Ангел: Романтика табу

Глава 6

Далтон

Мне снилась Лили. Дурной сон, каких у меня не было с тех пор, как я был ещё подростком. Когда я проснулся, то не помнил и половины, кроме страха в её глазах, когда она выскользнула из моих рук. Я терял её, и ничего не мог сделать, чтобы остановить это.

Мой разум очищается от тумана по мере того, как день становится всё ярче. Я взрослый мужчина и ничего не боюсь.

Ни Элайджи, ни этого шерифа.

Никого.

Кошка исчезла с подоконника. Наверное, из — за неё мне и приснился кошмар. Кошки заставляют меня нервничать с тех пор, как одна укусила меня в средней школе.

Я обнимаю мягкое тело Лили, и, хотя она ещё спит, от её прикосновений у меня встаёт член.

Её глаза открываются, и она улыбается.

— Далтон?

Она зевает, не успев заметить, как срочно мне это нужно.

Я провожу рукой по её животу и чувствую жар между бедер. Она уже намокла, моя маленькая грязная девочка.

Я потираю своим членом между её бедер, заставляя её стонать, проводя языком по её горлу, а руками — по её попке.

— Мы только что проснулись, — хнычет она.

— Ты только что проснулась, Лили. Я не сплю уже целый час, — и правда, я держу её на руках с рассвета, нюхаю её растрепанные волосы и борюсь с желанием вогнать в неё свой член, — твоя киска болит, детка?

Она облизывает губы, прежде чем дотронуться до головки моего члена.

— Немного, но я не уверена, что ты можешь ждать, ты, большой зверь.

Лили вскрикивает, когда я заваливаюсь на неё сверху и раздвигаю её бедра, прижимая член к её припухшей розовой киске.

— Я буду нежен.

Мои яйца закипают, когда я вдыхаю её запах. Мне нужно кончить в неё, снова запустить своё семя в её лоно и напомнить ей, кому она принадлежит. Я знаю, что она тоже в этом нуждается. Прошлой ночью она умоляла меня трахнуть её в последний раз, но вместо этого я вынудил её кончить мне в рот. Ей нравятся оба способа, моя непослушная принцесса.

Чтобы проверить её, я ввожу палец в её пизду и трусь о её стенки, пока она не выгибается, когда я касаюсь её тайного места.

— О.

— Тебе нравится, когда папочка трогает твоё тайное место?

— Да, — задыхается она.

Лили стонет, когда я ввожу в неё свой член, с первого раза проникая на всю глубину, её маленькая шелковистая пизда тугая и горячая, сжимается вокруг меня, пока я не кончаю. Она закрывает глаза. Она такая мокрая, и я думаю, не является ли часть этих горячих сливок моей вчерашней спермой. Зная, что моё семя было в ней всю ночь, плодилось в ней и связывало её со мной, я хочу быстрее опустошить свои яйца, чтобы наполнить её ещё больше.

Она вскрикивает и вцепляется мне в плечи.

— Ты словно из сна, ангел.

Её бедра прижимаются ко мне, когда я ускоряюсь, насаживая её на свой член всё быстрее и сильнее, но при этом я слежу за ней, чтобы знать, что ей не больно. Мне нужно, чтобы моя малышка наслаждалась каждым моментом, и она наслаждается, стонет и пыхтит, её тело дрожит, а ноги скользят вверх и вниз по моим бокам. Её жар душит мой член, её соки хлюпают, когда я беру то, что принадлежит мне, и отдаю ей то, что принадлежит ей. Мои яйца жаждут разрядки, но я не кончу, пока она не сделает это.

Положив одну руку на её грудь, я тянусь вниз, а другой крепко хватаю её за задницу и сжимаю ягодицу, когда вхожу в её киску, а она кричит от удовольствия.

— Кончи для меня, ангел. Кончи на мой член.

Я уничтожаю её невинность, но меня это не волнует, пока она моя и только моя. Я уже принадлежу ей.

Её стенки сжимаются с каждым словом

— Я люблю тебя, — задыхается она.

Я делаю ещё один толчок и чувствую, как пульсируют её стенки, как её ноги обхватывают мою задницу.

— Кончи для меня.

Она задыхается и сжимает меня так крепко, что мой член вздрагивает, а яйца напрягаются, и я наполняю её своим семенем, пока она извивается подо мной.

— Хорошая девочка.

Я прижимаю её к себе, пока наши тела не затихают, и только тогда выхожу из её мокрой киски.

— Далтон?

— Да, детка.

— Ты не сказал, что любишь меня в ответ.

— Конечно, я люблю тебя, Лили. Ты же знаешь.

Она хмурится, прежде чем я снова целую её. Я скажу ей всё, что она захочет услышать, но правда в том, что я не могу сказать, что любовь — это реальная вещь. Любовь, судьба и вся эта сентиментальная ерунда, о которой говорил Джозеф. Что он там говорил? Что когда-нибудь я найду свою настоящую любовь. Возможно, я уже нашел её. Возможно. Но я не доверяю тому, чего не могу увидеть. Чувствам и эмоциям. Армия научила меня этому, и поле боя подтвердило это. Лучше полагаться на то, что прочно и надежно, и я всегда буду таким для своей Лили.

Мне не нужно любить её. Я здесь ради неё.

Моя. Моя.

Разве это неправильно?

Я не могу заставить себя назвать это неправильным. Нет, Лили — моё всё. Мой ангел. Как это может быть неправильно?

— Я люблю тебя, — говорю я ей снова и надеюсь, что говорю более убедительно.

— Хорошо, — шепчет она.

Я вырываюсь из её объятий, и это самое трудное, что я делал за последние годы. Но я должен одеться и пойти к Элайдже. Выяснить, что, чёрт возьми, происходит в этом городе. Что случилось с бабушкой Лили.

Моя девочка смотрит на меня с грустью в глазах.

— Что случилось, ангел?

— Ты ведь здесь не только из-за обещания, данного моему отцу, верно? Твоя клятва и всё такое. Я имею в виду, я не хочу быть обузой.

Её голос звучит так устало, что я пугаюсь. Как и её слова.

— Ты никогда не будешь обузой, я здесь ради тебя.

— Ты серьёзно?

Я забираюсь обратно на кровать и глажу её киску. Введя в неё два пальца, я неистово целую её, прежде чем отклониться назад.

— Я серьёзно. Я сделал тебя своей, чтобы ты была моей навсегда. Я вошел в тебя, потому что хочу, чтобы ты забеременела. После того как я разберусь со всем здесь, ты переедешь ко мне, и мы проведем остаток жизни вместе, — я вытаскиваю пальцы и слизываю с них её соки, — ты навсегда останешься моим ангелом. Понимаешь?

— Да.

Я обнимаю её ещё некоторое время, затем надеваю свою одолженную рубашку.

— Ты голодна?

Её глаза загораются.

— Да. И Леди тоже.

Как по заказу, кошка скользит по моим лодыжкам, и я едва не вскрикиваю от прикосновения щетинистого меха. Она мяукает мне вслед, прежде чем отползти подальше.

— Ты ей определенно нравишься, — говорит Лили.

Держу пари, кошка просто хочет, чтобы её покормили.

После завтрака я попросил Лили подписать бумаги, которые официально оформят над ней опекунство, когда мои адвокаты подадут их в суд. Я целую её у двери и предупреждаю, чтобы она не выходила из дома. Я беспокоюсь о её безопасности. Мой смутный сон об опасности, приснившийся этой ночью, никак не проходит, и хотя в Уиллоубруке больше деревьев, чем людей, я не могу избавиться от ощущения, что случится что-то плохое.

Я бы взял её с собой, но мне невыносима мысль о том, что Элайджа будет коситься на мою Лили. И кто знает, что ещё он задумал. Он может попытаться арестовать её, насколько я знаю.

— Не выходи из дома, — говорю я ей на крыльце, — оставайся на месте, пока я не вернусь.

Она надувает губки, её платье развевается на ветру.

— Это правило, папочка?

— Это для твоей безопасности, драгоценная. Я ненадолго.

— Ты не оставишь меня? — говорит она тоненьким голоском, — я имею в виду, ты не убежишь куда-нибудь и никогда не вернешься?

— Я никогда не оставлю тебя. Никогда.

Лили вздыхает, словно всё ещё не верит мне, и я не виню её. Я хватаю её за талию и яростно целую, раздвигая языком её рот. Я сжимаю её грудь, прежде чем моя рука проникает под юбку и нащупывает её трусики. Затем я отодвигаю ткань в сторону и глажу её складки, одновременно проводя языком по её губам.

Когда я отстраняюсь, у неё перехватывает дыхание.

— Сними их, — приказываю я ей.

— Что?

— Твои трусики.

Смутившись, она спускает их с ног и кладет мне в руку. Я уже чувствую её запах, но этого недостаточно. Оттесняя её обратно в дом, я задираю её юбку и ввожу свой член в её горячую киску, покрывая себя её кремом, прежде чем вытащить. Я смотрю вниз и вижу, что мой член мокрый от её желания.

Лили издает тихий стон.

Обернув её трусики вокруг своего ствола, я вытираюсь, пропитывая ткань вкусом её пизды, и кладу их в карман.

— Жди меня, — рычу я, — я буду дрочить свой член в них. Потом я верну их обратно, чтобы ты смогла увидеть сперму, которая должна была попасть в твою киску. После этого ты будешь скакать на моём члене. Понятно?

Её лицо ярко покраснело.

— Да, папочка.

А потом я ухожу, мчусь с крыльца, прежде чем успеваю передумать, мой член пульсирует под трусами.

До города двадцать минут езды по извилистой дороге через лес. Всё это время у меня стоит стояк, который можно удовлетворить только одним способом. Но я заставляю себя ждать. Я достаю её трусики и нюхаю их, прежде чем засунуть обратно в карман.

Мои.

Она вся моя.

Эта единственная мысль овладевает моим сознанием, когда я выезжаю на главную дорогу, проходящую через центр Уиллоубрука. Я сворачиваю, чтобы остановиться перед офисом мэра — приземистым двухэтажным кирпичным зданием, расположенным между заправкой и круглосуточным магазином. В Уиллоубруке живёт менее пятисот человек, а это — самый центр.

Я жду, пока по тротуару прогуливается парочка, затем достаю трусики Лили и наматываю их на свой твердый член. Я не могу ждать больше ни минуты. Поглаживая себя, я закрываю глаза и думаю о ней, об ощущении её пизды, обхватившей мой член, о запахе её невинности до того, как я на неё позарился, и о её дыхании на моей шее, когда я доводил её киску до оргазма.

Моё тело содрогается, а трусики намокают от влажного жара. Ворча, я делаю глубокий вдох, засовываю их обратно в карман и застегиваю молнию.

Уже почти полдень.

Этого должно хватить, чтобы продержаться, пока я не вернусь к своему ангелу.

Я направляюсь прямо к офису Элайджи, врываюсь внутрь и встречаю секретаршу.

— Мэр Максвелл, — рычу я, — и не говорите мне, что он на совещании.

Женщина спешит во внутренний кабинет, и через пять минут я уже сижу за старинным дубовым столом напротив Элайджи Максвелла.

— Мистер Кормак, я удивлен…

— Хватит этого дерьма. Ты знаешь, зачем я здесь

Элайджа прочищает горло, закрывает дверь и возвращается на своё место.

— Да. Я знаю, почему ты здесь, — он смотрит мне в глаза, — ты любишь её, не так ли?

Я с силой ударяю кулаками по столу.

— Ты не имеешь права задавать мне этот вопрос.

— Тогда что я могу для тебя сделать?

— Лили никогда бы не причинила вреда своей бабушке. Какого хрена шериф округа расследует её дело?

— Я попросил его об этом.

Я уже наполовину встал со своего места и собиралась сделать выпад, когда Элайджа открыл свой ящик и достал папку.

— В этом нет необходимости, мистер Кормак. Я просмотрел вчера вечером все ваши записи, по крайней мере то, что было в открытом доступе. И некоторые другие, не столь публичные. Я знаю, что в прошлом ты служил в армии. Больше я ничего не смог узнать, что удивительно. У меня много друзей в самых разных местах.

Элайджа ждет, что я отвечу.

Я отвожу взгляд и ничего не говорю.

Он прочищает горло.

— Ты принадлежал к какому-то суперсекретному армейскому подразделению, на фоне которого морпехи и морские котики выглядят лентяями. Отлично. Я знаю, что ты опасный человек. Человек, которого нужно уважать. Но прежде чем совершать необдуманные поступки, взгляни на то, что находится в этой папке. Твоя невинная Лили может оказаться не такой уж невинной.

— Что это?

— Отчёт коронера. Посмертное исследование. Причина смерти, подробности и всё такое. Её бабушка умерла от отравления, это правда. Но это было не пищевое отравление. Я скрыл истинную причину смерти.

Я сжимаю руки в кулаки и замираю.

— Видите ли, мистер Кормак, я тоже люблю Лили. И у меня есть определенное влияние в Уиллоубруке. Можно даже сказать, что в этих краях нет более высокой силы, чем я. Если я хочу, чтобы что-то произошло, это произойдет. В данном конкретном случае я также хочу защитить её.

— Говори прямо.

— Открой папку и прочитай.

Я открываю, и моё сердце замирает.