Ангельское предательство (СИ)

О, снова эти большие ведьминские глаза, в которых он просто тонул, когда лишь смотрел на неё. И пусть её прекрасный макияж был испорчен, пусть волосы уже растрепались, она и без всего этого была самым прекрасным и нежным существом во всех трех мирах.

Он хотел бы честно и открыто сказать: «нет, не виноват». Сказать, что он сделал всё, что мог. Но… это точно было так? Его совесть окончательно желала добить дьявола. Он никак не мог просто взять и снова соврать ей.

— Не знаю. — ответил Райнхард в конце концов, слегка улыбаясь и кладя ладонь на её мокрую щеку, потому что просто не мог налюбоваться Евой вновь.

— Не виноват. — уверенности девушки хватило бы сейчас и на неё, и на самого дьявола. — Это ведь мои родители и Сатана решили всё за нас. Это они выдумали, будто ты совсем не любил меня, а в ту ночь просто…

Она не сдержалась, всхлипывая, ведь слезы снова выступили из глаз, а голос задрожал.

— Просто… хотел лишить меня сил. — выдала на одном истеричной выдохе.

Выстрел. Эти слова. Эта уверенность. Для Райнхарда они прозвучали сродни выстрелу в самое сердце. Конечно, отец сделал так, чтобы Ева узнала, о том, что он совсем не защищал её в ночь их первой близости. Он просто хотел, чтобы она лишилась статуса наследницы, ведь только так сможет стать навсегда его.

Дьявол застыл.

Улыбка пропала с его лица, и вместо неё отразилась непонятная боль.

Заплаканная Ева почти испугалась, видя это, будто подбитый олененок.

— Что-то… не так? — своим наивный, тонким, ещё подрагивающим голосом спросила она.

Да. Не так. Ведь сейчас она снова верит, что в ту ночь он не предал её. Не знает, что он решил всё сам, не спросив её мнения. И что же теперь, когда она вновь в его объятиях, ему опять придется соврать..?

Жестокая правда или ложь во благо? Вечный вопрос, на который у каждого свой ответ. Райнхард был из тех, кто врал в лицо людям без особых раздумий. Если так будет выгоднее и удобнее, то какие вообще могут быть вопросы? Дьяволу давно казалось, что совесть его мертва, и только Ева заставляла её снова воскреснуть. И вот этот ненужный кусок его души сейчас набрался сил и вопил, что есть мочи. Потому что он итак врал ей слишком много. Потому что не может поступить с ней так снова. А главное, потому что она достойна знать всю правду.

Единственное, что мешало ему рассказать всё — это страх, что ей снова будет больно. Будто на кровоточащую рану только наложили повязку, а он снова собирается сорвать всё и смотреть, как эта плачущая малышка опять истекает кровью. Однако если не сделать этого сейчас, то когда-нибудь в будущем правда не просто разбередит старые раны, но и доберется до самого сердца. И тогда всё будет гораздо хуже.

Она плакала у него на руках и смотрела взглядом испуганного зверя, но он знал, что Ева сильная. Сколько бы Райнхард не говорил себе, как хочет защищать эту милую, слабую девочку, он понимал, что она невероятно выросла за этот месяц. Это будет больно. Возможно, это заставит её снова его ненавидеть, но… сейчас, в столь чувственный момент, он не мог ей опять соврать. Иначе какой же в этом смысл?

— Ева… — с тяжестью на сердце начал дьявол, — о той ночи Эбнер не соврал тебе.

Его голос звучал медленно, почти скрипел. Будто слова не хотели быть произнесенными. Словно они цеплялись за сухие дьявольские губы, желая никогда не достичь ушей и сердца наследницы.

Ева замерла, а руки её медленно стали слабеть, в конец концов, отпуская Райнхарда и падая беспомощно на пол.

— Что… что ты имеешь в виду?

Из её голоса начали пропадать эмоции. Она задавала этот вопрос разве что с непониманием, которое теплилось в душе, желая принять это за жестокую шутку. Её брови нахмурились, но лишь едва, словно в ней не было сил, чтобы разозлиться.

— В тот вечер, когда ты выбросила кристалл в окно, я решил избавить тебя от бремени наследницы. Мне казалось, что ты хочешь этого, однако я был просто эгоистом. Я хотел, чтобы ты стала обычной смертной, ведь тогда я смогу забрать тебя себе. Всю. И никакие законы уже не будут мешать этому. Я наложил защиту лишь на себя и надеялся, что на утро ты проснешься без своих сил. Но тогда я ещё не знал всей правды. Из-за того что ты полукровка, которой разрешен советом трех брак с одним из наследников, Слеза Авеля осталась с тобой.

Слушая это, Ева становилась всё более безжизненной и серой. Она увядала, подобно бутону, что спал со стебля и начал терять свою красоту. Мерриман уже не могла смотреть на Райнхарда. Её стеклянный взгляд был теперь уставлен куда-то вниз, но она выглядела так, будто ослепла и не видит совсем ничего.

— Как… — тихо шепнула она, — как ты мог?

Хоть она и попыталась вложить в этот вопрос обвинение, однако у неё не вышло. Эмоции снова иссякли. Будто она выплакала всё только что, и энергия просто закончилась.

— Прости меня. — голос Райнхарда стал громче, горячее, он сильнее прижал Еву к себе, боясь отпустить. — Я знаю, это сложно, но, пожалуйста, прости меня. Пойми, у меня не было другого выхода. Мне казалось, что его нет. Я нашёл тебя и понял, что не хочу уходить через год, не хочу отпускать. Я впервые ощутил нечто подобное к женщине. Это чувство раздирало меня изнутри, но осознание, что я не могу быть с тобой, убивало ещё быстрее. Да, я последний ублюдок, потому что не рассказал всё тебе, потому что принял такое решение за тебя, не спросив. Но… но это был единственный выход, и я просто боялся, что ты откажешься.

Под ребрами всё сжалось. Страх обжигал сердце, заставляя то бешено колотиться. Наследник ада искренне боялся. Боялся, что теперь она просто уйдет, но в то же время понимал, что не рассказать он не мог. Ева превратилась в его объятиях в недвижимую, молчаливую куклу. Снова появилось опасение, что он просто может сломать эту хрупкую девочку, если сожмет слишком сильно. Она не проявляла никаких эмоций. Не дрожала. Не плакала. Просто смотрела безжизненным стеклянным взглядом куда-то в сторону, не понимая, чем она всё это заслужила? Вообще всё.

— Отпусти. — тихо шепнула она, в конце концов.

— Ева… — начал было снова каяться Райнхард, но тут её голос сорвался на хриплый громкий крик:

— ОТПУСТИ!

Дьявол застыл, смотря на неё широко раскрытыми глазами. Тогда Ева также подняла на него взгляд. Взгляд полный гнева и разочарования. Взгляд сильной женщины, которая не собиралась просто соглашаться на пустое: «у меня не было другого выбора». Взгляд той, что не собиралась снова глухо плакать, принимая очередной удар судьбы.

Райнхарду ничего не оставалось, как разомкнуть объятия и подняться. Ева встала за ним и сделал шаг в сторону, стирая ладонью со щек застывшие слезы.

— Ты сказал, — начала она холодным тоном, пропитанным осуждением, — что у тебя не было другого выбора. Что у НАС его не было. Сказал, что иначе бы мы никак не могли быть вместе.

— Так и есть. Я поступил ужасно, но это было ради того, чтобы дать нам шанс.

На лице Евы вдруг появилась истеричная широкая улыбка. Она запустила руку в волосы, убирая растрепанные пряди с лица.

— Вот только, — с чувством невероятной обиды, продолжала наследница, — ты совершенно забыл, даже и не думал о том, что был и другой выход. Ты не просто не рассказал мне о своем решение, когда оно касалось МОИХ сил и МОЕЙ судьбы, но и остался абсолютно слеп для другого варианта.

Райнхард нахмурился, смотря на Еву сейчас крайне серьезно, просто потому что не знал, как ещё реагировать.

— Какого же?

— Для того чтобы мы были вместе, один из нас должен был потерять статус наследника. Однако ты ведь даже не задумался ни на секунду, что это могу быть не я.

Она уставила на него цепкий, осуждающий взгляд. Дьявол же сначала растерялся, не находя нужных слов, а после не сдержал совсем легкой недоумевающей улыбки. Всего лишь один уголок губ его едва приподнялся, но всё отношение к ситуации уже стало предельно ясно.

— Ева, — он невольно мотнул головой, продолжая стоять в недоумении, — меня всю жизнь готовили к тому, чтобы я сел на адский престол. И эта жизнь исчислялась даже не десятилетиями. Это моё предназначение.

Райнхард говорил это ей так, будто Мерриман сказала невероятную глупость, и он даже не мог понять, как такое вообще могло прийти ей в голову. Однако в ответ она вдруг рассмеялась. Громко, истерично. Не тем душевным, милым смехом, который он так любил. Это был скорее болезненный выплеск, лишенный даже иллюзии радости.

— Ну да. — смеясь, говорила она. — А я так, просто случайно получила кристалл и даже уже один раз хотела от него избавиться. Конечно, речи идти не могло о том, что в этом выборе лишиться чего-то можно было тебе.

Она приложила ладонь к лицу, скрывая то за широко расставленными пальцами, и никак не могла перестать смеяться.

— Знаешь, — всё с той же широкой неестественной улыбкой громко произнесла она, — ты говорил, что любишь меня. Говорил, что тебе было страшно от мысли, что мы не сможем быть вместе, и лишь поэтому ты не рассказал мне правды. Что хотел сделать это для того, чтобы дать НАМ шанс. Но, на самом деле, ты не любишь никого больше себя. Ты эгоист, Райнхард. Ты хотел забрать себе всё. И ад, и меня. И неважно, что думаю об этом я или другие. Тебе было плевать. Тебе и сейчас плевать.

— Ева, это не так…

— Хватит!

Она выкрикнула последнее слово, и кристалл на её шее вспыхнул энергией. В то же мгновение вокруг появилось пламя, волной прошедшее по полу и стенам, а затем ударившееся в потолок так, что невидимый барьер разошелся легкими всполохами, проявляя себя, но ещё оставаясь на месте. Пламя же вычертило чёткую линию между Евой и Райнхардом. Дьявол хотел было шагнуть вперед, игнорируя огонь, который не должен причинять ему вреда, однако как только он соприкоснулся с пламенем, оно тут же стало холодного голубого оттенка. Шац зашипел от боли, не собираясь останавливаться, но чем ближе он пытался подобраться к Еве, чтобы продолжить говорить, тем выше становилась стена огня. Она будто передвигалась вместе с ним и не собиралась пропускать дьявола к наследнице. Ему пришлось отступить.

— Ева, выслушай меня!

— Довольно. — сухо произнесла Мерриман, снова прячась под маской железной девы. — Я не хочу больше говорить с тобой. И кто бы ни был создателем этого барьера, ему пора нас выпустить…

***

Ной и Октавия стояли недалеко от той самой двери, в которую вошла ранее Ева. Всё внимание зала всё ещё привлекал к себе конфликт главной ангельской семьи. Вивьен пришла очень кстати. Она пыталась заявить о своих правах, взмахивая снова и снова своими яркими крыльями, пока её приемный отец еле сдерживался, чтобы не выйти из себя. При этом бестия никак не хотела покидать зал. Рафаэль пытался её успокоить, однако его сестра продолжала бросать в своих родителей какие-то абсурдные обвинения, прося у брата поддержки.

В конце концов, Этьенн не выдержал. Он дал старшему сыну шанс решить конфликт мирно, но когда понял, что все главные существа трёх миров наблюдают за сценой, а приемная дочь продолжает позорить их, то уже не собирался строить из себя доброго отца.

Ноэль вздрогнул и интуитивно взял Октавию за руку в момент, когда властитель рая материализовал в своей руке длинный меч. Он в одно мгновение оказался подле приемной дочери, отвел свободной ладонью в сторону Рафаэля и сделал лишь один отточенный удар.

Крик. Болезненный вопль. Ангелы и сифты застыли в шоке, смешанным с нотками ужаса. В то время как дьяволы смотрели на подобную жестокую расправу смиренно. Крылья Вивьен пали на пол, а за спиной её осталось лишь два уродливых отростка. Оперенье тут же потеряло свой яркий цвет, становясь грязновато-серым. Виви пала на колени, вопя от боли и рыдая, а Рафаэль не смел подойти к ней, как бы сестра его не звала. Меж ними стоял отец, который смотрел сейчас не на приемную дочь, а именно на старшего сына. Он молчал, но в одном его взгляде читалось, что он просто требует Рафаэля занять сторону сильного.

Тут Ноэль вздрогнул во второй раз, понимая, что мощный поток магии ударил в его барьер. Семейная сцена расправы произвела на ангела огромное впечатление, и он просто не знал, что делать. Тем временем, к Вивьен уже подошла Камилла, что не смела осуждать своего мужа вслух, но все же с большой заботой и сочувствием пыталась помочь дочери встать.

— Я… — неуверенно начал Ноэль, — …Октавия, я снимаю барьер. Они не хотят оставаться там.

— Что? Ной, нет, подожди, дай им ещё время!

— Прости. — ангел с трудом, но опустил руку возлюбленной, делая шаг к в сторону разгоревшейся сцены. — Она моя сестра, мне нужно… нужно что-то сделать. Он отрезал ей крылья. Это не то же самое, что окрасить их в серый, это… это ужасно. Её лишили ангельской чести, как если бы у дьявола вырвали рога. Я не могу больше оставаться здесь. Прости.

Ноэль был невероятно поражен и не находил слов. Для его доброго ангельского сердца подобная жестокость даже во имя наказания была чем-то ужасным, запретным и совершенно невозможным. Это могло быть присуще дьяволам, последователям Каина, но не им. Он взглянул на Октавию ещё раз с невероятным сожалением в глазах, и в них блеснула магия, что развеяла барьер. Дьяволица лишь грустно кивнула возлюбленному, понимая, как сильно сейчас ноет его ещё столь доброе сердце.

Ной сорвался к Вивьен. Камилла уже подняла дочь на ноги и хотела вывести из зала, однако младший сын остановил их. Он шепнул что-то матери и после того, как она кивнула, сам приобнял плачущую девушку и повел к выходу. Прежде чем окончательно уйти, Ной задержался, чтобы кинуть на отца взгляд, полный осуждения. Вот только сам Этьенн этого даже не заметил. Он продолжал наблюдать за Рафаэлем, будто эта сцена была устроена для него, а не для Вивьен.

Октавия услышала за дверью шаги. На самом деле, за ней была лестница, которая вела в тот самый подвал, но проход смогли исказить магией. Сейчас же, когда всё вернулось на свои места, кто-то явно спешил покинуть эту импровизированную темницу. Стук каблуков отчетливо выдавал, что это была Ева. До того, как наследница успела показаться в зале. Октавия забежала в дверь, преграждая ей дорогу.

— Ева?

Дьяволица улыбнулась, надеясь, что разговор пошел этим двоим на пользу, вот только холодное осуждение на лице наследницы говорило об обратном.

— Пожалуйста, отойди. — сухо попросила Мерриман, останавливаясь в узком проходе.

— Я…

Октавия попыталась найти слова, но не знала, что сказать. Она ждала, что следом появится Райнхард, однако тот оставался в подвале и не спешил подниматься.

— Давай я поправлю твой макияж. — грустным шепотом произнесла, в конце концов, дьяволица, понимая, что всё пошло крахом.

Ева молча сурово кивнула, и тогда Октавия прикоснулась подушечками пальцев к её лицу, произнося короткую магическую команду. При этом рогатая старалась не смотреть в глаза наследнице, чтобы не выдать своего невероятного сожаления и стыда. Буквально через секунду Мерриман выглядела столь же прекрасно, как и в момент, когда только пришла сюда. Тогда дьяволица отошла в сторону, давая ей пройти.

— Ева, — окликнула Октавия её уже перед самым выходом и, помедлив, добавила тихо, — …прости.

Девушка вновь замерла, хотя рука её уже была на ручке двери.

— Ты ведь всё это время пряталась под личиной моей кошки, да? — спросила вдруг Ева холодным тоном, не оборачиваясь.

— Да.

Воцарилась давящая тишина, которую прервал легкий скрип двери.

— Не возвращайся, пожалуйста, больше в мой дом. — наследница будто специально сказала эту отточенную фразу перед самым выходом, чтобы точно не последовало возражений.

Сразу после она вышла в бальный зал и поспешила пройти ближе к центру. Вивьен уже успели вывести, а кровавое пятно быстро начали убирать слуги. Нахмурившись, Ева поняла, что нужно как можно скорее выяснить, что произошло, пока её не было. Благо в толпе недалеко она заметила Дженнифер, рядом с которой стоял Эбнер. Мерриман было уже настолько всё равно на всех вокруг, что она подошла к ним со спины и негромко сухо спросила:

— Что произошло?

Её родители, кажется, удивились и не сразу нашли слова. Однако после каких-то своих моральных терзаний серокожий дьявол всё-таки произнес:

— Властитель рая отрезал своей приемной дочери крылья.

И даже это не вызвало на строгом, хмуром лице девушки ни одной лишней эмоции.

— А где ты была? — вмешалась Дженнифер с легким волнением.

— Отлучалась поправить макияж. — не долго думая, ответила отточенной ложью Ева и зашагала вперед, сквозь зал, прямо к Рафаэлю.

Главная ангельская семья уже не стояла возле лужи с кровью. Они говорили в стороне, делали это тихо. В основном, Ева услышала лишь слова Камиллы, которая, обвиняла мужа в невероятной жестокости и несправедливости. Рафаэль же был рядом с родителями, поэтому, несмотря на то как могло быть неэтично прерывать столь важный разговор, Мерриман не стала ждать.

— Мне нездоровится. Я бы хотела отправиться домой.

Эти слова будто выдернули ангела из своеобразного транса.

— А?

По лицу было видно, что будущий правитель рая был чем-то озабочен, но, тем не менее, он ответил почти сразу, тяжело кивая

— Да, конечно.

Рафаэль осмотрелся вокруг мутным взглядом. Хоть скрипачи ещё играли что-то весьма натянутое и иногда даже невпопад, никто уже не танцевал. Все лишь шептались, разбившись на небольшие группы.

— Постойте. — раздался хрипловатый, грубый голос властителя рая. — Нам нужно было сегодня обсудить дату свадьбы.

Кажется, его жена сильно удивилась, услышав это, тем более, что муж просто взял и переключился с разговора с ней на другую тему, не поведя бровью. Этьенн уставил на Еву требовательный, тяжелый взгляд. Наследница же посмотрела на него с усталостью в глазах. Как ей всё это надоело. Вообще всё. Хотелось бросить долг, титул, кристалл и просто снова побыть смертной обычной школьницей. Душа её изнывала. Всё, чего она сейчас хотела — это как можно скорее вернуться домой. Разве она многого просит?

Но раз требуют…

Девушка вдруг усмехнулась, и выдала, качая головой:

— А знаете, чем быстрее, тем лучше.

Её нервы просто сдали. Плевать. В бездну этого дьявола. Она не хотела ни на что надеяться. Не хотела ни за что бороться. Судьба её была решена, и Еве захотелось поскорее покончить с этим.

— Что? — спросила с волнением Камилла, подступая к наследнице и Рафаэлю. — Разве вы не хотите познакомиться поближе, чтобы дать шанс настоящим чувствам?

— Это неважно. — Ева опустила взгляд, всё ещё криво и нервно улыбаясь, хоть внутри ей снова хотелось истошно кричать. — Оказалось, что чувства — это так… неважно.

— Рафаэль? — повелительным тоном спросил Этьенн, игнорируя вопрос жены и непонятный шепот Мерриман.

— Если Ева этого хочет, — не раздумывая отвечал ангел, — я, конечно, согласен.

— Тогда мы можем объявить сегодня, что ваша свадьба состоится через неделю. — властитель рая не спрашивал, казалось, что он действовал ещё более бескомпромиссно, чем Сатана.

— Неделю?! — в шоке повторила его жена, но не смогла обратить на себя должного внимания.

— Как скажите, — сухо шепнула Ева, а после подняла глаза на Рафаэля и протянула ему руку, — только сделайте это уже без меня.

— Милая, по договору у вас есть ещё очень много времени, никто не требует от тебя принять решение сейчас. — продолжала с заботой суетиться Камилла.

— Всё нормально. Правда.

— Мама, — Рафаэль взял девушку за руку, улыбаясь ей, — Ева устала. Давай не будем нагружать её сегодня ещё больше. Я уверен, что если мы поженимся как можно скорее, это лишь поспособствует развитию наших теплых чувств.

— Но…

— Идем, Камилла. — вмешался Этьенн. — В первую очередь нужно поставить в известность Сатану.

Он взял жену под руку и повел в сторону Эрхарда. Теперь Еве ничего не мешало отправиться домой вместе с Рафаэлем. И это было для неё главным. Покидая зал, она лишь на секунду обернулась, сама того не желая. Но ни Райнхарда, ни Октавии всё ещё не было.

Это и к лучшему…

Глава 18. Палач чужой судьбы

— У тебя всё хорошо? — спросил Рафаэль с необычной для него хмуростью, когда они с Евой уже должны были проститься на пороге её дома.

— Да. — сухо отвечала девушка. — Думаю, тебе стоит сейчас волноваться не за меня.

Ангел опустил взгляд. Кажется, жестокий поступок отца произвел сильное впечатление даже на него.

— За что он так с ней? — негромко спросила Ева.

— Мой отец очень категоричен. От всех своих детей он требует невероятного упорства, мастерства и ждёт идеального результата. Виви удочерили совсем малышкой, когда весь рай встрепенулся от истории об ужасном убийстве её настоящих родителей. Однако чем старше она становилась, тем больше её благодарность сменялась на слишком буйный нрав. Мы с Ноэлем стараемся соответствовать всем требованиям семьи, но Вивьен всё чаще делала всё наперекор, гневно говоря Этьенну, что он не её настоящий отец и не смеет ничего требовать. Я могу понять её, она пережила очень много, и это отразилось на характере. К тому же, хоть она и была окружена богатством и любовью, но всё же отношение к ней отличалось от того, что получали мы с моим младшим братом. Этот конфликт разрастался очень долгое время…

Рафаэль сделал паузу, хмурясь сильнее. Брови его были сведены к переносице, во взгляде нежно-голубых глаз сейчас царило искреннее непониманием, смешанное с такой же моральной усталостью, какую ощущала Ева.

— И конфликт дошел до точки невозврата в момент, когда Райнхард жил в раю, не так ли? — подтолкнула его Мерриман.

Как ни странно, она вдруг поняла, что ей очень просто произнести это имя. Наверное, ей хотелось, чтобы ангел рассказал, как будущий правитель ада совратил его сестру и предал её после, а она осталась расплачиваться за все грехи. Хотелось услышать от него что-то мерзкое, обличающее Шаца ещё больше. Больше грязи. Больше отвращения. Пожалуйста. Чтобы она точно поняла, что не хочет никогда его видеть. Чтобы не пожалела о согласии на эту чертову свадьбу. Ведь сейчас, в тишине вечера земного мира ей вдруг показалось, что она просто глупая обиженная идиотка, поступившая слишком опрометчиво.

— Да. — Рафаэль вздохнул. — Когда отец узнал об их отношениях с Райнхардом, это стало отличным поводом окрасить крылья Виви в серый, чтобы, наконец, проучить её. Она же продолжала кричать отцу в лицо, что дьявол не оставит её, что ей плевать на цвет крыльев и семью, ведь скоро они будут вместе, пусть даже и в аду. Но это не входило в планы Райнхарда. Когда закончилось испытание трех единств, он молча ушёл, а Вивьен осталась одна. Она не смогла вынести такого позора и ушла из дома, пусть родители и не настаивали на этом. Мама пыталась вернуть её, мы все старались помочь, но хоть по ней и не видно, в глубине души она наивная девочка, которая пострадала от своей любви и выбрала не тот путь.

Рафаэль будто дал Еве именно то, чего она хотела: наследница четко проследила параллель между собой и бедняжкой Вивьен. Пусть сестра ангела не совсем пришлась Мерриман по нраву после столь эксцентричных событий в райском логове, однако, возможно, она лучше других понимала её. Их связывал один мужчина, такая же запретная любовь к нему, и его предательство.

— Но разве это правильно, отрезать ей крылья? — шепнула Ева, расчувствовавшись, будто сама ощутила нож у своей спины.

— Нет. Это, конечно же, слишком жестоко. Но когда Вивьен появилась на балу с рыжими перьями, хотя для ангелов большой грех скрывать чистоту крыльев за любой магией, она опозорила нашу семью перед главными жителями всех трех миров. И если бы только это. Она снова начала как истеричная глупая девочка обвинять отца в том, что он просто пользуется своим браком, и что он никогда не станет истинным наследником Авеля, ведь им может являться только моя мама. А его власть — это лишь подарок со щедрого плеча его женщины. Виви поставила под сомнение авторитет отца как правителя, когда в другой части зала за этим следили дьяволы и сам Сатана. А главное, это сделала его дочь. Сирота, которой когда-то они с мамой дали крышу над головой, семью и возможность войти в высшее общество. Они с ним не были очень близки, но если бы Вивьен когда-то понадобилась помощь, отец никогда бы отказал. Она же плюнула ему в душу на глазах у всего мира. В этот момент ему нужно было продемонстрировать свою силу, иначе бы он потерял любой авторитет. В аду так точно. Впрочем, отрезать крылья — это уже крайность. Таким могут заниматься дьяволы, последователи Каина, ведь это он призывал править жестокой рукой. Но мы должны быть милосердны. Тем более, когда дело касается семьи.

Рафаэль говорил искренне. По крайней мере, Еве так казалось. Последнее время она ходила рядом с ним, будто ступала по острию ножа. Не верила в его обольстительную улыбку и теплые слова. Но сейчас ангел выглядел так, будто готов был отдать всего себя, лишь бы вернуть время вспять и уладить этот конфликт между дорогими ему «людьми». Мерриман, сама от себя того не ожидая, приподняла руку, ладонь её вздрогнула на пол пути, но она всё же мягко положила ту на плечо мужчины, пытаясь приободрить его.

— Надеюсь, когда-нибудь в вашей семье всё вновь наладится. — сложно было выдавить из себя хоть какую-то улыбку, но у девушки это получилось, пусть та и была пропитана терпкой грустью.

Тогда Рафаэль положил свою ладонь поверх тонких пальчиков своей невесты, поднял взгляд и кивнул ей. Он улыбнулся, но в этот раз без обычной легкой веселости. Это была тяжелая улыбка, полная немой благодарности. Он аккуратно обхватил ладонь Евы, поднес её к своим губам и совсем едва дотронулся ими до нежной бледноватой кожи.

— Спасибо.

Сразу после ангел опустил руку наследницы, и та с какой-то скрываемой неловкостью завела её за спину, будто на коже образовался ожог от этого легкого прикосновения.

— Пожалуйста, не думай, что мой отец бесчувственный изверг. — добавил Рафаэль, также неловко замявшись и словно меняя тему. — Он скрывает свои чувства, но когда нужно — всегда показывает свою любовь делом. Именно за это моя мама и любит его.

Ева не нашла слов. Она ощущала ситуацию теперь какой-то напряженной и натянутой. Так что девушка просто пару раз кивнула.

— Ну… я пойду?

Ангел уже развернулся, дабы скрыться где-то в тени и использовать магию, однако Мерриман вдруг встрепенулась и уверенно окликнула его:

— Рафаэль.

Мужчина обернулся, ещё даже не успев сделать шаг прочь.

— Скажи, тот раз в райском логове. Это правда было лишь моё помрачение из-за воздействия другого мира? Я хочу сказать… Я ведь что-то пила, а ещё тот странный дым в спальне. Ответь мне честно, что это было?

Ева заметила, как Рафаэль задумался, отведя взгляд то в одну сторону, то в другую. Он поджал губы, после чего всё же ответил:

— Когда ты ушла, у меня состоялся разговор с Вивьен на эту тему. Она призналась мне, что Лу добавил что-то в твой напиток. Я честно не знал этого. Прости, возможно, мне не стоило приводить тебя в райское логово так скоро.

— Но зачем ей это?

— Думаю, она хотела уберечь тебя.

— Уберечь? — в голосе Евы даже появилась нотка осуждения. — От чего меня можно уберечь такими варварскими методами?!

— От ошибки, которую она сама когда-то совершила. Виви искренне желает, чтобы наша свадьба состоялась. Она не хочет, чтобы ты также как она в прошлом выбрала Райнхарда вопреки всем запретам, а после… — он грустно улыбнулся, — …после лишилась бы из-за этого своих крыльев.

Ева смолкла. Под ребрами заскреблось осознание двоякости ситуации. Рафаэль, казалось, говорил со всей искренностью. Наследница не знала, верить ли этому до конца, но ей очень хотелось поверить. Потому что всё это будет значить, что она не зря сделала выбор в пользу свадьбы. Впрочем, выбора-то этого и не было. Что её ждало бы с Райнхардом? Противостояние всему миру? Война? Смерти невинных? Этот предатель не стоил того. Пусть сердце и билось с болью, когда Ева снова и снова повторяла это себе.

— Не думай, я, конечно, против таких методов, о чем сразу и сказал Вивьен. Больше подобного не повторится. Её сестринская забота бывает слишком абсурдной. Но она просто волнуется. Как за меня, так и за тебя. Ведь вы похожи в этой скверной ситуации. Я же всё ещё готов ждать столько, сколько потребуется. Надеюсь, у нас с тобой будет настоящий шанс, а не просто приказ родителей о том, что мы должны пожениться.

Ева не стала отвечать. Пусть ангел и говорил «гладко», но всё же она не доверяла ему до конца. По крайней мере, в случае радужных слов о возможных чувствах так точно. Наверное, доверять полноценно мужчинам она, в принципе, сможет ещё не скоро.

— Ну… пока? — спросил Рафаэль. — Я завтра зайду. Скорее всего, нужно будет обсудить некоторые вопросы, касающиеся свадьбы.

— Завтра я целый день буду занята с Дженнифер. Хочу как можно скорее овладеть магией телепортации, чтобы больше не дергать тебя.

— О, конечно. Если будет что-то срочное, думаю, я смогу найти тебя.

Вдруг входная дверь открылась, и из-за неё выглянуло заинтересованное лицо Натали. Женщина очень внимательно осмотрела дочь, а затем и её кавалера и с подозрением прищурилась.

— Ева? — тихо шепнула она.

— Мама? — Мерриман заметно оживилась. — Значит, ты дома…

— Познакомь-ка меня с этим молодым человеком. — Натали полноценно вышла на крыльцо.

— Да… — легкое чувство паники всё-таки зародилось внутри, будто её только что застукали с поличным. — Это Рафаэль, мой… мой молодой человек. — с горем, но нашла максимально невинные слова Ева.

Девушка едва покраснела, как бы это ни было странно для неё теперь в такой ситуации. Но рядом под зорким материнским взглядом сложно было удержать свою маску. Потому в столь земной и очень обычной ситуации, Ева вдруг ощутила искреннюю неловкость школьницы, которой ей давно не хватало. Ангел же широко улыбнулся, услышав, как наследница представила его.

— Добрый вечер. — он галантно слегка поклонился, вместе всё с тем же белоснежным фраком это выглядело весьма эффектно.

Натали была в некотором шоке и слов не находила. Она смотрела то на дочь, то на мужчину и, только через несколько секунд натянуто произнесла, подобно ревизору:

— Быть может, Вы желаете с нами поужинать?

Ангел не успел разомкнуть губ.

— Нет, мама. Рафаэлю нужно идти. Его ждёт семья.

— Да. — со вздохом кивнул мужчина. — Но я рад с Вами познакомиться..?

— Натали. Можешь звать меня Натали. Что ж, очень жаль. Надеюсь, мы с Вами обязательно ещё побеседуем.

Стало заметно, что женщина даже была немного рада. Она аккуратно подхватила дочь под локоток и повела ту в дом. Ева невольно заулыбалась от осознания, что её ждёт «серьёзный разговор» как и любую выпускницу школы, которая недавно начала встречаться с мальчиками. Это было таким невинным кусочком обычной мирной жизни, в то время как за спиной Натали творилось чёрти что. Так что наследница была благодарна, что у неё остались ещё люди, рядом с которыми она может отдохнуть и почувствовать себя собой. Может быть, хоть это поможет ей справиться со всем, что происходит в остальных двух мирах?

***

В ангельской цитадели было необычно тихо. Вечер опустил покрывало тьмы на высокие белоснежные шпили. Темнота словно пожирало это место, скрывая его от всего случившегося. Она забирала себе весь позор, боль и страшные тайны. Укрывала их за своим плащом, прятала под сердцем. Ведь сегодня это место было ей роднее самого ада. Сегодня оно затонуло в страшном грехе.

Рафаэль медленно летел по длинному высокому коридору, который вел лишь в одно место. После расставания с Евой он был хмур и суров. Раньше ещё мальчишкой он с удовольствием проделывал бегом весь этот путь, радуясь, что ему разрешили посетить столь важное для «взрослых» место. Сердце цитадели. Главный зал. Когда-то для него это была лишь комната, где он может увидеть, как вечно занятая мать улыбнется ему. Теперь же это было место, где решались и рушились судьбы. А он давно перестал быть ребенком и стал палачом.

— Ты, наконец, пришел. — тихо произнес Этьенн, когда позади него раскрылись широкие двери.

Высокая фигура правителя рая стояла подле длинного стола, за которым так часто велись переговоры о мире и войне. Но сейчас за ним никто не восседал. В эту минуту стол стал своего рода алтарем, на котором лежал окровавленный длинный меч. И кровь Вивьен до сих пор медленно капала на пол, не желая застывать.

— Садись.

Рафаэль остановился, обращая тяжелый взгляд на окровавленное лезвие. Сердце сжало в тиски чувство презрения, однако он взял себя в руки. Его отец без какого-либо сочувствия на лице спокойно занял своё место и поставил локти прямо подле гарды меча. Его сын медленно спустился и отодвинул стул у противоположной части стола.

— Ближе. — приказал тогда Этьенн, указывая взглядом сначала на меч, а после на место возле себя.

— Зачем всё это?! — не выдержал ангел, гневно сжимая пальцами спинку всё того же стула и оставаясь стоять напротив. — Что ты хотел доказать ей, отрезав её крылья?

В отличие от наследника, Этьенн оставался строг и спокоен. Он поднял на сына всё такой же тяжелый, испытывающий взгляд.

— Это стало её наказанием. Она опозорила меня. Опозорила семью.

— Она всего лишь глупая девчонка со сложным характером. Она не сделала ничего такого, за что ей следовало бы отрезать прилюдно крылья! — Рафаэль говорил громко, вспыльчиво. — Признайся хотя бы мне. Ты сделал это не для неё, а для меня!

Этьенн молчал. Он лишь продолжал смотреть исподлобья на сына, изредка моргая.

— Но зачем? Я ни разу не отказался от нашего плана. Я делал всё возможное, чтобы мы достигли своей цели. Я был невероятно мил со смертной, я поставил этого дьявольского выродка Райнхарда в ситуацию, когда он уже не сможет нам помешать. Так почему ты решил плеснуть мне в лицо кровью Вивьен?!

— Ты правда не понимаешь? — наконец, прервал его правитель. — Ты чуть всё не испортил, понадеявшись на грязные методы своей сестры. Ты повел наследницу в самое грязное место во всем рае и чуть не поставил под удар вашу с ней свадьбу.

— Но это не была вина Вивьен!

— Это была твоя вина! — тяжелый кулак приземлился на стол, отчего меч, лежащий на нем, вздрогнул. — Ты не должен омрачать своё положение общением с ней. Если хоть кто-то узнает о вашей грязной связи, всему придет конец. И понимая это, ты повел наследницу в логово разврата этой дрянной девчонки. В итоге это чуть не испортило все наши планы, и теперь ты глупо оправдываешься. Ты не должен вообще больше думать о Вивьен. Я закрыл глаза на вашу развратную связь, но если ты продолжишь хоть смотреть в её сторону — падут не только крылья. И если я не могу навредить собственному наследнику, я не пожалею головы приемыша во имя осуществления нашего плана!

Этьенн почти содрогался от того праведного гнева, с каким говорил сейчас всё это своему сыну. Рафаэль же стиснул зубы, пытаясь не сорваться и не выпустить скопившуюся в нём ярость такой же ответной волной. Он лишь звучно дышал, и ноздри его широко раздувались, а скулы были напряжены. Не дождавшись ответа, Этьенн продолжил говорить уже спокойнее:

— Я не должен объяснять тебе, насколько важна для всей нашей расы твоя скорая свадьба с наследницей Сифа. Такой шанс бывает лишь однажды. И мы не можем его упустить.

Мужчина опустил взгляд на стол и потянулся к своему мечу, чтобы накрыть ладонью рукоять и ощутить тепло оружия, дарящего смерть.

— Брак с ней откроет тебе доступ к силе кристалла. И если мы сможем завладеть Слезой Авеля, что по праву принадлежит именно нам, то всем дьявольским отродьям придет конец. Мы никогда не были так близки к победе в этой вечной войне как сейчас. Ты не можешь разрушить всё грязными методами своей глупой сестры. Перестань даже думать о ней и сконцентрируйся только на предстоящей свадьбе. Буквально через неделю. — он поднял меч, любуясь им. — Всего через неделю мы сможем стать сильнейшей расой, которой никто не сможет противостоять.

— Неделя? — с сомнением и презрением кинул Рафаэль. — Ева — не моя мать. Она никогда так просто не согласия на передачу сил наследника своему мужу. Этот брак удавкой на моей шее повиснет на многие годы, пока нам не удастся сломить её. Зная это, ты продолжаешь лишь требовать, не понимая, как тяжела моя ноша.

— Тяжела твоя ноша?! — Этьенн разразился криком. — У тебя есть возможность стать сильнейшим существом всех трех миров, соединившим в себе наследие двух сторон. Ты сможешь построить новый мир, где дьяволы будут вынуждены подчиниться нам, подобно грязным псам. И ты смеешь жаловаться?!

Правитель рая сделал широкий взмах мечом, разрубая воздух и заставляя кровь Вивьен брызгами разлететься в стороны, в том числе, пасть прямиком на фигуру Рафаэля. Одна из капель попала ему на лицо, заставляя ангела вздрогнуть.

Этьенн же поднял лезвие, в котором теперь смог разглядеть своё отражение.

— Что же до Евы… — почти шепотом произнес он, не ожидая ответа от сына, — … мы не будем ждать её добровольного согласия.

— Что именно ты придумал? — откинув эмоции, строго спросил Рафаэль, смотря на отца.

— Ничего такого, что могло бы не сработать. — Этьенн поднес меч к поясу, будто убирая тот в невидимые ножны, и тот исчез. — Я рассказал о нашем плане совету.

— Что?! Почему я узнаю об этом последний? — голос наследника снова сорвался на возмущенный крик. — Это ведь слишком рискованно!

— Перестань. — тут же отрезал правитель рая. — За те годы, что я правлю вместо твоей матери, я смог выбрать самых проверенных ангелов, которые разделяют наши с тобой взгляды. Я доверяю им больше, чем себе. Их ненависть к дьяволам и желание, наконец, возвыситься над этими последователями братоубийцы не знает границ. Нам же нужна помощь. Связь наследницы с сыном Сатаны сильно всё усложнила. Если дать время и возможность им сойтись даже после свадьбы — мы никогда не сможем убедить Еву отдать тебе свои силы. Поэтому нужно действовать как можно скорее.

— Когда разгорелся конфликт на балу, Евы не было в зале. Я не знаю, говорила ли она с Райнхардом, но, если нужно, мы можем хоть сейчас заставить Сатану отправить его дочь на плаху.

— Это только больше разозлит их. Нет. Нам нужно как можно тише и быстрее организовать свадьбу и прямо после церемонии заставить Еву отдать кристалл. Для этого сильнейшие ангелы совета по моему приказу сейчас день и ночь подпитывают своими силами Вуаль Бесмары.

— Вуаль Бесмары? — в глазах Рафаэля отразился страх. — Но ведь это запретный артефакт, переданный в цитадель для защиты.

— Да, использовать его — такое же преступление, как и требовать у Евы передачи кристалла. Мы итак нарушаем закон мироздания. Но всё это ради благого дела. Ради нашей победы.

— Что именно ты собрался делать?

— Вуаль хранилась в нашей темнице тысячелетия. Любые трактаты о ней были сожжены. Однако предание гласит, что те, кого коснулся траур Бесмары, будут погружены в вечный сон, пока владелец воли плакальщицы не возжелает их пробуждения или…

— … или смерти. — напряженно шепнул Рафаэль, боясь быть услышанным.

— Мы используем вуаль на смертных. Как только наследница поймет, что жизни тех, кого она должна защищать, находятся в наших руках, ей придется согласиться на наши условия. По крайней мере, она ещё слишком юна и эмоциональна, чтобы противостоять этому.

— Подожди. — Рафаэль нахмурился, приподнимая руку, как бы останавливая речь отца. — Но наша свадьба — это великое событие. Даже если мы объявим о закрытой церемонии, дьяволы обязаны быть на ней. Хотя бы Сатана с его семьей. И как только они услышат нечто подобное…

— Всё уже решено. — Этьенн самоуверенно ухмыльнулся. — Сатана позаботился о том, чтобы его сын точно не заявился на свадьбу. И его действия сыграют нам сильно на руку.

— Что ты имеешь в виду?

— Коронация Райнхарда назначена на тот же день, что и ваша свадьба. Ни один дьявол не захочет посетить церемонию в раю, когда долгожданный наследник, наконец, будет вступать в свои права в аду.

— Райнхард станет правителем раньше меня?! — крик негодования вырвался из Рафаэля.

— Перестань! Не будь мальчишкой. Для тебя это совершенно не главное. Твоя мать не согласится отдать тебе силы до свадьбы. Но это лишь вопрос времени.

Рафаэль отвел презрительный взгляд и хмыкнул, оскорблено сжимая кулаки. Однако перед отцом он старался держать эмоции при себе, оттого уже скоро выдохнул, успокаиваясь.

— Кстати о маме. — негромко начал он. — Она ведь ничего не знает?

— Твоя мать очень добрая и милосердная женщина. Она никогда бы не одобрила подобных методов. Но именно поэтому сейчас во главе рая стою я. Придет время, и даже она всё поймет.

— Ноэль тоже ничего не знает?

— Нет. Ему и не нужно. В отличие от тебя, он пошел в мать и не понимает, что иногда ради благой цели нужно принести что-то в жертву.

— Однако они оба будут на церемонии, как и прошлая наследница Сифа, да и другие сифты с Земли. Что ты собираешься сделать с ними?

— Этим будет заниматься стража. Нам хватит ангелов для удержания десятка даже сильных сифтов. В конце концов, они просто смертные, что ценят свои жизни. Главное, что дьяволы не будут знать о происходящем. Что же до твоей матери — когда всё свершится, я смогу убедить её, что так нужно для процветания нашей расы. Пусть сердце её чересчур доброе, но она всё ещё гордый белокрылый ангел. Между нами и дьяволами она никогда не выберет вторых.

Рафаэль смолк, глубоко задумавшись. Он давно принял план отца. Тот рассказал о задумке в тот же день, когда ангелу объявили, что он должен жениться на наследнице Сифа. Но в отличие от сына, Этьенн будто бы планировал всё это долгие и долгие годы. Рафаэль был не против, но его не покидало чувство, что отец двигает им, словно фигурой на своей шахматной доске. Очень ценной фигурой, возможно, он выступает в роли самого ферзя, и всё же королем здесь был не сам белокрылый.

Но более всего Рафаэля тяготило другое. Он, привыкший к праздности жизни и надеявшийся, что после прихода к власти продолжит быть королем своей жизни, теперь должен будет вести войну. И хоть отец обещал, что со Слезой Авеля раю не потребуется много времени для захвата власти во всех трёх мирах, и всё же ангелу мало верилось в это и совсем не хотелось отдавать лучшие годы своей жизни на кровопролитие. Ему не было дело до возможных жертв, но свою собственную жизнь ставить на кон совершенно не хотелось.

Впрочем, когда-то Райнхард был прав, ни у одного наследника любой стороны, на самом деле, никогда нет выбора. Лишь его иллюзия и не более того.

— Значит, всё свершится уже через неделю. — глухо прошептал Рафаэль, спокойно стирая со своей щеки каплю сестринской крови.

— Да. — твёрдо и почти торжественно ответил Этьенн, а после положил тяжелую ладонь на плечо сына. — Ты готов изменить этот мир навсегда, чего бы нам это не стоило?

Ангел поднял на отца взгляд, полный строгого спокойствия и холодной жестокости. Губы его содрогнулись в уверенном, чётком ответе:

— Готов.

Глава 19. Дьявольский план

— Райнхард! — Октавия ворвалась в главный зал разгневанной фурией, даже стоящая у дверей охрана не смогла её остановить.

Дьяволица думала, что застанет брата в уединении. Сейчас же вместо этого на неё уставились десятки осуждающих взглядов. За столом обсуждений сидели все самые главные шишки ада, в том числе, конечно же, её отец. Сатана с особым раздражением перевел взгляд на шумную дочь.

Любая девушка, да вообще кто угодно, в такой ситуации обязан стушеваться, извиниться и пролепетать: «я попозже зайду», пока тебя не обвинили в неуважении и не кинули прямиком в темницу. Именно этого от Октавии и ждали, забыв о том, что она дочь Эрхарда и первая Леди ада. Вот только чертовка, кажется, совершенно не растерялась. Она выцепила своим прозорливым взглядом брата из числа собравшихся и, плюнув на всех остальных, уже сдержаннее, строго произнесла:

— Нам нужно поговорить.

Кажется, это стало маленьким моральным ударом для Сатаны. Его лицо исказилось в гримасе гнева от одной мысли, что его дочь позволяет себе подобное в присутствие столь важных дьяволов.

— Октавия, немедленно выйди. — приказал Эрхард, указывая когтистым пальцем на дверь.

— Это срочно!

— Вывести её! — без дальнейших разбирательств крикнул Сатана.

Растерянная ранее стража тут же засуетилась, подходя к чертовке со спины. Та же расправила крылья, всем видом показывая, что даже если попытаются — нужно будет ещё поймать.

— Подожди, отец. — спокойно произнес Райнхард, жестом останавливая стражу. — Мы обсуждаем важное мероприятие, может, женский взгляд Октавии будет весьма кстати?

Эрхард посмотрел на сына с неподдельным удивлением. Прочие дьяволы также растерянно переглянулись между собой. Да даже сама дьяволица замерла в шоке.

— Ни одна женщина не будет сидеть за этим столом в моем присутствии! — зарычал дьявол с чёрной, подобно углю, кожей.

— Фарамонд прав. — тут же последовала поддержка со стороны.

Эбнер, также входивший в совет приближенных Сатане, тихо вздохнул и, смотря с тоской на Райнхарда, незаметно помотал головой, как бы намекая, что это плохая идея.

— Октавия, мы почти закончили. Поговорим позже. — спокойно попросил тогда наследник, настойчиво смотря на сестру.

— Но…

— Убирайся, наглая девчонка! — послышался очередной выкрик Фарамонда.

— Грязные сексисты. — тихо шепнула дьяволица и, показательно не давая страже прикоснуться к себе, вышла прочь.

Она осталась ждать прямо у самой двери под угнетающим взглядом стражников. Одним из них был Храбан, тот самый амбал, который не хотел пускать её в темницу к Райнхарду. Он сверлил тоненькую, в сравнении с ним, дьяволицу каким-то особенно недобрым взглядом, даже не скрывая этого. Впрочем, Октавии было глубоко плевать, сейчас у неё были проблемы поважнее всяких недоброжелателей из четы отца.

Когда собрание, наконец, было окончено, выходящие дьяволы не скупились на недовольные взгляды в сторону обнаглевшей, как им казалось, девчонки. Никого здесь не смущало, что она была дочерью самого Сатаны и имела крылья, которые выдавали царскую кровь. Создавалось такое впечатление, что все вокруг считаются только лишь сыном правителя ада, но никак не с ней.

— Октавия. — позвал Райнхард, стоя в дверном проеме, когда все, включая отца, уже вышли.

Её дважды звать было ненужно. Девушка с высоко поднятой головой важно влетела в дверь, лишний раз демонстрируя, что её крылья — это не просто мелочь, приклеенная для красоты.

Когда эти двое оказались внутри, наедине, Райнхард успел лишь закрыть дверь, а его сестра уже начала спешно и волнительно говорить:

— Ты знаешь, что свадьба Евы назначена на конец этой недели?!

— Да. — спокойно ответил наследник и выдвинулся обратно к столу, на котором всё ещё лежала куча бумаг.

— Тогда, полагаю, у тебя есть план, как расстроить это гадкое мероприятие? — Октавия следила за движением брата цепким взглядом. — Потому что иначе я не понимаю, почему ты так спокоен!

— Нет, такого плана у меня нет.

Райнхард отодвинул стул во главе стола и занял место Сатаны, с усталым взглядом притягивая себе один из пергаментов.

— Тогда какого ангела, Райни?!

Дьяволица, не церемонясь, приземлилась прямо за братом и с ноги двинула по спинке его стула, заставляя тот едва, но пошатнуться.

— Ты правда позволишь Еве выйти замуж за этого урода?! — не опуская ноги, она ударила ещё раз.

Оказалось, что вот так пинать место, на котором обычно восседает отец, было невероятно приятно. Даже от души немного отлегало.

— Октавия, перестань портить отцовскую мебель. — сухо произнес Райнхард, не отрываясь от своих дел, поскольку стараниями сестры он разве что иногда вздрагивал.

— Я её ещё и подожгу, если ты прямо сейчас не объяснишься! Неужели ты будешь просто стоять и смотреть за церемонией?!

— Нет. Смотреть не буду. — дьявол отложил один из документов и взял второй. — Мы не пойдем на свадьбу.

— Чтооо?! Это отец приказал, да? Вот ведь..!

— Нет. Не отец. — Шац, наконец, соизволил взглянуть на сестру. — В этот же день пройдет моя коронация. Мы не сможем пойти на свадьбу, поскольку будем заняты ею.

Октавия замерла как вкопанная. В её фиалковых глазах появилась растерянность.

— Так, значит, Ева была права? — разочарованно шепнула она. — Значит, стать правителем ада для тебя важнее, да?

Она поджала губы. Несмотря на то, что дьяволица была не из робкого десятка, всё же эта ситуация невероятно сильно задевала её за душу.

— Нет. — с тяжелым вздохом ответил Райнхард, помедлив. — Но сейчас я ничего не могу изменить. По закону мироздания Ева не может быть со мной и обязана выйти замуж за Рафаэля.

— В БЕЗДНУ ЗАКОНЫ МИРОЗДАНИЯ! — гневно выкрикнув это, Октавия вспыхнула огнем, который мигом перешел на длинные красные ковры, превращая их в пепел за считанные секунду. — Может быть, в нашем мире всё так хреново именно потому, что вы говорите: «законы мироздания то, законы мироздания это»! А на самом деле всё куда проще! Такие ублюдки, как Рафаэль, должны быть наказаны, а любящие друг друга существа должны быть вместе, независимо от их расы! И если ты не собираешься с этим ничего делать, тогда скажи, что сделать мне! Я костьми лягу, рога на отсечение отдам, но не собираюсь смотреть, как ты упускаешь единственную женщину, которую у тебя правда получилось полюбить!

Октавия вдруг заметила, что брат смотрит на неё с неестественной умилительной улыбкой. Будто все её выкрики его лишь забавляют. Словно она не дьяволица, что может сжечь тут все его важные бумажки к чертям, а милый, играющийся котёнок.

— Райнхард, я выломаю твои рога, если ты продолжишь на меня так смотреть и молчать!

— Ты совсем не изменилась. — по-доброму усмехнувшись, тихо произнес он.

— Что?

— Смерть мамы превратила меня в жестокого, бесчувственного солдафона, но ты так и осталась маленькой наивной истеричкой.

— Чтооо?! — Октавия снова вспыхнула огнем, расправляя свои размашистые крылья.

— Впрочем, возможно, эта святая наивность именно то, чего не хватает мне и этому месту. — Райнхард говорил абсолютно спокойно и уже скоро снова опустил взгляд на бумаги. — У меня есть план, Октавия. Но в него не входит попытка расторгать свадьбу Рафаэля и Евы, ведь это моментально приведет к войне. Однако, ты права, я не собираюсь так просто её отпускать. Мне нужно стать полноценным наследником Каина именно для того, чтобы воплотить задуманное в жизнь. И… — он сделал паузу, слегка улыбаясь, — … твоя помощь мне, действительно, будет нужна как никогда раньше. Но обо всех подробностях ты узнаешь, лишь когда придет время.

Девушка выдохнула, успокаиваясь и гася огонь вокруг себя. Она подошла к брату со стороны и, не спрашивая, крепко обвила руками его шею, навязывая объятия.

— Просто пообещай мне, что ты этого так просто не оставишь…

— Обещаю. — тихо ответил Райнхард.

Он не стремился обнимать сестру в ответ, но и не был против её проявления нежности.

— А если соврешь, я тебе рога поломаю.

— Ещё раз скажешь такое про мои рога — выпорю. — своим обычным строгим тоном ответил дьявол, не глядя.

— Напугал кота сосиской…

Недовольный косой взгляд тут же был уставлен на дьяволицу.

— Что? — она отшагнула назад, пожимая плечами. — Я целый месяц провела на Земле в облике кошки. И всё ради тебя, между прочим!

Райнхард снова лишь усмехнулся, внимательным взглядом смотря на Октавию.

— Спасибо.

— За то, что я пережила в форме четвероногой? Одного «спасибо» маловато!

— Спасибо за то, что ты рядом со мной.

Дьявол произнес последнюю фразу совсем тихо и, как ни в чем не бывало, занялся своими делами. Октавия же замерла и ещё с пару секунд пыталась осознать, что правда услышала нечто столь милое от своего жестокого чурбана-брата. В итоге она даже расчувствовалась, хоть и постаралась это скрыть. Лишь снова подошла и, фыркнув, обняла Райнхарда.

— А это вообще бесценно. — недовольно буркнула она, смотря куда-то в сторону.

— А отец убьёт тебя за ковры. — ответил мужчина, будто ничего и не было, а она ничего не докажет.

— Да пусть пеплом подавится!

Глава 20. Девичник

Ева сидела за столом в доме Дженнифер и пыталась читать книгу по магическому перемещению меж мирами. Вот только разыгравшаяся вокруг неё сцена слишком мешала хоть какому-то понимаю текста.

— Что точно не стоит делать, так это пить в вечер перед свадьбой! — недовольно ругалась хозяйка дома, стоя возле стола, будто преграждая путь к нему.

— Ага, конечно. — фыркнула Мари, нагло и громко ставя на деревянную поверхность бутылки с вином. — А ещё нужно запереть себя в монастыре и не показывать никому своего светлого лика. Вы вообще знаете, что такое девичник?

— Видимо, в твоём понимании, это день пьянства и разврата.

— Разврата?! — искренне оскорбилась Мари. — Как видите, мы притащились в ваш дом, укрытый под тысячью барьерами, чтобы родная дочь не могла его найти, а не пошли в стриптиз клуб, как я предлагала!

— Какая дерзость!

— Что именно? Обвинение вас в отвратительном материнстве? Я вообще не понимаю, как Ева смогла вот так просто снова к вам явиться, когда узнала, какую дрянь вы провернули с их последним разговором с Райнхардом. Или лучше сказать: «с подставным Райнхардом»?

Вот уж кто, а Мари на слова скупиться не собиралась. Сколько Ева не объясняла ей все хитросплетения по поводу рождения наследника-полукровки, подруге было до лампочки. Плохая мать для неё и в магическом мире оставалась просто плохой матерью. Джен же изначально была не в восторге от новости, что дочь рассказала о своих силах обычной смертной. Так что эти дамы грызлись как собаки уже добрые полчаса с момента, как вообще собрались.

— Ева ты её слышишь?! — не выдержала Дженнифер. — Что вообще делает на таком мероприятии обычная смертная?

— Да, Ева! — также вскрикнула Мари. — Что забыла на твоём девичнике мать-предательница?!

— Вы можете обе замолчать?!

Наследница со всей силы ударила огромным магическим томом по столу так, что бутылки вина вздрогнули, а женщины, окружавшие её, умолкли.

— Мне и без вашей грызни проблем хватает. Раз сегодня мой чёртов день, так будьте добры хотя бы меня не раздражать!

Мари, не привыкшая к образу грозной Евы, которая может вспылить, если того требует ситуация, явно сконфузилась. Да и Джен, хоть и скривила недовольно губы, но от своего отступила и выдвинула ящик стола, дабы достать оттуда штопор для бутылок.

Кажется, воцарился шаткий мир и тишина, Мерриман снова раскрыла книгу, но тут во входную дверь постучали, и она сразу же слегка приоткрылась. В образовавшуюся щель заглянула девушка с роскошной, почти львиной гривой. И, кажется, эта гостья должна была стать новым яблоком раздора.

— Можно? — неловко шепнула Софи, которая, видимо, уже не раз стучалась, но осталась не услышанной из-за криков.

— Заходи, конечно. — ответила Ева, не отрывая от книги.

Сифта вошла и тут же поняла, что на неё уставлена пара цепких удивленных взглядов.

— Ну а она-то тут что делает?! — взревела возмущенно Мари. — Я всё понимаю, но почему ты решила позвать ЕЁ?!

— Я не думала, что так скоро соглашусь с твоей специфичной подругой хоть в чем-то, — начала Джен, — но сейчас нас с ней интересует явно один и тот же вопрос.

— Я… могу уйти, если мешаю. — Софи так и осталась стоять на пороге, а её рука потянулась обратно к ручке.

— Нет, всё нормально, правда, проходи. — заговорила Ева с глубоким вздохом, стараясь звучать как можно приветливее в таких-то обстоятельствах.

Львица кивнула и начала неспешно продвигаться вперед, всё ещё чувствуя на себе осуждающие взгляды.

— Ева!

— Мари! — перебила её тут же Мерриман.

— Мы из-за неё чуть не умерли! Обе!

— Она вытащила меня с того света!

— Но перед этим сама же была в твоей смерти виновата! — встряла Джен, ловя на себе недовольный взгляд дочери.

— Не она, а её парень!

— Это не меняет дела. — Мари кипела, подобно раскалённому милому чайничку. — Я не понимаю, почему на твоём девичнике столько… странных гостей!

— Потому что у меня нет друзей кроме тебя. Довольна?!

— Нет! Была бы довольна, если бы мы вдвоем отпраздновали это где угодно, хоть у тебя дома, с вином, в тепле и уюте.

— И чем бы это отличалось от любого нашего вечера?!

Мари завелась, хотела было что-то ответить, но поняла, что нечего. Так что она просто недовольно плюхнулась на стул, взяла поданный ей штопор и принялась с яростью бурить им пробку. Джен, которая также поняла, что ей придется лишь смириться с желаниями дочери, начала ходить меж кухней и столовой, дабы разместить на столе приготовленные ранее закуски.

— Стоит заметить, что подруга твоя права. — ненавязчиво встряла Софи, подходя к столу и отодвигая для себя один из стульев рядом с Евой. — Твой девичник весьма специфичен, хоть мне и лестно, что ты меня позвала.

— Я просто пытаюсь следовать всем нормам, раз уж у меня завтра свадьба. — Ева бурчала это, всё ещё листая книгу.

— Интересуешься магией телепортации?

Софи спросила это, но после подняла какой-то странный, вопросительный взгляд на Мари. Та, заметив это, скорчила язвительную гримасу.

— Я всё знаю, можете обсуждать свои магические штуки, не обращая на меня внимания. — ровно в этот момент она отточенным движением вытащила пробку.

— Да. — отвечала Ева, перелистывая страницу. — Надеялась за эту неделю освоить магию перемещения меж мирами, но до сих пор могу телепортироваться лишь по миру смертных.

— Хочешь сбежать со свадьбы? — Софи усмехнулась.

— Хочу иметь запасной план.

— Так не зацикливайся на точном перемещении, его даже тебе за неделю не освоить. — сифта с видом большого знатока взяла из рук Евы книгу и начала листать в самое начало, где рассказывалось о простых заклинаниях. — Вот, это несложная вещь, на которую способен даже ребенок-сифт. В общем-то, для них заклинание и создано. С его помощью ты не можешь переместиться в определенную точку, но зато оно из какой угодно засады вытащит тебя в место, которое ты считаешь самым безопасным. Так что если ты не садистка, которая думает, что в раю ей медом намазано, то из ангельской цитадели сможешь переместиться сюда или в свой второй дом. Смотря где для тебя то самое «безопасное место».

Ева с задумчивостью посмотрела на представленную страницу.

— Подобная магия итак вложена в мой кристалл. Я могу переместиться с его помощью в этот дом. Но я надеялась, что успею изучить эту школу более детально.

— Плюс этого заклинания в том, что ты сможешь применить его и без кристалла. Ситуация маловероятная, но всё-таки.

— Я почти не практиковалась в магии без кристалла.

— Но это не значит, что в тебе её нет. Ты же сифт. Ещё и дьявол наполовину. Кстати, слышала о твоей выходке с рогами на балу. Это смело.

— Может, поговорим о чём-то другом? — попросила Джен, принося бокалы и садясь за стол. — Ева, отложи уже учебник в сторону. Я понимаю, что эта свадьба для тебя вряд ли ощущается как по-настоящему весомое событие, но всё же оно бывает раз в жизни. Давай попытаемся поверить в праздничную атмосферу.

Мерриман вздохнула, но кивнула. Она взяла рюкзак, что висел на спинке стула, и кое-как затолкала туда книгу. Мари в то время уже успела наполнить бокалы. Джен же щёлкнула пальцами и со всех сторон зазвучала мелодичная музыка.

— Ты ведь выбрала платье? — спросила хозяйка дома, смотря на дочь с легкой улыбкой.

— Мари, ты выбрала мне платье? — притягивая к себе бокал, шепнула Ева.

— Да. Завтра ты будешь выглядеть словно королева, даю слово.

— Она выбрала. — наследница натянуто улыбнулась, указывая ладонью на подругу. — Кстати, я хочу, чтобы Мари пошла с нами.

— Исключено. — тут же прервала Джен, которой отсутствие энтузиазма в дочери не очень нравилось. — Смертные души, которые не наделены силой сифтов, не могут так просто явиться в рай или ад.

— Я уверена, нам могут пойти на уступки.

— Твоя мать права. — вмешалась Софи. — Как только не обладающий достаточной магической силой человек появляется в мире бессмертных, его душа может сгореть. Это большой риск.

Было заметно, что львице не хотелось сообщать плохие новости, но ей пришлось.

— Здорово. — устало произнесла Ева. — Моя мать не знает, что я выхожу замуж, а моя единственная подруга не может даже присутствовать на церемонии.

С этими словами Мерриман притянула бокал к губам и опустошила его почти залпом, дабы заглушить в себе чувство безысходности. Дженнифер едва отвела взгляд при упоминании дочери об её приёмной матери, но никто не стал заострять на этом внимания.

— Я буду с тобой морально. — Мари тепло улыбнулась. — В конце концов, тебя ведь после свадьбы не запрут в раю, и ты вернешься, да?

— К контрольной в пятницу должна уже быть здесь. — Ева слегка посмеялась над своими же словами. — Выйду замуж за будущего властителя рая и вернусь к контрольной по алгебре. Звучит невероятно.

— Ещё вина?

— Ещё много-много вина. — Ева протянула опустошенный бокал. — Вечер предстоит быть долгим, но лучше бы, чтобы он не кончался вовсе…

Глава 21. Та, что завещала тебе изменить мир

— Ну, надеюсь, при ваших магических перемещениях макияж не испортится. — Мари выдохнула так, словно последний час дышать ей было запрещено. — Как чувствуешь себя, дорогая?

Мерриман смотрела на себя в зеркало и хотела провалиться сквозь него в какой-нибудь другой, более счастливый мир. Где она не пережила смерть. Где её не предал любимый. Где не нужно было выходить замуж, просто потому что при рождении ты была законом трёх миров приписана определенному мужчине.

— Ужасно. — честно шепнула наследница, не отводя взгляда от своего отражения.

И хоть выглядела она сейчас прекрасно, а жить от этого больше всё равно не хотелось. Чем ближе подкрадывался час свадьбы, тем её сердце начинало биться всё медленнее. В груди щемило, и было непонятно, физическая это боль или моральная. Всё смешалось в единую массу и не давало свободно дышать. Будто её собирались вести не под венец, а на плаху.

— Слушай, а может ну всё это к чёрту? — заговорщески зашептала Мари, видя, в каком состоянии прибывает её родной человечек. — Откажись от всего, и пусть катятся со своей свадьбой куда подальше.

Она ткнула длинной кистью для глаз в кристалл.

— Отдай эту магическую побрякушку своей нерадивой матери, и пусть сама пляшет с ней как хочет. Хоть нового наследника рожает, тебе-то что? Ты на всё это не подписывалась, чтобы теперь из каждого утюга слушать: «выходи замуж, а то мы не избежим войны».

Мари произнесла последнее столь театрально-забавным тоном, что Ева не удержалась и всё-таки совсем едва, но улыбнулась. Она подняла на подругу взгляд, а затем крепко-крепко обняла её, утыкаясь лбом в живот стоящей рядом девушки и пытаясь не разрыдаться. Мари же положила ладошку поверх идеально уложенных волос подруги и принялась её слегка поглаживать.

— Средний век какой-то. — недовольно пробурчала смертная, даже не представляя, как ещё может помочь.

— Ева, нам пора. — в дверном проеме показалась Дженнифер.

На ней было светло-голубое платье в пол, будто сифта готова была хоть сейчас слиться с облаками небесного царства. Вообще всё вокруг сегодня было таким светлым и лучезарным, даже солнце грело сильнее обычного, но это не приносило и толики спокойствия. Еве хотелось взять и залить всё чёрной краской. Раскрыть свою грудину, чтобы накопившаяся в душе чернота хлынула на это пышное белоснежное платье, и испортило его, испачкало, разъело. Возможно, если никто в этот момент не обратит внимания, что у наследницы кровоточит чернотой душа, так хоть скажут спокойно: «платье невесты испорчено, принесите новое». И тогда церемония отложится на пару минут…

— Ева? — Джен положила теплую ладонь на плечо дочери.

— Да. — безжизненно шепнула та и встала.

Нужно быть сильной. Нужно быть смелой. Нужно принести себя в жертву брака, чтобы все три мира продолжили жить в спокойствие. «Нужно, нужно, нужно». И никто не спрашивал, чего хочет сама наследница. Впрочем, а чего она хотела? Ева задумалась об этом, пока Дженнифер поправляла её локоны, пререкаясь о чем-то с Мари. Наверное, Мерриман бы хотелось вернуться в тот день, когда Натали протянула коробочку с кристаллом, даже не понимая тогда, что именно преподносит дочери. Возможно, если бы она не приняла Слезу Авеля, а отказалась сразу, ещё не узнав, что это за сила, и не подозревая о существовании прочих миров, сейчас всё было бы лучше и проще. Они бы пошли завтра с Мари в школу, как ни в чем не бывало. Еву заботили бы лишь экзамены и поступление в колледж. Она бы продолжала писать наивные, милые стихи в свой блокнот и, возможно, даже её бабушка была бы жива. Ведь если бы Ребекка не заметила резких улучшений в её здоровье, которые были вызваны магией, то не решилась бы подсыпать ей яд. Но вдруг Ева подумала, что в этом случае никогда не узнала бы Райнхарда, и на секунду ей стало невероятно тяжело от этой мысли. Пусть он и оказался предателем, и всё же многие моменты с ним были самыми счастливыми в её жизни.

Но сейчас всё это было неважно…

И почему вчерашний вечер должен был закончиться?

И зачем это утро наступило, принося за собой день свадьбы…

— Выдвигаемся? — Дженнифер заставила очнуться от сна раздумий.

Да. Пора. Можно сколько угодно изнывать внутри или даже снаружи о том, насколько несправедливой оказалась судьба, но лучше не станет. Ева понимала это. Она смирилась с тем фактом, что ей придется пойти сегодня под венец просто для того, чтобы дорогие ей люди спокойно жили. Чтобы Натали, которая думает, что дочь вместе с классом на экскурсии в другом городе, никогда бы не узнала о жестокости магических миров. Чтобы Мари могла продолжать недовольно брюзжать, забавно надувая губы, когда ей что-то не нравится. Чтобы миллионы смертных людей никогда не познали, что такое война бессмертных, в центре которой они могут оказаться. Ведь она наследница Сифа. Именно она их защитница. Никто другой не способен укрыть от такого ужаса целый земной мир. Только она.

— Да, я готова. — смиренно ответила Ева.

— Подождите! — вскрикнула Мари и снова крепко-крепко обняла подругу. — Обещай, что скоро вернешься. Обещай, что не переберешься в этот свой рай, даже если тебе там очень понравится. Обещай, что обязательно будешь подружкой невесты на моей свадьбе, даже несмотря на то что у меня не получилось быть на твоей. А главное…

Мари вдруг шмыгнула носом.

— Обещай, что хотя бы попытаешься быть счастливой. Ради меня. Хорошо?

— Мари. — тихо шепнула Ева, грустно улыбаясь. — Я ведь не на смерть иду, а всего лишь выхожу замуж.

«Всего лишь…»

— Это настоящая трагедия для женской дружбы! А твой жених даже не в другом городе, а в другом мире, что б его. Так что давай, быстро мне всё это пообещай!

— Обещаю. — голос Евы вздрогнул, хоть сейчас её печаль была светла. — Всё это я тебе честно обещаю.

— То-то же. А теперь давайте, идите. Если ты сейчас разревешься, все мои старания пройдут зря.

Мари замахала руками, как бы выпроваживая женщин прочь.

— Обязательно воспользуйся помощью Софи, и не вздумай идти в этот лес одна! — заботливо пригрозила Ева и уж теперь, выдохнув, подала руку Дженнифер.

До свадьбы оставался всего час, и пора было прибыть в ангельскую цитадель. Этот день предвещает быть слишком насыщенным, чтобы сегодня опаздывать.

Здравствуй новая жизнь. Лучше бы ты не приходила…

***

Свет. Белоснежный, теплый, всеозаряющий. Истинно райский зал предстал перед Евой, когда они с Дженнифер оказались в цитадели. Под ногами чувствовалась невесомость, будто ступаешь по облакам, всё вокруг было украшено белыми лилиями, и казалось, что их бутоны буквально растут из поверхности стен и потолка. Это был не зал церемоний, а лишь просторная комната, схожая с гостиной. По центру располагался длинный белоснежный диван и несколько кресел с небольшим кофейным столиком по центру. Недалеко стоял огромный стеллаж с книгами из светлого дерева, но больше ничего из мебели и не было. Помещение, однако, не казалось пустым. Скорее оно было наполнено простором и легким чувством свободы.

— Вы, наконец, прибыли. — послышался шелковистый женский голос и с дивана поднялась Камилла.

На женщине сейчас было длинные платье такого же легкого голубого оттенка, как и наряд Дженнифер. Однако оно целиком скрывало её тело, хоть и выглядела наследница Авеля всё равно невероятно женственно. Она тепло улыбнулась гостьям, отложила книгу, которую читала ранее, и подошла к Еве с желанием обнять будущую невестку.

— Ты прекрасно выглядишь.

Мерриман ощутила неловкость и дискомфорт, но всё же приняла объятия, натянув на лицо слабую улыбку. Будто чувствуя это, женщина совсем скоро отступила и пригласила гостей присесть.

— Мы будем ожидать начала церемонии здесь.

Ева села в свободное кресло, в то время как Камилла с Дженнифер расположились на диване.

— Меня поведет к алтарю Эбнер? — в голосе наследницы не отражалось особых эмоций, словно это был просто рядовой момент, почти ничего не значащий конкретно для девушки.

— К сожалению, дьяволы не смогут присутствовать на свадебной церемонии. Сегодня в аду проходит коронация Райнхарда. Он полноценно вступает в роль наследника Каина. — голос Камиллы оставался мягок, даже несмотря на то что она говорила о вражеской стороне.

— Вот как. Понятно.

Внутри у Евы начала в песок рассыпаться последняя надежда. Мерриман сама себе удивлялась. Она не желала видеть и прощать Шаца, и всё же где-то в глубине души всё равно надеялась хоть на что-то.

— А ты хотела бы этого? — поинтересовалась Дженнифер, глядя на дочь.

— Чего? — безжизненно отозвалась та.

— Чтобы твой кровный отец вел тебя к алтарю.

Ева еле пожала плечами.

— Если так было бы нужно, я бы согласилась.

Видя, в каком состоянии находится невеста, Камилла попыталась оживить обстановку, вдруг громко произнося куда-то в сторону дверей:

— Подайте нам, пожалуйста, чаю.

Никто не ответил, но это было и не нужно. Ведь уже через минуту в комнату вошел слуга, облаченный в белое. Он поставил на столик поднос с чаем и самыми различными воздушными сладостями. Хоть Мерриман совершенно не хотелось ни есть, ни пить, она всё же не стала отказываться и взяла протянутую ей кружку.

После, в основном, говорили Дженнифер и Камилла. Кажется, они были хорошо знакомы и относились друг к другу если не дружески, то хотя бы по-приятельски. Ева же тихо и медленно пила свой чай, отчего-то почти не замечая его вкуса, и слушала, как женщины легко смеются над очередным воспоминанием из своей молодости.

— Скажите, — воспользовалась Мерриман небольшим перерывом в оживленном разговоре, — почему Сатана вообще согласился пойти на подобный шаг?

Этот вопрос заставил сидящих напротив женщин стать серьезнее. Ева же подняла взгляд на Камиллу, будто ждала ответа именно от неё. Если честно, она после произошедшего не хотела доверять никаким словам кровной матери, хоть и не выказывала открытой обиды. Наследница Авеля же располагала к себе, хоть Ева и не отрицала варианта, что это может быть умелое лицемерие.

Камилла, помолчав с несколько секунд, поставила свою чашечку на стол и положила ладони на колени.

— Под «шагом» ты подразумеваешь вашу с Рафаэлем свадьбу? — несмотря на серьёзность, её голос оставался мягок и приятен.

— Да. Я понимаю, почему со стороны сифтов это было совсем не страшно, но вот ад остается в проигрышной ситуации, если рай получает такой союз.

— Ну, во-первых, брак — это именно что всё-таки лишь «союз». — вмешалась Дженнифер. — Святой, но союз, который не обязан быть чем-то большим, чем соглашением двух существ. А дьявольская кровь в тебе будет всегда. Родство куда сильнее любых договоренностей.

Пусть мать и говорила с присущим ей поучительным тоном, но Ева продолжала смотреть лишь на Камиллу. Наследница Авеля слегка улыбнулась ей, словно понимая, чего девушка ждёт, а главное — от кого.

— Позволь мне. — аккуратно прервала она приятельницу. — Твоя мать, конечно, права. Кровь важнее любых союзов. Ведь никакой закон не может заставить тебя любить моего сына и нашу семью.

— Даже так мой будущий ребенок будет носить в себе больше ангельской крови. Я же буду вынуждена сотрудничать именно с раем, как бы не относилась к вам. Учитывая, что ангелы всё ещё враждуют с дьяволами, это совершенно не выгодно аду. Неужели Сатана сделал это только ради своего друга, дочерью которого я являюсь? Он показался мне совершенно не тем дьяволом, который готов пойти на такое.

— Дело в том, что, когда решалась твоя судьба, Эрхард был совершенно другим. — в улыбке Камиллы отразилась тоска. — Решение не лишать жизни дитя со стороны ада тогда принимал не только сам Сатана…

Еву вдруг осенило, отчего она взглянула на ангела с пониманием ситуации, шепотом произнося:

— Вы хотите сказать..?

— Да. — женщина еле заметно кивнула. — Думаю, ты знаешь, что ад был несколько другим во времена, когда подле Сатаны была его жена, Катарина.

— Но я думала, что она умерла очень давно.

— Она умерла чуть более восемнадцати лет назад. От всех скрыта вся правда о смерти первой леди ада. Даже её собственные дети не знают всех подробностей. Но, думаю, я могу рассказать это тебе как наследнику Сифа. — улыбка совсем пропала с губ ангела. — Тот Эрхард, которого ты знаешь, никогда бы не пошел на подобное соглашение трех сторон, даже несмотря на мольбы своего друга. Однако Катарина была истинно доброй и милосердной женщиной, которая сумела одним ей известным способом заставить своего мужа прислушиваться к ней, а весь ад уважать её. Пока она была жива, Эрхард правил, не забывая о сочувствии и прощении. Ад в те времена сильно преобразился, а наша холодная война стала утихать. Потому ни одна из трёх сторон не была против присутствия Катарины на собрании, где решалась твоя судьба. Именно она тогда убедила мужа, что твоё появление на свет, а затем и союз полудьяволицы с ангелом может стать началом совершенно нового мира. Для неё дьяволы, ангелы и люди всегда были равны. Катарина была тем невероятным существом, что отринула ненависть предков и желала процветания всем трем мирам. Ей казалось, что кровосмешение — это не грех, а дар, который когда-нибудь может привести нас к всеобщему миру и согласию.

— Именно поэтому она подпустила полуангела столь близко к себе?

— Да. Появление в замке Сатаны существа с ангельскими крыльями, что пользовалась расположением самой первой леди ада, было чем-то невероятным в условиях наших жестоких нравов и вражды. Но уже тогда тем самым Катарины заявляла всему подземному царству о своих взглядах. И конечно, за это многие осуждали её. Однако именно она смогла склонить Сатану к решению рискнуть ради будущего. Она видела в твоём рождении куда больше, чем просто проблему или возможность одной из сторон заполучить силу кристалла. Для неё ты и твоё будущее дитя должны были стать теми, кто навсегда изменит все три мира.

— Райнхард, — Ева произнесла его имя ровно, но сердце её ёкнуло, — говорил мне, что его мать умерла из-за её излишней доброты. Неужели..?

— К сожалению, сын Катарины пока не знает всей правды, ведь совет трёх держался в страшной тайне. Впрочем, юный наследник Каина всё равно может так думать. Дело в том, что хоть о принятом решении и знали только единицы самых близких советчиков Сатаны, всё же даже среди них нашлись недовольные. Эрхард думал, что это те, кому он может доверять, но они предали это доверие. В день, когда Сатана отбыл из своего замка, оставив Катарину одну, до неё дошло известие, что некие полукровки просят аудиенции первой леди. Она приняла их и приютила в своем доме до возвращения своего мужа.

Камилла тяжело вздохнула, делая невольную паузу и отводя печальный взгляд в сторону.

— Они оказались теми, кто убил её из-за решения о моем рождении, не так ли? — с тяжестью спросила Ева.

— Да. — тихо ответила ангел. — Советчики Сатаны воспользовались добротой его жены, подослав к ней тех, в ком она видела будущее трёх миров и к кому была так благосклонна. И тогда с возвращением Эрхарда покатились головы, и после смерти Катарины ад стал совершенно иным.

— Но почему Сатана не попытался изменить решения после её смерти, учитывая, каким он стал? Почему помог устроить меня в семью, вместо того, чтобы просто убить?

— Говорят, что последним желанием его жены стало сохранение соглашения совета трёх. Она попросила, во что бы то ни стало сохранить тебе жизнь. Рождение полукровок, что остаются в низах — это то, на что можно закрывать глаза. Но наследница-полукровка… Катарина верила, что это сможет изменить мир.

Ева откинулась в кресле, поднимая стеклянный взгляд к белоснежному потолку и поджимая губы.

— Выходит, даже мать Райнхарда умерла из-за меня?

— Не думай так, дитя. — ласково настояла Камилла. — Катарина была смелой женщиной, которая, возможно, согласилась бы погибнуть ещё раз ради того, чтобы такая как ты продолжала жить. Она верила в тебя ещё до того, как ты появилась на свет. И эта вера должна вдохновлять тебя, а не вызывать чувство вины.

Женщина вдруг поднялась, обошла кресло, на котором сидела Ева, и уложила теплые ладони ей на плечи, мягко улыбаясь.

— Возможно, Катарина была милосерднее и самоотверженнее любого ангела. А главное, быть может, именно она понимала лучше всех, каким именно должно быть будущее наших миров. И в её будущем именно ты — ключевая фигура. Хоть ты никогда не знала её и не узнаешь, но именно тебе она завещала свою доброту и желание изменить уклад нашей жизни. Неси это в своем сердце с гордостью, а не печалью.

Ева глубоко задумалась, в очередной раз понимая, что её ситуация становится всё сложнее и сложнее. Однако, быть может, в этой свадьбе есть чуть больше смысла, чем она сама думала? Стать жертвой не для одного смертного мира, а во имя будущего всех существ… разве это не верх благородия и самоотверженности? И всё же груз, упавший на её плечи, был слишком тяжелым.

— Церемония скоро начнется. — объявил слуга, вновь вошедший в комнату и поспешивший тут же откланяться.

Ева подняла голову, кивнула Камилле и лишь едва взглянула на свою мать. Та явно не разделяла веру наследницы Авеля в светлое будущее для трёх рас, отринувших запрет кровосмешения. Однако Дженнифер оставалась молчалива на протяжении почти всего разговора.

— Что ж… долгожданный и, возможно, самый важный день для всех трёх миров наступил. — с улыбкой произнесла Камилла. — Ты готова, Ева?

Готова попытаться оправдать чужие надежды?

Готова выйти замуж за нелюбимого человека?

Готова начать менять этот мир?

Едва ли. Но всё же Мерриман чуть более оживленно произнесла:

— Да.

Глава 22. Вуаль Бесмары

Говорят, когда идешь к алтарю, сердце выскакивает из груди.

Говорят, когда на тебя смотрят как на невесту, голова начинает идти кругом.

Говорят, когда видишь своего избранника в этот важный день под аркой, обвитой цветами, чувствуешь истинное счастье.

Однако Рафаэль не был «избранником», которому Ева желала отдать своё сердце. Потому она была абсолютно спокойна и холодна. Плотная длинная фата скрывала лицо девушки, и посему Мерриман не утаивала своего отношения к этому событию. По крайней мере, пока одиноко шагала по длинному белоснежному ковру, что вел её прямиком в супружеские объятия будущего правителя рая.

Церемония проходила в главном зале цитадели. Обычно на возвышении, где сейчас стояла венчальная арка, располагался трон, а подле ступеней совет белокрылых собирался за длинным столом для обсуждений политических дел. Сейчас же все они сидели по две стороны от дорожки, усыпанной лепестками роз, по которой медленно ступала Ева. Даже гости сегодня казались какими-то слишком белоснежными и чистыми. Возможно, так было из-за отсутствия здесь темных рогатых собратьев. В большинстве своём зал занимали ангелы, но около десяти сифтов также смотрели сейчас на шагающую к алтарю невесту. Подле Рафаэля в качестве его шафера стоял задумчивый Ноэль, а саму Еву ждала возле арки Дженнифер. Венчать супругов должен был никто иной как Этьенн.

Со всех сторон играла живая музыка, пахло цветами, а нога всё ещё словно ступала по облакам. Ева едва улыбнулась при мысли, что именно о такой свадьбе мечтают многие девушки. Она подняла взгляд на Рафаэля, широко и лучезарно улыбающегося ей, и также заключила, что бонусом к такой свадьбе идет и мужчина мечты. И лишь ей всё это было не нужно. Ей — нет, но всем трём мирам — да. И посему надо было просто принять сегодняшний день.

Она здесь, в главном зале рая, выходит замуж за ангела.

Он там, в главном зале ада, принимает корону, которая стала для него важнее любви.

Всё на своих местах. И лишь отголосок сожаления всё ещё теплится в груди, никак не желая иссякнуть.

Ева думала, что это будет сложно, что с каждым шагом ей будет становиться всё труднее. Но после истории о Катарине наследнице стало легче. Дьяволица практически отдала свою жизнь просто ради появления на свет ребенка, который, как ей казалось, имеет шанс изменить мир. Ева же отдает лишь своё право на любовь, будучи уверенной, что у неё и правда может получиться что-то поменять. Великие люди приносят себя в жертву ради светлого будущего. Это ли не повод быть гордой собой и своей смелостью? Ступеней оказалось слишком мало, чтобы успеть ответить на этот вопрос. Ева вошла на возвышение и встала под арку, подле Рафаэля, поднимая голову. Шагнув к ней ближе, ангел с заботой поднял фату, дабы взглянуть в лицо своей невесте. Она улыбалась. На лице Мерриман была уверенная полуулыбка, а на голове её отчетливо было видно небольшие дьявольские рога, которые ранее также прикрывала фата. Наследница улыбнулась чуть шире, когда заметила, как отвел от них взгляд непробиваемый Этьенн, и как замешкался на секунду её жених. Однако она — дитя сифта и дьявола. И никто из белокрылых не должен об этом забывать.

— Мы собрались здесь сегодня, чтобы соединить этих существ узами священного брака. — несмотря ни на что, начал громогласно правитель рая, когда его сын сделал шаг обратно. — Дети мои…

Ева еле сдержалась, чтобы снова не заулыбаться на этом обращении. Однако она лишь едва прищурилась, смотря точно в лицо Рафаэлю, пока Этьенн продолжал:

— Сегодня — самый счастливый день в вашей жизни, и невероятно важный день для всех трёх миров. С этого часа вы пойдете рука об руку, разделяя все радости и печали, формируя союз, что будет признан священным в раю, на земле и в аду. Создавая семью, вы добровольно примети на себя великий долг друг перед другом и перед будущим ваших детей, что станут предвестниками новых времен. Возлагая на ваши плечи сей груз и благо, я должен узнать, является ли ваше решение вступить в брак искренним, взаимным и свободным.

Свободным? Ева снова едва сдержала улыбку, и лишь Рафаэль уловил её странный ироничный блеск в глазах. Они говорят о свободе…. как же это смешно.

— Прошу ответить невесту. — требовательный взгляд Этьенна пал на фигуру Евы. — Согласна ли ты, Ева Блэр, истинная наследница Сифа, вступить в этот священный союз?

Воцарилась тишина. Ева со спокойным, ровным лицом смотрела на Рафаэля, который с каждой секундой тишины становился всё напряженнее. Гости в зале начали переглядываться и даже перешептываться.

— Согласна ли? — повторил Этьенн грозным, нетерпеливым тоном.

— Вы назвали неправильно мою фамилию. — отозвалась Ева, не поднимая глаз на правителя рая.

На периферии зрения Ева заметила, как едва улыбнулся Ноэль, глядя на раздраженного отца, что вынужден был подавить гнев. Хоть наследница уже и говорила главному ангелу, что приемная семья для неё важнее фамилии матери, тот собирался всё равно сделать по-своему. Что ж… видимо, ему нужно изменить свои планы. Поскольку кроме дьявольской крови Ева также приняла, что семья её — это простые смертные.

— Согласна ли ты, Ева Мерриман, вступить в этот священный союз? — нехотя, но всё же повторил Этьенн.

— Согласна. — спокойно ответила девушка, не теряя и капли самообладания.

Ей лишь на секунду стало интересно, что происходит с Райнхардом именно в этот момент? Надевают ли на него корону или, быть может, он уже произносит свою клятву, подобно ей сейчас?

— Прошу ответить жениха. — церемония текла своим чередом. — Согласен ли ты, Рафаэль Авен, будущий наследник Авеля, вступить в этот священный союз?

— Согласен. — ответ проследовал без промедлений.

— Если кто-то против этого брака, пусть скажет сейчас или замолчит навечно.

Зал вновь замер в ожидании. Решающий момент. Последняя черта, которую вот-вот подведут. Именно сейчас по правилам любой сказки о прекрасных принцессах, истинный король должен ворваться в зал, заявив о себе. Ждала ли его Ева? Едва ли. Вера в волшебство в ней давно погибла. Магия в их мире была жестокой нормой, но сказочного волшебства в нем никогда и не существовало.

Как гром среди неба снова зазвучал голос Этьенна. Всё было решено.

— Тогда властью данной мне союзом трёх я объявляю вас мужем и женой. Прошу вас в знак любви и преданности друг другу обменяться обручальными кольцами.

Вот и всё. Сказка кончилась, едва успев начаться. Рафаэль взял кольцо из рук младшего брата и неспешно, заботливо надел его на вытянутый безымянный палец Евы. Маленькое золотое кольцо, что ощущалось удавкой на шее. Наследница снова лишь с иронией улыбнулась, принимая действительность. Она смирно последовала примеру своего… мужа..? Сложно было называть его так в голове. Ева взяла кольцо из рук Дженнифер и также надела его на палец ангела. В этот момент ей будто показалось, что крылья его стали светиться чуть ярче и теплее.

— Скрепите сей союз первым брачным поцелуем. — Этьенн вдруг показался девушке лающим псом, что загоняет овец на пастбище.

Рафаэль подступил к ней, вновь приобретя эту свою лучезарную, добрую улыбку. «Лицемерие», — подумалось вдруг Еве ни с того ни с сего, и она просто приняла эту мысль как должное. «Всё же это одно сплошное лицемерие…».

Губы Рафаэля аккуратно накрыли её в поцелуе, полном какой-то искусственной нежности. Эти губы показались Еве холодными, чужими, почти ядовитыми. Этот поцелуй не мог ни на секунду сравниться с тем, с каким чувством и заботой целовал её Райнхард. Потому наследница даже не прикрыла глаз, глядя в момент близости на своего новоиспеченного мужа почти стеклянными глазами.

Раздались аплодисменты. Гости встали, хлопая и радуясь свершившемуся союзу. Ангел же медленно разорвал поцелуй, продолжая широко улыбаться и изображать счастье на своём слишком красивом, слишком светлом лице.

— Прошу всех гостей сесть. — продолжил вдруг говорить Этьенн. — Церемония ещё не окончена.

Ева впервые посмотрела на правителя рая и в глазах её отразилась опаска, смешанная с подозрением. Одновременно на периферии зрения наследница заметила, что и остальные существа вокруг, в том числе и Камилла, сидящая в первом ряду, удивляются этому заявлению…

— Ева, — без лишних слов начал Этьенн, — я буду вынужден приказать тебя отдать Рафаэлю Слезу Авеля.

Что? Глаза Евы расширились от удивления, а мысли моментально спутались.

Что? Стоящая рядом Дженнифер вздрогнула, несмотря на всю сдержанность её характера.

Что? Ноэль сделал шаг назад, не понимая происходящего и не желая верить в услышанное.

В эту секунду весь мир будто рухнул. Весь зал замер. Никто не верил, что правитель рая произнес нечто подобное. Рафаэль же более не улыбался, лицо его стало серьёзным, почти жестоким. Он просто вытянул ладонь, как бы требуя от растерянной Евы исполнения этого приказа.

— Что это значит?! — подобно воинственной валькирии закричала Дженнифер, стоя рядом с дочерью. — Этьенн, немедленно объяснись!

Все сифты начали подниматься со своих мест, понимая, что сейчас произойдет нечто ужасное. Ангелы, сидящие рядом с ними, казалось, также были ошарашены. Но глава рая не ответил. Он даже не посмотрел на Блэр и лишь неожиданно поднял руку, отдавая немой приказ. В этот момент все белокрылые кроме Ноэля и Камиллы резко встали, извлекая из карманов или рукавов небольшие незамысловатые вещи, похожие на браслеты. Послышались синхронные щелчки. Ева успела лишь дернуться, чтобы посмотреть на Джен, но бывшая наследница Сифа уже оказалась также схвачена подоспевшим стражником, захлопнувшим на её руке браслет. В этот же момент черты лица женщины изменились. Магия, придававшая её лицу блеск молодости, исчезла, выставляя напоказ все морщины и неровности кожи.

— Это нить Годелота, некогда погибшего от магии смертных. Советую никому из вас не применять свои силы, иначе это может стоить вам жизней. — стальным голосом возвестил Этьенн, кидая короткой безразличный взгляд на разъяренную Дженнифер, которую едва сдерживал страж.

— Отец, что происходит? — не выдержал Ноэль, в растерянности осматриваясь вокруг и видя, как даже к нему подкрадывается стража.

Камилла также поднялась со своего места, но сделала это спокойно. Взгляд её был насторожен, она стояла с высоко поднятой головой, с осуждением смотря на окруживших её членов ангельского совета. Те не решались подступиться к наследнице Авеля, однако и отступать не собирались.

— Рафаэль?! — вскрикнул Ной, понимая, что отец не обращает на него никакого внимания.

— Хватит, Ноэль. — холодным тоном отрезал старший брат. — Не вмешивайся, иначе страже придется схватить и тебя.

Ева стояла, всё ещё не осознавая, что происходит. Она растерянно смотрела то на жестоко взирающего на неё Этьенна, то на Рафаэля, который всё ещё требовал кристалл себе. Её рука интуитивно дернулась к Слезе Авеля, как бы защищая ту.

— Объяснитесь. — потребовала Мерриман, дерзко хмуря брови. — Иначе вы ничего не добьётесь, хоть даже всех здесь присутствующих лишите магии.

— Всё просто, дорогая наследница. — заговорил Этьенн и вдруг указал пальцем в потолок.

Все подняли взгляды. Облака, ранее светлым, воздушным слоем прикрывавшие поверхность, начали исчезать. Однако вместо прекрасных фресок с парящими ангелами перед всеми предстала страшная картина. Весь потолок был затянут чёрной еле прозрачной паутиной, что покрывала всё верхнее пространство. Казалось, что она двигалась, будто в самом центре было спрятано сердце, которое билось. И с каждым стуком эта субстанция то становилась шире, то сужалась обратно.

— Это Вуаль Бесмары. — продолжил свою речь правитель рая. — Запретный артефакт невероятно силы, что был когда-то передан в нашу цитадель для защиты. Его мощь настолько велика, что после твоего ухода в рай с его помощью весь смертный мир погрузился в сон. Тот стук, что ты слышишь — это ритмичное биение людских сердец. И если ты прямо сейчас не отдашь кристалл своего законному мужу, то линии жизни смертного мира навсегда оборвутся.

— Ты не посмеешь… — зашипела пораженная этим ужасным видом Дженнифер. — Ты не знаешь наверняка, как может сработать Вуаль, она слишком непредсказуема!

— Уведите её.

Страж, сдерживающий Джен, почти выламывая женщине руки, заставил смертную подчиниться и проследовать за ним. Все собравшиеся здесь сифты наблюдали за этой картиной с великим ужасом, отразившимся на их лицах. Лишь Камилла продолжала оставаться невероятно серьезной, но молчаливой. Она, хмурясь, слушала своего мужа и не спешила даже рассмотреть растянувшуюся по потолку Вуаль Бесмары.

— Пожалуйста, Ева. — жестоко, но всё же мягче, чем ранее, произнес Рафаэль. — Просто отдай мне кристалл.

— Но… — Мерриман не находила слов, она никак не понимала, как этот день мог стать ещё ужаснее, — … но разве Слеза Авеля просто не вернется ко мне вновь?

Этот вопрос был адресован не злодейской чете ангелов, а скорее в зал. Хотелось, чтобы нашелся хоть кто-то, кто скажет, что этот план — лишь глупая выдумка, и ничего такого не может произойти. Ведь… весь мир? Они хотели принести в жертву весь смертный мир?

— Теперь я твой законный супруг. — отвечал Рафаэль. — И поэтому кристалл, пусть и не в полной мере, но может послушаться даже меня.

— Брачный союз священен. — жестоким голосом подтвердил эти слова Этьенн. — Когда вы поженились, то связали свои души и дали друг другу возможность использовать силы другого. Поэтому сначала отдай Рафаэлю Слезу Авеля, а после мы проведем ритуал по передачи твоих сил наследника ему. Он получит полный контроль над кристаллом, а Вуаль Бесмары будет отозвана.

— Вы явно не собираетесь останавливаться на этом. — с истеричным смешком произнесла Ева.

— Ты права. — на лице Этьенна появилась торжествующая, зловещая улыбка. — Следующим шагом станет последняя война с адом, который будет вынужден подчиниться нам.

— Но ведь лучше ад, чем твой родной мир, не так ли? — настороженно вторил отцу Рафаэль. — Только подумай, твоя приемная семья, твоя дорогая смертная подруга. Все они умрут.

— Брат, как ты можешь? — дрожащим голосом шептал позади Ноэль, окруженный стражей. — Ведь ты лучше всего этого. Пожалуйста, остановись и одумайся. У тебя есть другой выбор, кроме как внимать приказам отца.

— Перестань! — казалось, Рафаэля трогали и злили слова Ноя. — Я не собираюсь слушать нотаций от ангела из главной семьи, что связался с грязной дьяволицей.

— Во мне тоже течет дьявольская кровь! — громким, уверенным голосом перебила эту перепалку Ева. — Вы заставляете меня выбрать, какой мир будет жить, а какой должен будет погибнуть под райским гнетом?!

Разве это возможно?

Что вообще творилось сегодня в этом зале?

Как всё дошло до вопроса, кому жить, а кому умереть?

И если теперь всё, действительно, так… что же Ева должна будет выбрать?

— У дьяволов хотя бы будет шанс выжить, став рабами. — напирал Рафаэль. — Твои близкие люди же просто умрут. Окончательно и бесповоротно. Неужели их жизни для тебя менее важны, чем какие-то адские отродья, о родстве с которыми ты узнала совсем недавно? Неужели ты забыла, как их новоиспеченный предводитель совсем недавно предал тебя?

Ева с силой сжала зубы, сдерживаясь, чтобы просто не попытаться сжечь ангела заживо. Чувствуя, как воздух вокруг неё становится горячее, Этьенн расправил крылья, поднял руку вверх, и в его ладони сформировалось белое копье, объятое светом. Его лезвие было направлено точно в сторону Вуали, внутри которой продолжало биться сердце.

— Ева, милая. — раздался вдруг теплый, мягкий голос Камиллы. — Сделай так, как велит мой сын.

Все взгляды теперь были прикованы к ней. Наследница легко улыбалась, смотря сейчас на Мерриман каким-то мудрым, но уставшим взглядом. Она сложила руки перед собой и выглядела подобно настоящему смиренному ангелу, каким принято изображать их в смертном мире.

— Мама? — не веря своим ушам, зашептал Ноэль.

— Я знал, что ты поймешь, насколько ценна возможность, что была предоставлена нам. — с улыбкой говоря это, Этьенн ещё крепче сжал копье.

Камилла лишь начала медленно идти к ступеням. Совет расступился, пропуская наследницу.

— Твой мир не должен погибнуть. Как не должны погибнуть и надежды тех, кто верил в тебя. — продолжала говорить Камилла, поднимаясь всё выше к венчальной арке.

Она смотрела точно в глаза растерянной от этих речей Евы. И вдруг Мерриман заметила, что наследница Авеля будто совсем едва кивнула ей, прикрыв при этом глаза.

— Последняя возможность. — громко пригрозил Этьенн. — Отдай кристалл, или я прямо сейчас покончу со всеми, кого ты любишь.

Девушка напряженно поджала губы, сжимая Слезу. Её рука подрагивала, хоть Ева и пыталась оставаться сильной. Мерриман дождалась момента, когда нога Камиллы ступит на возвышении, миновав ступени, и затем всё же сняла кристалл со своей шеи. Сифты начали что-то произносить один за другим, но им быстро пригрозили оружием.

— Отдавай! — твердил глава рая, пока его сын требовательно протягивал руку.

Ева медленно взглянула на раскрытую ладонь, а после снова краем глаза посмотрела на Камиллу. В этот момент она заметила, что взгляд голубых глаз наследницы на секунду указал на копье, а после снова был переведен на Мерриман. Ангел осталась стоять у ступеней, не спеша подходить к сыновьям или мужу.

— Ева. — требовательно обратил на себя внимание Рафаэль. — Давай же. Обещаю, никто из смертных не пострадает.

«Не нужны мне твои грязные обещания», — тут же подумала Мерриман, хмуро смотря на своего «супруга». Однако её рука с кристаллом потянулась вперед. Было сложно, но девушка заставила свою ладонь не дрожать. Казалось, в этот миг время во всех трех мирах остановилось. Слеза Авеля медленно опускалась в руку Рафаэля, светясь голубоватым свечением. Камень, что дал Еве силу и огромную ответственность, наконец, спал с неё. Девушка разжала пальцы, и кристалл пал на ладонь Рафаэля.

— Наконец-то! — восторженно закричал Этьенн, опуская копье.

— Из тьмы в свет! — послышался сразу же грозный выкрик Камиллы, из голоса которой пропала любая мягкость.

Моментально весь зал залило ярчайшим ослепляющим светом. Глава рая почти яростно взревел, ведь этот импульс света начал тянуться прямиком к Вуали Бесмары, выстраивая вокруг той некий отблеск купола.

— Уходи, Ева! — вновь закричала Камилла. — Я не смогу поддерживать защиту слишком долго, но я выиграю твоему миру время!

Мерриман моментально дернулась в сторону, чувствуя, как её попытался схватить Этьенн. Однако в момент, когда наследница уже готова была попытаться исчезнуть, она ощутила, что её запястье кто-то схватил. Из-за света всё ещё ничего не было видно.

— Попалась! — ухмыльнулся Рафаэль.

И тут Ева вспыхнула. В самом буквальном смысле. Её захлестнула ярость, дьявольская кровь в секунду закипела в жилах. От её тела прошлась волна огня, что сконцентрировалась ровно в одном запястье.

— Убери от меня свои грязные руки! — она зарычала, подобно львице, но вспыхнула как истинный феникс.

Рафаэль лишь закричал от боли. В ту же секунду Ева ощутила, что она свободна.

Всё.

Лишь одна возможность.

Нужно действовать прямо сейчас.

Ева сконцентрировалась, вспоминая то простое заклинание перемещения, которое назвала ей ранее Софи. И в ту же секунду она зажмурилась и исчезла, желая попасть в безопасное место. Ведь даже в смертном мире, где все люди погружены в сон, она сможет придумать хоть что-то, пока её не заставили передать все силы Рафаэлю.

Шум стих.

Вокруг воцарилась абсолютная тишина.

По телу разлилось непонятное тепло.

Ева ощутила, что пространство вокруг изменилось, и всё же открывать глаза было немного страшно. Эмоции били через край, а сердце бешено стучало. Лишь через секунду Мерриман поняла, что не стоит на ногах, а будто лежит на чем-то неровном, и за спину её придерживает чья-то рука.

— Свадьба уже закончена? — спокойный голос Райнхарда заставил сердце остановиться, а глаза распахнуться…

Глава 23. Я боюсь, что всё ещё люблю тебя

Ева в растерянности поняла, что находится сейчас совсем не на Земле. На неё сверху вниз смотрел Райнхард, на руки к которому она и «приземлилась». Девушка оказалась на коленях у дьявола, что сейчас сидел на троне своего отца. Или уже его троне? На голове Шаца красовалась корона, выполненная из чёрного золота и украшенная красными рубинами. При этом мужчина смотрел на неё так, будто даже не был удивлен такому повороту событий. Он выглядел уверенно и даже… ухмылялся? Вот ведь…

Не находя слов, Ева растерянно огляделась, понимая, что на неё уставлены взгляды сотни дьяволов. Больше всех в шоке был Сатана, стоящий недалеко от сына. Наследница оказалась белым бельмом, что приземлилась в зал коронации и слишком выделялась в этом своем прекрасном белоснежном платье, в то время как всё здесь было окрашено в черные и тёмно-красные цвета.

— Что здесь происходит?! — не выдержал в итоге Эрхард.

— Да, Ева, что происходит? — спокойно, не двигаясь, повторил Райнхард.

Кажется, он всё же и сам ничего не понимал, просто в сложившейся ситуации не удивлялся даже такому.

— Я… — девушка, наконец, вернула себе дар речи, но ещё не находила слов, — …отпусти меня!

— Да я не держу.

Она поднялась на ноги, обвела всех присутствующих строгим взглядом, который всё ещё подрагивал, и, не теряя времени, громко заговорила:

— Этьенн Авен оказался предателем. После бракосочетания он и его сын потребовали от меня отдать им Слезу Авеля. В ином случае они пригрозили убить всех смертных.

— Что? — Сатана вдруг прервал её. — Подожди, девочка, они не могут просто так убить всех смертных.

— Я вам не «девочка»! — зарычала на него Ева, хмурясь и сжимая кулаки. — Они использовали Вуаль Бесмары, чтобы воздействовать на людей. Я смогла уйти лишь потому, что наследница Авеля поставила защиту вокруг Вуали, но она не сможет держать её долго, учитывая, что осталась там с предателями. Мы должны действовать как можно скорее, и ад в первую очередь заинтересован сейчас в том, чтобы спасти смертный мир!

Присутствующие дьяволы зашептались, лишь услышав про Вуаль. Поднялся гул, однако Сатана одним жестом прервал его. Он смотрел на Еву с хмурым подозрением и явным недоверием.

— И чего ты хочешь, наследница?

— Чтобы ад прямо сейчас начал действовать, чтобы остановить Вуаль! Ангелы ведь нарушили договор трёх миров, как только заставили меня отдать Слезу Авеля!

— То есть кристалл уже у них, они готовы к нападению, а ты хочешь, чтобы мы начали действовать, кидаясь в полымя?

— Да о чем вы вообще говорите?!

— О том, что самым верным выходом из ситуации будет просто подождать, когда Слеза снова вернется к тебе и не отдавать её более в руки ангелам. Несмотря на то, что Рафаэль теперь твой муж, кристалл всё равно возвратится, пусть и не сразу.

— Но тогда все люди умрут!

— Либо так, либо ад, который пойдет сейчас в наступление, просто будет разгромлен.

— Вы… — Ева невольно сделала шаг назад, будучи в глубоком шоке. — Вы хотите пожертвовать людьми, чтобы не ввязываться в сложный для вас конфликт?

— Именно так. Они вряд ли убьют всех, скорее всего оставят часть, чтобы продолжать подпитывать кристалл.

— И вы говорите это мне, той, кто должна защищать смертных?!

— Вообще-то, ты должна сдерживать ад и рай от войны. И с этой задачей, кажется, ты не справляешься.

— Довольно. — вмешался, наконец, Райнхард, поднимаясь с трона. — Мой отец вправе высказывать мнение, однако, акт коронации закончен, как и передача сил. А значит, теперь полноценным наследником Каина являюсь я.

Дьявол говорил это уверенно и с легкой улыбкой на губах, которая предавала ему еще больше оправданного самодовольства.

— Райнхард, не вздумай! — удивляясь, пригрозил ему Эрхард.

Однако новоиспеченный правитель ада уже не слушал. Он махнул рукой, указывая куда-то в толпы дьяволов.

— Фарамонд, начинай готовить армию для наступления на рай. — одним отточенным движением дьявол скинул со своих плеч длинный, королевский плащ, а корону отложил на трон. — Я с наследницей Сифа отправляюсь в главную цитадель рая.

Все замерли, в шоке смотря на Райнхарда. Но тот выдержал все эти взгляды, даже не поведя бровью. Он приказывал с выдержанной хваткой генерала и оставался уверенным в себе до конца. В итоге эта непробиваемая строгость заставила всех начать суетиться и исполнять приказ.

— Понял. — послышался из зала грубый голос чернокожего дьявола, что тут же зашагал прочь из зала.

— Это глупо! — вновь начал настаивать Эрхард. — Чего ты добьешься там своим присутствием?! Ты можешь погибнуть!

— Придется рискнуть. — с ухмылкой отвечал Райнхард, всё ещё стоя на возвышении у трона. — Только так мы можем спасти смертных и вернуть кристалл как можно скорее. Я не собираюсь просить наследницу Сифа дать позволение её людям умереть.

Он протянул руку Еве, всё это время наблюдавшую за ним, не зная, что сказать. Она ждала от ада моментальных действий, но не думала, что Райнхард или кто-то ещё готов будет сорваться прямо в ангельское логово вот так сразу.

— Я иду с вами! — послышался уверенный женский выкрик из зала.

Проталкиваясь через военных, что спешили на выход, вперед уверенно шла Октавия. В итоге она просто взмыла в воздух и приземлилась на возвышение рядом с наследниками.

— Куда ты-то лезешь? — зарычал Сатана. — Вы все там просто умрете!

— Октавия, тебе, действительно, не нужно рисковать. — настороженно вторил Райнхард.

— Да ты как раз без меня и помрешь! — разъяренная дьявольца топнула каблуком, моментально превращая своё платье в более удобный костюм. — Без меня через защиту Ноэля вы не пройдете! Ева ещё — возможно, но точно не дьявол. Может, с силой наследника ты и преодолеешь её, но вся цитадель тут же узнает об этом. Я же смогу убедить Ноя впустить вас незаметно.

— Она права. — наконец, вставила своё слово Ева, напряженно смотря на Райнхарда. — Ноэль не заодно с ними. Думаю, у Октавии получится переманить его на нашу сторону.

Дьявол устало вздохнул, слыша это.

— Ты хочешь отправиться туда сейчас одна? — спросил он.

— Это кольцо даёт мне возможность свободно пересекать барьеры, созданные Ноэлем. — дьяволица подняла руку. — Я найду его, попрошу ослабить защиту, затем дам вам знак, и тогда вы сможете переместиться в цитадель.

— Но это слишком опасно. — Райнхард нахмурился.

— Доверься мне! У меня получится. Иначе все ангелы тут же узнают, когда сам наследник Каина явился к ним в гости. Если нас повяжет стража — мы точно ничего не добьёмся. Вам нужно будет добраться до Рафаэля, оставшись незамеченными, или всё будет зря.

— Как ты вообще связана с младшим сыном Этьенна? — в непонимании возразил Эрхард, который слушал всё это.

— Долго объяснять, папа. — Октавия задорно усмехнулась. — Ну, так что… я пошла?

Райнхард ещё с несколько секунд раздумывал, пытаясь найти другое решение. На лице его отражалось смятение и нежелание отправлять сестру на столь опасное задание. Однако под настойчивыми взглядами двух влиятельных женщин, ему ничего не оставалось кроме как согласиться.

***

В конце концов, Ева, Октавия и Райнхард остались одни. Сатана окончательно вспылил и отправился за прочими солдатами прочь из зала. После развернувшейся здесь церемонии помещение как-то резко и неожиданно для всех опустело. Теперь уж Ева точно понимала выражение «свалиться как снег на голову».

Наследница была вся на нервах. Одна мысль о том, в каком состоянии сейчас находится её родной дом, приводила девушку в ужас. А что если они не успеют? Что если Этьенн убедит свою жену дать ему воздействовать на Вуаль Бесмары? Что если он пойдет ещё дальше и навредит даже Камилле для достижения своих целей?

— Ева. — дрожащие руки нервно сжались в кулаки, когда послышался строгий голос Райнхарда. — Постарайся успокоиться и расскажи нам всё, чтобы Октавия могла отправиться как можно скорее.

Дьяволица кивнула, подтверждая слова брата. Мерриман остановилась, вдохнула и выдохнула, пытаясь прийти в себя. Как можно скорее начать действовать — это лучшее, что они могут сделать.

Рассказ обо всём случившемся не заставил Райнхарда измениться в лице, он лишь внимательно слушал, смотря куда-то в сторону. В то время как Октавия заводилась всё больше с каждой новой подробностью. Казалось, дьяволица готова была хоть сейчас пойти выдирать душу из самодовольного ублюдка Рафаэля и его не менее заносчивого отца.

— Значит, Этьенн планировал это долгие годы после твоего рождения. — спокойно заключил Райнхард. — Вполне логично, что именно он стоит за всем этим. Рафаэль хоть и хитрый мерзавец, но всё же настолько крупно рисковать бы не стал.

— Ты его оправдываешь? — зашипела Октавия злобной кошкой.

— Нет. Но я понимаю, что отец оказал на него слишком большое влияние.

— Прежде чем ради меня вы будете рисковать своими жизнями, я должна сказать ещё кое-что… — тише обычного произнесла Ева, без былой уверенности.

Взгляды Октавии и Райнхарда тут же были обращены к ней, и в этот момент наследница стушевалась, несмотря на всю появившуюся в ней решимость. Она потупила взгляд в пол, чуть нервно потирая руки, будто ей стало холодно, хоть они и находились в аду.

— Перед церемонией Камилла рассказала мне кое-что, — Ева сделала невольную паузу и всё-таки нашла в себе силы поднять взгляд, — о вашей маме.

— О маме? — Октавия вздрогнула, переспрашивая с удивлением.

Райнхард остался стоять смирно и был спокоен, но хорошо знающая его Ева всё равно заметила, как взгляд дьявола помутнел, словно он услышал нечто болезненное.

— Да. — Мерриман кивнула. — Дело в том, что те полукровки, что убили Катарину, когда она пыталась помочь им, сделали это не из личных мотивов или злобы.

— Ну да, они хотели навредить нашему отцу. — всё ещё не понимая, вмешивалась Октавия, когда наследница утихала, подбирая слова.

— Нет. Дело не в этом.

— Дело в том, что именно наша мать убедила отца дать возможность тебе родиться, не так ли? — холодным тоном вдруг прервал её Райнхард.

Ева замерла, обращая к нему растерянный взгляд. Столь же растерянно на него оглянулась и Октавия, которая куда меньше понимала происходящее.

— Так ты знаешь? — осторожно шепнула наследница.

— После того как правда о совете трёх и твоём рождении раскрылась, я очень долго думал, почему мой отец мог пойти на такой шаг. Я не знал наверняка, однако догадывался. Он всегда прислушивался к нашей матери, а она была слишком добра. Достаточно добра, чтобы дать родиться наследнице Сифа, которую после будет решено отдать замуж за властителя рая. Если честно, даже я сейчас не согласился бы на такой шаг ради простого ребенка-полукровки. Никто в аду не согласился бы. Только она.