Майкл Муркок АНГЛИЙСКИЙ УБИЙЦА Роман-энтропия[1]

Посвящается Артуру и Максу Муркокам

Посвящается памяти Перегрина Ворсторна, Малькома Магериджа, Денниса Хупера, Ширли Темпл, Джорджа Стайнера, Энгус Мод, Роберта Конквеста, Бернарда Брадеуна, Спиро Эгнью, Кристиана Барнарда, Корнила Уилсона, Нормана С. Джона Стивса, Колин Уилсон, лорда Лонгфорда, Рэна Брауна, Джона Уэйни, Джерри Рубина, Криса Букера, Роберта Хайнлайна, Сэма Рекинпаха, Мирослава Мока, Кингсли Эмис, сэра Артура Брайнта, Ричарда Невилла, а также всем людям с чистой совестью и жизнерадостным англичанам, где бы они ни жили.

«Английский убийца» — третий роман, входящий в трилогию о Джерри Корнелиусе и той эпохе, в которой он жил. Две предыдущие книги — «Финальная программа» и «Средство от рака». Название четвертой книги — «Условия Музака».

Цитаты из газет, используемые в этом романе, могли бы стать причиной дополнительных страданий для родителей и родственников погибших людей, поэтому в некоторых случаях я изменил имена. Кроме этого, ничего не было изменено.

Майкл Муркок

Пролог (Начало)

В детстве я жил в графстве Суррей, спокойном местечке недалеко от Лондона. По крайней мере в этом веке жизнь там оживилась только раз. Это случилось во время второй мировой войны, когда с ясного неба вдруг начали падать бомбы, а в воздухе начали взрываться «мессершмитты». Ночные пожары, гул самолетов, грохот зенитной артиллерии и шрапнели, бомбежка, разрушение зданий являются самыми счастливыми воспоминаниями моего детства. Разрушенная улица и завод, заборы повсюду — вот образы, которые действуют успокоительно на мою психику. Я был очень счастлив тогда; весь мир был охвачен войной, а мои родители заняты выяснением отношений между собой — они то ссорились, то мирились и в конце концов все-таки расстались. Война закончилась, семья распалась, меня, насколько помню, это совершенно не расстроило. Но сейчас мне стоит больших усилий вспомнить то, что я чувствовал тогда. Я вспоминаю снившиеся мне по ночам кошмары, приступы ярости, рыдания, травмы, постоянно меняющиеся школы и осознаю, что после войны я был счастлив, только когда оставался один и мог создавать в своем воображении разнообразные фантазии или, читая книгу, сопереживать фантазиям других. Я был счастлив, но, как я полагаю, серьезно болен, у меня была не одна, а несколько болезней, и от них я страшно растолстел. Бедный ребенок.

…Я считаю, что многие люди, как и я, чувствуют ностальгию по детству и были бы счастливы воссоздать наводящие ужас подробности собственного детства. Но это невозможно. Самое лучшее, что им удалось придумать, — найти равноценную замену тем эмоциям.

Морис Лескок. «Прощание». 1961

Загрузка...