Анна Каренина. Не божья тварь

11. Объяснение с Вронским

А каково было утро после скачек и после ночного визита к Анне у Вронского? А Вронский подсчитывал деньги - срочно, "не бреясь и не купаясь". И выходило, что денег не так уж много. Он решил занять денег у ростовщика и продать скаковых лошадей. "Потом, достав из бумажника три записки Анны, он перечел их, сжег и, вспомнив свой вчерашний разговор с нею, задумался".

Анна, в нынешнем представлении Вронского, была порядочной женщиной. По двум причинам: потому что он ее любил и потому что свою любовь она подарила не кому-нибудь, а ему. Распространенная ошибка. Поэтому "он готов был заставить говоривших молчать и уважать несуществующую честь женщины, которую он любил".

Муж этой женщины, по мнению Вронского, " был в жалком положении", но это были его проблемы. Понятно, что он имел право вызвать Вронского на дуэль, и к этому Вронский был готов с первой минуты (и, кстати, собирался красиво выстрелить в воздух).

Однако в его отношении к Анне последнее время появилось и нечто новое. Вчера, в первую минуту, когда она объявила ему о беременности, он решительно потребовал, чтобы она оставила мужа. Но на следующее утро... он уже не был так уверен в правильности этого решения - "теперь, обдумывая, он видел ясно, что лучше было бы обойтись без этого".

Ясно выражаясь, Вронский не хочет, чтобы Анна уходила от мужа, ведь это неминуемо создаст ему сложности, тогда как нынешнее положение его вполне устраивает. Вот только признаться в этом он боится даже самому себе - вроде как некрасиво получается... Да и вообще, для совместной жизни Вронскому нужно "иметь деньги", а у него их не так уж и много, но главное - ему придется выйти в отставку. И это последнее соображение ему особенно болезненно. Вронский амбициозен, ему хочется продвижения по службе - это его глубоко тайный и чрезвычайно страстный интерес. Но вот уже слишком давно - с того самого первого его отказа от предложения - ему ничего больше не предлагают, и это является его неотвязной душевной болью. Связь с Карениной на какой-то период придала ему блеску, что на время успокоило его честолюбие (во всем этом он признается сам), но теперь к этой связи все привыкли, а честолюбие осталось.

И вот Вронский торгуется с собой: "Выйдя в отставку, я сожгу свои корабли. Оставаясь на службе, я ничего не теряю. Она сама сказала, что не хочет изменять своего положения".

Таким образом, ответственность за образовавшееся положение он пытается спихнуть на Анну. И такое решение приводит его наконец в прекрасное расположение духа.

Он получает записку от Анны и едет к ней на свидание. Он еще не знает, что его ждет. Он видит: она серьезна и строга. И его прекрасное расположение духа исчезает как не бывало.

"Она прошла молча несколько шагов, собираясь с духом, и вдруг остановилась.

- Я не сказала тебе вчера, - начала она, быстро тяжело дыша, - что, возвращаясь домой с Алексеем Александровичем, я объявила ему все... сказала, что не могу быть его женой, что... и все сказала".

Заметим: говоря так, она уже знает, что не уйдет от мужа, что она не хочет от него уходить, "что она не в силах будет пренебречь своим положением, бросить сына и соединиться с любовником", и что она сама хочет, чтобы все осталось по-прежнему. Вот только нести ответственность за это перед Вронским она категорически не желает. А потому снова лжет себе, снова играет в дурацкую рулетку "угадай то, не знаю что", как когда-то она загадывала и с мужем: что если вот сейчас Вронский ей скажет все-таки уходить от мужа - и при этом (на всякий случай она усложняет задачу) скажет не как-нибудь, а "решительно, страстно" и "без минуты колебания"! - то она немедленно сделает это (а как же сын? значит, она все-таки может его оставить несмотря на свои громкие слова?). А вот если не скажет, или скажет не так, как ей хочется, то делать нечего - сам виноват, надо было правильно угадывать.

И Вронский именно это и говорит, вот только... как и загадывала Анна, не слишком страстно и не очень решительно (он думал о дуэли). Это и является для Анны поводом не уходить от мужа - свалив ответственность за это на неправильный тон Вронского. При этом, хотя она и сама, повторяю, в тайне души не хочет уходить от мужа, она опять начинает чувствовать к Вронскому злобу ("ему показалось, что глаза ее со странною злобой смотрели на него из-под вуаля").

А Вронский, даже и не догадываясь о том, что его тон не соответствовал ее ожиданиям (чему она очень рада), думает о том, что раз уж муж в курсе, то дуэль теперь наверняка состоится; и еще о том, что он благородно выстрелит в воздух; и еще о том, что в глубине души ему не хочется, чтобы Анна уходила от мужа, поскольку это сулит ему большие личные потери, но что он, конечно, никогда не скажет об этом вслух... И она это чувствует. И ей это не нравится. Потому что ей - можно желать сохранить все удобства и преимущества своей нынешней жизни, но Вронскому - нельзя. Единственным желанием Вронского, по ее мнению, должно быть желание бросить свою жизнь к ее ногам. Но, кажется, он сам еще не слишком в этом уверен... И вот она смотрит на него "со странною злобой", а потом меняет тактику - голос ее становится дрожащим и жалобным, и вот она уже с трудом удерживает слезы.

И, разумеется, Вронский немедленно говорит, что все к лучшему, что теперь ей уж точно надо оставить мужа. Тогда она тут же вспоминает заготовленный предлог насчет сына и с готовностью сообщает Вронскому, что она не может уйти, потому что не может жить без сына. Тогда он уверяет ее, что уйти от мужа все же лучше, чем "продолжать это унизительное положение", которое унизительно прежде всего для нее. Тогда она тут же уверяет его, что с тех пор как она его полюбила - то есть полюбила именно его! - для нее больше не существует в этом ничего унизительного и что она даже горда своим положением... и она разрыдалась.

Вронскому, естественно, становится ужасно ее жаль и он тут же снова и снова винит себя в ее несчастьях. Слабым голосом он еще раз говорит про развод. Анна не менее слабым голосом уверяет его, что развод не возможен.

Собственно, на этом сцена исчерпывает себя. В глубине души Анна остается довольна: она опять сумела вызвать жалость к себе, внушить Вронскому чувство вины, а главное - не потерять того положения и блеска, которое она имела благодаря мужу.