Анна Павлова и священный рубин

Глава 3

Ленинград. Апрель 1950 г.

– Сюда, сюда пожалуйста! – всхлипывая, хозяйка квартиры вела молоденького милиционера. – Вот здесь на него напали. Муж работал, сидя за столом. Он приболел немного и остался сегодня дома работать, я в магазин ушла. Прихожу домой – дверь открыта, все перевернуто, а муж на полу возле стола лежит, и голова в крови.

– А еще кто-нибудь с вами проживает?

– Нет. Двое нас. Сын погиб еще в сорок первом в бомбежку, невестка в блокаду умерла, а детей у них не было. Так что мы вдвоем, – печально пояснила хозяйка квартиры.

– Ясно. Скорую вызвали?

– Вызвали, у нас телефон в квартире. И милицию вызвали, а вас, наверное, соседка привела?

– Наверное. Гражданка на проспект выскочила с криками «убили!», – строго нахмурился молоденький милиционер. – А оказывается, все живы.

– Слава богу. Я так сперва испугалась, показалось, что муж не дышит, а потом он застонал, и я его кое-как на диван перетащила, – продолжала всхлипывать хозяйка.

И она, и муж были люди уже немолодые, за шестьдесят, вида интеллигентного, да и квартира… сразу видно, ученые. Все стены в книжных стеллажах, как в библиотеке, на столе бумаги разложены, книги.

– А пропало что-нибудь в квартире, вы не смотрели?

– Ой, да когда же? Я вот с мужем: пока перетащила на диван, пока полотенце мокрое принесла – не до того было!

В коридоре раздались голоса, хлопнула дверь, и хозяйка поспешила в прихожую.

– Сюда, доктор, проходите, – раздался ее взволнованный голос.

Милиционер, увидев строгую, в белом халате, докторшу, из комнаты поспешил выйти и занял пост в дверях квартиры до приезда уголовного розыска.

– Разойдитесь, товарищи, освободите дорогу! – послышался из парадной строгий гулкий голос, и молоденький милиционер, одернув гимнастерку, распахнул дверь квартиры.

– Младший лейтенант Усиков, – доложил он. – Ограбление. Пострадавший, хозяин квартиры, находится в кабинете. Там жена и врач из неотложки.

Коренастый, абсолютно седой, как лунь, сотрудник уголовного розыска и двое его коллег, один помоложе, другой постарше, с потертым чемоданчиком в руке, молча проследовали в указанную комнату.

– Здравствуйте, граждане, уголовный розыск, майор Ерохин. Где у нас пострадавший? – входя в кабинет, представился седовласый майор.

– Здравствуйте. Доктор Литовченко. Пострадавший – вот он, но мы его сейчас забираем в больницу, у товарища черепно-мозговая травма, нужна госпитализация.

– Ладно, доктор, но сперва мы его должны допросить, – продвигаясь к дивану, на котором лежал мертвенно-бледный, с забинтованной головой, довольно упитанный хозяин квартиры, заявил майор Ерохин.

– Можете, конечно. Но он ничего не видел: удар был нанесен сзади, сильный – пострадавший сразу потерял сознание.

Лежащий на диване пострадавший согласно промычал.

– Товарищи, поможете нам снести больного вниз к машине? – попросила молодых сотрудников милиции врач, и те с согласия майора взялись за носилки.

– А вы, значит, жена пострадавшего? – обратился майор к суетящейся возле мужа хозяйке дома.

– Да. Вы извините меня на минуточку, я Борю провожу. И надо ему что-то теплое с собой собрать, хоть носки шерстяные: в больнице всегда холодно. Щетку, наверное, и белье? Доктор, что надо собрать? – Она поспешила прочь из комнаты вслед за процессией.

– Ладно, давай, Карпухин, приступай к осмотру места преступления, – велел майор, поднимаясь с места, и сам приступил к осмотру комнаты. Когда хозяйка квартиры вернулась, криминалист заканчивал работу, а майор беседовал в прихожей с молодым сотрудником. – Все, Сергеев, отправляйся на поиски свидетелей, а я тут закончу. Итак, ваша фамилия, имя, отчество? – присаживаясь за стол в гостиной, приступил к допросу майор.

– Баженова Клавдия Филимоновна, одна тысяча восемьсот восемьдесят шестого года рождения, проживаю здесь, улица Толмачева, дом восемнадцать, квартира восемь, – нервно теребя платочек и глядя на майора несчастными, полными страха глазами, отрапортовала хозяйка.

– С кем проживаете?

– Вдвоем с мужем, я уже вот товарищу объясняла. Мой муж, он профессор востоковедения. Сын наш и невестка погибли в войну, внуков нет. Живем вдвоем.

– Так. Расскажите, что произошло и когда?

– Утром Борис Владиславович почувствовал себя неважно: сердце, давление подскочило и общее состояние нехорошее. У них вчера было заседание ученого совета, может, просквозило? – рассказывала Клавдия Филимоновна. – В общем, он позвонил в институт, предупредил, что приболел, и остался работать дома. А я с утра накормила его завтраком и ушла в магазин, потом мне надо было за свет заплатить, потом в аптеку. Меня не было часа два, может, чуть больше, – поглядывая на часы, пыталась сообразить хозяйка. – А когда пришла, вижу: дверь квартиры приоткрыта. Я сразу почувствовала неладное, бросила покупки в прихожей и побежала в кабинет, а там Борис Владиславович на полу… – Тут она не выдержала и уткнулась, всхлипывая, в платочек.

– Та-ак, – почесал задумчиво макушку майор. – Ну а у кого, кроме вас с мужем, имеются ключи от квартиры?

– Ни у кого. То есть у племянника нашего, у Павлика.

– Что за Павлик? Фамилия, имя, отчество, где живет, где работает?

– Вы что же, на него думаете? – оторвалась от платочка Клавдия Филимоновна. – Что вы! Павлик порядочный человек, это родной племянник Бориса Владиславовича. Да и вообще, разве нормальный человек мог бы такое совершить? Это наверняка бандиты какие-то!

– Может, и так. А только дверь вашей квартиры не была взломана, ее открыли интеллигентно, ключиками. И, судя по всему, тот, кто к вам забрался, хорошо знал, что в это время дома никого не будет, – наставительно проговорил майор.

– С чего вы так подумали? Мне вот так совсем не кажется, – нахохлилась Клавдия Филимоновна.

– Ну как же? Вы же говорили, что ваш муж утром обычно уходит на службу? Так?

– Да.

– А вы, вероятно, с утра всегда выходите в магазин, или в аптеку, или еще куда?

– Конечно, я стараюсь сделать все дела пораньше, чтобы к приходу Бориса Владиславовича успеть приготовить обед. Да и народу в это время поменьше, и продукты посвежее.

– Ну вот. Достаточно было незаметно проследить, что вы ушли из дома, и можно идти на дело, – самодовольно заметил майор.

– Может быть, но при чем тут Павлик? Он солидный, уважаемый человек, а не домушник. Павлик работает директором торговой базы, он член партии, ему в этом году пятьдесят лет исполнилось, его секретарь райкома лично поздравил! А вы его в такой подлости подозреваете!

– Не подозреваю, а провожу следственные действия. Выясняю, у кого могут быть ключи от вашей квартиры, и делаю это добросовестно. Итак, фамилия, имя, отчество вашего племянника и его домочадцев. У него же есть семья?

– Разумеется. Дочь школьница, маленькая еще девочка, не помню сколько лет, жена, ее сын от первого брака. Уже взрослый мальчик, в институте учится. Жена бывшая балерина. А живут они недалеко от нас на набережной Фонтанки, сразу за Аничковым дворцом.

– Так. А еще у кого-то ключи от вашей квартиры могли быть?

– Да нет. Откуда?

– Может, кто-то из вас их терял не так давно и пришлось сделать дубликат?

– Нет, нет. Ничего такого не было. Борис Владиславович, конечно, несколько рассеян, но ключей он точно не терял, я бы знала, – категорически заявила Клавдия Филимоновна.

– Ладно. Теперь по поводу пропавшего имущества. Надо составить список.

– Деньги пропали. Они вот тут хранились, в коробочке в буфете. Три тысячи рублей. – Клавдия Филимоновна, обходя комнату, заглядывала всюду. – Потом, мои сережки пропали, простенькие такие, серебряные с гранатом, я их сегодня надеть хотела, но тут Борис Владиславович стал жаловаться на самочувствие, я их на краю буфета положила и забыла про них, а вот теперь их нету. Но это все ерунда. Главное – это коллекция Бориса Владиславовича. Он профессор востоковедения, а эту коллекцию еще его отец начал собирать. Он в молодости был очень впечатлен географическими открытиями и путешествиями Николая Михайловича Пржевальского и даже лично участвовал в его последней экспедиции, и с тех пор очень интересовался Востоком и заразил в детстве этим увлечением моего мужа. Свекор был географом, а вот муж стал востоковедом. Так что коллекция для нас очень значимая, есть и редкие экземпляры, – с гордостью рассказывала Клавдия Филимоновна.

– И что, все цело? – разглядывая разложенные за стеклом на полках глиняные и бронзовые сосуды, статуэтки, свитки, какие-то непонятные предметы утвари, поинтересовался майор.

– Сейчас, сейчас. Вот тут стояла небольшая, размером с чайную чашку, статуэтка Будды. С научной точки зрения не самый ценный экземпляр, но она была сделана из серебра с инкрустациями из золота и полудрагоценных камней. Красивая очень, декоративная. Я ее любила, – с легкой грустью проговорила Клавдия Филимоновна. – Слава богу, шамшир на месте! – воскликнула она, найдя глазами висящую над диваном кривую саблю с украшенной красными мелкими камешками и слоновой костью рукоятью. – Он очень старинный и очень острый! И ятаган цел! Видите, вот этот небольшой кинжал? Тоже очень старинный.

– Хорошо, что ни одним из них вашего мужа не зарезали. Опасные вещицы, – скептически рассматривал оружие майор. – Небось еще и остро наточенные?

– Муж специально не точил, только чистил, но они и сами по себе острые.

– Ясно. Еще что?

– Вот этот сосуд – он невзрачный, но тоже очень ценный, иранский, – цел, слава богу. Геммы тоже целы, Борис Владиславович бы не пережил. Если честно, кроме Будды я ничего не замечаю, – с удивлением проговорила Клавдия Филимоновна. – Только деньги и вот эта статуэтка. Даже странно. Я думала, что воры вынесли все, – растерянно проговорила Клавдия Филимоновна.

– Действительно, странно, – согласился майор. – Конечно, некоторые вещи из вашей коллекции выглядят, мягко говоря, непривлекательно для неграмотного домушника. Но вот оружие… Да и висит на видном месте. Может, вор искал какую-то конкретную вещь? – задумчиво проговорил майор. – Был у меня перед войной случай. Ограбили одного ювелира, и тоже очень странно: деньги взяли, еще какую-то чепуху, хозяина пытали, а много чего интересного не прихватили. Потом выяснилось: у него хранился бриллиантовый аграф огромной ценности, за ним и охотились. Ювелир вместо того, чтобы сразу нам признаться, врал и выкручивался, в результате его жена с ребенком погибли. Да.

– Ужас какой! – замахала руками Клавдия Филимоновна.

Она была невелика ростом, пухленькая, очень домашняя и беззащитная и выглядела до смерти перепуганной. Но глазки ее беспокойно забегали, когда она услышала рассказ майора.

– Клавдия Филимоновна, мы же уголовный розыск, мы расследуем бандитское нападение на вашего мужа, а не реквизируем ценности и тем более не караем за то, что вы ими владеете, – мягко беря за локоть хозяйку, проговорил майор. – Ваш муж уважаемый ученый, а не спекулянт и не буржуй.

– Это правда. Мы всю жизнь живем честно, у нас все трудятся! Я тоже всю жизнь проработала на заводе инженером, это я после войны сдала, не могу больше на производстве, – взволнованно проговорила Клавдия Филимоновна.

– Ну вот видите. Вам бояться нечего, это пусть бандиты боятся, – строго проговорил майор.

И Клавдия Филимоновна дрогнула.

– Есть у мужа одна вещь. Это подвеска, старинная, индийская, с большим рубином. Он ее купил по случаю в эвакуации.

– Она на месте?

– Не знаю. Муж ее на виду не держал, надо проверить. Извините, я на минуту. Нет! Шкатулка пустая! – раздался через минуту крик хозяйки. – Она вот тут лежала, в этом ящичке. Он просто так не открывается, секрет знать надо, – рассказывала Клавдия Филимоновна, показывая небольшой ящичек в старом потертом бюро, стоящем в углу кабинета. – Надо сперва вот эту планочку сдвинуть, а потом уже открывать, а вот футляр от подвески.

– Опишите, как она выглядела и сколько примерно стоит, – строго велел майор, кивнув эксперту, чтобы тот осмотрел внимательно бюро и футляр, и очень горюя, что хозяйка квартиры стерла половину отпечатков.

– Камень, рубин, вот такого примерно размера, – соединяя большой и указательный пальцы, показала Клавдия Филимоновна. – По форме напоминает каплю. Вокруг него камешки поменьше. Изумруды и бриллианты. Сколько он стоить может, я не знаю, мы его продавать не собирались. Это очень редкая вещь, индийская работа, кажется, пятнадцатого века. Но точно очень дорогой.

– Кто знал, что вы им владеете?

– Племянник, его жена, еще один старый приятель Бориса Владиславовича, он как раз специалист по Индии – но, поверьте мне, это кристальной честности человек, и вообще. Может, еще кто-то из знакомых мужа? – растерянно размышляла Клавдия Филимоновна. – Не знаю. Но я о нем точно никому не рассказывала.

– Итак, товарищи, что думаете по поводу ограбления профессора Баженова?

– А что тут думать? Все ясно: кто-то из своих орудовал, – уверенно заявил Леня Сергеев, молодой, решительный парень, попавший в милицию после демобилизации и хотя уже поднабравшийся кое-какого опыта, но все равно смотревший на жизнь слишком прямолинейно и незамысловато.

– Не знаю. Я бы с выводами не спешил, – задумчиво протянул старейший сотрудник отдела, попавший в милицию сразу после революции, еще в девятнадцатом году, прямо с завода, Иван Дорофеевич Смолов. – Зачем своим эту подвеску красть? Она им и так достанется, когда профессор помрет. А он уже немолодой, своих детей нет, племянника, судя по всему, любит. И к чему такие хлопоты? К тому же не пьяница какой-то, а должность занимает. Сомневаюсь.

– Вот и я сомневаюсь, – почесал подбородок майор. – Я бы коллег и знакомых коллекционеров прощупал для начала.

– А где они ключи от профессорской квартиры взяли? Дверь-то не взломана, а у племянника могут долги быть или еще чего. Может, любовница жадная? – не согласился Леня.

– Ключи можно раздобыть, – проговорил майор. – Жена говорила, профессор рассеянный, может, на работе бросил где-то портфель, у него ключи на время вынули, дубликат сделали, а потом на место положили. Ученые – они такие, все время в облаках витают, – заметил он.

– Ну-у не знаю, – протянул с сомнением молчавший до сих пор Саня Головко. – У меня сосед доцент, ух и ушлый мужичонка. Своего не упустит. Так что насчет ученых я бы поспорил.

– Значит, так. План такой. Иван Дорофеевич работает по племяннику. Саня Головко в Институт востоковедения. Ну а Леня Сергеев продолжает работу по поиску свидетелей. Кстати, вчера удалось что-то выяснить по горячим следам?

– Пока нет. Парадная у Баженовых с улицы, а это дело такое, – вздохнул Леня. – Вот если бы со двора, тут бы точно кто-то что-то да заметил бы.

– Попробуй жильцов дома напротив опросить, – посоветовал майор.

– Есть.

– А я съезжу в больницу, попробую с пострадавшим побеседовать, – закончил совещание майор. – Ах да. Лень, не забудь про серебряного Будду. Комиссионки, скупки и так далее, может, он нас выведет на грабителя. Есть у меня мысль, что кражу подвески могли заказать, а вот Будду и деньги вор прихватил по собственному почину. Работаем.