Антология истории спецслужб. Россия. 1905–1924

Значение разведки

Социально-экономические противоречия, толкавшие в минувшую эпоху на путь войны народ против народа, государство против государства, одну коалицию государств против другой коалиции и один общественный класс против другого класса, в капиталистических странах не нашли до сего времени положительного разрешения. Экономическое неравновесие, которое образовалось в Европе в результате мировой войны 1914–1918 гг. и Версальского трактата, стремится вылиться в новое вооруженное столкновение. Рост революционного движения во всех странах неизбежно ведет к борьбе пролетариата против отживающего свой век капиталистического государственного строя за создание с оружием в руках строя социалистического. Пока существуют захватнические стремления отдельных государств или коалиций государств, пока не будет изжито угнетение и эксплуатация одних государств другими, одного общественного класса или группы другим классом или группой — будут существовать ненависть и вражда, которые неизбежно приведут человечество к новым войнам.

Поставленное перед возможностью новых войн всякое государство подготавливает свою страну и свою армию так, чтобы провести ее в наиболее для себя выгодных условиях, добиться победы в возможно короткий срок с наименьшими потерями и затратами сил и средств. В современную эпоху, когда грандиозный масштаб войн захватывает все стороны жизни государства и вовлекает в войну не только армии, но и весь народ, требует чрезвычайного напряжения всех сил и колоссальные средства, а проигрыш войны ведет к экономическому порабощению, всесторонняя подготовка государств к войне ведется особенно планомерно, продуманно, хитро и обнимает области военную, экономическую, политическую и дипломатическую.

Как бы великолепно не были подготовлены, вооружены, снабжены армия и флот государства, как бы тщательно не был разработан план мобилизации, стратегического развертывания армии, пополнения и перевозки ее, как бы велики не были материальные богатства государства, обеспечивающие вооруженные силы всеми необходимыми продовольственными, техническими и другими запасами, как бы не были преданы правительству и проникнуты патриотизмом народ и армия и как бы выгодно не было международное положение государства — эта всесторонняя, детальная подготовка, проделанная только в своей собственной стране и в отношении только своей армии, не обеспечивает государство от поражения в будущей войне, не гарантирует ему победы и господства над побежденным противником. Все эти мероприятия и вся подготовка обеспечивают за данным государством то положение, что оно при возникновении войны не будет застигнуто врасплох противником. Чем лучше будет организация армии, чем лучше развита экономическая жизнь государства, устойчивее его внутреннее политическое и международное положение, тем больше несомненно шансов на победу. Но чтобы добиться тех преимуществ, на которые указывалось выше, создать для себя во время войны наиболее выгодные условия, обеспечить за собою победу при наименьших затратах людей и средств и в наиболее короткий срок — не достаточно только свою армию и страну привести до возможного могущества. Такое государство, вступившее в войну, такой полководец, ведущий свою армию в бой, уподобится слепому, вступающему в борьбу с противником, быть может и менее сильным, но подверженному всякого рода случайностям.

Чтобы оградить себя от таких неожиданностей и случайностей, действие которых непременно будет гибельным, чтобы наиболее целесообразно и выгодно для себя использовать свои преимущества и предохранить от ударов свои слабости, необходимо всесторонне знать своего противника, его силы и слабости, способности и недостатки, планы и средства для их осуществления. Подготовка к войне должна также отводить должное место всестороннему исследованию стран и вооруженных сил возможных противников и возможных театров войны. Должно быть уделено должное внимание постановке разведывательной службы.

Рябиков[430] в своей книге «Разведывательная служба в мирное и военное время», часть I пишет: «Чем шире и всесторонне мы будем знать своих возможных врагов, тем плодотворнее будем вести свою подготовку, тем целесообразнее составим план войны и тем успешнее проведем его в жизнь. Недостаточное же знание возможных противников, неучитывание развития их вооруженных сил и состояния техники, недостаточная осведомленность в планах и замыслах государств на мировой арене — все это может привести в случае возникновения войны к ведению ее в крайне невыгодных для нас условиях, к излишним жертвам и затратам, к громадным потрясениям всего государственного организм».

Разведывательная служба не должна ограничиваться только изучением предлагаемых будущих противников. Деятельность ее должна распространяться также на нейтральные государства и даже на своих союзников, ибо при коалиционном характере современных войн на ход и результаты их влияют все государства, имеющие значение в международной конъюнктуре.

Познание иностранных государств достигается организованной, систематической и непрерывной работой уже в мирное время путем изучения доступных всем официальных данных, отчетов, статистических сборников, прессы и пр. и проникновением в тайные области жизни государств и их армий. Сведения приходится собирать непрерывно и всеми доступными путями, дабы ни одно явление, имеющее значение, не ускользнуло от внимания. Разведка в военное время есть продолжение разведки мирного времени, переведенной на условия работы во время войны с участием ряда новых органов, невозможных в мирное время.

Военный специалист А. И. Кук в своей брошюре «Канва агентурной разведки» так говорит о значении разведки и способах работы: «Все эти соображения (о плане войны), детально разрабатываемые и осуществляемые каждым государством, проникнуты идеей и преследуют цель: при возникновении войны в кратчайший срок с наименьшей потерей и затратой сил и средств и при наименьшем расстройстве внутренней жизни своей страны подчинить противника своей воле, обеспечив тем или отстояв жизненные интересы данного государства. Нет сомнения в том, что целесообразность и планомерность составления и проведения в жизнь плана войны в значительной степени обуславливаются:

Знанием плана войны вероятного противника (противников) данным государством, степени успешности фактического его осуществления.

Сохранением в тайне всего задуманного и проводимого в жизнь данным государством в отношении своего плана войны. Соблюдение этих условий диктуется тем, что успех на войне данным государством над своим противником (противниками) наилучшим образом одерживается неожиданным решительным выставлением своих сильных сторон при уклонении всех слабых сторон. Ясно, что неожиданное выставление превосходных по численности и подготовке вооруженных сил, не учтенных и не изученных противником в мирное время, проявление и применение в действиях войск форм, порядков, способов и приемов, противнику незнакомых, неожиданное появление новых технических средств борьбы, изобретенных и в тайне хранимых перед войной, противнику же неизвестных, переход в лагерь противника вчерашнего союзника, неожиданное открытие враждебных действий государством, считавшимся нейтральным, открытие враждебных действий значительно ранее, чем предполагалось и т. п. — все это таит в себе явные признаки поражения неосторожного и неосведомленного государства. В этом одна из главных причин настоятельной необходимости раскрытия данным государством плана войны вероятного противника (противников) уже в мирное время, дабы, будучи осведомленным (информированным), иметь возможность наиболее планомерно составить свой план войны, вносить в него диктуемые обстановкой коррективы и осуществить его полностью или в крайнем случае важнейшую часть этого плана ко времени открытия враждебных действий. Всемерное сохранение каждым из государств в тайне своих планов и их осуществление, особенно в нашу эпоху, крайне ограничивает эту осведомленность. Хотя в наше время прогрессивный рост прессы и связанное с этим фактором частичное случайное разоблачение тайн различных государств, усиливающаяся оживленность международных сношений и общений, открытое обсуждение в парламентах и советах вопросов, ранее считавшихся секретными, опубликование отчетов и докладов отдельных министерств, статистических сведений о добывающей и обрабатывающей промышленности, о торговых оборотах, финансах, населении и сельском хозяйстве, подвижном составе и работе железных дорог, торговом и воздушном флотах, о проектируемых новых железнодорожных линиях, шоссе и каналах, об открытии новых заводов и фабрик, равно и предполагаемых к открытию и пр. дают заинтересованному государству более ясную и полную картину состояния и положения интересующих его государств, чем в минувшие эпохи, но тем не менее главного и важнейшего оно не найдет в этих данных, особенно о намерениях и задуманных средствах, способах и приемах проведения этих намерений в жизнь. Осведомленность в важнейших и главных данных достигалась и достигается раскрытием тайны тайным же образом, основанным на обмане хитростью, хищении тайком и ловкостью, тайном подкупе ценностями, лаской и любовью, убийстве тайно живых существ, хранителей тайны, до или после ее извлечения и пр.»

«Знание противника — залог успеха на войне». Эту истину познали все выдающиеся полководцы уже в седой древности.

«Ни одна операция, ни одно положение не может обходиться без изучения обстановки, одной из данных которой является противник и его воля; чем достовернее, шире и своевременнее раскрывает разведка обстановку, тем легче принимать правильные и наиболее для нас выгодные решения; всего предусмотреть немыслимо, всегда известная невыясненность обстановки будет налицо и, как бы хорошо предприятие не было соображено, случайности неизбежны. Задача разведывательной службы и заключается в том, чтобы, имея всегда целесообразно налаженную разведку, комбинацией всех имеющихся органов сводить до минимума случайности и способствовать сохранить за собой свободу действий» (Рябиков). К этому можно еще добавить — и парализовать действия противника.

Как в течение ряда эпох менялась численность армий, развитие технических средств, ведение войны, характер и размер самих войн, так эволюционировала и разведка, переходя постепенно от примитивного узнавания численности противника и его местонахождения к проникновению во все отрасли жизни государств и во все самые затаенные уголки этой жизни и деятельности, не довольствуясь ролью пассивного созерцателя, а переходя часто к активным действиям.

Нет в настоящее время в мире страны, которая бы не стремилась, не жалея ни средств, ни труда, изучать еще в мирное время иностранные государства, их армии и подготовку к войне и этим обеспечить для себя наиболее благоприятное положение при ведении войны.

А. И. Кук в цитированной выше брошюре так говорит о развитии разведки:

«Уже с древних времен этот фактор — раскрытие тайны тайным же образом — играет серьезную роль в военной истории государств и классов человеческого общества последних.

Слабое в сравнении с нашей эпохой развитие государственной жизни, небольшой масштаб войн и сравнительно небольшое количество вооруженных сил, слабое развитие технических средств борьбы, затрагивание войной лишь некоторых сторон государственной жизни — периодов до мировой войны допускали возможность ограничиваться небольшим масштабом в работе по раскрытию (разведыванию, выведыванию) тайн противной стороны; самая работа до мировой войны хотя и носит уже признаки постоянства организации и исполнения, но все же налицо случайный характер, бессистемность. В нашу эпоху величайших достижений человеческого ума, широкого развития государственной жизни и необычайного развития военного дела и военной техники масштаб разведывания тайн резко изменился. Уже в период мировой войны выступили резкие признаки постоянства организации и ведения тайной разведки, резко выявилась строго продуманная противными сторонами система этой разведки, причем противные стороны уже не ограничивались только разведыванием тайным образом, а по раскрытии тайн стремились всячески тайным же образом подорвать осуществление, проведение в жизнь этих тайн — тайная разведка приобрела активный характер. V Эта черта тайной разведки как носящая признаки терроризации, дезорганизации государственной жизни и военной системы противной стороны является чрезвычайно серьезной и ставит тайную разведку в совершенно иную плоскость, чем до мировой войны. Возросшая серьезность и сложность задач государств по раскрытию тайн современных обширных планов войн своих вероятных противников в мирное время и противников в военное время и по подрыву осуществления обнаруженных тайн, естественно, повлекла за собой большую сложность организации и ведения работы по раскрытию тайн, а также связанное с этим большее расходование денежных средств, чем до мировой войны. В седые времена речь шла о привлечении к этой работе десятков, много сотен людей, ко времени мировой войны были данные о сотнях и тысячах и намеки на десятки тысяч, в период последней число возрастало. Все признаки налицо, что это число в государствах прогрессирует и в наши дни, а тем более в будущем речь может идти уже о тысячах и десятках тысяч людей — об армиях тайных разведчиков, пронизывающих решительно все области государственной жизни противной стороны. Денежные расходы на тайную разведку в древности и средние века расходовались небольшие, ко времени мировой войны они достигли в различных государствах Европы от 500 000 — I 000 000 и более денежных единиц, что считалось чрезвычайно большим. В период мировой войны и после нее этот расход быстро прогрессирует, характерными в этом отношении кажутся секретные фонды Англии на 1920 г.: военного министра — 22 млн. ф. стерлингов, министра иностранных дел — 17 млн. ф. стерлингов (курс мало изменился против довоенного времени).

Нам неизвестны секретные фонды Франции на 1921 г., но субсидирование Стокгольмского французского бюро тайной разведки 15 млн. франков достаточно убедительно само по себе. Секретные расходы Франции также довольно рельефно характеризуются единовременным ассигнованием 2 млн. франков на пропаганду в оккупированных областях, намекая на отпуск 45 млн. франков ежемесячно — на поддержку русской контрреволюции.

Вообще вопрос о тайной разведке, уже теперь крайне серьезный, имеет тенденцию в будущем развернуться во всей широте, преследуя цель — уже в мирное время тайной войной до того подорвать мощь соседа, что вооруженная рука последнего в решительную минуту останется или неподвижной, или же удары поднятой руки будут бессильными».

Разведка в мирное и военное время

Для капиталистических хищников старая военная истина «мир есть подготовка к войне» осталась основой их политики. Поэтому разведка мирного времени преследует цель всевозможными мерами добиться наибольшей и всесторонней осведомленности о всех возможных противниках, состоянии их страны, армий и планах. Подготовка к войне затрагивает почти все стороны жизни страны, поэтому разведка должна проникать не только в чисто военную сферу, но и в экономическую, дипломатическую, политическую и другие сферы. Цель и задача разведки в мирное время заключается в том, чтобы всесторонне осветить все те факторы, которые так или иначе оказывают влияние на подготовку к войне и на ведение ее. В начале войны разведка должна представить своему правительству и военному командованию противника во всей его наготе со всеми положительными и отрицательными его качествами. Чем больше имеется о противнике верных сведений, тем легче уязвить его. Чем лучше разведка опутает противника невидимыми сетями, тем скорей он будет доведен до капитуляции, тем меньше будут собственные потери и жертвы.

«Тайная разведка противника — это гриб, подтачивающий гранит крепостной и съедающий сталь оружия» (Резанов. Немецкое шпионство).

Разнообразие факторов, влияющих на военные действия, диктует необходимость привлечения к разведывательной работе не только военных специалистов, но и специалистов других отраслей. Наблюдению и изучению подлежит не только то, что доступно для открытого наблюдения, необходимо кроме того проникнуть в планы, действия и намерения, которые особенно важны в случае возникновения войны, но держатся в тайне.

«Разведка в мирное время есть явление подготовительное, вся задача этой разведки сводится к принятию всевозможных мер для того, чтобы в случае войны иметь широкую и всестороннюю осведомленность как о стране противника и театре военных действий, так и о его армии и планах; чем полнее будет осведомленность к началу войны, тем меньше будет ошибок при ее ведении, тем победа может быть куплена быстрее и с меньшими потерями и затратами.

Результаты разведки мирного времени, незаметные во время мира, начнут быстро сказываться с началом военных действий.

Когда война началась, противник из какого-то отдаленного, изучаемого издали элемента, превращается в близкую, постоянно ощущаемую силу, с которой приходится непрерывно считаться уже не только высшим штабам, но и всем полевым штабам и войсковым частям, как бы малы они ни были.

С началом войны разведывательная работа входит неотъемлемой составной частью во все действия войск; ни одно положение, ни одна операция не может обходиться без изучения противника, и чем скорее, правильнее и полнее ориентируются о противнике начальники и войска, тем легче будут приниматься начальниками выгодные решения и тем разумнее будут они проводиться в жизнь войсками.

Как бы энергичны и активны наши действия не были, противник всегда будет стараться мешать нашей воле, будет стремиться рядом мер выхватить из наших рук инициативу и ограничить нашу свободу действий; естественно, чем мы скорее разгадаем, как противник нам мешает, чем мы глубже и заблаговременнее проникнем нашей разведкой к неприятелю, — тем будет легче принимать соответствующие меры против действий противника» (Рябиков. Разведывательная служба в мирное и военное время. Ч. I).

Итак, разведка в мирное время есть подготовка к разведке в военное время. В период времени перед началом войны и после открытия военных действий разведка мобилизует свои силы, работа ее приобретает особую важность и принимает характер ударности. Разведка предшествует всякому новому предприятию своего военного командования, не только разоблачает, но и предупреждает своевременно замыслы противника.

Для иллюстрации приведем пример, на который указывает Рябиков в своей упомянутой книге:

«После ожесточенных боев под Варшавой обессиленный противник вечером 6/19 октября 1914 г. начал отход с позиций под Варшавой, причем наша разведка момента отхода не уловила и, допустив противнику за ночь отойти на значительное расстояние, не дала возможности нанести врагу решительный удар подведенными и вполне готовыми резервами.

Противник быстро отошел за реку Равку, а 15/28 октября снова отступил, опять незаметно для нашей разведки, и вновь выскользнул из под удара превосходными силами.

18/31 октября армия Гинденбурга была уже за реками Вартой и Видавкой, не преследуемая в достаточной мере нашей конной и воздушной разведками.

В ночь с 24 октября (6 ноября) на 25 октября (7 ноября), опять-таки совершенно незаметно для нашей разведки, армия Гинденбурга начала посадку на железную дорогу в районе Крейцбурга для переброски в район Торна; первые агентурные сведения от агента-ходока о посадке были получены в штабе 2-й армии 27 октября (9 ноября) в день уже окончания переброски и приказа о наступлении.

Наша конная разведка 27 октября (9 ноября) определила начало активности против правого фланга 2-й армии, но выяснение группировки наступающей группы и определение того, что наступление ведется переброшенными от Варшавы войсками Гинденбурга состоялось 1/14 ноября.

Если бы отход Гинденбурга от Варшавы, а затем от реки Равки был захвачен разведкой своевременно, то было бы, вне сомнения, организовано немедленное преследование, и на фланг Гинденбурга обрушились бы наши резервы, которые не дали бы произвести безнаказанный отход к границе и посадку на железную дорогу, а следовательно, противник не получил бы столь желанную свободу действий для нового маневра, чреватого крайне тяжелыми для нас последствиями.

Наконец, если бы при условии наличия заложенной еще в мирной время резидентуры в пограничной полосе мы бы получили своевременно сведения о посадке на железную дорогу, наше командование успело бы, совершив необходимые перегруппировки и сохраняя за собой свободу действий, предпринять соответственную операцию против весьма слабых сил, оставленных на границе, при условии своевременного преследования, и обрушиться на части неприятеля, совершавшие весьма хрупкую операцию посадки.

Отсутствие своевременных сведений о противнике привело к тому, что дерзкий план Гинденбурга вполне удался, и результатом победоносного Варшавского сражения явился не разгром превосходными силами ослабленного врага, а наоборот — отказ от начатого широкого наступления, потеря свободы действий и тяжелая, навязанная нам Лодзинская операция. Можно с уверенностью сказать: если бы наша разведка во время Варшавских боев и отступления Гинденбурга была бы на большей высоте, весь ход кампании принял бы совершенно другой оборот, гораздо более для нас благоприятный».

Продолжая работу, начатую в мирное время, разведывательная служба в военное время опирается на созданную в мирное время базу. Но с открытием военных действий в деле разведывательной работы принимает участие новое орудие работы, применение которого в мирной обстановке не было возможным, — войсковая разведка.

Войсковая разведка ведется самими войсками путем непосредственного соприкосновения с противником, наблюдения и осмотра, а часто боя и распадается по родам войск на пешую, конную, воздушную, артиллерийскую и пр. К этому прибавляется опрос пленных, изъятие у них документов и предметов, дающих документальные сведения о противнике, телефонное подслушивание, опрос местных жителей и пр.

Поисковая разведка ведется с оружием в руках фронтовыми войсками, пресечение действий неприятельской войсковой разведки также лежит на обязанности самих войск, борьба с ней в круг задач контрразведывательных органов не входит, и далее мы на ней останавливаться не будем. Поскольку речь будет о разведке, мы будем иметь в виду тайную разведку, проводимую специально для этого созданными разведывательными и другими подсобными органами, с вредным и разлагающим действием которой призвана вести беспощадную и неусыпную борьбу контрразведка.

Область работы разведки весьма широкая и разносторонняя и охватывает почти все стороны государственной жизни. Нет почти такого явления, которое не интересовало бы разведку иностранного государства. Соперничество отдельных государств или целых коалиций государств между собой, стремление их к захвату новых территорий, расширению сферы экономического или политического влияния, неравноправие общественных классов — все это ведет к вооруженному столкновению, к войне между ними. До сего времени человечество не додумалось до другого средства кроме войны для разрешения политических, дипломатических и экономических конфликтов и, чтобы сохранить и развить свою мощь в этих отраслях, прибегает, как к наиболее действенному способу, — развитию и укреплению своей военной мощи. Война, являясь продолжением внутренней (хозяйственной, внутриполитической) и иностранной (дипломатической) политики государства, коалиции или класса, в свою очередь базируется на последних, получая от них средства и силы. Разведка, имеющая целью облегчить путем разоблачения явных и тайных обстоятельств, действий и намерений противника борьбу своего государства или класса с другими государствами или классами, должна проникнуть во все области их жизни. И сообразно этому она распадается на виды: военную разведку, экономическую, политическую и дипломатическую. Кроме этих видов существует еще разведка психологическая, упускаемая ныне из виду всеми теоретиками разведывательной службы.

Разведывательная служба разоблачает перед своим правительством все силы, недостатки, действия и замыслы уже активно действующего или только предполагаемого противника, пользуясь для этого средствами и способами, которые нами будут рассмотрены в дальнейшем. В своей работе она может довольствоваться собиранием сведений и добыванием документальных данных обо всем ее интересующем, оставаясь пассивной, не прибегая к активному нарушению нежелательных для своего государства явлений и обстоятельств у противника. Но разведка прогрессирует и уже не довольствуется ролью пассивной наблюдательницы, а прибегает к действиям активным, вредительным. Поэтому имеются две основные тактики разведки: пассивно наблюдательная и активно вредительная.

Имея достоверные данные о настоящем или будущем противнике, легче будет борьба с ним, больше будет шансов на успех в войне, целесообразнее можно построить свой собственный план действий. Но еще выгоднее расстроить планы противника активным вмешательством, расшатать его международное и подорвать внутреннее политическое положение, ослабить его экономическое благосостояние, уничтожить запасы военных материалов, внести разложение в ряды войск и командного состава, скомпрометировать или путем террора устранить государственных или общественных деятелей, наиболее вредных для разведывающего государства. Разведка является составной частью армии, но ее средства борьбы достигают дальше, чем штык, пуля или дальнобойное орудие. То, что недосягаемо для пехоты, кавалерии, артиллерии, воздушного или морского флота, досягаемо для разведки. Разведка, как и действующая армия, ставит себе целью нанесение противнику возможно большего вреда и поражения, не стесняя себя выбором средств и изощряясь в применении самых разнообразных способов борьбы.

А. И. Кук в брошюре «Канва агентурной разведки» пишет об активной тайной разведке:

«Дерзкая, жестокая, нося все признаки террора, будучи направлена в полной мере и особенно настойчиво и последовательно против государства — наиболее вероятного противника данного государства в мирное время — или противника в военное время, активная разведка преследовала и преследует цель: внесение дезорганизации в военную, экономическую, политическую системы и в работу дипломатии противной стороны с тем, чтобы, подорвав мощь последней, 1) устранить фактическую возможность вооруженного выступления или отдалить это выступление на более отдаленное время, выгодное для заинтересованного государства по тем или иным причинам; 2) обеспечить по крайней мере для себя превосходство над силами и средствами противной стороны ко времени перерыва дипломатических сношений и возникновения войны, так и во время последней, всемерно стремясь к возможно решительной дезорганизации вооруженных сил и внутренней жизни страны противника.

Активная и тайная разведки, составляя существенную часть плана войны каждого из вполне самостоятельных и жизнеспособных современных государств, выявляют признаки нового вида войны — тайной; она опаснее и изнурительнее открытых вооруженных столкновений».

На практике пассивная и активная разведки иногда выполняются одним и тем же лицом, а иногда разделяются между разными лицами, из коих одни только выясняют обстоятельства, а другие действуют активно, нанося данной стране тот или иной вред. Пассивная разведка причиняет противнику вред при условии, что добытые ею сведения будут использованы при военных действиях или активной разведкой. Активная разведка использует сведения, добытые пассивной разведкой или предварительно самим активным исполнителем, наносит вред самостоятельно и непосредственно.

Активная, или вредительная, разведка наравне с пассивной, или наблюдательной, может касаться тех же вышеперечисленных четырех областей жизни государства и области психологической.

К рассмотрению установленных видов разведки мы вернемся еще в дальнейшем. Теперь рассмотрим те задачи, кои возлагаются на разведку в каждой из вышеперечисленных областей.

А. Задачи военной разведки

Задачу разведки в военном отношении составляет всестороннее наследование вооруженных сил данного государства и определение того, что оно в случае войны может выставить на поле сражения, какого может достичь высшего напряжения при ведении войны, какими обладает людскими, конскими, материальными и другими запасами. Необходимо точное знакомство с стратегией, тактикой, уставами, инструкциями и всем тем, что может определить способы и приемы действий противника.

Конкретно выяснению военной разведкой подлежит следующее:

Состав и численность вооруженных сил в мирное и военное время, как сухопутных, так и морских и воздушных.

Устройство, организация и комплектование вооруженных сил; нововведения и совершенствования.

Устройство военного управления.

Дислокация армий.

Военные учреждения, заведения, склады, морские базы, аэродромы, радиостанции, почтово-голубиные станции, прибрежные наблюдательные пункты.

Учет и характеристики военачальников.

Обучение армий, маневры, военно-учебные заведения.

Скрытые вооруженные силы в виде гимнастических, стрелковых обществ и пр.

Моральное состояние армий и связь с народом.

Стратегия, тактика, уставы, наставления, учет карт, новые съемки.

Крепости и укрепленные пункты.

Вооружение, снаряжение, снабжение, обмундирование армии.

Устройство органов снабжения, продовольственных, артиллерийских, вещевых и других баз.

Военный бюджет.

Технические средства и новости в военной технике.

Планы мобилизации, перевозок, сосредоточения и развертывания вооруженных сил, эвакуация.

Географические и топографические данные о местностях, имеющих стратегическое значение и могущих стать театром военных действий.

Изучение позиций и местностей, прилегающих к укрепленным районам.

Статистические данные о населении страны и числе военнообязанных.

Деятельность мобилизационных отделов.

Запасы и их использование.

Пополнение фронтовых частей.

Новые формирования и переформирования.

Данные о технических научных силах.

Охрана границ.

Военная цензура.

Примерами задач активной разведки в области военной являются следующие и им подобные действиям:

Дезорганизация работы штабов, военных учреждений и заведений путем введения в число служащих агентов противной стороны.

Разложение армии путем распространения панических слухов, сеяния смуты, возбуждения вражды и недоверия солдат к командному составу.

Распространение в армии заразных болезней, отравление пищи и воды колодцев.

Компрометирование, убийство и терроризация командного состава.

Взрывы, поджоги и прочие уничтожения и порча складов, мостов, железнодорожных станций, линий связи и других важных в военном отношении сооружений, устройство крушений воинских поездов, военных судов и проч.

Оборудование тайных площадок для тяжелой артиллерии, радиостанций, аэродромов, прокладка телефонных и телеграфных проводов, образование складов оружия и взрывчатых веществ, оборудование баз для десанта и стоянки подводных лодок на территории иностранного государства — вероятном будущем театре военных действий, или в тылу противника.

Военная разведка в свою очередь подразделяется на стратегическую, тактическую, тыловую и морскую.

Стратегической разведкой называется собирание военных сведений о противнике, касающихся всего государства и необходимых своему высшему командованию для принятия специальных мер стратегического характера с целью использовать выгодные и парализовать невыгодные для себя условия.

Тактическая разведка добывает сведения о частях, находящихся на фронте, с которыми происходит непосредственное столкновение, и местности, этими частями занимаемой.

Тыловая разведка освещает вопросы, связанные с оборудованием и организацией тыла действующей армии в смысле снабжения, перевозок, средств связи и пр.

Морская разведка преследует выяснение вопросов, специально касающихся морских вооруженных сил и всего остального, сюда относящегося.

Представленное деление военной разведки на виды сообразно вопросам стратегии, тактики, тыла и морского военного флота наиболее приемлемо для военного времени, когда каждый из этих вопросов выступает более обособленно и рельефно. В мирное время грань между ними стушевывается, и вся военная разведка приобретает характер стратегический, разве только оставляя отдельно морскую разведку, если рассматривать морские вооруженные силы государства как особую категорию, имеющую свои специальные признаки и особенности, и разведку пограничных воинских частей, носящую характер тактической разведки.

Б. Задачи экономической разведки

Во время войны для разжигания патриотических чувств народов и для отвлечения внимания населения от той ответственности, которую несут правительственные круги за возникновение войны, в империалистических странах пускаются в ход всевозможные басни о покушении на отечество, веру, цивилизацию, культуру и пр. Однако какими благозвучными лозунгами и какими вымышленными высокими идеями не прикрывался бы кошмар войны, последняя всегда являлась результатом экономических осложнений или притязаний в виде борьбы за мировые рынки, колонии для сбыта продуктов своего производства и извлечения оттуда материальных богатств, мировые торговые пути или, наконец, за сохранение существующего капиталистического государственного строя и порядка производства.

Война, являясь средством для достижения экономических целей, черпает свои силы из экономики. Содержание миллионных армий, колоссальный расход предметов вооружения, снаряжения, транспорта, продовольствия, медикаментов, технических средств и пр. требует от государства наивысшего напряжения всех экономических сил вплоть до мобилизации промышленности для военных нужд, дабы обеспечить армию всеми теми средствами, которые необходимы для ведения войны и содержания живых сил. Поэтому каждое государство уже в мирное время должно экономически подготовиться настолько, чтобы во время войны иметь прочную финансовую систему и достаточные денежные, продовольственные и другие средства для снабжения в достаточной мере на возможно продолжительное время всем необходимым как армии, так и населения, и обеспечить возможность планомерного распределения посредством достаточно развитого транспорта.

Содержание армии и ведение войны немыслимо и невозможно без материальных средств. Потому изучение экономической жизни страны противника дает возможность с наибольшей выгодой нести свою экономическую политику и определить хотя бы приблизительно, насколько противник способен к ведению войны и как долго он может ее вести при своем экономическом состоянии и системе.

В области экономической разведки выяснению подлежит следующее:

Состояние промышленной и торговой жизни страны, падение и рост отдельных ее отраслей.

Запасы продовольствия и цены на предметы первой необходимости.

Неправильное распределение продуктов в стране.

Недостаток определенных товаров.

Кредитные операции, заемы, отношение к ним населения.

Денежное обращение, количество золота, выпуск бумажных денег.

Промышленность добывающая, обрабатывающая и военная.

Внешняя торговля, роль в ней других государств, ее обороты, характеристика фирм, ведущих торговлю.

Значение колоний.

Изучение сухопутных и водных путей сообщения.

Материальная помощь союзных и нейтральных государств.

Волнения населения на экономической почве.

Задачи активной разведки в экономической области таковы:

Порча орудий производства.

Способствование выработке негодных военных припасов.

Выпуск фальшивых денежных знаков.

Искусственное понижение денежного курса путем распространения тревожных слухов и посредством других мер.

Агитация против государственных займов.

Скупка и вывоз за границу ценностей и запрещенных к вывозу товаров.

Препятствование правильному распределению предметов первой необходимости путем расстройства путей сообщения и перевозочных средств, скупки и сокрытия крупных партий товаров.

Искусственное использование недовольства масс населения на экономической почве.

В. Задачи политической разведки

Армия, которую государство в случае войны выставляет против противника, составляется из населения. При тех колоссальных размерах, какие принимают современные войны, к участию в них кроме армии косвенно привлекаются самые широкие слои прочего населения. Разнообразные технические средства, в широких размерах применяемые на войне и играющие в ней громадную роль, равно как машины в производстве, представляют собой как бы вспомогательные органы человека, продление этих органов. Ими управляет, их регулирует живой человек как единственный центр, откуда исходит всякое живое, осмысленное действие. Без человеческого труда невозможно создание ни одной пули, орудия, танка или броненосца, и ни одна пуля не полетит, ни одно орудие не выстрелит, ни один танк или броненосец не двинется на противника, если их не направит живой человек-солдат.

Было бы совершенно излишне доказывать исключительную роль населения и людского состава армии. Поэтому для ведения войны крайне важна моральная сила армии, а равно и всего населения, эта моральная сила является продуктом политики государства.

Особо важное значение приобретает разведка в политической области в эпоху гражданской войны, в эпоху борьбы классов, которые не разделены никакими государственными или национальными границами. При классовой войне на территории, которой обладает противник, всегда будут единомышленники и сочувствующие, на поддержку которых можно опираться. Поэтому внутреннее политическое состояние государства как фактор, влияющий на военные действия, составляет предмет изучения разведки, которое сводится к следующему:

1) Настроение правительственных кругов, групп населения и широких масс.

2) Отношение их к войне, к правительству и к союзникам.

3) То же по отношению к парламенту.

4) Перемены в правительстве.

5) Рост недовольства в стране и причины его.

6) Состояние политических партий, их программы, действия и пр.

7) Колониальная политика, отношение колоний к метрополии.

8) Окраинная, инородческая политика государства.

9) Моральное состояние войск и преданность их правительству.

Задачи активной разведки в области политической:

1) Использование пропаганды недоверия к правительству и командному составу, агитации против войны и так далее.

2) Способствование росту всеобщего недовольства.

3) Компрометирование членов правительства или насильственное их устранение.

4) Создание и провокация общественных волнений и беспорядков.

5) Разжигание политической и национальной вражды.

6) Материальная поддержка враждебных государству политических группировок.

7) Дезорганизация правительственной партии и дискредитирование ее в глазах населения.

Г. Задачи дипломатической разведки

Дипломатия есть иностранная политика государства. Последняя есть одна из важнейших отраслей подготовки к войне. Посредством иностранной политики всякое государство стремится создать для себя наиболее выгодное положение на международной арене. Иностранная внешняя политика определяет необходимость вступления в войну, она подготавливает почву для войны и создает ту международную политическую обстановку, в которой придется ее вести. По выражению немецкого фельдмаршала фон дер Гольца, «без дельной политики ведение войны невозможно». Война является продолжением политики, только иными средствами — штыками и пушками.

Задача дипломатической разведки состоит в том, чтобы беспрерывно быть в курсе мировой политической жизни, выяснить взаимоотношения государств, создание союзов, степень прочности существующих коалиций. Исходя из этих данных, государство может строить свою иностранную политику, обеспечивать себе на случай войны союзников и определять их надежность, поощрять существующие коалиции или направлять свои действия к разложению их, во всем соблюдая одну конечную цель — поставить себя в наиболее выгодные условия.

В области дипломатической разведка выясняет:

Внешнюю политику государства и ее цели.

Взаимоотношения между государствами и группами государств.

Выяснение тайных договоров и соглашений, целей и результатов прибытия правителей или представителей иностранных государств, съездов дипломатов и других представителей.

Взаимоотношения между дипломатами разных стран и отношение их к разведывающему государству.

Трения союзников между собой и с нейтральными государствами.

Коллективные дипломатические выступления союзников.

Секретные директивы дипломатам при ведении переговоров о заключении союза, мира и пр.

Меры, принимаемые союзниками для привлечения на свою сторону нейтральных государств.

Активно разведка действует в дипломатической области следующими приемами:

Создание трений между союзниками и нейтральными государствами.

Пропаганда идей, выгодных для своего государства.

Стремление к устранению нежелательных дипломатических деятелей посредством клеветы, распространения ложных слухов, убийства.

Компрометирование посольств и представительств. Приведенный здесь краткий перечень задач, преследуемых разведывательной службой, конечно, не исчерпывает всех требований, на нее возлагаемых, а представляет собою лишь пример. Область работы разведки необъятна и никаких границ не знает, возлагаемые на нее задачи бесчисленно и бесконечно разнообразны. Настолько же разнообразны методы, приемы и способы работы, применяемые в деле разведки. Она не знает никаких законов — ни нравственных, ни моральных, и преследуя свою цель, пускает в ход все средства без выбора, если только применение их для нее выгодно и полезно.

Полибий — историк походов Ганнибала писал: «Только невежда и слепой в деле вождения армий может думать, что есть что-либо более важное, как познание склонностей и характера своего противника». Эту сторону разведывательной работы попытаемся разобрать при рассмотрении последнего выдвинутого нами вида — психологической разведки.

Д. Сущность и задачи психологической разведки

Разведка в числе своих основных практических задач всегда имела психологию, но эта область совершенно неразработана теоретиками, изучающими вопросы разведки.

В древние времена, когда военная техника и искусство ведения войны были слабо развиты благодаря скудному научному опыту, разведка не могла быть детально специализированной. Когда не было даже науки топографии, тогда разведке приходилось заменять и ее. С развитием военного искусства и техники разведка меняла свои функции, и часть таковых отпала. Корпус топографов, воздухофлот, а также радио и другие технические организации присвоили себе многие функции разведки. Разведке остается исполнение тех задач, с которыми не может справиться весь технический аппарат современных армий. Поэтому функции разведки все более и более отодвигаются в область сложнейшего и важнейшего предмета современной войны — психологии.

Старый генеральный штаб, великолепно справлявшийся в вопросах тактики, стратегии, военной истории, философии, — мало уделял внимания психологии, а потому в вопросах разведки его теория отстала, несмотря на стратегическое значение разведывательной службы. Хотя и многие видные полководцы, и иные знатоки военного дела признали важное значение морального состояния войск в деле войны, однако дальше признания в этом деле не двинулись.

Наша эпоха богата величайшими сотрясениями. Общественные катастрофы заставляют усиленно шевелить мозгами и самых закоренелых консерваторов. Опыт гражданской войны показал, что, несмотря на то что в теории генштаба психологическая разведка почти не затронута, однако на практике она велась в значительной степени. И не только велась, а в настоящее время, пользуясь передышкой, немало работают над созданием практической организации для осуществления этой задачи. Чего не сделали полковники генерального штаба, то доделывают прапорщики и коммерсанты.

Придерживаясь мнения Суворова не презирать неприятеля, каков бы он ни был, стараться всегда хорошо узнать его, помня ту истину, что от противника нужно ожидать всегда разумных действий, необходимо уделить должное внимание вопросу психологической разведки.

Всякое познание противника имеет целью отыскать в нем опасные для себя качества на предмет обезвреживания их и одновременно с этим находить его слабые стороны для нанесения ему решительного и наиболее чувствительного удара.

Нет сомнения, что психология массы в войне играет решающую роль, однако она зависит от экономических, политических, социальных, национальных и иных свойств этой массы. К этим основным условиям во время войны присоединяются еще второстепенные, но довольно важные — сила действия неприятеля, ловкость, превосходство его техники и всякие неожиданности, могущие деморализовать армию. Опытность командного состава, умелый подход к массам, создающий авторитет в их среде, может служить средством поддержания энтузиазма, без которого победа невозможна.

Стимулы, вызывающие энтузиазм, силы, направляющие его, и способы регулирования таковых — вот задача, которую должна разрешить психологическая разведка. В этой области, более чем в какой-либо другой, разведка может активными действиями достигнуть максимальных результатов при минимальных потерях со своей стороны.

В гражданской войне активно-психологической разведкой пытались заниматься армии Колчака и Деникина. Но у них эта работа велась примитивно-кустарным способом. Посылались лазутчики в прифронтовую полосу красных, которые выкрикивали: «нас командиры продают», «мы окружены», «враг в тылу» и т. д. Подобные действия способны на первых порах вызвать замешательство в войсках, но подобный обман часто повторяться не может, и сами войска начинают расправляться с подобными крикунами.

Совершенно иное, когда своя артиллерия обстреливает свои окопы, когда свой аэроплан на свои цепи сбрасывает бомбы, когда свои резервы атакуют фронт или командный состав откроет фронт и пропустит неприятеля в тыл. Подобные факты деморализуют самые устойчивые войска.

Это может сделать агентурная разведка при наличии хорошей организации, созданной еще в мирное время задолго до войны.

В этом заключается задача активно-психологической разведки во время войны. Но для осуществления этой задачи она должна проделать долгую осведомительную работу в мирное время.

Психологическая разведка изучает характеры командного состава персонально, отмечая у каждого из них все преимущества и недостатки, отыскивая слабые струны, играя на которых можно прибрать к рукам человека. Подчиняя своей воле отдельных командиров, используя их в своих целях, а тех из них, на кого не удалось повлиять разнообразнейшей массой способов и средств, которых беспредельное множество в распоряжении психологической разведки, — она удаляет. Одних — посредством провокации сдает судебно-следственным властям, других — компрометирует в глазах массы, третьих — в глазах высшего начальства, четвертых — среди своего круга и т. п. Удаляя из армии противника одну часть командного состава и прибирая к рукам другую, психологическая разведка подходит вплотную к разрешению главной стратегической задачи, которая решалась всеми родами оружия. Если главная задача — разбить армию противника в поле, после чего легко сделать все остальное, то первая задача — разбить командование этой армии, а тогда легче будет справиться с армией.

Итак, в наше время, когда появляются чуть не ежедневно новые открытия и изобретения во всех родах оружия, не следует забывать старый, но не могущий устареть, вечно обновляющийся живой род оружия — психологию. И кто беднее материальной техникой, тому в силу необходимости приходится противопоставлять ей технику ума, энергии и силы воли.

Область деятельности психологической разведки не ограничивается армией — она может проникать во все области жизни страны. На политической и дипломатической арене она не менее применима, чем в военном деле. Так же она применима и в деле народного хозяйства.

Психологическая сторона в деле разведки не новшество, не открытие; она также стара, как и сама разведка. Весь вопрос в том, что она не была систематизирована, не была в достаточной мере научно обработана, но на практике каждый агент разведки был по-своему психологом в силу необходимости. Непонимание психологии людей, неумение применяться к таковой и воздействовать на нее всякую агентурную разведку делает немыслимой. Поэтому каждый агент в известной мере — психолог. Но в настоящее время идет усиленная работа над организацией этой области работы, над систематизацией ее.

В настоящем изложении невозможно даже в кратких чертах описать психологию. Следует лишь отметить, что основные факторы, определяющие психологию масс, могут изучаться и мирное время по разным источникам. Для этой цели даже не следует загромождать агентурную разведку. Насколько же будет известен социальный, национальный состав армии и известна психология масс данной страны, можно до некоторой степени определить психологию войск, если принять во внимание их условия быта, дисциплину, воспитание и т. п.

Агентурная разведка не может разбрасываться, стараясь все решительно знать. Она сосредоточивает свою работу на главном элементе, посредством которого может оказать активную поддержку своему государству.

Из всего вышесказанного вытекают следующие основные задачи психологической разведки:

Прежде всего она стремится наследовать быт, мировоззрение, настроения, обычаи, традиции, стремления, нравственные качества, материальные и семейные обстоятельства командного состава, дипломатов, крупных чиновников, политических и общественных деятелей разных партий и групп, крупных коммерсантов, артистов, художников, поэтов, преступников.

Выясняет стремления и настроения отдельных национальностей и, учитывая причины антагонизма, разжигает национальную вражду, искусственно поддерживает автономные вожделения и поощряет стремления к отделению.

Зорко следит за всеми проявлениями классовых противоречий, искусственно обостряет взаимную вражду, толкает классы на борьбу друг с другом, разрушая единство, разлагая массы населения и армию.

Организация разведывательной службы

Выше мы неоднократно подчеркивали значение и необходимость разведки и указывали на обширное поле ее деятельности. Сказанное нами подкрепим несколькими мнениями компетентных людей.

«Никогда не презирайте вашего неприятеля, каков бы он ни был, и хорошо узнавайте его оружие, образ действовать или сражаться, свои силы и его недостатки» (Суворов).

«Ничто не придает столько храбрости и уверенности в действиях, как знание расположения противника» (Наполеон).

«Начальник ничем не должен пренебрегать, чтобы быть ориентированным в движениях противника» (Жомини).

«Знать расположение неприятеля, быть во время осведомленным в его передвижениях, собрать достаточно данных для проникновения в его проекты — является одной из труднейших задач, которая выпадает на долю командования. Нельзя ничем пренебрегать в этом отношении» (Маршал Мармон).

«Ничто не так важно в армии, как организация службы шпионства. Сведение, полученное вовремя, может дать победу и спасти от поражения; война только потому сомнительна в своих результатах, что нельзя всегда знать передвижения противника. Те, кто получает о них вовремя определенные сведения, не имеют шансов зависеть от досадных случайностей» (Генерал Гибо).

«Все великие полководцы были хорошо осведомлены. Они знали местность, силы, позиции, средства, а часто и намерения их противников, которые со своей стороны не знали ничего или почти ничего. Этим и объясняются успехи одних и поражения других» (Генерал Леваль).

«Сведения о противнике составляют основу всех идей и действий на войне» (Клаузевиц).

«Всякий генерал, который действует не в пустыне, а в населенном крае и не будет достаточно осведомлен о противнике, не знаток своего дела» (Наполеон Г).

«Если бы всегда заранее удавалось узнать намерения противника, можно было бы побеждать с худшей армией» (Фридрих Великий).

«В современной войне все таинственно, рассеяно, далеко, невидимо, отвлеченно. Это соперничество отважных охотников и опытных наблюдателей, разведчиков и шпионов. Это борьба ума, хитрости, сообразительности и проникновения» (Людовик Нодо).

Бесспорно, что военные авторитеты всех национальностей и всех времен признавали необходимость разведывательной службы. Однако цитированные выше мысли страдают односторонностью в том отношении, что переносят центр тяжести почти исключительно на чисто военную разведку, а разведку в других областях оставляют без внимания. В современную эпоху война прежде всего ведется на экономическом, политическом, дипломатическом фронтах, а в последнюю очередь на фронте военном. Поэтому значение современной разведки выросло до громадных размеров, и наряду со значением расширилась и область задач разведки. Все перечисленные области жизни государств тесно переплелись между собой, одна другую дополняет и одна от другой зависит как в мирное, так и в военное время. В связи с этим разведывательная служба расширилась до грандиозных размеров и крайне осложнилась и нуждается в прочной организации, системе и порядке.

«Ничто не должно иметь столько системы и порядка, как разведывательная служба, если хотят, чтобы она давала удовлетворительные результаты… Для войны все должно быть предусмотрено, подготовлено и организовано» {Генерал Леваль).

Оперативное командование при современном сложном управлении войсками не может руководить разведывательной службой и не может разбираться в массе сведений, поступающих от самых разнообразных источников, в необработанном, несистематизированном и непроверенном виде, сведения эти могут быть использованы лишь после тщательной проверки и сопоставления с массой других сведений. Оперативное командование должно давать общие указания, ставить ближайшие задачи разведке и использовать добытые ею данные, а вся исполнительная часть, кропотливая и громоздкая организационная и техническая стороны дела с него снята и возложена на специальные разведывательные органы. Эти последние объединяют всю разведывательную работу, ставят задачи в полном соответствии с требованиями момента, заботятся об исполнении этих задач и проделывают всю работу по проверке, оценке и систематизации полученных сведений и уже в готовом, обработанном виде представляют в распоряжение оперативного командования.

Разведывательные органы стремятся быть полностью осведомленными о всех действиях, намерениях и планах своего правительства и командования и, исходя из этого, определяют, что в данный момент наиболее необходимо знать правительству или командованию, на что при данном положении вещей следует обращать разведке особое внимание, в каком направлении напрягать свои силы, проявляя постоянно самую широкую инициативу. При всем этом они базируются на всестороннем знании противника, на понимании свойств всех органов разведки и степени продуктивности и работоспособности каждого из них.

Не менее сложна задача сделать правильный вывод, окончательно оценить всю массу поступающих сведений. Наполеон говорил, что «в хаосе донесений выдающийся ум распознает истину, а ум посредственный теряется».

Обширность задач разведки и сложность ее аппарата требуют от руководителей и разведывательной службы обширных познаний специального характера и оперативной подготовки и, кроме того, склонность к разведывательной работе. В одинаковой мере от них требуется достаточная политическая подготовка. Вот какие требования предъявляет к руководителям разведывательной службы А. И. Кук: «Широкое развитие всех областей жизни современного государства, и тесно, глубоко связанного с этой жизнью военного дела, беспрерывное развитие техники, сложность и крайнее непостоянство политической обстановки, психологии и взглядов отдельных граждан, осложнение в связи с этим деятельности в области тайной разведки и сопряженный с ней расход больших материальных средств — предъявляют, соответственно, лицу, стоящему во главе организации и руководства тайной разведки, требования: широкое и всестороннее образование, широкий кругозор и личная инициатива, объективность в суждениях и заключениях, знаток и фанатик своего дела, умение снискать к себе уважение и доверие, безусловная преданность своему правительству, работоспособность, энергия и настойчивость, такт и выдержка, молчаливость, безукоризненность поведения и безусловная честность, особенно в денежных делах и в хранении тайн».

Чаще всего руководителями разведки являются лица, получившие высшее военное образование и имеющие опыт в оперативном отношении, каковые качества позволяют им ориентироваться в своей сложной работе. В состав различных отраслей разведки часто вводятся и исполняют специальные поручения и задачи лица других профессий, например, инженеры, экономисты, востоковеды и другие.

Рябиков в таком виде суммирует задачи разведывательных органов:

Организация сбора сведений о странах и армиях иностранных государств, а также возможных театрах военных действий в мирное время и о противнике и местности в военное — комбинацией всех возможных органов разведки.

Систематическое направление и объединение работы этих органов для достижений общей цели — получения своевременных, возможно полных, достоверных, дополняющих и проверяющих друг друга сведений.

Обработка и оценка получаемых сведений.

Предоставление сведений начальнику в обработанном, проверенном и оцененном виде, а при срочности — и в сыром виде, но обязательно с оценкой.

Издание и своевременное сообщение получаемых сведений всем надлежащим штабам, войсковым частям и заинтересованным учреждениям». При громадном общегосударственном значении изучения экономического и внешне[го] и внутренне[го] политического состояния соседних государств разведку в этих областях могут вести соответствующие гражданские ведомства, организуя тайную заграничную агентуру, однако при условии самого тесного взаимодействия с военными разведывательными органами ввиду важности этих вопросов для военной подготовки и абсолютной необходимости, чтобы военное командование было вполне осведомлено об экономическом и политическом положении иностранных государств и на этой почве строило бы дело обороны своей страны. Однако военное командование помимо гражданского ведомства организует свою самостоятельную разведку экономического, политического и дипломатического характера.

Проведение весьма сложного дела разведки — работа крайне трудная, и успех в ней возможен только при наличии удачно выработанного плана, положенного в основу всей работы. План организации и ведения разведки должен быть тщательно разработан и внимательно продуман, при разработке плана непременно должны быть учтены и взвешены все данные до последних мелочей той обстановки, в которой этот план предстоит осуществить, и все возможности и случайности, могущие мешать его осуществлению. Разведывание противной стороны чаще всего протекает на чужой территории и от руководящего органа отделено известным расстоянием, а отсюда связана с расходом времени, сопряжена с случайностями как стихийными, так и создаваемыми искусственно противной стороной, стремящейся предохранить свои тайны от разоблачения.

Цель разведывательной работы заключается в сборе сведений для применения и использования их в нужный момент. Наступление этого момента можно приблизительно учесть, но всегда могут неожиданно возникнуть осложнения в международном положении, нарушающие нормальный ход событий, и момент этот может наступить раньше, чем этого ожидали. Особенную остроту приобретает вопрос при современной шаткости политической обстановки в мировом масштабе и внутри отдельных государств. С другой стороны, действительно ценные результаты разведка достигает лишь в процессе длительной работы. Поэтому осуществление плана начинается заблаговременно, работа ведется беспрерывно, не приостанавливаясь ни на миг, систематически добиваясь достижения намеченных в плане работы целей и проникая во все области жизни, связанные с подготовкой к войне и с введением ее во все слои и классы общества, во все профессии, промыслы и предприятия, применяя все силы, средства, способы и приемы. Результаты осуществления плана добываются своевременно, ибо только своевременность получения сведений дает возможность воспользоваться ими в нужный момент; если же момент упущен, сведения теряют ценность, а часто и всякое значение.

Способы осуществления плана вырабатываются соответственно условиям той обстановки, в которой придется план проводить в жизнь. При выработке способов избегают шаблона, бесконечно их видоизменяют, дабы избежать раскрытия их противником, беспрерывно следящим за работой иностранной разведки и стремящимся выяснить применяемые ею способы.

Рябиков устанавливает нижеследующие общие требования от разведывательной службы в мирное время:

«1) Вся разведывательная служба мирного времени должна вестись по глубоко продуманному и систематически проводимому в жизнь общему плану разведки, составленному в центральном органе Генерального штаба в полном соответствии с задачами нашей политики и с нашими стратегическими предположениями.

Разведывательная служба в государстве объединяется и направляется центральным разведывательным органом Генерального штаба, получающим идейные указания от начальника Генерального штаба. Разведка заинтересованных гражданских ведомств должна вестись в тесном единении и взаимодействии с работой Генерального штаба, преследуя общие основания, идеи и задачи и постоянно обмениваясь получаемыми сведениями.

Органы всех разведывательных инстанций мирного времени подчиняются в своем специальном деле соответствующим органам высших инстанций.

Во главе разведывательных инстанций должны стоять вполне подготовленные к этому делу и обладающие всеми необходимыми качествами и доверием люди. Набор всех сотрудников должен делаться особенно внимательно и осторожно.

Для правильного и более продуктивного напряжения работы необходимо достигнуть единства взглядов и приемов.

Разведка в мирное время ведется непрерывно.

Работа всех разведывательных органов и сотрудников разведки должна вестись интенсивно с проявлением широкой частной инициативы в рамках общего плана работы.

Разведка ведется комбинацией всех органов, которые должны своей работой друг друга дополнять и проверять.

Между разведывательной и оперативной службой должна существовать все время тесная связь. Также в тесном взаимоотношении ведется работа разведки и контрразведки.

Задачи по разведке должны даваться вполне определенные и по возможности немногочисленные; при постановке задач подлежит всегда указывать на главнейшее, что надлежит выяснить, и убедиться, что задача понята.

Сведения разведки всех органов должны быть своевременны, достоверны, правдивы, ясны, точны и беспристрастны.

Доставка всех сведений должна быть обеспечена прочной, надежной и быстрой связью.

Все данные, получаемые от различных органов разведки изучаются, обрабатываются и оцениваются.

Одной из серьезных забот разведывательной службы мирного времени является разработка плана мобилизации разведки, т. е. перехода разведки с мирного на военное положение.

Органы разведки мирного времени продолжают свою работу и после начала войны, и общие требования от разведывательной службы в мирное время вполне сохраняют свое значение и во время войны, но с добавлениями, вызываемыми ведением непосредственной разведки полевыми штабами и войсковыми частями».

Средства, или органы разведки

Сущность агентурной разведки

Все бывшие до сих пор войны и не только войны, а и вообще борьба между нациями, группами и впоследствии между классами имели две стороны. С одной стороны, вооруженные массы людей выступали в открытом бою одна часть против другой или путем стачек и демонстраций открыто вели борьбу друг против друга; с другой же стороны, велась тайная борьба, скрытая, затаенная подготовка к открытым действиям, а также во время войны узнавались силы противника. Тайный способ борьбы применялся всегда там, где вообще существовала вражда и ненависть между частями человеческого общества.

Национальные войны, в дальнейшем империалистические войны, а также все до сих пор бывшие гражданские войны и, наконец, последняя освободительная гражданская война не могут обойтись без учета сил противника, который каждой воюющей стране или классу также необходим, как учет собственных сил. Одновременно с этим каждой воюющей стороне, будь это нация или класс, необходимо для успешных военных действий знать все планы и намерения противника.

Для учета сил противника, выяснения его целей и задач, а также тактики каждая из воюющих сторон имеет орган, который можно назвать «глазами и ушами» армии, или, как его обычно называют, выражаясь деликатно — разведку.

«Сведения о противнике составляют основу каждого шага на войне». Сознавая это значение и необходимость познания противника, всякое государство стремится использовать все средства и способы для наиболее успешного и полного осуществления этой задачи. Войсковая разведка страдает тем недостатком, что она может проникнуть в расположение противника лишь на очень ограниченное расстояние и видеть только то, что доступно для глаза, простого или вооруженного оптическим прибором. Воздушная разведка хотя и проникает глубже в тыл, имеет более широкий кругозор и пользуется большей свободой действий, но все же слишком неразрывно связана со своей базой, зависит от многих посторонних условий и в сущности немного разнится от кавалерийского разъезда или другой единицы войсковой разведки. Сведения, добываемые от пленных, будут поступать лишь тогда, когда удастся взять пленных, и не всегда последние смогут и будут давать то, что требуется для разведки. Изучение печатных материалов не откроет разведке тех тайн, которые не подлежат разглашению ввиду государственной безопасности. Все, что носит характер тайны, может быть добыто только тайными путями, хитростью, ловкостью, обманом и подкупом. Для раскрытия тайн обычно употребляются способы, не считающиеся ни с законами, ни с нравственностью. Таким средством разведки является агентурная разведка, или шпионаж.

Разведывательная работа дипломатического и консульского корпусов, или, как мы ее называли — легальная тайная разведка, ограничена в своих действиях законами, обычаями и пр. и не применима в военное время.

Войсковая разведка за редкими исключениями дает сведения только тактического значения. Ее средства имеют слишком короткий радиус. В стратегические действия противника, в его тайны, планы и замыслы она проникнуть не может. Изучая печатные материалы, можно из них почерпнуть лишь то, что в них содержится. Собственная инициатива разведки в этом отношении проявлена быть не может, а зависит целиком от объекта.

Какими средствами пользуется тайная агентура для осуществления своих задач, какие она применяет способы и приемы в своей работе, об этом речь будет ниже. В выборе средств и способов работы агентурная разведка не ограничивает себя никакими условиями в самом широком значении этого слова. Будь то действие преступное с точки зрения законности или безнравственное, подлое и недостойное с точки зрения существующей морали — она не дает себя стеснять ни законом, ни предрассудками, если только эти действия могут способствовать достижению цели. Нет такой задачи, которой не могла бы выполнить агентурная разведка, нет такой тайны, до которой она не могла бы добраться. Другой вопрос — насколько сумеет выполнить эту задачу тот или другой работник, но для агентурной разведки в целом невозможного нет. Район деятельности, глубина проникновения агентурной разведки беспредельна. В противовес войсковой разведке агентурная разведка является разведкой стратегической. Агентурная разведка действует как в мирное, так и в военное время. Ее нельзя выдворить из пределов страны как любого дипломата или консула, ибо она существует тайно от закона и не подчиняется ему. Агентурная разведка не довольствуется сбором случайных материалов, а работает по твердо выработанному плану, систематически, шаг за шагом идет к намеченной цели и сохраняет свою собственную инициативу.

Генерал Клембовский в книге «Тайные разведки» пишет: «Один надежный лазутчик, знакомый с военным делом, может добыть и передать такое важное сведение, которое не доставит целый ряд образцово организованных кавалерийских разъездов. Шпион может не только увидеть, где и в каких силах находится в данную минуту неприятель, но и слышать, что именно он намерен предпринять». В этих словах признается высокое значение агентурной разведки, но, с другой стороны, она изображается как будто в виде пассивного соглядатая. Эта ошибка сквозит по всей упомянутой книге Клембовского с начала и до конца. Он недооценивает агентурную разведку. Клембовский приводит тысячу примеров из военной истории всех времен, наглядно показывающих превосходство агентурной разведки перед войсковой, но это не мешает ему тут же заявлять, что агентурная разведка является превосходным дополнением войсковой разведки.

История показывает, что разведывательные данные широкого значения могут быть добыты только посредством агентурной разведки. Все выдающиеся полководцы, чей кругозор не ограничивался полем сражения, а охватывал события и обстоятельства и за пределами его, прибегали к услугам агентурной разведки. Эволюция агентурной разведки свидетельствует о том, что она принимает все более крупные размеры и захватывает все более широкое поле деятельности, а отсюда увеличивается и ее значение. Последние войны показали, что без преувеличения мы можем говорить о целых тайных невидимых армиях, а современная напряженная мировая конъюнктура с ее политическим и экономическим равновесием и противоречиями, толкающими на борьбу одну часть мирового общества против другой, еще более подтверждает это. Если еще и не вспыхнула открытая война, то ведется напряженная борьба крупными скрытыми силами и в крупных размерах. Все другие средства разведки, стесненные в своих действиях условностями, могут играть в деле разведки только дополнительную, подсобную роль по отношению к агентурной разведке, колоссальные размеры и значение коей только еще более подчеркиваются при сравнении ее с этими другими средствами.

Из военной истории мы можем почерпнуть массу примеров, свидетельствующих о том, что тайная разведка, или шпионаж, применялся уже в седой древности, постепенно принимая все более постоянную и систематизированную форму. Напротив, о способах работы шпионов прежних времен осталось слишком мало данных. Имеется кое-какой материал, собранный военными специалистами, кое-какая литература, пытающаяся осветить шпионаж, но их мало. И это вполне естественно. Ибо всякая разведка слишком заинтересована в том, чтобы не раскрыть своих методов и приемов работы и этим обнаружить перед неприятелем свое оружие, предназначенное для нанесения тайного удара. Чем дальше мы идем в область прошлого, тем большую мы видим ненависть к шпионажу и брезгливость по отношению к нему. Поэтому никто не старался вникать в это дело в целях его разоблачения и изучать его сущность. В большинстве случаев всякий командир, захватив на войне неприятельского шпиона, считал своим долгом покончить с ним на месте. И только в новейшее время можно встретиться с фактами, из которых видно, что люди заинтересовались шпионажем и делали попытки изучить его. Здесь мы видим, что в некоторых случаях удавалось расшифровать неприятельских шпионов, поймать их, влезть в их среду. Но и здесь масса пробелов, недоговоренностей и темных мест и нет ничего цельного с научной точки зрения.

Данные о методах и приемах шпионажа, ставшие достоянием широких масс в результате судебных процессов, или показания пойманных шпионов об этих методах, даже не выходящие из стен контрразведывательных учреждений, не могут быть рассматриваемы как непреложная твердая теория. Само разоблачение этих методов послужит для всякой тайной разведывательной организации предостережением к тому, чтобы отказаться от них. Напротив, они настоятельно требуют изъятия этих методов из употребления и замены их другими, и сами по себе дают толчок к изысканиям новых приемов и способов.

Равным образом каждый отдельный шпион старается скрыть свою работу, не говорит о ней и не пишет, а если пишет, то совершенно секретно. Он скажет только часть, но своей профессиональной тайны не откроет. С другой стороны, этого нельзя изложить, как бы ни старались. Обычно, когда посылают шпиона, ему дается только задание, но не указываются никакие способы для исполнения, потому что неизвестны условия, в каких будет находиться шпион и какие мытарства он должен будет пройти. Нельзя предсказать, показать и доказать всего.

Для примера возьмем книгу руководителя германской контрразведки во время европейской войны Николаи «Германская разведка и контрразведка в мировой войне». Из нее ничего не понять, в ней Николаи ничего не говорит о своей работе, а между тем несомненно мог бы рассказать много интересного. В этой книге говорится, что германский шпионаж был мало развит, потому что французами было поймано мало германских шпионов, в то время как французских шпионов попадало в руки германской контрразведки несравненно больше, стало быть, Франция имела шпионов больше, чем Германия. Но отсюда же можно сделать обратный вывод: если французы ловили мало германских шпионов, их контрразведка работала плохо, а германский шпионаж был лучше организован, шпионы более ловки, умны и развиты; французские шпионы были настолько непригодны для дела, что германская контрразведка их легко ловила. Этот последний вывод как нельзя лучше подтверждается книгой Резанова «Немецкое шпионство».

В своей книге Николаи задается вопросом, по какой причине был казнен полковник Мясоедов? По его мнению, последний работал очень хорошо и причинил немцам громадный вред. Есть возможность уничтожить кого угодно и спровоцировать всякого человека так, что свое собственное правительство его расстреляет. И нет ничего невозможного, что сам Николаи подвел Мясоедова и царское правительство его казнило. Здесь много есть возможностей, и многим даже не снится, как работают шпионы.

То, чего можно добиться от захваченных шпионов и чего от них добивались при следствии, не является еще непреложным законом и теории на нем строить нельзя. Отсюда и всякие печатные материалы по шпионажу не могут быть рассматриваемы как руководство, а лишь как пособие для изучения вопроса. Последние могут только осветить основные положения, присущие шпионажу как всякой организации вообще и подчеркнуть специфические особенности его. В области шпионажа требуется самая широкая изобретательность. Главной основой в работе служит постоянный учет своего собственного опыта и оценка своих действий. Для того, чтобы понять и усвоить работу шпионажа, мало выслушать лекции, побыть на курсах, прочесть воз литературы, а надо вникнуть в него и почувствовать его всем существом, понять инстинктивно, а не только мозгом.

До сего времени в своем изложении мы употребляли почти исключительно слово «разведка», бегло разобрали ее виды и в качестве наиболее действительного вида выдвинули тайную агентурную разведку. Последняя часто носит название шпионажа, который является основным объектом работы контрразведки, а отсюда и основным объектом изучения. Равным образом лиц, занимающихся тайной, агентурной разведкой, называют шпионами. Название это происходит от французского слова «espler», что означает подсматривать, следить.

В чем же заключается разница между разведкой и шпионажем?

Возьмите любого обывателя в любой стране и скажите ему, что вблизи него находятся шпионы, он придет в ужас. Но спросите его, что такое шпион, он не сумеет этого объяснить. Но он его боится и не столько боится, сколько презирает. Члены любого правительства в какой угодно стране (не будем говорить о Советской стране) всегда скажут, что шпиона следует обязательно повесить. Лишь иногда шпиону делают такую честь, что его расстреливают, а обычно вешают. Ненависть, презрение к шпиону — общепринятое правило. В момент подготовки к войне и во время войны всюду стараются видеть шпионов, везде идут о них разговоры, все страдают шпиономанией. Всюду о них отзываются с презрением, но в то же время всякое правительство стремится иметь наибольшее количество шпионов. Всякий полководец повесит иностранного шпиона, и каждый из них стремится иметь своих. Прусский король Фридрих Великий, намекая на комфортабельность обстановки, которой окружал себя в походе его противник, сказал: «Маршал де Субиз требует, чтобы за ним следовало сто поваров; я же предпочитаю, чтобы передо мною следовало сто шпионов». Принц де Линь говорил, что иметь одного своего человека в неприятельском штабе за миллион весьма выгодно. Если готовы были дать за шпиона миллион, то он что-нибудь да стоит, а если он в то время стоил миллион, то даже трудно вычислить, что он должен был бы стоить теперь.

«Для прочной организации глубокого заграничного тайного разведывания и руководства различными ответственными центрами и отделами работы нужны безусловно надежные, верные, преданные своему делу люди; нужны надежные, вполне доверенные лица и для выполнения различных кратковременных секретных задач и поручений как в мирное время, так и в военное время; эти люди работают из самых чистых побуждений, желая оказать пользу родине, вознаграждение их является лишь средством к жизни, а не целью. К этой категории относятся доверенные, военные или гражданские лица, наши подданные, занимающие различные руководящие должности по тайной разведке за границей и живущие там постоянно под разными ложными предлогами, а иногда и вымышленными фамилиями, или же отправляющиеся в различные временные командировки. У перечисленных лиц может быть целый ряд более мелких сотрудников, также наших подданных, ведущих свою опасную тяжелую работу на пользу своего государства.

Могут ли носить эти лица презренную кличку шпиона? Конечно нет, работа их отнюдь не позорна, а заслуживает полного уважения и поощрения. Только сознание долга двигает этих героев, идущих в случае неудачи на верную смерть».

В таком возвышенном тоне пишет Рябиков о подданных своего государства, занимающихся тайной разведкой. Он называет их героями, а работу их — достойной уважения. Но этот же Рябиков, поймав неприятельского тайного агента, вовсе не стал бы справляться о его побуждениях, а повесил бы его на первой осине.

Отсюда следует, что неприятельскую тайную разведку как причиняющую громадный вред, ненавидят, презирают и именуют шпионажем, свою же называют разведкой. Своих тайных разведчиков называют агентами, секретными сотрудниками и прочими названиями, а лиц, причастных к агентурной разведке противной стороны, клеймят кличкой шпионов.

На этом мы наглядно видим проявление двойной морали и силу диалектического способа мышления, что все относительно. Насколько неприятельских шпионов стараются поймать и повесить, настолько же все заинтересованы в сокрытии своих.

Кем бы мы ни были, чем бы мы ни занимались, мы не должны забывать, что мы марксисты. В разведке и контрразведке мы не должны забывать доктрины марксизма, подойти к шпиону с марксистской точки зрения и изучить его, отбросив все обывательские предрассудки.

Маркс учит, что вся история человеческого общества является историей классовой борьбы. Каждый общественный класс ведет беспрерывную борьбу не только с другими классами общества, но и внутри самого класса борются отдельные группы его. В этой борьбе иногда часть класса пользуется другими классами для поражения своего противника. Но в конце концов, какая бы ни была борьба — борьба классов или национальностей — будет ли это война национальная, империалистическая или гражданская — борющиеся стороны не могут обойтись без средств, которые им помогают в войне.

Шпионаж является одним из средств войны, это один из способов ее. Борьба идет то открытая, вооруженная, то скрытая, затаенная. И в тот момент, когда нет еще сил или не назрели еще условия для открытой вооруженной схватки, борьба производится скрытая, затаенная, тайная, в шапках-невидимках, распознают силы неприятеля и скрывают свои силы, свои планы, свои тайны. Другое дело, когда эта борьба принимает формы открытой вооруженной схватки. Тогда опять необходимо знать, куда неприятель движется, что делает, что предпринимает. Таким образом шпионаж предварительно действует перед войной и в дальнейшем содействует той же войне другими — тайными, скрытыми способами и средствами.

Поэтому не следует ни возмущаться, ни негодовать, услышав слово шпионаж, а отнестись к нему, как ко всякому другому действию своих врагов, совершенно спокойно, здраво обсудить его, разобраться в чем его суть, как он действует, насколько он опасен, как с ним бороться и обезвредить его. Шпионаж как явление, занимающее известное место во взаимных отношениях между государствами и действующее против безопасности того или иного из них, получил вследствии этого определенное выражение в международном и уголовном праве.

«Тайными агентами, или шпионами, называются лица, способствующие иностранному государству в собирании тайным образом или под какими-либо вымышленными предлогами всех необходимых ему сведений. Для признания данного лица шпионом совершенно безразлично его подданство, а кроме того, вовсе не требуется, чтобы оно действовало непременно в пределах того государства, о силах и средствах которого производится разведка; при выяснении понятия шпионства важно иметь ввиду, что характеризует его только способ деятельности неприятельских агентов, а отнюдь не характер сообщаемых шпионом сведений.

Для признания наличности шпионажа не требуется непременно, чтобы шпион сообщал пославшему его государству сведения, известные небольшому кругу лиц и составляющие так называемую «военную тайну». Для признания данного лица шпионом необходимо только, чтобы оно само при сборе предположенных к посылке сведений действовало тайно под вымышленными предлогами (профессор Уартенс. Современное международное право цивилизованных народов).

В декларации Брюссельской конференции, созванной в 1874 г. для выработки общеобязательных законов и обычаев войны, говорится о шпионаже:

«Шпионом может быть признано только такое лицо, которое действует тайным образом и подложными предлогами, собирает или только еще собирается собирать сведения в местности, занятой неприятелем, с намерением об открытом донести противной стороне».

Согласно ст. 22 той же Брюссельской декларации, переодетые военные, проникшие к неприятелю, считаются шпионами.

Так характеризует понятие шпионажа международное право. (Обе цитаты и примечание заимствованы у Рябикова.) Из этих определений следует, что главными признаками шпионажа являются действия тайным образом в пользу противника под ложными предлогами. Законодательство каждой страны устанавливает строгую кару для шпионов, действующих во вред этой стране, причем законоположения определенно указывают, какие именно действия считаются шпионажем.

Контрразведка каждой страны, ведя борьбу со шпионажем, преследует личности или организации, действующие в целях раскрытия тайн этой страны другой стране. Но как законодательство, так и контрразведка должны учитывать для признания наличия шпионажа в первую очередь то, что целью собирания сведений была передача их противнику. При наличии этого условия всегда будет налицо тайное действие или ложный предлог, или то и другое вместе. Для законодательства и контрразведки при этом совершенно безразлично, действуют ли шпионы в нашей стране или против нашей страны из пределов другого государства, являются ли они своими или иностранными подданными. Так же безразлично, сумел ли шпион уже осуществить свои намерения или только собирается еще осуществить. Определяющим мотивом является то обстоятельство, что данное лицо имеет отношение к разведке противника, которая действует в ущерб безопасности нашего государства.

Итак, агентурная разведка и шпионаж — суть понятия тождественные. Разница заключается лишь в терминологии, а последняя зиждется на том презрении и той ненависти, которые питали и теперь еще питают к шпионам не только обывательщина, но и более осведомленные и понимающие сущность и необходимость шпионства. Корни этого презрения и ненависти кроются в сознании того вреда, который наносят неприятельские шпионы, и в брезгливости к тем действительно «грязным и неблагородным» приемам, которые в своей работе применяют шпионы. Но с другой стороны, ни одно государство или общественный класс не может отказаться от пользования шпионажем, абсолютно необходимым для защиты своих интересов, и в силу этого вынуждены к своим собственным шпионам относиться поощрительно. Оттого свою собственную агентурную разведку называют теми или другими терминами, считающимися с точки зрения существующей нравственности менее позорными, чем шпионаж, а агентурную разведку противника называют шпионажем. Своих собственных шпионов называют разведчиками, агентами, секретными сотрудниками, информаторами, осведомителями и пр., а чужих — шпионами, изменниками, предателями и другими кличками.

Если у нас в СССР мы также яро ненавидим вражеских шпионов и всеми силами против них боремся, то не от того, что они являются именно шпионами, а от того, что они, как и всякие другие слуги мировой буржуазии, вредят делу пролетарской революции и подрывают мощь рабоче-крестьянского государства.

Развитие шпионажа

Шпионы

Шпионы подразделяются на несколько категорий по признакам, которые определяются характером исполняемых ими задач и теми побуждениями, которые заставили их взяться за шпионскую работу. Однако такая классификация шпионов по категориям не имеет с практической точки зрения большого значения и даже не поддается точному определению. Ибо слишком разнообразны бывают побуждения и формы агентурной разведки, чтобы учесть и предусмотреть их все.

В зависимости от причин, побудивших шпионов взяться за свое дело, таковые подразделяются на добровольные, подневольные и невольные.

Добровольными шпионами называются люди, принявшиеся за шпионскую деятельность добровольно, без всякого принуждения. Мотивы, побудившие их к этому, могут быть различные. В первую очередь, к этой категории принадлежат люди, взявшиеся за работу исключительно из желания принести пользу своей стране, из-за патриотизма или преданности своему долгу. Эта категория шпионов самая надежная и наиболее желательная, так как служат добровольно и усердно, без всяких корыстных целей. Сюда же могут быть отнесены подданные иностранного государства, идейно преданные целям и стремлениям страны, на службе у коей они состоят в качестве шпионов.

Наемными шпионами называются добровольные шпионы, посвятившие себя этой деятельности как источнику добывания средств к существованию, превратившие шпионаж в ремесло. Среди них находятся люди иногда и честные, опытные и любящие свое дело, но большинство из них авантюристы, подчас гениальные в своей изобретательности и любящие сильные ощущения. При сложности агентурного аппарата и обширности его функций эта категория агентов играет весьма существенную роль. Степень усердия наемных шпионов зависит главным образом от получаемого ими содержания. При умелом руководстве, соответствующем поощрении и учете психологии каждого отдельного агента из этой категории лиц для агентурной разведки может быть извлечена крупная польза.

Часто добровольно берутся за шпионаж люди невысокой нравственности из корыстных побуждений, подонки общества. Сюда могут относиться люди всех национальностей и всех профессий, все они требуют по отношению к себе от руководителей шпионажа большого внимания и осторожности. Единственной приманкой для них служит только нажива, поэтому при хорошей оплате доставляемых ими сведений последние могут быть ценны, задачи могут ставиться им ответственные. Но при нравственной неустойчивости и жажде к деньгам никогда не исключается возможность, что они не перейдут на службу к той стороне, которая будет больше платить.

Существует категория подневольных шпионов, которые вынуждены работать, которых втягивают в шпионскую работу и держат в вечном страхе перед выдачей их же правительству или перед местью. Особенно часто прибегают к услугам подневольных шпионов во время военных действий, используют для этой цели подцаных того государства, против которого ведется война, проживающих в районе театра военных действий.

Им дается задание чаще всего временного, оперативного характера. Таких людей запугивают угрозами сжечь имущество, увезти семью в случае невыполнения задания, для запугивания им предъявляют фиктивное обвинение в шпионаже и предлагают искупить свою вину, исполнив известные поручения, и т. д. В шпионаже все средства признаются пригодными, лишь бы они способствовали достижению цели.

Но кроме того имеет место систематическое затягивание людей в шпионскую работу. Способы такого втягивания бывают крайне разнообразны.

Человеку случайно оказывают услугу и этим добиваются от него взаимной услуги, хотя и незначительного характера, но которую можно истолковать как преступный акт, берут от человека, находящегося в невменяемом состоянии, данные, могущие являться серьезными уликами против него, или же у обладателя известных секретов просто похищают таковые и заставляют его под страхом ответственности сделаться шпионом и т. д., и т. п.

При этом важным бывает первый шаг. Вовлеченный однажды в шпионскую деятельность, человек вынужден продолжать ее, и отступление ему отрезано.

Постепенно к нему предъявляются все более широкие требования, вознаграждение выдается мизерное или вовсе не выдается. Вечно дрожа за свою безопасность, находясь между двух огней, они скоро проваливаются. Однако и ими не брезгают, ибо все дороги ведут в Рим. Подневольным шпионом пользуются до тех пор, пока он дает сведения. Когда же он их давать перестал, от него отделываются. Неприятельский шпион, чтобы попасть в правительственный орган, непременно будет стараться добиться доверия, хотя бы для этого пришлось выдать кого-нибудь другого.

Кроме того бывают шпионы невольные, даже не осознающие того, что они способствуют шпионажу. Ловкий шпион в повседневном общении с людьми и искусным ведением разговора может выпытать много весьма ценных для себя сведений. При этом данное лицо и не подозревает, что оно способствует шпионажу, а на самом деле быть может никогда не согласилось бы на шпионскую работу.

Различаются простые шпионы, т. е. такие, которые работают только для одной страны, и двойные, которые служат двум разным сторонам одновременно. На практике бывает, что множество шпионов, работавших в начале добросовестно и честно, в конце концов сделались двойниками. Сама служба шпионов такова, что легко ведет к этому. В начале работы шпион обыкновенно более осторожен. Благодаря ловкости и другим причинам он добывает ценные материалы, работа его оплачивается хорошо, неприятельская контрразведка его еще не знает, и работа его протекает в сравнительной безопасности. Но в дальнейшей работе шпион становится более самоуверенным и менее осторожным, по этой причине бывают ошибки, ведущие к расшифровке его, неприятельская контрразведка нападает на его след, работа шпиона затрудняется, результаты ее делаются менее обильными и уменьшаются, поэтому уменьшится получаемое вознаграждение. Слежка контрразведки неминуемо приводит наконец к провалу, так что появление и пребывание такого шпиона в той стране, где он прежде работал, делается абсолютно невозможным. Однако шпиону нужны средства к жизни; чтобы выйти из положения и иметь возможность продолжать работу в той же стране, оставаясь на службе у прежнего работодателя, такой шпион предлагает свои услуги государству, против которого прежде работал. Такую двойную роль шпион исполняет до тех пор, пока наконец одна из сторон или обе не убедятся в образе его действий. Тогда от услуг его отказываются или обезвреживают. Помимо такой категории людей бывают двойные шпионы, которые служат двум сторонам из-за материальной выгоды. Обыкновенно бывает, что двойные шпионы оказывают одной стороне больше услуг, чем другой — именно той, которая больше денег платит; их двойственная роль, изобличающая низкую нравственность, не позволяет верить их сообщениям и требует за ними установления постоянного тщательного контроля; требует сугубой осторожности при постановке им задач, так как они могут передать противнику, что о нем известно и что неизвестно, ставит им всяческие препятствия, дабы изолировать их от собирания сведений в данной стороне. Двойные шпионы являются удобным средством для передачи противнику через них ложных, вводящих его в заблуждение сведений.

В инструкции германского военного командования, изданной для офицеров разведывательной службы во время мировой войны, о пользовании двойными шпионами говорится следующим образом: «Необходимо применять агентов, которые работают только для нас. Где это невозможно — могут быть допускаемы двойники, т. е. такие, которые работают на обе стороны (например, жители из областей противника, перебежчики, военнопленные). В отношении двойников должна соблюдаться большая осторожность. Необходимо принять соответствующие меры, чтобы они не могли быть использованы противником больше, чем нами. Главными условиями для хороших результатов являются: целесообразная вербовка, одиночное обучение, постановка понятных заданий и хорошее вознаграждение… В армиях, ведущих позиционную войну, агентура может вестись исключительно двойниками. При применении двойников начальник агентуры может рассчитывать на возвращение большей части высланных агентов… Агент-двойник может нам вредить тем, что 1) может выдать противнику сведения о немецкой армии и организации нашей агентуры, может сообщить противнику, что нам известно про него и что неизвестно; 2) может нам давать об армии противника неверные сведения.

Эта опасность может быть устранена или по крайней мере начальником ограничена следующими мерами: 1) по меньшей мере за две недели до командировки агента-двойника необходимо изолировать в особой секретной квартире (под наблюдением агента тайной полиции), отправлять на фронт с завязанными глазами или заклеивать окна в автомобиле; 2) соблюдать осторожность при инструктировании и постановке задач; 3) для проверки ложных сведений сравнивать их с уже имеющимися.

Как бы вески ни были аргументы против применения агентов-двойников и как ни тяжелы условия для проведения этой службы, однако все может быть преодолено начальником агентуры, убежденным в ее необходимости».

По роду исполняемой работы шпионы подразделяются на постоянных и временных, местных и подвижных.

Постоянные шпионы — это лица, служащие более или менее продолжительное время, исполняющие многие поручения, даваемые по мере исполнения и необходимости. Продолжительная служба вырабатывает в них качества, предъявляемые шпионам, делает из них мастеров своего дела в большей или меньшей степени; также продолжительной службой создается круг связей и знакомств, являющихся источником добываемых сведений. Далее в процессе продолжительной работы определяется надежность постоянств шпионов, служащая критерием для оказываемого им доверия.

Временные шпионы вербуются для исполнения одной определенной задачи; по миновании надобности, когда данное им поручение исполнено, связь с ними обыкновенно прекращается.

К разряду постоянных шпионов принадлежат так называемые местные шпионы, или резиденты. Резиденты живут в определенных пунктах или приезжают туда часто под разными благовидными предлогами, например, в качестве коммерсанта. На их обязанности лежит постоянная задача по ведению шпионской работы в своем районе, или же поручаются отдельные задачи, связанные с их районом или вне такового. Обычно резидентура прикрывается каким-либо предприятием, по возможности более приспособленным к требованиям шпионской деятельности и дающим вполне благовидный предлог резиденту для пребывания в данной местности. Таковыми могут быть торговое заведение, ресторан, гостиница и пр. или личная служба резидента во вполне лояльном учреждении или заведении.

Один из германских министров высказался о положении резидентов в стране, которая разведывается, следующим образом: «Надо требовать как условие приема в постоянные шпионы обязательство для всех держать по их выбору какую-нибудь лавочку, по внешности вполне отвечающую торговым или иным потребностям той местности, куда каждый из них командирован на жительство.

Всякое такое дело, будь это какая-нибудь бухгалтерская и комиссионная контора по посредничеству или продаже земли, наконец, просто мелочная лавочка, кофейная, ресторан, гостиница или страховая контора — все это должно быть солидно и комфортабельно поставлено и обставлено.

Никогда не следует упускать из виду, что наши агенты всегда должны на месте своей деятельности внушать доверие всеми внешними признаками своей жизни.

Они должны подкупать в свою пользу общественное мнение, оказывая услуги всякого рода центрам, группам и обществам, должны завоевать себе общественное расположение, дабы быть везде хорошо принятыми, быть всегда на виду и таким образом обо всем целесообразно осведомлять по службе».

Резидент обязан заводить знакомства с людьми, кои могут быть ему полезны при добывании сведений, и вербовать себе в свою очередь подсобных шпионов лично или через специальных людей, и периодически делать донесения обо всем установленном. Крайне важно иметь резидентуры в тех местностях, которые в случае войны могут стать театром военных действий; в таком случае резидент, изучивший подробно свой район, имеющий там связи и не внушающий подозрения противнику как постоянный местный житель, сумеет оказать весьма ценные услуги.

В противоположность местным шпионам существует категория шпионов подвижных. Эти последние посылаются в мирное время в другие государства, а в военное время — в тыл неприятельской армии, или с самостоятельной задачей по сбору необходимых сведений, или для связи с резидентами. По исполнении данного поручения подвижный шпион возвращается обратно к пославшему его; в случае продолжительной отлучки он может прибегать к услугам других лиц для пересылки донесения. Такие подвижные шпионы называются ходоками; служба их крайне необходима для проверки добросовестности резидентов и даваемых ими сведений, равно и сведений, полученных от других таких же ходоков. При исполнении работы ходоки маскируются под видом лиц, чье положение более оправдывает и делает незаметным его пребывание в данном районе и служит наилучшим прикрытием при добывании сведений. Обширность роли, исполняемой подвижными шпионами, зависит от системы, какой придерживается данная организация агентурной разведки. Бывает, что вся тяжесть работы лежит не на резидентах, а именно на ходоках, которые беспрерывно в большом числе курсируют через границу, создают в неприятельской стране свою собственную шпионскую сеть и заменяют собой таким образом резидентов. При неожиданном возникновении войны, когда не установлены резидентуры, вся шпионская работа исполняется ходоками. Резиденты в воинских частях в отношении места службы являются местными шпионами, в отношении территориальности — подвижными.

Еще различают между шпионами вербовщиков, контролеров для связи. Само название достаточно ясно определяет обязанности и указывает, какие они имеют назначения.

Требования, предъявляемые агентурой разведке во всех пяти намеченных выше областях, весьма и весьма обширны. Военное дело бесконечно осложнилось применением в нем изобретений колоссально развившейся техники, возникновением новых родов войск и введением новых средств борьбы. Экономическое, внешнее, внутреннее и политическое положения государств, тесно и неразрывно связанные с военным делом, представляют громадные трудности для более или менее детального их освещения и правильной оценки.

Еще необходимо правильно уловить и оценить характеристику и степень преданности своему правительству руководящих лиц военного и других ведомств разведываемых государств, настроение, стремление и другие психологические черты широких масс населения и армий этих государств. При таком положении дела естественно не может быть речи о таких людях, которые были бы настолько способны и развиты, чтобы хоть приблизительно ориентироваться во всех этих отраслях, и обладали бы достаточными специальными познаниями в каждой из этих областей. Отсюда вытекает необходимость набирать для агентурной разведывательной работы в качестве шпионов людей из самых разнообразных слоев общества, из всех возможных профессий и положений. Работой, построенной на таком базисе, когда в разных областях работают люди — специалисты своего дела, достигаются результаты. Притом такая постановка дела дает сбережения средств и труда, потребных для проверки общих и поверхностных результатов.

Однако из этого не следует, что в качестве шпионов могут набираться только специалисты по дипломатическим, военным, хозяйственным и другим вопросам. Наоборот, насколько разнообразны предъявленные разведке требования, настолько же разнообразна квалификация лиц, используемых разведкой, настолько же разнообразен подбор шпионов. Есть множество сведений, которые можно добыть только от лиц, занимающих высокие должности и принадлежащих к высшим слоям общества или обладающих специальными познаниями. Но есть задания, которые с успехом может выполнить любой человек, не имеющий ничего общего с первой категорией людей.

«Как не существует такого неприступного города, в который нельзя было бы ввести мула, нагруженного золотом, так нет и армии, в которой не нашлось бы подлой и продажной души» (Фридрих Великий). Люди, которых можно было бы использовать в шпионских целях, имеются во всех классах общества, среди всех профессий, во всякой стране; другое дело разыскать этих людей и суметь их привлечь к шпионской работе. Эта задача крайне трудная, и исполнение ее сопряжено с крупным риском. Она требует от исполнителя особых способностей.

Чтобы работа разведки была более продуктивна и ценна, требуется, чтобы добытые ею сведения были достоверны, точны, ясны и своевременны. Нет сомнения, что эти качества добываемых сведений находятся в прямой зависимости от лиц, их доставляющих. Поэтому для агентурной разведки весьма важно, чтобы состоящие у нее на службе агенты обладали высокими нравственными, интеллектуальными, а также и физическими качествами. Требуется, чтобы агенты были люди надежные, развитые, взявшиеся задело агентуры, тяжелое и опасное, из высоких, самоотверженных побуждений, а не движимые корыстью или другими низкими страстями. Такими людьми были бы вполне преданные подданные своего государства и идейные сторонники ведущего разведку государства, хотя и живущие в другой стране. При таких обстоятельствах агентурная разведка располагала бы наибольшими шансами на успех. Но на практике такое идеальное положение немыслимо при современной сложности всех тех вопросов и положений, в которые должна проникать агентурная разведка. При этом обычно учитывается, что свои собственные подданные могут быть выселены из другого государства после разрыва дипломатических отношений в начале войны или подвергнутся другого рода гонениям и работа их прекратится, далее, собственные подданные не могут иметь доступа к секретным документам или сведениям, получение коих для агентурной разведки совершенно необходимо. Таким образом является неизбежная необходимость вербовать шпионов из числа подданных чужого государства, могущих благодаря своему общественному или служебному положению давать эти данные. Приходится подвергаться риску быть обманутым и эксплуатированным людьми, за надежность которых нельзя поручиться.

Таким образом набор шпионов распадается на две разнообразные группы лиц, посылаемых из своей страны в разведываемую с определенными заданиями периодически или на продолжительное время и вербуемых из постоянных жителей разведываемой страны. В числе первых обыкновенно преобладают свои собственные подданные, но среди них имеются также подданные или разведываемого или нейтрального государств. Вторая группа состоит из подданных разведываемой страны и проживающих постоянно в этой стране подданных своего или нейтрального государств.

Как уже указывалось, в числе первых обыкновенно имеется ряд специалистов по разным специальностям. Таковыми могут быть военные специалисты разных родов войск, генштабисты, инженеры и пр. На практике секретные командировки в шпионских целях разных специалистов, преимущественно военных, применяются весьма часто.

Для иллюстрации приведем выписку из «Конспекта лекций по общим вопросам разведки» JI. И. Кука:

«Характерными примерами могут служить данные о японских офицерах перед Русско-японской войной: среди парикмахеров, мелочных торговцев и других частных служащих на Дальнем Востоке было много офицеров, в частности специальных родов войск, которые всегда что-нибудь измеряли, с большой тщательностью и точностью все фиксировали. В Порт-Артуре было их несколько. «Пойдем в японский Главный штаб», — шутили русские офицеры, идя в японские парикмахерские, не подозревая, сколько истины было в этих словах.

Некий англичанин, торговавший во Владивостоке, имел в качестве служащего японца. Незадолго перед войной последний заявил, что он должен оставить службу. Высоко ценя работу японца, торговец предложил последнему остаться на службе, обещая втрое повысить оклад содержания, однако японец не согласился. Спустя некоторое время англичанин поехал в Токио и удивлению его не было конца, когда он встретил своего бывшего служащего на улице в форме морского офицера.

В том же Владивостоке русский офицер оскорбил японского парикмахера, который заявил, что он такой же офицер, как его оскорбивший.

У казачьего офицера в качестве кучера служил японец, с которым первый обращался не особенно деликатно. За два месяца до войны кучер заявил, что он должен уехать домой и в одну ночь исчез. Спустя неделю казак поехал в Тян-Тцин и встретил своего кучера в лучшем ресторане, обедающего в обществе американских дам и пьющего шампанское. Казак остолбенел. Японец встал и обратился к казаку: "Дабы положить конец всяким неясностям, разрешите представиться — Генерального штаба капитан такой-то". — "Но… как обстоит с тем, что я к Вам относился не особенно деликатно?" — "Это неважно, в интересах своего отечества я готов пойти на худшее. Здесь каждый удар иной".

Японские офицеры не пренебрегали ни условиями жизни, ни своим положением при исполнении поставленных задач. Прежде всего они в совершенстве изучали какое-нибудь ремесло, много тратили труда на изучение русского языка. Так, у московского купца Смирнова служил некий японец, бесследно исчезнувший накануне Русско-японской войны. Хозяин объяснил исчезновение японца тем, что в последнее время "с басурманом грубо обращался". Но среди вещей, оставленных японцем, обращали на себя внимание книги, в частности русско-японский словарь, изданный в Токио. В нем много места было уделено разговорам, например, "как называется эта деревня", "приведите ко мне сельского старосту", "дайте нам проводника", "мы оставляем у вас больных солдат" и т. п.».

Понятно, что ввиду бесчисленного множества задач, подлежащих выяснению шпионами, в качестве таковых не могут применяться только специалисты. Огромная масса работы выполняется шпионами-профессионалами, а часто даже и случайными людьми. Моральные требования, предъявляемые к таковым, были вкратце указаны.

К этой же первой группе относятся резиденты, которые отправляются в иностранные государства на продолжительное время и ведут там свою работу в определенном заранее районе согласно данным им инструкций и директив, и шпионы, отправляемые за границу в целях проникновения на службу в органы, интересующие агентурную разведку.

Вторая группа шпионов, как было сказано, состоит из постоянных жителей разведываемого государства. К ним относится часть резидентов, завербованных из числа таковых лиц. Эта категория шпионов по чисто техническим соображениям редко имеет непосредственные сношения с органом разведки, в пользу коего работают, так как сопряженные с этим их отлучки послужили бы причиной привлечения внимания к ним со стороны контрразведки и легко привели бы к провалу.

При насаждении шпионов в иностранном государстве обращается внимание на сеть расстановки их и на расставляемые личности. Сеть эта как паутина опутывает со всех сторон объект разведывания. Она захватывает все учреждения, заведения и другие объекты, все явления и происшествия военного, политического и экономического характера и всех лиц так или иначе подлежащих освещению агентурной разведкой. Чем эта сеть гуще и крепче, тем больше даст она результатов. Густота и прочность ее зависит от опытности личного состава, от средств и от времени, затраченных на создание ее. Схема сети строится в зависимости от требований, даваемых правительственными органами государства. Для заполнения сети, для расставления в нужных местах нужных людей производится отправка в разведываемое государство своих шпионов с заданиями проникнуть в нужные места, устроиться на службу в соответствующих учреждениях и оттуда вести свою шпионскую работу. Последнее, как уже указывалось, не всегда представляется возможным, поэтому производится вербовка в шпионы лиц, постоянно проживающих в разведываемой стране, в том числе и подданных этой страны.

Как по отношению ко всем вообще шпионам, так и по отношению к этим последним принято держаться того правила, что наиболее подходящими для этой цели являются специалисты разных отраслей. Этот метод гарантирует большую точность работы и сокращает расход средств, заложенных на шпионаж и на обучение агентов. При этом необходимо принять во внимание, что обучение шпионов, находящихся в чужом государстве, сопряжено с громадными трудностями или даже совершенно невозможно. Кроме того, искусственный подбор шпионов и искусственная их маскировка как бы осторожно и тщательно они не были проделаны, скрывает в себе зачатки расшифрования и провала, в то время как люди, продолжающие оставаться на своих местах по-прежнему без каких-либо наружных изменений, в гораздо меньшей степени подвергаются этой опасности. Исходя из этого, предпочитают вербовать в шпионы таких лиц, которые по роду свей работы и породу занимаемого ими положения в обществе или государстве являются хранителями тайн или имеют прикосновение к этим последним или к их хранителям; лиц, которым известны или доступны данные, необходимые для агентурной разведки.

К этой категории лиц относятся чины воинских штабов и учреждений и всех родов войск, члены дипломатического корпуса, государственные и политические деятели, лица администрации промышленных предприятий и железных дорог, которым лично известны крупные тайны и другие сведения, весьма ценные для разведки, или которым по роду своей службы таковые могут стать известны и доступны. Обычно лица, занимающие высокие посты, являются людьми, обеспеченными материально, и часто обладают выдающимися нравственными качествами, чем сильно затрудняется вовлечение их в шпионскую деятельность. Поэтому некоторые рекомендуют перенести центр тяжести работы на средних служащих этих же отраслей, которые, во-первых, вполне компетентны в делах вследствие постоянного непосредственного общения с ними в служебном порядке, а во вторых, имеют широкие возможности добыть все подробности по нужным вопросам, хотя и не вверенным им по службе. Такое мнение глубоко правдиво; однако проник же иностранный шпионаж в царской России и в Генеральный штаб, и в кабинеты министров, и даже в покои самого царя, в то время как царская контрразведка только и знала, что ловить шпионов в кабаках, домах терпимости, рабочих кварталах и среди еврейского населения. Если уж такой заядлый слуга дома Романовых, как Суворин, в своих воспоминаниях перечисляет, сколько и за что такой-то и другой великий князь взяток взял — приходится этому верить.

Весьма полезны могут быть родные и другие близкие лица этих людей, имеющие возможность влиять на них, имеющие с ними тесное общение, частые встречи и разговоры, пользующиеся их доверием. Эти лица могут не только узнать нужное устно, но и присвоить его скрытно. За ними следуют домашние врачи, учителя и наемная прислуга как отдельных высокопоставленных лиц, так и учреждений.

Далее, много пользы извлекается от служащих железных дорог, типографий, в особенности военного ведомства, квалифицированных рабочих военных предприятий, писарей штабов и вообще всех категорий служащих тех органов, которые интересуют разведку.

Широко применяется насаждение шпионов в заведениях, где вращается много публики, причем в первую очередь внимание обращается на те заведения, которые посещает так называемая высшая публика, например, рестораны, кафе, столовые, дома терпимости и пр.

В заключение к этой категории необходимо прибавить людей, по своей профессии имеющих возможность бывать во многих местах и сталкивающихся с широкой публикой, например: кельнеров, торговых агентов, проституток, странствующих музыкантов, лиц артистического мира, врачей, банкиров, полицейских и т. п.

Через некоторое время работы все шпионы, завербованные в иностранном государстве, могут до известной степени стать подневольными, и чем выше занимаемая таким шпионом должность и ценнее он сам по себе для органа агентуры, для которого работал, тем вероятнее. Напротив, оказавшиеся бесполезными или неспособными минуют этой судьбы, ибо с ним порывают связь как с лишним элементом. Может случится, что такое лицо ликвидируют, если от него можно ожидать причинения вреда для дела. Раз оказавши услугу шпионской организации иностранного государства, человек превращается в ее раба. Постепенно его начинают терроризировать. От него уже нет нужды выпрашивать необходимые материалы — их требуют, причем требования постоянно возрастают. Отказаться от работы нет возможности, ибо его хозяева, даже не прибегая сами к расправе, располагают достаточными и неопровержимыми данными для того, чтобы разоблачить перед его правительством его шпионскую деятельность.

Сентиментальности здесь места нет. А затем следует обвинение в измене, в предательстве, позор и суровая кара. Единственная возможность, это продолжать работу и таким способом оттянуть гибель, которая почти неминуемо когда-то все же наступит — до поры до времени. Ибо не всегда есть возможность избавиться от принятого на себя ярма, а мужества для открытия своей деятельности перед органами власти хватает не у всех.

В высшей степени сложная, тонкая служба тайной агентуры, требующая понимания самых тайных и разнообразных сторон человеческой души, требует от руководителей этой службы много ума и большого искусства.

От личного состава агентурной службы как руководителей, так и рядовых работников зависит в громадной мере ее успех. Если во главе агентурной службы не будут находиться люди, преданные своему делу и любящие его, честные, обладающие умом, необходимыми познаниями, работоспособные, энергичные, настойчивые, то не помогут никакие инструкции и указания.

Работа шпионажа основывается преимущественно на изобретательности, на постоянном изыскании новых способов и приемов, которые не могут быть твердо предопределены, поэтому от руководителей требуется самостоятельность и широкая инициатива. Многочисленность получаемых материалов требует способности логического мышления, объективности и большой осторожности при вынесении заключений и выводов. При постоянной напряженности работы необходимо крепкое здоровье и стальные нервы. Лица эти имеют постоянное сношение с людьми ловкими, стремящимися часто к обману, им приходится иметь дело с людьми весьма невысокой нравственности; разглашение малейшего секрета, касающегося вверенного им дела, влечет за собой сильный ущерб для такового. Поэтому у них сильно должна быть развита способность хранить секреты, умение молчать. Неподкупность и безусловная политическая устойчивость — обязательные к ним требования.

«Лица, ведающие агентурной службой, должны быть выбраны из числа хитрых и ловких, обладающих скрытным и гибким умом. Взгляд их должен быть то кроток, то смел; они должны уметь читать по выражениям лиц и отлично скрывать происходящее в их собственной душе. Внешность их должна быть одновременно и приветливо-симпатичной, и внушительной, легко поддающейся исполнению любой роли» (Бюжо).

«Легко понять, сколько нужно проницательности, чтобы найти сведущих и полезных шпионов, ловкости, чтобы убедить их взяться за столь опасную роль, рассудительности, чтобы не скомпрометировать их, наконец, сколько нужно врожденного такта, знания людей и дела для управления всем, что касается шпионства, для привлечения честолюбцев, для устрашения и приманки трусов и корыстолюбцев, — вообще для эксплуатации всех человеческих слабостей» (Тибо).

«Руководитель и вербовщик должны быть тонкими психологами, виртуозами в игре на всех высоких и низменных страстях человека. Ясно, что заурядный человек не может быть ни вербовщиком агентов, ни руководителем агентуры. В этом — гвоздь и фундамент здания» {Кук).

Клембовский в книге «Тайные разведки» перечисляет требования к шпионам:

«От всех вообще агентов требуется: добросовестность, верность, наблюдательность, хитрость и умственное развитие, умение играть не только одну известную роль, но и быть находчивым во всяком положении, не допускать потерянности и отчаяния; знание языка, характера и обычаев населения той страны, где им приходится работать, наконец, общительность и умение располагать людей в свою пользу… В военное время сверх указанного требуете большая смелость, храбрость, хладнокровие, твердость воли и большая способность увлекаться взятою на себя ролью так, чтобы играть ее даже наедине с собой; шпион, не соблюдающий последнего условия и по временам сбрасывающий с себя маску, рискует быть узнанным именно тогда, когда он этого вовсе не ожидает».

А. И. Кук к этому прибавляет («Канва агентурной разведки»):

«Если к указанному прибавить решительность, способность быстро и бесповоротно решаться, исключительную выдержку и такт, умение молчать, то кажутся не басней слухи, что бывали агенты, доносившие даже из тюрьмы перед самой казнью».

Эти нравственные качества, предъявленные к шпионам, вытекают от обстоятельств и условий, в которых им приходится работать. Работа их происходит почти всегда без непосредственного контроля и наблюдения, поэтому добросовестность, верность и честность являются непременными требованиями.

Беспрестанно подвергаясь опасности быть пойманным, попасть в тюрьму или потерять жизнь, шпион должен обладать изобретательностью, находчивостью, сообразительностью, решительностью и способностью не теряться и притворяться, чтобы застраховать себя по возможности от изобличения и в критическую минуту не потерять самообладания и уметь выйти из положения. Одновременно с этим необходимо хладнокровие и стальные нервы, способные выдержать постоянное напряженное состояние. Д-р Гревс, автор книги «Тайны германского Главного штаба» так характеризует это состояние: «Обыкновенно это постоянное напряженное состояние, необходимость состязаться с самыми острыми умами современности, сознание постоянных опасностей и мысль о том, что малейшая оплошность может стоить потери свободы, а то и жизни — все это по меньшей мере изнурительно. Я знал мужчин и женщин безгранично храбрых, которые были совершенно разбиты от постоянного напряжения. Раньше или позже, но все изнемогают и поддаются». (Цитировано по «Конспекту лекций» Кука).

В общем сама сущность шпионской работы требует от исполнителя одаренности большими умственными способностями, а наравне с этим необходима хорошая память, зрение и слух. Наконец работа сопряжена очень часто с всевозможными лишениями и трудностями, для перенесения коих необходимо крепкое здоровье и большая выносливость.

Понятно, что намеченный здесь так сказать идеальный облик шпионов на практике редко достижим. К этому совершенству, однако, необходимо стремиться и набирать таких людей, которые по своим качествам к ним приближались. К шпионажу предъявляется все больше и больше требований, армия шпионов постоянно растет. Разумеется, что при таких обстоятельствах нельзя прилагать столь строгих мер ко всему этому множеству людей. Довольствуются меньшим и обходят этот недостаток тем, что «неквалифицированному» шпиону дают лишь отвлеченное задание, отнюдь не посвящая его в суть дела, так что провал такой пешки нечувствителен; недостаток качества покрывается количеством, а в крупном предприятии для всякого найдется дело. Иногда работа по шпионажу поручается людям, далеко не отвечающим этим требованиям и даже не обладающим никакими познаниями в этой области, но бывают такие задачи и такие условия, когда известное поручение может быть исполнено совершенно непосвященным человеком. В частности, по части активного шпионажа, принимающего нередко довольно-таки отвратительные формы, задания поручаются иногда людям развращенным. Хотя и здесь нравственное мерило может быть приложено двояко как и к шпионам вообще; известное действие, глубоко безнравственное с точки зрения потерпевшего, может рассматриваться стороной, совершившей это действие, как акт вполне достойный.

При выборе шпионов большое значение имеет возраст, так как лица, не достигшие зрелого возраста, а равно и вышедшие из такового, обыкновенно не отвечают тем физическим и умственным качествам, которых требует эта профессия. В частности же, особенно для исполнения несложных заданий, могут быть привлечены не только подростки и люди престарелые, но и калеки и увечные. Они обладают большим преимуществом в том смысле, что несравненно меньше внушают подозрений, а отсюда в меньшей степени подвергаются всем сопряженным со шпионской работой трудностям, и эти качества им оттого менее необходимы.

В качестве шпионов часто выступают женщины, как честные, так и продажные. Они обладают тем преимуществом, что менее возбуждают подозрений и как женщины могут раскрыть тайну при таких обстоятельствах, где мужчины оказались бы бессильными и недостаточно ловкими. Во время мировой войны германцы много вербовали в качестве шпионов женщин разных национальностей, самым обычным прикрытием шпионажа в таких случаях являлся наряд сестры милосердия.

Мнения авторитетов на пригодность женщины к шпионской деятельности расходятся:

В книге «Малая Война» Деккер говорит: «Если агент умеет влиять на женщин, он отнюдь не должен пренебрегать таким средством; он обязан будет этому полу самыми точными сведениями. Тайна, которую нельзя узнать через женщин или через духовных лиц, по всей вероятности останется навсегда тайной».

А. П. Кук в упомянутом выше «Конспекте лекций» приводит по этому вопросу мнения и факты из других источников:

«Женская работа в разведке никогда не может быть сравнима с мужской. У женщины замечается отсутствие систематичности, терпения и выдержки. Женщина труднее удерживается в границах нравственности. Самым главным препятствием считается неуверенность в том, что в большинстве случаев сердце не возьмет у нее перевес над рассудком. Бывало также много примеров, когда женщина своей чувствительностью портила все дело. Поэтому англичане избегают приема в разведку женщин» («Тайны шпионажа в период войны 1914–1918 г.»),

«Весьма подходящим элементом для работы, в особенности вспомогательной — поддержании связи, перевозки донесений, приказов, инструкций, денежных средств и т. п. — являются женщины» («Временные правила ведения разведывательной службы в польской армии»),

«Бело-латыши нашли целесообразным базироваться при организации агентуры на женщин».

Его собственное мнение:

«Женщина всюду, везде и всегда играла и играет большую роль: если она молода, красива, хорошо сложена, прекрасно одета, хитра, умна, полна огня — в агентуре ценится высоко; история и сама жизнь отчасти вертелась и вертится на этой точке» (Кук А. П. Канва агентурной разведки).

«Если в агентуре согласна работать женщина…, то надлежит это только приветствовать. Женщины, зачастую ничем не уступая мужчинам в отношении выполнения принятых на себя обязательств, способны на большой героизм и риск при преследовании своих целей. Также нет никакого основания отказаться от услуг женщин — наемной прислуги, конечно, для выполнения простых задач. Что же касается женщин, принадлежащих к буржуазному классу, молодых и привлекательных, то не следует пренебрегать мнением англичан, людей практичных, но отказаться вовсе от их услуг не надлежит: они, как показал опыт, являются прекрасным орудием, подспорьем для вербовки агентов среди иностранцев и должны быть использованы, но умело. Работа должна быть организована так, чтобы данная женщина играла нам в руки, сама не сознавая на первых порах истинной своей роли. Вместе с тем как орудие активной тайной агентуры женщины, больные венерическими болезнями, незаменимы. Нельзя также упускать из виду участие в будущей войне в более широком масштабе, чем в минувшие войны, женщин в качестве врачей и санитарок, в качестве военнослужащих вспомогательных учреждений и частей. Этот фактор должен быть учтен нами, учитывается и нашими противниками» (Кук А. И. Конспект лекций).

Шпионов в общем принято считать людьми безнравственными, подлыми, им приписывают все дурные качества, какие только имеют название на человеческом языке. Таковы они действительно в процессе работы и есть. На самом деле трудно или даже невозможно придумать такой поступок, которого не применил бы шпион для достижения своей цели. Шпион совершит обман, подлог, прелюбодеяние, провокацию, шантаж, кражу, убийство; вечно занятый изобретением новых способов и приемов, он найдет сотню тому подобных поступков, безнравственных и преступных с точки зрения морали и закона. Здесь цель оправдывает средства, и для ее достижения все эти средства допускаются, хороши и похвальны. И чем больше он сумеет учинить таких подлостей и преступлений, тем больше его ценят. Но зато тем больше будет презирать и ненавидеть противная сторона.

Однако несколько иначе обстоит дело с теми людьми, которые не являются подданными разведываемого государства, но приезжают туда для шпионской работы. Эти люди, прежде всего, рискуют несравненно больше, чем первые. И между ними несомненно есть люди без всяких нравственных принципов, но есть и люди, много их, идущие на это опасное и трудное дело из самых чистых побуждений и беззаветной преданности своему государству. И вот эти безупречно нравственно люди на своей службе на каждом шагу сталкиваются с обстоятельствами, где высоконравственные качества сочетаются и сплетаются неразрывно с шантажом, предательством, изменой. Ни одного шага они не могут сделать, чтобы не врать, не обманывать, не развращать кого-либо и совершать еще тысячу поступков, находящихся в прямом противоречии с их истинной натурой. Много ли найдется людей, которые при таком образе жизни не развратятся сами, и легко ли устоять перед нравственным падением? Очень часты случаи, что самые добросовестные и честные шпионы после продолжительной развращающей службы и гонимые неприятельской контрразведкой сделались двойниками.

Однако как ни тяжела и опасна служба шпиона, в каждой стране в достаточном количестве находятся люди для этого рискованного дела. Не один, а десятки раз шпион переходит фронт, сотни раз рискует быть повешенным и почти наверное знает, что когда-нибудь да будет повешен. Иные работают за идею, другие по патриотическому убеждению, но большинство для того, чтобы получить деньги, а затем промотать их. Он перейдет фронт, в течение некоторого времени будет подвергаться опасностям, будет рисковать быть пойманным и повешенным. Но когда он благополучно вернется, он получит деньги, пойдет и прокутит их. После месячного риска, потеряв голову, он в течение нескольких дней дает полную волю своим влечениям и страстям, наслаждается жизнью, а затем снова несет свою шею в петлю. Нужна большая сила воли, большое напряжение ума, большие хитрость и лукавость, большая вера в себя, чтобы быть шпионом. В каждом человеке, которого встречает шпион на улице, в ресторане, вагоне, — он должен подозревать агента, который может задержать его. Всегда у него должен быть готов ответ и благовидное объяснение своих поступков и своей личности. Он не может скрываться от этой беспрестанной опасности, ибо, скрываясь, ничего не увидит и не узнает, а должен бывать везде, говорить со всеми и обо всем. Чем красноречивее и развязнее он будет, тем больше он получит сведений и тем больше денег, а на них он получит больше забвения для себя. Работа чрезвычайно трудная и на нее идут люди необыкновенно смелые. Не всякий на это пойдет. Есть много храбрых людей, готовых смело принять смерть за идею, но не все из них пойдут на шпионскую работу, и один только фальшивый паспорт в кармане не дает им заснуть по ночам. Но тут все-таки многие работают, часто долгие годы, и дорабатываются до того, что один шпион произвел смотр неприятельскому корпусу вместо генерала, который этот смотр должен был производить.

Методы шпионской работы

Шпионаж всегда работает тайно, так как вынужден скрываться от преследования контрразведки той страны, в которой он работает. Контрразведка ежеминутно зорко следит за работой иностранного шпионажа и старается его тайны раскрыть, сорвать с него маску и, выведя его таким образом на солнышко, обезвредить. Всякое государство, чтобы успешнее бороться с шпионажем своих противников, стремится всеми способами выяснить методы и приемы, которые применяются в работе, посредством которых осуществляются планы. Если удастся раскрыть, к каким средствам прибегает, какие приемы применяет шпионаж, под каким видом скрывается, борьба с ним пойдет успешно. Поэтому шпионаж прежде всего и больше всего скрывает свои методы и старается предохранить их от расшифрования. В этой области не ведется борьба такая, где выступает открыто человек против человека, армия против армии, где побеждает физическая сила или сила оружия. Здесь борьба ведется между умом и проницательностью, находчивостью и изобретательностью, хитростью и лукавством и другими психологическими методами. Чем больше шпионаж проявит инициативы в выборе методов, способности изменить их и заменить другими, тем больше застрахует себя от неудач и тем успешнее будет его работа.

Методы шпионской работы не представляют собой чего-то твердо обоснованного, непреложного. Здесь нет и быть не должно никаких определенных законов, а все меняется в варьируется до бесконечности и беспрестанно. Как бы не были хитры применяемые способы, если они будут повторяться, превращаясь в определенную систему, они неизбежно будут раскрыты противником и приведут к провалу. Сведующие, понимающие дело люди, когда писали о шпионаже, могли дать только самые наиболее важные элементарные сведения, изложить общие места. В дальнейшем все зависит от каждого отдельного лица, каждого сотрудника, каждого агента и от условий, в которых ему приходится работать. Шпион представляет только результаты своей работы, собранные им материалы, докладывает о завербованных им агентах. Но каким образом он эти сведения добыл, как он подошел к человеку, где он прятался, как лгал, лицемерил, льстил, этого он не расскажет, и в большинстве случаев этим никто не интересуется. Бывают люди с такими способностями, что совершенно не представляется возможным постичь их работу. В этом деле нельзя дать никаких предопределений, никаких инструкций, никогда нельзя определить наперед способы действия. Все зависит от инициативы человека, как он сумеет приспособиться к обстоятельствам дела и какой изберет метод. И даже он не всегда сумеет толком объяснить свои действия.

Органы шпионажа, которые имеют более или менее определенные линии, которых они придерживаются, сохраняют их в самой глубокой тайне. Было бы совершенно праздным делом добиваться от рядового шпиона сведений об организации разведки, потому что ему ничего неизвестно и ничего ему об этом не говорят. Обыкновенно он знает только одно лицо, от которого он получил задание, деньги на расходы и документы. В крайнем случае он знает только то лицо, к которому он направляется, но часто бывает, что ему поручают самостоятельно собрать определенные сведения и возвратиться. Обычно он не знает никого из других шпионов, так как их друг от друга скрывают. Нет никакой возможности предусмотреть и описать все методы, применяемые шпионами, нельзя предугадать всего, что способен изобрести ум человека. На примерах прошлого надо учиться понимать, как разнообразны и гибки эти методы, как велика изобретательность отдельных шпионов.

Определение категории подневольных шпионов находим в следующих словах Фридриха II: «Когда нет никакой возможности добыть сведения о неприятеле в его крае, остается только одно средство, хотя оно и жестоко: надо схватить какого-нибудь мещанина, имеющего жену, детей и дом, к нему приставляют смышленого человека, переодетого слугой (обязательно знающего местный язык). Мещанин должен взять его в качестве кучера и отправиться в неприятельский лагерь под предлогом принесения жалоб на притеснения с Вашей стороны. Вы предупреждаете его, что если он не вернется со своим провожатым, побывавши у неприятеля, то вы задушите его жену и детей, разграбите и сожжете его дом. Я должен был прибегнуть к этому средству, когда мы находились под Хлузитцем, и оно мне удалось».

Такие же указания находим у Бюжо: «Когда требуются агенты, чтобы добыть сведения о противнике, послать далеко письмо за линии неприятеля или собрать какие-либо данные в районе, занятом им, тогда собирают в попутных селениях зажиточных крестьян и, прежде чем дать им поручения, запугивают их угрозами сжечь дома, увести жен и детей и пр. Для сообщения неприятелю ложных известий их посылают с письмами, заключающими эти сведения и адресованными на имя начальника какого-либо поста или начальника войск в каком-нибудь пункте, который занят еще неприятелем Крестьянин отправляется туда, его схватывают, письмо прочитывают, и хитрость почти всегда удается. Богатые крестьяне способнее к этой роли, чеу люди более образованных классов; они дорожат своим имуществом и более привычны к тяжелому труду; кроме того патриотизм в них меньше развит, чем в высших классах. Наконец они возбуждают меньше подозрений. Если не встречаешь жителей, как это часто бывало в Испании, то надо уводить с собой встречающиеся стада, владельцы не преминут явиться за ними; тогда этим людям предлагают выкупить их ценой шпионства, причем предупреждают, что возвратят стадо лишь после проверки добытых сведений.»

«Двойными шпионами можно пользоваться только для обмана противника. Передавая им словесно инструкцию, надо сообщить такие вымышленные сведения о нашей армии, которые могут побудить неприятеля сделать шаг выгодный для нас, но вредный для него; можно, например, сообщить шпиону о прибытии значительных подкреплений к пункту, угрожающему противник), чтобы таким образом, может быть, заставить неприятеля очистить этот пункт без боя и т. п. Но шпион отнюдь не должен знать, что его двойственная игра разгадана, поэтому передавать ему ложные известия надо так, чтобы это было сделано как бы нечаянно, по неосторожности; уверенность, что вы проговорились, придаст в глазах шпиона большее значение сообщенному ему известию, и он поспешит передать его противнику как несомненный факт.

«Вообще с двойными шпионами надо обращаться крайне осторожно и умело; если начальник шпионов не имеет навыка в этом, лучше вовсе не держать двойных шпионов».

«Вот что говорят, например, французы про шпионство германцев во Франции: «Их система весьма простая: на каком-нибудь месте вблизи форта или вообще в пункте, имеющем стратегическое значение, они (т. е. германцы i возводят фабрику или завод с многочисленным штатом немецких рабочих и. создавая грозную конкуренцию нашей торговле в мирное время, изучают окрестности, строят свои здания и готовятся превратить их к открытию военных действий во временные укрепления».

«Горячо отрицая подобные факты, немцы сами жалуются, что в Германии есть много фабрик, во главе которых находятся переодетые французские офицеры, тайно создающие целые батальоны вольных стрелков солдат-рабочих и пр.».

По поводу выселения немецких колонистов из наших пределов в 1887 г. английский журнал писал: «Не надо забывать, что большинство выселенных колонистов состоит в резерве германской армии и что в случае войны они могли бы неожиданно образовать враждебные банды, уже знакомые с топографией края, с его средствами и спокойно занимающие самые важные стратегические пункты».

«Любопытно, что осенью 1920 г. в Брюсселе было обнаружено особое женское шпионское бюро, созданное частными германскими агентами; оно пополнялось дамами, преимущественно из северных французских провинций, для шпионства в пределах Франции».

«Вот что пишет о шпионстве китайцев в России Туровский: «В Семиреченскую и Ферганскую область ежегодно ранней весной направляется масса китайских подданных в поисках работы. Вместе с ними пробирается несколько китайских офицеров и сотни нижних чинов. Каждый офицер с пятью — восемью нижними чинами образует одну рабочую группу, нанимающуюся только туда, где есть возможность с пользой шпионить, и часто попадающую на работы в укрепленные пункты. Планы они снимают лишь в крайнем случае, а записывают лишь числа и имена, полагаясь в остальном на свою намять. По накоплении материала один из рабочих отказывается от работы и возвращается на родину, причем приводит в порядок свой материал, перейдя границу».

«Японцы находились в особо благоприятных условиях для производства тайных разведок: с одной стороны, им содействовало наше добродушие, доверчивость и болтливость, с другой, — родственные черты их с китайцами. Из этих последних они набрали себе обширный контингент шпионов. Китайцы свободно бродили по нашим бивакам и тыловым учреждениям, нанимались нами как погонщики мулов и даже как рабочая сила при возведении укреплений; они вели мелочную торговлю, нищенствовали, собирали остатки пищи около солдатских кухонь; многие из участников кампании помнят наверно труппу фокусников-китайцев, бродивших по линии наших резервов под Ляояном, на Шахэ и позже на сыпингайских позициях; после представления они выпрашивали себе рекомендацию от офицеров, с напускной гордостью показывая свидетельства, которыми успели заручиться в тех войсковых частях, где побывали раньше. Конечно, при таких условиях китайцы-шпионы тонули в общей массе населения и делались неуязвимыми, а работа их облегчалась донельзя».

«Судя по данным, помещенным в печати и в наших судебных делах на Дальнем Востоке, шпионство у японцев было организовано следующим образом: в районе расположения наших войск и в нашем тылу учреждены были особые разведочные бюро. Во главе каждого бюро находился, по-возможности, интеллигентный и знающий русский язык китаец, избираемый самими японцами. Помощниками и сотрудниками его были второстепенные шпионы числом от трех до десяти, частью им вербовавшиеся, частью назначавшиеся японцами. Начальник бюро получал от японских властей известную сумму денег для приобретения оседлости в нашем районе. На эти деньги главный агент-китаец заводил какую-нибудь мелочную торговлю, обыкновенно булочную, где и заседал, внимательно прислушиваясь и приглядываясь к тому, что делалось у русских. Его помощники действовали на стороне или оставались сами на одном месте, т. е. открывая в свою очередь мелочную торговлю или передвигаясь в известном районе в роли носильщиков тяжестей, погонщиков и пр. Все сведения, добытые в китайском бюро, передавались японцам через посредство особых переносчиков, выбранных из числа неграмотных и беднейших китайцев. Пробравшись через наши линии и передав японцам донесение, такой переносчик возвращался назад и выжидал новое поручение».

«Кроме указанных шпионских бюро японцы пользовались и отдельными шпионами, на которых возлагалось преимущественно наблюдение за передвижением наших войск в определенном районе. Чтобы облегчить эту работу шпионам, в особенности неграмотным, им давался лист бумаги, разделенный несколькими линиями на четырехугольники, соответствующие участкам на местности; шпион-китаец зарисовывал в каждом четырехугольнике изображение погон тех частей войск, которые находились в данное время на соответствующих местных участках».

«Все сведения от шпионов поступали, сортировались и сводились в одно целое в особых шпионских бюро, которых было несколько вдоль фронта армий. Сопоставление данных, добытых от разных, друг друга не знавших шпионов, служило контролем верности самого сведения и добросовестности шпионов. Во главе бюро находились японские офицеры».

«При занятии японцами значительного или важного пункта, очищенного нами, немедленно вызывались шпионы, работавшие на этом участке и знакомые с местными условиями. Под их наблюдением составлялись податные списки жителей; город или деревня разделялись на участки с назначением в каждом из них старшины, ответственного за порядок и т. п.».

«Мария де Каула, бывшая на жалованье у Германии, по странной иронии судьбы вышла замуж за французского Генерального штаба полковника Юнга, одного из главных организаторов в 1872 г. Второго бюро французского военного министерства, которое ведало шпионством и контршпионством. Вот один случай из ее деятельности: Мария де Каула, обладавшая очень красивой наружностью, влюбила в себя французского военного министра де Сиссэ; однажды, в 1875 г., когда министр по своему обыкновению завтракал у баронессы, он по забывчивости оставил свой портфель в гостиной; этим воспользовались помощники Каулы и скопировали все секретные документы, бывшие в портфеле».

«Перед делом при Баньо мимо французских аванпостов у Шатильона проехал офицер французского Генерального штаба, направлявшийся в сторону пруссаков. Полагая, что всадник сбился с пути, стоявший на аванпостах подпоручик вышел с несколькими солдатами из-за укрытия, чтобы указать ему настоящий путь. Штабной, как казалось, удивился этой внезапной встрече, но тотчас оправился и сказал подпоручику: "Вас-то я и искал, передайте губернатору эту весьма нужную и экстренную депешу". Он вынул из кармана запечатанный конверт, адресованный генералу Трошю, отдал его подпоручику и поехал дальше по направлению к пруссакам. Подпоручик сам немедленно снес пакет губернатору; по вскрытии в нем оказалась чистая бумага».

«Примером находчивости и хитрости может служить следующий факт, рассказанный в исповеди Людовика Винделла, отставного прусского офицера, бывшего шпионом Германии во Франции: «В 1893 г. отправился в Тулон, так как капитан Борзен сообщал мне о своем подозрении, что французам удалось достать недавно приобретенный германским флотом аппарат Мюллера для управления торпедами. Я сделал несколько попыток забраться в арсенал, но все неудачно. Наконец, придя в отчаяние, я нанял маленькую лодку и проник в порт на веслах. Я находился уже в каких-нибудь ста метрах от дока, как вдруг часовой замахал руками, приглашая меня удалиться. Я повернул лодку, причем нарочно опрокинул ее. Мне оставалось только вплавь добраться до дока. Погода была скверная, и я совсем выбился из сил. Начальство доков было очень раздосадовано, но простая человечность побуждала вытащить меня из воды. Меня внесли в здание, дали коньяку и привели в чувство. Все время я исподтишка озирался и видел множество торпед, однако к великому моему удовольствию убедился, что там не было мюллеровского аппарата».

Вот образчик выдержки: «Проехав Телиш, я через час пути въехал в так называемый Туфарнов лес; дорога шла все в гору извилинами, проехав немного лесом, я вдруг заметил, что моя лошадь чего-то боится; я ударил ее нагайкой, но этим только заставил ее подняться на дыбы и сделать скачок в сторону; недоумевая, что это значит, я слез с лошади, привязал ее к дереву, а сам свернул с дороги и пошел вперед по узкой тропинке; пройдя немного и выйдя на небольшую поляну, я был поражен представившейся мне страшной картиной, объяснившей причину испуга лошади. На небольшой дикой груше висели два болгарина; они еще качались и конвульсивно вздрагивали ногами, лица их были ужасны; первой моей мыслью было спасти несчастных, обрезав веревку, но благоразумие взяло верх; в самом деле, играя роль турка и спасая наказанных собак, гяуров, я легко мог выдать и погубить себя, так как ничто не ручалось, что палачи скрываются где-нибудь в кустах и зорко следят за мною. Приняв равнодушный вид, я вынул табак, закурил папиросу и, взглянув еще раз на повешенных, вернулся к своей лошади и полной рысью продолжал путь». (Воспоминания лазутчика Русской армии в войну 1877-78 гг. Клембовский).

Имеются некоторые предположения, что известная компания Зингера, торговавшая швейными машинами и имевшая магазины не только в городах, но и в сельских местностях России, была шпионским предприятием. Агенты этой коммерческой фирмы шныряли по всем углам и закоулкам, предлагая свои машины, а затем собирали рубли и полтины за проданное в долг. Как официальные представители популярного и всем известного предприятия они могли входить всюду, все услышать и узнать и заводить нужные знакомства.

Когда Россия собиралась заключить союз с Францией и русский царь для этой цели решил ехать в Париж, германское правительство задалось целью воспрепятствовать заключению этого невыгодного для нее договора. Перед этой поездкой шпион Штибер донес германскому имперскому канцлеру Бисмарку, что какой-то поляк-революционер собирается совершить покушение на русского царя во время его пребывания в Париже. Бисмарк поручил шпиону обставить дело так, чтобы поляк свое покушение действительно совершил, но одновременно предписал во что бы то ни стало воспрепятствовать убийству царя. Бисмарк, как монархист, дорожил жизнью русского царя, а ему нужно было только расстроить союз, который ставил Германию между двух огней. В Париже поляк действительно произвел выстрел в царя, но промахнулся, так как германские шпионы, окружившие его при этом, толкнули его. Царь остался жив, но не захотел заключать союза с страной, где покушаются на его жизнь.

Бывали случаи, что некоторым шпионам не давались никакие задания и они не совершали ничего преступного с точки зрения законности. Такие шпионы вели себя умышленно подозрительно и нарочно привлекали к себе внимание контрразведки. Характер их задачи заключался в том, чтобы шаг за шагом расшифровывать следивших за ними агентов контрразведки и таким образом сделать их негодными к работе.

Для достижения своей цели шпионы применяют самые утонченные способы, при помощи которых им удается поймать на удочку иногда самых честных работников и порой провести опытных людей. В этом отношении шпионы не останавливаются ни перед чем, они используют все слабые стороны каждого лица, которое так или иначе могло бы быть им полезным. Шпионы бывают инициаторами всевозможных трений, конфликтов, интриг как на служебной, так и на семейной почве. Стремясь к своей цели, шпион поссорит мужа с женой, подставит мужчине женщину, женщине мужчину, не говоря уже о том, что в интересах получения нужных ему сведений он готов споить человека, усыпить его, а если понадобится, и убить. Чаще всего в этом отношении играет роль подкуп, когда денег ради служебное лицо склоняется на измену своему государству.

Способ этот обходится очень дорого и нелегко выполним, так как изменников, в особенности среди высших служащих, находить трудно. Тем не менее случаев таких очень много, из которых приведем несколько, указываемых Клембовским и почерпнутых из наиболее нашумевших в свое время шпионских судебных дел:

«Во Франции: мичмана Ульмо, который под влиянием свой расточительной содержанки, пользуясь тем, что он остался заместителем командира судна, выкрал из казенного секретного ящика документы и собирался продать их Германии; отставного офицера Андруу, намеревавшегося также продать Германии данные, касающиеся новой системы пулеметов».

«В Австрии поручика Дембовского и майора Карина. Для оплаты туалетов своей красавицы-жены последний сообщил России разные сведения, известные ему по службе в австрийском военном министерстве и по детальному личному знакомству его с галицийской границей».

«В Германии лейтенанта Веселя, состоявшего в Торнском гарнизоне и похитившего важные документы, касающиеся обороны этой крепости с целью передачи их России, однако суд над ним не мог состояться вследствие его побега; моряка капитана Кейзера, обвинявшегося в продаже Франции секретных морских сигналов».

«Наконец, в России дело служившего в Варшавском округе подполковника Гримма».

«В Китае в 1908 г. была раскрыта целая хорошо организованная система продажи правительственных секретов одной державе. 22 марта 1911 г. в Петербурге в особом присутствии Судебной палаты слушалось дело крестьянина Рафаила Поваже, бывшего некогда матросом, а затем служившего брошюровщиком в типографии морского министерства. Имея на руках для работы секретные документы, Поваже передал их содержание агентам иностранных держав. Преступная деятельность обвиняемого была раскрыта охранным отделением, чины которого узнали о его частых посещениях двух иностранных агентов. Следствием было установлено, что еще в 1893 г. Поваже передал иностранному агенту сборник однофлажных сигналов русского флота, а в 1909 г. преемник того же агента получил сборник трехфлажных сигналов и номер «Морского Ежемесячника», где приводились тайные сведения, добытые русским правительством о состоянии морских сил некоторых иностранных держав. Сигнальные знаки, переданные Поваже, имеют чрезвычайную важность, так как служат для переговоров русских военных судов в открытом море и являются шифром, тайна которого особенно оберегается. Поваже приговорен к лишению всех прав состояния и каторжным работам на 12 лет» (Клембовский).

В двух из вышеприведенных примеров играли роль любовные отношения, которые шпионаж не преминул использовать в своих целях. Вот еще образчик шпионской работы, где средством достижения цели была любовная связь:

«В 1909 г. на процессе австрийского поручика Дембовского, обвиненного в шпионстве, выяснилось, что он находился в интимной связи с женой одного высокопоставленного сановника и через нее узнавал различные военные секреты. Если путем подкупа высших служащих нельзя достать нужные документы, то остается прибегнуть к какому-нибудь другому средству.

Германский шпион Винделль рассказывает, что 1896 г. ему поручено было достать новый мобилизационный план, составленный генералом Буадефром. Для этого Винделль вместе со своим агентом-помощником стали неотступно следить за военным министерством. Однажды они увидели выходившего оттуда одного из старших чинов с портфелем в руке он сел в карету и поехал на вокзал Восточных дорог, шпионы не отставали от него, на вокзале он положил портфель на стол и сам отошел, Винделль тотчас схватил портфель и через 24 часа доставил его в Берлин» (Клембовский).

Для добывания сведений шпионы всеми способами стараются завести знакомства, сношения и дружеские связи с военными и гражданскими чинами, пуская в ход лесть, угощения, подарки, оказывая им изысканное внимание. Добившись расположения или доверия данного лица, шпион при встречах в разговоре выпытывает необходимое; имея вход в дома этих лиц, облегчается доступ к документам. С этих последних снимаются копии или фотографии, а подлинники водворяются на место. С большим успехом можно действовать через ближайших к этим лицам служащих, секретарей и адъютантов и через других близких лиц — через родственника, друга, любовницу, через жену или детей. Большие услуги может оказать шпионам наемная прислуга видных лиц. В истории шпионажа известен случай, когда после безуспешных домогательств раскрыть дипломатическую тайну была подкуплена горничная иностранного посла и через нее получались бумажные отбросы из корзины. Посредством составления разорванных клочков бумаги был восстановлен черновик важного донесения посла своему государству.

Шпионы под видом рыбной ловли исследовали глубину рек, отыскивали броды и удобные для переправы места; под видом фотографов-любителей и художников делали съемки укрепленных пунктов, стратегических и тактических сооружений, в качестве охотников производили исследования целых местностей.

В военное время шпионы, переодетые в военную форму противной страны и снабженные необходимыми документами, под видом срочных командировок разъезжали в воинских и санитарных поездах. Пребывание в среде солдат давало им обширные сведения о маршрутах следования воинских частей, о формированиях в тылу, понесенных частями потерях, дислокации, о настроении армии и многое другое. Езда в воинских эшелонах делает иногда крайне легким хищение документов из походных канцелярий и дает возможность порчи воинских грузов. В мировую войну австро-венгерское командование перебрасывало в Россию целые толпы мальчиков-подростков, которые под видом добровольцев легко проникали в эшелоны, так как пользовались любовью солдат. Не вызывая никакого подозрения, они без всякого опасения распрашивали решительно обо всем и очень часто похищали документы у зазевавшихся писарей.

Шпионы стараются по-возможности больше посещать разные публичные места и бывать на торжествах и пр., где скапливается народ. Одним из таких мест является театр, где знакомства завязываются с большой легкостью. Посещение митингов, собраний, присутствие на погребениях и при открытии памятников дает возможность знакомиться с общественным мнением и настроением населения. Особенно удобны публичные лекции, где часто разбираются злободневные вопросы, часто разгораются страсти и высказываются вещи, которые при обыкновенных условиях остались бы невысказанными; при дискуссиях же часто люди, заинтересованные спором, выбалтывают известные им тайны, чтобы доказать свою правоту или блеснуть своей осведомленностью.

Увлечение спортом является удобным средством для завязывания знакомств. Это тем более удобно, что спорт обыкновенно составляет монополию буржуазии и так называемых высших кругов общества. Но кроме этого спорт является удобным средством для непосредственной разведки, в особенности авто-, мото- и велогонки, которые дают возможность знакомиться с путями, изучать состояние дорог, топографические свойства местности и местные предметы.

Пожар, наводнение и другие стихийные бедствия или несчастья, в особенности если от таковых пострадали правительственные учреждения, представляют собой подходящий случай для хищения нужных документов под видом помощи. Несчастный случай на улице с интересующим шпиона лицом, быть может преднамеренно инсценированный, даст возможность извлечь необходимое также под видом оказания помощи.

Приняв вид калеки, пострадавшего от какого-либо бедствия или потерпевшего несправедливость, заручившись необходимыми удостоверениям, рекомендательными письмами или другими атрибутами, шпион назойливо проникает в учреждения, добивается доступа в кабинеты или квартиры влиятельных особ, прислушивается, подсматривает или извлекает ему нужное.

Широко применяется ввод шпионов в штабы и учреждения в качестве служащих, где они и собирают необходимые сведения, похищают документы и данные о деятельности учреждения, а иногда могут достать таковые о деятельности и состоянии целого рада подведомственных органов или целой области военного, хозяйственного или другого дела. Вводятся шпионы также в правящие партии, хотя бы и в качестве пассивных деятелей, в партии оппозиционные. Равным образом вводятся свои агенты в разведывательные и контрразведывательные органы противной страны или подкупаются агенты этих органов, чтобы через них сообщать пославшему их государству ложные сведения, дезорганизовать работу этих органов, расшифровывать других агентов и проникнуть в другие их тайны, равно и узнать, насколько эти иностранные государства осведомлены о своем противнике.

«Французское военное министерство командировало в Брюссель очень ловкого агента, который вошел там в сношения с немецким шпионом и настолько завоевал его доверие, что был приглашен им на службу шпионом же в пользу Германии. Агент изъявил согласие на это предложение и в своей новой роли в короткое время узнал фамилии и адреса немецких шпионов, работавших во Франции; кроме того он стал постепенно знакомиться с организацией шпионства, установленной немцами» (Клембовский).

Иногда шпионам ставятся устные задачи и ими же делаются устные доклады; сведения не фиксируются, а хранятся в памяти. Однако все наиболее важное должно фиксироваться, документальные данные, цифровые сводки, планы, чертежи, снимки должны представляться в подлинном виде. Отсюда возникает вопрос о хранении их, так как шпион ежеминутно должен опасаться обыска или хотя бы случайного обнаружения хранимого. Ум его снова должен изощряться в изыскивании способов хранения. Здесь возможностей так много, что перечислить хоть часть из них будет трудом совершенно напрасным. Нет также нужды перечислять дальше методы, к которым прибегают в своей работе шпионы. Всякий раз приходится их разгадывать на основании изучения имеющихся налицо материалов, стараться своим умом перехитрить ум и изобретательность шпиона. Шпионаж разрастается все более и более, а наряду с этим изыскиваются новые и более сложные способы работы, ибо повторение старых приемов в этой области чрезвычайно опасно.

Следует лишь помнить, что нет такого деяния, недостойного или преступного с точки зрения законности и морали, от которого отказался бы шпионаж, если он посредством этих деяний может извлечь для себя пользу. Чтобы исполнить свое дело, он пустит в ход, с одной стороны, мнимую дружбу, великодушие, любовь и ласку, сострадание, поддержку и другие якобы благородные приемы для того, чтобы заручиться необходимым ему доверием, расположением и использовать их для своей выгоды, а с другой стороны, обманет, подкупит, украдет, толкнет на преступление, соблазнит, развратит, скомпрометирует, спровоцирует, посеет вражду, ненависть, создаст трения, конфликты, интриги, возбудит недоверие, ревность, совершит подлог, устроит скандал, споит, отыграет, убьет, отравит, сожжет, взорвет, утопит и придумает много других средств, ненавистных, преступных и презренных, но доблестных с точки зрения той общественной организации, для которой он работает, если только они приведут к желанным результатам.

Выступая в роли, принятой для маскировки своей шпионской работы, шпион должен решительно все до последних мелочей приспособить к этой роли; бывали случаи, что шпионов, производивших разведку под видом крестьян или нищих, ловили на том, что чистое или тонкое белье их не соответствовало грубой одежде или лохмотьям. Следует обращать внимание на то, чтобы монограммы на портсигарах, портфелях, часах, инициалы на белье, носовых платках соответствовали присвоенным шпионом имени и фамилии. Расходы шпиона не должны превышать размеры, соответствующие его профессии или положению. Следует во всем приспособиться к принятой на себя роли и ничем не выделяться из общей массы себе подобных.

Приемы шпионажа и профессии, под которыми маскируются шпионы, поражают своим разнообразием:

«Сестры и братья милосердия, акушерки, зубные врачи, врачи по венерическим болезням, лечащиеся в иностранных больницах больные и раненые, духовные отцы всех религий и толков, монахи и монахини, просто пилигримы и странники, нищие калеки, солидные общественные деятели различных областей, ученые, художники, изобретатели, писатели, студенты и ученики, профессора и просто учителя, гувернантки, бонны, артисты и артистки оседлые и бродячие, со славными именами и малоизвестные, больших и малых театров, фотографы, собственники, руководители, приказчики и коммивояжеры фирм и предприятий, лесники и лесничие, арендаторы и управляющие имениями, прислуга различных категорий, инженеры и техники, рабочие-специалисты различных квалификаций, чудаки-фокусники, полусумасшедшие, профессиональные воры и разбойники, проститутки, кокотки-содержанки и, наконец, почти отжившие и отработавшие свой век музыканты и певцы-развлекатели, укротители зверей, — дополняя серию масок, однако далеко их не исчерпывают» (Кук).

Существенным является вопрос о снабжении шпионов, отправляемых в другое государство, документами, обеспечивающими им проживание в данной стране. Чистые бланки для заготовления документов добываются от подкупленных лиц, работающих в известных учреждениях и имеющих к таковым доступ, или путем хищения. Заполняются бланки разведывательными органами и снабжаются поддельными подписями и печатями, если действительных подписей и печатей на бланках нет. Кроме того шпионы иногда снабжаются тем или иным путем добытыми документами других лиц (например, отнятыми у нелегально перешедших границу). Такие документы могут быть промыты и заполнены другим текстом для большей безопасности.

Документы промываются щавелевой кислотой и марганцевым калием. Этими средствами смываются всякие чернила, также литографские, не смывается типографская краска, тушь, химический и простой карандаши. Промытые документы следует полоскать в воде, затем в молоке и снова в воде пока вода не станет совершенно чистой. После просушки на промытый бланк наносится нужный текст. В процессе промывки и полоскания бумага теряет некоторые составные части и делается дряблой, поэтому чернила на ней расплываются и промытые документы пишутся предпочтительно тушью, которая не расплывается. Старая бумага при промывке разъедается еще более, и, чтобы сделать ее более прочной, таковую покрывают жидким раствором желатина, вкладывают между двух листов эластичной бумаги и сушат утюгом. Просушку следует производить осторожно, чтобы бумага не пристала к засыхающему желатину и не испортила бы бланк.

При фабрикации фальшивых документов, если нет бланков с надлежащими печатями, употребляются поддельные печати, практикуется срисовывание подлинных оттисков. Для этого берется оттиск подлинной печати на каком-либо документе, по возможности менее пересеченный текстом или подписями скрепивших документ лиц (если чистый отпечаток недоступен) и наиболее отчетливый, и тщательно срисовывается на пергаментную бумагу, наложенную на оттиск, литографской краской или смоченным химическим карандашом. Заготовленный таким способом рисунок переводят на ленту шапирографа, а затем на бланки фабрикуемых документов. Отличительным признаком такого оттиска является то, что его нельзя скопировать на копировальную бумагу и очертания его менее четкие, расплывчатые; для устранения последнего недостатка литографированный оттиск осторожно поправляется одноцветными литографскими чернилами или смоченным химическим карандашом.

Фабрикация поддельныхдокументов, печатей и подписей производится в так называемых «черных кабинетах».

Говоря о методах, посредством которых проводится шпионская работа, приходится упомянуть значение денег, которые являются одним из главнейших ее двигателей. Содержание целых армий шпионов и подкуп иностранных подданных поглащают массовые денежные средства, не говоря о расходах, с какими сопряжено исполнение шпионских задач помимо этого.

Как всё, относящееся к тайной разведке, так и ассигнуемые на это дело средства содержатся в тайне и труднодоступны.

В составлении смет на агентурные расходы ассигновка и контроль израсходования производится при участии возможно меньшего числа людей из самых надежных и доверенных. Конечно, расходы эти в мирное время несравненно меньше, чем в военное. С развитием шпионажа растут и расходы на его содержание.

«В Пруссии в сентябре 1866 г. бюджет, назначенный правительством на "обеспечение государству полезных сведений", заключался в сумме 160 тыс. талеров, а в октябре того же года был повышен до 350 тыс. талеров.

Громадное развитие тайной агентуры перед войной 1870–1871 гг. и во время этой войны привело к увеличению бюджета тайной полиции сразу после франко-прусской войны до 19,5 млн. франков».

«После войны 1870–1871 гг. бюджет на разведку в Германии очень возрос из-за сильного развития немцами политической пропаганды во Франции; так, один из видных представителей германской администрации как-то сказал: если бы вы знали, во что обходится нам каждые четыре года их (т. е. французская) избирательная кампания».

«О сумме расходов на подготовку японской тайной агентуры перед русско-японской войной указывает Чернозубов в своей статье: "Японские тайные разведчики до войны", называя эту сумму в 12 млн. рублей; величина этой суммы особенно бросается в глаза, так как у японцев было громадное число почти даровых деятелей агентуры, исполнявших различные задачи из-за побуждений патриотизма».

«Следует однако оговорится, что сведения о цифрах отпусков иностранных государств на "секретные расходы" весьма гадательны, так как они всегда проводятся в бюджетах государств в замаскированном виде и составляют тайну» (Рябиков).

«Расходы эти быстро растут в период войны и после нее и в Англии. В 1920 г. достигли суммы в 22 млн. фунтов стерлингов для военного министерства и 17 млн. фунтов стерлингов для министерства иностранных дел. В 1921 г. Францией было отпущено на содержание одного только Стокгольмского бюро тайной разведки 15 млн. франков» (Кук).

Принимая в расчет, что шпионаж в случае войны может привести к колоссальным сбережениям как материальных средств, так и человеческих жизней, расходы на его содержание никогда не будут слишком велики и никогда не могут достичь таких крупных размеров, которые хоть приблизительно сравнялись бы с теми издержками, какие повлечет проигранное сражение, лишний период времени затянувшейся войны или поражение, которые часто бывают прямым последствием отсутствия шпионажа или плохой его организации. Знаменитый немецкий шпион Штибер по этому поводу выразился, что «обеспечивать своей стране полезную службу шпионажа не значит зря тратить деньги, а наоборот — это лучшее для них помещение».

Вознаграждение, выдаваемое отдельным шпионам, не поддается более или менее точному определению и зависит от положения, какое играет в чужой стране тот или иной шпион, от степени его специальной подготовки — надежности, успешности работы, ценности и важности добытых документов и сведений, их своевременности, и от других качеств и условий.

Фридрих Великий, придававший громадное значение шпионажу, писал в своей инструкции генералам: «Человек, который ради вас рискует быть повешенным, заслуживает хорошей награды». Генерал фон дер Гольц, говоря об агентурных сведениях, сказал, что «в куче мусора может оказаться крупинка золота», а поэтому необходимо оплачивать всю «кучу мусора», чтобы получить «золотые крупинки».

Система оплаты труда агентам не всегда одинакова. В одних случаях устанавливается определенное месячное жалование соответственно категориям агентов, а ввиду поощрения иногда выдаются премии за особо ценные сведения, в других случаях практикуется оплата сообразно ценности доставленных сведений и материалов (так называемое пожетонное вознаграждение). Рекомендуется система пожетонного вознаграждения, причем устанавливается известное постоянное жалование, приблизительно соответствующее прожиточному минимуму, с уплатой расходов, сопряженных с исполнением задания, а за проделанную работу выдается премия, размеры коей определяются результатами работы. Установление определенного месячного жалования сводит работу агента к шаблону, убивает инициативу, лишает его импульса к работе, превращает его в чиновника. Премиальная же система вызывает интерес к работе и стремление добиваться возможно ценных материалов, каковые сообразно их ценности будут оплачены. Кроме того, определить прожиточный минимум агента крайне трудно, ибо таковой зависит от целого рода условий: от личности агента, положения, которое он занимает, условий жизни в данной стране и др. Вознаграждение агента должно иметь такие размеры, чтобы он не был стеснен недостатком средств для ведения образа жизни согласно того положения, которым он себя маскирует. Противное приводит к потере агентов или превращает их в двойников. Резиденты и более крупные агенты снабжаются авансами на непредвиденные расходы, сопряженные с их деятельностью. Таковыми расходами могут быть случайная покупка нужных документов и сведений, экстренные поездки, вербовка новых сотрудников и пр.

Размер премии зависит всецело от ценности доставленных данных и от той непосредственной пользы, которую они принесли своему командованию, причем особое внимание должно быть обращено на своевременность сведений.

«При оценке разных сведений, особенно документов различного рода — руководитель должен обладать основательным опытом и нюхом, быть знакомым с азбукой экспертизы; фабрикация агентами ложных сведений и документов имели место. История агентуры знает случай, когда ложные документы специально изготовлялись противной стороной, до мелочей соблюдались бланки, дата времени и места составления, адреса, печати, подлинные подписи должностных лиц до высокопоставленных включительно. При малейших сомнениях необходимо привлекать к экспертизе надежных, вполне компетентных лиц. Оплата важного донесения или документов, произведенная первоначально по тем или иным причинам по строгой низкой оценке, должна дополняться особой премией, когда впоследствии их ценность и важность подтверждается. Такое внимание не может не подбодрить агента».

«Диагноз добросовестности работы агента, связанной с оплатой труда, французы ставят так: если в течение трех месяцев из общего числа представленных агентом донесений и сделанных докладов 50 процентов выпадает на достоверные, 50 процентов наложные, то работа считается удовлетворительной и оплата труда продолжается, если число ложных донесений или докладов превышает хоть на один процент число достоверных — то оплата автоматически прекращается, т. е. от услуг агента отказываются» (Кук).

Уплата жалования резидентам или более мелким агентам производится разными замаскированными способами в зависимости от занимаемого агентом положения и от других условий.

Германский шпион Штибер оплачивал своих заграничных агентов чеками на крупные банки, но этот способ привел к тому, что французская полиция раскрыла всех его парижских агентов и многих находившихся в провинции. После этого провала способ оплаты был отменен, и жалование развозилось агентам контролерами, одновременно контролировавшими деятельность агентов. Контролеры являлись к агенту под видом, оправдывавшим их посещение: к агентам-торговцам в качестве поставщика или покупателя и т. д. Иногда деньги посылались из третьих стран, в зависимости от положения агента, например, под видом жалования служащему фирмы или предприятия, под видом денежных переводов от родственников, возвращения долга, процентов с капитала или вырученных от продажи имущества и пр. Такие переводы сопровождались письмами условного характера, в которых высказывалось одобрение или неодобрение работы, ставились дальнейшие задачи, давались указания и пр.

А. Вербовка шпионов

Из каких элементов вербуются шпионы и какие к ним предъявляются требования, в общих чертах рассматривалось в главе о «наборе шпионов», поэтому остается указать некоторые из способов самой вербовки.

Выбор подходящего человека для исполнения трудных и опасных обязанностей шпиона — задача трудная, и к ней следует относиться с самой исключительной осторожностью. Нет никакой возможности безошибочно взвесить все достоинства и свойства человека и правильно оценить те побудительные причины, которые двигали им при поступлении на шпионскую службу; у всякого человека есть свои достоинства и недостатки, которые проявляются различно в разной обстановке и не сразу, а частично, поэтому разгадать их чрезвычайно трудно, подлинное же лицо агента выявляется обыкновенно лишь в процессе работы. Деликатное и сложное дело вербовки требует от руководителя или шпиона-вербовщика большой проницательности и знания психологии людей. Ошибки и промахи в этой области неизбежны, однако некоторые исходные данные дают вербовщику сведения о биографии вербуемого, социальных условиях его жизни, материальных обстоятельствах в момент вербовки и прежде, умении располагать своими средствами, семейном положение и отношениях между членами семьи, отношении к своему правительству и к иностранным, прежней судимости и характере преступления, связях в своей стране и в той, куда предположено отправить его для работы, других особенностях и по возможности все черты характера, выявившиеся в прежней жизни. Все это необходимо учесть, так как рассчитывать на приобретение шпионов исключительно посредством большого вознаграждения было бы ошибочно. Работа по вербовке исключает поспешность и является процессом длительным, сопряженным с негласным надзором и изучением объекта. Нельзя также строить расчеты исключительно на идеальных агентов, ибо таковых слишком немного, приходится определять минимальные качества, потребные для успешного выполнения задачи.

«Вся сложность и трудность задачи по вербовке заключается в том, что нужно не только найти человека, который по своему служебному и общественному положению мог бы добывать нужные нам сведения, но и который в моральном отношении способен сочетать противоречия между голосом совести и сознанием служебного дела, но этого мало: нужно довести до преступления и именно так, чтобы он преждевременно не открыл рта и не выдал своего искусителя».

«При вербовке агентов в своей стране надлежит чрезвычайно серьезное внимание обратить на семейные, дружеские и деловые связи данного лица с соответствующими должностными лицами в иностранном государстве, куда это лицо отправляется на работу, в крайнем случае — хорошие семейные, дружеские и деловые связи с гражданами данного иностранного государства, находящимися на хорошем счету у местных властей и ничем себя раньше не скомпрометировавшими» (Кук).

Способы вербовки шпионов крайне разнообразны, они находятся в зависимости от самых различных условий жизненной обстановки и не поддаются шаблону. Никакая инструкция не может установить правила, как завлекать людей и толкать их на преступления, тем более, что применявшиеся раньше способы, хотя и оказались хорошими, должны заменяться другими в предупреждение расшифрования их. Многое зависит от самого вербовщика, заманивающего постепенно жертву в свои сети.

Иногда при вербовке все же применяется открытый способ. Он допустим при вербовке в партийных кругах (в частности среди представителей сочувствующего или дружеского класса при существующем ныне классовом расслоении общества), при вербовке лиц, ранее работавших в разведке, и при предложении работы лицам, попавшим в тяжелое материальное положение, а так же при подкупе нуждающихся материально или неустойчивых лиц. Естественно, что применение открытого способа вербовки в широком масштабе недопустимо, ибо привело бы к расшифрованию работы.

Основным способом вербовки является тайный способ, когда намеченное лицо втягивают в шпионскую работу незаметным для него образом, пуская в ход всевозможные средства. Нужного человека вовлекают в работу путем объявлений в газетах с предложением заработка, заводя с ним знакомство, давая анонимные предложения и намеки, используя его интимные отношения, честолюбие, отношение к семье, страсть к крепким напиткам, к игре, женщинам, заводя интриги и пр., и пр.

А. И. Кук в «Канве агентурной разведки» так излагает этот процесс:

«Запутанное материальное положение данного лица вследствие широкой, не по средствам жизни или иных обстоятельств, просто безработицы; легкомысленность или слабохарактерность лица, стоящего у важного дела или имеющего дружеские или родственные связи с лицами, занимающими ответственные посты; совершенное данным лицом преступление, скрываемое от судебных властей, но сделавшееся известным руководителю агентуры или вербовщику; озлобленность или ненависть данного лица к тому или иному иностранному государству, членам правительства, должностным лицам, могущие вылиться в жажду мести; страсть к деньгам и вообще к наживе, склонность данного лица к рискованным предприятиям; увлечение женщинами и разными играми на деньги, спиртными напитками и пр. — все это служило базисом для работы по вербовке. Тактику и способы подхода к вербовке описать невозможно, настолько они разнообразны и многочисленны и в каждом отдельном случае должны соответствовать обстановке, в которой вербовка проводится. Во всяком случае от вербовщика требуется большая осторожность, такт, хитрость и ум. Тут и невинные обычные предложения работы, мнимые наследства с выдачей авансом, и описывание тяжелого положения близких родственников вербуемого с обещанием помочь им, и дача денег взаймы с неожиданным требованием возврата через короткое время, зная что должник платить не в состоянии, и официальные давления на торговые и другие предприятия, и обещания славолюбивым артистам и артисткам, художникам и поэтам поддержки в печати в отношении возвеличивания их имен и талантов и пр., — словом, эксплуатация страстей и тяжелого положения намеченного к втягиванию в агентурную работу лица».

«История шпионажа подчеркивает базисы работы по вербовке: а) завязка — знакомства личные или через других доверенных лиц под различными, носящими деловой или иной вид предлогами, переписка или газетные объявления личного или делового характера, особенно последнего; б) втягивание или вовлечение — дача взамен денег или товаров без указания срока возврата или уплаты, спаивание и взятие с невменяемого человека (пьяного) расписок весьма серьезного характера, дача просто взятки данному лицу непосредственно или через других доверенных лиц, различные обещания об устройстве карьеры и прославлении имени при хорошем запоминании того, как на эти обещания реагирует вербуемый, особенно в отношении устранения с пути соперников и конкурентов, обещания об устройстве нуждающихся родных (протекция), в последних случаях — случайное присутствие свидетеля из доверенных лиц, обещания в соучастии в намеченном к совершению преступлении (хищении, подлоге, провокации и так далее); в) эксплуатация — угроза выдать ту или иную тайну или намерение данного лица, требование о немедленном возврате долга, угроза компрометировать данное лицо и его родственников в обществе, опираясь на материал, которым вербовщику удалось заручиться в период втягивания, обещая во всех случаях очень большую материальную поддержку данного лица [в случае] согласия принять на себя выполнение того или иного поручения по агентурной разведке» (Кук. Канва агентурной разведки).

При столь сложной игре, вовлечение в работу намеченного лица совершенно немыслимо без тщательного и всестороннего ознакомления с характером и нравственными качествами его, а также и биографией, материальным и семейным положением и со всей окружающей его обстановкой. Только тогда, когда взвешена личность с ее достоинствами и недостаткам и прочие обстоятельства, оказывающие свое воздействие, представится прочная основа для постройки плана действия; далее следует хитрость, ум и выдержанность вербовщика.

Вербовщик под видом представителя коммерческого предприятия заводит деловые сношения с владельцем завода, работающего на оборону, поставляя ему свои товары на выгодных условиях и оказывая обширный кредит. Изучив материальные ресурсы заводчика и выбрав момент, когда последний связан другими денежными обязательствами, вербовщик прекращает поставку товаров в кредит до уплаты старого долга, который между тем искусственно доведен до размеров, превы шающих платежеспособность дол — жника в данный момент. Такое положение дел может привести к крупным убыткам или банкротству, чего заводчик всеми средствами будет стараться избежать. В такой момент предлагают ему сообщить некоторые сведения, которые ему доступны благодаря связям с государственными учреждениями, обещая за это возобновить кредит. При этом необходимость сведений можно объяснить чисто коммерческими соображениями, не раскрывая пока целей шпионажа. Когда вовлеченный связан уже данными им сведениями, ему предъявляются конкретные требования и таковой эксплуатируется в полном размере.

Тот же шпион-вербовщик может вступить в сделку по поставке товаров для государственного предприятия, воинской части или учреждения с должностным лицом. Заключение такого рода сделок обыкновенно сопровождается угощениями, а нередко и дачей взятки представителю государственного учреждения. В случае отказа от взятки можно на принятие таковой склонить, доведя данное лицо до опьянения и ослабив его силу сопротивления, или даже прислать на квартиру взамен взятки ценную вещь, причем в последнем случае будет и свидетель в лице посыльного. Принятием взятки или подарка данное лицо до известной степени закабаляется. Если пока рискованно предложить ему на этой почве сделаться шпионом, можно по крайней мере поставлять недоброкачественные товары, причиняя ущерб государству, за что ответственность падает на то же лицо, и завлечь его таким способом дальше. Доведя дело до известной точки, склоняют вербуемого к шпионаж) под угрозой раскрытия его преступлений.

Вербовщик устанавливает, что намеченное им к вербовке лицо имеет пристрастие к азартной игре. Завязав с данным лицом знакомство в игорном доме, он в течение некоторого времени регулярно проигрывает ему известную сумму денег, разжигая этим, с одной стороны, страсть к игре, а с другой стороны, создавая привычку к большим расходам, чем позволяют его нормальные доходы. Но затем дело меняется, и вербовщик начинает обыгрывать его. Вербующий вынужден изменить свой образ жизни и впадает в долги. Вербовщик его до поры до времени ссужает деньгами, а затем требует возвращения долга, чего тот не в состоянии выполнить. За отсрочку долга вербовщик просит об оказании взаимной услуги в виде сообщения некоторых сведений, известных должнику благодаря его служебному положению, хотя бы на первых порах даже маловажного характера. При этом вербуемый сначала может и не подозревать истинного назначения этих сведений, во всяком случае сделка с совестью и сознанием долга не будет трудной. Далее эксплуатация вербуемого, понятно, усиливается.

Очень благодарный элемент для вербовщика составляют лица, подверженные употреблению алкоголя. Опьяненного человека легко довести до растраты казенных денег, закабалив его затем дачей денег взаймы на покрытие израсходованной суммы. Его легко заставить выболтать известные ему тайны, украсть у него ценные документы и обратить затем таковые в орудие его завлечения. Если лицо, склонное к употреблению спиртных напитков, и будет бороться всеми силами с искушением, вербовщик обставит дело так, что жертва его буквально отовсюду будет чувствовать запах вина, пока наконец не будет сломлено его сопротивление.

Вербовщик, узнав, что намеченное им к вербовке лицо собирается жениться, но имеет на стороне ребенка, каковое обстоятельство тщательно скрывает от своей невесты и от ее семьи, является к нему хотя бы под видом отвергнутого соперника и угрожает расстроить свадьбу, сообщив о существовании ребенка. Вербуемый покупает молчание вербовщика ценой дачи шпионских сведений.

Жена человека, ценного для шпионских целей, изменяет ему. Вербовщик узнает это, быть может, даже достает неопровержимые доказательства и дает при случае понять ему это, намекая, что может это обстоятельство разгласить. Чтобы не дать себя обесчестить, вербуемый склоняется на выдачу вербовщику какой-либо служебной тайны и еще более закабаляет себя. Если даже и нет измены жены, можно при помощи доверенных людей создать фикцию измены.

Вербовщицы-женщины завлекают интересующих их лиц на любовной почве и выпытывают от них нужное, прибегают к хищению, нуждающихся в деньгах толкают на путь предательства и таким способом связывают их и втягивают в шпионскую работу.

Вербовщик-мужчина с таким же успехом использует таких лиц, подсылая им женщин-шпионок. Выбираются женщины красивые, изящные и интересные. Они посещают все перворазрядные рестораны, стараются приобрести побольше знакомых среди военной молодежи и других интересующих шпионов кругов и во время кутежей и попоек разузнают благодаря болтливости и несдержанности все то, что им интересно и поручено узнать. Женщинам-шпионкам рекомендуется заводить знакомства с отдельными лицами или целыми компаниями, так как в разговоре между собой легче разбалтывается то, о чем следовало бы умолчать. С неразговорчивыми вступают в спор по поводу той или другой тайны и заставляют их высказаться. Проститутки более низкого пошиба применяют те же меры к менее ответственным работникам. Такой способ добывания сведений может послужить началом для окончательного завлечения известного лица в шпионские сети, по меньшей мере, способствует сбору необходимых данных о личности намеченного к вербовке. Часто шпионы пользуются содействием проституток для вербовки себе агентов из среды преступного мира, с которым публичные женщины всегда хорошо знакомы. Преступники используются для кражи документов у нужного лица, для убийства вредных иностранным шпионам деятелей и т. п.

Честные женщины могут быть отлично использованы для предварительной подготовки к вербовке в целях выяснения характеристики и жизненных условий намеченного к вербовке лица. Если вовлечение данного лица неосуществимо по какой-либо причине, прибегают к вербовке приближенных к немулиц или членов семьи. Если, например, жена интересующего шпиона лица не особенно твердых нравственных правил, он попытается сделаться ее любовником и будет действовать через нее.

Вербовка посредством подкупа достаточно ясна сама по себе.

Совершенно понятно, что попытка хоть до некоторой степени перечесть способы, применяемые при вербовке шпионов, была бы делом напрасным, ибо здесь нет абсолютно никаких рамок или границ. В заключение приведем несколько выписок из сочинений о шпионаже.

«Для вербовки шпионов путем подкупа, судя по процессам шпионов во Франции и Австрии, выработаны известные приемы. Чаще всего практикуется один из следующих двух способов. Стараются найти подходящего офицера или военного чиновника, запутавшегося в долгах и вообще сильно нуждающегося в деньгах. Из-за границы ему посылается письмо с извещением, что дальний родственник, о существовании которого он не подозревал, завещал ему известный капитал; для переговоров о получении наследства без уплаты пошлин вербуемому лицу предлагается приехать лично в ближайший заграничный город; назначается и день — воскресный или праздничный, чтобы не пришлось испрашивать отпуск у начальства. Жертва отправляется, вербовщик встречает его, выражает крайнее сожаление по поводу невыполнения некоторых формальностей, без которых выдача наследства невозможна, и предлагается приехавшему получить вперед под расписку сотню франков для покрытия дорожных расходов. Назначается и день второго свидания, на котором повторяется та же история с выдачей денежного аванса включительно; при расставании вербовщик обращается к офицеру с просьбой привести ему в следующий раз кое-какие военные документы или планы, для начала не составляющие секрета и имеющиеся в продаже. Если офицер соглашается — петля на шею ему накинута и высвободиться трудно; при первой к тому попытке вербовщик начинает действовать решительно, угрожая жертве выдать его начальству и вместе с тем соблазняя дальнейшими получками денег за выдачу военных тайн».

«Второй способ вербовки путем подкупа заключается в том, что в газетах помещается объявление о том, что требуется устная и письменная практика или переводы на военные темы "с литературной целью" за высокую плату. Не подозревая злого умысла и не давая себе отчета о характере тех услуг, которые он может оказать своими изложениями на военные темы, офицер начинает работать и как в предыдущем случае попадает в сети лиц, заведывающих шпионством».

«Низших агентов-шпионов зачастую вербуют из нижних чинов — дезертиров соседней державы. С ними не церемонятся, и жандармские власти, принимающие каждого дезертира, прямо предлагают ему записаться в число тайных агентов-разведчиков. Но при таком способе вербовки нужна осмотрительность, так как соседняя держава может иногда нарочно подослать подставных дезертиров, чтобы они служили ей шпионами».

«Для пополнения своих шпионов в России японцы, судя по нашим дальневосточным газетам, применяли следующую меру: все японцы, подлежащие отбыванию воинской повинности, освобождаются от нее, если проживают в Сибири и Европейской России и представляют своему консулу удостоверение о месте своего пребывания. Официально японцы объясняют эту меру исключительно дальностью расстояний, китайцы же, близко к ним стоящие, утверждают, что эта льгота дается из желания правительства иметь внутри России кадры своих людей, осведомленных о том, что делается у нас в войсках, и знающих наш язык, т. е. попросту шпионов (Клембовский).

«Немцы про французов в 1908 г.: «Уже установлено, что вербовщики ездят по нашей стране и выискивают подходящих агентов. Под видом коммивояжеров или под другой личиной останавливаются они по гарнизонным городам, заводят знакомства в ресторанах, где обедают унтер-офицеры, особенно занимающие писарские должности в управлениях ландверных округов или высших штабов, отыскивают среди них более легкомысленных по виду, одаряют их и после должного изучения личности — делают им предложения. Если кто-либо из них принял хоть раз деньги, тот погиб».

«В больших игорных местах — Остенде, Монте-Карло — имеются особые вербовщики агентов, которые пытаются достигнуть своей цели при содействии дам полусвета и во время игры. Стараются познакомиться с немецкими офицерами и втянуть их в игру таким образом, чтобы им ничего другого не оставалось, как только пуля или измена».

«Немцы про французов после мировой войны:

"Между французскими агентами редко натолкнешься на урожденного француза — предпочитаются либо эльзасцы, либо голландцы, которых привлекают в качестве ответственных агентов, а затем по-возможности больше немцев.

Следует упомянуть стремления французов привлечь на свою сторону отчасти уже знакомых им со времени войны немецких агентов"».

«Они же про англичан:

"В Берлине английская разведка пользуется для своих целей русскими эмигрантами. Один бывший русский лейтенант В. работает в интересах англичан как сводник и посредник при передаче поручений… Последний (шпионаж) совершается преимущественно членами образованных общественных кругов, которые не так легко компрометируются, как работающий лишь при помощи подкупа простой агент…"»

«Они же про Антанту вообще: "Иностранные разведывательные органы особенно пытаются привлечь к себе в качестве доверенных лиц канцелярских служащих в германских управлениях и учреждениях. Не раз уже обнаруживались попытки иностранных разведывательных служб подкупить почтовых и железнодорожных служащих"» (Кук. Канва агентурной разведки).

Главные трудности сопряжены с вербовкой шпионов, проживающих в иностранном государстве, в котором производится разведка. Вербовка в своей стране легче, но тут приходится больше обращать внимания на личность вербуемого, быть крайне осторожным и разборчивым, считаться всегда с возможностью подсылки двойных шпионов и иметь ввиду частые предложения услуг шантажистами, аферистами и провокаторами. В отношении же вербуемых в иностранном государстве меры предосторожности и разборчивость труднее осуществимы, но и менее необходимы. От заграничного шпиона можно чаще ожидать ложных донесений, но ему ничего не будет известно об организации разведки, для которой он работает, так что его предательство повлечет за собой не больше как потерю одного агента, т. е. его самого. Если же ему будут вверены какие-либо тайны или даны более обширные задачи, то только после достаточной проверки его надежности. Агенту же, посылаемому для разведки из своего государства в иностранное, в силу необходимости приходится раскрывать некоторые секреты, сообщение коих противнику причинит ущерб гораздо более чувствительный.

При приеме на службу шпионов А. И. Кук в «Конспекте лекций» дает практический совет: избегать приема на службу людей, особенно охотно предлагающих свои услуги: это признак того, что имеется дело с двойником или специально подосланным к вам противной стороной человеком; надлежит быть осторожным с людьми, особенно интересующимися оплатой труда, просящими солидные авансы в счет будущего гонорара, с людьми, настаивающими на ориентировке в нашем положении и действиях наших войск и наших предположениях, с людьми случайно или умышленно разгласившими сношение с руководителем, предстоящее отправление на работу, резко изменившими образ своей жизни в сравнении с прежним со времени вхождения в сношение с вербовщиком или руководителем; с людьми, всячески старающимися завязать знакомства с личным составом того разведывательного органа, на службу в которое данное лицо намечается, с людьми, которые со времени вхождения в сношениях с вербовщиком или руководителем, начинают особенно интересоваться теми вопросами в отношении нашей стороны, которыми мы интересуемся в отношении противной стороны. Для испытания устойчивости и истинного облика вербуемого весьма целесообразны провокационные меры, осуществляемые как органами контрразведок, так и особыми сотрудниками разведывательного органа, вербуемому совершенно неизвестными. Это целесообразно проделать и в период после приема агента на службу, подготовкой обучения — до отправления его на работу».

Б. Подготовка шпионов

«Как бы добросовестен и надежен агент не был, как бы он не хотел честно выполнить свою задачу, если он не подготовлен, если он не знает, что и как надо наблюдать, на что обращать особое внимание, — работа его будет почти безрезультатна.

Подготовка агентов всех видов необходима; чем задача серьезнее и важнее, чем агент интеллигентнее, тем он должен быть шире подготовлен; подготовка ответственных агентов глубокой заграничной агентуры является подготовкой уже почти офицеров Генерального штаба; они должны знать не только организацию вооруженных сил и основы военного дела, но в некоторых задачах должны разбираться даже в вопросах стратегии».

«Вообще говоря, подготовка зависит в полной мере от возлагаемой на него задачи, для наилучшего выполнения которой он и готовится. Подготовлены должны быть все агенты до самых последних рядовых агентов-ходоков, которые обязаны знать кратко организацию противника, главнейшие основы его тактики, обмундирование, число людей в ротах, батальонах, полках, системы орудий и число их в батареях, признаки присутствия и отсутствия войск; как находить штабы, артиллерию, что наблюдать при встрече с войсками, обозами, парками, лазаретами и пр. Необходимо, чтобы агенты знали, как лучше пробраться к противнику и обратно, как работать и вести себя в районе неприятеля, что высматривать, на что обращать внимание и как это делать, не вызывая подозрений, что показывать и как вести себя в случае ареста».

«Особенно обстоятельно и неторопливо надо вести как в мирное, так и в военное время подготовку агентов, командируемых для резидентуры или с особыми задачами за границу. При посылке лица за границу крайне важно выяснить решительно все вопросы, кои могут возникнуть по отъезде агента, выяснив ему главную цель работы: сговориться о деталях работы, научив, что именно нас интересует в данной задаче, точно выработать порядок связи и способ сношений (условная переписка, шифр). Нельзя забывать и обследование вопроса о внедрении агента в намеченную точку, причем иногда одно лишь незнание особенностей, правил и формальностей для въезда за границу приводит к возвращению или аресту агента».

«Вопросом весьма серьезной важности при посылке агентов в страны противников или нейтральные является принятие агентами на себя той или иной роли или профессии и создание себе положения и всего авантажа, вполне отвечающего этой роли. В этом деле подготовки мелочей нет — все должно быть предусмотрено до деталей, причем условия жизни в данной стране и ее особенности должны быть строго учтены».

«Подготовка агентов может вестись в школах одиночным порядком или небольшими группами».

«Школьная подготовка имеет громадным недостатком то, что все ученики знают друг друга и легче доступны наблюдению контрразведки противника, проникающей часто в школы под видом учеников; в смысле же экономии времени — подготовка в школах дает много преимуществ перед одиночной».

«Интересно отметить факт раскрытия значительного числа агентов организации германского майора Клеймана зимой 1915 г. — исключительно благодаря совместному обучению агентов в школе» (Рябиков).

Школы для подготовки шпионов крайне конспиративны, так как контрразведка противника принимает все меры, чтобы их обнаружить и зафиксировать всех будущих шпионов.

Подготовка мелких агентов иногда поручается более опытным агентам.

Подготовка и продолжительность ее зависит как от важности задачи, которую предполагается поручить шпиону, так и от степени его общих познаний и индивидуальных качеств. Специальная его подготовка должна быть доведена до такого уровня, чтобы он мог ориентироваться в состоянии предмета, им разведываемого.

Приводить здесь для примера программы, установленные для этого органами агентуры разных стран, нет надобности, так как сами задачи разведки с достаточной ясностью указывают на необходимые агенту познания. Кроме ознакомления с предметом разведки необходимо обучить агентов приемам конспирации и маскировки своей деятельности и ознакомить их с работой контрразведки противника. Наряду с этим следует стремиться развить в агентах требующиеся в их работе умственные качества, как то: память, выносливость, хитрость, сообразительность, находчивость и другие, без которых работа не даст желательных результатов и приведет к скорому провалу.

Важное психологическое значение имеет, чтобы при подготовке шпионов им была растолкована их роль с нравственной точки зрения, о чем в «Конспекте лекций» А. И. Кук говорит следующее:

«Существенно важной является переделка всей его идеологии и психики в целях создания из него действительно надежного орудия как в политическом, так и в психологическом отношениях. Всемерно и всячески вытравить из его головы представление о позоре его будущей деятельности, ибо это представление глубоко проникло в сознание не только обыкновенного обывателя любой страны, но и лиц, выдающихся по своим способностям. Этот предрассудок может быть искоренен путем всяческого внушения агенту или шпиону абсолютной необходимости, чрезвычайной важности, почетности и целесообразности его работы, подчеркивая, что эта работа не только способствует избежанию вооруженных столкновений между народами, но, при возникновении этого столкновения, в громадной степени — сохранению народов, во имя чего и должна вестись отважная и славная работа агента и шпиона, работа, заслуживающая восхищения и особой благодарности; что подвиги, им совершаемые, отнюдь не ниже подвигов, совершаемых на полях сражений и в мирное время — по спасению жизни людей, которым грозит неминуемая гибель; что он герой, которого никто не знает и не узнает, который, будучи движим сознанием долга, зачастую идет навстречу смерти и гибели, которых никто не угадывает, что работа его бесконечно ценна, особенно в периоды операций, что помимо должной оплаты труда — руководитель гарантирует существование и безопасность близких ему людей в его отсутствие и в случае несчастья с ним, и в материальном отношении на старости лет или при потере трудоспособности. Однако здесь не может быть шаблона, одинаково ко всем применяемого; подход всецело находится в зависимости от степени интеллигентности, политических убеждений и тех побуждений, которыми агент или шпион движим по службе в агентуре».

При подготовке необходимо остановиться на вопросе о донесениях, в составлении которых шпионы очень много грешат, не умея отличить существенное и важное от бесценного. Всякое сведение, излагаемое в донесении, должно сопровождаться указанием: когда, где, кем и при какой обстановке оно добыто, чтобы иметь возможность судить о его достоверности; описывая предмет или явление, следует отмечать все связанные с ним второстепенные факты, дабы получилось полное представление. Кроме того, следует развить способность определить срочность разведанного, так как многие сведения, несвоевременно донесенные, теряют значение, в особенности во время военных действий при постоянно меняющейся обстановке.

В. Средства и способы сношений

Шпионаж только тогда будет иметь практическое значение и работа его даст результаты, если будет обеспечена быстрая и надежная связь между руководителями и исполнителями, позволяющая своевременно доставлять собранные сведения по назначению и давать исполнителям указания. Не всегда шпионы имеют возможность лично передавать свои донесения, поэтому приходится прибегать к всевозможным техническим способам и средствам сношений; при передаче донесений лично или через других лиц приходится всячески ухитряться прятать таковые, так как задержание шпиона с поличным привело бы непременно к его гибели. От хорошо организованной связи требуется, чтобы она гарантировала быстроту, беспрерывность и надежность сношений, независимость одного способа от другого, дабы в случае провала одного способа не провалилась бы вся система организации связи; безопасность для местных шпионов и была бы по возможности простой. В мирное время должны быть приняты меры, чтобы связь не прервалась с началом войны.

Дипломатические представительства. Официальные представительства в иностранных государствах представляют собой весьма удобное и надежное средство для передачи шпионских донесений и документов. Представительства эти имеют регулярную, вполне обеспеченную курьерскую связь со своими правительствами, члены их периодически курсируют через границу для докладов своему правительству и т. д., дипломатическая почта неприкосновенна и через нее можно безопасно переправлять добытые материалы. Все дипломатические представительства пользуются правом связаться со своими правительствами по телеграфу и по радио шифрованными телеграммами и радиограммами, обеспечивающими быстроту и своевременность сообщения.

Доставление шпионских донесений в дипломатические представительства для передачи их курьерской почтой или телеграфом практикуется широко. Во избежание расшифрования как самих шпионов, так и сношений членов представительства со шпионами донесения передаются в представительства с соблюдением всех мер предосторожности и конспирации. При всех несомненных преимуществах связи через официальные представительства последние имеют тот недостаток, что функционируют только в мирное время.

Условная переписка. Если донесение шпиона не требует особой срочности, наиболее простым и верным способом передачи является почта. Донесения составляются при этом в виде писем делового или семейного характера, написанных условным языком (кодом), непонятным непосвященному в тайну лицу и не вызывающим подозрения. Простейшие сообщения могут быть сделаны путем заранее условленного наклеивания почтовых марок в известном положении и месте; цвет конверта, бумаги и чернил, форма конверта, перегибы бумаги и другие мелочи, не вызывающие ни на какие размышления, могут иметь определенное значение. Иногда практикуется писать мелким шрифтом под почтовыми марками. Письма подписываются условными именами и посылаются по условным адресам. Необходимо иметь большое число таких условных адресов, чтобы не раскрыть большого числа корреспондентов в случае провала и адресов конспиративных квартир при частом отправлении корреспонденции по одному и тому же адресу. Всего безопаснее отправлять письма по адресу лиц, совершенно непричастных к шпионажу, например, знакомым, родным, или по адресу торговых предприятий, конечно заранее приняв меры к тому, чтобы письма действительно попадали по назначению. Письма, посылаемые агентам, находящимся за границей, отправляются из других местностей, иногда из других государств, а лучше всего сдавать их на почту, заранее переправив через границу в то государство, где агент находится. Иногда для такой отправки писем привлекаются специальные агенты-почтальоны.

В случае большой срочности донесения передаются по телеграфу с соблюдением тех же предосторожностей в смысле условности содержания, отправителя и адресата.

Этот способ связи значительно затрудняется в военное время, когда непосредственные почтово-телеграфные сношения между воюющими государствами прерываются. В военное время почтовая и телеграфная связь с агентами, находящимися на территории противника, поддерживается через агентов связи в нейтральных государствах. Последние получаемые донесения доставляют по назначению сами или через дипломатических представителей в этих странах. Чтобы этот способ связи имел действительно успехи, необходимо заблаговременное насаждение шпионской сети в странах возможных будущих врагов и нейтральных, замаскировав их вполне легальной деятельностью. Наиболее удобно иметь сеть в виде торговых контор, банков и пр. с отделениями в разных местностях и государствах. Если эти учреждения существуют не с чисто шпионской целью, туда внедряются агенты, исполняющие наряду со своей деловой работой и работу агентуры.

«Ввиду важного условного значения, которое может иметь самое по-видимому пустое письмо, в военное время принято за правило уничтожать всю перехваченную неприятельскую переписку» (Клембовскии).

Как уже говорилось, условная переписка понимается как писание донесений под видом обыкновенных деловых или частных писем, истинный смысл коих понятен только тому, кто знает обозначение слов и фраз.

Составление кода для условной переписки дает самый широкий простор для изобретательности и не может быть определен никакими шаблонами. При составлении его необходимо иметь ввиду задачу, даваемую агенту, и соответствовать тому, о чем должен будет доносить агент, слова и фразы кода. В нем должна быть предусмотрена действительная деятельность агента, чтобы не возбудить подозрений цензуры и контрразведки содержанием условного письма, не соответствующим этой действительности.

Иногда применяется способ, когда подлинное донесение пишется через строку или две, а промежутки заполняются текстом, придающим при чтении всему написанному в целом совершенно другое содержание. Примером такого способа сношений служит следующая выдержка из Клембовского:

«В 1560 г. принцу Конде во время заточения его в тюрьме за участие в заговоре против Гизов и Екатерины Медичи было прислано письмо, начинающееся так:

«Поверьте мне принц, приготовьтесь к смерти. Вам и не приходится думать о защите. Тот, кто хочет Вас погубить, сторонник правительства. Есть ли кто виновнее вас» и т. д.

Прочтение письма обыкновенным способом не могло возбудить никаких подозрений, но Конде должен был читать его через строчку, а тогда получался следующий настоящий смысл:

«Поверьте мне принц, приготовьтесь к защите. Тот, кто хочет Вас погубить виновнее вас» и т. д.

Существует еще механический способ сношений, о нем пишет Рябиков: «Отправитель и получатель имеют совершенно одинаковые картонные или металлические четырехугольники, разграфленные на части, причем некоторые из этих частей вырезаны насквозь. Отправитель письма кладет на бумагу точно по обрезу четырехугольник (лучше иметь и листы бумаги точно по размерам четырехугольника) и пишет все, что нужно по существу в вырезанных местах; затем снимает решетку и заполняет пустые места текстом, не имеющим значения для донесения, но составляющим общий смысл письма, конечно, совершенно невинного характера. Получающий письмо кладет на него точно по обрезу четырехугольник и в вырезных местах проступает донесение.

Примером такого письма может служить следующее заимствование из «Тайных разведок» генерала Клембовского:

«Дорогой Костя,

План удался и тетка на брак согласилась. Конечно перевозки вещей не избежать, но я достал справки: все обойдется не дороже 500 рублей; передам подробности лично. Опущу это письмо на вокзале и во вторник получишь его не позже 5 часов дня. Целую тебя. Твой Андрей».

В вырезанных местах решетки проступает донесение: «План перевозки достал. Обойдется 500 рублей. Передам лично на вокзале вторник 5 часов дня».

Последние два способа сложны и затруднительны, в то время как условная переписка гораздо менее связывает составителя письма при его написании и требует лишь, чтобы названия объектов, о которых доносится, были заменены другими, заранее обусловленными, совершенно невинного характера и соответствовали бы обстановке.

Приводим ниже образец такого условного письма, взятого из книги Клембовского «Тайные разведки»:

«В своем исследовании о германском шпионстве во Франции Поль Лануар приводит списанный им весьма интересный образчик письма, при котором отправлено месячное жалование швейцарцу-шпиону, проживавшему во Франции и работавшему для Германии. Вот перевод письма и условный смысл его:

Мы неизменно будем помнить о той услуге, которую ты оказал нам своей помощью.

Дела идут недурно; возможно, что в будущем году нам удастся увеличить твою долю в прибылях. Нам бы очень этого хотелось. Пиши нам чаще; сообщай более подробные сведения о себе.

Ты не прав, не доверяя дяде Карлу; он хороший человек, на которого ты можешь положиться.

У нас пока все здоровы; зима была сурова как всегда, но мы пережили ее благополучно.

Мой муж и дети присоединяют свои поцелуи к моим, равно как Шарлотта, Карл и Фридрих. Любящая тебя сестра.

Условный смысл:

Посылаю вам жалованье за истекший месяц.

Ваши донесения за минувший месяц довольно хороши.

Вообще мы вами довольны и если так пойдет дальше, то при следующей инспекции мы дадим вам небольшую прибавку.

Ваши донесения полезны, но недостаточно часты; работайте интенсивнее и больше доносите.

Перестаньте выслеживать Карла; мы узнали, что нужно было.

Вы знаете, что начальнику (зима) очень трудно угодить, однако при последней инспекции все обошлось без сбавок.

Вы должны поддерживать постоянно сношения с вашими тремя корреспондентами (Шарлотта, Карл, Фридрих).

Объявления в газетах. Иногда сообщения делаются посредством помещения условных объявлений в определенных заранее газетах, которые получают руководители, агенты или агенты связи в нейтральных государствах. Утверждают, что путем таких условных объявлений в мировую войну Антанта получала из Германии часть сведений, например, о перебросках войск, причем движение на запад отмечалось объявлением в одной определенной газете, а движение на восток — в другой.

«Объявлялось: "Заграничный купец желает купить 600 пар дамских ботинок; предложения адресовать Ганновер-Банхофсотель", это означало: через Ганновер на запад прошло шесть поездов пехоты. Или: "Покупаю за наличные 400 пар высоких поношенных сапог; представитель оптового торгового дома в Майнце; справиться в Кейзер-Отеле", это означало: через Майнц на восточный фронт прошло четыре поезда тяжелой артиллерии» (Рябиков).

Тайнопись. Сообщения пишутся жидкостью или особыми химическими растворами, которые не оставляют на бумаге цветных штрихов, а проявляются посредством известных приемов. Записи тайнописью делаются в письмах невинного содержания поверх текста или между строками, на чистых листах записной книжки, на манжетах, просто на чистой бумаге, в книгах и пр. Тайнопись оставляет иногда на бумаге следы в виде осадков, которые заметны при внимательном рассмотрении, поэтому в письмах, писанных тайнописью, обыкновенный текст часто пишется таким способом, который по возможности больше скрывал бы эти следы, например, крупным шрифтом цветным карандашом на цветной же бумаге. Для того, чтобы на бумаге не оставались царапины от пера, пишут без нажима; удобнее всего писать стеклянным пером, которое не оставляет царапин, также без нажима.

Примитивные способы тайнописи для секретных сообщений применялись уже в древние времена, как видно из двух нижеприведенных примеров, заимствованных нами у Клембовского:

«Спартанский царь Дамарат (520–492 гг. до P. X.), изгнанный из Спарты по проискам Клеомена и укрывавшийся при дворе Дария, узнав о намерениях последнего покорить всю Грецию, решился уведомить о том своих соотечественников; об этом он написал спартанцам на особых пластинках и затем покрыл их тонким слоем воска, благодаря чему стража пропустила эти пластинки, не заметив написанного».

«Римский консул Гартий не раз входил в сношения с Брутом, осажденным в Модеме Антонием. Он писал ему на оловянных пластинках, которые привязывались к руке воинов, переплывавших через Сюольтен; иногда письма отправлялись с голубями».

Следующий способ тайнописи, примененный монахом Берто, шпионом французского короля Людовика XIV, вполне современный и обоснован на знании химии:

«В ноябре 1652 г. Берто был схвачен в Бордо восставшими дворянами и, чтобы избавиться от плена, решился написать герцогу Сен-Симону и г-ну де Бурпону, стоявшими во главе королевской администрации в городе Блей. Секретный шифр Берто был перехвачен принцем Конти, поэтому Берто прибег к следующей хитрости: он адресовал письмо к священнику в Блей и, выдавая себя за его дядю, писал только о денежных делах, ни одним словом не намекнув о своем положении и намерении бежать. На полях Берто сделал следующую приписку: «Посылаю Вам глазную воду, натрите ею глаза и будете лучше видеть». Крестьянину, относившему письмо и пузырек, было приказано отдать все герцогу Сен-Симону, в случае же поимки противником, показывать, что послан к священнику в Блей. Посланный благополучно дошел до Блея и передал все герцогу. Прочитав письмо и подозревая какую-нибудь хитрость со стороны Берто, Сен-Симон натер присланной водой четвертую неисписанную страницу письма, причем благодаря действию воды на бумаге ясно обозначились следующие слова: «Я схвачен принцем Конти и армией; пришлите как можно скорее лодочника, который перевозил меня из Блея в Бордо; пусть он привезет в своей лодке матросское платье. Торопитесь, иначе я погиб, а дело короля проиграно». Герцог исполнил желание Берто, и последнему удалось бежать» (Клембовский).

Существует несколько крайне простых средств для тайнописи, например: молоко, раствор квасцов, яичный белок; можно также писать, обмакнув перо в лимон или луковицу. Написанное этими жидкостями проявляется посредством простого нагревания. Для тайнописи применяется целый ряд химических составов (так называемые симпатические чернила), которые проявляются другими такими же химическими составами. Все растительные кислоты проявляются посредством щелочных кислот. Вот некоторые из них:

Разведенный раствор хлористого золота с натрием проявляется раствором хлористого олова и принимает красный цвет.

Разведенный раствор серно-кислой закиси железа и хлористого железа проявляется раствором родонистого калия, слегка подкисленного серной кислотой, и принимает пурпурно-красный цвет.

5-процентный раствор хлористого железа (на желтой бумаге) проявляется марганцевым кислым калием и принимает темно-синий цвет.

Сильно разведенный раствор хлористого кобальта на светло-красной бумаге, при нагревании шрифт принимает кратковременную синюю окраску; можно употреблять также раствор крахмального клейстера, подвергать шрифт действию паров йода или проводить через йодную воду.

Раствор азотно-кислого кобальта, смешанный с небольшим количеством азотно-кислой закиси никеля, при нагревании шрифт принимает зеленую окраску, при охлаждении обесцвечивается.

Раствор хлоровато-кислого натра, при смачивании раствором сернокислой окиси меди шрифт принимает зеленую окраску.

Весьма сильно разведенный раствор меди в обыкновенной водке, при нагревании принимает преходящий желтый цвет.

Раствор медного купороса, смешанный с поваренной солью, при нагревании окрашивается в зеленый цвет.

Раствор йодистого калия проявляется раствором свинцового сахара (уксусной свинцовой солью), принимает желтый цвет. При проявлении раствором сулемы получается красно-желтая окраска.

Раствор сулемы проявляется раствором йодистого калия, окрашивается в красно-желтый цвет. Кроме того проявляется еще алюминием.

Щелочный раствор фуксина под действием уксусных паров или при смачивании разведенной уксусной кислотой принимает фиолетово-красную окраску.

Раствор желтой кровяной соли проявляется железным уксусом, полуторахлорным железом и раствором медного купороса, принимает бурую и синюю окраску.

Раствор азотно-кислой закиси ртути проявляется аммиакальными парами.

Раствор гадлусовой кислоты, смешанный с камедевой слизью, проявляется разведенным полуторахлористым железом.

Раствор хлористого бария или натрия проявляется раствором азотно-кислого бария и подвергается действию солнечного света.

2-процентная серная кислота, разведенная в воде, проявляется согреванием. В четырех последних способах получается серо-черный шрифт.

Раствор 5-процентного хлористого железа (на желтой бумаге) проявляется промыванием марганцево-кислым калием, шрифт темно-синий.

6—8-процентный раствор уксусной эссенции на простой бумаге проявляется серным натром или алюминием, шрифт черный.

Раствор серно-цинковой кислоты (глазные капли) на цветной бумаге проявляется как в п. 18, буквы получаются белые.

Раствор хлористого олова на простой бумаге проявляется как в п. 18 и 19, шрифт получается желтый.

3-процентный раствор свинцового сахара проявляется серно-кислым аммонием.

Полуторахлористый родонистый калий проявляется лимонной кислотой.

Аммиакальный раствор серебра проявляется сероводородной водой или сернистым аммонием (серной печенью); дает черный шрифт.

Крахмальный раствор проявляется гумми-арабиком или йодными парами, дает синий шрифт.

Слабый раствор фенолфталеина проявляется едким калием или аммиаком, получается синий шрифт.

Галовая кислота проявляется хлорным железом, дает черный шрифт.

Раствор дубильной кислоты (при этом бумага не должна содержать железа) проявляется раствором железного купороса.

Жидкая камедевая слизь, смешанная с салициловой кислотой, проявляется сильно разведенным раствором полуторахлористого железа.

Раствор акилина вкладывается в бокаловидный сосуд, в котором находится крупинка иода.

Если тайнопись сделана раствором сахара, бумага опыляется порошком угля или сандалового дерева, пыль придавливается, а затем выколачивается. Если неизвестен состав симпатических чернил или существует только подозрение о тайнописи, чтобы убедиться в этом, прибегают к физическим опытам. Подозрительную бумагу помещают между двумя пластинками белого стекла, сильно придавливают друг к другу и рассматривают при падающем и проходящем свете. При этом резко выступают блеск бумаги и матовость или кристалличность писанного или матовость бумаги и блеск штрихов, сделанных симпатическими чернилами; весьма нередко подобный способ исследования дает прочесть даже совершенно бесцветные штрихи. При рассматривании в проходящем свете бесцветные штрихи обыкновенно оказываются менее просвечивающими, нежели бумага. Для проявления тайнописи, сделанной секретными чернилами, проявляющимися при нагревании, бумагу нагревают просто над свечой или лампой, помещают ее в горячую печь или нагревают горячим утюгом, причем в последнем случае рекомендуется вложить ее между листами бумаги. Если симпатические чернила содержат вещество, которое при нагревании становится клейким, бумаги кладут на горячую плоскость и посыпают порошком угля или др., причем порошок прилипает к проведенным чернилами штрихам и дает возможность распознать их, когда порошок с бумаги стряхивается. Если эти опыты не привели к распознанию шрифта, переходят к химическим средствам, нанося пером или кисточкой на подозрительную бумагу косые линии проявляющими растворами (реактивами). Дойдя наконец до реактива, проявившего действие, смачивают им весь лист для проявления написанного.

Шифрованная переписка. Шифр — это тайная переписка с помощью особых условных знаков, цифр или букв. Этот способ также называется криптографией. Систем шифровки очень много, и они подразделяются на две группы: с постоянным основанием — когда одно и то же слово изображается всегда одним и тем же способом; и с переменным основанием — когда одно и то же слово каждый раз изображается различно.

Одним из простейших способов шифровки является, когда для составления донесения пользуются заранее условленной книгой, статьей, стихотворением, для большой простоты только определенной страницей, и при шифровке пишут цифрами, обозначающими по порядку порядковый номер страницы, строки, буквы и т. д. Кстати, шифрованное этим способом разгадать нет никакой возможности, ибо никогда нельзя угадать книгу, служившую основанием, тогда как их имеются миллионы. Конечно, шпион не должен ее держать при себе. Если тем же способом шифровать, скажем, по стихотворению, обозначая номера строк и букв, то его можно просто заучить наизусть.

Шифровка посредством обозначения определенной буквы всегда одним и тем же двузначным числом всем известна. Тайну подобного шифра разгадать довольно легко при некотором навыке, поэтому обыкновенно одна и та же буква обозначается тремя-четырьмя числами (насколько позволяет количество двузначных чисел), попеременно, чем дешифровка уже чрезвычайно затрудняется. В отличие от этого способа шифровки иногда цифрами обозначаются кроме отдельных букв также и простейшие слоги, состоящие из согласной и гласной букв, наиболее употребительные приставки, окончания, целые слова или неизменяемая часть этих слов. Равным образом двузначные числа могут быть заменены трехзначными и т. д.

Существует способ шифровки, когда зашифрованный текст при передаче видоизменяется условным образом. Под рядом цифр, представляющих собой зашифрованный текст, пишется определенное число, предположим 231640, повторяемое в том же порядке до конца, оба ряда складываются и передается полученная сумма, примерно:

Текст 678935102534466731510

Прибавляется 231640231640231640231

Передается 910575334174698371741

Получатель с полученным зашифрованным донесением проделывает ту же процедуру, только в обратном порядке, т. е. высчитывает условное число и расшифровывает.

Кроме цифровых систем существуют многие способы шифровки посредством букв. Например, система «Виженера»:

Шифровка по этой системе производится следующим порядком: лица, намеревающиеся работать с таким шифром, устанавливают ключ, каковым может служить любое слово, например, слово «динамит». Предположим, что нужно зашифровать фразу: Минск прибыла стрелковая бригада. Выписывается шифруемая фраза, а над нею буква над буквой, буквы ключа:

Ключ — динам итдинам итдинамитд инамит

Текст — Минск прибыла стрелковая бригада

В верхнем горизонтальном ряду таблицы отыскивают букву ключа, в данном случае букву «д», а под нею в вертикальном ряду соответствующую букву шифруемого слова, в данном случае букву «м», а буквой шифра берут крайнюю левую или (правую) букву того горизонтального ряда, в котором находится буква «м», в данном случае буква «и», следующая буква ключа «и» шифруемого слова — также «и», а крайняя левая от нее «а» и т. д.

Зашифрованная фраза выразится в следующем виде:

иаасюзюдш плуиамыюквщнэщгицчсв

Получивший такое шифрованное донесение агент снова надписывает над ним буквы ключа, отыскивает в верхнем горизонтальном ряду таблицы букву ключа, а в крайнем левом (или правом) вертикальном ряду соответствующую букву шифрованного текста и выписывает букву, на которой скрещиваются оба эти ряда, и в результате получается первоначальная фраза.

По взаимному соглашению лиц, переписывающихся подобным шифром, ключ может периодически меняться, например, с 1-го по 10-е число известного месяца «динамит», с 11-го по 20-е число «винтовки» и т. д. Большим преимуществом этого шифра является простота таблицы, которую можно восстанавливать всякий раз в случае необходимости, не держа ее постоянно при себе.

Часовой шифр. «Для шифровки и дешифровки донесений устраивается прибор, состоящий из двух картонных кружков: большого А и лежащего на нем маленького Б. На окружности каждого из них написаны буквы по алфавиту, цифры от 1 до 9 и 0. Круг Б держится неподвижно, кругА вращается на одной оси с ним». (См. с. 89).

Для составления и прочтения тайного донесения служит какое-нибудь заранее условленное слово (ключ), известное только составителю и получателю донесения. Затем все донесение разделяется на группы, по столько букв в каждой, сколько букв в ключе. Положим, надо шифровать фразу: прибыло подкрепление 3 батальона. Если ключом служит слово «бой», то означенную фразу надо разделять на группы, в 3 буквы каждая.

Затем шифруются первые буквы в каждой группе, для чего большой круг А поворачивается до тех пор, пока взятая на нем первая буква ключа «б» не придется против буквы «а» на малом кругу. Взяв первые буквы каждой группы (п, б, о, д, е, е, е, а, л, н) на малом неподвижном кругу Б, заменив их в шифрованном донесении теми буквами или цифрами, которые придутся против них на большом кругу А, получим буквы р, в, н, е, ж, ж, ж, б, м, о. Затем шифруют вторые буквы в каждой группе (р, ы, н, к, н, н, з, т, и, а), для чего круг А устанавливается так, чтобы взятая на нем вторая буква ключа «о» пришлась против «а» на малом кругу как показано на чертеже; получаются буквы ю, 9, э, ч, э, ы, е, 1, ц, о. Наконец точно таким же образом поступаем для шифровки третьих букв каждой группы, установив «и» большого круга (третья буква ключа) против «а» малого круга.

Все шифрованное донесение изобразится так:

рюсвЯупэцечшжэужысж— е — кб 1имоцоо.

Составленное таким способом донесение нельзя разобрать, не зная ключа, так как одни и те же буквы передаются каждый раз различно, например, в последнем слове буква «а» передана сначала буквой «б», потом буквой «и» и, наконец, буквой «о». Обратно в том же слове две различные буквы «н» и «а» переданы одинаково «о» и «о» (Клембовский).

Воздушная связь. В особенности в военное время, когда проникновение через фронт неприятеля чрезвычайно затруднительно, воздушный флот кроме функций по воздушной разведке успешно может исполнять функции связи с агентами, находящимися в тылу у неприятеля. На самолетах агенты могут высаживаться в тыл неприятеля, могут передавать задания и доставлять обратно донесения.

Голубиная понта. Для связи с агентами в неглубоком тылу неприятеля используются специально дрессированные почтовые голуби. Для этого в прифронтовой полосе устанавливают голубиные станции, откуда голуби передаются агенту, находящемуся за фронтом (на аэроплане или другим способом). Донесения пишутся на тонкой бумаге и, свернутые трубочкой, вставляются в специальные алюминиевые трубочки или в гусиное перо, которые прикрепляется к ногам голубя или к перьям хвоста. Иногда употребляются мешочки из тонкой непромокаемой материи, прикрепляемые к груди резиновыми подвязками через спину. Выпущенный голубь с донесением возвращается в свой голубятник.

Во время мировой войны для связи также пользовались дрессированными собаками.

Телеграф, телефон, радио. Нередко сношения через фронт происходили при помощи телеграфа или телефона. В ожидании отхода своей армии устанавливались аппараты в подвалах и других скрытых местах и проводились подземные кабели. При отходе войск агенты оставались на месте и передавали по аппарату сведения. Заблаговременно устанавливались секретные радиостанции в глухих местах, на церковных башнях и пр.

Сигнализация. Сигнализация употребляется для сношений с агентами, находящимися в самом неглубоком тылу противника. При умелом сочетании сигналов посредством таковых могут передаваться довольно сложные сообщения о местонахождении и численности неприятельских войск, артиллерии, их перемещении и т. д. Сигнальными средствами служат зажигание костров, сжигание зданий, фонари простые и с цветными стеклами, пускание ракет, сжигание стогов сена, освещение окон, закрывание и открывание ставней, флаги, крылья ветряных мельниц, звон колоколов и другие световые, слуховые и пиротехнические эффекты.

Людская связь. Кроме всевозможных технических способов сношений практикуется и людская связь, когда шпион сам лично переходит фронт или границу, доставляет донесение и получает новые указания или когда это исполняют агенты связи. Переход фронта или границы совершается под вымышленной маской, о чем говорилось выше. Задания шпионам, находящимся на территории противника, и их донесения иногда передаются устно без всяких записей во избежание провала в случае задержания. Но устная передача не всегда применима. Документы, чертежи, более сложные донесения, карты и другие тому подобные материалы необходимо представлять в подлинном или письменном виде. Таковые необходимо тщательно прятать, чтобы в случае поимки они не были обнаружены.

Интересны уловки, применявшиеся для этого, которые приводит Клембовский:

«В 500 г. до P. X. тиран гор. Милена Гистией, которого персидский царь Дарий содержал в почетном плене при дворе своем в Сузе, решился подстрекнуть своего зятя Арестагора, тирана Милетского, к восстанию против персов. Не решаясь писать Аристагору из опасения, что его гонцы могут быть перехвачены дорожными стражниками, Гистией прибег к следующей хитрости: он обрил голову раба, в верности которого не сомневался, и наколол ему на коже слова: "Гистией Аристагору. Устрой восстание Ионии". Когда волосы отрасли, раб выехал из Персии и прибыл к Аристагору, вторично обрил голову и дал ему прочитать наколотые слова. Аристагор исполнил желание Гистиея и организовал восстание ионийцев».

«Во время осады Капуи римлянами один из жителей умышленно сдался осаждавшим и затем бежал к карфагенянам, которым передал письмо, зашитое в перевязи его меча. Другие жители переносили письма в желудках зайцев и других зверей; некоторые распарывали ножны своих мечей, писали на их внутренней поверхности и затем сшивали их вновь».

«Большую ловкость в скрытии депеш проявляли индейцы в Мексике. Они, например, продалбливали палку, служившую им тростью и вкладывали туда депешу, свернутую наподобие папироски; вместо обыкновенной палки они пользовались иногда стеблями укропа, сердцевина которого может быть легко вынута и вложена обратно. Один из мексиканских курьеров вшил свою депешу во вьюк своего лошака; такой способ оказался менее выгодным, так как неприятель, схватив и обыскав гонца, отпустил его на волю, но конфисковал лошака и вьюк, вследствие чего депеша не дошла по назначению, хотя противник не заметил ее. В другом случае для скрытия депеши гонец расковал свою лошадь, вырезал желобок в копыте, вложил туда депешу, покрыл ее снаружи слоем сала и затем подковал лошадь; повторилось то же, что и в предыдущем случае: неприятель отпустил гонца, но задержал лошадь».

«Особенным разнообразием отличались те средства к скрытию депеш, к которым прибегали французы во время осады Меца в 1870 г. Депеши зашивались в подкладку одежды, вкладывались между подошвами обуви, в козырьки фуражек, в сигары, во вставные зубы, в рукоятки ножей и т. д. Некоторые распиливали серебряные монеты на две части вдоль, выдалбливали середину, вкладывали туда депешу и склеивали части монеты, причем на время опускали ее в уксус, чтобы придать ей вид новой и сделать склейку менее заметной».

«Передачей депеш занимались не только офицеры, солдаты, крестьяне, мещане, но даже женщины. 21 марта вдова Имбер, переодевшись мужчиной, выехала верхом из Меца в Тионвилль и скрытно перевезла в своих волосах три депеши от маршала Базена коменданту Тионвилля».

«В большинстве случаев депеши вкладывались в гуттаперчевые или костяные шарики величиной с орех; попав в руки немцам, посланные проглатывали эти шарики незаметно для противника. Некоторым из них, как, например, полицейскому агенту Фласу, приходилось по несколько раз проглатывать один и тот же шарик, прежде чем доставить его по назначению».

«Депеши посылались иногда написанные обыкновенным способом, иногда шифрованными. Более важные отправлялись в нескольких экземплярах через разных агентов. Иногда посланных заставляли выучить наизусть содержание написанной депеши на тот случай, если бы им пришлось бесследно уничтожить ее, но самим благополучно добраться до лица, которому она была адресована» (Клембовский).

Перечисленные способы секретной доставки могут применяться шпионами, но правил здесь указать нельзя, а все зависит от находчивости и ловкости исполнителя. Письменные донесения иногда пишутся на специальной тонкой бумаге и тогда таковое имеет весьма ничтожный объем. Тщательно сложенное, оно вкладывается в ноздри, уши и другие естественные тайники, прячется в волосах, под мышками, между пальцев ног; зашивается между складками одежды, белья, головного убора, в интимные части женского туалета, под нашивками на белье, на которых вышиваются инициалы владельца, в выдолбленные каблуки, в полые кольца, брелки, брошки, трости, запекается в хлеб, вкладывается в искусственные яйца, куски сахара; вклеивается в переплеты книг, заделывается в сбрую, повозку и т. д. Обнаружение донесения влечет за собою верную гибель шпиона, поэтому весьма понятны все бесчисленные изощрения для их прятанья. Один шпион прятал резиновый кружок похищенной им печати на дне подходящей по размерам чернильницы. Печать была обнаружена только благодаря тому, что полицейский, производивший обыск, уронил чернильницу, причем она разбилась и кружок печати выкатился. Кроме того донесения могут писаться тайнописью на чистой или исписанной бумаге, в книгах и пр. Для свободного перехода границы или фронта шпионы снабжаются пропусками (если не переходят тайком и через свою линию), которые прячутся в мундштуках папирос, пишутся на тонкой материи, зашиваемой под подкладку и пр., иногда пропусками служат вышитые своеобразно инициалы на белье и пр.

При посылке ходока, агента связи или контролера за границу к резиденту или шпиону другой категории для опознания дается пароль, известный тому лицу, к которому он направляется. Пароль по существу соответствует обыкновенным пропуску и отзыву, употребляемых в воинских караулах, но может быть и более сложным, состоящим из большего числа слов или фраз, которыми обмениваются встречающиеся. Иногда словесный пароль сопровождается некоторыми действиями. Пароль может быть не только словесным, но и вещественным. Разрывается пополам лист книги, кредитный билет, одна половина вручается посещаемому лицу, а другая — посещающему его. Совпадение краев разрыва свидетельствует о том, что посетитель является именно посланным лицом, ибо никогда нельзя разорвать бумагу совершенно одинаково. Одинаково пригоден, например, переломленный надвое карандаш.

Белое шпионство в Советской России

Русская революция сильно изменила условия работы шпионажа благодаря резкому разложению общества на классы. Раньше при вербовке шпионов в иностранном государстве вербовщики сталкивались с большими трудностями, потому что народ был охвачен патриотизмом. Народ полагал, что от усиления капитала, от усиления мощи государства зависит его собственное благополучие; что благодаря этому усилению государство сможет улучшить его положение, выбросит ему кусок со своего роскошного стола. Он был охвачен патриотизмом и шовинизмом также во время последней империалистической войны. Мелкая буржуазия, чиновничество и офицерство были патриотами в сильной степени, равно и остальные слои общества, за исключением пролетариата. Чтобы найти среди этих слоев шпиона, необходимо было выискать исключительных, испорченных, пропавших людей или преступников.

Пролетариат в силу своего классового положения не мог заниматься более или менее крупным шпионажем, если бы и хотел. Он не может удовлетворить в полной мере разведку, так как не знаком со специальными вопросами, не в курсе политики, не знает, что делается в министерствах, военных учреждениях и пр. Далее, класс пролетариата по своему экономическому положению ненавидел господствующие классы и их правительства; с тем же презрением он относился не только к своему собственному, но и ко всякому иностранному правительству. Кроме того к этому элементу трудно было подойти с предложением сотрудничать в шпионаже, потому что он не признает этого по своей экономической природе; он должен быть революционном классом. Работа этим сильно затруднялась для каждого шпиона в каждой стране.

Когда началась гражданская война в России, появились совершенно другие условия для шпионской работы.

В каждой стране население начинает делиться на два лагеря, если и не ведущих между собой открытой борьбы, то по крайней мере враждебных друг другу. Поэтому иностранные враги находят себе сотрудников внутри Советской страны.

В силу исторических условий Советское правительство вынуждено работать вместе с бывшей буржуазией. Приходилось иметь в качестве военспецов в штабах и на командных должностях своих вчерашних врагов, выступавших против рабочих на баррикадах, приходилось их содержать в советских учреждениях в качестве специалистов, технических руководителей и исполнителей. Эти люди перешли на службу в силу сложившихся обстоятельств, чтобы получать жалованье и паек, а отчасти и для того, чтобы иметь возможность заняться хищением и брать взятки. Враги Совроссии имеют постоянных людей, сочувствующих им до такой степени, что пойдут и на шпионаж. Все, что делается против большевиков, считается хорошим, в выборе средств не стесняются. Против большевиков все средства хороши.

Не столько сейчас, ибо многие из них примирились с положением вещей или осознали правоту Соввласти и честно и преданно служат ей, но в эпоху гражданской войны, когда буржуазия еще надеялась услышать звон кремлевских колоколов, тогда шпионажем занимались все. Занимались и буржуазия, и интеллигенция, и офицерство, и ученые. Занимались шпионажем и офицеры Генштаба, и просто разные командиры. Доходило до того, что люди из «благородного» общества, «хорошо воспитанные» родители в целях этой «священной миссии» благословляли своих детей 15–16 лет на разврат. Здесь было все испытано, чтобы спасти Россию от большевиков.

Однажды поймали княжну шестнадцати лет, которая оказалась шпионкой. При допросе она гордо заявила, что «одних ответственных работников человек двадцать имела».

Таков был один из способов работы: женщине «иметь ответственного работника», чтобы получить от него сведения. Красивая, нежная, девочка приходила к нему, очень веселая, и удовлетворяла некоторые его страсти. Он перед ней не стеснялся, а обращался, как с интересной женщиной, даже не подозревая, что сделался невольно шпионом.

Белый шпионаж во время гражданской войны главным образом начинал свою работу с фронта. Все так называемые «правительства» формировались наскоро. Старое правительство было разнесено, разбито, учреждения все переформировались, перемешались, старый аппарат пропал. Как Советскому, так и белым правительствам пришлось на скорую руку сколачивать свои аппараты. Также на скорую руку они строили свой шпионаж, и систематической организации у них не было. Заведенные в Совроссии связи со штабными служащими и др. прерывались, как только этих людей переводили на службу в другое место.

Редкий шпион имел определенное задание пройти в известный пункт и работать там в известном направлении. Обыкновенно они имели задание пройти фронт в известном пункте, побыть в тылу, посмотреть и вернуться в другом направлении. Высылались ходоки, которые обходили известный участок и возвращались. Деникин выбросил перед наступлением несколько сот шпионов, массу подростков — девочек и мальчиков. Фронт перейти им было легко, так как на них никто не обращал внимания. Они были снабжены фиктивными документами, до того скверно сфабрикованными, что ловить их можно было без всякой агентуры. Однажды был пойман мальчик лет четырнадцати, у которого вся подкладка пиджака была исписана химическим карандашом. Часть этих мальчиков были настолько упорны, что от них ничего нельзя было добиться.

Наблюдались случаи, что шпион, стараясь заслужить доверие, чтобы устроиться в совучреждение, выдавал другого шпиона. Иногда это делалось для устранения конкурента, параллельно с ним работающего. Публика не была идейная, сплоченная. Один шел против всех, все против одного.

Шпионы Антанты усиленно работали на Урале. В Донецком бассейне велась шпионская работа в широких масштабах. Регулярно велась работа во всех промышленных районах, в центрах, в городах, где были расположены штабы фронтов, армий и др. Наряду с этим велся активный шпионаж. Поджигали и взрывали железнодорожные станции, уничтожали водопроводы, портили железные дороги и пр. В настоящий момент, а также во время гражданской войны, активный шпионаж проводился чаще всего не путем открытых действий, террористических покушений, а посредством технической измены. Кроме того формировались банды в разных районах на совтерритории или перебрасывались из-за рубежа.

Заграничный шпионаж старается использовать безвольных, неустойчивых людей, даже членов коммунистической партии. Контрразведка отыскивает среди заграничных подпольных организаций бесхарактерных членов, прибирает их к рукам, а потом снабжает фиктивными бумагами и переправляет в Совроссию под видом укрывающихся от преследования и пр. По приезде эти люди устраиваются, и через них иностранный шпионаж получает сведения. Но провокационная работа ведется и в обратном виде. Посылают шпиона с подложными партийными документами, который проникает в партийную организацию, добывает сведения о заграничных подпольных организациях, затем ухитряется получить заграничную командировку или просто незаконно перейдет границу и провалит там эти организации.

Так работал в свое время Деникин и другие белогвардейцы, хотя и не очень хорошо приспособились к этому делу. В этом направлении очень тонко ведут свою работу поляки и латыши. Они более развиты и опытны в этом отношении, всюду умеют пролезть и подойти. Латыши рекомендуют своим шпионам устраиваться в агитпропотделах партийных комитетов, откуда представляется возможным раньше всего узнавать о предстоящих событиях, так как мол всякому мероприятию Соввласти предшествует агитационная кампания. Являлись из-за границы шпионы и, пользуясь старым знакомством с партийными людьми, получали от них рекомендации. Оказывалось, что честные коммунисты ручались за шпионов. Если когда-то шпионы сумели завербовать царицу, то нет ничего удивительного, что они имеют их в советских и даже партийных учреждениях. Среди двенадцати апостолов был Иуда. Коммунистов не двенадцать человек, а сотни тысяч, и не один из них может оказаться предателем и провокатором.

Помимо бывшей буржуазии — этого постоянного кадра, откуда вербуются шпионы, существует вспомогательный кадр, которым пользуется иностранный шпионаж. Этот кадр состоит из ответственных и менее ответственных работников и коммунистов, от которых при ловком подходе, например, заведя спор по какому-либо вопросу, можно выпытать решительно все. Такой человек благодаря своей неопытности, неосторожности, простодушию и непроницательности с жаром выскажет все, что хочет услышать шпион, не подозревая этого. Напротив, честно работающего спеца шпион до того не доведет, тот его сразу заподозрит, будучи проницательнее простолюдина-коммуниста. С успехом шпионы используют халатность, с которой многие работники относятся к вверенным им хранению секретных бумаг и других материалов.

Теперь, когда гражданская война кончилась и изменились условия, изменилась и работа шпионажа. К старым приемам и способам прибавились новые. Раньше шпионам, чтобы пронести сводку, надо было глотать ее, посылать ходоков, писать на подкладках, находить летчиков, которые перелетали бы фронт, или изыскивать другие способы. Несмотря на то, что нелегко было добывать сведения внутри страны, чрезвычайно трудно было передать эти сведения через фронт своему государству. С прекращением гражданской войны, с открытием свободного проезда через границу передача облегчилась, теперь для этого есть дипломатические курьеры. Нет надобности рисковать, подыскивать подходящих людей, смельчаков и храбрецов, готовых рисковать жизнью. Все делается совершенно просто и официально следующим в отдельном купе дипломатическим курьером, с пакетом за пятью сургучными печатями. Если даже существует опасность, что курьера могут задержать и просмотреть то, что он везет, то можно посылать донесения, написанные шифром. Есть возможность передать по телеграфу или по радио и вывозить хоть целыми вагонами наши специальные издания и литературу, очень ценную для иностранного шпионажа. Не следует, конечно, думать что исключительно всю шпионскую работу в Совроссии ведут официальные представительства иностранных государств. По-прежнему множество ходоков курсирует через границу, исполняя свои задания и доставляя материалы своих наблюдений. Однако посольства, миссии и другие международные организации представляют превосходный базис для широко организованного и систематического шпионажа. Официальное, привилегированное положение и присвоенное им право экстерриториальности — это преимущества, которые отдельные шпионы или целые шпионские организации никогда не могут иметь. Поэтому широко организованный шпионаж весьма выгодно строить под крылышком таких официальных органов.

В числе членов и сотрудников всех посольств, миссий, представительств есть опытные специалисты разведывательной службы, на коих возложена организация и руководство шпионажем.

Этим работа шпионажа очень облегчается в условиях мирного времени. Облегчилась эта работа и в другом отношении. Если во время войны шпиону нужно было хватать сведения наспех, не успевая их проверить, и стараться тем или иным способом перетащить их своему правительству, то теперь торопиться нечего, ибо срочного нет ничего. Он может вести свою работу систематически, постепенно, не спеша отыскать и завербовать хороших и надежных агентов, специалистов, знающих дело.

Но одновременно с этим изменились и задачи шпионажа в том направлении, как изменились его цели. Главной задачей Советского правительства в настоящий момент являются поднятие хозяйства и усовершенствование его. В этом же направлении работает шпионаж, обращая в первую очередь внимание на производительные силы страны, на экономическую жизнь, ибо от последней зависит и вся военная работа, и боеспособность армии. Все предметы вооружения и снаряжения, предметы всех видов снабжения, средства связи, инженерное имущество, словом, все, из чего составляется боевая мощь армии, производит экономика. От экономической жизни страны зависит и ей соответствует военная сила.

Теперь для шпионов не важен какой-нибудь городишко, где когда-то находился штаб фронта, или какое-либо другое важное учреждение военного времени. Для них теперь более существенным является Донецкий бассейн, где добывается уголь, без которого не может существовать ни промышленность, ни транспорт. Для них важен Баку как пункт, где добывается наилучший вид топлива — нефть, которая, как говорили немецкие генералы, победила Германию в том смысле, что Антанта располагала большим количеством нефти, чем Германия, поэтому имела возможность выпускать большее количество моторов и победить ее. Так как нефть, равно как каменный уголь, в качестве топлива важна для промышленности, а тем более для транспорта, необходимо иметь своих шпионов на месте добычи ее, чтобы знать, в каком положении находится работа, падает или поднимается добыча. На Урале добываются разные металлические руды, имеется много металлургических и пушечных заводов, поэтому там должны быть шпионы; равным образом на Ленских золотых приисках. Для шпионов интересна Тула с оружейным заводом, интересен Туркестан как источник добывания хлопка. Важны такие места, как Дон и Кубань, где много овец, которые являются источником мяса, сала и шерсти. В Донской области кроме того много конских заводов. Лошади нужны для кавалерии, артиллерии и обоза. Во всех этих местах работают шпионы. Помимо того существует ряд хозяйственных учреждений — Советы народного хозяйства, лескомы, продовольственные и земельные органы, в которых концентрируются обширные данные о состоянии всех отраслей хозяйства страны.

За последние годы Советское правительство предприняло исследование так называемой Курской аномалии. Результаты незаконченного еще исследования далеко превзошли всякие ожидания. Предварительные вычисления, произведенные на основании результатов бурения, показали, что в Курской губернии имеются такие колоссальные залежи железной руды, притом первостепенной чистоты, которые количественно превосходят все мировые запасы железной руды, вместе взятые. Колоссально развивающаяся промышленность пожирает несметные количества железной руды, и обладание таковой дает отдельным государствам громадные преимущества. Последняя мировая война была в значительной степени войной за обладание областями с железными рудниками, каковы Саарская и Рурская области, Лотарингия и др. Эксплуатация Курских залежей железной руды со временем даст возможность Советской России восстановить и расширить свою промышленность, транспорт и другие отрасли хозяйства и увеличить военные технические средства, освободить ее от зависимости в этом отношении от других государств и, наоборот, до некоторой степени подчинить их себе. По этой причине район Курских железных руд, равно и развитие работ в таковом, по своей важности должен приковать к себе внимание всех иностранных государств, и явится одним из центральных пунктов сосредоточения шпионажа.

Равным образом Советское правительство в связи с планом электрификации России предприняло постройку ряда грандиозных электрических станций, которые как источники энергии увеличат производительные силы страны и двинут ее вперед по пути культуры. Так как капиталистические государства кровно заинтересованы в том, чтобы Россия осталась на теперешнем низком уровне развития экономических сил, они посредством шпионажа неустанно будут следить за ходом этого развития. Кроме того мы имеем все основания предполагать, что они не удовлетворятся только пассивным наблюдением, а будут стремиться путем вредительного шпионажа всячески препятствовать постройке их, уничтожая таковые поджогами, взрывами и т. д.

Кроме этого экономического шпионажа проводится шпионаж политического характера, который занят изучением жизни и работы разных политических партий на территории Советской Республики, не исключая Российской Коммунистической партии. Иностранный шпионаж будет стремиться иметь своих агентов не только там, откуда они могут освещать работу отдельных коммунистических ячеек. Они будут не только освещать работу этих учреждений, но будут стараться узнать, что делается в других политических партиях, насколько сильны партии меньшевиков и социалистов-революционеров, можно ли их соединить в какие-либо блоки, а одновременно будут стараться проводить работу в смысле дезорганизации Коммунистической партии; они всеми силами будут стараться внести разложение в ряды коммунистов, поссорить ответственных работников между собой, сеять разные дрязги, склоки. От этого шпионы не откажутся, при первой возможности они это сделают и, надо полагать, что они это делают. В центры, где сосредоточена вся политическая жизнь, в промышленные центры, где наибольшее скопление рабочих, где сильны коммунистические организации, туда лезут и все остальные партии. Ясно, что там должен быть сильно развит шпионаж. Наряду с экономическими резиденциями шпионаж будет иметь и политические резиденции.

Кроме промышленных центров — Урала, Донецкого бассейна, Петроградского района, Харькова и Екатеринослава, Тульских и Брянских заводов, шпионаж должен иметь, конечно, своих агентов в военном ведомстве, в тех городах, где находятся штабы, где происходят формирование частей, получаются и разрабатываются мобилизационные планы, планы развертывания армии и т. д. Что касается центральных учреждений, нужно сказать, что шпионаж будет стараться иметь своих агентов в каждом отдельном управлении, отделе и инспекции по всем родам войск, которые будут сообщать обо всем.

Все эти сведения поступают самым легальным порядком в любую иностранную миссию или комиссию, там они собираются, систематизируются, дополняются легальными сведениями, материалами с мест, материалами из книг, даже и литературными сведениями. Специалисты по разведке признают, что беллетристика, поскольку она выражает нравы, обычаи и быт народа, интересна для шпионажа, чтобы определить культурный уровень населения, чтобы иметь полное представление о силах страны.

Иностранный шпионаж не может упустить из виду деревню, так как Россия прежде всего страна земледельческая. Крестьянство — это главный фундамент российской экономики, поставщик продовольствия и сырья, а кроме того поставщик живой силы для армии. В зависимости от крестьянства находится все остальное хозяйство. Однако деревня для шпионажа не благоприятна. Деревня — это могила для всякой конспирации. Стоит чужому человеку попасть в деревню, как все о нем заговорят, едва заметят. Как бы хитро шпион не скрывался, публика настолько любопытна, что все равно узнает. В деревне лучше, чем где бы то ни было, ловить народную молву. Это знают все органы, борющиеся со шпионажем, поэтому шпиону работать в деревне слишком невыгодно, Но так как шпионаж без деревни не может обойтись, а непосредственная работа в деревне невозможна, то он должен найти другие пути, как подойти к ней. Как разрешит эту проблему каждый отдельный шпион, какие он изберет пути — это другой вопрос; но один из этих путей несомненно лежит через те учреждения, которые обслуживают деревню. Продовольственный инспектор, инструктор земельного отдела или землемер имеют самые широкие возможности до тонкости изучать деревню. В земельных и продовольственных органах собраны все данные, касающиеся деревни. Почему бы шпионажу не использовать эти возможности? Сюда же можно отнести учителей, которые к тому же обладают высоким общим развитием.

Все-таки в конечном счете главное внимание шпионажа обращено на армию, потому что промышленность и хозяйство в конце концов сводится к тому, чтобы создать сильное государство, а в современных нам условиях государство будет сильным только тогда, когда оно будет иметь сильную армию; сила государства заключается в штыках, а штыки имеют свое начало в экономике, так что поскольку усиливается экономическая база государства, постольку усиливается его военная мощь. Поэтому шпионы главное внимание обращают на эти области. Для них важно, какие существуют новые планы действий, какие новые учреждения, новые учебные заведения; как воспитывается комсостав, как содержатся части и из каких элементов состоят, каких возрастов, каких национальностей, как они относятся к своему правительству и к иностранным, к политическим группировкам и партиям. Какие новые суда строятся для флота, какая программа, к какому времени какой флот предполагается построить. Громадную роль в хозяйственных и военных областях играют транспорт и связь. Шпионажу необходимо установить, каково состояние железных дорог, сколько имеется подвижного состава и в достаточном ли количестве, обеспечены ли топливом, каково положение служащих, сколько существует радиостанций, телеграфных контор, сколько аппаратов, каких систем, какова их пригодность. Также имеет значение санитарное ведомство. Важно знать, сколько имеется аптек, сколько ваты, марли, бинтов и медикаментов. Нужно знать, сколько имеется спиртных и йодных заводов, а для этого требуется знать, сколько можно пустить хлеба для изготовления спирта. Все это неразрывно связано между собой. Кроме того шпионы интересуются разными государственными сооружениями, каковы электрические станции, водокачки, мосты и др.; как построены, как охраняются, как их можно взорвать, а для этого необходимо раздобыть их планы.

Каждая страна обладает некоторыми изобретениями, которые она заинтересована держать в тайне. Поэтому шпионажу необходимо раздобыть чертежи этого изобретения или узнать химический состав для того, чтобы противопоставить этому изобретению другое и тем обезвредить его.

Все экономические, все политические данные должны быть учтены шпионажем, чтобы государству знать, как строить свою тактику, какую вести политику, с какой страной заключить союз, с какой пойти на разрыв, заключению какого союза воспрепятствовать.

В условиях мирной обстановки шпионаж организовывается и работает под прикрытием официальных международных учреждений, имеющих самые широкие возможности проводить эту работу в значительной степени вполне легально под защитой закона. Это не новое открытие. Всевозможные посольства, консульства, международные комиссии и т. д. для того и учреждаются, чтобы заниматься шпионажем.

Исполнительную силу иностранный шпионаж вербует среди остатков буржуазии, живущей в Совроссии и ненавидящей пролетарскую власть, и среди бесчестных, продажных элементов. За границей он находит крупные кадры шпионов среди русской эмиграции и остатков бывших белогвардейских армий всех названий, скрывшихся и поддерживающих свое существование на те иудины серебряники, которые им платят капиталистические государства за предательство русских рабочих и крестьян. Дополнительно к тому иностранный шпионаж, в особенности шпионаж Антанты, пользуется содействием русских социалистов. Из этого не следует, что мы их называем шпионами, как они когда-то называли шпионом товарища Ленина. Но Антанта их использует также, как во время мировой войны, когда они сидели в военно-промышленных комитетах, ими пользовались царские министры для проведения через них своего влияния на рабочий класс. Эти социалисты состоят членами II Интернационала, который субсидируется правительствами Антанты. Они пишут доклады в свои центральные комитеты за границей о положении в Совроссии, а ЦК отправляют их во II Интернационал, где они разрабатываются, обобщаются и выпускаются в виде брошюр со всевозможными цифровыми данными, которые лучше всякого шпионского доклада. Эти брошюры II Интернационала получаются также субсидируемые правительствами. Таким образом, выходит, что завербована в шпионы их партийная организация целиком. Сколько бы они ни клялись и ни божились, что они шпионажем не занимаются, они делают это невольно, а на процессе правых эсеров была установлена их прямая шпионская деятельность.

Кроме осведомительной работы, иностранный шпионаж в Совроссии развивает широкую активную деятельность. В особо важных районах и на окраинах организуются вооруженные банды, которые грабят, разрушают хозяйство, взрывают железные дороги, терроризируют советских и партийных работников. В Западном крае банды поддерживаются Польшей, а басмачи в Туркестане — английскими консулами в Персии.

Сведущие лица когда-то утверждали, что Япония не будет открыто выступать против Совроссии, а вышлет свои банды на границу и под видом усмирения их будет расширять свою сферу влияния на Дальнем Востоке. Точь-в-точь то же проделала Финляндия во время Карельского восстания.

Надо полагать, что в случае приближения войны и в начале ее этот активный вредительный шпионаж примет колоссальные размеры.

Существуют мнения, что будущие войны будут вестись главным образом посредством активного шпионажа, что фронты будут существовать больше для проформы, а основную работу будет делать шпионаж. Ибо достижения техники за последние годы и несомненное ее развитие в будущем постепенно исключают возможность воевать живой силой. Война будет вестись действующими на громадные расстояния техническими средствами, газом, радио, против которых открытая борьба невозможна, а возможна только борьба скрытая — посредством активного шпионажа.

Значение шпионажа в ближайшем будущем

После русских событий 1917 г. революционного преобразования европейского общества не произошло, но и не погибли борющиеся между собой классы. Хотя господство буржуазии получило отсрочку, а пролетариат продолжает влачить иго милитаризма и империализма, но борьба между угнетателями и угнетенными не окончена. Она продолжается в разных формах в зависимости от сил пролетариата и назревших обстоятельств. Открытые вооруженные сражения приняли характер скрытой, затаенной подготовки к новой борьбе, накопления новых сил. Классовая борьба, доходившая до пределов гражданской войны, приняла прежние формы — формы организации стачек и т. п. Пролетариат отступил на свои старые позиции. Капиталисты, перешагнув через баррикады, перешли в контратаку. Контрреволюционные силы, объединившись в фашистские полчища, открыто поддерживаемые предателями рабочего класса или при молчаливом их сочувствии, готовят кровавую баню и порабощение на долгие лета пролетариата. Но после нескольких лет реакции пролетарская масса воспрянула. Постепенно то в одной стране, то в другой пролетариат встает на борьбу за власть, за свержение векового ига эксплуататоров. Кровавая схватка за освобождение труда близка и неизбежна. Пролетариат готовится совершить «скачок из царства необходимости в царство свободы».

Таково приблизительно положение в Западной Европе в настоящий момент.

В таковой момент принимаются все меры к тому, чтобы по-возможности затормозить наступательное движение врага, ослабить его силы и удары и в то же время подготовиться к атаке. Разведка необходима в такое время не менее, чем сама армия. И именно в такие моменты легче всего строить разведку.

Значение разведки бесспорно, полезность и необходимость ее признают все знаменитые полководцы и выдающиеся знатоки военного дела.

Хотя разница между военной и революционной борьбой громадна не только по содержанию, но и по форме, однако имеется и сходство между этими двумя видами борьбы.

Революция — это одна из форм, в которую выливается классовая борьба последней стадии.

Разведка же до сих пор была дополнительным средством вооруженной борьбы, иначе говоря, она является одним из видов борьбы.

Революционная борьба, как и война, требует учета своих сил и сил врага и понимания окружающих условий. Поскольку эта борьба принимает сознательно-организованный характер, постольку она может иметь и свою специальную разведку.

Ясно, что для этой цели недостаточно военной разведки. Революционная разведка должна быть гораздо глубже, шире, и организация ее сложнее.

Так как боевыми организациями пролетариата во всех капиталистических странах являются лишь профессиональные союзы и политические партии, то они не могут создать свою разведку. Разведки бывают войсковыми и агентурными; первую создает армия, а вторую тоже может создать или армия, или, в крайнем случае, какая-нибудь правительственная организация.

О войсковой разведке революции не может быть и речи; речь может быть лишь об агентурной разведке, которая еще никогда публично не создавалась, и едва ли наступят такие времена, когда это будет делаться публично. Следовательно, революционный класс, пока не захватил в свои руки государственную власть, не может пользоваться столь важным в борьбе средством, как агентура.

А правительств, стоящих наточке зрения революции и готовых защищать всеми силами ее, пока всего лишь одно. Поэтому в руках врагов пролетариата остается могучее средство борьбы. Этим средством они пользуются против Советского государства, а потому мы вынуждены детально изучить его.

Эта необходимость обусловливается не одним стремлением к революции нашей Советской власти, а также и существующим состоянием мирового милитаризма: если бы Советская власть и не стояла на точке зрения мировой революции, а существовала на одинаковых основаниях с другими государствами, то и в таком случае была бы вынуждена усилить свою бдительность, так как агентуре предстоит в ближайшем будущем сыграть такую роль, о чем быть может еще не мечтал ни один полководец.

Для более ясного представления о значении агентурной разведки в настоящее время и в будущем нужно знать не только историю тайной разведки, не только агентуру Англии, Франции, Америки и Германии в последней империалистической войне; также недостаточно и того знания, что все эти государства еще не удовлетворены своими разведками и стараются их усилить, но нужно понять те субъективные условия, которые заставляют все штабы империализма переносить центр своей тяжести на агентуру, которая в прошлой войне производила чудовищную работу.

Одно из наиболее важных в этом деле условий — армия.

Поэтому необходимо хоть бегло остановиться на состоянии современной армии.

История гласит, что состояние армии и способы ее действия изменяются под влиянием изобретений техники и крупных исторических событий.

В XIV в. изобретенный порох произвел переворот в ведении войны и организации армии. Рухнули стены рыцарских замков, и панцири ушли в область воспоминаний. Кавалерия стала вытесняться пехотой и артиллерией.

В XVIII в. вооружение пехоты пиками окончательно было заменено кремневыми ружьями.

Дальнейшее усовершенствование вооружения заставляло менять тактику.

Американская война за независимость вскрыла непригодность линейной тактики.

Французская революция не только избрала колонный строй, но и наемное войско заменило народным ополчением.

Франко-прусская война наглядно показала не столько командному составу, сколько солдатской массе негодность колонного строя в бою.

«Солдат опять-таки оказался разумнее офицера: он инстинктивно изобрел единственную боевую форму, которая доселе выдерживает натиск под огнем ружей, заряжаемых с казенной части, и с успехом отстоял ее вопреки противодействию начальства» (Ф. Энгельс. Анти-Дюринг, III, «Теория насилия»).

Если кому из читателей покажется, что эта непочтительность к начальству со стороны Энгельса потому, что он не военспец, то мы его отошлем к А. А. Свечину и А. И. Куку: первый из них расскажет об игре в поддавки, а второй о «слепых вождях», которые выросли в кадетских корпусах и состарились в Академии Генерального штаба да в войсках, но ровным счетом ничему не научились (Кук и Свечин военспецы).

Дальше у Энгельса читаем следующее:

«С Франко-прусской войны наступил новейший период военной истории, имеющий совершенно иное значение, чем все предыдущие. Во-первых, теперь оружие так усовершенствовано, что уже невозможен какой-либо новый прогресс в этом отношении, который мог бы иметь сколько-нибудь революционизирующее влияние. Когда есть пушки, из которых можно обстреливать батальон с того момента, как только его можно различить, и ружья, из которых можно целиться в отдельного человека, причем на заряжение требуется меньше времени, чем на прицеливание, при таких условиях все дальнейшие усовершенствования для полевой войны более или менее безразличны. Таким образом эра развития в этом отношении в существенном закончена. Во вторых, эта война вынудила все континентальные великие державы ввести у себя усиленную прусскую систему ландвера и наложила на них вместе с тем бремя милитаризма, под тяжестью которого они через немного лет должны рухнуть (Там же. «Теория насилия»).

Последнее предисловие к изданию книги Энгельса подписано 23 мая 1894 г. С тех пор сильно прогрессировала военная техника. Теперь пушки бьют гораздо дальше, чем можно различить батальон. Имеются разных систем пулеметы, минометы, бомбометы новейших конструкций, бронированные автомобили.

Все это окончательно выбило из строя кавалерию.

Кроме того, двинуло вперед методы строительства траншей, всевозможных заграждений и других препятствий, которые преодолеваются ураганным огнем.

Появились дерзкие «цеппелины», не знающие и не признающие никаких препятствий.

Наконец, удушливые газы, проникающие сквозь всякие препятствия, и в заключение ползучая крепость — танк.

После всего этого трудно вообразить, что еще «день грядущий нам готовит».

Кто может гарантировать, что не появится газ, от которого будут воспламеняться взрывчатые вещества. А как тогда воевать? Снаряды, патроны, бомбы и прочее, приготовленные для противника, будут мигом истреблены, и ими будет поражен не противник, а владелец их. Кто может поручиться за то, что каким-либо открытием или изобретением армия с миллионами штыков не будет превращена в стадо бегущих баранов?

Но предположим, что на это не хватит мозгов у изобретателей, то в таком случае имеется другая причина, более радикальная, от которой неминуемо лопнет милитаризм.

Об этом у Энгельса в «Теории насилия» читаем следующее:

«Армия стала главной целью государства, она стала самоцелью. Народы существуют только для того, чтобы поставлять и кормить солдат. Милитаризм таит в себе и начало собственной гибели. Взаимное соперничество отдельных государств принуждает их, с одной стороны, тратиться все более и более на армию, флот, пушки и прочее, т. е. все более и более ускорять финансовую катастрофу, а с другой стороны, — все серьезнее и серьезнее применять всеобщую воинскую повинность и тем самым в конце концов ознакомить весь народ с употреблением оружия и таким образом дать ему возможность в известный момент осуществить свою волю, несмотря на сопротивление командующего военного начальства. И этот момент наступит, когда масса народа, деревенские и городские рабочие, а также крестьяне будут иметь определенную волю. На этой ступени развития государево войско превратится в войско народное; оно откажется служить, и милитаризм погибнет под действием собственного диалектического развития…»

Пока все это было напечатано в книге, которая спокойно лежала на полке, никого не беспокоя, слуги империализма ее не читали или прочтя забывали, так как были уверены, что «чернь никогда не споется», при этом были уверены, что «обод армии» — офицерство крепко сдерживает ее. Но когда слово стало делом: русский народ проявил свою волю, германский — тоже делал попытки, в Венгрии то же было, что в России, когда народные массы в разных странах мечтают о том, чтобы заговорить по-русски со своими угнетателями — ясно, что империалистам приходится шевелить мозгами. Армия, бывшая верной опорой господствующих классов в течение долгих веков, с каждым днем становится все менее и менее надежной. Если ее можно кое-как спихнуть на завоевание колоний, то на усмирение рабочих пускать весьма рискованно. Вследствие этого «блюстителям порядка и законности» приходится формировать банды наемных убийц из-за угла, которые расправляются с вождями пролетариата. Армия, сделавшаяся ненадежной для под держания «порядка» в стране, едва ли сможет долго держаться во внешней войне, тем более принимая во внимание современные условия войны.

По мере роста недовольства неимущих классов правительствами, последним приходится все больше и больше делать вид безгрешных миролюбцев и таким образом изыскивать новые способы для осуществления своих империалистических целей. То, что вчера еще совершалось гласно, сегодня приходится скрывать и маскировать. Вот почему всюду наблюдается неимоверный рост разведок, контрразведок, наемных убийц из-за угла и провокаторов. Очевидно придется усиливать за счет сокращения расходов на содержание армии, так как приближается момент, когда армия начнет проявлять свою собственную волю. Поэтому приходится принимать меры к тому, чтобы возможно меньше была масса вооруженных людей к моменту страшного суда, так как народные массы не смогут проявить свою волю, не свергнув существующего правительства, без проверки инвентаря и капиталов, принадлежащих классу капиталистов.

Весь опыт в этом деле, особенно предыдущих лет, свидетельствует о том, что мы вступаем в новою эпоху. В военном деле назревает коренной переворот, которого не видят лишь отупелые буквоеды старой военной доктрины, уже отжившие свой век.

Близок тот момент, когда вся современная стратегия и тактика отойдет в область истории вместе с армией, породившей их. Война примет совершенно новые формы, отчасти напоминающие ее первобытное состояние. Будущие войны будут вестись новыми способами и средствами.

Кому не лень было наблюдать за ходом развития военного дела, тот мог понять, что война принимает все более и более машинный характер.

Машина всегда остается машиной; где бы она не была, чтобы она не делала, но ее основная тенденция — заменять человеческую силу. В этом отношении она много сделала в области промышленности. Тот же процесс она совершает и в военном деле, постепенно вытесняя людей и лошадей. Правда, для обслуживания машины тоже требуются человеческие руки, но в гораздо меньшем количестве, чем для производства той же работы без применения машины. Кроме того, машина вещь капризная, она требует, чтобы обслуживающие ее обладали известным умственным развитием, иначе говоря, сама машина толкает человека к некоторому умственному развитию. Хотя флотские офицеры от армейских недалеко ушли, однако матросы гораздо развитее армейцев.

Чем развитей солдат, тем скорее он способен на противодействие командованию. Это хоть и не нравится начальству, но оно не в силах противодействовать ходу развития промышленности, все более и более вторгающейся в военное дело.

«Не "свободное творчество разума" гениальных полководцев действовало в этом направлении преобразующим образом, но изобретение улучшенного оружия, изменившего солдатский материал. Влияние гениальных полководцев, самое большое, ограничивается тем, что приспособляет ведение борьбы к новому оружию и новым борцам» (Ф. Энгельс. Анти-Дюринг. III. «Теория насилия»).

Так писал Энгельс в свое время, а теперь к этому еще можно добавить, что главный инженер треста военной промышленности больше вносит своего творчества в вопросы организации, тактики и стратегии, чем самый гениальный полководец, роль которого сводится к исполнению предписания промышленности, т. е. капитала.

Мало того, еще свежо воспоминание о той злой шутке, которую недавно выкинула история: масса бравых командиров бросила командование и взялась за винтовки; другие пошли формировать банды и, забыв честь мундира, промышляли грабежом и разбоем. В этом заключается будущее большинства командного состава.

Машина, проникающая в военное дело, не только сокращает пушечное мясо, но и боевых командиров.

Промышленность не ограничивается своим косвенным влиянием на войну, но она уже давно принимает активное участие в ней.

«Современное боевое судно есть не только продукт крупной индустрии, но в тоже время и образец ее. Эта плавучая фабрика существует, впрочем, преимущественно для расточения денег» (Энгельс. Анти-Дюринг. III. «Теория насилия»).

В последнее время применялись самодвижущиеся фабрики войны и на суше. Броневые поезда и автомобили, но они мало достигают цели, так как нуждаются в прикрытии пехоты или кавалерии. Кроме того, для них легко делаются препятствия. Они могут двигаться только по определенным дорогам, которые могут быть повреждены не только артиллерией, но и шпионами.

Последнее изобретение, получившее боевое крещение, — танк. Он хоть и имел успехи, но все же создание слишком неуклюжее. Едва ли удастся на суше применять так успешно машины, как на воде, какая бы машина не была, но она, двигаясь по земле, может встречаться со многими препятствиями физического или химического характера; она может встречаться и с неодолимыми естественными препятствиями или с противодействием промышленного производства противника.

Поэтому машинный способ войны лучше применим на воде и в воздухе. Там им больше простору, они меньше уязвимы, хотя и меньше достигают цели.

Итак, для войны с противником, занимающим определенную территорию, представляется возможным применение машин, воздушного и водного сообщения. Но всякую победу на воде и в воздухе необходимо закрепить на твердой почве. Для достижения этой цели суждено главную роль сыграть агентуре, сформированной задолго до начала войны, а вспомогательную роль будут играть десанты.

Однако в деле войны активная агентура имеет преимущества перед самой усовершенствованной машиной; она может вредить на более дальнем расстоянии, чем всякое боевое судно, также она действует в среде противника и пользуется «шапкой-невидимкой». В машинной же войне роль агентурной разведки еще более усугубляется, так как один человек может сжечь или разрушить громадное сооружение, на которое потрачено много лет работы, большое количество людей при помощи машин.

Однако воздушный и морской флоты мало пригодны для боевых операций с противником, занимающим известную территорию. Морской флот имеет основной недостаток, заключающийся в том, что он не способен выступать на суше. А воздушный — в силу того, что не в состоянии остановить своего движения, лишен способности меткого боя.

Активная агентура имеет свои преимущества перед тем и другим, она всюду проникает и всеми средствами; пользуется иными тактическими и стратегическими соображениями, вытекающими из условий пространства и времени.

К чему все это? Не лучше ли иметь стройные батальоны, эскадроны, дивизионы, полки, бригады, дивизии, армии? Может быть и лучше с точки зрения желания. Но события свидетельствуют о том, что все это отжило свое время и лишь искусственно держится до поры, до времени. Что же делать, если история такая упрямая? Она не считается ни с чьими желаниями, хотя бы и полководцев. И горе тому, кто не захочет или не сумеет понять ее тенденций и не приспособится к ним. Людям, привыкшим мыслить не желаниями, а познаниями, кому сердце не затемняет разум, должно быть ясно, что история, вступившая в стадию пролетарских революций, пройдет ее до конца, и весь вопрос лишь во времени.

Революция как историческая эпоха не имеет определенного расписания, она может завершиться быстро и может принять затяжной мучительный характер.

Эпоха буржуазных революций, если считать за начало Великую Французскую и за конец Февральскую Русскую, — длились 128 лет, но если за начало примем Английскую Революцию, то будет гораздо больше времени.

Пролетарская революция тоже историческая эпоха, но сколько она продлится во времени и как она будет протекать в пространстве, покажет будущее. В данном случае факт налицо, что эта историческая эпоха началась, следовательно наступил момент, когда армия, т. е. вооруженные народы, как выражался Энгельс, начинают проявлять свою волю в том, что войска то здесь, то там отказываются служить. Значит, господствующим классам приходится усиленно их заменять чем-то более надежным.

Для этого существуют два средства: покорная машина и теми или иными способами завербованные надежные, преданные агенты.

Что каждое государство позаботится на этот «черный день» подготовить что-либо для замены современной армии, устои которой пошатнулись, ясно из того, что им грозит опасность, а от опасности все спасаются, не разбираясь в средствах. Эта опасность усиливается еще тем, что не в один день все армии откажутся служить и что неизвестно, чья первая это сделает. Другая сторона этого факта та, что армия, отказавшись служить, не расходится просто по домам, бросив оружие, но старается хоть раз применить оружие в своих классовых интересах.

Так как в состав армии частично входят все классы существующего общества, то интересы ее разные — следовательно, она и не имеет единой воли. Эта «серая скотина» разделяется на два главных лагеря: белый и красный.

Но этим еще армия не исчерпывается. Остается еще элемент усталых, охваченных апатией и испорченных войной людей; первые стремятся на отдых к семьям, а вторые начинают себе добывать средства к существованию тем ремеслом, которому их учили на войне, т. е. начинают грабить. Так появляются с одной стороны дезертиры, с другой — бандиты.

Но по мере того как разгорается ожесточенная борьба между белыми и красными, невольно вовлекаются и дезертиры, которые составляют так называемую зеленую армию.

Зеленая армия вредит то одной, то другой стороне в зависимости от обстоятельств, способствующих существованию ее в данной местности, т. е. в чьем тылу она находится.

Так начинается новый способ войны. В этой войне воюющие не отделяются территориальными границами. Бои происходят почти в каждом квартале и чуть ли не в каждой деревне — бой без соблюдения правил тактики и стратегии, выработанной в прежних войнах… Вначале трудно понять, кто против кого и кто с кем. Таково начало гражданской войны. Она более ожесточенна, чем все предыдущие войны, но в ней неприменимы некоторые из средств предыдущих войн.

В уличных схватках совершенно не годится тактика полевой или позиционной войны. Здесь ни цепью, ни колонной ничего не поделаешь. Главное то, что неизвестно, где враг. Он всюду: в домах, на чердаках, на крышах, за воротами.

Для этих боев артиллерия малопригодна. Годятся пулеметы и, пока нет баррикад, броневой автомобиль; флот и авиация здесь совершенно бесполезны. Главную роль играют ручные бомбы и ручное огнестрельное, отчасти и холодное оружие.

В такой момент колоссальное значение имеет активная агентурная разведка, точнее — контрразведка.

Есть основание полагать, что господствующие классы все это предвидят и потому так хлопочут об усилении своих разведок и контрразведок, хотя они у них блестяще выполняют свои задачи, но их еще усовершенствуют.

Если кто полагает, что наши враги так глубоко не вникают в этот вопрос, то это грубая ошибка. Какой то полководец очень правильно сказал: «Всегда нужно ожидать со стороны неприятеля самых разумных действий».

Не нужно закрывать глаза перед фактами, которые свидетельствуют о том, что скоро буржуазные государства создадут такой шпионаж, о каком не мог мечтать и талантливый фантазер, написавший «Железную пяту», Джек Лондон.

Но чтобы не заподозрили, что все здесь изложенное «плод фантазии скороспелого выскочки, бунтующего против военной доктрины», которая якобы является научной, призовем в свидетели военного специалиста старого Генерального штаба, но зарекомендовавшего себя работой в Красной армии Вот что пишет об агентурной разведке А. И. Кук: «Тайная разведка приобрела активный характер» («Канва агентурной разведки», с. 9).

Дальше о размерах агентурной разведки он пишет следующее: «Все признаки налицо, что это число в государствах прогрессирует и в наши дни, а тем более в будущем — речь может идти уже о тысячах и десятках тысяч, об армиях тайных разведчиков, пронизывающих решительно все области государственной жизни противной страны».

Дальше характеризует роль агентурной разведки в будущем также скромно, со всеми признаками ученой осторожности следующими словами:

«Активная и тайная агентура, составляя существенную часть плана войны каждого из вполне самостоятельных и жизнеспособных современных государств, выявляет признаки нового вида войны — тайной; она опаснее и изнурительнее открытых вооруженных столкновений».

«История со вчерашнего дня включительно дает также намеки на ее характерные черты» (Там же. С. 42).

Правда, немного робко, нерешительно, когда люди говорят впервые что-либо новое, однако довольно убедительно тому, кто знаком с процессом развития агентурной разведки и вообще понимает переживаемую историческую эпоху.

Почему же другие спецы об этом молчат? Одни не в курсе дела, другие ограниченные профессионалы, а некоторые быть может и знают, но злостно замалчивают. Но главное в том, что из них лишь редкие экземпляры начинают усваивать революционную точку зрения. Подавляющее большинство благодаря своей классовой психологии не умеет смотреть вперед, а лишь назад, и те, которые смотрят вперед, видят зад, так как их идеал не в будущем, а в прошлом.

Они еще мечтают о «бесцветной армии», и снится им «покорная серая скотина», говорящая «слушаю», «есть», «так точно»…

До сих пор мы рассматривали те объективные условия, которые толкают все государства создавать новую армию в «шапках-невидимках», грандиозную, в небывалых размерах агентурную разведку с совершенно новыми боевыми задачами. На этих условиях вытекает необходимость организации сильной контрразведки, могущей противостоять всемирному, воинствующему активно-боевому шпионажу империалистических государств. Против этой новой армии не может противостоять никакая армия, ни ее техника. Против шпионажа нет рода войск, нет рода оружия. Только контршпионаж может ему противодействовать.

Этот все возрастающий шпионаж имеет приблизительно следующие задачи:

а) Военная. Охватить возможно шире все войска всех родов оружия, флот, авиацию, крепости, инженерное дело, снабжение, средства связи и транспорта, военные учебные заведения, штабы с разведкой и контрразведкой включительно.

Кроме выяснения количества и качества вооруженных сил, численности солдат и командного состава, их обучения, вооружения, классового, национального состава и их возрастов, снабжения, психологии верхов и низов и их взаимоотношения, а также отношения тех и других к военной службе, правительству, войне и другим государствам, стараться всемерно во всех областях военной жизни так действовать, чтобы ослаблять боеспособность армии.

В жизни штабных учреждений стараться приобрести все мобилизационные, оперативные и снабженческие планы, программы новых формирований, проекты изменения тактики и стратегии, хотя бы и отвергнутые начальством. Также всячески тормозить исполнение таковых.

В военно-учебных заведениях, кроме изучения детально всей жизни, больше всего обращать внимание на проявление новых идей как среди учащихся, так и преподавателей; стараться всячески разлагать эти заведения.

В области разведки и контрразведки выяснять личный состав, изучая его всесторонне, степень обеспечения, цели и задачи, подготовку исполнителей, даваемые им инструкции; попутно с этим выяснением всеми силами и средствами разрушать этот институт, не останавливаясь и перед способами провокации и уничтожением соответствующих лиц.

Ни одно учреждение, непосредственно связанное с военным ведомством, не остается без должного внимания и соответствующего воздействия агентурной разведки.

Ее сфера работы распространяется на все области военной жизни вплоть до санитарного дела.

б) Дипломатическая. Кроме раскрытия всех тайных договоров и других дипломатических махинаций, на что добывают соответствующие документы, стараться всемерно компрометировать способных дипломатов в глазах их собственного правительства, стараясь подорвать их авторитет, или испортить отношения с другими членами правительства. В то же время стремиться компрометировать дипломатические учреждения и лиц, находящихся в иных государствах, препятствуя всячески коалициям между соответствующими государствами.

Одновременно выяснять деятельность дипломатов иных государств в своей стране, способы их тайной работы и кто из граждан своего государства им помогает в этой работе.

в) Политическая. Кроме наблюдения за деятельностью законодательных властей вести самое тщательное наблюдение за работой исполнительной власти: кабинеты министров и исполнительные органы местных самоуправлений не упускаться из виду, также как и штабы. Око разведчика стремится достигнуть кабинетов министров и их спален, а рука его попадает в портфель министра.

Для шпионажа очень важно иметь наблюдение за министерством внутренних дел, которое он по-возможности разлагает, в частности — полицию.

Не менее важное значение имеет министерство путей сообщения, почты и телеграфа, за которым также наблюдают.

Также достойны внимания агентурной разведки министерства труда, земледелия, торговли и промышленности.

Кроме того, необходимо наблюдение за всеми политическими партиями и группами, стараться всемерно дезорганизовать те партии, которые вредны государству, пославшему шпиона, стравливая искусственно между собой и сея раздор внутри их. Собирать всякие сведения, компрометирующие как партии, так и отдельных ее членов, с целью дискредитации их в глазах населения.

Работой по наблюдению за министерствами и их соответствующими ведомствами стараться собирать материалы не только разведывательного характера, а также и могущими быть использованными в целях агитации.

г) Экономическая. Где бы мы ни были, чем бы мы ни занимались, но всегда мы должны оставаться марксистами. Азбука марксизма гласит, что все общественные мнения и учреждения зависят от экономического положения. Исходя из этого, нужно помнить, что разведка неприятеля особое внимание обращает на производство, которое является основой всего.

Неправильно некоторые думают, что разведка может ограничиваться исследованием только военной промышленности.

Все области народного хозяйства должны изучаться всесторонне. Так как главным фактором современного производства является топливо, то прежде всего разведка обращает внимание на источники и способы добывания его, и в частности жидкого, которое является наилучшим топливом. Затем идут средства передвижения и орудия производства, а также источники прочего сырья. В этом отношении нужны статистические данные. Всякие новые сооружения, открытия и изобретения берутся на учет. Для этого стараются добыть их планы, хоть и в копиях.

Одновременно с этим собирать факты, характеризующие положение рабочего класса как в индустрии, так и в земледелии, количество и положение безработных, настроение их и все то, что касается быта трудящихся, которые все более и более влияют на внешнюю и внутреннюю политику государств.

Экономическая разведка очень важна как с военной, так и с политической точки зрения.

д) Психологическая. Вопрос о психологической разведке не только не разработан теоретиками разведки, но он почти и не затронут ими, лишь изредка кое-кто вскользь, кое-где вспоминает. Однако это область весьма важная, и от нее зависит почти вся работа агентурной разведки. Поэтому ее приходится рассматривать как одну из конкретных задач агентуры. Психология играет весьма большую роль не только в политическом, но и в военном деле.

Мало знать настроение войсковых масс и гражданского населения, но нужно еще знать детально психологию лиц командного состава, начиная с самой меньшей стратегической единицы, т. е. командира, и кончая главнокомандующим и военным министром. Также нужно знать психологию крупных чиновников гражданского ведомства, по возможности всех работников разведки и контрразведки, лидеров политических партий. Эта психология должна, главным образом, характеризовать основные черты умственного и нравственного развития данного лица со всеми его индивидуальными особенностями. Нужны фактические данные, характеризующие степень находчивости, проницательности, храбрости и мужества, а также образ жизни со всеми слабостями того лица, о котором собираются сведения.

Кроме психологии высокопоставленных лиц нужно знать психологию их ближайших подчиненных, лиц, имеющих на них влияние, членов семьи, а также и того из персонала, обслуживающего это лицо, к кому оно больше всего питает доверие.

Ясно, что изложенные здесь задачи невозможно исполнить в течение недель или месяцев. Требуется длительная, систематическая и упорная работа. Приходится тратить немало энергии, труда, ума и силы воли для исполнения этих задач.

Мы видим, что агентурная разведка во всех странах налаживается довольно быстро и охватывает все области их жизни, чем она ускоряет и осложняет весь хаос и ужас будущих войн, принявших затяжной характер. В момент революционного переворота агентурная разведка значительно поможет врагам революции расправиться с восставшим пролетариатом, а затем она будет препятствовать строительству нового порядка, совершая всякие покушения на него.

Шпионаж как новый род войск (Отдельная армия военных лазутчиков)

До сих пор военный шпионаж как таковой рассматривался лишь как побочное средство при общей подготовке государства к войне и как один из факторов, могущих доставить полезные сведения о противнике и местности во время самой войны.

Подобное определение его и круг деятельности слишком ограничены.

При современной сложности военного дела, ныне основанного главным образом на технике, шпионажу несомненно принадлежит более широкая роль и выявление всех открывающихся перед ним широчайших перспектив не только до войны, но и во время самых боев.

Победа на войне достигается победой вооруженной силы одной из сторон.

Вооруженные силы государства состоят из сухопутной армии, морского и воздушного флотов.

Сухопутная армия является главным фактором победы, ибо, для того чтобы противная сторона признала себя побежденной и приняла соответствующие условия мира, необходимо, разбив ее армии, фактически войти в нужные пункты ее территории и сделаться хозяином положения.

Отсюда вытекает первенствующее значение сухопутной армии, так как морские и воздушные флоты служат лишь средствами для перевозки ее частей и различных предметов снабжения, а также помогают ей своими техническими особенностями как в области разведки, так и своим прямым участием в боях.

Для большей продуктивности в боевой работе сухопутная армия делится на так называемые «роды войск», каковыми в наше время во всех европейских армиях являются: пехота, артиллерия, кавалерия, бронечасти и войска так называемого вспомогательного назначения, как то: саперные, связи, железнодорожные, этапные и проч.

Как ни могуча современная техника и какого бы колоссального прогресса она не достигла в будущем, главным родом войск всегда была, есть и будет пехота.

В конце концов все цели войны, как разгром живой силы противника, так и захват нужных пунктов и территорий, выполняются руками человека как такового.

Нужно прийти на желаемое место и все сделать своими руками, а следовательно пехота, как род войск, являющийся главным поставителем человеческого материала как основного исполнителя дела войны, всегда сохранит свое первенствующее значение относительно других родов войск в армии.

Прогресс идей в области военного дела, а главное все увеличивающаяся при общем прогрессе техника, возможность приложения ее продуктов на помощь человеку при достижении им победы на войне служат главными причинами возникновения разных других новых родов войск как таковых, причем все их значение сводится главным образом к облегчению главному роду войск, т. е. пехоте, ее наступлению на врага и наоборот — затруднению и парализации таковой со стороны неприятельской пехоты.

Так, повторяем, что первой и основной причиной возникновения всякого рода войск на страницах военной истории служит общетехнический прогресс народов данной эпохи. Этим прогрессом общей техники изобретены и приданы на помощь пехоте артиллерия, авиация, бронечасти, танки и т. д. как новые роды войск. Прогресс техники служит главной причиной, но не всегда безусловной.

Иногда в истории бывали примеры как раз обратного явления. Бывало, что именно бедность известной страны одними данными заставила ее изыскивать другие доступные средства и культивировать их у себя, дабы подравняться своими шансами в борьбе с более богато вооруженным противником. Ныне техника огнестрельного оружия постепенно вытесняет конницу с полей сражения, но в былые времена, в эпоху так называемого торжества меча, конница была великолепным средством для удара, и только бедность Греции лошадьми и отчасти гористый характер местности. сильно тормозили развитие кавалерии в ее армии, которая как род войска вполне расцвела лишь во время Александра Македонского, когда у государства достаточно средств, чтобы ее содержать, это во-первых, и во-вторых, когда применение ее переносилось на равнины Востока.

Бедность Швейцарии лошадьми и отчасти гористый характер местности (это второстепенно, ибо не везде же горы) послужили основными причинами для выдвижения в XIV и XV вв. швейцарцами, так сказать, по необходимости, на первый план пехоты как главного рода войск, и с тех пор она снова заняла подобающее ей положение в войсках Европы.

Так и сейчас. Современная война построена на технике, и каким бы моральным подъемом не обладала данная армия, она ничего не сделает с противником, если их технические возможности будут слишком неравными.

Но своей военной техникой восточные государства сильно отстали от своих западных соседей, и ни для кого не тайна, что они не скоро догонят их в достаточной степени. Они до сих пор все еще изолированы от достижений культуры всего мира, и их соседями, конечно, будут приняты все меры к продлению столь невыгодного для них состояния.

Что будет, если, несмотря на все наши усилия сохранить мир, он будет нарушен и мы будем поставлены в необходимость начать войну, сильно уступая в военной технике противнику?

Что противопоставим мы его могучей артиллерии, танкам, воздушному флоту, кроме революционного порыва, который далеко не всегда способен устоять против армии и ее техники? А всякие надежды на отступления и прочие оттягивания решительных столкновений только развратят армию и страну и окажут серьезную помощь своим домашним врагам.

Есть одно средство, могущее сильно ослабить все силы неприятельской техники и сравнять шансы в борьбе. Этим средством является перенос войны на ночь, поэтому систематическое и тщательное обучение войск ночным боям положительно должно составить одну из важнейших отраслей их обучения в мирное время. Но этого еще мало. Ночная тактика вещь весьма своеобразная и еще мало разработанная. Для обучения надо известное время и срок, дабы она сделалась обычным и нормальным явлением в войсках, а время не ждет и настоятельно требует изыскания других средств, которые бы можно было скорее провести в жизнь на помощь этой ночной тактике, средств, не всецело ложащихся своей тяжестью на военное ведомство, а следовательно, и менее стесняющих его работу по своему прямому назначению.

Такой более скорый выход из положения мы видим в широчайшей организации активного военного шпионажа.

Шпионаж — дело старое, но он еще никогда не играл такой роли, какая ему предстоит в будущих войнах. Особенно он себя проявляет в гражданских войнах, которые преимущественно начинаются в крупных городах, где меньше всего пригодны армии с их техникой.

До сих пор под словом шпионаж подразумевалась тайная разведка о противнике как в мирное, так и в военное время, о его силах, средствах, намерениях, с незначительными и часто совершенно случайными и, так сказать, попутными функциями — насколько это удастся, по разрушению различных складов и сооружений в неприятельской стране. Главная работа шпионов производилась в мирное время.

В наше время шпионаж уже приобретает значение не столько как разведывательная сила, а как могущественная и тайная армия для порчи и разрушения как артиллерии, так и всей прочей военной техники неприятеля, и вовсе не в мирное время, а в разгаре самых боев. Разрывы неприятельских орудий в первых же полевых сражениях начавшейся войны, взрывы его зарядных ящиков, отказ в действии со стороны матросов, его самолетов и танков, а также неспособность к стрельбе его пулеметов и винтовок должны служить главной целью и увенчанием работы, предлагаемого нами вниманию читателей активного шпионажа. Это его главное задание, это его боевая цель, а его ранее существовавшие функции до разведки остаются по-прежнему сами по себе, но уже на втором плане. Таким образом выдвигается на страницы военной истории шпионаж в совершенно новом виде, он делается могучим средством подготовки наступления для пехоты наравне с ролью в этом отношении артиллерии и танков, делается активной боевой частью армии, возводится совершенно новый и еще небывалый доселе новый род войск.

При таких расширенных почти до бесконечности своих возможностей работа активного шпионажа приблизительно должна сложиться из нижеследующих главных функций:

Тайная военная разведка сил и средств неприятельской страны и армии главным образом в мирное время, т. е. так, как это делается и теперь.

Политическая пропаганда как в войсках, так и в стране противника в целях разложения его духа.

Взрывы, сожжение и все виды порчи его арсеналов, артскладов, заводов, мастерских и пр.

Внедрение агентов в командный и административный состав неприятельской армии и даже в состав правительства интересующей страны.

Точное, активное, малозаметное и систематическое разрушение научными средствами всех видов оружия неприятельской армии (пушек, ружей, танков, пулеметов) во время самих сражений и отнюдь не ранее их начала.

Противодействие иностранному шпионажу (служба контрразведки) — вот в общих чертах роль шпионажа как рода войск.

В случае успеха, выгоды такой системы просты и несомненны. Идет бой между двумя армиями. Одна вооружена всеми сокровищами современной военной техники и осыпает другую, слабо вооруженную, своими снарядами, пулеметным огнем, давит танками и т. д. Пехота слабой стороны не только не может высунуться для наступления, но с большими потерями, тая с каждым часом, насилу сдерживает неприятельское наступление.

Но вот начинается таинственный перелом. Многие орудия противника взрываются от своих выстрелов, танки то там, то здесь взлетают на воздух или перестают двигаться, винтовки и пулеметы по непонятным причинам перестают правильно работать. Дредноуты, крейсера тонут, воздухофлот бездействует. Доселе победоносную армию охватывает как бы какой-то паралич.

Ее огонь замирает и ободренная пехота решительно переходит в наступление против сильно обезоруженного противника и врывается в его неприступные позиции.

Как все это налаживается в действительности и какими практическими приемами претворяется эта теория в жизнь, разбирать в этой главе не представляется возможным по причине сугубой секретности этого дела, но при современной нам силе науки все это вполне возможно и если и не вполне в пределах только что набросанного нами идеала, то во всяком случае в достаточно широком для практики дела масштабе для решительного поворота к победе.

Для всего этого нужны только люди и деньги, а этих последних пойдет куда меньше, нежели на постройку требуемых, хорошо поставленных военным делом заводов, фабрик, пушек, танков, аэропланов и прочих средств истребления.

Для организации подобной широкой сети активного шпионажа надобно, конечно, гораздо больше людей, нежели для просто разведывательной службы, но во всяком случае кадр этого нового рода войск уже сравнительно велик, однако его содержание едва ли стоит дороже содержания одного-двух корпусов войск со всей их материальной частью.

Применение шпионажа в качестве боевой единицы обходится сравнительно недорого, и он достигает гораздо больших результатов. Его роль не ограничена физической победой над армией, но он еще служит могучим средством для закрепления тылов в оккупированных местностях, поэтому шпионские сети после империалистической войны, как грибы после дождя, растут вглубь и вширь, опутывая земной шар, пронизывая всесторонне жизнь в одинаковой мере как в передовых, так и в отсталых государствах.

Организовать, инструктировать и обучить кадр этого нового рода войск конечно не просто, но гораздо легче и проще, нежели провести в жизнь в достаточно короткий срок военно-техническое снабжение и должную к нему подготовку армии.

Плюсы этого нового рода войск перед своими старыми собратьями следующие:

Раз он налажен, он прочен и малоуязвим.

Действие его систематично и постоянно, как ржа, разъедающая оружие и мощь противника, тогда как все прочие роды войск (пехота, кавалерия, артиллерия, авиация и т. д. несут постоянные потери на войне и, будучи непрерывно пополняемы (пехота) малообученными людьми, вскоре после начала войны теряют свои боевые качества, обращаясь из «бойцов» в бесполезных «едоков». О порче же на войне материальной части и имущества говорить не приходится. Теперь перейдем к моральному оправданию принятия такого нового рода войск и попытаемся доказать его полную приемлемость с точки зрения общепринятой морали.

Несмотря почти на десятилетний опыт империалистической и гражданской войн, без сомнения найдется еще много голосов, все еще осуждающих и презирающих шпионаж как средство войны.

Рассматривая же шпионаж с точки зрения общепринятой морали, мы не будем вдаваться в пространные философские рассуждения со ссылками на подобранные и выгодные отзывы о необходимости шпионажа разных авторитетов, а проведем самую простую параллель:

Чем подлее работа шпиона работы солдата, внезапно подкрадывающегося из засады и наверняка, и без опасности для себя «снимающего» или попросту говоря убивающего зазевавшегося солдата неприятельского сторожевого охранения?

Чем благороднее работа шпиона работы пулеметчика, хладнокровно ожидающего приближения беспечно двигающейся колонны противника и внезапно без опасности для себя уничтожающего ее своим огнем?

Чем благороднее его работы способ действия засадами, различными видами внезапного нападения и пр.?

Чем благороднее шпионажа политическая пропаганда империалистических государств, нередко прибегающих и к вымыслу, и к искажениям фактов для достижения своей «высокой» цели?

Если же на все это возразить, что путем широкого примирения общества с самой природой шпионажа, с признанием жизненной целесообразности всех его отрицательных сторон (ложь, обман, коварство, кража и даже убийство) будет понижаться моральный уровень и самого общества, то почему же он не рискует понизиться и ныне от сознательного признания необходимости пока что войны и войск, а следовательно и необходимости для каждого гражданина пройти через ряды армии, как через классы специальной, профессиональной школы «убийц», дабы получше обучиться их нравственному ремеслу.

А что опаснее, а следовательно и благороднее — работа ли пехотинца на поле сражения или же работа шпиона?

Пехотинец приближается к противнику в бою, рискуя ежеминутно погибнуть от несущегося ему навстречу града пуль и снарядов, причем для своего спасения располагает очень слабыми средствами, а именно: во-первых, возможностью так или иначе прикрываться складками местности во время страдного пути к позиции врага, и во-вторых, своим огнем конечно, до некоторой степени, ослабляющим противника.

Шпион во время работы для своей защиты огнем не располагает, а располагает лишь первым шансом, т. е. возможностью только скрываться.

Правда, ему это можно делать гораздо легче и совершеннее, чем пехотинцу в бою, но зато пехотинец испытывает все эти страхи и риски в течение всего лишь некоторого количества часов на всем протяжении дней войны, шпион же испытывает весь этот риск и страх уже не часами, а днями, неделями и годами, если только не всей своей жизнью.

Эта длительность опасности искупает весьма многое в его ремесле и облагораживает это последнее, давая ему полное нравственное право быть не пасынком в военном деле, а с гордо поднятой головой войти в семью почетных родов войск полноправным членом ее и наравне с ними товарищески послужить общему делу сражения.

Наконец, тенденция применения шпионажа для парализации неприятельской армии в бою, о чем нами уже упоминалось выше, лишь ведет к гуманизации войны и, во всяком случае, к массовым сдачам в плен, а следовательно, и к сохранению человеческих жизней.

Каждый век имел и имеет свои предрассудки. Во время рыцарства конные рыцари часто принимали бой, стоя на месте и нарочно в невыгодном для себя положении, считая для себя постыдным принимать бой в равных шансах с противником, которого они не уважали, считая его ниже себя по происхождению. Так, например, поступили рыцари графа Фландрского против Суассонских конных сержантов в сражении при Бувине в 1214 г.

В этом же сражении при Бувине епископ Бове убивал врагов тяжелой палицей, но отнюдь не мечом, ибо по каноническим правилам духовным лицам нельзя «проливать кровь»… Пули «Дум-Дум» считались безнравственным нововведением и всеми осуждались, а уж сколько крокодиловых слез было пролито во время империалистической войны на тему о безнравственности употребления газов у сторон, прозевавших их завести у себя в свое время, и говорить не приходится. Ныне этот сентиментализм давно уже отброшен, и газы завоевали себе вполне прочное, а главное вполне приличное и «корректное» положение среди всех прочих средств, придуманных людьми для целей взаимного истребления.

То же будет и с намеченным новым родом войск.

Оно есть следствие экономического состояния в данную эпоху и законно рождается из всей сложности современной военной техники, а следовательно, является исторически логичным и необходимым.

Империалистическая война финалом своей техники разрушения вызвала насущную необходимость реорганизации армии, которая видоизменяется нововведением в войсковой структуре нового рода войск — шпионажа. Этому новому роду войск суждено сыграть большую роль в новой эпохе войск, где противники не имеют особых территорий, а следовательно, не могут создать укреплений, ибо в начале гражданской войны, в уличных боях, когда враг окружает не армию, а каждого ее бойца, когда стреляют с чердаков, погребов, крыш и отовсюду осыпают гранатами — трудно соблюдать правила стратегии и тактики. В таких условиях боя армия со своей военной доктриной и техникой ничего не может сделать, а ее заменить с успехом может новый род войск — активный шпионаж. И только этот род войск в уличных схватках больших городов может успешно действовать. Эпоха нового вида войн — войн гражданских вызывает необходимость нового боевого искусства и нового инструмента его осуществления.

Все государства это предчувствуют, хотя и не все ясно себе дают отчет в этом деле. Однако несмотря на теоритическую отсталость в этой области, на практике они усиленно формируют массовый шпионаж, затрачивая на неге колоссальные средства.

Опыт этого вида войны европейские империалистические государств частично проделали в Советской России. Советская Республика чувствовала и еще будет чувствовать на своем организме раны, нанесенные этим новым родом войск — активным шпионажем.

Легальное проявление активного шпионажа

Активный шпионаж для причинения вреда своему противнику пускает в дело самые разнообразные приемы. Те остатки буржуазного класса, которые после Октябрьской революции остались в Советской России и в силу необходимости были рабоче-крестьянским правительством привлечены к работе по строительству Красной армии и социалистического хозяйства, но в душе своей по-прежнему таили жгучую ненависть к своим новым хозяевам. Положение вещей вынуждало этих вчерашних повелителей продавать диктатуре пролетариата свои познания и свой опыт за жалованье, за паек, за право на квартиру. Но многие и очень многие из них, работая в советских учреждениях, прилагали все свои силы, чтобы вредить Советскому государству и тем сократить его существование. Часть из них участвовала в антисоветских заговорах, организовывала восстания, вела агитацию, шпионила и другими путями стремилась подорвать силы юного пролетарского государства. Но такая контрреволюционная деятельность всегда предполагает известную организацию, более или менее обширную, поэтому она легче может быть раскрыта и ликвидирована. Бывшая буржуазия совершенно правильно сообразила, что можно вредить Советскому правительству, работая в его правительственных, хозяйственных и военных учреждениях, даже не участвуя в антисоветских организациях. Она имела полную возможность в своей работе проводить линию, несогласную с советской политикой, и вредить ей. И она это делала. С виду она работала для Советского правительства, но в процессе самой работы действовала во вред ему, прикрывая свои действия лояльной видимостью; такая деятельность, когда бывшая буржуазия или ее приспешники, служа в советских органах и наглядно проводя свою работу, вполне согласованную с интересами Советского правительства, сознательно действовала во вред этому правительству и получила название технической измены.

Если члены политической партии или официальный представитель одного класса поступает на службу или работает в интересах другого класса или враждебного классового правительства, это называется политической изменой.

Если государственный деятель или полководец входит в соглашение и работает в пользу другого государства, — это государственная измена.

Если член политической партии переходит в другую партию, с другой идеологией, — это будет идейная измена.

Когда человеку поручена какая-либо задача и он ее исполняет не в интересах того, кому служит, а в интересах кого-то другого — это будет техническая измена. Если это делается по-халатности, нерадению к делу, непониманию всех обязанностей, то это не является изменой, но если человек сознательно совершает не то, что с него требуют, исполняет умышленно скверно, чтобы подвести того, кому он служит, — это будет техническая измена.

Совершенно безразлично, чем человек руководствуется при этом — классовой ненавистью к тому, кому он служит, или был подкуплен иностранным государством, иным классом или контрреволюционной организацией. Техническая измена может быть совершена без подкупа, потому что буржуазия ненавидит Советское правительство, которое защищает интересы не ее класса, она настроена враждебно к тому правительству и всячески старается устраивать ему пакости. Техническая измена отличается от других видов измены тем, что человек может ее совершать один, не входя в соглашение ни с кем: ни с иностранными государствами, ни с классами, ни с партиями, ни даже с группами. Всякие восстания, заговоры, шпионские или контрреволюционные организации требуют участия более или менее широких масс, хотя бы групп. Поэтому все заговоры большей частью проваливаются, так как состоят из многих людей, а среди нескольких человек всегда может найтись один, который выдаст остальных. К тому же тайну, которая известна многим, гораздо труднее хранить. Совершенно иначе обстоит с технической изменой. Здесь одно лицо может причинить колоссальный вред без посторонних свидетелей, причем подготовка в этому не будет иметь никаких признаков преступления. Но техническая измена может также совершаться по директивам какой-либо организации, враждебной правительству. Она может совершаться агентами иностранных государств, являясь одним из способов причинения вреда противнику.

По последним признакам техническая измена сводится к активному шпионажу. Как то, так и другое преследует одну и ту же цель — причинить вред своему противнику. А так как техническая измена совершается под прикрытием вполне законной формальности и в обстановке, в значительной степени гарантирующей от провала, она представляет собой весьма выгодный и удобный метод для иностранного шпионажа. Завербовав своего идейного сторонника или подкупив подходящее лицо, иностранный шпионаж может через него сделать много зла в виде технической измены. Если даже лицо, совершающее техническую измену, не находится в связи с шпионажем иностранных государств или иных группировок, результаты его преступной деятельности как по своей форме, так и по содержанию ничем не отличаются от вредительных актов, которые предпринимает активный шпионаж. Поэтому техническую измену вполне можно рассматривать как разновидность активного шпионажа.

Здесь нет надобности изготавливать взрывчатые вещества, делать подкопы, подбрасывать бомбы, агитировать, организовывать повстанческие отряды, набирать наемных убийц и совершать другие действия, по одной своей видимости преступные, неизбежно сопряженные с подготовкой и совершением акта активного шпионажа. Техническая измена проводит свою работу под маской полезного действия в нужной форме.

Вредительная деятельность шпионажа может выражаться двояким способом: 1) посредством активных действий, как-то взрывы, поджоги, убийства и т. п., 2) посредством технической измены со стороны разных должностных лиц.

Выше излагались способы действий шпионов, которые происходят конспиративно. Однако необходимо рассмотреть способы шпионской деятельности, которые могут быть произведены легально, с некоторой санкцией властей, конечно, бессознательно узаконивающих действия шпиона и тем самым делающих его поступки безнаказанными.

Обычно для этой цели используются технические работники вообще и в частности специалисты разных отраслей. При этом нужно иметь в виду, что чем крупнее квалифицированный специалист, тем больше он может оказать пользы вредительному шпионажу, разрушая доверенную ему отрасль работы. Но бывают моменты, что и мелкий технический исполнитель может принести громадный вред.

Вредительная деятельность шпионства может производиться как в мирное, так и в военное время.

А. Вредительный шпионаж в мирное время

При постройке железных дорог, мостов, крепостей, флота и всяких сооружений (не говоря о том, что все это в сильной степени интересует осведомительный шпионаж) вредительный шпионаж может своей работой достигнуть таких результатов, что вся долголетняя работа большого количества людей в известный момент пойдет насмарку. В этом отношении могут большую роль сыграть инженеры и техники. Рабочие в этом деле мало могут сделать. Вся фальшь заключается в изготовлении плана или в руководстве при исполнении его, а лучше и в том, и другом.

Произвести подробное описание всего этого невозможно по соображениям времени и места, так как пришлось бы излагать всю технику строительного дела для указаний возможных изощрений в этой области. Поэтому ограничиваемся кратким примером. При постройке моста можно допустить неуловимые неточности, которые приведут к тому, что при известной нагрузке он может обрушиться. Подобная недоброкачественность работы может быть при постройке всякого государственного сооружения, если к производству такового будут причастны шпионы вероятного противника.

Если противник ставит своей целью вызвать недовольство народных масс в каком-либо государстве, то он поручает своему шпионажу действовать так, чтобы проявился в разных больших центрах недостаток предметов первой необходимости. При этом всегда стараются прекратить приток на соответствующие рынки тех продуктов, которыми наиболее богата страна, например, в земледельческой стране — недостаток хлеба.

Это можно совершить двояким способом: 1) спекулятивным и 2) технической изменой.

Спекулятивный способ приблизительно выражается в следующем: закупается максимальное количество продуктов самого широкого потребления (например, хлеба), которые вывозятся из данного округа куда-либо в сторону.

Способ технической измены может примениться в этом же примере следующий: узнав, кем и где заготавливаются недостающие продукты (хлеб) для данной местности, при содействии железнодорожной администрации отправлять грузы не по назначению. Таким образом грузы могут путешествовать туда и сюда очень долго, в то время как в известном месте в них острая нужда.

На этих примерах мы видим, как осложняется борьба с этим родом шпионской деятельности. Хотя сам факт и весьма ощутим, но характер подобного преступления не сразу можно определить.

В первом случае он может показаться спекуляцией, а во втором случае не больше должностного преступления, которое в конечном счете может рассматриваться как халатное отношение к службе или даже нерадение к делу. На самом же деле это будет работа вредительного шпионажа, о котором власти могут и не подумать.

Подобное явление на первый взгляд может показаться незначительным проступком, но по результатам своим является не менее вредным, чем взрывы и поджоги.

Активная деятельность шпионажа скорее и легче поддается разоблачению, когда усиливается ненависть и коварство врага, которые иногда способны усилить энтузиазм против него.

Тактика же тихого вредительства способна возмущать массы против своего собственного правительства. Она же делает менее уязвимыми и самих шпионов, которых довольно трудно обнаружить, а еще труднее доказать сущность их шпионской деятельности, так как каждый из преступников скорее возьмет на себя не одно, а несколько мелких преступлений даже вымышленных, лишь бы избежать своего подлинного преступления — шпионажа, которое является тягчайшим.

Результаты подобных преступлений ощущаются не вдруг, а по истечении известного периода времени; следовательно, шпиону, совершившему таковое, предоставляется полная возможность либо скрыть следы своего преступления, либо скрыться самому, уклоняясь от надлежащей ответственности.

Подобными действиями вредительный шпионаж может совершать массовые отравления и вызвать сильные волнения народных масс и недовольство правительством, подрывая авторитет его отдельных членов в глазах населения.

Само собой понятно, что все это расслабляет мощь государства зачастую не меньше, чем сама война.

Однако в мирное время с подобными явлениями всякое государство легче может справиться. Также в мирное время нет такой необходимости иностранному шпионажу заниматься подобного рода вредительной деятельностью. В мирное время все государства главным образом заняты организацией шпионских сетей, проверкой и испытанием их пригодности на случай войны.

Наиболее вредительная деятельность шпионства проявляется во время войны вообще и, в частности, в решительные ее моменты.

Поэтому необходимо подробнее рассмотреть этот род шпионской деятельности во время войны.

Б. Вредительный шпионаж во время войны

Какими бы лозунгами не прикрывались войны, однако в отношении их всегда верно то, что основная их природа в экономике, что в конечном счете всякая политика, прикрывающая неприглядность военной действительности, имеет экономические корни.

Это основное положение о войне вообще относится и в частности к главному ее субъекту — армии. Как бы ни было велико значение морального состояния армии, какую бы роль не играл в деле борьбы энтузиазм войск, однако материальная часть армии является основой ее боеспособности. Как с дубиной нельзя идти против пулеметов и танков, так и голодные, босые, раздетые, болезненные люди не вояки. Правда, и голодная толпа иногда способна на большие порывы, но долгой боеспособности в ней сохранить невозможно также, как и воевать годами без надлежащего вооружения, несмотря на то, что в моменты революции восставший народ идет против вооруженных защитников старого строя с голыми руками. В этом основное различие между восстанием и войной. Первое происходит быстро, а вторая может продолжаться много лет.

Итак, боеспособность армии зависит от материальных условий ее, с этого нужно начинать рассматривать и действия вредительного шпионажа.

Если осведомительный шпионаж направляется главным образом на исследование боеспособности армии противника, то все виды активного шпионства направлены к ослаблению боеспособности войск. Если же основным условием боеспособности армии являются ее материальные средства, то к уничтожению таковых направлен активно-боевой шпионаж. То, что активно-боевой шпионаж постарается уничтожить, сжечь, взорвать, потопить и т. д., то тихо вредительный шпионаж постарается не дать возможности войскам воспользоваться необходимыми материальными средствами или будет всячески препятствовать полному использованию этих благ, искусственно создавая всякие перебои в этом отношении.

Разница между активно-боевым и тиховредительным шпионством такова, что первый стремится все ценное у своего противника уничтожить, а второй нарушает нормальный ход пользования этими благами при их наличии, чем создает еще большее недовольство в массах, сея недоверие в их среде к властям. Например: активно-боевой шпион, попав в артиллерийский склад, при первой возможности взорвет его, а тиховредительный шпион постарается так дело вести, чтобы артиллерийским имуществом не могли пользоваться войска и чтобы таковое стало по-возможности трофеем их противника. Подробнее об этом будет ниже.

Если удается вредительному шпионству попасть в снабжение, то оно всячески стремится в работу такового внести такой разлад, чтобы вызвать в войсках недовольство и тем самым понизить их боеспособность. Примерно эта деятельность может выражаться в следующем: в одной части нет белья, а в другой его излишек, но нет сапог, тогда как в первой излишек последних, и т. п.; в отношении продовольствия: в одной части кормят соленой рыбой, но не дают чаю и сахару, а в другой есть чай и сахар, но соли не дают, в третьей хлеба нет и т. п. Естественно, что подобного рода снабжение способно вызывать систематические недовольства, волнения, т. е. разложение боеспособности частей.

В артиллерийском снабжении шпионы могут сделать так, что на фронте в одних частях будет излишек снарядов при остром недостатке патронов, а в других частях наоборот. Ясно, что тот и другой случай ведет к ослаблению не только наступательных, но и оборонительных войск. Этим же создается недоверие к командованию, что дезорганизует армию, превращая ее в толпу со всеми последствиями.

Самым безобидным может казаться санитарное дело, однако если удается в это ведомство проникнуть шпионам, то и посредством его они могут внести много разложения в войска.

Представим себе железнодорожные станции в прифронтовой полосе, заваленные сотнями легко и тяжело раненых, за которыми нет надлежащего присмотра, вследствие чего многие успели умереть. Проходящие на пополнение воинские эшелоны, услышав стоны и вопли валяющихся на полу раненых среди множества трупов, своими глазами видят такую картину — можно себе представить то настроение, какое будет в войсках, следующих на пополнение. Не говоря о том, что к месту назначения прибудет лишь часть солдат, а другая часть разбежится, но и прибывшие на фронт не столько пользы, сколько вреда принесут, ибо в частях они начнут рассказывать о том, что видели по пути следования. Конечно, эти рассказы не усилят, а ослабят боевой дух войск. А те, которые дезертируют, своими рассказами будут развращать население, сея в его среде возмущение против властей. Этим дезорганизуется тыл, от которого во многом зависит фронт.

В госпиталях и лазаретах любое невнимательное отношение со стороны служебного персонала к больным и раненым, неблагоустройство этих заведений сильно возмущает войска и население. Каждый выходящий из лечебного заведения попадает или в часть, или в отпуск, а там он своим близким рассказывает все пережитое, а под влиянием содержания этих рассказов значительно меняется настроение не только армии, но и населения. На эту стратегическую ценность и покушаются все разновидности шпионства.

Вся вспомогательная часть армии своей работой определяет боеспособность войск, а поэтому для шпионажа является стратегической задачей разложить ее. Он старается ослабить сопротивление своего противника, а это достигается при дезорганизации разных составных частей армии, как непосредственно действующих на поле сражения, так и руководящих и обслуживающих.

Шпионы при первой возможности стараются прибрать к своим рукам строевое командование. Нет такой строевой должности, которая не интересовала бы шпиона, и чем выше пост, тем больше посягательств на него со стороны шпиона. Однако чем выше должность, тем меньше их количество, что облегчает правительству подбор более верных, более преданных и испытанных лиц, чем затрудняется возможность влияния неприятеля, несмотря на все коварные замыслы его шпионов. В большой же массе младшего комсостава шпионы легче находят себе пособников, хотя и менее способных что-либо сделать для них. Но не следует забывать, что и мелкая сошка может совершить большое предательство. Для этого вовсе не требуется быть знаменитым полководцем или гениальным человеком.

В строевом деле вредительный шпионаж выражается в неправильных распоряжениях, ложных донесениях. При этом нужно иметь в виду, что для содействия противнику завербованный командир части не обязательно должен совершить открытую, всем очевидную измену. Он может действовать постепенно, медленно, но верно и постоянно. Эти постоянные, систематические действия не менее опасны, чем открытый переход на сторону противника, стрельба по своим и т. п., что всеми признается изменой. На такие дела способен лишь самый неумный человек, ибо такое действие он может совершить лишь один раз. Но можно немного извращать оперативные распоряжения, немного преувеличивать факты или немного уменьшать их при донесении — словом извращать. Все «немного», но систематически извращаемое, в конечном счете достигает громадных результатов. Хоть и немного извращаемые донесения имеют последствия, так как на основании их производится оперативное руководство. Ложное донесение вызывает ложное распоряжение.

Оперативные отделы штабов являются заветной мечтой каждого шпиона. Все стремятся туда попасть. Недаром говорит принц де Линь: «Если в главной квартире противника можно найти подходящего человека за миллион, то это вовсе не дорого». Этот «подходящий человек», короче говоря шпион, оцененный дороже миллиона, кроме осведомительной пользы может принести немало и прямого вреда. Вред, приносимый им, может выражаться в неправильной ориентировке, в ложных маневрах, утомляющих войска перед боем, длительными ненужными переходами, в несоответствующих распоряжениях и т. п. Всего, что может такой «подходящий человек» наделать, изложить невозможно, так как пришлось бы излагать всю теорию военного искусства.

Для вредительной деятельности шпиона в оперативном отделе штаба вовсе необязательно ему быть начальником штаба или отдела. Можно, занимая сравнительно небольшую должность, делать много вреда. Примерно, оперативная или разведывательная сводки могут быть при составлении немного извращены. Но если это «немного» повторяется ежедневно, то в течение месяца получится совершенно ложное представление о событиях и, следовательно, ложные действия, которые приведут к поражению. Всякое же поражение деморализующе действует на войска, разлагает их боеспособность, — все то, что требуется на войне, так как главная ее задача сломить силу сопротивления противника.

Всем известно, что, не имея связи, воевать невозможно. Поэтому шпионство старается распространить свою подрывную деятельность и на связь. Если им удается проникнуть в связь, то они могут там устраивать всякие технические перебои, которые не дадут возможности высшим штабам своевременно получать должную информацию о положении на фронте, а также и руководить боевыми действиями. Этим дезорганизуется планомерность боев и создается представление в войсковой массе об оторванности, переходящее в панику.

Как бы не была хороша организация армии, как бы хорошо не была обеспечена всеми материальными благами и гениальным руководством, однако и в самых идеальных условиях войны без потерь не обойтись. Война — это крайний способ борьбы, требующий наибольших жертв как материальными благами, так и человеческими жизнями, не говоря о здоровье. Шпионство увеличивает те и другие жертвы. И это оно делает как своей осведомительной, так и вредящей деятельностью.

Каждая армия имеет соответствующие тылы, куда уходят на ремонт пораженные технические приспособления, на лечение — больные и раненые, а также и целые войсковые единицы — на укомплектование. Взамен всего выбывшего из строя тыл обязан дать фронту все необходимое, и чем в большей мере он дает, тем больше обеспечит возможность сопротивления и даст основание рассчитывать на победу.

Шпионство преследует цель расстроить тылы, которые снабжают и пополняют фронт. Это оно достигает двумя способами: разлагающей деятельностью в тыловых учреждениях и заведениях и расстройством транспорта и связи.

В тыловых учреждениях и заведениях вредительная деятельность шпионства преследует цель дезорганизации аппарата снабжения продовольствием, обмундированием, снаряжением, а также пополнения людским и конским составом.

О снабжении уже говорилось выше и для краткости повторять или развивать подробнее не будем. Необходимо лишь остановиться на пополнении живой силой.

Пополнения могут быть частные и общие. Начнем с общего и посмотрим, какие препятствия в этом деле может создать шпионство.

Общим пополнением армии, сражающейся на фронте за благо государства, мы называем мобилизацию. Мобилизация — это такое событие, когда вся страна переживает глубокую драму. Весь драматизм заключается в том, что сталкиваются интересы отдельных лиц и целых семейств, с одной стороны, и благо государства, с другой. Поэтому осуществление этой задачи требует чрезвычайно умелого подхода и сугубой осторожности. В нашу задачу не входит рассмотрение всех необходимых условий, без соблюдения которых невозможно осуществить мобилизацию. Мылишь рассматриваем ее с точки зрения контрразведки. Нам нужно найти те места, которые уязвимы вредящим шпионажем.

Задача, преследуемая шпионством в этом деле, заключается в том, чтобы наиболее резко столкнуть интересы государства и его граждан. Они искусственно разжигают этот конфликт двух интересов, стараясь повлиять так, чтобы частный интерес восторжествовал над общим, само собой понятно временно, а впоследствии общие потери станут и частными, ибо потери государства ложатся бременем на его граждан.

Когда «подходящий человек», купленный за миллион или еще дороже, окажется способным, он может своей технической деятельностью и тонким подходом сорвать дело мобилизации и вызвать иные искусственные бедствия в стране.

Срыв мобилизации может быть осуществлен умелым психологическим подходом к правительству, усыпляя его бдительность. Возьмем, например, любое из государств Востока, где твердо господствуют религиозные предрассудки, и в их главные празднества, сопряженные с множеством обрядов, объявим мобилизацию. Или в христианской стране, где население еще крепко держится религии, — объявить мобилизацию на страстной неделе. Какими бы ни были патриотами граждане, однако они в большинстве не явятся на сборные пункты в последние дни страстной недели, исходя из своего христианского обычая, который унаследовали десятками веков, — разговеться дома. Вообще нужно сказать, что народ на войну спешит очень редко.

Правда, что там, где силен фанатизм и пользуется авторитетом духовенство, последнее можно заставить способствовать мобилизации, чем может быть даже усилен частично энтузиазм. Но если это не сделано, то традиция торжествует над призывом правительства о защите страны. Не будем говорить о моральном дискредитировании правительства в глазах своего народа и других народов, но представим себе правительство, твердо проводящее свои предначертания, которое знает, что мобилизуемые предпочитают участвовать в празднествах, исполняя традиционно-религиозные обрядности, а не защищать Отчество. О самолюбии членов правительства и иных их субъективных взглядах оставим вопрос в стороне, несмотря на то что зачастую и они играют большую роль в политике. Но будем рассматривать правительство, заботящееся об интересах государства. Когда к такому правительству явится «подходящий человек», т. е. миллионный шпион, который проектом мобилизации уже сорвал ее тем, что умышленно избрал время, не соответствующее народной психологии, и снова искусственно сгустит краски о положении на фронте, об угрожающей опасности и предложит проект суровых наказаний за неисполнение первого приказа, и если этот законопроект или приказ правительство утвердит, то уже будет полдела сделано. За неисполнение приказа о призыве население будет запугано новым распоряжением правительства со свирепыми угрозами, а тем временем активные шпионы начнут подбивать население к дезертирству. Результат ясен: вместо пополнения фронта — массовое дезертирство. Люди, выбитые из колеи, будут нарушать общественный порядок. Государственная власть часть своего внимания к фронту должна будет обратить на тыл. Армия получит пополнение весьма ограниченное, и это не столько усилит боеспособность войск, сколько разложит ее своими рассказами о крутой расправе в тылу. Этим шпионаж достигнет своей высшей стратегической задачи в деле мобилизации.

Но и самая превосходная степень в конечном итоге является относительной. Так обстоит дело с рассматриваемым нами вопросом. Шпион может в деле мобилизации произвести еще больший эффект, чем вышеприведенный пример. Для наглядности возьмем еще некоторые примеры. Представим себе страну, экономика которой преимущественно имеет сельскохозяйственный характер. В этой стране «миллионный шпион», пробравшийся к руководству мобилизацией, всякими уловками приурочит таковую к моменту уборки хлеба. Хлеб на полях осыпается. В этот момент крестьяне должны бросить все и являться на сборные пункты. Как известно, в таких случаях уходит не один призываемый, а вся семья на известное время выбивается из нормальной колеи. И в таком случае можно с уверенностью сказать: или мобилизация окажется сорваной, или значительная часть урожая погибнет. Но может быть еще хуже: мобилизация не состоится, и хлеб осыпется. Это ведет к поражению на фронте и голоду в стране.

Кроме общих мобилизаций могут быть местные, например, мобилизация лошадей на разные перевозки при переброске войск. Можно таковую приурочить к весеннему периоду, когда нужно пахать и сеять. Подобные распоряжения ведут к последствиям, аналогичным нашему второму примеру мобилизации.

Все удобства подобного рода вредительной деятельности шпионства заключаются в том, что все это делается с санкции законных властей. Подобные действия нельзя свалить на какого-то шпиона, а виновным оказывается тот, кто утвердил эти проекты. Таков вид с внешней, формальной стороны, а фактически это дело шпионства, которое достигнет одновременно две цели: ослабление силы сопротивления противника и подрыв авторитета правительства в глазах его собственного народа. Все это существенные части стратегического плана.

В деле частного пополнения фронта вредительному шпионажу предоставляется широкое поле действия. Здесь он может пополнения высылать с таким опозданием, что к моменту прибытия его уже нечего будет пополнять. Например, высылая полк на фронт, можно послать его тылами во главе. В первых эшелонах пойдут обозы, завхозы, канцелярии, а строевые батальоны последними или вперемежку.

Однако на этом поприще долго упражняться шпион не сможет. Это он может изредка проделывать и в особенно важные моменты. Для этой цели он разлагает транспорт.

Вообще транспорт является весьма важным объектом для всех видов и родов шпионажа, а для вредительного тем более.

Вредительные шпионы на железной дороге могут творить такие чудеса, каких еще не предусмотрела и самая гениальная фантазия.

Можно сделать так: на каком-либо разъезде или узловой станции образовать массовое скопление эшелонов, которые будут разлагаться, а фронт не получит вовремя должного пополнения. Вагоны с воинскими грузами могут блуждать по разным станциям целые месяцы, а вследствие недостатка патронов и снарядов войска будут терпеть поражение за поражением. Также отсутствие продовольствия может сильно разложить части, в то время как таковое где-либо торчит на путях.

Вместо того, чтобы послать воинские грузы прямым путем, они будут колесить месяц. Этим окажется большее количество занятых вагонов и недостаток порожняка, а на фронте — несвоевременное получение необходимого. Но может быть и наоборот. В силу боевых действий положение фронта изменилось так, что прямо идущей на фронт железной дороге угрожает опасность, и в известном направлении грузы должно отправлять не прямым кратчайшим путем, но окружным. Однако они пойдут прямым путем и благодаря этому ими воспользуемся враг.

Можно сделать и так, что в то место, где всего нужнее живая сила для подкрепления, будут направляться грузы, а войска где-либо будут стоять на разъездах. Это способствует противнику успешно продвигаться, быть может, занять важные стратегические пункты и захватить большие трофеи.

В момент усиленной перевозки войск и срочной отправки грузов можно совершить несколько крушений и этим расстроить все планы. Или на путях собрать эшелоны с сеном, соломой, горючим, взрывчатыми веществами, а вокруг них паровозы на дровяной топке. Упадет искра на сено, зажжет его, а там цистерны с горючим и вагоны с артиллерийскими грузами устроят такой ураганный огонь, что от станции и окружающего ее останутся лишь развалины и жалкое воспоминание.

Главное преимущество вредительного шпионажа перед активно-боевым и осведомительным то, что большая работа может быть произведена одним лицом без большой организации и связей, в то время как всякий иной шпионаж без этого обойтись не может. Этот вид шпионажа достигает большей цели и менее уязвим контрразведкой, ибо ему легче всего конспирироваться и маскироваться. Но его труднее организовать, так как первого попавшегося использовать нельзя, а нужно подбирать специалистов. Этот шпионаж преимущественно местный, ходоками и лазутчиками его не заменить. В своей работе он пользуется не жульническими способами, а подробным знанием своего дела, своей специальности. Он не собирает сведений, а творит факты. Этим он отличается от осведомительного шпионства в отличие от активного: он не имеет ни бомб, ни пироксилина, ни динамита, ни адских машин. Главные его инструменты перо, циркуль, карандаш, а главные средства в работе — ум, воля своя и окружающих.

Для борьбы со шпионажем требуется знание его, т. е. быть специалистом своего дела и интеллектуально стать выше своего объекта. Нужно превосходство в развитии над всеми теми, которые могут быть шпионами, и развитие должно быть всестороннее. В частности, нужно знать психологию разных слоев населения.

Противодействие шпионажу

Шпионаж зародился в древности и применялся всегда, где только шла борьба между разными частями человеческого общества. В начале своего существования и еще очень долгое время шпионаж применялся эпизодически и бессистемно, круг его задач был узок и ограничивался почти исключительно военной областью. Но по мере развития военной техники и размеров самой войны шпионаж принимает все более и более обширные размеры и постепенно распространяет свою деятельность на остальные области жизни государства. Помимо военной он также захватывает духовную жизнь как отдельных личностей, так и целых народов, армий, классов и других группировок. Наряду с пассивной наблюдательной деятельностью шпионаж переходит к активным боевым действиям, не довольствуется тем, что выясняет силы и состояние противника, но и сам помимо войск наносит удары или другими способами подрывает их. Со временем шпионаж становится неотъемлемой составной частью армии. Наравне с вооруженными силами уже в мирное время создаются мощные шпионские организации, закладывается прочная основа для продолжения шпионажа во время военных действий. Уже в мирное время шпионаж представляет высшему командованию те данные, исходя из коих оно предпринимает свои мероприятия. Шпионаж доказал бесповоротно, каким фактором исключительной важности он является в деле предрешения победы и предотвращения поражения на полях битвы, и жестоко приходилось расплачиваться за свое упущение тем, кто не понял или не хотел понять этого. В главе об историческом развитии шпионажа мы привели несколько примеров из последней русско-германской войны, которые показывают, к каким кошмарным результатам привело отсутствие организованного шпионажа в русской армии. Столпы царского правительства, не сумевшие создать у себя разведывательной службы, неистовствовали до исступления по поводу германского шпионства в России, обвиняя в участии в нем поголовно всех немецких колонистов и др. Своим плачем они, конечно, горю не пособили, не предотвратили разгрома, а наоборот, своей шовинистической политикой усилили развал сплоченности внутри страны. Мы с ними вместе не скажем, что все немецкие колонисты в России были германскими шпионами, но, с другой стороны, должны отдать справедливость германскому военному командованию, которое свой шпионаж организовало блестяще и между прочим среди немецких колонистов также имело свой значительный кадр агентов. Но несмотря на то что в разных странах и армиях шпионаж был организован неодинаково широко, вред, который наносит иностранный шпионаж, был слишком очевиден, и он как и всякое вредное действие вызвал противодействие себе. Всякое государство принимало против иностранных шпионов и их пособников в своей же стране суровые законодательные меры. Однако борьба с шпионством посредством законодательных и судебных органов не достигает своей цели, так как таковые карают только тех шпионов, которые уже совершили свое преступление, а в смысле предупреждения по своему существу они должны ограничиваться пассивными мерами воздействия. Это обстоятельство заставило организовать для борьбы с шпионством противника специальный орган контршпионства, называемый контрразведкой;

Контрразведка является оборонительной стороной по отношению к разведке. Разведка действует против государства, явного или возможного противника, а контрразведка обороняет свое государство от разведки других стран, непосредственно борется с иностранными шпионами, вылавливает их и охраняет тайны своего государства от проникновения шпионажа противника. Работники западного фронта хорошо помнят, что во время войны в польской армии существовали так называемые «Офензива» и «Дефензива», что в буквальном переводе означает наступление и оборону; первая была органом разведки, вторая контрразведки, В германской армии контрразведка называется «Службой обороны».

«Весьма важно иметь хороших шпионов, но еще важнее не допускать к работе в своей среде иностранных и неприятельских шпионов».

У Н. Е. Клембовского («Тайные разведки». Изд. 1911 г.) находим некоторые данные о контрразведке, которые и приводим ниже.

«В Германии для контршпионства в мирное время, т. е. для распоряжений по обнаружению, выслеживанию и арестовыванию шпионов других государств, при Разведывательном бюро состоит особый политический комиссар, в большинстве случаев из отставных офицеров. В пределах указаний, полученных от начальника Бюро, он действует совершенно самостоятельно через своих специальных агентов».

«Во Франции те же обязанности лежат на управлении общественной безопасности, которое в своих действиях от военного министерства не зависит, что и составляет слабую сторону французского контршпионства. Исполнительными органами названного управления являются, во первых, специальные агенты, во-вторых, пограничные комиссары, имеющие каждый свои определенные районы».

«Как германские, так и французские агенты, предупрежденные о подозрительных действиях или сношениях какого-либо лица, начинают шаг за шагом и весьма искусно выслеживать его, буквально ни на минуту не ослабляя своего надзора, пока в их руках не будет неопровержимых доказательств его виновности, тогда его арестуют».

«Иногда, в особенности, если выслеживание подозрительной личности не дает желаемых результатов, к ней подсылают агента-заманивателя; притворным образом познакомившись с заманиваемым, внушив полное к себе доверие, заманиватель сам предлагает шпиону свои услуги, облекая все в очень осторожную форму; обыкновенно шпион ловится на эту удочку и берется на месте преступлений с поличным. Роль "заманивателей" очень часто берут на себя те нижние чины, с которыми видимо желают ближе познакомиться шпионы. В этом случае инструкцию нижним чинам дает их непосредственное начальство, руководимое указаниями управления общественной безопасности».

«Раскрытие иностранных шпионов составляет также обязанность своих собственных шпионов. Так, например, в 1903 г. торговец Балиге, бывший германским шпионом, выдал имена двух французских офицеров, занимавшихся шпионством в Эльзасе, и способствовал задержанию их немецкими властями».

«Самые элементарные правила, затрудняющие работу иноземных шпионов, заключаются в следующем:

Все военнослужащие должны соблюдать полную сдержанность и осторожность в разговорах о военных делах с иностранцами и вообще с посторонними.

О всех лицах, внушающих своими поступками подозрение в шпионстве, каждый военнослужащий должен докладывать своему начальнику. Во всех случаях, когда факт шпионства не подлежит сомнению, уличенного надо задержать».

«Затем, мерами, предупредительными по отношению к иностранному шпионству в мирное время, должны быть:

Более строгий контроль над корреспонденцией, проходящей через границу.

Установление самого строгого надзора над лицами, занимающимися контрабандой, а также часто без явной необходимости переходящими границу».

«В ином виде представляется вопрос о контршпионстве в военное время. Для обнаружения и захвата шпионов Маккиавели приказывал иногда людям разойтись по своим палаткам. Действительно в древности такой способ применялся. Полиен свидетельствует, что афинский полководец Шарес, живший в половине IV столетия до P. X., узнал однажды, что в его стане скрываются неприятельские шпионы. Тогда он поставил часовых вокруг укреплений, построил всех воинов и приказал каждому опросить своего соседа по строю, кто он и к какой части принадлежит. Таким образом шпионы были пойманы, потому что не могли ответить, к какому отряду или посту принадлежат, где помещаются и какой пропуск. По словам генерала Марбо, то же проделал и Наполеон на острове Лобау в 1809 г., когда получил то же анонимное сведение о присутствии шпиона среди 30 тыс. французов, сосредоточенных на острове; шпиона удалось обнаружить».

Понятно, что столь примитивный способ вовсе неприменим теперь при громадных современных армиях. Чтобы оградить себя от неприятельских шпионов, нужно прежде всего требовать от войск строжайшего исполнения всех правил полевой службы, чтобы никто не мог пробраться незамеченным через линию сторожевого охранения. Но и это средство малодействительно, так как при войсках очень много посторонних лиц, как то: подводчиков, подрядчиков, поставщиков, лиц, принадлежащих к обществам Красного Креста, и т. д. В их среде всегда могут скрываться неприятельские шпионы.

При малейшем подозрении о шпионстве за подозреваемым следует проследить, затем задержать его и подвергнуть нескольким строгим сбивчивым допросам, замечая, нет ли путаницы в его ответах».

«Для обнаружения неприятельского шпионажа JIa-Пиерр рекомендует при появлении подозрительной личности на аванпостах неожиданно обвинить его в сношениях с неприятелем и пригрозить расстрелять; по мнению Ла-Пиерра, настоящий шпион растеряется и, чтобы спасти себя, выскажет все, что знает о намерениях противника».

«Приблизительно так поступали германцы с тайными французскими агентами и шпионами во время блокады Меца и Парижа. Вот что показал во время процесса маршала Базена побывавший в руках немцев Андрей Крузем: «В селении С.-Реми я был схвачен пруссаками, которые обыскали меня, раздели донага и отобрали все мои деньги и даже нож. На следующий день меня допрашивал генерал, он хотел знать, что делается в Меце; я рассказал ему, что взбрело в голову, и прибавил, что никогда не был на военной службе и не знаю названий полков, находящихся в крепости. Он спросил о причине моего бегства из Меца, я ответил, что попал туда в качестве подводчика и что у меня на руках семья, состоящая из жены и пятерых детей, которых я должен прокормить. Мне сделали очную ставку с мэром Меца; он признал, что где-то видел меня. Затем меня вывели, надели на шею веревку, перекинули конец ее через дерево и снарядили людей, чтобы тянуть ее. Я подтвердил все раньше сказанное и уверял, что больше ничего не знаю. Генерал спросил, есть ли в Меце продовольственные припасы. Я ответил, что нет, что едят конину. "Есть ли источник соленой воды ниже форта Сен-Кентен?", — спросил он. "Источник находится между фортами Сен-Жюльен и Белькруа", — ответил я. Генерал сказал, что в этих словах он видит доказательство моей правдивости. Затем Крузема отвели в Корни, где продержали 10 дней в тюрьме, после чего отпустили на свободу, снабдив пропуском на Нидервейс, родину Крузема, и предупредив, что если он еще раз пойдет через аванпостную линию, то будет расстрелян».

«Впоследствии заметив, что пойманные французы часто проглатывали находившиеся у них депеши, немцы поступали так: тщательно осмотрев и раздев пойманного, они давали сильные слабительные средства и оставляли его под присмотром нескольких человек, дней через восемь, если не обнаруживалась виновность арестованного, его отпускали на свободу, пригрозив опять-таки расстрелом в случае вторичной поимки».

«Поймав неприятельского шпиона, можно иногда воспользоваться им для сообщения ложных сведений противнику».

«Римский полководец Вентидий во время войны с парфянами (в тридцатых годах до P. X.) узнал, что среди его войск есть шпион, передающий все его намерения противнику. Желая воспользоваться им в свою выгоду, Вентидий стал распускать слух, что он больше всего опасается наступления кавалерии парфян по дорогам, пролегавшим на равнине, так как тут его пехота будет бессильна, между тем как она задержит неприятеля, если пойдет по горной дороге. Узнав об этом через шпиона, парфяне поспешили двинуться по первой, длиннейшим путем, употребив на этот марш сорок дней. Вентидий воспользовался этим временем для сосредоточения своих разбросанных войск, что исполнил в тридцать семь дней, а затем наголову разбил парфян».

«Находясь в Шмитберге, Фридрих II поймал шпиона, служившего Карлу Лотарингскому, и уверил его, что отступит к Бреславлю, как только неприятель приблизится; шпион уведомил об этом Карла Лотарингского, который вполне дал себя обмануть».

«В 1692 г. секретарь принца Оранского служил шпионом у графа Люксембурга и уведомлял его о всех планах и намерениях принца. Уличенный своим начальником в шпионстве, секретарь по его поручению донес Люксембургу, что на другой день союзные войска предпримут некоторые передвижения, но не с целью наступления, а лишь для производства фуражировки. Люксембург поверил этому и едва не был захвачен в своем лагере у Штейнкирхена».

«Граф Парижский рассказывает, что в октябре 1862 г. во время осады Коринфа Ван-Дорном молодая женщина мисс Буртон, исполнявшая в осажденном городе роль шпиона южан и одаренная замечательными военными способностями, написала Ван-Дорну письмо, в котором сообщала, что самая слабая часть укрепленного лагеря — северо-западная сторона и указывала с замечательной точностью, как именно надо было произвести атаку с этой стороны. Северяне перехватили письмо, немедленно укрепили слабые пункты, указанные шпионом, а письмо отправили по назначению, приняв вместе с тем все меры для устранения дальнейших сношений мисс Буртон с южанами. Ван-Дорн атаковал северян в указанном ему направлении и был совершенно разбит ими».

«Во всяком случае до казни шпиона необходимо постараться узнать через его посредство прочих неприятельских шпионов и организацию этого дела у противника. С этой точки зрения крайне ошибочны действия французов, расстрелявших в сентябре 1870 г. немецкого шпиона Шульца, несмотря на выраженную им перед казнью готовность передать подробности немецкого шпионства и указать на своих сотоварищей по ремеслу».

Как видим из этого короткого очерка, в нем очень мало уделено места обзору организованной борьбы со шпионажем. Приведенные конкретные примеры являются образцами случайного задержания отдельных шпионов, хотя бы даже это обстоятельство и было использовано задержавшими в свою пользу. Нередко бывают случаи, что задерживают людей, почему-либо показавшихся подозрительными, которые в действительности впоследствии оказываются шпионами. Но такая кустарная борьба со шпионажем, когда без всякой подготовки, совершенно случайно задерживают одного-другого шпиона, цели не достигает, не является достаточной. Одиночные шпионы, хотя и приносят много вреда, но вред этот ничто в сравнении с тем, какой причиняют целые шпионские организации. А ловить отдельных шпионов и казнить их, не изучив на отдельных экземплярах систему и способы работы пославшей их организации, означает не более как ощипывать ветки, оставляя целым самый корень.

Мы не знаем, как велика армия шпионов в разных странах, но с уверенностью можем сказать, что цифра эта очень громадна. Стоит вспомнить, что с лишком полвека тому назад перед Франко-прусской войной Пруссия в одной только Франции имела 13,5 тыс. агентов и рассчитывала довести их число до 30 тыс. надо принять во внимание тот колоссальный прогресс, какой за этот период проделало военное дело, чтобы иметь полное основание утверждать, что шпионаж завоевал себе положение, позволяющее ему стать равноправным членом рядом с другими родами оружия, больше того, занять в этом ряду первенствующее место в силу условий, вызываемых развитием классовых сил общества и прогрессом военной техники; или, вернее, не утверждать это, а лишь повторить мнения военных авторитетов и согласиться с ними. Перед лицом такого опасного врага, как иностранный шпионаж, нельзя довольствоваться импровизированной, случайной борьбой с ним. Если государства, не уделившие достаточного внимания организации разведки, платили за это ценой колоссальных потерь и поражений, то та же участь неминуемо постигнет и те из них, которые будут у себя держать в запущении контрразведку. И если все государства стремятся противопоставить военным, экономическим, дипломатическим мероприятиям других стран свои однородные мероприятия и еще превзойти их, то иностранному шпионажу необходимо противопоставить свой контршпионаж. И тем более теперь, когда шпионаж принимает такие грандиозные размеры.

По мере доступных нам печатных материалов и собственного умения мы рассмотрели в предыдущих главах сущность шпионства. Нужно сказать, что едва ли найдется какая-либо иная организация, которая оказалась бы более сложной, чем шпионская. А поэтому вполне ясно, что аппарат борьбы с крайне сложной организацией еще сложнее хотя бы по той простой причине, что разыскивать несравненно труднее, чем прятаться. Для этой цели нужен хорошо налаженный аппарат, до такой степени гибкий и подвижный, чтобы он мог применяться ко всем хитроумным уловкам шпионских организаций, чтобы он был в состоянии справиться со всей сложностью этих организаций в целях истребления их. Для этой цели недостаточно любителей, а необходимо иметь специалистов, изучивших контрразведывательное дело и с любовью относящихся к нему. Шпионы работают целыми организациями, систематически, с распределением функций между собой для достижения наибольших результатов, поэтому борьба с ними тогда только будет иметь желательные последствия, если она также будет систематизированной и организованной. Работа по борьбе со шпионажем чрезвычайно трудная, ибо здесь приходится оперировать мыслями и намерениями людей, очень тщательно и хитро скрываемых, а не с конкретными, ощутимыми объектами. Если бы все прониклись сознанием того, какую опасность представляет собой шпионство противника, какой вред причиняет его деятельность, то борьба с ним была бы легкой. Но большинство даже и не знает о существовании шпионства, а те, которые и знают, не обращают внимания на это зло. Также и те, которые сознают вред и опасность шпионства, не посвящены во все сложнейшие махинации его работы, почему и не могут оказать широкого содействия контрразведывательным органам в деле борьбы с ним. Если бы удалось объяснить всем способы борьбы со шпионажем, то опять-таки результатов от этого не получилось бы никаких, так как шпионы тогда немедленно переменили бы свою тактику, и снова пришлось бы изучать ее, что составило бы бесконечную и безрезультатную работу. Одно в этом отношении можно добиться от массы — разъяснить ей вред шпионства и повлиять на нее, чтобы она была менее доверчива и более осторожна в своих действиях и разговорах. Если масса не будет всюду говорить того, что может считаться секретом, то работа шпионов станет труднее, а борьба с ним легче.

Контрразведка, борясь со шпионажем, борется с ним теми же средствами, каковые этот последний применяет для достижения своих целей. Как и шпионаж, контрразведка имеет свою тайную агентуру, но главным образом в своей собственной стране для изобличения неприятельской шпионской агентуры. Но она же должна иметь агентуру и в стране противника для проникновения в его шпионские и контрразведывательные органы, откуда ведет свое начало шпионаж. Заграничная агентура контрразведки должна установить личный состав иностранных шпионских организаций и проникнуть в тайны их тактики, дать контрразведке основу для организации своей работы. Внутренняя агентура распутывает дальше нити, идущие из-за рубежа. Знание своего противника есть залог победы, поэтому и контрразведка должна изучать своего противника, его оружие и способы употребления его. Не только заграничная агентура является орудием такого познания, но и все остальные средства, применяемые контрразведкой в борьбе со шпионажем. Недостаточно поймать отдельного шпиона и его ликвидировать, а необходимо стараться от него установить все его связи и обезвредить всю организацию, в которой он вращается, и выпытать все данные о методах и способах работы для использования в будущем. Наравне с борьбой против деятельности иностранных шпионских органов путем вылавливания их агентов контрразведка должна всеми мерами стараться разлагать эти органы и парализовывать их работу Это достигается путем насаждения в них своих людей, путем снабжения их окольными путями ложными сведениями, провоцирования отдельных работников и другими средствами.

Ловля шпионов — дело абсолютно необходимое, но еще важнее предупреждать зловредную работу шпионов. Контрразведка обязана бороться со всяким злом, разлагающим тыл страны, и охранять фронт от покушения со стороны неприятельских шпионов, своих собственных изменников и предателей. Для того чтобы успешнее осуществить эту задачу, контрразведывательные органы должны быть хорошо знакомы со своей собственной страной, с нравами и обычаями своего собственного государства, знать все недостатки и слабые стороны как государственного строя в целом, так и отдельных лиц правительства, главным образом наиболее видных, а также весь командный состав снизу доверху. Одновременно с этим необходимо знать психологию отдельных групп населения внутри своей страны, чтобы иметь возможность предвидеть, откуда скорее всего можно ожидать измену, предательство или другое преступление, могущие нарушить нормальный ход общественной, политической, экономической или военной жизни.

Задача контрразведки — следить, чтобы военные учреждения и другие исполняли свои обязанности правильно, чтобы государство имело крепкую, хорошо вооруженную армию, могущую в нужный момент дать надежный отпор врагам и наносить им ощутительные удары, чтобы штыки, сабли и пушки наносили верные удары противнику и не повернулись бы в обратную сторону и чтобы армии этой не наносились предательские удары в спину, когда она пойдет бить врага. Работа контрразведывательная трудна, здесь нельзя сделать красивый жест, произвести эффект, добиться авторитета и популярности. Контрразведчик как крот, роется, ходит, ползает, на него смотрят как на отпетого, отверженного человека часто свои же люди, враги его ненавидят, обывательщина от него сторонится, боится его. В ходе исторического развития контрразведчика можно сравнить с часовым, стоящим на посту и смотрящим за порядком. Часовой стоит под дождем и на холоде, на него и собака будет лаять. Работа контрразведчика сложная и ответственная, на первый взгляд кажется неинтересной и отталкивающей. Но необходимо в нее внести такое содержание, чтобы она стала интересной, одухотворить ее и помнить, что она нужна и полезна для государства. Необходимо воспитать себя самих, расширить свой кругозор, чтобы при столкновении с врагом превосходить его нравственно.

Средства и способы борьбы со шпионажем

Тактика контрразведки

Во взглядах на роль контрразведки в государственном аппарате и на ее задачи допускалась да и теперь еще допускается двойная ошибка. Мы уже видели, что абсолютная необходимость шпионажа в деле охраны государства является общепризнанной истиной; а между тем редко мы встречаем людей, не относящихся к нему с презрением, а во всей мировой литературе мы едва ли найдем моральное оправдание шпионажа. Неудивительно поэтому, что существует аналогичный отрицательный взгляд и на контршпионаж. Очень многие полагают, что в деле охраны государства и армии можно обойтись без органов контрразведки, во всяком случае считают эти органы крайней мерой, ненужной и излишней. Это с одной стороны. С другой стороны, находились люди, считавшие, наоборот, что достаточно учредить образцовую контрразведку и дело в шляпе, оборона государства от сил, покушающихся на его мощь и существование, будет вполне обеспечена. В этом заключается двойная ошибка, против которой нужно вести идейную борьбу, нужно доказывать и научить понять, что невозможно бороться с внешним врагом, а также со своими внутренними классовыми и партийными врагами одними только контрразведывательными органами. На борьбу против врагов должна стать вся государственная власть в целом. Вся разница лишь в том, что контрразведка является центром, где сосредоточена борьба со шпионажем противника, она эту борьбу организовывает, направляет и руководит ею, она является ударным органом этой борьбы, а все остальные подсобными. Военное ведомство является центральным органом по формированию, снабжению и обучению вооруженных сил, а все остальные подсобными в этом деле. Финансовое ведомство является центральным органом в своей отрасли, а все остальные должны ему способствовать, так как ни один государственный орган изолированно существовать не может. Все органы государственной власти, вместе взятые, существуют и работают для того, чтобы обеспечить благополучие и безопасность государства. Каждый из них борется своими способами, у каждого своя тактика, но факт тот, что все они ведут эту борьбу. А для того, чтобы эта борьба была успешнее, существует разделение труда. Так была сформирована контрразведка, на которую правительство возложило организацию борьбы со шпионажем противников, сделало контрразведку основным, специальным органом этой борьбы.

Благодаря многочисленным недостаткам правительственного аппарата и многим ненормальностям внутри государства, возникает в известных слоях населения недовольство властью и враждебное настроение к ней. Поэтому правительство организовывает различные ведомства, коим поручает работу в определенной отрасли, которую оно должно обслуживать и наладить ее так, чтобы на этой почве не могло возникнуть никакое недовольство масс. Продовольственное ведомство должно обеспечить население всей страны жизненными припасами, ведомство народного образования должно просвещать массу и воспитать в ней сознательность и правильное понимание мировых явлений и т. д. Если каждое ведомство успешно будет исполнять свою задачу, то их работа в общей сложности создаст в государстве условия, обеспечивающие благосостояние населения, и никакая враждебная организация не сможет себе найти почву, на которой она могла бы базировать свою разрушительную для государства работу. Если же в стране будет недовольство властью, население будет эксплуатироваться, терпеть нужду и всякие другие лишения и притеснения, враги данного государства, в частности иностранный шпионаж, на этих недостатках будет строить свою губительную деятельность.

В России при царском режиме существовала охранка, которая имела вековой опыт многочисленных провокаторов, громадное число агентов, прошедших хорошую школу розыска и многолетнюю практику, однако она не сумела совладать с революционными организациями, не могла уничтожить революционного движения, а сама была этим движением сметена вместе с установившим ее режимом, потому что жизненные условия были таковы, что народные массы не могли удовлетвориться своим положением, должны были бороться явно или тайно, скрыто таить свою злобу или открыто выступать с оружием в руках. Они вынуждены были это делать и делали, пока не разрушили старого строя.

Из этого примера видно, что никакая контрразведка, как бы она не была поставлена, не сумеет со своей задачей справиться, если на своем месте не будут военное дело, обеспечение населения, охрана труда и все другое. Когда все ведомства успешно будут исполнять свою работу, применяясь к нуждам населения и удовлетворяя их, тогда никакая враждебная государству организация, никакой шпионаж к нему подхода иметь не будет и получит надлежащий отпор. Другие органы будут содействовать облегчению работы контрразведки, разрушая базу иностранного шпионажа, а контрразведка, в свою очередь, будет охранять эти органы от посягательства и разлагающей работы шпионов. Все вместе они проделают работу по охране своего государства и обеспечат его существование и безопасность. Если правительство сумеет расположить к себе массы населения, обеспечив им благоприятные условия жизни, тогда сами массы будут бороться против врагов государства. С другой стороны, когда органы правительства будут работать расхлябанно, когда в стране будет царить разруха, когда народные массы будут терпеть голод и жить в нищете, тогда назреет противоправительственное настроение в тех слоях населения, которые являются главной опорой власти. Этими неурядицами не преминут воспользоваться враги, чтобы привлечь к себе недовольные массы населения и превратить их в орудие борьбы против своего же правительства. Тогда правительство и вместе с ним контрразведка из стрелка превратятся в мишень.

Самая правильная тактика контрразведки будет, если она будет строить свою работу с расчетом на все правительственные органы. Эти последние должны принять участие в работе по охране государства от покушения на него со стороны скрытых врагов, но не в том смысле, чтобы все они в этой борьбе применяли те же средства, что и контрразведка. Их содействие должно выразиться в том, чтобы они каждый в своей отрасли наладили работу хорошо и общим трудом создали устойчивое положение внутри государства, тогда и внешние враги будут менее опасны. Прямая борьба со шпионажем должна быть сосредоточена в руках контрразведки, аппарат коей приспособлен для этой цели, которая обладает необходимыми специальными средствами и опытом. Вмешательство же других органов в прямые задачи контрразведки и узурпация ее средств и способов кроме зла ничего принести не может. Вся соль заключается в том, чтобы поймать преступника со всеми уликами, с доказательствами на месте преступления или, что еще лучше, обезвредить его до совершения преступления, а средствами для этого обладает только контрразведка; всякая же ретивость других будет вредным дилетантством в серьезном деле и лишь испортит его. Тем более, что всякий желающий способствовать борьбе со шпионажем имеет на это полную возможность, ибо контрразведка всегда охотно примет всякую искреннюю услугу, но она в интересах дела не может допустить, чтобы любой непосвященный орган или человек присваивал себе ее специальные функции.

Контрразведка должна стремиться так разрабатывать свои дела, чтобы их можно было рассматривать в судебных органах публично и чтобы для присутствующей массы стало совершенно ясно, что действительно раскрыт преступник, хитрый, лукавый, который направлял свое оружие преступления против устоев государства, а также в отдельности против каждого индивида из этой массы, как частицы одного целого. Тогда подымется авторитет контрразведки, одни начнут ее уважать, другие — бояться. С другой стороны, это имеет громадное воспитательное значение для массы. Формально судьи будут выносить приговор над преступником, но фактически приговор вынесет в своем сознании вся присутствующая масса. Она после суда разойдется по фабрикам, заводам, деревням, полкам, батальонам и ротам, расскажет там о процессе, и если кто собирался предать свое государство, перейдя на службу к иностранному шпионажу по политическим, шкурным или другим причинам, после такого единодушного приговора массы у него отпадет охота.

Насколько важно бороться со шпионажем, чтобы это зло не повторялось, чтобы отучить людей от этого, настолько же важно искоренить те условия, которые способствуют его зарождению и развитию. Исходя из этого, еще раз приходим к выводу, что бороться со шпионажем контрразведка одна не в состоянии, она только тогда справится со своей задачей, когда все другие ведомства исполнят свою прямую обязанность и окажут свое содействие органу, которому дана руководящая роль в этом деле.

Из этого вытекает тактика работы контрразведки. Для того чтобы правильно вести свою работу, для того чтобы успешно победить врагов «в шапках-невидимках», следует начать с того, чтобы знать состояние других правительственных органов и армии, знать психологию командного состава и других ответственных работников, и не только знать, но и уметь соответствующим образом воздействовать на эту психологию. В борьбе со шпионажем слишком многое зависит от хороших командиров и начальников. Если они будут на своих местах, хорошо будут исполнять свои обязанности, шпиону трудно будет к ним подойти. У хорошего начальника всегда в учреждении будет порядок, все секреты будут храниться крепко и надежно, работа будет исполняться добросовестно, он будет подбирать себе хороших помощников, а каждый из них будет стараться подобрать себе хороших, честных сотрудников. Поскольку это будет так, доступ в это учреждение шпиону будет закрыт. Значит, контрразведка уже значительно сократит работу шпионажа тем, что будет уметь воздействовать на психологию ответственных работников и командного состава, а для того, чтобы воздействовать, необходимо узнать психологию.

В тактике контрразведки должно быть много хитрости, лукавства и мудрости. Чтобы воздействовать на психологию нужных лиц, в числе других способов большие успехи может иметь умелое использование иногда мелочных фактов, которые контрразведке стали известны о данном лице. Следует дать понять таким лицам, что контрразведка знает об их проделках и создать у них впечатление, что ей все известно. Будь то самый пустячный, но неблаговидный поступок, однако сознание того, что об этом стало известно, будет человека нервировать, в нем создастся убеждение, что от контрразведки ничего не скрыть, он возненавидит ее, а быть может впоследствии и проникнется уважением к ней, но во всяком случае будет бояться. Всегда надо дать чувствовать, что его проделки контрразведке известны, и постепенно таким образом прибрать его к рукам, если не иначе, то просто делая вид, что известны, уже тогда в этом отношении работа облегчится. Честные люди, видящие, что дело так хорошо поставлено, будут восхищаться контрразведкой, увлекутся ее работой и сами всегда и во всем готовы будут ей помочь. Контрразведка в сильной степени затормозит работу шпионов тем, что будет делать вид, что все знает, но с другой стороны, неуклонно должна стремиться действительно все узнать.

Есть много тактических приемов, которые применяют в своей работе шпионы. Когда мы писали о шпионаже, там между прочим указывалось, что германский шпионаж помог поляку-революционеру, покушавшемуся на жизнь русского царя, сделать в него несколько выстрелов, но в то же время воспрепятствовал ему убить царя, чем достиг того, что расстроил заключение союза между Россией и Францией. Со своей стороны, контрразведка может использовать иногда шпионов противника в свою пользу, когда обнаружит их, но вовсе не арестует. Хороших командиров и других ответственных работников, которых шпионы так стараются привлечь на свою сторону, контрразведка должна завербовать. Когда к такому завербованному человеку явится шпион и предложит ему работать на себя, контрразведка через него будет шпиона кормить ложными сведениями и вводить в заблуждение. Одновременно узнав шпиона и наблюдая за ним, контрразведка установит всех его сообщников и примет надлежащие меры. Трогать она его не будет, но полезного материала он не получит, а всякий вздор, за который через некоторое время свое же правительство его не похвалит. Нов первое время оно будет введено в заблуждение, принимая материал за верный, а в результате получится напрасная потеря времени и средств, неприятельская разведка благодаря разумной тактике контрразведки оскандалится и, быть может, потеряет многое, чего уже никакой ценой поправить нельзя.

Военная история указывает факт, когда контрразведке одной стороны стало известно, что одна из армий противника с превосходными силами намеревается взять город, где расположен штаб одной из армий первой стороны, но знает, что на пути к этому городу стоит кавалерийская бригада. Тогда контрразведка умышленно стала распускать слухи, так чтобы они дошли до противника, что эта бригада очень ненадежна. Поверив этим слухам, противник прислал командиру бригады письмо с предложением перейти на его сторону, на что тот, предупрежденный контрразведкой своей стороны, изъявил свое согласие. Подошел противник, бригада выстроилась в боевом порядке, встретила его, началось братание и пошли переговоры. Наконец в условленный момент выскочил один эскадрон и ударил во фланг неприятельской кавалерии, привел ее в замешательство, за эскадроном последовала вся бригада, и в результате неприятель потерял половину своей армии убитыми и взятыми в плен, а остальные разбежались.

Иногда контрразведка занимается систематическим разложением неприятельского шпионажа, не показывая вида, что она его обнаружила. Когда агентура установила, откуда этот шпионаж ведет свое начало, где и как он работает, кто в нем участвует, оставляя его наружно совершенно в покое, можно искусственно вводить в организацию своих людей, подставлять ей под видом шпионов своих надежных людей, раскрыть таким способом все ее тайны, вводить в заблуждение поставкой ложных сведений, расстраивать правильное функционирование, вносить разлад и др. Может случиться, что политическая обстановка такова, когда данному государству невыгодно раскрывать и судить шпионов другой стороны, тогда контрразведка должна вести тактику тайного разложения иностранного шпионажа, обезвреживая его если не тем, то иным способом. В частности такой тактики приходится иногда придерживаться в отношении шпионажа своих же официальных союзников, а мы уже знаем, что ни одно государство не застраховано от шпионажа даже тех стран, с которыми оно состоит в союзе.

Есть еще способы разложения иностранного шпионажа. Когда установлена шпионская организация, распускают провокационные слухи про отдельного ее члена, главным образом самого видного, что он двойник или сотрудничает в контрразведке. На практике шпионы, работающие для двух сторон или отдавшиеся контрразведке, не редкость, поэтому такого лица все другие шпионы станут бояться и остерегаться и их организация рухнет, по меньшей мере нарушится правильное функционирование. В каждом государстве существуют враждебные ему партии и другие группировки, которые стараются прибрать к рукам шпионаж противника и посредством них действовать, а иногда сам их создает. Если такая организация идейно крепка и выражает стремления значительной части населения, борьба с ними очень трудна и опасна, так как репрессии против них вызовут возмущение сочувствующих им масс. В таких случаях также контрразведка прибегает к провокационному способу их разложения. Необходимо арестовать кого-либо из членов организации с поличным, чтобы было налицо полное основание предать его суду, но, не прибегая к этому, освободить его через некоторое время. Зная, что это лицо попалось с доказательством, остальные члены организации будут ждать его осуждения, а вместо того, видя его освобожденным, они заподозрят его в том, что он свое освобождение купил ценою предательства, стал служить в контрразведке. Отношение к нему изменится, ему перестанут верить и будут его бояться. Внутри организации пойдут об этом разногласия, вслед за первым не станут доверять и другим, поддерживающим его, что неминуемо приведет организацию или к распаду, или, во всяком случае, парализует ее деятельность. Можно в такие организации вводить своих людей, которые там заведут оппозицию, разведут взаимные трения, дрязги, доведут организацию до взрыва изнутри, обессилят ее. Тогда она потеряет влияние на массы, те, кто ее уважали и ей сочувствовали, отшатнутся от нее. Тогда можно ее и ликвидировать, и это не вызовет никакого возмущения, на них не будут смотреть, как на мучеников за правду, а как на шарлатанов, которые попались, и это поделом им.

Как тактический прием этот способ очень хорош для контрразведки. Для этого необходимо иметь хорошее осведомление и внутренней агентуры, но зато можно будет значительно сократить остальные части аппарата.

Известен случай из военной истории, когда в одну из войн развивали широкую деятельность неорганизованные отдельные банды. Однажды несколько таких банд, общей численностью в десять тысяч человек, держались в местности, неудобной для действий регулярных войск, и высланная против них армия в шестьдесят тысяч человек пехоты, кавалерии и артиллерии безуспешно боролась против них. Наконец армия оттуда была отозвана, а оставлена только одна кавалерийская бригада, и приступлено к внутреннему разложению банд. Было объявлено, что всякому сдавшемуся добровольно гарантируется жизнь и свобода, а с другой стороны, была обещана награда всякому поймавшему и доставившему вождя. После того стали натравливать вождей одного против другого и ссорить их между собой, так что они начали друг против друга воевать. Воины, видя, что пошла война между собою, правильно поняли плохое положение дел и, подстрекаемые обещанным помилованием добровольно сдавшихся, толпами стали переходить к противнику, приносили с собой оружие, указывали, где таковое хранится, и выдавали другие военные тайны банд. В течение короткого периода времени сдалась половина всех банд, а другая половина разбежалась. Правда, в данном случае здесь не действовала контрразведка как официальный орган, но такая тактика разложения противника вполне приемлема для контрразведки и не раз ей еще придется прибегать к таким методам, в особенности в будущих революционных войнах.

Плохо налаженные контрразведывательные органы придерживаются такой тактики, что ловят и арестовывают всякого, заподозренного в шпионаже. Бывает иногда, что от такого скороспелого шпиона кое-что и удается узнать, но чаще всего не узнают ничего, благодаря недостаточной разработке и отсутствию уличающих данных. Его приходится освободить или придумать иной исход, а остальные шпионы, видя, что на след их напали, еще более насторожатся, и борьба с ними такой плохой контрразведке станет окончательно не под силу. Такая тактика допустима по отношению к мелким шпионам-одиночкам, которые высылаются с маловажной задачей и не имеют в разведываемой стране никаких связей, а в особенности во время войны, когда неприятель высылает массу ходоков, которые ползут во все районы и наводняют тыл. Они высматривают, где имеются окопы, какая их глубина и ширина, проволочные заграждения и другие укрепления, узнают войска, их расположение, настроение, вооружение, обмундирование, где находятся склады и другие сведения тактического значения, играющие решающую роль при проведении военных операций. Так как передача этих сведений противнику является очень опасной, вылавливание таких шпионов и вообще праздношатающихся лиц, подозреваемых в шпионстве, полезно и необходимо, тем более, что шпионы этой категории почти всегда работают совершенно обособленно и не имеют никакой связи ни между собой, ни с другими лицами. Такой элемент следует изолировать, а через некоторое время, если нет доказательств виновности, можно и отпустить, так как он своего оперативного задания все равно не выполнил, а если принесет сведения своему командованию спустя месяц или два, они для него будут бесполезны, так как обстановка на театре военных действий беспрестанно меняется, и поэтому быстрота получения сведений является первым и самым необходимым условием.

Иногда, поймав одного шпиона, удается раскрыть многое, но чаще всего бывает, что не получается никаких результатов. Если уж ловить одиночек, то надо стараться поймать курьера, несущего сводки, документы и др. Когда пойман курьер с неопровержимыми доказательствами, и поймет, что песенка его спета, он часто переходит на другую сторону. Ему делают предложение давать сведения, обещав помилование, и случалось, что через одного курьера раскрывали целые организации. В отношении использования таких завлеченных иностранных шпионов необходима большая осторожность, чтобы не оказаться введенным в заблуждение, и требуется тщательная проверка даваемых ими донесений. Прежде чем освобождать их действительно, следует заручиться достаточной гарантией для того, чтобы в случае измены такого шпиона можно было всегда выдать его же правительству. Тогда шпион, зная, что в случае неверности ему не будет житья ни на той, ни на другой стороне, вынужден будет оказывать услуги контрразведке.

Тактические приемы редко приходится применять в одном чистом виде. Чаще приходится эти приемы объединять. Контрразведка должна иметь хорошее осведомление и хорошую агентуру, посредством того и другого нащупывать шпионские организации, выяснять личности, чтобы об этом узнала вся страна.

Каждый тактический прием имеет свои положительные и отрицательные стороны. Одна тактическая возможность это введение неприятеля в заблуждение. Для того, чтобы проводить такую работу, не требуется большого аппарата, но нужны хорошо знающие свое дело работники. Когда такие люди имеются, введение в заблуждение неприятеля можно признать одним из наилучших тактических приемов.

Вторая возможность — разложение неприятеля. Эти две возможности как бы сами по своей сущности объединяются, так как введение в заблуждение уже само по себе является разложением. Но можно еще внести в его среду дезорганизацию: разлад, развал, стравить между собой. Нужно иметь для этого хороших, умных, находчивых и опытных работников, которые теоретически и практически знали бы свое дело, испытанной честности и работоспособности, умеющих найти выход из самого затруднительного положения. Ногами здесь работать нельзя, а исключительно головой. Эти тактические приемы хороши тем, что работа производится при небольшом аппарате, без шума, а результаты достигаются громадные. Такая скрытая, молчаливая тактика бывает полезна для того, чтобы показать своим соседям, что в стране все тихо и благополучно, а иногда выгодно скрыть себя, чтобы создать мнение у противника, что контрразведка бездействует, а вынырнуть в тот момент, когда это понадобится.

Когда аппарат не в состоянии проводить сложную тактику разложения неприятеля или введения его в заблуждение, лучше за это дело не браться вовсе, ибо может оказаться, что самого его будут за нос водить. Тогда лучше заняться вылавливанием одиночек. Если и не удастся всегда доказать виновность или уличить подозреваемого, всегда остается возможность выслать данное лицо в другое место, перевести на другую должность, где оно не будет иметь связей и лишится доступа к необходимым ему материалам. При этом нередко бывает, что поимка одиночного шпиона приводит к раскрытию других или даже целой организации.

Третья тактическая возможность — раскрытие целых шпионских организаций — хороша тем, что громкие судебные процессы сильно влияют на массы населения, воспитывают ее, из них она учится быть настороже, когда видит, что враги кругом. Но такая тактика требует обширного аппарата, тогда как первые способы этот аппарат сокращают во всех отношениях. Наоборот, масса тогда о работе контрразведки ничего не будет знать, не будет гласных процессов, а вся работа будет проводиться в глубочайшем секрете.

Здесь не место разрешать вопрос о том, какая тактика является наилучшей. Выбор того или другого приема может зависеть от многих условий в каждом отдельном случае и должен быть продиктован руководящими органами сообразно требованиям момента. Шпионаж получает общие директивы от центральной власти государства, согласованные с существующими политическими обстоятельствами. Одинаково и тактика контрразведки должна быть согласована с общей тактикой государства. Цель настоящего изложения — указать, какие тактические приемы могут быть применены контрразведкой. Бывает нередко, что осведомители, агенты и другие работники возмущаются, если не арестовывают и не ликвидируют шпионов. Надо помнить, что во всяком деле контрразведка должна руководствоваться не только оперативными соображениями, но и тактическими. Арест и предание суду не представляют собой еще окончательного способа ликвидации шпионажа. Есть еще много более утонченных, более совершенных способов, которыми можно принести неприятелю ущерб. Пусть будут налицо явные факты преступления против шпионов, их можно арестовать не сейчас, а через месяц, через год, или не арестовывать вовсе, потому что по тактическим соображениям невыгодно их арестовывать. Не следует волноваться и думать, что контрразведка бездействует, а следует продолжать работу также напряженно и давать сведения, так как все они будут использоваться и делаться нужные распоряжения. Бывают моменты, когда все затихли, а необходимо услышать общее мнение и настроение. Тогда контрразведка может арестовать попросту какого-либо мелкого воришку и вызвать этим толки и разговоры, уловить их и соответственно вести дальнейшую работу. Наоборот, иногда не арестом, а освобождением можно вредного человека политически и нравственно убить, как видели мы выше. При ликвидации организации главной задачей является то, чтобы ликвидировать причины, создавшие ее, ту почву, на которой она выросла, а на нетронутой почве вырастет новая. Открывать организации хорошо, но лучше, когда их вовсе не будет; если организации будут открываться всякую неделю, это будет признаком того, что положение в государстве критическое, поэтому необходимо разрушать обстановку и почву для их возникновения. Тут нужна и розыскная работа контрразведки, содействие других ведомств и самого народа. Во всех технических вопросах борьбы со шпионажем большую роль играет понимание условий, времени и места. Нужно всегда помнить, в целях успешности работы, в каких условиях, в какой момент живем, к чему ведет данный момент; это нужно понимать, изучать, учитывать и соответствующим образом строить свою тактику.

Заканчивая очерк о тактике, приведем для иллюстрации два исторических примера.

В одном из государств Европы некий начальник разведки продал соседнему государству план обороны, которое таковое размножило и разослало по военным округам. В одном из них план похитил шпион этого государства и представил своему правительству. Подозрение пало на того же начальника разведки. Для проверки контрразведка сфабриковала подложное письмо начальнику разведки от военного атташе соседнего государства, коему был продан план обороны, с предложением прибыть в известную гостиницу и номер в определенный час за получением денег и новых поручений. Явившись в гостиницу, начальник разведки нашел на столе записку, в коей было писано, что тайна его раскрыта, и выражена надежда, что он не пожелает позорить честь офицерского звания, допустив предание гласности своей измены, и уже не выйдет из гостиницы. Под запиской лежал браунинг. Начальник разведки тут же застрелился.

Второй пример заимствуется нами из воспоминаний бывшего командира отдельного корпуса жандармов Курлова в его книге «Конец русского царизма». Курлову стало известно, что в Петербург прибыла группа террористов в числе семи человек для убийства Николая II. Выявив всех участников группы, Курлов их не арестовал, но негласным путем уведомил, что они раскрыты охранкой, и дал возможность бежать за границу, руководствуясь тем соображением, что на месте ликвидированной группы может появиться новая, причем неизвестно, удастся ли снова напасть на след таковой. Если же после провала первой группы террористов ее сменит другая, очень возможно, что в ней примет участие хоть один из участников первой, уже известный агентам охранки, что и даст возможность выявить остальных.