Араб Пётр Великий. Книга первая

Проблема обязательного ритуального поедания своих пленников мной была решена кардинально.

Было объявлено, что я, как имеющий высшую силу духа, не нуждаюсь в поедании тел своих пленников, чтобы забрать их силу. Сила переходит ко мне путём ритуальной молитвы своим богам. И мои, долго живущие пленники, особо ценны и своим, и моим предкам, потому что отдадут силы намного больше, чем съеденные сразу.

И эта "сверх-миссия" воодушевила всех "тупи", потому, что работы было много, а рук не хватало. Ведь ещё было объявлено, что богам и предкам приятно, когда человек не сидит, или лежит без дела, а чем-нибудь занят полезным для своего племени. Если он здоров и бодр, конечно. Мы запустили некое подобие соревнования между племенами и стали о его результатах сообщать через торговцев.

Они курсировали между поселениями постоянно и разносили вести от десятой параллели до тридцатой в виде новостного листка "Бразильские Новости", где рассказывалось обо всём: где, сколько чего посеяно, где, сколько собрано и кого укусил за ногу тапир, или, не дай Бог, порвал ягуар. Как не странно, листок пользовался сумасшедшей популярностью и заставлял отдалённые поселения включаться в общий трудовой ритм.

Первой новостью в первом листке мы напечатали о том, что в люди объединенных земель Январь (именно так переводится слово Жанейро), а именно: тупи, жу, гурами, имаруи и другие, живут сытно, весело и пританцовывая под чутким оком и справедливой рукой Великого Вождя Педро. Что на воду спущен первый, сделанный руками "поедателей креветок", парусный шлюп и заложен первый боевой корабль. Что привезены новые домашние животные, дающие прекрасный белый напиток "молоко" и много мяса.

* * *

Наша верфь, построенная в русле канала, соединяющего лагуну Кабо Фрио с морем, в год могла выдавать по три среднего размера судна, скроенных по схеме и типу моей любимой джонки. Это было очень много, по сравнению с темпами строительства судов на обычных "арсеналах". Дело в том, что у нас были чертежи.

Меня удивило и обрадовало то, что я легко рисовал, как детальные, так и общие эскизы "Проекта Б", как я его назвал. Как, впрочем, и "Проекта А", нашего первого кораблика - небольшого десятиметрового шлюпа.

А ещё больше удивило, как легко читали эти эскизы тупи, и как легко воплощали их в дереве.

Сначала мы вылепили макеты будущего судна из глины и дерева, и устроили конкурс проектов. В конкурсе участвовали выпускники школ второго уровня.

* * *

Многое изменилось на землях Вест Индии за эти годы. И нам, её жителям, нравились эти перемены. Коснулись перемены и Португалии. В декабре 1521 года скоропостижно скончался король Мануал Счастливый и на престол взошёл его сын Жуан

Его приход к власти был сопряжён с событиями, которые едва не лишили меня головы и всего, нажитого имущества.

Я вернулся в Лисбо через три года после своего отъезда в Бразилию, и доложился королю о наших успехах по колонизации, но Мануала интересовало только обнаружение золота, но о нём я утаил, впрочем, его не удивив.

Многие и до нас искали по руслам рек следы золотого песка, но не находили. Из истории я знал, что золото в Бразилии обнаружили только в семнадцатом веке.

Тогда же, получив чин генерал-капитана, то есть, "взвалив на свои плечи" "весь" флот Португалии, насчитывающий ноль кораблей, я был вынужден заняться его созданием. В Португалии имелся всего один арсенал с тремя стапелями, как здесь называлась судоремонтная и судостроительная верфь. В Испании их было три. В Венеции один, но большой - на восемь стапелей. На Италийских землях - шесть. В Англии три. В Голландии два. Итого - тридцать три стапеля.

Одно средних размеров военное судно, если на нём нет различных украшательств в виде резьбы по дереву, строилось за два-три года, но с нашими рисунками они стали управляться за восемь-девять месяцев. Если бы все стапели были свободны, то двести парусников можно было построить за пять лет. Однако, оказалось, что загрузить все стапели не удастся. Взяться за наши заказы были готовы всего двадцать стапелей. То есть мне требовалось для выполнения задуманного шесть-семь лет.

И вот, когда я, вложив "туеву хучу" средств в строительство флота, приходит к власти король Жуан - сын короля Мануала, воспитывавшийся с отпрысками семейства Соуза, которых я отправил на эшафот, и отзывает моё "генеральство" и губернаторство.

"Радостное" известие застало меня на островах Банда 22 марта 1522 года. Я находился в своём кабинете в крепости, когда вошёл дежурный офицер и доложил:

- Товарищ генерал-капитан! К пристани острова Нейра подошли три трёхмачтовые и одна четырёхмачтовая каракки, и высадили небольшое войско. Человек в двести пятьдесят. Вооружены холодным клинковым, огнестрельным стрелковым оружием и арбалетами. Всех наших, встречающихся им морпехов и моряков, находящихся в увольнении, задерживают и лишают личного холодного оружия. В настоящее время их старший офицер требует впустить его лично и его "войско" в крепость. Ссылается на решение короля Жуана.

- Какого короля Жуана? - Спросил я удивлённо.

- Короля Португалии, он говорит.

- Вот это новость!

Мне поплохело. Я плеснул себе воды в белую кружку из китайского фарфора и выпил.

- И вы его запустили? - Спросил я, отдышавшись.

- Нет, тащ генерал. Сидит в сторожке первого контроля у ворот.

Я надел рабочий мундир, лёгкие сапоги и шляпу, навесил шпагу и кинжал.

- Пошли, покажешь.

Мы спустились по трём лестницам и, пройдя внутренними туннелями, вошли в караульное помещение. Махнув рукой на вскинувшихся караульных, я попросил:

- Отворяй!

Боец откинул бронзовую дверцу, и в дали в узком окошке появилось чьё-то холёное лицо. Наши глаза встретились. Я смотрел на него с любопытством, он тоже. Мы оба молчали. Он не выдержал первым.

- Вы комендант этой крепости?

- Нет, - ответил я.

- А кто?

Я промолчал.

- У меня приказ короля Жуана взять эту крепость под своё командование.

- Это не королевская крепость, - сказал я спокойно.

- А чья?

- Моя, - ответил я, пожимая плечами и разводя руками, а потом, чтобы не мучить его, добавил:

- Эта крепость принадлежит "Ост-Индской Торговой Компании", а я её хозяин. И эти земли отданы королём Мануалом мне на девяносто девять лет.

После нашего с королём шесть лет назад разговора, я убедил его, что передача Островов Банда и ближайших к ним земель мне в аренду будет лучше, чем получать проценты от дохода и вкладываться ими же в развитие этих территорий. Королю слишком нужны были деньги, а я платил аренду сразу за пять лет вперёд.

- Так вы, уважаемый дон, - маркиз Педро де Жанейро?

- Он самый.

- У меня королевский указ о снятии с вас полномочий губернатора этих территорий и лишения вас должности королевского генерал-капитана.

Офицер раскрыл висевшую у него на плече сумку и достал две свёрнутые в трубку грамоты и показал мне их в окошко.

Караульный, следуя моему жесту, вставил в окошко длинную деревянную коробку, вытолкнул её вперёд и сказал:

- Кладите документы сюда.

Брови офицера удивлённо вскинулись, но он послушно положил оба свёртка в коробку. Короб вернулся в караульную.

Прочитав королевские указы, я спросил:

- И что это меняет?

- Вы обязаны сдать крепость, - не очень уверенно сказал офицер.

- Нет, дон...

- Дон Мануэль де Соуза.... К вашим услугам.

- Так, вот, дон Мануэль, крепость вам я не сдам. Это раз. Во вторых. Если король Жуан отзывает моё генерал-капитанство, значит, я ухожу с королевской службы и посему вывожу все свои корабли из зон боевых действий. Это едва не сто боевых единиц. В третьих. Должность губернатора была аннулирована королём Мануалом буквально через день после подписания договора аренды на эти земли. Из-за ненадобности.

- Вы не можете! - Покраснев лицом, воскликнул Соуза. - Мы возьмём вас боем.

Он прильнул к окошку, больше похожему на бойницу своим расширением наружу, и смотрел на меня, не мигая, сузив глаза.

- Я могу воспринимать ваши слова, как объявление войны? Это угроза? - Спросил я.

Он рассмеялся, откинувшись спиной назад, и чуть отойдя от бойницы.

- Вы собираетесь с нами воевать? - Наконец спросил он.

- "Боем", значит, это вы собираетесь с нами воевать.

- Считайте, как хотите.

- Португалия объявляет нам войну? - Переспросил я.

- Раз вы не подчиняетесь указу короля, значит - да.

Я обернулся к дежурному офицеру.

- Труби боевую тревогу. Зажигайте огни. Вывешивайте сигнальные флаги.

- Рейд закрывать?

- Естественно. Вражеские корабли потопить. Исполняйте.

Дежурный вышел из караульной.

- А вам, дон Мануэль де Соуза, придётся сдать оружие и отправиться в крепостные казематы.

Офицер смотрел на меня с непониманием на лице, потом оглянулся на дверь сторожки. Дверь была заперта.

Я вышел, и поднялся на стену.

Крепость ещё не была достроена. Да и будет ли когда-то? Вряд ли. Слишком грандиозное сооружение у нас получалось.

Сейчас была полностью построена внутренняя восьмиконечная звезда с не особо высокими, но очень "толстыми" стенами. В стенах проходили коридоры и коммуникации. Внутреннего двора почти не было. В центре "звезды" на расстоянии тридцати метров от стен стоял высокий замок с четырьмя круглыми башнями. Всё было сделано из местного туфа путём полигональной кладки. Сейсмоустойчивость, однако.

Вторая, наружная звезда стояла недостроенной, но в неё можно было войти только из-под земли по переходам изнутри крепости. Однако в некоторых местах стены были недостаточно высоки и по ним бродили португальцы.

Дело в том, что в рядах нашей армии европейцев не было совсем. Когда я прибыл сюда четыре года назад наша армия и флот состояли только из южно-американских индейцев. Около трёх тысяч голов. По головам считали себя сами индейцы, когда научились считать. А раньше они говорили: много голов людей тупи, или людей жу.

Я быстро убедил местных индонезийцев в том, что я не такой, как порту, или даже араби, а такой же, как и они - аборигены. Я даже станцевал несколько танцев, похожих на местные, запомнившиеся мне из моего будущего. Я хорошо знал местность, традиции и обычаи здешних аборигенов. В конце концов, я знал их язык и несколько малайских и индонезийских песен, которых они ещё не знали, но они им очень понравились.

* * *

1519 год.

- Пусть солнце твоё не заходит, Пита, - приветствовал меня Шаман, видимо вспоминая, что у меня на родине солнце иногда скрывается за тучами, и о том, что оно на небе, можно узнать только по часам.

- И тебе много солнц жизни, Меманггил ***ян.

- Ты приехал торговать?

- Я приехал здесь жить.

- Ты приехал, как араби, или как порто?

- Я приехал к вам и хочу жить как ваши люди.

- У тебя много других люди. Они тоже будут жить также, как ты? Они очень похожи на наши люди. И говорят почти как мы, но не понятно.

- И я, и они, мы будем жить по-своему, но как братья с ваши люди. Будешь моим братом, ***ян? Ваши люди меня спасли. Помнишь, как я кричал: "- Аку букан мусух ! (Я не враг!)" - Спросил я.

- Помню, Пита. И я тебе верю. Порту - плохие. Много люди убили громом и молнией.

- Ничего, - сказал я. - У вас теперь тоже будет гром и молнии. Очень большие гром и молнии. И большие пироги с крыльями.

* * *

1522 год.

- Воины! Вы мой дух и моя сила! Я - ваш дух и ваша сила! Каждый из вас - дух и сила каждого из нас. Нас много! Мы сильны и всех нас ждут наши предки и наши Боги! Ждут как героев и победителей! И наши дети, когда мы уйдем к Богам, будут гордиться нами! Хай-я!

- Хай-я! - Ответило войско.

Боевые барабаны били третьи сутки, разнося тревожный и, в то же время, бодрящий клич: "Все на войну!"

С этой же миссией разошлись по дальним островам "крылатые пироги".

- Ты уверен, что ты поступил правильно, дорогой, - спросила жена.

- Да, родная. У верблюда два горба, потому что жизнь - борьба. Ты видишь у меня горбы? Нет! Значит на мне никто не ездит. И не будет! Я заплатил Мануалу за эти земли столько золота, что мы могли бы жить в Португалии, ежедневно купаясь в молоке тысячу лет. И это только за пять лет.

- Ну так и купались бы... - Тихо сказала жена.

- Не дали бы, - буркнул я. - А теперь есть большой шанс заиметь своё королевство. Я предполагал, что-то подобное. Не так быстро, конечно. Кому-то счастье Мануала Счастливого не понравилось. Он и вправду своим довольным лицом многих раздражал, особенно церковь и орден с его английским патронатом.

- Ты - еретик, Педро, - сказала жена, гладя меня по голове.

- Нет, родная, я не против церкви, или, прости господи, Христа. Я против интриг. Хотя даже и не против. Я констатирую факты. Я же рассказывал тебе, кто на самом деле управляет Португалией.

- Но как же наши дети? Ведь война! - Вскрикнула Лариса.

- Наши дети? - Я усмехнулся. - К дочери сватается султан Тернате. Можно обженить.

- Седьмой женой? - Глаза жены сузились. - Жени лучше своих индейских дочерей.

- Обязательно женю, когда подрастут.

- Мы говорили про войну! - Жена повысила голос. - И детей!

- Ничего не изменится, моя хорошая. Наша армада никого сюда не допустит.

Глава десятая

Примерно через месяц после объявления войны все наши военные корабли по команде общего сбора вернулись на места своей постоянной дислокации. Всего у нас было сто средних кораблей, двенадцать больших и шесть восьмидесятиметровых флагманов, типа моей "китайской" джонки, построенных на моих бразильских верфях.

После того, как все наши стапели сделали по одному среднему кораблю, мы заложили пять флагманов. Получившие практический опыт выпускники школ, изучавшие математику, геометрию и черчение на реальных проектах, воплотили наше совместное "детище" через три года. В шести "ипостасях".

Флагманы отличались от моей "Чайки" большим водоизмещением и большей "палубностью". Это были пятипалубные корабли. Все палубные механизмы были размещены на второй палубе, что защищало швартово-парусную команду от случайного "смытия" за борт.

Парусные лебёдки были синхронизированы, что компенсировало силовую нагрузку. Редукторы позволяли плавно поднимать и опускать тяжёлые и сверхтяжёлые грузы.

Например, замена сломанной стеньги проходила максимум за сорок минут. Всё на корабле лежало, висело стояло строго на штатных местах и позволяло очень быстро доставить "это" к нужному месту.

Я посвятил проекту год чистого времени, а потом ещё два года подводил наших студентов к его пониманию. Школьники изучали будущий корабль от киля до клотика и, получив орудия труда, материалы и инструменты, воплотили нашу общую мечту всего за три года.

Уже год флагманы бороздили моря и океаны, наводя ужас и вызывая восторг. Одно то, что на верхней палубе не было ни одного матроса, заставляло противника предположить наличие сверхъестественных сил, управляющих кораблём.

Мы тщательно скрывали эти секреты и поддерживали мистическую истерию. Ни один флагманский матрос, или офицер не сходил на берег. Ни один высокопоставленный чиновник и ни одна досмотровая команда не были до сих пор допущены на борт. Сто двадцать пятнадцатидюймовых орудий, бьющих чугунными ядрами и гильзонированным чугунным осколочным дробом, своими жерлами внушали уважение и добавляли убедительности в слова капитана, что корабль не нуждается в инспекции, так как не намерен выгружаться, а экипаж не намерен сходить на берег.

Инспектирующие изумлённо глядя на шевелящиеся в амбразурах многочисленные дула мушкетов, отдавали приветствие и отчаливали. Загрузка водой не требовалась. На кораблях в трюме имелись вместительные емкости для воды, а марганцовки и хлорки у нас было много.

Химия - второй инструмент шпиона - диверсанта. А может быть и первый. Я хорошо знал химию. И мне повезло, что в жерле потухшего вулкана на острове Апи, расположенного в двухстах метрах от острова Нейра, я нашёл минерал "сильвин". Это обычный хлорид калия. А рядом плескалось небольшое озерцо серной кислоты.

А основной компонент, оксид марганца, мои южно-американские индейцы использовали как ускоритель при разжигании костров, добавляя его пыль в смесь для розжига.

Когда я впервые увидел, как после трёх-четырёх прокруток палочки тетивой лука, вспыхнул мох, я натурально сел на задницу. Я на личном опыте знал, что значит добыть огонь трением. Оказалось, этот "порошок" снижает температуру возгорания почти в двое. И я сразу понял почему.

Имея три этих компонента, получить перманганат калия, процесс простой. А получив соляную кислоту я получил и хлорную известь. Но, о химии после.

В моей истории вулкан Банда-Апи взорвался в 1988 году. Я видел взрыв своими глазами и знаю, что оттуда летело. Столб пепла поднялся на высоту нескольких километров. А сейчас в кратере просто слегка тлело и что-то взрыкивало.

Я тогда в 1988 году лучше изучил историю вулкана и сейчас помнил, что его извержения стали фиксироваться европейцами только с одна тысяча пятьсот восемьдесят шестого года. Было опасно, да. Но время у нас вроде как было.

Однако ценность вулкана, как источника основных химических элементов и строительных материалов была безмерна. Я с детства читал один умный журнал и к зрелости проникся пониманием его названия: "Химия и Жизнь". Сейчас я понимал эти слова как девиз. Буквально.

* * *

Когда все мои войска были приведены в боевую готовность, а корабли спозиционировались согласно директив военного времени, я отпустил дона Мануэля де Соуза, вернув ему один парусник. Но с месяцок тюремную баланду он похлебал. Мы не напрягались в приготовлении ему особой еды. Он ел из общего индейского котла. А котёл был специфический. Не буду вдаваться в детали приготовления пищи и входившие в неё компоненты, но первые три дня "дон" голодал.

Когда мы с ним расстались в день объявления нам войны, мы, отогнав от стен крепости португальцев, перевели Соуза в тюремную камеру, расположенную рядом с караульным помещением. Поэтому караульные его и кормили тем, что ели сами.

Поначалу "дон" возмущался, что его кормят супом, сваренным из гнилого мяса, но потом, когда узнал, что личинки мухи "чёрный солдат" кладутся в суп специально, для навара, и ему, как гостю, их кладут побольше, вообще расстроился и замкнулся.

Поняв, что "гость" не любит белок (ударение на "О"), индейцы с радостью и благодарностью ко мне, что я обеспечил их таким полезным пленником, стали оставлять "деликатес" себе.

- Великий Дух Петро - Голова! - Говорили они всякий раз в начале приёма пищи, распределяя только между собой опарышей.

* * *

Согласно договору аренды "Ост-Индской Компании" передавались в вечное пользование острова в квадрате между вторым и шестым градусами южной широты и островами: с запада - Целебес и с востока - оконечностью острова Ириан. Периметр получался около четырёх с половиной тысяч километров.

Мы двинулись в сторону Малакки пятью флагманами, шестью большими крейсерами и тридцатью средними, когда, по моему предположению, дон Мануэль уже должен был достичь дона Альбукерка.

* * *

- Вы уверены, что готовы продолжать войну, - на всякий случай спросил я Мануэля.

- Вы сильно пожалеете, что сделали то, что сделали.

- Это вряд ли, - усмехнулся я. - Передайте адмиралу, что в таком случае я приму капитуляцию Португалии только от короля Жуана Третьего лично вместе с его обязательными извинениями.

- Вы - сумасшедший! - Сверкнув глазами, крикнул Мануэль.

* * *

Мы шли не торопясь двумя группами: одна двигалась строго на запад, вторая - на юг и юго-запад. Постепенно корабли расходились, охватывая веером всю акваторию моря Банда, которая, в итоге, оказалась "чистой".

Благополучно пройдя многочисленные острова и отмели моря Флорес, мы вышли в Яванское море.

* * *

- Вы, уважаемый Удара, разве не понимаете, что находитесь между молотком и камнем, по которому бьют. Вернее, между двумя молотками, которые бьют по вам. Еще совсем немного, и остатки вашей империи размелют в муку.

- Так вы, уважаемый Педро, и были одним из молотков, - усмехнулся Удара. - А теперь вы предлагаете мне перейти на вашу сторону. Как это понимать? Что дон Альбукерк протягивает мне руку?

- Дон Альбукерк обманул вас, Удара, захватив Малакку. Вы думали, что он помогает вам, а он воевал для себя.

- Так и вы, были на его стороне. Что-то изменилось?

- Изменилось, - сказал я. - Новый король Португалии предал меня, и я перестал считать себя его подданным.

- О! И чей вы сейчас подданный? От чьего имени со мной говорите?

- От своего. От имени короля Островов Пряностей.

Удара долго смотрел на меня не дрогнув лицом и не моргая. Вот что значит буддийское спокойствие.

- Сейчас у меня два врага, а когда я стану вашим союзником, у меня станет много врагов.

- Я не прошу вас стать моим союзником. Я уведомляю вас, что в целях своей безопасности буду вынужден высадить свои войска и зачистить территорию на север и восток от вашей столицы .

- Вы рискнёте напасть на султанат Демак ? - Так же невозмутимо спросил Удара.

- Мало того. Я уже напал на него.

Наконец-то одна бровь последнего правителя последней буддийской империи Маджапахит дрогнула.

- Более того, я уже взял его столицу и пообщался с Сунан Кудусом. Он за мир и больше не причинит вам зла. Сейчас мои войска движутся вдоль побережья на восход.

* * *

Днём ранее большие десантные корабли подходили к берегу носом и откидывали аппарель. Нос джонки, как уже говорилось, не имеет бушприта и рангоута, а имеет плоскую площадку бака, очень удобную для променада. На эту деревянную площадку и вставала, опускавшаяся на блоках аппарель. С "аппарели" спускался трап и уже по нему на берег сбегали наши морпехи.

Корабли вмещали до пятисот десантников и почти не имели артиллерии. БДК у меня было шесть.

Индейцы прекрасно показали себя как воины. Тропические джунгли Индонезии мало чем отличаются от джунглей Амазонии, или Бразилии. Флора и фауна, понятно, что другие, но климат и температурный режим схожи.

Индейцы прекрасно владели луками и копьями. С детства. Обученные мной и Санчесом владению палашом и ножом, они сейчас стали воинами - универсалами.

Мы высаживались на севере острова Ява напротив города Демак. Кораблей султана не наблюдалось. Я знал, что они все уничтожены эскадрой Альбукерка. То есть мной. Многочисленные рыбаки на спаренных пирогах - катамаранах на нас внимания не обращали.

Я высадился на берег первым и дождавшись свою полусотню, быстрым шагом поспешил к видневшемуся в полукилометре минарету - высокой башне, собранной из толстых брёвен бамбука.

Параллельно с нами спешили ещё пять таких же групп. Остальные спешили за нами. Закричал, призывая на молитву муэдзин.

Будучи абсолютным атеистом, я уважаю верующих и их традиции, поэтому не напал на город во время намаза.

Не все жители городка спешили в стоящую недалеко от минарета мечеть. В основном это были хорошо одетые и упитанные вооружённые граждане. Я знал, что только в Мекке запрещено носить оружие. Во всех иных местах молиться, имея при себе оружие, разрешалось, главное, чтобы оружие было чистым.

Мы соблюли все нормы магометанского приличия, чтобы нас не в чем было упрекнуть.

Увидев нас безоружные жители Демака, женщины и дети попрятались, а вооружённые организовались в группы и кинулись нам навстречу. Навстречу полетели и стрелы.

Я опустил тонкостенное забрало, вылитое из железа, содержащего пятнадцать процентов марганца, и тут же получил в него удар стрелы.

Шлем внутренним пробковым вкладышем был закреплён на голове плотно и не мешал двигаться, а двигаться пришлось, так как мы сблизились с противником на длину копья.

Включать состояние берсерка не было необходимости. Бой шёл без неожиданностей. Моё копьё из сверхпрочного и тяжёлого железного дерева работало эффективно. Сверхострый и сверхпрочный наконечник из марганцевого сплава вскрывал доспехи, как алюминиевые пивные банки. Палаш, отлитый из такого же сплава с наклепанной режущей кромкой, перерубал кости, как колбасу.

Правильно подобранное оружие - половина победы. Вторая половина победы - тактика боя. Наша тактика была простой: одной группой расклиниваем центр пополам, половины - ещё пополам. Фланговыми группами окружаем город и не даём сбежать султану.

Я полагал, что трёх тысяч воинов будет вполне достаточно, однако я ошибся.

Наши фланговые группы неожиданно столкнулись со спрятанными в джунглях лагерями хорошо вооружённых воинов. Они тоже были готовы к намазу, а значит, к нападению неверных. "Воистину, неверующие являются вашими явными врагами. Когда ты находишься среди них и проводишь намаз, то обязательно возьми свое оружие. Неверующим хотелось бы, чтобы вы беспечно отнеслись к своему оружию и своим вещам, дабы они могли напасть на вас всего один раз".

Услышав тревожный сигнал трубы, говорящий о том, что что-то на флангах пошло не так, я скомандовал "отход". Мы "откатились" на берег моря и увидели, как с флангов на нас сыпятся, как горох из дырявых мешков, латники.

- Лучники назад! - Скомандовал я. - Огонь! Остальным вперёд!

Единым фронтом мы бросились в атаку. Выбежавшие из леса, сомкнувшись, смяли свой центр, состоящий из городской элиты, но довольно дружно, не ломая шеренг встретили нас.

Наши лучники переключились на дальние цели, а мы ничего не могли сделать с бронированным противником. Мои индейцы почти все были голые. Они считали любую надетую на себя броню бесчестием.

Выдвинув вперёд своих бронников, затянутых в кожаные доспехи, я скомандовал отступление. Мы выстояли первый натиск и стали медленно отступать к береговой линии. Впереди рубились наши английские мечники, второй и третьей шеренгой стояли выставив свои копья копейщики.

Меня выдернули из первой шеренги почти силой и вытолкнули в тыл. Я вбежал на борт десантного корабля, осмотрелся и дал сигнал.

Громыхнули залпы корабельных орудий и орудий, вытащенных нами на берег.

Все наши воины опустились на одно колено. Громыхнуло уже над головами и в рядах противника. Мерзко засвистели колотые чугунные осколки.

Армия султана дрогнула и отступила, перешагивая через раненых и убитых. Мы снова бросились вперёд, рубя и кроша. Через минуту, по сигналу трубы, мы снова, неожиданно для отступающих рыцарей, ругающихся по-английски, откатились назад и по второму сигналу залегли. Пушки выплюнули тридцатисантиметровые гранаты. Снова в толпе рыцарей многократно громыхнуло.

Крики и стоны раненых только разжигали огонь в сердцах индейцев. Они бросились добивать врагов, потому что каждый убитый ими в бою противник улучшал их карму перед богами и предками.

- Хай-я! - Разносилось вокруг.

Султана среди убитых и живых мы не нашли. Мои шпионы отлично знали его в лицо, но опознать никого не смогли. Дворец султана тоже был пуст. Женщины и дети, скорее всего, попрятались по соседним жилищам, а султан скрылся, оставив после себя ещё теплые подушки.

- Крепкий Зуб, - позвал я старшего охотника-следопыта. - Пускайте собак по следу. Они не должны были далеко уйти.

Зуб завёл собак в покои султана и дал обнюхать подушки. "Шоло", как называли индейцы Амазонии этих чернокожих бесшёрстных собак, которых индейские женщины вскармливают своим грудным молоком, прекрасные охотники и хорошие следопыты. Я не сомневался, что султан далеко не уйдёт.

Мы бежали за стаей собак около получаса по хорошо протоптанной узкой дорожке, когда вдруг услышали лай.

- Чак-чак! - Крикнул Зуб.

Собаки стихли и вскоре вернулись. Индейцы рассыпались по лесу, и мы продолжили бег, но уже осторожнее.

Передо мной бежали два наших воина, которые вдруг резко остановились и выпустили по две стрелы. Пролетела стрела и мимо меня, стоящего за деревом.

Я продвинулся вдоль дороги, переходя от дерева к дереву, и увидел стоящих за деревьями латников в кожаных с бронзовыми нашлёпками доспехах, а среди них несколько человек в богатых, но изодранных халатах.

Подбежали арбалетчики.

- Всех латников, - приказал я, проведя пальцами по горлу.

С флангов не стреляли, а только шумели, гортанно выкрикивая малайские ругательства, которые мой индейцы выучили в первую очередь.

Забумкали арбалетные тросы. Железомарганцевые наконечники тяжёлых болтов пробивали панцири, как картон и вскоре на тропе остались стоять только трое в чалмах и халатах.

- Нет смысла в сопротивлении, султан. Я не причиню вам вреда! - Крикнул я. - Нам надо поговорить!

- Кто вы?! - Крикнул один из оставшихся.

- Маркиз де Жанейро.

- Я слышал о вас! Что вы от меня хотите?!

* * *

Подушки в приёмном покое султана убрали. Поставили несколько наших корабельных деревянных табуретов на одном из которых и сидел передо мной султан Сях Алам Акбар II в миру Пати Юнус.

- Пати Юнус! - Сказал я, входя. - Вы знаете, что все ваши корабли, которые вы отправили в Малакку, потоплены?

- Знаю, - сказал он хмуро.

- А вы знаете, что португальцы, два дня назад высадились на западном побережье острова в проливе?

- Нет, - султан вскинул голову.

- А вы знаете, что если бы не я, то ваши братья отдали бы вас Альбукерку?

Султан молча смотрел мне прямо в глаза.

- Как только корабли португальцев появились бы на рейде. Я специально спустил свои флаги. Чтобы они не перепутали нас с ними и не убили вас.

- Я чувствовал, - сказал он мрачно и снова перевёл взгляд на узор ковра.

Я стоял перед султаном и понимал, что его подставили даже не его братья, а англичане, предложившие ему поддержку против португальцев и "кинувшие" его. Вот какого дьявола все эти "рыцари" находятся здесь, а не штурмуют крепость Малакки вместе со всеми Малаккскими князьями?

- У меня есть к вам предложение, - сказал я.

Султан не поднял взгляд.

- Мне не нужна ваша империя, кроме островов пряностей, но они уже давно не ваши. А острова мне нужны совсем не на долго. Я вам отдам их. Если вы доживёте. Через десять - пятнадцать лет.

Он поднял на меня взгляд своих карих узких глаз. Он всё же внешне был больше похож на азиата.

- Это не так долго, как вам кажется, молодой человек.

На вид ему было лет семьдесят.

- Вы удивитесь, но я вас понимаю.

Он всмотрелся в мои глаза и его пробила электрическая дрожь. Он опустил плечи и спрятал взгляд.

- Что вы хотите от меня?

- Ничего. Я сам всё устрою. Вам останется север острова. Юг останется за султанатом Маджапахит.

Я щёлкнул пальцами. В зал внесли столик со свитками и письменные принадлежности.

- Я сейчас уйду и заберу все свои войска. И не буду вам мешать. Весь север острова ваш.

- Не понимаю.

- Я воюю с Альбукерком. С Португалией. Но... Не хочу никакой войны ни с юга, ни с запада, ни с востока. Вы меня понимаете?

- Зачем же вы тогда напали и перебили моих воинов?

- Чтобы их у вас не было, - сказал я, усмехнувшись. - И чтобы вы лучше поняли меня. И быстрее. Что, кстати, с вашими братьями делать? Они всё же посчитали нас португальцами и собственноручно описали, как они встречались с Альбукерком, и что не успели вас убить, так как мы им помешали, напав на город. Мы, видите ли, нарушили договорённости. Вот. Почитайте.

Я передал султану два свитка. Он мельком пробежал глазами оба и гневно бросил их на ковёр. Его рот искривился в презрительной гримасе.

- А если я вас не послушаю? - Спросил он, упрямо выпятив челюсть.

- Мои войска не остановятся пока не дойдут до восточной оконечности Жавы , а потом усилят войска империи Маджапахит. Значительно усилят.

* * *

Наши разведчики сообщали, что на рейде города Сунда Келапа стоят пять португальских кораблей. На берегу идет вырубка деревьев и заготовка камней, для чего активно используется местное население. Португальцы явно пытались закрепиться.

Но мы не пошли на запад, мы пошли на восток, как я и обещал султану.

В тот же вечер, не получив сопротивления, мы вошли в городок Кудус, важный исламский священный центр - место зарождения магометанства в Индонезии. И вскоре мы разговаривали с одним из будущих Вали Санга - Джафаром Шадиком у него во дворце.

Этот умнейший человек, как мне рассказывали, проповедовал ислам самым доступным образом - кукольными спектаклями и сказками, типа "Тысяча и одна ночь". Он сам управлял куклами и читал аборигенам поучительные и весёлые истории. Он был настолько терпим к местной культуре, что хорошо использовал символы, встречающиеся в индуизме и буддизме, и проявил их в архитектуре, особенно в мечетях, минаретах, входных воротах и омовениях, символизируя Благородный восьмеричный путь буддизма.

Джафар Шадик понял меня с полуслова. Он некоторое время смотрел на меня изумлённо.

- Вы, дон Педро, хитрее меня. - Сказал он откровенно. - И разумнее многих наших князей.

- Уважаемый Джафар, - вздохнул я, - не отпугивайте меня своей лестью. Вы же видите, что я с вами почти откровенен и просто сказал, чего я хочу. А хочу я мира на этих землях. Мира и торговли. И я не настаиваю на своей монополии в торговле пряностями. Но и не позволю, кому бы то ни было, захватить рынок. Португальцы - хищники, но там есть хищники и пострашнее, которые, если их допустить сюда, выжгут здесь всё калёным железом. И они сюда придут обязательно. Как только ослабеет Португалия, придут другие.

- Вы предлагаете не ослаблять Португалию?

- Да. Мы заставим их вести цивилизованную торговлю. Я возьму под охрану акваторию. Вы укрепите империю и внутренние связи, прекратив феодальные и религиозные войны. У вас прекрасно получается "даваах" . Я, как рыцарь ордена Христа, не стану вам мешать приглашать к исламу, но и вас призываю не чинить препятствие христианству, или индуизму.

- Я понимаю вас, уважаемый дон Педро. Если не секрет, кто эти люди? - Он показал глазами на стоящих за моей спиной гвардейцев моей личной охраны.

- Секрет, уважаемый Сунан Кудус. Скажу одно. Наши войска многочисленны. Не бесконечны, но многочисленны. В том числе и на островах Банда. Я считаюсь там верховным жрецом и старшим военачальником.

Сунан Кудус смотрел на меня, ещё больше расширив глаза. Я не улыбался и был серьёзен.

Я не кривил душой и не лгал. Когда я стал на вершине вулкана проводить химические манипуляции с серной кислотой, хлоридом калия и марганцем, сопровождавшиеся выделением дыма, а иногда и огня, аборигены стали считать меня шаманом. Даже мои индейцы, когда заносили на гору одни камни, а уносили другие, воочию наблюдая за их превращением, стали считать меня колдуном "вуду". Особенно, когда на их глазах умерло несколько подопытных животных. От цианида умерло, но они-то этого не знали. Они поняли, что я забрал у животных жизнь и отдал её в жертву богам.

Я не удержался от экспериментов с марганцем и сахаром, как известно, вызывающих сильные взрывы. Взрывы без огня на индейцев и на индонезийцев производили сильное впечатление. Вообще... Я построил себе прекрасную "лабораторию" в жерле вулкана и даже сейчас скучал по ней, помня, сколько ещё недоделано. В первую очередь мне нужны были калийные удобрения и я остановился в одном шаге от них.

- Я вас понял, дон Педро, - тихо сказал Джафар. - А Маджапахит?

- Я порешаю.

Глава одиннадцатая.

Заблокировав своими шестью маленькими кораблями порт Сунда Келапу, похоже, что Джакартой этот город уже не станет, мы дождались, когда пять португальских кораблей попытаются нас атаковать, и отступили. Затевать бой в мелководной бухте, обиловавшей песчаными банками и островками, нам не хотелось.

Поэтому мы в течение трёх суток дефилировали туда-сюда, пока не надоели португальцам. Нервы у них не выдержали, и они кинулись в погоню за нашими крейсерами.

Я стоял под парусами, привязанный к якорной бочке, за одним из ближайших островов. Моя "Чайка" натягивала канат, как гончая поводок.

Когда мимо острова проскочили наши малютки крейсера, а вслед за ними взалкавшие крови мои бывшие соотечественники, команда сбросила якорный канат в воду, разжала тормоз на брашпиле, и "Чайка" в два прыжка нагнала последнего преследователя и стала его обгонять с левого борта.

Громыхнули наши пушки правого борта, и вражеский корабль зарылся форштевнем в волны, получив несколько серьёзных пробоин по ватерлинии и выше. Ядра разбили, вероятно, бочки с запасами воды, потому что вода хлынула не "в", а из бортов парусника.

Моя джонка, подрезав тонущий корабль, легла на левый галс и догнала вторую каракку. Разрядив пушки в корму противнику, фактически снеся ему руль и изрешетив транец , мы резко взяли оверштаг , чтобы не попасть под пушки его правого борта, и проскочили в минимальной близости от его кормы

Удалившись подальше от "преследователей", понявших, что они сами стали объектом охоты, мы дали залп по рангоуту третьего парусника, а наши маленькие, но быстрые крейсера, имевшие всего по шесть, но приличного размера и калибра пушек, накинулись на оставшихся португальцев, обстреливая их с больших дистанций.

Этих маленьких, узких, снабжённых дальнобойными пушками, скоростных двухмачтовых парусников, мы заложили у голландцев около пятидесяти единиц, но получили всего восемнадцать. И, вероятно, больше уже не получим. А жаль...

За счет механизации "микрики" обслуживались всего двадцатью самозаменяемыми матросами-пушкарями. Несимметричная, относительно продольной оси, компоновка орудийных портов позволяла орудиям, при ширине судна всего пять метров, откатываться после выстрела на всю длину и заряжаться с дула с "артпалубы", а не из-за борта.

Я оглянулся назад и увидел, что наши десантные "джонки", приняв без особого урона форштевнем пушечные залпы, наваливаются носовыми площадками на отставшие вражеские парусники.

Залпы крейсерских орудий с близкого расстояния прошивали корабли противника в некоторых местах насквозь, и я решил понаблюдать за действиями своих капитанов и матросов.

- Лечь в дрейф!

"Чайка" встала корпусом и парусами по ветру, с кормы выкинули в воду тормозной парашют.

Абордажные команды не спешили на чужие палубы и использовали тяжёлые щиты и амуницию. Тут я убедил своих индейцев, что они защищают не только себя, но и своих соратников, и использовать защиту нисколько не зазорно, а полезно для общего дела.

Укрывшись за большие, почти во весь рост, прямоугольные щиты, индейцы в броне стекали по обе стороны абордажной площадки по широким сходням и медленно заполняли палубы кораблей противника. Спешка при абордаже была важна, если ты жаждешь захватить добычу, например - судовую кассу. Наших же индейцев касса и иное имущество не интересовали. Им нужны были жизни моряков.

Ноги абордажников, обутые в кожаные сапоги с надетыми стальными поножами хорошо защищали их снизу. Руки в рукавицах со стальными крагами, защищённые круглыми гардами палашей, безостановочно рубили упиравшиеся в щиты копья, багры и руки. Отработанная нами на тренировках тактика захвата вражеского судна была неторопливой, не эффектной, но эффективной.

Нашей помощи абордажникам не потребовалось.

- Курс на Сунда Келапу, - сказал я.

* * *

1514 год.

- Вы, Магельянш, не понимаете.

Я рассмеялся.

- Вы предлагаете Португальскому королю отказаться от островов Пряностей? Ведь если следовать Тордесильясскому договору, восточный разделительный меридиан проходит западнее Малуккских островов. И значит Испания - их хозяйка. Вы точно сумасшедший! Не посчитайте это за оскорбление. Вам стоит обратиться к Кастильскому королю Карлосу. Но и тот ещё сильно подумает, стоит ли ему начинать войну с Португалией?

- Но что же мне делать? Я остался совершенно без средств. Тот мизерный пенсион, который мне назначен... Он смешон.

- Боюсь спросить: "кто смешон?" - Снова усмехнулся я.

- На службу меня не берут. Я хотел заинтересовать короля первенством в открытии шарообразности земли, но ему и это не интересно. Но ведь это было бы мировое открытие!

- Открытие, из-за которого Португалия потеряет громадный кусок колоний, а значит и богатств? Весьма сомнительное мероприятие. Я бы на такое денег не дал.

Мы сидели в недавно открытой мной кофейне в Лисбо. В отдельном кабинете. Пили кофе, запивая красным вином со льдом. Магеллан только что получил взбучку от короля Мануала за то, что самовольно вернулся в Португалию, чтобы доказать свою невиновность. Его обвинили в том, что он, якобы, продал часть захваченной войсками добычи маврам.

- Позвольте дать вам совет, уважаемый Фернандо.

Мы были почти одногодки, и я мог себе это позволить. Собеседник скривился, пожал плечами и махнул рукой, одновременно отгоняя мух, кружащихся над фруктами.

Восприняв жест как согласие, я сказал:

- Вам всё равно придётся вернуться в Африку, Фернандо. Возвращайтесь, подавайте в отставку и поступайте на службу ко мне. Большой пенсион не гарантирую, но обещаю интересную работу.

- К вам в Бразилию? - Спросил, округлив глаза Магеллан.

- Да. Туда, где вам будет поручена задача найти путь в Восточный океан, обогнув западный материк с юга.

- Да вы... Я не верю!

Магеллан вскочил со стула и заходил по комнате. Мухи от неожиданности с жужжанием кинулись врассыпную. Я уже долго экспериментировал с липучками из каучука, но, похоже, все мухи Лиссабона слетались на его запах, но липнуть отказывались.

- Вы не представляете, что это для меня значит!

Магеллан остановился, закрыл глаза и приподнял подбородок, окаймлённый густой чёрной бородой. Губы его шевелились. Он молился.

- Причем, я уверяю вас, - продолжил я, опасаясь, что наш разговор прервётся от переполнивших моего собеседника эмоций, - там есть пролив. Несколько южнее, чем вы полагаете, но он точно есть.

Фернандо посмотрел на меня подозрительно блеснувшими глазами, моргнул и отвернулся, вроде как выглянув в окно.

- Нужен корабль, - сказал он вдруг осипшим голосом, прокашлялся и уже смело промокнул выступившие слёзы.

- У нас есть. И экипажи. Очень исполнительные и надёжные экипажи. Из местных индейцев.

- Да ну вас! - Махнул рукой удивлённый Магеллан.

- Я вас уверяю. Вам понравятся эти матросы.

* * *

В "том времени" Магеллану пришлось потратить много душевных и физических сил, чтобы исполнить две свои заветные мечты: найти выход в Восточный океан и обойти вокруг света.

Второе мне пока было не нужно, а вот изучить и хорошо зарисовать Американский материк, это - да.

И вот в 1515 году король Мануал "неожиданно" для меня предложил мне "губернаторство" над Островами Пряностей и тема кругосветного путешествия и для меня отошла за горизонт. Поэтому, уйдя в Ост Индию, я оставил Магельянша своим наместником в Бразилии на контроле строительства и выпуска кораблей.

Лесозаготовками, прикрывающими золотодобычу, занимался один из бывших учеников бразильской школы первого уровня, индеец из местных, здорово научившийся считать и взвешивать.

Пункт приема золота и дровяной склад мы перенесли значительно севернее, подальше от Рио. Магеллан, увлёкшийся исследованием южных земель и их картографией, на северные территории внимания не обращал.

Мы с ним вместе ходили почти целый год на "юга" и довольно быстро обнаружили пролив, который я предложил назвать "Магелланов". Откровенно говоря, я проклял тот день, когда сам предложил поучаствовать в поисках пролива. Это была плохая затея. Постоянные западные ветра, шторма и даже бури едва не привели к катастрофе и моей гибели. "Как ты выжил? Как ты спасся?" постоянно напевал я, стуча от страха зубами.

У нас были хорошие пробковые жилеты, которые спасли жизни многим матросам и мне в том числе. Три корабля мы потеряли, но не потеряли ни одного человека. Единственным положительным моментом было то, что наши матросы прониклись к своим капитанам исключительным доверием.

С этими нашими достижениями, хорошо прорисованной картой Южной Америки я и прибыл к королю Мануалу в пятнадцатом году, получив от него наивысшую степень благоволения и Острова Специй в придачу.

Фернандо к тому времени шёл тридцать пятый год, но он был уже несколько раз ранен. Хромал на обе ноги, часто болел, застудив лёгкие на "ревущих сороковых". Обзаведясь несколькими молодыми жёнами, он погряз в житейских хлопотах и рыбалке, греясь на сухом горячем песке нашей волшебной лагуны Араруама. Мечта о кругосветном путешествии больше его не посещала.

* * *

Золото мы перерабатывали здесь же. Самородки не требовали очистки. Их переплавляли, выливали "кругляши" и чеканили английские фунты.

В "той академии" меня учили многому, и фальшивомонетчество не являлось исключением. Подделка печатей, штампов, изготовление документов требовали определённых навыков, коими я обладал в достаточной мере. Именно поэтому подозрений наша финансовая деятельность не вызывала.

Корабли с древесиной уходили в Англию, где она продавалась за фунты. Фунты с нами изготовленным довеском клались на мои депозиты и депозиты моих доверенных лиц.

Дело было в том, что, продавать корабли иностранцам, было запрещено законами всех тогда существующих стран под угрозой смертной казни. Поэтому мы были вынуждены открыть депозиты в Англии, Голландии, Франции, Испании, Италии на моих, вдруг разбогатевших работников из числа особо доверенных лиц. Иначе, ни о каких кораблях мы не могли бы и мечтать.

Я вывозил моряков на родину, оформлял на них купчие, доверенности, дарственные и иные документы и возвращал назад в Бразилию. Далее их нахождение на "родине" не требовалось. Чему они были искренне рады.

Среди наших первопоселенцев было немало персон из сильно обнищавших аристократических родов. Особенно Англии и Испании. Особенно Испании.

Реконкиста закончилась, а обещанных короной земель младшие дети дворянских семей не получили. Многие отправились осваивать Новый свет, и многие уже вернулись оттуда, не найдя там ни золота, ни земли.

На изготовленные в иных странах корабли мы усаживали команду из местных матросов и продавали команду Альбукерку. Иначе было нельзя. Местные портовые власти накладывали лимит найма иностранных моряков. А в дальнейшем, капитаны, оставив лучших, худшим создавали невыносимые условия, и те списывались в Малакке при первом же удобном случае.

1519 год. Испания.

- Вы нашли капитана? - Спросил Карл Первый у маркиза Иламо.

- Нашёл, ваше императорское величество. Это один из бывших капитанов Маркиза Жанейро. Принимает в Севилье только что спущенный на воду собственный корабль.

- Жанейро, это тот португальский выскочка? Сын Диаша? Тамплиер?

- Да. Мы с вами именно его и обсуждали.

- Да... Этот... Маркиз... Высоко поднялся на наших специях, если его капитаны покупают собственные корабли. Сколько он у Диаша отслужил?

- Пять лет, ваше императорское величество.

- Что со звездочётом? Отдал свои записи?

- Нет, ваше...

- Давай просто поговорим, Джираломо.

- Не отдал. Говорит, всё в голове. И расчёты, и таблицы. Но нам они и не нужны, мой император. Вы же знаете, я сам ходил под парусами и сейчас бы... Если бы вы отпустили, то сам бы пошёл.

- Здесь дел по кипу , - отмахнулся Карл. - Пусть им займутся наши братья. Почему нам не нужен звездочёт?

- Пролив в Восточное море открыт. Магельянш назвал море "Тихий Океан". Мануал карты спрятал в хранилище, но оно доступно его капитанам, и мы получили её копию. Да и Мартинес, так зовут "нашего" капитана, самолично проходил из Атлантического океана в Тихий, и обратно. Так, по крайней мере, он рассказывал своим друзьям в кабаке. Тот, что у арсенала... Он каждый вечер там. Уже неделю. Проживает там же в верхних апартаментах. В первый вечер отдал хозяину золотой английский фунт и ни в чём себе не отказывает. Но особо никого не угощает и не шикует. Прижимистый. Мои люди подпоили его и обыскали вещи. Ничего интересного. Даже больших денег нет. Похоже, золотой был единственным.

- Однако, корабль строит?

- Построил.

- Большой? Какой тип?

- Проект был предоставлен им на пергаментах год назад. Весьма детальный и понятный. Но необычный. Похож на английскую каракку "Грейт Гари".

- Говорили с ним? Что он хочет? Для чего ему корабль? Амбиции?

- Амбиции одни - деньги. Он бредит мускатным орехом. Мечтает наняться к Диашу, но говорит, что у того своих кораблей хватает. Пока наши интересы ему не раскрывали.

- Я не зря сказал про дела. Дел много. Я в Севилье ненадолго. Решайте с ним. Приглашайте во дворец. Обещайте долю от пряностей. Один остров, наконец из шести открытых. Наследники у него есть?

- Нет, мой император.

* * *

1519 год. Испания.

Мартинес сидел за столом и ковырял ложкой гуляш с гороховой кашей. Командировка подходила к концу, а большая рыба не клевала. Видимо командир ошибался в своих расчётах. Стол, за которым сидел Мартинес, был пуст. Собутыльникам он надоел своими разговорами про специи и жадностью. Это Мартина радовало. Можно было посидеть и спокойно поесть.

Он понимал, что, скорее всего, те трое, что выпытывали у него не только про его путешествия, пряности, но и про семью, и где вырос, это именно те, что нужны командиру, и что крупную рыбу надо ждать скоро. Поэтому он наслаждался тишиной и покоем вторые сутки.

Его парусник был уже почти собран. Оставались некоторые работы по рангоуту и механизмам, да ни как не могли подвезти запасное имущество и снабжение. Оно не подвозилось специально. Чтобы иметь повод задержаться с выходом.

В Севилье я купил несколько складов и заранее начал завозить в них снабжение и комплектующие для снаряжения судна. Один склад организовали под парусно-канатный цех. То есть, - ждали своё, давно лежащее на складе.

Мартинес задремал, прислонившись левым плечом к стене, и, вероятно, проспал какое-то время, потому что, когда открыл глаза, то увидел прямо перед собой какого-то чёрного субъекта. Рядом с ним сидел второй, а рядом с Мартинесом на скамье третий.

Все трое взялись за только что принесённые кружки с вином. Даже скорее не кружки, а кувшины, или бутылки.

- Выпьешь с нами? - Спросил чёрный.

- У меня пусто.

Все трое дружно отлили Мартинесу вина, и тому пришлось поднять кружку.

- Салют! - Сказал "чёрный".

- Салют! - Ответили двое.

Едва не опорожнив одним махом кувшины, словно прибыли из "бодуна", где засуха, собутыльники Мартинеса переглянулись.

- Ты что ли набираешь экипаж к Островам Пряностей? - Спросил "чёрный".

- Э-э-э-э... - протянул Мартинес. - Вроде нет.

- Как нет? Это твоя свежая четырёхмачтовая каракка стоит в порту под загрузкой?

- Возможно.

- Ты чего виляешь, как корыто без руля?! - Резко вскрикнул "рыжий", что сидел рядом с "чёрным".

- Тихо, Жакомо, - успокоил "рыжего" "чёрный", положив напарнику руку на плечо. И снова обратился к Марти.

- Я извиняюсь за своего парня, капитан, но мы простые моряки. Пришли пешком из Пуэрто Реала, когда услышали, что добрый господин набирает команду. Я Филлино - кормчий, Жак и Белучо - марсовые. Мы с Белучо тосканцы, Жак - местный и даже дворянин.

Мартинес с интересом разглядывал навязавшихся собутыльников. "Чёрный" являл собой настоящий образец кормчего: низкорослый и широкоплечий, с крепкими длинными руками, оканчивающимися громадными лопатами ладоней, привыкшими к рулевому веслу, или румпелю. Его обветренное лицо с продубленной кожей вряд ли могло улыбаться.

Рыжий Жак, подвижным лицом походил на обезьяну. Его взгляд не останавливаясь на чём-то одном, сразу перескакивал на другое, губы то собирались в трубочку, то растягивались в гримасе. Голова и руки тоже двигались. Толстые мозолистые пальцы периодически трогали и почёсывали большой нос с красными прожилками. На его боку действительно весела шпага, которую могли носить только дворяне.

Белучо сидел слишком близко к Мартинесу, чтобы тому можно было легко вынуть свою шпагу. Он положил руки на колени расставив локти и косил глаза налево. Ему шла кличка "мутный".

Все трое имели затрёпанный вид. Их одежды не были богаты, но и не были покрыты дорожной пылью.

Мартинес бросил взгляд на сапоги Белучо и утвердился во мнении, что никто ни откуда долго не шёл.

В таверне стихло, и голос Мартинеса во вдруг наступившей тишине прозвучал слишком отчётливо.

- Команда уже набрана, э-э-э, "сеньоры".

Последнее слово прозвучало, но так как ни по внешнему виду, ни по поведению все трое на сеньоров не походили, то в таверне послышались смешки.

- Ты! - Выдохнул, разбрызгивая слюну Жак-дворянин. - Тварь! Ты кого...

Он начал подниматься, оперевшись в стол руками, и наклонился так сильно, приблизив своё лицо, что Мартинес непроизвольно треснул его керамической кружкой.

Удар пришёлся в голову в район виска. Марти хорошо усвоил технику бокса и бил "хук правой" профессионально. "Кружкой".

Жак рухнул на стол, разбив лицом миску с остатками рагу.

Мартинес снова припал левым плечом к стене и запустил свою правую ногу по скамье, отталкивая Белучо. Получилось мощно и точно: кованным каблуком в левую почку, а носком сапога под рёбра в селезёнку.

"Мутный" хекнул и, проехав задом по полированной скамье, шлёпнулся на пол. В зале захохотали.

- А наш Марти не только байки травит, но и помахаться не дурак! - Крикнул хозяин заведения. - У тебя ещё денег кувшинов на десять осталось. Можешь бить!

Марти оттолкнулся плечом от стены и, перекинув тело через скамью, ушёл от удара палаша сверху, нацеленный ему в голову. Палаш "чёрного" скользнул по широкой кожаной перевязи и впился лезвием в столешницу.

Крутанувшись на правой ноге на триста шестьдесят градусов, Марти ударил подошвой своей левой ноги по плоскости торчавшего из стола палаша. Палаш вырвался из руки Филлино, и его рукоять оказалась в правой руке Мартинеса.

И очень вовремя, потому что "рыжий", приподнявшись с пола, уже тыкал его своим палашом вдоль скамьи.

Отпрыгнув двумя ногами назад и снова прижавшись к стене, Марти успел выпрямить локоть и рубануть палашом вражеский клинок. Оказавшийся между скамьёй и палашом Мартина, полотно клинка "мутного" лопнуло в нескольких местах, и один из его осколков воткнулся рыжему Белучо в правый глаз.

Марти перекинул чужой палаш в левую руку и вытянул свою шпагу, тут же ткнув ею в сторону "чёрного", но вдруг в глазах его помутнело, стены и потолок качнулись, колени подогнулись и он потерял сознание.

* * *

Марти пришёл в себя, испытывая тягучую боль в связанных руках. Застонав, он открыл глаза. Его руки, лежащие на коленях, распухли, как длинные малайские тыквы, тоже перетягиваемые, для придания им нужной формы, но Марти их не видел. Его окружала абсолютная темнота.

Во рту было сухо. Голова гудела. Затылок ныл. В ушах звенели колокола. Мартинес снова застонал, замычал. Громче, чтобы его услышали. Кричать он не мог, так как не мог разлепить засохшие губы.

В помещении было очень темно и луч света, вдруг проникший через приоткрывшуюся дверь, показался столбом белого пламени.

- Очнулся? - Послышался голос. - Хорошо. Сейчас к тебе придут.

Луч света пропал, оставив в глазах радужную полосу.

Тело затекло, и он не мог им шевелить. Только шея двигалась кое-как, и Марти попытался разогнать кровь хоть такими движениями.

Вскоре зашли четверо. Один открыл ставню маленького окна. Второй выплеснул на Мартина сначала одно ведро воды, а затем и второе, аккуратно полив на Мартина сверху.

- Ну ты и воняешь, - сказал третий.

- Пить, - просипел Марти и потянулся лицом к воде.

Второй поднял нижний край кожаного ведра и прислонил к губам пленника деревянный обод. Вода полилась и стала затекать Мартину в рот через чуть приоткрытые губы. Шире раскрыть рот Мартинес не мог, не порвав слипшиеся уголки.

Но и небольшие слабые ручейки влаги оживили его.

- Где я? - Просипел пленник.

- В имперской крепости, - сказал третий.

- За что?

- Ты убил двоих тосканцев и ранил одного испанского дворянина. И почему-то не думается, что он выживет.

Третий засмеялся квакающим смехом и отошёл в сторону, пропустив вперёд четвёртого - монаха в чёрном плаще.

- Ты достоин смерти, сын мой, - сказал монах, - но у тебя есть возможность искупить свой грех и уйти от виселицы. Надо только возместить семьям убытки.

- У меня нет денег. Я всё вложил в корабль. Отдал последнее и ещё остался должен немного. За паруса.

Голос Мартинеса сипел и срывался. Губы полопались, и он то и дело сглатывал кровь.

- Нашему ордену нужен капитан. И корабль.

- Я могу продать корабль.

- Не думаю, что он окупит твои судебные издержки, - сказал монах.

- Что надо сделать? - Прошептал Марти.

- Развяжите его. Дайте воды и еды. Мы договорим завтра.

* * *

Монах пришёл с рассветом, когда Марти молился и не стал мешать, оставшись за дверью, осторожно прикрыв её.

- Входите, брат, - "разрешил" пленник.

Сейчас в рассветных лучах солнца монах оказался значительно моложе, чем он казался вчера. На губах его лежала полуулыбка, брови слегка приподняты, лицо расслаблено, взгляд спокоен и опущен на нижнюю часть лица Мартина.

- Вы согласны помочь нам? - Спросил монах.

- Кому "нам"? - Переспросил Марти.

- Нам всем. Кастилии, императору, ордену, церкви.

- Не много ли для простого моряка, брат?

- Нет. И ты поймёшь это, узнав свою цель. Ты готов?

- Говори.

- Ты пройдёшь через пролив из западного моря в восточное, названное "Тихим океаном" и захватишь "Острова Пряностей".

Мартинес ждал этого, но вынужден был сделать вид, что сильно удивился.

- Вы с ума сошли! Как захватить? У Педро больше ста кораблей. Что я смогу?

- Тебе не нужно будет воевать. Ты приплывёшь и объявишь ему волю императора Карлоса. Мы слышали, что у Диаша появились особо точные хронометры, с помощью которых он замеряет долготу. Поэтому нам нужно лишь дойти до этой долготы западным путём, чтобы предъявить свои права на эти земли по договору о разделе мира. У тебя не будет с этим сложностей.

- Я пойду один? На своём корабле? Это самоубийство.

- У тебя нет другого выхода. Ты же говорил, что знаешь дорогу и ходил проливом.

- Это совсем другое. Вы не понимаете! Нужны припасы. И одним кораблём так далеко никто не ходит.

- Собирай. Тебе никто не запрещает построить на наших землях в Южной Америке форты и готовить запасы. Говорят, наши земли на юге Западного материка безграничны и богаты дичью и людьми.

- Вы хорошо осведомлены, - сказал Марти, покачав головой. - Португальцы скрывают, что южнее их земель на Американском материке, есть ещё земли. Если использовать их, то можно попробовать. Тогда мне нужны полномочия и помощь. Иначе Диаш меня не пропустит мимо своего берега.

- Какие вам нужны полномочия? И какая помощь? - С интересом спросил монах.

- Думаю, буллы на колонизацию этих земель достаточно. Мне понравилось, как Диаш распорядился отданными ему островами. Он создал открытое общество, в котором могут участвовать все португальцы, вкладывая деньги. И получать потом прибыль. Оно у них называется "Восточная Индийская Компания", а мы назовём "Западная Индийская Компания" и включим в неё не только юг Америки, но и все вновь открытые мной земли.

- Хорошая идея! - Усмехнулся монах. - Ты умудрился придать нашей цели настоящую имперскую миссию. На какое время тебе нужны полномочия?

- Для рывка через Тихий Океан - на десять лет.

- Ты собираешься начать путь к Островам Пряности через десять лет? - Возмутился монах.

Мартинес рассмеялся своим порванным ртом и растресканными губами.

- Это чтобы обмануть Диаша и его цепного пса Магельянша, который сторожит путь в свой пролив. Диашу Мануал Первый отдал Американские земли в капитанство. То есть бессрочно.

- Но он член ордена, поэтому он капитан... - монах запнулся. - А ведь действительно...

Передача земель "капитану" ордена означала, что земли теперь принадлежат ордену, а не королю. Португальский король являлся магистром ордена Христа, а в Карл Первый не магистр. Монах задумался и прошёлся от окна до двери и обратно.

- Можно разделить... Да-да-да... - Вслух рассуждал монах. - Западные земли надо ордену забирать. Сначала так. Заведём туда братьев и отберём у португальцев индейские души, а потом и земли. Да-да-да...

Мартинес смотрел на монаха и по его телу растекалось блаженство. Он понимал, что его командир всё просчитал правильно. Алчность монахов безмерна. Алчность не личная, а общественная, но всё равно это - алчность.

* * *

Император Карл Первый принимал Мартинеса во дворце Вальядолида .

- Мне очень приятно, что вы - молодой идальго, капитан ордена "Госпитальеров", взяли на себя столь тяжёлую, но очень почётную миссию. Восстановление справедливости, и я бы даже сказал больше - законности, накладывает на вас груз ответственности, который мы вам поможем нести. Указом нашего императорского величества мы даруем вам, как рыцарю ордена "госпиталя", земли на Южно-Американском материке от южных португальских границ до Южного полюса и до западных берегов по указанной параллели. Впрочем, я не силён в широтах и меридианах. Тут всё прописано.

Карлос передал Мартинесу свиток пергамента.

- А вот этим указом мы каждый шестой остров, открытый вами, отписываем вам и вашим потомкам в вечное пользование.

Марти, слушая Карлоса подумал: "Надо срочно записать Нади в здешней церкви".

Он уже венчан на островах и даже имеет двоих ребятишек, о чём имеется выписка из судовой книги. Но о том ни император, ни госпитальеры не знали. И он нисколько не солгал, отвечая отрицательно, когда его спрашивали: "венчался ли ты христианским обрядом в храмах Испании, или каких других храмах". А их с Нади венчал сам Педро Диаш, как высшая власть на корабле и рыцарь ордена Христа. На что имел полное право.

Мартинес понимал, что Испании он после завершения миссии не нужен и ему бы не позволили завести жену и тем более наследников.

Вскоре его работодатели узнают о том, что наследники у него есть, и расстроятся, потому что достать детей не смогут, так как дети живут в Бразилии под охраной сумасшедшего Магельянша, ненавидевшего любых королей и монахов.

Глава двенадцатая.

Орден госпитальеров оттеснил Мартинеса от организации экспедиции, поэтому его новый корабль с заполненными под "жвак" пустой тарой трюмами с ушёл в Южную Америку.

Благодаря проповедям монахов ордена и их связям в финансовых кругах акционерное общество "Западная Индийская Компания" набрало достаточно средств для покупки ещё четырёх не очень новых кораблей и их снаряжения.

Монахи сами комплектовали экипажи, занимались снабжением. И надо отметить - очень ловко. Сказывался вековой опыт организации крестовых походов, экспедиций в новые земли, хосписов на "святой земле".

"Открытие" и освоение Америки прошло под инициативой и знамёнами Ордена Христа. Читай - Ордена Тамплиеров - давнего конкурента Госпитальеров.

После экспансии османами южного и восточного побережья Средиземного и Чёрного морей, блокировании торговых путей в Индию и Китай, кругосветная экспедиция Мартинеса позволила бы Госпитальерам положить руку на самый дорогой бриллиант в мировой короне. Если бы на оказалась "рентабельной".

Мартинес организовал форт в устье "риочуэло" и занялся заготовками. Ловили рыбу, били дичь и зверьё. Солили, вялили, коптили и закатывали в бочки. Фауна Южной Америки предоставила им свои биоресурсы. Через шесть месяцев прибыли четыре парусника.

Корабли загрузили продовольствием и водой и в декабре 1520 года пять Испанских кораблей: "Баклан", "Каракатица", "Дельфин", "Макрель" и "Святой Пётр" вошли в Магеланов пролив, а вышло из него только три: "Каракатица", "Баклан" и "Святой Пётр".

Мартинес действительно хорошо знал маршрут. Кроме известной карты, переданной мной королю Мануалу, у него имелась и наша секретная карта всех "рукавов" этого сумасшедшего лабиринта. Указанные на ней створные знаки, установленные Магелланом, позволили Марти проскочить пролив всего за месяц. Однако этой карты не было у остальных капитанов, которые вели себя слишком независимо.

Находящиеся на борту "Петра" императорские наблюдатели вели себя смирно и почти незаметно, но что-то постоянно записывали в свои толстые тетради, профессионально пользуясь навигационными приборами и морским хронометром.

Сохранить в тайне наличие у наших капитанов и у меня хронометров мы даже не пытались. Да и зачем?

Мы сохранили в тайне приспособления с помощью которых часовые мастера изготавливали мельчайшие детали, а именно "микроскоп" и "часовые лупы". До них в это время ещё не додумались.

Что характерно, даже подзорные трубы придуманные Леонардо да Винчи не пользовались спросом, вероятно, из-за перевернутости изображения, а разглядывать небо запрещала инквизиция. Особенно луну.

Я не стремился заработать на часах и передал все права на них соседу сефарду Ицхаку Лаурия, с условием, что он сначала обеспечит часами моих капитанов.

Ицхак запатентовал изобретение сначала в Венеции, а потом в Англии, получив и там привилегию на изготовление морских хронометров на двадцать лет.

Но это меня не интересовало. Главное, что с помощью того же Ицхака я мог пополнять свои "депозиты" изготовленными мной золотыми фунтами и пользоваться ими практически в любой части света.

* * *

- Курс триста, - скомандовал Мартинес и путешествие через океан началось.

Тихий океан очень большой, как бы это не звучало банально. Прямое расстояние до ближайшего острова из архипелага Новой Зеландии почти восемь тысяч километров. Но об этом никто ещё не знал. Даже Мартинес, понимавший, сколько миль ему придётся пройти, не осознавал до конца с какими испытаниями ему придётся столкнуться. Честно говоря, не знал и я, но, помня "то" путешествие Магеллана, постарался максимально обеспечить его корабль всем необходимым, даже опреснителем, работавшем от нагревания солнечными лучами. Мне было очень важно, чтобы он дошёл до Островов Пряностей.

Уже на двадцатые сутки ветер полностью стих и команда пересела на вёсла. Палящее солнце висело над зеркальной гладью океана восемь суток. На двадцать девятые сутки солнце взошло в ореоле, предвещавшем ураган, и он не заставил себя ждать. Только благодаря "тормозным" парашютам, выброшенным за борт, корабли встречали волны форштевнем, так как паруса пришлось убрать вовсе.

Ливень и ветер терзали корабли четверо суток, а потом снова наступили тишь да гладь. Если бы не предусмотрительно пробитые при постройке в бортах вёсельные порты, то Мартинес вряд ли бы вообще дошёл до Новой Зеландии.

Только через пять месяцев мытарств вперёдсмотрящий "Баклана" крикнул долгожданное: "Земля!".

Стоит признаться, что наши корабли ещё раньше обошли вокруг Австралии и близлежащих островов: Тасмании, Новой Зеландии, Новой Каледонии, Соломоновых. Теперь их требовалось "легализовать", "открывая" шестыми самые нужные.

Новую Зеландию со всеми прилегающими островами и Тасманию Мартинес великодушно открыл для Испании. Шестым "открытым" островом стала, естественно, Австралия, к которой подошли в районе тридцать седьмой параллели.

Попытка обойти землю с востока не увенчалась успехом. Помешал Большой Барьерный Риф. Монахи, напуганные обилием мелей и бурным морем, попросили Мартинеса прекратить описание земли.

Как сказал один из них: "Твоя земля, сам и описывай, но потом, а сейчас выбирайся из этого ада".

Мартинес, давно ожидавший этой просьбы, с большой радостью вывел из рифового лабиринта "Святого Петра", загнанного туда нарочно, и взял курс на северо-запад, к Новой Гвинее. Эти места Марти знал хорошо и при благоприятном ветре уже через два месяца швартовался в Банданейро. На всё путешествие Мартинес потратил одиннадцать месяцев.

* * *

1522 год. Май. Банданейро.

Я не обманывался. В одиночку победить Португалию, или какое другое государство не под силу никому. Даже с хорошо вооружённой армией. Я сильно зависел от снабжения порохом. Луки, копья и шпаги - ничто против пушек. Я мог, конечно, закупать порох у китайцев, но в конце концов меня бы предали и они. Не предали, а продали. Любая моя коалиция с противником Португалии закончилась бы быстро и с единственно возможным результатом.

Я знал, что долго удерживать Острова Пряностей у меня не получится и их придётся отдать. Португальцам ли, испанцам ли... Какая вроде бы разница? Но я делал ставку на Испанию. На императора Священной Римской Империи Карла Пятого.

- Вам, господа, теперь бы ещё как-то суметь прорваться через Индийское море. Вы придумали, как?

- В чём сложность? - Спросил Мартинес намерено небрежно.

Монахи тоже смотрели на меня непонимающе.

- Сложность, дорогой Марти, в том, что португальцы вас не пропустят. Полагаю, они уже знают о вашем присутствии здесь. Шила в мешке не утаишь. Торговцы султана, синцев, нипов наверняка разнесли по островам весть, что в Банданейро появились корабли с вашими симпатичными остроконечными крестами на парусах и монахи. Альбукерк не дурак, да и знает он о вашем проходе через Магелланов пролив. Потопят они вас.

- Мы пройдём Индийское море, как ходили с вами, - возразил Мартинес, - не по берегу.

- А Африку? Они будут ждать вас там. Они и ждут вас там. Все боевые действия с арабами прекращены. Перемирие. Все португальские корабли ждут вас.

- Вы что-то предлагаете? - Спросил один из монахов.

Они не представлялись, а я не спрашивал. Зачем? Монах и монах. Брат.

- Я? - Я удивился. - С чего бы? Я перевожу имущество на Яву, снимаю пушки. Вы сами видите. Буду строить крепость там. Я сейчас человек без паспорта.

- Без чего? - Удивился "Брат". Вероятно, он был старшим в братии.

- Без короля.

- Но Яву вам тоже придётся отвоёвывать у Жуана.

- И что? Мой флот и мои войска вы видели. Там есть, где маневрировать.

- Если вы сейчас уйдёте, сюда придёт Альбукерк. А без пушек мы не продержимся и суток, - сказал Мартинес.

- Вы предлагаете мне подарить их вам? - Усмехнулся я. - Жалко крепость оставлять. Много я в неё вложил.

Я вздохнул и оглядел своё детище с высоты башни.

- Хороша, а?! - Воскликнул я, вздыхая и обводя звезду рукой.

- Хороша, спору нет, - согласился старший монах. - И, честно говоря, я не понимаю, для чего вы затеяли войну со своим королём?

- Жуаном? Он не мой король, раз предал меня. Но, откровенно говоря, я уже и сам жалею. Вспылил из-за того капитана.... Из-за грамот, что он привёз. А потом уже было поздно. Что сделано, того не воротишь.

Я улыбнулся. Монах смотрел на меня изучая, но почти не глядя в глаза. На его губах тоже появилась улыбка.

- А что вы скажете, Педро, если я предложу вам, от имени Императора, аренду почти на тех же условиях, что у вас были с Мануалом Первым.

Я "удивился".

- Не думаю, чтобы у вас, брат, были такие полномочия.

- Они есть.

Монах протянул руку и ему вложили в ладонь сложенный втрое пергамент.

- Вот, ознакомьтесь.

Я пробежал ордер глазами.

Приказ гласил:

"Я, Император Священной Римской Империи Карл Пятый, король Кастилии и Арагона Карлос Первый данной мне властью передаю в пользование наши земли, а именно Острова Пряностей, расположенные (там-то и там-то) маркизу Педро Антониу Диаш де Жанейро сроком на десять лет с первоочерёдным правом его продления с условием передачи половины добытых им пряностей в казну моего императорского величества".

Я ожидал что-то подобное, но от такого подкупа натурально оторопел, что и отразилось на моём лице.

Монах ещё раз хмыкнул.

- Всё очень просто, маркиз Диаш.

- Да, уж.... Проще не куда, - я почесал скулу, - но, скорее всего, - нет. Всё это очень ненадёжно. Сейчас тут заварится такая каша, что я буду вынужден потратить все свои сбережения на защиту, по сути, ваших интересов. И ради чего?

- Пятьдесят процентов! - Воскликнул монах удивлённо. - Это же....

- У меня было восемьдесят. Половину от восьмидесяти я отдавал в орден. Оставалось сорок. Ведь и с пятидесяти я тоже буду обязан отдавать. Останется двадцать пять. А затраты? Все двадцать пять и уйдут. Мне проще и надёжнее отойти в сторону и предоставить вам самим разбираться с португальцами.

Монах забрал ордер и вернул его собрату.

- Нет, так нет, - бросил он спокойно. - Может что-то иное? Я хотел бы обратиться к вам с ещё одной просьбой.

Монах помолчал.

- Вы правы. Нам, скорее всего, не прорваться через португальский флот. А возвращаться через Тихий океан ох, как не хочется. Поэтому я просил бы вас сопроводить нас до берегов Испании.

- Я!? Сопроводить!? Вы себе представляете? Даже при благоприятном стечении... Я потеряю половину своих кораблей. Прекрасных, хочу отметить, кораблей.

Я в возбуждении заходил по стене, изредка "возмущённо" взмахивая руками.

- Ради чего вы бы рискнули помочь нам? - Спокойно спросил монах.

Я всплеснул руками и снова зашагал туда и обратно.

- Мне, практически, негде жить. И все мои деньги находятся.... Бог знает где.

- Мы готовы предложить вам один из открытых нами островов.

- Кто мы? - Спросил я. - Каких островов?

- Разных, - сказал монах. - Больших и маленьких. Один даже очень большой. Или по крайней мере длинный. Да, капитан? - Обратился он к Мартинесу.

- Это мой остров, - насупился Марти. - По договору.

- Ваш будет тот, который мы назвали Новая Зеландия. Там даже два острова, и оба будут ваши.

- Ха! - Бросил Марти. - Если вы так легко раздариваете мои острова, то останется ли за мной и Зеландия? Что-то я уже сомневаюсь.

Я подождал, пока они перестанут препираться, и спросил:

- Это возможно?

- Вполне, - сказал монах. - И у меня есть незаполненный ордер на продажу земель, подписанный императором.

- А ещё один есть? - Спросил я.

- Зачем? - Удивился монах.

- Видите ли.... Мартинес - человек скупой и упрямый. Я его знаю. По договору он прав. Шестой остров его. В судовом журнале это отражено. Я бы конечно забрал самый большой, но, чтобы Марти не оспорил нашу сделку, предлагаю и ему оформить передачу.... Э-э-э-э.... Зеландии купчей.

- Резонно, - согласился монах. - Вы согласны, капитан?

- Согласен, - разулыбался Марти. - Так надёжнее.

Монах, чуть дрогнув уголками губ, улыбнулся.

- Но и Острова Пряностей вам придётся взять под управление, а значит и под охрану, уважаемый маркиз де Банда.

Я "тяжело" вздохнул.

- Придётся. Куда деваться?

* * *

Наша армада прошла Яванским проливом и приняв в паруса юго-восточный ветер проскочила Индийский океан за сорок восемь дней. Возле Маврикия мы взяли чуть южнее и, спустившись до тридцать седьмого градуса, слегка поборовшись в течении суток со встречным "ветерком", дувшим до двадцати метров в секунду, пошли строго на запад и вышли в Атлантический океан.

В Атлантике попутный ветер и течение подхватили нас и вынесли точно к Рио де Жанейро - моей любимой фазенде.

Монахи были шокированы. Во-первых, изяществом наших манёвров и точности прибытия в точку назначения. Если бы они знали сколько раз мне пришлось таким образом "кататься"? Причём я практически не вмешивался в прокладку курса. Смотреть, смотрел, но коррективы не вносил. Во-вторых, увиденным в Рио порядком и нашими отношениями с индейцами.

Нас встретили песнями, танцами, традиционными лепёшками из маиса, кувшинами чистой воды, которой мы умылись, и чистыми полотенцами. У нас уже были свои традиции.

Магельянш тут же попытался похвастаться работой новой лесопилки, но мы были вымотаны и поспешили в наш родной форт. Прихватив с собой и монахов, естественно. Куда же без них? Гости всё же.

Отдохнув на берегу пять дней, оставив в Рио жену, детей и большую часть флотилии, я, выполняя взятые на себя обязательства по сопровождению испанцев, отправился дальше.

Чтобы поймать ветер в сторону Испании, мы вынуждены были сделать небольшую петлю вдоль побережья Южной Америки и только пройдя тропик Рака, наш бушприт стал постепенно поворачивать на восток к Старому Свету.

Благополучно пройдя большую часть пути и залившись водой на Азорских островах, мы вскоре увидели берег Португалии. Просемафорив Мартинесу "расходимся", мы повернули к Англии.

* * *

- И так, маркиз. Какое дело привело вас к нам? - Спросил Генрих - король Англии.

Он с любопытством рассматривал меня.

- Говард мне сказал, что вы - хозяин Островов Пряностей.

- Это слишком большое преувеличение, сир.

- Вы играете в мяч? - Спросил неожиданно Генрих.

Он подбросил на ладони каучуковый шар и снова поймал.

- Эта штука прыгает, как сумасшедшая.

Генрих ударил мячом о газон и тот, отскочив, высоко взлетел. Поймав его в рукавицу, молодой король с вызовом посмотрел на меня.

- Мы в Бразилии играем в несколько иную игру. Разрешите преподнести вам наш мяч. В подарок.

Я подозвал слуг.

- Вот, сир. Прошу принять. От чистого сердца.

Я раскрыл сундук, выполненный из бразильского красного дерева и, достав, передал ему почти такой же по размеру, тоже каучуковый, но обтянутый белой тонкой кожей мяч, коих в сундуке, вместе с пятифунтовыми мешочками с пряностями, было с десяток.

Генрих, взяв у меня мяч, почему-то понюхал его.

- Божественный аромат. Очень люблю печенье с корицей.

Сжав мяч пальцами, король удивлённо сказал:

- Лёгкий какой и мягкий!

- Он пустой внутри. И он не тает на жаре.

- Вот как? Интересно.

Генрих несколько раз ударил мячом о траву, ловко ловя его.

- Хорошо скачет.... И так, маркиз... де Жанейро де Банда.... С какой целью вы прибыли к нам?

Чуть склонив перед ним голову и чуть разведя руки в сторону, я чётко произнёс:

- Прошу вашего подданства, сир.

Король усмехнулся.

- Всего-то?

- Да.

- Значит, вы хотите поссорить Англию с Португалией? Какая безделица!

Генрих рассмеялся.

- У нас с Португалией договор, маркиз. Я буду вынужден передать вас моему брату Жуану. Если он потребует вас, конечно.

* * *

Пять дней назад. Я находился в Англии чуть больше трёх месяцев, проживая в доме моего голландского "делового партнёра", которого в Англии никто и никогда не видел.

Я был его "доверенным лицом" и снимал дом в Сити "для него" сам лично ещё пять лет назад.

Я не опасался санкций короля Португалии и не потому, что я такой.... "крутой". Абсолютно нет. У меня была надёжная крыша. Я все эти годы исправно передавал половину собранных пряностей Ордену Христа. По-ло-ви-ну!!! Не десятину, как полагалось, а половину. Я солгал испанцам. У меня был договор аренды, которую я платил королю Мануалу. За пять лет. Как знал сколько он проживёт.

Поэтому, я отдавал пятьдесят процентов пряностей в натуральном выражении, то есть не деньгами, а натурой.

И сейчас, в кардинально изменившейся для Португалии ситуации, сам Орден почти ничего не терял. Кто там в Испании узнает, сколько я собрал пряностей? Даже при наличии на островах наблюдателей. Да и мои мускатные деревья в Бразилии становились половозрелыми. Но об этом пока никто не знает.

Вырастить мускатное дерево ещё никому не удалось. Пробовали многие. Но только я один знал, что семя надо было скормить Бандийским голубям. И только после этого, оно сможет полноценно прорасти и не зачахнуть.

Гвоздику, корицу и другие пряности мы уже собираем в Бразилии, а через два-три года должны зацвести и мускатные деревья.

Я и ранее встречался с Томасом Вулси, канцлером Английского королевства и, являвшимся, по совместительству, Великим Магистром Ордена Христа (Тамплиеров). Встретился с ним и в этот раз.

Описав во всех подробностях ситуацию, я заставил канцлера глубоко и на долго задуматься. Только через несколько минут магистр подал голос.

- Ваш ум и предприимчивость делает вам честь, брат. Вы вовремя сориентировались и приняли верное решение. Даже десять лет поступления пряностей в казну Ордена это много. А там, глядишь, мы покончим со своими войнами и займёмся Испанией и госпитальерами всерьёз. Вы действительно решили передать в казну Англии целый материк?

- Решил, мессир. Не подобало простому рыцарю владеть материками, - я усмехнулся. - Если бы это был маленький остров.... И там, к тому же, есть золото. А золото должно принадлежать коронам.

- Золото? Вы уверены?

- Уверен, - сказал я, и протянул ему ладонь с лежащим на ней самородком.

- Я буду ходатайствовать за вас перед королём о передаче вам титула герцога Бекингема. Он, как нельзя кстати, недавно освободился.

Услышав эти слова, я преклонил колено, а Магистр осенил меня крестом и положил свою правую ладонь на мою голову.

- Благодарю вас, мессир.

- Служите Братству, рыцарь.

- Служу Ордену Замка.

Томас Вулси, будучи сыном мясника, закончил Оксфордский колледж, в 1498 году принял сан и "дослужился" до звания кардинала. Являясь фаворитом и духовником короля Генриха Седьмого, он много времени посвятил воспитанию второго сына короля, а когда тот взошёл на трон, поощрял его праздное времяпровождение, сконцентрировав всю власть в своих руках.

В 1512 году в самом начале правления Генриха Восьмого выгорела королевская часть Вестминстерского дворца. Томас Вулси выкупил земли, ранее принадлежавшие Госпитальерам и начал строить Хэмтон. Дворец строился семь лет и, наконец, в 1521 году королевский двор, по приглашению канцлера, переехал в только что отстроенный замок, где сейчас и проходила моя встреча с королём Англии.

* * *

- Ну так и что вы на это скажете, дорогой маркиз? - Генрих улыбался.

- Я полностью в вашей власти, сир, - сказал я чуть преклонив голову.

- Хм! - Произнёс король, дёрнув в сторону головой, словно ему жал плотный ворот жабо. - Говорят, у вас огромный флот?

- Да, сир. Около ста кораблей. Около трёх тысяч орудийных стволов.

- Три тысячи? Это очень много. И большая армия?

- Армия большая, но туземная. Голозадая. Луки и копья.

- Голозадая?! - Генрих рассмеялся и повторил. - Голозадая. Смешно.

- В жарких джунглях им цены нет, а вот в Европе сразу вымрут от холода.

- Дойдёт время и до войны в джунглях. Я согласен с канцлером Вулси, и вручаю вам титул герцога Бекингема. Вы знакомы с Томасом Говардом, нашим лорд-казначеем? - Спросил король.

Он, как каучуковый мячик, перепрыгивал с темы на тему, но всегда держал нить разговора натянутой.

- Да, сир, мы как-то были представлены.

- Говард, подойдите пожалуйста, - крикнул Генрих.

От группы сановников, стоявших неподалёку, отделился молодой человек в чёрно фиолетовом бархатном камзоле с жабо, шарообразных до колен панталонах и бархатной шляпе с пером, которую Говард предусмотрительно снял с головы и прижал к груди.

- Рад представить вам, милорд, герцога Бекингема сэра Питера Диаша.

- Рад встрече, милорд. Мы немного знакомы, сир.

- Я прошу вас взять над герцогом шефство. Ему будет полезно пообщаться с вами. Тем паче.... У него есть, что передать в нашу казну. Согласуете форму передачи с лорд-канцлером. Да, Питер! Я играю в мяч ежедневно по утрам. Обязательно приходите. Я вас научу, - остановил он меня жестом.

Я склонил голову в поклоне.

Первый этап внедрения в английскую элиту прошёл успешно.

Конец первой части.