Архетипическое исследование сновидений

Перепроживание сновидений, простая техника

Задача Ведущего следить и помогать чтобы выполнялись следующие условия:

Сновидец всегда ведёт повествование от первого лица в настоящем времени. Это крайне необходимо, чтобы быть в сейчас и в образе, который отображается в данный момент.

Притягательному загадочному и неясному образу в сновидении нужно задать вопрос: «Кто ты или что ты такое и что ты значишь в этом сновидении и моей жизни». Затем выслушать ответ.

Если ответ неудовлетворителен, Ведущий предлагает Сновидцу стать этим образом, назваться (я, например, пещера из сновидения или видения такого то) и вести повествование от лица образа так же в первом лице и настоящем времени.

При появлении в рассказе-описании образа общих слов, например: страх, радость, обида, паника, тяжесть и прочие, следует тут же попросить Сновидца увидеть это в виде зрительного образа. Страх может предстать как чёрная паутина, обида как болотного цвета облако и т. п. Затем нужно стать уже этим выявленным таким способом образом и высказаться от его имени. Основа работы Ведущего это вопросы, он должен максимально способствовать раскрытию и выражению образа, его глубинной сути и желания заключённого в нём. Как только это будет выражено, происходит осознавание и преображение в какой либо форме и образ меняется.

При попадании в смысловой или сюжетный тупик (край обрыва, тёмная пещера, приближающийся убийца, смертоносные стихии) следует дать Сновидцу установку позволить произойти самому страшному, не противиться и наблюдать за собственными ощущениями и образами вокруг. Так происходят самые значимые трансформации.

Периодически справляться о том что чувствует Сновидец телесно и душевно, о его состоянии, чтобы удержать Сновидца с осознавании себя и своего тела. В некоторых случаях когда Ведущий сочтёт необходимым, он проговаривает Сновидцу свои чувства ощущения и ассоциации. Это часто помогает сдвинуть процесс если есть зависание.

Наиболее удобно начать перепросмотр сновидения с того места, откуда оно началось или откуда удалось его вспомнить. Дальнейшее развитие сюжета перепроживания может совпадать со сном, а может уйти далеко в сторону. Это не важно. На этом этапе мы знакомимся с самим методом активного воображения и путешествия по образам. Можно начать с любого места, а дальше Ведущий заостряет внимание на тех или иных образах или чувствах (или даже мыслях) сновидца, и сюжет может меняться, но это все равно будет путешествие по актуальным для вас тропинкам вашей души и не пройдет впустую. Еще раз напомним Ведущему, что, спросив сновидца о его чувствах, необходимо перевести их в образный ряд. То же самое Ведущий делает, если Сновидец отвлекся от образов и говорит что-то типа «я попал в тупик, я не знаю, что дальше» — в этом случае Ведущий может реагировать направляющим вопросом: «опиши, как выглядит тупик. Похож ли он на стену, клетку или что-то еще. Попробуй взломать клетку, прорыть ход под стеной и двигаться дальше…» и в том же духе.

Часто Ведущий будет замечать, что он сам начинает видеть то, о чем рассказывает сновидец. Иногда, когда внимание сновидца устает, Ведущий может поделиться тем, что видит в этот момент он в предлагаемой картине. Это даст дополнительный толчок Сновидцу, а может, при хорошем сновидческом опыте Ведущего, открыть для него путь в те области души, куда он боялся или не мог заглянуть. Однако на первых порах Ведущему не стоит злоупотреблять этим приемом, а использовать его только там, где Сновидец начинает «тормозить».

Далее мы приводим пример простого перепросмотра, который начался даже не с начала сновидения, а с определенного важного момента, связанного с переживаниями Сновидца.

Юрий: Я нахожусь в знакомом мне месте, оно почти такое же, как наяву. Песчаный карьер, сумерки, там должны состояться гонки. Присутствуют какие-то мужчины несколько зловещего вида. Я их как будто знаю, но лица у них неопределённые. Оказываюсь то в одном месте карьера, то в другом, ближе или дальше от моего дома, до которого недалеко — пара километров. И всё пытаюсь выбрать себе средство, на котором ехать. Одно неподходящее — напоминающее автомобиль «Волга» — по песку не едет, буксует. Другое с большущими колёсами вроде бы хорошо должно по песку ехать, но стоит на крутом склоне и почему-то тоже не едет. Люди тоже чем-то озабочены, в них отчётливо чувствуется напряжение, как и в машинах. Сейчас у меня такое чувство, что эти люди больше меня знают о происходящем. Они более опытны, я туда впервые попал, а они уже там давно находятся, завсегдатаи. Периодически ощущаю сползание, меня тянет по песку немного вниз, песок слегка двигается под ногами. Я меняю места, вижу всевозможные спуски подъёмы канавки и прочее. Песок красивого золотистого цвета и от него идёт очень тёплое чувство.

Люди эти неопределённые, как будто знакомые и незнакомые одновременно. Среди них три основных человека — остальные тени. Как мебель. А у этих трёх есть внутренний свет. Они не добрые, скорее равнодушные. Напоминают байкеров в банданах, жёсткие, суровые, нацелены на победу. Мне нужен там совет, но я чётко чувствую что ничего они не посоветуют, они как волки. Чувствую одиночество. Вроде люди есть, а толку от этого нет надо всё самому… самому… самому..

Ведущий: Что в этом сновидении самое значимое для тебя?

Ю: Чувство одиночества.

В: Давай сразу к нему и перейдем. Как ты видишь чувство одиночества?

Ю: Одиночество — это такая пелена серо-буро-зеленовато-болотного цвета, наложенная на то, что происходит. Как очки. Всё вокруг этим расцвечено. И через эту пелену иногда проступает свет от людей во сне, тёплый свет от песка. Но чаще я нахожусь в нём, в одиночестве и это базовое состояние, одиночество. Сейчас вижу, заклубилась эта пелена, стала расцвечиваться по-другому, в менее грязные цвета. Появились тёмно — малиновые, синие, зелёные. В общем, темноты стало меньше. По телу пошёл поток.

В: Как выглядит поток?

Ю: Как золотистый свет, который во всём и параллельно во мне сразу во всех направлениях проходит. Он несёт в сердце и душу успокоение.

В: Как выглядит успокоение в душе и сердце?

Ю: Берег моря песчаный, закатное солнце, градусов 25–30 над горизонтом. Небольшие скалы справа и слева, песок, чайки.

В: Я вижу в море в метрах 200–300 от берега шлюпку или лодочку.

Ю: Яхточку.

В: Да, яхточку, ты тоже видишь?

Ю: Она идёт справа налево. Под солнцем она прошла, парус на мачте, флажок, совсем маленькая, двухместная наверно.

В: Там не ты?

Ю: Да я оказался там, точнее почти там, часть там, а часть над яхтой, над парусом. Я вытянулся этакой осью. Широкий кругозор, яхту вижу вблизи и вокруг вижу и сейчас смотрю с яхты в сторону берега. Берег напоминает знакомое мне место в Крыму. Чувствуется покой. Всё есть и никуда не надо спешить.

В: Как выглядит покой?

Ю: Покой — это практически бескрайняя снежная равнина.

В: Снежная?

Ю: Да. Она проступила сквозь. Вдалеке чуть левее чем прямо — скалы, причём округлые, не острые, и вот… Там никто никуда не спешит — не надо. Нет ни одного следа, на снегу, ни одного вообще. Там нет никого и некому спешить.

В: День или полярная ночь?

Ю: День, но ближе к закату. Можно сказать вечер полярный. Как ни странно, успокоение от этого белого безмолвия тёплое. Наполняюсь со всех сторон ощутимым теплом. Поток тепла стал даже более ощутим, чувствуется на уровне эфирного тела.

В: Как он выглядит?

Ю: Больше серебристый. Беловато — молочно — серебристый.

В: Форма?

Ю: Начинается примерно как моё тело, чуть больше, и со всех сторон является облачками и тоненькими струйками. Собирается ко мне сразу со всех сторон и распространяется тоже сразу во все стороны. Сознание сейчас растроилось — одна часть видит образ белого безмолвия, другая там, где яхта, а третья часть во мне самом и какой то ещё части, которая слева от меня находится, она тёмная, бурая, от неё болит сердце. И чувство тоски.

В: Оглянись что там слева.

Ю: Слева тьма. Бурая но не холодная, бывает холодная а эта — нет.

В: Двигайся туда.

Ю: Сейчас, до конца развернусь. Двигаюсь, удалось развернуться и это принесло облегчение.

В: Как выглядит облегчение?

Ю: Как спадание пелены с этой тьмы. Она отодвинулась, и между мной и ей появилось свободное пространство, такое, что я даже рукой до тьмы не могу дотянуться. Раньше она висела предо мной и давила на меня. Я пытаюсь к ней приблизиться — она отступает, но ещё часть её во мне. Я иду, она идёт вместе со мной. Такое чувство как будто смеётся. Мол, всё равно ты от меня не денешься. Сейчас появилось такое чувство, будто это Тень.

В: Я вижу в этой тьме контуры различных хохочущих существ мультипликационных таких, то там то тут высовываются глаза и разные части тел, кто то с бородой, и прочие, высовываются, хохочут и исчезают обратно.

Ю: Да есть нечто подобное… Ещё немножко переменилась тьма после этого проговора. Она ещё отодвинулась. Остался такой основной туннельчик, и заныла левая рука и палец указательный. Что то загудело в мизинце.

В: Как это выглядит?

Ю: Что именно?

В: Занывшая рука, загудевший мизинец на фоне этой темноты с высовывающимися харями.

Ю: Из этой темноты мне в сердце тянется трубка, какая то изогнутая. И когда что-то происходит с тьмой, то и со мной что-то происходит.

В: Заметь, не сопротивляешься ли ты этой трубке и не пытаешься ли её удержать?

Ю: Я пытаюсь её вытолкнуть, чтобы освободиться.

В: Теперь перестань сопротивляться и отдайся.

Ю: После твоих слов у меня нечто произошло. Я подумал: «И что это я держусь за всё подряд. Пусть входит». Сейчас зуд и онемение в руке стали сменяться приятым теплом. Живым и расширяющим.

В: А что ты видишь? Перестань сопротивляться и сдайся, позволь тьме поглотить тебя.

Ю: Позволяю, она надвигается и по мере того, как приближается, превращается во что то другое. Сперва в кашу, а потом даже и в свет. Входит в меня и наполняет. Кое — где это сопровождается давлением и прочими побочными эффектами. В общем, по всему телу в особенности по правой стороне чувство наполнения. Пошла зевота. Внутри размытое плавающее состояние.

В: Я вижу, ты кое-где ещё сопротивляешься. Где, и как ты это делаешь?

Ю: В голове в груди и крупных суставах. Сопротивляюсь удержанием состояния.

В: Как выглядит эта привычка держать?

Ю: Человек, который сжал согнутые в локтях руки, согнуты колени, приподняты плечи, голова немного втянуты. Напоминает боевую стойку. Он напряжён.

В: Позволь ему расслабиться.

Ю: Ему отпускает по очереди голову, плечи, руки, спина, таз ноги и он падает и лежит. Я лежу, и меня сверху что то такое накрывает. Всех цветов сразу. Наполнение и распирание в теле ещё усиливается и выравнивается. В левой половине тела почти так же теперь, как в правой. В левой стороне пока ещё присутствует лёгкое чувство шероховатости.

В: Попробуй увидеть ещё глубже своё сопротивление. Мне это видится как схватившаяся за палку рука.

Ю: Есть сопротивление на идейном уровне.

В: Как выглядит?

Ю: Как пелена верху наброшенная. Сжатая туманная. Вверху кулак, который направляет эту пелену.

В: Позволь кулаку расслабиться и позволь произойти тому, что будет.

Ю: Кулак разжимается, а пелена постепенно превращается в поток текущий сверху, наполняющий и омывающий. На подобие живой воды. Но он ещё не полностью цвет поменял. Процесс идёт. Из холодного и серебристого в тёплый, золотистый… Вялость сильная, трудно говорить. Расслабленность. Говорить не хочется. Зевота сильная.

В: Как выглядит вялость?

Ю: Как подсохшая ветка. Она живая, но подсохла, завяла. Так и выглядит. И не хватает сил.

В: Ороси её водой.

Ю: Постепенно хоть и с сопротивлением она оживает. Из тёмно зелёной в ярко зелёную. По телу ощущение, что из меня что-то вытягивается.

В: Попробуй увидеть, что вытягивается, и самое главное кто вытягивает.

Ю: Вытягивают болотную тину липкую грязную вправо — вверх губами огромный даже затрудняюсь сказать кто… Старик от которого одна голова как у Пушкина которая дула на богатыря. Только здесь наоборот — втягивает. Без шапки, косматый такой. Кто он пока не ясно мне. Продолжается вытягивание слоями этого чего-то из меня сопровождающееся противным состоянием.

В: Как выглядит противное состояние?

Ю: Как безвольная слизь.

В: Безвольная по каким определениям, визуально?

Ю: Она сама ничего не делает, а только цепляется к окружающему, липнет.

В: Увидь, пожалуйста, чем и за что ты цепляешься, у меня есть ощущение, что именно ты цепляешься.

Ю: Это привычка быть в каком-то состоянии.

В: Как выглядит привычка?

Ю: Привычка как коробок вроде сундука.

В: Открой его.

Ю: Сверху он старый и драный, открываю, а внутри драгоценности. Неожиданно. Корона скипетр и держава и что-то ещё.

В: Возьми все эти драгоценности и соответственно положению укрась себя, надень корону, возьми скипетр и так далее, и остальные драгоценности употреби в свою одежду.

Ю: Корона как шапка с каменьями, я надел её. В левой руке держава, в правой скипетр, на шее цепь. Там ещё кольца и нечто вроде креста, но не крест а скорей медальон диковеннейшего вида. Золотой. Цепь сложной формы, это даже не цепь, а этакое колье, каждое звено которого имеет свою форму. На груди они побольше, вытянутей и подлиннее, а по бокам покороче. Это фигурные прямоугольники, и я чувствую что у каждого есть своё предназначение. Перстни ещё есть. Мантия с блестящими камнями.

В: Ты одел это?

Ю: Да.

В: Что чувствуешь?

Ю: Покой и уверенность.

В: Как выглядит покой?

Ю: А так вот и выглядит, сижу во всём этом и излучаю свет.

В: Ты удовлетворён, можем заканчивать?

Ю: Да, можно ещё посидеть в этом состоянии. Я даже сижу в воздухе над этим сундуком, из сундука ещё свет идёт. Я со всем этим сижу и излучая свет, освещаю собой всё вокруг. Свет этот меня держит на весу. Вот так. Постепенно внутри разглаживаются едва заметные мелкие морщинки.

Перепроживание с дополнительными техниками

После того, как вы освоите технику простого перепроживания и активного воображения, можно переходить к более сложным техникам. Сами эти техники — свободные ассоциации, разговор с образами и обнаружение архетипов мы рассмотрим в следующих главах. Здесь же мы приводим пример перепроживания сновидения с использованием дополнительных техник. Мы предлагаем вам пока, при первом прочтении, сосредоточиться на теме перепроживания.

Лена: Я присутствую на какой-то вечеринке. Все веселятся, звучит громкая музыка, и, как часто бывает в шумных компаниях, я чувствую себя несколько отстраненно. Я ищу небольшую компанию, чтобы пообщаться более душевно. Меня несколько выбивает из колеи то, что творится на вечеринке — та веселость, переходящая в агрессивность. И я вижу, что трое мужчин сидят кружком на полу отдельно от остального общества. В центре круга стоят какие-то ритуальные предметы — не помню, какие, скорее всего там есть свечи, потому что лица всех троих озаряет красноватое пламя.

Я подсаживаюсь к троице и чувствую их настроение. У них у всех такое настроение, будто они идут на смерть. От них веет холодом и ужасом — не в том смысле, что они чего-то боятся, а скорее возникает ощущение высоких ставок в Игре. Мужчины спрашивают меня, согласна ли я сделать нечто. Я не помню, что именно я должна сделать, но ощущаю, что мне это по силам, я смогу это сделать, и мне будет хорошо, если я это сделаю вместе с этими замечательными мужчинами. Так что я соглашаюсь.

Тот, кто сидит напротив меня говорит, что за договор нужно выпить. Он достает бутылку с золотисто-коричневатым напитком, вроде коньяка, и наливает мне в бокал. У остальных уже налито. Кто-то предупреждает: «Не наливай ей много». Я еще думаю о том, что действительно много пить нельзя и спрашиваю, сколько в напитке градусов. Мне говорят два числа, одно около 20, другое около 30, и я понимаю, что крепость напитка зависит от дозировки. Чем больше нальешь, тем выше градус. А в данной ситуации я понимаю, что градус находится в как раз подходящих для меня пределах, потому что меньше не подействует, а больше — я потеряю голову. Я выпиваю этот напиток. В голове проясняется, чувствую расширение сознания. Понимание очень многих вещей, ясность. Какой-то алкоголь наоборот — не затуманивает, а просветляет.

Потом двое из этих мужчин исчезают, я остаюсь с третьим. Мы не общаемся, но понятно, что у нас есть какая-то связь, общий процесс. Я чувствую раздражение. Думаю, куда же делись остальные. Даже вечеринка куда-то испарилась. По «сценарию» чувствуется, что так и должно быть.

Ведущий: Скажи несколько слов из предварительного контекста. В какой период жизни снился сон? Что ему предшествовало, какие события?

Л: Тогда я прочитала роман Влада Лебедько «Причастие (Великая Ересь)», а также его интерпретацию сказки «По щучьему веленью», где описывается процесс договора с силами, и думала над тем, чтобы ехать в Питер, знакомиться с автором. Ничего особого в жизни не происходило — но присутствовало ожидание чего-то нового. После сна пошли интересные события.

В: С чем у тебя ассоциируется вечеринка?

Л: С выражением «я чужая на этом празднике жизни». Вечеринка — это жизнь не задумываясь, жизнь неосторожная, агрессивная, цепляющая окружающих, нарочитая, масочная. Да, люди на вечеринке были похожи на участников маскарада. Жизнь без сердца. Когда человек считает, что ему хорошо, и выглядит вполне уверенно, но ранит окружающий мир и внутри давно мертв. От столкновения с такими людьми остается неприятное ощущение.

В: Далее ты ищешь, с кем бы уединенно и душевно общаться, и находишь трех мужчин. Есть какие-то ассоциации?

Л: Сразу вспоминается «Троица» Рублева. Не знаю, почему их трое. Так вышло. Три Ангела и Агнец в Чаше.

В: С чем ассоциируется какая-то ритуальность, присутствующая атмосфера смерти?

Л: Мистерия, Таинство, Жертвоприношение. Принесение в жертву чего-то дорогого для человека, но препятствующего развитию. Крах каких-то важных представлений. И атмосфера ужаса — как понимания, что никому не придется легко.

В: Ритуальные предметы, свечи…

Л: Возможно, это моя потребность все ритуализировать, сакрализировать, превратить в церемонию и торжественно обставить. А свечи схожи с неким огнем жизненности, огнем из глубин земли. То, что этот огонь озаряет лица троицы — возможно, некое укоренение в жизни, прикосновение к глубинным истокам.

В: А как с градусом, зависящим от количества напитка?

Л: Посвящение, испытание. Я ожидаю от этого напитка некой потери себя и горечи — а потом удивляюсь его свойствам, удивляюсь тому, что все произошло не так, как я ожидала. Я думала, что мне станет плохо, но мне стало хорошо. Напиток — это Чаша, не обязательно страдания. Возможно, просто ситуация, которая не налезет на привычные представления о мире, что-то разрушит. Это напиток ясности, он вносит какое-то прояснение в мою жизнь.

В: Потом все исчезает, и ты остаешься с одним из мужчин…

Л: Во-первых, это Таинство. Во-вторых, облом. Эти маски меня раздражали, но когда они исчезли, я почувствовала облом. Куда все делось, ведь было столько всего вокруг… Раздражающего, но привычного. На их фоне я могла чувствовать свою исключительность.

В: Как тебе кажется, этот сон предупредил какие-то события в твоей жизни?

Л: Да, с него все началось. Когда я решила, что мне нужно отделиться от веселящейся компании и не становиться подобной им, а искать что-то свое — это отобразилось некими ритуальными предметами. Это было как проверка моей готовности к будущим событиям, твердости решения. Если я не с веселящимися масками, то где я — это нужно понять. Если я в ритуальном пространстве, то насколько я готова к изменениям, к градусу. Насколько я серьезно воспринимаю ситуацию.

В: Можешь сейчас навскидку дать свою интерпретацию смысла этого сна? О чем сон?

Л: На поверхностном уровне сон довольно прозрачен, понятен. От «праздника жизни» я пришла к некой духовной работе. Безусловно, это посвятительный сон, приоткрывающий мне то, что предстоит пройти в ближайшем будущем. Отход от привычного образа жизни и взгляда на мир. Разрушение несоответствующих новому представлений о реальности. Более зрелое, серьезное отношение к жизни. Ведь во сне я ищу развлечений, а компания, в которую я попадаю, невероятно серьезна. Ужас присутствия смерти, которым веет от них, заставляет ощутить ценность происходящего со мной.

В: Представь образ вечеринки.

Л: Это холодная структура, не особо разумная. Она вовлекает в себя людей. Чтоб не задумывались. Если человек начнет задумываться, он начнет целенаправленно действовать, а вечеринка не может этого допустить. Пусть лучше люди будут пустыми, чем получат способность что-то изменить в жизни.

В: А как она выглядит?

Л: Мне сложно описать.

В: Хорошо. А цвет у нее есть?

Л: Такой яркий, карнавально-переливающийся.

В: Можешь побыть ею и рассказать о себе?

Л: Я сейчас вгружаюсь в нее.

В: Скажи: «Я — вечеринка из сна Лены».

Л: Я — вечеринка из сна Лены.

В: Расскажи о себе.

Л: Я классная, веселая. Легкомысленная, не задумываюсь ни о чем. Мне нравятся, когда люди веселятся в моем потоке, и я завлекаю новых. Чтобы им было хорошо и они тоже ни о чем не думали. Люди становятся невыносимыми, когда задумываются о чем-то. Мое предназначение — не давать им делать это.

В: У тебя есть какое-то послание для Лены?

Л: Мне не нравится то, что она делает, находясь в моем потоке. Она отвлекает людей от развлечений.

В: Что ты чувствуешь к ней?

Л: Боль и раздражение.

В: Даже боль? В каком месте находится эта боль?

Л: Левое плечо и немного область сердца. Как пробито стальным стержнем или стрелой.

В: Побудь этой болью. Назовись.

Л: Я — боль внутри вечеринки из сна Лены.

В: Расскажи о себе, боль.

Л: Я — тоска о вечном. Я воспоминание чего-то давно забытого, утраченного, но очень дорогого.

В: Что ты чувствуешь, боль?

Л: Разлуку с Тем, Кого я очень любила. Разлуку с Богом. Разделение. Я стремлюсь к Нему, мне хочется преодолеть это разделение. Я хочу целостности. Я стремлюсь к вечному.

В: Кто вызвал разделение в тебе?

Л: Так произошло. Человек сам это выбрал.

В: Какой человек?

Л: Любой. Люди разделились с тем, что им дорого, для того чтобы стремиться к единству и целостности.

В: Ты говоришь о Лене?

Л: Не только. Я ведь то чувство, которое любой человек может испытывать.

В: Ясно. Сделай вдох-выдох и почувствуй себя мужчинами, которые сидят в окружении свечей в ритуальной обстановке.

Л: Я — мужчины из сна Лены. Мы смотрим на нее. Она чем-то ценна для нас.

В: Что вы чувствуете к ней?

Л: Она нам нравится. В ней есть нечто светлое и волшебное. Это бросается в глаза. Она интересна своим состоянием. Ей доступны два различных пространства — вечеринка и то, где пребываем мы. Мы не можем проникать в пространство вечеринки, оно чуждо нам, уже не интересно. Вечеринка не пускает нас к себе. А Лена может быть и там, и здесь.

В: Скажите немного о своем ритуальном настроении, ощущении присутствия смерти.

Л: Это Лена чувствует ужас смерти, боится умирать. А мы давно умерли и уже не боимся.

В: Что вы означаете во сне Лены?

Л: Ее жизнь, ее путь.

В: Ее путь умер?

Л: Нет. Просто у нас отпало все лишнее. А ее это пугает. Она говорит, что от нас веет смертью. Да, какие-то смерти мы пережили. Но мы намного ближе к реальной жизни, к корням, к источнику. Как Лена я сейчас чувствую, что по телу проходит волна сильного жара, идущая как из-под земли.

В: Спасибо. Сделай вдох-выдох и побудь, пожалуйста, напитком с изменяющимся градусом.

Л: Я — напиток. Чувствую живость, подвижность, ртутность, текучесть. Ясность, интерес ко всему. Мой интерес вгрызается, втекает в окружающее пространство, мне все любопытно, все хочется узнать, расшириться по максимуму. Наверное, такие свойства я и передаю всем, кто выпьет меня.

В: Кто тебя приготовил?

Л: Эти трое и приготовили, по рецепту Меркурия. Мой образ — золотистого напитка — используют в ритуалах, призывающих бога Меркурия.

В: Спроси, пожалуйста, у бога Меркурия, какое послание он передал Лене через тебя?

Л: Меркурий говорит: «Пусть готовится», и хитро улыбается.

В: К чему ей нужно готовиться?

Л: К работе, на которую заявилась. Хочет работать — пусть работает.

В: Скажи, Меркурий, а зачем ей это нужно?

Л: Захотела. Сама, наверное, не знает, зачем ей это нужно. Согласилась работать. Наверное потому, что сама толком не знает, зачем. Пусть работает, а там прояснится. Кстати, в образе Лены я, Меркурий, чувствую себя не очень комфортно. У меня как голову сжимает — наверное потому, что Лена человек и сознание у нее ограничено в сравнении с сознанием бога. Кажется, я понимаю, чего она хочет от работы со мной. Она хочет, чтобы ее сознание расширилось.

В: Побудь, пожалуйста, расширенным состоянием сознания, наступившим, когда ты выпила напиток Меркурия.

Л: Я — расширенное сознание Лены. Я спокойное, прозрачное, обостренное. Обостренное восприятие жизни.

В: Что ты чувствуешь?

Л: Покой и легкость. Я могу расширяться до размеров Галактики, могу сжиматься до точки. Спокойно, без суеты и лишних усилий. Просто потому, что интересно. Еще чувствую тоску. Тоску бесконечности. Обреченность человеческого бытия и бытия вообще. Все повторяется, все циклично, день сменяет ночь, вселенные рождаются и гаснут. Экзистенциальная заброшенность. Космический холод.

В: Скажи, пожалуйста, у тебя есть послание к Лене?

Л: Не стремись становиться совершенной. Это все уже было. Ты успеешь все, что нужно. Не торопись. У тебя другие задачи.

В: Какие задачи?

Л: Жить. Не рваться обратно в космос, не захватывать осознанием галактики, это не самое важное сейчас. Пусть тоска о вечном и бесконечном остается в ней — как напоминание. Но сейчас Лене нужнее проживать человеческую, человечную жизнь. Если просветлеть слишком рано, можно не постичь то, зачем рождался.

В: Побудь мужчиной, с которым ты осталась в конце сна.

Л: Я — мужчина, с которым Лена осталась в своем сне.

В: Что ты символизируешь во внутреннем мире Лены?

Л: Последствие ее выбора. То, с чем она столкнется, с чем ей предстоит работать. Разрушение устаревших конструкций ее сознания.

В: Почему все исчезли? Вечеринка и два других.

Л: Два других просто стали невидимы. Отошли, чтобы позволить Таинству произойти. А вечеринка стала Лене неинтересна и она ее не замечает. Лена забыла о вечеринке, вечеринка забыла о ней.

В: Лена, что ты сейчас чувствуешь?

Л: Легкость. Тоску — по вечности и бесконечности. Еще раздражение, что рушатся какие-то мои представления, что все получается не так, как я думала. Еще меня как обволакивает тепло любви. Я чувствую себя любимой.

В: Хочешь все это перепрожить? Начальная точка та же, а куда выйдешь — неизвестно. Рассказывай в «здесь-и-сейчас» и не бойся, что бы ни происходило.

Л: Я вхожу в пространство вечеринки. Это ночной клуб. Много людей, они танцуют. Мне хорошо, я себя чувствую комфортно. Я могу входить в это пространство и выходить из него, мое внутреннее состояние стало стабильнее, его не так легко изменить. Я могу отрываться в веселой компании, не теряя себя, своего комфортного состояния. Я вспомнила, что в этом пространстве раньше находились три мага из моего сна. И они появились в центре клуба, как бы в ином пространстве, в параллельном мире. Этот мир напоминает шарик — цветной шарик в центре ночного клуба. В этом шарике сидят трое мужчин, в ритуальной мистической атмосфере. Эта атмосфера родная для меня.

Стены этого ночного клуба, с танцующими людьми, с полутьмой и светомузыкой — все начинает кружиться, образует вихрь. Люди становятся похожими на нежить — вампиры, скелеты. Меня не пугает это и не отвращает. Я принимаю их такими — мертвыми. Поток их мертвости очищает меня, уносит отжившее, отмершее. Ночной клуб стал вихрем некротических энергий, убивающим меня и приводящим к преображению.

Я становлюсь больше, чем все это пространство. Я прозрачна, и вихрь проходит сквозь меня. Все плотное, непрозрачное, цепляется за некро-поток и уносится им. Я остаюсь на месте, меня это не тревожит. Я знаю, что так все и должно происходить. В вихре смерти я вижу живой цветной шарик, в котором сидят три мага в ритуальной обстановке. Я хочу к ним проникнуть. Что-то сопротивляется этому. Появляется слово «герметизм». Ситуация герметично закрыта от изменений. Очищенную потоком смерти, меня затягивает в шарик ритуального пространства. Я сижу с ними.

Они трансформируются. И теперь выглядят как мифические животные — орел, лев, бык. Я оказываюсь четвертой, человеком. Орел дает мне Чашу.

В: Что ты чувствуешь?

Л: Я чувствую себя частью этой конструкции. Так и должно быть.

В: Состояние благостное?

Л: Да. С элементами азарта. Мне хорошо, и я знаю, что сновидение будет разворачиваться в моей жизни еще какое-то время после.

В: Можешь дать интерпретацию этого сна с новой точки зрения?

Л: Возвращение меня к Жизни.

В: Это произошло сейчас, при перепроживании?

Л: Это решение, которое я приняла в то время, когда мне снился этот сон. Я была в процессе принятия важного решения, и приснившийся в это время сон показал мне возможный путь для реализации этого решения. Если раньше я стремилась к уходу от жизни в ритуал, мистерию, то в сновидении я повернула в сторону Мистерии Жизни.

Перепроживание смерти во сне

То что мы не хотим видеть в яви, приходит к нам во снах. И если немного присмотреться, сны дают смысл, атмосферу и направление работы с тем, что мы как душа или как личность отвергаем в яви.

Опытный сновидящий может пройти образную смерть-возрождение по сюжету сновидения. Он видит окружающий мир, таким, как он есть, и, значит, может творить из него то, что он хочет.

Перестав бороться и следуя естественному ходу сна, ведущему к любой развязке, будь то хоть смерть, сновидец преображает рефлекторное привычное отрицательное, отталкивающее действие в позволение и приятие, при этом переступая границы своих образов поведения и чувственных привычек. Таким образом, преодолевается один из самых главных страхов — страх неудачи. По сути, страх неудачи это боязнь отказаться от насильственного вмешательства в ход жизни с тем, чтобы подогнать её под свой образец, это нежелание видеть нечего кроме некоего избранного образца хода событий и проявления чувств.

В нашей практике есть случаи, когда сновидцы в сеансах перепроживания сновидений накапливают большое количество полных проживаний снов со всевозможными концовками. Например гибель сновидца или воплощаемого им образа во всевозможных формах. После такого процесса остаётся ощущение душевного облегчения, глубокого расслабления и благости. Впоследствии в реальных сновидениях им удаётся прожить, не свернув с пути, трагическое завершение сна. Такие сновидения обладают большой целительной силой, после них остаётся чувство целостности, полноты и покоя. Особенно здесь ценна смерть или казнь во сне. Проживание смерти во сне ведёт, как это не парадоксально, к возрождению и обновлению.

Пробуждение из сна раньше, чем произойдёт самое страшное или волнующее, притягательное, у большинства людей происходит от страха пережить сильные чувства или увидеть что-то пугающее и «неблагоприятное». Происходит предчувствование возможной боли и выход из ситуации просыпанием в явь. Но, так или иначе, однажды приходится столкнуться с тем, что мы боимся. Больше всего, пожалуй, большинство людей боятся унижения. Пройти через свой страх, страх унижения, означает пройти через риск уничижения, уничтожения в образе или в каком то качестве и стереть границы, принять вызов неизвестного. Таков парадокс, проходя через страх, мы исцеляемся. Именно страх возводит в нас стены, деля на нужное — послушное и хорошее, и не нужное — неуправляемое и плохое.

Это — не модное нынче «осознанное сновидение», в котором нужно вспомнить что происходящее — это безвредный несуществующий сон и тем самым, в общем то, хоть и взять полный контроль над образами, но зато лишить их душевного происхождения.

Наоборот, сновидящий с полной ответственностью принимает свои сны, как совершенно реальное, и живёт в них, рискуя, боясь и проходя страшное неведомое и смущающее. Это не игрушка. Таков путь к освобождающему и исцеляющему сновидению. Нужно ясно помнить, что сновидения реальны и иногда бывают опасны. Проходя их, сновидец обретает способность справляться с разнообразными страхами, пройдя которые можно увидеть освобождающее сновидение. Это такой сон, в котором случается проживание истинного бытия, а кризис разрешается творчеством сновидящего «эго» совместно с более глубинным центром, с источником сновидений, которым является душа. Это момент слияния и любви души и эго с жизнью.

Исцеление можно рассмотреть как разрешение противоречий в душе, теле и в жизни. Явным выражением любого противоречия является противник. То, как мы ведём себя с противником во снах, явственно показывает наш подход к самим себе и к жизни в целом. Если мы избегаем противников во снах, это нездоровое явление. Этим выражается неготовность или нежелание встречаться с реальностью яви. Нездоровое в нас пытается заставить нас спать дольше, чем нужно, и избегать реальности внешнего мира. Нездоровье это и гнев на мир, когда что-то не получается, и жизнь в фантазиях, не проявленных в реальном мире. Нездоровы все попытки отделить свои мечты от жизни.

Сны с проявлениями тьмы, хаоса, ужасами и всевозможными трудностями и нелепицами не являются свидетельством невротичности, психотичности, иных душевных дефектов или преступности человека, которому они снятся. Такие сны всего лишь точно указывают — с чем и как надо работать для достижения большей целостности. Люди опытные в работе со сновидениями имеют более широкое чуткое и точное видение жизни, и могут решать гораздо более серьёзные ситуации, чем средний человек, пытающийся жить обычной «правильной» жизнью. Попытка развиваться духовно и добиться исчезновения во снах противников и «демонов» не сможет осуществиться, поскольку эти персонажи присутствуют, чтобы нас уравновесить и заставить осознавать себя и свои реальные возможности. Стремясь отождествится только с положительным, мы нарушаем равновесие и лишаемся выбора, практически отрезав у себя половину мира.

Эго называет хорошим то, чем оно может управлять или как-то удовлетворять потребность в управлении, и стремиться отбросить, отрезать, забыть то, чем оно управлять не может.

Наши «демоны» это то, что мы не можем контролировать. До тех пор, пока мы не решимся встретиться с ними и признать их существование, придётся бороться с неким непостижимым «роком», таинственной «судьбой», которым мы всегда проигрываем. В конечном итоге нет другого выхода, кроме как встретиться лицом к лицу с тем, что мы больше всего боимся.

Противник в сновидении это любая опасная ситуация, или персонаж, воспринимаемый как разрушительный или противоположный. Инстинкт и некий личный опыт подсказывают, что лучше или проще убежать, чем спокойно встретиться с противной силой. Это временная отсрочка. «Враждебные» силы будут разрушать нас из-за нашего же сопротивления в виде бегства. Убегая, мы отдаём силу тому, кто за нами гонится. Таким образом, бегством мы ослабляем, предаём себя сами.

Больше всего мы обычно боимся того, что не смогли принять внутри себя, боимся быть «не такими», «не правильными». Сам страх появляется от возможной утраты. Мы боимся множества вещей, образов, возможностей, и большинство страхов связаны не с реальной, а с вероятной потерей. То есть, в основном, мы боимся возможностей, вероятностей. Стоит ли бояться того, что не существует? Здесь исцеление от страха происходит от удержания себя в настоящем моменте, не строя возможных проекций в будущее и не отвлекаясь на прошлое. Когда это состояние случится, вы поймёте, что это просто возможно, а раз так то почему бы этому не быть?

Неспособность уснуть часто связана с потребностью в осознании подавленных впечатлений и переживаний. По причине напряжения чувств, для вытеснения расслабиться невозможно и сон не приходит.

Разрешите себе чувствовать и видеть события собственной жизни. Для начала перенесите впечатления из головы, а потом и души на бумагу. Если вы сделаете это искренне и добросовестно, сон придёт. Записывайте свои сновидения.

По достижении целостности на внутреннем уровне взаимоотношения с внешним миром тоже улучшаются. Потребность в исцелении, сама память о целостности имеет целиком духовный характер и Творца всего сущего своим источником.

Сопротивление любой силе делает её разрушительной. Тут основной смысл в слове сопротивление, именно оно разрушает того, кто сопротивляется, окрашивая действующую силу в разрушительной оттенок. Включение её в круг потенциального преображения позволит разрушительным силам, представляющим архетип противника занять естественное и животворное место.

Далее мы приводим описание сновидения, в котором сновидец проснулся в момент опасности, и перепроживание смерти-возрождения. В этом случае, как и в предыдущем используются также техники, с которыми мы познакомимся в следующих главах.

Николай: Я с сестрой (похожей чем-то на мою жену, хотя сестры у меня нет) сижу в комнате. Похоже, что мы — дети лет десяти. Мы ждем маму. Смотрим телевизор. Дверей в квартире две. Одну кто-то открыл — наверное мама, но почему-то не идет. Я волнуюсь, где мама и кто же открыл дверь. Иду посмотреть. Открываю вторую дверь и с ужасом вижу на полу тень с занесенным топором (кто-то спрятался и готов меня ударить). Это неотвратимо. Я сжался в проеме между дверьми, парализованный страхом, пытаюсь беззвучным пропавшим голосом позвать сестру. Просыпаюсь в холодном поту.

Ведущий: Начнем с ассоциаций. Сначала общие ассоциации от всего сна.

Н: Вспоминается детство. Ситуации, когда я оставался один дома и действительно боялся. Боялся привидений каких-то. И сидел в напряжении, пока не приходили родители. Вспоминается несколько кадров из того времени. Вспоминается подружка, с которой я был дружен в возрасте 7-10 лет. Ее, кстати, звали как и мою жену — Оля. Кстати, сейчас я днем не запираю свою квартиру, когда я дома. Еще вспомнилось, что вчера вечером я думал об одном моем знакомом, которому скоро будет сорок лет. Он выступает везде в роли эдакого всезнающего проповедника, умеет умно говорить. Я однажды хотел было указать ему на то, что он сросся с этой личиной проповедника, но он самодовольно победил меня в этом споре, и после я уже не старался ему что-то доказывать. А вчера я думал что-то про астрологию и про оппозицию Уран-Плутон, которая обычно проходит в гороскопе в возрасте около сорока-сорока одного года. Во время действия этого аспекта у человека слетает много шелухи, а тем, кто особенно сросся со своими личинами, приходится особенно туго, некоторые даже умирают вместе с личиной, которая должна умереть. Вот я и подумал про этого знакомого, что сейчас он самодоволен, а через год как-то еще запоет… Эта ассоциация приводит меня к мысли о том, что за образом убийцы, который собирается убить меня топором во сне, стоит архетип Урана. Именно Урана, а не Плутона, так как Уран действует быстро и сокрушительно. Во сне он собирается убить меня в возрасте около 10 лет, то есть, получается, что он собирается убить во мне некую инфантильную часть. Но я, к сожалению, просыпаюсь. Именно поэтому я хочу перепрожить этот сон и дать этому случиться. И действительно, сейчас в моей жизни такой период, когда быть дальше инфантильным уже невозможно. С этой точки зрения сон достаточно прозрачен.

В: Когда ты дошел до места с Ураном, я начал очень интенсивно зевать. Для меня это всегда знак того, что происходит некий трансформационный процесс. Поговори еще с образами сна.

Н: Девочка из сна говорит, что она олицетворяет мою незрелую, но, тем не менее, преданную Аниму. Именно ее я хочу призвать на помощь в последний момент. Телевизор символизирует поток бытового сознания, содержащий разный хлам. Как раз то, чем и занята моя инфантильная часть. Две двери означают двойное дно. Одна из дверей открыта. Означает это то, что я взрослый человек и играю роль взрослого, но вторым моим дном является инфантилизм. Фигура за дверью — это и есть сам Уран, как он мне сейчас говорит. И он собирается эту мою инфантильную личину разбить. Кстати, в моем гороскопе Уран сейчас тоже в очень активной позиции.

В: Я зеваю еще чаще…

Н: Еще несколько ассоциаций. У меня была подавленная жестокость к детям. Несколько раз я как бы неумышленно причинял маленьким детям небольшие травмы физические. Одного с качелей столкнул. В сторону другого кинул камешек, да попал ему в голову — ссадина. И еще несколько случаев вспоминается. Потом, уже, будучи взрослым, я боялся держать малышей на руках. Я почему-то думал, что непременно уроню их. То есть, такая вот вытесненная агрессия. Даже одно время у меня был страх, что я могу с кем-то, кто хрупкий и беззащитный, что-то сделать, нанести вред. Страх, как верхняя часть айсберга — вытесненной агрессии. Страх смерти ребенка… Желание смерти ребенка… желание смерти себе… Это свободные ассоциации… Может быть, мать хотела сделать аборт, когда была беременна мной?… Тогда, получается, что во сне могут быть перевертыши смыслов. Мама, которая хочет меня убить… Во сне я же ждал маму… Я хочу кого-то убить, какого-то ребенка… Я хочу убить себя… С этими ассоциациями сон мне пока менее понятен, чем с поверхностными…

В: Я чувствую, что ты достаточно хорошо раскачал ассоциативный ряд. Его не обязательно понимать интеллектом. Но теперь ты готов перепрожить сон.

Н: Да, я нахожусь в глубоком состоянии, окруженный образами.

В: Начинай перепроживание.

Н: Я — маленький мальчик лет десяти. Сижу в своей детской комнате. На кроватке в халатике лежит девочка, возможно моя сестра. Я в детстве часто мечтал, чтобы у меня была младшая сестра… Я переключаю программы телевизора. Телевизор старый, где программы переключаются круглым рычагом. На разных программах показывают Олимпийские игры — я в детстве любил смотреть. На одной — хоккей. На другой программе — лыжники. Фигурное катание… И вдруг, я слышу, что кто-то открыл входную дверь. Девочка говорит — «наверное, мама пришла». Я продолжаю щелкать переключателем программ. Но никто не проходит. Мама не появляется. Я понимаю, что дверь открылась, а никого нет. Возникает страх и напряжение.

В: Представь образ этого напряжения.

Н: мне представляется человек, который держит у виска пистолет с взведенным курком, пистолет с барабаном, то есть, человек этот играет в «русскую рулетку». Он не знает, холостой патрон или настоящий. И вот минута напряженного ожидания перед выстрелом. Такой образ. Это как раз образ моего напряжения во сне. Я не знаю, что там за дверью, но предчувствую, что может быть, что-то очень страшное. Вот человек этот наконец выстрелил. Там оказался настоящий патрон. В голове дырка. Полное расслабление после напряжения…

В: А что ты чувствуешь сейчас?

Н: Как ни странно, но я тоже расслабился. Я знаю, что за дверью кто-то стоит, но уже не боюсь. И иду в прихожую. Я чувствую, что как только я открою дверь, произойдет что-то фатальное.

В: Позволишь этому свершиться?

Н: Да, я собираюсь дать этому произойти. По телу поток жара и мурашек проходит. Я открываю дверь. Там стоит большой человек с занесенным топором. Я смотрю на него несколько мгновений. Он опускает топор на мою голову и рассекает ее. Перед глазами темно. Меня убили. И мне спокойно. Я чувствую, что тело мое сползает по стене. Звуки становятся далекими и гаснут. Тишина. Онемение….. Теперь я парю над собственным телом, телом мальчика. Я вижу это уже со стороны. Вижу разрубленную голову, кровь вперемежку с мозгом. Но нет ни страха, ни отвращения. Спокойствие.

В: что хочется?

Н: А в том-то и дело, что ничего уже не хочется. Все уже свершилось. Мучительное напряжение разрешилось. Я расслаблен и спокоен. Появляется в дверях девочка. Она вдруг начинает расти и вырастает в красивую женщину. У нее в руках пузырек с какой-то жидкостью. Она льет жидкость на разрубленную голову, и голова срастается. Сознание мое возвращается в это тело, которое оживает. Я снова чувствую себя внутри. Но я уже не маленький мальчик. Я мужчина своего возраста. Женщина берет меня за руку, и я поднимаюсь. Мы обнимаемся, оставляем квартиру открытой. Уходим из этого дома, не взяв себе ничего. Это детская квартира. Мы уходим во взрослый мир. Эта женщина — моя Анима, но уже повзрослевшая. Позволив убить себя маленького, я повзрослел. Очень приятные ощущения в теле. Я уверен в себе, и моя Анима в безопасности со мной. Мы идем по улице. Вот мы уже где-то загородом. Летнее поле. Цветы, запахи, вечереет, стога сена. Вечереет. Я один — она незаметно впорхнула в меня сзади. Я развожу костер. Где-то неподалеку деревня. Я понимаю, что я — дома. Эта деревенская летняя местность и костер — очаг — мой новый дом. Мне хорошо и свободно.

В: На этом можно заканчивать.

Н: Да. Важно было не только, что я позволил себя убить, но и то, что потом возродился уже зрелым человеком. Новая жизнь началась.