Армии монголо-татар X—XIV веков

Источники донесли до нас сведения о военном могуществе протомонголов ухуаней и сяньби - еще в первые века нашей эры. Закованные в железные латы вместе со своими боевыми конями, сяньбийские копейщики, а также легковооруженные конные лучники принесли своим повелителям власть над Центральной Азией и Северным Китаем. С VI в. гегемония в этих регионах надолго перешла к тюркским племенам. Но в X в. на арену истории вышли кидани. Тогда эти кочевые племена населяли Южную и Западную Маньчжурию. Язык их относят к южно-монгольской группе, которую ныне представляют дахуры Приамурья. Кидани были известны китайцам еще в IV в. н. э. В VII–IX вв. они подразделялись на двенадцать племен, два из которых позднее распались. С VII в. племена объединились в конфедерацию во главе с правящей династией из рода Дахэ. Свой правитель имелся и у каждого из племен. Постепенно из этнических групп они превращались в территориальные единицы. Свои войлочные юрты во время перекочевок кидани ставили на повозки. На стоянках жилища располагали по кругу, с юртой главы рода в центре. В свою очередь, этот круг обводился кольцом повозок, надежно защищавшим от внезапного набега соседей. Такое устройство лагеря по-монгольски называется курень. Самыми большими и богатыми были курени правителей племен. Ставка племенного вождя охранялась дружиной, которая со временем превратилась в гвардейский отряд в 500 воинов. А все войско киданьской конфедерации насчитывало около 40 000 бойцов — дружинников-гвардейцев и ополченцев. Несмотря на такую численность, армия киданей до X в. обладала, видимо, невысокой эффективностью. Об этом говорит факт почти постоянной — с VII в. — подчиненности киданей сначала древнетюркскому каганату, потом уйгурам, позже — кыргызам. Причина, видимо, в том, что конфедерация киданьских племен не отличалась стабильностью и сплоченностью. «Заявленная» численность существовала скорее в теории, чем на практике. А если такое войско и собиралось, то вряд ли надолго, да и без централизованного командования. Ситуация резко изменилась в первое десятилетие X в.: хан Амбагянь из знатного рода Елюй сверг правящую династию Дахэ и объединил киданьскне племена в монолитное государство. Себя он провозгласил каганом — императором. За три десятка лет новая империя захватила гигантские пространства от Приамурья и Приморья на северо-востоке до тангутских пустынь на западе. К 940 г. был захвачен север Китая с главным городом Бэйцзином (современный Пекин). Империя получила китайское название Ляо — «железная».

Организация войска

Ляо была действительно железной военной державой. Армию называли «щитом государства». А основная государственная доктрина выражалась просто: «Государство в военном деле полагает основой любовь к пароду. Народ богат — воинов много. Воинов много ~ государство неколебимо». Ядром военной машины киданьской империи была гвардия «живота и сердца» — корпус личных императорских воинов, располагавшийся непосредственно в императорской ставке. Корпус этот, называвшийся ордо. насчитывал вначале около 2000 бойцов, а позже возрос почти до 100 000. Ордо представлял собой тяжеловооруженную конницу, формировавшуюся из лучших — сильнейших, храбрейших и надежнейших воинов всех киданьских племен. Постепенно в нее стали включать и наиболее выдающихся воинов из числа пленных, а также подчиненных китайцев и бохайцев. Личный состав ордо, его качественный уровень тщательно контролировался: ведь на нем лежала ответственность за безопасность часто кочующей ставки владыки империи.

Со временем, из-за неразрывной связи ставки императора и ее охранного корпуса термин «ордо» в монголоязычной среде стал покрывать оба эти понятия. Экономически ордо был достаточно самостоятельным: он обладал собственной казной из награбленной в войнах добычи. Но в случаях экономических затруднений каган не жалел и собственных средств, и средств имперской казны для снабжения гвардии деньгами, зерном, лошадьми и т. п.

С открытием военных действий ордо мобилизовывался первым, со скоростью, вызывавшей удивление иноземцев. Разумеется, поскольку полная численность ордо была столь большой, то лишь часть его находилась при ставке, а во время войны образовывала самостоятельную воинскую единицу, постоянно находившуюся при особе императора. Значительная часть ордо действовала в виде территориальных подразделений, неся охрану ставок местных правителей — обычно принцев крови из рода Елюй или мужей принцесс этого рода, а также образуя ядро местных военных формирований.

Нерегулярные воинские формирования империи Ляо состояли из двух компонентов: ополчения собственно киданьских племен и, позднее. — ополчений покоренных народов. В последнем случае использовались прежде всего китайцы и бохайцы: покоренные кочевники были малонадежны и плохо контролировались, а из многочисленных оседлых китайцев и бохайцев удавалось формировать пехотные, инженерные части, а также конницу, особенно тяжелую. Правда, на первых этапах после оккупации севера Китая местные жители полностью отстранялись от возможности воевать: им даже запрещалось делать луки и заниматься военной тренировкой — облавной охотой и игрой в конное поло. Да и позднее это население оставалось безоружным в мирное время. Оружие выдавалось ополченцам только из казенных арсеналов и только с объявлением войны. Гем не менее численность вспомогательной армии оказывалась при необходимости огромной — от нескольких сотен тысяч до миллиона, так как каждая семья при мобилизации должна была отправлять в армию двух мужчин.

Вся масса киданьских войск была учтена военным ведомством империи, и все воины в возрасте от 15 до 50 лет были занесены в специальные мобилизационные книги.

Военные действия кидани открывали торжественными ритуалами. Сначала в жертву духам Неба, Земли и Солнца приносили светло-серого быка и белую лошадь. Потом следовали жертвы духам предков, а также знаменам. После этого изготовлялись 200 серебряных пластинок, которые особые курьеры развозили по мобилизационным пунктам: пластинки служили мандатом и сигналом к мобилизации. Возвратившийся курьер сдавал пластинку — вместе с распиской в ее получении — лично императору.

Воины, прибыв на сборный пункт, дожидались, пока их найдут в списках и сделают отметки о прибытии. После проверки наличия войска выстраивались, и местные командиры с присланным императором военным чиновником осматривали оружие и снаряжение. Каждый отряд получал знамя и барабан, которые считались святынями военной части, их утеря была страшным бесчестьем.

Затем все войска сводились в один традиционный пункт сбора — в местности, называемой Юваньин. Там император лично устраивал смотр войск и назначал одного из военачальников главнокомандующим с титулом юваньсувай. Ему вручались знамена и обоюдоострый меч. он командовал всем войском и центром. Как каждое войско кочевников, киданьская армия. кроме центра, имела еще правое и левое крылья. Командующие крыльями имели титул дутун.

Если император сам не отправлялся на войну, устраивалась специальная церемония. В одном из пунктов вдоль пути следования войск выстраивали приговоренных к смертной казни. Всадники, проскакивая мимо, расстреливали их из луков. Аналогичная церемония проводилась и при возвращении войск, только в этом случае преступников заменяли военнопленные.

Киданьская армия делилась на части по десятеричной системе. Отряды самые малые ~ в 5 человек в сводились в десятки, те — в сотни, 6–7 сотен составляли полк. 10 полков образовывали «дивизию» — дао, 10 дао — «крыло». Во время похода войско прикрывалось 30-тысячным соединением из отборных воинов. Авангард состоял из 3000 опытных и стойких копейщиков. Со всех сторон войска на расстоянии 20 ли (порядка 10 км. — Ред.) рыскали разведывательные отряды по 10 человек.

Особо усиленной была охрана лагеря, поскольку он не укреплялся сколько-нибудь серьезно. 10 000 воинов посменно несли караульную службу на расстоянии 20 ли от лагеря со всех сторон.

Военное искусство

Поведение киданьской армии на территории противника отличалось исключительной жестокостью. Кормилось войско всегда и прежде всего за счет ограбления запасов местного населения. Более того, после реквизиции продовольствия провиантские отряды вырубали сады, вытаптывали поля и тотально уничтожали мирных жителей, включая женщин и детей, расстреливая их из луков и пращей, забивая срубленными тут же жердями. Для осадных работ использовали грушевые, тутовые и каштановые деревья садов, а также толпы захваченных здесь же мужчин, которых гнали перед собой во время осад и штурмов.

Как всякое конное войско, армия киданей предпочитала осадам городов полевые сражения. В них применялись все основные принципы, которые веками использовали и совершенствовали кочевники: внезапное нападение, дабы застигнуть врага на марше, не построившимся для боя, разгром противника по частям, для чего использовались ложные отступления, засады и т. п.

Огромное значение придавалось психологической обработке противника с целью сломить его боевой дух. Для этого специальные агенты распространяли панические слухи, для того же применялся и тотальный террор против пленных и мирного населения. Существовали и специальные запугивающие приемы: по пути следования вражеской армии, особенно ночью, жгли траву, зажигали многочисленные костры и факелы, создающие преувеличенное впечатление о численности киданьской армии.

Полевое сражение обычно разворачивалось следующим образом. Перед боем воины надевали вооружение на себя и своих боевых коней; поскольку во время марша все оружие везли в повозках, а на боевых коней не садились, то и всадники и кони были свежи и полны сил. Доставались из повозок и знамена. Перед основным сражением специальные отряды проводили разведку боем с целью выяснить количество воинов врага и его расположение. После этого старались окружить врага со всех четырех сторон.

Бой начинался атакой лучников, которая продолжалась до тех пор, пока противник не побежит либо не расстроит ряды. Затем вступали в действие копейщики и воины с мечами, довершавшие разгром. Если противник проявлял стойкость, отряды лучников менялись; отдыхавшие в перерывах пили брагу. Когда уставали все лучники, противника держали в напряжении тем. что перед его строем гоняли с наветренной стороны взад и вперед коней с привязанными к хвостам метлами, так что в лицо, в глаза вражеских воинов летели тучи пыли. Чтобы добиться их изнеможения, кидани могли продолжать атаки лучников и два. и три дня. Разбитого противника старались уничтожить до конца, преследуя и вступая в бой с уже разгромленным и отступающим врагом.

Как во время полевой, так и во время осадной войны кидани старались захватить и перерезать пути сообщений, дабы расчленить войска противника, не позволить ему свободно доставать провиант, перебрасывать подмогу осажденным или другим своим частям.

Как ни претили киданьским номадам осадные военные действия, они вели их весьма квалифицированно. Разумеется, при любой возможности старались взять город быстро, не прибегая к долгим и громоздким осадным работам. Для этого делали ставку на внезапный захват налетом, либо применяли древнейшим прием кочевников: укрыв в засаде основную часть войска, другую часть приводили к стенам и устраивали ложный штурм и ложное же отступление. Когда защитники открывали ворота и делали вылазку, свежие части стремительно выходили из засады и либо сразу врывались в город, либо набрасывались на вышедших защитников, громили их и входили в город на их плечах.

Если же город обладал сильными укреплениями, большим и хорошо вооруженным гарнизоном, необходимыми средствами жизнеобеспечения, и не собирался сдаваться, к и дани проводили правильную осаду. Для этого город Отрезался от всех путей сообщения. Одна треть войска занималась только вопросами изоляции как от гарнизона, так и от внешнего нападения. Часть войск занималась опустошением окрестностей: постройки сносились, продовольствие и скот реквизировались, а частично уничтожались, деревья вырубались и доставлялись для осадных работ. Мирное мужское население также пригонялось для осадных действий. Эти пленники работали носильщиками, под огнем защитников заваливали крепостные рвы, под присмотром специалистов изготовляли детали осадных сооружений, подтягивали осадные башни и метательные машины (построенные китайцами по китайским чертежам) к стенам городов. А когда начинался штурм, эти же мирные пленники, подталкиваемые киданьскими копьями и палками, первыми лезли на стены под стрелы и камни своих же соотечественников, приводя их тем самым в замешательство. Любимым инженерным приемом киданей. направленным на разрушение как стационарных, гак и полевых укреплений противника были, если позволяли условия, «гидротехнические мероприятиям: строилась плотина и временный водоем, в нем накапливалась вода, после чего плотина разрушалась, и бурные потоки устремлялись па лагерь или крепостные стены врага.

Судьба защитников упорно оборонявшегося города обычно была ужасна: их поголовно уничтожали. Так что, как видим, исключительная жестокость, тотальный террор по отношению к противнику, явленные миру в XIII в., не были прерогативой монголов Чингиз-хана, но были заложены тремя веками ранее.

Кидани умели не только разрушать чужие укрепления, но и создавать собственные. В качестве долговременных укреплений они строили равнинные крепости, квадратные или прямоугольные в плане, со стенами из утрамбованной земли, с угловыми башнями, несколькими ворогами. Иногда внутри крепости строилась цитадель, а вот рвы рылись не всегда· Изредка, в силу природных условий, стены крепостных сооружений складывались из каменных плоских плит и параллелепипедов, уложенных перемежающимися слоями, без раствора, но очень прочно.

На коренной территории киданей — в Маньчжурии-пространство внутри крепостных стен застраивалось, то есть это были города; на территории же Монголии это пространство либо частично заполнялось юртами, либо оставалось пустым: это были убежища в военное время.

Передвижная станка императора, называвшаяся набо, также славила своеобразным полевым укреплением, В «Истории киданей», В Лунли особенно подробно описана зимняя набо: «Императорская юрта была окружена крепкой оградой из копий, связанных волосяными веревками. Под каждым копьем имелся черный войлочный зонт для защиты охранников от ветра и снега. За копьями стоял ряд небольших войлочных юрт. В каждой юрте — пять вооруженных человек… Для защиты всей ставки использовалось четыре тысячи киданьских воинов, которые группами в тысячу человек каждый день попеременно несли караульную службу. За окружением запретного места ставились копья образовывающие частокол. Ночью копья вынимались, переносились и ставились вокруг юрты, в которой спал император. За ежами из копий против конницы противника выставлялись сторожевые посты и устанавливались сигнальные колокольчики для защиты в течение ночи».

Костюм

Благодаря китайской живописи на шелке и киданьским росписям на стенах гробниц, а также успехам китайской и монгольской археологии, мы можем сейчас ясно и подробно представить облик киданьского воина и все его боевое снаряжение. А в тексте китайской «Истории династии Ляо» описано полное «уставное» снаряжение кидав некого тяжеловооруженного всадника, поэтически называвшегося «железным коршуном».

Согласно этому тексту, «каждый имел доспех из девяти предметов, седло, узду, железные или кожаные, в зависимости от силы животного, доспехи для коня, 4 лука, 400 стрел, пику, дротик, булаву, топор, сложное древко вое оружие, меч, флажок для копья, молоток, шило, нож, огниво, лохань, чтобы поить лошадь, один доу сухой пищи, мешок для нее, крюк, зонт из войлока и 200 ни веревки для связывания лошадей. Все это воины запасали самостоятельно». Имущество это везлось во время похода в повозках.

Изобразительные и вещественные памятники позволяют конкретизировать этот перечень.

Киданьские мужчины, в том числе и воины, носили поверх распашной белой или крашеной рубахи долинные узкие халаты с длинными узкими рукавами. Халаты имели круглый ворот и глубоко запахивались на правую или левую сторону. Халаты шились всегда из однотонных тканей неярких цветов — серого, красно-коричневого, черного, темно-зеленого. Широкие штаны были обычно белого цвета. На ноги надевали войлочные чулки, закрывавшие колени, и кожаные черные или войлочные белые и серые сапоги до колен с очень широкими голенищами. Иногда на пояснице носили нечто вроде широкого мягкого войлочного корсета, имевшего внизу две набедренные лопасти. Такая деталь костюма была очень популярна у номадов Евразии с середины 1 тысячелетия н. э. и дожила до XIX в. у киргизов под названием бель де к. Бельдек мог окаймляться мехом, а у богатых — целиком шиться из дорогого меха. Голову покрывали маленьким тугим черным платком или невысокой четырехугольной шапкой с меховой оторочкой.

Мужская прическа киданей «туфа» очень выразительна: голова брилась сверху и сзади, спереди оставлялась челка, а на висках более длинные волосы заплетались в две косички, которые носили за ушами, или перед ушами, подобно ортодоксальным иудеям. Иногда выбривали все, кроме кос. Большинство носило только усы, некоторые — бороду или бакенбарды.

Важнейшим элементом снаряжения киданьского воина был пояс — кожаный ремень с металлическими бляшками, форма и материал которых говорили о социальном статусе его носителя. Наряду с кожаными носили и пояса из плотно сотканных полос ткани коричневого, черного, темно-зеленого. Широкие штаны были обычно белого цвета. На ноги надевали войлочные чулки, закрывавшие колени, и кожаные черные или войлочные белые и серые сапоги до колен с очень широкими голенищами. Иногда на пояснице носили нечто вроде широкого мягкого войлочного корсета, имевшего внизу две набедренные лопасти. Такая деталь костюма была очень популярна у номадов Евразии с середины 1 тысячелетия н. э. и дожила до XIX в. у киргизов под названием бельдек. Бельдек мог окаймляться мехом, а у богатых — целиком шиться из дорогого меха. Голову покрывали маленьким тугим черным платком или невысокой четырехугольной шапкой с меховой оторочкой.

Мужская прическа киданей «туфа» очень выразительна: голова брилась сверху и сзади, спереди оставлялась челка, а на висках более длинные волосы заплетались в две косички, которые носили за ушами, или перед ушами, подобно ортодоксальным иудеям. Иногда выбривали все, кроме кос. Большинство носило только усы, некоторые — бороду или бакенбарды.

Важнейшим элементом снаряжения киданьского воина был пояс — кожаный ремень с металлическими бляшками, форма и материал которых говорили о социальном статусе его носителя. Наряду с кожаными носили и пояса из плотно сотканных полос ткани.

Оружие

Набор наступательного и оборонительного вооружения монголов XIII — первой четверти XIV в., будучи в принципе традиционно номадическим, богат и разнообразен. Он прекрасно описан Иоанном дель Плано Карпини, Рашид ад-Дином, Фридрихом II Гогенштауфеном и другими, отражен в иранской и арабской миниатюре, китайской и японской живописи, представлен археологическими находками, особенно с территории бывшего СССР.

Основным оружием киданей, употреблявшимся практически всеми воинами, был лук. Киданьский лук имел очень крупные размеры, составился из прямой деревянной, обложенной костью рукояти, сильно изогнутых плечей, склеенных из нескольких слоев дерева, роговой полосы и слоя сухожилий под ней, и длинных, почти прямых рогов, обложенных костяными пластинами. Плечо лука снаружи оклеивали берестой, мехом либо тонкой кожей.

Стрелы имели довольно крупные стальные наконечники весьма разнообразных форм. Но в принципе их можно разделить на два основных типа — плоские и объемные. Плоские количественно преобладали и имели в основном форму узкого долота с ровным или округлым краем, либо были двурогими. Такие стрелы причиняли большие раны и предназначались для стрельбы по незащищенным объектам. Объемные наконечники обычно имели острие, были гранеными или трехлопастными. Их применяли для поражения противника в панцире — чтобы попасть в незащищенную точку либо пробить стеганый или кожаный доспех. Под наконечником нередко помещали роговую свистульку, так что при полете тысячи стрел издавали леденящий душу вой.

Налуч, сделанный, как правило, из меха, имел форму половины лука с надетой тетивой. Лишь один раз встречается изображение архаичного для киданьской эпохи налуча в виде мягкой меховой трубки, в которой лук хранился со снятой тетивой. Колчаны киданей почти во всех случаях показаны в виде плоского прямоугольного футляра, в котором стрелы помещены оперением вверх и выступают не менее чем на половину длины. Подвешивался такой колчан дном вперед и шился почти всегда из меха. Прикрепленный к его верхнему углу длинный хвост кошачьего хищника служил разделителем разнотипных стрел.

Этот гни колчана резко выделяет киданей из окружающих народов, где был распространен другой тип — длинный узкий футляр, полуовальный в сечении, расширяющийся книзу, с дном, направленным назад; в таком колчане стрелы располагались оперением вниз, и умещались в нем целиком. Только раз подобный колчан изображен на киданьском воине, но и тут он выделяется своими узкими пропорциями, пышной меховой оторочкой, круглой формой кармана устья. Еще с середины 1 тысячелетия н. э. весь комплект для стрельбы из лука носился на специальном «стрелковом» поясе, застегивавшемся, как правило, на крючок. Хотя, похоже, кидани не всегда строго держались этого обычая, порой помещая на одном поясе со стрелковым комплектом и клинковое оружие.

После применения оружия первого удара — стрел, в бой вступало оружие второго удара — копья. Все киданьские копья обладали наконечниками, специально приспособленным для удара конника по защищенному панцирем противнику: они имели узкие вытянутые пропорции, треугольное, ромбическое или почти квадратное сечение. Встречаются наконечники в виде узкого долота. Иногда наконечники имели кольцо-ограничитель на втулке — чтобы легче было выдергивать из тела поверженного врага. Нижний конец древка копья снабжался острым подтоком — для втыкания копья в землю. Пешие воины, особенно из охраны ставок правителей, использовали сложное древковое оружие — двурогие вилы, боевые трезубцы, алебарды, глефы-совни.

Во время внезапного налета, короткой стычки всадники использовали короткие метательные копья-дротики. Киданьские дротики имели острые наконечники пирамидального силуэта, в сечении квадратные и круглые.

Оружием третьего этапа боя — рукопашной схватки — киданям служили мечи и булавы. Судя но археологическим находкам и изображениям, киданьские мечи имели длинный прямой клинок с двумя параллельными лезвиями, заостренный на самом конце. Сечение клинка — в виде плоского ромба или линзы. Применяли и однолезвийные мечи. Перекрестие имело вид плоской горизонтальной вырезной, иногда очень толстой, пластины овальной формы. Клинок под перекрестием и рукоять над ним по дальневосточной традиции нередко оковывали металлическими обоймами. Навершие имело вид сплющенного стаканчика со слегка выпуклым донышком или сложную сердцевидную форму. Деревянные ножны обтягивались обычно черной кожей и имели оковки-обоймы под устьем, для подвески, и наконечник.

Исключительно популярным и почетным оружием у киданей была булава. Она служила, в частности, оружием личной охраны правителей, придворных высокого ранга. Булава знати отличалась очень длинной — до 1.5 м — рукоятью. Несомненно, она являлась, кроме собственно оружия, еще и символом власти. А столь длинное ее древко указывает, видимо, на определенную связь с традиционным китайским оружием ту — булавой с древком в рост человека. В китайском сочинении «Яньбайлу» говорится, что булава киданей, которая на их языке называлась фаду, делалась из восьми полос железа, образующих пустотелый шар. Рукоять из ивы достигала в длину около 3 чи.

На изображениях мы видим именно такую булаву, с тем уточнением, что полосы, составляющие навершие булавы, имеют вид выпуклых линз. Что же касается археологических материалов, то раскопки принесли нам небольшой сплошной железный шар на конической втулке, а также вытянутую железную грушу, где округлый сплошной верх был ударной частью, а узкий пустотелый низ-втулкой. Найден и боевой цеп — длинная железная трубка с маленькой граненой головкой, крепящаяся на ремне при помощи заклепки.

В походе, а также на последних стадиях боя — чтобы прикончить раненого врага — кидани широко использовали длинные и короткие боевые ножи.

Доспех

Пластинчатый киданьский доспех известен нам по немногочисленным археологическим находкам и прекрасным подробным изображениям в китайской живописи, а также по каменным рельефам. Лучшие изображения мы находим на свитках — копиях картины художника сунской эпохи Цай Яньчжуна на темы знаменитой старинной поэмы ханьской придворной дамы Цай Ваньчжи «18 жалоб», а также на копии минского живописна Цю Ина с картины сунского художника Сяо Чжао «Возрожденные надежды и счастливые предзнаменовения» с изображением киданьского военного лагеря.

Структура киданьских панцирей в подавляющем большинстве случаев была ламеллярной и ламинарной. Преобладала ламеллярная — из вертикальных прямоугольных пластинок, связанных ремешками или тесемками, продернутыми через отверстия — по 6–15 в каждой пластинке. Пластинки делались из железа или стали, а также из толстой твердой, иногда склеенной в несколько слоев, кожи. Кожаные пластинки всегда, а железные иногда покрывались от сырости и для красоты черным или красным лаком. В панцирях знати железные пластинки золотились.

Ламинарная структура отличалась тем, что горизонтальные полосы, образующие панцирь, не составлялись из вертикальных пластинок, а были цельными — железными или, чаще, кожаными, также крытыми черным или красным лаком.

Покрой киданьского панциря не отличался разнообразием; основу его составляла кираса в виде высокого корсета, состоявшего из нагрудной и наспинной половин, застегнутых по бокам и соединенных сверху плечевыми лямками. Киданьская кираса-корсет отличалась длиной, прикрывая тело ниже пояса.

Плечи и руки защищались двумя широкими и длинными лопастями прямоугольной формы. Обычно они достигали кистей рук (причем тыльная сторона ладони прикрывалась небольшим прямоугольным выступом) и крепились на теле ремнями, проходившими аг верхних углов лопасти через подмышку противоположной руки, а также охватывавших руку в районе локтя и запястья. Ноги защищались также парой прямоугольных лопастей, которые верхними краями укреплялись на ремне, застегнутом на талии, под кирасой. Дополнительные ремни крепили поножи под коленями.

Таким образом, полный панцирь состоял из шести частей.

В редких случаях имелись варианты покроя: наплечники могли быть короткими — до локтя, и крепиться к наплечным лямкам, а лопасти, прикрывавшие ноги, иногда крепились непосредственно к подолу нагрудника кирасы, который в этом случае был короче, чуть ниже талии.

В единичных случаях встречается такая традиционная для Центральной и Восточной Азии деталь защитного вооружения, как широкий округлый, иногда с фигурно вырезанными краями, воротник — оплечье, который можно считать седьмой частью киданьского доспеха.

Киданьские шлемы, как и панцири, весьма однообразны, причем сохранившиеся их изображения полностью совпадают с археологическими находками. Все они делались из четырех сегментов, на стыки которых накладывались узкие пластины с волнистыми краями. Навершие имело вид четырехлепестковой розетки. На изображениях навершия округлые или с чуть заметной выпуклостью в центре; у реальных шлемов они выпуклые, заостренные, увенчиваются чуть вытянутым шариком. По тулье шлема внизу пластины схвачены полосой стали. Один из найденных шлемов имеет наносник и прямоугольные надглазные вырезы. Бортик другого шлема немного отогнут наружу, образуя узкие поля.

Купол шлема — восьмой элемент киданьского доспеха ~ дополнялся девятым, последним элементом бармицей, состоявшей из четырех рядов ламеллярного набора.

Удивительно, но никаких свидетельств об использовании киданями щитов в имеющихся источниках не обнаружено.

В целом киданьское вооружение представляется функционально весьма эффективным и разнообразным, и одновременно высоко стандартизированным, что говорит о высоком уровне массового производства оружия.

Снаряжение боевого коня

Изображения и археологические находки дают достаточно полное представление о снаряжении и вооружении боевого коня киданей.

Киданьское седло имело вертикальную переднюю и отлогую заднюю луки. Формы передней луки разнообразны — арочная, усложненная арочная, в виде сужающейся кверху трапеции: форма задней луки — низкая арка. Характернейшая часть киданьского седла — огромные кожаные крылья асимметрично — овальной формы. Они украшались вышивкой, аппликацией, крылись шкурой рыси и барса. В том месте, где терлись кожаные сапоги всадника, на крылья нашивались трапециевидные куски кожи.

Седла знати украшались накладками на передней и задней луке и на концах полок. Они делались из серебра, покрывались узорной чеканкой, гравировкой, позолотой. Седло крепилось на лошади при помощи подпруги и нагрудного и подхвостного ремней. Нагрудный иногда имел спереди большую кисть, подхвостный украшался обычно свисающими ремешками па бедрах, или же свисающими кистями. К задним концам полок привязывались сквозь отверстия ремешки для подвешивания груза, охотничьей и иной добычи.

Стремена (с короткими путлищами, обеспечивающими высокую посадку) вначале имели овальную форму и выделенную лопасть с прорезью для путлища; позднее форма стремени приблизилась к трапеции, а прорезь делалась в ее верхней стороне. Подножка стремени имела всегда овальную форму.

Узда и вообще все ременное снаряжение киданьского коня украшалось с исключительной пышностью: в самых богатых вариантах это было сплошное покрытие из узорных серебряных, бронзовых, позолоченных блях, пряжек, бубенцов.

Конский доспех состоял из наголовника, одночастного нашейника, защищавшего шею спереди и с боков и завязанного на гриве, попоны (защищавшей грудь и бока), которая держалась на корпусе коня при помощи двух ремней, перекрещенных на спине над седлом. Сзади прикреплялся накрупник с двумя выступами внизу и лопастью над началом живота. Наголовник состоял из целы (окованного налобника с фигурно вырезанными краями, увенчанного плюмажем-веером из перьев или металлических либо твердых кожаных раскрашенных пластин, и полукруглых нащечников, набранных ламеллярным способом из пластинок. Все части конского панциря были ламеллярными, из железных или твердых кожаных пластинок, иногда покрытых черным или красным лаком. Все детали конского доспеха оторочены полосой ткани, кожи или пятнистого меха; оголовье оторочено по краям нащечников присборенной полосой ткани.