Армия Второй звёздной Империи

Хорошие и плохие

Кларк Далин выполнил своё обещание: он, в самом деле, помог лейтенанту не пропустить свою остановку. Раймон понял это, когда пришёл в себя и не увидел привычных по кораблю сплошных стен с редкими голограммами, имитирующими окна. Зато всё вокруг было буквально залито светом. Ни с чем не сравнимый солнечный свет, одновременно и освещающий и согревающий тело и душу, просто невозможно сымитировать. Что-то в нём было, в этом настоящем солнечном свете. Что-то, что когда-то дало человечеству жизнь, развило в нём особые органы чувств, которые позволили создать уникальную систему знаков – язык. Смогли бы люди при других условиях развить столь бесценный кладезь знания, его сохранения, передачи другим, преумножения? Поди, попробуй записать звуки примитивными орудиями! А вот рисунки, которые можно воспринимать только благодаря зрению, то есть способности улавливать отражённый свет – пожалуйста.

Конечно, мысли Раймона не шли так далеко – сам он ощущал солнце на уровне рефлексов. Сейчас он мучительньно пытался вспомнить, как именно его высаживали на планету, но даже на это у него не хватало ресурсов организма. В какой-то момент память просто отказала, настолько много яда скопилось в крови. Алкоголь. Всему виной был алкоголь. Без малого неделя на лайнере прошла в сплошном алкогольном бреду. То и дело мелькали картинки каких-то женщин, мужчин; неизменным в них было лишь лицо его нового товарища – секторального наместника Эрика О`Гранди. Всё время пути они пили вместе. Изредка к ним присоединялся Далин, но у того были свои дела, он находился при исполнении. Конечно, были и моменты просветления. Так, штурмовик не забывал заниматься физической подготовкой: после пробуждения проходил разминочные комплексы, махал силовой шпагой – с тем же наместником; занимался сексом – с кем, правда, помнил смутно; но форму не терял, и то хлеб.

По всему выходило, стоянка пришлась как раз на период бессознательного существования. Его, скорее всего, просто сгрузили в космопорту. А если его сгрузили, значит, он сейчас должен находиться в комнате отдыха; почти наверняка в зоне для военных. Раймон порадовался, что может ещё делать логические выводы, и в очередной раз запретил себе пить. Правда, он уже давно решил для себя не пить, когда находится при исполни, или когда есть какой-то небольшой шанс, что ему понадобятся навыки и ясная голова. Но случаев выполнить это своё обещание ему пока что не выпадало. На жизненном пути новоиспечённого офицера упорно встречались только военные и прочие служащие Императора, да ещё и в условиях, максимально отдалённых от боевых.

Раймон потянулся, скинул одеяло; одним плавным движением оказался на ногах; провёл несколько ката, проверяя координацию движений. Всё было в норме. Значит, он спал достаточно, чтобы молодой сильный организм перемолол всю попавшую в кровь гадость. Это было отрадно. Следующим действием офицер проверил личные вещи, которые нашлись в прикроватной тумбочке и стенной нише. «Раз есть стенная ниша, значит предположение о военной зоне верно», – сделал ещё одно важное умозаключение лейтенант. Он уже успел отметить, что такие вот ниши, привычные ему по казарменной жизни в стенах Академии, на гражданке почти не встречаются. Здесь их заменяет разнообразная мебель – чересчур разнообразная, на взгляд Раймона. Он никак не мог взять в толк, зачем нужно столько сил тратить на выдумывание всевозможных предметов интерьера, да ещё и в разных исполнениях, разных форм и расцветок. Это просто не укладывалось в его голове, настолько было чуждо здравому смыслу и привычному образу жизни офицера.

Чтобы окончательно определить своё местонахождение, Ванга подошёл к окну. Пластобетона взлётного поля он не увидел, что, собственно, ещё ни о чём не говорило, зато он увидел вдалеке город. Первые домики расположились на сравнительно небольшом расстоянии от космопорта, в зоне, разрешённой аккурат для такой низкой застройки. Раймону приходилось изучать основы имперского градостроительства. Правда, как это ни странно прозвучит, для целей, обратных градостроительству, скорее – для градоразрушения. Поэтому он доподлинно знал, что рядом с космопортом не должно было быть высоких строений. Их отсутствие подтвердило и тезис лейтенанта о пребывании именно в здании космодрома.

«А что мне дают эти два тезиса вместе? Правильно, ни хрена не дают. Что-то меня потянуло на размышления. Проще надо быть. Как учил наш специалист по выживанию, мол, если ползает и живёт на кислородной планете, значит съедобно. Если нахожусь в человеческом здании, значит, здесь есть средства коммуникации. Средства коммуникации ответят на все вопросы с максимально достижимой скоростью. В моём случае быстрее, чем сами вопросы появляются», – короткая проверка письменного стола тут же обнаружила на нём систему управления голографом. Через несколько секунд Раймон уже знал, что находится на планете с откровенным названием Инструкция. У лейтенанта сегодня разыгрался не только разум, ещё и воображение дало о себе знать; он, словно воочию, увидел сцену поименования планеты.

Пара первооткрывателей вылезла из маленького кораблика дальней разведки. Меньше всего им хотелось переться куда-либо, их мучило тяжёлое похмелье от вчерашнего «торжественного» момента – момента «первооткрывания». Один отошёл от корабля, но только затем, чтобы опустошить мочевой пузырь. У другого не нашлось душевных сил, чтобы предупредить товарища о возможной опасности враждебной флоры и фауны. Потоптавшись возле корабля, первооткрыватели переглянулись.

– Ну что, пошли спать? – спросил более раскованный первый.

– Нет. Мы не закончили дела на поверхности, – с нотками пафоса в голосе возразил второй.

– Ну так отлей, чего ждёшь? Я уже свои дела закончил, – не унимался первый.

– По Инструкции мы должны как-то назвать её.

– Кого?

– Открытую планету.

– Разве есть такая инструкция?

– Есть.

– Б… как болит голова! А ещё ты с этой инструкцией… Да пошла она… Пусть будет Инструкция. Как хочешь, а я пошёл спать.

Второму ничего не оставалось, как отправиться следом. Для борьбы с враждебной флорой и фауной учёный был мало приспособлен, а основной боец как раз исчезал в недрах исследовательского корабля. Еле передвигая ноги, сутулясь, горе-исследователь побрёл вверх по трапу, твердя про себя, словно заклинание: «Инструкция, инструкция, параграф, инструкция. Да катись оно всё, в самом деле! Инструкция, так Инструкция!»

Раймон даже ощутил некое сродство с этими мифическими первооткрывателями: глубоко символично было оказаться на планете в таком же состоянии, как и эти герои. Но нужно было заниматься делами насущными. «Мой рейс! Б… Через час после прилёта лайнера должна была стартовать та яхта… Как её?.. «Чёрная длань», – какой-то гражданский чиновник согласился подвезти его до следующей точки пересадки. – Ну и замашки у этих гражданских! Откуда? Я думал, только военные называют свои игрушки так по-дурацки, и этот туда же. Дурной пример заразителен. Сколько же я проспал? Нужно срочно запросить информацию!» Запрос в информаторий космопорта подтвердил его самые безрадостные предположения: «Чёрная длань» стартовала ещё вчера вечером, а сейчас уже 14.33. То есть прошли почти целые планетарные сутки. Пытаться догнать шуструю яхту было делом бесперспективным, нужно было искать новый корабль.

– Лэр лейтенант, повторяю: никаких рейсов в нужном вам направлении в ближайшие три дня не будет. Через три дня стартует «Прогресс», но там вам нужно будет договариваться самостоятельно, это коммерческий борт, следующий транзитом.

– Уважаемый, здесь пара световых лет до точки – это соседняя звёздная система, – и вы хотите сказать, что не поддерживаете с ней регулярного пассажирского сообщения? – лейтенант никак не мог поверить в подобную бессмыслицу.

– Нет, не поддерживаем. Сейчас. – Начальник космопорта наклонился вперёд и доверительно продолжил. – Так обстоят дела последние несколько месяцев. Однако до этого перелёты действительно были ежедневными, грузопоток составлял тысячи тонн в день.

– Причина? – уже понимая, что именно услышит в ответ, спросил для проформы Ванга.

– Пираты, лэр офицер. От них стало не протолкнуться на подступах к соседней системе. Они грабят всё, что только попадает в пределы солнечной гравитации.

– А флот?

– Это я у вас хотел бы спросить, лэр. Именно вы представляете на нашей планете Императора, так почему флотские всё никак не зачистят сектор?

– Не могу знать, – весь апломб лейтенанта мгновенно сдулся. Он стал мучиться тем же вопросом, невольно принимая упрёк гражданского на свой счёт.

– Ладно, не принимайте близко к сердцу, лэр, – сжалился над озадаченным военным начальник космопорта. – Флотские ведут только им известные игры, пока же они могут нам предложить лишь конвой. «Прогресс» как раз будет следовать к месту сбора торгового каравана, туда же должно прибыть какое-то подразделение Флота Зори. Поговорите с коммерсантами, они должны вас взять… хотя бы до точки встречи с конвоем.

Понурившись, офицер брёл прочь от административной зоны космодрома. Ему придётся потерять целых три дня, потерять совершенно бессмысленно, бездарно. Что ему стоило отнестись к полёту более ответственно и сойти с лайнера в подобающем состоянии? Тут же разыскать того гражданского чиновника и отбыть к месту назначения ещё сутки назад? Да ничего не стоило! Наместник мог пить и в одиночестве, ничего бы с ним не случилось. Такие мысли бродили в голове Раймона Ванги, когда путь ему преградил военный комендант космопорта.

– Лэр лейтенант! Как вы себя чувствуете? Вижу, значительно лучше, чем при нашем первом знакомстве, – здоровяк с улыбкой подмигнул офицеру.

– Здравия желаю, лэр комендант. Не припомню, чтобы мы с вами встречались.

– Ещё бы! Вы тогда плохо помнили себя, чего уж говорить про окружающих. Да ладно вам, с каждым бывает, не расстраивайтесь, – офицер заметил состояние Раймона и списал его на счёт последствий бурного полёта.

– Не уверен, лэр комендант, что с каждым, – что-то в словах офицера заставило Раймона отнестись к нему со всем возможным доверием, даже позволило излить душу. – Корабль, который должен был меня доставить в следующую точку маршрута, уже отбыл. Другого пока нет, и в ближайшие несколько дней не будет. Меня быстрей под трибунал отдадут, чем я доберусь до точки назначения.

– Вот в чём дело… – мужчина задумался. – Я постараюсь вам помочь. Следуйте за мной.

Раймон со всем возможным доверием отнёсся к словам старшего по званию, а значит и более опытного, офицера. Он даже несколько приободрился, и бодрился аккурат до тех пор, пока они не прибыли в конечную точку маршрута. Лейтенант сначала побледнел, затем позеленел; его замершее соляным столбом тело просто физически не могло переступить злополучного порога – перед офицером, прямо над полом, горела голографическая вывеска: «Бар-ресторан космопорта Звёздный».

– Лэр командор, боюсь, вы не так меня поняли, – выдавил из себя Раймон Ванга. В душе лейтенанта поселился какой-то предательский комочек, означающий то ли здравый смысл, то ли банальную панику.

– Что именно я не понял? – недоумённо вопрошал комендант.

– Лэр, я дал себе слово не пить при исполнении. Сейчас же я в каком-то смысле нахожусь при исполнении, по крайней мере, пока не сяду на нужный мне корабль. Вы меня понимаете?

Командор коротко хохотнул, после чего припечатал своей огромной ручищей лейтенанта по спине.

– Да не будем мы пить, лейтенант! Всё нормально. Просто нужно поговорить кое с кем.

У Раймона словно камень с души свалился. Он тоже хохотнул, только как-то сдавленно, неестественно. Градус взаимопонимания между спутниками тут же скакнул на невообразимую высоту, они проследовали внутрь бара-ресторана едва ли не друзьями. Питейное заведение с энтузиазмом поглотило военных; только мигнули проекции голографических реклам у входа.

Внутри царила атмосфера праздника, сновали улыбающиеся приклеенными улыбками официанты, пировали в ожидании своих кораблей гости. Тут и там сбивались шумные компании. Возле одного такого стола с субтильным субъектом в компании пары весёлых толстяков они остановились.

– Край Дейнова? Ты ли это?

– Это я, – хмуро бросил субтильный субъект, с явной неохотой отрываясь от кружки пива. Однако стоило ему рассмотреть неожиданных визитёров, как лицо мужчины расплылось в подобострастной улыбке. – Командор! Рад вам. Присоединяйтесь. Пиво… или, знаю я вас военных, чего покрепче? Угощаю.

– А что это ты всех угощаешь направо и налево? Никак разбогател? – деланно удивился здоровяк, но приглашение принял. Они с лейтенантом уселись на предложенные стулья.

– Да ну, какое богатство… С этой пиратской блокадой Астории одно разорение. Только и хватает на очередной пропой, лэр комендант, – Дейнова снова понурился.

– Что, совсем забросил полёты?

– Нет, конечно, иногда выбираюсь. Выгода стала ещё выше, аккурат как и риск.

– Когда думаешь уйти в рейс?

– Не знаю ещё. Говорят, через пару дней начнёт собираться караван. Вот с ним и полечу, наверное.

– Значит, груз у тебя уже есть?

– Трюмы битком, комендант. Только и жду подходящего момента.

– Считай, он настал, Край. Вот этот лейтенант летит в Асторию с важной миссией, его негласно будут сопровождать флотские. Возьмёшься?

– Ты редко меня о чём-то просишь… Говоришь, надёжное охранение?

– Риск всегда есть, даже если идёшь с конвоем. Флотских могут отвлечь, они могут отстать – в общем, всякое бывает. Он, кстати, сам по себе хорошая боевая единица – офицер-штурмовик. Если нарвётесь на пирата, вывернет наружу его самого.

– Да ладно!

– Серьёзно. Знаешь, как их готовят? Ты же видел штурмовиков в деле – тогда, на Междуречье, – неужели забыл?

Край по-новому взглянул на молчавшего доселе лейтенанта. Сам же Ванга слушал коменданта и шалел: ради него тот толкал капитана на самоубийственную затею. Зачем? Впрочем, у него должен быть свой резон, не стоит лезть в дела старших по званию, когда они определяют твою судьбу – можно только дать компетентный совет. Однако здесь и сейчас Раймону нечего было сказать. Ему оставалось лишь неопределённо повести плечами.

– И, это… Край, лучше не иди по пути конвоя, обойди сектор стороной.

– Не учи учёного, комендант, – капитан резко встал, зашатался, но устоял. Своим товарищам он лишь коротко бросил. – Пошли, парни. Лэр лейтенант, отбываем через три… нет, четыре часа. Не опаздывайте.

Стоило капитану скрыться в дверях, Раймон насел на командора.

– Зачем вы солгали этому гражданскому, лэр?

– Я не лгал, – набычился офицер. – Вы же штурмовик? Тогда что за вопросы? Если пираты нападут, будете драться так, как учили. Только дайте мне слово, что не оставите капитана.

– Разве с караваном ему не будет безопасней?

– Нет. По статистике процентов десять кораблей в караване не доходит до места назначения. Пираты знают путь следования или могут его восстановить по общему направлению движения. Они готовятся к встрече загодя. Зато никому даже в голову не придёт искать одинокий маленький кораблик накануне отбытия конвоя где-либо, кроме как в самом караване.

– Я плохо разбираюсь в космических пиратах, лэр командор, полагаюсь на вас. Чего мне следует ожидать?

– Максимум, на что вы нарвётесь – это какой-нибудь залётный бандит на хлипкой лоханке. Основные силы будут поджидать караван. Если нарвётесь, ваша задача сведётся к банальному захвату корабля противника. Он отпора не ждёт, будет расслаблен. Просто сделайте то, чему вас столько учили, лэр – большего не потребуется.

– Даю слово вытащить капитана во что бы то ни стало, лэр командор. Никогда не забуду вашей поддержки; если понадобиться, вы всегда можете на меня рассчитывать.

– Не стоит меня ни за что благодарить, лэр лейтенант. Вы думаете, для чего я сижу в этом космопорте?

– Следите за порядком среди военных, – пожал плечами Раймон.

– Ну, ну… Как весомо вы это сказали: «ЗА ПОРЯДКОМ»! А по жизни – одна грязь: солдат оборзевших гоняю, офицеров пьяных с рейсов принимаю. Разве это тянет на смысл жизни? Мы, офицеры, не можем без смысла; Академия оставляет свой след в голове навсегда. Вот я и придумал свой смысл: по мере сил помогать другим офицерам. Космос большой, проблем у всех много; но сам Император при всём желании не сможет уследить за всеми нами, его сынами, вот и приходится брать на себя часть его ноши. Чем не великая миссия? Так-то. А вы говорите: «За порядком»…

Офицеры раскланялись. Напоследок комендант показал, где и как найти кораблик Края Дейновы, и отбыл по своим делам. Лейтенант в глубокой задумчивости ещё долго смотрел вслед командору. Поразительно, он даже имени его не знал, тот же помогал лейтенанту, словно давнему знакомому. Недаром среди офицеров бытует поговорка: все под одним Императором ходим.

Корабль Края Дейновы оказался до смешного маленьким. Нет, не так. Корпус корабля был вполне себе приличных размеров, какими обладает любой средний транспортник, а вот свободного пространства внутри оказалось в обрез. Капитан оказался сверхпрактичным человеком, поэтому так организовал внутренне пространство своей кормилицы, чтобы практически всё свободное место можно было занять товаром.

Моторный отсек с одной стороны, рубка управления – с другой, плюс – крошечная каютка на четыре койки с минимумом удобств; минимальная система жизнеобеспечения, работающая на готовых картриджах, без громоздких ёмкостей с клеточными культурами для выработки кислорода; ни грамма лишнего горючего, никаких тренажёров или комнат для поддержания тела в тонусе; вместо объёмного резервуара для воды пачка гигиенических полотенец. Даже вакуумный клозет совмещён с рубкой управления, так что аккурат над унитазом расположен один из обзорных экранов. Одним словом, всё на корабле было заточено для небольших перелётов в соседнюю систему, без какого-либо существенного запаса хода. А ещё всё на корабле было буквально пропитано коммерческим духом. Раймон невольно вспомнил уроки истории, где говорилось о бесчеловечных способах перевозки людей в колонии на ранних этапах освоения космоса. Тогда в криогенные камеры укладывали целые штабеля «путешественников». Был даже особенно изощрённый способ, когда человека морозили в камере, а затем перекладывали в специальное помещение с более-менее сопоставимыми с камерой условиями; естественно, укладывали штабелями, сколько возможно вместить. И столь же естественно, выживали далеко не все, а лишь те, кому повезло больше, или кто был здоровей от природы.

Несмотря на эти перегибы, хозяин корабля внешне казался мужиком респектабельным, адекватным и даже местами интеллигентным. Однако его нормальность заканчивалась, как только заходила речь о коммерческой выгоде: здесь Дейнова становился непреклонным, даже жестоким. Никаких премий своей команде он не давал, никаких поблажек не делал. «Как потопаешь, так и полопаешь» – был его девиз, который он озвучивал при каждом удобном случае. С лейтенанта он взял, как за билет на первый класс лайнера, вот только никаких дополнительных удобств предлагать и не собирался. Впрочем, и сам Ванга избалован роскошью не был, поэтому смотрел на некоторую жлобливость своего извозчика сквозь пальцы. Ему было глубоко безразлично, в каких именно условиях ехать – главное, чтобы побыстрей. Ему уже порядком надоело это изрядно затянувшееся космическое путешествие. Хотелось прибыть в точку назначения и заняться, наконец, тем самым делом, к которому его готовили столько лет.

Команда Края полностью соответствовала бережливости капитана. Её составляли всего два человека: техник Блэк и навигатор Браун. Штатные же должности суперкарго, первого помощника и пилота занимал сам капитан. Разве что навигатор, помимо прокладки курса, время от времени занимался корабельными автоматическими системами. Оба толстяка были закадычными друзьями, и большую часть времени пропадали в машинном отделении. Как-то раз Раймон застал их там за довольно необычным занятием: друзья играли в настольные игры. У них был припрятан специальный голографический терминал, моделирующий несколько игр в стиле фэнтези. Космические волки поддались на очарование средневекового фэнтезийного антуража! Некоторое время лейтенант наблюдал за увлечёнными игрой космонавтами, и, в результате, не нашёл ничего лучше, чем присоединиться к ним. Спустя несколько часов он даже начал понимать, почему эти серьёзные люди с таким азартом стремились уйти от реальности в игру. В отличие от реальности, они там оказывались индивидуальностями, они там значили что-то, могли даже дойти до состояния личного всемогущества. В реальной же вселенной человек с выходом в космос окончательно утратил всё индивидуальное, превратился в привод гигантского колеса космического монстра – человечества. Личный подвиг перестал что-либо значить; в реальности космическую экономику могли толкать только целые конгломераты планет, государств, организаций, и уже затем – людей. Об этом ему поведал техник Блэк, подтвердив его собственные познания в социологии. Его в Академии так и учили, только добавляли про исключительность Императора и офицеров, которые одни должны развивать в себе личность; им это нужно для того, чтобы нести на себе всю тяжесть многотриллонной империи, уметь правильно судить, быть образцами для подражания. Раймону ещё предстояло понять, так ли это на самом деле, но то, что в отношении простых обывателей истина верна, не вызывало у него никакого сомнения.

Одним словом, первый день пути прошёл очень содержательно, лейтенанта даже потянуло на философствование. Второй день также начался вполне сносно. Раймон всё же нашёл место для разминки – в проходном коридоре, соединяющем машинное отделение с рубкой управления. Затем было время еды. Космонавты питались прямо в каюте, сидя на своих койках; питались примитивными пищевыми брикетами, капитан даже не удосужился разориться на пищевой синтезатор. После завершения нехитрых обязанностей членов команды, они поспешили к игровому столу; на этот раз лейтенант присутствовал с космонавтами с самого начала игры, даже сам выбрал себе персонажа – эльфа лунника. Начались передвижения по полю, бои с монстрами, ожесточённые споры, интриги и сговоры. Раймон настольно втянулся в игру, что не на шутку разозлился, когда его лучника убил хлипкий колдун Брауна. И всё дело оказалось в лучшем знании правил более опытным в игре навигатором! Офицер не любил проигрывать, причём явно более слабому противнику, поэтому чуть было не вступился за честь своего эльфа в бою с «хозяином» колдуна. Брауна спасла случайность: неожиданно взвыла тревожная сирена, голос капитана потребовал всем на корабле немедленно проследовать в рубку управления.

Дейнова сидел в своём роскошном кресле-коконе. Кокон был открыт, значит, он сейчас не пилотировал корабль, лишь выполнял функции капитана.

– Лэры, к нам приближается неопознанный корабль. На запросы не отвечает, во всех диапазонах кричит, что «свой». Мне нужны ваши прогнозы.

Навигатор уселся за свой пульт, механик сел на место помощника. Лейтенант посмотрел по сторонам, не нашёл больше ни одного стула, поэтому присел на краешек вакуумного клозета, аккурат под обзорным экраном, где яркой звёздочкой горел приближающийся аппарат.

– Капитан, корабль идёт параллельным курсом. По расчётам, он должен пройти в километре от нас через три часа сорок две минуты одиннадцать секунд. В настоящее время он находится со стороны клозета… простите, кормы, – взволнованный навигатор сообщал, в общем-то, очевидные для всех сведения. Даже лейтенант со своего нестандартного седалища сразу заметил точку корабля и оценил её направление движения.

– Это вы метко подметили, лэр навигатор: именно со стороны клозета. Только я бы добавил, что это не он идёт с той стороны, а мы рискуем там оказаться при его приближении. Не уверен, что живыми. Вы же знаете, лэры, что делают пираты с командой?

– Отправляют в клозет, – прошептал вмиг побледневший механик. – Утилизируют за ненадобностью.

– Совершенно верно, лэр Блэк. У них есть свои собственные специалисты, мы им для транспортировки НАШЕГО корабля не нужны. Предложения?

– Предлагаю утилизироваться самим, так сказать, добровольно, – пошутил навигатор. – Это нам могут зачесть при поимке.

– Не вижу ничего смешного, Браун, – механик, как и капитан, не оценили чёрного юмора оптимистичного толстяка.

– Ещё предложения, лэры?

– Можно дать дополнительную нагрузку на двигатель… – по интонации было видно, что механик не уверен в своих словах.

– Двигатель уже на пределе нагрузки. Или вы хотите предложить?..

– Именно, капитан. Сбросим часть груза.

– Да, капитан, – поддержал товарища навигатор. – По расчетам, мы должны успеть первыми до точки прыжка.

– Да клал я на твои расчёты! – взъярился Дейнова. Его аж трясло. – Предлагаешь выбросить груз? Я лучше тебя выброшу, мне от этого никакого убытка не будет. Как ты говорил? Утилизироваться? Проведи расчеты: в случае утилизации вас с механиком есть ли у нас шансы оторваться?

Лейтенант скрипнул зубами. Его просто возмутила жадность капитана.

– Край, вы забываетесь. Члены команды – не ваша собственность.

– Не надо меня учить, лэр Ванга. Если бы они были моей собственностью, я бы ещё подумал, сейчас же они – самое ненужное из всего, что есть на корабле. Заметьте, он сам предложил, я его за язык не тянул. Вы же не будете этого отрицать?

Навигатор побледнел. Однако расчеты произвёл.

– Этого мало, капитан. Я и без расчетов мог это сказать.

– Нет. В расчетах не заложены клозет, кровати, личные вещи, лишние картриджи питания, системы жизнеобеспечения, экономия по горючему.

– Капитан! Вы забываетесь! – повысил голос Раймон Ванга. Он навис над худосочным торгашом, стремясь не дать тому захлопнуть кокон.

– Я забываюсь?! Вообще-то это мой корабль, лэр. И отойдите от кокона, он не закроется, когда рядом посторонний.

– Я знаю, Край. Именно поэтому не позволю вам совершить глупость.

– У вас есть другие варианты?

– Я штурмовик. Когда они пристыкуются, я перейду на их корабль и, пока вы будете отвлекать призовую команду, произведу захват.

– У вас есть средство передвижения в пустоте?

– Что, простите?

– Я говорю, что не пущу никого на свой корабль. Это исключено. Делайте, что хотите, но только не впутывайте меня в ваши игры. Разрешаю вам даже взять скафандр, если очень нужно. Только под вашу ответственность и с залогом его стоимости.

Раймон не стал больше выслушивать бред капитана, он просто припечатал тому в висок кулаком, ровно настолько, чтобы не убить, но вывести из строя. Дейнова со вздохом отключился.

– По праву старшего офицера на корабле я беру командование на себя. Есть возражения?

– Нет, лэр штурмовик, – навигатор с опаской покосился на кулачищи лейтенанта. Дураков возражать после столь весомого аргумента не нашлось.

– Нет, лэр штурмовик, – вторил ему техник. Его настроение сразу скакнуло на невообразимую высоту. – Когда к нам прибудет ваше охранение?

Лейтенант скривился. Он не собирался обманывать этих людей.

– Охранения нет, лэры. Нам следует рассчитывать только на себя.

– Но ведь лэр комендант…

– Ситуация изменилась.

– Тогда что нам делать? – вопрошал приободрившийся было навигатор.

– Действовать по моему плану.

– А если нас… того? – провёл по горлу неугомонный Браун.

– А может, всё же скинуть часть груза? – вторил ему Блэк.

– Не может. Исполнять приказ, лэры. Поможете пиратам сортировать груз, тем самым задержите их, затем…

Ли Абрамович наблюдал за слаженной работой своей команды. В этот момент он ощущал себя самым настоящим охотником, загоняющим дичь. Не было ничего более приятного, чем это чувство уверенного превосходства над хлипким торговцем. Оставалось только дожать его. Ещё желательно было не дать тому повода выбросить часть груза – замучаешься потом собирать. Поэтому пират почти уравнял скорость со скоростью торговца, опережая того лишь на четверть – ровно настолько, чтобы дать тому иллюзию шанса. Зато, приблизившись на тысячу километров, пират резко начал манёвр ускорения. Всё в корабле Абрамовича было стандартным, со стороны он казался таким же транспортником, только двигательная установка была иной. Собственно, именно благодаря ей Ли мог называться пиратом. Ну, ещё и команда у него была не совсем стандартная, она включала в себя десяток хорошо вооружённых бандитов – абордажную команду. Одним словом, каждый ведёт бизнес по-своему. Ли даже иногда шутил, что он находится изначально в таких же условиях, как и прочие коммерсанты. «У нас же равенство возможностей, – говорил он с ухмылкой. – Кто ж виноват, что я лучше подготовился? Мы запросто могли бы оказаться в прямопротивоположных условиях. Наверняка этот торговец уклоняется от уплаты налогов, и обирает тем самым моё государство, а заодно и меня, как честного налогоплательщика и верноподданного». Абрамович даже не догадывался, насколько точными были эти его метафоры в попытке оправдать себя в своих собственных глазах. Пока его собственная призовая команда с шутками и прибаутками готовилась к лёгкой добыче, на корабле торговца одинокий человек, императорских офицер, готовился к такой же прогулке на борт пирата. И что-то подсказывало, что именно его уверенность в своих силах была в этот раз куда сильнее энтузиазма десятка разношёрстных бандитов.

По приказу Абрамовича торговец, без лишних вопросов, лёг в дрейф: экипаж явно хотел жить, поэтому пытался выкупить свои жизни ценой груза. «Что ж, их ждёт сильное разочарование. Главное, чтобы клозет на корабле не был сильно засран. Не хочу пихать части от расчленённых членов команды в собственный: лишняя масса мне тут ни к чему. Моим орлам ещё срать и срать, сколько мы ещё будем мотаться по этому грёбаному космосу?!» – с такими мыслями Ли переходил во главе призовой команды на борт торговца.

Одиннадцать человек в легко бронированных скафандрах шли прогулочным шагом, совершенно не ожидая сопротивления. Корабль не стал бы впадать в дрейф, если бы команда собиралась огрызаться. «Сдрейфили они, одним словом», – вслух пошутил пират, вызвав дружный хохот подельников. Короткий осмотр посудины подтвердил мысли капитана, однако нашлось и нечто, вызвавшее его недоумение.

– Кэп, я попытался попасть в кают-компанию, а там…

– Что? Кто-то забаррикадировался?

– Нет, хуже. Там всё забито какими-то мешками. Я только открыл дверь, как они на меня посыпались. Еле выбрался из-под завала, – докладывал один из двух атаманов, командир первой пятёрки.

– А у тебя что, Эрик? – спросил капитан у второго атамана, командира второй пятёрки.

– В капитанской каюте ящики. Я не смог пробиться дальше первого ряда, они напиханы под самый потолок. Даже не представляю, как они умудрились их туда поставить. Словно кто-то забаррикадировался изнутри.

– Так проберись! Ты что, совсем нюх потерял? Атаман херов! А если там что-то ценное, и мы это что-то упустим? Давай, работай, нечего тут ошиваться, пока сказать нечего.

Атаманы прыснули в разные стороны, не желая получать очередного нагоняя от скорого на расправу капитана. Призовые команды начали выполнять совершенно непривычное для них дело – растаскивать мешки и ящики. Бойцы глухо роптали, им хотелось кого-нибудь прирезать, а не заниматься этой дурацкой работой. Они резонно полагали, что смогли бы заняться ею и в порту, не для того же они шли в открытый космос, чтобы и здесь таскать тяжести?!

Ли был растерян: никогда раньше он не сталкивался с ТАКОЙ жадностью торговца; он даже присвистнул, отдавая тому должное. Пират был верующим человеком, поэтому невольно проникся некой мистичностью происходящего, и даже отправил головорезов проверить машинное отделение: а вдруг и двигательные установки заменены на складские помещения, и корабль движется на одной только воле и жадности капитана? Когда же члены команды захваченного корабля сообщили, что капитан хотел выкинуть их за борт, но не расставаться с товаром, уважение пирата к торговцу и вовсе скакнуло на невообразимую высоту. «Надо предложить ему должность суперкарго. Такими кадрами не стоит разбрасываться, – думал Абрамович, разглядывая качественно вырубленного своей же командой Края Дейнову. – С другой стороны, мои головорезы не потерпят такого обращения, как эти жирные свиньи. Нет, не сойдёмся. Нужно его первого в клозет. Кстати…» Проверка ёмкости клозета поставила Ли в ещё один тупик: его ёмкости не хватит даже на одного капитана, чего уж говорить про всю команду. Воистину, жадность торговца не знала границ.

Начали поступать и другие доклады. По мере получения новой информации, пират всё более мрачнел: по самым скромным прикидкам в его корабль не входило и трети «захваченного» груза. Чтобы засунуть хотя бы половину, требовалось переселить абордажную команду в каюту, равную по площади тому единственному жилому закутку на захваченном корабле. Это сулило если не откровенный бунт, то уж недовольство команды наверняка. Плюс, абордажники обозлятся на основную команду, которая окажется в лучших, чем они, условиях, не говоря уже про претензии к самому капитану с его роскошной персональной каютой. Можно, конечно, занять товаром и свою собственную каюту, вот только решение это очень неоднозначное. Тем самым капитан может запросто лишиться уважения команды. Голая психология: персональная каюта подчёркивает статус капитана, его недоступность для простых абордажников. Стоит пойти у обстоятельств на поводу, и всё, уважение сдулось. Брать же треть – означало окупить только расходы на вылет, без какого-либо профита. Опять же, абордажники не поймут, если капитан не заплатит им долю от захваченного в рейде. Наконец, даже если дать им эту долю, сработав в убыток, её мизерность опять вызовет брожение в команде. И вся проблема в том, что груз треклятого транспортника имел ценность только своим количеством, но никак не качеством. Абрамович начинал потихоньку закипать, его охватывала самая настоящая паника: давненько пират так не попадал. Проще всего было вообще отказаться от груза, лишь распотрошив электронику и механику корабля. Тоже сомнительный доход, но хоть что-то. Последним ударом по спокойствию капитана стал вызов с его собственного корабля.

– Борт вызывает капитана Абрамовича.

– Что надо?! – гаркнул озверевший космический волк кавказской национальности с еврейской фамилией. Он настолько разъярился, что даже не заметил незнакомых интонаций в голосе вызывающего. Ли хотелось на ком-нибудь вызвериться, и первой жертвой он решил сделать своих самых уязвимых подчинённых – технических работников.

– Говорит новый капитан корабля, лейтенант императорского космофлота Раймон Ванга. Предлагаю провести переговоры по обмену трофейными бортами.

У пирата отвисла челюсть. Он силился что-либо выговорить, но никак не мог собраться с мыслями, настолько сильным оказался удар штурмовика по и без того расстроенной психике космического волка. Наконец, Ли удалось собрать в кучу уплывающее сознание, и он смог сдавленно выдавить из себя.

– Кто ты такой, чтобы диктовать условия?

– Для тебя должно быть важно не кто говорит, а что нужно сделать, чтобы провести обмен, пират. Мне без разницы, на каком корабле лететь.

– У меня твоя команда, – быстро смекнул Ли. Пожалуй, пленная команда оставалась его последним козырем.

– А у меня творя, – холодно припечатал лейтенант.

– Я убью твоих товарищей.

– Я буду глубоко сожалеть об их смерти и сдам твоих товарищей из команды в руки имперского правосудия.

– Ты!.. – пират буквально задохнулся от гнева, и ляпнул первое, что пришло ему на ум. – Негуманен для офицера.

– Не тебе учить меня гуманизму, пират, – последнее слово штурмовик буквально выплюнул. – Во мне сейчас борется два моральных долга. Один – перед Империей. Я давал присягу охранять её от такой швали, как ты. Второй – перед этими людьми, которые взялись доставить меня до точки. Мне сложно выбрать, что важней, поэтому я предлагаю выбирать тебе, пират. У тебя десять минут на раздумья, после чего я начинаю зачистку транспортника.

Завершив свой ультиматум, лейтенант отключился. Абрамович же застыл, как вкопанный, в тщетной попытке переварить услышанное. Ему. – ЕМУ! – Смел угрожать какой-то лейтенант! Флотский не говорил про бегство, он именно угрожал! Пират начал лихорадочно думать. Первым делом он вызвал своих атаманов. Они сначала не хотели верить в его слова, и только авторитет капитана в их глазах заставил бандитов принять горькую действительность. Посовещавшись, предводители решили начать штурм своего собственного корабля, оставив пока команду торговца в живых – так сказать, на крайний случай.

Первая абордажная группа из четырёх человек и атамана заняла позиции по бокам от шлюзовой двери торговца, ощетинившись импульсными лазерами повышенной скорострельности. Убойные дуры, почти в метр длиной и весом в добрых семь килограмм намертво перекрыли все сектора обстрела в коридоре. Однако стрелять пираты не спешили, слишком велика была вероятность повредить стыковочный узел. Они готовились стрелять вглубь своего корабля, рассчитывая подавить противника огнём.

Вот, под прикрытием первой группы, вперёд выдвинулась вторая. Первая тут же открыла огонь. После короткой артподготовки, четвёрка пиратов второй группы под предводительством атамана с воинственными криками ринулась по соединительному рукаву к вожделенной двери шлюзового отсека своего корабля. Штурмовик позволил первому пирату перешагнуть шлюзовую дверь, и уже затем рубанул силовой шпагой. Слабо бронированный скафандр не смог оказать какого-либо сопротивления концентрированным силовым полям убийственного оружия. Пират рухнул, разрубленный от головы до паха. Ванга бил из-за угла, не спеша выходить на открытое пространство, бил по диагонали. Остальные члены второй группы не успели вовремя затормозить, они серой массой ввалились в шлюзовую камеру собственного корабля, где их тут же накрыла белёсая смерть в облике полупрозрачного клинка силовой шпаги. Пираты пытались отстреливаться, но в давке попадали друг в друга. Ещё и запаниковавшие бойцы первой группы открыли беглый огонь в самую кучу-малу. Лейтенант же, невидимый из-за полевого костюма-хамелеона, продолжал сеять смерть среди ворвавшихся в корабль пиратов. Он стремительной тенью перемещался от стены к стене, каждый раз срубая одного из бандитов, мечущихся возле дверного проёма. Коридор наполнился криками и стонами умирающих людей, эти душераздирающие вопли резали по слуху товарищей, засевших в шлюзе торговца. Опытные головорезы морщились от этих криков, их буквально коробило от жестокости творящейся сейчас на пиратском корабле бойни. Однако они сами ничего не могли поделать, бежать следом за товарищами было бессмысленно.

Считанные секунды длилось это избиение. Последним его аккордом стал силовой клинок, отсекающий голову ползущему по полу с отрубленными ногами пирату. Респиратор позволял лейтенанту не чувствовать запаха горелого мяса от смертоносных ударов силовой шпаги, склизкой вони от выпущенных кишок, тяжёлого терпкого запаха крови. Сам Ванга словил лишь один выстрел от нападающих, и один по касательной от огня прикрывающей группы. Оба попадания погасило персональное силовое поле военной формы.

– Эй, пираты! У вас десять секунд, чтобы попытаться снова. Иначе я закрываю шлюз.

Ответом на предложение лейтенанта была звенящая тишина. Только один из головорезов сдавленно выматерился, пытаясь снять психологическое напряжение от кровавой бойни. Спустя ровно десять секунд двери шлюза действительно начали закрываться. С методичностью неживой автоматики бронированные заслонки поползли навстречу друг другу. Один из пиратов не выдержал, вскочил в полный рост и стал палить в сужающееся отверстие. Оттуда ответили только один раз. Одиночного выстрела оказалось достаточно, чтобы навсегда успокоить расшалившиеся нервы бойца; безвольным кулем тот упал к ногам более выдержанных товарищей. Абордажники переглянулись. Атаман только покачал головой, признавая мастерство неожиданного противника.

Выслушав доклад атамана, Абрамович неожиданно успокоился. Для него жизни этих ребят не имели большого значения, значение имел лишь авторитет в их среде. Убийство половины абордажников решало практически все проблемы, которые могли возникнуть в связи с вынужденной сдачей своих позиций. Капитан больше не боялся потерять авторитет. Он прекрасно видел глаза атамана, видел понурые лица его товарищей. Всё это однозначно говорило: бойцы не станут его осуждать за слабохарактерность, ведь они сами только что её проявили. Трое головорезов, каждый из которых имел за спиной сотни трупов, были вне себя от жестокой расправы над их товарищами! И они признали поражение от одиночки. – Одиночки! – Воистину, неизвестный лейтенант умел обращаться с головорезами гораздо лучше Ли Абрамовича.

– Предлагаю здесь и сейчас принять решение – решение совета команды, – капитан решил взять быка за рога. – Я…

Договорить Абрамович не успел, алый луч лазера оставил в его лбу аккуратную дырочку в три миллиметра диаметром. Этого оказалось достаточно, чтобы капитан замолчал навсегда. Остальные головорезы стали падать один за другим, срубаемые плоскостными полями силовой шпаги. Самого же штурмовика никто из них так и не увидел, его маскхалат-хамелеон, вкупе с чёткими и выверенными перемещениями между пиратами, отработали чётко, без единой осечки. Пираты так и не смогли осознать своей фатальной ошибки: они не удосужились закрыть шлюзовую камеру захваченного торговца. Им просто в голову не могло придти, что треклятый офицер, вместо того, чтобы остаться за закрывающейся шлюзовой дверью пиратского корабля, аккуратно переползёт в кишку перехода между кораблями и, дождавшись ухода основных сил, начнёт обещанную зачистку торговца. Максимум, до чего они додумались – это оставить одного бойца на посту возле открытой шлюзовой двери. Но от него оказалось мало толку, впрочем, с отсечённой головой не очень-то и повоюешь.

Раймон отключил силовые поля формы, выключил подпитку плоскостей силовой шпаги. Кровь и прочие части тел, что ещё секунду назад медленно сползали по выпуклостям полей, резко опали на пол. Сам же лейтенант остался посреди частей тел совершенно чистым, словно и не было двух эпизодов страшной бойни, унёсшей жизни одиннадцати пиратов. Он только покачал головой, поражаясь халатности этих головорезов.

Сначала он, конечно, был крайне осторожен – когда только входил в пиратский корабль. Однако первым звоночком для него стало отсутствие в оснащении пиратов детекторов движения или тепла или, что неизмеримо хуже, детекторов энергии силовых полей. Прошедшие внутрь транспортника бандиты даже не посмотрели в сторону притаившегося под самым потолком, аккурат над шлюзовыми дверями, штурмовика. Впрочем, увидеть его в маскхалате без этих технических средств было невозможно, так что произошедшее можно было списать на банальное техническое превосходство лейтенанта. Дальше – больше. Двери шлюзовой камеры пирата не были закрыты, равно как и внутренние переборки. Те же, что оказывались закрыты, открывались от лёгкого касания рукой зоны на переборке, справа от двери. Так Раймон дошёл до рубки управления. Здесь «боевое» дежурство несли пилот в коконе и навигатор за пультом. Почему «боевое» взято в кавычки? Да потому, что оба пирата банально точили лясы, рассказывая друг другу пошлые анекдоты. Кокон, естественно, был открыт. Лейтенанту хватило двух точных ударов, чтобы лишить сознания этих раздолбаев. Они даже опомниться не успел, как оказались связаны и помещены в обнаруженную Раймоном рядом с рубкой пустую каюту. Туда же вскорости отправились и стрелок с техником. Первый нашёлся в своей каюте, второй – в машинном отделении. Если первый попытался оказать сопротивление, когда увидел открывающуюся дверь, то второй вообще ничего не видел: он был мертвецки пьян и банально спал в обнимку с терминалом управления двигательной установкой. В общем, пофигизм и разгильдяйство пиратов подсказали лейтенанту единственно правильную тактику, которая и сработала на все сто. Пиратов нужно было разозлить, подтолкнуть к опрометчивым действиям; они были слишком уверены в своём превосходстве, посему легко клюнули на крючок собственной ярости. Раймону оставалось только подсечь, то есть встретить абордажную группу на входе, и полностью деморализовать пиратов кровавой бойней. Дальше предстояло самое сложное – недопустить уничтожения гражданских. И здесь опять на руку лейтенанту сыграло пиратское разгильдяйство.

Ванга не торопясь проследовал в рубку управления. Связанные члены команды были свалены здесь же, в углу, аккурат возле клозета. Лейтенант аккуратно перерезал силовые путы своей шпагой, после чего начал раздавать приказания.

– Лэры, первым делом вам придётся убрать трупы пиратов и почистить коридоры нашего корабля. Дальше у меня будут персональные поручения каждому члену команды. Блэк, установите двигатель пирата в режим резонанса. В это время Дейнова и Браун займутся расчисткой капитанской каюты от ящиков. Нужен квадрат четыре на четыре метра.

– Куда мне тогда ставить эти ящики? На корабле больше нет места, – капитан всё не желал верить в саму возможность расстаться с частью груза.

– Перенесите их на пирата или выбросьте за борт – на ваш выбор. Можете, если ценность товара в ящиках столь велика, поставить их вместо какого-то другого груза.

– Как вы смеете?! Я капитан, это мой груз.

– Как хотите. Если вы не поселите на этот корабль пленных пиратов, я сообщу об этом в отчёте командованию космофлота. Вы не обладаете полномочиями судить, лэр, сомневаюсь, что вы после такого решения останетесь на свободе.

Дейнова заскрипел зубами. В его душе боролись жадность и здравый смысл.

– Мне кто-нибудь компенсирует убытки?

– Безусловно. Пленные пираты, которым вы предоставите место на корабле.

– Они мне заплатят?

– Не уверен, что сразу. Однако вы вправе будете подать против них жалобу в администрацию космопорта.

– Эта волокита займёт несколько месяцев!

– Вы также можете подать в императорский суд за причинённый вам моральный вред. Насколько мне известно, ваша жалоба будет рассматриваться в рамках уголовного дела против пиратов, им назначат наказание и обяжут выплатить вам деньги.

– Ну-ну. За пиратство положена смертная казнь, кто мне после их смерти станет платить?

– Край, вы забываетесь. Я представляю на корабле императора, моя задача – обеспечить законность и порядок. Не желаете поступать мудро и призывать к ответу пиратов – ответите сами. Вы – капитан, вам принимать окончательное решение. Я не могу вас подменять, могу только вам рекомендовать.

Однако спору попутчиков не суждено было завершиться чьей-либо победой. Корабельный компьютер выдал на центральный экран проекцию некоего корабля, после чего электронный мозг доложил.

– Получен запрос максимального приоритета. Необходимо немедленное участие капитана в переговорах.

– Воспроизвести звуковой ряд сообщения для общего обозрения, – приказал Дейнова.

– Борт 191 735, немедленно сообщите цели своего пребывания в условно боевой зоне. Повторяю. Борт 191 735, немедленно сообщите цели своего пребывания в условно боевой зоне. Вам даётся пять минут на передачу данных бортового журнала, в противном случае корабль будет досмотрен принудительно.

Капитан стремглав кинулся к кокону. Спустя пару минут он вылез оттуда совершенно озадаченный.

– Лэр лейтенант, это космофлот. Они требуют деталей инцидента, не верят, что не мы его инициаторы.

– Вас подозревают в пиратстве, лэр капитан?

– Да.

– Переключите связь на меня, – с этими словами Ванга улёгся в пилотский кокон вместо капитана.

Разговор с флотскими оказался коротким. Раймон просто передал свои персональные данные, зашифрованные в электронной части офицерского удостоверения, сообщил направление следования, кратко доложил детали инцидента. В ответ ему передали опознавательные коды боевого корабля и приказали не предпринимать никаких действий до прибытия специалистов.

Специалисты не замедлили явиться. Пришлось разрывать шлюзование с пиратом, после чего на корабль высадилась десантная группа. Десяток штурмовиков в тяжёлой броне быстро облазали оба корабля, доложились на крейсер. Следом прибыли технические специалисты. Они уже занялись более детальным изучением ситуации. Раймон сразу обратил внимание, что флотские общаются не столько с капитаном корабля, сколько с ним самим. Капитан тоже обратил на это внимание; он весь как будто сдулся, поскучнел, утратил былую упёртость по отношению к своему грузу. Дейнова всем нутром чувствовал, что ходит по краю, посему только рад был переходу инициативы к лейтенанту. В довершение всего старшина штурмовиков принёс лейтенанту приглашение проследовать на борт крейсера; неформальное приглашение, раз оно было передано не по каналам связи, а через живого человека. Раймон не стал взвешивать все «за» и «против» – ему было любопытно побывать на борту серьёзного корабля, выполняющего боевую задачу. До этого вся его практика была крайне специализированной, завязанной на десантирование. Постоянные штабные игры также проходили не на реальных боевых кораблях, для них достаточно было имитаторов-тренажёров. Так что лейтенанту было банально любопытно, хотя умом он и понимал, что на реальном корабле вряд ли будет нечто, чего не нашлось бы в имитаторах.