Аустерлиц

Событие сорок восьмое

Как из доярки балерина, как из зайца машинист, как из лягушки прокурор, как из пингвина сокол … Не. Занесло. Другое там выражение. Боец из тебя, как из говна — пуля.

Брехт теперь уже в спокойной … Почти. Шмаляли из пушек со всех сторон, ещё из пукалок современных стреляли, из которых круглая пуля и двести метров толком не летит. Спокойно, в общем. Можно осмотреться хоть минуту. Прежде чем, высунув язык, спасать очередного генерала. Так про пули. Впереди Семёновский и Преображенский полки истребляли метким огнём французы, а наши пытались убить их пробежками со штыком наперевес. Картина прямо противоположная тому, что он сейчас с этими французскими дивизиями проделал. Это он их истреблял пулями, а они пытались до него добежать или убежать и не могли, уж точно пуля быстрее.

Почему же не стреляют Семеновский и Преображенский полки? Да, просто всё. Точный ответ знал Брехт. Не стреляют, потому что не умеют. И это не по их вине солдатиков. Русских солдат учили всему, за исключением того, что им нужно знать. А почему стрелять-то не умеют? Солдатам с самого верху отпускали по три пули в год для стрельбы в цель. Чему можно научиться? Брехт для этого несколько тысяч пуль в год заставлял своих … ну, всех своих, выпускать по мишеням. От Ермолова и меняющихся у него регулярно мариупольцев Пётр Христианович слышал, что некоторые полковые командиры проводили учения, используя пули из глины, но последние портили ружейные стволы. Глина она, когда засохнет, хрупкая. Вот, видимо, навоз (Говнецо конское или коровье) и добавляли, вспоминая саманный кирпич.

Зато другой плюс есть в русских солдатах, они безукоризненно делали ружейные приёмы. К ноге! Целься! На плечо! На караул! Вон красиво как. А пальба, только денег перевод. Что у Государя нет других целей, куда серебро потратить?!

Чуть раньше.

В общей сложности четыре обходящие колонны под командованием генерала Буксгевдена насчитывали около 56 тысяч человек при 212 орудиях. В Реале их сдержала горстка (по сравнению с этим громадным количеством) французов. Потом, правда, ещё Даву подошёл со своими пятью тысячами. Недокорпусом. Один чёрт, чуть не пятикратный перевес, а вначале вообще десятикратный. По мнению историков, не удалось просто размазать французов из-за нерешительности командования. Ну, кто теперь узнает. В этой истории всё пошло не так. Войдя в Сокольниц и Замок русские и австрийцы нашли там только трупы французских солдат и офицеров. Они на несколько минут (эти колонны) остановились, озадаченно потирая вспотевшие головы, а потом генералы вспомнили про диспозицию Вейротера и, охватывая ставку Наполеона широким полукольцом, устремились на северо-восток. Путь был не близкий с учётом далёкого захода в тыл французам, километров, как бы и не десять. Восемь так точно. И дыхалка уже сбита, и сапоги дырявые, идти им и идти.

Ещё чуть раньше. За десять минут до атаки Брехта на бригаду Вандамма.

Наступление Вандамма и приближение бригады Левассера, уже отлично видимое с Праценских высот, окончательно решили дело не в пользу Кутузова. Русская линия заколебалась и бросилась драпать.

Напишет потом Михайловский-Данилевский — будущий генерал-лейтенант и сенатор.

Бесполезно. Как крик вопиющего в пустыне. Да и император Александр недолго пытался остановить удирающих с поля боя солдат. Огромная толпа охваченных паникой русских и австрийцев хлынула вниз по склону. Штаб был захвачен этим потоком, и скоро вся свита Александра разбежалась в разные стороны.

«Вообще, когда совершалось поражение четвертой колонны, смятение было так велико, что находившиеся при государе лица потеряли его из вида, сбились с дороги и присоединились к нему уже ночью, а иные через день, даже через два». Всё тот же Александр Иванович Михайловский-Данилевский.

Разгром под Аустерлицем станет для императора Всероссийского личным потрясением. Почти всю ночь после битвы он проплакал, сидя под деревом, переживая смерть солдат и свое унижение. После Аустерлица его характер и поведение резко поменяются. «До того он был кроток, доверчив, ласков, — вспоминал генерал Энгельгардт, — а теперь сделался подозрителен, строг до безмерности, неприступен и не терпел уже, чтобы кто говорил ему правду».

Тремя часами ранее.

На самом севере этого поля, практически на дороге в Брюнн и у самых предгорий разворачивались войска князя Багратиона. Генерал Багратион имел приказ не атаковать до успеха союзников на южном крыле, его войска, развернувшись в боевой порядок, не спешили вступать бой. Пехота под командованием генерал-адъютанта князя Долгорукого развернулась в две линии к северу от Брюннского шоссе. Кавалерия под командованием Уварова — к югу от шоссе. 6-й егерский полк занял деревни Голубиц и Круг.

Офицеры и генералы развернули каждый батальон в линию, держа ружья «под курок». Батальоны встали поэшелонно на дистанцию двести шагов в две линии так, чтобы батальоны первой линии не закрывали тех, которые стояли во второй. Или в шахматном порядке.

С противоположной стороны бой тоже не спешили начинать. Ну, там причина была прозаичней. Ближе к восьми часами утра части, подчинённые маршалу Ланну, и кавалерия Мюрата стали выдвигаться и строить боевой порядок на уровне холма Сантон, напротив уже вставших частей Багратиона.

Маршал Ланн не спешил начинать бой, потому что войска Бернадотта всё ещё не появились. Будущий король Швеции Бернадотт опаздывал. А, блин, короли задерживаются. Только около 10 часов утра его дивизии форсировали ручей Гольдбах между Пунтовицем и Гиршковицем и стали медленно продвигаться вперёд в пространство между центром и правым крылом союзников.

Продолжив движение корпуса для помощи маршалу Сульту, первый корпус прошёл мимо холма, на котором расположился Наполеон со свитой. Солдаты и офицеры кричали «Да здравствует Император!», подняв свои шляпы на шпагах, саблях и штыках. Сам маршал Жан-Батист Бернадотт во главе своих войск также поприветствовал императора таким же образом, вскинув свой бикорн на шпагу, и все это под бой барабанов, под звуки военной музыки, под грохот орудий и треск ружейной пальбы.

Будущий шведский король не сильно рвался в бой, считал, что осторожность — самая лучшая черта полководца, и его дивизии конкретно отставали от движения французских войск в центре. Получилось, что из-за этого промедления и в Реале, и в настоящее время войска Бернадотта никоим образом не помогли маршалу Сульту на Праценском плато, и к 10.30 развернулись в боевой порядок южнее Блазовица между частями Кафарелли и левым флангом тогда ещё живого Вандамма.

С нашей стороны навстречу маршалу Бернадотту двигались подразделения российской императорской гвардии под командованием Великого князя Константина. Гвардия переправилась через реку Литтаву у Валькмюлле и пошла в направлении на Блазовиц. Пройдя с километр после переправы, гвардейцы построились в боевой порядок. В первой линии развёрнутым строем встали известные всем Преображенский и Семёновский полки. Между ними — гвардейская артиллерийская рота. Во второй линии — Измайловский полк и гвардейский егерский батальон. По флангам боевого порядка было поставлено по два орудия. Чуть дальше, позади флангов пехоты, расположились лейб-гусары и конная гвардия. Второй отряд гвардейцев, собранный из лейб-гренадерского полка, кавалергардов и лейб-казаков, находился в этот момент далеко позади основных сил к востоку от Раусницкого ручья.

Событие сорок девятое

Полковник Ермолов зло сплюнул отдающую железом слюну и выматерился в рыжую бороду. Программа максимум не удалась. Даже программа минимум и то на тройку, можно сказать, выполнена. Блин, прицепились эти выражения Петра Христиановича. Тот всё оценивает в баллах от одного до пяти.

Французы, выбитые почти артиллерийским огнём из деревни Кобельниц, отошли за крайние дома и смогли там организовать оборону, и когда казаки всей своей огромной массой выскочили на них, то сначала получили залп в упор, а потом, умело орудуя штыками, пехотинцы даже пошли в наступление на конницу.

Не долго, правда, эта дурость длилась, казаки взяли французов в полукольцо и теснили их к ручью. Когда те оказались уже по колено в воде, то казаки отхлынули и из пистолей и гладкоствольных ружей стали расстреливать пару сотен уцелевших пехотинцев. Бедняги попытались снова сблизиться с конницей и им это удалось. Опять пошли в ход штыки и казаки падали с коней, не имея возможности достать саблей через стену штыков до французов. Всё же есть среди них атаманы, они вновь разорвали дистанцию и опять обстреляли французов. Не в силах на всё это смотреть, Ермолов взял полсотни прислуги с первой своей батареи и, приблизившись на расстояние выстрела, дал залп по вражеской пехоте. На этом всё и кончилось. Нескольких оставшихся в живых зарубили озверевшие от больших потерь и бессилия казаки.

Ермолов, выполняя приказ князя Витгенштейна, как ни восставало всё в нём, приказал отрубить найденному генералу голову и с парой раненых пленных отправить этот подарок Наполеону.

— Дайте им освободившихся коней. Нужно чтобы Наполеон быстрее получил «радостную весть», — скривившись, попросил полковник у вернувшихся казаков.

Иван Губа отдал приказ и раненых французов взгромоздили на лошадок и, огрев тех плётками, погнали в сторону холма, на котором был штаб императора.

От пленных узнали, что это точно был бригадный генерал Виктор Левассер.

Сам Алексей Петрович вновь склонился над схемой сражения.

Опять сердце звало его на северо-восток, где гремел бой, и всё то же препятствие сдерживало, легко можно получить фланговый удар от засевших на холмах севернее французов. Ермолов разослал во все стороны казачьи разъезды, чтобы понять, какие части и где находятся на данный момент. Из показаний, выбитых из пленного полковника, выходило, что сейчас чуть правее и севернее этого селения находятся гренадеры Удино и генерала Дюрока, который, по словам этого полковника — Франсуа Пуже приставлен к Удино помогать управлять гренадерской дивизией из-за ранения самого Николя́ Шарля Удино при Холлабрунне 16 ноября.

Около восьми тысяч человек. Одна из самых опытных и повоевавших дивизий. И он с 13 пушками и неуправляемыми и давно разучившимися воевать теперь уже четырьмя с половиной тысячью казаков задунайцев, несколько сотен французов успели, как бы, не на полтысячи, уменьшить число станичников. Нет. Чудес не бывает. Удино его просто раздавит. Всё же нужно двигаться в сторону Блазовец, туда, где сейчас идёт бой русских гвардейцев с кем-то из французов. А фланговый удар? Значит, по своему левому флангу нужно пустить казаков.

— Атаман. Двигаем вот сюда. Ермолов сунул Ивану Губе подзорную трубу, указав пальцем на поле покрытое целыми облаками грязно-белого дыма слева от них.

— Дорого нам обходится этот поход, а добычи чуть.

— Не пойдёшь?! — навис над крепеньким, но низкорослым, кошевым атаманом полковник артиллерист.

— Куда тут денешься. Теперь или пан или пропал. Поехали, а то всю войну проспим, — Иван Губа посмотрел на стоящую поодаль казачью старшину. — Гей, станичники, новое дело есть. Отомстим хранцузам за братьев.

Событие пятидесятое

Брехт подарки Буонопартию тоже послать не забыл. Чеченцы князя Мудара отрубили головы командиру дивизии Луи Сент-Илеру и командирам всех трёх его бригад — бригадным генералам Шарлю Морану, Полю Тьебо и Луи-При Варе. После этого обезглавили дивизионного генерала Доминика Вандамма и командующих его бригад — бригадных генералов Жозефа Шинера, Клода Фере и Жака Саветье де Кандра. Жаль не удалось в Сокольнице среди горы трупов найти дивизионного генерала Клода Леграна. Ничего, восемь голов тоже не плохо. Это явно должно взбесить товарища императора.

С вершины холма Брехт видел, что аскеры его друга Мехти схлестнулись с кавалеристами бригадного генерала Пьера Маргарона. Что можно сказать, боя он не видел, он видел, как демонстративно, можно даже сказать в наглую, его люди сейчас обирают убитых французских кавалеристов. И Пётр Христианович отлично понимал, что Наполеон сейчас в подзорную трубу наблюдал за этим. И за ним тоже. Прямо представлял Брехт, как вдавливает окуляр трубы себе в глазницу маленький император. Потом орёт на своих адъютантов, брызгая слюной. Наверное, сейчас отправит резерв. Два резерва. Может, спуститься к Мехти и встретить «мстителей», самому Мехти не справиться, скажем, с дивизией Николя Удино.

А с другой стороны, нужно идти на помощь гвардии. Побьют же. Пётр Христианович навёл трубу на кавалерию кумыков и вдруг резко перевёл её западне, увидев там движения. Ух, мать её, вовремя-то как. Из деревни Кобельниц выходили артиллеристы Ермолова и по левую руку от них шли огромной каплей беспорядочной казаки.

Справятся теперь с Удино? Восемь тысяч отборных гренадеров у французов. Нет. Тьфу. Ну, что делать-то? Эх. Придётся идти на встречу с этими товарищами. Сто процентов Удино на них двинет Буонопартий. Ну, значит, цесаревичу Константину придётся самому разбираться. И так ему помогли уже, уничтожив очень грозную силу мамлюков и конных егерей гвардии.

— Вашество! — Ванька задумавшегося Брехта дёрнул за трубу подзорную. — Смотрите.

— Вот как?! Ай-я-яй. Ваше императорское величество, ну как же так? В поддавки решили сыграть? А это же ещё гостинцы не пришли. Ну, ладно. Хотите вместо шахмат сразиться в чапаевцев, будут вам чапаевцы.

— Орлы, бегом вниз. Устроим узурпатору показательную порку. Лучших послал на убой.

Со стороны холма, как там его Зорин, Зорич, ну, в общем, со стороны холма, где засел Наполеон со ставкой своей и резервом спускались прямо в сторону мародёрствующих абреков Мехти пехотинцы. С гулькин … Ещё бы роту послал. Там им сейчас во фланг выйдет пять тысяч казаков.

— Всё. Извини, Константин Павлович, дальше сам, тут принципиальная войнушка начинается. — Брехт бросил взгляд на клубы дыма на севере. — Бернадотт, не торопись. Ты нам на троне Шведском не нужен. Самому пригодится. Твоя очередь следующая. Танки, главное выбить у французов танки.

Бригадный генерал Пьер Макон (Pierre Macon) сам лично на белом коне трусил впереди гвардии. Старой гвардии. Наполеон оставил себе только моряков, всё остальное отдал Макону, чтобы тот отмстил за маршала Даву. Если честно, то воспылавший гневом, как и император, генерал, сейчас оглядываясь, понимал, что делает глупость. Если этот хан Нахичеванский походя разделался с корпусом маршала Даву, а теперь ещё и с двадцатитысячным корпусом маршала Сульта, то те пять с половиной тысяч человек, что сейчас следуют за ним, это, наверное, не так и много. Да это — Старая гвардия, но чёрных солдат под красным знаменем явно не меньше. Сейчас чёрные кирасиры прямо перед ним в трёх примерно километрах, в низине перед Праценскими высотами мародёрствовали, собирая оружие и копаясь в ранцах и седельных сумах погибшей бригады лёгкой кавалерии генерала Пьер Маргарона. И делали это чёрные явно не смеша, в надежде, что их действия заставят императора совершить ошибку. Не ошибка ли его атака во главе двух гвардейских пехотных полков — пеших гренадёр и пеших егерей, а также батальона 28-го полка лёгкой пехоты. Всего семь батальонов или меньше шести тысяч человек. Нет, нужно проучить хана этого, дикаря. Генерал чуть быстрее пустил коня. Это Старая гвардия и им нет равных ни в стрельбе, ни в штыковом бою.

Брехт опять спешил. Нужно до прихода гвардейцев успеть соединиться с Мехти и Ермоловым. В принципе, казаки ему и не нужны, но если гвардия побежит, то показательное её истребление казаками — это такой щелчок по носу Буонопартию, что его прямо там родимчик хватит. Про императорскую гвардию, Брехт знал не много. Вроде туда, берут солдат не меньше 180 сантиметров, ещё должны быть награды, и вот точно не помнил, но должны они участвовать не менее чем в трёх или четырёх компаниях, и хорошо там себя проявить. Элита, одним словом. Тысяч пять с холма спускалось, выходит, оба полка Наполеон послал и остался ни с чем, если учесть, что конной гвардии уже нет, то только адъютанты, да маршалы с генералами. Ну, на Марата Карамурзина теперь вся надежда. А с этими он справится. Теперь уже даже не важно, уничтожат французы гвардию русскую, коей Константин командует или нет. Теперь Наполеон беззащитен аки младенец. Так не стоит забывать и о пятидесятитысячной армии, что ему сейчас во фланг заходит. Точно у Буонопарта крышу снесло после его подарков. Ничего. Сейчас ещё восемь голов доставят, и он и товарища Удино пошлёт на убой. Вообще оголив подходы к своей ставке.