Аутодафе

Отмечу два противоречивых, для новизны, свойства монарха и окружения: элита, пожилые люди.

На индивидуальном уровне принятие инновации:

1) знание - человек узнает об инновации;

2) убеждение - анализ новой информации, соотношение ее с имеющейся, вывод о преимуществах;

3) решение - о принятии или отвержении;

4) подтверждение решения - продолжение поиска подтверждения правильности решения. Возможно изменение решения, например, все же прийти к принятию.

Люди проходят эти стадии с различной скоростью. Одному надо немного времени, другой может рассуждать долго и так и не решиться.

***

Маршрут Севы дал Мануилу время пройти эти стадии в естественном, ему самому свойственном, темпе. Прибыв в Константинополь, Сева, получив по-родственному аудиенцию, "закинул удочку". И уплыл в Иерусалим венчаться. Потом вернулся и спросил.

В маркетинге есть известный приём: задаёте три вопроса, такие, что на первые два собеседник наверняка ответит "да". Тогда, вероятно, он ответит "да" и на третий.

-- Я женюсь на принцессе Иерусалимской. Это полезно Византии? - да.

-- Мы завалим Царьград хлебом. Это полезно Византии? - да.

-- Назначь меня Черноморским Деспотом. Это полезно Византии? - да.

Известны пять стадий принятия неизбежного: отрицание; гнев; торг; депрессия; принятие.

Эту дорогу и прошёл Мануил Комнин, узнав о возможности вернуть империи былое величие.

"Исхитрись-ка мне добыть

То-Чаво-Не-может-быть!

Запиши себе названье,

Чтобы в спешке не забыть!".

"Названье" простое, не забудешь: "былая слава".

"Где искать и как добыть

То-Чаво-Не-может-быть?

Ведь его ж на свете нету,

Сколько землю не копыть!".

Советники это регулярно повторяют. Не хотят "копытить". Ленятся.

Советники... это, конечно, хорошо. Но не они несут груз ответственности перед богом, историей и народом.

И тут заявляется племяш, молодой и горячий, и сообщает:

"Нам теперь не слезы лить, -

Песни петь да меды пить!..

Ну-ко, встань передо мною,

То-Чаво-Не-Может-Быть!..".

А ну как и вправду встанет? Та "канава" землекопанная, по которой потечёт-польётся к ромеям золотым потоком зерно? Вырастут из него, подобно легендарным зубам дракона, новые легионы. Понесут, на мечах, на знамёнах своих, истину ромеев. Истину веры, истину империи.

Наглядность Коринфского канала, при всей несоразмерности проектов, заставила допустить физическую возможность. После чего вполне обоснованные многочисленные сомнения упирались в простой вопрос:

-- Есть другой способ удвоить войско? Вернуть мощь и славу Рима?

"Морковка" оказалась очень маняща. По сути, у Комнина не было иной надежды достигнуть цели своей жизни, цели всей династии. "Порожний канал" давал шанс. Остальное... логически следовало.

Севушка получил должность деспота. В новую провинцию, кроме Крыма, вошли и другие территории в северном Причерноморье.

Тамань - там правят местные династы, вассальные императору, там стоят византийские гарнизоны в 18 приморских крепостях, "...территория, занятая адыгами, в духовном отношении подчинялась четырем епархиям... В Зихии (Черкесии) епархиальные центры в Фанагории, Метрахе (Таматархе, т. е. Тамань), Зикополисе и Никополисе".

А на другой стороне моря - Добруджа.

Не надо считать это "получил" аттракционом неслыханной щедрости: я уже объяснял проблемы взаимоотношения местных властей и центрального правительства. Царьград ежегодно шлёт в Берладь "поминки", по сути - дань.

Греки зависят от лояльности берладников. Добруджа выглядит уже не "подарком", а "дополнительным отягощением" к Крыму.

-- Там же русские? Ты, деспот Всеволод, русский? - Договоритесь.

Всеволод - грек по матери, грек по бабушке. У нынешних рюриковичей - славян в родословной - одна Малуша, мама Крестителя. Но они - русские князья. Сева жил в Добрудже у брата несколько лет в детстве, у него там знакомцы, обычаи и порядки представляет.

Одну проблему удалось сразу если не решить, то пригасить. Чарджи прислал Севе несколько авторитетных людей из числа печенегов с Роси. Те встретились с сородичами - балканскими печенегами. Обсудили общую родословную, простили взаимные обиды, у кого были. И объяснили, что под Киевом ныне явился "сокрытый ябгу". Который велит не трогать земли Черноморского Деспота. А то ябгу придёт и сделает всем "угбя". В смысле: вывернет наизнанку. Да так и оставит.

Предводители потомков орд Кегена и Тираха, некогда бежавших от торков в Византию, мечтающие, на уровне сказок и фолька, о легендарной благодатной стране-прародине, оценили перспективы.

-- Желающие могут вернуться на свою историческую родину? - О!

В истории человечества, и России тоже, этот мотив часто звучит применительно к разным этническим и конфессиональным группам. Те же некрасовцы, например.

К "прянику" добавилась угроза "кнута" и чуток символизма:

-- Ябгу? С золотым луком и стрелами? - Это серьёзно. Уважаемый человек.

И балканские печенеги занялись своей "деструктивной деятельностью" в других местах. Византийцев это не удовлетворило, но к Берлади претензии отпали. А Севушка принялся наводить порядок и приводить "придунайскую вольницу" "под высокую руку". В смысле: под свою.

"Принялся" - очень потихоньку: сил для решительных действий нет.

Сева попал, в первый момент, в очень неудобное положение: "и говорят в глаза - никто не против, все за".

Оба государства, Византия и Русь, весьма доброжелательны на уровне речей государей. Но ничего дать не хотят. Не-Русь, в моём лице, хочет. Но не может - у самого мало. Да и далеко. А Пороги... факеншит! Просто письмо послать-получить - раз в год!

Я смог сразу отправить Севе всего пару десятков человек. Обученных, правда. Но это ничтожно мало. От Боголюбского и того меньше. Константинопольская камарилья заняла позицию злорадно-выжидательную:

-- Сейчас этот сопляк наглядно провалится, и мы скажем басилевсу: А мы говорили! А мы предупреждали!

Не по неприятию идеи возвеличивания империи, а как бывает в "круговом движении" и придворном существовании: "всякого входящего - дави".

"Жалует царь, да не жалует псарь" - русское народное царско-псарское наблюдение.

Севушка в Иерусалим ходил, святыням поклонялся да бракосочетался, а оставшийся в Царьграде Попрыгунчик, с матушкой Севы Ольгой и Кириллом Туровским, провели немалые подготовительные работы. Среди прочего: копии имперского архива по всем трём регионам. Включая доносы и жалобы за тридцать лет.

Когда Севушка из Царьграда собрался отплыть в Крым, при дворе ему радостно сообщили:

-- Войска и чиновников басилевс выводит, денег нет. Ты уж как-нибудь сам. Держись. Хи-хи...

Ожидались провалы, разруха, слёзы и сопли. Управлять краем не имея денег и верных людей невозможно. Это ж все знают!

Не учли. Византийской выучки и русского напора "в одном флаконе". Сева прибыл в Херсонес на двух небольших корабликах, фактически ни с чем. Казна пуста, долги, войск нет, жалование не плачено, бюрократия ворует. Разруха. И в головах, и вообще.

Посмотрел-послушал. И "включил план Б": развернул террор. Исключительно по закону. Парочку толковых юристов ему матушка подогнала.

Тут тонкость. Вся провинциальная империя живёт по "Кодексу Юстиниана". Его дважды пытались обновить, сочиняли "Василики". Нынче, при Комнинах - третья попытка. Латынь выведена из оборота, расширена часть, связанная с церковью, внесены некоторые реалии уже развитого феодализма... Всё это тихонько побулькивает в столице. В указах императоров, в решениях церковных соборов.

Проще: никто в провинции толком действующего законодательства не знает. А у Севы - есть. Два столичных законоведа.

Доносы - сундуками. Им прежде хода не давали, потому что у персонажей важные покровители. А Севе - пофиг. Он - внесистемный. У него в покровителях Мануил Комнин, Андрей Боголюбский и Дмитрий Солунский - его личный святой. Закон... у него в руках. В новой, новейшей редакции. На крайний случай - "чрезвычайные полномочия".

И он начал уничтожать местную элиту. Элиты. Все. Не по классовому подходу: "нобиль? - в каторгу", а по лично-криминальному: "взятки брал? - на арыки".

Чиновничество - всё! - взяточники. Настолько общепринято, что иное воспринимается как ненормальность:

-- Он больной? Я ему даю. А он не берёт. Руки отсохли или мозги протухли?

Это помимо потока эпизодов отъёма собственности крупными землевладельцами у мелких, преступления власть имущих против личности и неправедные суды. Чуть тронь эту кучку дерьма, которая провинциальная элита - она вся насквозь сгнила. И плотно сплетена - клановая система.

"Рука руку моет", "ну как не порадеть родному человечку".

Сева по своему детскому византийскому опыту это знает, в беседах взрослых слышал, кучу местных приёмов сам видел. Не вообще, "философически", а с массой сиюместных и сиювременных подробностей. И начинает "выжигать заразу калёным железом".

Тут - зима, на море - шторма, посторонних можно не опасаться. Придурки пытаются убежать - после каждого шторма где-нибудь на побережье выносит обломки. Конфискации дают ресурсы. Деньги есть, но нет людей. В смысле: люди есть, но прежние или такие же. Которые - ворьё.

Можно вспомнить историю борьбы с коррупцией в Сингапуре 20 в.: "Посади друга". Группа из нескольких, меньше десятка, человек, в рамках закона, при наличии политической воли правителя - вычищают бюрократию.

Группа - есть, воля - есть, закон - есть. Но заменять вычищенных некем.

И Севушка врубает норму из "Всеволжской правды" об отмене рабства.

Это потрясло всех.

Времена Античности давно прошли. Тогда рабов в местных городах было больше, чем граждан. Теперь соотношение иное, но рабов ещё много. После освобождения часть получает наделы земли из конфискованных латифундий. А часть - радостно идёт в гос.службу. Например, надсмотрщиком в каменоломни - подгонять бывшего хозяина-рабовладельца, попавшегося на казнокрадстве, плёткой в забой.

Одновременно Сева "поддерживает средний класс" - распродаёт по дешёвке сельхозугодья, инвентарь и недвижимость. Списывает недоимки и устраивает "долговые каникулы". Просто отменяет часть налогов, упрощая систему. После чего весь городской и сельский плебс в восторге, а у ростовщиков и мытарей - ломка. Нет, вы неправильно поняли, здесь - ломка камня в каменоломнях.

Мои "птенцы" Деспоту подсказывают:

-- Вычищать надо до материка.

-- Это как?

-- Это так, чтобы культурная традиция не воспроизводилась. С чадами и домочадцами.

-- И куда их? Рабства же нет.

-- Поселения или гос.предприятия. Соответственно возрасту и винам.

Такое требует денег, людей, порядка, внимания... Создаётся не мгновенно. Но зима, шторма - времени чуток есть. А весной поток жалоб в столицу не возникает - некому. Кто камень ломает, кто землю копает, кто пряжу мотает. Все при деле.

Ещё тонкость. Если в Иерусалиме во времена, когда Иисус изгонял менял из храма, основное кредитование - морская и сухопутная хлебная торговля, то в Крыму нынче - морская работорговля.

Отрасль рухнула. Но это пока мало кто замечает - зима, корабли не ходят.

Да, были беспорядки. И что? Севе "поддержка гражданского общества" не критична. Ну, покричали, чего-то сожгли, чиновников поубивали. Дальше? - Дальше приходит "волчья сотня" из бывших рабов. И зачищает округу.

У каждого горожанина недалеко от города есть земля. Её и того, что на ней построено, выращено - жалко. Ладно, если там пшеницу сеяли или овец пасли, а если, как у почти каждого, виноградник? Или, не дай бог, сады, роща олив? Сожгут-вырубят. И ты уже до конца жизни прибыли с этого места не получишь.

К весне 1170 г. Севушка практически полностью избавил регион от элит. От чиновничьей - совершенно. "За компанию", за соучастие в преступлениях, "под нож" пошла и немалая часть крупных землевладельцев, связанных с ними торговцев, ростовщиков, оптовиков и духовенства.

Последнее вызвало очередную вспышку возмущения "шир.нар.масс". Увы, Сева достаточно изобретателен, что проявилось в РИ в разных эпизодах его правления. А когда дело выкатилось, как положено по инстанции, на Патриарха, тот повизгивания остановил:

-- Мы с русским митрополитом ссориться не будем. Слишком высока цена. Да и человек хороший. Воровать не надо было.

Связка Деспот Черноморский - Митрополит Киевский всем очевидна. Тронь одного - получишь от другого. "Получишь" в смысле: добросердечное увещевание. Для начала.

Кирилл Туровский произвёл на нового, только что избранного Патриарха самое благоприятное впечатление. А не форсируемая, упоминаемая вскользь и по другому поводу тема "русского раскола"... заставляла "не дёргаться по мелочам".

Эффективная и быстрая ликвидация местных элит исключила организованное сопротивление и намёки на сепаратизм. Для "заморской территории" это важно. А так Сева чётко отрапортовал:

-- Были. Злоумышленники. Мечтали свергнуть власть божьего помазанника. Вот их богопротивная переписка. Ныне кайлом в каменоломнях сочинительствуют. Розыск - продолжается.

К весне Севушка конфисковал практически весь местный флот, кроме рыболовных баркасов.

-- Ап-ап... А как же...?

-- По воле пославшего мя. Басилевса.

Это не взбрык и не жадность. А осознание возможности, привнесённое в "Тёмное Средневековье" попандопулой-прогрессором.

Нет, с Севой мы об этом не говорили, в Киеве было мало времени и много других дел. Но среди моих людей, отданных ему, были ребята из школы Николая, которым я тему растолковывал. А тут морское путешествие, деваться некуда. Ну, Деспот, подставляй уши.

По сути, реализация схемы Рокфеллера при создании Стандрд Ойл: монополизация транспорта, а не производства или сбыта. Только Джон Дэвисон Рокфеллер использовал собственные кулаки и "кувалду дикого капитализма", а Сева - "кувалду админ.ресурса".

Гос.монополия. Во Всеволжске так организованно практически всё, вся цепочка: производство - доставка - сбыт - закупка. Это далеко не всегда эффективно, я предпринимаю целенаправленные усилия для ограничения собственного монополизма. Но внешняя торговля - только гос-во.

Принципиально: гос-во не только отбирает у жителей ими сделанное в форме налогов, но и само что-то полезное делает и продаёт.

Идея в средневековье как-то... не распространена. Нормальный феодал сродни Чапаеву: отнять и поделить. Я понимаю: так проще. Но не эффективно. Особенно в условиях форсирования новизней.

Идею коллеги-правители, пообщавшись со мной, понимают и, у кого как получается, внедряют.

Боголюбский на Руси создаёт на границах "зоны свободной торговли" с исключительно "государевыми гостями".

Не ново: так, с ограничениями по месту и персонажам, строится торговля в Новгороде, вообще в средневековых городах.

Тут конфликт не в принципе, а в деталях его реализации. Ходили прежде греческие купцы в Киев, платили там мыто. А теперь не платят. Потому что не ходят. Только до Олешья.

Кастусь в Каупе пошёл дальше: вообще запретил иноземным купцам приходить в его земли. В тот момент вся Балтика замерла в ожидании: во-во, сща ка-ак наё... навернётся князёк новоявленный. Не случилось. А торг ведут его люди, везут собранные ими товары на его кораблях в указанное им место, в Гданьск.

Глава 731

Сева, отобрав корабли, не стал менять команды и судоводителей, только судовладелец - он сам. В смысле: Черноморская Деспотия. И закрыл все порты полуострова, кроме одного, для иностранных судов. Включая корабли из других частей империи.

Ох какой вой начался!

Первыми кинулись к басилевсу генуэзцы с венецианцами.

У них прямой ход во Влахернский дворец. Комнины прежний, "Святой" дворец Юстиниана, не используют. Но итальянцы и во Влахерны пути нашли. Свои люди, агенты влияния... Только-только, год-два, получили от император "привилегии" - право торговать на Чёрном море, строить свои фактории, жить в них по своим законам.

Басилевс взволновался, Севе "погрозили пальчиком". Он верноподданно ответил:

-- Никак нет! Всегда яволь! Воля императора священна! Всё обещанное латинянам - выполняется безусловно! Жить-плавать-торговать - как сказано. Вот приставать к берегу - только в Суроже. Слов "приставать", "причаливать" в пожалованиях басилевса нет? Во-от. Вопросы?

"Грамотка Ивана Берладника" вполне рутинно, "это ж все знают!", выделяет "на исъвоз" (место причала и выгрузки товаров). Так что ничего нового: "на исъвоз" - только в Суроже. А вот складирование товаров ("изклад"), торг - как император обещал.

Чего стоит оттащить тюк товара от Сурожа до Керчи, например, чтобы там его отскладировать... во вьюке по горным дорогам... а напрямки, через Степь... можно и без товара, и без головы...

Мануил - западник чистой воды, довёл свое увлечение западными обычаями, в особенности рыцарскими турнирами, до крайней степени. Наплыв западных охотников на службу империи громадный, царь открыл им свободный доступ в армию, в приказы и в придворное ведомство.

Отношение к латинянам, к этим "На ловлю счастья и чинов Заброшен к нам по воле рока" со стороны местных... понятно. Не только народа, который проигрывает в "производительности труда" и остаётся без средств к существованию из-за итальянских дешёвых товаров, не только духовенства, у которого идеологические проблемы. Латинян тихонько ненавидит имперская бюрократия - отбирают "хлебные места".

Чиновники тайком приходят в восторг от смелости Севы:

-- Вот! Нашёлся, наконец, храбрец, которых этих голомордых прижал!

Греки понимают, что итальянские купцы, теряя в прибылях, перестанут "подносить" "их людям" во Влахернах. А "гречники", которые тоже туда "подмазывали", теперь побегут подмазывать отечественных. Т.е. их самих, прежде бедных, угнетённых и от кормила отодвинутых. Все в радостном предвкушении потока "плюшек" потирают ручки и, ради такого "светлого будущего", блюдут беспристрастность, принципиальность и законность.

Как доказательство дружественности к пострадавшим итальянцам, проглотили ограничение и для своих, греческих:

-- Мы ж не против вас лично! Только бизнес! Это ж общее правило!

Впрочем, изменение торговли на Чёрном море было много шире. Наша победа в Киеве рушила устоявшиеся системы и связи в окружающих странах и регионах.

Боголюбский изменил порядок торга в Олешье. И запретил иноземцам плавать по русским рекам. Не только купцам, а всем, кто лично не имеет на то его, Государя, дозволения.

Купцы из Византии возмутились страшно:

-- Всё! Развод и девичья фамилия! Ничего на Русь не повезём!

-- И не надо.

Торговая блокада.

Не ново: хазары ещё Олегу Вещему такое устраивали. И кто теперь где?

Основная масса товаров: предметы роскоши. Нет ничего, что было бы критично. Типа: в этом году не привезли - всё, катастрофа.

В обратную сторону...

Дорогие меха. Если кое-какой прониар с облезлым бобровым воротником походит - не смертельно. А вот воск... Византия тащит воск с Балкан, Закавказья, свой есть. Но выпадение физических объёмов "русского воска" не только поднимает цены - заставляет оставлять храмы тёмными, сокращать церковные службы.

Важнейший товар - рабы - выпал из оборота вовсе.

***

Общества Византии и Халифата устроены так, что им постоянный приток рабов критичен. Сходно, отчасти, с "Карибской сахарницей" - Вест-Индскими островами. 50% рабов из Африки в 17 в. ввозилось туда. 45% в Южную Америку, 5% - в Северную.

Ямайка потребляла 40 тыс. рабов в год. Каждый год - рабы не размножались. Потому что - сахарный тростник и жадность управляющих. Очень тяжёлая работа в очень тяжёлых условиях. Только во втор.пол.18 в. правительства начали ограничивать аппетиты плантаторов. Началось местное воспроизводство рабов.

***

В Византии всё мягче. Да и 3 тыс. рабов в год из Кафы не критично. Но...

"Но" - постоянный рефрен:

-- Да, мы, таки, сделали вам... неудобство. Но оно ж маленькое! По сравнению с восстановлением былого величия империи! Или вы считаете иначе?

"Считать иначе" - стать врагом императору. Дураков нет.

Это очень... забавное занятие: надо "взять всё возможное", но не "переступить красную черту". Совершить такие действия, а главное, так подать о них информацию, чтобы Мануил пусть и морщился, но не взрывался.

Повторю: важны не чьи-то жалобы-ущемления, цифры-факты. Важна их интерпретация в мозгах одного человека. Абсолютизм.

Факеншит! Который раз я это повторяю?! "Не важно быть - важно слыть". Решения принимаются не по событию, а по информации о нём. Точнее: по "третьей производной" - по оценке информации о событии.

История полна катастроф, которые произошли не от события. А от отсутствия или неполноты информации о происходящем. И/или от неверной оценки этой информации. Человеческий мозг не работают с сущностями, но лишь с их образами. Эти два зазора - между сутью и образом, между образом и восприятием - составляют обширное и многообразное поле деятельности. В т.ч. и в управленческой сфере.

Попрыгунчик это понимал и старательно над этим работал.

Каждый провинциальный наместник содержит в столице своих... лоббистов. Часто - родственников. Один бы Сева не удержался. Но его матушка, митрополит Кирилл и, главное, Попрыгунчик сумели "найти ходы".

Попрыгунчик поставил дело так, что вся информация из Деспотии шла сначала к нему, а уж потом к басилевсу. Он хорошо платил. А несговорчивые... иногда всплывали в Суде. С другой стороны, он узнавал о решениях, принятых в самом узком кругу Комниных, раньше, чем высшие вельможи империи. Севушкина матушка, ощутив вдруг свою востребованность, возможность влиять на судьбы людей и империи из своего "запечка", была весьма обрадована и готова работать за "совершенно смешные деньги". Ну, относительно.

И Попрыгунчик был готов ответить на любой неожиданный вопрос. Потому что "неожиданные" - были очень редки.

Лобби Севы не было ни самым знатным, ни самым высокопоставленным, ни самым богатым. Но оно и не стремилось к обще-имперскому влиянию. "Концентрация усилий в одной точке". И оно было... не греческим. Не армянским, венецианским, мадьярским, западным, мусульманским... Все подобные группы действовали в рамках привычных наборов приёмов, средств, тактик. Попрыгунчик работал со всеми, стремительно учился у всех. И добавлял своё, из исконно-посконного и из моего, прогрессоидного. Например, пара внезапных смертей активных противников, последовавших после их близкого знакомства с "эманацией святого духа", как-то... очистила атмосферу.

Рабство было отменено не только в Крыму, но и во всей Черноморской Деспотии. Гибель местной провинциальной элиты обвалила рынок предметов роскоши. Спрос на фрахт упал, местный флот потерял за год половину тоннажа и две трети вымпелов. Часть корабликов ушли в другие порты империи, часть стала торговым флотом Деспотии, часть - военно-морскими силами.

Очевидно же: что может быть построено приличное возле моря - без флота?

Необходимость реформировать местный флот заставила реализовать "Морской регистр" - список разрешённых кораблей с обученными капитанами.

Тема... болезненная. Отсендинный Дик и Афоня столкнулись с этим на Каспии. В их условиях решение было другое: "правило четырёх фарсангов" - корабли не должны далеко отходить от берега. Исполнение обеспечивалось крейсированием быстроходной флотилии, базирующейся только на две точки - Саксин и Чалус.

У Севы не было кораблей подобного качества и была власть на побережье большой протяжённости. Чем он и воспользовался. Грубо говоря: морских разбойников уничтожали сухопутные чиновники.

Для начала он отменил "береговое право".

Это не такая уж большая новизна. Всего на полтора десятилетия обогнал, например, Киликию.

Свод законов Мхитара Гоша "Датастанагирк", ("Судебник", 1184 г.). Ст.105, отказ от "берегового права" - права присваивать потерпевший крушение корабль и все его имущество. Закон Гоша обязывает возвращать потерпевшие кораблекрушение корабли и их груз законным владельцам и запрещает присваивать добычу. Подобный закон, к примеру, во Франции, был принят лишь 500 лет спустя.

Именно по этому "береговому праву" последний сакский король Гарольд II попал в руки Вильгельма Бастарда, ещё не Завоевателя, был вынужден принести клятву верности, признать его наследником английской короны и обещать поддержку во вступлении на престол. Нарушение Гарольдом клятвы после кончины Эдуарда Исповедника в 1066 г. стало главным предлогом для вторжения в Англию нормандцев, обеспечило поддержку папы римского и европейского рыцарства.

На Каспии мы так сделать не могли: нет обширных прибрежных владений. Но Сева пошёл дальше.

Вопрос: как понять, что приближающийся корабль - мирный?

Хорошо, если виден "настоящий враг" - военный корабль типа дромона с воинами на палубе, башнями для стрелков и флагами враждебного государства.

А если нет? - Любая галера - атакующее судно. Просто большая узкая многовёсельная лодка - пираты. Древние русские скедии, более поздние "чайки"... топить всё.

А остальное?

На Чёрном море основные кораблики - "латинские парусники": маленькие - тариды, большие - усиеры. Я про них - уже и подробно.

Вот идёте вы на такой тариде. И сходная вас догоняет. Это пираты? - Да вроде нет, вроде нормальные. И вы спокойно следуете себе дальше, не меняя курс и ход. Догоняет-догоняет... вдруг меняет курс, наваливается на борт. И из трюма на её палубу, а потом и на вашу, лезут какие-то зверские оскаленные морды.

Едва к лету 1170 г. у Севы собралась флотилия быстроходных корабликов, как он объявил, что в границах Черноморской Деспотии должны плавать только "кошерные" суда. Проверенные "судовой инспекцией". Чисто "идя на встречу пожеланиям трудящихся масс" - чтобы не разваливались в море, случалось и такое. С "патентованными" капитанами: сдавшими экзамен на судовождение и получившими "свидетельство о проф.пригодности". А то некоторые не знают каким бортом расходиться.

Компетентность судоводителей проверялась авторитетной комиссией в Суроже. Осенью там же была основана "навигацкая школа". Изначально - как ликбез для капитанов-двоечников. Вскоре там начали готовить и новых.

Вместе с красивым пергаментом, капитан получал набор вымпелов, которые обязан был поднимать на мачте. Всё остальное плавающее, кроме рыбацких баркасов, объявлялось "пиратским" в северной части Чёрного моря.

Исключение было сделано для итальянцев: их корабли и так видны издалека, да и в пиратстве на Чёрном море не замечены. "Республиканцы" (из итальянских торговых республик) - возгордились и обрадовались.

"Купи козу - Продай козу" - куча восторгов.

"Ну хоть что-то!". И перестали долбать басилевса жалобами.

Сева несколько "опередил время". Да, идея от меня, но он первым начал её реализовывать. Я от такого "плагиата" пришёл в восхищение.

Проблема пиратства в Средневековье - повсеместна. Как только Русь выходила на новое море приходилось вычищать это дерьмо.

Отмена "берегового права", выжигание "воровских гнёзд" с берега, "Морской Регистр" с контролем всех кораблей и капитанов, диплом "училища судоводителей", как обязательное условие управления кораблём... всё это было нами воспринято, расширено и распространено по всем морям, где мы, или вступившие в "Морской Регистр" государства, имели флотилии.

Сева форсировал милитаризацию, прежде всего, полуострова. Формировал новые отряды, исключив местных прониаров, обновлял существующие укрепления и дороги, строил новые.

Понятно, что такая бурная деятельность не могла не затронуть Степной Крым.

Напомню: Византия в Крыму в эту эпоху - узкая прибрежная полоска. Остальное - степняки. Сейчас - половцы. Конечно, их попытались натравить на нового деспота. Кое-кто из из бывших "вятших" сбежал к своим "кунакам", где и рассказал как легко можно нынче пограбить:

-- Люди обижены, стража распущена, прониары посажены... Всё ваше будет.

Парочка первых набегов прошли успешно. Затем... Весной 1170 г. в Сурож пришёл первый караван уже из "Святой Руси" Боголюбского. В нём были люди от меня. И полусотня торков от Чарджи. Специально отобранные батыры.

Отряд половцев напал на селение готов в Горном Крыму, захватил скот и полон, и был на отходе перехвачен Севой. Лобовой атаки его гридней половцы, по обычаю своему, не выдержали, начали маневрировать, отходить. И столкнулись с торками. А эти... отборные. Им только дай порвать.

Никто не ушёл.

Дальше Сева, по совету одного из моих командированных, присутствовавшего несколько лет назад при некоторых... экзерцисах во Всеволжске, раздробил локти паре пленных, посадил на лошадей, навесил связки отрезанных половецких ушей на шеи и отправил в степь, в становища.

Там... поняли. Выдали беглецов и перестали ходить в набеги. Как бабка пошептала. А готы прониклись глубоким уважением к Деспоту и дали ему людей в войско.

Если в Крыму у Севушки более-менее терпимо, то в двух других регионах его власть номинальна. Вот почему, услышав вопрос Миссионера, я сразу подумал о Добрудже. Взять под плотный контроль Берладь... Севе была бы немалая подмога, да и место... чревато разнообразными возможностями.

Увы, "не попал в окно ожидания".

-- Коли будет на то воля Государя, то пойду я и в Берладь, и в Эфиопь. Однако ж, по суждению моему, польза от меня там... невелика будет. Народец там злобный, разбойный. Вежества не разумеет, словами умными да любезными - толку не добиться. Их, перво-наперво, побить надобно. Сильно. Главарей взять и... как ты говоришь - иллюминировать. Как ты нынче. И в Луческе, и здесь. А уж после, когда у них глаза раскроются, уши продуются да мозги проветрятся - можно и разговаривать. Убедить в чём-нить. К пользе русской.

Миссионер подумал, покачал головой.

-- Не. Там сперва - бой. На Руси и получше меня рубаки есть.

Я перехватил изумлённый взгляд Полковника.

Сказанное - правда. Но услышать такое прямое признание от русского князя... Миссионер не трус - в бою видел. Но он ещё и очень смелый человек: сказать о своей ограниченности, не талантливости... в деле, которое считается общепринятом, обязательным для князя... нужно быть очень уверенным в себе.

-- Ты, Иване, не прими в обиду. Просто я себя знаю.

-- Да какие ж тут обиды. Это ж редкость редкая. Когда человек про себя знает - чего он хочет да к чему талант имеет. Слова твои я запомнил. А покудова собирайся в Перемышль. Поглядим-ка города Червенские.

Через пару лет Миссионеру, похлебавшему в волю иных гадостей, доказавшему делами свою лояльность и к делу пригодность, пришлось-таки попасть в те края. Каша, которая заварилась в Паннонии после отравления мадьярского короля Иштвана, наши нужды и открывшиеся возможности... требовали присутствия на месте человека умного, смелого и владеющего собой.

***

"Червенские города" - часть "Святой Руси". Червонная (Красная) Русь. Как у балканских хорват. Хорватами и населена. Сперва Креститель их завоевал. Потом его сын Святополк Окаянный их отдал. Болеславу Храброму за помощь в захвате Киева. Потом киевляне ляхов выгнали и вернули Ярослава Хромца. Который вернул "Червенские города" в Русь. Потом... много чего было. Пока в 1945 г. И.В.Сталин не сказал Черчиллю:

-- Керзон линию рисовал? Это ж ваш лорд? По ней и проведем границу с Польшей.

И "Червенские города" поделили в очередной раз.

Червен, Волынь, Холм, Белз, Сутейск, Комов, Ярослав, Угровеск, Щекарев, Столпье, Всеволож, Верещин, Васильков, Володаву, Мельник, Брынеск, Перемышль, Ряшев, Грубешев, Любачев, Санок, Переворск, Городло, Коросно... Нынче часть из них - Галицкое княжество, часть - Волынское.

От Червеня к 21 в. осталось городище Велико-Замчиско близ с.Чермно Томашувского повета Люблинского воеводства Польши. Сам город опустел в конце 13 в.

Одни из городов (Сутейск...) были изначально построены как пограничные опорные пункты, другие (Червень, Волынь, Перемышль...) возникли по экономическим причинам и, в силу своего приграничного положения, включились в общую систему обороны.

Русско-польская граница нынче проходит на 30-100 вёрст к западу от линии Коросно (Кросно, на р. Вичслок, левом притоке Сана, самый западный город Руси), Холм (Хелм), Берестье (Брест).

Перемышль - на Сане. Название ещё не прогремело в войнах 20 в., пока это одно из трёх княжеств, образовавших Галицкое. Есть память о мадьярах, живших в этом месте в 10 в. Когда киевские и краковские князья принялись приводить всех "под свою руку", местные бросили своё кладбище и "присоединились к основному массиву венгров в Среднем Подунавье".

***

В Волынской части Червенских городов Боголюбский уже ставит своих наместников. Не везде. И не все из них... эффективные менеджеры. В Галицкой пока не было. Надо бы проехаться по региону. Посмотреть людей, оценить проблемы и затраты. Край от Всеволжска далёк - когда ещё сюда попаду. Дороги, крепости, пашни, леса и пастбища, настроение, вооружение... Составить собственное впечатление. Чтобы позднее понимать о чём речь. К примеру, здесь и на Волге говорят "гора"... слово одно, а значит - разное.

Сутейск интересно глянуть. Город в три крепости. Три укреплённые площадки общей площадью 3 га.

Прямоугольный (37х30 м) детинец с шестиметровым валом и рвом с юго-восточной стороны. С востока и запада въезды: торговый путь из южнонемецкого Регенсбурга через Краков в Киев. С севера примыкает один из окольных городов, с восточной стороны - вал и ров, с запада - крутые склоны, с севера - болотистая пойма р. Пора. К детинцу и первому окольному городу с юга и востока прилегает второй окольный с второй линией валов и рвов. Укрепления детинца и первого окольного возведены одновременно в перв.пол. XI в. Вторая линия обороны - на рубеже XI-XII в. Основа валов - ряды срубов. Жильё - полуземлянки. Найдут там и печати Давыда Игоревича, "ослеплятеля".

У меня "висит" в задачах Полоцк. Поэтому - "краем глаза". Прокачусь до Перемышля и оставлю там Миссионера. Он человек разумный, внимательный. Что и как - доложит, "особо горящее" - подправит. "Там" - в западных Червенских городах. Управлять-командовать ему не в кайф. Но посмотреть, с людьми поговорить - сможет. Потом Боголюбский пришлёт администраторов. По уже детально представляемому полю.

А сам - рвану на север в Полоцк.

Увы, и этот план развалился через неделю. Сперва по Днестру шёл лёд, потом - водополье. Мы грабили Галич и окрестности, "приводили в чувство" местных и берендеев. Иных из первых... "иллюминировали", преимущественно забивая в кандалы и готовя следующий караван к Беломорью. Вторых... подкармливали. Вбивая через Токмака некоторые простые правила: маленьких ам-ам низя. В смысле: грабить русских - только с разрешения.

Я прикидывал варианты пути - не хотелось лезть в предгорья во время бурного таяния снега. И лезть в болотистые равнины во время таяния не бурного и долгого... тоже не хотелось.

Всё поменялось в один час.

"Вышел Ваня на крыльцо

Почесать своё... лицо".

Чешется фейс. Съел что-то? Или - клопы? При том бардаке, который царит в княжеском замке... каждый визитёр в берендейские шатры возвращается с коллекцией вошек. То, что мы всех "взятых в узы" моем, бреем и клизмуем - само собой. Но, факеншит!, есть же и невиновные. В смысле: не сан.обработанные. Пока.

Почесался. Открыл глаза. На дворе - два молодца, одинаковых с торца. В смысле: с фасада. В смысле: кафтаны не здешние и не мои.

***

"Ничто так не бодрит с утра, как незамеченный дверной косяк".

Посторонние в расположении - косяк. Хоть и не дверной.

***

"Перва строчка й строчена красна золота,

Друга строчка й строчена чиста серебра,

Третья строчка й строчена скатна жемчугу...".

Пижоны обтрёпанные. Швы повытерлись, нитки повылезли. Жемчугов отродясь не было. Сапоги красные, понтовые, каши просят. С месяц сапожника не видели. Или видели, но мимо проскочили. А почему? А вот и ответ:

-- Ясновельможный пан князь Иван. Гоньба от ясновельможного пана князя Казимира. Из Вислицы. Соизволишь ли принять грамотку?

И подают тубу. Со шнуром и печатью.

Я... как я к общепринятому этикету отношусь - уже...? А уж спросонья и при почёсывании морды лица... Сам взял.

Нищета. Шнур пеньковый, не шелковый. Чехольчик наш, своего не сыскали. На донышко глянул. Там наш "чёрт на тарелке" был - соскоблили. Но по ободу идёт давленный буквенно-цифровой код. "Учёт и контроль", итить их читать, считать и пересчитывать. Каждый такой чехол под документы имеет уникальный идентификатор. У меня. У других - нет, другие про такое и не думают.

-- Давно ль с Вислицы?

-- Пятый день, ваша милость.

Помниться, как-то в Пердуновке меня раздражало когда Ивашко начал расспрашивать прибежавшего мальчишку об обуви находников-пруссов. Спасибо старому гридню - дал урок.

-- А до того?

Гонцы переглядываются, переминаются.

-- Что жмётесь, парубки? Отхожее место - у ворот. В Краков бегали?

У парней... рублёвые глаза. Ванька-лысый - ведьмак осведомлённый.

-- А... ну... да. И не по разу. И в Сандомир.

-- А сюда как шли?

Начинают перечислять города. А во мне злость закипает.

Два года назад на "Святой Руси" объявлен "железный занавес". Никто не имеет права придти на Русь, кроме как с соизволения Государя. Но вот: два молодца из службы чужого князя проскакали три сотни вёрст по Руси, и их никто не тормознул.

-- Ключник, гонцов на постой в городе. Присмотри, чтобы корм добрый. Вестовой, прими грамотку. Стоять!

Ещё один олух. Вздумал прямо тут, на крыльце, срывать печать и вскрывать тубу.

Ещё несколько лет назад, едва мы получили первые образцы синильной кислоты, я объяснил ребятам возможные способы применения подобных... ингредиентов в посланиях. Это не единственный способ - есть классика змеиного яда, есть интересные химические варианты.

Адмирал Колиньи получил за день до Варфоломеевской ночи пакет. Когда вскрыл, один из свитских "кинулся грудью" - вырвал из рук: "оттуда чёрный дым выходит!".

Несколько позже и в других краях: "пацаны молодые этих вещей не знают... взяли конверт, занесли, вскрыли и отдали мне его в руки... начав читать письмо, почувствовал резкий запах... взял, понюхал, чуть в обморок не упал".

Едва к ОВ добавились ВВ, как мы обсудили и другие варианты.

Моя свита должна знать как работать с неизвестными предметами, предназначенными для меня. Но знания есть, а практики нет. Ни мы сами, ни враги пока такие изыски не применяли. Почему мы не...? - Очень редки случаи, когда от нас идёт послание персонажу, которого надо ликвидировать таким образом. И, пожалуй, главное препятствие - этикет. Не все ж такие дерьмократы, как я. И "пацаны молодые" - редко. Адресат не вскрывает и не читает сам. А потравить или взорвать всех в парадном помещении... заряда не хватит. Пока. Но мы над этим работаем.

Поймал вестового за ухо, отвёл внутрь, объяснил его неправоту.

Ругать мальчишку не за что: четвёртый вестовой за поход. Предыдущего уже здесь, в Галиче, топором зарубили. Повернулся спиной к местным. Не заговор или, там, какие хитрые планы, а просто... "Ненавижу! Вас всех!".

"Народный мститель" в фазе психиатрического обострения. И - хрясь топором по затылку.

На "Святой Руси" психиатрия оправданием не считается. Блаженный называется "похаб". Когда "блажит" - "похабщина". Придурка казнили, семейство его поехало в Беломорье, подворье освободили, на торг выставят. Но паренька не вернуть.

А этот... теряется ещё.

Грамотка написана по-польски. Латиница мне не новость и по здешней, и по первой жизни. Польского не знаю, но его сейчас и знать не надо: разница между моим русским и этим - невелика. Есть отдельные слова, над смыслом которых надо подумать, есть непривычные выражения. А так-то... как со всеми нашими, типа русскими, диалектами: "Неможно келить. Овхо".

Суть:

"...а как узнали мы про одоление да побеждание твоё в Луческе-городе...".

Факеншит! То, что недобитки побежали - понятно. Что некоторые побежали к ляхам - понятно. Непонятно - почему добежали? Где заставы богатырские, непроезжие, непрохожие?!

"Ай на славноей московской на заставе

Стояло двенадцать богатырей их святорусскиих,

А по ней по славной по московской по заставе

А й пехотою никто да не прохаживал,

На добром коне никто тут не проезживал,

Птица черный ворон не пролетывал,

А ще серый зверь да не прорыскивал".

Нету ещё Москвы - одно Кучково. Нет и "московской заставы". Соответственно, и "птица чёрный ворон пролётывает", и "серый зверь прорыскивает". И вороги недобитые бегут. Злобу свою на чужих хлебах ростят да копят. И в эту сторону... разные.

"А й то через эту славную московскую-то заставу

Едет поляничища удалая,

А й удала поляничища великая,

Конь под нею - как сильня гора,

Поляница на коне - будто сенна копна".

Гонцы-то ляшские - вовсе не "поляничища великая". Почему не остановили? Или ждать будем пока, "сенна копна" гадить начнёт:

"А я чернедь-мужичков тых всех повырублю,

А Божьи церкви я все на дым спущу,

Самому князю Владимиру я голову срублю

Со Опраксией да с королевичной!".

Мда... Сочинительницы феминистического толка любят показывать язв женского пола класса "оружие массового поражение" со слоганом "всех повырублю". Но умалчивают, что такая "сенна копна" есть продукт тяжёлой формы нарушения гормонального баланса, и, как следствие, проблем с психикой.

Окольничих в четырёх городах - дорога и люди на ней их забота - убрать по служебному несоответствию: не годны в "заставу московскую".

В начале грамотки - пассаж с комплиментами, в конце пассаж с приветами Агнешке, её сыну, "и лично товарищу Боголюбскому". А в середине приглашение к встрече. С рассуждениями о польско-русском исконно-посконном братстве, единстве всего христианского мира, общей борьбе с клятыми язычниками.

Со вставкой от Елены Ростиславовны:

-- А коли будешь в наших краях да с вельможами ляшскими встречаться станешь, то супруг мой, князь Казимир Болеславович, обещался и меня на тую встречу свозить. Увидимся, словечком перекинемся, былое повспоминаем.

Смысл понятен: ляхи хотят втянуть "Святую Русь" в свой навязчивый идиотизм - в крестовый поход против пруссов.

"Любовь по переписке" у нас с Пястами не получается: ни я, ни Боголюбский на их призывы не отзываемся, а Агнешка толкует о мелочах. Да и не бабье это дело - "решать вопросы войны и мира". Узнав от беглецов, что я хожу по западным областям, они кинулись "ловить момент" - добиться личной встречи. А поскольку уже поняли, что их измышлизмы мне не интересны, то выставили приманку - мою давнюю привязанность, бывшую Самую Великую Княжну Всея Руси, старшую дочь Ростика Смоленского, жену Казика Болеславича, Елену Ростиславовну.

"Медовая ловушка".

Забавно. Я ж человек весьма... практический. Даже - примитивно-вульгарный. Мне ж просто вида-запаха "мёда" - мало, мне ж надо "понадкусивать". Со всех сторон, с края и в серёдке. Как эти "крестоносцы" представляют мою "поимку"?

Типа: "Сядет Ваня на пенёк. Любоваться на медок"?

Ребята, у вас с воображением в порядке? Или вы согласны с... возможным развитием событий? Ну, старшим-то князьям, Болеславу с Мешко - пофиг. А вот непосредственные участники, Казимеж с Еленой... Они понимают на что идут? Уж она-то должна. Все наши предыдущие встречи сопровождались "сексом с риском для жизни".

***

В первой жизни попался универсальный коммент: совершенно чёрный экран монитора. С маленькими беленькими буквами посередине: "мдя...".

Вот и я нынче: мдя...

***

Позвал Миссионера:

-- Прочитай. Что скажешь?

-- Написано с вежеством. Даже и с приязнью. Ехать ли - тебе решать. Но... пощупать воз не вредно. А ты с этой княгиней Казимировой... давно знаком?

-- Давно. С детства.

Маленький штришок. Важный, судя по тому, как на минуточку усохла его обычная улыбочка.

Ванька-то лысый... с детства с княжнами хороводился. Не из дебрей лесных да трясин вонючих невесть что вдруг повылезшее. Вояка резкий - видел, колдовством на версту несёт - чую, Государь его любит - знаю. Но, оказывается, он и среди высших смолоду покрутился. С чего бы? Не прост "Зверь Лютый". Не одними зверством да лютостью на самый верх забрался.

Глава 732

-- А сама идея? Крестовый поход на пруссов?

И тут он меня поразил:

-- Дурость. Но можно. Вопрос цены. Ежели, к примеру, ляхи будут тридцать лет дань платить, то... почему бы не сходить? На тех пруссов. Потом. Ежели будет кому и куда.

Откровенно прагматичный подход, лишённый религиозных, национальных, классовых или политических стереотипов, учитывающий фактор времени... это ещё и уровень доверия ко мне - высказать такое обычному князю... Прямое нарушение распространённых табу. Цинично. И - истинно.

***

"Сентиментален ли я? Еще как! Как вспомнишь молодежный цинизм, слезы наворачиваются на глаза" - да, пан Лец, наворачиваются. Слёзы радости. Вот, молодой ещё парень. А уже. Воспринимает реал и готов строить в нём дороги.

"Изменение мироустройства - требует определённых качеств, в том числе и цинизма, расчёта".

Коли я меняю здешнее "мироустройство", то мне нужны люди и с таким качеством.

***

-- Сочини ответ. Доброжелательный. К походу... не заинтересовано, встрече с княгиней буду рад. И давай собираться.

На другой день по утру гонцы получили ответ. Гаркнули:

-- Tak jest!

И поскакали. Местом встречи "на уровне, близком к высшему" указал Берестье.

От Галича до Перемышля напрямки 120 вёрст, оттуда до Холма - 130, дальше до Берестья - 120. В реале, хоть 21 в., хоть 12-го - от полтыщи вёрст. К началу апреля - в самый раз. Успею и места посмотреть, и дела поделать.

Мы смогли сдвинуться только дней через пять. Полковник, хоть и не говорил прямо, но тормозил отъезд. Постоянно находил дела, требующие моего участия. Отчасти он прав. Но... всех дел не переделать. Потом до меня дошло: не хочет, чтобы я встречался с его женой, с Фросей Ярославной. Видимо, она рассказала мужу о нашем банном... диспуте в Киеве по поводу корней древнерусской словесности.

Смелая женщина. Не всякая новобрачная поделится такими приключениями. И умная: поделилось лишь частью. Кажется.

***

"Если вы нашли жену-клад, вам полагается только 25%".

А он хочет всё...

***

Хотелось бы, чтобы она успела умереть. В РИ. До того, как её сыновей повесят. Не надо ей такое горе переживать. В АИ... Её счастье не от меня зависит. Но от этого несчастья, пожалуй, избавлю. Просто изменяя "силу вещей". Хотя, конечно, какие-то другие беды - очень даже могут добавиться.

Больной вопрос - кони под Курта. Саней не берём - поздно, снег сходит. Телегами - тяжко. Повезём конями, как мёртвых русских князей возят. Носилки меж двух коней цугом. Только Курт - князь-волк, а не князь-покойник в меду. Одно - каково ему часами лежать в непрерывно подкидывающихся да побалтывающихся носилках, другое - кони.

Мои витязи с джигитами сразу заявили:

-- Не. Кони волка не повезут. Взбесятся.

И? Я и сам так могу сказать. Но у меня есть опыт. Уже этого, русского среднего средневековья. В котором - "неукротимый тарпан" Гнедко. Есть опыт собственной конюшни, где Курт - завсегдатай.

Ме-е-дленно.

Волку место на конюшне.

А.В.Суворов, сообщая офицерам "легенду" очередных учений, использовал фразы типа: "Чтобы пушки не боялись лошадей". Имея в виду отработку действий артиллеристов при кавалерийской атаке. У меня, среди прочего, регулярно звучит: "Чтобы кони не боялись волков".

Коней - любых - надо учить. Хоть бы и обозных. Но особенно многому надо учить боевых лошадей.

Мои коллеги... не в курсах. Отношение как к мотоциклу: ручку до упора и аля-улю.

Не работает. Вылетите с седла. По глупости: невыученный конь выкинет. Он, знаете ли, сильнее.

Боевой конь должен много чего не бояться.

" - Ах ты, волчья сыть да й травяной мешок!

Али ты идти не хошь, али нести не можь?

Что ты на корни, собака, спотыкаешься?

Не слыхал ли посвиста соловьего,

Не слыхал ли покрика звериного,

Не видал ли ты ударов богатырскиих?".

Вот на это всё - дозволяется только ухом повести. И на волков - тоже.

Так это ещё к артиллерийской канонаде и аэропланной бомбёжке не приучаем.

Как ко мне нового коня приводят - Курт приходит, залезает на перегородку денника и лежит. Разглядывает новичка, позёвывает тому в морду. Часами. Пока тот не угомонится. И так - несколько раз. Некоторые кони сходят с ума. Натурально. Таких режут. Потрошат, свежуют... Другие принимают реал:

-- Да, чудовище. Но - не опасен. Явление природы. Прими как данность, верь хозяину. Или сдохни.

"Верь хозяину". Часто говорят: доверие, привычка, привязанность... А по сути - дело веры. Веры конкретного экземпляра Equus caballus конкретному экземпляру Homo sapiens. "Аутодафе" для конского поголовья. А иначе не только Конармию не построишь - за ворота не выедешь.

Они - сильнее. Или сумеешь воспитать в них веру в себя, подчинить их верой крепче стальных удил и шпор, или... только скушать. Вам, коллеги, не жалко этих черехкопытных атеистов?

Подобрать спокойных коней, да ещё с ровным ходом - требовало времени. На носилки верх из лозы сплели и полотном затянули: чтобы кони, и люди тоже, Курта не видели. Уж больно реакция... паническая. Труба такая получилась. Курт в ней всегда укладывался носом назад. Типа, вперёд, в лошадиную задницу, ему смотреть не интересно.

Факеншит! Князь-волк - зверь. Но он же ещё и злорадный зверь! Ложится нос к носу заднему коню и разглядывает. Как люди на такое реагируют... Я про Ярославского наместника уже...? Кони - хуже. Два коня - взбесились насовсем. Сумасшедшая лошадь - это не смешно, это опасное и жалкое животное. Потом берендеи подогнали мерина-пофигиста. А я Курта отругал и откидную плетёную крышку на торец трубы навесил.

Ещё - люди. Боевых потерь мало, но есть маршевые. Половину конвойных пришлось отдать в сопровождение Остомысла с семействами, половину оставшихся - для конвоирования следующего каравана. Правда, идёт и пополнение. Поштучно. Из местных, из епископских, из людей Полковника. Из берендеев десяток напросились.

***

Нормальный подход воинского начальника - "дай". Там, где-то далеко, собери людей, обучи, сведи в подразделение. Я пошлю их в бой. Кто-то погибнет, кого-то ранят, болезни, травмы, казни... "Пехотный корпус без существенных сражений теряет за кампанию четверть личного состава".

Снова "дай". Пополнение, переформирование, отдых. Часть доводится до штата. Становится "полнокровной". Снова поход, бой. Снова "малокровие".

Так в "государственных" армиях.

Иная картинка в "революционных". Часть стоит или идёт и пополняется добровольцами.

В этом походе мне приходится использовать не собственные подразделения, а "сборную солянку" из разных отрядов, даже из отдельных людей, постепенно, но за короткое время, приводя их необходимому уровню вооружения, выучки и мотивации. Не имея ни достаточно времени, ни достаточно обученных младших командиров, ни просто оборудования, как в моём "военном городке", я не могу быть уверен в качестве моих бойцов. Физическом и моральном. Что крайне напрягает.

"Тяжело в учении - легко в очаге поражения" - делаем "тяжело".

Параскевастика - наука о подготовке войны и поддержании боеспособности армии. Учиться, учиться и учиться.

***

Наконец, выдвинулись. Как я понял, Полковник спрятал жену с сыном где-то по дороге. Типа: разминулись. Жаль. Ну и ладно. Марш идёт не быстро: во всех ручьях полно воды, снега в горах тают и наполняют речки предгорья. Каждый поток мнит себя Тереком разбушевавшимся. Ушли от Днестра, влезли на перевал и снова вниз, уже в долину Сана.

981 г. - "Иде Володимер к ляхомъ и зая грады ихъ: Перемышль, Червенъ и ины городы, иже суть до сего дне подъ Русью".

Вот по этим дорогам два века спустя и я иду. Памятные места на каждом шагу. Местные проводники непрерывно экскурсоводят: вот тут Креститель войском стоял, вот под той скалой перед боем молился, а вот с этого бугра оглядел селения и сообщил:

-- Сиё есть земля русская. Отныне и до скончания века.

Перемышль. Миленько. В детинце - дворец и примыкающая церковь-ротонда. Дворец 34.2 м х 15.2 м, толщина стен 2.04-2.07 м. Такое... крепостное сооружение. Из блоков отесанного камня на известковом растворе.

Ротонду построили раньше, ещё при Крестителе. Потом Любечский съезд 1097 г. закрепил Перемышль за Володарем. "Мясник низвергнутый" воевал со всеми: Киевом, Волынью, Краковым, мадьярами... Нужно было укреплять город. Вот и пристроил к церкви этот... блокгауз. Крепко построено: дворец достоит до начала XVII в.

Местная верхушка пришла сюда вместе с Полковником, теперь собираются вслед князю в Галич. Не все: окольничему я объяснил его проф.непригодность к гос.службе на примере польских гонцов и велел ехать в Боголюбово.

Каких-то особых взбрыков нет: северские собираются уходить, а местные не буянят. Опыт жизни под "иноземным" князем успокоил. Плохо что нет присягнувших Государю из местных бояр. Придётся Полковнику часть своих людей здесь пока оставить - мы с ним эту тему обсуждали. А так-то Боголюбскому сюда, в Галичину, надо не одну сотню чиновников слать. И князя-наместника тоже: Миссионера я с собой забираю. Намечаются переговоры, а он у нас, типа, дипломат. Заодно и посмотрю в деле.

На запад в Коросно не получилось. Через горы не перелезть, да и вдоль речек... на бродах - чревато.

Жаль. Не спел:

"Опять стою на краешке земли,

Опять плывут по речке корабли...".

В смысле: на западном краешке Русской земли.

Тогда - в другую сторону.

Так, короткими для меня, но большими для обычного похода, переходами, я шёл на север. Пополнялся охотниками по дороге, отстаивался на дневках в городках, оглядывал здешние дороги и местности, примеряясь - где тут мост поставить, где конницу, при случае, развернуть, где крепостицу подновить... Привычный уже взгляд вояки и строителя автоматически отмечал особенности местности и поселений.

***

"Тарас... убил часть поля острыми кольями, изломанным оружием, обломками копьев, чтобы при случае нагнать туда неприятельскую конницу" - я не Бульба да и такая детальность... преждевременна. Но глаз ловит.

***

Развлекало "ирландское рагу" из здешних начальствующих. Галицкие, волынские, ляшские, моравские... из Путивля, Рязани, Суздаля... разные люди. Я бы в своих землях таких не поставил. Так я и Не-Русь. Есть толковые. Большинство, правда, нормальные. "Ты меня не тронь, и я тебя не покусаю". Дела ведут по старине, по обычаю. Напрягаться не желают, сильно не воруют, новизны потихоньку, со скрипом и задержкой, но - воспринимают.

-- Ажоподелаешь? Жисть така.

Надо продолжать "варить лягушку". Без рывков, но не останавливаясь.

Радовало в целом позитивное отношение жителей, реформы воспринимаются по-доброму. Особенно: отсутствие войн, снижение прямых налогов. И отмена множества местных мыт. Напомню: внутренние таможни в России продержались до Елизаветы Петровны.

Это при том, что вся "Святая Русь" - единое таможенное пространство типа TIR (Transport International Routier). Не верите? - Сам удивился. О чём позже расскажу.

Вятшие тоже... довольно благостны. Отказ от сбора хоругвей позволил им снизить обязательные расходы и поднять "уровень потребления". Богаче себя чувствуют.

Геронтий послал со мной двух диаконов, те в каждом городке молебен устраивают - народ умиляется и благорастворяется.

А недовольных, которые есть, конечно, сильно тормозят две вещи.

Прежде всего - Курт. Его появление из той плетёной трубы всегда вызывает... чрезвычайный ажиотаж. И у двуногих, включая кур, и у четвероногих. Чтобы понос тотально - уже нет, но народ сбегается и стоит в отдалении, смотрит - оторваться не может. Бродячий зоопарк. Утомляет. Хотя, безусловно, укрепляет связь власти и народа.

Другое - моя слава. Ванька-лысый - полнокретин знатный (от греч. полиоркетика - "градоборение").

Русские князья редко штурмуют города. То, что я за месяц взял два крупных города, а Боголюбский, к примеру, за всю жизнь ни одного, создало мне авторитет. Такой... несколько туманный. С примесью чудесности. А, поскольку в моём отряде идут священники, которые регулярно устраивают вполне канонические православные молебны, то чудеса мои не от диавола, а от бога. Типа как у Георгия Победоносца или Феодора Стратилата.

Эдак могут и к сомну святых приобщить. Посмертно.

К началу апреля мы вышли к Бугу напротив Берестья.

***

Однажды, не знаю когда, но - давно, кто-то, не знаю как звать, но - купец, ехал через эти места с товарами. И впёрся в непроходимое болото. Не то спьяну, не то сдуру, не то затемно. Резко протрезвел. И заметил, что вокруг много берез. Видимо, дело, таки, было ночью: днём-то и другие деревья видать.

Соорудив гать, купец перелез топь и довёз товары к острову при слиянии двух рек. Перепугался дядя сильно, и, в благодарность, построил на островке святилище Велеса. А кому ещё кланяться, выскочив из трясин бездонных, как не подземному богу?

Велес, как известно, бог коров, воров и чертей. Самый покровитель для торгового города. Место назвали Берестье в память о спасительной березовой мостовой.

Судя по распространённости топонима, купцы на Руси постоянно влетали в болота, откуда выбирались исключительно милостью божьей. Тех богов, какие актуальны в данной местности-эпохе.

Позже, на рубеже X-XI веков, Креститель построил в Берестье детинец. Довольно прикольно.

Само поселение - на острове между рукавами р. Мухавец и Бугом. Болото.

Ну и фиг с ним. И Креститель ставит укрепление не там, где люди живут, а там где строить удобно. Вне селения, над слиянием Буга и левого рукава Мухавца (в 21 в. территория Волынского укрепления) детинец треугольной формы, площадь 1 га, укреплён с напольной стороны рвом, валом и частоколом, улицы позднее мощены деревом, пара сотен дворов - одноэтажные срубы из брёвен хвойной породы.

Обратите внимание: частокол.

Три основных типа древнерусских дерево-земляных укреплений: частокол (забор, палисад), тарасы (двойной частокол с перевязями и мусором между заборами), городни. Последнее - цепочка срубов, набитых землёй - наиболее прочное. Частокол - наиболее слабое. Как одно в другое переходит - на примере Городца Радилова рассказывал.

Частокол годен для защиты от лесных племён, слабо организованных и плохо вооружённых. Как палисады американцев на фронтире. Здесь такая форма укрепления между двумя развитыми феодальными государствами просуществует до захвата города Казимиром II Справедливым (Казиком). Я эту историю, "Берестечковая война" - уже...

Туров, во внутренней области "Святой Руси", обзаводится кирпичной стеной, множество городов сходного размера - ставят стены из городней. А здесь богатый торговый город - полтора века ограничивается старым забором. Наглядное выражение представления аборигенов об уровне возможной военной опасности в этом месте-времени.

Окольный город - на острове напротив детинца.

Мокро - нет полуземлянок, не вкапываются в землю. Уже и в 19 в., строя Брестскую крепость, инженеры не смогут замкнуть линию укреплений из-за болотистости поймы Буга.

Берестий известен с 980 г. В 1016 - Болеслав Храбрый. Не то захватил, не то получил. Не то в подарок, не то в оплату. Ярослав Мудрый отвоевывает: "В лъто 6525 (1016/1017 г.) Ярославъ иде къ Берестию...". Походы 1017, 1022, 1031... В 1044 г. - успешно.

Застройка острова и города максимально плотная: расстояние 0.5 м. между строениями.

"Вышел на улицу. Не рекомендую" - здесь постоянно.

Подкладки под углы или остатки предыдущих домов формируют фундамент. Кто там рассуждал о просторных дворах в "Святой Руси"? - Хрущёба. Муравейник. Один на печи чихнул - вся улица здоровья желает. Пожары. Археологи находят прослойку углей в каждом десятилетии. Низкое качество срубов: тонкие и кривые брёвна. На востоке из таких только что-то вспомогательное строят: овчарню, курятник. Здесь климат мягче, не промерзают.

Рожь, пшеница, овес, огурцы, морковь, лук. Есть масляной жом. Чего в Восточной Европе в это время ещё нет. Значит, есть и лён - из чего масло давить. Торговля. Перекрёсток двух путей. По Бугу из Галицкой Руси и Волыни в Польшу и из Польши по Мухавцу, Болоте, Пине, Припяти, Днепру.

Найдут здесь самшитовый гребешок с вырезанным кириллическим алфавитом. Чуть позже, в 13-14 в., самшитовый гребень станет обязательным атрибутом горожанина, их тысячами будут носить на верёвочке на поясе. Самшит, кстати, с Кавказа.

Играют в шахматы - есть костяная фигурка шахматного короля. А ладью от него, с выразительно вырезанными палубой, гребцами и кормщиком, найдут в Полоцке.

Историки, описывая фигурку, ссылаются на тот бой на Днепровских бродах, в котором мой Аким Яныч командовал. Доберусь до Полоцка - сравню с рассказами.

Э-эх. Где-то он нынче? Здоров ли?

Здешние носят на шее или в кошелях раковины каури из Индийского океана. Пашут дубовым ралом - длинная дубина с большим суком. Катаются на телегах, хотя вокруг болота и с дорогами тут... нету.

В городе работают кузницы, железо добывают крестьяне из местных болотных руд. Есть столяры и резчики по дереву. Живёт ювелир, хотя такого размаха как в Волковыске, где община златокузнецов стала "градообразующим предприятием", нет.

Много оружных. Но не всяких: копья, мечи, булавы. А вот стрелков мало: железные и костяные наконечники стрел - в небольшом количестве.

Обилие шпор, стремян, подков, скребниц, удил - конями пользуются широко.

В РИ, после описанных Кадлубеком похождений Романа Подкидыша, когда мама Агнешка объявила его "не сыном", Берестье захватят поляки, Казик построит деревянный замок, караван-сарай для торговых караванов и таможенный пост. Потом город снова вернётся в Русь.

В январе 1241 г. вблизи города произойдёт битва Берестяного полка с Батыем. Защитники города и многие жители перебиты, тела убитых лежали неупокоенными 4 месяца, пока весной не вернулись Романовичи:

"Данилови же со братом пришедшоу ко Берестью. И не возмогаста ити в поле, смрада ради и множьства избиенных".

Дышать в поле нечем. От множества убитых людей русских. А так-то "да" - не было ни "ига", ни "нашествия".

В 1319 г. Гедимин присоединил Берестейскую землю к ВКЛ. 1320 - владимир-волынский Андрей I возвращает обратно. 1321 - Гедимин на р. Ирпень разбивает русское войско, убивает последнего князя из рода Романовичей Андрея I, берёт Владимир, Луцк, зимует в Берестье и окончательно присоединяет его к ВКЛ.

В 1379 г. Берестье сожгли тевтонские рыцари.

Потом... много чего похожего. Город уничтожают - он восстанавливается. Феникса ему бы на герб, как Смоленску. Место такое. И богатое, и важное. И опасное. Так и будет повторятся регулярно и многократно.

Как тонко подметил пан Лец: "Любовь к родине не знает чужих границ".

Здесь пока ничьих границ нет. Польша вёрст сорок на запад или сто на северо-запад. Граница определяется не столбами с гербами, а налогами: кому конкретная весь платит. Основная масса населения - в речных долинах, поэтому границы часто идут по водоразделам. По "пустому месту". Или - поперёк реки.

В сотне вёрст ниже по Бугу - Дрогичин. "Свинцовая столица Восточной Европы". Полтора века восторга и стыда русской и польской историографий.

Об этом позже.

***

Лет пятнадцать тому в Берестье сидел князем Владимир Андреевич (Добренький) - сын Андрея Доброго, про которого я уже. В прошлом году там должен был (в РИ) умереть подростком Владимир Мстиславич, сын Жиздора. В АИ он умер у меня во Всеволжске.

Нынче - князь Феодор Владимирович. Хотя все зовут его просто Федя.

И не говорите, что среди русских князей в эту эпоху федей нет. Нормальное христианское имя, встречается у рюриковичей наряду с пантелеймонами, василиями и борисами. Но этого "федю" именно Федей и кличут. Побочный эффект "признания ублюдков": у бастардов нет "княжеских" имён со "-слав". А простолюдскими вроде Пакобуд, Пакомил или вообще Пальчек им западло прозываться. Да и Боголюбский от разных Лихарь, Лихач, Лихо... морщится и нос воротит.

-- Лихач, ты князь или где?! Коли князь так и зовись по-княжески. Как я сам, по святому своему.

Федя - князь ставленный. Боголюбский велел - Федя поехал. Единокровный брат моему хорошему знакомому Живчику (Юрию Владимировичу) Муромско-Рязанскому.

26 лет, зрелый мужчина совсем не княжеского вида. Широколицый, курносый, круглоголовый. Круглая борода лопатой. Для солидности. На юном лице. Маленькие глаза. Постоянно смеющиеся. В меру широкоплеч, чуток дороден. В смысле: брюшко через кушак выпирает. Ходит вперевалочку, размахивая руками, постоянно шмурыжит носом, почёсывается, стрижен под горшок. Ни дорогой одежды, ни украшений не носит, как и пояс княжеский с мечом. Одежонка... целая, простецкая. Нормальный рязанский мужичок. В корзне.

Судьба его так повернулась. Точнее, мы с Боголюбским её повернули.

Матушка Феди была поповной, приглянулась как-то князю и стала княжеской полюбовницей. Недолго: родила и померла. Князь-отец бегал туда-сюда, Рязань потерял, едва сумел свою голову да законного сына сберечь. Не до "плодов любви" было. Родители матери приблуду знать не захотели. Федя так бы и помер в общем ряду ничейных детей. Но у младенца сыскался дед, священник в одном из рязанских городков. Он и забрал "нагулянного" внучатого племянника.

Дед был как закон Ома: суров, но справедлив. Книжную науку вбивал беспощадно. И "связи с жизнью" не терял. На вопль внука:

-- Дедя! Меня мальчишки на улице побили!

Отвечал просто:

-- Возьми дубьё по руке. Только не убей.

Федя был уверен, что когда вырастет, станет, как дед, священником.

"Наш Федя с детства был настроен поднять всё благочестие на щит".

Но дед умер.

Парень в четырнадцать лет оказался бездомным сиротой.

С дома его... попросили. Я уже объяснял: у попа жильё ведомственное. Помер поп - семья должна дом освободить.

Реально ещё хуже: "попадья померла - поп игумен, поп помер - попадья по гумнам".

По смерти жены поп не может жениться повторно - "браки свершаются на небесах". Вдовец, холостой, разведённый - не имеет права служить службы. Только постриженный, иеромонах. Стань послушником, прими постриг, отсиди в монастыре положенное, докажи братии своё смирение и благочестие, тогда, ежели будет на то воля благочинного, тебя кудысь-то поставят на приход.

А дети это время что есть будут?

С попадьёй ещё проще - "по гумнам". А как ещё женщина может в селе заработать на хлеб?

Дед был рясофорным иноком, с роднёй не знался. И куда идти? - Пошёл в приказчики к местному боярину. Тот годик посмотрел и пользу свою понял: парень молодой, грамотный, разворотливый, не злой. Надо брать.

Дальше - классика. Пили-ели-веселились. Как проснулись - прослезились. Проснулся он не один, а в обнимку с бабёнкой. Пожилой, по здешним меркам - лет на десять старше. Которая потащила к боярину.

Боярин судил просто:

-- Она - роба моя. Говорит - ссильничал. Слово против слова. За пошибание - шесть гривен. Или плати, или под венец.

"В робу - холоп". Не самопродажа, а бракосочетание. Но суть одна - ошейник.

Денег нет, идти некуда. Да и чего ради? - Всяк отрок, в возраст войдя, обзаводится семейством. Это ж все знают! А боярин, вроде, не злобный сильно, на усадьбе не теснят, в тиуны поставить обещался. Обвенчались.

Федю посылали и по делам торговым, и в вотчину за смердами присматривать. Да он и рад с дома сбежать: с женой не заладилось, ссоры. Но детишек рожала. Федя крутился, приумножал достояние боярское, сам матерел. Нужды особой не знал.

Тем временем начал подниматься Всеволжск.

Сперва Федю это не грело: мало ли какие городки где ставятся? Поживут, похвастают да и скиснут. Даже когда мы "снесли" Калауза с семьёй, когда Рязань и Муром снова объединились, для молодого холопа со двора провинциального боярина - только на досуге языком почесать.

Однако приток новых товаров из Всеволжска, а более - наша готовность покупать хлеб, хоть и дёшево, но всегда, затрагивали уже предметно. С его подачи боярин придавил смердов, те увеличили сдачу зерна. Назад шли и разные прикрасы, и топоры с ножами. Боярин радовался да шустрого раба нахваливал.

Кроме вещей, из Всеволжска шли новые слова и мысли. Федя с всеволжскими приказчиками общался, в вотчине пересказывал.

"С Всеволжска выдачи нет".

Боярин смердов давил-давил, да и пережал. Как-то осенью усадьба боярская полыхнула. Пяток дворовых холопов запалили терем, зарезали боярина с семейством, выгребли скотницу и сбежали. Довидчики показали, что главарь сих татей незадолго до бунта вёл с Федей беседы. В которых тот расписывал всеволжское житьё-бытьё.

Федя вернулся домой через неделю, а дома нет. Его повязали и к тысяцкому на двор в яму. Инкриминировали подрывную пропаганду. Но одумались. Вместо "забить кнутом" - дали плетей. В боярском роде на место прежнего, зарезанного, стал следующий боярин. А Федю загнали в огнищане.

Огнище - новина, место, где лес свели, выжгли. Огнищанин - человек который это делает. Целинник по простому. Работа тяжкая, житьё худое да бедное.

Тут ещё и жена грызёт во всяк день. Дети в пожаре погибли, сундук с её платьями тоже сгорел. И вообще: то она была из первого десятка слуги баба, а то - "чёрная крестьянка".

Федя однако в грусть-тоску не впал, деда вспомнил, поучения его разные. Начал потихоньку подниматься-обустраиваться. Весь кое-какая образовалась. Соседи, по его разумности, книжности да добронравию - к нему с уважением. Баба, правда, рожать перестала. Не то с испуга на пожаре, не то от злобности. Ну и ладно: детей даёт бог. Коровка хорошо отелилась, лён не худо вымахал...

Тут новости: холопам на "Святой Руси" - воля. Соседи говорят:

-- Нам-т, Федя, без различия, мы и так вольные. А у тя ярмо с титлом - ошейник боярский. Сымай да с боярином ряд ряди. И будет тебе обычное твоё имение - твоё. А не господское даденное.

-- Та на чё? Конь боярский? Так я на нём пашу. Боярин на нём в жисть не поедет. Избёнка моя? Так боярин в таки хоромы и за злато-серебро жить не пойдёт.

Однако ж боярин Федю к себе вызвал, прикрасами разными, с Киева привезёнными, похвастал, ошейник снял да ряд составил. И скотинка, и земля, и избушка - всё Феде отдаётся. Не даром, конечно, в долг. Но - по-божески. Оброк, правда, на четверть поднялся. Не забота: землица есть, корчуй да паши. Были бы руки да в голове чуток. А бабе Фединой боярин платок подарил. В одном месте только уголёк дырку прожёг. Самого свиткой малоношенной почествовал. Ворот, правда, кровью застарелой замазан. Так отстирать можно.

Вернулся Федя с подарками, похвастал, покрасовался перед соседями. Да и сболтнул, про между прочим, чисто что на язык попало из новостей городских:

-- Приблуд всяких, в ком хоть капля княжеской крови есть, в Боголюбово зовут, в князья величают.

Принял бражки вволюшку да спать завалился.

Это была его последняя спокойная ночь. Потому как поутру женка выдала в духе гения нашей словесности А.С.Пушкина:

"Старуха сидит под окошком,

На чём свет стоит мужа ругает:

"Дурачина ты, прямой простофиля!

Выпросил, простофиля, избу!

Не хочу быть чёрной крестьянкой,

Хочу быть русской княгиней".

Федя очень смешно разыгрывал в лицах этот переломный в его жизни момент. Как он, опухший, помятый и не проспатый, пытается обойти жену, загораживающую дверь, чтобы... ну на двор. А она, уперев руки в боки, его не выпускает, вопит матерно: "Ты! Выкидыш рюриков! Езжай! К Боголюбскому! Немедля!".

-- Уж не знаю что ей давило, а меня так припёрло - хоть с чем бы согласился. Мы ж вечером ещё и пива жбан уговорили.

Конечно, исполнив нужду, Федя сказал, что это всё глупость и он никуда не пойдёт. Ему и тут не плохо. Но...

"Пуще прежнего старуха вздурилась,

Не дает старику мне покою".

Как ни отбивался Федя, но... когда каждый день плешь проедают и мозги выносят... Как встал зимний путь - поехал в Рязань. Нашлись там, в окружении Живчика, старики, кто помнили его мать и её историю, нашлась в церкви и книга с записью его рождения. Потратившись на копии, Федя отправился в Боголюбово. Его бы там сразу развернули: уж больно не похожа эта крестьянская морда на благородного князя. Но в Рязани один давний знакомец из всеволжских приказчиков дал письмо к своему знакомому, к Басконе. Который привёл Федю к Лазарю. А тот - случай подвернулся - представил Боголюбскому.

Что у нашего Государя в голове... "аллах акбар". Хотя, думаю, с учётом православнутости, даже и аллах...

Короче:

-- Зачислить!

-- В... в князья?!

-- Дурень. В неуки.

Точнее: в училище для княжичей.

Глава 733

Боголюбский, как я уже повторял неоднократно, не царедворец, а строевой командир. Будучи человеком культурным, грамотным и, где-то даже, гуманистическим, на первое место ставит, однако, закон и порядок. Строит не только города да церкви, но и всех окружающих.

Ублюдки... они ж разные. В смысле степени достоверности своей ублюдочности.

Один прискакивает на добром коне, с толпой слуг:

-- Я - сын князя такого-то. Вот от батюшки грамотка с печатью.

-- Молодец. Заходи в училище.

Другой с похмелья трясётся, сам рваный, драный, вшивый.

-- Я - княжич! От семени Рюрика!

-- Как докажешь?

-- А чё? По морде не видать?

"Вот мои усы, лапы, хвост!".

-- Ну, заходи. В училище.

Раскассировать такой народишко - не просто. Их же проверить надо. А это дело не скорое. Выпускать "кандидатов" к людям нельзя - баламутов много. Самозванцев - просто пруд пруди. И тати беглые есть. Получается "ниппель": пришёл-попросился - назад ходу нет. Или будешь князь, или... в грязь. В смысле: в каторгу. За злонамеренное введение в заблуждение властей добрых и народа православного.

"Как здорово, что все вы здесь сегодня собрались".

"Здорово" - не всем. Настоящим ублюдкам - хорошо, самозванцам - нет.

Боголюбскому пришлось строить полноразмерный фильтрационный лагерь. Я своих мастеров посылал. Принцип тот же: пока суть да дело - копай. Или валяй. Или таскай. Хоть себе на еду заработаешь. И свойства свои личные проявишь. А ежели ты дерьмо стоячее, то... "Ваши доказательства вызывают глубокие сомнения".

Феде повезло: у него и бумаги хоть какие, и привёл его Лазарь. В самое днище не попал. Но рассказы его... были познавательны. Я-то вижу "чистую половину" со стороны Хомячка. А тут "князья из народа".

Я бы сказал "от сохи", но правильнее: "с паперти".

Работящий мужик. Книжную премудрость разумеет. Вот воинское искусство... не боец. В смысле: ежели стукнет и попадёт - зашибёт. Но всякие финты или, там, вольты... не его.

К весне ближе приехала с обозом благоверная. Давай грызть поедом:

-- Дурень! Почему ещё не в корзне?!

Федя - в казарме, жена - на воле. Его кормят, ей... самой как-то. Каждое светлое воскресенье у ворот встречает и ругает, срамит принародно. Он бы и вовсе со двора не выходил, да в церковь строем водят.

Как-то поплакался Басконе. А кому? - других-то знакомцев нет. Тот на смех поднял:

-- Ты князь или что? Законы разумеешь или где? "Устав Церковный" учил или чем?

-- Ну. Читал.

-- Про развод видел?

-- Ну. Видел. Тама шесть вин дабы разлучити мужа с женой. Дык... Ну ни одной же не подходит! Да и жалко. Баба-т... ну... столько лет прожито.

-- Ты, братец, и вовсе... нюх потерял. Ты прикинь: такая-то язва да во княгинях. В твоей, прости господи, госпоже. Пожизненно! Тебе ж самому на всю жизнь позор. Стыдобища и уё... ущербище. Разводись.

-- Дык... а как?

-- Тю. Вспомни: "А се 4-я вина, аще без мужня слова иметь с чюжими людьми ходити, или пити, или ясти, или опроче мужа своего спати, потом обьявиться, разлучити их".

-- И чё?

-- Федя, ты тупой? Заповедай при свидетелях ей с чюжими людьми... всякое чего делать.

-- А... ну... и как?

-- Что "как"? Тут иных, окромя "чюжих" - нету. Она что, в погребе сидеть будет?

И осознал Федя великую силу юриспруденции. И... - юриспруданул.

"Законная" стала незаконной, не совсем княгиня превратилась в совсем не княгиню, и была, за непристойное поведение и лай матерный в церкви при разводе, бита батогами и отправлена на семь лет в работный дом. Епитимья ей такая досталась. За злословие.

Федя о "бывшей" погрустил. Не сильно: ему как раз пришла пора учиться на коне через заборы прыгать. А он всяк раз падал. Тут и о себе любимом в голос порыдать впору.

Боголюбский как-то хитро смешивает. Княжичей законных, княжичей незаконных, но на княжьем дворе выросших. И княжичей саморощенных. Вроде Феди. Проверив его пару раз на мелких делах, Андрей уловил: дружину в бой не поведёт, но с городком управится.

-- А езжай-ка ты, брат-князь Федя, в Берестье наместником. Вот тебе товарищи добрые, сапоги целые да грамотка государева. А чего делать - слуги мои скажут.

Дело было прошлой весной. Добирался сюда Федя... тяжко. Из тридцати душ, что с ним вышли из Боголюбова, до Бреста дошли одиннадцать. Кабы хоть кто из местных сказал всерьёз "нет" - их бы тут всех и положили. Или пинками прогнали. Но прежних, волынских бояр, в городе уже не было. А местные, прослышав про силу Боголюбского одной зимой в Киеве, другой зимой в Новгороде... лезть в драку не хотели. А Федя их и не злил.

Привычный к бедноватому крестьянскому быту, сильно восхищался княжеским теремом, жил просто, "хамона нет" не кричал, ходил пешком, поскольку к седлу так и не привык. Но закон знал и требовал его исполнения. При всей своей доброжелательности и демократичности "наезды" не прощал, а ухитрялся взыскивать. Больно.

Его считали простаком, подсмеивались, пытались надурить.

Надурить Федю? - Можно. Один раз.

В Берестье, как и во всех русских городах есть вече. Вечевики попытались Федю... нагнуть.

***

Вече в Берестье проявится (в РИ) в послемонгольское время.

По смерти Владимира Васильковича (внук Романа Подкидыша, 1289), его брат Мстислав, став князем Владимира-Волынского, узнал, что еще при болезни Владимира, берестьяне "учинили бяхуть коромолу": снеслись с князем Юрием Львовичем, прося его по смерти его "стрыя" сесть на княжение в их городе. По настоянию Мстислава, Юрий оставил Берестье. Соблазнился он этим городом "по усъвету безумных своих бояр молодых и коромольниковъ берестьянъ". Проступок берестян не остался безнаказанным, Мстислав наложил контрибуцию:

"Се азъ, князь Мьстиславъ, сынъ королевъ, вноукъ Романовъ, уставляю ловчее на Берестьяны и в векы за ихъ коромолоу со ста по две лоукны медоу а по две овцы, а по пятидцать

десяткъвъ лноу, а по стоу хлеба, а по пяти цебровъ овса, а по пяти цебровъ ржи, а по 20 коуръ, а по толкоу со всякого ста, а на горожанахъ 4 гривны коунъ, а хто мое слово порушить, а станеть со мною передъ Богомъ. А вопсалъ есмь в летописець коромолу ихъ".

***

Собрали народ на площади. Выскочили на паперть "ломы" (лидеры общественного мнения) и блажат:

-- Государем велено подать вдвое меньше брать! Православные! Не будем платить!

Всегда актуально. Народ волнуется и ропщет.

-- Власть православных ограбляет! Доколе! Воры-кропивцы-мироеды! Гнать наместника в три шеи!

"Коромольники берестьяные" вопят и возбуждают. Нет, не то, что вы подумали, а народ русский. Но он тоже... встаёт. В смысле: на борьбу. И, что характерно, "ломы" носителям иной точки зрения пути на крыльцо церковное, откуда и голосят, не дают.

Князь роженый, может, и растерялся бы. А Федя углядел на площади телегу, залез на неё безо всякого чванства, шапку снял, кланяется на все четыре стороны. Выражает полное почтение ко всему, стал быть, берестяному площадному обчеству. Которое, естественно, разворачивается. Как та избушка бабы-яги: к Феде передом, к "коромольникам" задом.

-- Что вдвое - эт точно. Как Государь сказал - так и должно. Сиё - подворная подать. Подать со двора - вдвое меньше.

-- Вот! А твои ярыжки велят платить по старине! Народу православному угнетение! Воровство противу Государя!

-- Да погодь ты, погодь. Двор должен быть добрым, как Государем установлено. А это значит... (разворачивает Федя таблицу СНиПов и читает). От дома до забора - не менее 5 аршин, до отхожего места - 8, между жилыми избами - 25. Чтоб не погорели, господи помилуй, в один раз.

И смотрит на людей. Сразу нельзя дальше - дойти должно.

-- А у вас, добрые жители славного Берестья, промеж строений и одного аршина нету. И чего делать будем?

***

"Древнейшая застройка детинца, как обычно, была наименее интенсивной. Однако уже через столетие она возросла вдвое. В XIII в. большая загрязненность улиц потребовала прокладки первых бревенчатых мостовых, которые, между прочим, прошли по остаткам более ранних жилых и хозяйственных построек. В городе появилась "рука", наметившая первую, сравнительно строгую планировку. Начало действий этой "руки" - перв.четв. XIII в.

Исключительные условия, в которых находилось городище, объясняет особую плотность застройки детинца. Регулировка застройки осуществлялась системой улиц, межуличное пространство застраивалось в 3 ряда. Все постройки небольшие, однокамерные, срубленные в обло.

При столь высокой плотности застройки не могла сложиться усадебная система застройки с приусадебным участком и комплексом хозяйственных построек при одном жилище и за одной оградой. Большинство построек имело жилое назначение. Средняя высота дверей - 108-112 см. Две самых высоких двери (слой XIII в.) - 127 и 141 см)".

Как "могучие русы" в это дверки лазали? - Как-как... на четвереньках. Боком в полуприседе: ширина дверей - 0.5 м.

Федя оказался в роли той "берестейской руки". На полвека раньше и с более жёсткими нормами.

***

Федя пересказывал мне эту историю посмеиваясь. Но на том вече его чуть не зашибли. К счастью, местные сцепились между собой. После трёх дней "торжества демократии", набив друг другу морды, вечевики прислали к князю Феде депутацию. Которая долго слушала его старательные причитания по поводу синяка под глазом. И решила:

а) платить как было, а то хуже будет;

б) дать Феде денег. Чтобы он выбрал место для "дворов добрых" тех горожан, которых отселить придётся.

Федя от такой чести отнекивался, плакался на обиды, заботы и негоразды. Но вспомнил "Рублёвую слободку" им. Баскони под Боголюбовом и согласился просить оттуда мастеров-хитрецов, в смысле: градостроителей. За отдельные, конечно, деньги.

Об чём и ударили по рукам, фиксируя договор князя Феди и берестяного общества.

После чего Феде пришлось "бить по рукам" уже своих, которые решили: раз князь вече "нагнул", то и слугам князя всё можно.

Надо понимать, что в свитах таких князей-назначенцев немало людей... непроверенных.

Пожалуй, надо дать картинку. Для тех идеалистов, которые полагают, что "хомнутый сапиенсом" - человек разумный.

Я пытаюсь происходящее описывать как-то... в рациональных терминах. Типа "классовые интересы", "стремление к обогащению"... Такое - существенное упрощение. В реальности - все хотят. Но очень мало кто способен сформулировать чего он хочет.

***

"Знать свои подлинные желания гораздо труднее, чем кажется большинству из нас; это одна из труднейших проблем человеческого бытия. Мы отчаянно стараемся уйти от этой проблемы, принимая стандартные цели за свои собственные".

Фромм? - Вы даже не представляет насколько правы.

***

Является к Боголюбскому очередной вятший. Присягает. И сразу начинает канючить:

-- Дай, княже, дай.

Боголюбский, в те редкие моменты, когда он не "Бешеный" и не "Китай", спокойно спрашивает:

-- Чего дать-то?

-- Дык... ну... землицы б...

У Андрея "фазовый переход" очень короткий. Он свирепеет, но пока сдерживается:

-- Иди во Всеволжск. Получишь по десятине на душу.

Про мои порядки на "Святой Руси" такие страсти сказывают... Брижка-стрижка, клизма-грамота... Сразу в святомученики.

Боярин пугается и пытается детализировать свою хотелку:

-- Не-не-не! Мне б... вотчинки... чуток.

Боголюбский светлеет: дурень, а пользу свою, хоть и не сразу, понимает.

-- Иди к Ропаку. Он даст. Ежели у него пару лет отслужишь.

-- Не-не-не! Тама холодно! Тама боязно! Не! Мне б тута б гдесь бы...

Тут у нашего "благоверного" шибает пар с ноздрей и он вопит:

-- К Мачечичу! На Волынь! Пущай он тебя там испоместит! Пшёл!

Про личные особенности Мачечича - я уже... Иметь такого в начальниках... не дай бог.

На Волыни, сходно с Новгородчиной, идёт передел вотчин. Получаемый конфискат Мачечич либо забирает себе, ибо жаден, как оголодавший удав, либо раздаёт пришлым, как обожравшийся лев объедки гиенам.

Основной принцип - дробление. Вотчина какого-нибудь боярина, героически поддерживавшего покойного ныне Жиздора, конфискуется и делится между 5-7 "новыми боярами". А сам герой, вместе с чадами и домочадцами, бежит либо на запад, к ляхам или мадьярам, либо на восток, в Саксин к Подкидышу. Либо, если настолько глуп и злобен, что попался, едет ко мне, категория - "переселенец принужденный враждебный". Отчего и копает арыки по тайге.

Понятно, что не все русские бояре обладают одинаковым уровнем идиотизма. Есть и внятные, конкретные "мужи добрые".

-- Государь! Повели мне быть твоим наместником в Ершичах.

-- А... а эт где? А ты - кто? А законы знаешь?

Проверив, по мере возможности, кандидата и сообщённые им сведения, Государь, в той или иной форме и мере, исполняет желание соискателя. Пусть не в "Ершичах" и не наместником, но место человек получает.

Мои рассуждения в Киеве об организации развитой бюрократии для управления государством, Андрей высмеивал. Но столкнувшись с общерусским потоком дел, обнаружил, что прежняя структура - "княжий двор" - не справляется. Коряво, злобно огрызаясь, допуская ошибки, набивая шишки, он постепенно приходит к аналогу моей "системы приказов".

Она, конечно - не моя, а старомосковская. От Ивана III до Петра I.

Нарвавшись пару раз на прямой обман, Андрей начал вводить мои нормативы. И впрямую запрашивать инфу у моих "знатоков". У Драгуна собралась немалая коллекция "досье" (как правильно во множественном числе - "досьёв"? "досьей"?) на заметных людей и города.

"Власть информации". Знание позволяет воздействовать на принимаемые решения. Мне. Не наглея, конечно, но отсекая крайности. Про "особ.отдел" в полках я уже? Мда... чисто вспомнилось.

Вот примерно так сформированные команды - князь свежесделанный, пяток бояр, жалования ищущих, да десяток-другой слуг - рассылаются по "Святой Руси" по городкам. "Государевы слуги". В большие города - и народу побольше, и состав покрепче. В малые... соответственно.

И не то, чтобы эти люди - ума палата или кристальная честность всеми гранями светит. Но у них есть три важных свойства:

- присягу приняли;

- из разных мест, отовсюду;

- имеют инструкцию.

Дальше кто во что горазд. Лишь бы совсем дурости да злобности не делал.

***

Как известно всему совейскому народу с тех ещё времён:

"Ленин показал, как можно управлять Россией. Сталин показал, как нужно управлять. Хрущев показал, что всякий дурак может управлять. Брежнев показал, что можно и вовсе не управлять".

Начинаем с конца и движемся к началу. Интересно: а кто у нас будет на следующем шаге?

***

В инструкции, кроме разного, новые общегосударственные законы. Которые вводятся в практику. Повсеместно. Включая приграничные территории, вроде Берестья.

Тоталитаризм! Единые правила для всех! Угнетение народа руського (здесь - берестейского)! Подавление свободы! Сатрапы! Тираны!

Например: отмена рабства.

1 марта 1169 г. я отрубил голову Великому Князю Киевскому Мстиславу Изяславичу (Жиздору). Вот точка бифуркации. Не потому, что жизнь вмиг изменилась, а потому что появилось "окно возможностей". Не событие, изменившее историю, а событие, устранившее препятствие, моим современникам незаметное, для возможных изменений.

Жиздор умер. Всего-то на два года раньше, чем в РИ.

Но появилась "щель". Куда мы и полезли.

Нет, это не то, что вы подумали. Хотя некоторым ваша ассоциация пришлась бы по душе.

Сменили Великого Князя и Митрополита, побили немножко противников и раскололи союзников. Чтобы они противниками не сразу стали.

Не ново - подобное случалось сотни раз в русской истории. Но в этот раз "в игре" - Ванька-лысый, прогрессоидное попандопуло.

Волынские князья, после смерти их главы Жиздора, сдались. Самый опасный из них - Роман Подкидыш - после шантажа "тайной происхождения" и беседы "с любовью в особо циничной форме", впрягся в мою упряжку - отправился в Саксин резать тамошнего сдуревшего хана и пробивать дорогу моим товарам на рынки Халифата.

Конечно, "собака бешеная", увидит возможность - укусит. Так не давай! Возникнуть иллюзиям. То плеть покажи, то за ошейник дёрни. А то мясца кусочек подкинь. И не таких зверушек дрессируют.

Другая опасная ветвь рюриковичей раскололась "исполнением желаний": смоленские княжичи получили уделы. Ручки у них оказались заняты обустройством их собственных владений. Сходный метод применил и к братья Боголюбского - Михалко и Всеволоду (Большое Гнездо).

Среди суеты дележа "шкуры убитого медведя, трёх" (Киевщины, Волыни и Новгорода) удалось пропихнуть несколько важных вещей: богопомазанность и отделение Государя от княжеского сословия, изменение самого сословия ("признание ублюдков" - расширение конкубината византийских "Василик"), отмена работорговли, ликвидация внутренних пошлин, изменение налоговой системы, отмена боярских ополчений, создание общенациональной армии, изменение порядка наследования землевладений, семисословная система, новые епархии...

Короче: страна начала меняться. Тяжко, коряво, со скрипом. Но процесс пошёл. С минимально возможными, на мой взгляд, потерями и разрушениями.

Инструмента для обеспечения быстрого, полного и единообразного перехода в новую формацию - нет. Поэтому процесс идёт самотёком. Новшество, которое в конкретном месте соответствует желаниям "авторитетной" части населения - исполняется. Остальное... замыливается.

Особенность: крестьянство (95% населения) политической силой не является. Их можно поднять на какое-то разовое мероприятие. Типа "Крестного хода". Три дня - максимум. Они же за еду работают. За свою выращенную. Нет работы - нет еды. Какая тут политика? - Только голодные бунты.

Законы - объявили, бюрократию для их практического применения - создаём. Хреновастенькую, конечно, но другой нет.

Пошли следствия.

Например, отмена рабства на "Святой Руси" - конфликт с "Милой Польшей".

Точнее: со всеми "соседями и партнёрами". Поскольку они все - феодально-рабовладельческие. Но Польша - единственное государство, с которым у нас нынче протяжённая сухопутная граница.

Единственное место, где тамошний раб, глянув на поднимающееся солнышко, может сказать себе:

-- А пойду-ка я ему навстречь. Тот-топ, шаг за шагом, по своей земле, через речку невеликую и... и воля вольная!

"Воздух Руси делает человека свободным".

Бздынь.

Как это по-польски? Bzdyn? - На русский слух...

Народ уловил. И побежал. Тонким ручейком, но непрерывно.

Очередной пан кидается вдогонку за беглым.

-- Вот он! Мой беглый хлоп Петрусь! Я его прямо на улице поймал!

А князь Федя, наместник Берестья, косясь на своих подчинённых из "детей боярских" разных мест происхождения, вежливо отвечает:

-- Земля - Русская. Закон - русский. Холопей - нет.

А когда соискатель своих рабов начинает возмущаться и буруздеть, предупреждает:

-- Ещё чего скажешь - посчитаю противу Государя нашего хулителем и вором. Тогда - плетей. У нас - Русь, нам шляхтичу кнутов ввалить - не забота. Перед Богом и Государем все равны.

И, почёсывая спину, вспоминает, как ему самому ввалили плетей на Рязанщине. Воспоминания есть, яркие. Хочется поделиться.

Тут ему на ухо подсказывают, Федя вздрагивает и из "обороны" переходит в "атаку":

-- Ой, чуть не запамятовал. А чегой-то ты тута ходишь? Тебе клизьму делали? Непорядок. Помыть, побрить, ввалить.

Пан, ясное дело, начинает кричать и махать. Чем имеет. Его нагибают, обдирают и объясняют:

-- За незаконный переход границы - два года. Оказание сопротивления при исполнении. Плюс два. Оружно. Ещё два. В кандалы. Выслать. К Зверю Лютому.

Понятно, что к западу за речкой сразу начинаются визги и вопли:

-- Пана Заеблонского забрали! Захомутали, заворовали, замучили! Пойдём! Освободим!

Но на место родственной, по духу и по крови, элиты по обе стороны границы с этой стороны пришли новые люди. Которые как брюхо - "вчерашнего добра не помнят". Поскольку "вчера" их тут не было.

-- Свои люди, сочтёмся!

-- Не-а. Мы не "свои". Мы государевы.

Гарнизоны, и вообще служилые, изменяются. Не приумножаются, даже наоборот. Но в командирах - новые люди. "Карьеристы". Которые знают, что мир этим городком не кончается. Что у них есть шанс "влезть повыше". Обогнав равных в возрасте и родовитости. И они "роют землю".

По простому, "толпой слуг" пана Заеблонского с кичи не вынуть. А магнаты... помалкивают. Потому что за спиной у пограничных городков, у княжества Берестейского, уже не только Волынское княжество, а "Святая Русь". С формируемыми Искандером полками. И куда те пойдут, когда Волынь полностью "реструктуризуют"...

Прошло всего два года с момента подавления Болеславом Кудрявым мятежа братьев. Братья-то помирились, а вот у шляхты, у народа полученные "взаимные обиды" ещё не заросли. Устраивать оружную свару помимо воли короля... Снова под "гнев державный"? Из-за Заеблонского?!

Русь и Польша весьма во многом схожи, но климат там лучше, почвы плодороднее. Да и ближе к мировым центрам культуры и прогресса. А там общий тренд нынче - закрепощение. Я про это - уже. И вот, развиваясь в направлении передовых сообществ текущей эпохи, догоняя наиболее яркие образцы и приближаясь к сияющим вершинам, ляхи превращают всё большую часть своего народа в быдло. Так прямо и называют.

Если на "Святой Руси" несвободных жителей разных видов (холопы, закупы...) нет и 5%, и это, преимущественно, челядь, обслуга аристократов, то в "Милой Польше" - 15%. Эти люди реально заняты в производстве. В главном производстве нынешних обществ - в производстве еды.

До А.Старовольского (18 в.) ещё не доросли:

"В Речи Посполитой нет ничего, кроме дикого рабства, отдавшего жизнь человека в полную власть его пана. Любой азиатский деспот не замучит за свою жизнь столько людей, сколько замучат за один год в свободной Речи Посполитой".

Но - "правильным путём идёте, товарищи".

А мы... по своей дремучести и неразвитости... не догоняем, отстаём. В части: "сколько замучат".

Другая, постепенно "разгорающаяся" тема - "железный занавес".

Это ещё ряд эпизодов, в которых Федю пытались обойти, а он "ваньку изображал". Нет, не меня, ежели кто не понял.

Вскоре по приезду князь Федя собрал народ и прочёл соответствующий параграф из инструкции. Слов "параграф", "инструкция" здесь не знают, но впечатление произвело.

-- Ап-ап... А как же? Ну... торг вести.

-- А так. Вон, забором огорожено, "Зона Свободной Торговли". Ихние купцы могут туда приходить вольно. Заплатив мыто. А наши - которым я, князь-наместник, волей государя поставленный, дам разрешение.

-- Милостивиц! Благодетель! Дай! Разреши! Я ж отблагодарю! Серебром осыплю!

-- Взять. Выпороть. Конфисковать. Сослать. И семейство. К "Зверю Лютому".

-- За что?!

-- За попытку дачи взятки должностному лицу при исполнении.

Федя, может быть, мзду принял бы. Он вовсе не идеалист, чтобы "за государев грошик удавиться". Очень реальный мужик. Были времена - и сам "посулы" носил, и его подмазывали. Но вокруг стоят эти... чужие-назначенные. И кто из них стукнет... А дать всем и каждому... у купчишки мошна лопнет. Но главное: "псевдо-князь" знает, что ему "в затылок" в Боголюбово ещё десятки молодых-рьяных "ублюдочных рюриковичей" растут, ждут не дождутся как бы на его место влезть.

Как хорошо было прежде! Удельный получил удел и правит себе. Пока отец или старший брат на следующее место не передвинет. А нынче? Всякую помилку в строку. Чуть где чего - езжай в Боголюбово. А там... могут и ярыжкой в Мухосранск сунуть. И чего тогда? Князь служит всю жизнь. Покуда ноги таскает.

Городок маленький, все всё про всех знают. С одного раза поняли: князю "барашка в бумажке" - ай-яй-яй.

Было два случая. Одни успешный. В смысле: городовой боярин для кое-какого послабления от местного ювелира цацку принял. Городового нового поставили, а Берестье ныне без ювелира живёт.

Федя, почесав спину, вспомнив как оно прежде было, как его плетями ни за что драли на посадниковом дворе, очень не хочет в "прежде" и внимательно читает "инструкцию".

Собирает местных мужей добрых и спрашивает у народа:

-- А вот кто в купцы с иноземцами торг вести годен?

Народ в Берестье - наш. В смысле: русский. В смысле: несёт пургу, лапшу и ахинею, стараясь продвинуть своих родственников-свойственников. И утопить конкурентов. Такой компромат всплывает...!

Оценив предложенных кандидатов, проверив очевидное (слепой, глухой, арифметики не знает, гири фальшивые...) наместник назначает трёх-четырёх торговать с иноземцами. Всё.

Ничего нового. "Свободного рынка" в средневековье нет. "Вот двор. Вот купцы наши. Торг вести только с ними и только здесь". Я про это уже...

***

Тут, само собой, коллеги начинаю рассуждать про контрабандистов. Напомню: на "Святой Руси" нет пограничной стражи с контрольно-следовой полосой.

Забудьте! Шпиона - одного - по полям, по лесам заслать? - Можно. Да и то...

Факеншит! В который уж раз!

Что вы чувствуете, увидев на дороге незнакомого человека? - Ничего.

Абориген, для которого 5-10 вёрст - "чужая сторона", реагирует эмоциональнее. Он видит чужака. Который вызывает жгучий интерес. Развивающийся в двух направлениях.

Чужой - опасность. Или - прибыль. Если он слаб - его можно... ободрать, повязать и продать.

Христианская символика появляется в сельских захоронениях в этой местности к самому концу века. "Кроткая проповедь" - исключительно в городах. Общечеловеческие ценности отсутствуют -- есть родо-племенные. Люди - только соплеменники. А все остальные... Зверя и птицу - бьют. На мясо, на шкуру, на перо. Это - норма. Ежегодная, многократная, повсеместная.

Если же чужак силён, то может и сам... А оружие (топор, нож, дубина...) и навык убийства крупного млекопитающего - имеют все.

Коллективная вира в "Русской Правде" за мертвеца, найденного на общинной земле - откуда? Типа, шёл человек, цветочки нюхал, тут раз - аневризма мозга? Лежит, ручкой-ножкой не колышет. Или - пристукнули? Чем-нить колюще-рубяще-режуще-дробящем.

***

У нас отменено рабство. Но есть вековые традиции, исконно-посконные. Есть новизны: Федя, как и другие приграничные власти, вводит "вознаграждение за задержание" - полугривну за живую голову, половина - за мёртвую. Напомню: полугривна - цена коровы, кобылы, годового урожая ржи семейного хозяйства. Одного про- или контра- бандиста живьём поймал - год отдыхаешь. Или двух зашиб да на княжий двор приволок.

А уж товар тащить... Торг идёт по путям. Люди платят мыто. И радуются, что живые дошли. Отчего и транспортные наценки... запредельные. Я как-нибудь про "свинцовые торговые пломбы дрогичиского типа" расскажу, чтобы было понятно: какие это счастье - дойти до таможни.

Сами бы местные... может, ничего сильно менять не стали. Пограничная торговля, родственники-свойственники, привычные соседи... Но в пограничье появляются новые люди. После этого соваться в погранзону - только оружной, бронной и конной толпой. Другая статья. Не контрабанда, а набег.

Глава 734

***

Боголюбский, основываясь на своём боевом опыте, ввёл аналог "Боярского приговора о станичной и сторожевой службе" Ивана Грозного. Всего-то четыре века упреждения!

Для Грозного проблемой были набеги ногаев и крымских татар.

Тут снова... прикол. Поводом явилось не "неожиданное нападение", а наоборот: "неожиданное ненападение".

Дальняя разведка уверенно докладывала о готовящемся крымском походе. Грозный бросил Ливонскую войну, стянул войска к Оке. А никто из врагов не пришёл. Он так обиделся...! И создал пограничную стражу.

Два основных элемента погранохраны.

Сторожа: постоянная застава, 30-50 вёрст границы, личный состав - до десятка сторожей. Часть из них скрытно стоит дозором в удобном для наблюдения месте, а остальные по двое ездят вдоль границы. Позволяет прикрыть немногими людьми значительный участок границы: если враг незаметно миновал дозор, следы конницы (воинский отряд вне реки - всегда конный) обнаружат разъезды.

Станица: 4-6 всадников, непрерывно ездят вдоль границы, отыскивая следы. За две недели обязательной службы станица проезжает 400-500 вёрст. Маршруты проложены так, чтобы, пересекаясь, охватывать всю границу.

"Боярский приговор..." подробно излагает порядок несения пограничной службы, тактические приёмы охраны границы, правила безопасности самих сторожей и станичников. Заметив противника, сторожа обязаны послать гонца в ближайший пограничный город, а сами продолжать наблюдение, следуя за врагом и стараясь узнать его численность и направление движения, "про то розведав гораздо, самим с вестми с подлинными спешити к тем городом, на которые места воинские люди пойдут".

Особое внимание достоверности: "А не быв на сакме и не сметив людей и не доведовся допрямо, на которые места воинские люди пойдут, станичником и сторожем с ложными вестми не ездити и не дождався на сторожах сторожем собе перемены со сторож не съезжати".

У Грозного каждый участок границы, на котором стояло несколько сторож и станиц, возглавлялся станичным головой. У нас - наместником ближайшего пограничного города. В его распоряжении отряд в 100-130 человек. Составляются подробные "росписи", где именно быть "стоялым сторожам", на сколько вёрст и в какую сторону двигаться "разъездным сторожам", где встречаться с разъездами соседней сторожи.

Дисциплинарные меры: "А которые сторожи, не дождався собе отмены, с сторожи съедут, а в те поры государевым украинам от воинских людей учинитца война, и тем сторожем от государя и великаго князя быти казненым смертью", "стоят небережно и неусторожливо и до урочищ не доезжают, а хотя приходу воинских людей и не будет, и тех станичников и сторожей за то бити кнутьем".

Поддержали инициативу рядовых пограничников, они вольны "ехати... которыми месты пригоже"; действовать, "посмотря по делу и по ходу"; самостоятельно решать, что для них самих и для "государева дела" будет "податнее и прибыльнее".

Наместникам "украинных городов" предписано "смотрити накрепко, чтоб у сторожей лошади были добры и ездили б на сторожи, на которых стеречи, о дву конь, на которых бы лошадех мочно, видев людей, уехати, а на худых лошадех однолично на сторожи не отпущати". Перед отправкой на границу "лошади их и рухлядь ценити по государеву наказу. А на которую станицу или на сторожей розгон будет и лошади их и рухлядь поемлют, и за те лошади и за рухлядь по воеводским отпискам и по ценовным спискам платити денги".

Продолжительность службы на границе: каждая сторожа должна была "стояти с весны по шести недель, а в осень по месяцу". Станицы объезжали свой участок границы в течение пятнадцати дней, две недели - в резерве в своем пограничном городе, чтобы прикрыть границу, если "которую станицу разгонят" напавшие.

***

В моих землях подобное - норма. Дополненная особенностями для лесных и речных границ.

Боголюбский разворачивает подобную систему для всей Руси. Особенно напирая на южную, степную, границу. Но прихватывает и "цивилизованную", западную.

Здесь, в Берестье, такое реализует князь Федя и его люди. Не так быстро и полно, как хотелось бы. Но тренд заметен и он правилен.

Идёт процесс. Боголюбский "собирает Русь под одну шапку", "укрепляет вертикаль власти". Я ему, по мере скромных возможностей, помогаю. Какие-то "брызги" этого "святорусского всплеска" долетают до сопредельных стран и вызывают там разнообразное бурление и бормотание.

Фигня. Для нас всерьёз важна Степь. Чуть меньше - Византия. И, для меня, Волжская Булгария. Остальное... для общего развития.

Сходные истории происходят ныне по всей "Святой Руси". Как всегда главная проблема - нет денег. Не хватает, соответственно, людей. Естественно, заботы с их качеством: обученностью и исполнительностью. Но князь Федя выкручивается. Не худо.

У него, кроме местного веча и постоянного ожидания пожара, ещё две специфические заботы.

Одна: Польша в сорока верстах на запад. Появление там на дороге у Холма (Хельма) постоянной "сторожи" вызвало... "рублёвые глаза" у местных и много "громких слов".

Вторая: Минск в трёх сотнях с лишним на восток. В Минске - Глебовичи. Которые Государя не признали. Как они не признавали Полоцких князей, как враждовали с Мономахом. Так, что пришлось их родителя Глеба "Чародеича" пленить, сунуть в Киевский Поруб, где тот и умер.

Появление моего отряда Федю очень обрадовало. Как кота Матроскина в "Простоквашино":

-- Теперь мы вдвое больше придурков накосим!

Горожане с ним солидарны:

-- Воры-разбойники жить мешают. По дорогам шастают, людишек грабют-мучуют. Ты уж, князь Иван, яви милость, вели молодцам своим шишей лесных по... поразвешивать.

Далеко звон про мою "трёхспальную виселицу" в Луцке по Руси пошёл.

-- Милости у меня нет, явить - не могу. А вот мерзость да пакость человеческую прибрать - распоряжусь. А ты, князь, Федя, готовься гостей встречать: вельможи ляшские в гости скоро быть должны.

Моя "сборная солянка" небольшими группами отправилась по округе. Не сколько ловить, сколько демонстрировать. Готовность к отлову. А мы встали к югу от города в шатрах. Много позже эти места назовут Южным или Шпитальным островом. Разводить своих людей на постой по здешним сараюшкам... не рискнул. Отчего любовь туземцев к моим бойцам и к Государю Всея Руси, само собой, ещё более усилилась.

Через два дня, когда я уже наслушался Фединых историй, "наелся" визитов местных вятших, на правом берегу Буга замаячили всадники. И без подзорной трубы видать: те два гонца, что в Галиче сапогами "каши просили". С ними ещё парочка свитских. Перевезлись на наш берег. И началось...

Кинул им на съедение Миссионера. Хотя кто кого там кушал... не очевидно.

-- Ясновельможный пан князь Казимир приглашает ясновельможного пана князя Ивана побеседовать по-дружески в Менджынец Подляский.

Это вёрст сто к западу. Там какой-то замок, типа здешнего, только раз в десять меньше.

-- Недосуг мне. На пятый день с сего считая, я отсюда ухожу. Разговоры будут здесь. Или будут - или нет.

Миссионер морщится: не по вежеству. Прямое "нет" - оскорбление. Отказ надо выражать... витиевато и завуалировано. Я веду себя, по здешним нормам, как "хам трамвайный". Проверяю "границы допустимости" потенциальных "партнёров". Насколько их можно... "нагнуть".

На четвёртый день к вечеру Федин сеунчей скачет:

-- Ляхи! Ляхи идут!

-- Не ори. Много? Пусть за рекой станут. Федя, лодку под переговорщиков. Факеншит! Одну! Все остальные с реки - на наш берег. Что - "кони"? Пешком походят. Ущербу не делать, честью... не чествовать.

Волновался я... чрезвычайно. "Как ждёт любовник молодой...".

Про это, именно с этой женщиной - я уже...

Душа поёт. И жаждет счастья. Трепещет. И вот, вот она... она сейчас... "как увижу, как услышу...". На месте стоять спокойно не могу.

Тут пришёл Курт и посмотрел на меня укоризненно. А я на него рукой машу:

-- Иди! Спрячься где. Испугаешь.

Он так удивился! Хозяин всю дорогу именно для пугания и зовёт. То одного испугай, то другого. А тут - нельзя. Интересно будет посмотреть...

Ушёл за угол шатра и подглядывает.

И я под полог с открытого места ушёл. Достал подзорную трубу и...

Десятка три всадников, пяток возов. Тиун Федин там крутится. Руками машет.

Я, посоветовавшись с Федей и Миссионером, решил ляхов на эту сторону Буга на постой не пускать. За речкой - Забужье. Потом, много позже, там Тереспольское укрепление построят. Сейчас посад, не укреплённый ничем, кроме плетня и канав. Две с половиной улицы вдоль реки. Позже из дальних канав вырастет ров, а место назовут Пограничным островом.

Тиун, явно, предлагает ляхам постой в посаде. Те не хотят. Я их понимаю: в эти домишки лезть... Да и не по чести. Толпа поворачивает южнее, на выгон. Развязывает возы, рубят деревья чуть дальше по опушке, распрягают и спутывают лошадей. Из одного возка выбирается четыре женщины. Осматриваются и гуськом устремляются в кустики. Ближе к воде слуги окапывают кострища, раскладывают костры, вешают котелки.

Попортят выгон. Местные пойдут к Феде жаловаться, он будет кивать, вздыхать и сочувствовать. Но ничего сделать не сможет.

Выше ставят шатры. Три высоких небольших шатра. Для знати. Мне уже доложили, что главных трое: князь, епископ и воевода. Нет, шатров - четыре. Интересно - а четвёртый для кого?

Для остальных... даже палаток нет - налегке шли, поспешали. Ага, вижу, охапки веток тащат, подстилки выкладывают. Возле коней, возле возов... Во, и овчины потащили.

Женщины возвращаются. Одна из них подходит к молодому мужчине в берете с пёрышком. Кажется, они спорят. Мужчина ругается. По губам на польском... не, не понимаю. Резко толкает её в сторону четвёртого шатра. Та спотыкается, падает на колени. Он стоит над ней, поигрывая нагайкой, что-то проповедует. Или выговаривает. Её товарки чуть в стороне, кажется - хихикают. Все дамы в чепчиках с большими оборками - трудно разглядеть лица.

-- Господине, поснедать накоротке не желаешь? Это надолго. Покуда сундуки разберут да одёжки вытащат. Да ещё и бабы... А у меня карасики, вот прям утренние.

У Феди - склонность к чревоугодию. Видать, от небогатого детства. Как говаривал один мой знакомый подросток в 20-м веке:

-- Гости - это хорошо. Мать всякого вкусного наготовит. Неделю доедать будем.

Миссионер - тоже. В смысле: кушает хорошо. При всей своей субтильности наворачивает - здоровенному мужику впору. Я как-то даже обеспокоился, поинтересовался не донимают ли его глисты. Он сперва обиделся, но быстро нашёлся. Посоветовал взять подзорную трубу и внимательно посмотреть ему в задницу с максимальным разрешением.

"Разрешение" - не в смысле как вы подумали, а увеличение... Факеншит! "Увеличение" - не как вы представили, а оптическое!

Я ж говорю: прирождённый дипломат. Выставит собеседника дураком, не произнеся худого слова.

Перекусили малость. Как-то полегчало. Не так трясёт. Не вскакиваю каждый миг.

С той стороны слуга на берег выскочил, давай на нашу сторону орать. С нашей стороны одна большая лодка на шестерых гребцов. Лях орёт, лодочники ухом не ведут. Потом старший их - панскому слуге отвечает. Тоже в голос через речку.

***

" - Вы ставите меня в филологический тупик своими авангардистическими идиомами.

- Чё?

- Примерно это я и имел ввиду".

Здесь - сходно.

***

Все орут. Слушатели давятся от хохота и оценивают изысканность озвученных конструкций. "Велик могучим русский языка". Рейтинг князя Феди опять вырастет: "Во как наш ихних сделал!".

С нашей стороны, возле южной оконечности города, между городом и рекой - озерко. Федя ершей оттуда нахваливал - уха наваристая получается. Озерко пока одно. Потом построят мост через реку, отсыпят дамбу для его продолжения - будет два.

Мы стоим ещё южнее. Тут повыше и посуше. Лагерь на сотню людей и две сотни лошадей. Нынче на месте и половины нет. Остальные катаются по волости, демонстрируют присутствие закона и наличие порядка. В конной-оружной форме.

Два ста аршин по фронту вдоль реки, сто - вглубь. Лагерь... нет, на римский в полный профиль у меня духу не хватило. Но лес за спиной вырублен на перестрел, вышки сторожевые на краях поставлены, ров, вал, частокол с трёх сторон вбит, балаганы, коновязи, сортиры, кухни... оборудованы. От реки довольно крутой подъём. Наверху - шатёр, в шатре с поднятым пологом - мы.