Авантюра в свободном ритме

Глава 14

И снова здрасьте! Рутина и уныние — разбираю старые договоры. И кому они нужны? Этому сколько лет уже по окончанию? У… два года… полезла в справочник — и фирмы такой уже нет. А этому вообще больше пяти. В топку. Тьфу, в папку. Истинная начальница: ей не нужно, чтобы коллектив в моем лице работал, ей нужно, чтобы я задолбалась. Роюсь в пыльных бумажках уже со вчерашнего обеда, а мне этих архивов до субботы хватит. Статистический анализ ей, видите ли, надо. И послать не могу, и пожаловаться тоже. Спасибо Вам, Сергей Геннадьевич, за подставу. Вот не молчалось же Вам! Кто Вас за язык тянул похвастаться, что я так понравилась их давнему партнеру, мол, такая умница, такая мастерица слова… рукодельницей еще б назвал. Вот теперь, как Золушка, разбираю бумажки. И чего это Елену Александровну так перекосило именно с этой фирмой? Хотела себя проявить? Так я смотрела предыдущие договоры — ничего сильно выбивающегося за рамки стандарта. И сотрудники смотрят на меня с жалостью, даже Андрей мне на рабочее место кофе с шоколадкой принес до обеда. Гадюка как увидела это, так сразу же замечанием припечатала: «У Вас, наверно, слишком мало работы, чтобы пить кофе на рабочем месте». Если бы у меня было мало работы — я бы зацепила кого-нибудь из сотрудников, и мы бы тихо-мирно кофейничали бы в комнате отдыха. Чего-то я разворчалась, как старая бабка. Вот только мысль о сегодняшних вечерних занятиях меня и греет — оттянусь хоть немного.

Ура!!! Конец рабочего дня: запираю все документы, выключаю компьютер, подхватываю сумку и мчусь к ребятам. Сегодня будут танцы! На хип-хоп я уже опоздала, но попой покрутить на занятиях, которые пафосно обзываются lady style, я успею. Всё бегом, всё галопом: залетела в раздевалку — вылетела в зал. Там еще наши не разошлись, увлеченно что-то обсуждают. Поприветствовали кто криками, кто дружеским похлопыванием, кто танцевальным па. Я тоже рада всех видеть.

— О чем речь?

— Да Олег заходил — мы его недели три не видели, — ответила мне Катя, которая помимо хип-хопа также вела и группу с девчачьими танцами.

— А это кто?

— Ну как кто — директор и идейный вдохновитель данного заведения. Жаль, что ты поздно подошла — уже б познакомили.

— Еще успеется, — улыбнулась я. — Не в последний же раз здесь появляюсь.

— Тебе понравится — он очумело клевый, — закатила глаза девчонка лет 14.

— Что, даже клёвей, чем Чэп? (от англ. chap — приятель) — я кивнула в сторону пацана лет 12, выкидывающего сумасшедшие фортели перед зеркалом.

— Йоу, детка, да в его возрасте я буду гораздо круче, — откликнулся он.

Все по-доброму рассмеялись, зная, что он просто паясничает. Еще немного поболтав, группа разбежалась, а на место разбитных и легких в общении людей пришел другой контингент: несколько девочек (это по сравнению со мной, тётей), желающих научиться двигаться, парочка фанаток клубных танцев и трио барышень, поразительно напоминающих Энджи и Крисс, только с меньшим верхним девяносто. Иу! Они всегда становятся впереди, дабы остальные не мешали самолюбованию во фронтальные зеркала. Так что мы наслаждаемся их минималистичными костюмами. Катя только иронично приподнимала бровь, когда барышни обряжались во что-то новое.

— Слушай, вы тут ставки не принимаете на то, что еще они с себя снимут? — поинтересовалась я у Кати после тренировки.

— Сначала было, потом надоело, — устало улыбнулась она, вытирая лицо полотенцем. — Они ж всё пытаются директора нашего соблазнить, а у него уже скоро будет моральная травма.

— По-моему, у любого нормального мужчины от них будет моральная травма.

— Вот Олег и старается не попадаться им на глаза, так что вечером его не сильно застанешь.

— Ты так говоришь, как будто тебе не терпится нас познакомить, — пошутила я.

— А вдруг вы друг другу понравитесь, — хитро прищурилась Катя.

— Чур тебя, я на днях только-только развод получила, — рассмеялась я. — Сама лучше им займись.

— Не, мне лишнего не надо, мне моего парня с лихвой хватает.

На этой оптимистичной ноте мы расстались.

Раздевалка — душ — домой спать. С таким почти выполненным планом я доползла до дверей своей квартиры.

— Добрый вечер, Валерия, — поприветствовала меня соседка, выглянув из квартиры.

— И Вам добрый.

— Поужинать со мной не хотите? А то прибегали внуки, я столько наготовила, а они даже половины не съели, — скорбно вздохнула она.

Я лишь пару мгновений поколебалась:

— Если это будет удобно и я Вас не сильно объем.

— Что Вы, — махнула она рукой смеясь, — уж явно вы едите не больше почти двухметровых мальчишек.

Я представила себе мальчишек:

— Ничего себе акселерация, — улыбнулась я, — в кои веке пацаны в школе выше девчонок.

— Ну, в школе они выше всех были только в последних классах, а так старшему из них скоро 29 будет.

«Это сколько же ей лет?!»

Видя мое ошарашенное лицо, она кокетливо поправила прическу и добавила:

— Мне вообще в душе чуть больше, чем моим внукам.

Я согласно кивнула и, всё еще не придя в себя, добавила:

— Сейчас вещи занесу и приду.

Я пришла к Элле Степановне и чуть не захлебнулась слюной от соблазнительных запахов. Я себя баловала разными блюдами только по выходным, на неделе я дома практически не ела: бутылка кефира пару килограмм овощей и фруктов — вот всё, чем был заполнен холодильник.

— Фрукты можете вон туда поставить, — сказала соседка, увидев у меня в руках тарелку, — и присаживайтесь.

Она ловко орудовала на кухне, накладывая две тарелки с рагу, а я всё еще пыталась подсчитать, сколько же ей лет — по меньшей мере под 70. Больше 60 я бы не дала — мне бы дожить до этого возраста, не то, чтобы так выглядеть.

— Кушайте, кушайте. Надеюсь, Вы не на диете?

— Ой, что Вы! Просто готовить себе тарелку супа лень, а в будний день я всё равно хорошо обедаю на работе.

— У меня внучка тоже так. Правда, иногда забегает в перерыв составить мне компанию, да новостями поделиться. А я готовить люблю просто страсть как! А уж какой штрудель у меня получается — просто объедение. Это я не хвастаюсь.

— Ваши вафли я до сих пор с тоской вспоминаю, — ничуть не покривив душой, заверила я Эллу Степановну.

— Ой! Тогда я на днях их сделаю и угощу.

— Что Вы, я не напрашиваюсь.

— Да хоть бы и напрашивались, что мне еще на пенсии делать, — отмахнулась она.

— Гулять, путешествовать, — сказала я, зная, что соседка не стеснена в средствах — многочисленные дети и внуки постоянно старались порадовать любимую бабушку.

Она радостно подхватила эту тему, рассказывая, как внуки решили отправить ее в Калининград, где в свое время она познакомилась со своим будущим мужем.

Вернувшись домой, я с теплотой думала о поразительно живой и полной оптимизма женщине, которой действительно чуть за 30 — ровно столько, сколько ее душе. Эх, жаль, что у меня бабушек-дедушек уже нет. Но есть еще родители.

— Мам, привет!

— Привет, доченька. Как ты? Как дела?

— Замечательно! Соскучилась очень-очень! Как вы там с папой?

— Папа вновь в своих расчетах — машет рукой, не отрываясь от компьютера.

На заднем фоне было слышно, как мой отец пробормотал что-то приветственное.

— Он хоть на улицу выходит? — рассмеялась я, зная увлеченность своего отца.

— Да, и даже купаться его вытаскиваю — зря что ли в Италию переехали! Лучше расскажи, как у тебя дела? Развод когда получишь?

— Уже, так что можете выпить легкого вина за мою свободу.

— Ну и слава богу. Приезжай к нам! Развеешься, полазаешь по развалинам, походишь по клубам. Не всё ж тебе пользоваться Ромкиной жилеткой, — припомнила мама моего друга.

— Сейчас его вещами я буду пользоваться еще реже — я переехала в другой город и уже нашла работу.

— Ты трудоголик, вся в отца, только он прячется в цифрах, а ты в буквах, — пожурила мама по-доброму.

— Через полгода приеду, если вы раньше ко мне не соберетесь.

— От тебя дождешься. Ты сколько в отпуске толком не была, пока на этих Войчинских работала.

— Ма… не нуди.

— Дочь дело говорит, — послышался голос на заднем фоне.

— Не буду, не буду, — тут же пошла на попятную родительница.

— Я тоже вас люблю.

Она лишь расчуствованно махнула рукой, и мы попрощались.

Спать я ложилась в замечательном настроении — у меня есть любящие родители, ненормальный друг, классные увлечения и… хороших людей рядом со мной всё равно больше, чем пыльных бумажек, навязанных Еленой Александровной.