Аватар Х. Часть 2

Глава 13

— Точно… — свистяще произнес Лазарь Елизарович, сдуваясь, словно продырявленный воздушный шар. — Как же мы про него забыли? Товарищи… Игнатий Савельевич, товарищ оснаб, надо срочно что-то делать! — Засуетился, словно ужаленный Целитель. — Делать… делать… Надо завалы разгребать! Немедля! Да что же вы все стоите-то! — Не выдержав напряжения последних событий, сорвался он на окружающих его сотрудников НКГБ.

— И правда, Петр Петрович… — Словно очнулся Потехин. — Может, жив еще товарищ полковник… И у нас же теперь такой Силовик имеется… — Игнатий Савельевич резко повернулся к Мамонту. — Выручай, лейтенант! Человека надо срочно спасать! А с твоим Даром мы его враз…

— Что за шум, а драки нет? — Послышался слегка насмешливый голос Легиона. — Уж не меня ли вы спасать надумали?

— Товарищ полковник, — чуть ли не с распростертыми объятиями кинулся к нему Медик, — слава Богу, вы живы! — Но, приблизившись к Личу на расстояние вытянутой руки, Целитель неожиданно «споткнулся» и буквально застыл с приоткрытым ртом. — Но… вы же товарищ… еще и мертвы…

Еще до того, как Рыжов произнес эти слова, Головин успел прочитать в голове Медика, отчего он так опешил. Несмотря на все Магические примочки, с помощью которых Высший Умрун мимикрировал под обычного Одаренного, опытного Целителя ему провести не удалось. Лазарь Елизарович банально его выкупил с помощью своего Дара. И чтобы оставить в тайне секрет Легиона, товарищу оснабу пришлось применить уже свой Талант Мозголома.

— Фух! — Облегченно выдохнул Потехин, размазывая грязь по вспотевшему лбу. — Обошлось! Лазарь Елизарович, смотрю, вас тоже основательно потрепало? Ну какой же он мертвец?

— А? — вздрогнул Медик, приходя в себя после незаметного воздействия Мозголома. Для него теперь полковник Легион выглядел обычным Одаренным человеком. Ни более, ни менее. Как все. — Какой мертвец?

Легион незаметно подмигнул Головину, сразу разобравшись в происходящем.

— Как же вы выжили, товарищ полковник? — продолжил Рыжов. — С вами все в порядке? Помощь не нужна?

— Спасибо, товарищи дорогие! — громогласно произнес Лич. — Со мной все в порядке и помощь не нужна! Когда все начало рушиться, нас с вами разделило упавшее перекрытие. Но мне повезло — в завале с моей стороны образовались пустоты, через которые я, собственно, и выбрался.

— Вы уж простите нас, товарищ полковник, что мы о вас не вспомнили, — повинился перед ним Лазарь Елизарович.

— Не переживайте, товарищ Целитель, — постарался успокоить Рыжова Лич, — ничего страшного ведь не случилось. Вам досталось куда больше моего! Хорошо, что все живы-здоровы!

— Это точно! — нервно хохотнул майор. — Я уж думал — нам конец! — признался он, закуривая папиросу, которую уже давно держал в руке, нервно разминая дрожащими пальцами.

— Да, согласен с вами, Игнатий Савельевич, — поддержал майора Медик, — мы все по самому краю прошли… А молодой человек, так и вовсе… — Бросив на меня беглый взгляд Лазарь Елизарович «прикусил язык». — Я поверить в это до сих пор не могу.

— Отойдем, пошепчемся, товарищ оснаб, — мысленно предложил Лич.

— Можем и не отходить никуда, — ответил, не раскрывая рта Головин, — нас никто и так не услышит.

— Я знаю, но есть сомнения насчет нашего объекта, — пояснил Легион. — Он ведь тоже Мозголом.

— Я почувствую, если что не так… Но до меня ему еще далеко.

— Все не так просто, Александр Дмитриевич, лучше бы нам перебдеть, — настаивал на своем Лич. — С этим парнем действительно все очень сложно и непонятно. А после того, что мне удалось узнать…

— Товарищи офицеры, Лазарь Елизарович, — произнес вслух Головин. — Мы с товарищем полковником отлучимся на некоторое время. А все пострадавшие, включая товарища младшего лейтенанта — пусть отправляются в госпиталь. Там и встретимся. Последите, Лазарь Елизарович? — попросил Головин Медика.

— Так точно, товарищ оснаб! — ответил Потехин. — Только немного боязно младшего лейтенанта вот так без «пригляда»… — И майор госбезопасности бросил в мою сторону обеспокоенный взгляд.

— Хочешь сказать, Игнатий Савельевич, что у тебя с приглядом лучше получилось? — усмехнулся Головин, указав пальцем на окружающие чекистов разрушения.

— Признаю, — удрученно кивнул Игнатий Савельевич, — нехорошо вышло. Но кто ж знал, что так получится? Готов понести заслуженное наказание, вплоть до…

— Отставить, товарищ майор гозбезопасности! — пресек самоедство Потехина Александр Дмитриевич. — Тут, понимаешь, случай уж очень неординарный. Любой бы на твоем месте облажался.

— Да понимаю я все, Петр Петрович, — уныло произнес майор, — а только все-равно душа не на месте! Ведь не появись вы так вовремя, я просто и представить боюсь, что бы тогда приключиться могло? Сколько бы жертв, разрушений…

— А Магия, брат, штука такая — опасная и непредсказуемая временами! — жестко произнес товарищ оснаб. — Поэтому, сопли подтереть и отставить нытье! Я в твоих действия состава преступления не увидел! Все было исполнено по уставу Силовой Службы и Инструкциям! А то, что товарищ Мамонт сможет такие Блокираторы своей Силой продавить — это уже настоящий форс-мажор…

— Форс-что, простите? — переспросил, видимо, не знакомый с таким термином Потехин.

— Форс-мажор, — терпеливо повторил товарищ оснаб, — неожиданное обстоятельство, освобождающее стороны от ответственности. В общем так, ты, Игнатий Савельевич, оставайся здесь — наводи порядок во вверенном тебе районе. А Лазарю Елизаровичу с Мамонтом выдели машину — пусть в госпиталь едут…

— Товарищ майор госбезопасности! — неожиданно раздался за спиной майора запыхавшийся голос. — Куриный бульон по вашему приказанию доставлен!

— Комаров, твою медь! — Вздрогнув, резко повернулся к подчиненному Потехин. — Ты меня когда-нибудь заикой сделаешь!

— Так я это… доложить… — переминаясь с ноги на ногу, произнес рядовой. — Вы сказали, чтобы мухой…

— Давай уже свой бульон! — буркнул майор, забирая у Комарова слегка помятый армейский котелок, закрытый крышкой. — Как там? — Он мотнул головой, указывая на улицу.

— На первый взгляд жертв и разрушений нет! — бодро доложил Комаров. — Только у нас внутри рухнуло… Ну, и с фасада чуток… Старое-то здание было — вот балки и подгнили!

— Иди уже, умник! — Отмахнулся от подчиненного майор и с котелком наперевес подошел к Целителю. — Вот бульон, Лазарь Елизарович, — протянул он котелок Медику.

— А я уже и не знаю, — пожал плечами Рыжов, — нужен он или нет.

— Лейтенант, ты есть хочешь? — не придумав ничего лучшего, окликнул меня майор.

Я «прислушался» к своему организму, который за последний десяток минут преобразился кардинальным образом — я чувствовал себя абсолютно здоровым и полным сил! У меня совершенно ничего не болело!

Я нагнулся, поднимая с кучи мусора запыленную гимнастерку, которую с меня стащили, когда я был без памяти… Какое там без памяти? Мертв я был! Мертв! Окончательно и бесповоротно! Иначе, как объяснить те полеты в облаках?

Я просунул голову в ворот гимнастерки, а руки в рукава. Гимнастерка, висевшая на мне раньше, как на пугале, теперь трещала по швам на мощных плечах. Да я просто атлетом стал, могу на раз в цирке, или, там, на соревнованиях спортивных выступать… Я теперь и со второй половиной тела, прежде парализованной, спокойно управляюсь! И хромать перестал! И пускай у меня ничего и не болело, и чувствовал я себя отлично — жрать, тем не менее, мне хотелось неимоверно!

— Хочу! — пусть, немного и запоздало, но я ответил на вопрос майора госбезопасности. — Очень хочу!

— Ну, хоть Комаров не зря за похлебкой бегал! — довольно улыбнулся Потехин, всучив мне еще теплый котелок. — Ложки уж извини, нема! — развел он руками. — Но там отвар куриный — можешь и через край…

Недолго думая — живот уже начало подводить от голода, я открыл крышку и припал к краю котелка. Теплый бульончик показался мне просто манной небесной, которую я начал поглощать гигантскими глотками. Насытиться, конечно, я не насытился, но приступ голода приглушить мне удалось.

— Как же мне хотелось бы вас изучить, мой юный друг… — В глазах Лазаря Елизаровича зажегся маниакальный огонек настоящего исследовательского интереса. — Это же настоящее Чудо! — произнес он, обходя меня по кругу. — Чудо с большой буквы…

— Лазарь Елизарович, мы с вами обо всем договорились! — добродушно напомнил ему князь Головин, называющий себя Петровым.

— Я помню, — горестно вздохнул Целитель, — но и вы меня поймите, товарищ оснаб.

— Обещаю, — произнес Головин, — что сообщу о вашем желании академику Виноградову.

— Правда, сообщите? — Прямо-таки воспрял духом Рыжов. — Владимир Никитич, он… Ладно, я буду надеяться, что он не забудет обо мне.

— Спасибо, друг! Выручил! — Когда котелок опустел, я вернул его Комарову, который оказался поблизости.

— А! Не стоит благодарностей! — отмахнулся от меня парнишка. — Так-то ты вон, моего начальника спас… И себя не пожалел…

— А это хорошо? Или… — И я хитро подмигнул Комарову.

— Да ты чего, паря? — возмущенно протянул рядовой, предварительно стрельнув глазами по сторонам — не подслушивает ли кто. — Майор у нас мировой! С таким и в разведку можно! Так что спасибо тебе, дружище! — И он протянул мне руку, которую я с чувством пожал.

— Вот что, — неожиданно произнес князь Головин, подойдя ко мне. — Ты как себя чувствуешь, Мамонт?

— Словно заново родился! — не кривя душой, ответил я. — Еще никогда себя так не чувствовал… Ну, с того момента, как дома очнулся. А до этого не помню, — пришлось мне честно признаться. — И еще, товарищ оснаб, — немного смущенно добавил я, ополоснуться бы и портки сменить…

— Комаров! — неожиданно гаркнул над ухом Потехин.

— Да туточки я, товарищ майор госбезопасности!

— Найди, где нашему герою можно помыться, — распорядился Игнатий Савельевич. — И еще Пилипчуку передай, чтобы подобрал ему что-нибудь… Каптерка его, вроде уцелеть должна!

— Приводи себя в порядок, дружище, а поездка в госпиталь отменяется, — произнес Александр Дмитриевич. — С нами поедешь, лейтенант! Извини, Легион, пошепчемся позже, — уже мысленно добавил он, — как-то боязно мне этого хлопца без пригляда оставлять. Потерпит твоя информация еще пару часов, пока мы его в Кремлевский Блокиратор не пристроим? Может он выдержит…

— Потерпит, — отозвался Лич. — К тому же, что с ней делать, я так и не решил. Посоветоваться бы.

— Вот, и посоветуемся заодно с нашими старшими товарищами, — передал мысленное послание товарищ оснаб, разрывая мыслесвязь с Умруном. — Игнатий Савельевич, подойди! — окликнул майора Головин. — В общем, так, — продолжил он, дождавшись Потехина, — все что сегодня было — отныне носит гриф «Особой важности». Насчет причиненных зданию разрушений придумаешь что-нибудь. Типа гнилых балок, старой постройки, жуков древоточцев — не мне тебя учить, майор. Твое вышестоящее руководство будет уведомлено в соответствии с допуском, и, надеюсь, цепляться не будет. Со всех подписку взять не забудь! — напомнил он. — Если, все-таки, кто-нибудь будет проявлять нездоровый интерес ко всему этому — сразу посылай…

— Прямо так по-матери и посылать? — изумился майор госбезопасности.

— Можно, конечно, и по-матери, но лучше ко мне посылай, Игнатий Савельевич! — рассмеялся Головин. — А я уж разберусь, кому это неймется. В общем, бывай, майор! — Александр Дмитриевич пожал руку Потехину. — И не забывай, о чем мы с тобой говорили. Скоро встретимся.

— До встречи, товарищ оснаб! — ответил Потехин, прощаясь с высоким кремлевским Силовиком.

Пока они прощались, мне удалось привести себя в порядок и переодеться в подобранную Пилипчуком новенькую форму НКГБ. После чего я с князем Головиным и незнакомым мне полковником с каким-то весьма нездоровым и землистым цветом лица, как будто он несколько лет провел в тюремных застенках без единого лучика солнца, уселись в новенький автомобиль незнакомой модели.

— Повезло, что машинка моя не пострадала! — обрадовался Головин, заметив несколько больших пластов штукатурки на тротуаре, отвалившейся с фасада пострадавшего здания. — Неудобно было бы перед товарищем Сталиным… — произнес он, занимая водительское место.

— А товарищ Сталин здесь причем? — Не смог я сдержать своего удивления, плюхаясь на мягкий кожаный диван. — Неужели бы он ваш автомобиль, даже такой вот «с иголочки», проверять стал?

— Так товарищу оснабу эту «Победу» лично Иосиф Виссарионович и вручил, — пояснил мне полковник, усаживаясь на пассажирское кресло рядом с водителем. — Она — наградная, как вот этот пистолет, например, — полковник протянул мне свое табельное оружие, которое только что вынул из кобуры.

Я принял из его рук ТТ, который привычным грузом лег в мою ладонь. Я не помнил ничего из своей прошлой жизни, но ощущение того, что с этой смертоносной игрушкой я знаком не понаслышке, меня не покидало. Причем, очень и очень хорошо знаком — мышечная память, в отличие от обычной, меня во время болезни не покинула.

Приглядевшись внимательнее, на вороненом металле затворной рамы я увидел мелкую витиеватую гравировку: «Полковнику Легиону А. Г. за особые заслуги перед отечеством. СССР. 1943. Сталин И. В.»

— А Легион А Гэ, это вы, товарищ полковник? — уточнил я.

— Анастасий Гасанович, — произнес полковник, протягивая мне руку, которую я с уважением пожал. Не каждый же день встречаешься с людьми, награжденными лично товарищем Сталиным.

Рукопожатие у Анастасия Гасановича оказалось железным, словно моя рука угодила в большой медвежий капкан, а рука ледяной, словно он снежки на морозе лепил. Мои кости поначалу захрустели, но вскоре адаптировались, справившись с нагрузкой.

— Силен ты, Мамонт! — довольно кивнул полковник Легион и широко улыбнулся. Правда его лицо, отчего-то, оставалось каким-то каменным и неживым. Только в темных глазах проблескивал какой-то опасный «огонек». — Вот такую же надпись, как на пистолете, я предлагал нанести на дверь этой «Победы» с водительской стороны, — забирая у меня наградное оружие, вполне добродушно усмехнулся Легион, но ледяной огонек из его глаз никуда не ушел.

— Шутник, да? — фыркнул из-за баранки товарищ оснаб. — Представляешь, Мамонт, как мне с такой надписью по Москве-то ездить?

— Зато ни один угонщик на твой драндулет не покусится! — поддел Головина полковник. — А босота воровская будет его третьей дорогой обходить — мало ли каких Артефактов в машину напихали. Да и гнев товарища Сталина не каждый сумеет пережить!

— Ну, вот, скажи, Мамонт, как с этим шутником прикажешь бороться? — деланно возмутился товарищ оснаб. — Вроде и взрослый человек, целый полковник, а иногда ей-ей, как дитя малое! — продолжал ругаться на своего спутника князь Головин, но мне уже стало ясно, что он нисколько на него не злится.

Вся эта их пикировка была настолько необременительной и беззлобной для обоих моих спутников, принося им явное удовольствие. И самое странное, что, оказавшись в их окружении, мне отчего-то стало так хорошо и беззаботно, как будто я оказался среди самых лучших и верных друзей, которых только можно себе представить. И это возникшее вдруг чувство никак не хотело меня отпускать. Да и я сам не хотел, чтобы оно меня отпустило.

— Товарищ оснаб, разрешите обратиться? — Я постарался отвлечься от нахлынувших меня чувств. — А куда мы сейчас?

— В Кремль, — просто, как будто не сообщил мне ничего особенного, отозвался Головин, не отрывая взгляда от дороги.

— В Кремль? — Сказать, что я удивился — это ничего не сказать. Бывать в самом сердце столицы, да и всей Родины, мне как-то еще не доводилось. — А зачем?

— Как зачем? — Повернулся ко мне полковник Легион. — Ты что же, с товарищем Сталиным не мечтаешь познакомиться?

— Да ладно тебе, Анастасий, не смущай юношу раньше времени! — высказал полковнику Александр Дмитриевич, который сейчас был Петром Петровичем. — Насчет товарища Сталина обещать не буду, а вот с товарищем Берией однозначно придется познакомиться.

— Товарищ Берия? А это кто? — Пропавшая после болезни память молчала. И названное мне имя, в отличие от имени товарища Сталина, я вспомнить не мог.

— Серьезно не помнишь? — Вновь обернулся ко мне Агастасий Гасанович. — Как же так? Берия, Лаврентий Павлович? Ну?

— Не помню… — Я на секунду завис, пытаясь вызвать из памяти хоть какие-то ассоциации. Но, ничего — глухо, как в танке. — Нет, — наконец с уверенностью произнес я, — совсем ничего.

— Интересное кино! — вновь ненатурально хохотнул полковник Легион. — Товарища Сталина, значит, помнишь, а товарища Берию — нет?

— Так это же — товарищ Сталин! — Я пожал плечами. — А этот ваш Берия — кто? — вновь повторил я свой вопрос.

— Действительно, кто? — усмехнулся полковник. — Всего-лишь Генеральный комиссар государственной безопасности, нарком внутренних дел, зампред Совета министров, Маршал Советского Союза… Ну, и еще там по мелочи всякого наберется…