Аватар Х. Часть 2

Глава 14

Я удивленно качнул головой, но никаких ассоциаций имя Генерального наркома госбезопасности у меня не вызывало. Даже чужая память молчала, не желая вновь раскрывать свои тайны. Может, оно и к лучшему? Устал я уже от таких вот нежданчиков.

— И что, все это один и тот же человек? — произнес я, так и не «воскресив» в памяти этот образ. — Ну, этот ваш товарищ Берия? Жаль, что не помню, — пожал я плечами, — достойный, должно быть, и интересный человек.

— Вот ты, Мамонт, точно интересный человек, — произнес полковник, продолжая пристально меня изучать.

От его немигающего взгляда у меня даже мурашки по всему телу побежали. Хоть, Легион и не предпринимал против меня никаких агрессивных действий, от него веяло какой-то опасностью, что ли… А еще могильным холодом и смертью… словно в распахнутое свежее погребение заглянул…

В общем, какой-то потусторонней жутью от него несло, что озноб бежал до самых кончиков пальцев. И, вместе с тем, я отчетливо понимал, что мне его бояться не следует. Словно мы с ним одной веревочкой связаны… Вот, только бы знать, какой?

Но, что он мне не враг — это однозначно. И не друг — тоже. Он — нечто большее… Словно, чуть подзабытая, разделенная полями, лесами и километрами, подзабытая «за давностью», но очень близкая «родня»… Как такое может быть, и с чем все это связано — а хрен его знает? Может, нахлынет на меня в очередной раз «откровение» чужой памяти, и все прояснится само собой. А пока и не буду даже голову над этим ломать.

А вот товарищ оснаб, что молчаливо рулил, не отрывая глаз от дороги, вызывал у меня абсолютно иные чувства — словно знакомы мы с ним давным-давно. Вот он, как раз, мне самый близкий друг и соратник, с которым мы вместе не один пуд соли без хлеба стрескали. И за него я пройду, не задумываясь ни на мгновение, сквозь огнь, воду, да и медные трубы в придачу! И не усомнившись, что он сделает для меня то же самое! Вот такие ощущения, ребятки… Как хочешь, Мамонт, так их и принимай.

— Товарищ оснаб… — когда автомобиль подъехал к повороту на частный сектор, окликнул я Головина.

— Слушаю, дружище, — мгновенно отозвался Александр Дмитриевич.

— А мы не можем заехать по дороге к Вячеславу Вячеславовичу? — попросил я. — Когда меня Потехин арестовал, у меня сестра у него оставалась. Узнать бы, как она? Да и весточку подать, что со мной все в порядке… Переживает, бедная…

— И, правда, не дело это — родного человека в неведении держать, — согласился Головин. — Только когда я у него был, никакой девушки не видел, — сообщил он, притормаживая перед поворотом.

— Ну, хотя бы спросим… — с надеждой произнес я. — Думаю, Вячеслав Вячеславович знает, что у нее на уме в тот момент было. Он же, как и вы — опытный Мозголом. От его «взгляда» ничего не укроется.

— Ладно, заедем. — Кивнул товарищ оснаб, сворачивая в знакомый проулок. — Может, действительно в курсе, что с ней.

Возле примечательного (но не для всех) особняка князь Головин остановил свой автомобиль и вылез из салона. Я поспешил последовать его примеру и тоже покинул новенькую «Победу».

«А ведь изначально её хотели назвать „Родина“, — вновь всплыло в моей голове неожиданное воспоминание. — Вернее существует такая версия, что когда Сталину показали готовый предсерийный образец, тот спросил: „И почём, товарищи“ мы будем Родину продавать?»

— Ерунда все это! — неожиданно вслух заявил Александр Дмитриевич.

— Вы это о чем, товарищ оснаб? — не понял я поначалу.

— О «Родине», — добродушно усмехнулся Головин. — Простите, Мамонт, что я нечаянно «подслушал» ваши мысли, — виновато развел он руками. — Но вы слишком явно их «транслировали» в Ментальном диапазоне. — Что же касается «Родины», то на самом деле это не так — с самого начала проектирования будущего автомобиля, в него было заложено официальное название «Победа», в честь нашей скорой победы над Вековечным Рейхом. А название «Родина» лишь предлагалось при обсуждении следующей модели, но Иосиф Виссарионович ничего такого не говорил… Постойте, но откуда вам вообще об этом известно?

— Давайте меня на «ты», товарищ оснаб, — предложил я Головину. — А то как-то неудобно мне ваши выканья выслушивать — ведь ни возрастом, ни званием я не вышел… Да и привык я на службе-то по-простому… — немного косноязычно попытался я объясниться.

— Не проблема, — согласился Александр Дмитриевич. — Так откуда? — Вновь вернулся он к интересующей теме.

— Так не знаю! — немного нервно произнес я. — Вон, и учитель ваш — Вячеслав Вячеславович, и то не смог разобраться. Хотя и пытался…

Из машины на улицу выбрался и полковник Легион.

— Я же предупреждал — поговорить нам с тобой надо, Александр Дмитриевич! Именно по этому вопросу поговорить… — не открывая рта произнес он, и я отчетливо это услышал. Голос полковника, прозвучавший в моей голове, был подобен шороху сухого песка, перекатываемого ветром.

— О чем поговорить? — К своему удивлению, мне довольно легко удалось использовать мысленную речь, словно я давно ей владел.

— О, как? — Качнул головой товарищ оснаб. — Ты быстро прогрессируешь, Мамонт!

— А я предупреждал! — Это вновь Легион.

— Еще бы он так быстро не прогрессировал, — вмешался в наш разговор еще один, но хорошо знакомый мне голос, — м оя школа! Чего так расшумелись, детки?

— Вячеслав Вячеславович! — обрадованно воскликнул я, узнав старика Райнгольда. — Как же я рад вас слышать!

— Сашенька, значит, свое слово сдержал, — отозвался старик, — что вытащит тебя из чекистских застенков?

— Обижаете, учитель! — В моей голове зазвучал голос товарища оснаба. — Когда это я свое слово нарушал?

— Ладно-ладно, — я просто почувствовал, как дедок довольно улыбается, — это я так, от скуки тебя по-стариковски подначиваю. Чего на пороге толкаетесь, словно не родные? Заходите быстрее, чайку попьем! Ибрагимка уже самовар раскочегарил! Только это, Сашенька, пусть твой ручной Упырь в машине посидит — ты же знаешь мое отношения к проклятым Некротам…

— Вячеслав Вячеславович, — откликнулся Головин, — полковник Легион — не простое Некросоздание… не обычный Ходячий…

— Ага, ты еще скажи, что твоя тухлая неведома зверушка людей не жрёт… — Весело рассмеялся старикан.

— К вашему сведению, уважаемый Вячеслав Вячеславлович — эта неведома зверушка людей не жрёт! — невозмутимо произнес Легион. — Я предпочитаю другую, более благородную пищу!

— Ох, ты, ну-ты, какая цаца? — Проскрипел у меня в голове голос старикана. — Брезгуешь, значит, человеческим мяском и кровушкой?

— Не в этом дело, — ответил Легион. — На данном уровне развития мне не требуется человеческая плоть и Живительная Энергия для поддержания жизнедеятельности. Ну, если только как деликатес, — немного помедлив, язвительно добавил он, — чтобы вкус-то не забыть.

— Ох, ты ж! — Натурально изумился старик. — Да он еще и у тебя и ёрничает, Сашенька! Ты где такой необычный экземпляр откопал?

— Там где откопал, уже нету! — вместо Головина вновь ответил Легион.

— Поразительно! — Райнгольд теперь уже и не старался скрывать свое изумление. — Полностью разумное Некросоздание! Развитый интеллект, высшая психическая деятельность, да еще и вкупе с абстрактным мышлением! Но это же невозможно в принципе, друзья мои! Мозг Некроорганизма изначально мертв…

— Мой организм, уважаемый профессор, работает по несколько иным принципам, нежели человеческий, — прошелестел полковник.

— Да кто же ты такой, черт возьми? — воскликнул старый Мозголом. — Прочитать что-нибудь в твоем сознании, мне совершенно не удается! А мне бы так хотелось тебя изучить… — признался он. — Вернее, изучить принципы функционирования твоей нервной деятельности.

— Анастасий Гасанович — Лич, — ответил Головин на первый вопрос своего бывшего наставника.

— Лич? — удивился Мозголом. — Хочешь сказать, что еще одна древняя легенда обрела доказательства?

— Это вы еще с Хозяином Кладбища знакомы не были, Вячеслав Вячеславович! — Теперь уже возможность подначить старого профессора не упустил и Александр Дмитриевич.

— Хочешь сказать, что и такая Тварь реально существует? — немного грубовато высказался Райнгольд.

— Я бы попросил вас, уважаемый профессор, — елейным голоском, в котором все-таки проскальзывал леденящий смертельный холодок, — не опускаться до банальных оскорблений! Вы же культурный человек. Целый профессор, да к тому еще и потомственный аристократ, — высказал свое «фи» полковник Легион.

— Надо же, — восхитился Райнгольд, — никогда бы не подумал, что Некрот будет меня, старого князя, вежеству учить! Приношу свои извинения, уважаемый…

— Анастасий Гасанович Легион, — Представил полковника Александр Дмитриевич.

— К вашим услугам, князь! — добавил полковник.

— Надо же, к моим услугам настоящий легендарный Лич! — восторженно воскликнул Вячеслав Вячеславович. — Кто бы подумал еще неделю назад, что жизнь дряхлого замшелого пенька сделает настолько резкий кульбит? Больше двух десятков лет никому не нужен был… Ну, разве что ЧК, — добавил он. — Я уже, было, и на тот свет собрался… Мамонт, мальчик мой, ты мне реально удачу принес — жизнь старика, серая и беспросветная, вновь заиграла новыми красками! Да и здоровье мое резко на поправку пошло… Так, а чего стоим, голуби мои! Давайте, самовар уже на подходе!

— Вячеслав Вячеславович, — пытаюсь вставить я и свои «пять копеек», — что с Аленкой моей, не знаете?

— Как же не знать? Знаю, — тут же откликается старый Мозголом. — У меня она пока…Да заходите уже! А то, господа, вы возбуждаете весьма нездоровый интерес у моих пролетарских соседей! А автомобиль ваш я сейчас Пологом накрою, и мозги этим любознательным гражданам прочищу! И этого вашего Лича…

— Анастасием Гасановичем меня зовут, — ввинтив, как бы между прочим, напомнил полковник.

— Анастасий Гасанович, да-да! Прошения просим — совсем старый стал! — на «голубом глазу» восклицает Райнгольд. — Ничегошеньки в памяти удержать не могу!

Ага, как же! Вот чем-чем, а старческим склерозам Мозголомы абсолютно не подвержены. Он мне сам об говорил.

— И вас тоже в гости просим, Анастасий Гасанович, — заканчивает свою мысль князь. — Вот только свежей кровушки у нас нема, чтобы вкус-то не забыть…

А старик-то, действительно, со времени нашей последней встречи весьма и весьма ожил. Хохмит, вон, как не в себя. Похоже, что концентрация эндорфинов в его головном мозге весьма и весьма увеличилась…

Ну, вот — опять началось! Вновь ересь какая-то в голову лезет! Эндорфины какие-то вспомнились, тудыть их в качель. И самое странное, что ничего не зная об этом словце, я знаю, что оно обозначает! Эндорфины или нейрогормоны — химические вещества, вырабатывающиеся в головном мозге, служат для передачи и переноса информации, поступающей из головного мозга к клеткам органов и тканей. Их еще называют «гормонами счастья». Вот старика и шпилит не по-детски! Ну, вот опять фигня какая-то из меня полезла — «шпилит» и «не по-детски».

— Какие интересные мысли бродят в голове молодого поколения! — врывается в мое сознание надтреснутый старческий «голос» Райнгольда. — Эндорфины и нейрогормоны! Думается мне, что до таких терминов даже наша современная наука еще не додумалась [1]! Стимуляция мозговых процессов! Сашенька, ты понимаешь, что только что сообщил нам этот молодой человек? Откуда у него такая информации?

— Вячеслав Вячеславович, — тут же отозвался Головин, — я понимаю ваш профессиональный интерес, как одного из лучших Мозголомов, но это — секретная информация!

— Понимаю, Сашенька… Но тебе не кажется, что нам надо откровенно об этом поговорить? — продолжает напирать на товарища оснаба Райнгольд.

— Мы обязательно обсудим с вами этот вопрос, профессор. Но для этого мне понадобится кое-что уладить на самом высшем уровне…

— Ну, так улаживай! — Старик, реально «бьет копытом», словно разгоряченный жеребец. — И, как можно скорее! Иначе я рискую не дожить до того момента, когда узнаю ответ на эту интригующую тайну!

— Вячеслав Вячеславович! — укоризненно тянет Головин, — Да я вас просто узнать не могу! Вы же всегда учили меня железной непоколебимости, без которой не стать настоящим Мозголомом.

Но я отчетливо осознаю, что он безумно рад за своего учителя, вернувшего наконец давно потерянную тягу к жизни.

— Хорош зубоскалить, орлы! — Не повелся на провокацию Головина старик. — Заходите в дом!

Едва мы оказались за забором, дверь особняка распахнулась, и на пороге появился Ибрагим, сверкающий широкой белозубой улыбкой:

— Вах, генацвале! Проходите, гости дарагие! Эсли бы знал заранеэ, что так бистро вернетэсь — шашлык из барашка бы приготовил!

— Спасибо, Ибрагим! — поблагодарил абрека товарищ оснаб, первым поднимаясь на крыльцо.

— Алэксан Димытрыч, — Ибрагим распахнул дверь пошире, пропуская Головина в дом. — Вай, Мамонт, рад, что с тобой всё в порядкэ! — Здоровяк, который ростом был лишь немногим ниже, крепко меня обнял. — Вах! — сжав меня в объятиях, удивленно воскликнул он. — Слюшай, Мамонт, когда успэл таким крэпким стать? Чэм тэбя у чэкистов потчэвали? Настоящим бумбэрази[2] стал! Э-э-э? Тоже такой кюшать хочу!

— Так вышло, дружище. — Я неопределенно пожал плечами, когда абрек меня отпустил.

— Проходи, Мамонт! Проходи, дарагой! — Вновь приветливо распахнул он дверь пошире. — Ну, и ты тоже нэ стой — проходи, э! — Обращаясь к полковнику, произнес Ибрагим. — А то совсэм хозяйский сакля выстудим — нэ май на дворэ!

Я еще не успел ступить за порог, как смерзшаяся земля возле самого крыльца пошла странной зыбкой волной, а потом раздалась в стороны, исторгая из себя настоящее страшилище — закованного в костяную броню, сплошь покрытую шипами, уродливого Демона.

Мы: я и опешивший абрек, судорожно сжимающий висевший на поясе кинжал, с которым он никогда не расставался, открыв рты, наблюдали как коренастая фигура, гротескно напоминающая человеческую, постепенно поднимается из земли все выше и выше. Словно с комфортом едет на невидимом нам лифте.

— Это чито за Дэмон? — Ибрагим резко выдернул кинжал из ножен, свернув на солнце доброй закаленной сталью. Другого оружия у него под рукой не оказалось. Но я был уверен, что он, не задумываясь, встанет на защиту хозяина даже с этой тоненькой полоской металла, которая для появившейся Твари, как для меня зубочистка.

Едва когтистые лапы этого Кадавра крепко утвердились на поверхности земли, которая мгновенно затянулась, не оставив и следа, существо низко проревело:

— Товарищ полковник! Майор Бом прибыл по заданию Верховного главнокомандующего!

От его рева у меня даже в ушах зазвенело, а Ибрагим громко выругался по-грузински.

— Спокойно, ребятки! Спокойно! — Лич осторожно придержал руку абрека с зажатым в ней оружием. — Свои!

— Что случилось, майор Бом? — обеспокоенно произнес Головин, вновь появившись на крыльце.

— Товарищ оснаб, — проревело Существо, — хорошо, что вы тоже здесь…

— Ты бы сбросил боевую трансформацию, старина! — попросил товарищ оснаб. — А то от твоего рева уши закладывает. Да и товарищей наших такой рожей пугать…

— Э-э-э! Алэксан Дмитрыч! — обиженно произнес абрек. — Зачэм обижаеш, дарагой? Ибрагима страшной рожэй нэ запугать! Ибрагим сам кого хочэш запугает!

— Я в тебе и не сомневался, Ибрагимушка! — Улыбнулся Головин, обнимая здоровяка за плечи. — Но лучше, накинь шкурку человечью…

Полковник Легион молчаливо кивнул. Адское чудовище, буквально на мгновение рассыпалось «черным туманом», явив нам в следующую секунду крепкого серокожего офицера с погонами майора, чем-то неуловимо похожего на самого полковника.

— Докладывай! — коротко бросил Анастасий Гасанович.

— Товарищ оснаб! Товарищ полковник! — холодным голосом, продирающим до костей словно колючим снегом, произнес странный посланец. — Ваше присутствие необходимо в Ставке Верховного Главнокомандующего! Срочно…

— Да что случилось-то, Бом? — перебил майора Александр Дмитриевич.

— Буквально час назад, — доложил трансформировавшийся в обычного человека Кадавр, — частично разрушив Внутреннюю Кремлевскую Блоктемницу, из-под стражи сбежал Степан Бандера…

[1] Бета-эндорфин — нейропептид из группы эндорфинов, образующийся во многих клетках ЦНС и являющийся эндогенным лигандом-агонистом опиоидных рецепторов. Впервые описан в 1976 году.

[2] Бумбэрази — богатырь, исполин (грузинск.).