Ракетный комплекс КС-1


По окончании Второй мировой войны расстановка сил в мире складывалась для Советского Союза не лучшим образом: вчерашние союзнические отношения со странами Запада сменились конфронтацией, принявшей еще более угрожающий характер с началом ядерной эры. Противник поначалу обладал значительным превосходством в ядерных средствах поражения, а главное – в средствах их доставки, располагая внушительными силами стратегической авиации. СССР, как и в первые годы существования, оказался в кольце военных баз и недружественных государств. Соперники, к тому же, располагали мощными морскими силами, что осложняло и без того непростое положение – мобильные ударные группировки флота, опиравшиеся на мощь авианосцев и крупных артиллерийских кораблей, позволяли осуществить морскую блокаду, нарушить сообщение и держать под угрозой все прибрежные районы. Угроза была прямой и явной – флоты США и Англии располагали тогда 200 авианосцами и 40 линкорами, сотнями крейсеров и эсминцев, противопоставить которым советскому ВМФ было практически нечего – из войны он вышел существенно ослабленным, и надеяться на быстрое «наращивание мускулов» в обозримом будущем не приходилось.

Авиация также не располагала ни должными силами, ни средствами борьбы с армадами потенциального противника, лишь ожидая поступления реактивных машин и нового вооружения. Поражать корабли противника даже новейшим тяжелым бомбардировщикам предстояло бомбами крупных калибров, фугасными и бронебойными в 3000, 5000, 6000 и 9000 кг, специально предназначенными для этой цели (именно в расчете на удары по крупным надводным кораблям класса авианосцев, линкоров и крейсеров оценивалась эффективность этих мощнейших боеприпасов, принятых на вооружение в 1946 и 1950 гг.). Корабль, как защищенная и трудно уязвимая цель, к тому же подвижная, требовал «адресного воздействия» с точным попаданием и высокой разрушительной мощью средства поражения. Бомбы этого обеспечить не могли – при бомбометании даже со средних высот в 4-6 км, по условиям безопасности от зенитного огня, рассевание составляло порядка 200- 300 м, и вероятность поражения авианосца одиночной «девятитонкой» не превышала 0,05, а пятитонной бомбой – 0,027 (другими словами, для уничтожения корабля требовалось послать на цель от 20 до 50 тяжелых бомбардировщиков). Очевидно, что атака подобным оружием корабельных группировок, обладавших сильной ПВО и прикрываемых истребителями с авианосцев, стала бы воистину последним парадом даже для новейших самолетов. Отставание в противостоянии морских сил требовало качественно нового решения, которое сегодня было бы наречено «асимметричным ответом».

Наиболее эффективным решением выглядело использование управляемого оружия – бомб и ракет с дистанционным или автономным наведением, успевших проявить себя, пусть и эпизодически, в морских сражениях последних лет войны. В первую очередь это относилось к разработкам немцев – самолетам-снарядам и планирующим бомбам, принесшим им ряд заметных успехов, в том числе и с потоплением крупных боевых кораблей.

Положение воюющей Германии с недостатком ресурсов и традиционно высокой технической культурой привело к созданию наиболее эффективных и «продвинутых» образцов вооружения. Доставшись в качестве трофеев вчерашним противникам, разработки германских конструкторов теперь в немалой степени способствовали продвижению аналогичных работ как у нас, так и за океаном, причем использовались не только идеи, результаты экспериментов и исследований, но и готовая аппаратура, узлы, а то и конструкции в целом, сопровождаемые «трофейными» инженерами.

У нас в стране в первые послевоенные годы с использованием немецких разработок в ОКБ-51 В.Н.Челомея и в ОКБ-293 М.Р.Бисновата создавались реактивные самолеты-сна- ряды, однако без особого успеха – уровень и возможности этих изделий были уже недостаточными и не устраивали военных ни по своим данным, ни по надежности. Над системами аналогичного назначения работал и ряд других организаций, наиболее заметной из которых стало Спецбюро №1 (СБ-1) Министерства вооружений, созданное согласно Постановления Правительства от 8 сентября 1947 года под руководством П.Н.Куксенко и С.Л.Берия.

В основу проекта «Комета», над которым работало СБ-1, был положен дипломный проект 25-летнего майора войск связи Сергея Берия, недавно защищенный им в Ленинградской академии связи и тут же принятый к реализации. Инженер-полковник П.Н.Куксенко, руководивший дипломом молодого инженера, играл при нем роль «дядьки», имея репутацию одного из ведущих специалистов в области радиолокации и получив за разработки в этом направлении Сталинскую премию 1946 года.

Со всей очевидностью свою роль играло и покровительство всемогущего отца, причем закрепленное вполне официально (Лаврентий Павлович в послевоенные годы курировал создание ракетного вооружения, работы по которому имели такой же приоритет, как и ядерное оружие). Подобно тому, как атомной тематикой занималось специально организованное при Совмине СССР Первое Главное Управление (ПГУ), разработкой ракет ведало Третье Главное Управление (ТГУ). Обе организации подчинялись Л.П.Берия и обладали практически неограниченными возможностями, привлекая любых специалистов и предприятия. Цель поистине оправдывала средства, и подобная организация в специфичной советской системе успела доказать свою эффективность, помимо технических решая и массу организационных проблем. Сама фигура руководителя, одного из ближайших соратников Сталина, обладавшего к этому времени немалым опытом руководства, осведомленностью и пониманием вопросов, обеспечивала оперативное разрешение многих задач, непреодолимых «демократическими» способами. Параллельное существование ПГУ и ТГУ обуславливалось еще и общностью задач – созданием «ракетного щита» страны, в котором ракетно-ядерной системе «Комета» отводилась заметная роль.

Стоит отметить, что задача создания такой системы была отведена отнюдь не признанным авиационным КБ – очевидно было, что приоритетными являются вопросы управления и наведения снаряда, те самые, что и отличали его от обычных средств поражения и пилотируемой авиатехники.

Базой СБ-1 стал ведущий радиолокационный институт НИИ-17, однако вскоре организация занимала уже целый квартал на северо-западе Москвы, известный как «развилка» между Ленинградским и Волоколамским шоссе. Первым ее начальником стал П.Н.Куксенко, затем его сменил генерал А.С.Елян, проявивший себя в работах по «атомному проекту».

Выбор радиолокационной системы был обусловлен, в первую очередь, задачами противокорабельной борьбы. Вопрос при этом несколько упрощало то, что надводный корабль является достаточно заметным объектом, контрастным на фоне моря и мало поддающимся маскировке, особенно от инструментальных средств обнаружения. В соответствии с диалектическим подходом, хорошо защищенный и сам по себе представляющий значительную угрозу крупный корабль обладал «ахиллесовой пятой», будучи заметной и, соответственно, уязвимой целью.

Предлагались разнообразные системы наведения управляемого оружия на объект – телевизионные, тепловые, свето- и радиокомандные, но все они обладали рядом существенных недостатков, от недоработанности соответствующего оборудования и технологий, которым требовались еще годы и годы, чтобы «встать в строй», до органических пороков – зависимости от погодных условий (туман и плохая погода скрывали цель, делая наведение невозможным), ограниченности по дальности и необходимости визуального сопровождения цели, позволяя атаковать лишь днем, в ясную погоду и с небольших расстояний.

Военный опыт показал перспективность радиолокационных систем, способных действовать вне зависимости от погоды и времени суток и существенно превосходивших по дальности все прочие. Памятуя о не очень удачных попытках других конструкторов, создатели «Кометы» опирались на решения и оборудование, уже подтвердившие свою эффективность. В основу системы был положен принцип наведения по радиолокационному лучу. РЛС самолета-носителя при этом обеспечивала как поиск корабля-цели, так и последующее наведение самолета-снаряда, следовавшего по направленному на цель лучу.

После обнаружения цели РЛС «привязывалась» к ней, осуществляя автоматическое сопровождение и удерживая на цели фокусированный радиолуч. Приемная аппаратура самолета-снаряда непрерывно получала модулированные радиолокационные сигналы, в случае ухода от равносигнальной зоны луча (линии «самолет – цель»), определяя величину и направление отклонения и выдавая команды на автопилот, корректируя полет и автоматически направляя снаряд к цели.


Сомолет-анолог под крылом Ту-4


При заданных дальностях полета (порядка 50-60 км), однако, начинало проявляться некоторое расширение фокусированного луча с соответственной неточностью наведения, у тогдашних РЛС достигавшее 2-3 град. Для повышения точности по мере приближения к цели осуществлялся переход на полуактивное самонаведение ГСН снаряда по отраженному от объекта радиолокационному сигналу самолетной РЛС. Комбинированная схема сочетала преимущества двух способов – «дальнего» командного по лучу и «ближнего» полуактивного самонаведения, реализовать которое полностью с заданных рубежей пуска при тогдашнем уровне оборудования из- за слабости сигнала еще не представлялось возможным.

Бортовой аппаратурой самолета- снаряда «Комета-1» (К-1) занималось СБ-1, являвшееся и ответственным исполнителем по системе в целом. Постановлением правительства предусматривались жесткие сроки создания системы – уже через год, осенью 1948 года, надлежало представить проект аппаратуры носителя и снаряда, а к концу года – и системы в целом. В СБ-1 был сосредоточен сильный конструкторский коллектив, включавший ряд репрессированных «инженеров-вредителей» (к которым в свое время принадлежал и сам Куксенко), а также вывезенных из Германии специалистов. Применение нашли также трофейные разработки, образцы аппаратуры и агрегатов, в первую очередь, рулевые приводы, автопилоты, радиолокационная и электронная техника (благо, в советской зоне оккупации в числе 600 авиационных предприятий оказались и 15 ведущих в этих направлениях заводов: «Сименс», «Цейс», AEG и «Аскания», откуда в адрес ЦАГИ вскоре отправили целый эшелон с образцами высокотехнологичной аппаратуры).

Вместе с тем, доведенной и работоспособной системой радиолокационного наведения немцы не располагали, лишь собираясь внедрить ее в ракетах А-4 (ФАУ-2) и «Вассерфаль», и весь объем разработок со всей степенью новизны и технического риска предстояло осуществить создателям «Кометы». Под стать государственной важности задания были и меры секретности: привлекавшиеся к проекту специалисты предупреждались, что разглашение будет пресекаться без суда и следствия.

Бортовая аппаратура самолета- носителя «Комета-2» (K-II) создавалась на основе РЛС «Кобальт» – практически единственного тогда на вооружении «бомбардировочного» радиолокатора, представлявшего собой американскую станцию AN/APQ-13, заимствованную с В-29, освоенную и производившуюся Ленинградским электромеханическим заводом. Она работала в 3-см диапазоне и позволяла обнаруживать крупные цели с дальности до 100 км, определяя координаты с точностью +100 м по дальности и ±2 град, по азимуту, ее плоская веерная диаграмма обеспечивала одинаковую интенсивность облучения поверхности на всех дальностях, а для более контрастного выделения объекта использовался наклон антенны по вертикали. Однако «в оригинале» РЛС служила для самолетовождения и бомбометания, и ее доводкой с дополнительным осуществлением формирования фокусированного луча в режиме наведения занялся НИИ-17 В.В.Тихомирова, ведавшего в МАП радиолокационной тематикой. С марта 1949 года и эта часть проекта была сосредоточена в центральном СБ-1 (в августе 1951 года переименованном в КБ-1 Министерства вооружения).

Собственно «ракетная» часть системы «Комета-3» (К-1 II) поначалу поручалась ОКБ-51 В.Н.Челомея, представившему проект самолета-снаряда 14ХК1 с пульсирующим ВРД – развитие «ФАУ-1» с автопилотом «Аскания» и радиолокационной аппаратурой. Однако его уровень и характеристики выглядели уже совершенно бесперспективными, и с августа 1948 года все работы были переданы в ОКБ-155 А.И.Микояна.

Как и СБ-1, «фирма» Микояна тогда находилась на подъеме, располагая ощутимой поддержкой и демонстрируя незаурядные успехи в создании новой техники (к тому же, она располагалась буквально в квартале от «конторы» младшего Берия). В ОКБ-155 параллельно обычному самолетному направлению была открыта тематика «Б» по работе над беспилотной техникой под руководством М.И.Гуревича.

За основу самолета-снаряда вначале была взята схема самолета МиГ-9 с одним двигателем РД-20 с реданным расположением и подфю- зеляжным воздухозаборником. Изделие стартовой массой 2600 кг должно было иметь среднерасположенное крыло со стреловидностью 35 град. Роль носителя отводилась Ту-4, который мог нести два таких снаряда, а 210 л топлива обеспечивали «Комете» дальность до 190 км (с запасом против заданной).

Однако конструкция прототипа-истребителя к тому времени уже морально устарела, а тяга двигателя была недостаточной. Вместо отжившего свое РД-20 (BMW003) для самолета- снаряда приняли надежный, легкий и вдвое более мощный РД-500 тягой 1490 кг, обещавший значительное улучшение характеристик. Новый проект по схеме практически повторял удачный истребитель МиГ-15, заимствуя не только аэродинамические решения, но и отлаженные технологии, и конструктивно-силовую схему, что обещало (разумеется, при внесении необходимых изменений) решение многих проблем при постройке самолета-снаряда. Изделие, получившее индекс «КС» («Комета-снаряд» или «крылатый снаряд»), внешне выглядело уменьшенным вдвое МиГ-15, но отличалось объемистыми обтекателями антенных блоков, крылом с большей стреловидностью 55 град, с увеличенной удельной нагрузкой – самостоятельно взлетать и садиться ему не приходилось, да и маневренные режимы не были характерными. «КС» обладал аналогичными самолету органами управления – элеронами и рулями, но без закрылков и тормозных щитков.

Микояновское ОКБ-155 было крайне загружено основной «истребительной» тематикой и, с целью налаживания работ по самолетам-снарядам, постройки опытной серии и освоения производства, в соответствии с Постановлением СМ СССР от 1 сентября 1951 года эти задачи передавались на подмосковный завод № 1 в г.Иваньково (ныне Дубна), где в то время завершалась работа вывезенных из Германии специалистов и освобождались производственные площади. Приказом МАП там был организован филиал № 2 ОКБ-155, руководителем которого стал Я.И.Березняк. В состав филиала поначалу вошло всего 20 человек, тут же был сформирован серийно-конструкторский отдел В.С.Демидовича, организовано привлечение кадров и оборудования.


Изделие «К» – пилотируемый аналог ракеты КС-7


Самолет-аналог под крылом Ту-4


В связи с существенной новизной и важностью задания по системе «Комета» были развернуты беспрецедентные по объему исследования и испытания (решение, в дальнейшем немало значившее для успеха проекта, ставшего одним из наиболее удачных и надежных ракетных комплексов). Аппаратуру наведения опробовали на двух Ли-2, один из которых выступал самолетом управления (носителем), а другой имитировал самолет-сноряд. На борту машин в воздухе работали 10-12 операторов, контролировавших работу отдельных блоков. Для испытаний радиолокационного оборудования служил также специальный вариант МиГ-9Л (самолет «ФК»), оснащенный полным комплектом аппаратуры «К-1» с размещением антенн, аналогичных самолету- снаряду, и рабочим местом оператора. Пока не был подготовлен носитель Ту-4, его роль выполняла назем

ная станция, с помощью которой отрабатывали наведение летающей лаборатории на режимах, подобных ракетным. На Як-11 проходил испытания и доводку автопилот оригинальной схемы АПК-5В, приборы и агрегаты опробовались также на По-2. Ту- полевское ОКБ-156 к маю 1951 года представило доработанный под носитель Ту-4 КС (самолет N©224203), оснащенный РЛС «Комета-2» в опускаемом обтекателе и парой балочных держателей БД-КС под крылом.

Испытаниям самого самолета-снаряда предшествовали полеты его пилотируемого аналога – изделия «К», оборудованного крохотной кабиной летчика-испытателя с минимумом пи- лотажно-навигационных приборов на месте штатной БЧ и убираемым в фюзеляж велосипедным шасси. Аналог предназначался для оценки летных качеств ракеты и доводки бортовой аппаратуры, в том числе на боевых режимах с наведением на реальную цель. Использование самолета «К» (испытатели прозвали его «чижом») позволило существенно сократить расходы и время на отработку комплекса. Как оценивал его роль С.Л.Берия: «мы сэкономили время и сотню ракет» (очевидно, что каждый пуск натурных самолетов-снарядов – а их потребовалось изрядное количество – завершался бы потерей изделия и контрольных записей).

Первый полет аналога выполнил летчик-испытатель Амет-Хан Султан с аэродрома НИИ ВВС в Чкаловской 4 января 1951 года, затем испытания перенесли на крымский полигон ВВС. С мая начались воздушные старты аналога с борта Ту-4. Всего в испытаниях участвовали четыре самолета «К», на которых Амет-Хан, С.Анохин, Ф.Бурцев, В.Павлов и П.Казьмин выполнили 150 полетов (как минимум столько беспилотных самолетов-снарядов их работа и позволила сберечь). В это же время американцы, начавшие разработку подобного самолета-снаряда «Регулус» для флота, пошли сходным путем, выведя на испытания его «многоразовый» аналог, однако не рискнули сажать на него пилота, оснастив телеметрией и радиокомандной линией управления с борта самолета сопровождения. Отечественный путь, пусть и более рискованный, оказался более эффективным – испытания и доводка «Регулуса» затянулись, и на вооружение его приняли только в 1958 году, когда «Кометы» уже вовсю несли службу.

С переходом к отработке пусков по реальной цели доводилась система наведения и управления «Кометой» – аналог после сброса шел на цель, подобно боевой ракете, и лишь на конечном участке летчик отключал самонаведение, брал управление на себя и возвращался на аэродром. Все полеты прошли благополучно, хотя сами летчики считали их крайне непростыми. В одном таком полете аналог Амет-Хана сорвался с подвески с неработающим двигателем, который удалось запустить лишь у самой воды, в другом – у Бурцева не отключался автопилот и он, с трудом пересиливая рулевые машинки, едва смог отвернуть от корабля-цели. В полетах удалось выявить и другую проблему – обледенение двигателя ракеты, особенно в полетах над морем, при котором корка инея в камере сгорания делала невозможным его запуск. Выходом стало введение электрообогрева двигателя на подвеске.


Ракета КС-1 но транспортной тележке


Пускам предшествовала процедура настройки тракта управления. Носитель Ту-4 и ракету устанавливали на земле в «полетном» строю, включали аппаратуру и проверяли работу РЛС, автопилота и бортовых систем, оценивая прохождение команд и отработку рулей ракеты. Первый пуск ракеты, выполненный над Азовским морем у Арабатской стрелки в мае 1952 года экипажем капитана В.А.Никольского, завершился неудачей – из-за ошибки с установкой рулей ракета «провалилась», миновав луч РЛС, и упала в море.

В ходе дальнейших испытаний доводилась работа системы и принимались меры по улучшению стабилизации ракеты, страдавшей неустойчивостью по крену. В одном из пусков ракета после схода с подвески попала под винты носителя, повредив ему сразу два мотора и перебив тяги управления еще одним. У пилотируемого аналога такой тенденции не было, но поймать причину не удавалось. Поскольку аэродинамически ракета отличалась от аналога только отсутствием фонаря кабины, его решили восстановить, имитировав дюралевым колпаком. В таком виде «Кометы» даже пошли в серию, и лишь позднее дефект, вызванный спецификой стреловидного крыла, был окончательно устранен настройкой автопилота.

Госиспытания системы прошли с июля 1952 по январь 1953 года с положительными в целом итогами, причем ряд достигнутых результатов превосходил заданные. В их ходе из 12 запущенных ракет 8 поразили цель – бывший гвардейский крейсер «Красный Кавказ», выводившийся в море и курсировавший после снятия экипажа у Феодосии.

Избегая чрезмерных повреждений цели, ракеты использовались без БЧ, однако двухтонная «Комета» при скорости, близкой к звуковой, и без заряда пробивала борт корабля, оставляя дыры в 5-10 м2 . Обычно после удара в борту оставалась большая круглая пробоина от корпуса ракеты и пара небольших – от крыльевых грузов, сами же крылья срезались, словно ножницами. При одной из атак ракета прямым попаданием сбила башню крейсера, но залатанный в очередной раз корабль продолжал оставаться на плаву.

21 ноября 1952 года экипаж Никольского выполнил пуск «Кометы» со штатной БЧ. Цель, шедшая с 18-узловой скоростью, была обнаружена с дальности 120 км, с удаления 80 км при нахождении на траверзе Ялты. Экипаж произвел пуск, прямым попаданием отправивший корабль-цель на дно.

22 января 1953 года результаты испытаний обсуждались в присутствии Сталина, а вскоре ракетная система «Комета» была принята на вооружение. Видимо, это было одно из последних решений вождя, умершего несколькими неделями спустя. Указом от 3 февраля 1953 года ее создателей наградили Сталинской премией, Анохин и Павлов стали Героями Советского Союза. Известного аса-истребителя Амет-Хана, имевшего уже две «Золотые Звезды», производить в трижды Герои не стали, отметив лишь очередным орденом Ленина со вручением 50 тысяч рублей, полагавшихся лауреату Сталинской премии.

Со смертью Сталина и арестом Л.П.Берия, его сын и другие руководители КБ-1 были отстранены от дел. Ведущая роль в работе над «Кометой» постепенно перешла к подмосковному филиалу ОКБ-155 во главе с А.Я.Березняком, где развернулось серийное производство ракет. 2 июня 1953 года здешний завод №1 был переподчинен МАП, получив №256 (впоследствии ПО «Радуга»). Заводу выделялись 6 млн. рублей на капитальное строительство корпусов, жилья, расширение и реконструкцию.

Техдокументация на «КС» была запущена в производство в 3-м квартале 1951 года. Тем не менее первый задел агрегатов ракет, предназначенных для обеспечения испытаний, имел массу дефектов – фюзеляж и крыло имели хлопуны и волны по обшивке, часть узлов вообще не была проклепана, наблюдались изрядные отклонения от чертежей, а стыковочные узлы не совпадали на 10-20 мм, из-за чего собрать изделие было попросту невозможно. Для «одноразового» изделия не считали обязательным антикоррозионные покрытия, защиту анодированием и оксидированием, из-за чего многие детали быстро ржавели, а материалы теряли свои свойства.

Потребовались значительные усилия и конструкторско-технологические нововведения, включая организацию специализированных участков стального, чугунного и цветного литья, термообработки, контроля материалов. Был организован цех окончательной сборки изделия «КС», где велась и отладка систем ракеты. К серийному производству подключился также смоленский завод №>475 (согласно Приказу МАП от 25 апреля 1955 года). Казанский авиазавод №22 переоборудовал в носители несколько десятков Ту-4.

Самолет-снаряд «КС» представлял собой цельнометаллический моноплан преимущественно клепаной конструкции. Основными материалами были дюраль Д16Т и сталь 30 ХГСД в ответственных стыковых узлах, радиопрозрачные обтекатели формовались из пенопласта. Крыло со стреловидностью 55 град, имело двухлонжеронную конструкцию с обычными элеронами управления по крену. Хвостовое оперение несло рули высоты и поворота. Фюзеляж по конструктивно-силовой схеме и компоновке практически повторял МиГ-15, отличаясь наличием объемистого отсека аппаратуры управления и БЧ вместо кабины летчика. БЧ фугасного действия массой 1015 кг несла полтонны тротила и устанавливалась на место через большой верхний люк (возможность демонтажа диктовалась предполагавшимся ядерным зарядом, съемным для проведения регламентных работ, но такая комплектация «КС» не была осуществлена).

Отсек за БЧ занимал топливный бак, вмещавший 330 л керосина. Антенные блоки системы «К-1» располагались в хвосте на верху киля (ориентированная назад штыревая антенна наведения по лучу) и в носу над воздухозаборником (параболическая антенна полуактивной ГСН с координатором цели).



«Комета» в монинском музее. Препарированная в учебных целях, при восстановлении она получило заплаты, не совпадающие с оригинальной расшивкой и люками.


Локатор системы самонаведения КС-1


Шедшие от лобового воздухозаборника каналы сходились перед двигателем РД-500К, короткоресурсным вариантом ТРД с нерегулируемой тягой.

Первое время ракеты комплектовались обычными самолетными двигателями, поступавшими после израсходования ресурса и переборки. По мере наращивания выпуска ракет промышленность освоила специальное исполнение РД-500К, отличавшегося использованием более дешевых узлов и материалов, достаточных для непродолжительной работы двигателя. Упрощенный и облегченный РД- 500К был однорежимным. С него сняли часть автоматики системы регулировки, запуск вместо электрического стартера обеспечивался пиротехническим агрегатом. По сравнению с исходным двигателем массу удалось снизить на 100 кг – с 581 до 481 кг. Помимо производивших РД-500 заводов №500 в Москве и №16 в Казани, специально для крылатых ракет развернули с 1958 года выпуск РД- 500К на заводе №478 в Запорожье, давшем 595 двигателей.

Методика применения ракетного комплекса выглядела следующим образом: с помощью РЛС самолет-носитель обнаруживал цель, после чего станция переводилась в режим автоматического сопровождения. С выходом на рубеж пуска с удаления 70- 90 км при скорости не более 360 км/ч и высоте 3000-4000 м (по условиям запуска двигателя ракеты) производился пуск. При отходе от носителя ракета просаживалась, теряя высоту, чтобы не задеть носитель, и с разгоном уходила вперед, попадая в радиолуч, направлявший ее на цель. Высота полета при этом контролировалась барометрическим высотомером, не допуская чрезмерного снижения и задевания за препятствия.

На расстоянии 20-30 км от цели, когда отраженный от нее радиолокационный сигнал становился достаточно сильным для устойчивого захвата ГСН, на нее переключалось наведение. Самолет после пуска шел с уменьшенной до 320 км/ч скоростью, отставая от ракеты и продолжая вести подсветку цели до ее поражения. К моменту встречи ракеты с целью носитель находился на расстоянии 40- 50 км и мог выйти из атаки, оставаясь далеко за пределами досягаемости зенитного огня.

Для освоения «Кометы» в морской авиации в июне 1953 года в Крыму на аэродроме Гвардейское была сформирована специальная учебно- тренировочная часть №27 под командованием подполковника Леонова. В декабре 1953 года строевым экипажем был выполнен первый пуск ракеты «КС» по цели – транспорту «Курск». В течение двух последующих лет учебно-боевой подготовки летчики части произвели 18 пусков, поразив цели в 14 из них. Штабом части на основе обобщенного опыта было подготовлено наставление по боевой деятельности самолетов Ту-4 КС.

К концу 1954 года авиация ВМФ насчитывала 31 авиадивизию со 120 авиаполками, в числе которых имелось 40 полков минно-торпедной авиации. Ракетное оружие давало морской авиации качественно новые возможности – инструкторы характеризовали «Комету» как «длинную дубину» нашего флота. Директивой ГШ ВМФ от 30 августа 1955 года на базе учебной части в составе авиации ЧФ был сформирован 124-й ТБАСП дальнего действия (с октября 1957 года – МТАП дд). В его составе, помимо 12 Ту-4 КС и 8 Ту-4, имелись также специальные самолеты-имитаторы СДК-5 на базе МиГ-17, оснащенные аппаратурой наведения «К-1». Они использовались вместо боевых ракет для тренировок экипажей носителей. Аналогичное ракете оборудование позволяло отрабатывать атаку практически во всех режимах, включая самонаведение, что позволяло сберегать боевые «Кометы» и давало возможность анализа работы комплекса по данным бортовой КЗА самолета-имитатора. Позже появились более совершенные самолеты СДК-7 и СДК- 15 того же назначения.





Ракетоносец Ту-16КС


Подвеска КС-1 под Ту-16


Пуск ракеты КС-1


В 1955 году 124-й полк провел пробное трехмесячное дежурство на Северном флоте. В тренировках продолжали использоваться также пилотируемые аналоги «К», оснащенные лыжным шасси для посадки на снег и грунт. С освоением системы число пусков росло, в 1955 году составив 40, а в 1956 году – 42 (из них в 30 ракеты поразили цель).

К выявленным недостаткам системы относились подверженность канала наведения помехам, как активным, так и пассивным – «глушение» РЛС могло сорвать пуск, а рассеянное облако фольги-диполей экранировало корабль металлизированной «стеной». Не обеспечивалась избирательность системы при атаке групповой цели, из-за чего на этапе самонаведения ракета могла уйти на другой объект, ближайший или более заметный, вне усилий оператора; залповое и групповое применение ракет также осложнялось спецификой наведения, поскольку носителю требовалось выполнять маневр для ввода каждой «Кометы» в луч РЛС. Тем не менее вероятность поражения цели ракетой «КС» в полигонных условиях при отсутствии помех достигала 81%.

Наиболее слабой частью комплекса «Комета» выглядел сомолет-носитель Ту-4, малоскоростной и уязвимый. Для атак истребителей и появившихся зенитных ракет он был легкой мишенью. С 1953 года в производстве находился Ту-16, по характеристикам и боевой нагрузке вполне подходящий на роль ракетоносца. Работу упрощало использование уже отработанной системы, которую целиком перенесли на борт носителя Ту-16КС. Испытания опытной машины №4200305 начались в августе 1954 года, а в начале 1955 года самолет поступил на полигон Багерово для испытаний «противокорабельной авиационно-ракетной системы дальнего действия». Переделка включала установку модернизированной станции К-2М с гермокабиной оператора, которую пришлось разместить в бомбоотсеке, из-за чего она вышла крайне тесной и неудобной. Самолет оснастили доработанным оборудованием и парой подкрыльевых держателей БД-187 с соответствующей арматурой, крыло было усилено установкой более мощных лонжеронов.

Завод в Казани выпустил 107 ракетоносцев Ту-16КС (изделие НКС, самолет «Е»), поступивших но вооружение пяти полков морской авиации Черноморского, Северного и Тихоокеанского флотов.

По технике пилотирования Ту-16КС с двумя ракетами на взлете и посадке почти не отличался от обычных машин, а сброс ракет не влиял на его поведение и устойчивость. Корабль-цель обнаруживался РЛС за 160 км, захват и автосопровождение были устойчивыми. Однако громоздкая подвеска снизила максимальную скорость носителя до 894 км/ч с двумя ракетами и 960 км/ч – с одной, против 992 км/ч у исходного самолета. Существенно, почти в полтора раза, снизилась дальность – соответственно до 3135 и 3560 км, что отчасти компенсировалось введением системы дозаправки в воздухе с 48-й серийной машины.

Ввиду близких скоростей полета ракеты и носителя, тот при наведении мог оказаться в опасной близости от цели, из-за чего предписывалось при пуске и до попадания ракеты гасить скорость до 420 км/ч. По условиям запуска двигателя ракеты высота пуска ограничивалась 5000 метров. Тем самым достаточно высокие летные характеристики Ту-16 в зоне пуска, т.е. вблизи противника, практически сближались с возможностями его поршневых предшественников.

В 1957-58 г.г. провели ряд доработок ракетной системы. Запас топлива «КС» увеличили, повысив дальность до 130 км, добились надежного запуска до высоты 7000 м за счет поднятия давления топлива перед форсунками, причем удавалось выполнять запуск до высоты 10000 м. Ане- роидный высотомер дополнил более точный радиовысотомер. Для удобства хранения и транспортировки консоли крыла сделали складными. По результатам эксплуатации внедрили обогрев агрегатов и волноводов системы наведения, устранивший появление конденсата, обмерзание и сбои в работе по этой причине. Оптимизируя траекторию полета ракеты, доработали автопилот, обеспечив возможность пуска с малых высот – до 2000 м.

В июне 1957 года новыми ракетоносцами начали перевооружать 124-й МТАП, игравший роль лидер- ного. К концу года полк получил 12 Ту-16КС, 6 заправщиков Ту-163 и один постановщик помех Ту-16СПС. Уже к концу октября 1957 года на базе полка 26 строевых экипажей освоили новую технику. Следующей частью на Ту-16КС стал 5-й гв. Констанский орд. Отечественной войны МТАП полковника В.Дубины, также вошедший в 88-ю МТАД авиации ЧФ. Затем «Кометами» были оснащены еще три полка на ТОФ и СФ, вошедшие в 5-ю Краснознаменную Киркенесскую МТАД. Полк обычно включал две эскадрильи ракетоносцев и одну – самолетов обеспечения (заправщиков и постановщиков помех).

Первый пуск ракеты в строевой части произвел в декабре 1957 года экипаж замкомандира 88-й МТАД М.Г.Дервоеда. Полеты на боевое применение обычно проводились на полигоне №77 на Каспии, где целями служили «непотопляемые мишени» – посаженные на мель суда. Освоение ракетного комплекса шло весьма интенсивно на всех флотах – только за 1958 год (по сути, первый год боевой учебы) были выполнены 124 практических пуска. В большинстве использовались самолеты-дублеры СДК-5 и СДК-7 из приданных авиадивизиям отельных авиаотрядов. Вылеты на пуск обычно сопровождались истребителями, как для прикрытия секретной техники, так и для пресечения нештатных ситуаций – в случае схода ракет с траектории и приближения к границам полигона с риском попадания «изделий» в руки противника их предписывалось расстрелять в воздухе.

Параллельно создавалась служба подготовки и хранения ракет – вопрос, оказавшийся особенно острым в малообустроенном Заполярье. Поначалу ракеты, наряду с обычными боеприпасами, держали на открытом воздухе под чехлами или навесами, что быстро выводило сложную технику из строя. Потребовалось формирование подразделений, специализировавшихся на обслуживании и поддержании в готовности дорогостоящих КС-1. Получаемые с завода ракеты в частях проходили проверку и облет под носителем, после чего считались боеготовыми.

Совершенствовалась тактика применения, появлялись новые приемы боевого использования. Была обеспечена возможность залпового пуска двух ракет одним носителем путем их последовательного ввода в луч РЛС и одновременного наведения (первый такой пуск выполнил в начале 1958 года экипаж командира 5-го МТАП В.Дубины). Наращивая число ракет в атаке, отработали наведение сразу трех ракет одним самолетом с пусками из боевого порядка «колонна» . отрядом Ту-16КС. Пуски выполнялись с интервалом 15-20 сек., сходившие по команде ведущего ракеты брались его оператором на сопровождение.

Высотные пуски оказались тактически невыгодными – самолет при этом выходил из атаки слишком близко к цели, подвергаясь риску поражения ПВО. По расчету, при пуске с удаления 90 км и высоты 10000 м самолет к моменту попадания ракеты оказывался в 24 км от цели, тогда как при пуске с той же дальности, но с высоты 2000 м Ту-16 выходил из атаки в 43 км от цели. Маловысотный пуск повышал тактическую внезапность, обеспечивая скрытный выход в атаку, а вероятность поражения при пуске с 2000 м давала нормальные результаты – 2/3 ракет попадали в цель (т.е. пуск пары ракет гарантировал решение задачи).

Серьезное противодействие могли оказать средства РЭБ противника, что подтолкнуло к новым доработкам системы. С 1961 года ракеты оборудовались помехоустойчивыми блоками аппаратуры, что не только повысило их защищенность от средств РЭБ, но и снизило чувствительность к взаимным помехам РЛС своих же самолетов, срывавших синхронизацию работы К-1М. Для проверки провели 8 пусков КС-1 с самолетов, станции которых работали на одной частоте, и 6 ракет точно попали в цель. Положительные результаты были получены и при групповой атаке ракетоносцев с шести разных направлений, выпустивших ракеты менее чем за минуту. Все это позволило освоить групповое применение ракет, массируя их число и нанося «звездный удар» с разных ракурсов.

Пять ракет были собраны в комплектации с тепловой ГСН «Спутник-2», но на вооружение приняты не были – корабль, как излучающий тепло объект, был слабозаметной целью, и это направление развития не получило.

Качественные перемены в морской авиации получили отражение в Приказе МО СССР от 21 марта 1961 года, которым прежние минно-торпед- ные части и соединения переименовывались в «морские ракетоносные» (любопытно, что в ВВС термин «ракетоносные» полки и дивизии так и не прижился, и ударная авиация продолжала именоваться бомбардировочной). В советской АВМФ удачный и хорошо освоенный ракетный комплекс «Комета» оставался на вооружении почти полтора десятка лет – до конца 60-х годов, когда его сменили более современные системы. Находившиеся в строю Ту-16КС переоборудовались под новые комплексы: так, начиная с 1962 года 65 машин прошли доработку под автономную ракетную систему К-11-16.

Помимо советской авиации, Ту-16 КС поставлялась Индонезии, куда летом 1961 года прибыли 25 самолетов, а также Египту, где ими оснастили две эскадрильи. О каких-либо случаях боевого применения там «Комет» достоверные сведения отсутствуют, хотя появление индонезийских ракетоносцев отмечалось вблизи английской военной базы в Сингапуре.

По мере вывода из строя ракеты КС-1 переоборудовались в крылатые ракеты-мишени КРМ-1, использовавшиеся с носителя Ту-16КРМ для практических стрельб ПВО и ВМФ. При переделке с них снималась БЧ и аппаратура самонаведения, заменявшиеся весовым балансиром. Такие мишени использовались до середины 70- х годов. Другим направлением стало создание корабельной системы ракетного оружия «КСС» (корабельный снаряд «Стрела»), береговой обороны «Сопка» (С-2) и фронтовой крылатой ракеты ФКР-1 (КС-7) для поражения наземных целей. В этих системах сохранялись исходные планер и силовая установку КС-1.

«Комета» для своего времени стала уникальным в своем комплексом вооружения как по оперативности и успеху создания, так и по роли в построении советского «ракетного щита», неся службу на земле, в небесах и на море.



Ту- 16КС в составе ВВС Индонезии


Летно-технические характеристики КС-1

Длина, м 8,29

Размах крыла, м 4,722

Диаметр фюзеляжа, м 1,2

Высота в линии полета, м 2,457

Стартовая масса, кг 2750

Масса конструкции, кг 2490

Масса БЧ, кг 1015

Запас топлива и масса, кг 260

Дальность пуска, км до 100

Макс. Скорость, км/ч 1150

Загрузка...