Авиация и космонавтика 2006 04

В редакцию пришло письмо (Штрихи к портрету)

И.Н. Кожедуб и А.Ф. Васько, март 1968 г.

В журнале «АВИАЦИЯ И КОСМОНАВТИКА» No 10 за 2005 г. с большим интересом и невольной печалью прочёл тёплый и уважительный рассказ «Друзья-однополчане» заслуженного лётчика-испытателя, участника Отечественной войны, Героя Советского Союза Александра Александровича Щербакова о боевой единице 176 гвардейского иап. Ведущим (разящим мечом) этой пары был Виктор Александрюк, а ведомым лётчиком – Александр Васько.

Надеюсь, что глубоко уважаемый лётчиками Александр Александрович Щербаков не обидится за мое небольшое уточнение.

Военный летчик-истребитель, полковник в отставке

В.Н. Жигулев

С 1953 г. я проходил обучение в академии ВВС в Монино.

Запомнился один характерный эпизод лётной практики 1954 года. Мой полет на боевом самолете в зону и полет по кругу был отменен из-за обнаруженной на самолете неисправности. Но командир эскадрильи предложил мне выполнить эти полеты на УтиМиГ-15 с пассажиром. Искать пассажира не пришлось – вызвался полететь присутствовавший при разговоре Герой Советского Союза слушатель нашего факультета гвардии майор Васько Александр Фёдорович. Я с радостью согласился. Без промедления направляемся с ним к УтиМиг-15. В десятке шагов от встречающего нас техника самолета майор тактично отстал на шаг от меня, для того, чтобы «хозяину» самолета было ясно, кому докладывать о готовности машины к полету, а перед посадкой во вторую кабину он официально попросил у меня (старшего лейтенанта!) разрешения сесть в самолет.

Выруливаю на ВПП. Она расположена на широкой лесной просеке. Для привыкшего к аэродромам полевого типа в степной местности это своего рода экзотика. Кажется, что высоту полета при взлете и посадке здесь можно определять, не глядя на землю – по стволам корабельных сосен, стенами стоящих вдоль полосы слева и справа: они, как будто для облегчения задачи глазомерного определения высоты лётчиком, выкрашены в три цвета по ярусам соснового бора: нижний – с преобладанием серо-коричневого цвета старой коры деревьев; средний – ежи- вично-медового цвета коры среднего возраста; верхний ярус с молодой корой живых веток сосновых крон красуется под зелёной вуалью нежного пастельного тона, сотканной из длинных иголочек кроны.

Только нет времени любоваться красотами осени – взлёт разрешён! От пустив тормоза и плавно переводя РУД вперёд до упора, начинаю разбег. Шасси с носовым колесом облегчает выдерживание направления на разбеге. Контролирую работу двигателя на слух. Самолёт плавно реагирует на отклонение руля высоты при подьёме носового колеса. Продолжаю разбег с поднятым во взлётное положение носовым колесом. По сравнению с машинами Лавочкина, разбег самолёта МиГ-15 (и УтиМиГ-15) более затяжной по времени, но менее напряжённый для лётчика. Довольно быстро нарастает скорость. Самолёт начинает «проситься» в воздух.

Плавный отрыв от ВПП. Выдерживаю самолёт для увеличения скорости с постепенным отходом от земли. На высоте 5-6 метров левой рукой перевожу кран шасси в положение «убрано». Ладонь левой руки возвращаю на рукоятку РУДа и через доли секунды с удивлением ощущаю неторопливое, но уверенное перемещение его моим пассажиром в сторону уменьшения оборотов двигателя. Быстрый взгляд на электротахометр: обороты уменьшены до номинального режима. Почему так рано? Я бы и сам выполнил это, но несколько позже – на высоте 50 метров, как полагается по Инструкции лётчику. Пассажир молчит. Промолчу и я, но только до окончания полёта (кажется, начинаю догадываться, почему Васько проявил непрошеную активность на такой малой высоте). Заняв свою зону, на высоте 3000 метров приступил к выполнению задания. Отпилотировал с жадным удовольствием и азартно, стараясь фигуры комплекса пилотажа выполнять энергично, слитно и строго соблюдая границы зоны.

Во втором полёте при выполнении взлёта аккуратненько и тоже молча выполнил то, что так своеобразно подсказал мне в первом полёте пассажир. В целом, оба полёта выполнил довольно чистенько. На земле, сделав в рабочем журнале запись: «Замечаний нет» и поблагодарив техника самолёта, я обратился к Васько с просьбой дать, как старшему по званию, свои замечания по полёту без всяких скидок на мой малый налёт на новом для меня самолёте. Он ответил, как равному: «Нет у меня серьёзных замечаний. Твоя манера пилотирования в зоне и по «коробочке» мне даже понравилась. И осматриваешься в воздухе ты не как «шкраб», а словно боевой лётчик. После войны я, – продолжал Васько, – оказался в Авиации ПВО. Там многие перехватчики летают, что называется, «с поднятым воротником», а я никак не могу отвыкнуть в любом полёте головой вертеть!» От такого отзыва такого человека о моём полёте щёки у меня горели, но я всё же спросил, почему он уменьшил обороты двигателя на высоте менее 10-ти метров, а не на 50-ти? Хитренько, но доброжелательно улыбаясь, потомок Запорожских казаков и украинских хлеборобов гвардии майор Васько ответил примерно так: «Ты же на разбеге и на выдерживании самолета после отрыва слышал и ощущал, что двигатель работает устойчиво и тянет, как ему полагается тянуть на взлётном режиме. И хорошо понимаешь, что взлётный режим для двигателя является предельным. Поэтому ты и повторил мои действия при выполнении второго взлёта. Так ведь? Если двигатель будешь жалеть, то он сторицей отплатит тебе в бою!» Мне оставалось только поблагодарить Александра Фёдоровича за науку, которую помню до сих пор.

По «Золотой Звезде» Героя и орденским планкам каждому было ясно, что Васько отважно сражался с врагами в годы Отечественной войны, но о том, что он воевал и в Корее, многие слушатели нашей академии узнали только благодаря китайским офицерам, которых начали обучать в Монино с осени 1953. Они отличались величайшим прилежанием в учебе. Даже при посещении Дома офицеров китайские товарищи, заняв по первому звонку места в зрительном зале, извлекали из карманов кителей объемистые блокноты и просматривали записи, сделанные на занятиях, до тех пор, когда начинал приглушаться свет перед началом киносеанса или концерта. До второго звонка некоторые из них позволяли себе поиграть в пинг- понг – в фойе постоянно шла игра «на высадку».

Однажды к столу подошел гвардии майор Васько и явно привычным движением взял в руку ракетку точно так, как держал свою стоявший по другую сторону сетки гордый победитель только что «высаженного» им игрока. Китайский офицер обратил на это внимание, но промолчал. Но когда Васько ловко отбил первую же его «хитрую» подачу, тот, прекратив игру, всмотрелся в лицо своего нового противника и неожиданно кинулся обнимать Александра Фёдоровича, радостно крича: «Капитана, Андунь, да?! Мы солдата, и вы – солдата! Переходи на наша сторона, да?!».

Васько, улыбаясь, что-то ответил ему по-китайски, и началась суматоха – другие офицеры ВВС КНР тоже узнали Александра Фёдоровича, несколько лет тому назад пришедшего в их общежитие в форме одежды китайских лётчиков-добровольцев с надвинутой на глаза меховой шапкой с лакированным козырьком и обратившегося к ним с приветственной речью и предложением дружбы и угощения в лучших традициях украинского и русского гостеприимства на языке международного общения «Твоя моя понимай!»

О своей командировке в Корею А.Ф.Васько особенно не распространялся, но можно было понять, что там он находился в составе авиационного соединения, которым командовал трижды Герой Советского Союза И.Н.Кожедуб.

От Васько удалось однажды услышать об одном необычном эпизоде воздушной войны в Корее. Подробности забылись, но попробую рассказать хотя бы о том, как его понял. Похоже, что во время событий в Корее обе стороны активно вели радиоразведку, применяли средства радиоэлектронной борьбы, осуществляя радиопротиводействие.

Американцы постоянно прослушивали радиообмен, изучали голоса летчиков и офицеров боевого управления и легко распознавали их даже в условиях частой замены персональных позывных и цифровых индексов, создавали помехи боевому управлению. Определенные меры принимались и противостоящей стороной.

В одной из «радиоигр» участвовали И.Н.Кожедуб и А.Ф.Васько. Командир соединения находился на КП, а Васько в кабине самолета-истребителя (кажется Лa-11) на земле – с включенной радиостанцией. При входе группы американских бомбардировщиков в сопровождении истребителей в зону видимости РЛС советского производства убедительным радиообменом в радиоэфире был проимитирован взлет и сбор группы истребителей под командованием Васько в заведомо непросматриваемой американскими радарами зоне. По истечении времени ложного «сбора группы» Александром Федоровичем было выпущено в эфир ключевое слово дезинформации противника: «ВКЛЮЧАЮ АНТИЛОКАТОР!»

С этого момента в радиоэфире началось ложное наведение «группы Васько» на группу самолетов ВВС США. Дезинформация сработала: на заключительном этапе ложного наведения группы советских «самолетов- невидимок» американские истребители сопровождения в предвидении (как они решили), «неизбежного воздушного боя с вот-вот атакующими сопровождаемых ими бомбардировщиков советскими истребителями», произвели сброс своих неполностью выработанных подвесных топливных баков.

Васько умолчал о том поднимались ли реально тогда в воздух на перехват этой группы бомбардировщиков противника советские истребители, на какой высоте шли бомбардировщики и на каком рубеже были сброшены американскими истребителями подвесные баки.

Думаю, что подобный блеф вполне мог «сработать», но только единожды.

Впрочем, эту историю, рассказанную Васько, я реально повторил в 1970 г., когда мне пришлось на МиГ- 17 облетывать позиции подразделений Радиотехнических и Зенитных ракетных войск в одном из приграничных горных районов на предельно-малых высотах. Вспомнив в одном из полетов рассказ Васько, я в начале крутого снижения на предельно-малую высоту шутки ради тоже выдал в эфир вразу: «ВКЛЮЧАЮ АНТИЛОКАТОР!».

Информации о том, как отнеслись к этому на территории сопредельного государства, естественно, не имею, а вот наших штурманов наведения КП полка и ПН, а также руководителя полетов майора Алексеева я действительно ввел в заблуждение – после полета он осторожно пытался выведать у меня, что за аппаратура установлена на моем самолете, после включения которой его отметка исчезла на экранах радиолокаторов?

Стремителен был взлет славы воздушного бойца И.Н.Кожедуба и соответствующее продвижение его по службе и повышение в воинском звании. Значительно скромнее успехи А.Ф. Васько, сбившего за время войны 15 самолетов противника в 49-ти воздушных боях. По количеству же выполненных за время Отечественной войны боевых вылетов он ненамного отстал от своего «однокашника» – 326 у Кожедуба, 303 боевых вылета у Васько.

После запомнившегося единственного полета на УтиМиГ-15 с Александром Федоровичем я поневоле стал больше присматриваться к нему и прислушиваться к его словам. Посчастливилось поближе узнать его на 3-ем курсе в период совместного проживания в семейном общежитии Академии на первом этаже одного и того же крыла. Мы с женой до сих пор с теплым чувством вспоминаем Александра Федоровича, его миловидную супругу и их замечательных детей: дочку и сына. Их сынишка и наша дочка – одногодки. На трехколесном велосипедике по длинному коридору общежития младший Васько почти ежедневно приезжал, чтобы поиграть с Наташей или пригласить её к себе.

Знаю Александра Федоровича как смелого, честного, правдивого, доброго и отзывчивого человека, чуждого зависти, карьеризму и бесконечно влюбленного в Авиацию. Сам не слышал, но знаю, как в ответ на назойливые вопросы одного из слушателей по поводу его служебной «карьеры» Васько добродушно ответил, имея в виду Кожедуба: «Мы с Иваном ровно идём: я майор, и он майор, правда, генерал-майор».

На вопрос о том, что означает слово «Ас», российские и иностранные лётчики отвечают одинаково: «Ас – это туз – главная карта в каждой масти карточной игры». Не согласен. Слово «Ас» несравнимо древнее карточной игры, изобретённой во Франции всего несколько веков назад. Скандинавы называют Асами своих языческих богов, при необходимости свободно преодолевающих воздушное пространство различными способами. Их главный бог Один (имя с ударением на первом слоге) путешествует по воздуху на восьминогом скакуне Слейпни- ре. Могучий Ас Тор мчится по небу на помощь другим Асам по их зову на летающей колеснице, в которую запрягает пару бессмертных козлов. Одна из богинь владеет крыльями, с помощью которых может летать сама и иногда одалживает их другим Асам. По- моему, как говорится: лётчик «от Бога», «лётчик «божьей милостью», то есть летающий, как Бог, тоже может быть назван Асом с большой буквы.

И еще одно маленькое примечание…

15 мая 1946 Александру Федоровичу Васько было присвоено звание Героя Советского Союза. Представьте себе молодого, на двадцать шестом году жизни лейтенанта – летчика 176 гвардейского Проскуровского орденов Красного Знамени, Александра Невского и Кутузова истребительного авиационного полка, шагающего после вручения ему заслуженной награды по площадям и улицам столицы с «Золотой Звездой» Героя Советского Союза, орденом Ленина, тремя орденами боевого Красного Знамени, двумя орденами Отечественной войны 1-й степени и орденом Красной Звезды на груди. Спросите себя – следует ли считать этого счастливого человека неудачником?

Алексей ПАШКОВ