Авиация и космонавтика 2012 04

Су-17 истребитель-бомбардировщик

В.Ю. Марковский, И. В. Приходченко

(Продолжение. Начало в №5-7,9,10-12/2011, 1/2012 г.]

С-52 /№ 21-02), снаряженный восемью авиабомбами ФАБ-500М-62 и двумя ракетами Р-60

Одноместная модификация учебного Су-17УМ-3 (С-52, рабочее название Су-19) разрабатывалась параллельно со "спаркой", о которой рассказывалось в январском номере журнала. Правда, проектирование "спарки" шло с опережением, давая возможность произвести оценку конструктивных новаций перед их внедрением на боевом самолете. Продемонстрированные выгоды привели к полномасштабному принятию предложенных изменений с сохранением аналогичной схемы с "горбатыми" обводами и унификацией большинства элементов конструкции, что способствовало существенному улучшению технологичности в производстве, вплоть до возможности использования общих крупных агрегатов и сборочных стапелей. Помимо прочего, новую модификацию следовало оснастить современным оборудованием и системами, комплектация которых была задана совместным решением ВВС, МАП, МОП и МРП от 14-15 апреля 1975 года, включая следующие образцы:

– лазерную станцию "Клен-ПС", совмещавшую функции подсвета и дальнометрирования;

– комбинированный прицел бомбометания и стрельбы АСП-17Б, сочетавший возможности прежних двух отдельных прицелов АСП-17 и ПБК-3-17С;

– модернизированную систему управления САУ-22М1 вместо САУ- 22М;

– новый радиовысотомер А-031 вместо устаревшего РВ-5;

– станцию предупреждения об облучении СПО-15 "Береза" взамен СПО-Ю "Сирена";

– новую систему спасения с унифицированными креслами К-36Д (ДМ) вместо старых КС-4;

– расширение ассортимента вооружения за счет увеличения числа точек подвески и внедрения новых управляемых средств поражения – ракет Х-27, Х-58 и C-25J1.

Создававшаяся Уральским оптико-механическим заводом станция лазерного дальнометрирования и подсветки целей в варианте "Клен- ПМ" предназначалась для новой модификации микояновского истребителя-бомбардировщика МиГ- 27М. По согласованию с руководством ВВС было решено использовать её и при модернизации Су-17 взамен прежнего "Фона", что позволяло отказаться от подвески контейнера лазерной подсветки "Прожектор", сэкономив за счет объединения систем 200 кг веса и высвободив лишнюю точку подвески вооружения. Для опережающей отработки новой аппаратуры было решено начать испытания оборудования на паре самолетов Су- 17М2, находившихся на то время в ОКБ (машины № 01-01 и 01-02). К маю 1975 года произвели доработку машины № 01-02, которая получила станцию "Клен-ПС" и новый прицел АСП-17Б. 22 мая она была облетана Е.С. Соловьевым, а через пару недель машину отправили в Ахтубинск, где она в течение года находилась на испытаниях нового оснащения. Объем доработок второго самолета был более обширным: помимо аналогичного изменения прицельного оборудования, она подверглась переделкам для обеспечения возможности подвески ракет Х-25, Х-29Л, С-25Л и Р-60. К середине марта 1976 года этот самолет присоединился к первой машине в ГНИКИ ВВС. Программу Госиспытаний, в основном, выполнили к концу 1976 года, выдав положительное заключение о возможности внедрения прицелов АСП-17Б и лазерной станции "Клен-ПС".

Для улучшения защиты летчика, кроме листа стальной брони на передней стенке кабины, борта кабины Су-17МЗ были образованы тремя алюминиевыми бронеплитами толщиной 18 мм, обеспечившими лучшее прикрытие по сравнению с предыдущими модификациями. Вкупе с разнесенными в этом районе стенками рукавов воздухозаборника они обеспечивали летчику защиту от поражения не только спереди, но и с боковых направлений, что было немаловажно для ударного самолета. За счет наличия воздушных каналов попадавшие в борт пули или осколки должны были преодолеть не менее четырех дюралевых панелей разной толщины, гасивших их убойную силу. Одновременно с улучшением обзора переднее лобовое стекло заменили на более мощный прозрачный 40-мм бронеблок, толщиной в полтора раза больше прежнего. Тем самым лобовое бронестекло уравняли с таким же по толщине остеклением МиГ-27, где изначально защите летчика средствами бронировки уделялось существенное внимание (помимо достаточно мощного прозрачного стеклоблока, на МиГах сразу было предусмотрено прикрытие кабины летчика с боковых ракурсов наружными стальными бронеплитами).

Для аварийного покидания машины в кабине устанавливалось катапультное кресло К-36Д (на первых сериях) или модернизированное К-36ДМ, отличавшееся, помимо прочего, наличием более удобной встроенной, а не индивидуальной подвесной системы летчика.

В системе управления самолетом, в канале элеронов и руля управления были установлены доработанные бустеры. Эти же агрегаты устанавливались и на параллельно выпускавшихся "спарках". В ходе серийного выпуска Су-17МЗ комплектовался как САУ-22М, так и улучшенной САУ-22М-1. В последней функция поддержания требуемой высоты полета была расширена за счет введения ее стабилизации на 100 и 150 м (нижний предел для САУ- 22М равнялся 200 м), добавили и возможность директорного управления самолетом в продольном канале.

По сравнению с Су-17М2 претерпела изменения и топливная система самолета. Керосин на Су-17МЗ размещался в пяти фюзеляжных и в двух крыльевых баках. Мягкий бак № 1 имел вырабатываемую емкость 900 л (вместо 770 л у Су-17М2), фюзеляжные баки-отсеки № 2, 3 и 4 соответственно 1590, 810 и 690 л, оставаясь аналогичными "эм-двойке", а общая емкость крыльевых кессонов на обеих модификациях равнялась 650 л. Пятый мягкий топливный бак емкостью 280 л появился на Су-17МЗ благодаря свободному объему, образовавшемуся в гаргроте при его "раздутии" вследствие опускания носа самолета и ликвидации на одноместной модификации кабины инструктора. Всего во внутренних баках Су-17МЗ нес 4920 л топлива (вырабатываемая емкость 4870 л), что было на 390 л больше, чем заправлялось в "эм-двойку". Кроме того, топливо могло размещаться в четырех подвесных баках, из которых два подвешивались под фюзеляжем (ПТБ-800) и два на внешние подкрыльевые точки подвески (ПТБ-800 или ПТБ-1150). Заправка фюзеляжных баков производилась централизованно заправочным пистолетом через заливную горловину в верхней точке – баке № 2. Заправка крыльевых отсеков осуществлялась без вскрытия их заливных горловин, переливом из фюзеляжных баков, с управлением перекачивающим насосом с отдельного пульта, расположенного около верхней "главной" заливной горловины.

Для обеспечения взрывобезопасности фюзеляжных топливных баков при поражении самолет оборудовался системой нейтрального газа, заполнявшей надтопливное пространство баков азотом из баллонов. На машинах поздних серий защита крыльевых топливных баков- отсеков обеспечивалась заполнением на 70 % их внутреннего объёма ячеистым поропластом – губкой, свободно пропускающей топливо (его другое название – пенополиуретан ППУ, органический высокопористый материал, получаемый из синтетических смол). Его применение на 50 л уменьшило объем топливной системы самолета за счет занятия некоторого пространства самой структурой губки, но позволило при попаданиях поражающих элементов снизить давление в баке при взрыве с 7-8 до безопасных 0,4 кгс/см2 , исключая распространение фронта пламени и развитие взрыва. Кроме того, существенно повысилась стойкость конструкции баков к аэро- и гидроудару при попаданиях, а также фугасному действию снарядов пушек.

Первый истребитель-бомбардировщик С-52 (№ 21-02) на испытаниях в Ахтубинске. Самолет несет габаритно-весовые макеты ракет Х-29Л и Р-60 и "боевые" ракеты Х-25

Внедрение средств повышения защищенности самолета имело свою историю. Как уже говорилось, прежде достаточной для истребителя-бомбардировщика считалась организация прикрытия летчика локальной и довольно умеренной бронезащитой. Что же касается машины и ее уязвимых мест, то предполагалось, что высокая скорость и высота сами по себе должны свести возможность поражения к минимуму и обеспечить должную степень выживаемости самолета. Опыт использования ударной авиации в локальных войнах и боевых столкновениях развеял эти представления, выявив крайне недостаточную устойчивость техники к воздействию средств поражения. В первую очередь, это касалось силовых установок и элементов топливной системы, баки и трубопроводы которой занимали большую площадь, были разветвленными и протяженными, и чаще других страдали от попаданий. Применительно к Су-7, применявшимся арабами в стычках с израильской стороной, на долю повреждений топливной системы приходилось около 2/3 всех потерь. Попадание осколков зенитных ракет, снарядов и авиационных ракет приводило к утечке топлива и практически неминуемому пожару, а поражение баков с той же неизбежностью грозило взрывом находившихся в них паров керосина и мгновенной гибелью машины и пилота. Обратив внимание на множащиеся потери авиации союзников-арабов и высказывавшиеся с их стороны претензии на уязвимость машин советского производства, МАП своим приказом от 25 августа 1970 года вменил в обязанность руководителям всех ОКБ принятие мер по обеспечению боевой живучести авиатехники.

В ОКБ Сухого руководство еще до этого самостоятельно пришло к мнению о насущности вопроса и по решению его начальника в январе 1970 года был образован отдел боевой живучести. Его возглавил генерал-лейтенант инженерно-технической службы Зелик Аронович Иоффе, опытнейший инженер с богатым военным опытом, прежде занимавший должность начальника профильного ЦНИИ-30 МО и после отставки пришедший на работу в суховскую фирму (собственно, и отдел создавался с прицелом под генерала, связи которого в верхах ВВС вместе с известными пробивными способностями оказались весьма востребованными).

На первом этапе ограничились уже упоминавшимся заполнением баков (а точнее, надтопливного пространства) нейтральным газом – азотом из специальных баллонов на борту самолета, внедренным уже на Су-17М. Однако такое решение оказалось полумерой: при прострелах баков и, особенно, крупных пробоинах от осколков ракет азот из баков тут же улетучивался, а устремлявшееся наружу топливо вновь могло загореться (даже без пожара наддув баков для обеспечения требуемого расхода керосина, подаваемого в двигатель, сопровождался таким выбросом топлива через пробоины и его потерями, что о выполнении задания и возвращении можно было и не мечтать). Решение подсказал зарубежный опыт: было известно, что на ряде западных самолетов используется заполнение баков губкой с открытой ячеистой структурой, способной как предотвращать пожар, так и удерживать топливо от утечки. Возможность изучить импортный материал поближе представилась с получением из Вьетнама техники американского производства, когда в 1977 году в ОКБ доставили трофейные самолеты – истребитель F-5E и легкий штурмовик А-37.

Испытывали различные образцы поропласта, отличавшиеся плотностью, толщиной волокна и структурой. Отработка поропластового заполнителя баков на натурных машинах была начата еще осенью 1971 года с использованием "спарки" Су-7У, первой опытной машины этого типа № 00-01. Экспериментировали с губкой бельгийского производства, однако тогда эти исследования не привлекли особого интереса и опыт оказался востребованным лишь со временем, будучи связанным с необходимостью повышения боевой живучести и комплексом мер в этом направлении на штурмовике Су-25. Проведенные отстрелы макетных баков с заполнением поропластом дали результаты даже выше ожидаемых: оказалось, что губка в баках практически исключает взрыв и загорание при попадании осколков ракет и снарядов калибром 20, 23 и 30 мм. В первую очередь, по очевидным соображениям, исследования имели целью обеспечение должной защиты создававшегося штурмовика Су-25, но достигнутые качества привели к востребованности решения и на других самолетах, включая Су-17 и Су-27.

На Су-17МЗ поропластовый заполнитель внедрили в серии с машины № 58-01, используя его в крыльевых баках, являвшихся наиболее уязвимыми в отношении поражаемой площади в плановой проекции. Фюзеляжные баки оставили без заполнителя – их объем составлял больше четырех кубометров, требуя соответствующего количества губки с увеличением веса на несколько сотен килограммов, к тому же при этом ощутимо сокращалось вырабатываемое количество топлива. Масса губки в крыльевых баках составляла 29 кг, однако на деле расходовали больше, поскольку на заводе импортная "мочалка" пользовалась большим спросом для домашних нужд. В дальнейшем решением ВПК Совмина в Бельгии была куплена лицензия на производство поропласта и баки самолетов стали заполнять отечественным материалом. Доработка с установкой поропластового заполнителя в крыльевых баках выполнялась в ходе текущих ремонтных работ и на машинах предыдущих серий и модификаций, включая Су-17М и Су-17М2.

На Комсомольском заводе были заложены сразу несколько машин новой модификации. Первый опытный экземпляр С-52 носил серийный номер № 21-02, поскольку предшествующая машина № 21-01 изначально предназначалась для сборки в исполнении экспортного образца С-52К (Су-22М), который планировали выпускать серийно параллельно Су-17МЗ.

Второй экземпляр самолета С-52 (№ 22-01) в экспозиции Музея ВВС в Монино

Облет опытного С-52 (заводской номер No 21-02) был выполнен 30 июня 1976 года в Комсомольске-на-Амуре заводским летчиком- испытателем С.В. Пырковым. Полет был незапланированным – летчик должен был произвести рулежку на машине, проверив работоспособность систем и управляемость, а сам облет предстояло совершить уже на базе летно-испытательного комплекса суховской фирмы. Так оно и предписывалось всеми руководящими наставлениями – как-никак, речь шла о новой и незнакомой машине с неизвестными еще особенностями, требуя более подготовленного летчика-испытателя с должным опытом и соответствующего аэродромного обеспечения, чему заводская полоса не очень-то отвечала. Тем не менее, заводской летчик оценил свои силы как вполне достаточные и принял самостоятельное решение на взлет. После оговоренных приемо-сдаточным заданием рулежек он неожиданно вновь вывел самолет на полосу и поднял в воздух. Полет новой машины прошел благополучно, хотя грозной риторики в адрес "анархических порядков" на заводе после этого случая прозвучало немало. Самому летчику, правда, удалось обойтись без особых санкций – руководство завода отнеслось к его поступку с понятным покровительством, – но выговор он получил.

Можно было бы счесть строгость оргвыводов проявлением перестраховки, однако несколькими годами спустя судьба преподала- таки наглядный урок того, что наставления в авиации в самом буквальном смысле пишутся кровью: в декабре 1981 года, спеша с облетом первого образца мясищевского высотного самолета М-17, решение на полет приняли в самых неподходящих условиях – с заводского аэродрома с полосой ограниченной длины, несмотря на плохую метеосводку и подступавшие сумерки, следствием чего стала потеря опытной машины и гибель летчика Кира Чернобровкина, не сумевшего сесть из-за начавшейся метели и потери видимости.

Первый опытный С-52 после "незачетного" полета отправили в Москву на борту транспортного Ан-22. Фактически это была машина серийного производства, поскольку на заводе полным ходом шло развертывание выпуска новой модификации и уже было утверждено плановое задание на год, предусматривавшее сдачу более чем сотни самолетов (и успешно выполненное). Тем не менее, в этом и последующем году за заводом сохранялось и задание на Су-17М2 как освоенное в производстве изделие, правда, в количествах, вдвое уступавших новой машине. Первый полет на Су-17МЗ по программе заводских испытаний 17 августа 1976 года выполнил летчик-испытатель ОКБ В.А. Кречетов. Ведущим по испытаниям этого самолета назначили К.К. Соловьева.

Уже с 15 сентября 1976 года начались Государственные испытания самолета, в которых принимало участие сразу пять машин. От ОКБ в испытаниях участвовали летчики В.А. Кречетов и Ю.А. Егоров. Поскольку первый экземпляр служил прежде всего для определения летных характеристик и особенностей пилотирования, он не был укомплектован полным набором прицельного оборудования. Им оснастили вторую опытную машину № 22-01, поступившую с серийного завода одновременно с первой. Этот самолет нёс всё штатное прицельное оснащение, включая лазерную станцию "Кпен-ПС" и прицел АСП-17Б. В мае 1977 года для расширения фронта испытательных работ к ним присоединился Су-17МЗ № 23-07, в январе 1978 года – еще два самолета, № 26-16 и 26-17, а затем и № 23-08, предоставленный ГНИКИ ВВС.

углы оозора летчика вперед-вниз

Приемопередающий блок лазерной станции подсвета и дальнометрирования «Клен-ПС», устанавливаемый в носовом конусе Су-17М3

Визирная головка автоматического стрелкового прицела

Не все было гладко. Судьба самолета № 23-07 в испытаниях оказалась недолгой, в ходе отработки вооружения в ГК НИИ ВВС эту машину потеряли при аварии военного летчика-испытателя В. Мостового 12 января 1978 года. Полетное задание предусматривало выполнение бомбометания с кабрирования с использованием прицела АСП-17Б, для чего самолет нес семь бомб ОФАБ-ЮО и контейнер с КЗА на подфюзеляжном узле. Бомбы предстояло сбрасывать поодиночно, отрабатывая режим заход за заходом. Задание осложняла облачность с нижней кромкой на высоте 900 м. При очередном наборе высоты в кабрировании летчик повел самолет вверх, вошел в облака и после маневра начал выводить самолет петлей. Чтобы не врезаться в землю на выходе после переворота, он резко взял ручку на себя. Самолет вышел на большие углы атаки, теряя скорость, и оказался на грани срыва. Высоты для вывода не хватало, и летчику оставалось только катапультироваться из теряющей управление машины (впоследствии установили, что ошибочное движение ручкой сделало ситуацию безвыходной – высоты было недостаточно и для выхода из петли на пикировании). Самолет, валясь на крыло, ударился о землю и взорвался.

В июне 1977 года было получено предварительное заключение о возможности эксплуатации Су- 17МЗ в строю, а полностью программу Госиспытаний завершили 20 декабря 1978 года. Проведение Госиспытаний потребовало выполнения 466 полетов, из них 163 были выполнены в ходе этапа "А" на первых двух самолетах и 247 – по программе этапа "Б" уже на пяти машинах, остальные потребовались для отработки и устранения замечаний. Основные проблемы в ходе работ были связаны с доводкой прицела АСП-17Б, в остальном самолет полностью подтвердил заданный уровень тактико-технических требований. По окончании испытаний опытную машину № 21-02 передали Монинской академии ВВС, куда она была перевезена 28 февраля 1980 года. Впоследствии самолет поступил в Монинский музей ВВС. Постановлением Совета Министров и ЦК КПСС от 31 июля 1981 года самолет официально был принят на вооружение под обозначением Су-17МЗ.

Один из самолетов потеряли при заводском облете. Проходивший сдаточные испытания Су-17МЗ с заводским номером № 58-18 разбился 6 декабря 1980 года после отказа двигателя, причиной которого стал отрыв лопаток компрессора после выхода на сверхзвук. Почувствовав сильный удар сзади, и обнаружив падение тяги с забросом температуры, летчик катапультировался из горящей машины. Для него все обошлось благополучно, но заводу пришлось компенсировать потерю сдачей дополнительного самолета для выполнения производственного плана. Происшествие завершило целый ряд неудач того года, когда в строю и организациях авиапрома из-за аналогичных причин, связанных с отказами и поломками двигателей, были потеряны шесть "су-семнадцатых". Конструкцию двигателя потребовалось дорабатывать, усиливая ступени компрессора, и в последующие годы количество подобных происшествий было сведено до минимума.

Один из первых Су-17М3 (№ 26-16) после завершения испытаний был передан в авиационный музей на Ходынском поле. Самолет оснащен кассетами АСО-2В и съемными подфюзеляжными бронеплитами

Директор Комсомольского авиазавода В.Н. Авраменко и главком ВВС П. С. Кутахов возле самолета Су-17М3. Комсомольск-на-Амуре, зима 1977 года

"Изделию 2501 – сквозную комсомольскую гарантию" Группа комсомольцев завода возле первого серийного Су-17М3. Подзабытый ныне лозунг призывал к контролю комсомольской организации за качеством на всем пути изготовления продукции, от заготовок до сборки готовой машины. ‘Изделие 2501' соответствует первой машине новой 25-й серии

"Тройка" выпускалась внушительными партиями, в полтора-два раза превосходившими прежние задания, достигнув рекордного показателя в 1979 году, когда были сданы 124 самолета. Серийное производство Су-17МЗ продолжалось до конца 1981 года. Всего было изготовлено порядка 600 машин этого типа, почти столько же, сколько и всех самолетов предыдущих модификаций (Су-17, Су-17М и Су-17М2), вместе взятых. По срокам освоения одноместная модификация все же обогнала "спарку", в первоначальных планах имевшую более высокий приоритет.

Постановлением Совета Министров РСФСР от 7 апреля 1977 года заводу было присвоено имя Ю.А. Гагарина. В апреле 1978 года Комсомольский завод посетил Генеральный секретарь ЦК КПСС Л.И.

Брежнев, в сопровождении Министра обороны ДФ. Устинова совершавший поездку по Дальнему Востоку. Руководители партии и правительства обошли заводские цеха, побеседовав с рабочими, и наблюдали за полетами самолетов на аэродроме. Согласно правительственного указа, группе работников ОКБ за создание самолетов Су- 17МЗ и Су-17УМ 12 января 1983 года в Кремле были вручены государственные награды.

Переделка конструкции, установка нового вооружения и более совершенного оборудования привели к росту веса пустого самолета по сравнению с Су-17М2 на 285 кг; нормальный взлетный вес, с учетом прибавившегося запаса топлива, возрос на 550 кг. Однако это увеличение веса незначительно ухудшило энергетические (время разгона, перегрузка предельно установившихся виражей и др.) характеристики самолета вследствие уменьшения на "эм-тройке" потерь в новом воздухозаборнике, особенно на больших углах атаки. Объемистая носовая часть и внушительный закабинный гаргрот самолета привели к некоторому выигрышу аэродинамики на трансзвуке, оказавшись соответствующими правилу площадей (хотя такие цели и не преследовались при проектировании, явившись результатом компоновочных новаций). Прочнисты дали "добро" на дальнейшее расширение диапазона допустимых аэродинамических нагрузок: максимальная приборная скорость достигла 1400 км/ч (для сравнения, равным показателем допустимой приборной скорости обладал истребитель Су-27, а современные "су-семнадцатым" истребители МиГ- 23М и МиГ-21 бис даже отставали – у них предельная приборная скорость равнялась, соответственно, 1350 и 1300 км/ч, и только в лучшей модификации семейства "двадцать третьих", МиГ-23МЛ, была подтянута до 1400 км/ч; для истребителей-бомбардировщиков МиГ-27 с их нерегулируемыми воздухозаборниками и меньшим диапазоном эксплуатационных скоростей максимально допустимая приборная скорость также ограничивалась 1350 км/ч с оговоркой, что ее превышение может привести к "посеребрению" стекла фонаря из-за теплового воздействия потока, разрушению отдельных элементов конструкции, а там и развитию флаттера с гибелью самолета). В то же время, неизбежный рост удельной нагрузки на крыло "эм-тройки" привел к уменьшению перегрузки при полете на скоростях менее 850 км/ч с предельными углами атаки.

Генеральный секретарь ЦК КПСС Л. И. Брежнев в цехе окончательной сборки при посещении авиазавода в Комсомольске-на-Амуре. Апрель 1978 года

Первым из строевых частей новейшие истребители бомбардировщики Су- 17МЗ получил 274-й апиб из Калинина. Машины ранних серий выпускались еще не окрашенными в камуфляж

Су-17МЗ первых серий из состава 168-го гв. апиб, базировавшегося на аэродроме Большие Шираки в Грузии

В ходе испытаний выяснилось, что изменения в аэродинамической компоновке машины принесли неожиданные дополнительные выгоды: оказалось, что улучшилось поведение на больших углах атаки – диапазон полетных углов, где самолет устойчиво держался в воздухе, у "тройки" на 20 превышал прежде допустимые. Причиной являлись лучшие условия обтекания "головастой" части машины, на больших углах наклоненной "по потоку", что затягивало срыв; высказывалось также мнение, что задержке сваливания способствует улучшившийся обзор, сохраняющийся и с возрастанием полетных углов, упрощая летчику контроль за поведением задирающей нос машины. Су-17МЗ демонстрировал способность продолжать горизонтальный полет на больших углах при крыле в положении 30° и 45°, достаточно устойчиво находясь в воздухе на скоростях до 210-220 км/час. Тем самым было обеспечено не только повышение боевой эффективности за счет улучшения обзора и условий прицельного применения оружия, но и расширен диапазон полетных режимов, особенно в отношении взлетно- посадочных. Новшества положительно сказались также на безопасности полетов – в немалой степени благодаря возросшему доверию летчиков к самолету, прощавшему выход на недопустимые прежде полетные углы и скорости.

Положительно сказались перемены в аэродинамике также на характеристиках дальности и продолжительности полета: благодаря меньшему сопротивлению на крейсерских полетных углах сократились расходы топлива. Так, на наивыгоднейшей высоте 11000 м в режиме наибольшей дальности полета при скорости 650 км/час километровый расход Су-17МЗ составлял 1,77 кг на километр пути против 1,82 кг/км у Су-17М2, в режиме максимальной продолжительности при скорости 500 км/час часовой расход равнялся 1530 кг/час (у Су-17М2 – 1660 кг/час). В полете на предельно малых высотах Су-17МЗ также был экономичнее (хотя и менее выразительно ввиду больших расходов топлива в плотном приземном воздухе): при полете на высоте 200 м без подвесок километровый расход «тройки» в режиме максимальной дальности составлял 3,75 кг/км (у Су-17М2 – 3,8 кг/км), в режиме максимальной продолжительности – 2050 кг/час (у Су-17М2 – 2250 кг/ час).

В ходе выпуска Су-17 стали комплектоваться двигателями АЛ-21Ф-3 Ill-й серии с улучшенными тяговыми и ресурсными характеристиками

Су- 17МЗ в полете. На гаргроте видна угловатая радиопрозрачная крышка рамочной антенны радиокомпаса АРК- 15М

Носовая часть Су-17М3. На остеклении кабины хорошо видна "сеточка' ненаправленной антенны АРК-15

Дальнейшее совершенствование Су-17МЗ продолжалось на протяжении всего серийного выпуска самолета. Уже на этапе "А" Госиспытаний из-за удлинения носовой части фюзеляжа и придания ей "горбатых" очертаний с возросшей боковой проекцией было выявлено ухудшение путевой устойчивости самолета. Это проявлялось в возникновении боковых колебаний машины, усиливающихся по мере увеличения угла атаки. Для придания Су-17МЗ приемлемых запасов путевой устойчивости с 38-й серии законцовку киля увеличили по высоте радиопрозрачной наставкой- "пилоткой", а под хвостовой частью самолета поставили небольшой гребень (фальшкиль). Высота киля тем самым увеличилась на 145 мм, а площадь вертикального оперения возросла на 0,66 м2. В дальнейшем таким же образом доработали и ранее выпущенные машины. С изделия № 56-01 отказались от раздельного открытия створок носовой ниши шасси (изначально это решение должно было предотвращать попадание грязи в отсек шасси при полетах с мокрой грунтовой ВПП). Створки стали цельными по длине, оставаясь открытыми при выпущенной стойке, что уменьшило их массу и упростило кинематику.

Вместо указателя угла атаки УУАП-72-1, устанавливавшегося на Су-17М2 и М3 первых серий, с машины № 56-12 внедрили доработанный УУАП-72-7. Для улучшения условий работы летчика с самолета № 25-01 произвели перекомпоновку некоторого оборудования и органов управления в кабине.

В состав оборудования Су- 17МЗ вошли навигационный комплекс КН-23-1 с инерциальной курсовертикалью ИКВ-1, радиотехническая система РСБН-6С, допплеровский измеритель скорости и угла сноса ДИСС-7 с вычислителем В- 144-02, радиостанция Р-832М, радиовысотомер РВ-15 "Репер-М", радиокомпас АРК-15М, маркер МРП-56П. На машине устанавливался улучшенный бортовой регистратор параметров полета "Тестер- УЗ" серии 2, обеспечивавший быстрый и емкий съем информации для послеполетного контроля. В ходе серийного выпуска устаревший ответчик госопознавания заменили на более совершенный. Также посту

пили с радиостанцией, имевшей теперь встроенный аварийный приемник, обеспечивавшей прием сигналов на одной аварийной частоте. От установки в закабинном отсеке аэрофотоаппарата А-39 (как на Су-17, М, М2, где они монтировались на каждой пятой серийной машине) на "тройках" отказались – на подходе была специальная разведывательная модификация самолета-разведчика с несравненно большими возможностями.

Су-17М3 и Су-17УМЗ на ЦЗТ калининского 274-го апиб. На базе лидерного полка проводились войсковые испытания самолета

Обслуживание Су-17МЗ. Хорошо виден светолюк станции "Клен-ПС" в конусе и антенны ДИСС-7 и РВ-15 под носовой частью самолета

Су-17МЗ с учебными авиабомбами П-50-75 на многозамковых балочных держателях МБДЗ-У6-68

Место СПО-10, устанавливаемой на первых серийных "эм-тройках" и Су-17УМ, заняла новая станция предупреждения СПО-15Л "Береза-Л" разработки Омского ЦКБ автоматики. СПО-15 являлась изделием нового поколения, созданным с использованием микроэлектронных устройств и интегральных микропроцессорных схем. Станция обладала достаточно широкими возможностями, не только оповещала летчика о наличии облучения вражескими радарами, как это делалось прежде (а заодно, не делая различия, и своими), но и осуществляла автоматическую оценку радиолокационной обстановки по маршруту полета (ввиду широкого круга решаемых задач СПО-15 даже иногда именовали станцией радиолокационной разведки). Помимо обнаружения излучения, СПО-15 фиксировала тип РЛС, запоминая до шести их вариантов, пеленг и режим работы (обзор или сопровождение), а также определяла степень их опасности и динамику сближения или удаления от наиболее опасного радара. Значительно повысилась точность определения направления на РЛС в передней полусфере благодаря установке в конусе воздухозаборника более совершенной антенной системы из рамы с двумя широкополосными линзовыми антеннами. Кроме того, в правой консоли сверху и снизу появились антенны определения угла места обнаруженного радара, а на верхушке киля еще две широкополосные спиральные антенны. С их помощью велась грубая (два направления) пеленгация РЛС в задней полусфере. Вся информация о характере и опасности облучения выдавалась на световой индикатор в кабине летчика.

В середине 80-х годов некоторые Су-17МЗ прошли доработку и получили вместо аналоговой РСБН- 6С цифровую систему ближней навигации, посадки и встречи А-324 "Клистрон" и систему дальней навигации А-720 (РСДН-10 "Скип-2") с антенной в передней кромке киля.

Прогресс в области прицельного оборудования позволил отказаться от специализированного отдельного прицела бомбометания с кабрирования, объединив все функции в новом прицеле бомбометания и стрельбы АСП-17Б (или АСП-17БЦ). Он предназначался для решения задач бомбометания с крутого и пологого пикирования, а также пикирования с нарастающим углом, на выводе из пикирования, с горизонтального полета и кабрирования с углами до 40°, прицельной стрельбы из пушек по наземным и воздушным целям, пуска неуправляемых ракет и визирования цели при пусках управляемых ракет "воздух- поверхность" с лазерной полуактивной системой наведения. Прицел модели АСП-17БЦ, укомплектованный дополнительным блоком «Ц», обеспечивал также возможность целеуказания ракетам "воздух-воздух" Р-60. Его испытания были проведены в ходе ГСИ на самолетах № 26-17 и 22-01 с октября по декабрь 1978 года летчиками ГНИКИ ВВС В.Г. Шкарлатом и В.А. Савченко. Во всех режимах работы прицела по наземным целям и бомбометания дальность до цели вводилась автоматически от лазерной станции "Клен-ПС" при ее работе в режиме дальнометрирования. При ее отказе дальность до цели определялась летчиком угломестным способом с помощью встроенного в прицел оптического внешнебазового дальномера, служившим основным методом определения дальности на Су-17 и Су-17М (при всей мудрености термина способ этот использовался еще с довоенных времен и подразумевал простейшее сравнение видимого углового размера цели с соответствующими секторами неподвижной сетки прицела – если та с характерным известным габаритом, к примеру, размахом крыла у самолета противника, вписывалась в штрихи сетки некоторого углового размера, то и дальность до цели определялась соответственной).

Су-17М3 в цехе Комсомольского завода с выкладкой подвесного вооружения. На переднем плане хорошо видно управляемую ракету Х-28 с пусковым устройством ПУ-28С и контейнер аппаратуры "Метель ". Любопытно, что пушечные контейнеры СППУ-22 у самолета лежат "вверх ногами", чтобы лучше видны были пушки

В ходе серийного выпуска самолет стали комплектовать прицелом АСП-17БМЦ с блоком выдачи и расчета координат цели при повторном заходе на нее с произвольным маневром машины. Тем самым летчик при построении очередного захода на цель не рисковал потерять ее из виду благодаря помощи системы, непрерывно следившей за местоположением объекта атаки, какие бы маневры не предпринимались самолетом.

Продолжение следует