Авиация и Время 1995 №01 (9)

Жаркое небо Афганистана. Часть II

Среди самолетов, переброшенных в Афганистан при вводе советских войск, большую часть составляли истребители. По численности к началу января 1980 г . они уступали лишь вертолетам - «воздушным рабочим» фронтовой авиации. Появление истребителей в ВВС 40-й армии было вызвано опасением контрмер со стороны Запада. «Агрессивный империализм, - гласила официальная легенда, рвется установить на склонах Гиндукуша нацеленные на СССР ракеты», поэтому возможность открытого столкновения с американцами и их союзниками рассматривалась вполне серьезно; на этот счет в докладной записке ЦК КПСС говорилось: «… нам придется иметь дело с объединенными силами США, других стран НАТО, Китая и Австралии». Не исключалось и втягивание в войну соседних с Афганистаном мусульманских государств, которые могли бы придти на помощь «братьям по вере».

С учетом этих прогнозов и строилась операция по «оказанию помощи народу и правительству Афганистана в борьбе против внешней агрессии». Для прикрытия с воздуха в состав 40-й армии включили зенитно-ракетную бригаду, а на аэродромы ДРА перелетели четыре эскадрильи с 48-ю МиГ-21. Командование группировкой истребительной авиации (ИА) принял на себя полковник А. Шпак. Чтобы сохранить операцию в тайне, переброску осуществляли с близлежащих аэродромов ТуркВО Мары и Кокайды. На всякий случай в повышенную боевую готовность были приведены и другие части ВВС и ПВО, вплоть до самых отдаленных военных округов; к перебазированию для защиты «южных рубежей» готовили даже полки тяжелых перехватчиков Ту-128 с севера.

Нападения ожидали в первую очередь с южного направления, откуда могли прорваться самолеты с авианосцев американского 7-го флота, и со стороны «пакистанской военщины», располагавшей к этому времени более чем 200 боевыми самолетами. Граница с Ираном, охваченным антишахской революцией и занятым собственными проблемами, считалась относительно безопасной.

На юге истребители разместили на аэродроме Кандагар, расположенном на краю Регистанской пустыни. Центральные и восточные районы прикрыли эскадрильи, базировавшиеся на Баграм - мощную военно-воздушную базу в 50 км на север от Кабула, весьма подходившую для базирования ИА. Построенный еще при короле Захир-Шахе аэродром служил основной базой и учебным центром афганских ВВС; на нем находились полки МиГ-21 и Су-7БМК, сыгравшие немалую роль в дни апрельской революции 1978 г . Первоклассная бетонная ВПП Баграма, уложенная американцами (друживший с СССР Захир-Шах постройку инженерных сооружений поручил все же западным фирмам), имела длину 3300 м , а ее ширина позволяла истребителям взлетать сразу звеном. На стоянках были построены мощные укрытия для самолетов -настоящие крепости из валунов и камней, залитых бетоном, оборудованные убежищами, связью и всеми необходимыми коммуникациями. Накрыть стоящие в них самолеты можно было только прямым попаданием. Аэродром имел ремонтную базу, мастерские, склады и хранилища для горючего. Его радиотехническое оборудование и средства руководства полетами, как все в афганской армии, были советского происхождения и полностью подходили для новых «постояльцев».[* Десантники, взявшие Баграм под контроль еще до начала ввода войск, все сохранили в целости. Операция по захвату аэродрома была подготовлена с особой тщательностью - спецназовцы прекрасно ориентировались ночью на авиабазе и быстро овладели всеми узловыми сооружениями; на имевшихся у них планах были указаны даже расстановка мебели в помещениях и направления, в которых открывались входные двери.] Близость Баграма к границе СССР упрощала снабжение. Кроме истребителей, на аэродроме разместили разведывательную эскадрилью МиГ-21Р и вертолеты, развернули полевой командный пункт и узел связи.

Разведчик МиГ-21 Р над Гиндукушем. Самолет несет фотоконтейнер типа «Д» и подвесные топливные баки

Первую зиму авиаторам пришлось провести в палатках и оборудованных на скорую руку землянках. Затем появились домики-модули, сборные ангары для техники и целые кварталы самостроя из единственно доступного материала -досок от бомботары и снарядных ящиков. Через несколько лет эти временные постройки так разрослись, что прилетавшие на смену полки встречали целые поселки бомботарных домов, среди которых были даже бани с саунами.

Вторжение империалистов в Афганистан так и не состоялось, но пропаганда свое дело сделала: многие из оказавшихся в декабре 1979 г . в ДРА искренне верили, что буквально на несколько часов опередили американцев и даже «слышали гул их самолетов»!

Противника в воздухе не оказалось, но очень скоро истребителям нашлась другая работа. 10 января 1980 г . в 20-й афганской пехотной дивизии вспыхнул мятеж, для борьбы с которым пришлось привлечь танки и авиацию советского контингента. Мятеж подавили, уничтожив около ста восставших и потеряв двух советских солдат (еще двое были ранены). С тех пор удары по наземным целям стали основным занятием ИА.

До весны 1980 г . советское командование старалось не вести масштабных боевыхдействий. Предполагалось, «обозначив» свое присутствие в Афганистане и посадив там правительство Кармаля, вывести войска. Но «дружественный афганский народ» на поверку оказался не очень восприимчив к идеалам социализма, а неуклюжие попытки наладить «новую жизнь», зачастую противоречившие местным обычаям и законам шариата, лишь множили количество недовольных. Жителям горных селений, слабо разбиравшимся в тонкостях политики (многие всерьез считали, что Советский Союз захватили китайцы и поэтому «шурави» пришли на афганскую землю), было не привыкать бороться за свою свободу, а обращению с оружием у пуштунов учились с детства.

Для ликвидации очагов сопротивления советским войскам в конце февраля был отдан приказ: совместно с частями афганской армии начать активные боевые действия, прежде всего в приграничных с Ираном и Пакистаном районах. Первую крупную операцию провели в провинции Кунар в марте 1980 г . Продвижение советского мотострелкового полка в направлении г. Асадабада поддерживали истре-бит%ли. Специфика афганских условий сразу дала о себе знать - движение войск сопровождалось непрерывными обстрелами, а прилетавшие летчики не могли отыскать прячущиеся среди скал и нагромождений камней огневые точки - мешали большая скорость, да и время подлета (авиацию вызывали по радио) позволяло противнику сменить позиции. Пилотам, знавшим, что цели должны находиться «где-то здесь» (пользуясь при этом устаревшими картами, не менявшимися с 50-х годов), пришлось наносить удары по площадям, накрывая квадраты вдоль дороги. Дважды при этом под огонь авиации попадали свои войска; к счастью, обошлось без жертв.

МиГ-21Р на стоянке Баграма. Для размещения большего числа самолетов на аэродроме пришлось оборудовать площадки из металлических полос

«Подарок духам» - бомба ФАБ-250М62

В то же время пришлось усилить авиационную группировку и на западе Афганистана: часть истребителей перебросили на аэродром Шинданда - крохотного городка в пустыне у иранской границы, ставшего опорным пунктом советских войск в этих местах. Шинданд, Баграм, а также Кандагар и в дальнейшем оставались базовыми аэродромами ИА, между которыми при необходимости производилась переброска самолетов для сосредоточения мощных ударных групп. Северные провинции ДРА Балх, Джузджан и Фариаб в основном «обслуживали» МиГ-21 с аэродрома Кокайды, находившегося в Узбекистане всего в 25 км от границы, летчики которого называли местные банды «своими подшефными».

На первом этапе войны самолетный парк ИА состоял только из МиГ-21 модификаций СМ, СМТ и бис. Тяжеловатый и не особенно любимый летчиками в Советском Союзе МиГ-21СМТ имел в афганских условиях свои достоинства: увеличенный запас топлива обеспечивал ему большую продолжительность (и на 200- 250 км большую дальность) полета, зачастую так необходимую в рейдах над лишенными ориентиров горами и пустынями. При постановке задач командование ВВС 40-й армии не делало особых различий между истребителями и истребителями-бомбардировщиками. Работы хватало всем, а по выучке летчики-истребители не уступали пилотам ИБА (бомбометание и штурмовка входили в курс боевой подготовки ИА). Хотя прицельное оборудование МиГ-21 (самолет имел только стрелковый прицел АСП-ПФД) выглядело более скромным по сравнению с лазерными дальномерами и допплеровскими радиосистемами Су-17 и Су-25, но в горах, занимающих 80% территории Афганистана и служивших основным прибежищем противнику, сложная автоматика давала много промахов, и на первый план выходили навыки и индивидуальные приемы летчиков, прицеливавшихся при сбросе бомб «по кончику ПВД».

Обычно МиГ-21 несли не более двух 250-кг бомб - сказывались разреженный воздух высокогорья и жара (уже при обычных для этих мест +35°С тяга двигателей Р-13-300 падала на 15%). В этих условиях при нормальном взлетном весе разбег достигал 1500 м против обычных 850 м , а с «пятисотками» самолет, к тому же, становился слишком труден в управлении на взлете и заметно терял скороподъемность. Брать большую бомбовую нагрузку за счет сокращения заправки было рискованно -летчики предпочитали иметь навигационный запас топлива при возвращении домой. Если обнаружить аэродром все же не удавалось, инструкция предписывала взять курс на север и после полной выработки горючего катапультироваться над советской территорией.

В первый период боевых действий тактика не отличалась разнообразием: к цели самолеты, ведомые опытным летчиком, шли в строю колонны или пеленга, для эффективности удара смыкая боевой порядок перед атакой или становясь в круг. Штурмовка цели производилась последовательно поодиночке или парами с пикирования бомбами, НАР и пушечным огнем. Ответная стрельба из автоматов и дедовских винтовок при этом не принималась в расчет, и на открытой местности летчики МиГов отваживались снижаться до предельно малых высот для достижения внезапности атаки. Включив форсаж и выйдя на сверхзвук, они подавляли врага громовым раскатом ударной волны, от которой вьючные лошади и верблюды (основной транспорт душманов) в ужасе разбегались по окрестностям. Удары наносились группами в 4-8 истребителей: в условиях, когда каждый дувал в кишлаках, скала и расщелина в горах могли служить укрытием для противника, атака меньшими силами была неэффективной. При необходимости на бомбардировку баз и укрепленных районов уходили 12-16 самолетов. Особенностью действий ИА стала работа по объектам, расположенным в высокогорных районах, куда не могли «дотянуться» вертолеты и штурмовики. Истребители участвовали и в проводке транспортных колонн, образуя «внешнее кольцо» охраны. Над самой колонной непосредственное прикрытие вели сопровождавшие ее вертолеты.

Для более надежного взаимодействия с авиацией в состав колонн стали включать корректировщиков и авианаводчиков (их назначали из числа летчиков и штурманов, по разным причинам оставивших летную работу). При проведении боевых операций их придавали каждому мотострелковому или десантному батальону. Обязанности наводчика требовали постоянного внимания, хорошей ориентировки на местности, тактических способностей - от него зависела эффективность авиационной поддержки, и при мощных налетах место на КП занимал командир работавшего полка. Корректировщики, сопровождавшие войска в боевых порядках, должны были обладать еще и немалой выносливостью: им приходилось волочить на себе громоздкую 23-кг рацию. Положение своих войск при штурмовке обозначалось цветными дымами сигнальных шашек, по ним же при поиске целей, руководствуясь командами с земли, определялись летчики. Противник быстро оценил значение «управляющих» и старался вывести их из строя в первую очередь. Пленные моджахеды рассказывали, что их специально инструктировали по обнаружению и уничтожению авианаводчиков. Среди авиаторов офицеры боевого управления несли наибольшие потери, заслужив строки в песне:

«Враг знает точно - там, где дым,

лежит наводчик невредим,

и силу своего огня

он направляет на меня…»

Другой тактической новинкой стало взаимодействие авиации с артиллерией -летчики обрабатывали недоступные для нее цели и блокировали попытки противника выйти из-под обстрела.

Заходит на посадку МиГ-21бис ВВС Афганистана. Баграм, январь 1989 г.

Советские и афганские (которые с усами) летчики обсуждают результаты боевой работы. «Сыны Страны Советов -плечом к плечу с нашими героическими воинами помогают нам бороться с империалистической агрессией?» (Бабрак Кармаль)

У истребителей, базировавшихся в Шинданде, «дежурной целью» стал лежавший неподалеку Герат - старинный торговый город на пересечении важных дорог, по которым велось снабжение гарнизонов. Вплотную к городу подступала обширная «зеленая зона», и хозяйничавшие в ней банды свободно чувствовали себя не только в окрестных поселках, но и в самом городе. За право контроля над Гератом шла непрерывная борьба, в которой обстрелы и операции по очистке сочетались с попытками переговоров и даже взаимных торгов (моджахеды соглашались оставить в покое местную цементную фабрику в обмен на обещание пощадить родную деревню одного из местных «авторитетов»). Веское слово в этой борьбе оставалось за авиацией. Временами налеты на древний город следовали беспрерывно, и в результате западная часть Герата, где, по словам побывавших в городе журналистов, «бомбардировки были более чем интенсивными», была полностью разрушена и превращена в развалины.

Чаще всего применялись бомбы ФАБ-250 и ОФАБ-250-270 с площадью поражения до 1200 м2 , а также разовые бомбовые кассеты РБК-250-275, вмещавшие 150 осколочных боеприпасов АО-1сч[*Авиабомба АО- 1сч имеет массу 1,2 кг , ее корпус отлит из сталистого чугуна, дающего множество осколков с убойной силой в радиусе до 12 м .] и накрывавшие цели на площади до 4800 м2 . Еще большей эффективностью обладали «шарики» РБК-500, разлетавшиеся в радиусе 350- 400 м . Пара самолетов с РБК могла полностью «накрыть» кишлак.

Широко использовались НАР С-5М, запускавшиеся из универсальных блоков УБ-16-57 и УБ-32-57. Против живой силы крупных банд и в местах базирования моджахедов применялись также специальные НАР С-5С со стреловидными поражающими элементами. Каждая такая ракета несла 1000 оперенных стальных стрел, на подлете к цели выбрасываемых вперед вышибным зарядом и способных изрешетить все живое на 15- 20 м2 . Немалое воздействие на противника оказывал и сам вид залпа десятков ракет, после которого цель исчезала в сплошных разрывах. Другим распространенным видом оружия были крупнокалиберные 240-мм НАР С-24 [По своей эффективности БЧ С-24 не уступала тяжелому снаряду и давала при разрыве до 4000 крупных осколков, поражавших противника в радиусе 300- 400 м .], большая дальность пуска которых позволяла летчикам увереннее чувствовать себя в стесненных для маневра горных распадках во время выхода из атаки. Мощная осколочно-фугасная боевая часть С-24 разносила в пыль толстостенные глинобитные дувалы, за которыми укрывались душманы, и превращала в груды камней огневые точки в горах.

Направлявшиеся в Афганистан истребительные полки оставляли на месте часть самолетов (чтобы не оголять аэродром основного базирования) и обычно имели в своем составе две усиленные эскадрильи с общим числом 30-35 самолетов. Особенно большую нагрузку несли учебно-боевые МиГ-21УС/УМ. Помимо тренировок, спарки использовались в вывозных полетах, в которых летчики знакомились с районом боевых действий, для ведения разведки и целеуказания (место инструктора при этом занимал опытный летчик или штурман, хорошо знавший местность). С помощью спарок выполняли и контроль результатов налетов.

Для дневной и ночной фотосъемки местности применялись МиГ-21Р, оснащенные аэрофотоаппаратами АФА-39 и АШФА. В состав их оборудования входил и магнитофон, на который летчик записывал «путевые впечатления». Разведывательные МиГи использовались при ночных ударах, подсвечивая район налета «люстрами» - осветительными авиабомбами САБ-100 и САБ-250. Они участвовали в атаках и поиске караванов с оружием, особенно по ночам (если днем досмотр вели поисковые группы на вертолетах, то скрывавшийся в темноте караван вез явно не изюм, и его судьба решалась однозначно…). Экипажи МиГ-21Р, лучше других знавшие, где искать цель, вели и «свободную охоту» - самостоятельный поиск и уничтожение противника. В этом случае они несли подвесные баки, две РБК-250-275 или 2-4 НАР С-24.[При уничтожении «крепких орешков» типа скальных укрытий и пещер, служивших душманам убежищами и складами, наилучшие результаты давали толстостенные бомбы ФАБ-250тс и особенно ФАБ-500тс, имевшие прочный кованый корпус (обычными фугасками поразить пещеру можно было лишь при попадании в малозаметное устье, а взрывы на поверхности давали только выбоины). Толстостенная бомба, пробивая скалу и разрываясь в толще камня, вызывала обвалы и обрушивание сводов пещер. Такие боеприпасы широко применялись при «закрытии» базы в горном массиве Луркох в провинции Фарах в январе 1981 г ., в Черных горах в сентябре того же года, где душманы пытались перерезать дорогу на Кандагар, и в других местах.]

Афганские истребители летали на МиГ-21МФ и МиГ-21бис (к весне 1980 г . в Мазари-Шарифе находились также 50 МиГ-17Ф/ПФ, использовавшихся для штурмовки). В технике пилотирования многие из них не уступали советским летчикам, и причина этого крылась отнюдь не в глубокой «идейной убежденности». Афганские пилоты большей частью были выходцами из знатных пуштунских и таджикских родов, чувствовали себя в воздухе раскованно и мало обращали внимания на всевозможные наставления и ограничения, излюбленные в наших ВВС. При этом, однако, их боеспособность нельзя было назвать высокой: летали афганцы от силы 2-3 дня в неделю с обязательным предписанным Кораном выходным по пятницам. Выполнением боевых задач они себя особо не утруждали, считая бомбовую нагрузку из пары «соток» вполне достаточной (да и те часто ложились в стороне от цели, особенно если она прикрывалась зенитным огнем). Случалось, из взрывателей бомб оружейники «забывали» вынуть чеки, превращая их в бесполезный груз. Штаб 40-й армии отмечал: «в самостоятельных действиях у афганцев пропадает желание воевать» и, чтобы повысить результативность боевой работы, советским инструкторам нередко приходилось самим занимать места в кабинах афганских самолетов.

Техники готовят к подвеске на самолет бомбы ОФАБ-250-270

Подготовка машин союзников оставляла желать лучшего, а при малейшем повреждении самолеты даже не пытались восстанавливать,пуская на запчасти, а то и просто разворовывая. Достопримечательностью Шиндандского аэродрома долгое время был «промазавший» при посадке самолет, хвост которого торчал из пролома в стенке местного КП, со второго этажа которого как ни в чем ни бывало продолжали разноситься команды. ВВС ДРА теряли в 3-4 раза больше машин, чем советские части - получение дармовой техники из СССР было гарантировано. Впрочем, о судьбе поставок ни у кого не было иллюзий, и среди этих самолетов попадались успевшие повоевать подремонтированные машины, еще хранившие на бортах звездочки -отметки о боевых вылетах. Всего же, по официальным оценкам, на оказание военной помощи ДРА было израсходовано более 8 млрд. долларов.

Основная тяжесть боевой работы оставалась на советских авиаторах, не знавших ни выходных, ни праздников. За год пребывания в ДРА они успевали налетать 2,5-3 нормы «мирного времени», при этом на отдельных самолетах выполнялось 450-470 вылетов. За 1984 г . на ИА приходилось 28% от общего числа БШУ и 6% всех разведрейдов. Интенсивность боевой работы летчиков-истребителей была на треть выше, чем в ИБА, и опережала даже штурмовиков, уступая по напряженности только экипажам вертолетов. Со временем еще более возросшая нагрузка заставила комплектовать полки вторым составом летчиков и техников из других частей. Это позволяло приобрести боевой опыт работы большему числу авиаторов и, по возможности, удержать нагрузки на людей в допустимых пределах (хотя и при этом каждый рабочий день, начинавшийся еще до восхода солнца, длился 12-14 часов, а полк успевал «переработать» 15, 20, а то и 30 тонн бомб, и «допустимые пределы» сводились к тому, что люди все же не падали от усталости).

МиГ-23МЛД из 85-го ИАП, аэродром Шинданд, июль 1988 г.

МиГ-21бис из 115-го ГИАП. аэродром Кокайды ТуркВО, октябрь 1985 г. Под крылом - бомбы ФАБ-250тс. Одна из эскадрилий полка со времен Великой Отечественной войны сохранила название «Советская Литва»

МиГ-21 бис ВВС Афганистана, аэродром Баграм, весна 1988 г.

МиГ-23УМ из 120-го ИАП, аэродром Баграм, ноябрь 1988 г. Под фюзеляжем - ФАБ-500шн. Эмблема располагалась на правом воздухозаборнике

После газовки двигателя техник дает «добро» на старт МиГ-23МЛД

Хотя многие вылеты приходилось выполнять на пределе возможностей техники, надежность МиГ-21 оказалась весьма высокой. Боеготовые машины в полках составляли 85-90%, и даже по сложным системам - навигационному и радиооборудованию - число отказов было небольшим. Нарекания вызывало остекление фонаря, быстро желтевшее и терявшее прозрачность от солнца и пыли (недостаток, унаследованный и МиГ-23). Вездесущая, всепроникающая пыль полностью забивала топливные фильтры уже через 5-7 часов работы и выводила из строя топливную автоматику, что грозило остановкой двигателя в полете. В летнюю жару садившиеся самолеты встречали с поливальными машинами или просто с ведрами воды, чтобы быстрее охладить перегревшиеся тормоза - иначе давлением могло «разнести» пневматики. Интенсивная эксплуатация все же не могла не сказываться на состоянии техники -из-за недостатка времени регламентные работы выполнялись на скорую руку (привычно записывая: «…в полном объеме»), ремонтировать и латать самолеты приходилось на месте. После года работы на них накапливались многочисленные дефекты, был полностью «выбит» ресурс и по возвращении в СССР истребители приходилось отправлять в капитальный ремонт.

О применении в Афганистане МиГ-23 читайте в следующих номерах «АиВ»

Геннадий Н. Дмитриев/ Киев