Автократия Гоблинов 3

Глава 28

Где-то далеко от того места. На континенте, где в это время обильно падал снег. В маленькой долине, между замёрзшим морем и великой каменной стеной. В деревне, уже давно, по всем признакам, покинутой всеми. В месте, где сейчас не должно быть ничего живого. На крыше одного из засыпанных снегом зданий открыла глаза маленькая деревянная фигурка.

Вытянув ручки и изящно потянувшись, она сбросила с головы большую снежную шапку и повернулась на юг, смотря куда-то далеко, словно через пустоту.

— Мой сын наконец тебя нашёл, — улыбнулась она, изобразив на лице такую тёплую улыбку, что скопившийся вокруг неё снег едва не начал таять. Медленно повернулась в ту же сторону, а затем и вовсе начала глупо хихикать.

— Знаешь, — мечтательно сказала она, всё туда же в пустоту. — В этот раз всё будет по другому. В этот раз я буду той, кто тебя защитит… дорогой «Лев»…

Удар кулака о каменную стену выбросил в небо клубы пыли, и осколки вырезанных на этих камнях рисунков разлетелись во все стороны. Пик Стелы накренился вперёд и упал прямо мне под ноги, а гордо возвышающееся над всеми тело короля зверей пошло трещинами и исчезло, разбившись о землю. Лучезарная грива и обрамлённая ею голова покатилась в сторону и остановилась прямо за мной, а затем я снова ощутил на себе тот взгляд. Тот самый, который настиг меня в момент высадки у леса.

— Эта девочка… в этот раз она привела в мир действительно интересное создание…

— М?… — Уже уходя отсюда я услышал голос и остановился, посмотрев себе под ноги. Резная голова льва смотрела прямо на меня и вокруг неё стала клубиться мрачная дымка, от которой даже у меня по коже пробежал озноб.

— Ты… — протянул я, смотря на эту голову, лежащую прямо под ногами и проглотил слова, которые хотел сказать. — Кто ты?

— Просто спрятавшийся зверь, зализывающий раны, — ответила эта голова, спустя несколько секунд раздумий. — Не думал, что эта девочка так вырастет…

— М-м-м… — потратив пару секунд на раздумья, я обернулся назад и посмотрел на осколки каменного монумента. — Звериный Бог един, да? — Спросил я, даже не стараясь скрыть иронию в голосе.

— Ха-ха, да. — Тут же засмеялась голова каменного льва. — Пусть эта маленькая ложь и кажется нелепой, но в ней всегда был практичный смысл, — продолжила она, резко переключившись на серьёзный тон. — Племена зверолюдей были рождены почти в одно время, каждый от своих богов. Они унаследовали их силу, но так же и их слабости. Все дети что-то перенимают от родителей, и именно из-за этих слабостей им всем было сложно выжить в одиночку. Идея объединения племён буквально родилась сама собой.

— А единый бог был рождён в процессе, с молчаливого согласия обеих сторон, да? — Улыбнулся я.

— Это очень удобно, — ответила каменная голова. — Единый Бог стирает грани между видами, а вера смертных давала бы силу каждому из них в равной степени. Божества малочисленных племён не чувствовали бы себя слишком обделёнными. Объединиться всем вместе было лучшим на тот момент решением.

Нагнувшись к земле, я медленно поднял голову каменного льва и разместил её на раскрытой ладони.

— И вот итог, верно? — Спросил я, а из неё тут же вышел тихий скорбный вздох.

— Они были слишком разные, — тихо сказала каменная голова. — Столько разных желаний и идей могли просуществовать вместе только при одном-единственном условии…

— Лев, — кивнул я на эти слова, а каменная голова снова тихо вздохнула.

— Мой друг… Лучший из Них, а возможно, даже из всех Нас. Он всегда был со всеми честен. Он всегда был со всеми справедлив. Он был сердцем, которое всех объединяло. Даже когда началась война, то он стал первым, кто вызвался помочь. Это его и погубило…

— Я читал историю, написанную людьми, — сказал я, постепенно понимая ситуацию. — Ты был тем, кто сражался с Ним бок о бок, против человеческого божества. Но я хочу знать больше. Расскажи мне!

— Ха-ха, — из каменного осколка вновь прозвучал не слишком весёлый смех. — Дитя той, кого я хотел защитить. Не думал, что когда приду в себя, то именно ты станешь задавать вопросы. Ну да ладно, я отвечу.

Чёрная дымка, что до этого просто клубилась вокруг осколка монумента поднялась выше, и я увидел чёрную тень неизвестного мне существа.

— Сила богов зависит от смертных, — сказал этот монстр, очевидную мне вещь. — Именно поэтому боги друг друга ненавидят. Войны между расами всегда меняют расстановку сил. Наш мир очень велик, но обитаемые земли слишком ограничены.

Едва я открыл рот, чтобы спросить его об этом большом противоречии, но он не дал задать этот вопрос.

— Мы часто сражаемся друг с другом за ресурсы, — сказал монстр. — Это нормально, так было всегда, но мы ещё никогда не заходили так далеко, как зашли сейчас. Предыдущая война закончилась физической смертью двух богов, а многие даже не поняли, из-за чего конкретно эта война случилась.

Слушая то, каким тоном он это сказал, у меня невольно приподнялась правая бровь, и чёрная тень снова иронично засмеялась.

— Да, — сказал он. — Я думал, что всё предельно просто. Думал, что этот ублюдок просто хочет стать сильнее. Тогда я ещё не знал, что человеческий бог уже был сильнейшим из всех нас. Империя людей разрослась во все стороны и количество силы, которую он от них получает просто невообразима. Я думал, что ему просто было мало. Как видишь… я слишком сильно себя переоценил. Когда человеческий бог пошёл войной на остальные расы, твоя мать была первой, кого он пожелал убить. Я… не мог этого допустить.

Голос этого существа, всё время испускающий почти мертвецки холодную ауру едва заметно потеплел.

— Я породил Апостола и бросил этому врагу вызов. Моя горячка была большой ошибкой. Я не знал, что он уже стал настолько сильным. Ценой этой ошибки стал мой друг, который пришёл на помощь, стоило мне рухнуть на землю подконтрольного ему континента.

— Х-а-х… — Выдохнул я, ещё раз посмотрев на осколок каменного льва, лежащий на моей ладони.

— Он… всегда был таким. — Скорбно сказал монстр, проследив за моим взглядом. — Вся его раса унаследовала это от него. Они сражаются за всех. Защищают всех. Ну а если нужно… то за всех умирают. Когда он увидел меня в таком состоянии, то буквально силой спрятал в этом монументе. Однако этот ублюдок не желал меня так просто отпускать. В итоге его ярость обернулась против Льва.

Вновь замолчав на несколько мгновений, чёрная тень покачнулась и тут же пришла в норму.

— Я не знаю причины, почему он так внезапно эту войну начал и зашёл так далеко. Единственное, что я могу сказать, что эта причина точно есть. Простое желание силы очень типично для людей, но я не думаю, что это всё. Тут было нечто большее.

— Я понял, — кивнул я, а затем задал ещё один вопрос, который меня очень сильно волновал. — Почему Апостол — это пустая оболочка?

Это именно то, что сказала та Обезьяна с монумента.

— Ха-ха, — вновь засмеялась тень в моих руках. — Я думаю, ты уже всё понял. Оболочка нужна, чтобы её заполнить. Апостол — это тот, кто рождается с силой божества. Он медленно растёт и крепнет, пользуется этой силой и привыкает к ней. Война между богами всегда идёт между ними, и каждый из избранных старается уничтожить других, потому что когда Апостол достигает своей зрелости, он может принять в себя настоящего бога. Стать его полным воплощением и только через своих Апостолов мы, боги, можем явить миру свою подлинную силу. Если противостояние заходит настолько далеко… то война заканчивается сражением между богами напрямую, но такого раньше никогда не случалось.

— Боги раньше никогда напрямую не сражались?

— Боги раньше никогда не умирали. — Уточнил этот монстр, а его тень вновь беспокойно колыхнулась. — Правда в том, что в момент своей максимальной силы, мы, по иронии, максимально уязвимы. Только когда бог сходит на землю в теле своего Апостола, он может быть убит. Смерть Апостола так же означает смерть и наделившего его силой божества.

— Здесь… не сходится, — сказал я, нахмурив брови. — Ты сказал, что война началась, и моя мать была первой, кого пожелали убить. Но у неё никогда не было избранников. Я первый, кого она сделала Апостолом.

— Верно… — кивнула чёрная тень, вновь ненадолго замолчав. — На самом деле, на тот момент Он и та сучка, которую я придушил своими руками, делали нечто, куда более болезненное. Они делали то, что сейчас этот ублюдок творит против меня.

Чёрная тень вновь стала беспокойно колебаться, а я даже вот так мог почувствовать гнев, буквально сочащийся из каждого её завихрения.

— На самом деле… — услышал я тихий голос из этого сгустка злобы. — Я рассказываю тебе всё это не просто так. Я… хотел попросить тебя о помощи. Когда я очнулся в этом монументе, Он смог меня почувствовать. Он понял, что я всё ещё жив, вновь начинаю копить силы, и сейчас он хочет убить меня больше, чем когда-либо. Я здесь, вдали от дома, и моих сил не хватает даже на то, чтобы залечить раны.

— Я понял, — выдохнул я, опустив взгляд. — Вот почему Империя людей истребляет местных жителей с особой яростью…

— Ты… понял правильно. — Ответил тот таким же тоном. — Я жив, потому что король их расы спас меня, ценой собственной жизни, а сейчас они все умирают именно из-за меня. Он специально мучает их. Издевается над ними. Всё это, чтобы надавить на меня. Чтобы вынудить меня бросить ему вызов.

Сказав это, чёрная тень так сильно покачнулась, что я кажется даже увидел стиснутые от бессильной злобы зубы.

— Мои дети… — услышал я бесконечно сворные слова. — Они очень сильны, но без моей поддержки они не смогут ему сопротивляться. Прямо сейчас, он подвергает мой народ бесчисленным страданиям. Так же, как когда-то страдал народ твоей матери. Прятаться от сражения легко, но смотреть за муками твоих детей — невыносимо. Я…

— Больше… можешь ничего не говорить. — Оборвал я его слова, так как чувствовал, что ему слишком сложно сказать эти слова. — Ты мог бы даже об этом не просить. — Приподняв лежащий на ладони камешек немного выше, я утвердительно кивнул головой, глядя прямо в глаза этому созданию, ждущему ответа. — Мы защитим их, — сказал я. — Теперь очередь нашей матери защищать тебя.