Бац!

Ваймс предпочел промолчать. Обычно этого было достаточно.

— Возможно, мне следовало принять меры против того несчастного гнома, — продолжил Витинари.

— Да, сэр.

— Вы считаете? Мудрый правитель подумает дважды, прежде чем применить силу против кого-то, кто говорит неприятные для него вещи.

И снова Ваймс не стал комментировать. Он сам ежедневно применял силу и с большим энтузиазмом, против тех, кто говорил ему неприятные вещи, вроде — «Гони деньги!» или «Ну и что ты теперь будешь делать, коп?» Но возможно, что правители должны думать по-другому. Вместо этого он ответил — Кое-кто не подумал, сэр.

— Благодарю, Ваймс, — сказал Патриций, резко поворачиваясь. — Вы уже нашли, кто это сделал?

— Расследование продолжается, сэр. Прошлой ночью дело сдвинулось с мертвой точки.

— Есть ли какие-нибудь доказательства, что это был тролль?

— Это… сбивающие с толку доказательства, сэр. Можно сказать, что мы собираем головоломку.

Только мы не знаем, все ли части на месте, добавил он самому себе.

И, поскольку на лице Витинари отразилось живое любопытство, Ваймс продолжил вслух: — Если вы ожидаете, что я достану кролика из шлема, сэр, то только жареного. Гномы уверены, что это был тролль. Вся тысячелетняя история уверяет их в этом. Им не нужны доказательства. А тролли считают, что это был не тролль, но вполне возможно, ничего не имеют против такого. Дело не в убийстве, сэр. Что-то переклинило в их головах и самые нормальные парни — вы понимаете о чем я — готовы опять сражаться в Кумской Долине. Что-то происходит в этой шахте, я знаю. Что-то большее, чем убийство. Все эти туннели… зачем они? Все это вранье… Я могу чувствовать ложь и там ее через край.

— Очень многое зависит от расследования, Ваймс, — сказал Витинари. — Все значительнее, чем вы полагаете. Сегодня утром я получил семафорограмму от Рыса Рыссона, Короля-под-горой. У каждого политика есть враги. Существуют группировки, несогласные с ним, с его дружественной политикой по отношению к нам, с его примирительными подходами к кланам троллей, со всей его позицией по отношению к Ха’ак… И вот появляется история о тролле, убившем скальта, да еще и слухи, что Стража угрожала гномам…

Ваймс открыл рот, чтобы протестовать, но Витинари выставил перед собой бледную руку.

— Нам нужна правда, Ваймс. Правда командора Сэма Ваймса. Она значит больше, чем вы можете подумать. Особенно на Равнинах и даже дальше. Люди наслышаны о вас, командор. Потомок стражника, убежденного в том, что если подкупленный суд откажется казнить королей, тогда стражник сделает это сам…

— Всего лишь одного короля, — запротестовал Ваймс.

— Однажды Сэм Ваймс арестовал меня за измену, — спокойно продолжил Витинари. — И однажды Сэм Ваймс арестовал дракона. Сэм Ваймс остановил войну между нациями, арестовав двух главнокомандующих. Большой любитель арестов этот Сэм Ваймс. Сэм Ваймс убил оборотня голыми руками, он несет закон перед собой, как факел…

— Что это за чушь?

— Стражники с доброй половины континента скажут, что Сэм Ваймс честен, неподкупен, он не свернет с пути и его не запугать. Выслушайте меня. Если Рыса свергнут, то следующий Король-под-горой не будет разговаривать с троллями. Могу я пояснить? Троллийские кланы, чьи лидеры согласились иметь дело с Рысом, будут чувствовать себя одураченными, они потребуют низвержения лидеров и на их место придут тролли, слишком агрессивные и глупые, чтобы быть одураченными.

Тогда начнется война, Ваймс. И она придет сюда. Это уже будут не криминальные разборки, как прошлой ночью. Мы не сможем долго продержаться или отсидеться в сторонке. Потому что у нас есть свои собственные глупцы, Ваймс, и я уверен, вы сами знаете тех, кто будет настаивать, чтобы мы приняли одну из сторон. Кумская Долина будет повсюду. Найдите мне убийцу, Ваймс. Загоните его в угол и вытащите на дневной свет. Тролль ли это, гном ли, человек — не важно. Тогда мы, по крайней мере, будем знать правду и сможем этим воспользоваться. Наши враги сейчас – это слухи и неопределенность. Трон Короля-под-горой сотрясается, Ваймс, а вместе с ним и основание мира.

Витинари замолчал и тщательно сложил лежащий перед ним лист бумаги, как будто почувствовал, что зашел слишком далеко.

— Тем не менее, я совершенно не желаю оказывать на вас какое-либо давление, — закончил он.

Озадаченные, набитые теплой ватой мозги Ваймса уцепились за одно слово.

— Разборки?

Секретарь лорда Витинари наклонился и что-то прошептал в ухо своему хозяину.

— Ах, я уверен, что хотел сказать «сражение», — бодро сказал Витинари.

Ваймс все еще пытался разобраться с кратким обзором международных новостей.

— И все это из-за одного убийства? — спросил он, борясь с зевотой.

— Нет, Ваймс. Вы же сами сказали: это тысячелетнее противостояние, политика и столкновение государственных интересов. В последнее время все шло таким образом, что расстановка политических сил изменилась. Но всегда найдутся те, кто бы захотел вернуть прежнее состояние, даже если для этого потребуется кровопролитие. Кого волнует какой-то там гном? Но если его смерть может быть превращена в casus belli, — тут лорд Витинари взглянул в сонные глаза Ваймса и продолжил — что означает «причина для войны», тогда он внезапно становится самым важным гномом в мире. Когда вы в последний раз нормально спали, Ваймс?

Ваймс пробормотал что-то вроде — Не так давно…

— Идите и выспитесь. И затем найдите мне убийцу. Найдите быстро. Хорошего вам дня.

Не только троны трясутся, пытался размышлять Ваймс. Твое кресло также немного задрожало. Очень скоро кое-кто начнет говорить — кто позволил всем этим гномам поселиться здесь? Они подкапываются под наш город и они не признают наши законы. А тролли? Обычно мы держали их на цепи, вместо сторожевых собак, а сейчас им позволяют расхаживать вокруг, как настоящим людям!

Они начнут собираться — интриганы, ведущие тихие беседы в укромных уголках на вечерах, люди, знающие как превратить общественное мнение в оружие. Небольшая драка прошлой ночью была обращена в шутку, возможно смутившую этих людей, но второй раз вам это не удастся. Как только начнутся беспорядки, как только несколько человек окажутся убитыми, пропадет необходимость прятаться за закрытыми дверями. Толпа будет кричать все, что вы захотите.

Они подкапываются под наш город и они не признают наши законы….

Он вскарабкался в карету на почти неконтролируемых ногах, пробормотал указание направиться в Псевдополис-Ярд и заснул.

В городе бесконечного дождя все еще была ночь. В нем всегда была ночь. Солнце никогда не всходило здесь. Существо лежало в аллее, свернувшись клубком.

Что-то было не так. Оно ожидало сопротивления. Всегда было сопротивление и существо всегда побеждало. Но даже сейчас, когда стихла невидимая суета города, все равно не было путей внутрь. Снова и снова оно искало способы контроля, какой-нибудь приступ ярости, который можно будет использовать, и снова и снова его отшвыривало в эту темную аллею с затопленными стоками.

Это был необычный склад ума. Существо старалось изо всех сил. Еще ни один ум не смог победить его. Всегда есть пути…

Тролль, пошатываясь, брел через разоренный мир…

Кирпич вышел из полицейского участка у Сестер Долли, держась за голову. С собой у него был также мешочек со всеми зубами, которые Детриту удалось собрать. Сержант повел себя очень достойно, думал Кирпич. Детрит также подробно объяснил, что его ждало, если бы он не промахнулся по тому человеку, наглядно обрисовав, что им пришлось бы сначала найти голову Кирпича, а уж потом озадачиться поиском зубов для нее.

Но он также сказал, что в Страже может найтись место для любого тролля, способного устоять на ногах, после удара «Большим молотом», и почему бы Кирпичу не посмотреть на свое будущее с энтой позиции.

Ишь, думал Кирпич (насколько этот термин может быть применен к деятельности головного мозга, находящегося под воздействием «Большого Молота») — у меня такое светлое будущее, что даже приходится жмуриться, хотя энто может из-за того же «Большого Молота».

Но он слышал, что говорили другие тролли. И стражники тоже. Все энти разговоры про тролля, убившего гнома в той шахте.

Кирпич был совершенно уверен, что не убивал никакого гнома, даже после принятия понюшки Скрейпа. Он снова и снова прокручивал в памяти то немногое, что там осталось. Беда в том, что Стража нынче знает всякие хитрости, типа они могут сказать, чем ты обедаешь, лишь взглянув на твою тарелку. И он был совершенно уверен, что потерял один череп в той шахте. Так что они лишь нюхнут и сразу узнают, чей энто череп. Хотя энто был не он. Ведь они сказали, что тролль бросил дубинку, тогда как Кирпич сохранил свою, и ею-то он и треснул того важняка из полиции, так что энто посчитается за то, что они называют Алле Би, а?

Несмотря на булькающий в голове звук, с которым «Большой молот» покидал клетки головного мозка, Кирпич заподозрил, что не посчитается. В любом случае, раз они ищут того тролля и узнают, что я там был и даже если я им скажу — лады, я там был, но никакого гнома я не трескал, они ответят, ха, ври, да не завирайся.

В настоящий момент Кирпич чувствовал себя очень одиноким троллем.

Крадучись по аллеям, прижимаясь к стенам, опустив голову, избегая встречи с любым живым существом, Кирпич искал мистера Сияющего.

Ангва решила пойти прямо в Псевдополис-Ярд, а не в ближайший участок. Все-таки это была штаб-квартира и к тому же, она всегда хранила запасную форму в своем шкафчике.

Ее бесило, как легко Салли двигалась на шестидюймовых каблуках. Просто потому, что она вампир. Ей же пришлось снять свои и нести в руках. Иначе, она свернула бы коленки. В клубе «Розовая Кошечка» был наредкость ограниченный выбор одежды, если под одеждой вы подразумеваете что-то, закрывающее ваше тело. Ангва очень удивилась тому, что сценический гардероб включал и женскую форму стражника, крохотные доспехи из папье-маше и юбку, слишком короткую, чтобы хоть что-то защитить. Смуглянка довольно осторожно объяснила ей, что иногда мужчинам нравится глядеть на девушек в доспехах. Для Ангвы, уже давно обнаружившей, что мужчинам, которых она задерживала, обычно не нравилось смотреть на нее, это было пищей для размышлений. Она выбрала золотистое платье с блестками, но оно ей совершенно не подходило. Салли взяла что-то синее, простенькое и короткое, сразу ставшее сногсшибательным, как только она его надела. Она выглядела потрясающе.

И потому, когда Ангва прошла впереди Салли в главный офис, с силой хлопнув большими дверями, незадачливый стражник, насмешливо-восхищенно присвистнувший, обнаружил себя притиснутым к стене. Он почувствовал, как в его шею впились два когтя, а Ангва прорычала — тебе нравятся волки? Скажи — нет, сержант Ангва.

— Нет, сержант Ангва!

— Не нравятся? Значит, я, вероятно, ошиблась? — Когти надавили сильнее. Стражник мысленно уже представлял, как стальные острия протыкают яремную вену.

— Я не уверен, сержант Ангва!

— Я вся на нервах! — рявкнула Ангва.

— Я не заметил, сержант Ангва!

— Мы все сейчас немного не в себе, так?

— Совершенно точно, сержант Ангва!

Ангва позволила ботинкам стражника коснуться земли. Она вложила две черные туфельки на высоченных и сильно заостренных каблуках в его несопротивляющиеся руки.

— Не могли бы вы оказать мне услугу и отнести их в клуб «Розовая Кошечка»? — мягко сказала она. — Они принадлежат кому-то по имени Шерил, по-моему. Спасибо.

Она повернулась и поглядела на Моркоу, сидящего за столом дежурного и смотрящего на нее с открытым ртом. Вполне сознавая, какие чувства она вызывает, Ангва прошла к столу мимо ошарашенных лиц и кинула заляпанное грязью ожерелье на Книгу Происшествий.

— Внизу в шахте лежат четыре гнома, убитые гномами, — сказала она. — Клянусь своим носом. Ожерелье принадлежало одному из них. Еще у него было вот это. — Грязный конверт упал на ожерелье. — Оно покрыто илом, но разобрать можно. Мистер Ваймс уйдет в самоволку, — она взглянула в голубые глаза Моркоу. — Где он?

— Спит на матрасе в своем кабинете, — ответил Моркоу и пожал плечами. — Леди Сибилла знала, что он не поедет домой, поэтому прислала Вилликинса, чтобы он устроил постель. С вами все в порядке?

— Все замечательно, сэр, — ответила Салли.

— Я начал волноваться… — заговорил Моркоу.

— Четыре мертвых гнома, капитан, — оборвала его Ангва. — Местных гномов. Вот о чем тебе стоит волноваться. Три из них наполовину похоронены, четвертый уполз прочь.

Моркоу взял ожерелье и прочитал руны. — Ларс Сильноног, — сказал он. — Думаю, что знаю его семью. Ты уверена, что это было убийство?

— Горло перерезано. На самоубийство никак не тянет. Но он умер не сразу. Он добрался до одной из этих их герметичных дверей, которую они заблокировали и нарисовал на ней руну своею кровью. Затем он сел и стал ждать смерти в темноте. В этой проклятой темноте, Моркоу! Это были простые шахтеры. У них были лопаты и тачки! Они что-то делали там в темноте, а когда в них перестали нуждаться, их убили! Ударили топором и кинули в грязь! Он мог быть еще жив, когда мы с мистером Ваймсом были в шахте. За это прочной и толстой дверью, умирая на расстоянии нескольких дюймов от нас. Ты знаешь, что это такое?

Она вытащила сложенную карточку из лифа и передала ее Мороку.

— Карта вин? — ответил Моркоу.

— Разверни ее! — резко сказала Ангва. — Извини, я нарисовала его губной помадой. Ничего другого под рукой не было.

Моркоу развернул карточку. — Еще одна руна темноты? — спросил он. — Кажется, я ее не знаю.

В помещении находились другие гномы. Моркоу показал руну.

— Кто-нибудь знает, что она означает?

Несколько гномов покачали головой, а несколько отпрянули, но тут низкий голос сказал: — Да, капитан Моркоу. Я подозреваю, что знаю. Она выглядит как глаз с хвостом?

— Да… Э… Сэр? — спросил Моркоу, не сводя с него глаз. Тень шевельнулась.

— Ее нарисовали в темноте? Умирающий гном? Своею собственной кровью? Это Призываемая Тьма, капитан, и она услышит призыв. Доброе утро. Я — мистер Сияющий.

Моркоу открыл рот, а стражники повернулись поглядеть на пришельца. Он занимал весь дверной проем, такой же широкий и высокий, в черном плаще с капюшоном на голове, скрывающем лицо.

— Тот самый мистер Сияющий? — спросил Мороку.

— К сожалению, капитан. Могу я попросить вас проследить, чтобы никто не покидал эту комнату в течении некоторого время после моего ухода? Я люблю хранить свои перемещения в секрете.

— Я полагал, что вы не существуете на самом деле, сэр!

— Придется вам мне поверить, молодой человек. Как бы я хотел, чтобы вы и далее оставались в столь счастливом неведении, но у меня нет выхода, — сказала фигура в капюшоне.

Мистер Сияющий прошел в комнату, ведя за собой поджарую фигуру. Это был тролль, чей угрюмый и вызывающий вид не очень хорошо маскировал тот факт, что у него ноги подкашивались от страха.

— Это Кирпич, капитан. Я привел его под личное попечение сержанта Детрита. У него есть полезная для вас информация. Я выслушал его и поверил ему. Но вам следует поторопиться. Призываемая Тьма уже нашла своего избранника. Что еще… Ах, да. Проследите, чтобы этот знак не оставался в темноте. Всегда держите его на свету. А сейчас, прошу извинить некоторую театральность…

Полы черной робы распахнулись. На секунду ослепительно сияющий белый свет залил комнату. Когда свет погас, мистер Сияющий исчез. Все, что осталось после него, это большой, яйцеобразный камень на грязном полу.

Моркоу моргнул и затем взял себя в руки. — Так, хорошо, вы все его слышали, — обратился он к внезапно ожившей комнате. — Никто не следует за мистером Сияющим, ясно?

— Следовать за ним, капитан? — сказал гном — Мы что, с ума сошли?

— Энто точно, — вставил тролль. — Говорят, он может проникнуть в вас и остановить сердце!

— Мистер Сияющий? — спросила Ангва — Это о нем пишут на стенах?

— Похоже, что о нем, — кратко ответил Моркоу, — и он сказал еще, что у нас мало времени. Мистер… Кирпич?

В то время, как тролли Хризопраза ухитрялись стоять с заносчивым видом, Кирпич умудрился сбиться в кучу. Обычно, чтобы сбиться в кучу нужны по крайней мере двое, но Кирпич пытался спрятаться сам за себя. Никому бы не удалось спрятаться за Кирпичем: для тролля он был слишком тощим. Его лишайник был дешевым и перепутанным, и даже не натуральным, а одной их тех подделок, сварганенных из брокколи на задах Камнеломной. Его пояс с черепами был настоящим позорищем, некоторые из черепов явно были сделаны из папье-маше, из тех, что продаются в лавках со всяким карнавальным барахлом. У одного из черепов был красный нос.

Кирпич нервно огляделся по сторонам и с грохотом уронил дубинку.

— Я по уши в копролите, да? — сказал он.

— Определенно, нам необходимо переговорить с вами, — ответил Моркоу — Хотите адвоката?

— Не, я уже ел сёдня.

— Вы съели адвоката?

Кирпич долго пялился на Моркоу тупым взглядом, пока его мозги наконец-то не включились.

— Ну такие штуки зеленые, с косточкой посредине? — высказал он предположение.

Моркоу посмотрел на Детрита и Ангву, в надежде найти помощь.

— Наверное, авокадо, — наконец пришел он к выводу.

— Они темнеют, когда полежат, — сказал Кирпич, как будто проводя судебную экспертизу.

— Более похоже на картофель? — предположил Моркоу.

— Могет. Типа покупаешь в пакете. Картофель, ага.

— Что я имел в виду, — продолжил Моркоу — когда мы будем говорить с вами, хотите ли вы, чтобы кто-то был за вас?

— Очень хотел бы. Штоб все, — с готовностью ответил Кирпич. Оказаться в центре внимания целой комнаты битком набитой стражниками, было хуже любого ночного кошмара. Хотя не, постой, помнишь, когда ты нюхнул того Слаба, накрошенного с нитратом аммония? Уу-уу — прощай крыша! Ах-ха! Вот энто и был его худший ночной кошмар… Не, если подумать о том порошке, который Щебень стащил у Одноглазого Дубилы, у, да! Кто знает, что он туда намешал! Аж зубы затанцевали! Вот энто и был его… Э, подожди-ка, а помнишь как ты закусил Скрейпом и у тебя отвалились руки? Ух, да, энто было жуть, так что может энто и есть… Стой, разве можно забыть тот день, когда ты подсушил Сливер и втянул порошок цинка в ноздри и решил, что коньки отбросил? Аргх, а вот то время, когда ты… нет, вргх, когда ты, аргх…

Кирпич перебрал уже девятнадцатый свой наихудший кошмар, когда голос Мороку наконец пробился к его разуму.

— Мистер Кирпич?

— Э… Энто вы мне? — нервно сказал Кирпич. Ему очень, очень сильно и очень срочно требовался Слаб….

— В общем, вашим адвокатом может быть кто-то один, — сказал Моркоу. — Мы собираемся задавать вам трудные вопросы. Вы имеете право на чью-нибудь помощь. Может у вас есть друг, которого мы могли бы пригласить?

Кирпич взвесил это предложение. Единственные, о ком он мог думать, как о друзьях, были Полностью Шлак и Большие Шарики, хотя они скорее попадали в категорию тех, кто ничем в него не швырялся и даже позволял иногда понюхать Слаба. Но в данный момент это как-то не проходило за требуемую квалификацию.

Он указал на сержанта Детрита — Он, — сказал Кирпич — Он помогал найти мои зубы.

— Я не уверен, что наш офицер может… — засомневался Моркоу.

— Я хочу предложить себя на эту роль, капитан, — раздался тихий голос. Моркоу всмотрелся на другой конец стола.

— Мистер Пессимальный? Не уверен, что вам стоит вставать с кровати.

— Тем не менее, кто-то должен послужить правосудию, — сказал А. И. Пессимальный.

Кирпич наклонился, чтобы разглядеть инспектора поближе. — Энто тот самый гном, что был сёдня ночью. Не хочу его!

— Можете предложить кого-либо еще? — спросил Моркоу.

Кирпич снова задумался и наконец встрепенулся. — Ахха, я могу. Запросто. Любой, кто поможет мне отвечать на вопросы, так?

— Совершенно точно.

— Тогда энто раз плюнуть. Если вы приведете того гнома, что я видел в той шахте внизу, он поможет мне.

Комната затихла.

— И почему бы он сделал это? — осторожно спросил Моркоу.

— Он мог бы сказать, почему он дал по башке тому гному, — объяснил Кирпич. — Не, я не знаю. Но подозреваю, что он не захотит придти потому, как я тролль, так что я буду придерживаться сержанта, если не взражаэте.

— Я думаю, что все это зашло слишком далеко, капитан! — сказал А. И. Пессимальный.

В тишине, которая последовала за этим, голос Моркоу прозвучал очень громко.

— Я думаю, мистер Пессимальный, что настала пора разбудить командора Ваймса.

Есть старая солдатская поговорка, которой Фред Колон описывал смущение и замешательство. Личность в таком состоянии, согласно Фреду, «не могла бы отличить ослиный зад от завтрака».

Ваймса это высказывание всегда озадачивало. Про себя он дивился, какие исследования могли быть предприняты для изучения данного вопроса. Даже сейчас, когда он чувствовал, что его рот набит червяками, а в глазах резало, он считал себя способным определить, в чем между ними разница. Начать с того, что одно из них должно сопровождаться чашкой кофе. Он уже выпил одну, следовательно, это был завтрак. В сущности, время уже близилось к обеду, но суть оставалась той же.

Тролль, известный всем и, случайно, ему самому, как Кирпич, сидел в одной из больших троллийских камер, но учитывая, что никто не смог решить узник он или нет, дверь была оставлена открытой. Все пришли к согласию, что если он не попытается уйти, то никто не будет его останавливать. Кирпич поглощал третью миску насыщенной минералами грязи, что у троллей считалось питательным супом.

— Что такое Скрейп? — спросил Ваймс, откидываясь на спинку единственного стула и разглядывая Кирпича с таким видом, с каким зоолог мог бы изучать занимательный, но исключительно непредсказуемый новый вид. Он положил каменный шар загадочного мистера Сияющего на стол рядом с миской, чтобы посмотреть на реакцию, но тролль не обратил на него внимания.

— Скрейп? Не часто его встретишь в наши дни, когда вокруг полно энтого дешевого Слаба, — пророкотал Детрит, с собственическим видом оглядывая свое новое приобретение, как наседка птенчика, готовящегося покинуть родное гнездо. — Энто то, что скребет вас, пнятно? Несколько кусков Слаба, прокипяченного в жестянке со спиртом и чуток голубиного помета. Его обычно варят тролли в трущобах, когда у них не хватает монет. Что еще им не хватает, Кирпич?

Двигающаяся ложка замерла. — Им не хватает само-уважения, сержант, — отчеканил Кирпич, как ученик, которому двадцать минут подряд выкрикивали урок прямо в ухо.

— Слава Ио, он уяснил! — сказал Детрит, так энергично хлопая тощего Кирпича по спине, что юный тролль уронил ложку в дымящуюся бурду.

— Но энтот парнишка обещал мне, что все энто осталось позади и он сейчас начал чертовски новую жизнь, в счет участия в моей программе одного шага! Ведь так, Кирпич? Энтот парень сказал нет Слабу, Скрейпу, Слайсу, Слайду, Сланки, Сларпу или Сливеру, верно?

— Да, сержант, — послушно ответил Кирпич.

— Сержант, почему названия всех троллийских наркотиков начинаются с буквы С? — спросил Ваймс.

— А, так их легче запомнить, сэр, — ответил Детрит, глубокомысленно кивая.

— Ах, конечно. Об этом я не подумал, — сказал Ваймс. — Кирпич, объяснил ли тебе сержант Детрит, почему он называет свою программу программой одного шага?

— Э… потому, что он не позволит мне сделать ни одного неверного шага? — проговорил Кирпич, будто читая слова с листа.

— Кирпич хочет вам кое-что сказать, правда, Кирпич? — заботливо продолжил Детрит. — Давай, скажи мистеру Ваймсу.

Кирпич опустил глаза вниз. — Простите, что я пытался вас убить, миссус Ваймс, — прошептал он.

— Ну что же, мы с этим разберемся, не так ли? — сказал Ваймс, чтобы хоть что-то сказать. — Кстати, думаю, что ты имел в виду мистер Ваймс и я предпочитаю, чтобы только те, кто сражаются бок о бок со мной, называли меня мистер Ваймс.

— Ну, технически, Кирпич сражался… — начал было Детрит, но Ваймс твердо поставил чашку с кофе на стол. Его ребра все еще ныли.

— Нет, «передо мной» не то же самое, что «бок о бок», сержант, — сказал он. — Совершенно не то же самое.

— Не, ну на самом деле, энто не его вина, сэр, энто скорее случай обоз-нания, — запротестовал Детрит.

— Ты хочешь сказать, что он не знал, кто я такой? — спросил Ваймс — Мне не кажется…

— Нет, сэр. Он не знал, кто он такой сам, сэр. Он думал, что он сгусток лучей света и вспышек. Сэр, я попробую объяснить. Пожалуйста? Сэр, он был не в своем уме под Большим Молотом и все-таки он двигался!

Ваймс секунду глядел на Детрита и потом опять на Кирпича.

— Мистер Кирпич, расскажите мне, как вы попали в ту шахту, — спросил он.

— Я уже рассказал другому полицейскому… — начал Кирпич.

— А сейчас ты расскажешь мистеру Ваймсу! — рявкнул Детрит. — Прямо сейчас!

Объяснения Кирпича заняли некоторое время, со всеми паузами, нужными, чтобы части разума Кирпича сдвинулись в нужную позицию, но Ваймс все же смог составить связный рассказ:

Несчастный Кирпич приготовил Скрейп в компании с другими трущобными троллями на старом складе, в лабиринте улиц позади Парковой, затем, в поисках прохладного местечка чтобы поглюковать, набрел на какой-то подвал и тут пол провалился под ним. Судя по звуку, он падал довольно глубоко, но судя по физическому состоянию тролля, он спланировал вниз, как бабочка. Упав, он оказался в туннеле, похожем на шахту — знаете, с деревянными подпорками — и потащился по туннелю в надежде, что он выведет его на поверхность или он найдет что-нибудь съедобное. Его ничего не волновало до тех самых пор, пока он не добрел до более грандиозного туннеля и слово «гномы» не проявилось в его мозгах, но он ничего не стал делать, а только прислушался.

Тролль в гномской шахте это погром и разрушение. Такая же данность, как слон в посудной лавке. Но Кирпич производил освежающее впечатление свободы от всякой ненависти к кому бы то ни было. Если мир предоставит ему достаточное количество веществ, начинающихся с буквы С, от которых у него звенела голова — а в городе недостатка в них не было — он не очень сильно заботился о том, что происходило вокруг. Там, в трущобах, Кирпич занимал положение где-то ниже плинтуса. Не удивительно, что сети Хризопраза не смогли выцепить его. Кирпич был чем-то тем, через что вы просто переступаете.

Но даже Кирпич, стоящий там в темноте и прислушивающийся к отдаленным звукам гномьих голосов, мог испугаться. А затем он увидел, как в комнате за большой круглой дверью, один гном ударил по голове другого. Там было темно, как всегда в пещерах, но тролли обладают хорошим ночным видением и на стенах было полно вирвей. Тролль не разглядел детали, да особо их и не всматривался. Кому какое дело до того, что один гном сделал с другим? До тех пор, пока они не поступили также и с ним, он не видит проблемы. Но когда ударивший гном закричал, тогда-то и появилась проблема, большая, как сама жизнь.

Большая металлическая дверь прямо перед ним распахнулась и ударила его по лицу. Несколько вооруженных гномов пробежали мимо, как раз когда он выглянул из-за нее. Их не интересовало, что там за дверью, пока не интересовало. Они делали то, что обычно все делают в таких случаях — бегут к источнику крика. Кирпич, с другой стороны, был заинтересован только в том, чтобы убраться как можно подальше от криков и вот прямо перед ним была открытая дверь. Он бросился в нее и побежал, не останавливаясь, пока не оказался на свежем ночном воздухе.

Погони за ним не было. Ваймса это не удивило. Надо иметь особый склад ума, чтобы быть стражником. Надо быть готовым долгими часами стоять и пялиться в неизвестность. Такой ум не требует высокой оплаты. Такой ум также не подумает о том, чтобы осмотреть туннель, из которого он только что пришел. Этот ум будет далеко не самым острым ножом в посудном ящике. И вот так, бесцельно, без каких-либо намерений, злого умысла или даже любопытства, бродячий тролль забрел в гномскую шахту, стал свидетелем убийства, хоть его восприятие и было окрашено наркотиком, и убрел восвояси. Кто мог бы запланировать что-то подобное? Где была логика? Где был смысл?

Ваймс поглядел в слезящиеся, мутные глаза, на истощенное тело, на свисающую каплю бог-знает-чего из покрытой корками ноздри. Кирпич не лгал. Кирпичу было достаточно проблемно справиться и с тем, что не было выдумкой.

— Расскажи мистеру Ваймсу про вук-вук, — подтолкнул его Детрит.

— Ага, — сказал Кирпич. — Там был энтот вук-вук в пещере.

— Кажется, я упустил что-то существенное в разговоре, — сказал Ваймс.

— Вук-вук энто то, что делают из угля, селитры и Слаба, — ответил сержант. — Все закручивается в бумагу, как сигара, знаете? Он сказал…

— Мы зовем их вук-вук потому, что они выглядят, как…. ну знаете, как вук-вук, — продолжил Кирпич, смущенно улыбаясь.

— Ага, я кажется въехал, — устало сказал Ваймс. — И ты попытался выкурить его?

— Нессэр, он был слишком большим, — ответил Кирпич, — свернутый, занимал всю пещеру, прямо под грязью из того туннеля, куда я провалился.

Ваймс попытался пристроить этот факт среди своих умозаключений, но потерпел неудачу и решил пока его отбросить. Итак… Это сделал гном? Верно. И в этот момент он верил Кирпичу, хотя даже лягушка сошла бы за лучшего свидетеля. В любом случае, нет никакого смысла давить на него сейчас.

— Ладно, — сказал Ваймс. Он потянулся и взял загадочный камень, который был оставлен на полу в приемной. Камень составлял примерно восемь дюймов в диаметре, но при этом был на удивление легким. — Расскажи мне о мистере Сияющем, Кирпич. Он твой друг?

— Мистер Сияющий — он везде! — пылко заявил Кирпич. — Он есть алмаз!

— Ну, полчаса назад он был в этом здании, — сказал Ваймс. — Детрит?

— Сэр? — ответил сержант, его лицо приняло виноватый вид.

— Что ты знаешь о мистере Сияющем? — спросил Ваймс.

— Э… Он немного как тролльский бог… — пробормотал Детрит.

— Ну как правило, боги нас редко посещают, — ответил Ваймс. — Кто-то стащил Секрет Огня, вы не видели мое золотое яблоко? Удивительно, как редко такие происшествия попадают в книгу записи преступлений. Он тролль, так ведь?

— Вроде… короля, — сказал Детрит с таким видом, как будто каждое слово из него вытаскивали клещами.

— Я думал, что в наше время у троллей нет королей, — сказал Ваймс. — Я думал, что каждый клан правит сам по себе.

— Ну да, да, — ответил Детрит. — Послушайте, мистер Ваймс, он — мистер Сияющий и ладно? Мы обычно не распространяемся о нем особо. — Лицо тролля выражало собой смесь страдания и вызова.

Ваймс решил попытать удачи с более слабым звеном. — Где ты нашел его, Кирпич? Я только хочу…

— Он пришел, чтобы помочь вам! — резко встрял Детрит. — Что вы делаете, мистер Ваймс? Почему вы продолжаете задавать вопросы? Гномов вы гладите по шерстке, но когда дело доходит до троллей, то что? Вышибить дверь и никаких проблем! Мистер Сияющий привел к вам Кирпича, дал вам хороший совет, а вы ведете себя так, как будто он преступник! Я слышал, как капитан Моркоу говорил гномам, что он с ними одной крови. Вы думаете, это доставляет мне радость? Мы помним, как гномы оболгали нас! Мы стонем из-за этой лжи! Вы хотите видеть мистера Сияющего — будьте скромным и проявите уважение, да!

Вот опять Кумская Долина, подумал Ваймс. Он никогда не видел, чтобы Детрит был в таком гневе, по крайней мере на него. Тролль всегда был таким надежным и безотказным.

В Кумской Долине встретились два племени и ни те, ни другие не отвели взгляда.

— Я прошу прощения, — сказал он, моргая. — Я не знал. Не хотел обидеть.

— Вот так! — ответил Детрит, его огромная ручища хлопнула по столу.

Ложка выпрыгнула из пустой миски Кирпича. Загадочный каменный шар прокатился по столу с неотвратимым катящимся звуком, упал на пол и распался на половинки.

Ваймс поглядел на полусферы. — В нем полно кристаллов, — сказал он. Затем он пригляделся поближе. В одну из сверкающих полусфер был вложен листок бумаги.

Ваймс подобрал его и прочитал:

«Пойнтер и Пиклс, Поставки кристаллов, минералов и оборудования»

Улица Десятого Яйца, дом номер 3, Анк-Морпорк.

Ваймс осторожно отложил ее и поднял обе половинки шара. Он приставил их друг к другу и они соединились, не оставив ни малейшей трещинки. Не было никаких свидетельств, что они были как-то склеены.

Ваймс посмотрел на Детрита. — Ты знал, что шар раскроется? — спросил он.

— Нет, — ответил тролль. — Но я думаю, что мистер Сияющий знал.

— Он дал мне адрес, сержант.

— Ах-ха. Так может быть он хотел, чтобы вы навестили его, — признал Детрит. — Энто большая честь, вот так правильно. Не вы должны искать мистера Сияющего, а он сам найдет вас.

— Как он нашел вас, мистер Кирпич? — спросил Ваймс.

Кирпич кинул на Детрита панический взгляд. Сержант пожал плечами.

— Однажды он подобрал меня. Накормил, — забормотал Кирпич. — Показал, куда можно прийти за едой. Еще он сказал мне держаться подальше от дряни, но…

Кирпич взмахнул парой бугристых, покрытых шармами рук в жесте, который говорил, намного более вразумительно, чем удалось бы ему самому, что нельзя ничего поделать, когда на одной стороне целая вселенная, а на другой всего лишь один Кирпич.

А затем тебя передали под попечение Детрита, подумал Ваймс. Это каким-то образом уравновешивало весы.

Он встал и кивнул Детриту. — Стоит ли мне взять с собой что-нибудь, сержант?

Тролль немного поразмышлял над этом. — Нет, — сказал он. — Но может быть есть что-то, что вы могли бы оставить здесь.

Я должен возглавлять обыск на шахте, думал Ваймс. В конце концов, из-за этого может начаться война и я уверен, что людям хотелось бы думать, что кто-нибудь из шишек присутствовал при этом. Почему же я считаю, что мне гораздо важнее повидать загадочного мистера Сияющего?

Капитан Моркоу был загружен работой. Городские гномы любили его. Поэтому он сделал то, что Ваймс не смог бы сделать или по крайней мере сделать хорошо, то есть отнести грязное гномье ожерелье в гномский дом в Новых Халтурках и объяснить родителям, как оно было найдено. После чего все завертелось очень быстро и еще одной причиной спешки стало то, что шахта оказалась закрыта. Стражники и рабочие, гномы, ищущие наставлений на путь истинной гномскости, пришли к закрытым дверям. Им задолжали денег, а гномы настроены весьма определенно к такому роду событий. Большая часть гномских законов посвящена описаниям деловых контрактов. Подразумевается, что вам должны заплатить.

Завязываем с политикой, сказал себе Ваймс. Кто-то убил четырех наших гномов, не каких-то там психанутых подстрекателей, и бросил их там в темноте. Не важно, что убийцы из себя представляют, мы все равно вытащим их на свет. Таков закон. Весь путь вниз и всю дорогу верх.

Но это должно быть сделано самими гномами. Гномы пойдут в тот колодец и снова очистят его от грязи и добудут доказательства.

Он прошел в главный офис. Моркоу был там, вместе с полудюжиной гномских офицеров. Они угрюмо смотрели.

— Все улажено? — спросил Ваймс.

— Да, сэр. Мы встретимся с остальными шахтерами в Знахарском проулке.

— Шахтеров вам хватит?

— Все гномы шахтеры, сэр, — торжественно произнес Моркоу. — Строевой лес на подходе и лебедка тоже. Кое-кто из наемных шахтеров присоединился к нам, чтобы помочь откопать тот туннель, сэр. Они знали погибших. Они пребывают в замешательстве и рассержены.

— Могу их понять. Так значит они верят нам? — спросил Ваймс.

— Э… Более менее, сэр. Однако, если тел там не окажется, то мы попадем в беду.

— Непременно. Шахтеры знают, что они раскапывали?

— Нет, сэр. Они только получали распоряжения от глубинных гномов. И разные подразделения копали в разных направлениях. Они далеко раскопали, до самой Денежной Западни и улицы Эттеркапов.

— Да это же приличный кусок города!

— Дассэр. Но там было что-то странное.

— Продолжай, капитан, — сказал Ваймс. — Мы специалисты по странностям.

— Время от времени все прекращали работу и глубинные гномы прослушивали стены с помощью большой слуховой трубы. Салли нашла что-то подобное, когда была там внизу.

— Они прислушивались к каким-то звукам? В топкой грязи? Звукам чего? Поющих червей?

— гномы не знают, сэр. Они думали, что могли искать попавших в ловушку шахтеров. Я полагаю, это может иметь смысл. Раскопки шли в основном среди старых каменоломней, может быть какие-то шахтеры оказались отрезанными в каком-то месте, где был запас воздуха.

— Но не в течении же нескольких недель, верно? И зачем копать в различных направлениях?

— Это головоломка, сэр, несомненно. Но мы соберем ее и достаточно быстро. Все настроены очень решительно.

— Хорошо. Но не выпячивай слишком, что ты стражник, идет? Собралась группа обеспокоенных горожан, пытающихся найти своих родных после известий об аварии на шахте. Стражники всего лишь помогают им.

— Вы имеете в виду «я помню, что я гном», сэр?

— Благодарю, Моркоу. Да, именно так, — сказал Ваймс. — А сейчас я отправляюсь, чтобы повидать легенду с именем, похожим на название средства для полировки.

Когда он выходил из офиса, ему бросился в глаза знак «Призываемая Тьма». Винная карта клуба Розовая Кошечка была заботливо положена на полку возле окна, где было больше всего света. Она светилась. Может это светилась Матовая Розовая губная помада, которая была создана, чтобы быть заметной в переполненном баре с плохим освещением, но казалось, что руна плавала поверх забавных прилипчивых названий коктейлей, вроде Только Секс, Кисо-Изобилие, Безмозглики, делая их более бледными и ненастоящими.

Кто-то — и не один, судя по количеству — зажег свечи перед ним, для ночного времени.

Его нельзя держать в темноте, подумал Ваймс. Я бы тоже не хотел пребывать в ней.

Фронтон лавки Пойнтер и Пиклс была покрыт слоем пыли. Пыль была основной идеей лавки. Ваймс мог тысячу раз проходить мимо нее, она была из таких лавок, которые не замечаешь. Маленькое окошко было затянуто пылью и дохлыми мухами, но сквозь него все же можно было с трудом различить груды камней.

Ваймс вошел в темную комнату и колокольчик над дверью пыльно звякнул. Звук затих, оставляя после себя четкое ощущение того, что с этого момента с развлечениями покончено. Затем, в гнетущей тишине послышался какой-то шуршащий звук. Он шел от очень старой женщины, которая, на первый взгляд, была так же покрыта пылью, как и камни, которыми она торговала. Правда, Ваймс имел некоторые сомнения на этот счет. Лавчонки, подобные этой, рассматривают продажу своих товаров, как разновидность вероотступничества.

И как бы желая подчеркнуть его сомнения, она держала в руках дубинку, утыканную гвоздями. Когда она приблизилась, Ваймс сказал

— Я пришел сюда, чтобы….

— Веришь ли ты в исцеляющую силу кристаллов, юноша? — резко оборвала его страхуа, угрожающе поднимая дубинку.

— Что? Какая еще исцеляющая сила? — изумился Ваймс.

Старуха криво улыбнулась и выронила дубинку.

— Отлично, — ответила она. — Нам нравится, когда наши покупатели относятся к геологии серьезно. У нас были проблемы на прошлой неделе.

— На самом деле я…

— С теми минералами, что двигаются обратно во времени.

— Я пришел, чтобы повидать мистера Сияющего, — умудрился вставить Ваймс.

— Кого? — спросила старуха, прикладывая руку к уху.

— Мистер Сияющий? — повторил Ваймс, уже потерявший уверенность.

— Никогда не слыхала о нем, дорогуша.

— Э… Он дал мне вот это, — сказал Ваймс, показывая две половинки каменного шара.

— Аметистовый жеод, очень хороший экземпляр. Я дам вам за него семь долларов, — ответила старуха.

— А вы Пиклс или Пойнтер? — спросил Ваймс, прибегая к последнему прибежищу.

— Я мисс Пиклс, дорогуша. Мисс Пойнтер… — она замолчала. Выражение ее лица изменилось, стало более молодым и значительно более встревоженным.

— А я мисс Пойнтер, дорогуша, — сказала она. — Не тревожьтесь насчет Пиклс, она владеет телом только тогда, когда я сильно занята. Вы командор Ваймс?

Ваймс уставился на нее — Вы хотите сказать, что вас — двое? В одном теле?

— Да, дорогуша. Предполагается, что это заболевание, но все, что я могу сказать, мы всегда хорошо уживаемся. Я никогда не рассказывала ей о мистере Сияющем. Она не слишком осторожна. Проходите сюда.

Она провела его через пыльные кристаллы и каменные плиты в заднюю часть лавки, за которой был коридор с полками. Кристаллы всех размеров сверкали на них.

— Конечно, тролли всегда представляли большой интерес для геологов, будучи сделанными из метаморфического камня, — общительно заговорила мисс Пойнтер/Пиклс. — Вы-то сами не охотник за камнями, командор?

— Иногда, я подбирал камни, которые в меня кидали, — ответил Ваймс. — Но я никогда не утруждал себя выяснением, к какой разновидности они относятся.

— Ха. Какой стыд, что дом построен на суглинке, — сказала женщина, когда послышались звуки негромких голосов. Она открыла дверь и встала в стороне. — Я сдаю им подвал. Входите.

Ваймс поглядел на ступеньки пролета лестницы, ведущей вниз. Ох, боже ж ты мой, мы опять под землей. Но там внизу было теплое свечение и доносились голоса.

Подвал был большим и прохладным. Повсюду стояли столы, за каждым из которых сидело по двое игроков, согнувшись над клетчатыми досками. Игровая комната? Среди игроков были гномы, тролли и люди, их всех объединяла общая сосредоточенность. Игроки равнодушно посмотрели на Ваймса, который уже наполовину спустился по лестнице, и вернулись к игре.

Ваймс спустился в подвал. Это должно быть важно, ведь так? Мистер Сияющий хотел, чтобы я увидел эту комнату. Люди, тролли, гномы, играющие в игры. Время от времени, пары игроков поднимали головы, обменивались взглядами и пожимали друг другу руки. Затем, один из них переходил к новому столу.

— Что вы заметили, мистер Ваймс? — сказал низкий голос за его спиной. Ваймс заставил себя повернуться медленно.

В тени под лестницей сидела фигура, полностью завернутая в черное. Он выглядел намного выше, чем Ваймс.

— Они все молоды? — рискнул он и добавил — мистер Сияющий?

— Совершено точно! Еще больше молодежи обычно приходят по вечерам. Прошу садиться, сэр.

— Почему я пришел, чтобы увидеть вас, мистер Сияющий? — спросил Ваймс, усаживаясь.

— Потому что вы хотите понять, почему вам так важно увидеть меня, — сказала темная фигура, — потому что вы плутаете в потемках. Потому что мистер Ваймс, с его значком и жезлом, кипит от ярости. Кипит более бурно, чем обычно. Не тратье зря эту ярость, мистер Ваймс.

Мистика, подумал Ваймс. — Я бы хотел видеть того, с кем говорю, — сказал он. — Кто вы такой?

— Вы не увидите меня, если я сниму этот капюшон, — ответил мистер Сияющий. — А что касается того, кто я такой, то сначала я спрошу вас: насколько верно то, что капитан Моркоу, будучи вполне довольным офицером стражи, в то же время является полноправным королем Анк-Морпорка?

— У меня проблемы с термином «полноправный», — ответил Ваймс.

— Так я и понял. Может быть, это одна из причин, по которой я еще не решил провозгласить себя, — сказал мистер Сияющий, — но это не важно. Я полноправный — уж извините — и неоспоримый король всех троллей.

— В самом деле? — ответил Ваймс. Это трудно было назвать ответом, но по этой теме у него был довольно ограниченный выбор ответов.

— Да. И когда я говорю неоспоримый, я именно это и имею в виду, мистер Ваймс. Прячущиеся короли людей должны прибегать к волшебным мечам или совершать подвиги, чтобы восстановить свое положение по праву рождения. Я — нет. Мне достаточно просто существовать. Вы знакомы с концепцией метаморфического камня?

— Вы имеете в виду тот факт, что тролли выглядят как определенные разновидности камней?

— Да. Сланец, Слюда, Глина и так далее. Даже Кирпич, бедный юный Кирпич. Никто не знает, почему мы таковы и без устали обсуждают этот вопрос. Но к черту с ним, вы заслуживаете того, чтобы увидеть. Закройте глаза, мистер Ваймс…

Он вытянул покрытые черной тканью руки и снял черную бархатную перчатку. Ваймс вовремя зажмурился, но его веки окрасились красным светом.

— Я — алмаз, — сказал мистер Сияющий.

Сияние немного ослабло. Ваймс рискнул приоткрыть глаза, и разглядел руку, каждый палец которой сверкал, как призма. Игроки покосились на них, но они уже видели это раньше.

— Изморозь образуется очень быстро, — сказал мистер Сияющий. Когда Ваймс рискнул снова кинуть взгляд, рука сверкала, покрытая инеем, как в разгар зимы.

— Вы прячетесь от наших ювелиров? — выдал он, пораженный.

— Ха! В самом деле, этот город очень хорошее место для тех, кто не желает быть увиденным, мистер Ваймс. Здесь у меня есть друзья. И я обладаю талантами. Вы бы нашли весьма затруднительным увидеть меня, в случае, если бы я не хотел быть увиденным. Я также, откровенно говоря, умен и умен все время. Мне не нужен Склад Фьючерсной Свинины. Я могу регулировать температуру своих мозгов, отражая тепло. Алмазные тролли очень редки и когда мы появляемся, наша судьба — королевство.

Ваймс ждал. Видимо, Мистер Сияющий, снова натягивающий перчатку на руку, имел свой собственный план. Самым мудрым было позволить ему говорить до тех пор, пока это все имело смысл.

— И вы знаете, что происходит, когда мы становимся королями? — спросил мистер Сияющий, тщательно укрытый тканью.

— Кумская Долина? — выдвинул предположение Ваймс.

— В точку! Тролли объединятся и мы опять окажемся втянуты все в ту же, изнуряющую древнюю войну, сопровождающуюся столетними перерывами. Такова печальная и глупая история отношений троллей и гномов. Но сегодня в нее будет вовлечен и Анк-Морпорк. Знаете ли вы, что численность троллей и гномов невероятно выросла за время правления Витинари?

— Допустим, но раз уж вы король, разве вы не можете просто заключить мир?

— Просто взять и заключить? Потребуется нечто гораздо большее, чем просто договор, — черный капюшон печально качнулся. — Вы и правда почти ничего о нас не знаете, мистер Ваймс. Вы видите нас на Равнинах Сто, неуклюже бредущих и едва ворочающих языком. Вы ничего не знаете о наших исторических песнопениях, Долгом Танце или каменной музыке. Все, что вы видите, это сгорбленного тролля, волочащего за собой дубинку. Вот что сделали с нами гномы, много веков тому назад. Они внушили вам, что мы достойные сожаления, безмозглые чудовища.

— Не надо на меня так смотреть! — сказал Ваймс. — Детрит один из моих лучших офицеров!

Последовала тишина. Затем, мистер Сияющий сказал. — Следует ли мне изложить свои размышления по поводу того, что ищут гномы, мистер Ваймс? Нечто, принадлежащее им в незапамятные времена. Вещь, которая разговаривает. Они нашли ее и я уверен, именно это и привело к смерти пяти гномов. Я также уверен, что знаю, как раскрыть секрет Кумской Долины. Через несколько недель любой сможет это сделать. Но тогда будет уже слишком поздно. Вы должны решить эту загадку, прежде, чем война сметет нас всех.

— Откуда вы все это знаете? — спросил Ваймс.

— Я знаю потому, что я волшебник, — ответил голос из под капюшена.

— О, прекрасно, если это тот способ, каким вы… — начал Ваймс.

— Терпение, командор, — сказал мистер Сияющий. — Я просто… упрощаю. Можете считать вместо этого, что я очень… умен. У меня аналитический склад ума. Я изучал историю и верования моих потомственных врагов. У меня есть друзья среди гномов. Довольно знающие гномы. Довольно… влиятельные гномы, которые также сильно хотели бы положить конец этой глупой войне, как и я. К тому же я люблю игры и головоломки. Кодекс был не таким уж и серьезным вызовом.

— Если это может помочь мне найти убийц тех гномов в шахте, вы должны рассказать мне все, что знаете!

— Но почему вы станете доверять моим словам? Я тролль, я на стороне троллей, может я захочу пустить вас по ложному следу?

— Может быть вы уже это делаете! — горячо сказал Ваймс. Он знал, что выставляет себя дураком, но только еще больше разозлился от этого.

— Вот молодец! — ответил мистер Сияющий. — Проверяет каждое мое слово! Где бы был командор Ваймс, если бы он полагался на магию, а? Нет, чтобы раскрыть секрет Кумской Долины надо наблюдать, спрашивать и оперировать фактами, фактами и еще раз фактами. Возможно, что сейчас я помогаю вам справиться с задачей несколько быстрее, чем вы могли бы сами. Вам только надо поразмышлять о том, что вы уже сами знаете, командор. А, тем временем, не сыграть ли нам в небольшую игру?

Мистер Сияющий вытащил из-за своего кресла коробку и раскрыл ее над столом.

Маленькие фигурки покатились по столу. — Это «Бац», мистер Ваймс, — сказал он, — гномы против троллей. Восемь троллей и тридцать два гнома, вечно сражающиеся в настольной Кумской Долине.

Мистер Сияющий начал расставлять фигурки, руки в черных перчатках двигались с нетроллийской скоростью.

Ваймс отодвинул свое кресло. — Приятно было встретиться, мистер Сияющий, но все, что вы говорите мне, это загадки и…

— Сядьте, командор, — в тихом голосе прозвучали интонации школьного учителя, заставившие колени Ваймс подогнуться.

— Вот и хорошо, — сказал мистер Сияющий. — Восемь троллей и тридцать два тролля. Гномы всегда начинают первыми. Они маленькие и быстрые, они могут передвигаться настолько клеток, насколько это возможно, и в любых направлениях. Тролли — поскольку мы глупы и медлительны, как всем известно — могут ходить только на одну клетку, но во всех направлениях. Существуют и другие виды ходов, но что можете сказать уже сейчас?

Ваймс постарался сконцентрироваться. Это было нелегко. Ведь это игра, это все ненастоящее. Кроме того, ответ был настолько очевиден, что он не мог быть верным.

— Выглядит так, что гномы должны всегда выигрывать — наконец рискнул он.

— Ах, это естественный вывод, он мне так нравится. Но на самом деле, у лучших игроков, победы на стороне троллей бывают немного чаще, — продолжил мистер Сияющий. — В основном потому, что тролль в правильных условиях может причинить большие разрушения. Как ваши ребра, кстати?

— Весьма признателен вам за сочувствие, — кисло сказал Ваймс. На целых двадцать благословенных минут он забыл о них, но сейчас они снова заныли.

— Хорошо. Я рад, что Кирпич нашел Детрита. Мозги у него хорошие, только надо, чтобы он перестал пытаться поджаривать их каждые полчаса. Вернемся к нашей игре… По сути, преимущества каждой стороны не важны, потому, что каждая игра состоит из двух сражений. В одном из них вы играете за гномов. В другом вы должны играть за троллей. Как и ожидалось, гномам оказалось легче играть за гномов, поскольку в игре требуется применять стратегию и методы борьбы, свойственные гномам. То же самое относится и к троллями. Но для того, чтобы выиграть игру, вы должны играть за обе стороны. Более того, вы должны уметь думать, как ваш исконный враг. Опытный мастер… О, поглядите-ка, командор. Вон в том конце комнаты, где мой друг Филлит играет против Нильса Мышемолота.

Ваймс обернулся. — Что я должен увидеть? — Спросил он.

— Все, что сможете.

— Ну допустим, на том тролле надето что-то вроде большого гномского шлема.

— Да, этот шлем ему сделал один из игроков-гномов. И он говорит на вполне сносном гномьем.

— Он также пьет из рога, как и гномы.

— Но этот рог сделан из металла! Троллийское пиво растворит обычный рог. Что касается Нильса, то он знает довольно много исторических троллийских песнопений. А поглядите на Габбро, вон там. Хороший троллийский паренек, но он знает все о гномском боевом хлебе. Я думаю, что там на столе рядом с ним лежит бумеранговый круассан. Исключительно для ритуальных целей, конечно же. командор?

— М-мм? — спросил Ваймс. — Что?

Довольно тщедушный гном, сидящий за одним из столов, с интересом наблюдал за ним, как будто он был интереснейшей разновидностью монстра.

Мистер Сияющий усмехнулся. — Чтобы изучить врага, вы должны влезть в его шкуру. Когда вы влезете в его шкуру, вы сможете посмотреть на мир его глазами. Габбро так хорошо играет за гномов, что его игра за троллей ухудшилась и он хочет отправиться под гору Медная Голова, чтобы поучиться у местных гномских мастеров Баца. Я надеюсь, что он сможет попасть туда и они научат его, как надо играть за троллей. Ни один из этих пареньков не был прошлой ночью на улице, хулиганя и напиваясь. Вот таким образом мы сглаживаем горы. Вода камень точит. Каждая капля, падая, изменяет мир. Вода, капающая на камень, командор. Неожиданные ключи в подземном потоке.

— По-моему, вам потребуется более сильная струя, — сказал Ваймс. — Я не думаю, что группа игроков в Бац сможет уничтожить гору в скором времени.

— Все зависит от того, куда падают капли, — ответил мистер Сияющий. — Со временем, они могут промыть расщелину. Спросите себя, почему вы так настойчиво пытаетесь попасть в ту шахту.

— Потому, что там произошло убийство!

— И это единственная причина? — спросил закутанный в черное мистер Сияющий.

— Конечно!

— И все знают, какие сплетники эти гномы, — продолжил мистер Сияющий. — Ну что же, я хочу пожелать вам удачи, командор. Я надеюсь, что вы схватите убийц до того, как Тьма доберется до них.

— Мистер Сияющий, кое-кто из моих офицеров зажег свечи вокруг той проклятой руны!

— Очень разумно, я должен сказать.

— То есть, вы действительно верите, что она представляет собой опасность? Как вам удалось узнать так много о гномских рунах?

— Я изучал их и я признаю их существование. Кое-кто из ваших офицеров также уверены в этом. И большинство гномов тоже верят, в глубине своей маленькой, упрямой души. Я уважаю эту веру. Вы можете вывести гномов из темноты, но вам не удастся вывести темноту из них. Эти руны очень стары. Они обладают настоящей силой. Кто знает, какое древнее зло обитает в кромешной тьме глубоко под горами? Подобной тьмы нет больше нигде.

— А вы можете сбить спесь с копа, — сказал Ваймс.

— Ах, мистер Ваймс, у вас был очень трудный день. Столько всего произошло и так мало времени дано на размышления. Но все же постарайтесь найти время, чтобы поразмышлять обо всем, что вы узнали, сэр. Я сам очень размышляющая персона.

— Командор Ваймс? — до них донесся голос мисс Пиклс/Пойнтер, стоящей на середине лестницы. — Вас спрашивает огромный тролль.

— Как обидно, — сказал мистер Сияющий. — Это должно быть сержант Детрит. Сдается мне, он принес плохие известия. Мне также сдается, что среди троллей разослали така-така. Вы должны идти, мистер Ваймс. Увидимся позже.

— Не думаю, что мы увидимся еще раз, — ответил Ваймс. Он встал и помедлил.

— Один вопрос, хорошо? И если не возражаете, без забавных ответов. Скажите, почему вы помогли Кирпичу. Почему вы заботитесь о каком-то замызганном трущобном тролле?

— Почему вы заботитесь о каких-то мертвых гномах? — спросил мистер Сияющий.

— Потому, что кто-то должен!

— Вот именно! До свидания, мистер Ваймс.

Ваймс поспешил верх по ступенькам и прошел за мисс Пиклс/Пойнтер в лавку. Детрит стоял среди разновидностей образцов минералов, чувствуя себя неуютно, как человек в морге.

— Что случилось? — спросил Ваймс.

Детрит тревожно повернулся. — Простите, мистер Ваймс, но только я знал, где вы сейчас… — начал он.

— Я понимаю. Это насчет така-така?

— Откуда вы знаете про него, сэр??

— Я не знаю. Что это такое?

— Энто знаменитая боевая дубинка троллей, — сказал Детрит.

Перед глазами Ваймса все еще стоял вид мирного собрания троллей в подвале и он не смог остановиться.

— Это когда вы подписываетесь на нее и каждый месяц вам приходит новая война? — спросил он. Но такого рода вещи были напрасны с Детритом. Он воспринимал юмор как своего рода помрачение ума у людей, которое можно преодолеть, говоря медленно и терпеливо.

— Нет, сэр. Когда по кланам посылают энту дубинку, энто значит, что они призываются на войну.

— Черт возьми! В Кумскую Долину?

— Да, сэр. И я слышал, что Король-под-горой и убервальдские гномы уже на пути в Кумскую Долину. На улицах только об энтом говорят.

— Э… Динь-динь-динь? — послышался тихий и очень робкий голос.

Ваймс вытащил Крыжовника и уставился на него. В такое время, как сейчас…

— Ну? — спросил он.

— Двадцать пять минут шестого, мистер «Вставьте Свое Имя», — нервно сказал бес.

— И что?

— Если вы будете добираться пешком, то в такое время дня, вам надо отправляться прямо сейчас, чтобы успеть домой к шести, — ответил бесенок.

— Патрыций хотел вас видеть и энти семафоро-граммы поступают и все прочее, — настаивал Детрит.

Ваймс не сводил глаз с бесенка, который еще больше смутился.

— Я иду домой, — наконец сказал он и пошел. Впереди в небе собирались черные тучи, возвещая очередную летнюю грозу.

— Они нашли тех трех гномов около колодца, сэр, — продолжал Детрит, погромыхивая следом. — Похоже, что их убили сами же гномы, очень похоже. Скальты умотали домой. Капитан Моркоу поставил стражников на каждом выходе, которые они смогли обнаружить…

Но они прокопались через полгорода, подумал Ваймс. Кто знает, как далеко простираются эти туннели? Куда ведут все эти туннели?

…И ему нужно разрешение на взлом той большой железной двери на Паточной улице — говорил Детрит. — Так они смогут поймать менее важных гномов.

— Что другие гномы говорят по этому поводу? — кинул Ваймс через плечо. — Живые, разумеется?

— Многие видели, как доставали мертвых гномов, — ответил Детрит. — По-моему, большинство из них сами бы дали Моркоу в руки лом.

Давайте прислушаемся к толпе, подумал Ваймс. Сыграем на ее чувствительности. Кроме того, когда надвигается гроза, к чему волноваться из-за нескольких дополнительных капель?

— Согласен, — сказал он. — Передай мое согласие Моркоу. Я знаю, что Отто будет там со своим чертовым ящиком для картинок, так что, когда дверь буду ломать, пусть это делают гномы, хорошо? Чтобы на картинке было полным-полно гномов?

— Вот эт правильно, сэр!

— Как там юный Кирпич? Сможет ли он дать показания под присягой? Он понимает, что это такое?

— Полагаю, что понимает, сэр.

— Перед гномами?

— Он сделает энто, если я его попрошу, сэр, — ответил Детрит. — Энто я могу обещать.

— Отлично. И отправь кого-нибудь на семафоры, чтобы они послали сообщение каждому констеблю, в городах и в селах, между нами и горами. Пусть попросят высматривать группу глубинных гномов. Они нашли, что искали и дали деру, я уверен.

— Вы хотите, чтобы их задержали? — спросил сержант.

— Нет! Пусть никто и не пытается! У них есть оружие, изрыгающее пламя. Я только хочу знать, куда они направляются!

— Я скажу им энто, сэр.

И я иду домой, сказал себе Ваймс. Всем что-то от меня нужно, хотя я не самый острый нож в посудном ящике. Черт побери, я вообще, должно быть, ложка. Но сейчас я собираюсь быть Ваймсом, а Ваймс собирается читать книгу «Где моя корова» малышу Сэму ровно в шесть часов. И воспроизвести все это хрюканье и блеяние как надо.

Он быстрым шагом шел домой, срезая дорогу, а мысли в голове у него плескались как суп, и ребра время от времени напоминали о себе — да, они все еще здесь и болят.

Ваймс оказался перед дверью как раз в том момент, когда Вилликинс открыл ее.

— Я доложу ее Милости, что вы вернулись, сэр, — сказал он вслед Ваймсу, спешащему вверх по лестнице. — Она чистит драконьи загончики.

Малыш Сэм стоял в своей кроватке, глядя на дверь.

День Ваймса стал умиротворенным и совершенным.

Кресло было завалено игрушками, выбранными Сэмом на этот час — тряпичный мяч, маленький обруч, шерстяная змея с пуговицей-глазом. Ваймс сбросил их на ковер, сел и снял шлем. Затем он стащил проклятые ботинки. Комнату можно не обогревать после того, как Сэм Ваймс снимал ботинки. На стене детской тикали часы и с каждым тиком маленькая овечка перепрыгивала через ограду.

Ваймс развернул довольно пожеванную и прослюнявленную книгу.

— «Где моя корова» — объявил он и малыш Сэм засмеялся. Дождь барабанил в окно.

— Где моя корова? Это моя корова?

Вещь, которая разговаривает, думал он, в то время как его рот и глаза перехватили задание у рук. Я разберусь с этим. Почему она заставила одних гномов убить других?

— Она говорит "Бее!" Это овечка!

…Почему мы вообще полезли в эту шахту? Потому, что мы узнали, что там произошло убийство, вот почему!

— Это не моя корова!

…Все знают, какие гномы сплетники. Как глупо было запрещать им сообщать нам о случившемся! Вот таковы они — забурившиеся гномы, они думают, что им достаточно приказать и так оно и будет!

— Где моя корова?

…Вода камень точит…

— Это моя корова?

Где же я недавно видел доску для игры в Бац?

— Она говорит "Иго-го!"

Ах, да, Умноруль. Он был очень расстроен, не так ли?

— Это лошадка!

У него была доска для игры. Он сказал, что очень любит играть.

— Это не моя корова!

Он действовал не по своей воле, насколько я могу судить. Похоже было, что он умирал от желания что-то рассказать мне…

Где моя корова?

Как он на меня смотрел…

— Это моя корова?

Я был так разозлен. Не говорите Страже? Что они ожидали? Можно было подумать, что он мог знать…

— Он говорит "Аррргх!"

Он знал, что я рассвирепею!

— Это бегемот!

Он хотел, чтобы я рассвирепел!

— Это не моя корова!

Он просто жаждал, чтобы я рассвирепел!

Ваймс фыркнул и в быстром темпе прокукарекал весь оставшийся зоопарк, не пропуская ни одного животного, поцеловал сына и подоткнул одеяло.

Внизу раздался звук разбитого стекла. О, кто-то уронил стакан, сказал его передний мозг. Но его задний мозг, который более пятидесяти лет благополучно проводил его через все уличные опасности, прошептал: черта с два, разбили! Повар был выходным в этот вечер. Чистюля должна была быть у себя наверху. Сибилла кормила драконов в саду. Остается Вилликинс. Дворецкие не роняют вещей.

Снизу донесся тихий кашель и звук чего-то вонзающегося в мясо. А меч Ваймса висел на крюке на другом конце зала потому, что Сибилла не любила, когда он носил его дома.

Стараясь не шуметь, он обыскал детскую в поисках чего-либо, что могло бы стать оружием. К сожалению, когда они выбирали игрушки для ребенка, они полностью отказались от всех твердых предметов с острыми краями. Зайчики, цыплята и поросята были в достаточном количестве, но… Ага. Ваймс кое-что заметил и выкрутил его.

Бесшумно передвигаясь в толстых изношенных носках, он прокрался вниз по ступеням.

Дверь в винный подвал была открыта. Хотя сам Ваймс в последнее время не пил, вино выставлялось для гостей и Вилликинс, следуя своему долгу дворецкого перед нынешними и последующими поколениями, следил за его наполнением и покупал редкие марочные вина для ценителей.

Что это было, хруст стекла под ногой? Не скрипят ли ступени? Сейчас он все выяснит.

Ваймс спустился в сводчатый подвал и осторожно шагнул в темноту.

Здесь чувствовался запах… Слабый запах мазута.

Маленькие засранцы! К тому же, они могут видеть в темноте. Ваймс нащупал в кармане спички, его сердце оглушительно стучало. Пальцы вытянули спичку, он сделал глубокий вздох…

Чья-то рука обхватила его запястье, он остервенело отмахнулся палкой от игрушечной лошадки, которая тут же была вырвана у него из рук. Инстинктивно, Ваймс пнул в ответ и кто-то застонал. Руку Ваймса тут же отпустили и откуда-то снизу раздался придушенный голос Вилликинса — Простите, сэр, я кажется наткнулся на вашу ногу.

— Вилликинс? Какого черта тут происходит?

— Пока вы были наверху, сэр, нам нанесли визит гномские джентльмены, — ответил дворецкий, медленно выпрямляясь. — Через подвальную стену. Должен сказать, что мне пришлось обойтись с ними довольно жестко. Боюсь, что один из них мог умереть.

Ваймс огляделся по сторонам. — Мог умереть? Он больше не дышит?

— Я не знаю, сэр. — Вилликинс с большой осторожностью поднес спичку к огрызку свечи. — Я слышал бульканье, но сейчас оно затихло. К сожалению, они напали на меня в тот момент, когда я выходил из ледника, и мне пришлось обороняться первым, что попало под руку.

— И что же это было?

— Нож для колки льда, сэр, — невозмутимо ответил Вилликинс. В руках он держал восемнадцатидюймовый отрезок заостренной зубчатой стали, созданной для того, чтобы распиливать лед на бруски. — Еще одного джентльмена я насадил на крюк для мясных туш.

— Но ты не… — с ужасом сказал Ваймс.

— Только через одежду, сэр. Сожалею, что поднял на вас руку, но я боялся, что эта мазутная дрянь воспламенится. Могу надеяться, что со всеми разобрался. Я также хотел бы принести свои извинения за беспорядок…

Но Ваймс уже отвернулся от него и пошел вверх по лестнице. Он вышел в зал и тут его сердце чуть не остановилось.

Маленькая темная фигура поднялась по лестнице и скрылась в детской.

Прямо перед Ваймсом вздымалась величественная лестница, заканчиваясь высоко в небе. Он рванул по ней, в ушах звучал его собственный крик — Я убью тебя, убьютебяубьюуюбью-убью-тебя…

Дикая ярость охватила его, бешенство и безумие наполнили его легкие огнем, а лестница все не кончалась. Ей не было ни конца, ни края. Ступени будут вырастать и вырастать, а он будет лишь откатываться вниз, в ад. Но ад подхватил его, окрылив его ярость, и отправил обратно…

И когда он выдохнул весь воздух в одном нечестивом вопле, лестница кончилась.

гном вышел из детской, быстро пятясь. Он кинулся на балюстраду, сломал перила и прыгнул вниз. Ваймс рванулся в детскую, скользя и буксуя на натертом полу, вломился в комнату, ужасаясь тому, что он увидит…

…Мирно спящего маленького Сэмми. Маленькая овечка на стене детской комнаты, мерно отсчитывала ночное время.

Сэм Ваймс схватил сына на руки, завернул Сэмми в голубое одеяло, и тут его колени подкосились. Он так и не смог перевести дыхание, несясь по лестнице, и теперь его тело потребовало оплаты наличными. Ваймс с мучительным всхлипом втянул в себя воздух, получая искупление. Из глаз брызнули слезы, тело отчаянно содрогнулось…

Сквозь бегущие слезы, он заметил что-то на полу. На ковре лежали тряпичный мяч, обруч и змея, прямо там, где они упали.

Мяч попал почти в центр обруча. Змея лежала наполовину свернутая, ее голова касалась края обруча.

Все вместе, в слабом свете детской, они казались большим глазом с хвостом.

— Сэр? Все в порядке?

Ваймс поднял глаза и сфокусировался на красном лице Вилликинса.

— Э… ах-ха… Что? …Ах-ха… чудно… спасибо… — выдавил он, собираясь с чувствами. — Отлично, Вилликинс, спасибо.

Меня нельзя оставлять в темноте…

— Очень недобросовестно с твоей стороны, знаешь ли, — сказал Ваймс, поднимаясь на ноги, но все еще прижимая к себе сына. — Спорю, что любой дворецкий мог бы справиться со всеми тремя одним взмахом тряпки.

— С вами все в порядке, сэр? Поскольку…

— Но ты же учился в Самогонной школе для дворецких! — захихикал Ваймс. Его колени дрожали. Часть его сознания понимала, что с ним происходит. Так бывает, когда после пережитого кошмара приходит опьяняющее чувство, что ты все еще жив, и все неожиданно начинает казаться забавным. — Что я хочу сказать, остальные дворецкие могут намертво срезать человека одним лишь взглядом, тогда как ты, Вилликинс, можешь зарезать замертво с помощью…

— Вы слышите, сэр? Он снаружи, сэр! — быстро перебил его дворецкий, — и леди Сибилла тоже там!

Ухмылка Ваймса застыла.

— Я могу забрать малыша, сэр? — спросил Вилликинс, дотрагиваясь до него.

Ваймс сделал шаг назад. Даже тролль с ломом не смог бы сейчас отнять у него сына.

— Нет! Дай сюда нож! Иди, скажи Чистюле, что все в порядке!

Ваймс спустился по ступеням, прижимая к себе маленького Сэма, пересек зал и вышел в сад. Потом он не раз говорил себе, насколько глупым это было. Но в данную минуту, Сэм Ваймс мог мыслить только примитивными категориями. Уж слишком невыносимо тяжелым было войти в детскую, в то время как воображение рисовало ему ужасы, которые могли ожидать его там. Второй раз он на это не пойдет. Ярость вернулась, но на этот раз он контролировал ее. Она лилась, беспрепятственно, как огненная река. Я их найду и они все сгорят…

Чтобы попасть в главный драконий питомник, надо было обойти три чугунных отражателя огня, установленных пару месяцев назад. Разведение драконов было занятием не для неженок и не для тех, кому не нравилось периодически перекрашивать свой дом. В каждой стороне были большие железные двери и Ваймс направился к первому попавшемуся. Он вбежал в питомник и задвинул засов за собой.

В питомнике всегда было тепло потому, что драконы постоянно срыгивали. Если они не срыгнут, то взорвутся, что иногда все же происходило. Сибилла, одетая в полную драконозащитную форму, медленно проходила между загонами, неся в каждой руке по ведру. Вдруг дверь позади нее распахнулась и в проеме показалась невысокая темная фигура с длинным прутом в руках, на конце которого горел крохотный огонек и…

— Берегись! Сзади! — завопил Ваймс.

Сибилла уставилась на него, повернулась назад, выронила ведра и что-то закричала.

Из прута вырвался язык пламени. Он ударил Сибиллу в грудь, расплескался по загонам и внезапно погас. Гном посмотрел вниз и начал отчаянно пинать шланг.

Столб пламени, в который превратилась леди Сибилла, произнес властным тоном, не терпящим неповиновения — Сэм, ложись. Немедленно!

Сибилла упала на песочный пол, а по всей линии загонов драконы вытянули свои головы на длинных шеях.

Их ноздри вспыхивали, втягивая внутрь воздух.

Им кинули вызов. Их оскорбили. И они только что поужинали.

— Хорошие мальчики, — сказала Сибилла, лежа на полу.

Двадцать шесть огненных струй ответили на вызов. Ваймс, лежащий на полу и прикрывающий собой сына, почувствовал, как волосы на его шее завернулись от жара.

Пламя было не красным гномским огнем, а таким, которое мог произвести только драконий желудок. Оно было практически невидимым. Похоже, что одна из струй попала на оружие гнома потому, что раздался взрыв и что-то вылетело через крышу. Драконий питомник строился по принципу мастерской фейерверков: стены были очень толстыми, а крыша очень тонкая, чтобы обеспечить скорейшее попадание на небеса.

Когда все затихло, кроме возбужденного икания, Ваймс рискнул поднять голову. Сибилла немного неуклюже вставала на ноги, ей мешали защитные одежды, которые носили все заводчики драконов.[16]

Железная дверь в дальнем конце загона светилась от жара вокруг черного силуэта гнома. Перед ней стояла пара железных ботинок в лужице расплавленного песка, остывающих от температуры белого каления.

Металл потрескивал.

Леди Сибилла вытянула руку в толстой перчатке, потрогала след, оставленный горящей нефтью на ее кожаном фартуке и сняла свой шлем. Он со стуком упал на песок.

— О, Сэм… — тихо сказала она.

— Как ты? С Сэмми все в порядке. Нам надо выбираться отсюда!

— О, Сэм…

— Сибилла, забери его! — медленно и четко, стараясь пробиться сквозь шок, проговорил Ваймс, — гном мог быть не один!

Леди Сибилла сфокусировала свой взгляд. — Дай мне его, — приказала она — А ты возьми Раджу!

Ваймс посмотрел в указанном направлении. Молодой дракон с болтающимися ушами и чуть немного деланным выражением хорошего настроения, моргнул. Это была порода Золотой Вутер, дракон с таким сильным пламенем, что грабители даже применяли его для вырезания замков банковского сейфа.

Ваймс с осторожностью поднял его.

— Накорми его углем! — скомандовала Сибилла.

Это у нее в крови, сказал себе Ваймс, вкладывая антрацит в жаждущую глотку Раджы. Женщины в роду Сибиллы героически прикрывали спины своих мужей в осажденных посольствах на краю земли; производили на свет потомство, сидя на верблюдах или в тени отдыхающего слона; угощали друг друга шоколадом, пока тролли разрушали здание или просто сидели дома и ухаживали за теми немногочисленными сыновьями и мужьями, кому удалось вернуться домой с бесконечных войнушек. В результате появилась разновидность женщин, которые превращались в кремень под зовом долга.

Раджа срыгнул и Ваймс вздрогнул.

— Это был гном, да? — спросила Сибилла, укачивая Сэмми. — Один из тех, забурившихся?

— Да.

— Почему они пытались убить меня?

Если вас пытаются убить, значит вы близки к тому, чтобы узнать истину. Ваймс жил по этому правилу. Но что они хотели… Даже такой безжалостный убийца, как Хризопраз, не стал бы пытаться делать подобное. Это было безумие… Они будут гореть. Они будут гореть.

— Они испугались, что я кое-что найду, — ответил Ваймс. — Думаю, что дела их пошли прахом и они решили остановить меня.

Неужели они настолько глупы? Мертвая жена, мертвый ребенок? Могли ли они подумать, что это хоть на миг остановит меня? Когда я их схвачу, а я это сделаю, то надеюсь будет кому сдерживать меня. Они сгорят за свои дела.

— Ох, Сэм… — пробормотала Сибилла, на миг теряя маску хладнокровия.

— Прости меня, я не ожидал такого, — сказал Ваймс. Он отпустил дракона и заботливо, почти благоговейно поддержал ее. Ярость была так велика, что он чувствовал, что способен выпустить шипы или защелкать надкрыльями.

Голова заболела снова, как будто над глазами пригвоздили кусок свинца.

— Что же случилось со всем этим, ну знаешь, хэй-хо, хэй-хо и жалостью к заблудившимся сироткам в лесу, Сэм? — прошептала Сибилла.

— Вилликинс в доме, — ответил он — вместе с Чистюлей.

— Так пойдем и найдем их, — сказала Сибилла, улыбаясь несколько отстраненно. — Хотела бы я, чтобы ты не брал работу на дом, Сэм.

— На этот раз она сама последовала за мной, — мрачно ответил Ваймс, — но я намереваюсь покончить с этим, уж поверь.

Он буду го… Нет! Их буду гнать до самого логова и вытащат наружу, чтобы представить перед лицом правосудия. Если только (о, ради бога!) они не станут сопротивляться аресту…

Чистюля стояла в холле рядом с Вилликинсом. Она неуверенно держала в руках трофейный клатчский меч. Вооружение дворецкого пополнилось парой тесаков для мяса, которыми он поигрывал с устрашающей опытностью.

— Боги мои! Да вы весь в крови! — воскликнула Сибилла.

— Да, ваша Милость, — вежливо ответил Вилликинс. — Для вашего спокойствия могу сказать, что кровь, на самом деле, не моя.

— В питомнике был гном, — сказал Ваймс. — Никаких признаков других гномов?

— Нет, сэр. У тех, кто проник в подвал был с собой аппарат для изрыгания огня, сэр.

— У гнома в питомнике тоже, — ответил Ваймс, прибавив — что, впрочем, не пошло ему на пользу.

— В самом деле, сэр? Я ознакомился с методами использования аппарата, сэр, и проверил правильно ли я все понял, направив огонь в туннель, из которого они прибыли, и удерживая его, пока горючая жидкость вся не выгорела. Исключительно на тот случай, если там еще кто был. И, как я подозреваю, это и послужило причиной того, что кустарник возле дома номер 5 загорелся.

Ваймсу не довелось встретиться с Вилликинсом в молодости. У Шумных Парней с Кокбильской было соглашение с Поддельно-Самогонной улицей, позволяющее им не отвлекаться на фланги, полностью концентрируясь на борьбе с бандой Мертвой Мартышки со Свинарного Холма. И он был рад, что ему не пришлось схватиться с юным Вилликинсом.

— Должно быть они вылезли за воздухом в том месте, — сказал он — Джефферсоны в отпуске.

— Что же, назвался груздем — полезай в кузов, — глубокомысленно заявила Сибилла. — И что теперь, Сэм?

— Мы проведем ночь в Псевдополис-Ярде, — ответил Ваймс. — Не спорь.

— Овнецы никогда ни от чего не убегали, — заявила Сибилла.

— Ваймсы всегда удирали так, что пятки сверкали, — парировал Ваймс, слишком дипломатичный, чтобы упомянуть о вышеупомянутых Овнецах, возвращающихся домой в виде отдельных частей. — И это означает, что ты будешь драться там, где ты этого хочешь. Мы возьмем карету и все вместе отправимся в Ярд. Когда мы будем на месте, я пошлю людей за нашими вещами. Это всего лишь на одну ночь, понятно?

— Каковы ваши пожелания по поводу гостей, сэр? — спросил Вилликинс, кидая косой взгляд на леди Сибиллу. — Боюсь, что один из них умер. Если вы помните, я должно быть проткнул его ножом, бывшим у меня в руках, потому что я раскалывал лед для кухни, — добавил Вилликинс с бесстрастным видом.

— Помести его на крышу кареты, — сказал Ваймс.

— Второй также оказался мертвым, сэр. Могу поклясться, что с ним все было в порядке, когда я связывал его, потому что он проклинал меня на своем наречии.

— Не слишком ли сильно ты его ударил? — спросил было Ваймс, но отступил. Если Вилликинс хотел его убить, то не стал бы брать его в плен. Каким сюрпризом оказалось вломиться в подвал и встретить кого-то, вроде Вилликинса. Ну да ладно. К черту все это.

— Просто… мертв? — спросил он.

— Да, сэр. У гномов слюна обычно зеленая?

— Чего?

— У него рот зеленый. Это может быть уликой.

— Хорошо, положи и этого на крышу кареты. Поехали?

Ваймсу пришлось настоять, чтобы Сибилла ехала внутри. Обычно она делала все по-своему и он с радостью позволял ей это, но по невысказанному соглашению, если он настаивал по настоящему, она подчинялась. Так было принято у женатых пар.

Ваймс сидел за Вилликинсом и притормозил его на холме, где продавали вечерний выпуск Таймс, еще сырой от пресса. На первой странице был снимок толпы гномов. Они взламывали одну из больших металлических круглых дверей шахты, выбитую из петель. В центре группы, обхватив края косяка, со вздувшимися мускулами, стоял капитан Моркоу. Его обнаженный торс блестел.

Ваймс счастливо хмыкнул, сложил газету и зажег сигару.

Дрожание ног стало менее заметным, огонь неистовой ярости успокоился, но все еще теплился.

— Свободная пресса, Вилликинс. Против нее не попрешь, — сказал он.

— Я часто слышал, как высоко вы о них отзывались, сэр, — ответил Вилликинс.

Существо скользило по дождливым улицам. Опять его сбили с толку! Оно почти проникло внутрь, оно знало это! Оно было услышано! Но каждый раз, когда оно пыталось следовать словам, его отбрасывало прочь. Засовы преграждали его путь. Открытые двери закрывались сами по себе при его приближении. И что это все значит? Какой-то жалкий вояка! Да за это время берсерки уже наполовину изгрызали свои щиты!

Однако, не это было его главной проблемой. За ним наблюдали. Никогда еще такого не случалось с ним ранее.

Толпа гномов бесцельно бродила во дворе Ярда. Они не казались воинственными, точнее не более воинственными, чем представители расы, имеющей обычай носить тяжелые шлемы, кольчуги, железные ботинки и топоры, но они казались растерянными и непонимающими, что же они здесь делают.

Ваймс направил Вилликинса в проезд для карет и передал тела нападавших Игорю, который был экспертом по части трупов с зелеными ртами.

Сибиллу, Чистюлю и Сэмми отвели в свободный кабинет. Вот интересно, думал Ваймс, наблюдая за Шельмой и группкой полицейских гномов, суетящихся вокруг ребенка: даже сейчас — особенно сейчас, принимая во внимание оказываемое давление, чтобы все вернулось к старым обычаям — он не был уверен, сколько женщин полицейских служило у него. Только очень храбрая женщина гном могла открыто объявить свой пол в обществе, в котором даже ношение пристойного кольчужного платья до пола вместо штанов, ставило тебя по моральным меркам ниже Смуглянки и ее трудолюбивых соратниц из клуба Розовая Кошечка. Но внесите в комнату агукающего ребенка и вы моментально заметите их, несмотря на все их зловещие железяки и такие густые бороды, что в них могла заблудиться крыса.

Моркоу протолкался через толпу и отдал честь. — Столько всего произошло, сэр!

— Что ты говоришь? — ответил Ваймс с маниакальной радостью.

— Дассэр. Все были очень… обозлены, когда мы вынесли мертвых гномов из шахты, и одно к другому, они одобрили взлом большой двери на Паточной. Все забурившиеся сбежали, кроме одного…

— Это Умноруль, — сказал Ваймс, направляясь в свой кабинет. Моркоу удивлено поглядел.

— Так точно, сэр. Он сейчас в камере. Если вам не трудно, постарайтесь навестить его. Он плачет, стонет и трясется в углу, обставленном зажженными свечами.

— Просит много свечей? Может боится темноты? — предположил Ваймс.

— Может быть. Игорь говорит, что у него с головой не в порядке.

— Не позволяй Игорю сменить ему голову! — быстро сказал Ваймс. — Я спущусь туда сразу, как только смогу.

— Я пытался поговорить с ним, но он только бессмысленно глядел на меня, сэр. Как вы узнали, что мы нашли именно его?

— Я собрал все стороны и куски необычной формы, — ответил Ваймс, усаживаясь за стол. Моркоу поглядел непонимающе и он продолжил: — Складывающаяся головоломка, капитан. Но и частей с небом тоже полно. Тем не менее, я уверен, что почти собрал ее потому, что нашел уголок.

— Что может разговаривать под землей?

— Сэр?

— Ну ты в курсе, что гномы что-то выслушивали под землей? Ты еще рассуждал, что кто-то мог быть пойман в ловушку? Но может существует что-то такое… Я не знаю… Что-то сделанное гномами, что может разговаривать?

Моркоу нахмурил брови. — Вы говорите о кубе, сэр?

— Я не знаю. Говорю? Это ты скажи мне!

— У забурившихся в шахте было несколько, сэр, но я уверен, что ни один не мог заваляться под Анк-Морпроком. Их обычно находят в твердых скальных породах. И все равно, вы бы не услышали их. Я никогда не слыхал, чтобы их находили разговаривающими. Гномам пришлось потратить несколько лет, чтобы только понять, как работает один из них!

— Отлично! Итак. Что Такое Куб? — сказал Ваймс, кидая взгляд на корзину для бумаг. О, как хорошо. Ни одного напоминания от А. И. Пессимального.

— Это… м-мм… это как книга, сэр. Которая говорит. Вроде крыжовника. Большинство из них содержат толкования гномьих законов древними законниками. Они очень старые… магические, я полагаю.

— Полагаешь? — спросил Ваймс.

— Ну, техномантически Устройства выглядят как будто они были построены из…

— Капитан, я опять потерял нить. Что это за Устройства, которые ты называешь с заглавной У?

— Кубы — это такая разновидность Устройства, сэр. Никто не знает из чего они сделаны и для каких первоначальных целей. Возможно, что они старше, чем сам мир, их находили в вулканических и самых глубоких горных породах. Большинство из них принадлежат забурившимся. Они бывают самых разных видов…

— Постой, не хочешь ли ты сказать, что когда их выкапывают, то в них заключены гномьи голоса, звучащие миллионы лет назад? Я совершено уверен, что тогда не было…

— Нет, сэр. Гномы записали свои голоса позже. Я не слишком хорошо разбираюсь в этом. Думаю, что когда их нашли, они воспроизводили звуки природы такие, как текущая вода или пение птиц, или грохот падающих камней. Скальты научились стирать эти звуки, чтобы освободить место для слов. Я так думаю. Я слышал об одном кубе, в котором звучал лес. Десять лет лесных звуков в кубике сторонами два на два дюйма.

— Устройства высоко ценятся?

— Очень высоко, особенно кубы. Стоят того, чтобы перекопать гору гранита, как у нас говорят… э, у нас — у гномов, не стражников, сэр.

— Так значит перекапывание нескольких тысяч тонн анк-морпоркской грязи могли бы окупиться?

— Кубом? Да! Так в этом все дело? Но как он попал сюда? Обычный гном может за всю жизнь ни разу не увидеть даже один. Только скальты и большие шишки пользуются ими! И почему бы ему говорить? Все гномские кубы включаются специальным словом!

— Понятия не имею! Как они выглядят? Не считая того, что они кубические?

— Я их не так много видел, сэр. Они, э-ээ, около шести дюймов высотой, похожи на старую бронзу и они посверкивают.

— Зеленым и синим? — резко спросил Ваймс.

— Да, сэр! У них было несколько штук в шахте на Паточной.

— По-моему, я их видел, — ответил Ваймс. — И уверен, что они заполучили еще один. Голоса из прошлого, а? Как так получилось, что я никогда не слышал об этом раньше?

Моркоу запнулся. — Вы очень занятый человек, сэр. Вы не можете знать все.

Ваймс усмотрел в этом подозрение на попрек. — Хочешь сказать, что я ограниченный, капитан?

— Ох, нет сэр. Вы интересуетесь каждым аспектом полицейской работы и криминологии.

Иногда было просто невозможным читать лицо Моркоу. Ваймс даже не пытался пробовать.

— Я упускаю многое, — сказал он. — Но этот случай касается Кумской Долины, я знаю. Слушай, в чем секрет Кумкой Долины?

— Я не знаю, сэр. Не думаю, что такой вообще есть. На мой взгляд, самым большим секретом был бы тот, чья сторона атаковала первой. Вы знаете, сэр, обе стороны заявляют, что им устроили засаду.

— Как по-твоему, это звучит достаточно интересным? — спросил Ваймс. — Имело бы это значение сейчас?

— Кто начал первым? Должен сказать, что да, сэр! — ответил Моркоу.

— Но я полагал, что они всегда воевали со времен сотворения?

— Да. Но Кумская Долина была первым официальным сражением, сэр.

— И кто выиграл? — спросил Ваймс.

— Сэр?

— Вопрос нетрудный. Кто выиграл первую битву в Кумской Долине?

— Можно сказать, что всех смыло дождем, сэр, — ответил Моркоу.

— Они прекратили схватку из-за какого-то дождя?

— Из-за большого дождя, сэр. Выше в горах разразилась гроза, резко поднявшася вода несла камни. Сражавшиеся были сбиты с ног камнями, в кое-кого ударила молния.

— Что полностью сорвало все планы, — сказал Ваймс. — Ну ладно, капитан, у тебя есть хоть какая-нибудь идея, куда эти засранцы направились?

— У них был запасной туннель…

— Да уж спорю, что был!

— И они обрушили его за собой. Я отправил шахтеров копать…

— Можешь отпустить их. Скальты могут прятаться в домах, могут скрываться на улице в повозке, могут надеть шлемы и кольчуги, чтобы сойти за городских гномов. На этом хватит. Мы поддерживали возмущение народа. Но сейчас их надо отпустить. Уверен, мы сможем их снова собрать вместе.

— Да, сэр. Скальты сбежали так быстро, что бросили некоторые Устройства. Я сберег их для нужд города. Они должно быть были смертельно напуганы. Они только забрали кубы и сбежали. С вами все в порядке, сэр? Вы выглядите немного не в себе.

— На самом деле, капитан, я необъяснимо весел. Не хотел бы ты послушать, как я провел свой день?

Душевые в здании Городской Стражи были предметом для пересудов. Ваймс платил за них из собственного кармана, после того язвительного замечания Витинари об их стоимости. Они были довольно примитивны — не более чем разбрызгиватели от лейки, присоединенные к бакам с водой на верхнем этаже, но после ночи, проведенной в анк-морпоркском подземелье, мысли о помывке казались весьма привлекательными. И все равно, Ангва никак не могла решиться.

— Просто чудесно, — сказала Салли, нежась под струями воды. — Что с тобой?

— Слушай, я как-нибудь сама, хорошо? — отрезала Ангва, застыв перед кабинкой. — Сейчас полнолуние, понятно? Волк набрал силу.

Салли опустила губку. — Ох, понятно. Это ведь больная тема для тебя К.У.П.А.Н.И.Е.?

— Тебе обязательно надо было сказать это? — спросила Ангва и заставила себя шагнуть на плитки.

— А как ты обычно моешься? — спросила Салли, передавая ей мыло.

— Принимаю холодный душ и представляю себе, что это дождь. Не смей смеяться! И смени тему разговора, немедленно!

— Ладно-ладно. Как тебе девушка Шнобби? — сказала Салли.

— Смуглянка? Дружелюбная, хорошенькая.

— Совершенная физическая красота? Изумительные пропорции? Ожившая статуя?

— Ну… в общем, да, — признала Ангва.

— И это девушка Шнобби?

— Похоже, что она считает себя ею.

— Ты хочешь сказать, что Шнобби ее заслуживает?

— Послушай, Шнобби не заслуживает даже Верити Пушрам, а у нее редкостное косоглазие, руки, как у грузчика, и она зарабатывает на жизнь, стряпая моллюсков, — ответила Ангва. — Такова жизнь.

— Это его бывшая девушка?

— Он обычно ее так называл. Насколько я знаю, физическая сторона их отношений заключалась в том, что она лупила его сырой рыбой каждый раз, когда он оказывался поблизости.

Ангва отжала остатки ила из волос. От него было не так-то просто избавиться. Кое-какие части даже сопротивлялись смыванию в сливное отверстие.

Пожалуй, хватит. Она не любила проводить слишком много времени в Д.У.Ш.Е. Еще шесть сеансов и запах исчезнет окончательно. А сейчас очень важно не забыть, что надо взять полотенце, а не стряхнуть с себя воду.

— Ты думаешь, я полезла вниз, чтобы произвести впечатление на капитана Моркоу? — спросила Салли, стоя позади нее. Ангва замерла, с поднятым к волосам полотенцем. Что же, это должно было произойти, рано или поздно…

— Нет, — ответила она.

— Тебя выдает твое сердце, — кротко проговорила Салли. — Не переживай! У меня нет ни единого шанса. Его сердце начинает стучать быстрее, когда он глядит на тебя, а твое сбивается с ритма, когда ты смотришь на него.

Так, вот оно, сказал волк, который никогда не убегал далеко, вот сейчас мы все выясним, когти против клыков… Нет! Не иди на поводу у волка! Но было бы полезным, если бы эта стерва тоже перестала идти на поводу у летучей мыши.

— Держись подальше от людских сердец! — прорычала она.

— Я не могу. Ты ведь не можешь отключить свой нос. Или можешь?

Волк упустил свой момент. Ангва немного расслабилась. Значит, его сердце бьется быстрее?

— Нет, — ответила она. — Не могу.

— Он видел тебя когда-нибудь без униформы?

О, боги, подумала Ангва и направилась к одежде.

— Ну… конечно, — пробормотала она.

— Я имею в виду, в какой-то другой одежде? Например, в платье? — продолжила Салли. — Да ладно тебе. Каждый коп иногда снимает форму. Так ты сможешь почувствовать себя не на службе.

— Но для нас эта работа почти всегда оказывается двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю, — сказала Ангва. — Всегда найдется…

— То есть, ты делаешь это для него, потому что ему так нравится и ты с этим соглашаешься? — спросила вампирша и разбила в прах все аргументы Ангвы.

— Это моя жизнь! Почему я должна выслушивать советы от вампира?

— Потому, что ты оборотень, — ответила Салли. — Только вампир может решиться сказать о таком. Тебе совершенно необязательно быть все время у его ног.

— Слушай, я больше не хочу говорить об этом, понятно? Таковы оборотни! Мы то, чем мы являемся!

— А я — нет. Черную ленточку не дают только за подписание обязательств, их надо выполнять. Но жажда крови никуда не исчезает. С этим ничего нельзя поделать. Ты, по крайне мере, можешь выйти ночью и поймать цыпленка.

Воцарилась ледяное молчание. Затем Ангва сказала: — Так тебе известно о цыплятах?

— Да.

— Между прочим, я плачу за них.

— Не сомневаюсь.

— И это не каждую ночь случается.

— Не сомневаюсь. Слушай, ты знаешь, что есть люди, вызывающиеся быть… обеденными компаньонами вампиров? При условии, что все будет сделано стильно? И нас еще считают странными? — она фыркнула. — Между прочим, чем ты моешь свои волосы?

— Шампунь от блох «Лапочка» Братьев Виллардс, — ответила Ангва. — Он придает волосам блеск, — добавила она, оправдываясь. — Слушай, я хочу покончить с этим прямо сейчас, идет? То, что мы провели несколько часов в топкой грязи под городом и, возможно, пару раз спасли друг другу жизнь, еще не означает, что мы друзья, понятно? Просто так получилось, что мы… оказались там в одно и то же время!

— Тебе нужно отдохнуть от работы, — сказала Салли. — Я собираюсь угостить Смуглянку коктейлем в благодарность, и Шельма хотела присоединиться. Что думаешь? Хватит ползать по шахтам, пора немного развеяться?

Ангва боролась с бурлящими эмоциями. Смуглянка оказалась такой доброжелательной и более полезной, чем можно было ожидать от обладательницы шестидюймовых каблуков и нескольких квадратных дюймов одежды.

— Ну решайся, — сказала Салли подбадривающе. — Не знаю, как насчет тебя, но мне понадобятся некоторые усилия, чтобы избавиться от вкуса этой мерзости во рту.

— Ох, ну ладно. Но это не значит, что мы подружились!

— Отлично, отлично.

— Я не из тех, кто обзаводиться подружками, — добавила Ангва.

— Да, да, — сказала Салли. — Я это вижу.

Ваймс сидел, уставившись в свою записную книжку. Он написал слово "говорящий куб" и обвел его в кружок.

Краем уха он слышал звуки полицейского участка, доносящиеся снизу: суету во дворе старой лимонадной фабрики, где опять собрались Дополнительные подразделения, так, на всякий случай; погромыхивание полицейских повозок; разноголосый гомон, просачивающийся сквозь пол…

После некоторых раздумий, он добавил слово "старый колодец" и обвел его тоже.

В детстве он воровал сливы в садах Знахарского проулка, вместе с другими ребятишками. Половина домов стояли пустыми и никого это не волновало. Там был и колодец, но уже тогда он был доверху забит мусором. На его крышке росла трава. Им удалось найти кирпичи только потому, что они специально искали их.

Если предположить, что какая-то вещь, выброшенная более чем пятьдесят-шестьдесят лет назад, находилась в этом колодце, к которому прокапывались гномы…

Даже сорок лет назад в Анк-Морпоке редко можно было встретить гнома и они не были ни богаты, ни знатны, чтобы владеть Кубом. Это были трудяги, ищущие — уж как получится — лучшей жизни. Так какой же человек выбросит говорящий ящик, стоящий целые горы золота? Он должен быть совершенно ненормальным…

Ваймс выпрямился, не сводя глаз с каракулей. Где-то вдалеке Детрит кого-то разносил.

Он чувствовал себя так, словно переходил реку по камням. Вот он добрался до середины, но следующий камень был слишком далеко и перешагнуть на него можно было лишь с угрозой вывиха бедра. Но он уже поднял ногу и ему оставалось либо перешагивать, либо падать в воду…

Он написал: «Плут». Затем несколько раз обвел слово карандашом, проткнув при этом дешевую бумагу.

Плут несомненно был в Кумской Долине. Предположим, что он нашел там куб, бог его знает, как. Куб просто валялся там? Не в этом суть, но он забрал его домой. Он писал картину и сходил с ума, а в какой-то момент куб начал разговаривать с ним.

Ваймс написал: "Ключевое слово?". Он обвел его вокруг, надавив так сильно, что карандаш сломался.

Может быть, ему не удалось отгадать выключающее слово? В общем, он выбросил куб в колодец…

Ваймс начал писать фразу: "Плут когда-нибудь жил в Знахарском Проулке?", затем сдался и постарался ее запомнить. В любом случае… Плут умер, и впоследствии была написана эта треклятая книга. Удалось продать не так уж и много экземпляров, но недавно ее переиздали и… но сейчас в городе гномов стало намного больше. Кое-кто из них прочитал книгу и каким-то образом понял, что весь секрет в кубе. Они решили найти куб. Но как? Черт возьми. Говорится ли в книге, что секрет Кумской Долины спрятан в картине? Может быть Плут… нарисовал что-то вроде шифра, поясняющего, где лежал куб? Ну и дальше что? Что можно было услышать от куба такого ужасного, чтобы убить бедолаг, присутствовавших при этом?

Боюсь, что смотрю на это дело не под тем углом. Это не моя корова. Это овца, да еще и с вилами. И она еще и крякает.

Он сбился с правильного пути, но ему уже удалось достать ногой до соседнего камня и он знал, что продвигается вперед.

Но куда он придет в конце концов? Что такого могло бы случиться, если бы появилось доказательство, что это гномы устроили засаду троллям? Ничего такого, что уже не произошло. Вы всегда сможете найти себе оправдание и никого не волнует, что думают по этому поводу враги. В реальности, это ничего не изменит.

Послышался тихий стук в дверь, так стучат, когда втайне надеяться, что им не откроют. Ваймс соскочил с кресла и открыл дверь.

За дверью стоял А. И. Пессимальный.

— Это вы, А. И. — сказал Ваймс, он вернулся в свое кресло и отложил карандаш. — Заходите. Чем я могу вам помочь? Как рука?

— Э… Не могли бы вы уделить мне минутку внимания, Ваша Светлость?

Ваша Светлость, подумал Ваймс, но ему не хватило твердости, чтобы протестовать.

Ваймс вернулся в свое кресло. А. И. Пессимальный по-прежнему был одет в кольчугу со значком Дополнительных. И он уже не так сильно сиял. Все-таки он летел через всю площадь после удара Кирпича, как мячик.

— Э… — снова начал А. И. Пессимальный.

— Вам придется начать с младшего констебля, но с вашими талантами, вы за год доберетесь до сержанта. И вы получите собственный кабинет, — сказал Ваймс.

А. И. Пессимальный закрыл глаза. — Откуда вы знаете? — выдохнул он.

— Вы вцепились в пьяного тролля зубами, — сказал Ваймс. — И я сразу сказал себе — вот прирожденный стражник. Это ведь то, о чем вы мечтали всю жизнь, так? Но вы были слишком маленьким, слабым и стеснительным, чтобы вступить в стражу. Послушайте, я всегда могу нанять сильных и здоровых стражников. Но сейчас мне больше нужны те, кто знает как ухватить карандаш, чтобы не сломать его…

— Вы будете моим адъютантом, — продолжил он. — Займетесь бумажной работой. Будете читать доклады и постарайтесь выделить важное. После того, как вы уясните себе, что является важным, можете патрулировать два раза в неделю.

Слезы потекли по щекам А. И. Песимального. — Благодарю вас, Ваша Светлость, — сипло сказал он.

Если бы у А. И. Пессимального было что выпячивать, он бы выпятил свою грудь.

— Но сначала вы должны закончить ваш доклад о состоянии Стражи, — добавил Ваймс. — Такова договоренность между вами и Его Лордством. А сейчас, прошу извинить меня, я должен спешить. С нетерпением ожидаю вашего выхода на работу, младший констебль Пессимальный.

— Благодарю вас, Ваша Светлость!

— О, не надо называть меня "Ваша Светлость", — сказал Ваймс. На мгновение он задумался и решил, что этот человек заслужил все сразу, поэтому добавил — "Мистер Ваймс" подойдет.

Итак, мы делаем успехи, сказал он себе, после того, как А. И. Пессимальный удалился. И Его Лордству это не понравится, так что издержек не будет. "Quis custodiet ipsos custodes, э, qui custodes custodient?" Так будет звучать "кто сторожит сторожа, который сторожит стражников"? Скорее всего не так… Тем не менее, ход за вами, милорд

Он вернулся к своей записной книжке и снова стал ломать голову, когда дверь открылась без предварительного стука. Вошла Сибилла с тарелкой.

— Ты плохо поел, Сэм, — заявила она, — а буфет у вас просто позорище! Весь покрыт грязью и липкий!

— Таковы уж полицейские, к сожалению, — виновато сказал Ваймс.

— Зато я почистила ваш заварник, — с удовлетворением добавила Сибилла.

— Ты почистила наш заварник? — упавшим голосом сказал Ваймс. Очистить заварник было все равно, что очистить паутину со старинного шедевра.

— Да, он там внутри чуть ли не смолой был покрыт. Среди ваших припасов нормальной пищи не найти, но мне удалось сделать сэндвич с беконом, салатом и помидоркой.

— Спасибо, дорогая. — Ваймс осторожно приподнял кусочек хлеба сломанным карандашом. Похоже, что салата было слишком много — другими словами, там был один салат.

— К тебе пришли гномы, Сэм, — сказала Сибилла с таким видом, как будто ее мучало это известие.

Ваймс так быстро вскочил, что кресло перевернулось. — С малышом Сэмми все в порядке? — спросил он.

— Да, Сэм. Это городские гномы. Думаю, ты их всех знаешь. Они сказали, что хотят поговорить с тобой о…

Но Ваймс уже скатывался по лестнице, вытаскивая на ходу свой меч.

гномы нервно толпились около стола дежурного офицера. Изобилие металлических штуковин, ухоженность их бород и толщина поясов указывали на то, что у этих гномов всегда все было в порядке, вплоть до сегодняшнего дня.

Ваймс появился перед ними, как вихрь ярости.

Ах вы мрази, маленькие крысососы и червеглотатели! Вы, маленькие поддатые таскуны! Что вы принесли в мой город? О чем вы думали? Вам хотелось видеть здесь забурившихся? Осмелитесь ли вы осудить слова Мясодробилки, всю его желчь и тысячелетнюю ложь?

Что вы говорили тогда: "Я с ним, конечно, не согласен, но что-то в этом есть"? Или говорили: "Ох, он зашел слишком далеко, но уж такие сейчас времена"?

А теперь вы пришли ко мне, чтобы пожать руку и заявить — да, это так ужасно, но я тут не при чем? Но кто были все те гномы в толпе? И разве не вы являетесь общественными лидерами? Кто ими руководил?

Так зачем вы пришли сюда, вы уродливые хныкающие стяжатели? Возможно ли, возможно ли, что вы пришли сюда жаловаться, после того, как охрана тех ублюдков попыталась убить мою семью? Может, я нарушил какие-нибудь правила, наступив на ногу древнему закону? К черту с этим. К черту вас всех.

Он чувствовал, как слова рвались на свободу, и от усилий сдержать рвущиеся фразы у него разлилась желчь и запульсировали виски. Только одно скуление. Только один напыщенный стон. Только попробуйте.

— Ну? — спросил он требовательно.

Гномы заметно попятились. Ваймсу стало интересно, не прочитали ли они его мысли, громким эхом раздающиеся в его голове.

Один из гномов прочистил горло, — командор Ваймс, — начал он.

— Вы Порс Сильнорук, так? — прервал его Ваймс. — Один из владельцев "Бурлей и Сильнорук"? Вы производите арбалеты.

— Да, командор, и…

— Сдать оружие! Всем! — резко сказал Ваймс.

Комната затихла. Углом глаза Ваймс заметил, как два полицейских-гнома, до сих пор делающих вид, что заняты бумагами, приподнялись со своих сидений. В глубине души он понимал, что ведет себя угрожающе глупо, но в данный момент ему хотелось задеть гномов, а он не мог позволить себе сделать это с помощью стали.

Несмотря на то, что гномы носили свои воинственные железяки лишь для красы, они скорее бы сняли с себя штаны, чем отказались от топора. И это были серьезные городские гномы, которые заседали в Гильдиях и тому подобное. О, боги, он зашел слишком далеко.

С некоторым трудом он выдавил из себя: — Топоры можете оставить. Все остальное сдать. Вы получите квитанцию.

На какое-то мгновение, довольно долгое мгновение, ему показалось, что они откажутся. Но затем, кто-то в толпе сказал — Я думаю, что мы должны пойти навстречу командору. Настали трудные времена. Нам надо приспосабливаться к ним.

Ваймс вернулся к себе, оставив за спиной лязг и звон выкладываемого оружия, и кинулся в кресло так яростно, что сломал колесико. Квитанцией он хорошо их щелкнул по носу. Он был доволен собой. Квитанция была язвительным замечанием.

На его столе, на маленькой подставке, заказанной для него Сибиллой, стоял официальный жезл командора Стражи. Он был такого же размера, как и обычная полицейская дубинка, но был сделан из розового дерева и серебра, а не из железного дерева или дуба. Он, однако, был довольно увесистым. Достаточно тяжелым, чтобы отпечатать слова "ЗАЩИТА ТВОЕГО ПОКОЯ, КОРОЛЬ", на гномьем черепе.

Гномов ввели в кабинет, они выглядели менее тяжеловесными, чем обычно.

Только одно слово, думал Ваймс, исходя желчью. Только одно чертово слово. Только попробуйте. Только вздохните не так.

— Итак, чем могу служить? — спросил он.

— М-мм… Я уверен, вы всех нас знаете, — начал Порс, пытаясь улыбаться.

— Возможно. Гном рядом с вами, это Грабопот Громовик, недавно запустивший в продажу новую парфюмерно-косметическую серию "Секрет Леди". Моя жена постоянно пользуется вашими товарами.

Гном Громовик, одетый в традиционную кольчугу, в трехрогом шлеме и с огромным топором, укрепленным за спиной, сконфуженно кивнул Ваймсу.

Взгляд Ваймса двинулся дальше. — А вы — Сет Железнокорка, собственник сети булочных, имеющих такое же название. А вы, очевидно, Гимли Буравчик, владелец двух знаменитых гномских ресторанов, а также только что открытого заведения "Берегись, Крыса!" на улице Чердачной Пчелы.

Ваймс обвел гдазами свой кабинет, переводя взгляд от гнома к гному, пока не вернулся к началу, где стоял гном в довольно скромной по гномьим стандартам одежде и пристально наблюдал за ним. У Ваймса была хорошая память на лица и он недавно его где-то видел, но никак не мог вспомнить, где именно. Может быть в толпе, из которой вылетел тот удачно брошенный обломок кирпича…

— Вас я не знаю, — сказал он.

— О, мы не были представлены друг другу, командор, — жизнерадостно сказал гном. — Но меня чрезвычайно интересует теория игр.

… или в Академии игры в Бац мистера Сияющего? — подумал Ваймс. Голос гнома напоминал голос того, кто столь дипломатично помог ему в подвале. На нем был простой круглый шлем, кожаная рубашка с какой-то обычной кольчугой поверх нее и его борода была аккуратно пострижена, в отличии от густых кустистых бород гномов. По сравнению с другими гномами, он выглядел… изящно. Ваймс даже не увидел топора.

— Что вы говорите? — ответил он. — А я, собственно, в них совсем не играю. Так как вас зовут?

— Скромн Скромняк, командор. Скальт Скромняк.

Ваймс неторопливо взялся за свой жезл и покрутил его между пальцев.

— Что ж не под землей? — спросил он.

— Кое-кто из нас идет в ногу со временем, сэр. Кое-кто из нас полагает, что темнота находится не в глубине, а в наших умах.

— Очень хорошо с вашей стороны, — сказал Ваймс.

Итак, теперь мы стали дружелюбными и дальновидными? Где же ты был вчера? Ничего, теперь у меня все козыри на руках! Эти ублюдки убили четверых гномов, наших сограждан! Они ворвались в мой дом и пытались убить мою жену! А сейчас они в страхе пустились в бега! Ничего, куда бы они ни побежали, я их заро… вытащу наружу!

Он поставил жезл обратно на подставку. — Итак, как я уже сказал, чем могу быть вам полезен… джентльмены?

Он почувствовал, что все гномы, мысленно и физически, повернулись к Скромняку. Ага, подумал он, сдается, у нас здесь дюжина мартышек и один шарманщик, а?

— Чем мы можем вам помочь, командор? — спросил Скальт.

Ваймс уставился на него. Вы могли помочь тем, что остановили бы их. И не надо делать такие мрачные лица. Может быть вы и не говорили им «да», но я глубоко убежден, что вы и не сказали им "нет!" достаточно громко. Я вам абсолютно ничего не должен. Не надо искать у меня свое оправдание.

— Прямо сейчас? Выйти на улицу, подойти к самому большому троллю и сердечно пожать ему руку, может так? — сказал Ваймс. — Или просто выйти на улицу. Честно говоря, я очень занят, джентльмены, и посреди скачек не время для дружеских посиделок.

— Они направятся в горы, — сказал Скромняк. — Они будут держаться в стороне от Убервальда и Ланкра, потому что не уверены, какой прием им там окажут. И это значит, что они направятся в горы через Лламедос, где полно пещер.

Ваймс пожал плечами.

— Мы видим, что мешаем вам, мистер Ваймс, — сказал Сильнорук. — Но мы…

— У меня в морге лежат два мертвых убийцы, — сказал Ваймс. — Один из них отравлен. Вам что-нибудь известно на этот счет? И я — командор Ваймс, благодарю.

— Говорят, что они принимают яд замедленного действия перед важным заданием, — ответил Скромняк.

— Назад пути нет, а? — сказал Ваймс. — Это интересно. Но сейчас меня больше интересуют живые.

Он встал. — Я должен встретиться с заключенным-гномом, который не хочет разговаривать со мной.

— Ах, да. Это должно быть Умноруль, — сказал Скромняк. — Он родился в городе, командор, но три месяца назад он отправился в горы на учебу, против родительской воли. Я уверен, он никогда не предполагал, что произойдет что-нибудь подобное. Он всего лишь пытался найти себя.

— Что же, теперь он может поискать себя в моих камерах, — сказал Ваймс твердо.

— Могу я присутствовать при его допросе? — спросил скальт.

— Зачем?

— Во-первых, это может предотвратить слухи, что с ним жестоко обращались.

— Или способствовать им? — сказал Ваймс. Кто будет сторожить стражника? Я!

Скромняк невозмутимо взглянул на него. — Это могло бы… разрядить атмосферу, сэр.

— У меня нет привычки избивать узников, если вы это имеете в виду, — ответил Ваймс.

— И я уверен, что сегодня у вас такого желания не возникнет.

Ваймс открыл было рот, чтобы приказать вышвырнуть скальта вон и замер. Этот наглый маленький бездельник попал прямо в цель. Ваймс был на грани с самого отъезда из дома. Его кожа зудела, живот крутило и голова раскалывалась. Кто-то должен заплатить за всю эту… эту… в общем за все это, но только не такой несчастный статист, как Умноруль.

И он не знал, совсем не знал, что станет делать, если узник нахамит или попытается умничать. Избивание узников в закрытых комнатах… он знал куда это приводит. И если ты хоть раз пошел на такое из благих побуждений, ты пойдешь и ради плохих. Ты не можешь быть хорошим парнем, занимаясь плохими делами. Иногда нужна дополнительная пара глаз, чтобы сторожить стражника.

Правосудие должно чиниться на виду, поэтому он проследит, что все было сделано по правилам.

— Джентльмены, — сказал он, не отводя глаз со скальта, но обращаясь ко всей комнате в целом. — Я знаю всех вас, а вы знаете меня, вы все уважаемые гномы с собственностью в этом городе. Я хочу, чтобы вы поручились за мистера Скромняка, потому что я никогда в жизни не встречал его. Давайте вы, Сета, я знаю вас несколько лет, что вы скажете?

— Они убили моего сына, — ответил Железотвердь.

Ледяные щупальца охватили его голову, сжали горло, скользнулив желудок и исчезли. На месте ярости остался озноб.

— Мне очень жаль, командор, — тихо сказал Скромняк. — Но это правда. Не думаю, что Гундер Железотвердь интересовался политикой. Он нанялся в шахту только потому, что хотел вкусить настоящей гномской жизни и помахать лопатой пару дней.

— Они бросили его в грязи, — сказал Железотвердь голосом, лишенным всяких эмоций. — Вы получите любую помощь, какая потребуется. Любую помощь. Но когда вы найдете их, убейте их.

Ваймс не мог придумать ничего другого, что сказать, кроме: — Я схвачу их.

Он не сказал — убить их? Нет. Нет, если они сдадутся, нет, если не они не будут вооружены. Я знаю, куда это ведет.

— Тогда мы уходим и позволим вам заняться своими делами, — сказал Сильнорук. — Скальт Скромняк нам известен, конечно же. Несколько современен, несколько молод. Не из тех скальтов, к которым мы привыкли, но… да, мы ручаемся за него. Доброй ночи, командор.

Ваймс сидел, уставившись на свой стол, пока они выходили один за другим. Когда он поднял голову, скальт был все еще здесь со своей терпеливой слабой улыбкой.

— Вы не похожи на скальта. Вы выглядите как обычный гном, — сказал Ваймс. — Почему я о вас ничего не слышал?