Балансиры и безнасадочные мормышки

Почему лещ не берет

Некоторые рыболовы, оказавшись на незнакомом водоеме, спешат опустить прикормку и начать ужение. Их мы разочаруем сразу. Подходящая глубина под лункой еще не говорит о том, что именно в этом месте находится стоянка рыбы. Лещ в том или ином водоеме облюбовывает не так много участков для своего постоянного местопребывания. Как правило, это подводные бровки, свалы в глубину, ямы с илистым дном в непосредственной близости с отмелями, заросшими рдестом, кугой или камышом, куда «златобокие», выходят на кормежку в вечерние и ночные часы. Но это летом. Зимой, с отмиранием прибрежной растительности, лещи предпочитают держаться на «столах» в глубине, где имеется достаточно корма: моллюсков, ракообразных, мотыля и других личинок.

Отсутствие поклевок леща на прежнем уловистом месте можно объяснить следующими основными причинами:

– на данном участке оскудела кормовая база, и лещовая стая сместилась на другой;

– изменился кислородный режим вследствие отмирания водорослей или загрязнения водоема ядохимикатами и другими нечистотами;

– из-за резкого перепада атмосферного давления стая лещей надолго зависла в толще воды и ей не до питания;

– и, наконец, последнее, леща попросту здесь выловили.

В водоемах, входящих в систему водоснабжения крупных городов, поведение лещовых стай во многом зависит от залповых сбросов воды. Сегодня даже непосвященному человеку ясно, что перегораживание рек бетонными плотинами и дамбами превращает их в грязные отстойники. На дне рек и водохранилищ скапливаются всевозможные вредные вещества, губительно действующие на все живое.

Залповые сбросы воды – это «кавалерийский», наиболее дешевый способ решения данной экологической проблемы. Но только на первый взгляд. Мощное движение водных масс не избавляет водоемы от загрязняющих веществ, а лишь перемещает их с места на место. А вот биологически активный слой донного грунта при этом размывается, уничтожается кормовая база, которая сосредоточена главным образом в поверхностном слое ила.

После залпового сброса лещи могут впасть в состояние депрессии и вообще не питаться либо менять места своих традиционных стоянок, в зависимости от наличия или отсутствия корма.

Лещ уходит на глубоководные бровки или участки водоема, как правило, в конце сентября – начале октября. И пока кислородный режим для него остается благоприятным, он меняет свои стоянки, расположенные на разных глубинах, только по мере оскудения кормовой базы.

Первый лед застает леща там, где он в это время активно кормился, и никакой закономерности здесь нет. Рыболову следует знать, что осенне-зимний жор у леща начинается в сентябре – октябре и к моменту становления льда, в случае, если морозы запоздали, может плавно сойти на нет. Это не такая уж редкая ситуация для замкнутых водоемов Подмосковья. В результате, по первому льду клев леща может быть вялым, а иногда рыба вообще не берет.

В водоемах, входящих в систему водоснабжения Москвы, местонахождения стай леща в первую очередь зависит от осеннего сброса воды. Если вода сбрасывается постепенно и уровень сброса не доходит до критического (3–4 м), то на поведении и местонахождении рыбы этот процесс не сказывается. Но если происходит резкий сброс – иногда его называют «залповым» (когда за короткий отрезок времени, уровень воды падает на несколько метров) – рыба надолго перестает кормиться. В иные годы такой сброс наблюдается почти во всех водохранилищах Подмосковья.

После становления льда, последствия осеннего сброса еще очень сильны – кормовая база буквально разбросана по водоему отдельными островками. А во многих привычных для рыб и рыболовов местах корм отсутствует по единственной причине – его попросту смыло.

В других же, вроде ничем не выделяющихся местах, рыба начинает держаться постоянно. «Залповый» сброс отдаленно напоминает весенний паводок в реках, от последствий которого рыба не может опомниться длительное время.

Наиболее сильно смещается грунт по руслу и примыкающим к нему участкам. Почему по руслу? Да потому, что здесь происходит основное перемещение водных масс (кстати, на русле течение или движение воды наблюдается практически постоянно). Участки с новообразованной кормовой базой проще всего найти, ориентируясь на расположение русла водоема. После каждого мощного сброса в водохранилищах наблюдается следующая картина:

– в местах, где русло проходит параллельно берегу или течению и для движения воды практически не создается искусственных или естественных преград, слой грунта всегда сносится на примыкающий к нему пологий участок, или, как его часто называют, предрусловый «стол»;

– большая часть смываемого ила остается в русле, если оно совершает крутой изгиб и расположено перпендикулярно течению;

– при повороте русла, значительная часть ила остается также на участке, расположенном за ним по направлению течения;

– меньше всего грунт вымывается из ям, расположенных за островами или искусственными укрытиями, препятствующими течению;

– кормовая база хорошо сохраняется в удаленных от русла заливах и на глубоких участках водоема, окруженных коряжником.

Рузское водохранилище – классический пример негативного воздействия «залпового» сброса на ихтиофауну водоема. Например, в 1999 году поздней осенью и по первому льду поиск рыбы здесь сводился к поиску перспективных мест с хорошей кормовой базой. Начинающим рыболовам могу посоветовать перед первым выездом на этот водоем взять его подробную карту и, ориентируясь на схемы, искать места, где в данный момент могут находиться стаи леща. Уверен, что результат будет гарантирован процентов на шестьдесят. Остальные 40% зависят от профессионального знания водоема и удачи.

Естественно, существует и общее правило поиска перспективных мест после сброса воды: рыба всегда будет держаться там, где ширина водохранилища максимальна. В отдельных, узких местах кормовая база может быть уничтожена полностью и способна восстановиться только к весне.