Баллада о краденой памяти

42. Хонар-3

Демон объявился под утро, основательно пощипанный, но живой и веселый. Однако его улыбка полиняла до кривой ухмылки, а вскоре и вовсе исчезла, когда Архиерей показал ему тело Хови, насаженное ударной волной на острый пик развалин.

— Как это было?

Архиерей смущенно кашлянул, опустил глаза:

— Мы знаем, что здесь иногда происходят странные вещи. И тогда одно спасение — охватив голову руками, валиться на брюхо где стоял головой к Башне. Мы сидели, грелись, а она все стояла и вглядывалась: не идешь ли ты? Она и увидела, что там началось. Ну, нам-то она крикнула, а сама, видать, то ли не успела, то ли не захотела. Вот ее и швырнуло. Мы уж думали, что и ты тоже. Утром хотели отыскать да и похоронить вас вместе. Как ты уцелел?

— Не знаю, — пожал плечами демон, — Случайно. Лет сто я так не кувыркался.

Втроем они сняли тело девушки, спеленали его в тугой матерчатый сверток, зашнуровали в погребальный кокон, который был, оказывается, у каждого из них. Демон вынул свой, развернул, подержал в руках:

— Так вот что она поспешила купить…

Свернул обратно. Архиерей положил руку ему на плечо:

— Я смотрю, ты обиделся? Зря. Она немного поспешила, поскольку, видно, не была уверена, что ты останешься жить после Хонара. И хотела, уж если ты умрешь, похоронить как шарани. Ну а если бы ты остался жить — так это тебе положено всегда иметь с собой. Шарани не бросают мертвецов где попало. И готовы умереть всегда, в любой момент, когда это потребуется. Поэтому наши противники и уважают нас. Не упрекай ее.

— Мне нечем ее попрекать. Да я и не хочу попрекать. Я понимаю, — сказал демон, беря на плечо тугой кокон, — Но ведь ты был рожден не в Пустыне, это мне Рик сказал. И ты как-то стал шарани?

— Да. Я сумел им стать, — сухо подтвердил бандит, — И помолчи. Скажи напоследок — ты бы стал оплакивать эту девушку?

Демон молчал несколько шагов, потом отрывисто кивнул:

— Да, я буду ее оплакивать. Ведь она хотела, чтобы я жил как мужчина и умер, как мужчина.

— Достаточно слов, — необычно мягко сказала жена Архиерея, — Мы поняли.

Остаток пути до окраины разрушенного города они прошли молча. На подступах к лагерю их радостно приветствовал вор, отправившийся им навстречу раньше восхода солнца. Увидев, что возвращаются только трое, он умолк, помрачнел и поспешил подставить плечо.

Похоронный обряд оказался недолог. Невдалеке от Хонара, в песчаных дюнах, среди торчащих из леска шестов с выгоревшими от солнца лоскутками на концах, Архиерей и демон быстро вырыли в мягком песке глубокую яму, посадили на складной стул зашнурованную в кокон покойницу, расположили в ногах ее небогатый кухонный скарб, немного пищи и воду с вином в ее флягах, положили по левую руку ее оружие. Архиерей взял новый, только вчера купленный ею голах — платок замужней женщины с прорезью для глаз, сейчас черно-бурый от засохшей крови, привязал его к концу шеста от шатра, утвердил за спиной покойной и кинув последний оценивающий взгляд, начал засыпать могилу.

Вечером, в шатре вождя, демон увидел все те же лица. Кроме Хови. Они снова сидели за тем же столом, в молчании ужиная. Наконец, вождь счел, что от печали по умершей можно перейти к делам. Он повернулся к Архиерею:

— Так что там случилось?

Коротко рассказав о ночном происшествии и гибели Хови, Архиерей закончил:

— Конечно, я пока еще не знаю, к каким результатам это приведет.

Кивком указал на уставившегося в пламя, бледного, как снег, юношу:

— Но возможно, скоро мы их узнаем.

Хранитель улыбнулся и медленно кивнул:

— Это так. Я помогаю ему.

С княжной произошло странное. Она сидела в прекрасной библиотеке Белого Барона, перебирая старинные книги, когда ощутила молчаливый зов. Она торопливо поднялась в спальню, закрыла дверь и взяла кристалл.

Почти сразу же в искрящемся магическом зеркале она увидела своего человека. Он нервно усмехнулся:

— А вы там неплохо живете, моя госпожа!

Этли поняла, что вор вызвал каким-то образом ее на связь. Она недоверчиво потрясла головой:

— Как ты смог это сделать?

— Очень нужно было, моя госпожа. Как ты помнишь, я уже очень давно не получал от тебя никаких посланий. Нужны твои распоряжения, госпожа.

Этли кивнула:

— Хорошо. Жди, пока я не посмотрю и не решу, что вам делать. Но только не подглядывай за мной! Это же просто неприлично — подглядывать за девушкой!

Вор молча кивнул и прервал контакт.

— Я сделал это сам, — растерянно сообщил он кочевникам, Архиерею и демону, — Надо же, оказывается, это трудно, но возможно. Хмм… Ах да, вы же ждете новостей! Они не замедлят быть, но чуть позже. Мой вызов оказался неожиданным.

Он увидел разнообразную реакцию на свои слова: мудрое понимание хранителя, бесстрастный кивок демона, легкое раздражение вождя и ехидный прищур Архиерея.

— Когда все закончится, я, может быть, попробую потренироваться в этом дальнозрении, — вздохнул юноша, — Сейчас бы огляделся вокруг, и сразу почти полная ясность: где кто есть, где что происходит…

— Где что ценное плохо лежит, — невинно закончил Архиерей, Рик Хаш сердито засопел;

— Об этом я даже не подумал!

Княжна вызвала видение Черногорья. Примыкающие к Сухим Топям склоны были усеяны герцогскими военными, на перевалах она увидела группки черных плащей тайной полиции. Этли, немного подумав, вызвала Привратника. Он спал. В его нынешнем месте стояло глухое раннее утро. Она не очень понимала, почему так получается со временем, это скорее расстраивало ее, чем будило любопытство. Он вовсю храпел, и девушке пришлось не раз повторить вызов, прежде чем бородатый коротышка перестал храпеть, заворочался и наконец, проворчав что-то не предназначенное девичьим ушам, наконец сел в постели и хмуро спросил:

— Кто там и чего надо?

— Это я, Этли, — сказала Этли, — Мне понадобился твой совет.

Привратник тяжело вздохнул и поправил ночной колпак. Затем запоздало подтянул одеяло. Вздохнул:

— Что ж с тобой поделать, девочка… Сейчас глянем, если это так срочно. О! Я, кажется, снова проспал Важные Исторические События!

Некоторое время он разглядывал что-то в своем кристалле. По мере этого процесса, лицо колдуна разгладилось и стало на удивление добродушным:

— Неплохо сделано. Даже можно сказать, что хорошо. То есть просто замечательно!

— А если подробнее? — поинтересовалась Этли, когда Привратник снова переключился на нее. Чернокнижник засмеялся, блеснув на миг красными огоньками маленьких глазок:

— Тунг не сможет теперь достаточно долго приходить сюда. А поскольку твой человек контролирует демона, то… Как тебе понравится, если мы скинем Красного Герцога и на его место посадим герцога одноглазого? Тогда, думаю, он станет достойным женихом для тебя, княжна, а ты получишь страну малость получше, чем твоя бестолковая Миррор, уж извини за такое высказывание.

Колдун перестал ухмыляться и сказал уже весьма серьезно:

— От этого бы выиграли все. Если, конечно, не считать Гуланайна.

— А ты хотел бы видеть меня Герцогиней?

Привратник весело кивнул:

— Конечно! Ведь я думаю, что и ты должна получить свою награду. Твой вор получит тебя, ты — его плюс недурное государство, народ получит передышку в дурацкой войне с кочевниками и Миррор как дружественную державу, — видишь, со всех сторон хорошо!

— Ну если уж говорить про всех, то есть еще демон, — вставила Этли.

— Мы подумаем, как его получше использовать после нашего маленького, веселенького переворота, — рассмеялся колдун, — А теперь, если вашей милости такое угодно, то ставьте перед ним переворот в качестве нового задания.

Они быстро обсудили текущие меры, которые предстояло принять, чтобы переворот прошел успешно, затем Привратник отключился, а Этли вызвала нетерпеливо ожидающего вора на связь.

— Есть, наконец, новости! — воскликнул, часто моргая вмиг покрасневшими глазами, отворачиваясь от осточертевшего уже огня к столу:

— Задачка у нас теперь еще та: на цыпочках просочиться через Черногорье и дальше на север в Хаон!

— Ого! — воскликнул Архиерей, — Уж не с Герцогом ли нам предстоит толковать в Хаоне? Угадал?

Рик Хаш кивнул:

— Точно. Наша новая цель — убить Гуланайна.

Вождь приподнялся и взволнованно сказал:

— Это и наша цель. И мы…

— О, нет, — демон невежливо оборвал вождя, — Это только наша, тайная война. Архиерей и Рик Хаш переглянулись. Бородач кивнул:

— А ведь он прав. Одно дело тихий дворцовый переворот, и совсем другое — вторжение кочевников. Сейчас незачем восстанавливать население Герцогства против шарани.

— Торговать всегда гораздо лучше, чем воевать, — кивнул вождь, — Если новый Герцог создал бы с шарани хоть тень наших торговых, мирных отношений с Миррор, мы были бы очень рады. Шарани никогда не были захватчиками, мы защищаем свое!

— Мы попытаемся, — кивнул Архиерей. Вождь слегка улыбнулся:

— И еще одно пожелание. Как известно, все возможные претенденты на трон Герцогства имеют свои партии среди дворян. И чем старше Гуланайн, тем сильнее они грызутся. Ведь всем известно, что у него нет ни семьи, ни наследников. Поэтому идеальным решением может стать некий человек, неизвестный сейчас во дворце, каким в свое время был и сам Гуланайн. Иное решение может привести страну к расколу и даже гражданской войне, а это нежелательно даже для шарани.

— Это так, — кивнул хранитель, — Может быть, кто-то из вас…

— Мы учтем и это пожелание, если дело зайдет так далеко, — кивнул Архиерей.

Демон смотрел на собравшихся за этим столом и думал. Он не забыл слов Архиерея о том, что за помощь с него стребуют. Он давно понял, что его спасение — не главная цель его спутников. И несмотря на симпатию к ним, демон испытывал все большее раздражение от попыток использовать его как дрессированное животное.

«Надо самому подыскивать пути отсюда,» — подумал он, вспоминая тот город возл замка на озере, где жил помогший с погодой во время побега колдун. Демон помнил, что Рик неплохо знает этот город.

Он думал все рассеяннее, не прислушиваясь к жужжанию голосов в шатре. Веки потяжелели, и он незаметно уснул. Рик, выспавшийся ночью, толкнул локтем задремавшего в седле днем Архиерея, указал кивком на демона и вопросительно поднял бровь.

— Вставай, Клинок, идем спать, — разбудил демона бородач, и извинившись перед улыбающимися кочевниками, приятели двинулись устраиваться на ночлег, Тут выяснилось, что никто из шарани и не подумал прикоснуться к навьюченному на лошадь Хови шатру, перешедшему в собственность демона, и приятелям пришлось в вечерних сумерках возиться с его установкой. Особого навыка в этом непростом деле ни у кого не оказалось, так что им пришлось немало повозиться, прежде чем гора вьюков, веревок и жердин превратилась в еще непрогретый шатер. Все же к ночи в печке загудело пламя, а демон устало опустился на край холодного ложа. Кривой шутливо заметил:

— Да-а… Делов у тебя поприбавилось: и шатер ставь, и жрать готовь, и лошадь еще одна, и вообще хозяйство… А девушек, кстати, тут хватает!

— Вот и женись, — сказал демон, снимая сапоги, — Ты-то как здесь, устроился?

Вор потупился и смущенно поковырял мозоль на ладони:

— Да есть тут одна вдова… Устроился. Она хорошая женщина.

Совсем смутился и пробормотал, выходя из шатра:

— Ты, это, спи. А завтрак я организую.

Демон устало и бессмысленно выругался, закутываясь в одеяла. И провалился в красочный, цветной сон.

Ему снилось, что он идет в зоопарк, сжимая такую большую и надежную бабушкину ладонь. Просыпаться совершенно не хотелось, так что когда его уже довольно грубо затрясли, сон вдруг прервался, ускользая из сознания, вызвав невозможностью связно удержать в голове вспышку ярости.

Натолкнувшись на злобный взгляд демона, Кривой отступил:

— Э, ты чего?!

Демон со стоном схватился за голову:

— О, дьявол! Я почти помнил, пока не проснулся! Я видел во сне мать моей матери. Она сказала «веди себя прилично!», и я был совсем маленький, и мы с ней шли… Куда же мы шли? Ну вот, опять все забыл. Дьявол!

— Да будет тебе убиваться, вспомнишь еще, — примирительно вздохнул Рик Хаш, Садись завтракать, а то остывает, Сегодня весь день — в седле. Предстоит лезть через Черногорье, а там герцогских понагнали немеряно. А нам надо скорее пройти Сухие топи, они уж начали раскисать.

Демон сел, нашаривая сапоги:

— Слушай, так если там непроходимое место, то ради чего Гуланайну держать здесь свою армию все лето?

Кривой подвинул к столу стул и начал раскладывать другой, совершенно новый. Демон заметил, что и стол, и стулья, и вся посуда — новенькие, видно, купленные взамен тех, что остались с Хови.

— Почем брал это великолепие?

— Нипочем. Считай, что даром. У Архиерея здесь, как он сказал, «неограниченный кредит», — ухмыльнулся Кривой.

— А я-то уж подумал, что ты ночь не спал, — заметил демон, усаживаясь поудобнее. Вор смущенно кашлянул:

— Ну, не всю, конечно. Это ж теперь когда случай подвернется, если вообще подвернется.

— Прикатил бы даму с собой, — предложил демон. Рик покачал головой:

— Ты же знаешь, куда мы теперь. Да и дети у нее.

— Шучу. Так откуда у Архиерея тут этот неограниченный кредит? Что, шарани решили оплатить наши дорожные расходы до дворца в Хаоне?

— Ну и это тоже, — кивнул вор, — И еще маленькая контрабанда. Знаешь, что было в тех объемистых кулях, которые мы везли сюда?

— Золото? — предположил демон, вторично наваливая в тарелку всего понемногу. Рик Хаш покачал головой:

— Ткани. Их в Герцогстве последние десять зим стали делать на специальных машинах, оттого они там дешевы и качество — лучше невозможно. А здесь на них цена: ой-ей-ей! Здесь их покрасят, да пропитают смолой горючего камня — вот тебе и полотнища для шатров: не промокают, не продуваются ветром и не промерзают на самом жгучем морозе!

— Да? Интересно, — сказал демон, заглядывая в опустевшую кружку и снова наливая вина:

— Ну а что тут вообще дешевое? Пустыня, и верно все привозное?

— Почти все, — кивнул Рик, тоже подбавляя себе вина, — Они здесь выезжают за счет железа, горючего камня и глины. Конечно, еще выращивают на юге травы и деликатесы. Все это вывозится в Миррор.

— Все понятно, кроме глины, — кивнул демон. Рик рассмеялся:

— Да ведь на севере, в Миррор, глины, годной для гончаров, харраш наплакал. Вот Белый Барон и делает свои деньги на тарелках, горшках и прочих кувшинах, которые его гончары лепят из этой глины. А уж потом караваны везут посуду по всей Миррор, и даже на Древние Острова. Этот Гвери очень умный человек — как запасы глины на севере стали истощаться, он послал своих людей, чтобы лаской да деньгами уговаривали переселяться в Джамбиджар. А те, кто решился переехать, уж о том, как их приняли, как деньгами по первости помогали, какие им мастерские построили, пустили молву так, что народ в Джамбиджар и сам потихоньку потянулся. Так и превратил барон захолустный гарнизон в торговый и гончарный город. Теперь, говорят, он туда кузнецов сманивает. Говорят, будто даже от податей приехавших освободят на три зимы, ну, пока они там не обживутся.

— Не зря его уважают, — кивнул демон, — И кузнецы, небось, приедут. И повезут из Джамбиджара еще и разные железные вещи. Город станет на этом богатеть, а барон еще кого пригласит. Небось, и стекло варить у себя захочет.

— Этого я не знаю, — пожал плечами вор, — Говорят, будто для того, чтобы первых гончарных дел мастеров обустроить, его жена свои драгоценности заложила. Знать за это их чуть на смех не подняла, да Гвери будто бы так ответил: «Сейчас к нам сами собой идут настоящие сокровища — люди. А камни с золотом у нас будут». Но, может, и врут. А вот как он подати собирает — это правда: вместо обычных денег обязал каждую мастерскую поставить ему столько-то кирпичей установленного размера. Старый князь поначалу удивился, когда ему начали вместо денег десятками телег кирпич везти. Только возражать он не стал, на севере-то этот товар больно дорог. Большую часть старик приказал распродать, и казне вышла от того выгода, а из остального свой дворец расстроил аж до трех этажей, так что, как рассказывали, теперь там запросто можно заплутать, И все остались довольны: гончары свои, негодные для посуды остатки глины с песком отдали без особой печали, князь — тот и деньги получил, и дворец обновил, а барон из того кирпича, считай, весь свой замок построил.

Вор погрустнел и прибавил:

— Да, жаль, что старого князя убили. Умный был человек, они-то с Гвери много хорошего сделали для Миррор. А Халрик — это так. Мальчишка.

Демон усмехнулся, поднимаясь из-за стола:

— Забавно. И поучительно. А Архиерей, выходит, промышляет контрабандой?

— Ей все Черногорье промышляет. Кто лес, кто — корни серес, кто те же самые ткани прет… Вот и ловят. Вот оттого по Сухим Топям вечно войско и болтается, от кочевников охранять да горцев ловить.

Продолжая разговаривать, они незаметно убрали шатер, упаковали его во вьюки, сложили все пожитки. Вор рассказал, как Гвери перетащил к себе несколько ученых из-под носа Герцога, обласкал и приказал изыскивать способы сделать производство товаров возможно дешевле и лучше по качеству. И о том, как, по слухам, строят у него ткацкую машину.

— Джамбиджар — город маленький, но делают там очень много. Оттого там недавно даже Гильдия Купцов построила свой торговый дом, хотя это обычно разве в столицах делают. Их всего три — в Хаоне, в Джамбиджаре да старым князем построенный для Миррор.

За сборами серьезно наблюдало с десяток детей разного возраста, стоя чуть поодаль. Заодно они глазели на чужаков, словно старались запомнить их надолго. Когда демон при помощи Рика погрузил на мохнатую лошадку Хови все, он оглядел выровненный неведомо кем и когда круг на месте его недолгого дома, спросил:

— А какое наказание за контрабанду в Герцогстве?

Рик засмеялся:

— Ну, после него навряд ли захочется этим заниматься. Контрабандистов поят до отвала маслом. Кипящим. Только пока что Герцогу не удавалось применить такое наказание.

— Что, не удается поймать?

Вор весело кивнул:

— Ни разу. Контрабанда — слишком доходное занятие, чтобы горцы стали даже за о-очень большое вознаграждение помогать полиции. Тем более, что нынешнего Герцога горцы вообще «обожают». Уж слишком жестко он к ним относится. Так что в любой черногорской хижине нам будет и стол, и ночлег. Жаль только, что гостеприимством этих бедных, но милых людей нам если и придется воспользоваться, то только однажды.

— Что-то раньше ты такими познаниями не блистал, — проворчал демон, проверяя притороченные тюки. Вор засмеялся.

— А ты Архиерея почаще глупыми вопросами подонимай. Он ведь, когда устает посылать, начинает рассказывать. А уж он всегда говорит о чем-нибудь или интересном, или же — полезном. А вот и он сам. Эй, ну что, едем?

— Меня зовут не «Эй», — обиделся бородач, — Едем.

…Они остановились недалеко от Черногорья уже в сумерках. Жуя сухомятку, приглядываясь к редкой цепи костров, к еще заметным дымовым хвостам, стелющимся над краем Сухой Топи. Спустя полчаса, в полумраке Архиерей заметил:

— А на этот раз по тихой можем и не пройти. Можем нашуметь. Тут у них все грамотно, по науке.

— Значит нам придется не по науке, — буркнул вор, — Выбираться-то надо. Ничего не высидим.

Архиерей устроился поудобнее, нашаривая верную флягу:

— Даже на перевале что-то вроде вышки стоит. Никогда такого не было. Небось, каждое утро на ней обмороженные. Хоть здесь и пониже, чем на Двадцати Покойниках, но ночью тоже тяжко.

— Тем лучше, — заметил вор. Архиерей невесело хмыкнул:

— Лучше? Ты что, еще не понял, что сегодня нам придется померзнуть именно там? А солдаты на таком холоде небось дремать не станут. Побоятся замерзнуть.

— И чего я убрался из Аладринга? Там такой интеллигентный палач, вздернул бы очень быстро и почти не больно, — вздохнул вор, — Чик и все. Нет, влез во все это.

— Могу придушить ничуть не хуже, — пошутил Архиерей, — Если тебе приспичило перед смертью непременно обделаться. Хоть теперь начинаешь понимать, что все зло идет от тех дам, которым мало своей кухни и непременно надо влезть в политику?

Вор угрюмо глянул на искорку огня, повисшую высоко над Топями и промолчал.

— Но мы можем пройти, — сказал демон, — Именно потому, что все они знают, каково ночами на перевалах, они будут больше греться, чем охранять. Только надо незаметно пройти оцепление, чтоб не поднялся шум.

— Угу. Попробуем, — пробормотал Архиерей, — За дело. Пока подготовимся, станет достаточно темно.

Обвязав копыта лошадей припасенным тряпьем, еще раз проверив экипировку, они бесшумно выступили. Почти пройдя Сухую Топь, они застыли, услышав близкую перекличку часовых. Архиерей подтолкнул юношу вперед, прошептал:

— Иди. Сделаешь все хорошо — станешь мужчиной.

— И перестану быть вором, — нервно усмехнулся он.

— Пора переходить в Высшую Лигу, малыш. Иди.

Демон видел своими звероглазами, как светящийся от тепла силуэт юноши скользнул вперед и исчез за валунами впереди. Время тонуло в готовой взорваться криками солдат тишине и мучительном ожидании. Наконец, они услышали условный сигнал — крик птицы сакка, обожающей рыться в отбросах. Тучи сакка собирались возле помоек по всему континенту, и уж этот хриплый вопль никак не мог встревожить ни одного из солдат Герцога.

— Это нам, — ненужно пояснил Архиерей, и демон понял, как сильно разволновался сдержанный бородач. Они пробрались между валунами не больше, чем на тридцать шагов, когда возле них вдруг появился светящийся силуэт юноши, схватил свою лошадь за уздечку и зашипел:

— Быстрей, быстрей!

Лошади шли осторожно, но достаточно быстро. Когда Архиерей решил, что они достаточно далеко отошли за линию оцепления, он заворчал.

— Нашумели. Ты хоть чисто резал? Не как в Миррор?

— Чисто, — пробормотал юноша, — Со страху отсек голову одним замахом. Куда уж чище.

— Как говорил Беня Крик, «если уж вы вытащили оружие, не забудьте им воспользоваться». — хмыкнул демон.

— Правильно, — усмехнулся Архиерей, — Хорошие слова. Видно умного человека.

Вздохнул.

— Если остальное пройдем чисто, труп могут повесить на шарани. Их подростки иногда так развлекаются: втихую прирежут одного или нескольких — и обратно в пустыню. Выделываются друг перед другом.

— Хватит болтать, — нервно проворчал юноша, — разорались на все герцогство.

Они замолчали. Лошади озабоченно сопели, чутко вглядываясь и внюхиваясь во мрак, осторожно ведя их по тропе к чернеющему на фоне колючих перемигивающихся звезд перевалу. Под размеренные толчки теплого конского бока демон освободил сознание и послал его вверх-вперед, к становящейся все ярче звездочке огня на вышке.

Спустя некоторое время он уверенно прошептал:

— Солдат на вышке спит.

— Спит? — усомнился бородач, — Быть не может! На таком холоде никак невозможно.

— Вышка вроде палатки, три печи греют. Вставлены стеклянные окна. Двое закутались в шкуры у печей, а третий понакрутил на себя теплого, сидит у окна и спит. Я пока подержусь за его сознание.

— Ну-ну, давай подержись, — недоверчиво покачал головой Архиерей.

Они осторожно поднялись на седловину, благоразумно стараясь держаться за границами светлого пятна от нефтяной лампы, подвешенной над вышкой на какой-то сложной хреновине из рычагов и веревок. Демон внимательно рассмотрел конструкцию, покачал головой. Он понял назначение вышки — с ее помощью в рассредоточенные у Сухой Топи подразделения передавалась информация. Он всмотрелся вперед и кивнул своим мыслям — на отдаленной горе мерцала такая же лампа. Путники уже миновали перевал и спускались в долину Черногорья, когда солдат вскинулся, посмотрел на огни оцепления, потом — на следующий сигнальный пост, поежился и подбросил топлива в печь. От шума открыл глаза старший, подозрительно проворчал:

— Не спишь? Смотри мне!

— Никак нет, не сплю, смотрю, господин капрал. Все спокойно.

— Тащи службу, не то… — буркнул капрал и снова захрапел.

В долине демон прошептал:

— Знаете, что за вышку мы прошли? Герцогскую… замялся, подыскивая слово, — Ну, службу скорых новостей. Это сигнальная вышка. Интересно, они до самой столицы стоят? Архиерей, не знаешь?

— Угу. До столицы. В Лунной Башне поговаривали об этом изобретении. Но тогда их только начали ставить, — ответил он, — Понаизобретали всякого нам на головы.

Долина плавно спускалась вниз. Взошла маленькая желтоватая Цета, сносно осветив горный край, и лошади уверенно прибавили ход. Вскоре перевал заслонили мелкие горки, и Архиерей перестал беспокойно оглядываться на огонь вышки, уверенно свернул направо, ведя их в лабиринте горных распадков и ущелий. По мере спуска стало теплее, по-весеннему запахло влажной землей, и задолго до рассвета Архиерей уверенно сказал почти в полный голос:

— Все. Выбрались. Дальше можно и верхом. Снимайте тряпки с копыт.

Кривой облегченно вздохнул и присев на корточки, покачиваясь на гудящих от усталости ногах, охотно стал разувать свою лошадь, тыкающуюся мягкими губами в голову и выпрашивающую поесть. Он тихо рассмеялся от щекотных прикосновений, пообещал:

— Погоди еще немного. Вот упадем на дневку, устрою тебе знатный пир.