Бандито

Глава 16 Ах, белый теплоход…

— Проплатил? — озадачился Петя.

— Похоже на то. Слишком уж все теперь полюбили деньги. Вроде воровские понятия ещё и соблюдают, но уже не так строго, как раньше. Всем деньги подавай. А у Хлыста сам знаешь, денег с Казино немерено.

Вести разбор на сходке будет Казан. Сам он наполовину татарин, наполовину казах. Что у него в голове и так-то хрен проссышь, а уж все его национальные заморочки, это вообще отдельная песня. Вот ему, думаю, Хлыст и проплатил.

— И что он прямо так и объявит по беспределу, что Хлыст прав, а мы нет?

— А что, разве не так? — прищурился Кудряш. — Мне-то мозги не канифоль. Вы на него по беспределу полезли. Так что обосновать им решение против вас легко будет.

— Это ещё надо посмотреть. Не всё так очевидно, — возразил Пётр. — Ты лучше думай, как нам выкрутиться.

— Я так кумекаю, что выход только один. Если вы Хлыста замочите. Тогда, даже если сходка решит, что Хлыст был прав, толку от этого никакого. Ну, может, решат, что вы должны его банде штраф проплатить и ещё штраф в общак. Только толку-то что. Без Хлыста вы его банду со временем додавите. Как говорится: «Поздно пить Боржоми, когда печень отвалилась».

Вот только Хлыст не дурак. Он сейчас где-то зашхерился и до толковища вам его не достать. А на сходке валить его нельзя. Это против правил.

Так что не знаю, что делать. И так и так нам вилы выходят.

— Когда сходка? — поинтересовался Петя.

— Послезавтра. Приходите ко мне с Сашком к десяти часам утра. За нами машину пришлют. Где будет сходняк, пока не говорят.

— Ладно, мы тогда погнали. А ты, дядя Стёпа, думай, как нам выкрутиться. Всё эти тонкости разборок ты лучше нас знаешь.

На том и расстались.

Время до сходки пролетело незаметно.

Только Кудряш так ничего дельного придумать не смог.

А вот оперативник, что называется, от бога, капитан Шаповалов, кое-что придумал.

Ход неожиданный и очень рисковый. Опасный ход. Только вот выбора у Пети не было.

Хороша Волга в районе Желтогорска. Живописный вид с красавцем мостом и желтеющим вдали песчаным берегом Городского пляжа на самой середине реки.

Река играет важную роль в жизни города. Летом дующий со стороны Казахстана степной горячий ветер превращает улицы города в раскалённые каменные ущелья. И только спасительная близость реки позволяет горожанам иногда сделать глоток живительного воздуха или того лучше, окунуться в её прохладные воды.

Снуют по водной глади шустрые Казанки и Прогрессы. Солидно переваливаются на волнах ещё довольно часто попадающиеся деревянные Гулянки с моторами от генераторов или автомобильными движками, которые устанавливались в центре лодки в специальном закрываемом рундуке. Эдакий Волжский вариант маленькой моторной яхты, так как Гулянки имеют даже небольшую каюту.

И, конечно, трудолюбивые ОМики, словно безотказные ослики, перевозящие потоки, измученных жарой жителей города на пляжи Зелёного острова, Городской пляж и на многочисленные турбазы и дачные массивы.

Вот возле одного такого речного теплоходика, переделанного из пассажирского под прогулочный, и стояли сейчас Петя, Кудряш и Сашок. Именно сюда доставила их присланная организаторами сходки машина. Хитро придумано. В отличие от ресторана, кафешки или прочих привычных мест в городе, на затерявшийся на Волжских просторах в протоках многочисленных островов кораблик, менты вряд ли устроят налёт.

Только вот радости Петя от предстоящей речной прогулки не испытывал. В отличие от развлекательной прогулки, их речной круиз мог закончиться на речном дне с привязанным к ногам грузом. Хотя вряд ли, конечно, до этого дойдёт, но такой вариант тоже не стоили исключать.

Пока съезжались остальные участники сходки, Пете и Сашку пришлось торчать на верхней палубе. Что, впрочем, их только порадовало. А Кудряша, как уважаемого человека, пригласили во внутренние помещения, где был накрыт стол с выпивкой и закусками, чтобы скрасить ожидание.

Сама сходка должна была проходить в банкетном зале, оборудованном в нижней части пароходика.

Вскоре судно отошло от пристани и устремилось вверх по Волге, мимо Затона и Зелёного Острова.

Хлыста, Ужа и третьего парня из их шайки, вниз тоже не позвали, и они, как и Пётр с Сашком, торчали на палубе. Только с другого борта.

Разбор конфликта между ними был намечен в самом конце сходки, после обсуждения других воровских дел.

А пока. Плывёт себе кораблик, журчит вода, мягко обтекая борта, проплывают мимо острова и пляжи. Рыбаки тут и там испытывают удачу. Кто на кольцо ловит леща, кто блеснит в надежде ухватить щуку или садака, некоторые, как заведённые, дрочат дёргалку, рассчитывая зацепить судака.

Обычная мирная жизнь на речных просторах. И только бандитам и уголовникам неймётся. Даже в такой солнечный тёплый день грызутся, обсуждают свои мутные дела. Как же Петю это всё задолбало. Но нельзя расслабляться, оттрахают. Надо думать, как выбраться с этого толковища живыми и желательно с прибытком.

Ждали долго. Блатные явно не торопились, обсуждая свои делишки. Но всё когда-нибудь кончается, и наконец представителей противоборствующих сторон позвали внутрь. Точнее, позвали только Петю и Хлыста. Их сопровождающие остались ждать на верхней палубе.

В банкетном зале собралось с десяток Желтогорских блатных из числа самых авторитетных. До законников они не доросли, но в городе имели большой вес. В основном здесь были «синие», которые хотя и не соблюдали больше строго воровские понятия, но старались этого не афишировать. Когда им было выгодно, они демонстрировали приверженность старым воровским традициям. Ну а когда невыгодно, то поступали так, как им хотелось.

Только пара человек из присутствующих выпадала из этой общей схемы. Одним из них был Жора по кличке Гиревик. Здоровый мужик лет тридцати, мастер спорта по гиревому спорту.

Его Петя знал, хотя и не очень близко. Знакомы они были через то самое Общественное движение культуристов, где Петя подвизался в качестве заместителя Председателя.

Жора поддерживал в своей банде жёсткую дисциплину и заставлял своих пацанов заниматься спортом. У него был небольшой подвальный спортзал, довольно неплохо оборудованный, где пацаны тягали железо.

Жора имел ходку на зону, за тяжкие телесные, но уголовником себя не считал и даже сейчас от остальных блатных держался несколько в сторонке.

Рядом с ним сидел другой блатной авторитет, Женя по кличке Баксёр. Действительно бывший КМС по боксу в полутяжёлом весе. А кликуха была немного необычной, потому что хотя и дошёл он до уровня КМС, но боксёр был так себе. Брал в основном злобой и хорошо держал удар.

Вырубить его было почти нереально, но большинство боёв он проигрывал по очкам. Соответственно, и рожа у него, как это часто бывает у бойцов такого типа, была сильно отрихтована и носила следы многочисленных травм. Из-за сломанной и неправильно сросшейся челюсти речь у него была не очень внятной. Поэтому слово боксёр, которое он часто употреблял, так как любил поговорить о своём спортивном прошлом, произносил он, акая и врастяжку. Из-за чего получалось занятно, типа б-а-а-ксёр. Смеяться никто не смеялся, так как башка у Жени была изрядно отбита и можно было запросто огрести. Но кликуха прикипела. Да и сам Женя не возражал.

Этого Пётр тоже знал. Тем более что тот раньше занимался вместе с Петиным тренером и частенько заходил к тому в спортзал во время тренировок.

Так что были надежды, что эти два бугая, если и не поддержат Петю, то и на стороне его противников не выступят.

Рядом с Казаном, который взял на себя роль разводящего на сходке, сидели типичные уголовники, Барбитурат и Сахалин.

Барбитурат был худым и длинным. Щёки впалые, взгляд блуждающий. Его шайка занималась наркотой. Но на крутого наркобарона он явно не тянул. Обычный зечара и торговали они в основном травкой и продуктами её переработки: анаша, гашиш. Короче, доморощенный наркоторговец. Причём Барбитурат сам употреблял свой продукт, что среди авторитетных воров не приветствовалось.

Сахалин, был крупным мужчиной лет пятидесяти, с мясистыми щеками и проплешиной в уже поседевших волосах. Занимались его ребята в основном автоугонами и прочими связанными с автомобильными делами незаконными делишками.

И по всему выходило, что эти трое будут поддерживать Хлыста. Хотя все они и были с ни в контрах, но тот был всё же из блатных. А Петя из спортсменов. А спортсменов, особенно теперь, когда они начали теснить синих, блатные недолюбливали.

Ещё четверо воров были из новой волны. Выглядели они не как урки, а вполне себе обычные солидные мужчины. Петя про них ничего не знал и не мог прикинуть, как они себя поведут.

Но, судя по тому, что один из них сидел рядом с Кудряшом, тот был с ним хорошо знаком, и можно будет рассчитывать на его поддержку.

Так или иначе, толковище начиналось.

А в это же самое время наверху происходили весьма занимательные вещи.

Охрана не особо пристально следила за оставшимися на палубе Сашком и двумя сопровождающими Хлыста. Двое мордоворотов приглядывали издалека, но близко не приближались. Да и не представляли гости особой опасности. На входе их тщательно обыскали, и оружия у них с собой не было.

Минут через десять после того, как Петю и Хлыста позвали в банкетный зал, Сашок начал пререкаться с одним из охранников.

Причина была весьма банальной, Сашок попросился в толчок, отлить. Первоначально подошедший охранник возражал по инерции, но Сашок настаивал. Прогулочный теплоходик рассекал воды реки уже довольно давно, и просьба казалась вполне естественной.

Плавать ещё предстояло долго, и охранник, наконец, сообразил, что придётся как-то решать вопрос с оправлением естественных потребностей. Не в штаны же ссать гостям. Поэтому, отпустив пару пошлых шуток, он всё же повёл Сашка в гальюн.

Подойдя к узкому трапу, спускавшемуся внутрь металлического чрева судна, он указал Сашку рукой направление, и сам даже не стал за ним спускаться. Дверь в тесный гальюн всё равно была у него на виду, и деться Сашок никуда не смог бы при всём желании. Хотя Сашок амбалом и не был, но даже он не пролез бы в узкий иллюминатор.

Сашок с трудом открыл заедавшую дверь и, протиснувшись в сортир, тщательно закрыл её за собой, заперев на замок. С удовольствием отлил в металлический писсуар и спустил воду. Затем помыл руки. А дальше повёл себя весьма странно.

К полу и стенке сортира был приклепан металлический рундук для хранения хозяйственных вещей. Сашок тихо, чтобы не шуметь, приподнял крышку, под которой обнаружился всякий хозяйственный мусор, какие-то железяки и инструменты.

Но его внимание привлёк неприметный свёрток, завёрнутый в грубую мешковину. Сашок аккуратно его развернул и извлёк из него два пистолета ТТ. Причём лицо его не выразило ожидаемого в такой ситуации изумления при виде столь неожиданной находки.

Всё было так, как сказал Пётр. Как тот всё это организовал, Сашок не хотел даже задумываться.

А ларчик просто открывался. Всё же операцию готовил Александр, а Контора старается предусмотреть всякие неожиданности, даже самые неприятные. Идя на сходку, Пётр сильно рисковал. И разработчики операции старались оставить хоть какие-то шансы ему выбраться, пусть и с боем, если всё пойдёт не по плану.

Опять же помог советом капитан Шаповалов. Он вместе с коллегами из ГУВД сумели выяснить через сеть осведомителей, где будет проходить воровская сходка. Народу участвовало много, и у всех паханов были ещё люди в окружении, которые, так или иначе, оказались в курсе предстоящего мероприятия. А у хороших оперов всегда найдутся осведомители в уголовной среде, которые сообщат важные слухи. Так что чекисты и капитан вовремя получили нужную информацию.

Могло показаться банальным и затасканным ходом, что стволы спрятали в сортире. Но, с другой стороны, куда ещё может мотивировано попроситься пройти посторонний человек, впервые оказавшийся в незнакомом месте. Да ещё исхитриться остаться одному, без посторонних глаз, чтобы эти самые стволы достать. Вот то-то и оно.

Шаповалов был опытным опером и знал много хитрых штучек. Поэтому Петя и Сашок были одеты пости одинаково. На обоих были прочные свободные штаны, не стесняющие движения, которые крепко держались на талии туго затянутыми кожаными ремнями.

Ремни были непростые. Сзади через ремень было продето металлическое кольцо с очень короткой стальной цепочкой, второй конец которой можно было заправить внутрь за пояс брюк. Этот внутренний конец кончался небольшим прочным крючком. На ремне у Сашка было два таких крючка, у Петра один.

Взяв стволы, Сашок заткнул из сзади за пояс брюк, предварительно продев крючки в спусковую скобу. Стволы были тяжёлые, и хотя ремень был затянут туго и плотно прижимал пистолет к пояснице, но всё равно оставался риск, что он вдруг провалится в штаны при неудобном движении и выпадет. А так была хоть какая-то страховка, на крайний случай.

Сашок вышел из сортира, косолапо переставляя ноги. Идти было неудобно, и шёл он чуть ли не в раскоряку. Но охранник ничего не заметил, видимо, списав неуклюжую походку Сашка на лёгкую качку судна от небольших волн. Вернувшись на своё место, Сашок застыл у перил ограждения, стараясь не делать лишних движений.

А дела внутри кораблика шли своим чередом. И по мнению Кудряша, шли себе не очень.

Хлыст выглядел как блатной, говорил как блатной и вёл себя как блатной. А вот Петя повёл себя как-то странно. Он всем своим видом, манерой поведения и речью напоминал туповатого громилу из городских трущоб, какими, по сути, и являлся Глебучев Овраг. Да и сам Петя совсем недавно был именно таким недалёким гопником с окраины.

Вот и получалось, что Хлыст здесь свой, а Петя, если и не лох, то шестёрка, баклан.

Понятно было, кого поддержат воры.

Хлыст говорил веско и красиво. Причём про Казино, которое стало отправной точкой конфликта, он умалчивал. Начал сразу с наглого наезда Петиной гоп-компании на его загородный дом. Рассказал, как безо всякой причины толпа придурков подъехала к его дому и начала стрелять и орать. А потом выдвинули ему совершенно нелепые требования.

Воры слушали внимательно, и вид у большинства из них был одобрительный.

Петя пыхтел, морщил репу, сжимал кулаки, в общем, вёл себя как придурок.

Затем слово дали Пете. Он довольно внятно и по делу рассказал про конфликт в Казино. Не забыв упомянуть, что охранники предупреждали руководство охраны, кто такой Петя и его группировка. И тем не менее на него пытались наехать, как на какого-то лоха. Да ещё и на улице конфликт продолжился и чуть не перешёл в вооружённое столкновение. Про участие с обеих сторон ментов в этой стычке, Петя благоразумно умолчал, а Хлыст, со своей стороны, тоже не стал заострять на этом внимание. Признавать связь с ментами было невыгодно им обоим.

— В общем так, — закончил Петя. — Приехали мы разобраться по-пацански. А этот трус даже не вышел на разговор, хотя и дома был. Короче, ссыкло он.

И тут оказалось, что у хитрого Хлыста тоже был свой план. И основан он был именно на том, что Петя не блатной и в воровских делах не сечёт.

— Ты кого ссыклом назвал? Козёл! Петух гамбургский! Да я тебя на лоскуты порежу, век воли не видать! — начал истерично орать Хлыст, накручивая себя. Типично блатной ход, изобразить истерику с воплями, криками и разрыванием на груди рубахи.

— За базар ответишь⁈ — спокойным голосом поинтересовался Петя. Он вдруг разительно переменился, простоватый громила исчез, и в этот миг он скорее напоминал собранного, готового к прыжку хищника.

Но Хлыст не успел среагировать на эти изменения. Он продолжал гнуть свою линию.

— Пидор дырявый! Опущенный! Твоё место у параши! — продолжал орать он.

Расчёт Хлыста был прост. На зоне после таких оскорблений у зека было два пути. Либо он становился опущенным и отправлялся в петушиный угол, или должен был замочить, оскорбившего его заключённого. Смыть такие оскорбления можно было только кровью. Тем более что слова вырвались у Хлыста не случайно. Все слышали, что Петин вопрос насчёт базара он проигнорировал.

Хлыст был уверен, что на сходке Петя его не убьёт. Оружия у того не было, и быстро прикончить оппонента он не мог. А кинется в драку, его повяжут охрана из блатных. Ну, может успеет съездить пару раз по роже.

А что толку-то. По всем раскладом получалось, что Петя становился опущенным. А с опущенными, какой разговор? Хорошо, если на месте не замочат. А то груз на ноги и в реку, прямо здесь, с борта теплохода.

Вроде бы всё рассчитал Хлыст. Да, как оказалось, не всё. Не ему тягаться с опытным опером Шаповаловым в разработке оперативных комбинаций.

Именно на такое поведение импульсивного и всех презирающего Хлыста и был расчёт.