Бандиты в белых воротничках. Как разворовывали Россию

Сколько долларов эмигрировало из страны?

Россияне свыкаются с мыслью, что поиск средств для выхода из кризиса может вестись исключительно в западном направлении. Причем в узких границах, очерченных возможностями и доброй волей Всемирного банка и МВФ. Однако легко заметить, что даже самые щедрые западные инъекции в российскую экономику несопоставимы с обратными вливаниями отечественных аферистов в финансовые системы Европы и США. «Их» одиннадцать миллиардов долларов (последнее достижение Анатолия Чубайса летом 98-го), которые нам пообещали, да так и не дали, просто меркнут в сравнении с «нашими» 100–400 миллиардами (по разным оценкам), незаконно вывезенными за годы так называемых реформ.

Впрочем, никаких точных данных о том, сколько конкретно валюты разными, законными и незаконными, способами было вывезено из страны, естественно, не существует. Напротив, на сей счет высказываются самые противоречивые суждения.

Так, в Министерстве внешнеэкономических связей считают, что в 1990 году из страны было нелегально вывезено 500 миллионов долларов, в 1991-м — уже 1,5 миллиарда долларов, в 1992-м — 4 миллиарда. Западные же эксперты утверждают, что с первых лет «независимой» России утекало примерно по 9 миллиардов долларов ежегодно, — и, таким образом, к концу 1994 года общий объем «протечки» достиг 44 миллиардов долларов.

Еще более мрачный диагноз — также со ссылкой на иностранные источники — ставит академик Николай Петраков. По его сведениям, с 1992 года на Запад переводилось по 2–2,5 миллиарда долларов ежемесячно. Иными словами — по 25–30 миллиардов в год. Это означает, что уже к 1994 году за кордон утекло никак не меньше 80 миллиардов, а к концу 1997-го на заграничных счетах должно было осесть минимум 150 миллиардов долларов — а то и все 200 миллиардов.

Эти экспертные оценки темпов бегства «русских» долларов в 1998 году подтвердил и экс-начальник Госналогслужбы Александр Починок. По его данным, только за пять месяцев нашим махинатором удалось переправить за рубеж 10 миллиардов долларов. То есть речь идет все о тех же 2–2,5 миллиарда ежемесячно.

Впрочем, поскольку точные замеры в этом деле практически невозможны, реальные объемы вывоза валюты могут быть еще круче. Об этом свидетельствуют различные косвенные сведения. Так, по данным Всемирной организации туризма, наши соотечественники израсходовали в 1996 году на поездки за границу около 12 миллиардов долларов — без учета стоимости авиабилетов и других транспортных расходов. А ведь основные пути перекачки валютных средств — это не турпоездки, а коммерческие, экспортно-импортные операции.

Специальное исследование на эту тему в 1998 году сделала группа российских и канадских ученых — из Института экономики Российской академии наук и Университета Западного Онтарио. С российской стороны работу над проектом возглавлял академик Леонид Абалкин, с канадской — профессор Джон Волли. Итогом их работы стал доклад «Проблема бегства капитала из России». Делая количественную оценку явления, авторы доклада опирались на данные ежегодной статистики платежного баланса РФ, составляемые Банком России с 1994 года. Поскольку в начальный период реформ (1992–1993 гг.) международная стандартизация статистики российского платежного баланса еще не проводилась, то по этому периоду имеются лишь приблизительные выкладки. Так вот, согласно расчетам исследователей, за последние четыре года из России утекло около 68 миллиардов долларов — в среднем по 17 миллиардов долларов ежегодно. (Это почти в полтора раза меньше тех темпов, о которых говорит академик Петраков.) Если прибавить к этому шальную эмиграцию капитала в первое двухлетие «шокотерапии» (по разным оценкам, от 56 до 70 миллиардов долларов), то получится, что в дальнем зарубежье за восемь лет так называемых реформ осело приблизительно 133 миллиарда долларов.

Итак, все исследователи сходятся в одном: к настоящему времени за рубеж безвозвратно вывезено никак не меньше сотни миллиардов долларов, а при более мрачных оценках — примерно 200 миллиардов «зеленых». Если к этому прибавить 100 миллиардов в СКВ, которые эмигрировали из страны еще за годы советской власти, то выходит, что всего у наших сограждан за рубежом «закопано» 200–300 миллиардов «зеленых».

Для сравнения: внешний государственный долг России — который мы считаем непосильной ношей — к сентябрю 1998 года составлял 129,3 миллиарда долларов. Вернуть бы хотя бы половину эмигрировавшей валюты — и все проблемы с западными кредиторами были бы улажены.

Надо заметить, что это не специфически русские проблемы. То же самое творится, например, в далекой Аргентине. По данным тамошних экономистов, 75 миллиардов долларов, сколоченных не самыми законопослушными, зато весьма оборотистыми аргентинцами, скитаются по банкам вдали от родины. «Убежавшие» из Аргентины капиталы составляют примерно три четверти от всего внешнего долга страны. (Аргентина должна миру 100 миллиардов долларов, то есть почти как Россия — при том, что по численности населения нас впятеро больше.) Капиталы покидают эту южноамериканскую страну по тем же причинам, что и нашу: чтобы уберечь себя от налогового террора. Основные пункты назначения — соседний Уругвай, Каймановые и Бермудские острова и, конечно, Швейцария. Впрочем, иногда, как считают аргентинские эксперты, они все-таки возвращаются домой, умело маскируясь под кредиты добрых иностранных партнеров.

Еще один немаловажный вопрос: сколько из «беглых» капиталов было вывезено легально, а в скольких случаях экспортеры валюты, перешагнув через границы, переступили и через соответствующие законы?

Заместитель руководителя Федеральной службы по валютному и экспортному контролю Вячеслав Кокунов считает, что из 120–150 миллиардов долларов, уплывших из страны за первые шесть лет российской государственности, 50–60 миллиардов долларов были вывезены незаконно. То есть в 30–50 процентах всех случаев экспорта валюты присутствует криминал.

В докладе Абалкина — Волли сделана более четкая градация. Всю вывезенную массу «зеленых» исследователи разделили на три составляющие: нелегальный вывоз ресурсов, полулегальные сделки и операции, легальные по форме, но теневые по сути. По данным авторов доклада, 33 процента из общей величины оттока — нелегальщина, 37 процентов — полулегальный отток, 30 процентов валюты было вывезено как бы законно. Иными словами, система валютного регулирования в России настолько архаична, настолько отстает от реальных процессов, что большая часть капиталов была вывезена не в нарушение, а в обход законов, то есть в многообразных полулегальных и легализованных формах.

О методах «зеленой» эмиграции

Конечно, доллары порой вывозятся в виде налички — в бронированных кейсах с кодовыми замками (при этом используются «зеленые» таможенные коридоры). Но это скорее экзотика. Самый распространенный прием — невозврат из-за границы экспортной выручки под предлогом форс-мажорных и прочих вымышленных обстоятельств.

За операциями с экспортной выручкой Центробанк и Государственный таможенный комитет стали бдительно следить, как это ни странно, лишь с 1994 года. И сразу получили ошеломляющие результаты: за год было зафиксировано восемь тысяч случаев невозврата экспортной выручки. Все материалы по этому поводу были переданы в прокуратуру. Однако в итоге прокурорские работники сочли возможным завести лишь 200 уголовных дел. А до суда дошли и вовсе единицы.

В 1995 году под контроль наших компетентных органов попали экспортные контракты на общую сумму 73 миллиарда долларов. Проверяющие установили, что в страну в итоге вернулся только 51 миллиард. Однако никаких сообщений об уголовных процессах по этому поводу не было. Скорее всего, и на этот раз экспортеры валюты смогли отвертеться от уголовной ответственности. А с 1997 года из Уголовного кодекса вообще была исключена статья, карающая за махинации с валютой. Видимо, к этому времени теневые воротилы смогли обеспечить себе солидное лобби в Государственной думе, для того чтобы депутаты проголосовали за такую своевременную поправку к уголовному законодательству.

— Создается впечатление, что в течение последней пятилетки российские чиновники были заняты не столько борьбой с инфляцией и спадом производства, сколько созданием целой индустрии легального, полулегального и нелегального вывоза денег за рубеж, — говорит академик Петраков. — Во всяком случае, именно в последнем они преуспели. Ведь не в подкладках пиджаков и плащей перевезены были через границу эти 120–150 миллиардов долларов! Работал разветвленный, хорошо отлаженный механизм перекачки и концентрации доходов России в других странах. Делалось и делается это в открытую, с широкой рекламой в СМИ. Вам предлагают помощь в открытии фирм в оффшорных зонах, в быстром переводе денег в иностранные банки, в покупке недвижимости в Испании, на Лазурном берегу, в Майами и т. д.

По мнению академика, государство само стимулирует перетоки денежных средств. Например, без разбору выдавая коммерческим банкам (иногда с самой сомнительной репутацией) лицензии на операции с иностранной валютой. Или освобождая отнюдь не внешнеторговые организации от таможенных пошлин. Или концентрируя все таможенные сборы на счетах отнюдь не государственного ОНЭКСИМ-банка. Или принимая решение, согласно которому ликвидируется госмонополия на куплю-продажу золота в слитках, и частные лица могут легально вывозить золото из страны без ограничений по весу и объему. Конечно, последнее нововведение (1997 год) было рассчитано не на простых граждан — понятно, что мало кто из нас воспользуется этим правом и потащит в турпоездку тяжелый экзотический металл вместо тонкой пачки «зеленых», — а на крупные банки, которые могут таким образом расширить залоговые операции и перекачать новую порцию валюты за рубеж.

Кроме невозврата экспортной выручки, широко используются необоснованные авансовые платежи в счет фиктивных экспортных поставок, занижение контрактных цен при экспорте и завышение их при импорте (разница между «бумажными» и реальными ценами оседает на личных счетах в западных банках), манипуляции с ценами при бартере, страховые платежи по фиктивным поставкам и кредитам.

По мнению группы Абалкина — Волли, первоначальный массив «русских» долларов за рубежом образовался еще в 1992–1993 годах за счет сверхприбыльного вывоза сырьевых и прочих материальных ресурсов на внешний рынок. Сверхприбыли обеспечило колоссальное отставание внутренних цен от мировых при отсутствии таможенного и валютного контроля.

Другим мощным источником первоначального накопления капитала стало присвоение инфляционного налога в период высокой инфляции, а также извлечение спекулятивных прибылей на валютном и фондовом рынках — строительство всевозможных финансовых «пирамид» от «МММ» до ГКО. Значительная часть внешних займов, прокручиваясь на российском финансовом рынке, опять-таки уходила за рубеж.

Самый свежий способ изъятия валюты из российского денежного оборота связан с играми на фондовом рынке (на рынке ценных бумаг). Зарубежные фондовики через российских дилеров размещают иностранные акции на наших рынках. Причем эти акции на самом деле вовсе не привозят в Россию, их не регистрируют, как положено, в Минфине и Минэкономики. Они существуют как бы в виртуальной реальности. Зато их купля-продажа дает вполне реальную выручку биржевым спекулянтам, прибыль от этих операций конвертируется в доллары и размещается, естественно, в западном банке.

Ко всему этому надо прибавить просто криминальные, контрабандные формы утечки денег, начиная от нелегальной торговли рыбопродуктами прямо в море (с борта на борт) и кончая наркобизнесом.

Вот один из ярких примеров мошеннического перевода средств за границу, который наверняка вошел бы в «Хрестоматию современной аферы», если бы такую книжку решили выпустить. Об этой истории я узнал из первых уст — от старшего следователя по особо важным делам Генпрокуратуры Николая Волкова, который в течение полутора лет раскрутил одну из крупнейших махинаций периода чеченской войны.

Деньги ушли в Грозный, а оказались на Кипре

В мае 1996 года арест вице-премьера чеченского (завгаевского) правительства, мэра Грозного Беслана Гантамирова стал сенсацией. Но уже через год об узнике «Матросской тишины» почти никто не вспоминал. Как и о тогдашнем заявлении Генерального прокурора Юрия Скуратова, что задержание Гантамирова — лишь первый шаг в борьбе с расхитителями средств, направляемых на восстановление республики. Ни второго, ни третьего шага, увы, сделано не было. Однако это единственное дело о «прифронтовой коррупции» все же было доведено до логического конца. И, похоже, весьма удачно: обвинение предъявлено сразу шестерым российским и чеченским авантюристам плюс одному израильскому. При этом инкриминируемые суммы хищения за двадцать месяцев следствия увеличились с 6,9 до 55 миллиардов рублей. То есть до 10 миллионов долларов.

Поначалу «дело Гантамирова» большинство СМИ представляли как чисто политическое. Одни говорили о выходе вооруженной группировки мэра из союза с федералами, другие — о крупной ссоре Гантамирова с чеченским премьером Николаем Кошманом. На самом же деле расследование началось еще в декабре 95-го по решению прокуратуры Чечни, заинтересовавшейся исчезновением 6,9 миллиарда рублей. Деньги были выделены Грозненским управлением жилищно-коммунального хозяйства на покупку у Чеченводоканала нескольких зданий. Но дома так и остались у прежнего владельца, а перечисленные деньги были обналичены и ушли в неизвестном направлении.

Выяснилось, что для этой комбинации в мае 1995 года была учреждена фирма «Стерлинг». Зарегистрировали ее на имя Магомеда Абдулкадырова — милиционера из охраны Гантамирова. С ней были оформлены фиктивные договоры, и чуть ли не в тот же день на счет фирмы поступила вся указанная сумма. На допросах Абдулкадыров честно признался, что действовал по прямому указанию братьев Гантамировых и именно с ними разделил обналиченные 300 миллионов.

В начале 1996 года в Грозный прибывает следственная бригада Генпрокуратуры и одновременно проводится комплексная проверка КРУ Минфина. В конце весны того же 96-го до автора этих строк дошли сведения, что контролеры из Минфина доложили руководству о неких весьма значительных финансовых злоупотреблениях. Однако мои попытки получить официальную информацию о результатах проверки успехом тогда не увенчались. Теперь это уже не государственная тайна. Вот вкратце выводы ревизоров: в 1995 году и первом квартале 1996-го на восстановление Грозного и социальную помощь его жителям городские власти получили из федерального бюджета 196 миллиардов рублей. Не по назначению было потрачено 134 миллиарда.

Из этого не следует, что оставшиеся 62 миллиарда все же помогли горожанам в их борьбе с голодом, эпидемиями и разрухой. Просто выяснить судьбу этих денег после артобстрелов, бомбежек и тотального разворовывания складов и хранилищ уже невозможно. Нельзя также доказать, что покупка мэрией за 15 миллиардов рублей машинки для напыления драгметаллов была скрытой формой хищения, а приобретение, невзирая на войну, роскошного автопарка — злоупотреблением служебным положением. Но в том, что как минимум 55 миллиардов рублей оказалось в карманах и на счетах Гантамирова и его партнеров по «бизнесу», следователи уже не сомневаются.

В сложных операциях по оприходованию бюджетных средств у мэра было три главных контрагента: владелец кисловодского ИЧП «Абдул-Кахир» и одноименного АОЗТ в Москве Абдул-Кахир Арсанов (некоторое время занимавший в правительстве Завгаева полумифический пост министра медицинской и фармацевтической промышленности), хозяин московской фирмы «Карди» Андрей Рубанов и израильский гражданин Аркадий Голод, зарегистрировавший на Маршальских островах компанию «Stardail Marketing Ltd» (он же — владелец немецкой фирмы «Nova Investments Ltd»).

Вот примерная схема движения средств: из городской казны по фиктивным договорам на покупку стройматериалов, оборудования и медикаментов деньги поступали на счета фирм Арсанова и К° (кроме упомянутых были еще фирмы-однодневки) в банках «Северный Кавказ», «Агротехника» и грозненском филиале Кредо-банка (в сейфе у его руководителя гна Кадырова найден миллион долларов «налом», дело по этому эпизоду выделено в отдельное производство). Затем финансовый поток возвращался в Москву и некоторое время циркулировал между столичными банками, не покидая пределов Садового кольца. Наконец, удовлетворив аппетиты московских банкиров, «чеченские» миллиарды через фирмы Голода направлялись в Эстонию, а затем на Кипр. Окончательно «очистившись» и приобретя светло-зеленый оттенок, они перетекали в три ручья в Турцию, Австрию и Швейцарию — уже на личные счета Гантамирова, его жены, родственников и хороших знакомых.

В разговорах со следователями Гантамиров намекал, что с Голодом, открывшим ему «окно в Европу», он познакомился по прямой рекомендации генерала Анатолия Куликова, возглавлявшего в то время внутренние войска и курировавшего чеченское направление. Но в итоге выяснилось: израильтянин вышел на Гантамирова через своего друга детства Абдул-Кахира. Сам Аркадий утверждает, что по первоначальной договоренности деньги мэрии он аккумулировал для строительства в Грозном фармацевтического завода, но Гантамиров все время находил им иное применение.

Иногда мэру надоедало оперировать заграничными счетами, и тогда он обращался за помощью к Рубанову и его помощнику Михаилу Ткачу: московские коммерсанты обналичили для него в общей сложности 6,9 миллиарда рублей (часть денег направив на счет Голода в Англии). Их фирма «Карди» была зарегистрирована на имя некоего Кухтина, в действительности не имевшего к ней никакого отношения. Просто в его паспорт Рубанов вклеил свое фото и, демонстрируя эту «ксиву», открыл с десяток коммерческих организаций с теми же функциями, что и «Карди». Кухтин говорит, что свой паспорт он потерял, но следователи подозревают, что в Москве существует разветвленная сеть по скупке документов у малоимущих сограждан.

Итак, осенью 1997 года обвинение мошенникам было предъявлено. Но не все обвиняемые смогли с ним познакомиться. Али Гантамиров (брат экс-мэра), Михаил Ткач и Абдул-Кахир Арсанов на тот момент были в бегах (последний — где-то в Турции).

Но главная проблема в другом. По мнению следователя Николая Волкова, из 55 миллиардов вряд ли удастся вернуть хотя бы один: следователи побывали на Кипре и обнаружили, что интересующие их счета уже практически пусты. В другие страны были сделаны официальные запросы, но, поскольку договоров о правовой помощи Россия с ними еще не подписала, рассчитывать нам особенно не на что.

География экспорта наших «зеленых»

О «беглых» капиталах, как правило, вспоминают во время очередного обострения экономического кризиса, однако все ограничивается разговорами о финансовой амнистии и необходимости создания у нас благоприятного инвестиционного климата.

Между тем существует вполне законный и вполне реальный способ эти деньги вернуть. Речь идет о возврате средств по вердикту суда — при условии, что следственным органам удалось изобличить мошенников (взяточников, расхитителей госсобственности, валютных махинаторов). И при условии, что правоохранителям известен адрес «беглых» капиталов.

А он, как правило, известен, — особенно когда речь идет о крупных махинациях: большие и круглые суммы хранятся не в мешках, но в солидных банках, а также в виде яхт, особняков и автомобилей. Почти каждое громкое уголовное дело о коррупции сопровождается утечками в прессу с указаниями номеров счетов, марок автомобилей, с фотографиями вилл. Правда, не очень понятно, занимается ли кто-нибудь в наших правоохранительных органах сопоставлением и анализом всей этой информации. По крайней мере, официальные заявления на сей счет обычно носят гипотетический характер: «Мы предполагаем, что россияне владеют за рубежом капиталом не менее 100 миллиардов долларов» (из интервью замначальника Управления экономической контрразведки ФСБ Владимира Сергеева). Но даже самый поверхностный анализ наиболее громких дел дает весьма любопытные результаты.

Мы выбрали из своего досье 25 известных криминальных историй, в каждой из которых комбинаторам удалось перевести на зарубежные счета не меньше одного миллиона долларов.

В нашем списке — махинации, связанные с барнаульским АО «Партнер» (1995 год). Фондом президентских программ (1994 год), питерским 000 «Флекс-Атлантик» (1995 год), компанией «Дойгус» (1996 год), фирмой «Инвестко» (1996 год), московским банком «Эффект-кредит» (1996 год), АОЗТ «Интерагро» (1993 год), столичной фирмой «ТКК» (1994 год), питерским агентством недвижимости «Интероксидентал» (1992 год), башкирской фирмой «Роксана» (1991 год), АОЗТ «Грифон» (1994 год), банком «Чара» (1994 год), бывшим депутатом Госдумы Марком Горячевым (1997 год), питерским АООТ «Радуга» (1997 год), Григорием Лернером (1994–1996 гг.), фирмой «Контитрейд» (1993 год), фирмой «Голден АДА» (1993–1994 годы), фирмой «Хопер-инвест» (1993–1994 годы), АОЗТ РОСС (1994 год). Федеральным агентством правительственной связи и информации (1995 год), заместителем министра финансов Андреем Вавиловым (1995–1996 годы), нижегородским предпринимателем Андреем Климентьевым (1994 год), владивостокским ЗАО «Восток-Чили» (1994 год), швейцарской фирмой Бориса Березовского «Андава» (1996 год), экс-мэром Грозного Бесланом Гантамировым (1995 год).

Общая сумма вывезенного добра составила примерно 1,75 млрд. долларов, — то есть каждая афера сопровождалась изъятием из финансовых потоков страны в среднем 70 млн. «зеленых». Впрочем, объемы такого рода валютного экспорта сильно варьируются: от десяти миллионов долларов экс-мэра Грозного Гантамирова, в основном переправленных через Эстонию и Кипр в Австрию и Швейцарию, до 180 миллионов долларов, вывезенных в США усилиями алмазных махинаторов из фирмы «Golden ADA».

География импорта похищенных капиталов охватывает практически всю Западную Европу — Англия, Франция, Австрия, Норвегия, Ирландия, Финляндия, Швейцария, Лихтенштейн. Кроме того, наши аферисты доверяют свои деньги финансовым структурам Израиля, Турции, Таиланда, США и Аргентины. Валюта, изъятая из российской казны и кошельков наших сограждан, доплывает и до островов: в наш список попали Багамы, Сейшелы, Кипр и Барбадос. А вот странам Восточной Европы российские махинаторы не доверяют — исключение составляет лишь Эстония, которая служит каналом для перекачки валюты дальше на запад. Наибольшей же популярностью пользуются США и Швейцария, на долю которых приходится почти половина всех вкладов, сделанных нашими аферистами.

Любопытно, что в совершенно разных аферах, инициированных людьми вроде бы незнакомыми и не связанными друг с другом, зачастую фигурируют одни и те же банки-посредники. Например, Мосстройбанк поучаствовал и в перекачке в США денег обманутых вкладчиков «Чары», и в махинациях Григория Лернера. А банк «Луидор» (Барбадос) стал конечным пунктом в длинном маршруте средств, «высвобожденных» из государственного оборота в результате активной деятельности руководителей двух независимых ведомств — ФАПСИ (операции замдиректора Монастырецкого) и Минфина (операции замминистра Вавилова).

Вернуть легко, но маловероятно

Коль скоро известны и маршруты «беглых» капиталов, и криминальные обстоятельства «побега», российские правоохранители имеют полное моральное и юридическое право потребовать их выдачи на родину. Чисто технически это выглядит так: против афериста (взяточника, налогового уклониста) возбуждается уголовное дело, доводится до суда, после чего следует вердикт: махинатора наказать, а украденные им деньги вернуть потерпевшим (обратить в пользу государства). По ходу следствия в министерство юстиции той страны, где похищенные средства нашли временное пристанище, направляется «Международное следственное поручение» (обычно за подписью Генерального прокурора или его зама) с просьбой проверить наличие денег на указанных счетах и наложить на них арест. А когда приговор вступает в силу, посылается еще одно поручение — снять арест и отправить валюту в Россию. Тамошний суд эту просьбу удовлетворяет, и деньги благополучно возвращаются на родные берега.

Так в теории. В реальности ни одна из 25 историй не закончилась возвращением в Россию хотя бы половины вывезенных капиталов, а в большинстве случаев не предпринимались даже попытки вернуть украденное.

Может, у наших правоохранителей просто нет никакого стимула заниматься международными переговорами о валютном реэкспорте? На такую мысль наводит история расследования махинаций финансовой пирамиды «Грант-траст». Наши сыщики выяснили, что деньги вкладчиков были переведены в швейцарские банки Credit Commercial De France SA ($141.000) и Swiss Bank Corporation ($666.000). Но информация эта была им нужна, как оказалось, только для доказательства вины аферистов. Когда создателям пирамиды — Рогонову, Барановой и Пономаревой — был вынесен обвинительный приговор, правоохранители утратили всяческий интерес к их зарубежным вкладам. Активисту-вкладчику Владимиру Антонову пришлось обивать пороги четырех милицейских генералов и дойти с жалобами до самого Генерального прокурора, прежде чем процесс возврата денег сдвинулся с мертвой точки.

Однако проблема не столько в нежелании некоторых следователей инициировать трудоемкую процедуру возврата вывезенного добра, сколько в том, что им крайне трудно довести ее до логического завершения. Таково мнение начальника следственной части Следственного комитета МВД России генерал-майора Леонида Титарова, чьи подчиненные занимались наиболее крупными хищениями: делом Лернера, «МММ», «Хопром», фальшивыми авизо, делом Ангелевича (всего около полусотни дел — и почти все из разряда «громких»).

— Даже при наличии полной осведомленности о том, где находятся украденные в России деньги, и даже имея судебные решения тех стран, где эти деньги были обнаружены, возврат их весьма проблематичен. Ведь законодательство каждой страны предусматривает, что в первую очередь будут соблюдены национальные интересы. То есть сперва удовлетворяются все претензии к аферисту со стороны местных властей и местных жителей, а возврат денег в Россию идет по остаточному принципу.

В качестве иллюстрации Леонид Титаров приводит дело Брансона. Этот американский мошенник пообещал российской корпорации «Уголь России» два завода «под ключ», получил в качестве предоплаты 4 млн. долларов, отправил в Россию два ящика с болтами, а оставшиеся от болтов деньги начал транжирить в традиционной для всех мошенников манере. Купил 9 коллекционных автомобилей, съездил с семьей на Багамы и в другие экзотические страны, накупил самой дорогой офисной мебели. К моменту, когда г-ном Брансоном заинтересовались российские и американские компетентные органы, он успел «проесть» 1,3 млн. долларов. К счастью, оставшиеся деньги были вовремя заблокированы на счетах в банках США и без проблем вернулись российской корпорации. А вот за 1,3 млн. долларов началась серьезная судебная тяжба. И продолжалась она даже после того, как сам мошенник по вердикту американской Фемиды получил 23 года лишения свободы.

Неожиданно выяснилось, что г-н Брансон был женат, — причем одновременно на двух женщинах. И у обеих оказались к нему материальные претензии. Каждая из жен доказывала, что именно ей должна принадлежать большая часть имущества супруга. Кроме того, набежали весьма внушительные судебные издержки: дело слушалось долго, некоторых свидетелей пришлось вызывать из России, оплачивать им дорогу, гостиницу, переводчика и т. п. После компенсации всех издержек и удовлетворения претензий всех жен на долю «Угля России» осталось только 400 тысяч долларов. Судебное решение об их выплате было принято в 1993 году.

— Так вот, эти деньги мы до сих пор не получили, — рассказывал мне Леонид Титаров летом 98-го. — По-прежнему ведем переписку с Минюстом США. Где-то год назад они попросили нас направить подробную информацию о банке, который должен осуществить перечисление средств в Россию. Мы их просьбу выполнили. С тех пор — ждем ответа.

Жизнь следователей еще больше усложнилась после принятия Закона о банках и банковской деятельности, защищающего финансистов от правоохранительных органов. Чтобы обратиться в банк за любой, даже самой элементарной информацией, сыщикам приходится оформлять кучу бумаг и получать санкцию прокурора. Аналогичные проблемы — и у их западных коллег. Понятно, что при такой сложной процедуре ни о какой оперативности при поиске и аресте «беглых» капиталов говорить не приходится.

Благому делу возврата «беглых» капиталов сильно мешают и «дыры» в архаичном законодательстве. Например, существует порядок, по которому реализовывать возвращенное в страну имущество можно только после решения суда. А как быть, если мошенник попал под амнистию и суда вообще не было?

Такая проблема возникла в ходе расследования махинаций полковника Григория Студенникова — финансового босса Федерального дорожно-строительного управления при Министерстве обороны. По данным сыщиков, он регулярно переправлял крупные бюджетные средства со счетов своего управления за границу — как правило, по фиктивным контрактам и в оффшорные зоны.

Проследив движение средств по одной из таких операций, правоохранители вернули в Россию драгоценности на 2,8 миллиона долларов. Израильский партнер полковника-бизнесмена добровольно согласился отдать то, во что превратились деньги, выделенные на поддержание обороноспособности страны. В Шереметьево-2 сотрудники компетентных органов приняли две коробки с золотыми кольцами, браслетами, кулонами, бриллиантовыми колье.

Однако полковник, как инвалид второй группы, попал под очередную амнистию. А раз суда не было — никто не знал, как поступить с израильскими сокровищами, которые на время следствия были отданы на хранение в один из столичных банков. То есть то, как предписывал поступать в данной ситуации законодатель, было полным абсурдом. По закону надо было все ювелирные изделия превратить в золотой и алмазный лом — и в таком виде реализовывать. То есть золотые украшения переплавлять, бриллианты выковыривать из колец… При этом стоимость сокровищ уменьшается как минимум в тысячу раз. Чтобы выйти из этого правового тупика, прокуратура обратилась с посланием к первому вице-премьеру Юрию Маслюкову: нельзя ли по этому поводу подготовить особое правительственное поручение?

Новые игры пирамидостроителей

После обвала «пирамид» и лопанья «мыльных пузырей» прошло уже 3–4 года — но аферистам, которые действовали с наибольшим размахом, по-прежнему удается избегать ответственности и прятать украденные деньги. Особенно ту их часть, которая «укрылась» за границей.

Пожалуй, самый тяжелый случай — дело Сергея Мавроди. К концу 1998 года следователям удалось найти лишь его капиталы. И то не все. Сам любитель бабочек оставался неуловимым. Постановление о привлечении «гениального математика» в качестве обвиняемого было вынесено еще 17 декабря 1997 года. Но в течение многих месяцев ничего определенного не говорилось. Правда, однажды газета «Совершенно секретно» сообщила, что ее корреспондентке удалось договориться с создателем «МММ» о встрече. И в обстановке строжайшей конспирации, после долгого пути на черном «Лендкрузере» с тонированными стеклами, взять у Мавроди интервью. Однако вскоре выяснилось, что интервью представляет компиляцию из ранее опубликованных опусов афериста, что корреспондентка внештатная и что ее легенда с самого начала вызывала в редакции сомнения.

Как сказал мне следователь по особо важным делам СК МВД Николай Псырков, проблема не только в том, чтобы разыскать основоположника пирамидостроения. Главная загвоздка — в беспрецедентном количестве потерпевших: по самым приблизительным подсчетам АО «МММ» «кинуло» 2 миллиона человек. Если педантично следовать букве закона — то есть безнадежно устаревшему УПК, — всех их надо допросить. Можно только догадываться, сколько лет на это уйдет: к осени 1998 года были опрошены «только» 2 тысячи обманутых акционеров. Кроме того, подследственному требуется время для ознакомления со всеми материалами дела, — а уже сегодня в нем больше сотни томов! Сроки же нахождения под стражей строго ограничены. Учитывая несколько недель, что Мавроди провел за решеткой после первого ареста (закончившегося получением депутатского мандата), он может находиться под стражей максимум 16 месяцев. После чего, если дело не будет передано в суд, любитель бабочек обретет свободу.

Правда, по указанию прокурора следователь может ограничиться лишь несколькими наиболее доказанными эпизодами. На взгляд следователей, мошенничество было даже не в технологии «пирамиды», а в том, что населению продавались акции нигде не зарегистрированной фирмы — АО «МММ». Что касается шести десятков учрежденных Мавроди компаний — всевозможных ЧИФов, АОЗТ, ТОО, — где также фигурирует аббревиатура «МММ», то формально ответственности перед акционерами они не несли.

Это, кстати, одна из причин, по которой псевдоакционерам сложно возместить убытки. Как известно, Мавроди активно тратил деньги клиентов на приобретение акций «Газпрома», «Роснефти», РАО ЕЭС и прочих «голубых фишек». Сейчас часть этой собственности Мавроди арестована — по некоторым оценкам на общую сумму 30–40 млн. долларов. Но превратить их в живые деньги и раздать пострадавшим от «МММ» нельзя до тех пор, пока не арестуют афериста, а круг потерпевших не будет четко определен.

Проблема еще и в том, что нет никакой надежды на способность суда пропорционально распределить деньги между пострадавшими. Как сообщил автору этих строк руководитель «Объединения вкладчиков «МММ» Левон Сарвазян, его организация добилась удовлетворения в Хамовническом суде 1700 исков акционеров. По настоянию потерпевших, на депозитный счет суда было переведено 610 млн. рублей, которые арестовали на одном из счетов Мавроди. Однако денег истцы так и не увидели: сперва их уверяли, что перевод средств затягивается, а потом объявили, что все деньги уже распределены. Обладателями полумиллиарда стали всего 30 счастливчиков. Причем одна из них получила практически половину — 300 миллионов рублей. Но самое интересное — удачливая истица тут же отнесла всю сумму… в кассу «МММ». Впрочем, вкладчиков это не удивило: у них и прежде были основания подозревать работников Хамовнического суда в нечистой игре и симпатиях к Мавроди. Как потом выяснилось, аналогичным образом были распределены и 900 млн. рублей, вырученных за офис «МММ» на Ленинском проспекте: трое избранников получили две трети всей суммы. Вкладчики даже попытались инициировать уголовный процесс против старшего судебного исполнителя Ольги Простаковой, которая столь странным образом распределяет деньги.

Между тем сам хозяин «МММ» был далек от всей этой суеты и с некоторых пор стал общаться с акционерами исключительно через Интернет. В виртуальных сетях поселился и его брат Вячеслав Мавроди, в отношении которого Мосгорпрокуратура расследует еще одно дело — о незаконной банковской деятельности: на обломках «МММ» он проводил игру под названием «СВДП» (система взаимных добровольных пожертвований). Когда правоохранители решили эту новую пирамиду прикрыть и провели в офисе Вячеслава Мавроди обыск с изъятием довольно крупных сумм, вкладчики стали устраивать демонстрации протеста, а сам Вячеслав отбыл за границу и больше на родине не объявлялся.

Как признался Сергей Мавроди в «интервью из подполья», в последние годы он общается с братом исключительно по Интернету. Вероятно, именно во время одного из таких «разговоров» братьям пришла в голову гениальная мысль перенести операции с реальными деньгами в виртуальное пространство.

С некоторых пор посетителей сервера, расположенного в Сети по адресу www.volna.ru, стал встречать анонс-зазываловка: «Принцип взаимного доверия выше принципа взаимных обязательств!» Та самая надпись, что когда-то украшала плакаты АО «МММ». Сперва гостю предлагают ответить на вопрос, хочет ли он заработать. За каждым из трех возможных ответов («хочу», «очень хочу», «мне хватает») следует приглашение сделать взнос во «Всемирную систему взаимных добровольных пожертвований» (СВДП).

Любопытно, что свой сервер для размещения «электронной версии МММ» предоставило научно-производственное предприятие «Волна». Казалось бы, что может быть общего между разыскиваемыми Интерполом мошенниками и полусекретной организацией, находящейся в ведении Миноборонпрома России? Оказывается, они когда-то были соседями: адрес НПП — Варшавское шоссе, дом 26. Как говорится, старый друг лучше новых двух.

Между прочим, счетчик посетителей сервера перевалил за 50 тысяч. Расчет на то, что нынешние Лени Голубковы успели приобрести не только сапоги женам, но и персональные компьютеры, оправдался.

Головную боль вызывает у следователей и фирма «Хопер-инвест». Правда, проблемы здесь иного рода. Известны и местонахождение хозяина «Хопра» Льва Константинова, и страны, куда перекочевали средства вкладчиков. Но практического применения эта информация пока не имеет: то, во что материализуется переправленная за границу валюта, далеко не всегда пригодно для обратной конвертации.

Так произошло и с деньгами вкладчиков «Хопра». Часть средств ушла на выпуск в Германии календарей 1994 года и буклетов. Немцы готовы их отдать. Но кому нужен прошлогодний снег? А другая часть была потрачена на изготовление в Финляндии 150 передвижных магазинчиков. Зачем они понадобились пирамидчикам, история умалчивает. Но факт, что аферисты проплатили финнам далеко не все, что следовало по договорам. Те включили штрафной счетчик. В итоге сумма штрафов достигла стоимости магазинчиков. Так что теперь финны отвечают в духе почтальона Печкина: у нас есть ваши магазинчики, но мы их не отдадим, пока вы не уплатите все штрафы.

Остается рассчитывать только на имущество мошенников, обнаруженное в России. Рыночная стоимость арестованных помещений и акций достигает нескольких десятков миллионов долларов. Но здесь свои проблемы: некоторые гражданские и арбитражные суды, даже не извещая следователей, отменяют аресты и пытаются раздать некоторым кредиторам капиталы «Хопра». Иными словами, до суда над владельцами «Хопра» еще не дошло (соучредители фирмы Лия Константинова и Олег Судальцев знакомились с материалами дела), а найденное имущество уже вовсю пытались растащить.

Более того, одному из организаторов аферы, похоже, удастся избежать ответственности. Бывший глава фирмы Лев Константинов (сын арестованной в Москве Лии Львовны) обзавелся израильским гражданством и поселился на земле обетованной. А своих граждан в руки чужого правосудия никто не выдает. Правда, израильтяне предлагают сами возбудить против афериста процесс. Но для этого не один десяток томов дела о «Хопре» необходимо перевести на английский и выслать в Тель-Авив. А на это у наших следователей не хватает ни времени, ни денег. К тому же они имеют не слишком плодотворный опыт сотрудничества с израильскими коллегами по делу Лернера.

В течение нескольких месяцев внимание американской и российской публики было приковано к процессу над Вячеславом Иваньковым — Япончиком. Вопрос состоял в том, вымогал или не вымогал Япончик у американцев российского происхождения Волкова и Волошина 3,5 миллиона долларов, полученных ими от «Чары». Но за скобками оказался другой, гораздо более важный для нас вопрос: можно ли вернуть эти деньги обманутым вкладчикам?

Между тем речь идет об одной из типичных схем «бегства» капитала из России. Вывоз валюты был оформлен как кредит «Чары» фирме Волкова и Волошина «Саммит Интернешнл». Кредит составлял 2 миллиона долларов и был оформлен под 8 процентов в месяц с возможностью вернуть деньги в любой момент. Помимо этого, по предложению Волкова была создана совместная компания «Мосстройкоммодитиз Трейдинг» (якобы для работы на товарной бирже) с тремя учредителями: «Саммит Интернешнл» (50 процентов акций), АКБ «Чара» (25 процентов) и Мосстройбанк (25 процентов). Характерно, что тот же банк активно участвовал и в аферах Лернера. По распоряжению руководителя «Чары» Владимира Рачука в это новообразование было инвестировано еще 500 тысяч долларов. Согласно показаниям управляющего «Чары» Рустама Садыкова, деньги были переведены в начале мая 1994 года. Однако до сих пор остается загадкой, каким образом осуществлялся этот перевод, если учесть, что «Чара» не имела лицензии на ведение валютных операций. Возможно, существовали некие банки-посредники. Во всяком случае, ФБР выяснило, что деньги «Чары» в итоге оказались на счетах как минимум семи американских банков. Через несколько дней после отправки денег руководители «Чары» и «Саммита» встретились в Милане, где, по показаниям Садыкова, Волков подтвердил Рачуку получение оговоренной суммы и взял у него копии платежных документов.

Как известно, Япончик был осужден. Передали в московский суд и дело в отношении руководительницы «Чары» Марины Францевой. Однако о деньгах «Чары», переправленных в Штаты, ни американские, ни российские следователи так и не вспомнили. (Не говоря уже о недвижимости в Испании, где Францева поселила своих родственников, и о купленном за 4 миллиона долларов острове на Сейшелах.) Кстати, руководитель ликвидационной комиссии «Чары» г-н Михневич беседовал по этому поводу с атташе посольства США, и тот заверил, что будет способствовать возвращению этих денег, — если, конечно, российская сторона обратится на официальном уровне и представит соответствующие документы. Пока же, по словам дипломата, никаких запросов, как ни странно, не было.

Впрочем, даже к тем активам «Чары», что не пропали бесследно, подступиться оказалось не так-то просто. Например, очень трудно было доказать, что здание на Пречистенке (д. 24) построено на деньги вкладчиков. Что Агроуниверсалбанк, Моби-банк, «Славянский дом» и «Чара-холдинг» должны вернуть (положить на ликвидационный счет) кредиты, взятые у «Чары» незадолго до ее банкротства.

Еще до сентябрьского кризиса конкурсный управляющий заявил, что при самом удачном раскладе москвичи, вверившие «Чаре» около 452 миллиардов рублей, могут получить обратно разве что по 30 копеек с каждого вложенного рубля. Понятно, что после того, как снова раскачался маховик инфляции, надежды обманутых вкладчиков на хоть какую-нибудь компенсацию тают буквально на глазах.

Цена раскаяния — 2 миллиона долларов

Понимая, насколько проблематично обеспечить возврат «беглых» капиталов, следователи стараются убедить мошенников по доброй воле возместить причиненный ими ущерб. Как ни странно, иногда это удается. Один из любителей фальшивых авизо, который к моменту ареста успел переправить деньги в Сингапур, добровольно — в обмен на изменение ему меры пресечения и под честное слово следователя, что тот будет хлопотать о снижении срока наказания, — вернул 2 миллиона долларов. Деньги проделали сложный маршрут из Сингапура в США, из США на счета московской фирмы, оттуда — на депозитный счет МВД. Характерно, что все эти операции предприниматель организовал, не выходя из камеры.

Больше всего следователи волновались, что суд не примет во внимание добровольную помощь бизнесмена. А такое вполне могло случиться: российское уголовное право не предусматривает так называемую сделку с правосудием — документально оформленный договор между обвинением и обвиняемым, где оговариваются обязательства обеих сторон. По мнению генерала Титарова, с введением у нас этого института возврат денег мог бы значительно упроститься.

К счастью, история с раскаявшимся бизнесменом закончилась благополучно: суд вынес обвинительный приговор, но с отсрочкой исполнения наказания. Однако далеко не все надеются на благородство отечественной Фемиды. Например, расследуя дело Ангелевича (аферы Монтажспецбанка), сыщики получили данные о его заграничных счетах, в частности в Швейцарии. Сделали запрос, — и пришел ответ: счета обнулены. Вероятно, опытный банкир позаботился о том, чтобы в случае форс-мажора доверенные лица имели возможность его деньги обналичить. И сделали это оперативнее, чем правоохранители с их волокитой по утверждению международных запросов о правовой помощи.

Процедура возврата средств могла быть ускорена, если бы в западных странах у МВД были свои представители — офицеры связи. Пока они работают лишь в нескольких российских посольствах: в США, Англии, Бельгии, Болгарии, Польше и на Кипре. В 1998 году офицер связи появился и в Израиле.

Последнее весьма актуально: израильтяне весьма неохотно расстаются с переправленными к ним капиталами. Так, суд Иерусалима признал Григория Лернера виновным в хищении нескольких десятков миллионов долларов из российских банков. Однако, о возврате денег в Россию речь на суде даже не заходила. (Подробнее об этом мы рассказали в главе «Григорий Лернер: жизнь и тюрьма».)

И здесь мы подходим к главной проблеме. Дело в том, что большинство стран, где прячут деньги аферисты, на самом деле вовсе не обязаны отвечать на наши запросы и тем паче возвращать деньги. Потому что с государствами, которые мы в свое время относили к «капиталистическому лагерю», за все годы «либеральных реформ» наши руководители так и не удосужились заключить договора о правовой помощи. А без таких договоров помощь в возврате средств может оказываться только по доброй воле и за какие-то ответные услуги. А может и не оказываться.

Генерал Титаров считает, что чем быстрее мы заключим такие двухсторонние соглашения, чем детальнее в них будет прописан механизм возврата денег, чем полнее в нем будут учтены интересы потерпевшей стороны (например, может быть включен пункт, что судебные издержки не должны покрываться за счет потерпевших), тем быстрее будет запущен механизм реального возврата «беглых» капиталов.

Парадокс еще и в том, что гораздо легче отыскать где-нибудь на Сейшелах похищенные у нас деньги, чем найти в России ответственных за их возврат. Казалось бы, — коль скоро возврат происходит по решению суда, именно он должен контролировать исполнение. Это было бы, кстати, более понятно иностранцам. Но в реальности у наших судов нет даже средств для перевода многостраничного приговора на язык той страны, куда он должен пересылаться. В итоге судьбу похищенных средств приходится отслеживать все тем же милицейским следователям, — если, конечно, у них хватает на это сил и времени.

С другой стороны, в Генпрокуратуре есть Международно-правовое управление, отвечающее за внешние сношения. Но при ближайшем рассмотрении выясняется, что оно ведает исключительно выдачей преступников и денег из России. Экстрадицию в обратном направлении курируют сразу три подразделения Следственного управления Генпрокуратуры. Но их специалисты только помогают готовить необходимые документы, — а вовсе не отвечают за возврат средств.

Но, похоже, эта ведомственная разобщенность никого не волнует. Наши политики лишь на словах проявляют интерес к сообщениям о незаконно вывезенных и оказавшихся на заграничных счетах миллиардах долларов. На деле же российские власти предпочитают вести переговоры не о взаимной правовой помощи, а об односторонних финансовых инъекциях.