Банк, который булькнул

Глава 14

По выходным на автостоянке у железнодорожной станции всегда полно машин, но в ночь с пятницы на субботу, то появление поздних визитеров не должно было вызвать подозрений. Герман и Виктор, приехав туда на «паккарде» последнего и оставив его на стоянке, сразу вошли в зал ожидания. Табличка у входа гордо извещала, что линия «Лонг-Айленд рейлроуд» с ноября 1969 года считается лучшей в мире. Зал ожидания был открыт и ярко освещен, поскольку по пятницам на станцию допоздна прибывали поезда, идущие в пригороды, но билетная касса уже не работала. Некоторое время Виктор и Герман бесцельно слонялись по залу, читая объявления, но заметив в окне приближающиеся огни фар, вышли на улицу.

Это был «джевлин» Марча, довольно урчавший мотором, словно механический монстр, только что проглотивший какую-нибудь маленькую машинку вроде «пинто». За рулем сидел Марч, рядом с ним — Дортмундер. Марч завел «джевлин» на стоянку — проделано это было с таким же изяществом, с каким самурай вкладывает меч в ножны, — а затем они с Дортмундером вылезли из машины и подошли к поджидавшим их Виктору и Герману.

— Келп ещё не приехал? — спросил Дортмундер.

— Вы думаете, у него возникли сложности? — испугался Виктор.

— Да вот он, — сказал Герман.

— Интересно, что он мне пригнал, — вполголоса произнес Марч, наблюдая за фарами грузовика, сворачивавшего на стоянку.

Улицы по соседству были ярко освещены фонарями, но почти пусты, напоминая декорацию фильма после окончания съемок. Машин почти не было — разве что изредка проезжал кто-нибудь, возвращавшийся домой после весело проведенного вечера. В такое время суток полиция больше обращает внимание на пьяных водителей, автомобильные аварии и ограбления центральных магазинов, чем на грузовики, подъезжающие и отъезжающие от железнодорожной станции.

Келп затормозил на стоянке напротив зала ожидания. Его стиль вождения резко отличался от стиля Марча, который, казалось, вовсе не прикладывал к этому усилий, а управлял машиной одной лишь силой мысли. Даже после того, как грузовик остановился, Келп ещё некоторое время продолжал вертеть руль и дергать рычаги, — совсем как ламповый радиоприемник, который продолжает работать ещё пару секунд после того, как его выключишь.

— Ну что ж, — пробормотал Марч тоном человека, не ожидающего слишком многого, но тем не менее решившего воздержаться от комментариев.

Это был довольно крупный грузовой фургон марки «додж» с кузовом около пятнадцати футов в длину. На дверях и бортах кузова было указано название компании: «Бумажная фабрика Св. Лаврентия». На дверях кабины буквами помельче были проставлены названия двух городов: «Торонто, Онтарио — Сиракузы, Нью-Йорк». Кабина была зеленой, кузов — темно-коричневым, номер — нью-йоркский. Келп не стал выключать мотор, и он продолжал ровно урчать.

Келп открыл дверь и спрыгнул на асфальт, сжимая в руке коричневую хозяйственную сумку.

— Чем тебя привлекла эта колымага? — спросил его Марч. — Я имею в виду — конкретно?

— Тем, что она была пуста, — ответил Келп. — Нам не придется разгружать бумагу.

— Что ж, — Марч кивнул. — Вполне подходит.

— Я видел отличный «интернэшнл-харвестер» — тягач что надо, но он был набит машинами последней модели.

— Сойдет и этот.

— Если хочешь, я вернусь и пригоню тот.

— Нет, — подумав, решил Марч, — нам сгодится и этот.

Келп посмотрел на Дортмундера.

— Мне ещё никогда в жизни не приходилось сталкиваться с такой черной неблагодарностью.

— Поехали, — буркнул Дортмундер.

Дортмундер, Келп, Виктор и Герман забрались в кузов, Марч закрыл за ними двери, и внутри наступила полная темнота. Дортмундер ощупью добрался до стены и сел, как, впрочем, и все остальные. Через секунду грузовик дернулся и тронулся с места.

При выезде со стоянки машину здорово тряхнуло на ухабе, но после этого Марч вел довольно мягко.

Сидя в темноте, Дортмундер неожиданно принюхался и скорчил гримасу.

— Кто-то из вас пил, — решительно заявил он.

Никто не ответил.

— Я же чую! — возмутился Дортмундер. — Кто-то из вас пил!

— И я тоже чую, — подтвердил Келп. Судя по голосу, он сидел прямо напротив Дортмундера.

— Вы имеете в виду этот запах? — спросил Виктор. — Странный какой-то, почти сладкий.

— Похоже на виски, — сказал Герман. — Хотя и не шотландское.

— И не бурбон, — подхватил Келп.

— Весь вопрос в том, — прорычал Дортмундер, — кто из вас пил? Потому что пить на работе — это никуда не годится!

— Только не я, — тут же встрепенулся Келп.

— Такие вещи не в моем стиле, — добавил Герман.

После непродолжительной паузы послышался голос Виктора:

— Кто, я? Да ни за что!

— Но ведь кто-то же пил, — резонно заметил Дортмундер.

— Чего ты от нас хочешь? — поинтересовался Герман. — Чтобы мы все на тебя дыхнули?

— Я отсюда и так чую! — огрызнулся Дортмундер.

— Да, несет изрядно, — согласился Келп.

— Минутку, минутку, — тут же вмешался Герман. — Кажется, я понял. Подождите-ка.

Судя по скребущему звуку, он поднялся на ноги, опираясь о стенку. Дортмундер ждал, напряженно вглядываясь в темноту, но так ничего и не смог разглядеть.

Звук удара.

— Черт! — Герман.

— Ой! — Виктор.

— Извини. — Герман.

— Все в порядке. — Виктор (слегка приглушенно, словно прижимая руку ко рту).

Послышался гулкий деревянный стук, и Герман рассмеялся.

— Ну конечно, — хмыкнул он, явно довольный собой. — Знаете, что это такое?

— Нет, — буркнул Дортмундер, раздраженный тем, что выпивший никак не сознается в содеянном, и начиная подозревать, что это Герман — выпил, а теперь пытается сбить всех с толку с помощью дурацких уловок.

— Канадское! — возвестил Герман.

Келп шумно принюхался.

— Господи, по-моему, ты прав! Канадское виски.

Вновь деревянный стук.

— Это фальшивая перегородка, — сказал Герман. — Прямо за кабиной. Ребята, мы едем в грузовике бутлегеров.

— Что? — удивился Дортмундер.

— Вот как раз оттуда и несет. Наверное, бутылка разбилась.

— Контрабанда виски? — не поверил Дортмундер. — Но ведь сухой закон давным-давно отменен.

— Ей-богу, Герман, — возбужденно воскликнул Виктор, — ты наткнулся на важную вещь. — Еще никогда его голос так сильно не походил на голос сотрудника ФБР.

— Говорят вам, сухой закон отменен, — холодно отчеканил Дортмундер.

— Налоги на импорт, — начал объяснять Виктор. — Это не входит в прямые обязанности Бюро, обычно этим занимается министерство финансов, но кое-что я об этом знаю. Такие группы, как эта, действуют вдоль всей границы — в Штаты переправляют канадское виски, а в Канаду — американские сигареты и получают неплохую прибыль и на том, и на другом.

— Будь я проклят! — восхитился Келп.

— Дядя, — небрежным тоном сказал Виктор, — где ты достал этот грузовик?

— Виктор, ты же больше не работаешь в ФБР.

— О! — немного сконфуженно отозвался тот. — Конечно, нет. Я просто так спросил.

— Ну что ж, раз так, то… в Гринпойнт.

— Так я и думал, — задумчиво протянул Виктор. — И, скорее всего, где-нибудь в районе порта.

Внезапно послышался ещё один удар.

— Уй-а! — простонал Герман. — Мать твою!

— Что такое? — спросил Дортмундер.

— Порезал большой палец. Но зато я понял, как она открывается.

— А виски-то там есть? — с интересом спросил Келп.

— Успокойся! — резко осадил его Дортмундер.

— Ладно, потом посмотрим, — согласился Келп.

Вспыхнула спичка. Было видно, как Герман, вытянув руку со спичкой и перегнувшись через узкую перегородку у ближайшей к кабине стены, пытается рассмотреть содержимое тайника.

— Сигареты, — наконец сказал он. — Наполовину забит сигаретами.

— «Тру»? — машинально спросил Келп.

— Клянусь богом, — не расслышав, отозвался Герман.

— Какой сорт?

— «Эл энд Эм».

— Нет, — покачал головой Келп. — Для меня слишком крепкие.

— Подожди-ка, тут что-то еще… Ага… «салем».

— Нет. Когда я курю сигареты с ментолом, то чувствую себя пошлым грязным старикашкой. Весенняя свежесть, девушки в коротких платьицах и так далее.

— «Вирджиния слимз».

— Что?

— Мэй такие курит, — вмешался Дортмундер. — Прихвачу ей пару блоков.

— А я думал, Мэй берет сколько угодно в магазине, — сказал Келп.

— Так оно и есть.

— Черт! — зашипел Герман, и спичка погасла. — Обжегся.

— Ты бы лучше сел, — посоветовал Дортмундер. — Для человека, который собирается открывать сейф, ты не слишком-то бережешь свои пальцы.

— И то верно, — вздохнул Герман.

Некоторое время он молчал, а потом сказал:

— Знаете, а по-моему, тут изрядно воняет.

— И что только на меня нашло, — уныло произнес Келп. — Посмотрел я на этот грузовик, вижу — на борту написано «Бумага». Вот и подумал, что тут будет чисто и аккуратно.

— А воняет просто мерзостно, — подлил масла в огонь Герман.

— Господи, хорошо бы Марч вел поаккуратнее, — жалким голосом сказал Виктор.

— А что такое? — удивился Дортмундер.

— Кажется, меня сейчас стошнит.

— Слушай, потерпи, а? — попросил Дортмундер. — Ехать осталось всего ничего.

— Это все вонь, — простонал Виктор. — И болтанка.

— По-моему, и меня начинает мутить, — признался Келп. Судя по голосу, чувствовал он себя далеко не лучшим образом.

Теперь, когда это мысль была высказана вслух, Дортмундер тоже ощутил какие-то неприятные спазмы в желудке.

— Герман, может, стоит постучать Марчу, чтобы он на минутку остановился?

— Боюсь, что я не смогу встать, — чуть ли не по слогам произнес тот, явно борясь с тошнотой.

Дортмундер сглотнул. Потом ещё раз.

— Держись, чуть-чуть осталось, — прохрипел он.

Тем временем Марч, который ни сном ни духом не ведал о происходящем в кузове, как ни в чем ни бывало вел машину. Именно он обнаружил это место и разработал кратчайший маршрут к нему. Он уже видел конечную цель поездки — двор, окруженный высоким зеленым забором с воротами, над которыми была укреплена вывеска: «Передвижные дома Лафферти — новые, подержанные, перестроенные, отремонтированные». Выключив фары, Марч притормозил у ворот, вылез из кабины, обошел грузовик, открыл двери, и они сами распахнулись изнутри, словно сидевшие в кузове по дороге обнаружили, что едут вместе со львом.

— Что слу… — начал было Марч, но через секунду спрашивать было уже некого — все четверо сломя голову бросились через дорогу к полю. Хотя в темноте Марч ничего не мог разглядеть, долетевшие до него звуки напомнили ему о попойке с обилием крепких напитков. Точнее, о том, чем такие мероприятия обычно заканчиваются.

Озадаченный, Марч повернулся и всмотрелся в темный проем кузова, но там было слишком темно.

— Какого черта? — пробормотал он, но это прозвучало скорее как утверждение, поскольку рядом не было никого, кому можно было бы задать вопрос.

Вспомнив, что по привычке проверяя бардачок, он обнаружил там фонарик, Марч сбегал к кабине, достал его и вернулся к двери. Когда Дортмундер, спотыкаясь, перешел дорогу и обессилено привалился к борту грузовика, Марч старательно водил лучом внутри пустого кузова.

— Ничего не понимаю. — Он посмотрел на Дортмундера. — Сдаюсь.

— Я тоже, — с отвращением прорычал Дортмундер. — Если я ещё хоть раз когда-нибудь свяжусь с Келпом, пусть меня посадят! Клянусь богом.

Постепенно начали подтягиваться и остальные.

— Парень, — откашлявшись, сказал Герман Келпу, — когда ты идешь угонять грузовик, то выбираешь самое оно.

— Я, что ли, виноват? Я-то здесь причем? Прочти сам, что у него на борту написано!

— Не буду я ничего читать! — сердито отрезал Герман. — А этот грузовик я больше видеть не хочу.

— Нет, прочти! — взвизгнул Келп, подскочив к грузовику и стукнув по борту кулаком. — Здесь написано «Бумага»! Вот что здесь написано!

— Тише ты! — оборвал его Дортмундер. — Весь район сейчас перебудишь.

— Здесь написано «Бумага», — шепотом повторил Келп.

— Наверное, ты не захочешь сейчас рассказывать, в чем дело? — спокойно спросил Марч у Дортмундера.

— Завтра спросишь, — буркнул тот.

Последним вернулся Виктор, вытирая лицо платком. На сей раз он не улыбался.

— Ну и ну, — пробормотал он. — Дела!

В последний раз осветив кузов фонариком, Марч покачал головой.

— Ладно, черт с ним. Ничего не хочу об этом знать.

Тем не менее, направляясь к кабине, он на секунду остановился, чтобы прочитать надпись на борту, и отметил про себя, что Келп был прав — там и в самом деле написано «Бумага». После этого он с обиженным видом забрался в кабину и, с силой хлопнув дверцей, пробормотал:

— Не хотите рассказывать, и не надо.

Тем временем остальные четверо точно с таким же видом выгружали из кузова свое снаряжение; когда они «выходили» в первый раз, всем было не до того. Герман взял большой черный саквояж, похожий на докторский, Дортмундер прихватил свою кожаную куртку, а Келп — хозяйственную сумку.

Подойдя к воротам, Келп, морщась, достал из сумки полдюжины дешевых бифштексов и один за другим перебросил их через забор. Все остальные отвернулись. Келп работал, кривясь от запаха еды, но не жаловался. Очень скоро из-за забора послышалось злобное рычание доберманов-пинчеров, которые, огрызаясь друг на друга, пожирали мясо. Приехав сюда на разведку днем, Марч насчитал четырех, но на тот случай, если он пропустил ещё парочку, были заготовлены два дополнительных бифштекса.

Затем настала очередь Германа. Тщательно осмотрев несколько замков в широких деревянных воротах, он открыл свой саквояж и приступил к работе, и некоторое время единственными звуками, слышными в темноте, было позвякивание его отмычек.

Одно из главных условий этой ночной операции заключалось в том, что никто не должен был заметить её последствий. Люди, работавшие у Лафферти, завтра ни за что не догадаются, что ночью их ограбили. А это означало, что нельзя просто так взять да взломать замки на воротах — все должно было оставаться в том же виде и в рабочем состоянии.

Пока Герман ковырялся в замках, Дортмундер, Келп и Виктор ждали в десятке футов, сидя на земле и прислонившись спинами к забору. Постепенно их дыхание успокаивалось, на лица вернулся румянец. Все молчали, хотя Келп пару раз порывался что-то сказать, однако так и не решился.

Вокруг стояла тишина, поскольку эта часть Лонг-Айленда, довольно удаленная от жилых районов, представляла собой огромный пустырь, до которого у городских властей ещё не дошли руки. Частные поместья были сосредоточены на севере Лонг-Айленда, а здесь было скопище свалок, гаражей, торгующих подержанными машинами, маленьких заводиков, частных бензоколонок и тренировочных площадок бейсбольных команд низшей лиги, затерявшихся среди заросших сорняками полей. Примерно в миле от «Лафферти» начинались жилые кварталы, но здесь никто не жил.

— Готово, — тихо сказал Герман.

Дортмундер посмотрел. Ворота были слегка приоткрыты, а Герман спокойно складывал в саквояж свои инструменты.

— Пошли, — скомандовал Дортмундер, и все встали. Войдя во двор, они прикрыли ворота за собой.

Тут окончательно выяснилось, что количество сторожевых собак Марч подсчитал правильно — все четыре пса крепко спали, а два из них даже похрапывали. Через час или около того они проснутся с дикой головной болью, но завтра утром работники «Лафферти» вряд ли что-нибудь заметят, поскольку собаки этой породы никогда не отличались особым дружелюбием.

Внутри «Лафферти» выглядел, как заброшенный город на Луне. Если бы не большие коробки трейлеров, его можно было бы принять за свалку металлолома — россыпи отработанных деталей, кучи хромированных окантовок, тускло поблескивавших в лунном свете, и горы искореженных механизмов непонятного назначения, похожие на потерпевший крушение космический корабль через тысячу лет после катастрофы. Но жилые прицепы со своими высокими стенами и узкими окнами выглядели почти как дома. Расставленные по всей стоянке как попало, они удивительно напоминали город, покинутый обитателями после жуткого землетрясения.

По всему периметру забора были расставлены стойки с прожекторами, но находились они на таком большом расстоянии друг от друга, что большая часть двора была погружена в полумрак. Тем не менее прожектора давали достаточно света, чтобы можно было разглядеть узкие тропинки между кучами металла, и Дортмундер, успевший побывать здесь днем с Марчем, точно знал дорогу. Хрустя гравием, компаньоны зашагали по главной аллее, затем свернули направо у небольшой кучи хромированных оконных рам и подошли к горе колес.

— Знаете, на что это похоже? — неожиданно произнес Виктор. Поскольку никто не отреагировал, он сам ответил на свой вопрос: — В одном фантастическом рассказе люди уменьшились в размерах и стали совсем маленькими. И здесь мы как будто на верстаке у игрушечника.

Оси с колесами. Десятки осей, снятых с разобранных жилых прицепов и сложенных в огромные неровные штабеля выше человеческого роста, тянувшиеся направо и налево. Чуть подальше справа возвышался настоящий курган из колес со снятыми шинами — если следовать «игрушечной» аналогии Виктора, они походили на фишки в какой-нибудь игре вроде шашек. И тем не менее здесь было полно осей, о которых и говорил Дортмундер. Они тоже были без шин, но в остальном представляли собой полный комплект — ось, два колеса и металлическая рама, предназначенная для креплений всей конструкции ко дну трейлера.

Натянув свою кожаную куртку, Дортмундер достал из кармана металлическую рулетку. Марч продиктовал ему минимальные и максимальные размеры по ширине и высоте, и Дортмундер начал с самых легких осей, лежавших чуть поодаль от основной кучи.

Вскоре выяснилось, что большинство из них слишком узкие, хотя в конце концов Дортмундеру все же удалось найти одну подходящую среди лежавших на земле. Келп и Герман откатили её в сторону от остальных, чтобы не потерять, а затем все четверо начали разбирать штабель. По мере того, как они по одной спускали оси вниз, Дортмундер тщательно измерял каждую. Проклятые штуковины весили чертовски много, поскольку были цельнометаллическими, и по той же причине производили изрядный шум.

Наконец отыскалась ещё одна ось подходящих размеров. Ее тоже откатили в сторону, а потом пришлось заново восстанавливать весь штабель. Помимо того, что оси были тяжелыми, они были вдобавок ещё и грязными, и к тому моменту, когда с этим было покончено, все четверо перепачкались с головы до ног.

Тяжело дыша, Дортмундер отступил назад и придирчиво осмотрел результаты работы. Штабель выглядел точно так же, как и раньше — по крайней мере, отсутствие двух осей было совершенно незаметно.

Оставалось лишь выкатить их за ворота и погрузить в кузов грузовика. Разбившись на пары — одну ось толкали Дортмундер и Келп, другую — Виктор и Герман — они с жутким лязгом и дребезжаньем покатили их к воротам. Шум явно тревожил собак, поскольку они ворочались и поскуливали во сне, но, к счастью, ни одна из них так и не проснулась.

Марч с хмурым видом стоял у открытых дверей кузова, водя внутри лучом фонарика, но заметив их, поспешно спрятал его под куртку.

— Я услышал, как вы идете.

— Что? — рявкнул Дортмундер, пытаясь перекричать грохот.

— Да так, ничего.

— Что?

— Ничего.

После того, как оси были погружены, Дортмундер повернулся к Марчу:

— Я поеду с тобой в кабине.

— И я, — быстро добавил Герман.

— Мы все там поедем, — сказал Келп.

— Это уж точно, — подтвердил Виктор.

Марч изумленно оглядел своих коллег.

— Но в кабине пятеро не поместятся.

— Ничего, на полу посидим.

— Ты за нас не волнуйся, — сказал Келп.

— Потерпим, — поддержал его Герман.

— Но это против закона, — возразил Марч. — Нельзя больше двоих на полу кабины. Закон такой, понимаете? А что, если нас остановит полиция?

— На этот счет можешь не беспокоиться, — заверил его Дортмундер.

Все четверо одновременно повернулись и направились в кабину, предоставив Марчу самому закрывать кузов. Закончив, Марч подошел к левой дверце кабины и увидел, что все четверо сгрудились на пассажирском сиденье, словно студенты, набившиеся в телефонную будку. Он только молча покачал головой и сел за руль.

Единственное осложнение возникло, когда Марчу понадобилось переключиться на четвертую передачу — потянувшись к рычагу, он наткнулся на шесть или семь коленок.

— Мне надо переключиться на четвертую, — сказал он с терпеливостью человека, который после долгого раздумья все же решил не выходить из себя, и с пассажирского сиденья послышались страдальческие стоны и возня.

К счастью, на обратном пути транспорта на улицах почти не было, и часто пользоваться рычагом Марчу не пришлось. Но когда грузовик подпрыгивал на очередном ухабе, груда тел рядом с ним в четыре глотки исторгала стоны.

— Не пойму, хоть убей, — сказал Марч, задумчиво уставившись в ветровое стекло, — как так может быть, что здесь удобнее, чем в кузове?

Впрочем, он не удивился, когда все как один промолчали.

Наконец по левую сторону дороги показалось здание обанкротившейся фабрики компьютерных запчастей, обнаруженное Дортмундером и Келпом. Объехав его, Марч подвел грузовик к разгрузочной платформе. Герман достал свой саквояж и открыл дверь. Пока Марч светил фонариком, остальные быстро расчистили достаточно места для двух осей. Затем Герман снова запер дверь.

Когда было пора идти, они обнаружили Марча в кузове — он с озадаченным видом расхаживал внутри, водя по углам фонариком.

— Мы готовы, — сказал Келп.

Марч, нахмурившись, посмотрел на него. Остальные четверо, стоявшие на разгрузочной платформе, ответили ему тем же.

— Что это за странный запах такой? — спросил наконец Марч.

— Виски, — ответил Келп.

— Канадское виски, — уточнил Герман.

Марч смерил их долгим пристальным взглядом.

— Понятно, — очень холодно произнес он. Выключив фонарик, он перешагнул на платформу и захлопнул двери кузова. Все снова забились в кабину — Марч слева, остальные — справа, — и поехали туда, где все оставили свои машины. Впрочем, Келпу ещё предстояло отогнать грузовик туда, откуда он его угнал.

Минут десять они ехали в тягостном молчании, а потом Марч с упреком сказал:

— А мне вы даже не предложили.

— Что? — в четыре голоса переспросили с правого сиденья.

— Так, ничего, — проворчал Марч, сворачивая на стоянку. — Неважно.