Бархатная смерть

23

По мнению Рорка, в полицейской лавочке постоянно царили шум и бестолковая толчея. Такова была магистральная тенденция. А уж в Центральном полицейском управлении с его змеящимся лабиринтом переходов, с его подъемами и спусками днем и ночью крутилась просто головокружительная карусель, на которой копы, подозреваемые, пострадавшие, адвокаты, техперсонал сталкивались и кружились в непрерывном беспорядочном движении.

И тем не менее, несмотря на это, поставленная Евой пантомима проходила без сбоев. Возможно, поскольку многие ее участники и не подозревали, что играют роль, их действия и реакции были спонтанными и естественными, как природные осадки.

Вместе с Фини и Евой Рорк видел на экранах в зоне наблюдения, как Трухарт и его товарищ в полицейской форме, оба молодые, здоровые, румяные, словно яблочный пирог, вводят Аву в лифт, а затем выходят из лифта.

– Будет быстрее и удобнее, миссис Эндерс, – объяснил Трухарт со своей неизменной вежливостью, – если отсюда мы поднимемся на эскалаторе.

Пока они поднимались, другие спускались. На эскалаторе, двигавшемся вниз, мужчина в испачканной футболке, с засаленными косичками-дредами на голове – Рорк «срисовал» бы в нем копа за шесть кварталов – вдруг завертелся и ткнул пальцем.

– Эй, эй! Вот она! Вот эта чува ушла с Кассом! Эй!

Ава резко повернулась и вопросительно посмотрела на Трухарта.

– Извините, – посочувствовал он. – Тут у нас разные попадаются.

Он помог ей сойти с эскалатора, и они двинулись вперед по короткому отрезку вестибюля. В этот самый миг женщина-офицер повела им навстречу Бебе Петрелли. Реакция обеих показалась Рорку впечатляющей. Шок на лицах обеих женщин. На лице Петрелли он сменился огорчением и растерянностью. Лицо Авы потемнело от затаенного гнева. Женщина-коп вместе с Петрелли проследовали дальше.

В безупречной маске стали появляться легкие трещинки, заметил Рорк. И тут они вступили на следующий эскалатор, идущий наверх. На этот раз им встретился Бакстер, эскортирующий Кэсси Гордон. Они встали на эскалатор чуть ниже Авы с ее сопровождающими. Взгляд Кэсси скользнул по Аве и замер.

– Вот это да! Привет, Ава! – В голосе Кэсси зазвучало неприкрытое злорадство. – Что ты тут делаешь?

Ава оглянулась, смерила Кэсси ледяным взглядом:

– Прошу прошения. Разве мы знакомы?

– Ясное дело. Но кто я такая? Одна из многих. Как дела?

– Простите, мне сейчас не до разговоров. Долго еще? – спросила Ава у Трухарта, еле сдерживая себя. – Когда это кончится?

– Мы уже почти приехали. Сюда.

И он решительно провел ее мимо убойного отдела, где на лавке у входа сидел ночной портье из секс-притона, зажатый между двумя копами. Он уставился на Аву, когда она подошла ближе. Трещины в маске стали заметнее: лицо Авы вспыхнуло и залилось краской.

– Вот сюда. – Трухарт распахнул дверь комнаты для допросов. – Я дам знать лейтенанту, что вы здесь. Принести вам чего-нибудь попить? Может быть, кофе?

– Я предпочла бы что-нибудь сладкое и холодное. Имбирной шипучки. И не в банке, а в стакане.

– Да, мэм.

Ева сунула большие пальцы в карманы брюк и прокомментировала:

– Напускает на себя непроницаемость. Знает, что мы наблюдаем. Любой, у кого есть мозги, а мозги у нее есть, знает, как устроена комната для допросов.

– Ты ее здорово напугала.

– Но еще больше разозлила. Вот это ее и погубит. Ладно, пора мне ею заняться.

– Хочешь, поцелую тебя на прощанье?

– Хочешь, отправлю тебя на инвалидность?

– Это жестоко, но я горжусь тобой. Иди, потроши свою рыбу.

Еве не хотелось заставлять Аву ждать слишком долго. Пусть злится, пусть не остывает, пусть чувствует, как покалывают иголочки страха. Она вошла в комнату, нагруженная целой горой папок и немалой долей воинственности.

– Миссис Эндерс.

– Лейтенант, я сыта по горло вашей некомпетентностью и бессердечием. Я требую встречи с вашим шефом.

– Мы к этому еще подойдем. Включить запись. Лейтенант Ева Даллас беседует в комнате для допросов с Эндерс Авой по делу УЭ-32003 об убийстве Эндерса Томаса А., а также обо всех обстоятельствах и правонарушениях, связанных с этим делом. – Ева опустилась на стул. – Нам многое надо прояснить, Ава.

– Миссис Эндерс, с вашего позволения. Мне хотелось бы прояснить то, как вы и ваш департамент представили это дело в прессе.

Ева улыбнулась.

– Для меня это были незабываемые дни. Как насчет вас? – Встретив ледяной взгляд Авы, Ева улыбнулась еще шире. – У меня нечасто бывают подобные дела, и я должна признать: вам это почти удалось. Держу пари, вы сейчас гадаете: как мне удастся засадить вас за убийство?

– Как вы можете говорить мне столь чудовищные вещи? Это клевета, грязная клевета. Я не убивала Томми. Я любила своего мужа. Меня в стране не было, когда он умер, и вам это отлично известно.

– Поберегите блестящие от слез глазки и дрожащий голосок. Я вас знаю. – Ева наклонилась вперед. – Я вас раскусила в первую минуту, как увидела. Вы жадная, цепкая, алчная стяжательница, жалкая пародия на женщину. Но мозги у вас есть, Ава, и терпения вам тоже не занимать. Так что вопрос сводится к одному: как вы хотите сыграть эту часть представления. Но сначала я дам вам пищу для размышлений. Сьюзен Кастер.

– Это имя должно что-то для меня значить?

– А вы подумайте. Подумайте вот о чем: когда мы приведем ее сюда, мы дадим ей шанс выскользнуть. У нее будет возможность поторговаться и заключить сделку. Лично мне, например, кажется, что она ухватится за эту возможность, как за спасательный круг.

– Лейтенант Даллас, я понятия не имею, чего вы тут пытаетесь добиться, разве что поднять еще больший скандал в прессе, чем вам удавалось до сих пор. И вы неизвестно почему вините меня в этом, как и в том, что начальство сделало вам выговор за вашу топорную работу. Было официально установлено, что я была на Санта-Люсии, когда моего мужа убили.

– Вы не были на Санта-Люсии, когда Неду Кастеру перерезали горло.

– Мне неизвестно это имя. Какое отношение это имеет ко мне?

– Собираетесь отрицать, что вы знакомы со Сьюзен Кастер?

– Я со многими людьми знакома. – Ава помолчала, сделала вид, что задумалась. – Сьюзен? Да, конечно. Я ее знаю, но это поверхностное знакомство. Она одна из матерей, участвующих в наших программах.

– Это та самая Сьюзен Кастер, чей муж был убит в секс-притоне два месяца назад.

– Какой ужас! – Ава как будто в невольном порыве прижала руку к горлу. – Бедная Сьюзен! Я стараюсь не смотреть по телевизору передачи о насилии. Мне очень жаль, но я не понимаю, какое отношение это имеет ко мне или к моему мужу.

– А вы не хотели бы узнать, что скажет бедная Сьюзен, будь у нее шанс рассказать свою версию?

Тут вошла Пибоди с рыжим париком в прозрачном пакете для вещественных доказательств. Она молча кивнула Еве и извлекла парик из пакета.

– Что это тут у нас? Какой красивый! – Ева подняла парик повыше. – Узнаете?

– Полагаю, это один из моих париков, потому что у меня есть похожий. Или был. Я время от времени посещаю костюмированные балы. Мне хотелось бы знать, как он оказался у вас.

– Благодаря должным образом оформленному ордеру на обыск. Позвольте мне еще раз вернуться к Неду Кастеру, проститутке в баре и секс-притону. Даю вам еще один шанс, Ава. Вы эффектная женщина. Высокая, с прекрасной фигурой.

Открыв одну из папок, Ева вынула фотографию, которую по ее заказу скомпоновал полицейский художник. Снимок выглядел расплывчатым, даже выцветшим. Именно так, как она заказывала.

– Отлично смотритесь даже в качестве дешевой рыжухи на паршивом моментальном снимке камеры наблюдения. Может, вам не захочется вставить его в рамку, – добавила Ева, пока Ава разглядывала снимок, – но эта картинка иллюстрирует целую историю. И эта история мне нравится. Вы подцепили Кастера в баре, отвели его в притон, вспороли ему горло, лишили мужского достоинства и растворились в мареве заката. Один вопрос: зачем? Вот тут вам придется помочь мне с ответом. Зачем такой женщине, как вы, путаться с такой падалью, как Кастер, и в конце концов убивать его?

– Вряд ли я смогу вам чем-нибудь помочь, потому что разумной причины не существует. Это безумие.

– Может, между вами все пошло не так, как вам хотелось. Он же не дамский угодник, как Чарльз Монро. Может, вы пытались с ним оттянуться, раз уж ваш муж был к этому склонен? Ну помогите же мне найти объяснение. Вы попались, Ава. – Ева щелкнула по снимку. – Я докажу, что вы были в баре с Кастером. Я докажу, что вы были в притоне с Кастером. Вы можете мне помочь, а заодно и себе. Не хотите? Тогда с этого места я послушаю, что скажет Сьюзен.

– Это было не то, что вы думаете. Совсем не то, что вы думаете.

Вошел Трухарт, принес пластиковый стаканчик, наполненный льдом и имбирной шипучкой.

– Прошу прощения. Извините, что вам пришлось так долго ждать.

Ева выждала, пока Трухарт выйдет. Ава тем временем маленькими глоточками тянула шипучку. «Да, ты задумалась, – сказала себе Ева. – Думаешь, как это разыграть. Не напрягайся, я знаю, что ты придумаешь».

– Сьюзен… Я жалела ее. Я хотела ей помочь.

– Убрав с дороги ее паршивого мужа? Черт, любому не помешала бы такая верная подруга, как вы.

– Боже милостивый, конечно, нет! – Ава прижала руку к груди. На месте вышедшего из моды обручального кольца горел кроваво-красный рубин. – Меня заинтересовала ее судьба. Мне было так досадно видеть, что она совершенно не способна помочь себе сама. Знаю, это было глупо с моей стороны, но мне хотелось посмотреть, на что я способна, и я попыталась выступить своего рода посредником между нею и ее мужем.

– И что это было за посредничество? Оно включало в себя кастрацию?

– Как вы можете быть такой жестокой? Такой грубой? Я хотела помочь! Зачем, как вы думаете, я создала программу для матерей, как не для того, чтобы помочь этим матерям?

– И что вы сделали? Чтобы помочь?

– Я пошла в бар, где он был завсегдатаем и… заманила его – да, именно так, – я его заманила в этот ужасный номер отеля. Сьюзен была там. Это был способ поймать его на месте, заставить его осознать, что он творит. Я ушла, как только она появилась, чтобы они могли объясниться наедине. – Ава прикрыла глаза рукой. – С тех пор я с ней больше не виделась и не говорила. Она мне не звонила, а мои немногочисленные попытки с ней связаться оказались безуспешными. Я предположила, что им не удалось объясниться, как мы надеялись. Но я понятия не имела… Если она его убила, лейтенант, если произошло именно это, значит, речь идет о самозащите. Другого объяснения нет.

– Позвольте мне суммировать сказанное. Вы нарядились проституткой, пошли в бар, а потом и в притон с Недом Кастером, чтобы оказать услугу его жене?

Ава вздернула подбородок.

– Мне не нравятся ваши намеки и ваше отношение.

– Ой, я страшно извиняюсь!

– Лейтенант, вы не представляете, как это бывает – неожиданно для самой себя оказываешься вовлеченной в судьбы этих женщин, начинаешь сочувствовать им. Сьюзен отчаянно пыталась спасти свой брак, свою семью. Она была уверена, что если застанет его на месте преступления, так сказать, он согласится пойти к семейному консультанту. И, я признаю, это был хоть какой-то шанс… Мы в программах «Всемирного спорта Эндерса» не чураемся практической работы. Мы с Томми верили в участие, в такого рода личную помощь. Я совершила ужасную ошибку, признаю. А теперь человек мертв. – И она закрыла лицо руками.

– Ладно, давайте кое-что уточним для протокола. Вы заявляете, что встретили Неда Кастера в баре поздним вечером двадцатого января этого года, что вы пошли с ним в номер отеля.

– Да-да, на встречу со Сьюзен. Он, конечно, рассердился, но она попросила меня уйти. Оставить их одних, чтобы они могли все обсудить. Мне не следовало уходить. Теперь я это ясно вижу. – Словно умоляя о понимании, Ава простерла руки к Еве. – Откуда мне было знать, что она убьет его? Она сказала, что хочет спасти свой брак, разве могла я представить, что она убьет его?

– Да, трудный вопрос. Вы не могли этого знать.

– Я чувствую себя ужасно. Как подумаю, мне просто дурно становится. Но Сьюзен, господи, она, наверно…

На этот раз вошел Бакстер, нагруженный несколькими пакетами с вещественными доказательствами.

– Кастер уже в пути, – тихо сказал он, наклонившись к Еве.

– Хорошо. Ну-ка посмотрим, что тут у нас имеется. Дистанционный пульт с черного рынка. А вот и диски с камер наблюдения. Взяты из вашего дома. – Ева подняла одноразовый мобильный телефон. – Дешевка. Полное дерьмо. Шприцы, уплотнитель члена, транквилизатор. Все это конфисковано в доме Сьюзен Кастер.

– О мой бог, о мой бог, это… это то самое устройство для обхода нашей охранной системы? – Голос Авы упал до театрального шепота. – Когда Томми… Сьюзен? О мой бог, это Сьюзен убила Томми?

– Можете держать пари на что угодно.

– Но… но почему? Зачем? Ее дети участвовали в программе. Мы с Томми… Нет! Нет. Нет. – Прижимая пальцы к вискам, Ава качала головой из стороны в сторону. Ева сочла, что она переигрывает. – Только не из-за того, что случилось с ее мужем. Только не из-за того, что я сделала в тот вечер! Прошу вас, скажите, что не поэтому.

– Нет, поэтому.

– Как мне теперь простить себе это? – Ава разрыдалась очень натурально. Отрывистые глубокие рыдания. – Это моя вина, это все по моей вине. О, Томми, Томми…

– Хотите передохнуть минутку, Ава? – Ева подалась вперед и коснулась ее руки. – Я понимаю, как вам тяжело. Простите, что я так жестко говорила с вами в начале беседы. Мне нужен был мотив.

– Все это не имеет никакого значения. Ровным счетом никакого значения, это все моя вина. Если бы я не пустилась в эту чудовищную авантюру с мужем Сьюзен, если бы не пошла с ним в этот ужасный гостиничный номер, Томми был бы жив.

– Вот тут вы совершенно правы. Но, видите ли, в чем дело… Вы меня слушаете, Ава? Вы можете успокоиться?

– Да, простите, я постараюсь. Я постараюсь. Это такой страшный шок…

– Вот вам еще один шок. Сьюзен Кастер не было в том притоне с вами и ее мужем.

– Как это не было? Она была там. Я ее видела. Я с ней говорила.

– Она была у себя дома, за много кварталов от притона, названивала своему мужу по мобильному и оставляла сообщения на голосовой почте, пока вы резали ему глотку. Пока вы выходили из ванной в хирургическом костюме, заизолировавшись, вооружившись шестидюймовым зазубренным ножом, которым распахали ему горло, она была дома, ходила взад-вперед, старалась ему дозвониться. А в это самое время вы следили, как он истекает кровью, потом оттяпали ему член, потом вылезли в окно на пожарную лестницу. Потом вы, как вам казалось, просто «летели по воздуху» и пролетели десять кварталов до того места, где оставили свой «Мерседес», нью-йоркский номер «Э АВА», на заранее зарезервированной парковке.

«А ведь и вправду кайф, – подумала Ева. – Что там говорила Пибоди о приятной щекотке?» Приятная щекотка разливалась по ее телу, пока она следила за лицом Авы.

– У меня есть установленные время заезда и время выезда. Время выезда – через двадцать одну минуту после наступления смерти Кастера. А вот еще кое-что. Вы заизолировались, но не учли, какие грязные окна в этих грязных притонах, какие жуткие подоконники, как вся эта дрянь могла прилипнуть к подошвам ваших туфелек. Туфельки у вас – зашибись. Мы их обработаем, эти ваши туфельки, Ава. Я готова поставить на них. – Ева пожала плечами. – В общем-то, это особого значения не имеет, раз уж вы признались под протокол, что были там.

– Но я объяснила вам почему! И этот человек был жив, когда я ушла. Какой смысл мне был его убивать? У… уродовать его таким чудовищным образом после смерти? Я его даже не знала!

– Вы сами сказали, какой смысл. Если бы Кастер не был убит, ваш муж остался бы жив. Видите вот это? – Ева постучала ногтем по телефону. – Кусок дерьма, как я уже сказала. Большинство людей уверены, что эти дерьмовые одноразовые штуки вообще не хранят записи разговоров. Но знаете, эти наши электронные асы… Они настоящие волшебники. – Ева ослепительно улыбнулась. – «Хорошая девочка». Помните, как вы сказали это Сьюзен? С благоуханных берегов Санта-Люсии, когда она доложила, что задание выполнено? Хотите сами послушать?

Ева нажала на кнопку воспроизведения, и из аппарата раздался голос Авы: «Хорошая девочка».

– Они почистят запись, но я хотела, чтобы вы прослушали сразу, как только они ее восстановили. Как это любезно с вашей стороны – похвалить Сьюзен.

– Это нелепо, а вы просто смешны. Сьюзен убила своего мужа и моего, разве это не очевидно? Должно быть, она страдает каким-то ужасным душевным расстройством. А что касается этого телефона, на протяжении последних месяцев я много раз с ней разговаривала.

– С Санта-Люсии? Они отлично умеют пеленговать такие разговоры.

– Я этого не припоминаю. Возможно. Не исключено.

Опять Ева ощутила приятную щекотку, заметив, как на шее у Авы запульсировала жилка.

– Ваши предыдущие показания: вы не говорили и не контактировали со Сьюзен Кастер с той ночи, когда ее муж был убит.

– Возможно, я ошиблась на этот счет.

– Нет, вы не ошиблись, вы солгали. Ложь вас и сгубила. Вы в ней запутались. У вас был весьма надежный план, это я готова признать. Но нет чтобы сделать все по-простому! Вам непременно надо было нагнать изысков, выставить себя героиней, мученицей, верной, любящей, страдающей женой. Вам обязательно надо было унизить вашего мужа, представить его таким, каким на самом деле он вовсе не был. Вы хотели заставить его заплатить за все те годы, что вам приходилось притворяться, разыгрывая любящую жену. Он никогда не снимал проституток, никогда не изменял вам, никогда не требовал от вас извращенного секса.

– Вы не можете знать, что происходит между мужем и женой за дверями их спальни.

– Это вы так думаете, потому что вам хочется так думать. Но я знаю наверняка, что никто из знавших его лично или имевших с ним дело не подтвердит ваших слов. Я могу доказать, что вы подменили витамины, которые он принимал на ночь, снотворным средством в то самое утро, когда улетали на Санта-Люсию. Я могу доказать, что вы вступили в сговор со Сьюзен Кастер с тем, чтобы каждая из вас убила мужа другой. Я могу доказать, что вы пытались подбить на это по крайней мере еще двух женщин, закидывали удочку, прежде чем остановились на Сьюзен.

– Это ничего не значит. Все, что вы говорите, не имеет смысла…

– Я еще не закончила, – перебила ее Ева. – Я могу доказать, что ваш свекор, чье убийство я тоже повешу на вас, дайте только время, был недоволен тем, как вы тратите деньги, предназначенные на благотворительные программы.

– Нелепость! – Но Ава вздрогнула всем телом. – Абсурд.

– Можете продолжать так думать, – великодушно разрешила Ева. – Убийство Реджинальда Эндерса положило начало вашим долгосрочным планам. Я могу доказать, что вы не только говорили со Сьюзен Кастер после убийства Кастера, вы вступили с ней в прямой контакт. Оставили машину на стоянке – опять же заранее зарезервированной – в нескольких кварталах от ее дома и подошли к ней на улице, где вас видели и опознали свидетели. Черное элегантное пальто с меховой опушкой. Свидетели уже дали показания под протокол. Я могу доказать, что вы поехали на стоянку для отдыха имени Александра Гамильтона, где вас также видели и опознали.

– Она меня шантажировала.

– О, я вас умоляю!

– Когда она убила своего мужа, она начала меня шантажировать. Сказала, что вызовет полицию, скажет, что у меня был роман с ее мужем, что ей стало известно о нашем свидании в тот вечер. Я была в ужасе. Я встретила ее в тот день возле ее дома, чтобы отдать ей последний платеж. Я ей сказала, что он должен быть последним, и она рассвирепела. Наверно, поэтому она и убила Томми.

– И сколько она из вас выдоила? Быстро, быстро, – приказала Ева, увидев, что Ава заколебалась. – Сколько?

– Двести тысяч долларов.

– Промах. Надо было назначить цену пониже. Ей негде спрятать такие деньги, а вам неоткуда было их взять, не оставляя следов.

– Я продала кое-что из драгоценностей.

– Нет, Ава, нет. – С тяжелым вздохом Ева придвинулась к ней. – Вот теперь вы меня разочаровываете. Я была о вас лучшего мнения. Мы же можем все это проверить. Но вернемся назад. Во-первых, у Сьюзен кишка тонка, да и мозгов не хватит, чтобы шантажировать кого бы то ни было. Идем еще дальше назад. Ее не только не было в номере, когда Нед получил свое, она слишком мала ростом, она не могла нанести ему смертельный удар. Это установленный факт судебной экспертизы, жюри присяжных давно навострились такие вещи понимать. Это ваших рук дело на все сто. Свидетели, судебная экспертиза… согласно вашим собственным словам, вы были там, на месте преступления.

– Она не пришла. Она не пришла, как мы условились, а он напал на меня.

– Кто? Давайте говорить конкретнее, раз уж у нас дорога так петляет.

Ава схватила свой стакан и выпила.

– Муж Сьюзен.

– Нед Кастер напал на вас?

– Да. Он требовал секса. Я ему сказала, что сейчас придет Сьюзен, и он разъярился, бросился на меня. Я была в ужасе. Вы должны меня понять. Он хотел меня изнасиловать, поэтому я схватила нож.

– Откуда?

– Что?..

– Быстро! – рявкнула Ева, и Ава отшатнулась в страхе. – Откуда взялся нож?

– У… у него. У него был нож. Он угрожал мне ножом, мы боролись. Я его ударила, защищая свою жизнь.

– Другими словами, вы убили Неда Кастера.

– Да, да, но это была самооборона. Он буквально обезумел, размахивал ножом, кричал… Порвал на мне одежду. Я была в ужасе.

– Я приму признание, но не оправдание. И жюри присяжных тоже его не примет. Опять речь идет об элементарной экспертизе, Ава. Вы нанесли ему удар сзади.

– Мы боролись.

– И в пылу борьбы вы нанесли ему один чистый, прямой удар. Никаких оборонительных ранений, никаких следов борьбы на его теле или в гостиничном номере. Вы точно сделали свою работу.

– Мне нужен адвокат. Немедленно.

– Да, конечно. Ну а пока мы ждем вашего адвоката, – Ева начала аккуратно собирать папки и пакеты с вещественными доказательствами, – я пойду поболтаю со Сьюзен. Наверняка она уже здесь.

– Это была ее идея.

– Извините, Ава, вы попросили пригласить адвоката. Это ваше право. Я не могу принимать никаких дальнейших заявлений от вас, пока…

– К черту адвоката! Не нужен мне никакой адвокат. Мне нужна ваша помощь. Разве вы не находитесь на службе обществу? Разве это не ваша обязанность – помогать людям, попавшим в беду? Разве не поэтому я плачу налоги?

– Да-да, мне что-то такое говорили. Итак, опять же для протокола: вы снова отказываетесь от права на адвоката?

– Да, да, да. Это она все придумала. Мы с Томми поссорились из-за какой-то ерунды, я была зла на него, и я слишком много выпила. Она пришла ко мне в номер в загородном клубе, у нас завязался разговор. – Ава дышала часто-часто. Ева подумала, что ее мысли, наверно, сменяют друг друга еще быстрее. – Она сказала, что нам обеим было бы куда лучше, останься мы без наших мужей. Я была в таком настроении… Я согласилась. А потом у нее родилась эта мысль, что каждая из нас может помочь другой избавиться от мужа. Это была ужасная глупость, по крайней мере тогда мне так показалось. Мы долго все это обсуждали, целый заговор составили. Мы смеялись. Поймите, это была шутка. Я была жутко пьяна, просто чувствовала себя одинокой, мне было грустно, и меня рассмешили все эти планы – как мы это сделаем.

Но потом, через несколько недель, она пришла ко мне и сказала, что пора. Конечно, я ужаснулась. Я ей сказала, что она, наверно, сошла с ума, если думает, что я могу совершить нечто подобное. Только ненормальная могла поверить, что я действительно желаю смерти Томми. И тут она… она пришла в ярость. Она сказала, что убьет Томми, если я не исполню то, о чем мы условились. И я не смогу его защитить, потому что не буду знать, когда и как она его убьет. Она не шутила. Я пыталась ее образумить, но чем больше я с ней спорила, просила, умоляла, протестовала, тем больше она распалялась. Я это сделала, чтобы спасти своего мужа, спасти ему жизнь.

– Вы уже скребете дно, Ава, но спасибо за «я это сделала». И за рассказ о первоначальном замысле.

– Это был ее замысел! Ее! Ее!

– Сьюзен не способна замыслить что бы то ни было. Да она из собственной квартиры без крайней необходимости не выйдет! Взгляните вот на это. – Ева похлопала по пакетам с вещественными доказательствами. – Разве не вы велели ей избавиться от этого барахла? Но нет, она притащила его домой и запихала в стенной шкаф. Вы выбрали себе в напарницы не того человека, Ава. А может, вы с самого начала видели в ней козла отпущения? Но вы здорово промахнулись. И ее, и ваш муж были убиты так, что это выглядело как преступление на сексуальной почве. Только уж меня-то не надо держать за идиотку. Вы совершили глупость, отказавшись провернуть все по-простому. Вам надо было накачать это дело скандальным соком, чтобы привлечь к своей особе сочувствующее внимание прессы. Вот она – школа пиара! Любая реклама – хорошая реклама. Вы облажались по-крупному, учитывая убийство вашего свекра.

– Вам этого никогда не доказать. Ничего из того, что вы тут нагородили, все, что у вас есть, – это спекуляция.

– О нет, у меня есть нечто гораздо большее. Например, ваши признания.

– Вы извратили мои слова. Вы меня обманули, заставили меня признаться в том, чего я не делала. И вы не зачитали мне права перед допросом.

– Офицер Трухарт зачитал вам права – под запись. Этого хватит на нас обоих, Ава. – Ева широко улыбнулась. – О, чуть не забыла! Возможно, вы не обратили внимания на человека, который разговаривал с Рорком там, снаружи. А зря. Он очень осторожный бизнесмен. Всегда принимает меры, чтобы не подставиться. Вы попросили одну из своих волонтерок забрать пульт, но у меня есть очевидец, готовый засвидетельствовать, что он проследил за ней до вашего дома, куда она и доставила товар. Ну, это так, мелочь, просто глазурь на моем торте. Но есть и хорошая новость для вас. На этот раз вы получите много, очень много часов экранного времена. Совершенно бесплатно. – Покачав головой, Ева взяла папки и пластиковые пакеты. – Жалкая, тупая мокрушница.

Ава взвилась, как смерч, опрокинув стол. Ева увидела, как слишком тесная личина, которую она носила годами, раскололась на куски.

– Тупая? Это мы еще посмотрим, кто из нас тупой! Все еще впереди, ты, сука. Никто ни слову не поверит из того, что ты тут наговорила. У меня есть друзья. Влиятельные друзья. Они тебя на куски разорвут!

– Леди, никого у вас нет. У вас были друзья, у вас был муж – хороший, порядочный человек, который любил вас.

– Да что ты об этом знаешь? Что ты вообще понимаешь? Шестнадцать лет жизни я угробила на человека, который думал только о гольфе, бейсболе да о детях. Чужих детях, потому что своих у него не было. Я заслужила все, что у меня есть.

– Выйти замуж за деньги – еще не значит заслужить их.

– Кто бы говорил! Ты сама вышла замуж за деньги.

– Я вышла замуж за мужчину. Настоящего мужчину. Тебе этого никогда не понять. Ты на это не способна. Конвой! – крикнула Ева.

Когда дверь открылась, она передала офицеру папки и мешки, после чего повернулась к Аве.

– Ава Эндерс, вы арестованы за убийство Неда Кастера и за участие в заговоре с целью убийства Томаса Эндерса. Другие обвинения включают…

– Дайте мне адвоката. Дайте мне сюда прокурора. Сию же минуту, черт побери! Он заключит со мной сделку. Мои показания против этого ничтожества.

– Вы можете получить адвоката, но прокурор уже заключил сделку со Сьюзен Кастер. Этим утром. – Ева удовлетворенно усмехнулась. – Психология.

То, что последовало, не застало Еву врасплох. Мало того, с самого начала допроса она буквально молилась, чтобы это произошло. В предвкушении события она заранее распорядилась, чтобы конвойный у дверей и те, кто находился в зоне наблюдения, не вмешивались, когда Ава бросится на нее.

Ева успела отклониться в сторону, поэтому красивые длинные ногти Авы только оцарапали ей кожу на шее под подбородком. И она приняла на себя первый удар, отбросивший ее к стене.

Стоило потерпеть, чтобы все остальное выглядело убедительнее, когда начальство будет просматривать запись. Ева с размаху наступила Аве на ногу, въехала ей локтем в живот и закончила мощным апперкотом в подбородок.

Она взглянула на женщину, рухнувшую у ее ног.

– Ну, пожалуй, об остальных обвинениях поговорим, когда ты оклемаешься. Конвойный! – Ева переступила через Аву. – Возьмите еще одного офицера, зарегистрируйте арест, когда она очнется. Она требует адвоката, позаботьтесь, чтобы ей дали возможность позвонить.

– Слушаюсь. Лейтенант, у вас кровь идет.

– Есть немного. – Ева провела рукой по шее. – Все в порядке. Допрос окончен.

Рио первой вырвалась из зоны наблюдения.

– Ну как? Тебе этого хватит? – спросила Ева.

– С лихвой. Ее адвокаты будут рыдать, как младенцы. Все, ты повеселилась, теперь моя очередь.

– А что, было так заметно, что я веселилась?

– Только тем, кто тебя хорошо знает. Надо было ей наподдать до того, как она тебя оцарапала.

Ева повернула голову и похлопала себя по шее чуть ниже следов от ногтей.

– Присяжные будут в восторге, хотя вряд ли до этого дойдет. Она – твоя, Рио. Время от времени я буду позволять себе расслабиться, вспоминая о том, как она гниет в каком-нибудь бетонном мешке.

– Ради подруги чего только не сделаешь! Ладно, мне пора приступать.

– Пибоди, возьмешь на себя возню с бумагами? – спросила Ева.

– С удовольствием. Это был такой кайф – следить за спектаклем, – так что писанину можно смело считать платой за билет.

Ева двинулась было вперед, но тут дорогу ей преградил Бакстер. И протянул руку. Слегка озадаченная Ева взяла ее и пожала.

– Удачный сегодня день, – сказал он, и она кивнула.

– Да, сегодня удачный день. Ну вот ты и опять не на дежурстве. Вплоть до понедельника.

– Вот досмотрю до конца и пойду.

Ева прямым путем направилась к себе в кабинет. Ей требовалась кофейная подзарядка. Вспомнив о Тиббле и – что было еще более существенным – о его жене, она решила связаться с майором Уитни и сделать устный отчет. А дальше пусть он сам докладывает. Так оно верней.

– Сядь, – приказал Рорк, входя в кабинет с набором для оказания первой помощи в руках.

– Слушай, медбрат…

– В медбрата и пациентку мы с тобой потом поиграем. А сейчас сядь, чтобы я мог обработать эти царапины. Злобные кошки могут занести бог знает какую заразу.

– Она и впрямь большая зараза. – Ева села и запрокинула голову. – Надо было ее просто оттолкнуть. Если мне попадет за то, что я ее вырубила, так мне и надо. Сама напросилась.

– Вряд ли тебе попадет.

– На ногу я ей наступила за детей Сьюзен, локоть в брюхо – это за меня. А вырубила я ее за Томми Эндерса.

Промывая и обрабатывая царапины, Рорк заглянул Еве в глаза.

– Она все это заслужила, плюс все то, что еще получит твоими стараниями. Ты затянула допрос.

– Да уж, побаловала себя. Но это был такой кайф – наблюдать, как она петляет, поминутно меняет свою версию. Я просто не смогла удержаться от искушения, такое несравненное удовольствие получила, прямо как… Ну, сам понимаешь… Она здорово умеет планировать, но вот соображать на ходу совсем не умеет. Нелегко придется ее адвокатам, если уж она делает столько противоречивых заявлений за один допрос. К тому же теперь она не сможет позволить себе целую кучу адвокатов.

– Вот как? – удивился Рорк. – А почему?

– Она не может использовать то, что ей досталось после смерти мужа, потому что ее обвиняют в заговоре с целью убийства Эндерса. Это сильно урежет ее возможности. А если мне удастся повесить на нее то дело в Хэмптонсе, она потеряет все, что получила после смерти свекра. Она не сможет выложить кругленькую сумму на хитрых крючкотворов. Ну в общем…

– Ну в общем, – Рорк наклонился и коснулся губами ее губ, – ты вымоталась. Как насчет того, чтоб отправиться домой?

– Только свяжусь с Уитни и доложу ему. Да, и Надин надо позвонить, дать ей отмашку. А ты мог бы угостить меня большим сочным бифштексом?

– Да, я мог бы.

– Рорк.

– Ева.

Это ее рассмешило, но глаза остались серьезными. Она внимательно взглянула на него.

– То, что Ава сказала… насчет того, что я вышла замуж за деньги…

– Ты ей ответила вполне убедительно.

– Да, но мы же знаем, многие люди так думают.

– Ева…

– Некоторым людям это приходит в голову время от времени, другие думают об этом постоянно. Но мы-то с тобой знаем, как все обстоит на самом деле.

– О да, мы знаем. – Рорк поднял ее на ноги. На этот раз поцелуй был долгим, глубоким, опасно затяжным. – Мы оба знаем, что ты вышла за меня ради секса.

– Ну да, вот потому-то я и не возражаю, когда люди думают, будто это из-за денег. Это все-таки не так обидно. Спасибо за санобработку.

– Я бы сказал, в любое время, если бы это не происходило слишком часто.

Ева улыбнулась ему, села за стол и вызвала номер своего шефа.

Рорк устроился в кресле для посетителей. Он вынул ППК. У него были свои забавы: он проверил котировки акций Эндерса на бирже. Будет очень кстати прикупить акции, ранее принадлежавшие Аве Эндерс.

И положить их на имя Евы Даллас.