Барнар — мир на костях

Глава 17 *Тем временем в Остбоне*

Розгальд стоял, сомкнув руки за спиной. Перед ним в едва проникающем солнечном свете снаружи виднелась могильная тяжеловесная плита. На ней высечены молитвы богам, которые должны позаботиться о покойном в другом мире.

Король молчал. Он считал, что слова излишни. Ведь Хорстар и так знал всё, что думал о нём правитель.

Его Величество снял с правой руки свой драгоценный браслет из золота и положил его на могилу бывшего военачальника. Он прекрасно понимал, что больше никогда не встретит в своей жизни настолько верного человека. Эпоха доверия окончилась для Розгальда с уходом Хорстара. Больше он не мог ни на кого так рассчитывать, как когда-то полагался на павшего друга.

Мы можем любить множество раз за свою жизнь. Мы можем уважать многих. Но верим мы только одному человеку за всю свою жизнь. И Розгальд это знал. Он тревожился о будущем. Ведь больше ни на кого нельзя уповать, а это невыносимо тяжело.

Король вышел из склепа. Корона на его голове переливалась в лучах солнца, образуя воздушные яркие волны. Он вскочил на белоснежного коня в пурпурной упряжи и галопом отправился во дворец, чтобы попрощаться с супругой перед выступлением из столицы.

За стенами Остбона полчища храбрых воинов ждали своего правителя. Армия пополнилась мужчинами со всех окраин Дормана, чтобы восполнить ту брешь, полученную в битве при Йеразеле.

Их латы переливались звоном, словно колокольчики, когда в них завывал ветер. И это был единственный звук, который можно было услышать. В вооружённых рядах дорманцев всегда превалировала дисциплина, сохраняющая идеальную тишину. Все в предвкушении ждали справедливого короля, чтобы отправиться с ним на новую битву. Радость переполняла их сердца. Вряд ли нашёлся бы кто-то взамен Розгальда, кто смог бы точно также как он вызывать уважение у каждого. В день, когда король поднялся на ноги, поборов смерть, весь город ликовал. От детей и до стариков, от простых крестьян и до герцогов, у каждого из глаз лились тёплые слезы счастья.

Правитель взбежал по ступеням в главный зал, но Тисса, стоя у окна, так и не повернулась к нему лицом. На ней аккуратно сидело пышное платье из парчи. Она походила в нём на один из самых прелестнейших цветов, которые цветут лишь на небесах, дабы радовать глаз самих создателей.

— Ты не хочешь обнять мужа перед тем как он отправится на сражение? — Его Высочество удивился.

— Я уже один раз чуть не потеряла тебя. Молилась всем богам, чтобы они вернули тебя мне. И когда этот день настал, я была самой счастливой, — она обернулась и заглянула ему в глаза. Черты лица её были строги. — Я знаю, что мы обязаны отомстить за убитых. Необходимо задержать повелителя хаоса во что бы то ни стало. Но… Розгальд, я не могу вновь отпустить тебя в это пекло. Неужели не видишь, что если ты покинешь эти стены, то моё сердце будет разбито. Я страдаю, потому что терзаюсь страхами. А ведь я ношу наше с тобой дитя. Почему ты не можешь остаться? Ты нужен мне и своему народу здесь. Вовсе не обязательно самому участвовать во всех битвах.

— Тисса, немедленно прекрати нести вздор! — сурово заметил правитель. — Ты жена короля, а ведëшь себя как обычная женщина.

— Но я ведь и есть женщина. Неужели моя вина в том, что я переживаю за тебя? Как ты смеешь сердиться на меня за это?

— А как ты себе представляешь короля, который сидит на месте в то время, пока храбрецы делают за него всю работу? Таким жалким ты хотела меня видеть? Что ж. Очень жаль, что не вписываюсь в твою картину идеального супруга. Не знал, что тебе нравятся трусы и подлецы, прячущиеся за женскими юбками.

— Розгальд! — вскрикнула она, заломив себе руки. — Перестань! Ты ведь знаешь, что я не это имела в виду.

— Тисса, ты должна быть сильной ради ребёнка и ради всего народа. Надо уметь черпать мужество не только в собственном супруге, но и в самой себе. Это качество и отличает королеву от всех прочих, — правитель обвëл её печальным взглядом и, резко развернувшись, покинул дворец.

Когда он уже выезжал со двора, жена ринулась за ним вслед и прижалась лицом к его ноге. С глаз леди лились горячие слëзы. Розгальд нежно вытер их рукой и молча пустил коня прочь.

Из ноздрей скакуна вырывался пар. Он с большой охотой нёсся галопом, пронзая рыхлую землю подкованными серебром копытами. Боевому зверю, как и его хозяину, нравилось мчаться на встречу с неизведанным.

— Ваше Высочество! — эрл Даррен склонил голову. — Мы полностью готовы к выступлению.

Король кивнул своему новому главнокомандующему. После чего выехал на середину воинских отрядов.

— Дорманцы! — раздался, словно гром в поле, его призыв. — Мы выдвигаемся с вами, чтобы взять одни из самых защищëнных и больших крепостей в Восточном Манкольме. Это Торн и Килн. Нашим войскам придётся разделиться на две равные части. Одна из вас пойдёт под предводительством эрла Даррена и объединится возле моста Дэбиш с армией женщин-воинов аливитянками из дождливых краёв Саркена. И, следовательно, вы с ними будете штурмовать Торн. Другую же часть буду возглавлять я. И нам нужно объединиться с вурдалаками возле леса Хэтона. Да. Я знаю, что у вас сейчас в голове множество вопросов. Но это вынужденная мера. Мы заключили с ними договор по поставке лесной дичи, чтобы увеличитьна их территории исчезающую популяцию в связи с их охотой. Но нам нужны союзники. Нам необходимо успеть взять обе этих крепости. Кому-то сначала покажется это плëвым делом, но на самом деле орки сделают всё, чтобы мы погибли. Ибо в крепостях ведутся раскопки новых артефактов. Армия Узгулуна никого туда так просто не подпустит. Поэтому без союзников у нас не будет шансов. Вы, наверное, думаете, что можно было позвать эльфов вместо вампиров, но… Эльфийский народ отказался. Они решили занять нейтральную позицию. Что ж. Это их дело. Вурдалаки часто вступали с нами в стычки, но это в прошлом. В опасные времена мудрость состоит в том, чтобы уметь объединяться.

После того, как Розгальд закончил свою речь, к нему на вороном жеребце примчалась сама Эрлин.

— Милорд, вы уверены, что нам стоит остаться в столице?

— Да, директриса. Я понимаю желание ковена и ваше желание ринуться в бой. Но нам там магия не нужна. Она всё равно бессильна против Узгулуна. Вам лучше остаться в Остбоне для его защиты на всякий случай. Сами понимаете, почти все мужчины ушли со мной. Нужно, чтобы в городе присутствовали силы, дабы в случае чего те могли позаботиться о женщинах.

Ведьма скинула капюшон, обнажив на своей седеющей голове диадему из хризолитов. Камни ярко выделялись в её образе, отчего на контрасте кожа казалась совсем бледной.

— Ваше Величество, я чем-то провинилась перед вами? Или… Неужели ковен вас разочаровал?

— Леди Эрлин, единственный человек, который может меня разочаровать — это я сам. Выбросьте уже ту ситуацию у озера из головы. Никто не виноват в исходе битвы. Вы меня сейчас даже немного оскорбляете своими словами. Если бы я был настолько требователен к своим подчинённым, чтобы просил их совершать невозможное, то я бы тогда и к себе должен был быть требователен в равной степени.

— Простите, милорд, — она склонилась в поклоне.

— Не стоит приносить никаких извинений. Лучше ответьте мне, кто отправляется с нами в путь, чтобы затем открыть портал?

— Преподаватели Сьерра и Труве, — она кивнула в сторону.

На каурых кобылах неподалёку восседали лысая Сьерра в чëрном хлопчатом костюме и высоченного роста худощавый Труве с длинным седыми волосами, заплетенными в две косы.

Розгальд подъехал к ним.

— Здравствуйте! Сьерра, вы поедете с эрлом Дарреном до моста и создадите портал к крепости Торн. Ну а вы, Труве, со мной.

Командиры поделили войско на две половины, и все двинулись в путь. Через час им пришлось разойтись, чтобы каждый мог встретиться с союзниками.

— Удачи тебе, Даррен! — прокричал король.

— И вам, милорд, удачи! — ответил тот, приподняв шлем.

Армия прогремела: «Да славится великий Дорман!». И звук этот разнёсся по их родным лугам и озёрам. Казалось, что в тот миг сама природа была горда своими жителями. Листва на деревьях разрывалась аплодисментами. Ветер напевал мелодию гимна. Реки махали им волнами вслед.

Спустя несколько часов Даррен со своими подчинёнными добрался до моста у южной границы. Он спешился. Неподалёку виднелись высокие постовые башни с заготовками для сигнальных огней и несколько казарм. Эрл поздоровался с командующим, отвечающим за пограничную охрану. Мужчина уже был в годах, но всё ещё ответственно нёс службу. Он имел хорошую физическую форму. И если бы не его седые длинные усы и глубокие морщины по краям глаз, то можно было принять его за человека, находящегося в самом расцвете сил.

— Ну что, не видать наших союзников? — поинтересовался Даррен, нервно раскачиваясь на ступнях назад и вперёд. — А то любая задержка приравнивается к гибели.

— Так ведь поговаривают, что аливитянок можно увидеть только тогда, когда они уже всадили тебе топор в грудь, — развёл руками Имарос.

— Ну почему же только топор? Мы и мечами и копьями хорошо владеем, — раздался величественный женский голос из-за их спин.

Мужчины развернулись, не пытаясь унять на своём лице удивления.

— Но как вы незаметно пробрались? — нахмурил всë же брови командующий.

— Когда ты пытаешься пробраться тайно, то тебя раскусят. Нужно двигаться, а не скрываться. Тогда будет больше шансов. Открытые поступки — успех битвы.

— Да. Но всë же как? Не прошли же вы напрямик? Мои ребята бы вас заметили, — Имарос выпучил на неё глаза.

— Чтобы открыть дверь, нужно потрудиться самому повернуть ручку, а не ждать, когда перед вами еë распахнут. Иначе так можно и всю жизнь у двери простоять, — ответила аливитянка.

— Я так понимаю, вы Ханна? — вмешался эрл.

Та вальяжно кивнула.

— Что ж. Очень приятно познакомиться с вами лично, — мужчина склонил голову. — Где же ваша армия?

Предводительница женщин-воинов улыбнулась и прошествовала к краю моста. Кожаное и очень короткое платье цвета сливок сексуально подчëркивало её смуглую кожу. Только в этот раз голову Ханны венчал не золотой обруч, а серебряный шлем, инкрустированный ромбовидными изумрудами, а макушка его заканчивалась длинным и густым хвостом из конских волос.

Воительница поставила ногу на нижнюю подпорку, оголив полностью своё подтянутое и сияющее от ароматического масла бедро. Мужчинам очень тяжело было отвести от её прелестей восторженные взгляды.

Ханна издала протяжный призывающий клич, напоминающий мотивы из песен древних народов, поклонявшихся солнцу.

И тут у эрла Даррена и у командующего Имароса отвисли челюсти. Оказывается, всё это время. Огромное войско чудесной аливитянки стояло в нескольких шагах от них. Женщины просто-напросто развернулись передом к своей правительнице. Спины их были так великолепно разукрашены узорами, напоминающими пейзаж вокруг, что их совершенно невозможно было увидеть, пока они не повернулись другой стороной.

— Но вы, кажется, говорили об открытых поступках, — вытер пот со лба Имарос.

— А это по вашему, разве не открытость? Мои воины стоят прямо перед вами в одних платьях. Их не защищает стена и тяжеловесные латы, — усмехнулась Ханна.

— А вы хитрая женщина, однако.

— Не стоит путать мудрость с хитростью, — заметила холодно та.

— Что ж. Раз все в сборе. Пора создавать портал. Надеюсь, что боги сегодня помогут нам, — закусил губу Даррен.

— Победа будет сегодня на нашей стороне, — уверенно изрекла женщина-воин. — И поверьте, эрл, боги здесь будут вовсе не при чëм. Моё племя согласилось помочь просто так. Мы не просили взамен ничего. Аливитянкам нужна только слава и кровь врагов. Как бы сильно орки не старались, они погибнут все до единого. Торн будет взят ещё до захода солнца.

— Хотелось бы в это верить. Главное, чтобы артефакт не ушёл из наших рук. Иначе всë будет напрасно, — тяжело вздохнул военачальник и подозвал к себе Сьерру. — Можете приступать!

Преподавательница из ведьмовской школы кивнула и отправилась к объединившимся войскам.

— Куо когитатионес портаре сант! — вырвалось из её уст призывающее все силы природы и времени заклинание.

Голубые искры взметнулись вверх и закружились в безумном вихре. Чёрные призрачные ворота начали разрастаться всё больше и больше, после чего раскрылись, выпустив яркие столпы света.

Даррен сел на коня и помчался вперёд, чтобы первым переместиться в Восточный Манкольм.

Меж деревьев разносился неумолимый птичий щебет. Запах хвои и сырости хлопал по носу. Розгальд прислонился спиной к стволу. Ему как можно скорее хотелось встретиться с союзниками и начать битву. Но в то же время что-то внутри его сильно противилось этому. Ни одному человеку в здравом уме так или иначе не хочется сцепляться с кем-либо в кровопролитной схватке.

Королю не была страшна смерть. Он тревожился из-за другого. Чтобы народ его жил довольно и чтобы имя его не было запятнано позором. Правитель болел тщеславием, как и многие мужи его времени. Но у его любви к почитанию имелись только благие корни. Не исполнив свой долг, ты не улучшишь жизнь подданных, а следовательно, и не заслужишь славы. Всё взаимосвязано.

— Ваше Величество, — окликнул его рыцарь и указал взглядом вперёд.

Розгальд развернулся, отойдя от дерева. Перед ним стоял один из самых древних вурдалаков — Исмаил. Выглядел он превосходно. Белую кожу обрамляли блестящие волосы цвета угля. Над губой аккуратные усы. Тëмно-синяя туника с жемчугами покрывала собой верхнюю часть чëрных брюк из кожи.

— Приветствую тебя, правитель Дормана, — он слегка кивнул. — Многие годы твои люди отлавливали и сжигали мой народ. Но я всё же горд тем, что мне предстоит стоять с тобой бок о бок в бою, — речь его звучала словно мёд для ушей.

— Здравствуй, Исмаил, — король протянул ему руку. — Если бы вампиры не нападали на людей, то мы бы вас и пальцем не тронули. Во всяком случае, конфликты все в прошлом. У вас своя территория, где вы охотитесь на дичь. И нам до этого теперь нет никакого дела. Разве что я буду обязан предоставить вам после битвы новые стада зверей, как мы и договаривались.

— Интересно, как твои воины будут относиться к моим? — кровавый князь сощурил голубые глаза, пожав руку. — В сражении очень важно доверять друг другу.

— Не переживай, Исмаил. Дорманцы очень мудрый и в то же время простой народ. Мы ведём себя в точности так, как ведут себя с нами другие.

— В таком случае, по поводу нашего союза мои тревоги окончательно развеялись.

— Очень разумно, что ты беспокоился об этом. Я тебя понимаю. И уважаю за то, что ты не посчитал унизительным признать опасения.

Розгальд увидел, как с каменистых возвышенностей и из-за деревьев начали выходить вурдалаки. Лица их были бесстрашны, и в них выражалось почтение к Исмаилу. Король посчитал это хорошим знаком. Ведь там, где есть преданность, есть и определённый порядок и сила.

— Труве! — он подозвал к себе мага. — Можешь переправлять нас к Килну.

— Розгальд, у меня к тебе вопрос, — взгляд князя стал любопытным.

— Слушаю тебя, Исмаил.

— А почему твои волшебники не могут нас сразу перенести внутрь самой крепости? — он широко улыбнулся, оголив острые сияющие клыки в верхнем ряду. — Всë было бы куда проще.

— Даже с точки зрения логики это было бы весьма тяжело. Ведь у нас большое войско. Но оно бы не переместилось целиком за один раз в крепость. Там полно орков. Силы бы наши не смогли особо превзойти. Обычная наука. К тому же орки хорошо знают все ходы изнутри. И они первее нас бы заняли позиции возвышенности на стенах. Мы бы оказались в ловушке.

— Что ж. Согласен. Не лучшая идея, — лицо у Исмаила посерьëзнело.

— Да и вообще. Магия по созданию порталов — одна из самых сложных в природе. И она, как и прочие явления, балансирует на потоке всевозможных энергий. И потому портал невозможно создать в самом эпицентре событий, для которых ты хочешь туда переместиться. Волшебные весы не позволят это сделать.

— Вы так подробно разбираетесь в колдовстве. Просто удивительно, — покорно улыбнулся князь.

— Правитель обязан разбираться во всём, чем умеют владеть его подданные. Иначе бы меня давно пустили курам на смех.

Исмаилу понравились взгляды Розгальда относительно жизни. Он зауважал его ещё больше, чем в те времена, когда просто был наслышан о нём.

Труве уже подготовил врата. Объединённая армия стройными рядами маршировала за своими предводителями в ослепительно сияющее облако.

Многие из них уже никогда не вернутся к своим родным. И каждый это знал и про себя надеялся, что это будет не он сам.