Бастард рода Неллеров. Книга 5

Глава 15

На выходе из своих гостиничных апартаментов ненадолго задерживаюсь, вспоминая, не забыл ли чего — привычка такая с тех пор, как приехали в аэропорт без Дашиного паспорта — нет, всё взял, деньги, главное, подарки, документы тут не нужны, верят на слово и оценивают по внешности, одет в парадную зимнюю сутану из чёрной толстой шерсти, знак жезла сусальным золотом блестит на груди, готов к труду и обороне, то есть, предстать перед кардиналом.

На улице меня дожидается карета, ехать в церковном облачении верхом тоже можно, но не принято. Хотели заказать наёмный экипаж, да виконт Андрей Торский, вице-канцлер, любезно предоставил свой. Родня помогает чем может, так оно и должно быть.

Резиденция кардинала расположена от «Золота Кранца» совсем рядом, надо только пересечь Дворцовую площадь, проехать в сторону Горбатого моста два проулка и окажешься на плацу, который так и называется — Кардинальский. Я там вчера проезжал, полюбопытствовал, рассмотрел всё внимательно.

Здание, где располагалось управление церковью в нашем королевстве, построено в виде затупленного наконечника стрелы, направленного в сторону площади. Тут такая архитектура не редкость. В отличие от земных городов, где улицы пересекаются в основном перпендикулярно друг другу, здесь они лучами раскидываются от перекрёстков и площадей в пять-шесть-семь сторон, возле прецептории Исцеляющих видел и восемь. Так что, здания, резко сужающиеся к стороне входа, в Рансбуре не редкость.

— Прошу, ваше преподобие. — лакей мачехиного кузена, проехавшийся на запятках кареты, распахнул передо мной её дверцу и откинул бронзовую ступеньку. — Вы прибыли.

С Карлом выходим из экипажа. Мой десяток кавалеристов эскорта, умело расчищавший путь среди людского моря, окружил карету со всех сторон. Лейтенант Ригер, привстав в стременах, орлом разглядывает округу. Бросил несколько взглядов по сторонам и я.

Что ж, тут ничего особо не изменилось. Кардинальский плац по размерам довольно внушительный — сотня ярдов в диаметре, считай, футбольное поле. Напротив резиденции Марка Праведника дугой вытянулся на половину периметра площади двухэтажный каменный арочный купеческий двор, аналог наших земных торговых центров. В нём тоже торгуют всякой всячиной, от продуктов и нижнего белья до рабов, скота, носилок или повозок.

Знаю это со слов тётушки Ники, внутри ещё не был ни разу, но обязательно посещу, причём, в ближайшие дни, интересно же. Да и вдруг что-нибудь нужное присмотрю?

Справа от трёхэтажного дворца, украшенного колоннами с лепниной поверху и статуями прежних кардиналов между ними, церковь, небольшая, но очень красивая, с четырьмя башенками, имеющими острые шпили, и одной в центре — купольной с курантами. Кошусь взглядом на милорда Монского, у того под мышкой завёрнутые в серебристую парчу готлинские ходики, книгу от дяди Рональда он несёт в походной сумке.

По другую сторону от резиденции казарма кардинальской гвардии, рядом конюшня — здание из красного кирпича и наконец притулившаяся к купеческому двору кондитерская, мои девчонки в ней уже побывали. Ник говорит, они в полном восторге, ну, да, чему тут удивляться-то? Юлька с Ангелиной сейчас вообще на седьмом небе от счастья, это им не в глуши прозябать, столица!

— Вам назначено, ваше преподобие? — уточнил караульный у входа, когда мы с Карлом, оставив своих вояк, поднялись по ступеням.

— И весьма настоятельно. — изображаю улыбку и первым прохожу внутрь здания, оказавшись в большом колонном зале перед широкой беломраморной лестницей.

Здесь немало народа — сидевшие на диванах или расхаживающие богато одетые господа и дамы, не обратившие на очередного визитёра никакого внимания.

У подъёма очередная тройка гвардейцев. Высокий усатый сержант, бросив на нас острый взгляд, развернул свиток, посмотрел в него и подошёл ко мне.

— Ваше преподобие Степ? — спросил.

— Он самый. — подтверждаю.

— Прошу пройти за мной, а ваш благородный спутник может подождать здесь или как соизволит.

— У милорда Монского дары для его высокопреосвященства. — бросаю взгляд на завёрнутые в ткань готлинские ходики.

— Если позволите, я сам дары понесу. — в отличие от рядовых солдат, стоявших с копьями, руки унтер-офицера, меч которого не покидал ножен, оставались свободными, и он их протянул к Карлу.

Киваю милорду, чтобы тот отдал сержанту и часы, и книгу, и предупреждаю усача:

— Уронишь, распрощаешься с карьерой.

Тот в ответ лишь скупо улыбнулся и повёл меня наверх. Первую же межэтажную площадку, где лестница разделялась на ведущие в обратном направлении два рукава, украшало огромное зеркало, почти не искривлявшее изображение, настоящее богатство, мешок с сахаром, говоря по-местному.

В нём я увидел молодого, но уже возмужавшего паренька. Видимо, внутренние изменения отразились на внешности Степа. Мужик, чего уж. Герой. Великий маг и целитель. Только вот подстричься бы не мешало. Короче, но не налысо, как тут многие священники любят ходить. Из лени наверное. Алхимическим зельем вроде того, что мне Юлиана презентовала, намазал голову, и на месяц-другой безволосие гарантировано. Я вот, как в Олске щёки, под носом и подбородок намазал, так до сих пор ни намёка на волоски там нет.

— Ваше преподобие? — отвлёк меня от созерцательности и размышлений провожатый сержант.

— Да-да, идём. — отвечаю, благословляя спускавшуюся навстречу и склонившую в передо мной головы пару каких-то мужчин, скромно, но опрятно одетых.

Подниматься пришлось на последний этаж, разумеется, и там направились по длинному коридору из мраморных стен. По краям опять скульптуры. Кого изображают? Да чёрт их разберёт. Людей, только одетых в одежды, которые сейчас никто не носит, ни миряне, ни духовенство.

Во дворце весьма многолюдно, может не так, как у моей красавицы-мачехи в Неллерском замке, однако, канцелярские крысы снуют с озабоченным видом туда-сюда в большом количестве. Ого, тут и девицы, смотрю, на службе имеются. Ну, получи и ты, милашка, благословение, раз просишь и кардинальских тебе мало.

Перед высокими, обитыми бронзой с серебряными жезлами Создателя дверями опять гвардейцы кардинала. Перед моим проводником распахивают обе створки, ни о чём не спросив. И я оказываюсь, нет, не перед взором Марка Праведного, а внутри большой приёмной, где находится, кто на стульях, кто на диванах, кто на ногах, десятка полтора посетителей, в основном моих коллег-церковников. Большинство из них, если судить по серым сутанам и серебряным знакам на груди, прелаты общих храмов, но есть один и в красном облачении церкви Наказующих. В углу у нас кто сидит весь, точнее, вся в белом и с золотым жезлом поверх? Понятно. Аббатиса какой-то из обителей Исцеляющих.

Имеются тут и миряне — какой-то хмурый вояка в синем мундире пехотного полковника, рядом пожилой дворянин, разодетый петухом в неизвестные мне родовые цвета, и худой пожилой богатый простолюдин на диване, держащий за руку сидящую рядом с ним беременную девушку с заплаканными глазами.

Дальше ещё одни двери, сбоку от которых длинный стол, над которым склонились и скрипели перьями по пергаментам двое секретарей, церковные служки.

Моя чёрная сутана ордена Молящихся, а, главное, в совокупности знак аббата и юный возраст не могли не обратить на себя внимания присутствующих. Лёгкие шепотки и вежливые кивки, не отходя или не вставая с мест.

Отвечаю тем же и смотрю на сержанта, о чём-то шептавшего секретарям. Я явился на четверть часа раньше, так что, придётся немного подождать в общей компании. Где бы сесть, чтобы никто с вопросами не пристал? А, вон, у дальнего от входа окна имеется свободный стул, и никого поблизости.

Нет, ошибся, похоже, долго ждать не придётся. Один из секретарей, мне улыбнувшись, несмотря на короткие кривые ноги, очень быстро выбежал из-за стола, метнулся к висевшей в дальнем углу портьере и скрылся за ней. А, так там же дверца. Понятно. Не понятно. Так мне нужно размещать свою задницу на стуле или это лишние хлопоты?

Точно, не нужно. Кривоногий вернулся, встал у дверей в кабинет кардинала, а когда из них вышел грузный красномордый генерал, злобно зыркнувший в сторону пехотного полковника, произнёс елейным голосом:

— Ваше преподобие аббат Степ, его высокопреосвященство вас готов приять.

Хорошо, коли так, а подарки-то мои так и останутся что ли на столе лежать? Не, я понимаю, что тут не украдут, но их же желательно вручить до беседы, а не после. Встречают ведь по одёжке. Подарки чем не одёжка?

Мой взгляд оценили верно. Секретарь, не кривоногий, другой, взял и ходики, и книгу и подошёл к распахнутой двери, едва от неё отошёл генерал, позвавший за собой к выходу полковника. Чую, сейчас выскажет младшему по званию всё то неприятное, что сам узнал от Марка Праведного.

— Его преподобие Степ. — доложил секретарь и, семеня ногами, приблизился к столу кардинала и положил на край часы и книгу. — Он нижайше просит принять от него дары.

Вообще-то я ничего не просил, тем более, нижайше, только не устраивать же разборки в столь высоком кабинете. А обстановка тут была весьма строгая.

Полы, стены, мебель и даже потолок — всё из тёмного дерева. Морёный дуб? Да, очень на то смахивает. Вытянутый чуть ли ни от стены до стены стол хозяина кабинета завален бумагами, книгами и свитками, чернильница вроде из камня, а стоячий пенал под перья уже почти пуст, кресло под кардиналом жёсткое, значит, в своём возрасте гемороем не страдает.

Сам Марк Праведный, одетый в тёмно-бордовую сутану больше похож на обтянутый кожей скелет, чем на человека, а вот взгляд такой, что даже меня, видавшего немало грозного начальства, пробрало до дрожи. А он точно из крестьян? Откуда тогда столько властности во всём его облике?

Секретарь выскользнул мимо меня за дверь и плотно её прикрыл.

— Так вот ты какой. — первым нарушил молчание, как и полагается по этикету, Марк Праведный, едва я завершил короткий поклон.

Ага, северный олень, как у нас шутили.

— Ваше преосвященство. — опять склоняю голову.

Чёрт, он же высокопреосвященство, это виконт Николай Гиверский просто преосвященство, да не поправляться же теперь. Ему, смотрю, всё равно.

— Садись, Степ. — машет рукой на левый, более почётный, ряд стульев вдоль приставного стола. — У нас будет долгий разговор.

Пока устраиваюсь на среднем из семи жёстких сидений с высокими спинками, кардинал, не скрывая любопытства, раскрывает парчу и берёт в руки мои готлинские ходики. Долго их рассматривает, одобрительно хмыкает и убирает в сторону, после чего раскрывает книгу, начинает её пролистывать, и тут, я вижу, как его впалые глаза округляются, а пальцы начинают трястись.

Ай да дядюшка Рональд, ай да сукин сын. Угодили мы старику. О часах-то Марк наш Праведник явно был в курсе, вряд ли кто из моих донёс, скорее, прецептор Молящихся описал, а вот описание о местах возможного нахождения подлинного жезла Создателя для хозяина дворца оказалось неожиданностью, причём, судя по реакции, весьма и весьма возбуждающе приятной.

Пришлось подождать, пока глава церкви Кранца придёт в себя. А я чего? Я могу и посидеть, разглядывая кабинет и красивые мозаичные стрельчатые окна.

Наконец, его высокопреосвященство отложил и книгу.

— Это лучший подарок за последние, не помню уже сколько, лет. — улыбнулся как-то жутковато, будто давным-давно скелет у нас в классе биологии и анатомии скалился. — Ты мудр не по годам, юный милорд. Некоторые не очень умные люди полагают, что самое дорогое — это драгоценные камни, сахар, золото, шёлк. Нет, дороже всего знания!

Спасибо, кэп. Открыл мне глаза. Ёрничаю в душе, а на лице почтение. В третий раз склоняю голову.

— Рад был вам угодить, ваше высокопреосвященство. — на этот раз не путаюсь в титуловании. — В поиске книги лично участвовал мой дядя епископ Рональд Неллерский, я лишь доставил.

— Всё равно, всё равно. — отмахнулся кардинал. — А теперь, прошу, расскажи о себе и о том, что происходило на севере нашего несчастного королевства.

Что-либо скрывать из событийного ряда было бесполезно. Ему наверняка уже почти всё доложили, а чего не успели, Марк Праведный и сам мог обоснованно предполагать, так что, я рассказываю всё подробно и обстоятельно, стараясь не встречаться с его пронизывающим насквозь взглядом, вдруг он сумеет разглядеть во мне нечто большее? Не прост старик, ох, не прост.

— Ну, а про покушение, вы, наверное, больше меня знаете. — я скромно потупил взор. — Мне ведь ни инквизитор, ни глава королевского сыска ничего не говорят. Но теперь я очень осторожен. Охрану усилил.

— И правильно. — кардинал встал, велев мне знаком оставаться на месте и подошёл к окну. — Ты очень важен, очень, Степ. Не только нашей матери-церкви, не только вашему славному роду, но и нашему королевству, которое последние годы пребывает в очень тяжёлой ситуации. Скажи мне откровенно — я понимаю, решение о принятие сана не было твоим — не сильно тяготит бремя церковных обетов? Говори прямо, если хочешь вернуться в мир, то я могу этому поспособствовать. Всё же обстоятельства после твоего посвящения сильно изменился, ты не только инициировался, а и получил от нашего милостивого Создателя огромный дар, а это и большая ответственность. Чем больше нам дано, тем больше и спросится.

А он случайно не такой же попаданец как я? Последняя фраза словно из земных трактатов взята. Да ну, не стоит впадать в крайности, при всех различиях, между нашими мирами имеется очень много общего, в том числе, и течение философских мыслей.

— Если откровенно, то мои желания непостоянны. — изображаю искренность. — Наверное, это сказывается возраст. Поэтому, пока я во всём полагаюсь на мнение главы нашего рода мудрой герцогини Марии. — кажется кардинал скривился, не смог сдержать гримасу недовольства, быстро понял, к чему клоню. — Как она скажет мне поступать во всём, что не касается данных мною обетов и обязанностей настоятеля, так и буду поступать. Его преосвященству прецептору Николаю я уже сказал. Готов оказать любую помощь нашей армии или королевству, только пусть это решает герцогиня Неллерская.

Всё, можно выдохнуть. Стрелки на мачеху я перевёл, теперь, дорогой кардинал, хмурься, не хмурься, кривись, не кривись, а я не при делах и в своём праве. Тут даже возразить нечего. Как там говорил мудрый Атос Д’Артаньяну, отказавшему кардиналу Ришелье на его предложение? Вы поступили так, как на вашем месте должен был поступить любой настоящий дворянин, но может быть вы совершили ошибку. Ну и наплевать, ладно, прорвёмся.

Что же касается закинутого Марком Праведником крючка насчёт моего возвращения в миряне, тут несколько хуже. Чувствую, на меня уже началась охота как на обладателя ценного генофонда, и если с войной они разберутся как-нибудь без меня, то вот в этом-то вопросе просто так не отстанут.

Подтверждая эти мысли, напоследок, когда я уже поднялся и откланялся, кардинал вдруг сказал мне в спину:

— Хочу тебя познакомить с принцессой Хельгой. Вы с ней сверстники, уверен, вам будет друг с другом интересно.

Ага, мы сверстники, а ты в сводники на старости лет подался. Интрига уровня детей дошкольного возраста. В общем, мне с тобой, старик, всё ясно. Нет, мотивация-то у тебя уважительная, хочешь укрепления королевского рода в частности и Кранца в целом, только я как-то, понимаешь ли, не хочу быть пешкой, которой распоряжаются по своему усмотрению.

— Большая честь для меня. — задерживаюсь на пороге. — Буду рад знакомству с принцессой, о красоте и великом уме которой уже наслышан.

Насчёт первого действительно так, а про второе, как доверительно просветила меня тётушка Ника, там всё наоборот, дура эта Хельга набитая, снобка и пустышка, заботящаяся только о своих нарядах и украшениях. Впрочем, никогда выводы с чужих слов делать не тороплюсь, оставлю-ка один-два процента на то, что младшая в королевском семействе такая же скрытная и лицемерная как я и ведёт свою игру. В четырнадцать-пятнадцать лет? А почему нет? У нас на Земле средневековые интриганы начинали свои игры и в более молодом возрасте.

У кардинала я пробыл почти час. Ожидавшие в приёмной посетители смотрели на меня с укором. Им теперь Праведник больше пяти минут каждому уделить не сможет. Ну, это их проблемы. С чуть заметной улыбкой всем киваю и выхожу в коридор, где усатый сержант так меня и дожидается. Надо же, не ушёл никуда.

— Как там всё прошло? — спрашивает милорд Карл, встречая внизу в зале.

— Очень познавательно. — отвечаю на ходу без подробностей.

Немного не солидно для статуса аббата, выйдя из дворца, я по лестнице сбегаю. Возничий тут же подгоняет карету, а лакей торопливо открывает дверцу и откидывает ступеньку.

— Домой! — командую, когда мы с милордом Монским оказались в салоне.

У нашего бокового трактирного подъезда мы оказались почти одновременно с небольшим, но очень дорогим и изящным портшезом с шёлковой драпировкой. Я задержался на крыльце, уже понимая, что ко мне пожаловал кто-то в гости.

Такие носилки обычно таскают по двое, а тут сразу четверо мускулистых рабов. Ну, всё понятно, моя тётушка Ника отнюдь не пушинка, и если хочет быстро перемещаться по городу с наименьшим количеством остановок, носильщиков требуется побольше и чтобы они были посильнее.

Вот уж кому я сейчас рад, так это ей. Как говорится, на ловца и зверь бежит. У меня к Нике появились вопросы. Ба, чем она так озабочена? Хмурится. Впрочем, её красивому лицу и это идёт.

— Дорогая тётушка. — благословляю её.

— Степ, привет. Нам надо поговорить. — сходу берёт быка за рога.

— Буду только рад принять тебя у себя.

После короткого объятия приглашаю её за собой, не на улице же нам говорить.

В апартаментах вперёд служанок меня встречает брат Сергий. Судя по сияющему лицу парня, он нашёл те плетения прослушки и защиты, что мы искали, и, кажется, лучшего качества, чем надеялись.

Не успев заметить идущую следом за мной баронету Ворскую, секретарь начал докладывать:

— Милорд, ваше преподобие…

— Потом, — прерываю его. — Всё потом. — Юлька! — громко зову служанку. — Накрывайте с Ангелиной стол!

Только в этот момент осознаю, что его высокопреосвященство мне даже вина не предлагал. Жмот.