Байки из Мавзолея. Проза XXI века

Удачливые люди притягивают окружающих. Постепенно вокруг Владимира Ильича стал формироваться слой разнополых молодых людей. Они нигде не работали и не учились. У них не было ни семьи, ни детей. Все время они проводили в марксистском кружке, себя гордо именовали революционерами и жили в ожидании грядущих больших перемен.

Цюрупа

Как-то после ужина Владимир Ильич застал одного кружковца за странным занятием: тот аккуратно сгребал со стола хлебные крошки и недоеденные кусочки хлеба и ссыпал их в бумажный кулек.

– Чем это вы, батенька, занимаетесь? – поинтересовался пролетарский вожак.

– Да вот… Убираю, – неожиданно смутился тот.

– Вы марксист?

– Я – Цюрупа, – представился он.

– Говорите правду! – потребовал Владимир Ильич. – Зачем вам это?

Он указал на кулек.

– На собранные хлебные отходы я кормлю птичек в зимнее время.

– Благородно! – одобрил поступок соратника Владимир Ильич. – А почему вы обратились именно к нам, марксистам?

– Раньше я собирал на свадьбах и похоронах. Только там народ как напьется – начинает мордобой. А у вас люди культурные. Руки не распускают. Плохих слов не говорят.

– Что ж, батенька, продолжайте творить добрые дела! – благословил Владимир Ильич.

Свердлов

В перерыве между занятиями к Владимиру Ильичу подошел худощавый молодой человек, в очках, со впалыми щеками.

– Вы, вероятно, студент? – предположил Владимир Ильич.

– Никак нет. Я – Яков Свердлов, сын сапожника.

– Хотите обуть нас, марксистов? – задорно рассмеялся руководитель кружка.

– Я твердый последователь бессмертного учения Маркса.

– На здоровье! А какой у вас вопрос?

– Я вижу в кружке ущемление интересов трудящихся женского пола.

– Какое же?

– Выпивки и еды – вдоволь. Мужиков – полно, а вот барышень – недобор.

– И что вы предлагаете?

– Я мог бы привести сюда своих знакомых трудящихся женщин.

– А в чем же их особый интерес?

– Здесь собирается много достойных молодых людей. Они могли бы найти перспективных мужей.

– А не будет ли это отвлекать от учения Маркса?

– Нет, нет. К тому же они бы могли полностью освободить вас от хозяйственных забот: приобретения продуктов, приготовления еды, мытья посуды.

– Хорошо. Давайте попробуем.

– Спасибо. Я заметил, вы ступаете как-то кривовато.

– Ботинки жмут.

– Разрешите посмотреть.

Яков Свердлов опустился на колени и сноровисто расшнуровал ботинки.

– Э, да у вас подъемчик высокий. А колодка стандартная.

– И что посоветуете?

– Я мог бы лично разнашивать для вас обувку. А потом изготовлю для вас специальную форму.

– Вы настоящий мастер!

Владимир Ильич ласково потрепал по голове стоящего на коленях соратника.

– И барышень своих приводите.

После этого разговора в кружке появились молодые барышни. Для них стали закупать вино. Революционные дискуссии пошли живее.

Железняк

С самого начала кружковцы делились на революционеров и пролетариев. На случались и переходы. Рабочие уверенно вступали на революционный путь. Один из таких перерожденцев оказался матрос по фамилии Железняк. Первый раз в кружок он заглянул случайно. Широкие брюки клеш, бескозырка с оборванными ленточками, рубаха без верхней пуговицы, чтобы все могли лицезреть его полосатую тельняшку – в таком виде предстал новичок перед кружковцами.

– Матрос Железняк! – сообщил он о себе, сверкнув золотой фиксой во рту.

Он сразу попал на ужин. И застолье пришлось ему по душе. На другой день он заявился пораньше, чтобы занять лучшее место за столом. И попал уже на занятие. Занятия его не разочаровали. И сподвигли на вопросы.

– А правда, что после революции любая кухарка сможет управлять страной?

– Правда.

– Значит, я, обычный матрос, смогу командовать кораблем?

– Совершенно верно!

– Надо ж! А говорили – учиться надо!

– Скажите, батенька, а зачем вам это командирство?

– Эх, видели бы вы, как капитан приходит на танцы!.. Штаны – белые, китель – белый, на фуражке – якорь. И ботинки блестят, как надраенная корабельная рында. Все барышни его.

И матрос мечтательно улыбнулся.

– А что это за маечка у вас странная?

– Это тельняшка. Она как вся наша жизнь – полоска белая, полоска черная.

– Серая.

– Что серая?

– Вы маечку-то свою почаще стирайте.

– Зачем?

– Чтобы белая полоса казалась привлекательнее.

Впрочем, матрос бодрости духа не терял, ни на кого не обижался. И занятия ему нравились все сильнее и сильнее. Однажды он услышал, что после революции произойдет дележ в пользу неимущих. На что он рассчитывал – неизвестно. Только после этого все слышали, как он победно мурлыкал:

– Черное море мое! Черное море – мое!

Кружок он посещал регулярно. А за вход платил всегда пятачок.

– Инвалидам – скидка! – объявлял он.

Человеком он оказался безалаберным. На занятия опаздывал. За что и получил прозвище:

– Партизан!

Однако за стол всегда успевал вовремя.

Дзержинский

Всякий человек, вступая в революционную стезю, быстро определял свое место в будущей жизни. Иной раз это угадывалось даже сторонним взглядом. Сам Владимир Ильич марксистские занятия вел редко. Забот хватало и без того. Нужно было следить за хозяйственной частью, сводить дебет с кредитом: сколько собрали, что купили, куда ушло. И вот на одном занятии он обратил внимание на странного юношу. Тот не слушал лектора и увлеченно возился с чем-то мелким на столе. Подойдя поближе, Владимир Ильич разглядел, что тот двумя иголками на столе препарирует муху.

– Развлекаетесь? – спросил Владимир Ильич.

Марксист наклонился над столом и закрыл грудью жертву.

– Учусь бороться с врагами революции!

– Как это? – удивился глава кружка. – И при чем здесь муха?

Юноша поднял глаза. На щеках его рдел румянец. Взор пылал. Владимир Ильич даже спрятал за спину томик Маркса, опасаясь возгорания.

– Смотрите!

Кружковец извлек из спичечной коробки муху и иголкой придавил ее к столу.

– Жужжит?

– Жужжит, – согласился Владимир Ильич.

– И этим мешает во время занятий стремящимся к знаниям рабочим постигать марксистские истины. Она и есть враг!

– Эк вы ее, батенька!.. А впрочем, в определенном приближении… И что же вы извлекли из своих опытов?

– Жужжит?

Кружковец отделил у мухи крылья.

– Да.

– И так жужжит?

Кружковец оторвал бедняге лапки.

– Тише, но…

– А вот так!

Экспериментатор поставил иголку горизонтально и отчленил мухе голову от вздрагивающего тельца.

– Перестала! М-да! И как вы это интерпретируете?

– С врагами надо действовать безжалостно! Физически! Только физически!

– Понятно. Вы работаете? Учитесь?

– Я служу революции.

– Как вас зовут?

– Феликс. Феликс Дзержинский.

– Еврей?

– Поляк.

– Это одно и то же. Что ж, думаю, вы найдете себе в наших рядах достойное место.

– Я постараюсь.

– Только вот, батенька, знаете: уничтожить врага – это для нас, марксистов, мало.

– А что надо?

– Чтобы враг осознал свои ошибки и заблуждения. И публично покаялся.

– Зачем?

– Тем самым он предостерег бы других людей от вступления на пагубный путь измены и предательства.

– Я буду работать над этим.

– Ищите!

Бронштейн

Не всегда люди, прибившиеся к марксистскому берегу, нравились Владимиру Ильичу. Но он всегда оставлял их рядом, если надеялся извлечь из них пользу. Так в кружке появился щеголевато одетый молодой человек, с тростью, в пенсне, с пышной шевелюрой.

– Вы, наверно, редактор? – попытался угадать Владимир Ильич.

– Я – еврей! – ответил тот. – Лев Бронштейн.

– Что же вас привело к нам?

– Я умею хорошо считать: в уме, в столбик, на счетах. Я могу даже извлекать корни.

– Квадратные?

– Любые!

– У вас есть свой метод?

– Да. Я зову рабочих, и они окапывают его со всех сторон.

– Ха! Ха! Ха! Да вы, я вижу, большой шутник, батенька! А в чем же ваша польза для дела?

– По теории господина Маркса при коммунистическом режиме заводы продолжат свою деятельность.

– Непременно! – подтвердил Владимир Ильич.

– И прибыль от их деятельности будет распределятся на всех.

– Архиверно!

– Значит, обязательно понадобятся люди, чтобы участвовать в этом процессе.

– Да.

– Я этим и хотел бы заниматься.

– Но это будут делать выбранные представители народа.

– Считайте, что меня уже выбрали.

– Кто?

– Жена, братья, сестры. Родители с обеих сторон. Бабушки и дедушки, кто жив.

– Это не народ. Это кагал.

– Хорошо. Прибавьте моих друзей: Мойшу, Иосифа, Хайма, их родню. Соседей Фиму и Соню Глюкманов. Цукерманов, Рабиновичей, Альтшуллеров. Всех. Это разве не народ?

– А чем вы вообще занимались?

– Моя семья связана с сельским хозяйством.

– Вы работаете на земле?

– Так точно.

– Сажаете пшеницу?

– Поливаю розы.

– Какое же это сельское хозяйство?

– У меня есть соха и плуг.

– Вы сеете и пашете?

– Храню их в своем сарае. А летом сдаю в аренду.

– И это все ваши сельские знания?

– А еще я животновод.

– Держите скот?

– Собак. Мы с папой любим охоту с борзыми.

– Это все?

– Нет. А еще я – почти пролетарий.

– Как это?

– Тесно связан с производством.

– С каким?

– Всякий производственный продукт можно продать. Вот этим я и занимаюсь.

– А что вы могли бы делать прямо сейчас? Для революции?

– О! Я мог бы оказать вам существенную помощь. Сбор денег, учет расходов. Поступления – траты. Я мог бы представить вам полную финансовую картину марксистской деятельности.

Такой специалист в кружке не требовался. Финансовыми делами Владимир Ильич занимался сам. Но в ближайшем окружении еврей необходим. Он и совет умный подаст, да и в случае чего на него можно свалить неудачи.

– Ладно, – после недолгих раздумий согласился Владимир Ильич. – Оставайтесь!

Электрический человек

Все революционеры в кружке признавали правоту учения Маркса. Но некоторые товарищи позволяли себе расходится с учителем и наставником в деталях.

Один юноша постоянно приносил на занятия обрубленные сучки.

– Что это у вас за штуковина? – не выдержал как-то Владимир Ильич. – Не указка ли для привлечения внимания к предмету обучения?

– Это эбонитовые палочки. Носители электрических зарядов.

– Зачем они нужны?

– В электричестве наше будущее.

– Неправда! – разгорячился Владимир Ильич. – Наше будущее – пролетарская революция!

– А потом нам понадобится много электричества.

– Зачем?

– Смотрите!

Юноша потер палочки о штаны и стал сводить их концами. Когда они оказались рядом, между ними проскочила искра.

– Это источник света!

– Это игрушка! Керосиновая лампа – прекрасный осветительный прибор!

– Это мощный генератор энергии.

– Не верю!

Электрический человек снова потер палочки о штаны.

– Заряжаю, – пояснил он. – А теперь послюнявьте пальчики и дотроньтесь до палочек.

Когда Владимир Ильич очнулся и открыл глаза, он увидел перед собой склоненное испуганное лицо экспериментатора.

– Ну что ж! Ну что ж! – проговорил пролетарский лидер, вставая и отряхиваясь. – Прелюбопытная штучка!

– Я же говорил!

– Но никакой практической пользы!

– Почему?

– Если использовать в качестве оружия, придется подпускать противника вплотную. А у пролетариата уже есть более эффективное средство – булыжник. А для освещения придется держать целую армию зарядчиков. Как вас зовут, товарищ?

– Глеб. Глеб Кржижановский.

– Вот что, товарищ Глеб. Не занимайтесь бесполезными прожектами. Если вас тянет в науку, попробуйте выделить нужные субстанции из светлячков.

Из угла комнаты за ними внимательно наблюдал Феликс Дзержинский. Он подался всем телом вперед. Кулаки его были плотно сжаты. Из широко раскрытого рта тонкой струйкой стекала слюна. Он тяжело дышал.

Семашко

Иной раз в кружок забредали совсем экзотические персонажи. И оседали в нем. Так однажды на занятиях появился высокий круглолицый человек в белом халате, белой шапочке с большой лупой в руках.

– Скажите, секция борьбы с кровопийцами – это здесь? – с места в карьер спросил он.

– Именно здесь! – подтвердил Владимир Ильич.

– Здорово! – обрадовался новичок. – А по каким паразитам вы специализируетесь?

– Мы, товарищ, боремся со всеми, кто сосет кровь трудового народа.

– Я тоже. Выходит, мы коллеги?

– А вы по какому профилю?

– Я санитарный врач.

– Милости просим. У нас для всех вход открыт.

– Скажите, а экземпляры для опытов вы разводите в стеклянных баночках или находите в естественной среде?

– Представители этого гнусного племени разводятся сами.

– Верно! Скажите, а какие средства борьбы с ними вы предпочитаете: твердые, жидкие или в распыленном виде?

– Мы, товарищ, используем все возможные способы ведения борьбы. Но у нас есть одно: главное, верное и надежное.

– И что это?

– Твердое, как гранит, слово нашего учителя и наставника товарища Маркса.

– Знаете, а я с ним знаком лично. Замечательный, скажу вам, человек!

– Кто?

– Маркс. Он работает врачом в заводском районе.

– Товарищ! Он не может работать. Маркс давно умер.

– Как? Я видел его вчера!

– Вы не могли его видеть вчера. И он не санитарный врач. Карл Маркс – буревестник революции.

– А-а! Точно! Моего зовут Соломон.

– Ну вот!

– А вы значит научили птицу избирательно клевать паразитов? Это же новое слово в науке! Я хочу освоить этот метод.

– Что ж – оставайтесь и изучайте!

Через несколько занятий новенький – а это был Николай Семашко – разобрался, что Карл Маркс хоть буревестник, но не птица, которую надрессировали клевать паразитов. Но, к удивлению многих, он из кружка не ушел.

– Хочет помочь развитию революционного движения, – пояснил Яков Свердлов, который перед этим в чем-то долго убеждал врача.

– Как?

– Я мог бы контролировать качество приобретаемых продуктов и приготовленной пищи, – скромно сказал Семашко.

– Еще он может проверять здоровье революционеров и при необходимости выписать нужное лекарство, – вставил свое слово Свердлов.

– Хорошо! Товарищ Бронштейн, внесите новенького в льготный список.

Бухарин

Марксистов иногда упрекали, что далеки они от народа. И напрасно. Появился в кружке и представитель села. Один мужичок крестьянского вида стал приходить на занятия регулярно. Вел себя скромно, молчал. На занятиях даже подремывал. Зато, когда переходили к столу, давал себе полную волю. За столом он отрывался по полной. Рюмки опрокидывал одну за другой. К закуске не прибегал вовсе. И при этом не подавал никаких признаков опьянения. Кружковцы даже спорили, после какого захода он сломается. Но тот стоял как скала.

– Да что это за безобразие! – негодовал Цюрупа, который контролировал спиртное. – И откуда такой взялся!

– Я из деревни Бухаловки, – хвастался тот. – У нас все такие.

– Гнать надо таких из коммунизма! – возмущался Цюрупа.

– Ни в коем случае! – вступил в разговор Владимир Ильич. – Нельзя забывать о союзе рабочего класса с трудовым крестьянством.

– Правильно! – гудел вдохновленный поддержкой селянин. – Давай стакан вместо рюмки! Нечего политесы разводить!

В тот вечер марксистам пришлось ужинать на сухую: представитель крестьянства в одиночку уничтожил все спиртные запасы.

На следующий день Цюрупа приготовил сюрприз. Улыбаясь и сияя, сборщик хлебных отходов выставил на стол четверть с прозрачным содержимым.

– Можно попробовать? – полюбопытствовал Владимир Ильич.

– Ни в коем случае! – испугался соратник, загораживая бутыль. – Специзделие. Ядреная штукенция. Смотрите!

Он осторожно извлек пробку и нагнул емкость. Капля упала на стол, зашипела, запузырилась. И прошла дерево насквозь.

– Что это?

– Царская водка.

Занятия провели по сокращенной программе. Всем не терпелось увидеть, что будет. Цюрупа лично налил бухаловцу полный стакан из приготовленной емкости. Кружковцы следили за происходящим. Крестьянин поднял стакан на свет, повертел его, понюхал. И поднес ко рту. Марксисты замерли. А тот неспешно, мелкими глотками, неторопливо осадил посуду и прикрыл рот ладонью.

– На!

Матрос-партизан Железняк поднес ему наколотый на вилку соленый огурец.

– По первой – не закусываю! – произнес бухаловец, утирая рот ладонью. – Еще!

С того дня крестьянин стал полноценным членом кружка. Никто не спрашивал его имя. Ему сразу придумали псевдоним:

– Бухарин!

Так оно и пошло дальше.

Картежники

Обычно после занятий пролетарии расходились. Революционеры ужинали и занимались всеми делами: кто-то догонялся у Цюрупы, кто-то отправлялся за подружкой, Владимир Ильич совершал прогулку. И вот после очередной вечерней прогулки Владимир Ильич обнаружил, что никто не разошелся. Все сгрудились вокруг стола. Из центра неслись азартные возгласы:

– Еще! Еще! Себе!

– Вскрылись! Восемнадцать!

– Два туза! Очко!

– Опять продул. Садись, Вася, может тебе повезет.

В группе произошло шевеление и перемена мест.

– Что здесь происходит? – рассердился Владимир Ильич.

Группа расступилась. Владимир Ильич увидел за столом двух незнакомцев. В руках одного была колода карт.

– Да вот, перебрасываемся, – пояснил один из незнакомцев и веером распушил колоду.

– На деньги?

– По мелочи, – уклонился от прямого ответа чужак.

– Как же! – загалдели соратники. – Я целый рубль проиграл!.. А я попал на полтинник!.. А я еще должен!..

Впрочем, в словах кружковцев не почувствовалось осуждения. Матрос-партизан Железняк даже с восхищением заметил:

– Дают дяди! Специалисты!

– А как вы сюда попали?

– Обычно мы играем на пляже, – пояснил второй картежник. – Но сейчас зима. На пляже никого нет.

– Здесь изучают марксизм. Куют светлое будущее страны.

– Нас светлое будущее тоже привлекает, – миролюбиво произнес один из картежников. – Зимой-то темнеет быстро.

– И о сегодняшнем дне надо подумать, – поддержал второй.

– Вы отвлекаете людей от решения насущных задач. И должны немедленно покинуть кружек!

– Оставьте их! Они добрые!

– Они последнее не берут!

– Они на конку оставляют, чтобы вернутся домой.

Разом вступили на защиту новичков пролетарии и революционеры.

«А бойкие ребята, – подумал Владимир Ильич. – Это надо ж – людей обчистили, а они их еще и защищают».

– Как вас звать?

– Меня – Зиновьев.

– Меня – Каменев.

– Ой ли?

– Так по паспорту.

– Ну, если по паспорту…

«А что? – подумал Владимир Ильич. – Таких хорошо в правительство. Не получится – будет на кого свалить».

– Хорошо, – после недолгих раздумий объявил главный кружковец. – Можете посещать занятия. Но карты – ни-ни!

– А?..

– В шахматы, батенька, в шахматы сражайтесь! Развивают ум, а не одну ловкость рук!