Бег к твердыне хаоса

ГОРИ ОГОНЬ, КОТЛЫ КИПИТЕ

Это был мир тьмы, словно они очутились на дне невозможно глубокой пещеры. Здесь был свет, но исходил он не от неба, а от огромных озер кипящей, клокочущей лавы, которая иногда выплескивалась из берегов и текла небольшими речками.

Скафандры автоматически загерметизировались, в них включилась система вентиляции, которая тут же принялась очищать здешний воздух, насыщенный сероводородом и другими дурно пахнущими соединениями, и охлаждать его до приемлемого уровня.

– А вот это мне совсем не нравится, – кисло сказал Джозеф, глядя на счетчик и пытаясь подсчитать, насколько энергоемким обещает быть их пребывание здесь. – Калия, как у тебя с энергией? Тобруш?

– Тридцать семь часов, – доложила Калия.

– Тридцать восемь, плюс-минус полчаса, – вслед за ней отозвалась Тобруш.

– У меня ближе к тридцати пяти, – мрачно сообщил Джозеф. – В предыдущих мирах, чтобы добраться до следующей станции, мы тратили порядка сорока часов, и это при том, что нам не приходилось сталкиваться с чем-либо подобным.

Их скафандры не были предназначены для прогулок по лаве. И хотя они, безусловно, пока еще держались, такими темпами они могли израсходовать всю свою энергию в очень короткие сроки.

– Мы можем попробовать вернуться в зал, – предложила Калия. – Выбрать какой-нибудь другой путь.

– Похоже, так нам и придется поступить, – ответил он. – Может быть, демоны и способны разгуливать по лаве в домашних тапочках, но мы-то так не можем! Дезрет, ты как?

– В пределах нормы, – ответил коринфианец. – Но если я попаду в лаву, я расплавлюсь. Я бы предпочел пойти другим путем.

– Решено – мы возвращаемся. И быстро! Не будем терять энергию зря.

С облегчением они вернулись на станцию и выключили системы своих скафандров. Пройдя сквозь первую пещеру, они снова вошли в центральную комнату – и потрясенно замерли.

Оба демона каким-то образом развернулись и теперь смотрели на них. Джозеф нервно облизнул губы.

– Тобруш, спроси у них, что здесь происходит, – приказал он телепатке.

– Вы не можете вернуться этим путем. Вам в любом случае придется пройти через тот мир. Чтобы попасть в Центр Отправления, от выхода поверните направо и идите до следующей станции. С нее вы сможете вернуться назад.

Тобруш доложила об этом Джозефу. У того не было никакого желания верить им; однако не верить он побаивался. Он мог бы спросить их, как далеко до следующей станции, но вряд ли мог бы положиться на ответ.

– Мимо них и наружу! – приказал он. – Сейчас мы посмотрим, обман это или нет.

Они прошли зал насквозь – и вновь оказались в том же темном, отвратительном, жарком месте.

– Все ясно – стоило нам попасть на станцию, как выбор нашего дальнейшего пути стал зависеть от них, – констатировала Тобруш. – Но мы все равно уберемся отсюда, чего бы это нам ни стоило! Нам больше ничего не остается, разве что расположиться здесь и ждать, пока в наших скафандрах не кончится энергия.

– Тобруш права! – воскликнула Калия. – Если уж нам суждено умереть, так умрем достойно, не сдавшись! Они просто испытывают нас! Какой смысл в испытаниях, если их нельзя пройти?

– Согласен, – вставил Дезрет. – Мы здесь постоянно находимся во власти их системы. Заметьте, расстояние между второй и третьей станцией было на двадцать процентов меньше, чем между первой и второй. Мы шли так долго только потому, что сражались и отдыхали. Теперь мы впереди, и пока нам не грозят стычки с врагами. Если расстояние до следующей станции на этот раз составит всего шестьдесят процентов от первоначального, мы сможем добраться до нее за тридцать часов.

– Хорошо, – вздохнул Джозеф, понимая, что даже тридцать часов в этом месте будут пыткой, тем более без предварительного отдыха, но сознавая, что это необходимо. – Мы, по крайней мере, обучены делать такие марш-броски – в отличие от остальных.

Они повернули налево и тронулись в путь.

– У биржанцев осталось, наверное, часов по пятьдесят-шестьдесят, и это если они не затеяли бой, – заметила Тобруш. – Я вот все думаю – интересно, худшее еще впереди? Сначала было бесконечное однообразие, затем бесконечный дождь, теперь бесконечный огонь… Хорошо бы хоть освещение здесь было получше, что ли; не только чтобы зарядить скафандры, но и просто чтобы лучше видеть, куда мы идем.

– Жалко, что мы не можем использовать эту чертову жару! – посетовал Джозеф.

Тобруш приняла его слова всерьез.

– Возможно, если мы попробуем перепрограммировать скафандры, что-нибудь и получится, – сказала она. – Конечно, изначально они для этого не предназначены, но если выйдет хотя бы что-то, это будет все же лучше, чем совсем ничего. По крайней мере, это позволит нам разгрузить кондиционеры. Я подумаю над этим.

– Давай, – обрадовался Джозеф. – У тебя есть тридцать часов. А пока – кто-нибудь видит что-либо, похожее на дорогу?

– Нет, – отозвался Дезрет. – Черная порода, по которой мы идем, состоит из каменных обломков, мелких частиц обсидиана и вулканической пыли. Если кто-то и прошел через эти места, следы после него вряд ли остались.

– Ну что ж, – вздохнул Джозеф, – поскольку мы находимся на возвышенности между двумя озерами лавы, то если мы сейчас пойдем налево, дальше путь выбирать не придется.

– А что если лава растеклась, затопив дорогу, уже после того, как здесь прошли демоны? – спросила Калия.

– Лучше не думай об этом, – посоветовал Джозеф.

Дезрет был настроен более оптимистично.

– Наверняка этим путем часто пользовались. Им же нужно было как-то проходить к следующей станции. Никто не станет, строя здания по строго определенным правилам, как это делают они, тут же нарушать их.

Они очень надеялись, что коринфианец прав. Как правило, сложные внутригалактические транспортные пути строились первым делом и постоянно поддерживались в хорошем состоянии. Здесь же они пока что не видели никаких следов обслуживания – если оно когда-то и существовало, то это было очень давно.

Однако, им больше ничего не оставалось, кроме как идти вперед – разве что прыгнуть с широкой каменистой насыпи прямиком в озеро лавы. Джозеф невольно задумывался, зачем вообще существует это место – как, впрочем, и все другие места, через которые они прошли. Его очень смущало то, что в этом мире маршрут прохождения через пространство не зависел от воли идущего. Возможно, размышлял он, здесь само желание попасть из точки А в точку Е каким-то образом предопределяет существование точек Б, В, Г, и Д, хочешь ты проходить через них или нет.

Как ни странно, в этой мысли ему виделось что-то обнадеживающее. Если это было действительно так, то они всецело зависели здесь от событий, которые не могли контролировать. Да, несомненно, этот мир был для них чужим, но благодаря самому факту существования в нем неких жестких правил, жестких законов, он оказывался намного более похож на мир, из которого они пришли, чем, возможно, демоны согласились бы признать.

– Совершенно верно; этот мир, несомненно, создан по определенному замыслу и контролируется создателями, – ответила Тобруш на его мысли. – Иначе они тоже ходили бы в скафандрах.

Джозефу не понравилось, что его мысли читают.

– Не подслушивай! Займись-ка лучше перепрограммированием, – проворчал он.

Было еще много чего, что он предпочел бы объяснять с помощью привычных понятий, если только это было возможно.

Прежде всего, куда подевались звезды? Да, разумеется, они путешествовали сквозь незнакомые измерения и искривленные пространства, но ведь ни в одном из этих миров они не видели звезд или хотя бы чистого неба. Здесь вообще не было никаких изменений в освещении, которые бы указывали на вращение этих миров вокруг какого-либо светила. В плоском, однообразном мире были неизменные сумерки; в мокром мире дневной свет просачивался сквозь неизменно густые облака. Здесь же у них над головами висела неизменная, густая как смоль тьма, словно здешнее небо было вовсе не небом, а какой-то крашеной в черный цвет крышей.

Пейзажи, конечно, менялись, вместе с температурой, влажностью и даже (правда, в меньшей степени) гравитацией – но не так, как, согласно всему его опыту, они действительно должны были меняться.

Здесь не было также никаких живых существ; по крайней мере, они до сих пор не видели ни одного растения или животного – разве что те кремниевые деревья, которые, возможно, были живыми, а возможно, и нет. Кроме древних руин и рисунков на стенах, им пока что не повстречалось никаких признаков того, что здесь, хотя бы в самом отдаленном прошлом, существовала какая-то жизнь.

Словно они не странствовали по другим мирам, а бродили по невероятно огромному музею, а демоны были их экскурсоводами.

«Ищите Твердыню, Град на краю Хаоса, стоящий посередине и на краю всего и ничего».

Искали ли они? Действительно ли искали? Действительно ли там, внизу, их ждал обетованный Град, если «внизу» – подходящее слово? И что значило загадочное поведение демонов? Почему на этот раз демоны, по-прежнему запертые, выглядели гораздо более довольными и не чинили им препятствий, как раньше? Они словно ожидали их. Они даже не пытались торговаться, льстить, умолять, требовать, чтобы их освободили. Почему?

Может быть, они поняли, что справятся и сами?

Он не был уверен, что не предпочел бы такому приему тот, что ждал их при первой встрече – в этот раз ему было намного тревожнее.

– Что-то пошевелилось в озере лавы, вон там! – неожиданно вскрикнула Калия, прервав его раздумья.

– Это невозможно! – резко ответил он. – В этой луже температура порядка тысячи двухсот градусов по Цельсию. К тому же, мы до сих пор не видели здесь ничего живого, кроме запертых демонов.

– Я видела что-то, клянусь! Что-то большое и темное…

– Тобруш? Дезрет?

– Я ничего не заметила, – отозвалась телепатка, – но я читаю в ее уме, что она действительно видела что-то. Что-то, чего здесь явно быть не должно. Только вот живое ли? Не знаю точно.

– Можем мы просканировать озеро и определить, что это было? – взволнованно спросил Джозеф. В Квимиш – священных манускриптах Миколя – демоны назывались повелителями стихий, в особенности огня.

– Просканировать… Чем? – проворчала телепатка. – Ни среди наших инструментов, ни в программах нет ничего, что могло бы обнаружить жизнь в подобной среде, а разброс температур в движущейся лаве настолько велик, что тепловой датчик тоже не поможет.

– Тебе известна хоть одна форма жизни, которая могла бы существовать в таких условиях?

– Нет, – ответила джулки, – но до этого путешествия я и с живыми демонами тоже не разговаривала.

– Скорее всего, мы не сумеем отличить кусок застывшей лавы от чего-либо другого, – заметил Дезрет. – Предлагаю вам оставить попытки разрешить эту загадку и двинуться дальше, соблюдая меры предосторожности.

– Больше ничего не остается, – признал Джозеф. Он уже жалел, что Калия сообщила им об увиденном. Настроение группы упало окончательно.

Возможно, думал он, идти первыми в этой гонке, финишная черта которой лежит неизвестно где, – в конечном итоге не такая уж завидная позиция. Конечно, эти мысли ничего не могли изменить – шансы на то, что остальные выберут тот же портал, что и они, были ничтожно малы.

Эта мысль, однако, его не успокаивала, даже несмотря на то, что их враги остались позади. Если здесь действительно что-то жило, маловероятно, что им удастся его заметить.

Теперь они все видели что-то боковым зрением – однако не прямо перед собой. Даже лишенный страха и эмоций Дезрет, у которого уж наверняка не было никаких заскоков, мешавших ему жить, казался беспокойным. Коринфианец время от времени неожиданно останавливался и оглядывался, на секунду замерев, после чего молча продолжал идти вперед.

Путь обещал быть долгим…

– О Господи! – воскликнул Джимми. – Вот мы и здесь! Самый настоящий Ад с геенной огненной и всем прочим!

– Ты сам говорил, что готов отдать что угодно, лишь бы закончился дождь, – отметила Гриста.

– Заткнись, Гриста! – взорвался Джимми.

Дарквист тоже был впечатлен.

– Нам предстоит тяжелый путь. Есть какие-нибудь признаки присутствия миколианцев?

– Не уверен. Разве что какие-то следы… Должно быть, они ушли далеко вперед. Если меня будут прощупывать, я замечу это, но сам делать этого не буду. А вдруг нам повезет, и мы не выдадим им своего присутствия?

Молли молча рассматривала пылающий, булькающий, шипящий Ад. Наконец она сказала:

– Должно быть, здесь и делают этих ребят.

– Гм. Не думаю, Молли, – ответил телепат. – Но это хорошая идея, запомним ее. Мы не знаем, что нас ждет впереди, но мы видели искусственные жизненные формы и похуже.

– Я произвел расчеты – следующая станция должна быть не дальше, чем предыдущие, – сказал Дарквист. – Это настоящая удача, в таком-то месте. У других групп энергии осталось намного меньше, чем у нас – за исключением Модры, у нее другие аккумуляторы. И все же я думаю, нам надо поспешить вперед. Поверхность здесь совершенно не приспособлена для ходьбы, а мицлапланцы достаточно фанатичны, чтобы полезть в драку, даже несмотря на то, что не могут себе этого позволить.

Маккрей понял, что он хотел сказать. Враги были у них за плечами, и единственным из них, у кого было достаточно энергии для боя, была Модра – а сражаться с Модрой ему совсем не хотелось.

Они шли вперед, с трудом передвигая ноги, мимо огромных лавовых озер, по бесконечным склонам, заваленным черным песком и обломками камня. Дойдя до очередного перешейка между двумя булькающими и шипящими ямами, они увидели – или им показалось, что увидели – в огненной жиже какое-то движение.

– Я их вижу, – сказал своим друзьям Дарквист, который мог одновременно смотреть и вперед, и в сторону, не теряя равновесия. – Возможно, их там немало, но точно не скажу. Но это не демоны.

– Интересно, будут ли они атаковать, и если будут, то когда, – встревоженно сказал Джимми.

– Не уверен, что они вообще знают о нашем присутствии, а если и знают, то скорее всего лишь потому, что у нас из-под ног в озеро сыплются камни. В этой температуре они, конечно, плавятся, но, может быть, из-за этого в лаве возникает вибрация, привлекающая или отпугивающая их. Ты не слышишь их мыслей?

– Пока что ничего, – ответил телепат.

– Им больно, – вдруг сказала Молли.

Ее спутники встали как вкопанные. Джимми во все глаза уставился на нее.

– Что? – переспросил он.

– Им больно. Вот и все.

– Гм… Молли, ты ничего не посылала им?

– Только когда мы проходили мимо, – ответила Молли с невинным видом. – Я только сказала, что мы не плохие, что мы друзья.

– Ты послала им свое сочувствие? И как они это восприняли?

– Они огорчились, и я перестала это делать.

Дарквист подумал немного и спросил:

– Э, Молли, а они не были опасными, или голодными, или что-нибудь в этом роде?

– Нет. Они не желали нам зла, если ты говоришь об этом. Не как те демоны. Молли думает, что они просто хотели выбраться оттуда, но не могли. Слишком больно.

– Поразительно, – пробормотал Дарквист. – Хотел бы я хоть как-нибудь вступить с ними в контакт! Конечно, это могут быть просто животные, не имеющие чувств. То, что сказала Молли, этому не противоречит.

– Или потерянные души, навеки заточенные в лаву, – со вздохом добавил Джимми. – Однако мы тут ничего не можем сделать. Мы не можем даже вступить с ними в контакт, чтобы узнать все наверняка. У нас просто нет для этого никаких точек соприкосновения, разве что эмпатия.

– Ну, по крайней мере, мы знаем, что они не могут утянуть нас в это месиво, во всяком случае нарочно, – заметил Дарквист. – И это первые живые существа, с которыми мы здесь повстречались, кроме демонов. Не совсем обычные для нас, но все же живые. Возможно, это означает, что здесь есть и другие.

– Что же это за живые существа, если они обитают в таком месте, где испытывают постоянную боль? – возразил телепат.

– Ну, ты же знаешь, Молли могла не разобраться. Может быть, там, в этой лаве, им как раз очень комфортно, а вот когда они пытаются выбраться на сравнительно холодную поверхность, где плавится всего-навсего шестьдесят-семьдесят процентов скальной породы – там они испытывают примерно такие же ощущения, какие мы бы испытывали при абсолютном нуле. Они там просто мерзнут!

– Что ж, надеюсь, ты прав, – тяжело вздохнул Маккрей. Он поднял голову. – Похоже, нам предстоит карабкаться вверх, между этими двумя холмами. Надеюсь, мы не свалимся оттуда.

– Ну, по крайней мере теперь мы знаем, что не сбились со следа, – заметил Дарквист, показывая на море мелких черных камней впереди. – Взгляни-ка – там, где прошло это их существо, телепат, поверхность будто вспахана плугом! Я очень надеюсь, что они выбрали правильный путь, потому что мы просто идем за ними.

– Я бы не стал об этом особенно беспокоиться. У меня есть такое ощущение, что здесь все пути ведут в одну сторону. Думаю, если мы сумеем вычислить принцип, по которому их прокладывали, дальше пройти по ним будет лишь вопросом времени,. Кстати, мы все же нагоняем миколианцев, хотя и далеко не так быстро, как я планировал.

Дарквист ухмыльнулся.

– Бьюсь об заклад, их взгляды сейчас прикованы к индикаторам уровня зарядки их скафандров. Можно творить настоящие чудеса, если в перспективе у тебя – остаться в подобном месте без энергии, системы охлаждения и защиты.

– Мицлапланцы тоже уже здесь, – сказал Джимми. – Я сейчас почувствовал их блокировку. Они от нас часах в двух, не больше.

– Причем у них те же проблемы, и это грозит нам возможными осложнениями, – высказал свое мнение Дарквист. – Мне начинает казаться, что быть третьими было не так уж и плохо. Ого! На этот склон забраться будет непросто!

Это действительно был трудный подъем – хотя холмы и не были очень высокими, казалось, что они целиком состоят из каменной крошки. Постоянно соскальзывая, группа лишь с огромными усилиями продвигалась вверх по склону. У Молли проблем было меньше, чем у Дарквиста и землянина: ее тонкие ноги и широкие бедра, казалось, позволяли ей более эффективно распределять вес тела.

Добравшись наконец доверху, они остановились: внизу перед ними открывалось неожиданное и зловещее зрелище.

– Там какой-то город, – сказал Джимми Маккрей.

Город был довольно большим, и он производил довольно странное впечатление. Во-первых, потому, что он совершенно не вписывался в этот мрачный пейзаж, – это пышущее жаром место явно не подходило для построек, – а во-вторых, потому что никто, будучи в здравом уме, не стал бы строить город у подножия вулкана, в огромном жерле которого угрожающе булькало озеро лавы, и на краю другой гигантской кальдеры.

И все же он был здесь – скопище прямоугольных зданий, построенных, по-видимому, из того же черного камня, из которого состояли холмы, и занимавших почти всю долину.

– Что это? – Джимми указывал на сложную конструкцию из полупрозрачных труб и каких-то балок, тянувшихся от верхнего озера лавы к группе огромных темных зданий без окон.

– Какой-то подводящий канал, – предположил Дарквист. Потом до него дошло: – Это же акведук! Трубопроводы, система стоков.

Джимми нахмурился.

– Стоков чего – лавы? Но зачем?

– Очевидно, город построен здесь не случайно, – развивал свою мысль Дарквист. – По всей видимости, температура плавления материала, из которого сделан трубопровод, выше максимальной температуры лавы, а наверху, скорее всего, находятся какие-нибудь ворота, пропускающие лаву, которая потом с разной скоростью течет по трубам.

– А почему им было просто не пробить дыру в стенке кратера? – удивился телепат. – Странно, что эти люди столько трудились только ради того, чтобы перелить лаву из одного озера в другое.

– Ты иногда бываешь таким глупым! – недовольно заметил Дарквист. – Лава течет не в озеро. Она течет в тот комплекс из нескольких зданий без крыши. Осмелюсь предположить, что это некий литейный цех. Держу пари, что в зданиях, куда течет лава, находятся какие-нибудь формы. Лава течет по акведукам, наклон которых контролирует скорость потока, а следовательно, и температуру остывания, а потом она попадает в формы, где остужается окончательно, возможно, при помощи какой-нибудь специальной техники. Нам это все кажется очень сложным, но если здесь работали существа, которых эта жара не смущала, они таким образом могли быстро и эффективно создавать много строительного материала. Возможно, это были даже скульпторы, хотя я подозреваю, что здесь скорее всего отливали простые строительные блоки и, возможно, колонны вроде этой.

– И кто, по-твоему, этим занимался? Демоны?

– Не буду даже пытаться угадывать. Давай-ка пойдем прогуляемся по этому городу, заодно посмотрим, нет ли там никаких подсказок. Так или иначе, похоже, что наш путь ведет туда.

Эта прогулка могла бы в ком угодно пробудить манию преследования: двери и окна, черные как сажа, казались воплощением опасности, разлитой в воздухе этого места, а лавовое озеро бросало на строения дьявольский красный отсвет.

– У дарквистов дверные проемы обычно делаются размером метр на два с половиной, – заметил Дарквист, разглядывая здания. – Они, конечно, могут располагаться как горизонтально, так и вертикально, поскольку нам это безразлично, но пропорции обязательно такие. У вас, землян, двери делают в форме прямоугольника, длинная сторона которого расположена вертикально, что объясняется вашими неизменными размерами и наличием двух ног. А теперь посмотри, какие двери у этих огромных помещений – я так понимаю, что это квартиры или бараки для рабочих.

Дверные проемы были сделаны в форме арок два метра в ширину и три в высоту, но боковые стены посередине зачем-то слегка загибались наружу.

– Здесь жили не Кинтара, – сказал Джимми после недолгого раздумья. – Это был кто-то еще.

– Очень хорошо. Но посмотри вон на то здание, повыше, в конце города. Оно более причудливое, с каменными колоннами – и, похоже, покрыто снаружи тем же материалом, что и трубопроводы для лавы. В нем двери двустворчатые и представляют собой два прямоугольника три метра высотой и два шириной.

Маккрей кивнул.

– Очевидно, это был дом демона – наверное, он был здесь главным. Интересно, почему он покрыл его этим материалом – из опасения, что рабочие могут залить его лавой из верхнего озера, или это была просто предосторожность?

– Скорее всего и то, и другое, – отозвался Дарквист. – Я вот думаю: не является ли представшая перед нами здесь, в этом мире, картина отображением того, что стало бы с нашим миром, приди Кинтара снова к власти?

При мысли об этом Джимми бросило в дрожь.

– Однако, не слишком ли все это примитивно для предполагаемых полубогов, располагавших технологиями, какие нам и не снились?

– Я думаю, это было сделано намеренно. Чем больше я смотрю на дела их рук, тем больше задумываюсь, и начинаю многое понимать – по крайней мере, основное. Во-первых, намного легче контролировать нацию, когда технологии – привилегия правителей. В Мицлаплане, как я понимаю, высокие технологии запрещены; они подразделяются на различные уровни, и каждый получает доступ лишь к тому уровню, который разрешает ему Империя. Большинство миколианцев практически не имеют доступа к высоким технологиям, у них до сих пор применяется ручной труд, близкий к рабскому. Компьютеры, кондиционеры и все прочее доступны только для богачей, военных и технократов. Империя Биржи запрещает применять машины во всех областях, где это только возможно – в основном чтобы освободить рабочие места для основной массы населения. Мне кажется, Кинтара тоже предпочитали иметь как можно более невежественных и примитивных подданных, но по иным причинам.

Маккрей кивнул:

– Потому что им это нравится. Им нравится играть в богов.

– Они живут, чтобы властвовать, доминировать – просто ради самой власти, – согласился Дарквист. – Почему? Думаю, потому, что это все, что у них есть. Когда у тебя столько власти и знаний, тебе больше ничего не остается, кроме как играть в бога. Они играют ради самой игры, ради развлечения, ради удовольствия. А разве это не относится и к любому из ваших божеств? Кстати, мне тут вспомнилось – ведь ваш бог тоже настолько устал от созидания, что в конце концов создал себе достойного противника.

– Э-э… ну, думаю, да, можно и так сказать. И много миллионов лет казалось, что этот противник побеждает. Но наш бог, по крайней мере, в конце награждает даже худшего игрока, который последовал его пути, а не пути дьявола, – заметил Маккрей.

– Да, как мне кажется, в конечном итоге в этом и состоит основная разница. В религии дарквистов свои боги есть практически у всего – у каждого дерева, каждого листочка, каждого камешка. У нас так много святынь и вещей, которым следует поклоняться, что не грешить попросту невозможно, даже когда ты идешь и никого не трогаешь. Если, однако, упорно стремиться к святости и по мере возможности избегать греха, когда-нибудь ты можешь и сам стать маленьким богом – по крайней мере, так говорят. Я, правда, никогда не видел большой чести в том, чтобы быть богом какого-нибудь листика или палочки, но даже у таких богов есть власть, и к ним надо относиться с почтением, хотя бы потому, что, возможно, когда-то они были твоими предками. Кинтара же, если даже у них и есть свои легенды, ничего подобного не обещают. Служи им – и ты будешь награжден, здесь и сейчас, комфортом, властью и всем прочим; воспротивишься – и тебя медленно и жестоко отправят к праотцам. Не очень-то приятная перспектива, зато доходчиво.

– «Когда мы умрем, мы будем летать среди звезд и сможем быть кем хотим», – процитировала Гриста.

Джимми удивился.

– Вот уж не знал, что у морф тоже есть своя религия. – Вообще-то, ему следовало бы об этом знать, но он никогда не расспрашивал ее о таких вещах.

– Я не захотела ждать. Я хотела летать среди звезд уже сейчас – и я летаю. Правда, так я не найду Вселенский Разум, но я никогда и не собиралась целую вечность бороздить космос в его поисках.

– Ну что ж, если мы правы в своих предположениях, то они весьма последовательны в создании своего образа, – высказался телепат. – Даже религия миколианцев, куда менее жестокая, требовала человеческих жертв, если я правильно помню курс сравнительных религий. И все же мне кажется, что они скорее преклоняются перед демонами, чем поклоняются им. Возможно, именно поэтому они не выпустили тех двух демонов, которые так пытались нас достать. Весьма обычное дело – рабы заявляют, что жаждут всеобщего равенства, а на самом деле просто хотят поменяться местами с хозяевами.

Они покинули город, с любопытством и опаской отправившись дальше.

– Интересно, – сказал Дарквист, – откуда ты так много знаешь о разных религиях, демонологии, пентаграммах и тому подобном, Маккрей? Если это часть твоего религиозного обучения, то у тебя очень странная религия.

Джимми отрешенно улыбнулся.

– Все религии странны, если с детства не относиться к ним как к чему-то само собой разумеющемуся. Скажем так: в юности у меня был к этим вещам нездоровый интерес. Впоследствии я попытался выкинуть все это из головы, но оно все еще там, и в нужный момент всплывает на поверхность.

Дарквиста это заинтересовало, но он не хотел настаивать. Когда Джимми будет готов, он сам все расскажет. В противном случае это Дарквиста не касалось. По крайней мере, Маккрей наконец снял маску старого циничного космического волка, проявив знания, указывавшие на образование намного лучшее, чем у обычного космонавта – знания в такой области, которая не имела практического применения.

Даже Гриста знала его прошлое не настолько хорошо, как биохимию и физиологию его тела. Он никогда не ездил домой – и она тоже, поскольку была неразрывно с ним связана. Он никогда не встречался со старыми знакомыми. Периодически она пробовала вытянуть из него какую-либо информацию, но безрезультатно; и она слишком любила его, чтобы причинять ему боль.

– Мы догоняем миколианцев, – заметил Джимми, меняя тему. – Еще не настолько, чтобы я мог читать их мысли, но с их телепатом мы, возможно, уже могли бы обменяться сообщениями. А мицлапланцы, в свою очередь, догоняют нас, – правда, они к нам еще не настолько близко, как мы к миколианцам.

– И обе команды в таком же положении, как и мы – у них проблемы с энергией, а у нас на хвосте враги. Какое бы расстояние нас ни разделяло, ни мы, ни они не можем себе позволить передышку. Только не в этом месте. Я уже начинаю сомневаться, дойдет ли вообще кто-нибудь из нас до конца. Любым физическим силам есть пределы; ни у кого из нас в последнее время не было возможности толком отдохнуть или хотя бы выспаться. И хотя у нас и осталось больше энергии, чем у них, если мы в ближайшее время не найдем места, где можно будет остановиться, мы будем так плохи, что и демона не потребуется, чтобы прикончить нас. Это сделают наши же тела.

Джимми кивнул.

– Я, помнится, назвал это марафоном. Кто бы мог подумать, что это и действительно окажется марафон, в самом буквальном смысле этого слова!

Калия снова выхватила пистолет.

– Если хоть один из этих подонков снова высунет голову, я снесу ее к чертям!

– Нет, ты не станешь этого делать! – сорвался Джозеф. – Во-первых, с чего ты взяла, что сможешь причинить хотя бы какой-то ущерб существам, живущим среди раскаленных камней? А во-вторых, мы намного более уязвимы, чем они. Что, если ты их разозлишь, и они начнут кидаться в нас каким-нибудь расплавленным дерьмом? Возможно, твой скафандр поначалу и защитит тебя, но у нас недостаточно ни энергии, ни времени, чтобы выкапывать тебя из застывшей лавы.

– Не говоря уже о том, – добавила Тобруш, – что каждый выстрел – это лишняя трата энергии, а если они нападут в ответ, то ее придется тратить и нам. Если тебе так уж хочется покончить с собой, просто сними скафандр и иди гуляй. Тогда мы хотя бы сможем взять твои аккумуляторы и запас провизии. Я не дам тебе погубить всю команду!

– Не дашь?! Попробуй, останови меня! – вскричала Калия, поднимая пистолет и наводя его на Тобруш.

Но телепатку невозможно было застать врасплох. Ее скафандр был специально приспособлен для джулки, так, чтобы не мешать ей действовать своими многочисленными спинными щупальцами. Как только Калия сделала шаг по направлению к Тобруш, несколько дюжин тонких, похожих на пучки проволоки щупалец тут же захлестнули ее руку, вырвав у нее оружие.

– Прекратите, вы обе! – крикнул Джозеф. – Если мы будем продолжать в том же духе, нам и враги не будут нужны! Мы сами порешим друг друга. Мы просто устали, вот и все, а уставшие люди делают ошибки. Мы – военное подразделение; нас специально учили быть крепкими и стоять до последнего. Не забывайте об этом!

Тобруш, просканировав мозг Калии и поняв, что она больше не представляет угрозы, выпустила ее. Калия опомнилась вовремя – телепатка уже была готова прорезать ей скафандр. Она потрясла рукой, восстанавливая кровообращение, потерла ее и со злостью уставилась на Джозефа.

– Военное подразделение! – хмыкнула она. – А где наша армия? Где мы находимся? И где наши враги? Ты застрял в этом проклятом мире, лейтенант Гипнот! Ты решил, что мы должны сюда влезть – и вот мы здесь! Вы, гипноты, вечно такие самоуверенные! Да ты сам толкаешь нас на самоубийство!

Миколианец никогда не оправдывается за свои действия, ни перед собой, ни перед другими – это было правило номер один.

– Офицер всегда несет ответственность за все, – невозмутимо сказал Джозеф. – Сталкиваясь с непредусмотренной ситуацией, он должен действовать по своей инициативе. И отвечает за это он, а не ты. Твое дело – выполнять мои приказы. Ты идешь тогда, когда я приказываю тебе идти. Ты стреляешь тогда и в того, когда и в кого я приказываю тебе стрелять. И ты не поднимаешь на меня оружие и не угрожаешь мне – независимо от того, согласна ты с моими приказами или нет. Ты сама решила вступить в армию; ты приняла присягу. Ты решила перестать жить в грязи среди свиней. Теперь пришло время оправдать это. Уже второй раз мне приходится напоминать тебе об этом. Третьего не будет.

Она поглядела на него со злобой, граничащей с ненавистью, но тем не менее молча повернулась и пошла вперед.

– Кажется, добрались! – крикнул Дезрет, разведывавший местность впереди остальных. – Я засек впереди какое-то сооружение, где-то в часе ходьбы отсюда, не больше.

– Лучше бы там оказался солидный запас энергии, иначе мы долго не протянем, – сказала Тобруш. – Энергии у нас, прямо скажем, маловато. Если это место окажется не тем, что нам нужно, Дезрету придется идти дальше одному…

– Куда вы, капитан? – крикнул Морок вслед Ган Ро Чину, когда тот, оторвавшись от основной группы, быстрым шагом направился к зданию.

– Хочу посмотреть, что они здесь делали, – ответил тот. – Пожалуйста, не останавливайтесь, я всего на пару минут! Я скоро догоню вас.

– Какая теперь разница? – спросила Криша. – Кто бы это ни построил, их уже давно нет в живых. Возможно, даже не один век.

Чин не ответил – он уже исчез в огромном здании без крыши. Команда остановилась, поджидая его, хотя времени у них не было. Но они настолько устали, что любой повод отдохнуть был кстати.

– У вас все в порядке, капитан? – крикнул наконец Морок.

– Да, да! – послышался ответ. – Я… э-э… Да, все почти так, как я и подозревал. Я вернусь не позже чем через минуту.

И действительно, он вскоре показался в проеме двери, очевидно, весьма довольный собой, возбудив в товарищах сильное любопытство.

– Что там такое? – поинтересовалась Модра.

– Да, что? – повторила Манья.

– Как я и думал – всего лишь литейные формы, – ответил он. – Большинство – для отлива блоков, которые можно увидеть во всех здешних зданиях, но там были и другие. Материал ничего особенного собой не представляет – обычная магматическая порода.

– Чтобы понять это, не обязательно было заходить внутрь, – заметила Криша.

– Это верно, но некоторые из отливок были весьма… любопытными. Помните руины в том мокром мире?

– Да, и что?

– Теперь я знаю, откуда взялся камень, из которого они были сделаны. Мне понадобилось всего лишь мысленно сложить вместе несколько отливок, применив ту же логику, что при сборке детской головоломки, чтобы понять это.

– Вы хотите сказать, что те первобытные люди с наскальных рисунков приходили сюда за материалом для своих храмов? – удивился Морок. – Но ведь это значило бы, что они знали, как проходить через водопад, и как-то умудрялись пройти от станции демонов до этого места! Мне это кажется маловероятным.

– Мне тоже, – согласился капитан. – Нет, я думаю, блоки для храмов делал и перевозил кто-то другой. Вряд ли тем людям удалось бы выжить в этом мире, не владея намного более совершенными технологиями, чем те, что у них были, или к которым им был разрешен доступ.

– То есть что же, демоны сами строили свои храмы? – спросила Модра, озадаченная не менее всех остальных.

– Не думаю. Судя по тому, как расположены здания, они были скорее хозяевами, а работал на них кто-то третий. Возможно, однако, что они занимались транспортировкой готовых блоков и следили за ходом строительства. А еще я нашел формы для отливки скульптур – больших статуй и более мелких фигур. Некоторые из них изображают каких-то существ, похожих на горгулий. В мире дождя мы не видели и следов подобного народа, и это наталкивает меня на мысль, что это, и, возможно, множество других подобных мест в этом мире поставляли продукцию не только для мира дождя, но и для многих других – если не всю, то хотя бы образцы.

– Поразительно! А чьи еще изображения там были? – спросил Морок.

– Сложно сказать. Формы были неудобно расположены, да и пробыл я в цехе не так уж долго; но часть из них, несомненно, изображала демонов во весь рост или только их лица. Однако некоторые, как мне показалось, были несколько больше по размеру или другой формы, что заставляет предположить, что здесь делали статуи не только демонов. Конечно, было бы интересно поближе рассмотреть эти фигуры, но я подозреваю, что они все равно ничего бы нам не сказали. Возможно, впрочем, что в некоторых из них мы узнали бы персонажи легенд и мифов Мицлаплана, Миколя или Биржи.

– Ты хочешь сказать, что этот мир был чем-то вроде мастерской, в которой демоны создавали свои богохульные образы для других миров? – уточнила Манья.

– Думаю, да. У меня потихоньку начинает вырабатываться теория по поводу этого мира – я имею в виду не только этот, но и все, что мы прошли, начиная от первой станции демонов, – и пока что ничто ей не противоречит.

– Правда? А что за теория? – спросил Морок с неподдельным любопытством.

– Святой, она еще не закончена, и я могу оказаться абсолютно не прав. Поэтому сейчас я не хочу говорить о ней даже вкратце, чтобы не стать посмешищем для своих товарищей. Это абсолютно сумасшедшая догадка, и я хочу сначала полностью убедиться; к тому же, если она окажется верной, нам от этого лучше не будет. Хотя, конечно, всегда лучше знать, с чем имеешь дело. Считайте ее просто моим личным развлечением, направленным на борьбу со скукой, до тех пор, пока не подтвердится хотя бы ее часть.

Морок и Криша были заинтригованы, но знали, что давить на Чина бесполезно. Ему была известна тысяча способов не подчиниться даже прямому приказу, не нарушив ни устав, ни нормы приличия.

– Ну что ж, – вздохнул Морок. – Тогда в путь!

– Как ваша нога? – заботливо спросила Манья.

– Не очень-то, – признался он. – Но я буду делать все, что смогу, и так долго, как смогу. Деваться некуда. – Уже второй раз ему очень хотелось соврать, но он не мог.

Усталые, они поднялись и снова тронулись в путь. Они жалели, что не стали заходить в здание; у них было подозрение, что о части виденного капитан умолчал, и что он подошел к разрешению загадки гораздо ближе, чем они.

Над поверхностью лавы в очередной раз показалось одно из странных существ, вид которых так волновал команду, в особенности чувствительную Модру. Криша, как всегда, нервно вздрогнула, но сдержалась.

– Бедные! Как им больно! – воскликнула Модра. – Такая боль, что ее можно резать ножом. Жить вот так, в постоянной агонии и страхе – вот настоящий Ад!

Там был страх, но Модра, с ее продвинутым Талантом, знала, что это не страх команды. Такой страх еще можно было бы понять, и хотя бы часть этой загадки была бы разрешена.

– Интересно, кто они? – размышляла вслух Криша. – Как они могут так жить, в вечных мучениях?

– Возможно, это мутировавшие потомки тех, кто жил здесь и работал на демонов, – предположил Ган Ро Чин. – А боятся они, возможно, того, что их бывшие хозяева вернутся – демоны безусловно уверены, что их скоро освободят. Хотел бы я знать только, почему они так решили? Или эти существа могут быть какими-нибудь животными, неизвестно как попавшими сюда и адаптировавшимися насколько смогли. Вряд ли мы это когда-нибудь узнаем, если только кто-нибудь нам не расскажет.

– Они прокляты, и получают по заслугам, – сухо сказала Манья.

Калия стояла на верхушке черного, засыпанного пеплом холма, глядя вниз на открывавшийся перед ней вид.

– Ну что, сэр, какое решение вы примете? – едко спросила она.

По одну сторону от них, словно гора из застывшего стекла, возвышался черный лавовый холм; по другую, аккуратно выстроившись в ряд, располагалась добрая дюжина кристаллоподобных построек Кинтара. В центре черного сверкающего холма была дыра, уходящая куда-то в темноту – она была таких размеров, что в ней без труда поместилась бы одна из построек.

Джозеф нахмурился.

– Не может же быть, чтобы это все были станции!

– Они бездействующие, – заметил Дезрет.

– Или их еще не активировали, – добавила Тобруш. – Но вы только посмотрите на их размеры! Огромные! Наверное, метров пятьсот? Или больше?

Станции не были одинаковыми, но каждая из них представляла собой огромный единичный кристалл неизвестного вещества, похожего на кварц. Они были наполовину погружены в землю и так расположены, что было легко заметить небольшую разницу в цвете, длине и диаметре.

– Более интересен вопрос, кто или что смогло их так ровно выложить в ряд, – сказал Джозеф. – Хотел бы я посмотреть на машины, с помощью которых можно было бы так уложить эти кристаллы при здешней гравитации. Вы где-нибудь видите подобные механизмы? Или хотя бы намек на то, что они здесь когда-то были?

– Зачем подобные вещи сверхъестественному существу? – насмешливо спросила Калия. – Как ты сам любишь напоминать, здесь действуют иные законы.

Джозеф махнул рукой, и они двинулись вдоль ряда сооружений. Хотя на фоне невероятных размеров кристаллов сами они казались карликами, станции все же оказались меньше, чем они предположили вначале.

– Чувствуете? – спросила Тобруш. – Они не активны, но в них есть какая-то периодическая вибрация, а если сконцентрироваться на кристаллах, чувствуется странное головокружение.

Джозеф кивнул.

– Должно быть, они на грани нестабильности. Возможно, когда они расположены так, они вибрируют и внутри, и снаружи измерений.

– Какое кому дело до того, как это работает? – нетерпеливо спросила Калия. – Мы идем в пещеру или будем бродить тут до бесконечности?

Вскоре они обнаружили, что у них две возможности: они могли войти в пещеру, а могли пойти налево, вокруг огромного обсидианового холма. Джозеф понимал, что у них практически не осталось энергии. Если он сейчас ошибется, у них уже не будет возможности вернуться – а меньше всего ему хотелось бы потеряться в этой пещере.

– Тобруш, что скажешь? – окликнул он. – Ты у нас замеряешь спираль.

– Она может проходить как через пещеру, так и с другой стороны, – ответила джулки. – Все зависит от глубины пещеры. Думаю, поскольку мне все же удалось понять, как перепрограммировать скафандры, чтобы использовать температуру окружающей среды, мы могли бы попробовать рискнуть и посмотреть сначала с другой стороны. Но, как мне ни неприятно это вам сообщать, у нас скоро будет компания.

– Что?!

– Биржанцы. Мне кажется, их стало меньше. Не хватает по меньшей мере одного члена, если я правильно интерпретирую получаемую информацию, но телепат у них все еще есть. По моим расчетам, если мы ошибаемся, и спираль находится в пещере, то когда мы вернемся назад, они уже будут здесь, и мы будем представлять для них превосходные мишени. Стоит учесть при этом, что у нас на перестрелку маловато энергии, в то время как у них в департаменте всего дают с запасом.

Джозеф задумчиво покачал головой.

– Как они умудрились выбрать ту же станцию, что и мы? Это идет вразрез со всякой логикой!

– Может, мы просто наследили на полу? – предположила Калия.

– Теперь это уже неважно, – вздохнул гипнот. – Дезрет, живо – проверь, точно ли слева нет дороги. Сообщи нам и сразу возвращайся. Мы пойдем прямо в пещеру. Дай торгашам пройти, а когда убедишься, что они скрылись из виду, иди за ними. Если мы обнаружим проход, мы сразу же позовем тебя.

– Я сделаю все, что в моих силах, – ответил коринфианец, трогаясь с места.

Джозеф повернулся к Тобруш.

– Держи меня в курсе того, как продвигается их группа. Если они догонят нас, предупреди по меньшей мере за пять минут, чтобы мы в случае необходимости могли выбрать направление. – Он устало вздохнул. – По крайней мере нам не придется иметь дело со Святыми Кошмарами.

– Может, и придется, – ответила Тобруш. – Пока мне удалось уловить мысли только одного из биржанцев, Дарквиста, и я не смогла выудить из них что-либо конкретное. Но он только что спросил телепата, как далеко позади них находятся мицлапланцы.

Джозеф с силой ударил кулаком по ладони, вне себя от разочарования.

– Черт подери! Ни минуты передышки! Как они вообще умудрились обскакать мицликов?

– Не могу сказать наверняка, но у меня такое впечатление, что мицлапланцы поймали одного из них. Как только речь заходит о святошах, их мысли становятся такими тяжелыми, что, как я подозреваю, сейчас они ненавидят мицликов даже больше, чем мы. Мы не любим их в целом, а у биржанцев зуб на эту конкретную группу. Может быть, нам с ними объединиться? Мы не сделали ничего такого, за что они могли бы ополчиться на нас, так что остается только общая неприязнь друг к другу, от которой в данной ситуации мало толку. Если нам каким-либо образом удастся выбраться отсюда, такой союз мог бы облегчить нам дальнейший путь. Ну, а если не удастся, то уже не будет разницы, какой мы расы и к какой Империи принадлежим. И конечно же, если они в дальнейшем станут нам помехой… на данный момент нас больше, и, учитывая нашу военную подготовку, спонтанный бой на ближней дистанции будет нам только на руку.

– Разумно, – согласился Джозеф. – Однако, как ты помнишь, они требовали от нас сложить оружие и капитулировать, а этого я сделать не могу. Либо взаимное уважение, либо ничего. Возможно, через какое-то время нам и придется заключить с ними сделку, но сейчас, когда у них есть оружие, а у нас нет, я бы предпочел, чтобы мы держались от них подальше, и желательно впереди. Однако, если на них нападут мицлики, мы придем им на помощь. Мы перед ними в долгу.

– Дезрет? – окликнул Джозеф. – Как там у тебя дела?

– Холм очень большой, – ответил коринфианец, – и тропинка постепенно сужается – ее подмывает раскаленная лава из озера. Должно быть, надо все же идти в пещеру, лейтенант. Если даже этот узенький каменный мостик меня и выдержит, все равно я не вижу здесь ни единого места, где могла бы находиться станция.

Джозеф вздохнул.

– Что ж, ладно, пещера так пещера… Дезрет – подожди! Ты слышал, что обе группы где-то здесь, рядом с нами?

– Да.

– Пусть они пройдут. Если надо, пропусти обе. По мере возможности избегай боя. Не переключай канал – мы сообщим тебе свои координаты, когда переберемся на ту сторону. Если там негде зарядиться, нам так или иначе крышка. В таком случае просто жди. Когда придут торгаши – которые, скорее всего, будут единственными выжившими, – действуй по своему усмотрению. Если же мы сумеем перезарядиться, они окажутся как раз между нами, и тогда мы возьмем их в клещи.

– Понял. Идите. Я справлюсь.

Джозеф с трудом тронулся с места. Каждый мускул его тела требовал отдыха, восприятие притупилось.

– Ну что, вперед в пекло! Давайте найдем наконец эту станцию, – сказал он устало.

Уже через десять метров им с помощью приборов удалось сориентироваться на местности.

Внутренняя полость холма во многом напоминала залы станций, а обсидиановая порода на сколах очень напоминала тот материал, из которого состояли их стены.

– Странно, – заметила Тобруш. – Обычно чем медленнее остывает вулканическая порода, тем крупнее образующиеся кристаллы. Обсидиан возникает в результате почти моментального охлаждения магмы, а следовательно, вообще не кристаллизуется – это аморфная порода, по структуре напоминающая стекло. Наиболее крупные кристаллы всегда находятся глубоко под землей. Однако, здесь мы видим обширную, масштабную кристаллизацию обсидиана.

Джозеф поежился.

– Ты чувствуешь, Тобруш? Здесь везде то же самое потустороннее ощущение.

– Еще бы, конечно, чувствую. Это наводит на предположение, что, возможно, кристаллизация могла быть вызвана какими-нибудь необычными свойствами химического состава, характерными для здешнего обсидиана. Если в то время, когда он был еще жидким, уже существовал достаточно сильный резонанс, то эти свойства могли появиться в нем еще тогда, и это может быть хотя бы каким-то объяснением. Порода в пространстве другого измерения остывала медленно. Если этот проход ведет на достаточную глубину, вполне возможно, что там окажутся кристаллы такого же размера, как и те, что мы видели снаружи. Возможно, их не вырастили, а просто добыли!

– Что же, спускаемся вниз, – согласился Джозеф. – Мои приборы сейчас показывают почти пятнадцатиградусное отклонение.

– И температура тоже растет, – отметила джулки. – Теперь это не просто Ад – теперь здесь и жарко, как в аду!

– Что показывает датчик резерва твоего скафандра? – спросил вдруг Джозеф. – И твоего, Калия.

– У меня осталось порядка пятидесяти минут, – ответила Калия.

– У меня час девять, – вставила Тобруш. – Я не так много стреляла.

– У меня даже немного меньше, чем у Калии, – сказал им Джозеф. – Лучше бы нам поскорее придумать что-нибудь выполнимое.

– Смотрите! – вдруг воскликнула Калия. – Там впереди свет!

Проход перед ними сужался и слегка поворачивал, и пройдя за этот поворот, они попали в огромный зал, длиной в несколько километров. Это было необычайно, нереально красивое место – все вокруг было усыпано кристаллами, они мерцали и переливались, обеспечивая слабый, но приемлемый уровень освещенности.

– Основная жила, – выдохнул Джозеф. – Вот откуда они все появляются!

– У меня от них кружится голова и болит сердце, – пожаловалась Калия. Ты хочешь сказать, что они просто вырыли свои станции, и все – отсюда? Но если так, то каким образом они вытащили их наружу? Явно не тем путем, которым мы сюда пришли.

Она была права. Несмотря на то, что здесь были кристаллы всевозможных размеров – от больших, как мамонт, до сравнительно маленьких, метра два в диаметре, – ни один из них никак не мог бы пройти в узкий петляющий проход, особенно в последний поворот.

– Окружающая температура чуть меньше тридцати восьми градусов, – отметила Тобруш. – Воздух очень сухой, но в остальном все показатели близки к норме, и здесь есть даже освещение. Я предлагаю отключить все системы, кроме питания скафандров, и снять шлемы.

Джозеф одобрительно кивнул, чувствуя легкое головокружение. Я устал сильнее, чем думал, сказал он себе, пытаясь взять себя в руки.

– Симпатичные цвета, – сказала Калия необычным, каким-то детским голосом, и принялась с интересом осматриваться.

Тобруш тоже чувствовала себя дезориентированной, ей вдруг показалось, что огромная пещера начала вдруг двигаться, кружиться как карусель.

– Джозеф, – сказала джулки, – я боюсь, мы исчерпали свой лимит. Мне не хотелось бы останавливаться в этом месте, но если смотреть на вещи реалистично, я не думаю, что мы сможем идти дальше.

– Я понимаю, что ты имеешь в виду, – с трудом выговорил он, опершись на кристалл размером с бревно, торчащий из пола пещеры. – И, пожалуй, это как раз наилучшее место для отдыха. Мы можем отключить питание, чтобы не расходовать его зря, и немного поспать, укрывшись за каким-нибудь из больших кристаллов – например, вон там. Если у тебя осталось столько же Таланта, сколько у меня, то даже мицликский телепат не сможет определить, что мы здесь.

– Я как раз собиралась предложить то же самое, – ответила джулки. – Я с трудом улавливаю вас с Калией, а ведь вы находитесь в нескольких метрах от меня.

Измотанные, уже не в состоянии различить, где верх, а где низ, где право, а где лево, они укрылись за скоплением больших кристаллов, отключили скафандры и легли. Они лежали на полу, выдохшиеся, безразличные ко всему, а пещера скользила вокруг, кружась над их головами.

Молли споткнулась и чуть не упала. Джимми с трудом поймал ее; он и сам не очень-то твердо стоял на ногах.

– Это из-за кристаллов, – с трудом вымолвил Дарквист, которому тоже было слегка не по себе, несмотря на то, что он не ощущал влияния станций. – Они резонируют на самых различных частотах и порождают всевозможные неприятные ощущения, которые наша усталость только усиливает. Мы должны пройти эту пещеру, и поскорее!

– Не могу, – с трудом выдохнул Джимми. Он выронил Молли, та сползла на пол и больше не могла подняться.

– Не проси меня помочь, – сказала Гриста. – Я испытываю самые необычные ощущения в моей жизни.

Дарквист, менее чувствительный, чем остальные члены их группы, лучше владел собой. Но даже если бы он и смог выбраться отсюда, в чем он не был до конца уверен, он не смог бы взять с собой остальных.

– Придется нам найти какое-нибудь укрытие и лечь отдохнуть, и будь что будет, – высказал он свое мнение. – По крайней мере, здесь нас вряд ли кто-нибудь сможет засечь. Я чувствую себя адски уставшим. Может быть, если мы выспимся, мы сможем преодолеть воздействие кристаллов.

В этом не было логики, так как было совершенно очевидно, что именно от кристаллов в основном и исходили их проблемы, но ни у кого не было сил спорить. Они выбрали подходящее место, с трудом доползли до него, и вскоре уже лежали совершенно неподвижно, словно окоченев.

Даже Ган Ро Чин чувствовал воздействие кристаллов, хотя на него оно не производило такого ошеломляющего эффекта. Для него это было скорее какое-то онемение, гипнотическое безмолвие, которое, казалось, охватило его тело и разум, сделав их еще более послушными его воле, чем прежде.

– Мы должны идти! – торопил он остальных, состояние которых было намного хуже. – Мы не можем здесь оставаться! Это место убьет нас или сведет с ума! Давайте же! Боритесь с ним!

– Не могу, – с трудом выдохнул Морок. – Я… – старгин рухнул на пол. Он лежал на спине, пустыми глазами глядя на окружавшие его огромные кристаллы.

Криша вдруг обнаружила, что пещера пляшет вокруг нее, и что стоять она больше не может. Она медленно осела на пол, перестав ориентироваться в пространстве; она не могла даже просто думать. Модра, обессиленная не меньше нее, упала через какие-нибудь несколько секунд. Манья внезапно начала громким голосом читать молитвы, кружась в каком-то безумном танце, но вскорости тоже рухнула.

С неимоверными усилиями Ган Ро Чин оттащил их по одной за наиболее крупный кристалл, росший прямо из пола, словно сталагмит. Он боялся, что другие могут оказаться не столь подверженными влиянию этого места. Затем он один за другим отключил их скафандры и открыл шлемы, стараясь сберечь максимум их энергии.

Я-таки их вытащу отсюда, яростно сказал он себе. Это место – смертельная ловушка! Но сначала нужно немного поспать…

Двадцать минут спустя через пещеру прошел Дезрет, осторожно изучая все вокруг и тщательно занося увиденное в память. Некоторые его чувства в пещере притупились, другие работали с искажениями, но коринфианец не чувствовал воздействия огромной пещеры на психику; ему и в голову не пришло, что другие могли отреагировать на него иначе.

Он прошел мимо лежащих без сознания мицлапланцев, никак не ощутив их присутствия, затем мимо биржанцев и, наконец, мимо своих соратников-миколианцев, и даже не заподозрил, что все они здесь.

Так Дезрет прошел через пещеру и покинул ее, торопясь догнать своих товарищей.