Бег зайца через поля

КУКЛА

Тони спит на стуле у окна, и сквозь стекло за ним из-за деревьев выкатывается красное солнце. Наступает третий день.

— Тони! Тони!.. — Шугар трясет его за плечо.

— Что?

— Одевайся.

Мы уезжаем.

Шугар протягивает ему пиджак, раньше принадлежавший то ли одному из ее мужей, то ли кому еще, пиджак из фиолетового вельвета с большими белыми пуговицами.

— Куда? — Тони изумлен.

— Туда, где нас никто не найдет.

Подавая пример, Шугар собирает с кресла одежду. Тони машинально прямо на голое тело надевает пиджак.

— Я знаю одно местечко по ту сторону границы.

— Послушай, Шугар, надо подумать.

— Я уже несколько часов думаю. Мы уезжаем.

— Но почему?

— Потому что мне страшно!

Шугар высвобождается, но он забирает. У нее из рук одежду и швыряет ее в противоположный угол комнаты. Она возмущенно кричит:

— Я не знаю, от чего ты бежишь, но только не от полиции.

Во сне ты говоришь о каких-то мертвых детях. Твое ограбление — вранье! Так вот, я должна рассказать об этом Чарли, но я не хочу, чтобы он тебя убил.

Понурив голову, она подходит к Тони.

— А если не Чарли, то Пеппер тебя убьет.

Тони устало отворачивается.

— Здесь или еще где-то — меня убьют в любом случае.

— Кто?

Тони пожимает плечами. Они смотрят друг на друга. Вдруг снаружи раздается выстрел.

Тони первый оказывается у окна.

На берегу реки в свете зари Маттоне держит Пеппер на коленях в траве. Риццио пытается его урезонить. Мужчины босы, полураздеты Пеппер же полностью одета. На траве лежат ее винчестер и чемодан.

Охватив картину одним взглядом, Тони устремляется к двери.

— Тони! Не лезь в это дело!

Шугар пытается его задержать, но он грубо отталкивает ее и захлопывает за собой дверь.

— Тони!

На лугу Пеппер извивается на земле, но бывший боксер крепко держит ее за волосы.

Внезапно появляется примчавшийся из дома Тони в своем фиолетовом вельветовом пиджаке и с ходу набрасывается на Маттоне. Оба катятся по земле, одновременно вскакивают.

Оказавшись на ногах, Маттоне бьет Тони прямо в перевязанную грудь. От боли тот складывается пополам, и бывший боксер, хорошенько примерившись, ударом в челюсть сбивает его с ног.

Подойдя к своему поверженному противнику, он собирается ударить его еще, но тут вмешивается кто-то третий.

Это Чарли, запыхавшийся от бега. Он тоже босой и в пижаме. Стволом винчестера он вынуждает Маттоне отойти.

— Я сейчас все объясню, Чарли!

Чарли резко передергивает затвор карабина. В глазах у него холодное бешенство.

— Давай! Попробуй открыть рот!..

Маттоне, окаменев, молчит.

— Я не хочу больше слышать тебя ни разу до самого дележа!

Понял? Ни слова!

Маттоне с готовностью кивает.

— Что произошло? — спрашивает Чарли у Риццио.

Позади него поднимается с земли растрепанная Пеппер.

Тони в окровавленной повязке по-прежнему лежит.

— Пеппер хотела уехать. Я не дал ей взять лодку.

— В кого она стреляла?

— В Маттоне.

Теперь и Тони с трудом встает на ноги.

— Риццио, Маттоне, идите в дом. И прихватите этот чемодан!

Бывший боксер порывается что-то сказать, но Чарли останавливает его, качнув карабином. Маттоне подбирает лежащий в траве чемодан и бредет вслед за Риццио к дому Чарли обращается к Пеппер:

— Тебя бы сцапали за бродяжничество, и ты все бы им выложила.

С залепленным волосами лицом, вся такая несчастная, Пеппер энергично мотает головой: нет, нет.

— Или я проверну это дело, или мне крышка. Так что за спиной у себя я не оставлю никого. Даже тебя, Пеппер.

Чарли говорит спокойно, но карабин нацелен теперь на девушку. — Так ты остаешься или нет?

Пеппер поворачивается к Тони, и слезы мгновенно высыхают у нее на глазах, выражение лица становится суровым и жестким.

— Или он, или я.

Тони, стоящий в нескольких шагах от них, видит, сколько ненависти во взгляде Пеппер.

— Дай ей карабин, Чарли. Покончим с этим раз и навсегда.

— Может быть, ты думаешь, что он не заряжен?

Подняв винчестер, Чарли стреляет в воздух. Выстрел сгоняет с ветвей всех пернатых в окрестном лесу.

— Дай ей карабин, — повторяет Тони.

Чарли бросает винчестер Пеппер. Та наставляет его на Тони.

— Это правда, что вы убили моего брата?

Тони как бы с сожалением кивает. Пеппер передергивает затвор винчестера, досылая патрон в патронник.

Тони не сводит глаз с оружия до тех пор, пока девушка медленно подходит к нему и не оказывается совсем близко. Тогда он смотрит уже на нее, чувствуя, что ствол карабина упирается ему в живот.

Так они стоят несколько мгновений, а потом что-то вдруг беззвучно лопается в сердце Пеппер, слезы снова навертываются на ее глаза, руки опускаются и, разжавшись, роняют карабин на землю.

Не отрывая от девушки взгляда, Тони усаживается на траву и глубоко вздыхает. Чарли подбирает винчестер, но Пеппер даже не замечает этого.

— Еще очко в твою пользу, Фрогги.

Повеселевший Чарли уходит к дому.

Пеппер продолжает смотреть на Тони, и из всех чувств в ней остается лишь удивление, как у человека, не понимающего, что с ним происходит. Она медленно опускается на колени и вытирает ладонью кровь в уголке рта Тони.

Он улыбается:

— Меня зовут не Фрогги… Тони!

Девушка тоже улыбается. Во всяком случае, пытается улыбнуться. Неуверенно, побаиваясь нарождающегося в ней и еще незнакомого чувства.

— Меня зовут не Пеппер… Мирна!

На остров, грохоча по плохо подогнанным доскам моста, на полном ходу въезжает большой американский автомобиль цвета слоновой кости.

Вздымая за собой пыль, он катит по дороге через лес.

Мужчине за рулем лет сорок, физиономия у него фальшивая, костюм слишком бросается в глаза, в зубах зажата спичка.

Это Мастрагос.

Из-за деревьев выходят главный цыган и двое его спутников. Терпеливые, сосредоточенные, они провожают взглядом удаляющийся автомобиль.

Спустя несколько минут машина останавливается перед вышедшим из дома Чарли. Остальные — на веранде. Мастрагос хлопает дверцей.

— Привет, Чарли.

— Привет:

Не обращая особого внимания на приехавшего, Чарли обходит автомобиль, открывает багажник. В нем два ящика. Чарли монтировкой отдирает крышку одного из них.

В ящике три обреза, одна винтовка и две гранаты.

— А патроны?

— В другом ящике.

Чарли вскрывает и другой. Потом берет в руки одну из гранат. Это лимонка с кольцом.

Он кладет ее на место и закрывает ящик. К нему подходят Риццио, Маттоне и Тони. Мастрагос, открывая дверцу, настойчиво смотрит на Тони, и Чарли объясняет:

— Это Фрогги. Он с нами.

Мастрагос достает из машины черные смокинги на вешалках, покрытые чехлами. Вешалок оказывается четыре.

— Реннер убит, — внезапно сообщает Мастрагос.

— Я узнал по телеку.

— Тебя это не трогает?

— А почему должно меня трогать? Все планы, что он должен был достать, у меня.

Мастрагос делает вид, что удовлетворен, этим объяснением.

Чарли изучающе смотрит на его фальшивую физиономию. Потом направляется к веранде. Мастрагос с вешалками в руках идет за ним следом. Остальные тоже.

У машины остается Тони и смотрит, как они уходят.

Под навесом Маттоне надевает пиджак одного из смокингов и смотрится, как в зеркало, в стекло входной двери. Похоже, он себе нравится.

Риццио тоже примеряет доставшуюся ему пару.

Чарли, получив свою, кладет ее поперек перил веранды.

В руках, у Мастрагоса остается еще одна.

— Где Пол?

— В городе.

Мастрагос бросает взгляд на моторку, пришвартованную к причалу. А потом смотрит на Пеппер. Какое-то время слышно лишь монотонное поскрипывание качалки, в которой сидит Шугар. Он протягивает Пеппер смокинг:

— Твоему брату, Пеппер.

Пока Риццио и Маттоне снимают смокинги, Чарли достает пятнадцать тысяч долларов. Мастрагос берет их с недоверчивым видом: что-то ему не нравится.

— Пятнадцать тысяч.

Как договаривались.

Мастрагос спускается по ступенькам веранды, на ходу пересчитывая банкноты.

Для своего довольно плотного сложения двигается он проворно и ловко.

— Еще ты должен был доставить мне машину, Мастрагос, останавливает его Чарли.

— Ты ее получишь.

— Когда?

Мастрагос не отвечает и отходит на несколько метров.

Теперь все с одной стороны, а он — с другой.

Поворачиваясь к ним, он кладет деньги в задний карман брюк: за пояс у него засунут черный автоматический пистолет.

— Я беспокоюсь, Чарли.

На другой стороне молчание. Продолжает тихонько поскрипывать качалка Шугар. Чарли переводит глаза на Риццио, и их взгляды встречаются. Риццио, сидящий на ступеньке, достает из кармана белый бильярдный шар и, опустив глаза, начинает подбрасывать его на руке.

— Реннер убит, Пола нет — все это мне не нравится… Я ведь тоже здорово рискую.

Мастрагос смотрит в направлении ямы, которую Риццио и Маттоне выкопали у самой воды, прежде чем вырыли другую, под деревьями. Лопата Маттоне так и лежит на бугорке выкопанной земли.

— Лицо Мастрагоса застывает в вымученной улыбке.

— Решил перекопать лужайку, Чарли? Можно взглянуть?

Он направляется к яме. Риццио сходит со ступенек, вразвалку идет следом за ним и в метрах пятнадцати от него останавливается.

Мастрагос осматривает яму, которая явно велика для одного человека. Носком ботинка расковыривает бугорок земли.

В этот миг Риццио изо всех сил бросает свой бильярдный шар.

Он попадает Мастрагосу прямо в затылок, пробивая череп.

Мастрагос, не успев поднести руки к затылку, падает на колени и растягивается во всю длину, убитый наповал.

Риццио подходит к нему, забирает пятнадцать тысяч долларов и ногой сталкивает его в яму. Отдает подошедшему Чарли деньги, хватает оставленную на бугорке земли лопату и тотчас принимается засыпать могилу.

Все происходит с непостижимой быстротой.

Чарли некоторое время наблюдает за ним, засовывая деньги в карман, потом широким шагом направляется к машине Мастрагоса, упирается в капот, пинает куда-то вниз ногой, присаживается на корточки, внимательно рассматривает бампер, надавливая на него.

Машина почти новая и вполне крепкая.

Затем он возвращается к веранде. Обе женщины молчат, потрясенные увиденным.

Чарли берет из рук Пеппер смокинг Пола и протягивает его Тони.

— Примерь.

Тони надевает пиджак. Ему неловко так явно занимать место Пола, и он неотрывно смотрит на Пеппер.

Ей тоже не по себе. Но она кивает, давая понять, что смокинг ему как раз.

Шугар присутствует при этом. Лицо ее бесстрастно, но от нее ничто не ускользает.

А на берегу реки Риццио и Маттоне продолжают засыпать могилу Мастрагоса.

Ближе к вечеру. Риццио сидит на ступеньках веранды и держит в руках внушительных размеров «поляроид». На нем грубошерстная куртка — он собрался в город.

Из дома выходит Шугар.

— Остался последний кадр. Может, снимемся все вместе?

— Замечательная идея.

Шугар направляется к Чарли.

На нем тоже куртка — и он собрался в город.

Придирчиво осматривая обрезы, Чарли по одному укладывает их в багажник машины Мастрагоса.

Приближающуюся Шугар он видит через ствол последнего, подбрасывает его в руке, оценивая вес и объем.

— Это будет твой?

— Да.

Шугар берет у него обрез, снимает со своего пальца перстень. Большая синяя стекляшка красиво сверкает на солнце. Кольцо не замкнуто — годится для любого пальца.

Она насаживает перстень на ствол и продвигает до самого магазина.

— Чтоб легче было узнавать.

Прежде чем забрать оружие назад, Чарли долго смотрит на нее. Потом улыбается, кладет обрез к остальным и закрывает багажник.

Спустя несколько минут все, кроме Риццио, выстраиваются в ряд на лугу. Вид у них несколько принужденный, лица преувеличенно серьезны. «Поляроид» стоит на капоте машины Мастрагоса. Риццио осторожно нажимает на кнопку автоспуска и бежит к остальным.

Они стоят слишком далеко и не слышат, как в предоставленном самому себе аппарате раздаются легкие щелчки.

И вот с очередным, более громким щелчком снимок сделан.

Риццио, подбежав к машине, вынимает из «поляроида» пленку, несет ее, еще мокрую, на вытянутой руке к дому.

В зале он отлепляет от подложки цветную фотокарточку и с гордостью протягивает ее Чарли, сидящему на диване.

— Неплохо.

Чарли передает снимок Шугар, но не успевает она взять его, как Чарли меняется в лице и забирает снимок.

Изумленный, он рассматривает его уже внимательней.

Остальные, не понимая, что произошло, собираются вокруг дивана и из-за плеч Чарли тоже разглядывают фото.

Оно удалось на славу, настоящее семейное фото: все шестеро стоят, немного скованные, чересчур серьезные — точно такие, какими были в момент съемки. С одной небольшой разницей: их не шестеро, а семеро!

С ними — белокурая майоретка.

Она, как и остальные, стоит на фоне зеленой травы и неба, между Шугар и Чарли, в своем белом с золотом одеянии и пристально улыбается в объектив, перенесенная сюда словно по волшебству.

Когда первое оцепенение проходит, Чарли оборачивается к Риццио, ожидая объяснений.

— У кого вчера был аппарат?

Никто не отвечает, но взгляды всех устремляются на Маттоне. Бывший боксер смущен. Вымученно улыбаясь, он пытается заговорить, оправдаться.

— Я запретил тебе открывать рот! — Чарли взбешен.

— Ну подумаешь, щелкнул девчонку! — успокаивает его Риццио.

Чарли снова разглядывает лицо майоретки. Симпатичная блондинка улыбается в объектив, и больше ничего. Что тут может вызвать тревогу?

Марсель, Соборный квартал.

Маленькая девочка в белом платьице — та, которая переезжала с матерью и братом в пустую книжную лавку, сидит на тротуаре и плачет.

Над ней склоняется подошедшая мать.

Кто тебя толкнул?..

Скажи мне!.. Кто испачкал твое платье?..

Рыдания мешают девочке говорить. Мать оглядывается, ища сорванца, который это сделал. Если он ей попадется, ему будет несладко, это уж точно.

В стакан с водой капает окрашенная жидкость.

Белокурая майоретка сидит за столом и с сосредоточенным видом, шевеля губами, отмеривает себе в стакан лекарство.

Позади нее раздается мужской голос:

— Так, значит, он вас сфотографировал, а вам все было нипочем?

— …Мне нравится, когда меня фотографируют.

— А потом?

— А потом нокаут.

— Но вам запомнилось хоть что-нибудь во внешности этих двоих?

Девушка по-детски морщит губы, и все. Вдруг, видимо, вспомнив, перестает отмерять лекарство.

— Да!.. У того, который подошел потом… у него были часы и на правой, и на левой руке!

Ее собеседник, профессионально терпеливый инспектор Барни, устало вздыхает.

Они находятся в комнате девушки. Комната ослепительно белая, очень женственная. Дезабилье на хозяйке комнаты тоже белое.

Довольная тем, что сумела вспомнить такую важную подробность, она заканчивает приготовление питья, закупоривает флакон и поворачивается к инспектору, тряхнув завитками на лбу, вся беленькая, чистенькая.

— …Я даже подумала, что это непрактично. Когда двое часов показывают разное время, ты уже ни в чем не уверен.

Онемев от разочарования, инспектор Барии следит за каждым ее движением.

Девушка подходит к горке с цветущей азалией и поливает цветок из стакана.

Полицейский, сидевший в кресле, решительно поднимается.

— Ну что ж, думаю, на этом закончим, мадемуазель.

— Изола. Знаете, по-итальянски это «остров»!

Кивнув, инспектор направляется к двери. Он уже открывает ее, чтобы выйти, но тут его настигает очередная фраза — один из тех перлов, на которые, пожалуй, только она и способна.

— Скажите, а в газетах будет мое фото?

Она смотрит на полицейского взглядом, — полным надежды.

Небольшая заправочная станция для катеров и лодок.

Чарли и Тони, которых привезла в моторке Пеппер, выбираются на причал.

На Тони поверх рубашки с галстуком пиджак из фиолетового вельвета с белыми пуговицами. Перед тем, как последовать за Чарли, он обменивается с девушкой прощальной улыбкой.

Чтобы посмотреть на него, она сдвигает спадающие на лицо длинные волосы.

Потом, когда Тони оборачивается к автомобилю, кровь застывает у него в жилах. За домиком заправочной станции стоят и смотрят на него двое цыган, из тех, что были у поезда.

Тони садится в кабриолет рядом с Чарли, и тот, заведя двигатель, резко трогает с места.

Цыгане провожают удаляющийся автомобиль бесстрастными взглядами.

Пункт взимания дорожной пошлины на автостраде Бонавантюд при въезде в Монреаль.

Пока Чарли опускает монету в прорезь автоматического шлагбаума, Тони замечает Маттоне, он за рулем машины Мастрагоса, которая преодолевает заграждение одновременно с ними по соседней полосе.

Когда за очередным поворотом внезапно открывается вид на монреальские небоскребы, Чарли обгоняет громоздкую пожарную машину, перекрашенную в серый цвет. Большая лестница вместе со всем механизмом укрыта брезентовым чехлом, так что на первый взгляд машина мало выделяется среди грузовиков.

За рулем ее Тони видит Риццио. Они обмениваются приветственными жестами. Это добрый знак. Как-то спокойнее на душе, когда знаешь, что на твоей стороне Риццио.

Центр Монреаля, пять часов пополудни.

Чарли останавливает кабриолет у тротуара.

Он наклоняется, чтобы рассмотреть через лобовое стекло эспланаду, окруженную кольцеобразными строениями современной архитектуры, — площадь Искусств.

Тони тоже наклоняется.

— Что это?

— Театр. Отсюда мы стартуем.

— Куда?

Отвечает ему не Чарли.

Старый порт в Марселе.

Корабельные мачты, рыболовные сети, вода, искрящаяся бликами вечерних огней, и мальчишки. Мальчишки собрались у открытых на морской простор ворот, им хочется играть еще и еще.

Один из них — обладатель красного ножичка — стоит перед своими приятелями, сидящими на парапете. И говорит, говорит вдохновенно, жестикулируя и сверкая глазами.

— Представьте себе, что мы в Америке! И нападаем на небоскреб! А против нас вся полиция города!..

Остальные завороженно слушают, переглядываются, улыбаются друг другу, и среди них Титу в своем пиджачке из фиолетового вельвета.

Изумленное лицо Тони, уставившегося на Чарли в черном кабриолете.

— Ты хочешь напасть на полицейское управление!..

— Точно.

Чарли выходит из машины и хлопает дверцей. Тони выходит с другой стороны.

Стоя на эспланаде, Чарли устремляет палец на одно из высотных зданий, ярко освещенных солнцем.

— Там!.. На восемнадцатом этаже!

Он делает несколько шагов, и Тони ступает за ним, глядя в сторону полицейского управления. Ему трудно оправиться от изумления.

— И что же ты хочешь там украсть?

— Кое-что, не имеющее цены, Фрогги.

Это может стоить миллион долларов, а может и ничего не стоить… Для нас это миллион.

Он возвращается к машине, садится за руль. Тони усаживается рядом и бросает напоследок взгляд на здание полиции.

— О'кей. Когда? — Он пытается говорить уверенно, как ни в чем не бывало.

— Ты мне нравишься, Фрогги.

— Чарли улыбается. — Если б не твои проклятые сигареты, мы могли бы в конце концов поладить. Сегодня ночью, Фрогги.

Подземная стоянка. Между рядами автомобилей Маттоне едет за рулем машины Мастрагоса, отыскивая глазами место для парковки.

Это стоянка какой-то крупной компании, и знаки недвусмысленно указывают, что она предназначена только для персонала.

Пропустив несколько свободных мест, Маттоне припарковывает машину у стены в секции №135.

Он тотчас выходит, убеждается, что это действительно та секция, запирает дверцу на ключ и спокойно удаляется, щелкая на ходу суставами пальцев.

Примерно в его же время на острове.

Шугар стоит у окна кухни и моет в раковине посуду.

Внезапно она вздрагивает. В окно на нее смотрит незнакомый мужчина. Это один из цыган — тот, который с ножом. Не вытерев рук, Шугар хватает винчестер Пеппер, спрятанный за большим холодильным шкафом, и устремляется к выходу.

Когда она появляется на веранде, ее встречают звуки, вылетевшие из свирели.

Молодой музыкант с длинными волосами и кожаной повязкой на лбу прислонился к перилам. Другой стоит у кухонного окна, его черные глаза на спокойном смуглом лице устремлены на винчестер.

— Закрыто! Вы что, не видите объявления?

Мужчина с ножом кошачьей походкой приближается к ней.

— Кто ж это встречает с ружьем человека, пришедшего лишь попросить воды?

Он показывает Шугар старое железное ведро, которое держит в руке.

— Кран есть и снаружи. — Шугар кивает подбородком куда-то под лестницу, ведущую на веранду.

Не сводя с нее глаз, цыган пятится, потом заглядывает под ступеньки. Там действительно кран. Он открывает его и набирает воды в ведро.

— С другими вы более гостеприимны. Например, с французами.

Шугар, держа карабин стволом вниз, не откликается. В ее поведении уже нет ни тени угрозы, как, впрочем, и в поведении цыгана. Он серьезен и держится с большим достоинством.

— Вы дали мне воды.

В благодарность я расскажу вам одну историю. Это очень интересная история. Очень печальная, но интересная…

Он продолжает приближаться к Шугар, и та медленно отступает, не отрывая от него взгляда.

Внезапно она с несвойственной ей нервозностью вскидывает карабин, в глазах появляется паника. Она поняла все прежде, чем узнала.

И она не хочет знать.

— Уходите отсюда! — кричит Шугар. Уходите!

Цыгане не двигаются с места. Музыкант, привалившийся к лестнице, продолжает играть.

— Однажды во Франции на берегу моря пели дети… Дети нашей расы…

Много месяцев назад.

Расшитые золотом хоругви, статуи Пресвятой девы на плечах мужчин, несметное множество приехавших отовсюду цыган, камаргийских [6] пастухов на лошадях, заполненные толпой песчаные пляжи, волны Средиземного моря.

Это день большого цыганского сбора в Сент-Мари-де-ла-Мер.

В толпе соседствуют всевозможные костюмы, самые разные возрасты, посреди процессии резвится группа детей.

Маленькая девочка поднимает голову к небу. Восхищенная, она показывает рукой на белый самолет, кружащий над ними.

Это легкий туристский моноплан. В кабине Тони Кардо. Он летит совсем низко над вспененными волнами, ложится на крыло, потом выравнивает аппарат и удаляется в сторону открытого моря.

Дети на пляже кричат и прыгают от радости. Белая птица возвращается, проносится высоко над их протянутыми руками, она словно играет с ними.

Вдруг улыбки застывают на лицах детей. На этот раз самолет летит пугающе низко, задевает крылом столб по ту сторону идущего вдоль моря шоссе, беспорядочно вращается над статуями Пресвятой девы и хоругвями и обрушивается в толпу.

В диком ужасе кричат женщины.

А после — прошло то ли несколько минут, то ли несколько часов — все неподвижно, и над мужчинами, и женщинами, сгрудившимися на берегу моря вокруг остатков самолета, повисло жуткое молчание.

Тут же полицейские, одни сдерживают толпу, другие окружают Тони Кардо. Он стоит на песке и оцепенело, словно не веря в случившееся, взирает на три маленьких тела, накрытых покрывалами.

Рядом с погибшими детьми стоят их родители.

Одна цыганка с красными от слез глазами не выдерживает и делает попытку наброситься на Тони Кардо. Ее муж, лицо которого также искажено горем, едва удерживает ее.

Толпа растет, мужчины потрясают кулаками. Полицейские теснее сплачиваются вокруг Тони, чтобы защитить его от ударов.

И спустя много месяцев то же скопление народа, те же угрожающие кулаки он встречает на широких ступенях какого-то южного Дворца правосудия, откуда выходит, судя по всему, освобожденным. И та же бессильная ненависть во всех взглядах.

Чарли ведет большой черный кабриолет. Тони сидит рядом с ним, Риццио и Маттоне позади. Они проезжают мимо стен и сторожевых вышек одной из тюрем на окраине Монреаля.

— Каталажка, Фрогги! — Чарли останавливает машину.

Поверх его плеча Тони оглядывает высокие серые тюремные стены. — Вам выходить. Я остаюсь в машине.

Риццио и Маттоне выходят, каждый со своей стороны.

Риццио на ходу протягивает Чарли пачку сигарет. Тони тоже выходит.

Закурив сигарету, Чарли сквозь лобовое стекло наблюдает за тем, как троица удаляется.

Внизу течет один из рукавов реки Св. Лаврентия. На берегу только заросли кустарника, место пустынное.

Троих мужчин поджидает в моторке Пеппер. Когда глаза Пеппер и Тони встречаются, они обнаруживают, что рады друг другу.

Риццио садится за руль, и лодка стремительно удаляется, порождая тяжелую волну, накатывающую на берег.

На просторе усеянной островами реки Пеппер достает из кармана плаща две отрывные книжечки авиакомпании и показывает их Тони.

— Я купила два билета на самолет до Нового Орлеана.

Вылет завтра в полдень.

— Два?

Пеппер утвердительно кивает. Встречный поток воздуха треплет ее шевелюру. Она еще никогда не выглядела так женственно.

— У меня мой паспорт и Пола. Согласен?

Тони утвердительно кивает. Пеппер откидывается на спинку сиденья, кладет авиабилеты в карман и удовлетворенно говорит:

— Мистер и миссис Смит!

Черный кабриолет стоит на эспланаде перед тюрьмой. Сидя за рулем и не сводя глаз с зеркала заднего вида, Чарли курит сигарету. Он выбрасывает ее за окно, когда из ворот тюрьмы выходит народ. Время конца посещений.

Толпа рассеивается, остается лишь мужчина лет пятидесяти.

На нем серый костюм, в руках кожаный портфель.

Его внешность говорит сама за себя: второразрядный адвокат, выполняющий в основном посреднические функции.

Мужчина направляется к автомобилю Чарли. Когда адвокат останавливается у дверцы, он даже не поворачивает головы.

— Привет, Лестер.

— Привет, Чарли.

— Как дела у Мак Карги?

— Он нервничает. Все нервничают. Кроме тебя.

Оба разговаривают холодным, невыразительным тоном, так разговаривают люди, промеж которых все уже давно решено.

Осталось уладить кое-какие мелочи.

— Где состоится обмен?

— Я тебя провожу.

Лестер обходит автомобиль и садится на место пассажира.

Рука Чарли выдергивает из «поляроида» пленку.

Он сидит на ступеньках веранды, на нем кожаное снаряжение с кобурой. Как и в предыдущие дни, он курит свою вечернюю сигару. Тони, Маттоне и Риццио склоняются над ним.

Сквозь кроны деревьев в лесу пробиваются лучи заходящего солнца.

На фотографии, которую держит в руках Чарли, огромный пустырь где-то в Монреале, бывшая автостоянка, кое-где еще остались столбики, указывающие стояночные места. На столбиках не номера, а силуэты различных животных. На переднем плане видны слон, жираф.

— Вы должны запомнить этот пейзаж до мельчайшей детали.

Если к завтрашнему утру в нем хоть что-нибудь изменится, без лишних слов открываем огонь.

Чарли поднимает глаза, и все трое согласно кивают. Разве что у Тони заметна некоторая нерешительность: ведь теперь он по-настоящему влезает в шкуру профессионала.

— Есть еще проблема. — Концом сигары Чарли прожигает в фотографии посреди голубого неба дыру.

— Солнце будет нам в лицо.

Риццио смотрит на Чарли, потом задумчиво берет у него из рук продырявленную фотокарточку.

— Должно быть, здорово они нам не доверяют, раз поставили напротив солнца.

Маттоне энергично кивает. Говорить он не имеет права, но это же самое хотел сказать и он.

— Да… Такие уж они там, в банде Мак Карги.

— Значит, надо появиться, первыми.

— Точно.

Риццио и Маттоне уходят в дом, забрав карточку и фотокамеру, а Тони остается с Чарли. Он садится рядом с ним на ступеньки веранды.

Какое-то время оба хранят молчание.

Чарли созерцает обагренный закатом лес.

— Мой дед в Мичигане любил рассказывать, что он родился на дереве. Это бывало всегда в такое время. Надо сказать, пил дедуля будь здоров. — Чарли поворачивает голову, но смотрит не на Тони — на луг, на понтон, на реку. — Так, значит, ты догадался, что нам предстоит выкрасть этой ночью?

— Нет.

— Человека. Женщину.

Наступает тишина. А потом голос Чарли раздается снова, и, пока он говорит, мы вдруг оказываемся в Париже летней ночью у отеля «Ритц».

Вокруг много любопытных и газетчиков, то и дело сверкают фотовспышки.

Мужчина лет тридцати пяти, высокий, приятной наружности, выходит в смокинге из отеля, держа «под руку очень молодую женщину в вечернем платье.

Голос Чарли: …Она стоит миллион долларов для одного итальянского проходимца, который сколотил состояние и теперь называет себя Мак Карги. Он сидит в монреальской тюрьме, и его процесс откроется через неделю…

Молодая женщина свободной рукой прижимает к себе тряпичную куклу. Видно, что ее пугает толпа, вспышки блицей. Двое телохранителей отодвигают журналистов, освобождая проход к роскошному черному автомобилю, ожидающему у края тротуара.

Голос Чарли: …Эта женщина будет главным свидетелем.

Ее держат в специальном полицейском лазарете на восемнадцатом этаже…

Мужчине в смокинге и молодой женщине с тряпичной куклой удается забраться на заднее сиденье автомобиля, и его дверцы захлопываются.

В каждом движении Мак Карги чувствуется безграничная нежность к подруге. Но она с тем же испугом на лице прижимает к сердцу свою куклу.

Голос-Чарли: …Он познакомился с ней, когда ей было тринадцать лет. А потом в голове у нее что-то заклинило, и ей до сих пор все те же тринадцать. Она болтает и болтает, сама не зная что…

Помолчав, Чарли добавляет:

— Ее зовут Тобогган.

Два лица в сумерках, освещаемых с веранды. Застывшее Тони, который вдруг отводит глаза, чтобы скрыть свое смятение. И внимательное — Чарли, от которого это смятение не ускользает.

— Пошли со мной. — Чарли как ни в чем не бывало поднимается, идет вдоль веранды и исчезает за углом дома.

Когда Тони, в свою очередь, поднявшись, подходит к этому углу, сильная рука хватает его за отворот рубашки и отшвыривает к стене. А в шею ему упирается дуло револьвера.

— Реннер разговаривал с тобой перед смертью! Это не вопрос. Это очевидный факт, и Чарли сильнее упирает револьвер, чтобы Тони заговорил.

— Тобогган уже мертва — это все, что я знаю.

— Вывод?

— Нет смысла за ней идти.

Чарли подталкивает Тони и тащит вдоль стены. Продолжая говорить, он отдаляется от дома.

— Я проникну на этот восемнадцатый этаж и выберусь оттуда!

— Ради чего?

— Ради миллиона долларов! Я заменю Тобогган другой!

Теперь ты понял? Я все равно проверну это дело!

— Что скажут Риццио и Маттоне?

— Это их трудности!

— А Мак Карги, когда обнаружит, что заплатил ни за что?

— Это будут его трудности!

Какое-то время они смотрят друг другу в глаза, потом Тони медленно протягивает руку и отстраняет наставленный на него револьвер. Чарли не противится.

— Я иду с тобой, Чарли.

— Ты говоришь лучше, чем Реннер. Ты говоришь, как настоящий профессионал.

И, не сказав больше ни слова, Чарли уходит с револьвером в руке.

Чарли ставит одну сигарету стоймя на другую. Очень осторожно ставит сверху третью. И она не падает!

Он удовлетворенно крякает.

— С твоей доли двадцатка, Фрогги.

Они сидят друг напротив друга за игорным столом в большом зале.

— Точно. — Тони с трудом верится, что трюк удался Чарли.

Он берет три сигареты, чтобы, в свою очередь, сыграть.

Шугар с грудой тарелок в руках подходит к Риццио, сидящему за овальным столом и колдующему с ножницами над фотокарточкой, сделанной «поляроидом». На столе перед ним лежит паспорт Пола.

Шугар наблюдает за работой Риццио. Он вырезает физиономию Тони — снимок сделан только что, за столом, во время игры с Чарли.

— Что ты делаешь? — настороженно спрашивает Шугар.

— Паспорт для мистера Смита.

Шугар оборачивается к Тони, сидящему в другом конце зала.

Пеппер сидит рядом с ним на подлокотнике кресла и внимательно наблюдает за движением его пальцев, воздвигающих башенку из сигарет.

Подойдя к буфету за столовыми приборами, Шугар снова смотрит на Тони и, подбирая ножи и вилки, принимается напевать себе под нос.

Напевает она мелодию цыган.

Рука Тони на игорном столе еле заметно вздрагивает.

Третья сигарета падает и увлекает за собой остальные.

Чарли поднимает несколько удивленный взгляд, берет со стола одну из сигарет и, довольный, закуривает.

Шугар, напевая, направляется в кухню.

Тони подходит к ней и закрывает за собой дверь.

— Что тебе рассказали цыгане?

— Все.

— Вывод?

Шугар иронически восклицает:

— О! Ты можешь кривляться перед Чарли, сколько тебе вздумается. Он не пойдет на дело с любителем!

Говорит она тихим напряженным голосом. По ее взгляду видно, что она вне себя от бешенства.

— Дай мне шанс, Шугар.

Шугар садится на стул, явно не зная, как ей поступить.

— Тони, зачем тебе паспорт?

— Чтобы уехать.

— Со мной?

Тони, уставясь в пустоту, хранит молчание.

— Дай и мне шанс, — просит Шугар.

Тони медленно кивает.

— Это правда?

Тони снова утвердительно кивает.

— Цыгане ждут момента, когда ты будешь один. Завтра утром никто из нас сюда не вернется.

Тони кивает в третий раз, открывает дверь и выходит.

Шугар продолжает сидеть, глядя в пустоту.

Все шестеро сидят в ложе театра: четверо мужчин в смокингах, Шугар и Пеппер в вечерних платьях; все чопорные, торжественные, неузнаваемые.

На освещенной сцене рояль и маэстро, кланяющийся под аплодисменты. Это концертный зал Уилфрида Пеллетье в Монреале.

Тщательно причесанный Риццио оглядывает публику.

— Зачем мы вырядились в смокинги?

Чарли держится естественней, непринужденней всех.

— Иначе подвалы не пройти.

Шугар с новой прической и в длинном платье выглядит очень эффектно. Тони, которому смокинг весьма к лицу, заметно нервничает перед грядущим испытанием. Пеппер в муслиновом платье изо всех сия старается не казаться маленькой дикаркой. Наконец, Маттоне — в готовом треснуть в плечах смокинге, со сдавившим шею жестким воротником он больше всех похож на ряженого.

Пианист усаживается за рояль, начинает новый пассаж.

Добросовестно послушав несколько первых тактов, бывший боксер облокачивается на ограждение ложи и принимается щелкать суставами пальцев.

Ложу, что строго под ним, занимают трое молодых людей, тоже в вечерних костюмах, и белокурая девушка в длинном белом платье — майоретка из Вестмаунта.

На фоне музыки слышно, как Маттоне щелкает суставами.

Поначалу майоретка совершенно неподвижна; ничего не замечая, она неотрывно смотрит на оркестрантов. Потом ее взгляд медленно поднимается и на несколько мгновений задерживается на профиле бывшего боксера. В лице ее ничего не меняется.

Она снова неподвижна.

По лестнице, ведущей из лож, в длинном белом платье спускается белокурая девушка и подходит к двум надзирателям.

Она крутит на цепочке вечернюю сумочку — видимо, майоретка берет в ней верх.

Надзиратели облачены в смокинги, на груди у каждого бляха с номером.

— Эта бляха означает, что вы из службы охраны порядка? спрашивает девушка.

— Да, — отвечает один из надзирателей.

— В сегодняшних вечерних газетах есть мое фото.

— Простите?

— Тот, который напал на меня, находится здесь. В ложе 18.

Надзиратели переглядываются, явно ничего не понимая.

— Мне нужно позвонить инспектору Барни, — говорит майоретка.

Чарли поднимается в ложе. Пора отправляться в путь. Его примеру следуют Риццио, Маттоне и Тони. Не обменявшись ни словом, ни взглядом, они гуськом выходят в коридор.

Женщины остаются вдвоем.

Четверо мужчин пересекают фойе, где с надзирателями разговаривала майоретка.

Четверка проходит мимо надзирателя, но тот не обращает на них никакого внимания.

Они проходя? коридором, спускаются по эскалатору.

Несколько мгновений спустя открывается дверь лифта, и четверка выходит. Чарли достает из кармана номерные бляхи службы охраны порядка и раздает их спутникам.

— Подарок Реннера.

Он первым прикладывает свою бляху к смокингу. Остальные следуют его примеру.

Они находятся в машинном отделении театра, в подвале.

Это настоящий подземный завод. Во главе с Чарли они пересекают помещения, где расположены кондиционеры и управляющие механизмы.

На них оборачиваются служащие, наблюдающие за показаниями различных приборов.

Надзиратель, сидящий в стеклянной кабине, приглядывается к ним уже с большим вниманием. К счастью, он видит их издалека, через стекло, и Чарли приветствует его взмахом руки.

В конце концов надзиратель отвечает тем же и безучастно провожает их взглядом.

Вскоре они оказываются перед большой откидывающейся дверью из металла. Красным перочинным ножичком с узким заостренным лезвием Риццио отмыкает замок. Задвижка срабатывает.

Они толкают дверь. И проходят. Тяжелая створка закрывается за ними.

Они начинают свой долгий путь по подземельям города.

Музыка на освещенной сцене, погруженный в полумрак внимающий зал.

— Моя очередь, — тихо говорит Пеппер, забирает свое манто и встает Шугар удерживает ее за руку.

— Когда все кончится, скажи Фрогги, что я жду его в отеле «Бонавантюр». С его долей и с моей.

— Тони не придет, Шугар. Он уезжает со мной.

— Я не верю тебе.

Пеппер достает из кармана два билета на самолет до Нового Орлеана. Она не показывает и не протягивает их, просто достает.

— Мистер и миссис Смит.

Шугар смотрит на билеты, потом снова поднимает глаза — в них блестят слезы. Она с отчаянием мотает головой. Пеппер высвобождает руку и выходит из ложи.

Шугар отворачивается к оркестру, но не видит его, как не слышит музыку, которую он играет.

Вдруг дверь в ложу распахивается, и Шугар обращает к ней полные слез глаза, думая, что это вернулась Пеппер.

Но это майоретка, инспектор Барни и полицейский в форме.

— Он был здесь, — говорит майоретка.

— Вы уверены?

— Да. Она была с ним.

Барни обращается к Шугар:

— Не угодно ли вам последовать за нами, мадам?

— Простите?

— Следуйте за нами.

Из соседних дож доносится шиканье. Шугар встает, забирает свое манто, вечернюю сумочку и проходит мимо инспектора. Она все еще во власти услышанного от Пеппер и потому не очень понимает, что происходит, просто старается выстоять в этом кошмаре.

Выходя из ложи, она оборачивается, устремляя затуманенный взор на майоретку в длинном платье. Лицо ей знакомо — она видела его на дважды экспонированном снимке «поляроида».

Лицо напоминает Шугар вывеску ее собственной харчевни на острове, загороженную объявлением: ЗАКРЫТО.

Шугар следует за идущими по коридору Барни и полицейским.

Майоретка отправляется вслед за ними, с довольным видом вертя на цепочке сумочку.

Чарли, Маттоне, Тони и Риццио проходят мимо этого указателя, не обращая на него внимания.

Они идут быстро, колонну возглавляет Чарли, и звук их шагов гулко перекатывается под сводами подземелья. Они пересекают пустынную стоянку. На обширном пространстве оставлены на ночь всего пять или шесть машин.

На площадке №135 их ждет автомобиль Мастрагоса.

Чарли тотчас открывает багажник, бросает каждому оружие.

Никто не делает ни одного лишнего движения. После того, как каждый получает ствол и патроны, Чарли садится за руль, Риццио рядом с ним, Тони и Маттоне — на заднее сиденье; Они пристегиваются ремнями безопасности. Из-под ворота вытаскивают, нечто наподобие масок и повязывают их.

Чарли резко бросает машину назад и, остановившись на миг, чтобы переключить передачу, устремляет автомобиль вперед, прямо на стену, от которой только что отъехал.

Бетонная перегородка проламывается.

Чарли дает задний ход и снова бросает автомобиль в брешь. Опять откатывается и — опять идет на приступ.

На третий раз ему удается проскочить. Одна из задних шин лопается, перед смят в гармошку.

По ту сторону — подвал обувной фабрики. Разогнавшийся автомобиль расшвыривает кипы упаковочного картона, проламывается сквозь какой-то кабинет, круша все на своем пути, пробивает следующую стену.

Теперь это подземелье большого гаража. Машина мчится вперед и с дребезгом тормозит у противоположной стены.

Четверка в масках выскакивает из нее в мгновение ока.

Чарли широким шагом, не оглядываясь, направляется к лифту.

В кабине он нажимает на кнопку последнего, восемнадцатого этажа.

— Теперь пусть оцепляют хоть весь квартал, мы вернемся тем же путем.

Наверху, на террасе под открытым небом, меж рядами автомобилей свищет ветер.

Четверо мужчин в смокингах снимают с одного из грузовиков тяжелый чехол, и на фоне стоящего напротив высокого здания управления полиции, освещенного огнями, открывается их пожарная машина, безликая, серая.

Чехол хлопает на ветру, и им едва удается его удержать.

Затем Чарли и Риццио запрыгивают на машину и принимаются орудовать большой лестницей.

Она словно по волшебству протягивается в пустоте от одного здания к другому, вырастая со скоростью один метр в секунду.

Без единого слова они направляют ее к ряду освещенных окон здания полицейского управления, расположенному чуть выше террасы.

Лестница достигает одного из окон и останавливается перед ним в последнюю долю секунды. Ее конец мягко ложится на карниз.

На противоположный конец лестницы первым забирается Риццио. С засунутым за пояс обрезом он карабкается по ней ступенька за ступенькой, не глядя на разверзшуюся внизу пропасть, и ветер треплет его волосы.

Чарли хватает Маттоне и толкает его к лестнице. Бывший боксер инстинктивно пятится. Потом решается. С винтовкой за поясом, с маской на лице, подавляя страх, он взбирается по ступенькам, и глаза его неотрывно устремлены на окно, до которого надо доползти.

Риццио уже почти у цели, когда Чарли, в свою очередь, берется за перекладину и оборачивается к Тони удостовериться, что может на него рассчитывать.

Тони на миг опускает маску и улыбается:

— Куропатка!

Чарли кивает и запрыгивает на лестницу.

На другом ее конце Риццио алмазом вырезает в окне большой круг и беззвучно вынимает его с помощью присоски. Так с круглым куском стекла в руках он и вторгается на восемнадцатый этаж управления полиции.

В коридоре появляется медсестра. Крепкая, сильная женщина не теряет хладнокровия и без слов бросается, на пришельца. Риццио отталкивает ее, угрожая обрезом, вынуждает лечь на пол.

К несчастью, он роняет при этом стеклянный круг, тот катится вдоль коридора и разбивается о стену.

На шум выбегает другая медсестра, помоложе, и идет по направлению к окну. Когда она заворачивает за угол, появившийся Маттоне приставляет к ее горлу винтовочное дуло.

Не успев опомниться, она тоже оказывается распростертой на полу.

В этот же момент Чарли врывается в одну из палат и включает свет.

Тут стоят две койки, но занята только одна.

На ней старая женщина с блуждающим взором и всклокоченными волосами. Она отшатывается к стене и начинает смеяться, бормотать, заламывать руки.

— Тобогган умерла!.. Тобогган умерла!.. Она покончила с собой!

Не обращая на нее внимания, Чарли устремляется к пустой койке и забирает лежащие на ней валик и покрывало.

Потом он резко распахивает дверцу стенного шкафа, где висит одежда молодой женщины, которую звали Тобогган.

Чарли срывает с одной из вешалок платье. То самое, в котором Тобогган однажды летней ночью выходила из отеля «Ритц» в Париже.

Из груды игрушек, валяющихся на дне шкафа, он вытаскивает за ноги куклу. Облезлую тряпичную куклу с почти стершейся улыбкой. Из спины торчит кольцо на нейлоновой леске, и Чарли дергает за него.

Причитания сумасшедшей перекрывает механический голос с детской интонацией:

— …Мама осталась дома одна! Мою младшую сестренку зовут Джекки!..

В следующее мгновение из коридора доносится чудовищный грохот.

Это стреляет Риццио. Из лифта появляются полицейские.

Один из них, которому пуля угодила в грудь, буквально отброшен к стене коридора. Двое других в кабине достают револьверы.

С порога палаты Тобогган открывает огонь и Чарли.

Полицейские поспешно загораживаются стальной дверцей лифта.

Чарли бросает на Риццио бешеный взгляд.

— У нас должно быть еще полно времени до смены постов!

Риццио, потрясенный, жалкий, протягивает вперед обе руки.

— Я не знаю, на какие часы смотрел!.. На них разное время! Но они уже не слышат друг друга. Во всем здании оглушительно взвывает сирена, с обоих концов коридора раздаются выстрелы, и Маттоне с Риццио отстреливаются от появившихся на этаже полицейских.

Чарли палит в приоткрывшуюся дверь лифта. Он подбирает вещи Тобогган, которые перед этим уронил, и отступает к окну с вырезанным стеклом.

В тот же момент, когда раздается зловещий вой второй сирены, похожей на тюремную, снаружи вспыхивает перестрелка.

Укрывшись за балюстрадой террасы, Тони открывает из своей самозарядной винтовки огонь по окнам здания управления полиции.

Это заградительный огонь: пули летят безостановочно во все, что движется.

Включаются прожектора и принимаются прочесывать улицу между зданиями. Грохот стоит ужасающий.

Две медсестры, лежащие на полу, закрывают головы руками.

Пятясь к окну, Маттоне видит, что Чарли несет вещи: куклу, платье, валик. Его-то он и подхватывает, выпучив глаза.

Чарли кричит ему что-то, чего не разобрать в грохоте, и грубо толкает к лестнице.

На той стороне улицы Тони вставляет в, винтовку новую обойму и продолжает стрелять в том же темпе. Лицо его покрыто потом.

По нему тоже стреляют, и пули вырывают из столбиков балюстрады куски бетона. Но он все так же ведет стрельбу, не давая противнику высунуться из окон.

В коридоре лазарета Чарли кричит Риццио что-то, чего тот не может расслышать, и, в свою очередь, устремляется на лестницу.

Риццио отступает к окну, стреляя наудачу вдоль коридора.

Внезапно он обнаруживает, что у него кончились патроны, бросается к окну, и в тот же момент одна из медсестер — та, что поздоровее, — хватает его за ноги. Он падает.

С обоих концов коридора бегут полицейские.

Риццио, освободившись, вскакивает на ноги, но, безоружный, застывает.

На протяжении двух секунд в вое сирен и грохоте пальбы все хранят совершенную, почти ирреальную неподвижность. А потом полицейские медленно, опасливо смыкают вокруг Риццио кольцо.

Прожекторы освещают лестницу пожарной машины, а на ней Чарли, уносящего завернутые в покрывало вещи Тобогган, как когда-то он уносил из приюта маленькую Пеппер.

Тони за балюстрадой отыскивает глазами источник света.

Он внизу, на улице. Тони стреляет раз, другой. Мимо.

И вдруг это уже не прожектор, а кольцо с брелоком в форме сердечка на гвоздике в сарае. Третья пуля, выпущенная Тони, вдребезги разбивает ослепительное стекло прожектора и гасит все.

Маттоне уже на пожарной машине и приводит в действие лестницу. Она начинает втягиваться, в то время как Чарли заканчивает преодолевать пустоту между зданиями, а Тони посылает пулю за пулей в зияющее окно, не давая вмешаться захватившим Риццио полицейским.

Чарли прыжком приземляется на террасу.

Кондитерская на улице Дорчестер.

Поначалу в зале темно. Пожилая дама, аккуратненькая, опрятная, наблюдает за происходящим, слегка раздвинув пластинки жалюзи.

Она не выказывает ни малейшего волнения, отпускает жалюзи и мелкими торопливыми шажками пересекает зал, огибая наполненные конфетами вазы.

На прилавке она включает лампу и крутит диск телефона.

Когда на другом конце отвечают, она ничего не говорит, а лишь отводит трубку от уха, чтобы лучше были слышны вой сирен, тревожные возгласы и доносящиеся отовсюду выстрелы.

На губах у нее торжествующая улыбка.

На другом конце провода телефон слушает высокий мужчина.

Он в рубашке и с кобурой на перевязи. Лицо сальное, отталкивающее.

Послушав некоторое время, он молча кладет трубку. Потом с довольной ухмылкой оборачивается к четырем игрокам в покер, сидящим позади него за столом.

Это нечто вроде гостиной спортивного клуба.

На полках расставлены серебряные кубки, на стенах развешаны фотоснимки чемпионов.

— Музыка что надо!.. Чарли сдержал слово. Он выкрал Тобогган! — говорит мужчина.

Все тотчас бросают карты и хватаются за пиджаки, собираясь в путь.

Снова вой сирен, но уже приглушенный. Чарли, Маттоне и Тони выходят из лифта в подземелье гаража и бегут к разбитой машине Мастрагоса.

Чарли сам не садится за руль, а толкает на сиденье водителя Маттоне.

Со спущенным задним колесом машина устремляется в пробитую ею раньше брешь и на полном ходу мчится через склад обувной фабрики и другие подземелья.

Седоки снимают маски. Чарли красным ножичком вспарывает прихваченный им валик.

Он оставляет только полотняный чехол, внутренности же валика летят наружу.

За машиной рассеивается облако из перьев.

Спустя несколько минут один из операторов машинного отделения театра видит, как на его аппарат откуда ни возьмись, плавно планирует белое перышко.

Подобрав его, он оборачивается к троим мужчинам, которые только что прошли мимо него и теперь пересекают подземелье.

Все трое в смокингах, с бляхой надзирателя на груди.

Чарли несет завернутые в покрывало платье и куклу Тобогган и винтовку Тони, ствол которой высовывается наружу.

Идет он быстро, ни на кого не глядя, и двое его спутников следуют за ним тем же шагом.

Зрелище довольно странное, тем более что смокинги на стражах порядка в плачевном состоянии. Оператор пожимает плечами и возвращается к наблюдению за приборами.

Площадь Искусств. Полпервого ночи. В машине Чарли, стоящей у тротуара, мужчин ждет Пеппер.

Ее снедает тревога.

Она старается не обращать внимания на завывание сирен.

При виде спешащей к ней троицы в смокингах она облегченно вздыхает и смещается по сиденью, освобождая место за рулем для Чарли. Мужчины открывают дверцы, и проворно, не говоря ни слова, забираются внутрь.

— Где Риццио? — спрашивает Пеппер.

Ответа нет. Чарли достает из-под смокинга обрез, бросает его тем, кто сидит сзади, и трогается с места.

— А Тобогган? — продолжает Пеппер.

Ответа по-прежнему нет.

Коридор в здании полицейского управления. Час ночи.

На одной из скамеек бок о бок сидят майоретка и Шугар.

Они ждут, и ждут уже давно.

В нескольких шагах от них полицейский в форме печатает на машинке.

Майоретка достает из своей лакированной сумочки коробочку с леденцами, открывает ее и предлагает Шугар. Та, взглянув, отворачивается.

Слегка раздосадованная, майоретка все же берет один леденец себе. Закрытая коробочка остается у нее в руке.

— Я не виновата. Мне сказали позвонить, я и позвонила.

Шугар никак не реагирует на ее слова.

— Эй, я с вами говорю!

— Возвращайся к своему папочке! — сухо парирует Шугар.

— У меня его нет!..

Шугар упрямо показывает майоретке спину.

— Когда я была маленькой, знаете, что говорила мне мама?

— продолжает майоретка. — «Если еще заговоришь об отце, придут цыгане и заберут тебя!»

— Кто придет? — Шугар поворачивается к ней.

— Цыгане! Да-да, цыгане!

Шугар пожимает плечами и снова отворачивается. Майоретка встает и от нечего делать прохаживается, потряхивая коробочкой с леденцами.

Полицейский осуждающе смотрит на нее.

Из кабинета выходит группа мужчин. Это Риццио, которого ведут полицейские в форме и в штатском.

Первая встречается с ним взглядом Шугар. У обоих екает сердце, но они делают вид, что незнакомы. Риццио останавливается у двери лифта. И тут его замечает майоретка.

То, что она узнала его, видно по ее лицу. Риццио тоже понимает это. Майоретка даже отшатывается. А потом оборачивается к Шугар, та смотрит на нее отчаянным, умоляющим взглядом. У майоретки на лице замешательство.

Риццио входит в кабину лифта. Майоретка молчит.

Уже все мужчины исчезают в кабине, а Шугар не спускает с майоретки глаз. Майоретка подходит и садится рядом с ней.

Снова открывает коробочку с леденцами и протягивает ее Шугар. Та берет себе один. Закрыв коробочку, девушка улыбается и легонько встряхивает ее в руке. Леденцы гремят.

Обширный пустырь, который Чарли показывал на фотоснимке.

Два часа ночи.

Сидя на винтовой лестнице, Маттоне с хмурым видом бросает на землю камешки.

Вокруг тишина и спокойствие. Слышно лишь постукивание камешков.

В нескольких метрах от боксера замерла Пеппер с капюшоном на голове. Она переоделась в вечернее платье Тобогган и держит в руках старенькую тряпичную куклу.

Капюшон — это чехол от валика, — из которого Чарли вытряхнул перья.

Кабриолет стоит у подножия пилона с открытыми дверцами и включенным освещением салона. Вдали виднеются высотные здания Монреаля, мосты над рекой.

Чарли и Тони, облокотившись на капот машины, критически осматривают покорно стоящую перед ними Пеппер.

— У куклы в спине кольцо. Ну-ка потяни, — говорит Чарли.

Пеппер ощупью отыскивает кольцо, лицо у нее закрыто капюшоном. В причудливом освещении раздается механический голос:

— …Не хочу в пансион!.. Не хочу в пансион!..

Маттоне вскакивает на ноги.

Чарли притягивает Пеппер к себе, забирает у нее куклу.

Девушка откидывает с лица капюшон и смотрит на Тони. Она видит, что он беспокоится за нее, и ободряюще улыбается.

Треск распарываемой материи: сидя боком на переднем сиденье, Чарли вскрывает ножичком спину куклы, перерезает нить, ведущую к звуковому механизму.

— Что ты делаешь? — удивленно спрашивает Тони.

— Учу ее другому языку.

Чарли достает из кармана одну из добытых Мастрагосом гранат и всовывает ее в игрушку. Подняв голову, он видит, что к нему подходит Маттоне и наблюдает за его действиями.

— Что, ее тоже решил сфотографировать?

Маттоне недоуменно мотает головой. А потом наклоняется к Чарли, открывает отделение для перчаток, достает оттуда белый бильярдный шар и некоторое время взвешивает его на руке.

Чувствуется, что он хочет что-то сказать, но Чарли не оставляет ему на это времени:

— Я знаю Риццио. Он не расколется.

Повернувшись к боксеру, Чарли протягивает ему руку ладонью вверх. Тот, покачав головой, вкладывает в нее бильярдный шар.

Все четверо, собравшись у автомобиля, ждут. Другого ничего не остается.

Двое инспекторов держат Риццио за руки, прижимая к стене, а третий бьет.

— Ладно… Я знаю, где они. Я знаю, где они!.. — не выдерживает Риццио.

Тот, кто избивал его, отступает. В ослепительный сноп света от настольной лампы входит другой полицейский в штатском, постарше.

— О'кей. В дорогу.

Он закуривает сигарету и вставляет ее в губы Риццио, соскользнувшему по стене на пол. Остальные надевают пиджаки.

На бильярдном столе сталкиваются белый и красный шары.

Изумленные игроки поспешно отшатываются к стенам: на пороге большого бильярдного зала со странной усмешкой на разбитом лице появляется Риццио.

На нем снова смокинг. Позади него стоят трое уже знакомых инспекторов. Полицейские в форме, с пистолетами-пулеметами в руках занимают позиции в зале, отодвигая безмолвствующих посетителей.

Это одно из тех прокуренных заведений с баром и огромными вентиляторами под потолком, которые практически никогда не закрываются.

— Где они? — спрашивает старший инспектор.

Риццио указывает на дверь в другом конце центрального прохода между бильярдными столами.

— В арьерзале.

Полицейские, насторожившись, поворачиваются к двери, готовые в любой момент открыть огонь.

— Иди первым, — приказывает старший инспектор.

Риццио медленно идет по проходу. Примерно пятнадцать метров отделяют его от двери — вернее, от запримеченного им белого шара на последнем бильярде.

Лицо его спокойно, лишь губы шевелятся, словно он разговаривает сам с собой.

Еще несколько шагов, и, оказавшись у ближайшего к двери бильярдного стола, он вдруг хватает с него белый шар, делает поворот кругом и изо всех сил швыряет его, выкрикнув два последних слова из молитвы Чарли:

— …Good night!

Один из инспекторов — тот, что избивал его, обрушивается на другом конце зала с проломленным черепом. В то же мгновение со всех сторон разом раздается тарахтенье пистолетов. Очереди скашивают Риццио на полном ходу, и в дыму и осколках штукатурки его тело содрогается на полу.

Рассвет. Огромный, с металлизированным покрытием «Кадиллак», вздымая пыль, пересекает изрытый ямами обширный пустырь.

Стоя перед кабриолетом, Чарли и его спутники наблюдают за тем, как он приближается. Поднимающееся за их спинами солнце тускло просвечивает сквозь густую пелену тумана.

Напрасно они так старались прибыть на место первыми. Такой свет никому не способен помешать.

Пеппер с капюшоном на голове и с куклой в руках стоит возле Маттоне. У Чарли и боксера в руках обрезы, у Тони самозарядная винтовка.

«Кадиллак» тормозит в двадцати метрах от них, и из него выскакивают пятеро: мужчина с сальным лицом, которому звонила пожилая дама, и игроки в покер.

Они рассыпаются веером, но оружия ни у кого не видно.

Мужчина с сальным лицом держит в каждой руке по полотняной сумке. С фальшивой улыбкой он оглядывает Чарли, Тони и Маттоне, потом останавливает свое внимание на девушке в вечернем платье.

— Эй! Что означает этот капюшон?.. Эй, Чарли! Что еще за цирк?

Ответа нет.

— Эй, сними чехол!

Ответа нет.

Мужчина бросает взгляд на своих спутников. Потом с воодушевлением вытягивает руки с сумками вперед.

— Взгляни!.. Теперь ты богатый, Чарли!.. Все деньги мира!.. Видишь?

— Пока я вижу две сумки!

Мужчина на мгновение сникает. Потом снова силится улыбнуться и с опаской делает несколько шагов.

— О'кей, Пеппер? — тихо произносит Чарли.

Девушка слегка наклоняет голову Маттоне ведет ее к группе приехавших. Они останавливаются примерно на полпути, перед мужчиной со здоровенными полотняными сумками.

Бывший боксер, не выпуская из рук винтовки, ловит одну из них на лету и, нагнувшись, открывает ее. Пеппер держится чуть позади.

В сумке вперемешку навалены доллары Маттоне облегченно вздыхает. Достает пригоршню и показывает их Чарли.

При шорохе купюр Пеппер бросается на землю.

Чарли открывает огонь.

Маттоне с колена открывает огонь.

Тони открывает огонь.

Все происходит очень быстро.

Пеппер, лежащая на земле, дергает за кольцо и бросает куклу. Та взрывается, сметая людей Мак Карги, вздымая землю, осыпая градом камней лежащую плашмя девушку.

Тишина. Медленно рассеиваются пыль и дым от пальбы.

Пеппер встает на колени. Капюшон у нее откинут, лицо перепачкано землей.

Тони роняет винтовку и спешит к ней на помощь.

Маттоне пошатывается, держа в каждой руке по здоровенной полотняной сумке. Медленными шагами он направляется к Чарли, отыскивая его лицо на фоне рассвета. В спине у него две дыры.

Чарли устремляется навстречу, выпускает из рук винтовку и хватает его за плечи.

Они смотрят друг на друга, и Маттоне несколько раз открывает рот, силясь что-то сказать.

— …Говори!.. Говори же!.. — кричит Чарли.

Маттоне, который уже не держится на ногах, ценой неимоверного усилия удается вымолвить одно слово.

— М-мир!..

И он, бездыханный, валится на руки потрясенного Чарли.

Тони и Пеппер замирают в нескольких шагах и не решаются подойти. Чарли медленно опускает тело боксера на землю.

Выждав немного, он подбирает обе сумки и поворачивается к машине.

В это мгновение один из лежащих на земле гангстеров поднимает голову, часто смаргивает, отыскивая жертву, и прицеливается в Чарли.

— Чарли!.. — Тони словно обезумел.

Чарли резко оборачивается и видит гангстера, наставившего на него револьвер. Сам он безоружен, как и Тони. Выронив одну из сумок, он инстинктивно выбрасывает руку вперед и протестующе поводит пальцем.

В Марселе, в Соборном квартале, мальчуган с красным ножичком так же поводит пальцем перед другим мальчишкой, нацелившим на него пластмассовое ружье.

— …Это не считается, ты уже убит!

В грохоте выстрела Чарли падает навзничь.

Тони, очутившийся у своей винтовки, одну за одной всаживает пули в стрелявшего гангстера и в ярости опорожняет магазин. Он совершенно неузнаваем, безрезультатно нажимая на спусковой крючок, бросается к Чарли. Пеппер уже подле него. Чарли обеими руками держится за живот, и между пальцев у него течет кровь.

Вдвоем они поддерживают его, подбирают сумки и бредут к машине.

Вдали слышится вой полицейских сирен.

Тони и Пеппер помогают Чарли усесться на заднем сиденье.

— Винтовку! — протягивает руку Чарли и показывает на свое оружие, брошенное на земле Тони оборачивается, но винтовка слишком далеко, у них уже нет времени. Он садится рядом с Чарли, Пеппер — за руль.

Машина рывком трогается с места, закладывая вираж так, что визжит резина. Теперь на затихшем поле битвы уже ничто не шевелится.

Мужская рука приподнимает простыню, укрывавшую труп Маттоне.

Майоретка утвердительно кивает и, потрясенная, отворачивается. Она все в том же длинном платье, только на плечи ее наброшен мужской плащ.

Стоящая позади нее Шугар не сводит глаз с мертвого боксера.

— Итак, все они участвовали в ночном налете, — обращается инспектор Барни к одному из своих помощников — Кто тебе это сказал?

— Она.

Барни указывает на майоретку. Продолжая говорить, он приближается к Шугар и наблюдает за ее реакцией.

— Тот, которого взяли на месте и которого потом пришлось пристрелить — некто Риццио, — носил часы на каждой руке.

Шугар пытается скрыть охватившее ее смятение — значит, Риццио тоже убит, — но оно ясно читается в ее глазах.

Мгновение спустя она отворачивается.

Вокруг них, на пустыре, заполненном полицейскими машинами, мельтешат белые халаты санитаров и мундиры стражей порядка. Трупы людей Мак Карги укрыты простынями.

Барни берет Шугар за руку и подводит к трупу Маттоне.

— Кто это?

Наступает долгое молчание. Шугар упорно не смотрит на мертвеца и устало произносит:

— Один человек, который поставил десять долларов на Господа.

Она открывает сумочку, достает купюру — и кладет, ее на труп. Потом достает еще одну в кладет туда же.

— За Риццио.

— Где остальные? — спрашивает Барни.

— Какие остальные?

Шугар медленным шагом направляется к одной из полицейских машин. Помощник Барни устремляется за ней.

Барни наклоняется, чтобы подобрать деньги.

— Если вы сделаете это, я закричу! — Майоретка выглядит очень взволнованной.

Барни непонимающе смотрит на нее. Потом пожимает плечами, бросает деньги на место и увлекает девушку за собой к машине.

Когда они присоединяются к Шугар и помощнику Барни, к инспектору подходит мужчина в штатском, держа в куске белой ткани удлиненный предмет.

У Шугар екает сердце: она узнает обрез, на стволе которого сверкает в лучах солнца перстень с большой голубой стекляшкой, — оружие Чарли.

— Тот, у которого была эта винтовка, потерял много крови, — говорит мужчина и указывает Барни путь, проделанный раненым до машины, в которой его, видимо, увезли.

Местоположение кабриолета Чарли в нескольких шагах от них обведено меловым контуром. На земле — пятна, осколки стекла.

— Я бы сказал даже, если при нем не оказалось врача…

Не закончив фразы, мужчина выразительно щелкает пальцами.

— Неправда! — кричит Шугар.

Все удивленно оборачиваются к ней. Барни берет обрез в руки, осматривает его.

Когда он снова устремляет взгляд на Шугар — сначала на ее руки, потом на лицо, — то чувствует, что ее вот-вот прорвет.

— Вы знаете его лучше, чем я. Разве он из тех, кто бросает свое оружие?

Шугар отчаянно мотает головой. Это означает: быть не может, чтобы Чарли погиб, и быть не может, чтобы он бросил свое оружие.

Внезапно она отворачивается и забирается на заднее сиденье полицейского автомобиля.

Отдав винтовку, Барни наклоняется к ней.

— Может быть, мы еще успеем прислать к нему врача.

Шугар упорно избегает его взгляда.

— Сколько их было в той ложе? — обращается Барни к майоретке.

Стоящая возле автомобиля белокурая девушка встречается глазами вначале с Шугар, потом с инспектором. Ей вовсе не нужно напрягаться, чтобы вспомнить, просто в игру вступает некоторая женская солидарность, и она колеблется, перед тем как ответить:

— Двоих других с ними не было.

— Двоих других?

— Я их раньше не видела!

Полицейские обмениваются скептическими взглядами. Они не замечают, что Шугар пристально смотрит на майоретку. Уж она-то знает: двое других — это Тони и Пеппер.

— Как они выглядели? — терпеливо продолжает Барни.

Гримаса, пожимание плеч.

— Ничего больше не скажу. Да и потом, мне не сделали ничего плохого. Вы говорили, что пошлете врача? Так пошлите им врача!

Барни не в силах подавить вздох разочарования. Он подсаживает девушку в автомобиль.

— Очень хорошо. Сейчас вас отвезут домой.

У майоретки вид надутого ребенка, которого спровадили в детскую.

— Вот так всегда. Позовут играть, а потом смотрят как на пустое место.

Она обращает большие печальные глаза на Шугар, которая пристально смотрит на нее сквозь слезы, зная, что Маттоне и Риццио уже нет на свете, и представляя, как уезжают вместе Тони и Пеппер. Шугар внезапно привлекает девушку к себе, чтобы отстранить ее от дверцы и позвать Барни.

Нет, малышка вовсе не пустое место.

Под завесой дурацких, ничего не значащих фраз она, как всегда, сказала правду.

Остается Чарли. Ему нужен врач.

— Я скажу вам, где они! — захлебывается в крике Шугар.

Барни круто оборачивается. Майоретка, прижатая к Шугар, смотрит на нее в упор своими неподвижными вопрошающими глазами.

— Я скажу вам!.. Я скажу вам!..

Таверна на острове.

Девять часов утра.

Чарли наливает себе бокал виски. Он неудобно сидит на диване — видно, что рана у него нешуточная. На нем уже не смокинг, а толстая клетчатая куртка, которую он в первый вечер давал поносить Маттоне.

Он поднимает глаза на Тони, надевающего фиолетовый вельветовый пиджак.

— Выпей стаканчик.

Виски переливается через край. Тони молча смотрит на Чарли. Сейчас он печальней, чем когда бы то ни было. К ним присоединяется Пеппер в черных брюках и свитере.

— Шугар приедет? — спрашивает Чарли.

— Телефон отрезан.

Двое мужчин молча смотрят на нее, а потом Чарли поворачивается к двери.

— Взгляни-ка снаружи, Пеппер Девушка украдкой улыбается Тони и уходит. Отхлебывая виски, Чарли разглядывает своего спутника.

— Тебя как звать, Фрогги?

— Антуан Кардо.

— А меня Чарльз Эллис.

Они чокаются. Тони пьет, не сводя с Чарли глаз.

Перед верандой неподвижно стоит Пеппер. Она вслушивается и ждет. Тишина полнейшая — ни птичьей трели, ни шороха, ничего.

Девушка поворачивается и возвращается в дом.

— Кто-то приближается к острову, Чарли.

Мужчины ставят на стол стаканы и, в свою очередь, прислушиваются. Тишина. Чарли тяжело поднимается.

— По мосту?

— По реке.

Медленным шагом, держась за живот, Чарли направляется к оружейной пирамиде, открывает дверцу и подает оружие и боеприпасы Тони. Он, как всегда, спокоен.

Пеппер надевает свой плащ.

Чарли с револьвером и патронами идет к лестнице. Две сумки с деньгами стоят, прислоненные к ступенькам. Не дойдя до них, Чарли падает на колени и растягивается во весь рост на полу.

В миле отсюда беззвучно, с выключенными моторами, в лучах солнца скользят по реке в направлении острова несколько лодок. Они наполнены вооруженными полицейскими.

Пеппер и Тони помогают Чарли подняться и усесться на ступеньках. Он отдувается несколько удивленный тем, что упал.

А потом протягивает одну из сумок Тони.

— Уходите отсюда оба.

— Нет! — возражает ошеломленная Пеппер.

— Ты с девятилетнего возраста ни разу не ответила мне «нет». Не собираешься ли начать сейчас? Тони, уведи ее.

— А ты?

— Катись отсюда!

Тони подхватывает сумку и увлекает Пеппер к двери. Та упирается, но он вынуждает ее выйти.

Они бегут к риге.

Тони зашвыривает сумку в кабриолет, заталкивает девушку внутрь, обходит вокруг, захлопывая дверцы.

Он принял решение и действует быстро.

Усевшись за руль, Тони рывком трогает с места, уже не оглядываясь на дом. Пеппер же с отчаянием в расширившихся глазах смотрит, как дом удаляется.

Чарли в большом зале прислушивается к шуму машины, стихающему вдали.

Вцепившись в перила, он поднимается на йоги, подбирает оставшуюся сумку, снаряжение с револьвером, винчестер Пеппер, винтовки Тони.

И падает.

Лежа на полу, он подтягивает к себе рассыпавшуюся поклажу, прихватывает еще бутылку виски и коробку с патронами.

Перекладывая весь этот ворох со ступеньки на ступеньку, он начинает на коленях взбираться по лестнице.

На лбу у него вздулись жилы, но он упрямо лезет вверх.

На очередной ступеньке лежит громоздкий «поляроид».

Чарли прихватывает и его.

Повыше — маленький полотняный мешочек, валявшийся здесь и в предыдущие дни. Чарли приподнимает мешочек, дно прорывается, и оттуда высыпается множество игральных шариков. Шарики самых разных цветов, весело подпрыгивая на ступеньках, раскатываются по всей лестнице.

Кабриолет, вздымая по дороге пыль, резко тормозит перед деревянным мостом.

— Что такое? — обеспокоенно спрашивает Тони.

— Я знаю, что они с этой стороны, — нерешительно отвечает Пеппер.

Оба всматриваются через стекло в деревья вокруг. Ничего.

Но сама тишина тут удивительна.

— Пойду посмотрю. — Тони выходит из машины, осматриваясь по сторонам, бесшумно углубляется в багряно-золотой лес, растущий вдоль рукава реки.

Чарли вваливается в комнату и падает на пол со своей невероятной ношей.

Стиснув зубы, он снова поднимается, забрасывает сумку и арсенал на железную кроватку.

Толкая кроватку перед собой, он с трудом добирается до окна. По пути забирает с комода фотографию Куропатки в рамке и кладет ее вместе с остальными сокровищами.

Задыхающийся, но спокойный, он садится на пол, приваливается спиной к стене у окна и начинает снаряжать патронами обойму винчестера.

На берегу реки Тони, присев, рассматривает противоположный берег.

Там никого.

Он выпрямляется и идет назад.

Внезапно раздается щелчок. Тони круто оборачивается.

На ветке дерева сидит мужчина с ножом и улыбается, в правой руке у него оружие с выброшенным лезвием. Он спрыгивает на землю.

Тони снова поворачивается и бежит.

Цыган спокойно бросает нож ему вдогонку, и Тони без звука валится на землю.

Лежа ничком, он с ужасающей четкостью видит совсем рядом с собой тень своего распростертого тела, тень воткнувшегося в тело ножа. А потом, вдалеке, сильно смазанную тень цыгана, удаляющегося среди деревьев.

Пальцы Тони смыкаются на рукоятке ножа.

Он разом выдергивает его. И остается недвижим, зажмурив от боли глаза.

Несколько мгновений спустя сидящая в машине Пеппер видит, как он возвращается — неуверенно, странно подволакивая ноги.

Чтобы получше разглядеть, она передвигается на место водителя.

Тони останавливается у машины, опершись обеими руками о дверцу, но внутрь не собирается.

— Они здесь? — спрашивает Пеппер. — Тони отрицательно мотает головой. Лицо у него напряжено, но он старается скрыть, что ранен.

— Дай мне мой билет на самолет.

— Что?

— Мы не можем ехать вместе.

Теперь уже девушка мотает головой. Глаза ее моментально наполняются слезами.

— Завтра встретимся. Жди меня к полуденному рейсу, успокаивает Тони.

— Я не хочу!

— А я не хочу оставлять Чарли!.. Обещаю тебе, завтра я буду в Новом Орлеане. Обещаю тебе, Мирна.

Внезапно Тони просовывает руку внутрь машины и включает передачу. Кабриолет дергается вперед.

— Делай, что я говорю!

Пеппер достает из кармана плаща билеты, паспорта и, сдерживая слезы, отдает Тони его половину бумаг.

Тот забирает их и медленно пятится по дороге, не сводя с Пеппер глаз. Пеппер никак не уедет. Тони нагибается, поднимает камешек и бросает его в крыло кабриолета.

— Обещаю тебе!

Автомобиль резко трогается с места, удаляется и на полном ходу проскакивает старый мост, грохоча досками.

Полицейские в форме и в белых касках занимают позиции на берегу реки.

Один из них вдруг вскидывает свой пистолет-пулемет и прицеливается в Тони, который, согнувшись в три погибели, ковыляет к веранде.

Начальник в штатском властно пригибает ствол книзу, не давая полицейскому выстрелить.

Тони заходит в дом, закрывает за собой дверь и запирает ее на щеколду. Цепляясь одной рукой за шкафы, он идет к лестнице и кричит:

— Чарли! Это я, Чарли!

Увидев раскатившиеся повсюду шарики, Тони принимается одолевать ступени, собирая шарики и посматривая наверх.

Он останавливается на пороге комнаты Чарли, радуясь, что тот жив и сидит под окном, заряжая свой револьвер.

— Пеппер уехала.

Чарли кивает. Мгновение они молча смотрят друг на друга.

А потом Чарли продолжает вставлять патроны в гнезда барабана.

— …Однажды мой дед в Мичигане приручил зайца.

Настоящего зайца с длинными ушами. А потом он удрал, и по нему начали палить охотники. Ты и представить себе не можешь! Они сбегались отовсюду… Трое суток, целых трое суток они гнались за ним через поля…

И всякий раз он находил новую уловку и бежал быстрее, еще быстрее…

— Ну и как, поймали они его в конце концов?

Чарли смотрит на него с неожиданной серьезностью, потом со спокойной улыбкой качает головой:

— Нет. Мой дед обучил его слишком многому… Зачем ты вернулся?

— Чтобы принести тебе шарики.

— Играю на них. — Чарли берет с железной кроватки полотняный мешочек и высыпает из него на пол оставшиеся шарики рядом с теми, что принес Тони.

— Скоро у нас будет полно гостей. Пора открывать лавочку.

Тони смотрит в окно вместе с ним. Полицейских в поле зрения нет. Чарли указывает ему на щит, установленный на пол дороге между таверной и понтоном и загороженный доской с объявлением:

— По два шарика за каждое попадание в вывеску.

Прикладом винчестера он выбивает окно и стреляет.

Забирает два шарика. Тони выбивает соседнее стекло прикладом своей самозарядной винтовки в тоже стреляет.

Пальба стоит непрерывная — в нее включились и те, что снаружи.

Не обращая внимания на полицейских, Тони и Чарли продолжают поочередно вести огонь по щиту. Чарли берет себе шарики после каждого выстрела, но иногда они достаются и Тони.

Доска сотрясается от их выстрелов. И вдруг гвоздь с одной стороны вылетает, и она ныряет вниз, открывая вывеску таверны.

На ней яркими красками нарисован кот на дереве, ухмыляющийся во всю пасть. А внизу — надпись:

Полицейские, пригнувшись, бегут к веранде.

В комнате Чарли и Тони, улыбаясь друг другу при каждом попадании в вывеску, стреляют все быстрей и быстрей — ради шариков, ради чего-то еще, что не имеет названия, когда ты взрослый.

И вот мы в последний раз в Марселе, в верху той улочки со ступенями, на которой все и началось.

Предзакатное солнце еще освещает старые, потемневшие от времени стены.

Мальчуган с красным ножичком и Тони в своем фиолетовом пиджачке из вельвета пожимают друг другу руки, перед тем как разбежаться по домам.

Они вволю наигрались, они подружились, и теперь им не хочется расставаться. Напоследок они еще раз машут друг другу рукой, в этот прощальный жест полов сожаления.

Они кричат, что будут играть еще завтра, что-то в этом роде.

А потом малыш Титу вприпрыжку сбегает по ступенькам, оборачивается внизу, чтобы удостовериться, что его друг исчез.

И сам исчезает…