Бегущая (СИ)

Начало

Уже давно нет тех городов залитых светом фонарей и горящей рекламы, с бульварами, зелеными деревьями, многоквартирными многоэтажками, многолюдными улицами, ничего…. Ничего этого не осталось. После гражданской войны, пожаров и засухи превратилась почти вся Россия в отдельные города-княжества, с мертвыми домами и кругом проникающим песком, который гонял туда-сюда вездесущий ветер. Теперь эти земли напоминали больше степь, местами пустыню, с жарким беспощадным солнцем и редко встречающимися оазисами. Только зима, которая приходила на два недолгих месяца, дарила приятный холод.

Был теплый ноябрьский день. В семье Ивановых до вечера шли, начавшиеся еще за неделю, приготовления к приему важных гостей. За огромным каменным забором кипела жизнь: подметали дорожки, проложенные между клумбами и кустами, зажигали фонари, обильно поливали на ночь растительность, чтобы утром она не засохла под палящим солнцем. В доме сервировали стол и одевались к приему.

Маленькая девочка лет шести топталась перед большим зеркалом. На нее только что надели белое праздничное платье, и она с серьезным видом рассматривала свое отражение.

— Я красивая, правда, пап? — Обратилась она к отцу, стоявшему у нее за спиной.

— Конечно, милая. Ты очень, очень красивая. — Он любовно погладил дочь по голове и поцеловал.

— А когда я вырасту, я буду похожа на маму, буду такая же красивая, как она?

— Определенно. — Смеясь, ответил отец.

— Вы там готовы? — Послышался снизу звонкий женский голос.

— Да, сейчас идем дорогая. — Крикнул своей жене Али и посмотрел на дочь. — Я пойду к маме, а ты убери куклы и спускайся. Хорошо?

Девочка кивнула, но не сдвинулась с места, все с тем же серьезным выражением лица глядя на отца. Вдруг она спросила:

— А мне обязательно выходить замуж за этого мальчика? Я не хочу уезжать от тебя и мамы. Может, я ему не понравлюсь, и он не будет любить меня так, как мама и ты?

Али улыбнулся и встал перед дочерью на одно колено.

— Послушай милая, — начал он осторожно, — этот мальчик — сын очень влиятельного, богатого и достойного человека. Это хорошая партия для тебя. А ты, правда, очень красивая и добрая девочка. Ты обязательно понравишься ему, он полюбит тебя.

— Но я не хочу уезжать от вас. — Снова пожаловалась девочка.

— Это будет еще не скоро, обещаю тебе. Сначала ты подрастешь, а уже потом выйдешь замуж.

— Это хорошо. — Успокоилась она, но подумав, спросила: — А он будет любить меня так же, как ты любишь маму?

Девочка смотрела на отца, ожидая ответа на очень важный для нее вопрос. Али вздохнул и поправил ее платьице. Он не хотел врать дочери, поэтому ответил:

— Я не знаю, и это правда. Но я сильно надеюсь, что все будет именно так, потому что твоя мама самая лучшая женщина на земле, а ты так похожа на нее Адара.

Девочка в задумчивости повернулась к зеркалу. Она снова разглядывала свое отражение. Отец встал, поцеловал дочь в макушку и, напомнив, чтобы она убрала свои игрушки, ушел.

Солнце почти село, когда за забором послышался аккуратный шелест автомобильных колес по песку, тихий звук мотора и раздался сигнал. Гости приехали.

Иванов Али Сергеевич в белом выглаженном костюме выбежал из дома и позвал слугу:

— Гасан, открывай скорее ворота. Дорогие гости приехали.

Низенького роста парень лет двадцати пяти с монголоидными чертами лица, бросил шланг с водой и побежал со всех ног к воротам.

Створки разъехались в стороны, и пять черных дорогих автомобилей медленно въехали по гравию на парковочную площадку. Из первой машины вышел огромный человек и открыл заднюю дверь своему хозяину. Высокий красивый темноволосый мужчина, в белом костюме, с тонкими чертами лица, ярко выраженными скулами и черными блестящими глазами появился из автомобиля. Кожа его была слегка загоревшей, а сквозь рубашку проступало великолепное атлетическое тело. Вслед за ним выбрался мальчик лет десяти — маленькая копия своего отца, за исключением телосложения, которое говорило, что он еще пока мал, и глаза мальчика были чудного медового цвета.

— Ах, господин Стаковский, добрый вечер. Мы так рады, очень рады. — Али подошел к темноволосому человеку и пожал руку.

— Не надо, — заговорил Стаковский, криво улыбнувшись, — я же говорил Вам, Али, чтобы Вы обращались ко мне по имени. Ведь мы с Вами будущие родственники. А вот, кстати, мой сын. Давид третий. — Стаковский обернулся и взглядом подозвал сына. — Я решил дать ему тоже имя, что было у моего отца, и которое ношу я.

Мальчик пожал протянутую руку Али.

— Я очень рад молодой человек нашему знакомству и рад приветствовать Вас в нашем скромном жилище.

Хозяин дома смотрел на гостей, как вдруг заметил, что с лица старшего Давида сползла маска дружелюбия, а приветственная улыбка превратилась в оскал. Пытаясь понять в чем дело, он проследил его взгляд и наткнулся на свою жену, идущую к ним по освещенной дорожке. Она была в тонком легком платье похожем на греческий хитон, которое развиваясь, облегало ее стройное тело.

Вот она, его жена — цветок среди оставшихся еще в бывшей России женщин. Среднего роста, с удивительно гибкими кошачьими движениями. С темными длинными волосами и сверкающими металлическим блеском серо-голубыми глазами. Скулы ее выглядели немного по-мужски, но в целом — это прекрасное лицо.

Дойдя до гостей, она открыто улыбнулась и протянула руку Стаковскому.

— Добрый вечер. Мы рады Вас видеть.

Он взял ее ладонь в руки и, глядя ей в глаза, молчал. Рукопожатие по правилам приличия уже давно должно было закончиться, но он все не отпускал ее руки. Али стало неловко, и он тихо произнес:

— Это моя жена — Анна.

Она медленно потянула свою ладонь из теплых и крепких рук Стаковского, а он с каким-то странным выражением лица переводил взгляд то на хозяина дома, то на его жену.

— Я не знал, что у Вас такая красивая жена, Али. Она алмаз среди женщин. Как Вам только удалось скрыть ее ото всех?

Али не ответил. Глядя на холодное лицо своего босса, он почувствовал, как по его коже пробежали мурашки, а сердце наполнилось страхом и тревогой. Неожиданно, будто по немому приказу, из четырех автомобилей вышла вооруженная охрана Стаковского, и Али с ужасом осознал, что даже если он позовет всех слуг в доме, то они не смогут защитить его жену.

Но вот, словно сквозь сон до него донесся голос Анны:

— Я рада, что Вы находите меня красивой, но в гареме такого большого человека, наверное, немало красивых женщин. И не пора ли пройти в дом. Моя дочь там.

Губы Стаковского растянулись в улыбке, но глаза остались такими же хищными. Он тихо произнес:

— Конечно. Ведь мы приехали договориться о союзе наших детей. — И добавил: — вы не возражаете, если моя охрана пока погуляет по вашему чудесному саду? В такой приятный вечер сидеть в машине…

— Конечно. Пожалуйста. Наш дом — ваш дом. — Ответил Али. — Идемте. — Позвал он, развернулся и направился к дому. За ним последовали Анна и его босс, затем маленький Давид, после которого, тяжело ступая, двигался личный телохранитель Стаковского.

Стаковский шел, и наслаждался теплым вечером, зеленью, нежным ароматами цветов, а главное женщиной, идущей рядом. Никогда до этого он не испытывал столь сильного желания получить что-либо. У него было все и всегда. Он богат, до безобразия богат. Контроль еще оставшейся нефти и газа, подпольные рынки женщин и много других легальных и нелегальных бизнесов в разы преумножили оставленный отцом капитал. Он получал все, стоило только захотеть.

С тех пор, как во время гражданской войны распылили какой-то химикат, и рождаемость женщин понизилась, настолько, что их стали свозить в Центр сначала со всей бывшей России, а потом даже из других стран, он всегда имел только лучших. Не этих узкоглазых, коротконогих, толстых…. Нет! У него были действительно красавицы. Тонкие блондинки, крепкие брюнетки, шатенки или рыжие, светлокожие или с легким загаром, темнокожие хищницы или стройные азиатки, но все красавицы.

«Да, этот „товар“ — большая редкость. — Размышлял Стаковский. — Охотников много. Тем более что на лицо явная вырождаемость. Вроде девочка как девочка растет, а смотришь: то коротка, то больна, то еще, что-нибудь. И только вот в таких семьях рождаются по-настоящему красивые женщины. Женщины во всем. Не просто лицо красивое или тело, но движения, глаза… какая-то жизнь в них. Моя любимая жена прекрасна… была. Блондинка с длинными вьющимися волосами, не высокая, светлокожая. Когда мы познакомились, она была совсем юной, а теперь после рождения сына, она стала толстеть, ничего ее не интересует. Как будто иссякла в ней жизнь. А может, она всегда была такой, кто знает? Но вот эта женщина идущая рядом, словно вино. Чем старше — тем более насыщен вкус. До конца своих дней останется она женщиной, с той же грацией и металлическим блеском в глазах. У таких стареет тело, но не душа. Египетская царица. Я хочу, и я получу ее». — Решил он и, повернув голову, пристально посмотрел на жену Али.

— Почему Анна? — Спросил он.

— Что? — Не поняла она вопроса.

— Почему Вас назвали Анна, а ни каким-нибудь восточным именем, как принято уже давно?

— Не знаю. Мать звали Марией. Отца — Федор. Может им нравились такие имена. Да и Анна не самое плохое имя. — Она веселыми глазами смотрела на Стаковского и улыбалась.

— Да. Восточные имена в моде, — вмешался ее муж, — но например, меня бабушка называла Алексей, а коротко Али. Прошу.

Они дошли до дома, и Али радушно открыл дверь перед гостем.

Стаковский вошел внутрь, и на время оторвался от Анны, разглядывая обстановку. Он не завидовал, нет. Чему ему завидовать? Его дом — дворец, наполненный сокровищами ушедшей цивилизации. Но тут, глядя вокруг, он понял чего ему так не хватает. Все от замочка на дверке шкафа до сада во дворе было пронизано любовью и радостью этой женщины. Она любила своего мужа, ребенка и создавала для них уют и тепло. На него нахлынула злоба и он подумал: «Да, моя лучшая любимая жена никогда не делала этого для меня. Пора ей в гарем какого-нибудь заместителя, а себе я возьму новую жену — Анну. Конечно, она не сразу привыкнет ко мне, но жизнь ее мужа и ребенка дороже».

— Прошу за стол господин Ста… ох, простите… Давид. — Пригласил Али.

Все расселись за большим столом, во главах которого с одной стороны села Анна, а напротив нее Стаковский. Справа от Анны расположился ее муж, а с боков Давид младший, и телохранитель. Пока раскладывали еду, Стаковский продолжал смотреть на Анну, лишь иногда переводя взгляд то на ее мужа, то на обстановку в доме, изучая и сравнивая.

Маленький Давид так же, не притрагиваясь ни к чему, оглядывался по сторонам. Ему тоже понравились дом и хозяева, особенно конечно, хозяйка.

«Действительно, странно, — размышлял Давид, — что у какого-то подчиненного отца, даже не третьего зама, а так, что-то там… начальника какого-то отдела, такая жена. Повезло. Хотя моя мама красивее, но эта тоже красивая. Интересно дочь такая же? Все-таки мне ее в жены брать».

Бокалы наполнили красным вином, и хозяин дома поднялся, провозглашая тост:

— За наших детей. За их крепкий любящий союз. Когда Вы, господин Стаковский, предложили этот брак, я был очень тронут и рад. Надеюсь, что они полюбят друг друга.

— Я тоже Али. — Стаковский поднял бокал. — А где ваша дочь? Сколько ей сейчас?

— Шесть лет. — Ответил Али и позвал: — Дара, девочка, иди сюда. Не бойся.

— Дара? — Слегка удивился Стаковский.

— Да, полное имя Адара, что значит девственница. Это арабское имя. — Али улыбнулся и крикнул няне: — Лейла, приведи Адару.

Через несколько минут на ступенях появилась низкорослая девушка, впереди которой, медленно, отмеряя каждый шаг, спускалась девочка в белом нарядном платье. Ее светло-коричневые с золотым распущенные волосы лежали на маленьких хрупких плечиках. Взгляд у девочки был серьезным и настороженным, а серые хмурые глаза отливали тем же металлическим блеском, что у ее матери. Ей не нравились гости, не нравилось что у отца такой испуганный вид, а за окном какие-то люди окружают дом. Все это было странным и непонятным для нее. Она остановилась, не дойдя до низа пары ступенек, и недружелюбно посмотрела на мальчика, который должен был стать ее мужем и забрать прочь от любящих родителей.

— Вот это моя дочь — Адара. — Али вышел из-за стола и, взяв девочку за руку, помог ей спуститься. — Знакомься Адара, это господин Стаковский и его сын — Давид. Они должны тебе понравиться, потому что ты станешь частью их семьи.

Стаковский, маленький Давид встали, и подошли к отцу с дочерью. Стаковский старший, положив руки на плечи сыну, поставил его впереди себя.

— Просто прелесть! — Восхитился он и перевел взгляд на Анну, а затем снова на ее дочь. — Она вся в вашу жену. Те же глаза, энергия.

Мальчик, не стесняясь, красивыми медовыми глазами разглядывал свою маленькую невесту. «Она же совсем кроха, — подумал он, — на целых четыре года младше меня и, по-моему, еще и злюка». В его глазах промелькнул озорной огонек, он ухмыльнулся. Ему до ужаса захотелось показать девочке язык или дернуть ее за волосы.

Адара, которая так же не уступая Давиду, внимательно смотрела на него, вдруг, словно прочтя его мысли, скорчила рожицу и высунула кончик языка.

— Дара! — Укоризненно воскликнул отец.

— Ничего Али, — рассмеялся Стаковский, — они всего лишь дети. А она у вас очень забавная.

Младшему Давиду тоже пришлась по вкусу бесстрашная девочка с серо-металлическими глазами и, решив, что она вполне может стать достойной женой, когда подрастет, сказал, обращаясь к отцу:

— Мне нравится. Я могу взять ее домой?

Он спросил это так просто и непринужденно, будто купил игрушку в магазине.

Все замолчали.

Адара в ужасе уставилась на отца, ведь он обещал, что это произойдет не скоро. Но Али не знал, что ответить дочери. Тогда она перевела взгляд на мальчика, который глядя на нее, улыбался. Он протянул руку и схватил ее за запястье.

— Отпусти! — Звонким голосом выкрикнула Адара и выдернула руку. — Он мне не нравится. — Заявила она. — Он злой, как и его отец. Я не хочу с ними жить. А еще этот человек влюбился в мою маму. Беее! — Адара, неожиданно для всех показала язык гостям и, увернувшись от отца и няни, убежала прочь.

— Простите, простите господин Стаковский. Она очень своенравна и совсем маленькая. Не знает, что говорит. — Оправдывался Али, глядя на свою жену, в поисках поддержки, но тут же обернулся и посмотрел на своего босса. В глазах Анны, которые в этот момент были направлены на Стаковского, он прочел страх, отвращение и неизбежность того, что случилось после.

Стаковский вплотную подошел к Али и отчетливо произнес:

— А может Ваша дочь права. Может, я действительно влюблен в Вашу жену и собираюсь ее…. забрать. Сколько Вы хотите за нее?

Али медленно преградил путь к своей жене.

— Надеюсь, Вы шутите господин Стаковский.

— Нет. Я хочу, и я получу ее. Так сколько?

— Я не могу продать свою жену. Это невозможно.

Али испугано смотрел в глаза своего босса.

— Вы уверены?

— Абсолютно.

— Что ж, очень жаль.

В руках Стаковского сверкнуло что-то блестящее, раздался приглушенный хлопок, и лицо Али исказилось от боли и ужаса. По его белому костюму, в районе живота, быстро расплывалось красное пятно. Последнее, что он смог увидеть — совершенно холодного и безучастного мальчика, Давида третьего.

Тело лежало на полу у ног Стаковского. Анна словно безумная смотрела в оцепенении на мертвого мужа.

— Так было необходимо Анна. — Стаковский подошел к жене убитого и, глядя ей в глаза, нежно погладил её по щеке.

Пока он любовался ее лицом, он не видел, как она осторожно взяла со стола нож. Не заметил этого и телохранитель, занятый маленьким Давидом, который наклонился над трупом, чтобы рассмотреть его, рискуя запачкать свой костюм. Анна взглянула в глаза убийце и, дрожа всем телом, резко полоснула Стаковского ножом по шее. Из перерезанной артерии струей хлынула кровь, заливая всё вокруг. Он схватился за горло и, медленно поворачиваясь вокруг, с удивлением смотрел то на Анну, то на своего сына, то на телохранителя. Агония длилась недолго, раздался последний булькающий хрип, обращенный к сыну:

— Отомсти за меня…. выполни мою волю, возьми девочку.

И бывший босс упал рядом со своим подчиненным.

Прошло несколько секунд, и раздался ещё один приглушенный хлопок. Анна, держась за грудь, упала на пол. Это маленький Давид, выполняя волю отца, выхватил пистолет у телохранителя и выстрелил в убийцу.

На полу в освещенной гостиной, у накрытого стола лежали три трупа.

Опешивший телохранитель смотрел на маленького Давида, отдающего приказы, вбежавшей в дом на выстрелы, охране:

— Убейте всех, сожгите дом и сад. Чтобы ничего и никого здесь не осталось. Я так хочу. Тело моего отца перенесите в машину. И найдите девочку.

Адара убежала недалеко. Она спряталась в чулане под лестницей, в котором был ход в подвал. Дверь имела маленькое окошечко, через которое можно было наблюдать за гостиной. Она видела все: как убили ее отца, как мать нанесла смертельный удар ножом, и как мальчик, которого прочили ей в мужья, хладнокровно нажав на курок, лишил жизни ее маму. Она зажала ладонью рот, чтобы не кричать и наблюдала и слушала. До Адары доносились стоны, мольбы о пощаде и приглушенные хлопки. Когда люди Стаковского выволокли откуда-то няню и поставили на колени перед мальчиком, а тот, приставив пистолет к ее лбу, спрашивал, где Адара, она поняла, что пора бежать. Из чулана в подвал, а в подвале черный ход, что-то среднее между вентиляцией и сточным каналом, ведущий далеко к реке на окраине поселка.

Так маленькая Адара, лишившись родителей, по узкому каналу, на половину залитому затхлой водой, выбралась из дома. Дойдя до реки, она пошла вдоль ее течения, все время, прислушиваясь и укрываясь в кустах, когда ей казалось что-то подозрительным. В какой-то момент она остановилась и долго смотрела на далекое зарево пожара. Там горел ее дом. И это зарево отражалось в серых с металлическим блеском, совсем не детских глазах, которые стали еще темнее и серьезнее. Адара не плакала, но много думала, пытаясь понять: «Почему так произошло? Для чего эти люди убили ее близких? Почему родители пустили убийц в дом? Почему поверили? Может они околдовали их, как в ее детских сказках?» Адара все шла и шла, не чувствуя голода, а если хотела пить, то пила мутную воду прямо из реки. Она не спала, потому что заснуть было слишком страшно и невозможно. Необходимо было далеко убежать от убийц. На третьи сутки, обессилев, она свалилась в первом, показавшимся ей безопасном месте, на берегу той же реки, в корнях старого огромного дуба с редкой пожухлой листовой.

Она проснулась от тихого шепота.

— Мне кажется она мертвая.

— Да нет же. Дышит.

Она почувствовала как кто-то, пахнущий дымом от костра, склонился над ней и прислушивается к ее дыханию. Запах показался ей приятным. Адара попыталась открыть глаза, но с первого раза сделать это оказалось невозможно. А шепот меж тем продолжался.

— Давайте сдадим ее охотникам. А на деньги купим леденцов.

— Тебе бы все сладости жрать. Обжора. — Вмешался третий шепчущий голос.

В этот момент Адаре удалось немного разомкнуть веки. Она увидела перед собой трех мальчиков лет десяти — двенадцати. Они были голыми по пояс, с влажными волосами, видимо от купания в реке. За их спинами она различила огоньки костра, это напомнило ей о сгоревшем доме и убитых родителях. Мысль об опасности снова заколотилась в ее мозгу. Она захотела встать, но смогла только на краткий миг приподняться на локте и снова рухнула на землю. Ускользающее сознание, еще ловило испуганный шепот.

— Эй, тебе плохо? Как тебя зовут? Эй…

Мальчики, обнаружившие Адару на берегу реки, не стали продавать ее за леденцы, а отнесли в дом к местному врачу. Это была женщина сорока восьми лет, которая жила с мужем, но не имела детей. Она сразу привязалась к худенькой больной Адаре и попросила мальчиков никому не рассказывать о том, что они нашли девочку. А сказать, что нашли мальчишку — беспризорника по имени Валера.

Так Адара стала Валерой. Чтобы скрыть ее от охотников за женщинами, ее новая мать одевала ее в одежду, которую носят мальчики, а волосы тщательно прятала под бейсболку. Валерка росла в своей новой семье. Мать учила ее врачеванию, а новые друзья — драться, метать ножи и стрелять.

Однажды, когда ей было пятнадцать лет, она вместе с мальчишками сидела на крыше старого двухэтажного здания, наблюдая за закатом. Горячий воздух потихоньку остывал, с реки тянуло свежестью, и было приятно вот так просто сидеть и разговаривать о пустяках.

— Знаете, а говорят, в Центре снова запустили метро. — Сказал полный низкорослый юноша, которого звали Михаил и который очень любил леденцы.

— А ты слушай больше, что болтают. — Назидательно заметил Рафик, который был среднего роста, худой, жилистый, со светлыми волосами.

— Да я правду говорю, — обиделся Мишка.

— Ну конечно. Откуда ты это узнал?

— Из газет. Понял?

— Оооо! И откуда газеты?

— Дядя привез из Центра. Съел? Он к нам приезжал два дня назад и привез.

Дядя Михаила жил в Центре, так называли бывшую когда-то Москву. Чем он занимался, никто не знал, но он был человек не бедный, и раз в месяц обязательно приезжал к своей сестре навестить и помочь деньгами. Мишка любил и ждал эти приезды, поскольку дядя всегда привозил подарки и интересные новости, которые он потом рассказывал друзьям.

Адара сидела на краю крыши, рядом с Сашкой — своим лучшим другом, крепким, мускулистым и ловким юношей, который когда-то давно, пахнув дымом от костра, наклонился над ней, чтобы послушать ее дыхание. Он был выдающейся личностью среди их компании, поскольку в свои шестнадцать лет успел побывать далеко за пределами их поселка и даже в Центре, помогая своим родителям продавать, выращенные в теплицах овощи и фрукты.

Сашка и Адара поглядывали по сторонам, прислушиваясь к спору между Рафиком и Мишкой, как вдруг с края поселка, раздались крики, а затем выстрелы. Друзья быстро залегли на крыше, стараясь рассмотреть происходящее в отдалении.

Какие-то люди, одетые как кочевники: в чалмах, серо-коричневых балахонах, с закрытыми по глаза лицами, и вооруженные автоматами, двигались по поселку. За ними ехали три старых легковых автомобиля и один фургон, на котором была нарисована томная полуобнаженная красотка. Они подошли к дому торговца сладостями. Навстречу им выбежал хозяин. Люди в балахонах окружили его, и один из них, выступив вперед, заговорил. По выражению лица продавца сладостей можно было понять, что он ошарашен и напуган. Он все время оглядывался назад. Наконец, терпение главаря людей в балахонах кончилось, и, оттолкнув в сторону мешавшего ему пройти, он направился к дому. Продавец сладостей попытался остановить бандита, но его сбили с ног и схватили за руки.

И тут до друзей долетел крик:

— Бегите! Спасайтесь! Нина! Лиля!

Но было уже поздно, охотники выволокли из дома двух женщин.

Жена продавца по имени Нина — полная стареющая женщина лет шестидесяти, с проседью в густых каштановых волосах, пыталась ухватить за руку свою золовку, которую оттаскивали от нее люди в балахонах. Лиля — его сестра, старая дева сорока трех лет, худая и бесцветная, в мышином платье, кричала и вырывалась из рук бандитов. Главарь с минуту разглядывал обеих, а затем отдал приказ. Лилю словно тюк взвалил на плечо один из охотников и понес к фургону. Продавец сладостей вырвался и предпринял очередную попытку остановить бандитов, но получив пулю в колено, повалился на землю, корчась от боли. Его рыдающая жена бросилась к нему.

Лилю запихнули в фургон, и отряд двинулся к следующему дому.

— Что это! — Испуганно выдохнула Адара. — Это, то, о чем я думаю?

— Да. — Тихо ответил Сашка. — Это «охотники за женщинами». Они собирают женщин и продают их в Центре, крупным продавцам, а те в свою очередь перепродают их конечным покупателям.

Адара смотрела, и не верила своим глазам: — «Вот значит как. Значит я ликвидный товар. Однажды попавшись в руки таким бандитам, меня продадут, как рабыню, как вещь, какому-нибудь господину Стаковскому». — Воспоминания из детства вновь нахлынули на нее, и боль с прежней силой сжала ее сердце. Она закрыла глаза и уткнулась лицом в ладони, продолжая размышлять: — «Ну что ж. Раз такого положение вещей в этом мире, то я сделаю все, чтобы продаться подороже. Чтобы моя поимка стоила этим бандитам не просто нервов и денег, но и их жизней. Я научусь драться и владеть оружием как солдат, и тогда посмотрим. Я смогу защитить себя».

— Надо предупредить остальных, — прошептал Мишка.

— Я думаю не надо. — Возразил Саша. — Все уже и так всполошились от криков и шума. Надеюсь только, им удалось спрятаться. Но вот, что странно….

— Что? — В нетерпении, чуть ли не в один голос воскликнули Мишка и Рафик.

— Обратите внимание, ведь они заходят не в каждый дом.

— Ну и что? — Не понял Михаил.

— А то, что они знают, куда надо идти, — ответила за Сашку Адара. — Где есть еще не совсем старые женщины. Кто-то из поселка навел их.

— Да ну не может быть! — Возмутился Рафик. — Это что же за сволочь такая должна быть?

— Ну, сволочь не сволочь, а деньги, я думаю, хорошие. За наводку только об одной женщине платят прилично. А тут сразу несколько. — Сашка ухмыльнулся и добавил: — если помнишь, мы как-то Валерку хотели продать за леденцы.

Мишка покраснел и начал оправдываться:

— Ну, это ж мы маленькие были. Это не в счет. Мы не понимали, что говорим.

— Не мы, а ты. — Поддразнил Мишку Рафик.

— Пошел ты…

— Успокойтесь! — Прервала их Адара. — Это, получается, они и обо мне должны знать. И не обнаружив меня в доме, могут……

Адара в ужасе смотрела на Сашку.

— Спокойно. Никто не знает о тебе. — Он вопросительным взглядом оглядел товарищей. — Для всех ты Валерка. Никто не рассказывал о тебе, даже своим родным. Ведь так?

Мишка и Рафик энергично закивали.

— Никому, никому, клянемся.

Адара успокоилась, но не до конца.

— Что делать будем? — Спросила она.

— Думаю, мне с Мишкой надо сходить к тебе, посмотреть что там, — предложил Сашка. — А ты пока побудь тут с Рафиком. Долго ждать не придется. Не бойся. Но на всякий случай зарядите пистолеты.

С этими словами Сашка и Мишка, исчезли в отверстии посреди крыши.

Ждать пришлось около часа, прежде чем из люка показалась Сашкина голова, и он влез на крышу. Адара и Рафик кинулись к нему.

— Ну что там? — Нетерпеливо поинтересовалась Адара.

— Все нормально. Бандиты ушли.

— А Мишка где? — Спросил Рафик.

— Домой пошел. Мать успокаивать. Она сильно испугалась. Она же у него еще подходящего возраста, да и выглядит неплохо. Она, конечно, спряталась, но перепугалась.

— А мои как? — Перебила Адара.

— Тоже все хорошо. Они к вам даже не заходили. Так что о тебе никто не знает. Никто из нас троих не предал тебя.

Сашка посмотрел на Адару, и в нем неожиданно возникло странное чувство. Раньше он относился к ней как к другу по играм, своему парню, младшему брату или сестре, но сейчас он увидел совсем юную девушку, с грустными серьезными глазами, которую хочется защищать от всего на свете. Сашка помотал головой, отгоняя от себя эти мысли, и призвал всех идти по домам.

Проводив Адару и убедившись, что их никто не преследовал, Сашка и Рафик отправились к себе.

А дома ее ждали обеспокоенные родители.

— Хвала небесам! Вернулась. Мы так испугались. — Воскликнула мать, обнимая и целуя свою приемную дочь.

Отец стоял рядом и улыбался.

— Все нормально мама. Мы с ребятами на крыше спрятались, и оттуда все видели.

— Отстань от нее Фирозе. — Весело произнес отец, потянув жену за плечи.

— Сам отстань, — отозвалась мать. — Если ты не испугался, то я очень. Иди чайник поставь.

Было уже одиннадцать часов вечера, но вся семья все еще сидела за столом, а в комнате повисло напряженное молчание. Фирозе, что-то хотела рассказать, но никак не могла начать. Наконец, собравшись духом, глядя на дочь, она тихо заговорила:

— Я испугалась не только потому, что ты могла попасться на глаза этим бандитам. Знаешь, когда тебя нашли, буквально за день до того, к нам в поселок приезжали люди. Это были не просто охотники за женщинами. Нет. Это были серьезные люди из Центра. Люди, работающие на очень влиятельного и богатого человека. Они приехали на черных машинах с темными стеклами. Они ходили по домам и расспрашивали. Они искали девочку шести лет в белом платье, худенькую, со светло-коричневыми волосами, серыми глазами, по имени Адара. Они говорили, что девочка — родственница богатого человека, и предлагали очень большие деньги тому, кто ее найдет или расскажет любую информацию о ней. Они раздавали визитки и……

Фирозе замолчала и отпила из чашки. Было видно, что она волнуется, но, взяв себя в руки, продолжала:

— В общем, они уехали, а потом мальчики принесли тебя. Я сразу узнала тебя по описанию, и очень испугалась. Помню, тогда подумала, что если бы ты умерла от слабости, это, наверное, было бы лучшим. Потому что эти люди искали тебя явно не для чего-то хорошего. Но ты оказалась сильной и выжила. Пока ты была больна, ты бредила, и из твоего бреда я поняла, что случилось с твоей семьей. А потом это все подтвердилось рассказами людей. Стало известно, что одного человека, которого все знали и уважали, и который жил в нашем округе, но в соседнем поселке, убили вместе со всей семьей и слугами. Дом сожгли….. их дочь… звали Адара.

Фирозе встала из-за стола и направилась в свою комнату. Когда она вернулась, то положила на стол перед Адарой визитку. На золотом фоне красивыми черными буквами было написано «Господин Стаковский Д. Д. ЦентрНефтеГаз».

— Я решила воспитать тебя, как свою дочь, и ни о чем не жалею. Эти люди больше никогда не возвращались, а мальчики, нашедшие тебя, до сих пор никому не открыли твою тайну. Когда сегодня пришли охотники я испугалась, что они все узнали и пришли за тобой. Ведь этот человек долго искал тебя, слухи об этом доходили из соседних поселков. Думаю, что и сейчас ищет.

— Но Стаковский умер. — Возразила Адара. — Моя мать убила его, за то, что он убил ее мужа и моего отца.

— Это произошло на твоих глазах?

— Да. Я все видела и убежала.

— Теперь я понимаю, почему ты так заболела. Только подумать, на глазах ребенка. — Фирозе покачала головой. — Но ведь есть его сын. Думаешь, он не захочет отомстить? Насколько я знаю, он баснословно богат и продолжает возглавлять корпорацию отца.

— Скорее всего. Но он уже отомстил, убив мою мать.

— О боги! — Воскликнула Фирозе. — Что же это за кровавая история?

Адара рассказала все, что помнила о том теплом страшном вечере девять лет назад, и перед ее старой матерью, наконец, предстала вся ужасная картина прошлого.

Прошло еще одиннадцать лет. За это время умер приемный отец Адары, а она из подростка превратилась в молодую красивую женщину двадцати шести лет, среднего роста, с широкими плечами, небольшой грудью, тонкой талией и легкой округлость бедер. Ее волосы были светлее, чем у ее родной матери, но такими же длинными и гладкими. Теперь ее трудно было выдавать за юношу, поэтому она старалась не попадаться людям на глаза, предпочитая помогать матери дома, в приготовлении лекарств и на огороде. Выходила Адара либо ранним утром, либо поздними вечерами, чтобы пообщаться со своими друзьями на их любимой крыше, или на старом месте у реки, где они когда-то нашли ее.

Отношения ее друзей к ней так же изменились. Но у каждого по-разному. Рафик любил ее как сестру и друга. Конечно, он не мог не замечать всей прелести Адары, тем более что она была единственная в поселке такого возраста, но он видел, что она воспринимает его как к друга, и не мог не замечать, что совсем по-другому она относится к Сашке. Да и чувства Сашки были более чем прозрачны. Поэтому, Рафик не питал лишних иллюзий, думая так: — «Если она сама выберет меня, то я будет счастлив, а если нет — пусть лучше будет хороший друг и сестра».

Сашка уже давно решил для себя, что он любит эту девочку, девушку, женщину, и будет о ней заботиться, даже, если она встретит другого. Он будет ее рыцарем, ее братом. Но в тоже время видел, что теплее всех она относится к нему. Никому из трех своих друзей, кроме Сашки, она не рассказала свою историю из детства, ни с кем не проводила больше времени, чем с ним. Конечно, он учил ее стрелять, драться и метать ножи, но даже, когда они не занимались стрельбой и прочими боевыми искусствами, она предпочитала находиться с ним, просто разговаривая.

Мишка же завидовал и не понимал, почему из них троих она выбрала именно Сашку, этого фермера без перспектив. Тогда, как у него всегда были деньги, и он мог делать разные необычные подарки Адаре. Тем более, дядя обещал устроить его на хорошую работу в Центре, а это означало достойное будущее. Он все больше завидовал и злился на своего соперника, при этом без перерыва донимая Рафика вопросами, почему все-таки Сашка завладел ее сердцем.

— Почему, почему… ну ни все ли тебе равно? — Спокойно ответил Рафик, сидя на песке перед костром и поджаривая на палке кусок хлеба с луком. Уже почти час они вместе с Мишкой, ждали своих друзей у реки, и серьезно разгорячившийся на этот раз Мишка, который метался из стороны в сторону по берегу, успел уже порядком надоесть Рафику.

— Нет не все равно. Потому что она мне тоже нравится. И тебе. Просто ты признаться боишься.

— Не боюсь. Конечно, нравится.

— Так почему ты не объяснишься?

— Для чего? — Недоуменно спросил Рафик. — Там и так все ясно. Зачем зря спрашивать?

— А вот и неправда. Ты и я имеем такие же шансы, как и Сашка. Я считаю, надо заявить об этом, и попытаться добиться ее любви.

— Интересно, что значит добиться в твоем понимании? Она не товар, а живой человек. И хочу заметить, наш друг. Или ты предлагаешь действовать как охотники за женщинами?

— Ты опять все утрируешь. — Кипятился Мишка. — Добиться, значит…. — Он на время задумался, а потом предложил: — подарить ей подарки.

— Леденцами купить ее хочешь? — Обидно усмехнулся Рафик и посмотрел на друга.

— Знаешь, что? Ты меня уже достал своим юмором про мою любовь к леденцам. Это уже не смешно. Понятно? Ты трус вот и все.

— Возможно, но я не предлагаю купить расположение женщины подарками, тем более что ее отношение к нам и так видно. Давай закроем эту тему, пока мы не поссорились.

— Тебе нечего возразить против труса? — Не унимался Мишка.

Но тут терпение Рафика закончилось и, гаркнув, на друга: — «Заткнись!», — он отвернулся и уставился в костер, всем видом показывая, что он больше не намерен продолжать этот разговор.

В этот момент из-за кустов послышался женский переливчатый смех, и, держась за руки, появились Сашка и Адара.

Увидев молчаливого злобного Рафика и надутого Мишку, который с нескрываемым удивлением смотрел на их сцепленные руки, Сашка рассмеялся.

— Чего это вы, опять повздорили?

Адара заняла место у костра рядом с Рафиком, веселыми глазами наблюдая за друзьями. Рафик посмотрел на Сашку и коротко ответил:

— Немного.

— И о чем спор? — Поинтересовался Сашка. Но тут же, сам ответил. — Дай подумать… Аааа! Должно быть о леденцах, а Мишка?

Никто из друзей, кроме Мишки не смог сдержать смеха. Однако последний почувствовал себя уязвленным, глядя как над ним смеется его любимая женщина, вместе с этими, так называемыми, друзьями.

— Да пошли вы. — Выпалил он, развернулся и пошел прочь.

— Эй, Мишка! Перестань дуться. Я пошутил. — Кричал вслед Сашка, но тот только прибавил шагу и даже не обернулся.

— Ну вот, обидели его. — Переживал Сашка.

— Ничего. Отойдет. Не в первый раз. — Успокоил Рафик.

— Пойдемте ко мне, — предложила Адара. — У меня сегодня пирог с абрикосами. Может, Мишку по дороге захватим. Он сладкое любит.

— Нет. Извините меня, — сразу отказался Рафик. — Я обещал сегодня помочь родителям. Поешьте пирог за меня, хорошо? Я пойду. Удачи.

И оставив друзей одних, он пошел к дому.

— Ну вот. — Вздохнула Адара. — Придется нам вдвоем пирог есть.

Она удобнее устроилась на песке и сняла бейсболку. Ее волосы рассыпались по спине, и Сашка невольно залюбовался ею. Он видел немало женщин, за пределами поселка, познал продажную любовь, но это был просто секс. Никаких чувств. А тут совсем другое. Ему было страшно прикоснуться к ней, как будто, он мог что-то сломать или испортить.

— Ты что? — Спросила Адара, заметив его взгляд. — Почему ты на меня так смотришь?

— Прости, я не хотел тебя испугать или обидеть. Ты очень красивая, и я любуюсь тобой.

— Я тебе нравлюсь?

— Конечно, как же ты можешь не нравиться.

— Хочешь, я тебя поцелую? По-настоящему. — Просто предложила Адара.

Почему-то это предложение больно задело Сашку, и он подумал: — «Как будто я вымогаю ее любовь. Зачем я сказал, что любуюсь ей?» Он посмотрел ей в глаза и тихо произнес:

— Я не хочу, чтобы ты делала то, что тебе не нравится.

— Хорошо. Обещаю, что не буду.

Она нежно улыбнулась и потянулась к Сашке.

Никогда, до конца своих дней, не мог он забыть их первый поцелуй. Мир для него перевернулся, тело перестало существовать, а голова отказывалась думать. Если человек мог дотянуться до рая, не умирая, и подглядеть что там делается, то это был именно тот момент. Он видел и чувствовал рай.

Вдруг, что-то хрустнуло за их спинами, и они в одно мгновение вскочили на ноги, с пистолетами в руках. Но никто не спешил нападать. Сашка выждал полминуты, и осторожно подкрался к кустам. Адара медленно следовала за ним, готовая прикрыть своего друга. Сашка раздвинул ветви, но там никого не было. Он прошел дальше — тоже никого. Он опустил оружие.

— Наверное птица.

— Наверное. — Согласилась Адара, засовывая пистолет в глубокий карман штанов. — Может, пойдем ко мне?

— Идем. — Кивнул Сашка, и они направились к дому Адары.

На самом деле это была не птица, а Мишка. Обидевшись, он пришел к своему дому и уселся прямо на газоне, перед окнами. Там нашел его Рафик. Он опустился рядом с другом и стал извиняться:

— Прости. Я, правда, не хотел тебя обидеть. И Сашка тоже. Нам очень жаль. Прости.

— Не хотели, а обидели.

— Ну, прости. Хочешь, мы, что-нибудь сделаем для тебя?

— Подарите леденцов? — С сарказмом спросил Мишка.

Рафик улыбнулся, понимая, что его друг оттаял.

— Заметь, не я это сказал, а ты. В общем, леденцов не обещаю, но Адара приглашала на пирог. Тебя тоже.

— А почему ты не пошел?

— Обещал родителям помочь. А тебя ждут у реки. Иди, или сиди, и жди их тут.

С этими словами Рафик поднялся и направился к дому.

Поразмыслив, Мишка решил пойти навстречу друзьям. Приблизившись к реке, он задумал подшутить над Сашкой и Адарой, напугав их, неожиданно выскочив из кустов. Но когда он раздвинул ветви, чтобы посмотреть, где они, то остолбенел от увиденного — они целовались, крепко, закрыв глаза, как могут целоваться только влюбленные. Волна ревности накрыла Мишку с головой, в глазах потемнело, а в висках застучала кровь. Если Сашка видел рай, то Мишка видел ад. Со всех ног он бросился бежать прочь. Не желая быть замеченным, он добежал до ближайшей постройки, спрятался за ней, переводя дыхание и приходя в себя. Домой он пришел в ужасном настроении, и даже приезд дяди, с деньгами и дорогими подарками, не мог привести его в хорошее расположение духа.

— Что это надулся, мой ковбой? — Игриво спросил дядя, который в этот момент помогал своей сестре накрывать на стол и, проходя мимо Мишки, взъерошил ему волосы.

— Ничего, — злобно отмахнулся Мишка.

— А я думаю, что-то случилось. Расскажи дяде. Дядя поможет.

— Нет. Не поможет. Оставь меня в покое.

— Не надо так разговаривать со своим дядей, Михаил, — вмешалась мать. — Он тебя любит и хочет помочь. Если ты из-за этой девушки убиваешься….

— Мама! Нет! — Буквально завопил Мишка. — Ты же обещала. Как ты могла?

— Что, что я слышу? — Заинтересовался, чрезвычайно развеселившийся, дядя. — Мишка влюбился? И в кого интересно? Девушку сорока пяти лет?

— Да нет же. — Отвечала Мишкина мать. — У нас есть молодая женщина. Ей двадцать шесть…

— Мама! — Снова попытался остановить свою мать Мишка, но та только отмахнулась.

— Перестань. Дяде можно сказать. Он никому не скажет, правда брат?

— Нет. Не скажу. Честное слово. — Искренне клялся тот.

И Мишкина мать рассказала своему брату, все, что когда-то, лет двадцать назад по секрету поведал ей ее сын, прибежавший с реки. Дядя слушал внимательно, даже чересчур, а потом весело, словно это не представляло для него никакого интереса, стал давать советы племяннику в ухаживании за молодыми женщинами.

Спустя два месяца после этого случая, Рафик и Адара, сидели у реки, время от времени развлекаясь метанием ножей по мишени, висевшей на дереве. Сашка еще дня три назад уехал с отцом в Центр, а Мишку пригласил к себе в гости дядя, осмотреться и найти подходящую работу. Солнце медленно закатывалось за горизонт, вокруг было тихо и спокойно. Они не громко разговаривали, как вдруг услышали выстрелы и крики, доносившиеся из поселка. Рафик велев Адаре оставаться на месте, побежал посмотреть, что происходит. Прошло минут пятнадцать, но он не появлялся. Не выдержав, Адара осторожно пошла следом. Она уже почти добралась до ближайшего строения, как вдруг увидела бегущего Рафика. Он направлялся не к реке, а к дому, на крыше, которого они обычно сидели, и кричал во все горло:

— Валерка беги!!! Беги!!!

За ним, прилично отстав, стреляя на ходу, бежали охотники.

«Меня кто-то предал. — Пронеслось в голове у Адары. — Они пришли за мной, и Рафик, рискуя своей жизнью, ведет их по ложному следу».

Она вышла из укрытия. Ее заметили и бросились следом за ней, крича и размахивая оружием. Адара не заставила себя долго ждать, и рванула с места, так быстро, как только могла. Она вернулась к берегу и побежала вдоль реки, так как по песку трудно было проехать на машине, а преследователи не могли угнаться за ней на своих двоих. К тому же в километрах двух, на другом берегу, начиналась степь с заброшенными поселками, где можно было устроить ночлег и подумать. Голова Адары разрывалась от вопросов: «Кто меня предал? Сашка? Не может быть. Только не он. Рафик тоже не мог, ведь он пытался увести охотников за собой. Или притворялся? А может Мишка? Черт, как они нашли меня? Они наверняка заходили в дом….»

Адара резко остановилась. От мысли об ее приемной матери и о том, что с ней могли сделать бандиты, ее сердце сжалось, а тело покрылось холодным потом. Она уже хотела развернуться, но тут услышала далекий рев машин.

«Ладно, сейчас необходимо скрыться, — сказала она себе. — Так будет лучше для всех. А потом тайком пробраться в поселок и все узнать. И пусть боятся, те, кто меня предал. Если с моей матерью что-то случилось. Я буду мстить. Клянусь! А сейчас вперед редкий и дикий зверь Адара. На тебя открыта охота».

Перебравшись на другой берег, она углубилась к мертвым развалинам покинутых домов. Теплый свежий ветер от реки бодрил ее, а ночь скрывала от посторонних глаз. Она бежала почти не останавливаясь до раннего утра. А когда солнце появилось над горизонтом, она залезла на чердак полуразрушенного двухэтажного здания.

Прежде чем лечь спать, она установила на втором этаже ловушки, попав в которые человек или зверь, обязательно произвели бы шум и разбудили ее. Но весь день, примерно до четырех часов вечера она проспала совершенно спокойно. Никого не было на километры вокруг. Проснувшись, Адара около часа, лежала на спине, глядя на небо через дыру в разрушающейся крыше, и думала. Думала о предательстве, друзьях, своей приемной матери, о погибших родителях, и том времени, когда они еще были живы. Она помнила совсем немного, то ли потому, что тот страшный день вытеснил из памяти все прочие воспоминания, то ли оттого, что просто не запоминала. Но в чем она точно была уверенна — это в том, что ее детство было прекрасным с ее любящими родителями, в их уютном доме.

Она закрыла глаза и увидела свою мать, которая шла по дорожке и улыбалась, подзывая к себе маленькую Адару. Адара обрадовалась и побежала ей на встречу. Но прозвучал выстрел, и ее мать упала на полу гостиной. Адара обернулась, перед ней стоял мальчик с холодными медовыми глазами и пистолетом в руках. Она схватила нож и вонзила ему в грудь, но нож прошел сквозь него. Она ударила еще раз — ничего. Она пробовала снова и снова, а вдали нарастал шум автомобильного двигателя.

Этот звук словно вырвал Адару из сна, она резко вскочила и сквозь щель в стене посмотрела наружу. Это были охотники. Они разделились. Двое остались, а остальные, в том числе и машина с фургоном, продолжали свой путь дальше. Вот и эти двое разошлись. Один направился к зданию через улицу, а другой двигался прямо к дому, в котором укрылась Адара.

«Всего один. — Подумала она. — Прекрасно. Самое главное не шуметь и не запачкать ничего кровью. Стрелять он все равно не будет. Товар портить нельзя». — Адара осторожно спустилась на первый этаж и, приготовив пистолет, скрылась в тени.

Не привыкшие к особо сильному сопротивлению со стороны женщин охотники были спокойны, уверенны и беспечны. Отпор могли дать только мужья, родственники или друзья, но сами женщины, и уж тем более одинокие, загнанные в угол — никогда. Поэтому человек в балахоне, не оглядываясь, переступил через порог. Как только он прошел вглубь дома, Адара подкралась сзади и приставила пистолет к его голове.

— Тихо. Или получишь пулю, и тебе твоя часть денег будет уже не нужна. — Предупредила Адара. — Понятно? Если понятно, то кивни.

Человек кивнул.

Она продолжала:

— А теперь сними свои тряпки с башки и положи на пол. Медленно, без резких движений.

Охотник снял чалму и бросил на пол. В тот же миг, решив, что он справится с женщиной, а у Адары не хватит духу выстрелить в живого человека, он обернулся и попытался ухватить ее за руки. Адара одним молниеносным сильным движением отбила его руки, а затем ударила бандита рукояткой пистолета в переносицу. Из носа хлынула кровь. От шока и боли он схватился за нос и слегка наклонился вперед, подставляя затылок. Адара, не задумываясь, нанесла сокрушительный удар, и человек повалился на пол. Она быстро сняла с него балахон, штаны, освободила его от оружия, затем, крепко связав, найденной в его сумке веревкой и забив ему рот куском тряпки, отволокла в самую дальнюю комнату и привязала к трубе, торчавшей из стены. Она надела одежду охотника, обмотала голову материей, прикрыла лицо, подхватила оружие, сумку, и вышла из дома.

Навстречу ей попался другой охотник, который обследовал соседнюю улицу. Не заподозрив ничего, он помотал головой в знак того, что девушка не обнаружена и пошел к следующим домам. Адара сделала тоже самое и направилась в противоположную сторону. Так переходя от дома к дому, она удалялась от преследователей, продвигаясь к своему поселку.

В темноте, перед самым рассветом она достигла цели. Поразмыслив, куда же ей идти к себе или Сашке, решив, что в ее доме уж точно будет засада, выбрала второй вариант. Она подошла к дому своего друга совершенно спокойно, так как это сделали бы бандиты, и громко постучалась. За дверью послышались шаги и грубый мужской голос, в котором она узнала Сашкиного отца, недобро осведомился, кому, что надо в такую рань. Адара не менее грубо, стараясь до максимума понизить свой голос, потребовала, чтобы ей открыли. Дверь отворилась, и Адару встретило дуло старого ружья.

— Что надо? — Спросил Сашкин отец. — Вам кажется, сказали, что мы не знаем ничего ни о каких девушках. Убирайтесь.

Адара сделала полшага вперед и прошептала:

— Это я, Валерка.

Глаза у Сашкиного отца расширились, но он взял себя в руки и показательно громко сказал:

— Хорошо, можете обыскать мой дом. Пожалуйста.

Адара зашла внутрь и откинула с лица кусок материи.

Из другой комнаты вышла Сашкина мать.

— Значит это правда, — грустно начала женщина, — столько лет скрываться. Это ужасно…

— Где Сашка? — Сразу перешла к делу Адара.

— Он и Рафик отправились за охотниками. — Ответил Сашкин отец. — Они надеются, что так найдут тебя. Мы приехали из Центра спустя часа два, как бандиты появились в поселке. Рафик дождался Сашку и все ему рассказал. Они взяли оружие, и пошли по их следу. Пока никто из них не возвращался. — Было видно, что он волнуется, но считает поступок своего сына правильным.

— Охотники в поселке? — Снова спросила Адара.

— Да. И в твоем доме. Ждут, что ты вернешься или дашь о себе знать.

— Тогда не могли бы вы, под каким-либо предлогом привести сюда мою мать, или хотя бы сказать ей, что я жива и меня не схватили?

Адара с мольбой посмотрела на родителей Сашки, но те опустили глаза, а Сашкина мать начала всхлипывать. Адара похолодела от ужаса, по ее телу побежали мурашки. Она уже догадалась, но все равно спросила:

— С ней что-то случилось?

— Бандиты убили ее. — Тихо произнес Сашкин отец.

— Как?

— Она не мучилась. Пуля в сердце.

У Адары потемнело в глазах, а мысли одна за другой кружились в ее голове: — «За что? Что им сделала старая женщина? За то, что скрывала меня? За то, что не продала? Почему? Почему все, кто со мной связан, погибают? Может на мне какое-то проклятье? Может мне надо умереть, и тогда эти убийства прекратятся?»

В этот момент раздался стук в дверь. Адара мгновенно очнулась, и прикрыв лицо, встала в тени комнаты.

Сашкин отец пошел в прихожую. Через полминуты он появился на пороге, в сопровождении сына. Сашка был мокрый, грязный, его руки были опущены, а на лице отражалась боль и безнадежность. Адара сделала шаг вперед. Сашка не узнав ее, выхватил пистолет и направил на Адару. Она сняла с лица тряпку, и он просиял. Крепко обняв свою подругу, он прижал ее к себе.

— Как? Мы думали, они схватили тебя.

— Нет. Мне удалось отбиться и заполучить вот это. — Адара взглядом показала на свое одеяние. — Потом добралась сюда. Где Рафик? Твой отец сказал, что вы вместе отправились меня искать.

Сашка посмотрел на нее и печалью ответил:

— Убили Рафика.

Адара села на стул.

— Как это случилось?

— Мы отправились за ними. — Начал повествование Сашка. — Долго за ними шли. Наконец под утро, они видимо потеряли след, и начали разбиваться на кучки, чтобы обшарить большую территорию. Мы не знали что делать, ведь нас-то было всего двое. Поэтому решили отдохнуть и подумать, тем более что эти упыри тоже разбили лагерь. Мы были не близко к ним, но и недалеко, чтобы услышать, когда они снова соберутся на поиски. Я дежурил первым, затем Рафик. Я спал, поэтому не знаю, что произошло. Меня разбудил крик Рафика. Они узнали его, поскольку я слышал возгласы бандитов, что это тот парень, который пытался предупредить тебя. Видимо они решили, что мы знаем, где ты. В общем, мы прыгнули в реку и поплыли. Но они начали стрелять. Мы нырнули. Когда я вынырнул, Рафика не было. Я вернулся позже и прокрался к месту их стоянки. Никаких следов. Потом я долго нырял в том месте, где мы бросились в реку. Ничего. Я пошел вниз по течению….. и нашел его труп. Пуля попала ему в шею. Я дотащил его до нашего места у реки и положил пока там.

— Его родители знают? — Спросила Адара.

— Да. Я сказал им. Они сами похоронят его. Нам идти нельзя.

Сашка, словно иссякнув, опустился на диван и замолчал. В доме повисла страшная тишина, даже Сашкина мать зажала себе рот, стараясь подавить рыдания. Так прошло около десяти минут, Наконец, Адара, словно выдавливая из себя каждое слово, произнесла:

— А где Мишка?

— Он не вернулся из Центра.

— Значит, это он, да?

Сашка кивнул.

— Как ты узнал?

— Когда Рафик мне все рассказал, мы пошли узнать, не вернулся ли Мишка, и не пойдет ли он с нами. Дверь открыла его мать. Она была сильно испугана, но не бандитами. Мы спросили ее, когда он приедет, но она ответила, что Михаил остался жить и работать у дяди в Центре и, чтобы мы его больше не беспокоили, и сама она собирается переехать туда. Я сразу все понял, а потому спросил ее напрямик, рассказывал ли ей Мишка когда-нибудь о том, что врач нашего поселка растит девочку. Она ответила, что рассказывал, но, ни она, ни ее брат никогда никому не говорили об этом, и что должно быть мы сами проболтались, или кто-нибудь просто увидел тебя случайно. Мишка рассказал ей ВСЕ! Где мы нашли тебя, в чем ты была, какая, когда это было. Так что, боюсь, что скоро здесь появятся не только охотники.

Адара молчала. Прошло еще полминуты, прежде чем она окончательно пришла в себя, встала и решительно произнесла:

— Я еду в Центр. Я найду этого предателя и его дядю. Они ответят за все убийства. Я просто не могу простить.

— Это опасно Валерка. — Сашка не отговаривал, а только предупреждал.

— Знаю. Но именно там меня меньше всего будут искать, и именно там мои враги. Так что, я отправлюсь туда прямо сейчас.

— Я иду с тобой. — Сашка встал.

Его мать всхлипнула, но тутже затихла под грозным взглядом отца, который одобрял решение своего сына.

За полчаса, в полной тишине, они собрали кое-какую одежду, еду, оружие, и стояли на пороге. Мать поцеловав сына, ушла в свою комнату. Отец обнял Адару, затем Сашку.

— Я желаю вам любви и счастья, не смотря не на что, — напутствовал он. — Отомстите своим врагам и живите счастливо.

Дверь отворилась, и они ушли в предрассветный час, навстречу своей судьбе.

Центр

Добравшись до соседнего поселка, они купили старую машину, а для Адары тонкую рубашку, комбинезон из грубой пропускающей воздух ткани, удобные сандалии, бейсболку, а самое главное — у местного парикмахера удалось обзавестись накладными усами и небольшой бородкой. Волосы пришлось остричь чуть ниже плеч, в результате Адара стала выглядеть как совсем молодой мужчина. Но если снять бейсболку и присмотреться, то любому становилось ясно, что это переодетая женщина. Однако, к счастью для Адары, в Центре, да и в прочих местах бывшей России редко снимали головные уборы, опасаясь обзавестись серьезным солнечным ударом.

Спустя сутки после того, как они покинули дом, Сашка и Адара были в Центре.

От когда-то огромного, переполненного людьми и машинами города остались пустые полуразрушенные дома и дороги. Вся жизнь сосредоточилась в районе бывшего третьего транспортного кольца. Все, что было за ним, как правило, было мертво. Всюду валялся мусор, разбитые стекла, покрытые слоем песка и пыли. Асфальт был испещрен дырами и провалами от упавших снарядов. Только на севере и западе от ТТК до МКАД постепенно расселялись люди. Жители бессознательно тянулись к центру города, где был кусок цивилизации, так что, когда друзья въехали в район третьего транспортного кольца, то подумали, что пересекли границу двух параллельных миров. Здесь кипела самая настоящая жизнь, работали магазины и кафе, ездили машины и общественный транспорт, мопеды и велосипеды, ходили люди, и среди них было немало женщин. Улицы отчищали от песка, дороги и обжитые здания ремонтировали, высаживали цветы и деревья. Жители города каждый день ходили на работу, в магазин, ездили друг к другу в гости, а вечерами посещали кафе и рестораны. Когда становилось темно, на улице зажигали фонари, а на домах, столбах, щитах начинала светиться реклама. Однажды покинутый город вновь оживал.

Адара и Сашка остановились в пустом четырнадцатиэтажном доме на краю ТТК на юге, где не было не электричества не газа. Вокруг стояли почти не обжитые здания, но их это вполне устраивало. Денег у них было немного, поэтому Сашка устроился в мастерскую недалеко от их квартала, где ремонтировали транспортные средства, начиная от велосипедов и заканчивая большими машинами. Адара, пока Сашка был на работе, ходила по городу и пыталась выяснить, хоть какую-нибудь информацию, которая навела бы их на след Мишки и его дяди. Вечерами они встречались в своем убежище и рассказывали друг другу новости.

Как-то вечером они сидели на диване и сквозь пыльные окна смотрели на закат над городом, наслаждаясь ужином и неспешной беседой. Вокруг было тихо, только издалека доносился шум улиц и виднелся пока еще неяркий свет от разгорающихся фонарей.

— Больше месяца прошло и никаких результатов. — Произнесла Адара. — Что-то необходимо придумать. Я каждый день покупаю новые газеты в надежде хоть что-то обнаружить в них. Хожу по улицам, но…

— Не переживай, рано или поздно мы найдем их. Вот увидишь. — Успокаивал Сашка.

— Я сильно на это надеюсь. Не думай, я помню все, что со мной случилось. Помню моих родителей и приемную мать.

— Я не думаю, что ты забыла.

Сашка смотрел на Адару, но видел, что его слова не успокоили ее. Она перестала есть, и в задумчивости, грустными глазами, провожала последние лучи заходящего солнца, которые еще проступали над крышами зданий.

— Вот что, — неожиданно решил Сашка, — нам надо развеяться.

— Что???

— А почему бы и нет? Мы уже давно не смеялись. Нам надо встряхнуться.

— И как ты это предлагаешь сделать?

— Здесь недалеко есть неплохой клуб. Сходим туда?

— Но если …

— Нет, никто не поймет, что ты женщина. Оденешься как обычно, а в полумраке совсем никто не заметит.

Сашка выжидательно и со страхом смотрел на Адару. Она долго думала, а потом весело, совсем как раньше, улыбнулась и вскочила с дивана.

— Мне нравится твоя идея. Стоит попробовать. Причешу свои усы и вперед. — С этими словами Адара прилепила усы с бородкой и демонстративно причесала их расческой.

Сашка рассмеялся. В хорошем настроении они вышли навстречу вечернему городу.

Они решили прогуляться пешком, и, пройдя кварталов пять, оказались на ярко освещенной, бурлящей ночной жизнью улице.

Клуб находился в полуразрушенном здании и занимал два этажа. Вход был свободным, возле него было много народу. Кто-то входил туда, кто-то выходил, кто-то просто стоял рядом разговаривая. К своему огромному изумлению, Адара обнаружила здесь немало женщин, но почему-то почти никто не смотрел в их сторону. Она шепотом поинтересовалась у Сашки, почему. Ответ потряс ее до глубины души.

Из-за нехватки женского пола и соответственно большого спроса, из-за желания заработать многие юноши уродовали свое тело. Те, кому удавалось найти средства на дорогостоящую операцию, почти полностью превращались в женщин, они обладали внешними половыми признаками, пили и кололи гормональные препараты. Но чаще встречались те, у кого не хватало денег, и они были вынуждены продавать себя, одевшись в женскую одежду и парик, или делать операцию постепенно, находясь в состоянии каких-то полуженщин. В клубе и на улице их было немало, и среди этого многообразия можно было не опасаться, что на Адару обратят внимание.

Адара и Сашка протиснулись к стойке, купили пару бутылок пивного напитка, а затем сели на узкий диван, тянувшийся почти вдоль всех стен и наблюдали за публикой. Адаре понравилось в клубе. Она была в таких местах в первый раз в своей жизни, но огромная толпа, непрерывный гул голосов, перемешивающийся со звоном посуды, звуками музыки, различными запахами, и громким смехом — все это создавало ту обстановку, в которой Адара, наконец, чувствовала себя в безопасности.

Вдруг Сашку окликнул какой-то парень, проходящий мимо, с шестью стаканами пивного напитка в руках:

— Сашка! Зашел на огонек?! Вот молодец.

Парень был молодой, лет двадцати шести, с темными вьющимися волосами, невысокого роста, с легкой небритостью, и очень красивыми большими глазами. Весь он как будто светился изнутри. Он был явно в хорошем настроении, но не пьян.

— Мы сидим вон там… — Парень взглядом указал на столик, за которым сидела шумная компания из пяти человек. — Пойдем к нам. Там все наши.

— Я не один. — Сашка посмотрел на Адару. — Это мой друг Валера. Он приехал недавно из поселка в котором я жил. Думает тоже тут работу подыскать.

— О, вот и отлично! Привет кстати, — обратился молодой человек к Адаре. — Мы вместе работаем. Лапу пожать не могу, руки заняты. Я Таркан. В честь певца назвали. Был такой. Говорят я даже похож, аааа…. — С этими словами он качнул головой, будто в танце, и подмигнул друзьям, которые в ответ громко рассмеялись.

— Он всегда такой. Не обращай внимания. Он нормальный парень. Веселый… — Кричал в ухо Адаре Сашка.

— Пошли. — Снова позвал Таркан и направился к столику.

Адара и Сашка последовали за ним.

Приплясывая, молодой человек подошел к столу и громко завопил:

— Уаааууу!!!! А вот и я! Я привел компанию. Смотрите кто у нас тут.

С разных концов посыпались радостные возгласы на тему: «Сашка! Черт, хорошо, что зашел! Молодец!», и так далее.

Вновь прибывших разместили за столом и веселый разговор снова забурлил. Разговаривали почти обо всем, перемежая это непрерывными шутками и смехом. Неожиданно Таркан спросил у Сашки, направляя свой вопрос так же и Адаре:

— Ты, кажется, сказал, что Валерка работу ищет?

— Да, подумывает остаться, а без работы никуда.

— Так пусть идет к нам. — Включился в разговор толстый мужчина лет сорока, которого звали Анатолий.

— Точно. У нас весело. — Вмешался другой.

— Да я ничего не знаю про машины. — Стараясь говорить голосом, как можно более низким, ответила Адара.

Во время разговора, она почти все время молчала, чтобы ни чем не выдать себя, но когда все обратились к ней, молчание было бы уже чересчур подозрительным.

— Да ладно. Научим. — Отмахнулся Таркан. И снова сделал танцевальное движение головой и подмигнул, чем вызвал общий смех.

— Ты научишь пожалуй. — Весело улыбаясь, сказал высокий плотный мужчина тридцати пяти лет, которого звали Мустафа. — Задницей крутить. Танцор…..

— А что? можно и задницей, — отозвался Таркан, — лишь бы работа шла. Крутишь эдак так задницей, а руками в такт болты завинчиваешь.

Он вскочил с места и изобразил, то, что только что сказал. За столом все покатились от смеха. В этот момент позади Таркана нарисовалась жилистая фигура, размалеванного молодого человека в белом парике и коротком красном платье, узком и облегающем на столько, что было видно выпячивающееся мужское достоинство. Фигура приблизилась незаметно и, слегка обняв Таркана, нагнулась к столу и томно произнесла:

— Чего-нибудь сладенького веселым мальчикам? Я могу делать такоееее, что бон-бон вам кислятиной покажется. Ммммм.

Таркан, не ожидавший такого, в ужасе отпрыгнул в сторону и завопил:

— Черт! Чур меня, чур! Нелюдь проклятая, изыди отсасывать за соседние столы. Уж лучше бон-бон, чем черные дыры. Тьфу!

За столом и вокруг, кто наблюдал происходящие, повалились со смеху. Лицо фигуры исказило бешенство, она прошипела, что-то вроде: — «Тупоголовые идиоты и импотенты» и удалилась.

— Дотанцевался, — смеялся всем своим толстым телом, вытирая набежавшие слезы, Анатолий.

— Я не могу больше. Такого еще не было, — качая головой, отдувался Мустафа. Но тут же добавил: — но все когда-нибудь в первый раз.

Это вызвало новый взрыв смеха.

Таркан продолжал стоять, расплевываясь на все стороны и ругаясь отборными словами.

— Ну, ну, ну. Успокойся. — Смеясь, похлопал его по руке Сашка и стал тянуть за штанину, чтобы усадить за стол.

— Ты его по заднице похлопай. Вдруг ему понравится, — предложил Мустафа, и все снова засмеялись.

— Завтра Мустафа я уроню на тебя машину с подъемника за твои шутки. — Пообещал Таркан и этим опять развеселил всех.

— А что такое бон-бон? — Потихоньку спросила Адара у Сашки.

— Это кажется на французском конфета. А вообще, так называют старых женщин, которые продаются здесь. Они очень сильно накрашены, надушены и вообще выглядят как конфеты в ярких фантиках. — Он взглядом указал, на пристроившуюся у барной стойки невысокую фигуру, облаченную в платье с блестками.

— Понятно. — Адара замолчала и подумала о том, что может быть это ее будущее — превратиться в бон-бон.

Однако уже через минуту грустные мысли оставили ее, поскольку снова посыпались шутки и зазвучал веселый смех. Так прошел остаток вечера.

Расходились поздно ночью, когда совсем стемнело. Адара и Сашка попрощались со всеми, пообещав, что в ближайшие дни обязательно заглянут. Они шли по улицам, молча, вдыхая теплый ночной воздух, и каждый размышлял о чем-то своем.

В течение всего вечера, Сашка, невольно поглядывал на Адару и любовался ее улыбкой, глазами. Он видел, что ей, наконец, весело как раньше, что она чувствовала себя свободно и расковано, она стала прежней, будто растаяло кольцо льда, сковавшее ее все это время. Он посмотрел на нее, и она ответила ему легким веселым взглядом. Они поднялись в свое убежище, закрыли дверь и отдались друг другу.

На следующее утро, Сашка не стал будить Адару. Стоя у окна, он смотрел на просыпающийся город, наслаждаясь воспоминаниями прошлой ночи. Потом, немного перекусив и выпив воды, отправился на работу. Адара напротив, проснулась в ужасном расположении духа. От вчерашнего веселья не осталось и следа, только воспоминание о жуткой размалеванной фигуре, и слово «бон-бон». Она представляла себе свою жизнь и ничего не видела, кроме страшных ведений. Она хотела вырваться из этого круга, где она не свободный человек, а не понятный редкий зверь или товар. Потом на нее нахлынула ненависть к убийцам ее родителей, предателям, ко всему миру. Она больше не могла находиться в помещении, и, одевшись, отправилась бродить по городу.

Прошло еще две недели, но Мишку и его дядю так и не удалось найти. Чтобы хоть как-то отвлечься, Адара с Сашкой теперь частенько заглядывали в клуб. Вот и в этот раз они сидели за столиком, дожидаясь остальную компанию, но спустя полчаса к ним присоединился только Анатолий.

— Где остальные? — Поинтересовался Сашка.

— Кто где. Мустафа и еще трое шабашить отправились. А Таркан наш на новую работу устраиваться.

— Как так? — Удивился Сашка.

— Ага. Не будет он у нас больше танцевать. — С грустью в голосе рассказывал Анатолий. — Ему знакомый работу предложил. Платят не намного больше, зато престиж.

— Куда он устраивается?

— В одно из подразделений ЦентрНефтеГаза. В отдел статистики что ли. Кстати, парень, который его устроил твой земляк. Михаил зовут. Он тут у дяди живет.

При этих словах, Адара подавилась водой и закашлялась. Сашка под столом наступил ей на ногу, чтобы она ненароком не проговорилась и спокойно продолжал:

— А из какого он поселка? Ведь под Тулой много селений. Часть забросили, конечно, но в некоторых еще живут.

— Черт, дай вспомнить. Таркан что-то говорил. Ммммм….. — Анатолий закатил глаза, будто ища подсказку на потолке.

Адара и Сашка не сводили с него глаз. Ей казалось, что он вспоминал очень долго. Для себя она уже решила — это Мишка. Но необходимо было убедиться.

Анатолий громко цокнул языком и победно вскричал:

— О! Точно! Велегож!

Не смотря на то, что Сашка предупреждающе наступил на ногу Адаре, она не смогла удержаться от радости, что они, наконец, напали на след предателя, и от избытка чувств ударила кулаком по столу. Анатолий уставился на нее, не понимая, что вызвало такую реакцию. Адара тут же взяла себя в руки и с горечью в голосе объяснила:

— Жаль, жаль. Не из нашего поселка. А я-то уж обрадовался, что земляк еще один повстречался. Мы же из Юрьевки, а это далекоооооо. Почти возле Тулы.

— Аааа. — Кивнул понимающе головой Анатолий.

— Нет. Не наш. — Поддержал Адару Сашка. — А как Таркан с этим Михаилом познакомились? В этом клубе?

— Вот этого не знаю. То ли на гонках, то ли еще где. Но общаются уже давно, и в клуб вместе ходят иногда. Не в этот конечно. Дорогой. Туда просто так не пускают. Мишка водил Таркана. У Мишки этого друзей нет, он и привязался к Таркану. Вот теперь на работу переманил его.

— У этого парня видимо деньги есть. Наверное, в большом доме живет? — Сашка осторожно пытался вызнать, знает ли Анатолий, где живет Мишка.

— Не знаю. Не интересовался. Но деньги у его дяди есть точно. И Мишку он на такую работу пристроил.

— А где это подразделение? Тоже на центральных улицах, наверное?

— Да. На Тверской. Возле кремля. В этом здании когда-то дорогущий отель был. Его как заново отстроили после гражданской войны, так сразу туда и въехали эти из НефтеГаза.

— Как повезло нашему танцору. Теперь будет работать от зари до зари или у них свободный график? — Продолжал вызнавать Сашка.

— Как положено с десяти ноль-ноль до восемнадцати и обед час. На ночь оставаться теперь не будет, срочно мопед, чей-нибудь чинить.

Адара сидела, слушала, и удивлялась: «Сколько раз я проходила мимо этого здания и никак не могла наткнуться на Мишку. А он, оказывается, был там, совсем рядом. Теперь я найду его, и он поплатиться за свое предательство и за, то, что из-за его длинного болтливого языка убили мою мать и Рафика».

На следующий день, когда Сашка ушел на работу, Адара отправилась, к указанному зданию на Тверской, необходимо было найти место, с которого можно было вести наблюдение. Они решили проследить, где живет Мишка, и попробовать достать его дома, либо на пути к нему.

Адара нашла наблюдательный пункт на крыше здания напротив. Не смотря на то, что оно было обжито людьми, вход на крышу был не заперт, и с нее прекрасно просматривались соседние дома и улицы. Адара купила бинокль, и теперь каждое утро, как на работу к восьми приходила на крышу.

Мишку она увидела на следующий же день. Он подкатил на кабриолете желтого цвета ровно в девять пятьдесят пять, и вошел в здание. При виде него у Адары сжались кулаки. «Сволочь! — Думала она. — Он похоже даже не испытывает угрызения совести. Живет себе припеваючи. Ездит на машине, работает на такой чудной работе, весь такой чистенький и сияющий, как его машина. Жрет леденцы, за которые продал своих друзей».

Мишка действительно выглядел очень хорошо, в новом дорогом костюме, прекрасно постриженный, немного пополневший и всегда улыбающийся своим коллегам. Он входил в здание ровно в девять пятьдесят семь и выходил из него в восемнадцать ноль пять.

Адара наблюдала за ним около двух недель, попутно выясняя у Таркана, который продолжал приходить в клуб, прочие подробности. Так, например, выяснилось, что Мишка живет где-то в районе Таганской площади, что его мать осталась в поселке, и что он любитель автомобильных гонок, которые регулярно проводились где-то на севере за пределами ТТК. Спустя еще пару дней, наконец, удалось узнать, где точно находится Мишкин дом.

Дом, был двух этажный за красивым кованым забором, с садом, и хорошо охранялся. Везде были камеры, у ворот стоял вооруженный охранник. Чтобы понять, нельзя ли хоть как-то пробраться внутрь, необходимо было наблюдать почти круглосуточно, и для этого Адаре и Сашке пришлось переехать в многоэтажное здание, стоявшее неподалеку. На новом месте жительства, оказалось не так уютно, поскольку они обзавелись большим количеством соседей, а у магазина кондитерских и хлебобулочных изделий, который находился внизу, постоянно сновали работники и покупатели.

Адара часами не отходила от окна, наблюдая за Мишкиным домом. Она видела, как входили и выходили люди, как менялась охрана, как поливали сад, как привозили какую-то мебель и продукты, но так и не поняла, как же проникнуть внутрь, не вызвав переполоха. Ей в голову приходили разные безумные мысли о мести. Например: прийти в гости и ударить Мишку ножом; выйти на дорогу, навстречу его автомобилю, и когда он остановиться, пустить ему пулю в лоб; попасть на гонки, и там незаметно воткнуть нож ему в почки; послать бутылку вина с ядом; и так далее. Но всегда находились какие-то «Но» против того или иного плана, и она ждала, а настроение ее все ухудшалось и ухудшалось. Сашка уже не мог развеселить ее, тем не менее, Адара была ему благодарна. Она видела, что он любит ее, но не требовал близости, даже не намекал, всегда стараясь помочь и поддержать.

Так проходили недели.

Однажды вечером, который она, как и всегда проводила у окна, глядя на Мишкин дом, ей в голову пришла потрясающая, как ей показалась, идея. Она вскочила с подоконника, и кинулась бегом из квартиры.

Мелодично звякнул колокольчик, когда она, открыв дверь, вошла в магазин кондитерских изделий внизу. Покупателей не было. За прилавком стоял молодой человек в белом платке, завязанном на затылке, и того же цвета просторной рубахе и штанах. Рядом с ним, то, выныривая, то, снова ныряя под прилавок, суетился полный низкорослый мужчина, одетый в такую же белую рубаху и штаны, но с непокрытой головой. Он без перерыва что-то вытаскивал, расставлял, а иногда принимался бормотать себе под нос.

Когда Адара вошла, то молодой человек расплылся в улыбке, собираясь, как следует хорошему продавцу, приветствовать покупателя и обслужить его, чтобы тот остался доволен и пришел еще не один раз.

— Здравствуйте. Чего желаете? Есть очень свежий хлеб, только что из печки….

Адара не дала ему договорить. Она посмотрела в глаза молодому человеку и твердо произнесла:

— Я хочу видеть хозяина этого заведения.

Парень запнулся, и в нерешительности уставился на толстого мужчину, тем самым выдав, владельца магазина с головой.

Толстяк прекратил свою бурную деятельность, сурово взглянул на своего помощника, за то, что тот оказался так глуп, и недобро вымолвил:

— Что уставился? Иди, принеси пирожные и расставь их. Почему я все один должен делать?

Но парень продолжал стоять и все также тупо смотреть, то на толстого мужчину, то на Адару.

— Ты что оглох? — Прикрикнул хозяин магазина. — Иди, работай!

— Ой! Уже иду.

Парень очнулся, и метнулся в дверь сбоку, откуда доносились шипение и грохот. Там была пекарня. Сквозь большое окно, находившееся в стене за прилавком, можно было увидеть снующих туда-сюда работников.

Когда парень скрылся, то Адара заметила, что из окошка показывается то, одно, то другое любопытное лицо. Все уже были в курсе, что кто-то пришел устраиваться на работу.

«Но это еще что, — подумала Адара, — они главного не знают. Ох, сейчас будет переполох».

Тем временем владелец магазина недружелюбно посмотрел на Адару.

— Ну и кем Вы пришли устраиваться на работу? Пекарем?

— Думаю, продавцом. — Совершенно спокойно ответила Адара на злобный тон.

— Да знаете, сколько у меня таких? — С усмешкой спросил хозяин.

— Таких, как ваш помощник, наверное, много. А таких, как я, нет.

— Ох-хо-хо! Ну и чем же Вы так уникальны молодой человек?

— Я хороший продавец. Прибыль вашего магазина увеличится, я вам обещаю. И за свою работу я прошу всего ничего. Десять процентов от прибыли.

— Что?????

Хозяин магазина выпучил глаза. Такой наглости он еще никогда не слышал и не видел. Но Адара не дав ему опомниться, предложила:

— Поступим так. Вон идет покупатель. Вы мне говорите, что ему необходимо продать, и если я продаю ему это, то вы берете меня на работу на моих условиях. Договорились?

Владелец в нерешительности молчал и моргал глазами, но затем хитро улыбнувшись, вымолвил:

— Идет! Вы продадите ему две французские булки и коробку с пирожными. Вон теми, — он указал на крутящийся стеклянный прилавок с позолотой, — это мои лучшие, и они самые дорогие здесь.

— Договорились! — Весело произнесла Адара.

В этот момент из окошка и дверей, уже не осторожничая, высыпали работники пекарни. Хозяин, увидевший это, затопал ногами и замахал на них руками:

— Это еще что такое? Нашли развлечение. А ну работать, работать идите!

Пока он разгонял любопытных, то не заметил, как вошел покупатель, а самое главное, не видел, как изменилась Адара. Она скинула свою мешковатую куртку, сняла бейсболку, так что ее вновь отросшие волосы рассыпались по плечам и спине, опустила верх комбинезона, открывая на показ верхнюю часть своего тела, облаченную в обтягивающую майку, и отклеила усы и бородку.

Покупатель — среднего роста сухой старичок в аккуратном костюмчике и шляпе застыл на месте. Адара улыбаясь, подошла к нему, осторожно взяла его за локоть и самым дружелюбным и радушным тоном произнесла:

— Добрый вечер. Мы рады Вас видеть у себя. У нас сегодня просто изумительно свежая, вкусная выпечка. Вы обычно, что покупаете?

— Я хлеб ржаной с отрубями. — Прошамкал опешивший старик.

Он как, баран на привязи покорно шел туда, куда вела его Адара, и, не отрываясь, смотрел на нее. Однако так себя вел не только старик. Не ожидавшие такого преобразования работники пекарни и сам хозяин, бросили все свои дела и тоже уставились на девушку. Она же была довольна достигнутым эффектом. «Узнав, что здесь работает молодая женщина, сюда сбежится весь квартал, — думала Адара. — Уж Мишкин дядя точно зайдет. А может, и племянничек заявится». Эта мысль пришла ей в голову пока она вела наблюдение и обнаружила, что слуги из Мишкиного дома неоднократно заходили в этот магазин.

Адара остановилась около прилавка, и, глядя прямо в глаза хозяину, все так же улыбаясь, попросила:

— Нашему дорогому покупателю две французские булки, пожалуйста. Ведь надо же иногда устраивать себе праздник, так? — Обратилась она уже к старику.

— Да пожалуй. — Покорно ответил тот.

— Когда Вы в последний раз ели булки?

— Не помню. Наверное, лет пять назад.

— Давно, давно. — Не то с сочувствием, не то с укоризной в голосе, произнесла Адара. — Так нельзя. Надо себя баловать иногда. Вот, например, взгляните. — Адара подвела старика к прилавку с дорогими пирожными. — Это вкуснейшие пирожные на всей планете. Такие пирожные, едят сильные мира сего.

— Мдааа? Но они, наверное, очень дорогие. И к тому же у меня, знаете ли, диабет.

Старичок в нерешительности смотрел, то на Адару, то на пирожные. Было видно, что он боится не за свое здоровье, а за свой кошелек. Адара улыбнулась еще шире, затем нагнулась к его уху, так чтоб он мог почувствовать кожей ее дыхание, и полу прошептала:

— Для Вас мы сделаем удивительную скидку, только для того, чтобы Вы могли попробовать эти восхитительные пирожные. Потом Вы будите рассказывать всем, что ели их, и никто не устоит перед Вами. Ведь такие пирожные могут позволить себе только состоятельные и понимающие толк в жизни, люди. А Вы именно такой человек.

Старичок расплылся в самодовольной улыбке, продемонстрировав всем, свою не дешевую вставную челюсть:

— Я, пожалуй, возьму пару.

— Пару??? — Искренне удивилась Адара. — За такие деньги, я бы советовала купить Вам коробку. В коробке шесть штук. И Вы получите скидку за то, что купили больше четырех.

— Ммммм….. я не знаю.

— Вот и отлично! Клянусь, Вы не пожалеете. — Пообещала Адара, и обратилась к хозяину магазина. — Заверните покупки этого уважаемого человека, пожалуйста.

Хозяин засуетился, упаковывая пирожные и булки. Когда же покупатель добровольно протянул ему банкноту, то тот засиял как начищенный Мишкин кабриолет.

Старичок, не смотря на то, что потратил столько денег на ненужные ему продукты, остался все-таки, доволен, и немного придя в себя, уже чуть свободнее разговаривал с Адарой.

— А Вы теперь всегда здесь будете работать? Или временно?

— Всегда. — Адара многозначительно посмотрела на хозяина магазина.

Старичок тоже уставился на него.

Хозяин быстро закивал в знак подтверждения слов Адары. Старичок, удовлетворенный, просиял и игриво сообщил:

— Я теперь часто буду заходить. И всем скажу, что тут такие вкусные пирожные.

— Конечно, приходите. Вы всегда желанный гость у нас. — Улыбаясь, Адара подталкивала его к выходу. — Всего доброго. Приходите к нам еще. Мы ждем Вас. Удачного дня. До свидания.

Наконец Адаре кое-как удалось выпроводить, не желавшего уходить, старичка, и она с совершенно серьезным лицом повернулась к довольному владельцу магазина. Из-за его спины продолжали выглядывать восхищенные лица работников. Адара молча, оглядела своих будущих коллег и спросила у хозяина:

— Вы берете меня на работу?

— Вы еще спрашиваете? Конечно беру. — Ответил тот, но тут же заметил: — хотя это было несколько не честно с Вашей стороны.

— Вы чем-то не довольны? — Резким голосом поинтересовалась Адара, натягивая свою одежду и прилепляя усы и бороду. — Я могу уйти.

— Нет, нет!!! Что Вы. Это я пошутил. — Он испугался. И чтобы как-то смягчить суровую девушку и перевести разговор, добавил: — Все как обещал, и процентов десять. Как мне Вас называть?

— Валера. — Назвала свое второе имя Адара и снова посмотрела на работников пекарни. — Я не прошу вас не рассказывать не кому обо мне. В конце концов, именно для рекламы я вам и нужна. Но хотя бы не продавайте меня откровенно охотникам за женщинами.

Последние слова она произнесла с горечью в голосе, которую не смогла скрыть. Люди поняли это, и со всех сторон посыпались уверения, что никто никогда этого не сделает.

Потом все вышли знакомиться. В магазине-пекарне работало семь человек, включая хозяина, которого звали Гасан Алексеевич. Его помощника — Маруф; старшего пекаря, пожилого мужчину — Сергей; помощника пекаря, веселого молодого человека лет двадцати — Алан. И было еще три человека, выполнявших попеременно, то роли грузчиков, то водителей, то продавцов — мужчины лет сорока пяти: Никита, Радик и Азис.

Все они по-разному, но с большой симпатией и даже любовью относились к молодой привлекательной женщине. Сначала они были удивлены и рады, но уже через несколько дней разглядели в Адаре довольно доброго, веселого человека. Каждый из мужчин старался по-своему проявить внимание и показать свое отношение к ней. Например: помощник пекаря каждую неделю дарил ей по живому цветку, Маруф засыпал Адару шутками и анекдотами, старый пекарь постоянно предлагал Адаре попробовать наивкуснейшие пирожные, остальные старались попасть ей на глаза, и время от времени приносили какие-нибудь незначительные безделушки.

Адару все это умиляло и смешило, она собирала подарки, развешивала их на стенах, украшала ими витрины и прилавки. Получалось весьма неплохо, и все были довольны. В ближайшем магазине одежды она купила недорогое, но вполне подходящее платье для работы. Оно было чуть ниже колен, из тонкого легкого материала, нежно-голубого цвета с синими цветами и рукавами-фонариками. Придя в этом платье в пекарню, Адара произвела эффект сродни упавшего на землю инопланетного тела. Вокруг нее, не стесняясь, столпились все работники, на перебой рассказывая ей о том, насколько она прекрасна.

Уже на следующий день в магазин потянулись покупатели. В основном, конечно, это были мужчины, но зашли даже три женщины по очереди, чтобы убедиться, видимо, в правдивости слухов, которые разлетелись по кварталу, как бумага по ветру. Все покупали, все, что им предлагала Адара. Некоторые заходили по два — три раза за день, уверяя, что французские булки и пирожные, невозможно вкусные, и они не могут ими наесться. Спустя неделю у Адары появились поклонники. Они приносили подарки и букеты, кто-то оставлял корзины цветов прямо у входа. Гасан Алексеевич был доволен, прибыль подскочила в разы, а от покупателей не было отбоя.

Что радовало хозяина магазина, то совсем не радовало Сашку. Впервые он был в бешенстве и очень зол на Адару. Он даже не знал, что может так злиться. То, что она устроилась на работу и выдала себя, казалось ему ужаснейшей глупостью, способной погубить их. Он кричал и приводил доводы, о том, какая это была сумасшедшая идея, предлагал срочно сменить место жительства и скрыться, пока не произошло ничего плохого. Но Адара только холодно смотрела на него своими серыми металлическими глазами. В результате Сашка уже более спокойно обратился к ней:

— Ты что, правда, не понимаешь, как это было глупо?

— Ты придумал, что-то лучшее, для того, чтобы выманить Мишку из его норы?

Адара тоже была удивлена поведением Сашки, но в отличие от него, она поняла, в чем истинный смысл.

Он запнулся, замолчал на пару минут, потом раздраженно вымолвил:

— Уж во всяком случае, не стоило пороть горячку.

— И бесконечно ждать, пока судьба пошлет нам счастливый случай?

— Да.

— А до этого момента жить как раньше, одним ожиданием? Ходить в клуб, есть, пить, спать…. Как семья, да? Это ты предлагаешь?

— Я не знал, что тебе это не нравиться. Могла бы сказать.

— Но мы не семья Александр. Я не твоя жена и никогда ей не буду.

Впервые она назвала его полным именем, и от этого у Сашки в животе стало как-то холодно, а на лбу выступил пот. Адара тем временем также хладнокровно продолжала:

— Я люблю тебя, но нам никогда не дадут покоя. Нам негде скрыться от людей, которые будут охотиться за мной, в надежде продать подороже, как дорогой товар. Подтверждение тому Мишка и его дядя. Моя судьба либо быть проданной кому-то, либо стать бон-бон к старости, либо бежать. Бежать пока не упаду без сил.

— Именно поэтому ты выставила себя напоказ для сотни мужчин? Продаться хочешь подороже?

Чем больше распалялся Сашка, тем спокойнее становилась Адара.

— Я тебе объяснила мой план.

— Именно поэтому ты принимаешь от них цветы, подарки и улыбаешься им? — Почти выкрикнул он и, вдруг, затих.

«Да я ревную ее. — Пронеслось у него в голове. — Я боюсь, что она предпочтет кого-то другого. Меня бесит, что она и ее тайна теперь видны всем. Я больше не скрываю ее, не защищаю. Защищаю? Для чего, для кого? Не для себя ли?»

Сашка, широко раскрыв глаза, смотрел на Адару и молчал. Потом провел рукой по глазам и едва слышно произнес:

— Мне необходимо пройтись.

— Я пойму, если ты захочешь вернуться домой. — Сочувственно сказала Адара.

Сашка снова взглянул в ее серые глаза и подумал: «Откуда в ней столько холодности? Вернуться домой? Да, теперь, когда все кончилось, все встало на свои места. Оставить ее здесь, одну, с ее местью? Хорошего она обо мне мнения. С другой стороны, а что она еще может сказать? С самого начала она ничего не предлагала, все это было в моей голове. Я тешил себя надеждой, что она полюбит меня и забудет все, мы уедем куда-нибудь, и будем жить там вместе с нашими детьми. Но это только в моей голове. Что ж, когда-то давно я поклялся себе, что буду вместе с ней всегда, буду защищать ее. Что изменилось? Ничего».

Сашка покачал головой и ответил:

— Я не брошу тебя. Ты мой друг. Я люблю тебя. Но мне необходимо переварить все это. Я прогуляюсь.

— Как скажешь. Я буду ждать твоего возвращения.

Свершившаяся месть

Прошло еще две недели. Дела в магазине шли отлично, покупателей хватало. Отношения между Сашкой и Адарой стали намного равнее и спокойнее. Поразмыслив, они решили все-таки переехать подальше от места, где работала Адара. Более того, поскольку многие пытались проводить ее до дома, то придумали следующий маневр. Адара выходила из магазина, заходила в соседний подъезд, как к себе домой, затем, сквозь пробитую в заброшенной квартире дыру, которая вела прямиком на склад, оказывалась опять в магазине. Переодевалась, наклеивала усы и бородку, и на улицу выходил уже молодой парень — Валера. Таким образом, в магазине работало девять сотрудников.

Однажды вечером, когда основной наплыв покупателей схлынул, и Адара упаковывала покупки для старой семейной пары, в магазин зашел странный, человек, точнее его поведение было необычным. Он не поздоровался, и вместо того, чтобы смотреть на Адару, или о чем-то спросить, остановился возле крутящегося прилавка с самыми дорогими пирожными и молчал, наблюдал за тем, как они двигаются по кругу, явно ожидая, когда остальные уйдут.

Это был подтянутый мужчина, сорока пяти лет, с вьющимися волосами, круглым румяным лицом, ямочкой на подбородке, и пухлыми чувственными губами. На нем был дорогой ослепительной белизны костюм, в руках он держал такую же белую шляпу. На вид обычный хорошо одетый незнакомый мужчина, но Адара была уверенна, что однажды уже видела это румяное лицо и ямочку, но где именно она не могла вспомнить. Тем временем, семейная пара распрощалась и ушла.

— Простите, но мы закрываемся через пять минут. — Обратилась Адара к незнакомцу. — Если вы ничего не выберете, то останетесь без покупок.

Как только Адара заговорила, человек обернулся, и пристально, не скрывая своего интереса, стал ее разглядывать. Потом, выдав улыбку настолько сладкую, что самые лучшие пирожные за стеклом, показались лимоном, направился к Адаре.

— Ох, простите, пожалуйста. Вы обслуживали ту пару, и я решил Вам не мешать. Но я уже все выбрал.

— Слушаю Вас. — Натужно улыбаясь, ответила Адара. Вместе с тем, глаза ее не выражали ни капли доброжелательности. В момент опасности они становились темно-серого с металлическим блеском цвета. Тело ее напряглось, хотя руки лежали на прилавке совершенно спокойно.

— Пожалуй, вон те пирожные. — Мужчина указал на крутящийся прилавок. — Они просто удивительные.

— Вы их уже пробовали?

— Да, мне понравились.

— Они дорогие. — Предупредила Адара, и ее лицо сделалось серьезным, так как ей надоело улыбаться этому слащавому человеку. Более того, она обнаружила, что он ее раздражает. Но тот, ничуть не смутясь, с наигранной печалью в голосе ответил:

— Да я знаю. Но когда хочется…. Деньги не имеют значение. А Вы их пробовали?

— Конечно.

— Ах, да! Вы же тут работаете. Ха — ха — ха.

Мужчина засмеялся над собой и этим еще больше разозлил Адару. Она видела, что все его поведение притворно, и он пришел не за пирожными, а посмотреть на нее. Адара наблюдала за ним с уже нескрываемой неприязнью и, прервав его смех, спросила:

— Сколько Вам упаковать?

— Пару коробок, пожалуй. Думаю угостить друзей.

Он перестал смеяться, но его сладкая улыбка осталась на месте. Вдруг, он неожиданно поинтересовался у Адары:

— А те цветы, в большой корзине у входа, наверное, для Вас?

— Нет, для владельца пекарни, от благодарных клиентов. — С сарказмом ответила Адара, на что человек снова развеселился:

— А Вы с чувством юмора. Люблю таких. Столько цветов. Даже не знаю, как привлечь Ваше внимание и что подарить Вам.

— Вечерний отдых.

— Простите что? Не понял.

Человек действительно не понял, о чем говорила Адара и, наконец, интерес — единственное искреннее чувство, которое он проявил за все время нахождения в магазине, отразилось на его лице.

Адара слегка нагнулась к нему через прилавок и, понизив голос, произнесла:

— Я сказала, что когда Вы купите пирожные и «УЙДЕТЕ ОТСЮДА», магазин закроют, и я пойду отдыхать, домой.

Адара так акцентировала «УЙДЕТЕ ОТСЮДА», что человек понял, что его посылают очень далеко. В его глазах вспыхнули злобные искорки, но он взял себя в руки, натянул свою приторную улыбку и сказал:

— Видимо Вы устали сегодня и не в настроении. Но я еще обязательно зайду, и тогда было бы не плохо, если бы Вы согласились поужинать со мной.

Адара молчала. Ей очень сильно захотелось ударить этого навязчивого человека, но тут за ее спиной раздался приветственный голос Гасана Алексеевича:

— Ах, Ясир Гасанович! Сами зашли. Какое счастье. Что-нибудь уже выбрали? — Хозяин вышел из-за прилавка и пожал руку мужчине.

— Вот. Решил прогуляться. Давно не гулял. — Улыбаясь, ответил тот, все так же глядя на Адару. — Заодно посмотреть на чудо, которое у вас тут появилось.

— Да. Новый работник. Точнее работница. Валера.

Хозяин повернулся к Адаре, чтобы представить ей своего знакомого, но передумал, увидев, ее гневный взгляд, и поняв, что она явно не в духе. Он быстро схватил, упакованные пирожные и всучил их Ясиру Гасановичу со словами:

— Может что-то еще?

— Нет. Спасибо. Я зайду на днях обязательно. — Человек развернулся, и направился к дверям, там он остановился и сказал, обращаясь только к Адаре: — До встречи.

Когда он ушел Гасан Алексеевич накинулся на свою недружелюбную работницу:

— Что на тебя нашло? Откуда столько злости?

— Он был чересчур прилипчив. — Пояснила Адара. — А я не люблю, когда ко мне липнет всякая дрянь.

Она холодно смотрела на хозяина магазина. Последний поняв, что разговор закончен, пошел закрывать входную дверь. Однако Адара остановила его вопросом:

— Кто это был?

— Хороший человек. Богатый. Его слуги каждое утро к нам за выпечкой приходят. Вон там его дом, за кованым забором. — Хозяин указал, через окно на Мишкин дом.

У Адары потемнело в глазах. Она была готова рвать на себе волосы: — «Этот человек стоял рядом, а я…. Идиотка! Это круглое лицо, ямочка, эти пухленькие щечки, приглаженный видок…… Мишка! Вот кого он мне напомнил. Это его дядя». Но делать что-либо было уже поздно, человек ушел. Поразмыслив, Адара успокоилась, ведь он обещал еще зайти.

Сразу после визита Мишкиного дяди, Адара заметила на улице возле их магазина, людей в балахонах, которые скрывались в тени зданий. Охотники не нападали и даже не делали попыток, но внимательно следили за домом, в котором находился магазин, и в котором, как все думали, жила Адара.

Следующим вечером, когда Адара, готовилась выйти на улицу, как молодой человек Валера, и передавалась на складе, она услышала довольно громкий и нервный голос Гасана Алексеевича. Адара быстро прилепила усы и бородку, натянула бейсболку, достала нож и осторожно прокралась к тому месту, где раздавались крики. Адара выглянула из-за угла и увидела в зале для покупателей красного, как рак, владельца магазина, который, открыв дверь, выпроваживал, тощего неряшливого человека. За прилавком стоял Маруф с недобрым лицом, в руках, он держал скалку.

Адара прислушалась.

— Я предлагаю миллион рублей. Подумай. Это очень хорошая цена. Не всякий предложит. — Шипел человек, криво ухмыляясь.

— А ну убирайся отсюда. Тебе уже сказали, что я не продаю родственников. И вообще не продаю людей.

— Подумай хорошо толстяк.

— Чтоо??? — Возмутился хозяин. — А ну пошел вон, больной доходяга. Маруф иди сюда, помоги выпроводить нахала.

Помощник Гасана Алексеевича грозно двинулся на незваного гостя. Неряшливый мужчина подвинулся к двери, лицо его исказило бешенство, и он злобно прошипел:

— Ну смотри, толстяк, как бы пожалеть не пришлось. А девчонку твою мы и так получим. Сам приползешь ее предлагать…

Хозяин магазина не дал договорить человеку, он с силой толкнул его за порог, и со словами: — «Это мы еще увидим!» — захлопнул дверь.

Адара подождала, пока Маруф опустит жалюзи, и вышла из своего укрытия.

— Кто это был? — Спросила она.

— За тобой приходили. — Ответил Гасан Алексеевич. — Деньги предлагали. Я ему сказал, что ты моя жена, а он сказал, что ему наплевать и что он предлагает большую сумму. Я позвал Маруфа, потому что этот наглец никак не хотел уходить.

Хозяин не мог успокоиться, лицо его то и дело становилось красным от возмущения и злости. Адара напротив, была спокойна и благодарна ему и работникам магазина за то, что они не продали ее, как дорогое пирожное. Она спрятала оружие и произнесла:

— Спасибо большое.

— Да чего уж там. Я ж не сволочь какая-нибудь. — Смущенно промямлил Гасан Алексеевич.

— Я, правда, очень вам благодарна… — Продолжала Адара, но тот в своей обычной манере замахал на нее руками, и она замолчав, направилась к выходу. Когда она уже наклонилась, чтобы пролезть под полуопущенными над дверью жалюзи, хозяин окликнул ее:

— Валера, ты, пожалуйста, будь осторожна. Они теперь тебя выслеживать будут. И напасть могут прямо в подъезде.

— Знаю. Буду. — Адара горько усмехнулась, прошла под жалюзи и вышла из магазина.

Охотники за женщинами были на своих местах.

Адара насвистывая, как ни в чем не бывало, двинулась в сторону своего дома.

Через два дня после прихода Мишкиного дяди, наконец, появился и сам Мишка.

Адара, как раз украшала одну из витрин, когда увидела, как он вышел из своего дома, подошел к припаркованной во дворе машине и ненадолго остановился, видимо размышляя, не подъехать ли на ней, чтобы произвести наибольший эффект, но передумал. Он прошел сквозь открывшиеся ворота и стал переходить улицу, двигаясь в сторону магазина. В этот момент внутри, как раз никого не было. Адара отошла за прилавок и повернулась спиной к входу, делая вид, что что-то расставляет на полках. Пока она так стояла, в ее голове пронеслось сотни идей о долгожданной мести, но звякнул колокольчик, и все ее мысли разом испарились.

— Здравствуйте. — Услышала Адара у себя за спиной знакомый голос и ее сердце сжалось от боли.

Она медленно, как во сне развернулась. Мишка, увидев ее, открыл рот, лицо его осунулось и побелело, а ямочка на подбородке вытянулась, превратившись в тонкую линию. Он попятился назад и уперся спиной в закрывающуюся за ним дверь. В магазине повисло напряженное молчание. Наконец Адара произнесла:

— Здравствуй Михаил. Как вижу, ты не ожидал меня здесь увидеть?

Мишка продолжал молчать, не в силах вымолвить не слова. Затем собравшись духом, он прошептал:

— Адара…. Я… нет, не ожидал. Я думал…

— Думал, я в чьем-нибудь гареме?

— Да. Ведь ты исчезла, так внезапно. Мама рассказала, что в поселке появились охотники, а потом ты пропала. Сашка отправился тебя искать и Рафик тоже…

— Да? А больше твоя мама тебе ничего не рассказывала? — Спросила Адара жестоким голосом.

Ее глаза пронизывали Мишку насквозь. Если бы она могла убивать взглядом, то сейчас, скорее всего, он был бы уже мертв.

— Нет. Я хотел вернуться. Хотел присоединиться к поискам, но мама сказала, что вас уже давно нет. И уговорила остаться у дяди, поскольку в поселке делать стало совсем нечего иии…

— Конечно нечего. Ведь ты уже продал своего друга.

— Я не хотел, правда. Прости меня. Я сказал маме, а она рассказала дяде. Я не знаю, кто из них проболтался. Но они не специально. Правда. Прости.

Адара только усмехнулась на эти клятвенные заверения:

— А то, что Рафика убили из-за этого, тебе твоя мама не сказала?

— Что?????

Мишка был вне себя. Он стал еще белее и более вытянутым, глаза его выражали ужас настолько не поддельный, что Адара поняла — он не врет. Он действительно, ничего не знал о смерти Рафика, как, похоже, и о многом другом. Чтобы не продолжать разговор, который был все более шокирующим для Мишки, в магазине, куда в любую минуту могли войти покупатели, она решила назначить встречу на другое время.

— Успокойся. Сейчас тебе лучше уйти. Встретимся вечером в кафе «На набережной». Это недалеко, знаешь?

Мишка кивнул головой в знак согласия, говорить он не мог.

— Придешь к двадцати ноль-ноль, я подойду чуть позже. О том, что узнал меня, никому не говори, особенно твоему дяде, понял?

Мишка в ужасе воззрился на Адару, хотел что-то спросить, но передумал и только снова кивнул в ответ.

— Иди. И приди в себя, наконец. На тебе лица нет. — С этими словами, Адара подошла к бывшему другу, всучила ему хлеб в бумажном пакете, чтобы было, похоже, будто он заходил за покупками, открыла дверь и вытолкала его на улицу.

— Всего доброго. Заходите к нам еще. — Громко, прямо ему в спину, произнесла Адара, поглядывая по сторонам.

Охотники стояли на своих местах.

Мишка плелся по улице, ни жив, ни мертв, настолько его поразило услышанное и намеки на его дядю и мать. Он не мог поверить, в то, что он узнал. Но появление тут Адары, говорило, о том, что все рассказанное — правда, а его родственники все это время лгали ему. Он решил прийти домой и не выходить из своей комнаты, чтобы случайно не выдать своих чувств, а часов в пять, до прихода дяди покинуть дом и погулять по улицам, дожидаясь назначенной встречи.

Ровно в девятнадцать часов магазин закрылся. Адара произведя все необходимые вечерние перемещения по запутыванию следов, вышла на улицу Валерой и направилась в сторону своего настоящего места жительства. Она прошла несколько улиц, свернула направо во дворы и тихонько свистнула. Тут же послышался ответный свист, из подъезда вышел Сашка.

— Все в порядке? — Поинтересовался он.

— Лучше не бывает. Мишка появился.

— Что?

— Да? Но, похоже, он не знал не о чем. Его просто держали в неведении. Сегодня в восемь в кафе «На набережной».

— Вместе пойдем?

— Думаю, мне надо прийти первой. Посмотрим, что он мне скажет, а потом ты зайдешь. Не против?

— А если приведет с собой охотников?

— Он меня только в платье видел. С усами бородкой не узнает.

— Стоит рискнуть.

— Договорились. Зайдем домой перекусить, и пойдем на встречу.

Ровно в восемь вечера Мишка пришел в кафе и сел за столик в самом дальнем темном углу. Он готовился к неприятному разговору и не хотел, чтобы его переживания наблюдали окружающие. Пока он ждал Адару и заказанный чай, разглядывая обстановку, то поймал себя на мысли, что раньше он никогда не заходил в это кафе, поскольку оно считалось для бедных людей, а он думал о себе, как о человеке если уж не богатом, то хотя бы преуспевающем. На деле, заведение оказалось весьма не плохим. Оно находилось на первом этаже ветхого многоэтажного здания, которое почти полностью было обжито людьми. Внутри царил полумрак, и все было декорировано в темно-шоколадные и золотые цвета. В нишах стен, на потолке и на столе горели одинаковые маленькие лампы, они отличались только количеством и способом крепления. Например, на потолке они размещались некими скоплениями, как звезды, в нишах они нанизывались на стержень и выстраивались в одну прямую светящуюся линию, а на столе просто стояло по одной или две лампы.

Уставившись на лампу, стоявшую на его столе, Мишка сидел и размышлял: «Странно. Жизнь понемногу восстанавливается. Заработали заводы, ездят машины, выращивают овощи и фрукты, продают. Открывают кафе и рестораны. А вот женщин делать не научились. Жизнь без женщин. Интересное будущее. Уже сейчас многие остаются без жены, а те, кто имеет деньги, обзаводятся целыми гаремами, лишь бы собрать возле себя побольше красивых женщин, и показать свое богатство и значимость, покупая их словно украшение в магазине. Наверное, в будущем их начнут клонировать. Но что это будет? А я предал своего лучшего друга, женщину, которую я люблю. Продал за леденцы».

От этих мыслей голова у Мишки разболелась, он отпил принесенного чая. В этот момент кто-то сел напротив него. Он поднял голову и увидел перед собой парня в мешковатой куртке и бейсболке с аккуратно подстриженными усами и маленькой бородкой.

— Привет. — Тихо произнес молодой человек голосом Адары.

Мишка не громко ахнул от удивления, но в мгновении опомнившись, также тихо уточнил:

— Адара, это ты?

— Да. Маскироваться приходится. Твой дядя на меня охоту открыл.

— Что?

Мишка был готов к плохим новостям, но вот так сразу. Это было неожиданно.

— Он заходил дня за два перед твоим появлением. Оценил и решил, что подхожу на продажу. Теперь за магазином круглосуточно наблюдают охотники за женщинами. Не веришь, сам посмотри, когда будешь возвращаться домой.

— Значит это он?

— Да. Твой дядя «фискал». Знаешь, кого так называют?

Мишка отрицательно мотнул головой.

— Людей, которые ездят по городам и селам и присматривают подходящий товар, женщин, а потом продают эту информацию нужным людям. Если не убьют, то фискалы становятся богатыми, как твой дядя, например. Да, да. Это он продал информацию обо мне, которую ты и твоя мать рассказали ему по секрету.

Мишка молчал. Ему нечего было говорить.

Адара безжалостно продолжала:

— Они убили мою мать. Она отказалась рассказать обо мне что-либо, они и убили ее.

— Нет, нет, этого не может быть.

— Как видно, твоя мама не рассказала тебе и об этом тоже?

Мишка, молча, качал головой и то закрывал, то открывал глаза, как будто пытаясь понять, не страшный ли сон все происходящее.

Вдруг Адара заметила, как в чашку с чаем, стоящую перед Мишкой упала капля. Она вгляделась ему в лицо и увидела тонкие едва заметные дорожки, которые прочерчивали на его щеках слезы. Она разное видела от него, капризы, обиды, но чтобы он плакал, вот так тихо — никогда. Ему было действительно жаль ушедшего друга и ее мать, и стыдно за то, что он сделал, не специально. Нет, просто, легкомысленно, не задумываясь не о чем.

Так они сидели минуты две, потом Мишка поднял голову и, глядя в глаза любимой женщине, тихо, одними губами, прошептал: — Прости — и уткнулся лицом в ладони.

В этот момент подошел Сашка и сел рядом с Адарой. Он испытывал смешанные чувства, с одной стороны ему было жаль бывшего друга, но с другой стороны он отлично понимал, что это целиком и полностью его вина. То, что Мишка ничего не знал и не подозревал — не оправдание.

— Теперь нечего плакать. — Сказал он жестоко.

Мишка, как от удара вскинул голову и уставился на Сашку. С полминуты он смотрел на своего бывшего соперника, словно соображая не видится ли ему это, потом с трудом выговорил:

— Ты тоже тут?

— Да. Не мог же я Адару одну отпустить. Да и мне с тобой поквитаться хотелось.

При этих словах Мишка дернулся, глаза его расширились, и он мгновенно перестал плакать.

— Вы приехали, чтобы убить меня? — Спросил он охрипшим голосом.

Это никак не укладывалось у него голове. Его мысли лихорадочно метались: «Ведь они друзья. Были… А теперь?…. Кто я для них?… Предатель, враг номер один. Из-за меня убили друга и близкого человека. Что же я еще ожидал? Но убить? Неужели они смогут это сделать?»

Мишка вопросительно смотрел на Сашку и Адару.

— А ты что ожидал? — Словно прочтя его мысли, поинтересовался Сашка.

— Я… я… я… — Заикался Мишка. Он в который раз пробовал найти слова, но не мог.

Сашка был прав, и Мишка знал это. Он снова опустил голову, даже не думая сопротивляться, кричать или звать на помощь. Он все осознал, и Адара поняла это. Ее зверские темные мысли о мести испарились, как страшный сон. Она с сожалением и отвращением взирала на человека причастного к убийству дорогих ей людей, затем встала из-за стола и печально произнесла:

— Думаю, с тебя хватит того, что ты узнал. Пусть это будет с тобой всю жизнь и никогда не отпускает тебя. Как ты будешь с этим жить, не знаю. Но только и я не хочу марать о тебя руки. Живи, но помни, если ты еще хоть раз навредишь мне, я уже не буду искать встречи с тобой. Я просто метну тебе нож в сердце.

Мишка взглянул в серые с металлическим блеском глаза Адары.

— Спасибо. — Поблагодарил он. — Я уеду отсюда. Уеду обратно в наш поселок. Клянусь, что больше никогда не наврежу вам. Надеюсь только что вы, когда-нибудь, все-таки простите меня.

Ни Адара ни Сашка ничего не ответили своему бывшему другу и врагу, они просто, молча вышли из кафе.

За окнами уже давно стемнело, но Мишка еще долго сидел на своем месте не в силах подняться. Ему казалось, что мышцы его онемели, а сердце билось очень медленно, едва перекачивая кровь. Он не как не мог понять, как это случилось. Когда он переехал к дяде, а потом узнал, что Адара и Сашка пропали, он тешил себя надеждой, что они просто вместе сбежали из поселка в безопасное место, и живут там счастливо. Конечно, порой сомнения всплывали в его душе, но он отодвигал их на задний план, предпочитая думать, что его друзья просто где-то вместе. И жизнь его наладилась, он был счастлив, доволен, успешен. И вдруг, оказалось, что все это — красивое воздушное облако обмана, которым он предпочитал себя обволакивать, лишь бы не знать и не задумываться о правде.

Когда по радио сообщили, что уже двадцать три пятнадцать и время движется к полуночи, Мишка расплатился за чай, который он так и не допил, осторожно, словно пьяный, поднялся из-за стола и нетвердой походкой направился к выходу.

На следующее утро, Сашка, как всегда провожал Адару. Обычно они вместе доходили до соседнего с магазином дома. Там Адара распрощавшись с ним, шла дальше, а он наблюдал, чтобы она зашла внутрь без помех. Но тут за несколько метров, до того места, где они обычно расходились, Сашка и Адара услышали, гул множества голосов. Они поняли, что, что-то не так и поэтому, обойдя пару кварталов, зашли с другой стороны, смешавшись с толпой, стоящей на улице. Магазин был оцеплен красной лентой, вокруг сновали полицейские. Рядом стояло несколько полицейских машин. Не одного работника пекарни не было видно. Сашка и Адара, прислушались к разговорам. Выходило так, что пекарню закрыли, а всех ее работников арестовали, до конца расследования.

— А в чем их обвиняют? — Не выдержав, спросил Сашка у мужчины, стоявшего по соседству.

— Да вы что газет не читаете? — Искренне удивился тот. — Сегодня во всех утренних газетах и даже по радио объявили.

— Нет, не читал еще. — Ответил Сашка.

— Вот. Смотрите. — Мужчина сунул в руки Сашке мятую газету.

Сашка и Адара уставились на страницы. На первой полосе заголовок «Отравители из пекарни».

«Сегодня ночью в доме известного и уважаемого человека Ясира Гасановича, скончался его единственный племянник. Причиной смерти послужили, купленные в соседнем магазине, пирожные. Что это был за яд, и каким образом он попал в изделия, не известно. На данном этапе возбуждено уголовное дело по факту непреднамеренное убийство. Сам Ясир Гасанович, находится в большой скорби, но согласился дать небольшие комментарии к происшедшему, нашему репортеру.

— Здравствуйте Ясир Гасанович.

— Здравствуйте.

— Расскажите, как это случилось.

— Племянник, пришел, вечером после прогулки и захотел что-нибудь сладкое. Мы всегда покупали выпечку в этом магазине, на протяжении многих лет. А тут, он съел полпирожного и упал замертво. Это ужасно. Мы пытались ему помочь. Оказали первую помощь, вызвали врачей, но было уже поздно. Яд был слишком сильным и быстродействующим. Специалисты сказали мне, что это какое-то средство, которым травят грызунов. Не знаю, зачем это средство им понадобилось, но… (замолкает, и пытается скрыть слезы).