Бегущая (СИ)

Девушка помыла Адару, помогла ей выбраться из ванной и, закутав ее в теплую махровую простыню, усадила на один из низких диванчиков.

— Я поменяю вам постель. — Снова протороторила девушка и вышла из комнаты.

Адара предоставленная сама себе, посмотрела на свое отражение в зеркале и увидела худое бледное лицо с темными кругами под глазами и едва розовые губы. Она перевела взгляд на обнаженные ноги и заметила на правой ноге длинный порез. Адара на минуту задумалась, а потом посмотрела на левую ногу и обнаружила там маленький иссиня-черный синяк. Она взглянула на левое плечо — там был такой же по размеру, но только лиловый. Тогда Адара встала, опустила простынь до ягодиц и повернулась спиной к зеркалу. Так и есть. На спине, ближе к правому боку, от лопатки до середины позвоночника к пояснице, тянулась тонкая красная линия. Память Адары по кусочкам выстраивалась в длинную связную цепь воспоминаний. Она вспомнила свой долгий неистовый бег, погоню, иглы и желтые хищные глаза Стаковского. Ее голова снова закружилась, и она села, чтобы не упасть.

Вошла девушка и позвала ее в постель. Адара не стала сопротивляться, чувствуя невероятную усталость. Она только тихо спросила:

— Я в доме Стаковского?

— Да. — Подтвердила девушка и с беспокойством посмотрела на Адару, подозревая, что та лишилась рассудка.

Адара никак не комментируя свой вопрос, добрела до кровати, улеглась, свернувшись калачиком, и закрыла глаза. Девушка заботливо укрыла ее одеялом и вышла.

На следующий день Адара проснулась в светлой, озаренной солнцем комнате. Легкие занавески колыхались от едва заметного ветра, а с улицы через открытую стеклянную дверь тянуло водной свежестью. Она чувствовала себя совершенно выспавшейся, выздоровевшей и жутко голодной. Адара съела всю еду, которую обнаружила на столике возле кровати и, закутавшись в простыню, принялась осматривать комнату. На полу был ковер, огромная кровать, на которой спала Адара, туалетный столик с большими зеркалами, вделанный в стену шкаф, пара низких диванчиков, кресло и возле двери в ванну небольшая этажерка, на которой стояла черная коробочка с единственной кнопкой. Это было переговорное устройство для вызова слуг.

Адара подошла к окну и выглянула наружу. Оказалось, что окно-дверь было почти во всю стену, а за ним был балкон, практически полностью заросший вьюном с белыми цветами. Адара ахнула от восхищения и вышла наружу. Зелень вилась по бокам, закрывала верх и переплеталась с цветами в горшках у перил. С балкона открывался чудесный вид. Перед домом раскинулся огромный двор, с зеленым газоном, дорожками, клумбами, деревьями и кустами. Прямо под балконом был бассейн с потрясающе голубой водой и навесом для отдыха. Но, а дальше, плескалась самая настоящая река. Она была широкой, не то что в ее поселке, но такой же зеленовато-коричневой. За рекой стояли сплошным лесом деревья, их макушки слегка покачивались от ветра, и приятный лесной аромат щекотал ноздри. Адара замерла от восторга. Она никогда не видела столько деревьев и такой большой реки. Здесь был настоящий рай. Она забыла, где она, почему она здесь. Ничего, только зеленый шуршащий лес на том берегу и плещущаяся о берег река. Но вот, Адара перевела взгляд вправо, затем влево и наткнулась на длинный каменный забор, спускавшийся с обеих сторон прямо к воде и ограждавший владения Стаковского. Она вернулась на землю.

Войдя обратно в комнату, Адара обнаружила на диванчике комплект нижнего белья и белое с зелеными бабочками платье. На полу стояли сандалии сплошь из тонких ремешков белой кожи. Она примерила белье и, усмехнувшись, подумала: «Они что с меня мерки снимали, пока я спала?» Белье оказалось в пору, так же, как и платье из легкого материала. Оно было коротким, по талии, без рукавов, с воротником качелями, двумя воланами внизу и выгодно подчеркивало стройность Адары, ее длинные ноги и красивые рельефные мышцы рук.

Адара разглядывала себя в зеркало как, вдруг, заметила на диване медальон в виде дельфина, который она не увидела сразу, потому, что он был скрыт под одеждой. Это был тот самый медальон, в котором была фотография маленькой Адары. Она взяла его в руки и застыла.

В этот момент в комнату вошла девушка с противным голосом. Она остановилась на пороге и в восхищении уставилась на Адару. Когда два дня тому назад, приехал один из подчиненных Стаковского и сообщил ей, что необходимо срочно подготовить лучшую комнату, она решила, что будет очень важный гость. Но выйдя встречать хозяина, она увидела что-то невероятное. Стаковский идущий впереди, позади него шел Демир, нес на руках девушку. Это была Адара. Она была без сознания, грязная, в оборванной одежде, ссадинах и крови. Служанка Стаковского была сильно удивлена и подумала, что ее хозяин подобрал какую-то бродяжку из жалости, и что эта бродяжка уж конечно будет работать где-нибудь на кухне. Но когда Стаковский сам отнес девушку в приготовленную комнату и бережно положил на кровать, наказав служанке не отходить от нее ни на шаг, стало ясно, что она здесь совсем по другой причине. И вот теперь, разглядывая преобразившуюся Адару, она не могла вымолвить ни слова.

— Привет. — Поздоровалась Адара, и этим вывела служанку из оцепенения.

— Здравствуйте. Меня зовут Фарида. Я здесь работаю.

— Работаю? — Не поверила Адара. — Ты свободна и можешь отсюда уйти в любую минуту?

— Что?

Фарида явно не понимала о чем речь. Ее купил пять лет назад Стаковский, и она тогда решила, что ей несказанно повезло, поскольку у нее будет красивый богатый муж, но оказалось, что Стаковскому просто нужна была прислуга. И Фарида верно и самозабвенно стала служить своему хозяину, тем более что жить и работать на него, было одним удовольствием.

— Ты можешь уйти отсюда? — Перефразировала свой вопрос Адара.

— Могу выйти, но уходить, если Вы имеете в виду совсем, я не хочу.

— Давно ты здесь?

— Пять лет. Меня привезли из Узбекистана. И я очень долго жила в разных домах. Там со мной плохо обходились, а тут очень хорошо. Господин Стаковский очень добрый человек. Он заботится о своих слугах, и…

— Я поняла. — Остановила Фариду Адара.

Та снова уставилась на Адару, не зная, что сказать, но потом сообщила:

— Второй завтрак будет в десять.

— А первый во сколько?

— Когда как. Кто как проснется. Например, господин Стаковский просыпается очень рано, особенно по будням, и завтракает в шесть или семь часов утра. А потом он занимается в зале, и….

— А сегодня, какой день недели?

— Воскресенье. — Ответила удивленная Фарида.

Адара молчала, что-то обдумывая, и вдруг спросила:

— Господин Стаковский дома?

— Да. Он в зале для тренировок. Он всегда там занимается, только в будни чуть раньше, а в выходные…

— Отведи меня к нему. — Потребовала Адара.

— Он не любит, когда ему мешают. Он будет не доволен…. — Начала было Фарида, но тут же остановилась в испуге, поскольку в серых глазах Адары появился металлический блеск, а взгляд сделался недобрым, Она шагнула в сторону служанки и тихим угрожающим голосом снова потребовала:

— Отведи.

Фарида, смотревшая в эти сверкающие глаза, слыша этот властный негромкий голос, невольно сравнила Адару со своим хозяином. А затем, кивнув в знак согласия, повернулась и повела ее к Стаковскому.

Адара шла, молча, рассматривая дом. Он был двухэтажным, вытянутым и прекрасно сочетал в себе современность и древность. То тут, то там встречались весящие на стенах картины в обшарпанных рамах, какие-то вазы, статуи воинов и прочие дары человеческой цивилизации. Когда они вышли из коридора второго этажа, то Адара увидела широкую лестницу, покрытую светлым ковром и большую лестничную площадку, за которой было окно во всю стену, от земли до крыши. Прильнув к стеклу, она разглядывала другую сторону владений Стаковского. Там было менее красиво. Территория, огороженная тем же забором с вышками и прожекторами, имела дорожки, большую подъездную алею и высокие зеленые деревья, среди которых, слева виднелся кусок дома и какие-то хозяйственные постройки. Адара сделала вывод, что дом похож на изогнутую в разные стороны линию или волну, поскольку слева он был отлично виден, а справа скрывался. Адара еще раз посмотрела туда, где проглядывались постройки и, повернувшись, поинтересовалась у Фариды, что там.

— Там живет охрана, — рассказывала Фарида. — Еще дальше, из-за деревьев не видно, конюшня и манеж. Но господин Стаковский обычно катается на лошади за территорией.

Она махнула рукой куда-то прямо.

Адара проследила направление и увидела за деревьями подъездной аллеи стальные ворота, а дальше было свободное пространство полей.

— Идемте. — Позвала Адару Фарида.

Они спустились на первый этаж в малую гостиную, где было сразу два выхода на улицу, направленных в противоположные стороны. Затем мимо столовой, направо, прямо по коридору мимо библиотеки и кабинета Стаковского, и в конце коридора — дверь. Фарида остановилась и прислушалась. Из зала доносился лязг оружия, перемежающийся короткими возгласами: «ха! хум!» Она отошла в сторону, а Адара решительным жестом открыв дверь, вошла внутрь.

Перед ней был просторный светлый зал с большими окнами. С правой стороны были полностью зеркальные стены, а с левой — угол с тренажерами. Ближе к окнам находился вход в раздевалку и душевую, около входа, совсем рядом с окном стояли стол, пара кресел и низкая длинная скамейка. Сейчас на столе было разложено холодное оружие, а прямо возле окон, скрестив короткие мечи, застыли Стаковский и его помощник.

Почувствовав, что кто-то вошел, Стаковский кинул гневный взгляд в сторону двери, но увидев Адару, тут же опустил меч. Демир последовал его примеру.

Адара и Давид мерили друг друга взглядами. Не выдержав, она заговорила первой:

— Что тебе нужно?

— Мне кажется это ты пришла сюда, ко мне. — С совершенно равнодушным лицом ответил Стаковский и сделал знак рукой, чтобы Демир удалился.

Его помощник поспешно вышел из зала, бросив мимолетный взгляд на Адару, и закрыл за собой дверь. Та между тем не знала, что сказать. Ей хотелось кинуться на Стаковского и пронзить его тем самым мечом, который он сжимал в руке. В этот момент она ненавидела его больше всех на земле. Но сдержав себя, она снова спросила:

— Я имею в виду, что тебе нужно от меня? Зачем ты меня купил?

— Чтобы жениться на тебе. Так хотел мой отец. — Все также спокойно, глядя в глаза Адаре, ответил Стаковский.

— Оооо. Послушный мальчик, всегда слушается папу. — Съехидничала Адара.

Она хотела вывести Давида из себя, поскольку его уверенность в себе злила ее. Она чувствовала себя зверьком, которому прижал хвост лапой огромный хищник и теперь внимательно разглядывал свою добычу.

Но Стаковский никак не отреагировал. Он все с тем же потрясающим хладнокровием произнес:

— Слушал. Он мертв. Это было его последнее желание.

— Да, потому что он убил моего отца.

— А твоя мать убила моего. — Почему-то слегка улыбаясь, напомнил Давид.

— А ты убил мою мать…. — Почти выкрикнула Адара, страстно желая снабдить фразу резким словцом, но сдержалась.

Стаковский криво усмехнулся, в его медовых глазах сверкнули хищные огоньки.

— Отомстить хочешь? — Спросил он у Адары.

Она не ответила.

Стаковский, полу обернувшись к столу, предложил:

— Выбирай.

В зале наступило молчание.

Адара в нерешительности смотрела на стол с оружием и думала: «Неужели он даст себя убить? Вот так просто. И ему все равно? А потом очевидно его люди убьют меня. Ну что ж. Пусть будет так. Я хотя бы поквитаюсь с ним за своих родителей». Она направилась к столу и, выбрав два коротких меча, повернулась к Стаковскому. Тот не скрывая, разглядывал Адару, от чего ей сделалось не по себе и разозлило еще больше.

— Не возражаешь против двух мечей? — Поинтересовалась она, поигрывая оружием, и тем самым надеясь отвлечь Давида от созерцания себя.

Но Стаковский даже не думал отводить взгляд или как-то по-другому смотреть на нее.

— Можешь взять хоть три. — Все с той же, как казалось Адаре, издевательской ухмылкой предложил Давид. Сам он второй меч не взял.

«Ну что ж, сам виноват». — Подумала Адара и приготовилась к поединку, при этом испытывая невыносимую неловкость под его взором, который бесил и раздражал ее. Он смотрел откровенно, скользя взглядом по ее ногам, напрягшимся в стойке, рукам сжимающим мечи, лицу с металлическими серыми глазами. Никто и никогда не смотрел на нее так. В результате, не выдержав, Адара напала первой, но Стаковский, шагнув в сторону, просто ушел от удара. Разъяренная она снова сделала выпад, но тут почувствовала сильный удар в руку, и один из ее мечей отлетел в сторону. Оставшись с одним мечом, Адара решила быть осмотрительней. Она тщательно продумала нападение. Сделав шаг вперед, и направив меч в живот врага, который, разумеется, должен был либо отбить его, либо уклониться в сторону, Адара неожиданно изменила траекторию движения и успела полоснуть Стаковского по правой руке. Из раны мгновенно хлынула кровь, окрасив белый рукав его одежды в красный цвет.

Выражение лица Давида изменилось, и Адара прочла в нем восхищение и еще что-то незнакомое для себя, едва уловимое, но от этого ей сделалось еще неуютнее. Она снова злилась, а он смотрел на нее и улыбался, будто призывая к новому нападению. Адара не заставила себя долго ждать и прыгнула вперед, занося оружие для удара.

Боль пронзила левую кисть ее руки. Это Давид, перехватив руку Адары, завел ее ей за спину и, сдавливая и выкручивая, добивался, чтобы она выпустила меч. Адара морщась от боли и напряжения, попыталась вывернуться, но почувствовала, что ее ноги зажаты ногами Стаковского. Тогда она попробовала другой рукой дотянуться до его лица, но он, перехватив, также завел ее ей за спину. Адара рвалась сколько было сил, их тела, свитые вместе, слегка раскачивались, но объятия Стаковского были крепкими.

— Если ты не перестанешь рваться, то мы упадем, — предупредил с улыбкой Давид. — Упадем прямо на тебя, и тебе будет больно.

Но она, ничего не слушая, продолжала свои попытки. Наконец, кисть руки, сжимавшая меч онемела, пальцы разжались, и оружие со звоном упало на паркетный пол. Адара, словно разбуженная этим звуком, перестала вырываться и замерла, глядя в устремленные на нее медовые глаза.

Стаковский молчал, все также крепко сжимая Адару. Он ощущал ее разгоряченное напрягшееся тело, прерывистое дыхание, пульсацию вен, в ее пережатых и все более немевших руках. Чувствовал, как кровь, стекавшая по его раненой руке, попадала на ее ладони и платье, а влажная ткань прилипала к ногам Адары. Ее волосы растрепались, ворот перекосился, обнажив одно плечо. Медальон ее матери, который она успела надеть пока шла, выбился из платья и теперь почти лежал на ее левом плече. Лицо Адары было так близко от лица Давида, что он мог разглядеть необычные серо-металлические глаза. Неожиданно, на него нахлынула такая бешеная страсть, которую он не испытывал прежде. Ему захотелось сильнее прижать к себе Адару, впиться в нее губами, заполучить и познать ее всю от кончиков пальцев до самых глубоких и тайных уголков ее души. Давид медленно стал приближаться к губам Адары, которая, с ужасом и непониманием в глазах, пыталась так же медленно отстраниться от него.

После того как он, так легко выбил из рук Адары оружие и скрутил ее, ей стало действительно страшно. Этот человек был настоящим хищником, сильным, ловким, без тени страха и сомнений, абсолютно уверенный в своей правоте и всесильности. Сначала, Адара думала, что он полагается в своей безопасности на охрану, но теперь она видела, что он сам был способен разорвать на куски кого угодно. В его желто-медовых устремленных на нее глазах, пылали хищные огоньки, скулы были напряжены, и он все сильнее прижимал ее к себе. Она понимала, что если Давид захочет с ней сделать что-либо, ее сил дать отпор просто не хватит. А он явно хотел. Адара не знала что делать, поэтому она как можно спокойнее, абсолютно холодным голосом тихо произнесла:

— Мне больно. Отпусти меня, пожалуйста.

Стаковский застыл, глядя ей в глаза.

Прошло больше минуты.

Вдруг, он повернул голову в бок, слегка приподнял ее и втянул воздух ноздрями, будто дикий зверь, учуявший добычу. Потом нехотя разжал пальцы и освободил руки Адары. Она осторожно сделала полшага назад, все так же с опаской глядя на Стаковского, но он не трогался с места. Кровь текла по его руке, каплями падая на пол, но Давид, казалось, не замечал этого.

Неизвестно, сколько бы они так простояли, пока Адара не нарушила тишину. Ее голос был печален и слегка дрожал от страха и возбуждения:

— Ты красив, селен… очень богат… и имеешь все. Но не все в этом мире можно купить, а уж тем более забыть. Извини.

Она хотела продолжить и сказать ему, что если он попытается взять ее силой, то она перережет ему горло, пока он будет спать, но, глядя в его желтые горящие звериной страстью глаза — передумала. Она боялась, что возражая ему, только подтолкнет его к действиям.

— У нас есть время. Я подожду. — Спокойно ответил Давид и, повернувшись, направился к столу, на котором стояло переговорное устройство с большим количеством кнопок. Он нажал на одну из них.

— Демир, вернись в зал.

— Сейчас буду. — Ответил Демир.

Не прошло минуты, как дверь открылась, и вошел личный помощник и телохранитель Стаковского. Увидев, окровавленное платье Адары, разодранный рукав босса, через который было видно раненую руку, запачканный кровью пол, он застыл у порога.

— Проводи Адару к себе, ей надо переодеться. — Приказал Стаковский. — И скажи Назару, пусть накрывает на стол. Потом приходи сюда.

— Понял. — Без лишних вопросов телохранитель повернулся к Адаре, которая, не пререкаясь, направилась к выходу.

Когда Демир вернулся обратно, Стаковский уже принял душ и, облаченный в одно полотенце, голый по пояс, обрабатывал рану. Демир взял бинт и принялся помогать боссу.

Он, молча, обматывал раненую руку, но вдруг не выдержал и спросил:

— Это она Вас так босс?

— А ты думаешь, я случайно на меч наткнулся? — Вопросом на вопрос ответил Стаковский.

— Нет. — Потупился Демир, в душе обвиняя себя за свою глупость. — Я хочу сказать… если позволите, конечно? — Он замолчал и вопросительно посмотрел на своего хозяина.

— Говори.

— В общем, она настоящая дикая кошка. И как я погляжу, с длинными когтями. Может…. -Демир осекся и снова замолчал.

— Избавиться от нее? — Продолжил Стаковский, с усмешкой глядя на телохранителя. — Или запереть в подвале? Морить голодом?

Демир снова почувствовал себя неловким болваном.

— Нет, я не это имел ввиду…. Может, я поставлю ребят у Вашей комнаты или сам там… ну на всякий случай. А то черт знает, что этой ведьме в голову взбредет. — Выпалив последние слова, Демир окончательно заткнулся, со страхом глядя в глаза хозяина и, ожидая, что тот его сейчас пристрелит за такие слова.

Но Стаковский только громко и обидно расхохотался.

— Неужели ты думаешь, что я не способен защитить себя от хрупкой женщины?

— Нет, нет… я не это… В общем, я идиот. Простите меня…

— Что идиот — это точно. — Констатировал Стаковский, вставая. — Пойдем, пора обедать. И в понедельник поедем к Мусе. Запиши это.

— Хорошо босс. Хорошо. — Усердно кивая, говорил Демир.

Он был очень рад, что Стаковский на него не сердится. «Лучше быть идиотом, чем мертвым». — Думал про себя Демир, шагая за хозяином своим твердым чеканным шагом.

В столовой был накрыт большой стол на двух персон, которым предназначалось сидеть друг напротив друга. За огромным окном, качались зеленые деревья и солнечный свет, просачиваясь сквозь ветви, пятнами лежал на полу комнаты. Два человека заканчивали приготовления к обеду. Один из них — невысокого роста сухонький старичок, с приятным лицом и гривой волнистых абсолютно седых волос, одетый в темно-синюю просторную рубаху и такого же цвета штаны и сандалии, был управляющий домом по имени Назар. Он был человеком добрым, строгим, но справедливым и со всех сторон профессионалом своего дела. Остальная прислуга любила и уважала его, хотя иногда и побаивались. Назару помогал накрывать на стол довольно симпатичный и ловкий юноша азиатского типа, одетый в такую же форму только темно-коричневого цвета. Его звали Адель. Оба поздоровавшись с вошедшими, продолжали свое дело.

— Назар, где Фарида? — Поинтересовался Стаковский.

— Была на кухне. Позвать ее?

— Нет. Скажи ей, чтобы позвала госпожу.

— Хорошо. — Ответил Назар и моментально кинулся исполнять приказание хозяина.

Ждать пришлось довольно долго, прежде чем в комнате снова появился управляющий вместе с Фаридой. Вид у обоих был испуганный. Они топтались на месте, не зная как сказать. Служанка опустила глаза под выжидательным взглядом Стаковского.

— Ну. — Назар слегка подтолкнул вперед свою подчиненную.

— Госпожа сказала… — начала лепетать Фарида тихим голосом, — что она не хочет есть… есть… вместе с Вами… простите.

Последние слова она проговорила еле слышно и на глаза у нее навернулись слезы. Несмотря на то, что ее никогда не били в этом доме, исключая Назара, который в раздражении обычно просто хлопал чем-нибудь по первому, попавшемуся под руку месту, она до смерти боялась Стаковского. Фарида слышала рассказы о том, как он страшен в гневе, а однажды видела сама, как ее хозяин порвал челюсть огромному взбесившемуся псу, который пытался задрать одного из его людей. Это было по-настоящему страшно. Стаковский не терпел не покорности, не любил ждать, и все в доме делали все быстро и четко, стараясь, лишний раз не выводить его из себя. И теперь, после того, как Адара с равнодушным видом сказала, что она не желает сидеть за одним столом со Стаковским, а на все уговоры служанки, она отвечала однозначным и твердым «Нет», сверкая при этом своими холодными серо-металлическими глазами, Фарида не знала, что делать. Она боялась Адару, которая, все чаще и чаще напоминала ей хозяина. Но теперь стоя, перед Стаковским, она поняла, что его она боится куда больше.

Он молчал, и все замерли в ожидании. Прошло минуты две, прежде чем Давид, как обычно по-звериному втянул в себя воздух и заговорил:

— Спросите, что она хочет поесть и отнесите ей. Уберите второй прибор. Я буду обедать один. Все свободны.

Назар и Адель в четыре руки принялись убирать не нужный теперь второй прибор. Все остальные, почтительно склонив головы, вышли. Спустя несколько минут Стаковский остался в полном одиночестве.

Прошло два дня с тех пор, как Адара оказалась в доме Стаковкого. Она старалась не показываться ему на глаза, принимая пищу прямо у себя в комнате. Единственным местом, куда она украдкой выбегала, уверившись, что его нет дома — это была огромная библиотека на первом этаже, недалеко от кабинета Стаковского. Она выбирала нужные ей книги и тут же мчалась назад, стараясь не привлекать к себе внимания. Вообще она вела скромный образ жизни: ела, то, что принесут, одевалась в, то, что предлагают, никогда ничего не просила и не требовала, считая, что у нее есть все необходимое. Стаковский ни каким образом не касался ее и не приходил к ней, и она была благодарна ему за это.

Гостья

На третий день, после того случая, как Адара ранила Стаковского и отказалась вместе с ним обедать, она пошла в библиотеку за очередной книгой. Было около двенадцати часов дня, Стаковского в это время, обычно, не было дома. Поэтому Адара шла совершенно спокойно, мало опасаясь столкнуться со своим врагом. Но, уже спустившись на первый этаж и поворачивая в коридор, где находилась библиотека, она услышала гневный голос Стаковского. Дверь в его кабинет была открыта, и он видимо разговаривал по телефону, потому что голоса собеседника не было слышно.

— Мне кажется, мы уже все обговорили Муса.

Последовала долгая пауза.

— И поэтому ты хочешь изменить условия договора, после того как мы пожали руки? Некрасиво Муса. Что скажут люди?

Снова пауза.

— Я знаю, что ты любишь своих кошечек и, безусловно, заботишься о них. Я сказал тебе. И ты знаешь, что я не нарушаю своего слова. Я к ней не притронусь. Она мне не нужна. Жить будет не хуже чем у тебя, в этом ты можешь быть уверен.

И опять длинная пауза. Человек на другой стороне линии, видимо долго излагал свои доводы.

Когда Стаковский вновь заговорил, в его голосе послышались властные металлические нотки:

— Муса, несмотря на твою любовь к своим кошечкам, это не мешает тебе продавать и сдавать их в аренду. Это так? — Пауза. — Из чего я делаю вывод, что ты просто хочешь больше денег. Но объясни мне, почему я должен платить тебе больше?

Стаковский подождал с полминуты, но не услышал ответа.

— Так что ты скажешь? Мы разрываем договор или ты все-таки исполнишь обещанное?

В последних словах прозвучала такая угроза, что человек на другом конце не мог не согласиться.

— Машина заедет вечером. Можешь не беспокоиться, верну через месяц в целости и сохранности. До свидания Муса.

Наступила тишина, затем голос Стаковского снова произнес:

— Демир, зайди в кабинет.

Адара не стала более ждать, она развернулась и стремглав кинулась в свое убежище. Первая мысль, которую она подумала, была мыслью о Наталье, ведь именно ее купил Муса на торгах. Это она отлично помнила. Но это могла быть и не она.

Поздно вечером, когда Адара сидела в своей комнате и читала книгу, она услышала голоса. Она встала, приоткрыла дверь и прислушалась.

— Добро пожаловать госпожа! — Донесся снизу степенный голос Назара. — Это Татьяна. Она будет вам во всем помогать. Это Фарида, она более опытная и давно в этом доме, поэтому, если что-то понадобится, с чем Татьяна не сможет справиться, то можете обращаться к ней. Сюда пожалуйста.

Люди поднимались по лестнице. Эскорт на мгновение появился на площадке второго этажа, а потом проследовал в другое крыло дома. Адара закрыла дверь и в раздумьях села на кровать: «Наталья или нет?»

На следующий день, после завтрака, Адара надумала идти за очередной книгой. Спустившись вниз, она услышала звуки веселой восточной музыки, под которую так хорошо танцевать и кружиться, не заботясь не о чем. Звуки доносились из тренажерного зала, в этом не было сомнений. Ей стало интересно, но подойти и посмотреть, что там происходит, она не решилась. В результате, Адара зашла в библиотеку, взяла пару книг и вернулась к себе.

Уже ближе к обеду, когда она, забыв обо всем, погрузилась в увлекательно чтение, раздался тихий стук в дверь, но при этом, тот, кто стоял за дверью, не отважился войти. Адара была удивлена, поскольку никто кроме Фариды никогда к ней не входил, а та едва постучавшись, влетала в комнату со своей извечной тараторящей манерой говорить.

«Если бы это пришел Стаковский, то он вряд ли бы стал стучаться» — подумала Адара и, подойдя к двери, открыла ее.

На пороге стояла сияющая Наталья. Она была ослепительна, в зеленом платье, похожим греческий хитон, распущенными светлыми волосами и ярким румянцем. Она бросилась к Адаре и крепко обняла ее.

— Адара, милая! Как же я рада тебя видеть.

— Наталья, как? Как ты здесь оказалась?

Адара тоже была очень рада видеть подругу.

— Не поверишь, но меня приобрел Стаковский. Наверное, из-за той записи.

— Какой записи? — Удивилась Адара.

— Ах! Ну да, ты, наверное, не знаешь. Помнишь, когда мы были у Гасан бея, мы танцевали… ну тогда, когда так всем понравилось? Потом, еще довольно быстро объявили торги…. Так вот, Гасан бей записал наш танец и разослал лучшим клиентам, в том числе и Стаковскому. Адара, я видела эту запись. Мне Муса показывал. Как же это красиво! Думаю, Стаковский тогда хотел нас двоих купить, но не успел. Муса опередил его. Да и ты выдала такое…

Наталья вспомнила о побеге подруги и с интересом спросила:

— Кстати, почему ты тогда убежала? Что случилось?

Адара нехотя улыбнулась и ответила:

— Ну ты же знаешь, я всегда ценила свободу больше чем комфорт.

— Как всегда шутишь. А если серьезно?

— Как ты узнала, что я здесь? — Перевела разговор Адара.

— Ты что? Новость о твоем побеге с торгов разлетелась по всему Центру. Муса, то и дело заглядывал к нам в комнаты и рассказывал забавные истории о том, как «Стаковский заплатил баснословные деньги за дикую кошку, а теперь открыл сезон охоты на диких зверей». Рассказывал, что тебя ловили и с воздуха и на земле, и что ты убила и ранила многих его людей. Это правда? — Осторожно поинтересовалась Наталья.

— Их было не много. Убила всего одного, может двух, не знаю, ранила тоже не много. Так что это все преувеличено.

— Какая ты ….. — протянула восхищенная Наталья, но, не найдясь с определением, замолчала, а потом, со своей обычной легкостью перескочила на другую тему.

— Ты видела какой здесь зал внизу? Огромный, с большими зеркалами.

— Это ты там танцевала сегодня утром?

— Да. А ты слышала музыку? Почему не зашла?

— Ты знаешь, я не очень люблю выходить из своей комнаты.

— Ты опять шутишь? Здесь так красиво, и такой сад, и бассейн, и вообще.

— Я люблю тишину и читать. Ты же знаешь.

— Ах! Конечно, я и забыла. — Развеселилась Наталья. — Но со мной-то ты погуляешь, хоть не много? Здесь очень красиво.

Наталья так лучилась красотой и счастьем, что невольно заразила хорошим настроением свою подругу. В конце концов, Адара была действительно рада ее видеть и, если говорить, положа руку на сердце, то ей было и в правду иногда скучно. Она почти ни с кем не разговаривала, всем, кроме Фариды, запрещалось к ней заходить, да и сама Адара, стараясь не сталкиваться со Стаковским, предпочитала одиночество в своем убежище. Но теперь, когда Наталья позвала, она с легкостью согласилась покинуть свою комнату. В тайне Адара понадеялась, что Давид переключится на такую соблазнительную и красивую Наталью и, забыв о своем обещании отцу, просто отпустит ее, или ей, наконец, удастся сбежать.

С тех пор, как ее подруга появилась в доме, Адаре стало жить намного легче. Они гуляли по саду, плескались в бассейне или просто сидели, где-нибудь болтая о пустяках, иногда катались на лошадях и даже ели в большой столовой. По началу, Адара опасалась Стаковского, но он словно испарился. Конечно Адара предполагала, что посредством многих камер, установленных в доме и на территории, Стаковский мог наблюдать за ними, но она даже не знала, насколько она права. Он не следил, нет, но иногда, находясь в доме по тем или иным причинам, обычно он старался быть вне дома, Давид невольно любовался веселой, словно ожившей Адарой.

Однажды, находясь у себя в спальне, он услышал на улице радостный женский смех и звонкие крики. Давид посмотрел в окно и увидел, как в саду, четыре девушки, Адара, Наталья, Фарида и Татьяна, играют в детскую игру «догонялки». Очередь догонять перешла, видимо, Татьяне. Она с каким-то непонятным пучком не то травы, не то тряпки, бегала за остальными и пыталась попасть хоть в кого-нибудь. Все удачно уворачивались, строили смешные рожицы и кричали: «Догони меня!» Было видно, что им безумно весело. Они перепачкались, поскальзываясь и падая на траву, их волосы растрепались, а лица покрылись румянцем и словно светились изнутри. Адара бегала быстрее всех и так ловко уворачивалась от кидаемого в нее пучка, что почти никогда не была водящей.

Впервые дом ожил, он наполнился веселым смехом, криками, радостью и теплом этих женщин, а в центре всего этого была Адара. Стаковский не помнил такого в этом доме, но зато ясно вспомнил небольшой домик, в котором когда-то жила маленькая девочка, и который он приказал сжечь. Ему, вдруг, до ужаса захотелось жить в том уютном, наполненном любовью домике. Жить вместе с ней.

Пробудившийся зверь

Был очень жаркий день, солнце без жалости обжигало землю, и две подруги предпочли спрятаться в комнате Адары. Они лениво развалились на полу и тихо разговаривали.

— Правда, Адара, а почему ты тогда все-таки сбежала? — Возвращаясь к давно забытой теме, спросила Наталья.

— Я тебе уже ответила. И это правда. — Спокойно произнесла Адара.

— Конечно, свобода — это хорошо. Но чтобы ты делала на свободе? Твоего Сашу убили, родителей тоже. Ой! Извини, если я обидела тебя. — Спохватилась Наталья.

— Не знаю. — Ничуть не смутившись, ответила Адара. — Наверное, вернулась бы в свой поселок. Там остались еще те, с кем бы мне хотелось прожить часть жизни.

При этом она вспомнила старых Сашкиных родителей, которые лишились сына и даже не знали, что он мертв и больше никогда не приедет повидать их. Ей стало не выносимо больно от этих мыслей: «Они отпускали своего сына, помочь любимой. С благословением и надеждой на их счастье, что когда-нибудь они вернуться, у них будут дети, и они будут жить одной большой семьей. Но вместо этого, он остался лежать там, на дороге, с пулей прошедшей на вылет, будто бродячая собака». Адара вновь увидела перед собой Сашку, как он опустился на одно колено возле колеса, а затем, уткнувшись лицом в машину, медленно сползает все ниже и ниже. Глаза Адары расширились от ужаса, словно она видела это воочию, прямо сейчас, в этой самой комнате.

— Ну не знаю. Вряд ли это хорошая идея. — Продолжала болтать, как ни в чем не бывало Наталья, не заметив, как изменилась в лице ее подруга. — Тебя могут схватить охотники за женщинами или еще что похуже. Да и, в конце концов, — оживилась Наталья на столько, что приподнялась на локтях и посмотрела на Адару, — чем тебе не нравится Стаковский? Или твой Саша был красивее? Стаковский богат, красив и невозможно сексуален. Не понимаю, что тебе надо?

— Видимо он не в моем вкусе. — Довольно резко ответила Адара. Подруга начинала ее раздражать.

— Что??? — Наталья не поверила своим ушам. — Не в твоем вкусе??? Ты с ума сошла. Да он бог во плоти.

— Давай закроем эту тему пока не поссорились. — Предложила Адара, которой едва удавалось сдерживать свой гнев. Ее глаза стали темнее и приобретали все более металлический блеск. Но Наталья не унималась.

— Не в твоем вкусе. Да любая отдала бы все, чтобы быть с ним. Да за одну ночь…

Наталья хотела продолжить, но тут жуткая и непонятная для ее ума, догадка промелькнула у нее в голове.

— Подожди. Так ты жена ему или нет?

Адара не ответила, опасаясь ударить подругу.

— Ты что, за все это время никогда не была с ним, ни одной ночи???

— Ты же сама все видишь. Ты почти все время со мной.

— Да, но я думала, может быть ночью он приходит к тебе или ты к нему. Ведь это так?

Наталья заглянула в глаза Адаре и прочла довольно четкий ответ.

— Не может быть! — Потрясенно произнесла она, при этом в голосе ее звучали странные нотки, не то сожаления, не то какой-то непонятной зависти.

Адара в бешенстве на свою подругу, сверкнула глазами и направилась к выходу. Она открыла дверь и как можно спокойней произнесла:

— Я думаю, тебе сейчас лучше уйти.

Последовала долгая пауза. Наталья не двигалась с места, все еще пораженная необъяснимой для нее действительностью.

— Я прошу тебя, уйди. Иначе я за себя не ручаюсь. — Повторила настоятельную просьбу Адара.

Наталья, вспомнив о том, что ее подруга убила и покалечила не одного человека, предпочла более не испытывать ее терпения и вышла из комнаты.

Адара закрыла дверь и, повалившись на кровать, уткнулась лицом в подушку. Так она пролежала почти час, потом повернувшись на спину, раскинула руки и уставилась в потолок. Прошло еще пятнадцать или двадцать минут. Адара потеряла счет времени. Наконец, осознав, что она не в силах заглушить свои чувства, отправилась в библиотеку в поисках какой-нибудь занимательной книги, которая помогла бы ей хоть на время убежать от реальности. Адара выбрала одиннадцать книг, чтобы как можно дольше не выходить из комнаты. Она взяла бы еще, но в руках больше не помещалось. Чтобы открыть дверь ей пришлось обхватить все книги правой рукой, а левой тянуть за ручку. В результате, выходя из библиотеки и закрывая за собой дверь, Адара была вынуждена повернуться спиной к коридору, и именно поэтому она не заметила Стаковского, который в этот момент шел в направлении своего кабинета. Он оказался у нее за спиной так быстро и неожиданно, что когда она развернулась и сделала шаг, то наткнулась на него со всей силы. Книги посыпались на пол, а Адара инстинктивно отскочив к стене, неудачно наступила на свою левую ногу. Она зашипела сквозь зубы, словно кошка и покачнулась вперед. Ее тут же поймали сильные руки Давида. На секунду Адара замерла, глядя в медовые завораживающие глаза, но потом, очнувшись, твердым голосом произнесла:

— Отпусти.

Она напрягла все свои силы, стараясь оттолкнуть его от себя, но попытка опереться на левую ногу, принесла ей новую боль. У нее снова вырвался шип, и она стала падать. На этот раз Давид одним легким движением подхватил ее на руки, и Адара вновь ощутила хищную природу этого человека. Сквозь тонкую рубашку, она чувствовала его напрягшиеся мышцы, видела его властное лицо, а его глаза звали и прожигали ее насквозь. Адару охватила противная внутренняя дрожь. Она обеими руками впилась в плечи Давида, ее мысли бессвязно толклись в голове: «Вырываться и кричать нет смысла. Мне все равно не сбежать от него с больной ногой, а прочие обитатели дома, если и придут на крик, то скорее помогут своему хозяину связать меня, чем убежать».

Адара застыла на руках Стаковского, превратившись в один напряженный комок, и смотрела на него, пытаясь разгадать его звериные мысли. А он, крепко прижав ее к себе, шел по коридору в направлении нижней гостиной с двумя выходами, при этом ни на миг, не сводя с нее глаз.

Придя в гостиную, он усадил ее на диван и все так же, не отрывая от нее взгляда, нажал на одну из кнопок переговорного устройства на столике. Из коробочки раздался голос Демира:

— Да, босс.

— Демир принеси аптечку.

— Понял. Сейчас буду.

В гостиной наступила почти осязаемая тишина.

Стаковский подошел к Адаре и, опустившись на одно колено, осторожно обхватил рукой голень ее левой ноги и потянул к себе. Она дернулась, на ее лице отразилось недоумение.

— Что ты делаешь? Отпусти.

— Надо посмотреть что это, перелом, вывих или просто растяжение. — Произнес Стаковский голосом, не терпящим возражений.

Он аккуратно развязал кожаные ремешки, обмотанные вокруг ее щиколотки, снял сандалию и, оторвавшись от созерцания Адары, сильными чуткими пальцами стал прощупывать ее ступню. Его прикосновения были необычны для нее. Никто и никогда не прикасался к ней так.

Его пальцы скользнули чуть выше по ноге, и она, почувствовав боль, содрогнулась.

— Больно? — Спросил Давид, взглянув на нее.

На миг, Адара увидела совсем другого Стаковского. В его медовых глазах была такая нежность, что она не смогла ответить, а затихла, завороженная этим взглядом.

Так их застала, вошедшая Наталья. Ей показалось, что эти двое, забыв обо всем на свете, смотрят друг на друга с необыкновенной любовью и страстью, а между ними, словно, натянулась невидимая струна. Властное лицо Стаковского светилось лаской, а лицо Адары, всегда хмурое, вдруг стало светлее. Они не замечали ее, но неудачно шелохнувшись, Наталья привлекла внимание Стаковского. Он медленно поднялся. Выражение его лица изменилось, он с ненавистью посмотрел в сторону Натальи. Она невольно сделала шаг назад, но, увидев обнаженную ступню Адары, взяла себя в руки и, стараясь избегать гневного взгляда Стаковского, обеспокоенно спросила у подруги:

— Что-то случилось?

— Ничего страшного. Я неудачно пробежалась по коридору. — Ответила Адара. О том, что она натолкнулась на Давида, и что он только что принес ее сюда, она предпочла умолчать.

В этот момент появился Демир, в руках он держал маленький чемоданчик. Внимательно осмотрев всех, особенно своего хозяина, и убедившись, что на этот раз обошлось без кровопролитий, он положил его на стол. Стаковский отвернувшись, стал колдовать над аптечкой.

Все молчали.

Наталья, которая чувствовала себя неуютнее всех, снова обратилась к подруге:

— Точно ничего страшного? Знаешь …..

— Демир. — Прервал ее холодный голос Стаковского, и она умолкла.

— Да, босс?

— Думаю, Наталья хочет прогуляться.

Стаковский развернулся и, взглядом полным неприязни, посмотрел на Наташу. Она вздрогнула, словно от удара, ее лицо побледнело. Слегка повернув голову, она посмотрела на подругу, ища у нее поддержки, но Адара не нашлась, что ответить.

— Ей необходим свежий воздух. — Продолжал между тем жестокий голос, словно прибивая ее к стене.

Демир сделал шаг по направлению к Наталье, и та, молча встав, послушно проследовала впереди охранника.

Когда они ушли, Стаковский снова опустился на одно колено перед Адарой и принялся обрабатывать мазью место растяжения.

— Сейчас будет немного больно. — Предупредил он, доставая эластичный бинт.

То ли Адара привыкла к боли, то ли Давид все делал настолько ловко и осторожно, но больно почти не было. Когда он, поднявшись, повернулся, чтобы положить мазь обратно в аптечку, Адара резко встала, намереваясь отправиться в свою комнату. Стаковский, словно у него были глаза на затылке, в мгновение развернулся и опять подхватил ее на руки.

— Тебе лучше пока не наступать на эту ногу. — Произнес он почти нежно, но его лицо снова сделалось хищным и страстным.

Адара замерла.

Шли минуты, а Давид так и стоял со своей ношей на руках посреди гостиной, не чувствуя усталости. Его взгляд снова звал и прожигал ее насквозь. Впервые она не выдержала и опустила глаза. Как только это произошло, Стаковский двинулся к лестнице. Он легко поднялся на второй этаж и застыл, выбирая направление. Его комната, Адара знала, находилась от ее убежища в противоположном крыле дома. Она в страхе посмотрела на него, ее встретили все те же медовые хищные глаза, не на миг не отрывающиеся от нее.

«Только не это. Только не это». — Твердила про себя Адара.

К счастью для нее, Давид направился к ее комнате.

Войдя, он посадил Адару на кровать, придерживая ее за спину. Неожиданно, его рука скользнула к ее затылку, и он медленно стал наклоняться к ней. Она перестала дышать и как заколдованная смотрела на Стаковского, не в силах пошевелиться. Он почти коснулся ее губ, как вдруг, где-то на грани сознания, она услышала звук своего бьющегося сердца и, кожей ощутила медальон, висевший у нее на шее. Опираясь на руки, она скользнула на другую сторону кровати. В ее широко раскрытых глазах стояли слезы.

— Нет. Не надо…. Пожалуйста,… я прошу,…. только не так.

Адара качала головой, не понимая, как такое может происходить. Голос ее был испуганным, но обращалась она скорее к себе, чем к нему.

Стаковский выпрямился, скулы его напряглись, а лицо сделалось холодным. Втянув воздух, он обвел взглядом пространство перед собой, словно ощущая нестерпимую боль. Когда он вновь посмотрел на Адару, его глаза хищного зверя были полны насмешливого сожаления и ненависти. Он жалел не Адару, нет. Он сожалел и ненавидел себя, потому что впервые в жизни не смог взять, то, что и так, казалось, принадлежит ему, и чего, как оказалось, он хотел больше всего. Давид испугался, что причинит боль этому единственному в его жизни светлому существу. Сейчас, глядя в серые металлические глаза Адары, он видел шестилетнюю девочку, оставшуюся по его приказу, отданному в пылу гнева, без матери и дома.

Он долго молчал, переживая свои новые чувства, потом тихо произнес:

— Не бойся. Я не воспользуюсь. Подожду, пока ты снова сможешь убегать и наносить раны своему врагу.

Он горько усмехнулся и вышел из комнаты, как-то слишком осторожно закрыв за собой дверь. Через несколько секунд в коридоре послышался звук разбиваемого стекла.

Адара дрожа всем телом, уткнулась в подушку, и из ее глаз потекли слезы.

Стаковский спустился вниз, собрал аптечку и, нажав на кнопку, позвал своего помощника:

— Демир. Я жду тебя в тренажерном зале.

Когда тот вошел в зал, то увидел, как Стаковский, перевязав кисти рук, хладнокровно и методично избивает боксерскую грушу. Его удары были настолько сильными, что груша раскачивалась и вертелась без остановки. Помощник замер на месте. Стаковский повернулся и Демир отпрянул. Он хорошо знал этот взгляд, наполненный гневом.

— Возьми перчатки. — Кинул Давид, дернув головой в сторону стола.

Обычно, Стаковский не жаловал бокс, предпочитая восточные единоборства. Тем более что Демир, который был чуть выше своего хозяина и обладал более мощным телосложением, чаще одерживал победу. И тут, Стаковский, предложил борьбу на таких не равных, с точки зрения Демира, условиях. Сам он не надел боксерские перчатки.

— А Вы босс. — Попытался возразить Демир, боясь поранить своего хозяина.

— Одевай. — Прервал его жестокий голос.

В течение всего нескольких минут Стаковский вымотал и нанес многочисленные удары своему помощнику. Демир испугался, поскольку он очень редко проигрывал, но тут слепая бешеная ярость придала Давиду невероятную силу, притом, что ум его, как всегда оставался ясным, холодным и расчетливым. В результате, когда Демир ослабев, покачнулся, Давид нанес сильный удар с правой. В челюсти что-то хрустнуло, и изо рта Демира струйкой полилась кровь, которая словно зверя растравила Стаковского еще больше. Забыв обо всех правилах, он развернулся и ударил своего помощника ногой прямо в голову. Демир упал. Стаковский тут же опустился на одно колено и приготовился добить свою жертву.

Кулак замер всего в нескольких миллиметрах от переносицы. На Стаковского, смотрели полные ужаса глаза его преданного раба, готового погибнуть за своего хозяина. Стаковский перевел дыхание и встал. Он быстро шел в сторону душевой, на ходу разматывая бинты. Проходя мимо тренажеров, он не выдержал и, схватив первую попавшуюся гантелю, с силой запустил ее в окно.

Когда он вышел из душевой, Демир все еще был в зале. Он сидел на низкой скамейке, потирая особенно болевшие места и свое перепачканное в крови лицо. При появлении Стаковского он затих и, как побитая собака, уставился на своего хозяина.

Давид холодно осмотрел помощника.

— Приведи себя в порядок, — приказал он, — и подготовь машину. Я буду ждать тебя в кабинете.

Придя в кабинет, Стаковский плюхнулся на диван, откинул голову и прикрыл веки. Он тут же увидел перед собой серые с металлическим блеском глаза. Сначала это были глаза шестилетней девочки, потом молодой испуганной женщины, которая сжавшись в один комок, умоляла его. Он, словно, слышал ее тихий голос: «Нет. Не надо…. Пожалуйста,… я прошу,…. только не так». А потом он увидел горящий дом. Стаковский точно знал, что это не сожаление об отданном когда-то давно приказе, нет, это было что-то другое, но что именно он никак не мог понять. В результате, утомившись от своих раздумий, он подошел к столу и нажал на кнопку.

— Да, господин Стаковский.

— Назар, принеси мне бутылку текилы и стакан.

— Хорошо. Уже иду.

Через пару минут управляющий был в кабинете хозяина. Он налил текилы и уже собрался уходить, когда его остановил Стаковский.

— Вызови доктора. Пусть он осмотрит Адару. Она потянула левую ногу. И я запрещаю выходить ей куда-либо из комнаты. Это понятно?

Назар кивнул. Стаковский продолжал:

— Скажи доктору, что я буду очень опечален, если он не исполнит мои указания, и Адара покинет свою комнату.

Он помолчал, потом сделал знак, чтобы управляющий удалился.

Спустя полчаса раздался мелодичный звонок, и индикатор на переговорном устройстве загорелся зеленым. Давид нажал на кнопку.

— Все готово босс. — Послышался голос Демира.

— Иду. — Ответил Давид и вышел из комнаты.

Стаковский не сказал, куда хочет ехать, поэтому, когда он сел в машину, Демир шепнул водителю:

— Поехали в Центр.

Сегодня Демир вообще решил не разговаривать и не задавать идиотских вопросов своему хозяину, в результате, почти целый час они просто бесцельно кружили по Центру.

Давид, откинувшийся на сиденье автомобиля, никак не мог отделаться от своих мыслей, которые теперь превратились в ведения. Он видел Адару: маленькой девочкой в белом платье; бегущую от него по пустырю; танцующую; столкнувшуюся с ним в коридоре; и в тот момент, когда он нес ее на руках. Он почти физически ощущал ее близость, чувствовал ее дыхание, кожу, биение ее сердца. Его хищная безумная страсть разгоралась в нем с каждой минутой. Еще не много, и он готов был развернуть машину. Но снова, то чувство, пережитое им в комнате Адары, остановило его. Он достал планшет и набрал номер. На экране появился всегда приветливый Гасан бей. Увидев Стаковского, лицо его приобрело испуганный вид. У него мелькнула мысль, что Стаковский хочет вернуть товар и забрать золото.

— Здравствуйте господин Стаковский. Чем могу помочь?

Гасан бей почтительно уставился на Давида.

— Мне нужна женщина.

У Гасан бея снова зашевелились нехорошие мысли, но он тут же успокоился, когда услышал, что это только на ночь или несколько дней. О возврате денег речи не было, а поинтересоваться, как там поживает, купленная Стаковским Адара, он не решился, памятуя о ее побеге.

— Вам как обычно? — Спросил торговец, имея в виду предпочтение Стаковского к сероглазым шатенкам.

Стаковский на секунду задумался, но потом ответил:

— Нет. Покажи всех.

По экрану поплыли картинки с разодетыми красавицами: светлыми, темными, полными, стройными, подмигивающими, танцующими, полулежащими или сидящими. Гасан бей комментировал особенно выдающихся женщин. Стаковский мало слушая торговца, листал электронный каталог, невольно задерживаясь на тех, кто имел серые глаза. Наконец он остановился на невысокой худенькой шатенке с испуганным взглядом слегка раскосых карих глаз и сексуальным ртом.

— Ее. — Объявил Давид.

— Нууу. — Протянул Гасан бей и смутился. — Она совсем недавно у меня. Она толком и танцевать не умеет и ….

— Я хочу ее. — Прервал его Стаковский. Дальнейшие возражения не имели смысла. — Приготовьте ее. Машина заедет через полчаса.

— Я понял. Что-нибудь еще?

Стаковский снова задумался.

— Да, — сказал он вдруг, — девушку для моего помощника.

С этими словами он передал планшет в руки пораженного Демира, который не смог сдержать, озаривший его на миг, довольно-благодарной улыбки. Телохранитель осторожно водил пальцем по экрану, любуясь каждой женщиной. Они нравились ему все, но он остановил свой взгляд на высокой блондинке с пышными формами и добрыми коровьими глазами.

Когда выбор был сделан, Стаковский велел ехать к единственному в городе дорогому отелю с баром и казино. Это здание, заново отстроенное, принадлежало ему. На самом верхнем этаже находилась всего одна квартира — его. Стаковский приезжал туда редко, в основном, для деловых встреч, о которых никто не должен был знать, но чаще вместе с женщинами. Обычно там жила экономка по имени Надя. Это была тощая, глупая, заносчивая и некрасивая женщина с редкими неопределенного цвета волосами, веснушчатым лицом и такими же бесцветными, как ее волосы, глазами. Помогала ей ее дочь, такое же «чудовище в миниатюре», как назвал ее однажды про себя Стаковский. Когда он видел ее в последний раз, ей было лет двадцать пять, и мать, опасаясь за нее, все время держала ее при себе.

Давид набрал номер своей квартиры. На экране появилось уродливое лицо Нади.

— Здравствуй Надя.

— Добрый вечер господин Стаковский. — Ответила экономка голосом, который должен был изображать достоинство и благородство ее натуры.

Это был еще один пункт, который наряду с ее уродством, раздражал Стаковского.

— Надя, я буду через десять минут. Приготовьте все.

— Будет важная встреча или… — Она почтительно замолчала, намекая на понятные события. При этом выражение ее лица ее стало таким важным, что нельзя было не осознать, что от нее зависит все благополучие мероприятия.

— Да, я приеду с красивыми женщинами. — Издевательски подчеркнул Давид.

Надя поняла издевку, ее лицо сделалось злым и покрылось пятнами, но она спокойно ответила, что все подготовит. Стаковского это развеселило, однако он, в который раз подумал, зачем он держит у себя это «злобное чудовище».

Машина остановилась у заднего входа в отель. Стаковский вместе с Демиром поднялись на лифте на последний этаж. В коридоре их уже ждала Надя.

— Здравствуйте. — Второй раз за вечер приветствовала Надя своего хозяина.

Последний только кивнул в ответ и пошел в принадлежащие ему апартаменты. За ним следовал Демир, а замыкала шествие назойливая экономка.

Первое, что увидел Давид, войдя в дверь — это была согнутая фигура дочери Нади. Она пыталась разжечь огонь в камине, но у нее ничего не выходило. Своей нелепой фигурой и тощим маячащим задом она вызвала в душе Стаковского злобное веселье. Он недобро ухмыльнулся.

— Анита! — Прикрикнула Надя, протиснувшись внутрь между дверью и Демиром, — Как ты встречаешь господина Стаковского.

Анита, которая мгновенно выпрямилась, уставилась своими тупыми, такими же бесцветными, как у матери глазами, на вошедших. Мать подошла к ней и прошипела:

— Не пялься. — Затем обратилась к Стаковскому. — Это моя дочь, Анита. Вы, наверное, ее помните. Выросла вот, с тех пор как вы ее видели в последний раз. Я ее сестре отвозила на три года. Поздоровайся.

Надя больно ущипнула свою бестолковую дочь, и та тихо пропищала:

— Здравствуйте.

Стаковский молча, разглядывал Аниту.

Она была совершенно некрасивой, вся в свою мать. Только волосы были чуть рыжеватыми, но этот яркий цвет, лишь уродовал ее веснушчатое лицо, на котором сейчас, от стеснения, выступили пятна. Даже имя, данное ей при рождении, будто подчеркивало ее уродство.

Стаковский откровенным взглядом скользил по пятнистому лицу, по впалой груди, по полу прикрытым безвкусной юбкой ногам Аниты. А последняя, чувствуя этот взгляд, была не в силах поднять голову и вымолвить хотя бы слово. Это наполнило Стаковского еще большей звериной яростью.

— Надя, принеси бутылку текилы и два стакана в мою комнату. — Приказал он.

— Хорошо. — Ответила экономка, повернулась и дернула было свою дочь за собой, но Давид остановил ее.

— Оставь. — Повелел он, а потом вкрадчиво, только для Аниты, добавил: — мы еще не познакомились.

Надя недоуменно пожала плечами и пошла исполнять приказание.

Стаковский вплотную подошел к Аните. Она так и не смогла поднять взгляд. Он обошел ее вокруг, словно кот вокруг банки с пойманной мышью, намереваясь развлечься, как следует. Все это время с его лица не сходила злая жестокая улыбка. Сейчас он больше походил на зверя, чем на человека.

Вернулась Надя и сообщила:

— Я все сделала. Что-нибудь еще?

— Да. — Улыбаясь, ответил Стаковский. Он достал из кармана несколько крупных купюр и, подойдя к экономке, впихнул их в нагрудный карман ее чистенького беленького фартука. — Отправляйся с Демиром и купи сладкого.

— Но у нас есть сладости. И здесь так много денег. — Она хлопала глазами, удивляясь поведению своего хозяина. До нее все никак не доходило происходящее.

— А ты купи больше. — Уже откровенно издеваясь, предложил Стаковский.

Ему захотелось схватить за шею эту уродливую мерзкую женщину и выставить ее вон, но вместо этого он перевел взгляд на Демира. Помощник, без слов поняв своего хозяина, грубо схватил под локоть Надю, и со словами: «Пойдемте дорогая», потащил ее к выходу.

Стаковский подошел к входной двери и запер ее. Он развернулся. Анита по-прежнему стояла, опустив голову. «Словно тупая корова» — пронеслось у него в голове. Он приблизился к ней и холодно приказал:

— Подними голову.

Анита беспрекословно подчинилась, но глаза ее были опущены.

Стаковский смотрел на веснушчатое лицо, дрожащие белесые ресницы, и это вызвало в нем новый приступ звериной ненависти, раздражения и похоти.

— Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю. — Снова приказал Давид.

Она оторвала свой взор от созерцания собственной юбки и перевела его на Стаковского. Ее встретили злые желтые глаза.

Стаковский глядя в затравленное лицо Аниты, распустил ее волосы, затем расстегнул пуговицу на ее блузке. Она продолжала стоять, не двигаясь и не сопротивляясь. Вторая, третья, четвертая. Показалась уродливая грудная клетка, килем выступавшая вперед. Пятая. Анита снова покрылась пятнами и затрепетала.

— Девственница? — Догадавшись, спросил Стаковский, и его улыбка превратилась в хищный оскал.

— Да. — Едва слышно пискнула Анита.

Стаковский расхохотался страшным злобным смехом. Он рванул края блузки, ткань затрещала, и пуговицы разлетелись в разные стороны. Он схватил Аниту и прижал ее к каминной полке, которая больно врезалась ей в спину. Одним движением он развел ей ноги и подсадил на себя, так, что она оказалась сидящей на нем спереди, затем оттащил ее в комнату и там бросил на кровать, словно сноп сена.

Давид шагнул к столику и, налив себе стакан текилы, осушил его до дна. Он повернулся к своей жертве, на него смотрело все тоже некрасивое лицо, выражавшее тупую рабскую покорность. Он ненавидел его, оно вызывало в нем животное отвращение и желание растоптать. Стаковский подошел к кровати и, дернув Аниту за волосы так, что она вскрикнула от боли, запрокинул ее голову и впился в нее губами, словно в кусок мяса. Анита почувствовала соленоватый привкус крови во рту. Через несколько минут Стаковский оторвался от нее и выпрямился. Он стал медленно расстегивать свою рубашку.

— Я никогда не делала… не была… с мужчиной, — решилась заговорить Анита. — Я не знаю, как это делается… — Она лепетала, беспрерывно хлопая ресницами и не замечая, что ее губы искусаны и перепачканы кровью.

Стаковский злобно оскалился. Он расстегнул брюки, обхватил ее одной рукой за затылок, и она заткнулась.

Когда все закончилось, Давид обнаженный развалился на постели, накрыв простынею нижнюю часть тела. Он потягивал текилу и смотрел в потолок. Жертва была ему больше не интересна.

Анита сидела на краю кровати, не зная, что ей делать. Ни ласк, ни объятий, ничего, только голый, звериный, жестокий секс стал первым опытом Аниты. Но поскольку, никто и никогда не говорил ей, что это должно быть так, а не иначе, а соотнести и почувствовать самостоятельно у нее не хватало, ни ума, ни внутреннего чутья, то она и не расстроилась. Она сидела и вправду пыталась понять, как ей надо поступить теперь. То ли находиться тут, то ли пойти разжечь камин, то ли принести что-нибудь. Она уставилась своими бесцветными глазами на Стаковского, ожидая от него указаний.

Давид, заметив этот раздражающий его взгляд бессловесного животного, холодно произнес:

— Иди, переоденься, скоро придут остальные.

Анита собрала свои разбросанные вещи и покинула комнату.

Спустя минут десять раздался звонок в дверь.

Первой вошла Надя, нагруженная пакетами, за ней невысокая красивая шатенка с большими слегка раскосыми глазами, последним шел, абсолютно счастливый и смеющийся Демир в обнимку с высокой белокурой красавицей. Он все время что-то шептал ей на ушко, от чего та беспрерывно хохотала и, иногда наклоняясь к своей подруге, шепотом передавала сказанное. Когда они увидели встречавшую их Аниту с искусанными губами, запекшейся кровью и покрывшуюся пятнами стыда, а за тем, точно такое же пятнистое лицо ее матери, все трое покатились со смеху.

— Закройте, пожалуйста, дверь. — Строгим сдержанным тоном попросила Надя, обращаясь к Демиру. Убедившись, что он выполнил просьбу, она повернулась к дочери и, всучив ей в руки пакеты, злобно прошипела: — Отнеси на кухню.

Анита повернулась, чтобы уйти, но Демир задержал ее.

— А где господин Стаковский? — Спросил он весело.

Она опять покрылась пятнами и, опустив глаза, едва слышно ответила:

— Он у себя в комнате.

Девушки и Демир снова расхохотались.

Надя испепеляющим взглядом посмотрела на дочь, затем гордо задрав голову, удалилась на кухню, дернув за собой Аниту.

— Уф. — Отдуваясь, произнес Демир. — Пойду, спрошу, не надо ли чего. Подождите меня здесь красавицы. Хорошо? — С этими словами, Демир направился к комнате своего хозяина. Подойдя к двери, он постучал.

— Господин Стаковский, это я, Демир.

— Входи. — Позвали из-за двери.

Демир осторожно вошел в комнату. Давид все так же, развалившись, лежал на кровати.

— Девушки приехали. — Сообщил помощник.

— Хорошо. — Равнодушно сказал Стаковский, при этом даже не пошевелившись. Он не собирался встречать гостей. — Скажи… — Он замолчал, вспомнив, что не спросил имя девушки, которую выбрал на этот вечер.

— Катя. — Услужливо подсказал Демир.

Стаковский слегка улыбнулся.

— Скажи Кате, пусть идет сюда. А Анита принесет нам фруктов и, что там купила Надя. А вы устраивайтесь, где вам нравится.

Под «вы», он подразумевал Демира с его белокурой подружкой.

— Сейчас скажу. — Пообещал помощник, сияя счастливой благодарной улыбкой и, помедлив, добавил: — спасибо босс.

Через несколько секунд послышался тихий стук, дверь приоткрылась, и на пороге застыла красивая шатенка с большими глазами.

Гасан бей дал ей четкие инструкции на счет Стаковского: «не грубить, не пререкаться, быть очень вежливой, без стука не входить, не смотреть на него пока не скажет, и упаси господь хоть в чем-то отказать ему».

— Можно? — Спросила она, игриво улыбаясь.

Стаковский улыбнулся в ответ.

Катя зашла и закрыла за собой дверь.

Он был несколько разочарован, заметив, что глаза девушки не такие испуганные, как на картинке, которую демонстрировал ему торговец, но зато оценил, веселые пляшущие в них огоньки. Она не стесняясь, смотрела по сторонам, а вид у нее был живой и заинтересованный. Пока Давид, как обычно, откровенно разглядывал девушку, в дверь снова постучались. На этот раз стук был робким, еле слышным. Девушка, забыв о наказе Гасан бея, с интересом посмотрела на Стаковского. Он улыбнулся и взглядом показал, чтобы та открыла дверь. Катя потянула за ручку. За дверью, с подносом в руках стояла Анита. Увидев перед собой красивую девушку, а за ее спиной улыбающегося Стаковского, Анита потупила взгляд, а ее кожа стала пятнистой.

— Я принесла, фрукты, сладкое и воды…. — Едва слышно проговорила она и замолчала.

Никто ей не ответил. Она взглянула на девушку, потом на Стаковского, но те только улыбались. Анита не знала, что делать и что сказать, но затем, додумавшись, робко попросила:

— Могу я это поставить куда-нибудь?

Катя вновь посмотрела на Стаковского и, поняв его взгляд, отошла в сторону, приоткрывая дверь.

Анита вошла, и ее глаза заметались между столиком у кровати и низким массивным столиком у окна. В результате, выбрав второй вариант, она стала сгружать туда принесенное.

Стаковский дал знак Кате, чтобы та закрыла дверь.

Анита освободив поднос, повернулась и, глядя себе под ноги, двинулась к выходу, но ее остановил голос Стаковского.

— Останься. — Приказал он.

Анита покорно остановилась возле Кати.

В комнате наступила тишина.

Стаковский молча, разглядывал обеих женщин. «Извечные красавица и чудовище — думал он. — Насколько красивая живая одна, настолько уродлива и убога другая». На миг он снова увидел серые металлические глаза, но, не дав этому ведению завладеть собой, спросил, обращаясь к Кате:

— Хочешь выпить?

— Я нее… никогда… — начала отвечать вместо нее Анита. Она просто не поняла, что вопрос был направлен не к ней.

Пока Анита лепетала, что-то невразумительное, запинаясь и покрываясь пятнами через каждое слово, Стаковский обменялся взглядами с Катей и, поняв, что она не против, встал. Он налил четверть стакана текилы и, совершенно обнаженный, как был, подошел к ней в плотную и протянул стакан.

На этот раз Катя смутилась. Она взяла выпивку, тихо произнесла: «спасибо» и перевела взгляд на ковер, лежащий на полу.

Анита, голова, которой была опущена, и которая увидела в поле своего ограниченного зрения ноги Стаковского, вскинула глаза. Перед ней стоял красивый голый мужчина. И не смотря на то, что Анита, совсем недавно, это не только созерцала, но и ощущала, она стала окончательно похожа на пятнистую лягушку от стыда и бессознательного преклонения перед своим хозяином. Он словно ослеплял ее сиянием красоты и превосходства. Она вся сжалась и вновь уставилась на свою юбку.

Теперь Стаковский смотрел на две макушки низко опущенных голов. Он снова вспомнил об Адаре, ее свободолюбивом нраве. Покорность этих женщин разозлила его, вызвав новый всплеск животного желания растоптать, но сдержавшись, он спросил:

— Ты потанцуешь для меня?

Обе девушки подняли взгляд и тут же опустили. Катя, поняв, что спросили ее, честно ответила:

— Меня не учили, но я постараюсь.

Стаковский ухмыльнулся и обратился к Аните:

— А ты, моя красавица?

Она молчала.

Он подошел к ней совсем близко и одним пальцем провел по ее щеке, затем схватив за подбородок, вздернул голову вверх. На него уставились бесцветные, наполненные страхом глаза. Анита не могла говорить, поскольку не только ее губы, но и мозг, казалось, слиплись в один комок от ужаса.

— Ответь что-нибудь. — С угрозой попросил Стаковский.

— Меня не… учили… — начала повторять Анита слова Кати, без перерыва хлопая ресницами.

Лицо Стаковского исказилось от омерзения и презрения. Он развернулся, подошел к столу, налил полный стакан текилы и вернулся к Аните.

— Пей. — Резким движением он сунул стакан к ее губам.

Анита, как всегда беспрекословно подчинилась. Она трясущимися руками взяла текилу и медленно, словно воду принялась пить. Никогда до этого она не пила крепкие напитки. Всю ее обожгло из нутрии, а из глаз выступили слезы. Она давилась и захлебывалась, но не смела прекратить пить под властным взглядом Стаковского.

Катя в ужасе смотрела на происходящее. Хотя ей тоже была противна Анита, но поначалу, все это выглядело забавной, хотя и не много жестокой игрой, теперь же, это переросло в неприкрытое издевательство, и ей было жаль это уродливое забитое существо.

Анита допила и покачнулась. Стаковский взял из ее рук стакан, подошел к столику и, снова наполнив его, протянул Аните.

— Пей. — Приказал он.

Точно так же давясь и захлебываясь, она выпила второй стакан и уставилась на Стаковского с совершенно безумным видом. Она быстро захмелела, в глазах у нее все расплывалось от слез и алкоголя, а ноги казались ватными. Стаковский взял со стола яблоко и дал его Аните. Она с жадность вгрызлась в сочную мякоть.

— Ну вот, — удовлетворенно сказал Стаковский, улыбаясь своей хищной улыбкой, — теперь, вы постараетесь.

Он включил музыку и лег на кровать, выжидательно глядя на Катю.

Девушка, поняв, что от нее хотят, стала медленно двигаться под музыку. Анита, стараясь копировать движения, тоже зашевелилась, но ее потуги танцевать, хоть сколь-нибудь как Катя, были настолько нелепы, что вызывали смех и жалость. Катя мельком взглянула на Стаковского и увидела его желтые, наполненные отвращением глаза. Ей стало совсем жалко Аниту. Она подошла к ней и в танце стала расстегивать ее блузку, то нежно гладя ее по щеке, то скользя руками по телу. Анита только глупо и восхищенно улыбалась, моргая своими опьяневшими глазами, которые теперь окончательно расфокусировались, создавая в ее мозгу эффект нереального узорчатого мира.

Вот, слетела последняя деталь одежды с Аниты, а Катя все танцуя, расстегнула застежку своего платья. Оно легко скользнуло к ее ногам. Она встала на одно колено перед Анитой и, вычерчивая руками в воздухе фигуры, запрокинула голову. Сверху, совсем близко от себя она увидела жестокое лицо Стаковского.

Девушки проснулись вместе, будто по сигналу. Стаковского в комнате не было.

Анита, совершенно разбитая, с жуткой головной болью, уставилась на Катю, не понимая, что же такое происходило прошлой ночью. Та, напротив, чувствовала себя прекрасно и, улыбаясь, сладко потянулась под шелковой простыней. Она ощущала голод и поэтому, увидев нетронутые фрукты, тут же вскочила с кровати и, схватив тарелку, вернулась обратно в постель.

Анита, трясясь, поднялась и стала одеваться. В этот момент в комнату постучали, и из-за закрытой двери послышался раздраженный голос Нади:

— За вами приехали. И ждут.

— Иду. — Ответила Катя и, ничуть не стесняясь своей наготы, все так же весело улыбаясь, тоже стала одеваться, на ходу перекусывая виноградом и яблоками. Вдруг, ее взгляд встретился с Анитой, на нее смотрели все те же затравленные глупые глаза. Она тут же отвернулась. Ей не хотелось смотреть на нее.

Когда она вышла из комнаты, за ней семенила Анита. Почти у самого порога их встретила Надя.

— Водитель в холе. — Злобно сообщила она и, заметив свою дочь, покрылась пятнами. Она, несколько не стесняясь, схватила Аниту за руку, вытащила ее из-за спины Кати и поволокла в другую комнату.

Катя, глядя на эту сцену, только пожала плечами. Потом посмотревшись в большое зеркало, висевшее возле камина и убедившись, что она, как всегда хороша, направилась к выходу. Уже находясь у порога, она услышала ядовитый злобный шепот. Она повернула голову, и через приоткрытую в соседнюю комнату дверь увидела мать с дочерью. Вдруг, Надя подняла руку и залепила звонкую пощечину Аните. Последняя, схватившись за щеку и скорчившись от боли, молча, рыдала.

Катя поспешила уйти.

«Какие ужасные женщины» — подумала она, закрывая за собой дверь.

Вечеринка

Весь день Стаковский провел в офисе, тщетно пытаясь отделаться от своих наваждений. Он писал, разговаривал, договаривался, просматривал отчеты, отдавал приказы, но за всем этим его неустанно преследовала одна навязчивая мысль, имя которой была Адара. Он хотел вернуться в квартиру и снова провести ночь с Катей и страшной Анитой, но эти воспоминания вызвали в нем раздражение и скуку. В результате, не выдержав, уже поздним вечером он отправился домой.

Стаковский вышел из машины и первым делом поднялся в комнату Адары. Открыв дверь, он обнаружил, что она пуста. Он заглянул в ванну — пусто. Тогда отдернув занавеску, он посмотрел на балкон, но Адары нигде не было. Давид направился на первый этаж. Дойдя до малой гостиной, он вызвал Назара.

— Слушаю господин Стаковский. — Раздалось из переговорного устройства.

— Где доктор? — Едва сдерживаясь, спросил Давид.

Назар, самый старый работник этого дома, по голосу хозяина сразу понял, что тот не просто не в духе, а в бешенстве. А поскольку Стаковский спросил про доктора, то, конечно, догадался, чем вызвана эта ярость.

— В последний раз я видел его в библиотеке. — Как можно спокойнее, ответил Назар.

Связь прервалась.

Управляющий, испугавшись, что может случиться что-то плохое, бросился из кухни.

Дверь в библиотеку резко распахнулась, на пороге застыл разъяренный Стаковский.

— Где она? — Спросил он, сверкая своими хищными желтыми глазами.

Доктор, не высокого роста сухощавый старик, подпрыгнул с кресла, в котором до этого уютно устроившись, читал книгу и промямлил:

— С ней все в порядке. И нога…. — Не договорив, он попятился назад, поскольку увидел, как Стаковский в стремительной ярости двинулся к нему. Доктор сделал совсем маленький шажок назад и наткнулся на кресло, он чуть не рухнул в него, но тут его горло сжала рука Стаковского. Хватка была настолько сильной, что доктору показалось, будто его обхватили стальные клещи. Он кряхтел и извивался, тщетно пытаясь освободиться.

— Разве мой управляющий не передал Вам, доктор, что я не хочу, чтобы она покидала свою комнату? — Жестоко спросил Стаковский, продолжая сжимать горло старика и пристально наблюдать, как тот корчится от боли, болтая ногами почти что в воздухе.

— Она у бассейна господин Стаковский. Вместе с Натальей. С ней все в порядке. — Раздался за спиной Давида голос Назара.

Стаковский разжал пальцы, и старик повалился в кресло, задев стоящий рядом столик и проливая, находившийся на нем не допитый, чай.

Давид развернулся и быстрым шагом вышел из библиотеки.

За ним, держась в отдалении, крался доктор. Не смотря на уговоры мудрого Назара не лезть к хозяину со своими оправданиями и извинениями, тот его не слушал. Он отлично понимал, что это конец его прекрасной докторской карьеры, конец связям и хорошей жизни. Доктор не мог допустить для себя такой судьбы, и только животный страх перед Стаковским, заставил его держаться в стороне, ожидая удобного момента.

Приблизившись к бассейну, Давид услышал веселый женский смех. Он слегка замедлил шаг. Деревья скрывали его фигуру в полумраке, поэтому он мог оставаться незамеченным.

— Это не может быть правдой. — Послышался смеющийся голос Адары.

— Честное слово, так оно и было. Алла сама рассказывала. — Оправдывалась хохочущая Наталья.

— Или придумала. У тебя все истории, как из книг…. — Адара, не выдержав, снова звонко рассмеялась.

Девушки сидели на краю бассейна, опустив ноги в воду. Обе они были в купальниках, только вокруг бедер Адары был завязан узкий палантин из тонкой прозрачной ткани. Позади, прямо на траве валялись теплые простыни. Они продолжали смеяться, когда из-за деревьев выступил Стаковский. Наталья, с лица которой тут же сползли краски, инстинктивно отодвинулась от подруги, а Адара обернувшись и увидев подходящего Давида, нахмурилась. Она вытащила ноги из воды, оперлась на руки, что бы встать, но Давид, как в прошлый раз, опустился перед ней на одно колено и резко схватил ее за щиколотку левой ноги.

Обе подруги застыли в оцепенении.

— Отпусти. — Тихо потребовала Адара и осторожно потянула ногу.

Стаковский не разжимая руки, в упор смотрел на нее.

— Тебе уже лучше? — Спросил он, подавляя свое нестерпимое желание схватить ее на руки и унести отсюда, запереть, только для себя.

— Да. — Ответила Адара. — Нога совсем не болит, синяка нет. Видишь? Все в порядке.

Он снова, как прошлым утром, аккуратно прощупал стопу и щиколотку, при этом не на миг, не сводя с нее глаз.

— Убедился? — Поинтересовалась Адара.

Теперь она не уступала ему. Ее темные, сияющие металлическим блеском, серые глаза смотрели гордо и непреклонно.

Стаковский улыбнулся. Он видел, что она опасается его, но не боится, смотрит настороженно, но не опустит глаз из-за трепета или стыда. Он снова и снова хотел ее, хотел ее губ, ее тела, ее всю. Он чуть сильнее сжал пальцы, обвитые вокруг ноги Адары. Ее глаза расширились, в них промелькнул страх, но она терпеливо попросила:

— Отпусти, пожалуйста.

Давид только еще больше усмехнулся.

Тогда Адара потянулась руками, надеясь разжать пальцы Стаковского, но тот, перехватив правую ладонь ее руки, зажал в своей ладони. Она замерла. Ее тело напряглось, а в глазах зажегся такой же хищный огонек, как у Стаковского. Теперь ей было не страшно. Она быстро прокручивала в голове возможное нападение.

— Ударить хочешь? — Догадался Давид.

Адара не ответила. Она прямо, гневными глазами продолжала смотреть в глаза своего врага. Шли секунды. С лица Стаковского исчезла улыбка, а взгляд сделался жестоким.

Наталье, которая затаив дыхание наблюдала за этой сценой, показалось, что между ними вновь натянулась неведомая струна, готовая вот-вот лопнуть.

Спустя пару минут, Давид грустно улыбнулся и нехотя разжал пальцы.

Наталья громко выдохнула.

Адара, все так же, глядя на Стаковского, встала, при этом палантин, охватывающий ее бедра, соскользнул на траву, но она решила его не поднимать. Она аккуратно сделала шаг назад, потом еще, затем подобрав теплую простынь, быстро накинула на себя.

— Пойдем. — Позвала она подругу.

Наталья тут же вскочила, схватила свою простыню и кинулась вслед за Адарой.

Давид остался один. Он застыл на одном колене перед прозрачным лоскутком ткани, лежавшим у его ног.

Когда доктор украдкой выглянул из-за деревьев, он увидел, как Стаковский поднял с земли легкий палантин, посмотрел на него несколько секунд, затем уткнувшись лицом в еще теплый материал, замер. Доктор, подумав, что Стаковский что-то потерял, сделал движение вперед, намереваясь помочь ему, и тем самым загладить свою вину. Но вдруг, стоявший на одном колене задрал голову, и из его груди вырвался тихий совершенно не человеческий звук, напоминающий не то рычание, не то стон дикого зверя. Доктор отступил назад, а затем, как можно осторожнее, стараясь не быть замеченным, пошел к дому. В этот момент голова Стаковского дернулась, и в след доктору блеснули хищные желтые глаза.

Наутро, о докторе никто ничего не слышал, словно его никогда и не было в этом доме.

Адара, в плохом настроении, проснулась на диване в комнате Натальи. После вчерашних событий она решила переночевать у подруги, но это не помогло. Всю ночь ей снились кошмары, она то и дело вскакивала, пытаясь разглядеть в темноте лицо Стаковского. В середине ночи, когда Адара проснулась от очередного кошмара, она бросила взгляд на постель Натальи, но ее там не было. «Должно быть в ванной» — подумала она, легла и снова заснула. Однако утром, она вновь обнаружила пустую заправленную кровать. В комнате было тихо. Адара в недоумении привстала и задумалась: «Сколько я спала? Который сейчас час?».

Часы, висевшие на стене, показывали без пяти двенадцать.

Наталья в это время обычно, была уже в комнате Адары. Она похолодела. После вчерашнего, ей в голову приходили только самые плохие мысли: «Стаковский либо что-то сделал с ней, либо вернул ее назад Мусе раньше уговоренного срока».

Она бросилась к выходу и в дверях столкнулась с веселой раскрасневшейся подругой.

— Ты что? — Удивилась Наталья, глядя в обеспокоенные горящие глаза Адары.

Последняя только улыбалась и качала головой, переживая внезапное появление Наташи.

— Да что с тобой? — Снова спросила вошедшая.

— Ты знаешь… Я думала… — Адара не знала, что сказать. Она не хотела говорить подруге, что подслушала телефонный разговор Стаковского с Мусой, и что Наталью арендовали, как мебель, всего на месяц. Тем более что она еще не выяснила цель этой аренды. В результате, так и не найдя подходящих слов, она просто попросила:

— Забудь. Это все кошмары. Что только в голову не придет.

— Да уж. Ты сильно перенервничала вчера. И почти не спала.

Адара хотела было спросить ее, где она была ночью, но передумала.

Наталья между тем, схватила за руку Адару и с заговорческим видом потащила ее на кровать.

— Слушай. — Начала она, сгорая от нетерпения и блестя веселыми глазами. — Ты не поверишь НИ ЗА ЧТО.

Адара улыбаясь, смотрела на подругу. Наталья, как всегда передала ей свое хорошее настроение.

— Во что не поверю? — Слегка заинтересовано спросила она.

— Мы идем на… ВЕ-ЧЕ-РИ-НКУ!

Лицо Адары выразило изумление.

— Да, да. На самую настоящую. — Продолжала между тем Наталья, довольная достигнутым эффектом. — Каждый год Муса устраивает вечеринку в честь своего дня рождения. Это очень большая вечеринка для состоятельных людей и их жен. Мне девушки в гареме Мусы рассказывали. Они все очень ждали этого праздника. Говорят там безумно весело, можно танцевать… не поверишь…. меняя партнеров, а не только со своим старым толстым мужем. — Последние слова Наталья произнесла с издевкой, изображая того самого толстого старого мужа и рассмеялась. Она хотела продолжить свое повествование, но, увидев серьезное выражение глаз Адары, замолчала, а потом спросила:

— Ты что, не рада?

Адара пожала плечами.

— Ах, ну да, твоя любовь к уединению. Но может, ты сделаешь исключение из правил? Тебя за это никто не накажет, я думаю. — Предложила Наталья и особенно бодрым голосом добавила: — Будет весело.

— А Стаковский нас отпустит?

— Да он первый приглашенный. Он не может не пойти. А мы, как его жены, тоже пойдем. — Наталья улыбнулась, заглядывая в глаза подруги.

Адара молчала и вдруг ее осенила мысль. Нахмурившись, она спросила:

— Почему ты это делаешь Наталья?

— В смысле?

— Ведь ты не жена ему. Я имею ввиду, что вы не разу не были вместе. Ведь так?

Говоря это, Адара вспомнила телефонный разговор, и как Стаковский обещал не притрагиваться к Наталье. Хотя конечно, по ее мнению, он мог нарушить слово. В конце концов, вопрос «где была Наталья ночью?» оставался не решенным.

Наташа затихла и с каким-то испуганным видом уставилась на подругу.

— Я права? — Снова спросила Адара.

— Откуда ты знаешь?

Адара усмехнулась:

— Я почти все время с тобой. Забыла? Таааак?

Наталья какое-то время молчала, потом тяжело сглотнув, ответила:

— Да, ты права. Он ни разу не прикоснулся ко мне. Даже не пытался. — Голос ее при этом был дрожащим и грустным.

— Так зачем ты это делаешь? — Повторила свой вопрос Адара.

Наташа опустила голову. Прошла минута, за ней потянулась вторая. Ответа не было.

— Он угрожал тебе? — В полной тишине спросила Адара.

Наталья грустными, полными слез глазами посмотрела на подругу и покачала головой.

— Нет? — Переспросила Адара.

Из глаз Натальи хлынули слезы.

Адаре стало жалко ее, но она не могла успокоиться не узнав правды, поэтому она схватила ее за плечи и, глядя ей в лицо, жестко потребовала:

— Так я права или нет? Отвечай!

Но Наталья не могла говорить, она разрыдалась, хватая воздух своим распухшими красными губами, словно ей трудно было дышать. Адара обняла подругу и, гладя ее по голове как маленького ребенка, молчала. Когда Наталья немного пришла в себя, Адара сделав для себя вывод, что слезы Натальи вызваны угрозами со стороны Стаковского, печально уточнила:

— Он велел тебе не говорить об этом?

Ответа так и не последовало.

Роль Натальи, теперь, стала ясна. Имея при себе, то, что, хоть сколь угодно, было дорого Адаре, Стаковский мог, не стесняясь шантажировать ее. Так думала Адара. Она решила, что не будет лишний раз раздражать и перечить Давиду, тем более что он пока явно старался сдерживаться. Поэтому, пытаясь выглядеть, как можно спокойнее, она принялась готовиться к вечеринке.

Портной появился сразу после обеда и пробыл в доме до глубокого вечера. Помимо инвентаря для снятия размеров он принес с собой журналы, ткани, ленты, тесьму и прочий реквизит, который мог понадобиться ему для работы. Внимательно осмотрев обеих и, памятуя о пожеланиях Стаковского о том, что Наталья должна быть одета в зеленое, а Адара в черное, он стал листать журналы и вместе с девушками выбирать фасоны платьев, но решение неизменно принимал сам. В результате, после долгих и мучительных размышлений выбор был сделан. Он снял размеры и стал подбирать ткань.

Первой была Наталья. Портной брал в руки один за другим тюк ткани, разматывал немного и, кинув его под ноги девушки, набрасывал, освободившийся кусок материи ей на плечи. Затем отходил на несколько шагов и, в зависимости от того, что он видел: либо нервно бурчал себе что-то под нос и переустраивал и перераспределял ткань на плечах Натальи; либо цыкал языком и, выхватив из разбросанных вокруг фурнитуры и тканей, какую-нибудь ленту или тонкую веревку, обвязывал вокруг ее тали; либо, увидев что-то совсем, с его точки зрения, не подходящее, нервно всплескивал руками, хватался за волосы и, вскрикнув: «Нет! Нет! Не то, совсем не то», резко сдергивал ткань с Натальи. Эти мучения продолжались больше двух часов.

Наташа, которой сначала было очень весело, устала и едва стояла на ногах. Наконец, портной, подобрав все необходимое для одной девушки, переключился на Адару, ожидавшую своей очереди, сидя в углу дивана вместе с книгой. Он поставил ее перед собой и, словно не зная, что с ней делать, почти полчаса, молча, смотрел на нее, ходя вокруг и хмуря при этом брови. Несмотря на то, что они обсудили фасон ее платья, теперь, глядя на стоявшую перед ним девушку, он понял, что это совсем не то. Все, что он мысленно перебирал в уме, никак не подходило ей. В результате, покопавшись среди журналов, он выбрал один и, открыв его, снова уставился на Адару.

Она стояла, молча, выпрямившись, как струна и своими серо-металлическими глазами наблюдала за портным. Он не смущаясь, подошел ближе к Адаре и совершенно бесцеремонно, схватив ее за кончик подбородка, слегка приподнял ей голову. Затем, снова отошел немного назад и, глянув в журнал, удовлетворенно цокнул языком. Дальше, он действовал так быстро и ловко, словно на него снизошло озарение. Он, не думая ни минуты, выдернул из прочих тюков необходимую ткань и накинул ее на плечи Адары, маленькими защелками скрепил материал, затем, выбрав тонкую перекрученную серебряную тесьму, приложил к воображаемому платью.

— Вот оно! — Воскликнул он, и глаза его радостно заблестели.

На удивление обеих, примерка для Адары была закончена. Он собрал, свернул, аккуратно упаковал все свое хозяйство и, объявив, что придет послезавтра, удалился. Перед выходом из дома он зашел в кабинет Стаковского.

Через день девушки примеряли почти готовые платья. Портной все так же озабочено ходил вокруг каждой, дергая ткань, отмеряя лишнее или придумывая новые детали. В результате, после трех часов примерки, измучив всех, в том числе и Фариду, которая должна была помогать ему, он победно заявил:

— Завтра последняя примерка, а в субботу вы будете блистать в новых нарядах.

Когда дверь за ним закрылась, Наталья тихо прошептала:

— Мелкий тиран.

— Но шьет, кажется, преотлично. — Добавила Адара.

В субботу, в день вечеринки, портной, как всегда весь в черном, только теперь он был в отлично сидевшем на нем костюме, дорогой сорочке с двумя расстегнутыми пуговицами сверху, явился в дом Стаковского. Он лично принимал участие в одевании девушек. Расправлял платья, без перерыва вертел их и даже советовал Фариде, как устроить прически, от чего последняя ужасно злилась и шипела в ответ. Увидев туфли девушек, он придирчиво осмотрел их и, видимо сочтя вполне подходящими, надел их своими руками на ноги каждой. Портной в последний раз поставил перед собой девушек, удовлетворенно осматривая обеих.

В этот момент в комнату вошел Стаковский. Он был так же одет в черный костюм, только имел белую рубашку и классическую бабочку. В руке у него была небольшая плоская коробочка, обшитая черным бархатом. Выглядел он настолько сногсшибательно, что Наталья невольно засмотрелась на него. Адара тоже оценила внешний вид Давида, но предпочла это скрыть, стоя все так же прямо, с совершенно равнодушным лицом.

Стаковский внимательно разглядывал Наталью и Адару своими желто-медовыми глазами и отмечая про себя каждую деталь.

Наталья была в свободном длинном, расшитом по краям золотым, платье без рукавов нежно-зеленого цвета, который так походил на цвет ее глаз. Оно имело большой вырез, открывая красивую полную грудь. Под грудью платье охватывала узкая золотая узорчатая резинка, сквозь прорези который, проглядывала ее великолепная белая кожа. Эта же резинка, переплетаясь с зеленой тканью, соединяла платье на плечах и перекрещивалась на спине. Роскошные светлые волосы Натальи были собраны в большой конский хвост, а ее голову украшала тонкая золотая нить.

Адара стала обладательницей черного элегантного платья с открытой спиной, без какого либо воротника или выреза спереди, ткань просто была сшита на плечах. Платье было до пола и так же не имело рукавов. Оно настолько облегало ее стройное тело, что казалось второй кожей, только начиная, примерно, чуть выше колен, платье расходилось красивыми шелковыми волнами. Сзади был скрытый разрез, позволявший ходить. Никаких украшений или вставок платье не имело. Волосы Адары были собраны наверх в замысловатую прическу, украшенную серебряными нитями, с вкраплениями маленьких белых и темно-голубых камней. Лишь, несколько тонких, специально оставленных прядей, легко касаясь ее шеи, свободно ниспадали на ее спину и плечи.

— Как всегда, отлично, Тимсон. — Одобрил Давид и дружески похлопал портного по плечу.

Удивленные девушки, обменялись взглядами. Они никогда не видели и не слышали о том, чтобы Стаковский поддерживал с кем-либо приятельские отношения.

«С другой стороны, мы его кроме этих комнат нигде, особо, и не видели» — подумала Адара.

Портной, настоящие имя которого было Тимур, но все предпочитали называть его просто «Тимсон», был хорошим знакомым не только Стаковского. В силу своего таланта к пошиву одежды он был вхож практически во все дома Центра. Его приглашали шить одежду для всей семьи от мала до велика, одевать целые гаремы, всегда стараясь не только оплачивать в срок выполненную работу, но и подарить что-то сверх того. Несмотря на его невысокий рост, он доходил Давиду едва ли до плеч, за свой веселый нрав и абсолютную ненавязчивость Тимур был любим и обласкан всеми женщинами, возле которых он появлялся. Поэтому он не испытывал недостатка в деньгах и внимании, но, как и раньше, предпочитал жить один в своей большой квартире этажом ниже квартиры Стаковского в том самом доме, владельцем которого был его приятель.

Давид, если был незанят, частенько приглашал его просто так, чтобы пообщаться, пострелять или посмотреть гонки. Только в последнее время, в связи с появлением Адары они перестали видеться. Теперь, когда понадобились новые наряды, был повод повидаться со старым знакомым.

— Что ж, я рад, что тебе нравится. — Весело ответил портной.

Он сам не мог налюбоваться своим творением, но взгляд его, невольно, все больше обращался к Адаре.

Стаковский заметив это, лукаво улыбнулся.

— Тимур, — неожиданно назвал он портного полным именем. — Проводи, пожалуйста, Наталью вниз. Ее там ждет маленький сюрприз.

Наташа посмотрела в глаза Стаковскому и залилась краской. Тимур, подойдя к девушке, галантно предложил взять его под руку.

Когда они вышли, в комнате наступила напряженная тишина.

Давид не спеша подошел к столику и, положив на него коробочку, открыл крышку. Внутри лежал изумительный комплект украшений из серебра с синими, зелеными и белыми драгоценными камнями. Длинные серьги, колье, тонкий браслет были словно сотканы из нитей дождя, которые переплетаясь между собой, переливались множеством изумрудов, алмазов и сапфиров. Стаковский взял одну сережку и, подойдя к Адаре, аккуратно надел ее и застегнул. Тоже самое он проделал со второй. Адара не шелохнулась. Она стояла будто фарфоровая кукла, стараясь не встречаться взглядом с Давидом. Стаковский достал колье, и оно сверкнуло у него в руках миллиардами ярких искр. Он зашел за спину Адаре, и она почувствовала нежные прикосновения его рук, одевающих украшение. Давид на миг задержался за ее спиной, и Адара ощутила легкое касание губ на своей шее. Она замерла, ее дыхание остановилась, а кожа покрылась мурашками. Когда он вновь появился в поле зрения Адары, на его лице была веселая улыбка, а в глазах плясали озорные огоньки.

Последним был браслет. Стаковский достал его из коробочки, и осторожно приподняв кисть руки Адары, надел и снова опустил ее руку. Он еще раз перед выходом осмотрел свою спутницу. Она была великолепна. Его приятель не ошибся ни в выборе платья, которое облегало ее стройное тело, ни в выборе прически, открывавшей красивую шею и подчеркивающей овал лица. Украшения, явились последней деталью ее наряда. Эти тонкие сверкающие камнями серебряные нити, словно опутали Адару, создавая единое целое и все более усиливая металлический блеск ее серых глаз. Стаковский заказал этот комплект спустя несколько дней после того как в его доме появилась Адара и сейчас, глядя на нее, он понял, что как всегда не ошибся.

Они были готовы к выходу. Давид одним быстрым движением оказался сбоку от Адары, и его рука обвела ее талию, крепко прижимая к себе. Другой рукой он взял ее за руку, и они направились к выходу.

В малой гостиной первого этажа их ожидали Тимур, Наталья, Демир и два охранника. Наталья, весело болтая с портным и привлекая невольное внимание всех находящихся в гостиной мужчин, крутилась перед большим зеркалом, примеряя доставшийся ей комплект золотых украшений с изумрудами. Но, когда они заметили, появившегося на лестнице Давида, который нежно и крепко прижимал к себе Адару, все замолчали, переживая и думая каждый о своем. Охранники восхитились еще одной красавицей, принадлежащей их хозяину. Демир, инстинктивно вытянувшись под скользнувшим по нему, взглядом серо-металлических глаз, смотрел на Адару, всемерно одобряя ее, наконец-то, покорное поведение и, как оказалось, отличный выбор Стаковского. Тимур был просто очарован этой женщиной. Наталья смотрела со смешанным чувством завести и изумления. Она видела их стоявших рядом, красивых, с холодными лицами, со взглядами полными превосходства, а их блестящие глаза, хоть и разного цвета, одинаково изучающе смотрели на находившихся внизу людей. Наталья содрогнулась, ей показалось, что она смотрит на древние неведомые статуи, сделанные руками давно забытого мастера, который вложил в них, поделив пополам, свою душу, и теперь она хищными огоньками проглядывала в их глазах. Они были созданы друг для друга и, осознав это, Наталья одновременно испытала зависть, страх и разочарование.

Тимур двинулся на встречу спускавшимся, с восхищением воскликнув:

— Черт! Вы получили приз в номинации «идеальная пара». Я в восторге!

Ни Давид ни Адара ничего ему не ответили. Они сошли вниз и остановились посреди гостиной. Стаковский повернулся к Демиру и, взяв у него из рук палантин из серого блестящего меха, накинул на плечи Адаре, аккуратно застегнув единственную скрепляющую палантин пуговицу. Никогда раньше она не видела такого красивого меха, под ним ей стало мягко и тепло.

— Тимсон, — обратился к портному Стаковский, — может, составишь компанию Наталье на сегодняшний вечер?

— Ты сегодня сама щедрость Давид. — Весело откликнулся Тимур. — Конечно, составлю такой-то красавице.

Наталья зарделась, но на душе у нее было тяжело, поскольку она видела, что приятель Стаковского охотнее составил бы компанию ее подруге.

Первым из дома вышел помощник Стаковского, за ним Тимур и державшая его под руку Наталья, потом Давид и Адара, замыкали шествие два охранника. Они подошли к автомобилю, и Стаковский отстранив охранника, сам помог сесть своей спутнице в машину.

Пока Давид, задержался у двери, отдавая указания Демиру, Адара, наклонившись к сидящему напротив Тимуру, заговорчески предложила:

— Давайте поменяемся местами. Девочки с девочками, мальчики с мальчиками.

Тимсон расхохотался и пересел. Так что когда Стаковский сел в машину, он обнаружил возле себя своего радостно улыбающегося приятеля. Давид только весело усмехнулся и в его обращенных на Адару глазах снова блеснули озорные огоньки.

Автомобиль плавно тронулся.

Наталья делала вид, что разглядывает браслет на своей руке, а Адара уставилась в окно, кожей ощущая устремленные на нее взгляды сидевших напротив мужчин.

— Может, что-нибудь выпьем? — Нарушил тишину Тимсон, оглядывая всех, но обращаясь к Стаковскому.

Последний молча кивнул и, все так же улыбаясь, открыл бар, извлекая бутылку вина и четыре бокала. Он налил полный бокал и протянул его приятелю, затем налил второй и передал Наталье, он налил третий и посмотрел на Адару. Она не двигалась, лицо ее было напряженным и холодным, а серьезные глаза слегка поблескивали в полумраке.

Снова наступила тишина, в которой оба мерялись взглядами. Наконец, Стаковский перевел глаза на Наталью, и та словно услышав безмолвный приказ, растянув губы в натужной улыбке, обратилась к подруге:

— Выпей Адара. Это так расслабляет.

Адара оценивающе посмотрела на обоих и произнесла:

— Хорошо. Я выпью.

Она взяла протянутый ей бокал и все выдохнули.

Стаковский наполнил четвертый бокал, а Тимсон весело провозгласил:

— За чудную вечеринку!

Со звоном сошлись и разошлись четыре фужера.

Адара сделала глоток, и знакомое тепло разлилось по ее телу. Она вспомнила, как будучи у Гасан бея пробовала похожее по вкусу вино. Она отпила еще пару глотков и ее напряженные мышцы действительно расслабились, а на щеках появился румянец.

Когда все допили, Стаковский спросил:

— Еще? — И посмотрел на Адарау своими медовыми глазами, при этом было заметно, что ему по-настоящему весело.

— Конечно. — Ответил за нее Тимур и, зажав свой фужер между ног, собрал бокалы у девушек и протянул их Давиду.

Когда они доехали до места, бутылка была пуста, а сидевшие в машине приобрели хорошее расположение духа. Тимур, не умолкая, рассказывал истории и анекдоты из жизни, а все остальные смеялись.

Автомобиль Стаковского въехал в ворота и подкатил к широкой аллее, ведущей к большому крыльцу роскошного дома. Тимур вышел и помог своей спутнице. Стаковский, обойдя машину и открыв дверь, протянул руку Адаре. Она положила свою ладонь на его ладонь и вышла прямо в объятия Давида, который, неожиданно шагнув вперед, обхватил ее и крепко прижал к себе. Их глаза встретились и Стаковский, рука которого лежала на ее обнаженной спине, почувствовал, как по телу Адары снова пробежали мурашки. Он радостно и хищно улыбнулся. Сделав шаг назад и, потянув за собой Адару, он закрыл дверь автомобиля. Затем Давид снова встал сбоку от нее и обнял ее за талию. Они двинулись по аллее к дому, за идущими впереди Тимуром и Натальей, позади шел Демир, в конце как всегда следовала охрана.

Почти все приглашенные уже прибыли. В распахнутых ярко горевших окнах мелькали фигуры нарядных мужчин и женщин, доносилась живая восточная музыка, возле дома парами и кучками гуляли или стояли люди. На крыльце у двери опаздывающих гостей встречал именинник.

Стаковский со своей компанией приехал, когда все уже собрались.

Сначала Муса, заметил смеющуюся Наталью, идущую под руку со всем известным и вездесущим Тимсоном. Он оценил ее красивое платье, со вкусом подобранные драгоценности, хорошее настроение, но про себя отметил, что, не смотря на смех, ее глаза были грустными. Потом он увидел, как всегда элегантно одетого, Стаковского со своим неизменно холодным взглядом, только теперь, Муса готов был поклясться чем угодно, он был не просто в хорошем расположении духа, ему было весело. Муса перевел глаза и понял причину его хорошего настроения. Рядом со Стаковским шла та самая девушка, которая так ловко убежала от него с торгов. Он не мог поверить своим глазам. «Это щуплое, болезненное, дикое существо превратилось в настоящую красавицу, а своим хищным внимательным выражением глаз она очень походила на Стаковского. И, похоже, что Давид приручил эту непокорную девицу».

Муса раскрыл объятия.

— Наталья милая моя! — Запел он радостным громким голосом, так чтобы его слышали все, и обнял девушку. — Как ты там у этого человека с ледяным сердцем? — Он покосился на поднимающегося по ступенькам Стаковского. — Он тебя не обижает?

Наталья, как всегда залилась краской и смущенно ответила:

— Нет, нет. Что Вы? Все хорошо. Я очень довольна.

— И отлично, отлично. Ну, привет Уважаемый, — обратился он к Тимсону, пожимая руку. — Давно не заходишь. Почему?

— Дела. — Коротко ответил портной, улыбаясь.

— У меня тоже есть к тебе дело. — Начал было Муса, но, заметив подходившего Стаковского, добавил: — Позже обсудим. Проходите.

Он рукой показал им на освещенный холл и повернулся к Стаковскому.

— Здравствуй Давид. — Приветствовал Муса, и выражение его лица сделалось хитрым. — Вижу, ты завел себе кошечку.

При этих словах глаза Адары гневно сверкнули, она дернулась, но почувствовала, как рука Стаковского напряглась, и он сильнее прижала ее к себе.

— Поймал Муса, поймал, — поправил его Давид, — и охота была долгой.

— Слышал, слышал. Что ж рад за тебя. — Смеялся Муса, искоса поглядывая на сжавшиеся в кулаки ладони Адары. Он хотел добавить, что она настоящая красавица, но передумал и только радушно улыбаясь, произнес: — Надеюсь, вы хорошо повеселитесь. Проходите. Я скоро подойду.

В зеркальном холле, Стаковский снял с Адары палантин и отдал его Демиру. Она осталась в своем роскошном вечернем платье с открытой спиной, блистая драгоценностями и отражаясь в многочисленных зеркалах.

Когда они вошли в огромный, освещенный сотнями люстр и светильников зал, Адара поразилась количеству знакомых ей лиц. Там были мужчины из тех, кто приезжал на торги, например владелец редакции «Центр», несколько девушек из гарема Гасан бея, в том числе веселая Алла и похожая на куклу, вечно возвращаемая Ирида. Только теперь она была с новым хозяином, который был очень молод, хорошо одет и причесан, и на целую голову ниже нее. Она шла с ним под руку, высоко задрав голову с маской снисхождения глядя на окружающих. Конечно же, там был и сам Гасан бей в окружении своих слуг. В качестве спутницы он взял с собой некрасивую, но никогда неунывающую Анису.

Увидев ее, Наталья и Адара так обрадовались, что забыли обо всем. Они хватали друг друга за руки, обнимались и, казалось, не могли насмотреться и наговориться друг с другом.

Стаковский, стоявший рядом, отозвал Демира в сторону и жестким голосом, не терпящим возражений, тихо отдавал указания.

— Она может разговаривать с кем угодно, гулять вне дома, но она не с кем не танцует кроме меня. Это понятно?

— Все понял. — Утвердительно кивнул помощник Стаковского.

— Ты идешь со мной. Ребята остаются с ней. Они следуют за ней, даже если она пойдет попудрить носик. Это ясно?

— Да, да.

— Если возникает непредвиденная ситуация они тут же связываются с тобой. Вопросы?

— Что с Наташей?

— Она может делать все что хочет, — отмахнулся Давид и злобно усмехнулся, — на сегодняшний вечер она принадлежит Тимсону.

— Все понял. Сейчас введу ребят в курс дела.

Стаковский повернулся и подошел к смеющимся девушкам, которые тут же затихли при его появлении. Он обнял Адару и ласково произнес:

— Я буду с Мусой вон там. — Он указал глазами на возвышение похожее на сцену в другом конце зала. — Если что-то понадобится — позови. Ребята останутся с тобой. Развлекайся.

Он слегка коснулся губами волос Адары и пошел прочь. Наталья и Аниса застыли в немом изумлении.

— Ты меня все больше удивляешь. — Наконец произнесла Аниса, глядя на Адару. — Что это было? Когда это Стаковский отчитывался, перед кем бы то ни было?

Адара криво улыбнулась. Она сама не поняла, что это такое и как к этому относиться, поэтому она предпочла сменить тему и спросила:

— Как ты здесь оказалась?

— Со мной все просто. Гасан взял.

— А почему тебя, а не Зайнап?

Аниса рассмеялась.

— Да откуда ж я знаю. Я не спрашивала. Но думается, потому что я буду танцевать. Это своеобразный подарок для именинника.

— Ух ты! — Разом воскликнули Наталья и Адара.

Аниса снова рассмеялась.

— Думаю, вам Стаковский не позволит составить мне компанию. Кстати, платья Тимсон шил? — Вдруг спросила она.

— Да, — подтвердила Наталья. — Красиво, правда? Он настоящий гений. И очень веселый и милый.

— Это точно. Его не возможно не любить, — согласилась Аниса.

Все три посмотрели на портного, который ненадолго покинул Наталью, но обещал непременно вернуться, как только она его позовет, и теперь курсировал по залу с бокалом в руках, переходя от одной зовущей его компании к другой.

Звучала музыка, многие танцевали, некоторые ходили и разговаривали с фужерами в руках, другие стояли возле шведских столов, накрытых у правой стены зала, кто-то сидел на роскошных диванах. Всюду слышны были голоса и веселый смех.

Вдруг, Наталья вскрикнула:

— Ой! Смотрите, это Ирида.

— Да, я ее уже заметила. — Подтвердила Адара.

— А кто это с ней? — Поинтересовалась Наталья, вытягивая шею в попытке разглядеть не высокого юношу. — Такой молодой, что, по-моему, у него пушок вместо усов.

— Это один из сыновей владельца фабрики тканей. — Ответила Аниса. — Воооон он стоит.

Она указала на группу мужчин на возвышении в другом конце зала. Среди них были отлично видны Муса и Стаковский, позади которого стоял словно каменный истукан его личный телохранитель и помощник.

— Который? — Не поняла Наталья.

— Вон тот, сухой маленький старик в дорогом костюме и весь усыпанный драгоценностями.

Девушки внимательно разглядывали владельца фабрики. Он был низкого роста, довольно худой и сморщенный. На вид ему было лет шестьдесят, не больше, он имел красивые тонкие черты лица и пышные каштановые волосы, которых почти не коснулась седина.

— У него шесть сыновей. — Объясняла Аниса. — Он хочет девочку, но у него все никак не получается.

— Конечно не получается, он такой старый. Как у него вообще что-то получается? — Выпалила Наталья, и девушки покатились со смеху.

— В общем, у него получаются только мальчики. — Сквозь смех продолжала Аниса. — И он даже назвал их всех на букву «И». Сейчас вспомню. Ильхам, Ильгиз, Ильнур, Ильсур, Ильмар и, кажется, Ильсияр.

— А это какой по счету? — Спросила Адара.

— Хм. Вроде бы пятый, Ильмар, кажется. Вечно я их путаю. Эти маломерки все на одно лицо, будто маленькие забавные собачки.

Это сравнение вызвало новый взрыв смеха.

— И давно у него Ирида? — Задала вопрос Наталья.

— Ты хотела сказать у них?

Адара и Наталья, ожидая объяснения, вопросительно посмотрели на рассказчицу.

— Аха. Ее купил для себя их отец. Потом, она видимо ему надоела, и он передал ее старшему сыну. Но вы же знаете как может достать эта заносчивая глупая идиотка. В результате, она оказалась у второго сына и так далее. Возвращать ее Гасану им, наверное, совестно. Да и денег они за нее немало отдали.

Девушки замолчали, думая каждая о своем.

— Что ж, — не то в шутку, не то в серьез произнесла Адара, — кто-то имеет гаремы женщин, а она маленький гарем мужей. Кстати, имя ее тоже на «И», так что она вполне вписалась в компанию.

Они снова звонко расхохотались, привлекая к себе внимание всех стоящих неподалеку мужчин. В этот момент, словно из-под земли перед ними вырос Тимсон. Он был весел, а позади него маячил слуга с подносом, на котором была бутылка и четыре фужера.

— Обворожительные мои, — начал он в своей неподражаемой манере, — я принес вам напиток любви, чтобы вы не скучали. Аниса, здравствуй моя милая.

Он совершенно просто и ласково чмокнул девушку в щечку. Затем разлил по бокалам светлый шипящий напиток и подал каждой. Адара, которая никогда не пила шампанское, сделав глоток, крепко сжала губы и ее глаза расширились. Ей казалось, что тысячи маленьких пузырьков одновременно пытаются вылететь из ее носа, ушей и даже глаз.

— Что с тобой? — Выразила общую обеспокоенность Аниса.

Адара предприняла усилие и проглотила напиток.

— Что это? Оно такое колючее и так много пузырьков.

— Это шампанское, — улыбаясь, пояснила Аниса. — Поосторожней, это не только колючий напиток, он еще кружит голову.

У Адары и вправду слегка закружилась голова, ей стало легко, свободно и захотелось взлететь. Она посмотрела на своих компаньонов по вечеру, они радостно смеялись, а вокруг играла музыка и танцевали люди.

— Теперь, простите дорогие мои, — произнес Тимсон, — но я должен пригласить свою даму на танец. В конце концов, я отвечаю за ее настроение сегодня. Тебя Аниса — только с разрешения Мусы. А тебя Адара, прости, не могу. — Он с потаенной грустью и сожалением посмотрел на девушку. — Есть такие вещи, которыми мужчины не делятся, даже с близкими друзьями.

Адара хотела возразить, что такими «вещами», как женщина вполне можно делиться, пример тому Ирида, но передумала.

Тимсон, обняв Наталью, увел ее в центр зала.

Девушкам стало немного грустно.

— Я бы тоже потанцевала. — Призналась Аниса.

— Так пригласи, кого-нибудь. — Предложила Адара.

— Нет. Что ты? Так не принято. Мужчины, которые хотят тебя пригласить, должны подойти к тому, с кем ты пришла, и спросить его разрешения.

— К хозяину? — Жестким голосом поправила Адара.

— Ну да. — Усмехнулась Аниса. — Все мы кому-то принадлежим. Кстати, меня-то еще пригласят, а вот тебя вряд ли. Если только это будет сам Стаковский.

— Почему?

— Да потому что Стаковского так боятся…. Он вызывает почти у всех просто какой-то мистический ужас. Так что никто не осмелиться подойти к нему и попросить его разрешения потанцевать с тобой, если только Муса. Но он обычно не танцует, разве что в своем любимом гареме.

Адара посмотрела на Давида, стоявшего на возвышении. Он, действительно, словно небожитель выделялся среди прочих мужчин. Высокий, красивый, элегантный, с глазами хищного зверя, в любой момент готовый перегрызть горло своему оппоненту. Вдруг, будто почувствовав взгляд Адары, он повернул голову и посмотрел на нее. Она отвернулась. В ее воображении возникла картина: «она стоит в этом зале будто на необитаемом острове, а вокруг нее, оберегая и огораживая от всего на свете, плещутся невидимые волны, берущие начало там, где был Стаковский».

Адара встряхнула головой, разгоняя наваждение, и радостно сообщила:

— Я думаю, я нашла, с кем мы можем потанцевать.

Аниса с любопытством посмотрела на нее.

Адара повернулась к охране.

— Как тебя зовут? — Спросила она, улыбаясь в предвкушении забавной игры.

— Павел. — Пробурчал в ответ здоровый парень.

— Павел. Очень хорошо. Я так понимаю, вас приставили ко мне, чтобы вы меня охраняли. Так?

— Да.

— И исполняли все, что я пожелаю. Так?

— Ну,… я … — Павел замялся, не зная, что ответить, ведь указаний на этот счет он не получал.