Белая смерть

Он еще не сошел с ума, но его нежелание рассуждать довело его до фанатизма.

«У всех американцев одна общая болезнь», - горячо заметил генерал. Они думают, что непобедимы. В конце концов, это их уничтожит! "

Он открыл дверь за своим столом. Его движения ощетинились гордостью. Он был полностью поглощен собой, когда он шагал через суровую улицу и жестом велел охранникам следовать за ними.

"Я покажу тебе, Ник Картер!" - провозгласил он. "Великий убийца. Великий дурак!"

Картер улыбнулся медленной глубокой удовлетворенной улыбкой. Теперь, возможно, он узнает, что происходит в станции «Серебряный голубь», так хорошо спрятанной внутри антарктической горы.

* * *

Лаборатория по другую сторону кабинета генерала Скобелева была еще одним огромным помещением. Температура воздуха контролировалась, термометры стратегически размещались над лабораторными столами и оборудованием.

Стекло и сталь блестели в свете флуоресцентных ламп. Чашки для культивирования, горелки Бунзена, ряды пробирок и флаконов, электронные инструменты, записывающие устройства, а также врачи и лаборанты в белых халатах - все мужчины - заполняли оживленную комнату. Картер еще не видел ни одной женщины, кроме Анны, в станции «Серебряный голубь». У дальней стены вспыхивали и гасли яркие огни на консолях компьютеров.

В центре научного массива комнаты находилась толстая стеклянная клетка размером десять на десять футов. Ученые работали вне стеклянной клетки, держа руки в перчатках. Каждое движение их минутной стрелки в точности копировалось движениями рук соответствующих роботов внутри стеклянной клетки. Роботы переносили, разливали, нагревали и сдвигали образцы под микроскопами - чего бы ни требовали руки работающих ученых.

«Очень профессионально», - заметил Картер.

Он стоял в дверях со Скобелевым, Бленкочевым, Анной и охранниками. Бросив взгляд на посетителей, ученые продолжили работу.

Скобелев с гордостью смотрел на место происшествия.

«Конечно», - высокомерно сказал Скобелев. «Здесь мы разработали штамм SD-Forty-two».

«Серебряный голубь сорок два», - пробормотала Анна.

Скобелев мельком взглянул на нее, потом выбросил ее из головы. Присутствие ее пола было раздражением, напоминанием о мировом несовершенстве.

"А изначальная бактерия?" - сказал Картер. "Было ли это найдено здесь?"

Скобелев махнул рукой, чтобы обнять гору.

«Здесь они мутировали и выросли», - сказал он. «Скоро мы будем готовы! Один из наших космонавтов наткнулся на нее в открытом космосе. Он держал ее в стерильных условиях, пока у нас здесь не заработала лаборатория. Такую находку было легко спрятать в слоях российской бюрократии с избыточным весом».

«Я полагаю, Роки Даймонд оказался для вас полезным», - мрачно сказал Картер, представив себе мучительную смерть Даймонда.

"Американский авиатор?" - сказал Скобелев. «Да. Такая выносливость. Тем не менее, он скончался за двадцать четыре часа. Кажется, это максимальное время, необходимое для того, чтобы бактерии начали работать. Ему было жаль, что ему пришлось приземлиться здесь с неисправностью двигателя, а затем он увидел моих людей. Мы схватили его, когда он передавал наши сообщения ».

"И сейчас?" - спросил Бленкочев. "Теперь, когда все готово, когда мы переезжаем?"

Лидер КГБ выглядел нетерпеливым, как если бы он действительно был членом «Серебряного голубя», формирующим новое будущее. Возможно, приход Бленкочева не был уловкой.

Картер внимательно посмотрел на него.

«Скоро», - улыбнулся Скобелев. «Очень скоро, дорогой Бленкочев, мы расскажем Черненко и остальным, что у нас здесь. Бактериологическая война, которая уничтожит все человеческие жизни, которых она коснется! Они будут кричать и жаловаться, но у них не будет выбора. Они». Передадут контроль над матушкой-Россией. И, присоединятся к нам с вами, мы будем править Россией! Я возьму вооруженные силы, а вы - правительство. Затем мы быстро заставим народы мира сесть за стол мира. , и великая матушка Россия будет вечно милосердно править землей! »

"Ах!" - сиял Бленкочев.

«Я не уверен». - сказал Картер. «Как вы думаете, люди, которые боролись за власть в своих странах, так легко капитулируют? Сражаться за то, во что они верят, - вторая натура. Как только наша сыворотка будет разработана, ваш план мертв».

Скобелев запрокинул голову и засмеялся. Его пастельная фигура тряслась от веселья. Наконец он вытащил из кармана малиновый платок и промокнул глаза.

"Ваша сыворотка основана на данных чилийского солдата и новозеландского атташе?" - посмеиваясь, спросил лидер Серебряного Голубя.

«Да», - сказал Картер.

"Тогда это ничего не стоит!" - сказал Скобелев. «Эти двое умерли от старого штамма бактерий! Даймонда убил новый. Он попал в наши руки как раз вовремя, чтобы стать нашей первой человеческой морской свинкой. Это сработало так хорошо, что мы отказались от остальных. Штамм - тот, который мы используем, чтобы завоевать мир. Твоя так называемая сыворотка ничего не стоит! "

* * *

Камера, в которую бросили Ника Картера, была холодной и сырой. Это была дыра, выбитая из гранитной горы. Тяжелая стальная дверь с лязгом захлопнулась, и он оказался в полумраке, освещенном только светом в коридоре, пронизывающим решетку высоко на двери. Где-то в подземных камерах он слышал женские голоса, низкие, приглушенные, избитые.

Он встал, топнул ногами и обошел камеру. У него не было оборудования. Его оружия и радио не было. Ему нужно было сбежать, чтобы сообщить Хоуку о том, что он узнал.

Он ходил по камере. В ней была узкая кроватка, раковина и туалет. В ней витал запах женщин. Он прошел мимо их камер, когда его привели сюда.

Женщины в поселке Серебряного Голубя были недостаточно хороши ни для чего, кроме секса. Вдали одна из них спела пронзительную песню печали и предательства. Запертые до вызова, продолжали принимать противозачаточные порошки, смешанные с едой, они были здесь только для физического удовольствия Серебряных Голубей.

Это удовольствие было единственной целью женщины в жизни, сокращенной из-за заточения и безнадежности. Собственные женщины Серебряных Голубей - их законные жены - будут дома в России, растить детей и ждать своих героических мужчин.

Картер прошел вдоль камеры, затем снова вернулся. Женщины говорили. Где-то капала вода. Он почти мог слышать моторы автомобилей у входа на склад над головой. Он почти чувствовал холодный свежий воздух антарктического лета. На мгновение он подумал о прыжках форели в высокие озера Новой Зеландии.

Его взгляд бродил по камере, как если бы она тоже была зеленой пустыней, гудящей жизнью, и он был человеком, свободным наслаждаться этим.

Потом его глаза остановились. На гранитной стене слева от двери камеры одна из женщин нацарапала: «Боже, храни меня. Боже, храни всех нас».

* * *

В коридоре за дверью камеры Картера эхом разнеслись шаги. Он подошел к двери и посмотрел между высокой перекладиной. Это была Анна. Хромала. Почти без сознания. Ее светлые волосы струились по синему снежному костюму почти до пола.

Двое охранников Серебряного Голубя поддержали ее под мышками, пока они тащили ее по коридору мимо камеры Картера.

"Куда мы ее поместим?" - сказал один из охранников другому по-русски.

«Везде, где есть место», - сказал другой.

Второй мужчина был русским с квадратным лицом и густыми черными усами. Человек, с которым - возможно - Бленкочев обменялся молчаливым знаком признания, когда группа впервые вошла в «Серебряный голубь».

«Скобелев хочет ее себе», - сказал первый. «После первого раза у нее будет собственная камера».

«До тех пор ты можешь поместить ее сюда», - сказал Картер из-за прутьев.

Двое посмотрели через свои плечи и нахмурились.

«Бленкочев хотел бы этого», - продолжил Картер. «Его помощник. Здесь у нее будет уединение».

Его взгляд переместился на усатого охранника. Картеру показалось, что он увидел минуту задумчивого колебания, желание угодить Бленкочеву. Возможно, это ключ к установке Silver Dove.

«А теперь, когда Бленкочев и Скобелев - партнеры, - продолжил Картер, - ну… я уверен, вы понимаете, почему лучше всего угодить обоим будущим правителям мира».

Призыв к тщеславию и самосохранению работал на их толстых лицах.

«Это может быть лучше», - сказал усатый охранник.

Другой равнодушно пожал плечами. Они развернули Анну и потащили ее о в камеру Картера.

Дверь с шумом отворилась, впуская грустные звуки далеких пленниц.

Мужчины жестом поставили Картера на стену, затем бросили Анну на койку. Когда они повернулись, чтобы уйти, их сапоги громко стучали по гранитному полу, Картер шагнул вперед.

.

"Что насчет первой помощи для нее?" он сказал.

Первый охранник засмеялся и направился к двери, второй с усами остался сзади.

«Она больше, чем помощник Бленкочева», - мягко сказал Картер за спиной второго охранника.

Сапоги усатого охранника шумно скользили по полу, скрывая голос Картера от первого охранника. Плечи мужчины сжались, но он не обернулся.

«Она его дочь», - сказал Картер. «Скажи ему, где она».

* * *

Синяк на лбу Анны был большим и красным, достаточно, чтобы вырубить мужчину вдвое больше ее. Картер держал ее на руках, согревая, пока он защищал ее на койке с ней. Ему не нравилось думать, что она присоединяется к обреченным женщинам в камерах по коридору.

Судя по размеру ее зрачков, он считал, что она избежала сотрясения мозга. Он будет ждать и надеяться, что она проснется сама. Если бы она это сделала, он был бы уверен, что с ней все в порядке. Теперь он больше ничего не мог сделать.

Она была маленькой женщиной, удобно сидящей около него. Его тело окружало ее, как будто они часто бывали вместе. Он подумал о том, как она смотрела на него, прежде чем он вошел в свою палатку на плоской заснеженной земле. Он вспомнил завуалированное желание, а затем уплотнение в горле, когда он восхищался ее белокурой красотой.

Ее сердцебиение было ровным, дыхание сладким. Он коснулся губами ароматных шелковистых волос и закрыл глаза. Она застонала и двинулась к нему, маленькое раненое животное, чувственное, не осознавая этого.

* * *

Поцелуи под его подбородком были легкими и нежными. Пальцы проследили очертания его уха. Губы двинулись вверх по его шее, и его охватило глубокое тепло.

«Ник», - пробормотала она.

«Анна, с тобой все в порядке…?»

Ее губы упали на его рот. Голодные. Требовательные.

Он втянул ее в себя. Ее тело растаяло, его накалило желание.

Он проглотил влагу из ее рта. Ее язык скользнул между его зубами, исследуя. Его охватила дрожь силы.

Он поднял ее и снял с нее куртку. Она сняла его.

Они раздели друг друга, стоя, касаясь, ощупывая в холодной камере.

У нее была узкая талия и высокая большая грудь, сияющая в тусклом свете, как слоновая кость. Красивая женщина во всем.

Ее губы приоткрылись, опухшие от желания.

Он обнял идеальную грудь, поцеловал соски. Она запрокинула голову и выгнула спину.

"О Боже!" она простонала.

Он поднял ее, чувствуя, что она горячо обещает, что она в его руках.

Она укусила его за шею и зарычала. Задыхаясь, Картер положил ее на койку.

Она потянула его вниз, и он вошел в нее.

Они качались вместе, как всегда объединялись мужчины и женщины, скованные неизбежной силой желания.

* * *

Позже они лежали, переплетаясь, на узкой койке, их одежда была навалена на них для тепла. Она была грубым агентом, правдоподобно замаскированным под мужчину, но в постели она была мягкой и благоухающей, с ее собственным ароматом, который заставил Картера вспомнить французские полевые цветы.

Он поцеловал шишку на ее лбу.

"Все еще болит?" пробормотал он.

«Это единственное место, которое может болеть». Она улыбнулась. «Я чувствую себя так хорошо. Повсюду. Я даже больше не сержусь».

"На Скобелева?"

«На всех. Как они обращаются с женщинами, с другими меньшинствами. Проклятые Серебряные Голуби!»

"А твой отец?"

Она помолчала, затем пожала плечами.

«Он не знает, что я здесь. Он ходил обедать со Скобелевым.« Мужские разговоры », - усмехнулась она, сжимая кулаки.

«Женщина не поймет. Поэтому я пошла в столовую. Некоторые мужчины… хотели меня. Произошла драка. Я… получила парочку ударов. Потом кто-то схватил меня».

«Один из голубей, которые вас привез, сказал, что вы нужны Скобелеву».

Она посмотрела на него.

"Скобелев?" - сказала она, скривив губы. "И я?"

«Я так понимаю, ты предпочитаешь другого».

Края ее рта скривились в улыбке. Потом она засмеялась.

«Он смешон! Как кто-то мог его хотеть?»

«Он не думает, что он смешон. Он думает, что собирается править миром. С помощью твоего отца».

Она молчала. Она оглядела гранитную камеру.

«У нас нет никакого оборудования», - коротко сказала она. "Как мы собираемся выбраться?"

«Ты не знаешь, обратился ли твой отец», - сказал он, наблюдая за ее красивыми правильными чертами лица.

Выражение ее лица не изменилось.

«Он здесь не мой отец», - сказала она. «Это Леон Бленкочев, великий глава опасного агентства КГБ K-GOL. Он отдает мне приказы, и я его не спрашиваю».

«Он мог обмануть нас обоих и предать свою страну. Вашу страну».

Она закрыла глаза.

«Я не знаю, что делать», - призналась она.

Он погладил длинные светлые волосы. Она вздохнула, прижавшись лбом к его шее. Ее дыхание было теплым на его коже.

«Мы больше ничего не можем сделать», - сказал он. «Только подожди».

Она наклонила голову и посмотрела ему в глаза.

«Я хотела тебя в первый раз, когда увидела тебя», - мягко сказала она. «В Новой Зеландии».

Она взяла его руку и приложила к своей круглой груди. Он взял его чашкой, коснулся соска, и он встал прямо.

Он поцеловал ее, затем притянул к себе, прижимая к себе, чувствуя, как его собственное тепло поднимается горячим и твердым.

Замок двери заскрипел

Ключ повернулся.

Она оттолкнулась от него, глаза расширились от внезапного ужаса.

«Скобелев», - прошипела она. "Я не пойду с ним! Я не пойду!"

Семнадцатая глава

Обнаженный Ник Картер пробежал через гранитную камеру и остановился за дверью. Он слышал снаружи только одного человека. Продолжая сидеть на койке, Анна Бленкочева натянула одежду и быстро осмотрела камеру, настороже и наготове.

Дверь распахнулась.

Картер досчитал до трех, затем ударил по нему.

Посетитель улетел, приземлившись с глухим стуком о стену коридора.

Картер распахнул дверь. Анна бросила на него одежду.

Она побежала мимо него в коридор, ища опасности в обе стороны.

"Давай!" прошептала она. "Торопимся!"

"Подождите!" - сказал он, хватая ее за руку. "Ты его знаешь?"

Они уставились на квадратного Серебряного голубя с густыми черными усами.

"Я ... я так думаю ..."

Она пошла вперед.

«Лев Ларионов. Он православный священник. По крайней мере, он был раньше».

«Снова в камере», - сказал Картер и поднял мужчину.

Картер положил Ларионова на койку, а Анна закрыла дверь. Новичок застонал и покачал головой.

«Интересно, что он здесь делает», - сказала Анна, пытаясь открыть дверь, чтобы убедиться, что она не заперта.

«Я подозреваю, что его подбросил твой отец», - сказал Картер, одеваясь. «Он хотел бы, чтобы в каждой из подгрупп КГБ были свои люди. Теперь у меня вопрос, почему Ларионов вернулся».

«Бленкочев… прислал меня…» - слабо сказал Ларионов. «Я рад… ты сказал мне».

Он схватился за стену за койкой и приподнялся. Анна села на койку рядом с ним.

"Вы можете вытащить нас отсюда?" - сказал Картер.

"Сказал тебе что?" - смущенно сказала Анна.

«Картер послал меня сказать твоему отцу, где ты», - сказал Ларионов, держась за голову. «И я попытаюсь вытащить тебя».

Она посмотрела на агента ТОПОРА.

«Ты доверял моему отцу, хотя даже я не доверяла», - сказала она, ее глаза были полны изумления.

«Я знаю его репутацию, - сказал Картер. «Он самый плавный в интригах. Теперь он дважды пересекает« Серебряных голубей »Скобелева. Но ему тоже нелегко. Он не мог доверять нам, чтобы мы точно знали, что он задумал». Он посмотрел на бывшего священника. «Нам лучше уйти».

Ларионов кивнул и перекрестился.

«Я буду рад, когда это задание закончится», - сказал он.

Он встал, открыл и закрыл глаза. Теперь они были яркими, исчез тот тупой, глупый вид, который он принимал раньше, как Серебряный Голубь.

«Бленкочев хочет, чтобы вы вернулись с подкреплением», - сказал Ларионов.

"Он не уходит отсюда?" - сказала Анна. «Тогда я не пойду».

«Здесь для тебя небезопасно», - согласился Картер. «Вы сказали слишком много. Скобелев знает, что вы в корне с ним не согласны».

«А Скобелев будет держать вас здесь вместе с остальными», - предупредил Ларионов. «Бленкочев не может помочь вам, не поставив под угрозу миссию. Он приказывает вам уйти».

Она побледнела, заламывая руки на коленях, когда поняла ситуацию.

«У тебя нет выбора», - мягко сказал ей Картер. Затем он посмотрел на прямоугольного Ларионова. "У вас есть скрытое радио, по которому я могу с вами связаться?"

Ларионов кивнул и дал Картеру частоту. Затем священник открыл дверь и выглянул наружу. Он исчез на мгновение и вернулся с мешком.

«Две пневматические винтовки», - пояснил Ларионов. «В скимобиле будут запасы для выживания».

Он давал им указания, пока Картер и Анна проверяли оружие.

«Они подумают, что мы украли их по дороге», - сказал Картер, открывая дверь. «Лежи там, где упал, Ларионов. У тебя синяк на голове. Не нужно тебя снова бить».

"Ты поможешь моему отцу?" - спросила Анна, когда бывший священник соскользнул по стене коридора.

«Конечно», - просто сказал Ларионов. «Мы все должны остановить Серебряного Голубя. Верим мы в Бога или нет, мы должны верить в право людей выбирать».

Картер и Анна побежали по коридору мимо безликих дверей камеры и взволнованных женщин по грубому граниту.

Подойдя к крутому углу, они замедлили движение. Ларионов предупредил, что с другой стороны ждут решетки от пола до потолка, запертая дверь и охранник.

Они посмотрели из-за края гранитной стены. Дальше были гипсокартонные стены, приточный воздух, запертая зарешеченная дверь и не один охранник, а три. Пока что только одно предсказание Ларионова оказалось неверным.

Двое из трех мужчин курили, прислонившись к стене. Третий сидел перед металлическим столом и пил кофе. Они громко разговаривали, рассказывали истории и анекдоты. Они были полностью поглощены собой, не обращая внимания на слабые звуки запертых, ослабленных женщин.

Их пневматические винтовки были на руках. Двое были правшами; третий был левшой. Их ремни были наполнены ножами, рациями, ключами, саппами и кастетами. Неиспользованный арсенал, в котором они чувствовали себя мужчинами.

"Что мы сделаем?" Прошептала Анна.

«Нет времени и выбора», - сказал Картер. Они нужны ему живыми, нужен хотя бы один из них, достаточно здоровый, чтобы открыть дверь камеры.

Он кивнул ей назад, затем поднял винтовку. Он прицелился и выстрелил двум из них в правую руку, а третий - в левую, прежде чем любой из троих смог поднять собственное оружие и нанести ответный удар.

Раненые закричали от удивления и боли. Их пневматические винтовки с грохотом упали на пол. Кровь на мгновение забрызгала мелкими брызгами, которые быстро растворились в воздухе, а красные лужи растеклись по их рукам.

"Откройте дверь!" - приказал Картер.

Один мужчина нырнул за своей пневматической винтовкой.

Другой залез за стол, готовясь побежать по коридору в безопасное место.

Картер выстрелил из пневматической винтовки «Серебряный голубь», когда мужчина потянулся за ней. Он заскользил по полу.

Он выстрелил над столом, послав в воздух осколки металла - предупреждение.

"Открой дверь!" - снова приказал Картер.

Третий Серебряный Голубь прищурился, глядя на Картера.

Вдруг из-за стола вылетел нож.

Картер пригнулся.

Нож бесполезно ударился о гранитную стену позади Картера.

Картер присел.

"Не надо!" - предупредил он, но Серебряных Голубей так легко не остановить.

Мужчина с узкими глазами вытащил рацию и поспешил за стол в безопасное место. Теперь он был у того, кто охотился за его пневматической винтовкой. А тот, кто стоял за столом, внезапно встал и побежал по коридору.

Когда вокруг него раздались выстрелы, Картер выстрелил в убегавшего Голубя. Мужчина споткнулся и упал, из ран на каждой ноге хлынула кровь.

Картер рухнул плашмя на пол, и выстрелил по рации. Рация разлетелась на тысячу частей.

Он наконец выстрелил в опрометчивого Голубя из пневматической винтовки, который без прикрытия сидел у гипсовой стены. Он проделал аккуратную дырочку в плече человека, а затем выстрелил из пневматической винтовки в другую затвор через холл.

Побежденные Голуби с удивлением посмотрели на Картера.

"Открой эту проклятую дверь!" он заказал.

Теперь они посмотрели друг на друга, потом тот, кто потерял рацию, подкрался к двери, не сводя глаз с пневматической винтовки Картера.

Он отпер дверь и попятился.

С отвращением Картер вошел к мужчинам у стола. Анна нашла веревку, и два агента быстро связали троих охранников и умчались по коридору.

Они осторожно скругляли углы, иногда приходилось ждать или бросаться в пустую комнату, пока холл не очистился. Они прошли через часть спальных помещений за беспорядком массивной кухни и вдоль ряда офисов, где гремели пишущие машинки и звонили телефоны. Направления Льва Ларионова были хорошими. Их самая большая проблема оставалась нераскрытой.

Как только они вошли через черный ход в подъезд склада, сработала сигнализация.

Это был пронзительный крик, усиленный громкоговорителями по всему комплексу.

Серебряные голуби в своих белых зимних костюмах и комбинезонах водили грузовики, работали на джипах, несли планшеты и просматривали манифесты, резко обратив внимание и схватили оружие.

Пронзительный крик продолжался.

Незаметно Картер и Анна протиснулись вдоль стены к скимобилю. Огромные челюсти складских дверей медленно закрывались. Все, что было настолько большим, требовало времени, чтобы двигаться. За дверьми показались снежные лотки. Это может быть еще один попытка.

"Готово?" - сказал Картер, запрыгивая в скимобиль, который сказал им Ларионов.

Анна кивнула, и Картер включил мотор - небольшой шум по сравнению с страшным воем сигнализации.

Он повернул руль, и скимобиль промчался по центру загруженного склада. Он рассчитывал на неожиданность.

Серебряные Голуби были удивлены, но также упрямы и хорошо обучены.

Они подняли свои пневматические винтовки и открыли огонь.

Пригнувшись, Анна открыла ответный огонь, пока Картер разгонял скимобиль до большей скорости, чем он был предназначен.

Вокруг них свистели выстрелы, ударяя по металлическим стенкам скимобиля.

Проем больших дверей стал меньше.

Картер продолжал нажимать, пока Анна стреляла.

Они обогнули группу грузовиков в шквальном огне и помчались к закрывающимся дверям.

Проем был настолько узким, что стороны скимобиля задевали его, когда они проезжали.

Стрельба из пневматических винтовок и крики последовали за ними через отверстие, затем автоматические двери закрылись. Пройдет некоторое время, прежде чем Серебряные Голуби смогут их снова открыть.

Они остались одни во внезапной густой тишине.

На данный момент они были в безопасности от фанатиков в секретной установке. Теперь они столкнулись, возможно, с большим врагом - антарктической погодой.

В открытом скимобиле ледяной воздух хлестал их, пока они неслись по долине. Они одевали одежду, когда снежинки хлестали, как ленточки на ветру. Небо было затуманено серыми и коричневыми облаками. Это было похоже на надвигающуюся метель, но ничего не поделаешь. Им нужно было продолжать.

Анна открыла купе перед ними и быстро обыскала, пока не нашла радио. Ее пальцы были красными и влажными.

"Тебе больно!" - сказал Картер.

Она пожала плечами, надела варежки и принялась работать на радио.

«Ничего подобного, - сказала она. «В любом случае, теперь с этим ничего не поделать».

"Где?" - спросил он обеспокоенно.

«Бедро».

Она надела наушники на уши, послушала, а потом заговорила. Картер наклонился и увидел рану Анны. Ее пропитанный кровью синий зимний комбинезон скоро замерзнет.

«Радио не работает», - сказала она.

«Я не удивлен. Как только погода улучшится, все будет хорошо»."Я не удивлен

Он взглянул на нее и увидел измученное лицо. Ее трясло от сильного холода. Скимобиль был широко открыт. Никакой защиты.

«Либо ты позаботишься об этой ране сейчас, либо я остановлюсь здесь и сделаю это сам».

Она потянулась за ними и покопалась в их снаряжении. Она накинула на колени тепловое одеяло, поджала ноги и открыла аптечку. Наконец она натянула одеяло и через зимний комбинезон высыпала порошок антибиотика в отверстие. Она закусила губу.

"Пуля все еще там?"

"Да."

Она обмотала ногу марлевыми повязками. Им придется подождать, чтобы вынуть пулю. Если бы они попытались сейчас, наступило бы переохлаждение, и она буквально замерзла бы насмерть. Ей нужно было согреться и не двигаться, чтобы не истекло столько крови.

Начавшаяся лихорадка покраснела ее щеки и потускнела. Она накинула на лицо вязаную балаклаву.

"Куда?" - храбро сказала она.

«Мы никогда не попадем в Новолазаревскую в такую ​​погоду. Постараемся выбраться из гор и найти мой вертолет. Можем продолжить путь и согреться там». Ему нужно было согреть ее.

Они ехали в суровую Антарктику, метель медленно нарастала. Она держала вокруг себя теплоизолированное одеяло. Тем не менее ее трясло от холода и лихорадки. Обеспокоенный, беспомощный, Картер наблюдал за ней, поскольку он делал единственное, что мог сделать - идти вперед.

Восемнадцатая глава.

На скимобиле Ник Картер и Анна Бленкочева отправились обратно вниз по долине, вокруг и вверх к отвесной горе, где их поймали Серебряные голуби.

Оттуда, используя тренированную память и следы их старой лыжной трассы, Картер отступил в сгущающемся снежном шквале.

Они путешествовали часами, коричнево-серое небо еще не раскрылось, чтобы поразить их грозящейся метелью. Солнечный свет был туманным, условия плохие. Снежные холмы замерзли в тусклых алмазоподобных кристаллах, статуях неподвижности. Видимость уменьшилась.

Голова Анны упала на сиденье.

"Не ложись спать!" Картер предупредил ее.

«Я не буду», - сказала она. «Я так устала».

"Сядь".

Он потряс ее за плечо. Она повернула голову набок и посмотрела на него.

"Давай, сядь!" он сказал.

Она с трудом поднялась.

«Поговори со мной», - приказал он.

Прерывистым голосом она рассказала ему о России, о Москве, где она выросла. Храм Василия Блаженного из луковичных куполов. Могила Ленина. Кремль. Парк Горького. Постепенно ее голос усилился от интереса. Об уроках музыки, концертах для скрипки. О матери, которая воспитывала ее, в то время как отсутствующий отец иногда приезжал к нам по выходным. Она продолжала говорить, пока сгустился снег, и холодный антарктический день сжался вокруг них, как кулак.

«А потом, однажды, он появился со своим чемоданом и сказал, что он навсегда дома», - сказала она с удивлением в голосе. «После этого он большую часть ночей проводил дома. Я была похожа на других маленьких девочек. У меня были и мать, и отец».

«Она должна быть замечательной, твоя мать».

"Да." Она улыбнулась.

"Кого-нибудь он встретил во время работы?"

«Наверное, еще одна причина, по которой я тоже агент».

«Никто в моем правительстве не знал, что он был женат. Он держал ее в секрете, и ввс тоже. На это есть причина, - задумчиво сказал Картер. - Она иностранка?»

Анна широко улыбнулась.

«Я полагаю, это не повредит сказать сейчас. Прошло столько лет».

"Американка?" Голос Картера был недоверчивым.

«Лесли Уорнер. Она была с AX».

Они поехали дальше. Картер чувствовал ее смех рядом с собой. Семейная шутка.

«Бленкочев никогда бы не женился на американке, если бы у него не было серьезных оснований доверять ей», - сказал Картер. "Она спасла ему жизнь?"

"Может быть." Анна улыбнулась. «Она спасла его, по крайней мере, от заточения. Ваш Ястреб схватил его и передал другим агентам, чтобы они забрали его в вашу страну для допроса. Она была одним из других агентов. Все думали, что он убил ее во время побега».

Анна снова откинулась на спинку сиденья.

«Так вот как он ушел», - сказал он. "Я никогда не знал."

Картер размышлял о радикальном повороте событий, который произошел, когда в дело вступили человеческие эмоции. Сколько информации потеряли Соединенные Штаты из-за того, что одна женщина потеряла сердце из-за источника информации.

И Бленкочев, должно быть, тоже любил ее, иначе он никогда бы не удосужился жениться на ней. Вместо этого ее бы посадили в московскую квартиру с холодной водой, а затем сослали бы в трудовой лагерь в Сибири.

Теперь она жила в бюрократической роскоши в московской квартире, а на выходные и летом у нее была дача с видом на Москву-реку. Неудивительно, что Бленкочев всегда отдавал себе отчет в своей шаткости. Он, должно быть, дергал за ниточки, подкупал и угрожал, чтобы уберечь ее от участи большинства пленных иностранных агентов в России. Дюжина ревнивых, злопамятных бюрократов ждет, чтобы свергнуть его при первой же возможности.

"Она счастлива?" - спросил Картер.

«Беспокойная, но счастливая, как любой из нас», - сказала Анна, закрыв глаза с тяжелыми веками.

«Черт возьми, Анна! Садись!»

«Мне очень жаль», - слабо сказала она. Она снова поднялась.

Ее губы были синими. Они дрожали от холода и жара.

Впереди ленты снега превратились в занавеси.

Ветер завывал на вершине гребня, по которому они шли. Скимобиль раскачивался от урагана, как будто его ударял гигант.

«Я мало что вижу», - сказала Анна, глядя вперед. Она сжимала скимобиль, чтобы ее не выбросило.

«Я тоже не вижу», - мрачно сказал Картер. «Придется остановиться. Ты нашла снежную палатку в снаряжении?»

"Сзади", - сказала она. «Мне кажется, что мы были здесь раньше».

«Это та же самая тропа, - сказал Картер. «Я хочу пройти немного дальше, обратно в то защищенное место, где я поставил палатки».

Она кивнула, сидя с закрытыми глазами.

"Анна!"

Глаза распахнулись.

Его пальцы онемели в рукавицах. Его губы были жесткими. У него было тошнотворное, безнадежное чувство, которое пришло из-за того, что холод неумолимо проникал в кости и мозг. Скоро им придется остановиться и разбить лагерь.

«По крайней мере, Серебряный голубь не пойдет за нами в такую ​​погоду», - сказал он. «Они будут надеяться, что мы умрем в этой буре».

Он смотрел как мог. Он увидел гряды и валуны, которые видел раньше, теперь покрытые клубящимися снежными покровами. Они продвигались слишком медленно.

Затем, когда буря, наконец, переросла в ярость, он увидел то, что хотел. Прямо вперед. Валуны, выпавшие на крышу над равниной.

Он проехал под навесом скалы и выпрыгнул.

«Выходи, Анна. Иди вокруг. Сейчас!»

Она послушно вышла, когда он отпирал замок на задней части скимобиля. Неуклюжими пальцами он разложил палатку, забил колья, соединил стержни ее внутреннего каркаса и вставил каркас в палатку. Его трясло от холода. Анна молча стояла рядом.

Он прикрепил шнур к двигателю скимобиля и внес изменения. Другой конец шнура и связку припасов он заработал для палатки.

"Залезай!" он сказал ей.

Она двигалась натянуто и медленно.

Он поднял ее и понес. Внутри палатки он обернул вокруг нее специальное электрическое одеяло, подключенное к скимобилю.

«Это согреет тебя», - сказал он ей. «Мы позаботимся о пуле, когда ты достаточно окрепнешь».

Он вернулся к скимобилю, поставил его на тормоз, снял с него припасы и отнес их в палатку. Анна лежала пассивно с закрытыми глазами. Температура ее все еще была опасно низкой. Ей нужно было что-то горячее внутри нее.

Он нагрел суп над твердотопливной гранулой, держал ее за голову и положил ложкой ей в рот, пока она слабо глотала.

Наконец она облизнула губы и вздохнула.

Он пил суп, пока не почувствовал себя горячим и сытым.

Он залез вместе с ней в нагретый мешок с одеялами, стянул с нее и свою одежду, и прижал ее все еще холодное обнаженное тело к себе.

На следующий день дикая метель все еще стонала и выла за палаткой. Картер дал Анне большую дозу снотворного.

Когда она засыпала, он нагрел антисептик над топливной таблеткой. Он уронил нож и щипцы из аптечки.

Он поправил нагретое одеяло так, чтобы на рану ее бедра попадал холодный воздух. Он промыл кожу. Это было рваное отверстие, но оно было в мясистой части ноги. Пуля не попала в кость.

Разложил нитки и иголки, антибиотики и марлевые повязки. Затем он сделал разрез стерилизованным ножом.

Хлынула кровь. Придется работать быстро. Он снова разрезал и вставил щипцы. Пот выступил на его холодном лбу. Анна вскрикнула во сне.

Наконец он почувствовал твердость пули. Он повернул щипцы, закрыл их и потянул. Анна слабо плакала.

Кровь покрыла его руку, горячая и липкая. Он вложил в рану антибиотики. Сшил. Перевязал.. Его руки слегка надавили, чтобы остановить кровотечение.

Он посмотрел на ее искривленное лицо, на слезы, бесконтрольно текущие во сне. Искаженное от боли лицо. Слава богу, она была без сознания.

Он вымыл инструменты, почистил и надеялся.

После почти двенадцати часов беспокойного сна Анна проснулась. Ее лицо было серым.

«Я мечтала об англичанине Скотте», - сказала она. «Он в одиночку тащил собачью упряжку через шельфовый ледник. Собачья упряжка была пуста. Никаких припасов. Совершенно бесполезна для него. Но он не отказался от нее. Это его смерть».

Картер обеспокоенно наблюдал за ней.

"Как вы себя чувствуете?" он сказал.

«Слабо», - сказала она. «Я не знала, что из-за выстрела ты так ужасно себя чувствуешь».

Он приготовил суп, и они его спокойно выпили. Она снова закрыла глаза и заснула, когда метель с ревом обрушилась на их палатку.

В течение следующих двух дней она просыпалась еще пять раз. Каждый раз она утверждала, что ей становится лучше, но Картер видел, что она немного поправилась, если вообще улучшилась. Цвет ее кожи был плохим. У нее поднялась температура. Рана была покрыта опухшей красной инфекцией. Он открыл его, налил еще антибиотиков и настоял, чтобы она также принимала антибиотики. Вместо того чтобы спорить, она сделала то, что он ей сказал.

В конце третьего дня она от души выпила суп и попросила еще. Он дал ей это, довольный, и велел ей взять столько, сколько она могла.

"Слышали ли вы о станции Восток, что случилось зимой 1982? »-

спросила она, глядя поверх своей чашки.

«Русский вокзал», - сказал он. «Насколько я помню, электростанция сгорела в результате пожара».

«Совершенно верно. Их было двадцать человек. Они выжили, используя свечи на дизельном топливе и ледогенератор для энергии. Не хватало тепла для всего. Практически все их оборудование замерзло. Но, несмотря на трудности, они продолжали свои научные наблюдения. и расширили глубокую лунку, которую они изучали. Спасатели не прибыли, пока не прошло восемь месяцев. Когда Антарктида замерзает на зиму, она становится недоступной ".

«Сейчас лето», - напомнил ей Картер.

Она посмотрела на стены палатки и увидела, как они вздрагивают и трясутся. Она прислушивалась к силе жестокого ветра.

«Мы сейчас недоступны», - сказала она, ставя чашку. "Как долго мы здесь?"

Он сказал ей, и она вздохнула.

«Я сдерживаю тебя», - сказала она. «Без меня ты бы продолжил».

«Я был бы идиотом, если бы пошел куда-нибудь сейчас. Никто там ничего не видит. Мне нужно укрытие, как и тебе».

Но все же она была права. Он думал об станции «Серебряного голубя» все четыре дня, когда они там застряли. Обеспокоен тем, что Скобелев уже реализовал план контактов с Россией. Обеспокоен тем, что произошел несчастный случай, и бактерии пропали из лаборатории, чтобы навредить миру. Даже переживал, что Скобелев обвинил Бленкочева в их побеге и казнил его. Картеру нужен был Бленкочев внутри установки, он нуждался в его помощи. Но даже Картер пока не мог продолжать. Он должен был ждать, чтобы разразилась метель. Тогда ему придется идти медленно и осторожно из-за Анны. Даже со скимобилем ему придется чаще отдыхать, чтобы заботиться о ней. Он не хотел, чтобы с ней что-то еще случилось.

Она смотрела на него, глядя ему в глаза.

Он улыбнулся.

«Иди сюда», - сказала она. Снимите одежду и войдите ко мне ».

Глаза у нее были сапфирово-голубые, такие же яркие, как ее льняные волосы. Он провел рукой от ее белокурой макушки к кончикам мягких шелковистых прядей. Он поцеловал ароматные волосы.

«Я хочу тебя», - просто сказала она.

Теперь ее глаза были нежными, улыбающимися, сияющими, как звезды.

Он тоже хотел ее, страсть росла в нем.

Пока она смотрела с голодными глазами, он снял одежду и скользнул под одеяло.

Она обвила руками его шею, растворяясь в нем, перевязанная нога крепко и твердо прижималась к нему.

Он поцеловал ее, и она провела пальцами по его груди, настойчиво массируя его бока.

Он уткнулся лицом в ее волосы, пока они соприкасались, вкушая соль и сладость друг друга. Почувствовал интимные места, которые заставляли их парить. Они занимались любовью, достигая вершин так неторопливо, как будто мир остановился для них.

Позже Картер заснул сном измученного. Последние несколько дней тяжело давили на него: постоянное наблюдение и забота Анны; постоянное беспокойство и планирование деятельности Серебряных голубей; разочарование, что он не может выйти и что-то с этим сделать. Но теперь он был счастлив, измучен, но счастлив, как все мужчины, когда они с правильной женщиной.

Когда он проснулся, ее не было.

Спальный мешок был пуст. Палатка была пуста.

Наступил шок от того, что это значило.

Обнаженный, он побежал на воющий ветер.

"Анна! Анна!"

Ответа не было.

Девятнадцатая глава.

Голый Ник Картер не мог преследовать Анну. Он побежал обратно в палатку, накинул одежду и выбежал наружу. Он уставился в густую белизну. Ее не было видно. Не было бы. Она позаботится об этом, и шторм поможет. Метель осыпала завесой толстых мокрых хлопьев. Ветер швырял снег с земли. Температура должна была быть сорок ниже нуля.

Он пробивался сквозь сугробы, делая более широкие дуги вокруг палатки. Она могла отсутствовать восемь часов. При подходящих условиях она была бы мертва через пятнадцать минут.

Он продирался дальше, палатка постепенно исчезла из-под простыни белизны. Холод пронзил его кости. Он выбросил опасность из головы. Она ушла, чтобы он мог быстро завершить миссию. Сон о пустых собачьих упряжках Скотта, слова о том, что она его сдерживает, вернулись, чтобы преследовать Картера. Он вздрогнул и двинулся дальше, надеясь найти ярко-синий зимний комбинезон.

Потом попал в сугроб.

Он был мягким, влажным, как зыбучий песок, всасывающий его все глубже и глубже. Он царапал снег, кашлянул, хватая ртом воздух. Он чувствовал, что погружается в забвение. Это было легко. Он устал, и было очень легко оставаться в снежной утробе. И умереть.

Он дернулся с этой мыслью. Его ум стал вялым от холода. Скоро ему все равно.

Он изо всех сил нашел выступ скалы, на котором был уклон сугроба, и протолкнулся сквозь снег. Он заставил свои руки и ноги работать, пока не вылез из него, пытаясь вылезти из него, чтобы лечь на поверхность, тяжело дыша.

Он не мог там оставаться. Пришлось продолжать. Найди Анну. Он скатился с заноса и вскочил на ноги. Куда дальше?

Он огляделся. Он не знал. Он собирался умереть, потому что не знал. И Серебряный Голубь завершит их план захватить мир.

Со всей своей огромной волей Картер заставил себя сосредоточить свой онемевший разум. Он должен был вернуться в палатку или погибнуть. Ему пришлось принять жертву Анны.

Потом он увидел это. Кратковременный блеск хрома. Скимобиль. Белая занавеска закрылась, но Картер твердо держал в уме направление и, ошеломленный и огорченный, пробился обратно к убежищу палатки.

* * *

На следующий день метель прекратилась. Холодная тишина окутала одинокую палатку. Картер тут же включил радио. Все, что у него было слышно, было статическим треском. Он оделся и вышел наружу.

Она ничего не взяла с собой. Она надела свой синий зимний комбинезон и ушла. Любое направление. Как можно дальше. Где он не мог ее найти. Не удалось ее спасти.

Он подошел к скимобилю и пнул его ногой. Однажды. Дважды. Он хотел сбросить его через склон горы. Он хотел разбить гору на миллион частей и бросить их в лицо безжалостным богам.

Вместо этого агент AX упаковал припасы и снял палатку. Он загрузил все в скимобиль. Он знал, куда идет. Он спланировал кратчайший и самый быстрый путь к ближайшей базе, которой, как он был уверен, мог доверять.

Он завел мотор и уехал, красивое лицо Анны с распущенными льняными волосами навсегда запомнилось ему.

* * *

К северо-востоку от Антарктического полуострова в море Уэдделла стояли коробки с зерновыми на британской станции Галлей. После потери финансирования во время боев на Фолклендских островах станция снова начала активно работать, в основном за счет нового оборудования высокоскоростной спутниковой связи и новой геофизической обсерватории.

Был ясный антарктический день, солнце сияло над горизонтом. Разные ученые и обслуживающая бригада гуляли по заснеженной территории, проверяя, нет ли повреждений, нанесенных метелью.

В тихом офисе, предупрежденном, наконец, по радио вертолета Картера, сидели Дэвид Хок и Честер с мрачными лицами.

«Извини за Анну», - сказал Хоук. Он вытащил из кармана сигару и задумчиво посмотрел на нее. «Бленкочев и Лесли Уорнер. Их дочь. Должно быть, чертовски хороший агент». Он посмотрел на Картера. «Ты много думал о ней. Бывает».

«Так вот как этот чертов ублюдок сбежал, Дэвид», - сказал Ффолкс и улыбнулся. Золото на его зубах сияло в верхнем свете. «Он так и не пошел обычным путем. И все эти годы мы думали, что он убил бедную Лесли. Извини, она оказалась в Москве. Скучное место. Грей. Говорят, Сибирь хуже, но я не верю. вот что она получает за дезертирство ".

Хоук кивнул и закурил сигару. Он смотрел на Картера в ожидании.

«Я связался со Львом Ларионовым по радио», - сообщил Картер. «Он передаст план Бленкочеву и расскажет ему об Анне. Ее смерть должна держать его в узде, хотя я думаю, что он искренен в том, что не хочет, чтобы у власти были генерал Скобелев и Серебряные голуби».

«Немного сложно, - сказал Ффолкс, - проникнуть в место, где производят бактерии для биологической войны. Нам понадобятся все трое. К тому времени, как вы доберетесь туда, мы подготовим войска».

Картер кивнул. Его мысли, энергия и эмоции теперь были сосредоточены только на одном: миссии.

«Удачи, Ник», - торжественно сказал Хоук. «Боюсь, вам это понадобится».

* * *

Майк Стрэндж ждала его в маленьком вертолете. Ее лицо покраснело от волнения. Лыжная кепка скрывала ее каштановые волосы, лишь несколько блестящих прядей развевались на ветру.

«Я буду пилотом», - радостно сказала она. «Боже! Как хорошо быть вне дома!»

Ее энтузиазм заставил его улыбнуться.

«Хорошо, - сказал он. «Рад, что ты снова здорова. Мы пойдем в сторону. Новолазаревская, я нашел место, где мы можем приземлиться, недалеко от станции« Серебряный голубь »».

Она включила вертолет и с удовлетворением прислушалась к его шуму.

"А наши антитеррористические отряды поддержки?" она сказала.

«Они прилетят с противоположного направления. Американцы, новозеландцы, англичане и русские через спящего« Серебряного голубя »Бленкочева. Международная сила для решения глобальной проблемы. Они будут ждать, спрятавшись снаружи на скимобилях. Наша задача - прокрасться, захватить генерала Скобелева и изолировать лабораторию. Если время будет подходящим, подразделения смогут войти и позаботиться об остальных Серебряных Голубях до того, как Голуби схватят нас ».

Она посмотрела на него обеспокоенными темными глазами.

«Есть так много вещей, которые могут пойти не так», - сказала она. «Слишком много», - согласился он.

«А если мы не сможем помешать одному из фанатиков выпустить на свободу несколько смертельных бактерий?»

«Тогда это не имеет значения, - мрачно сказал Картер. «Мы все равно будем мертвы».

Безмолвно поглощенные своими мыслями и заботами, они взлетели в стеклянный антарктический воздух, над снегом и скалами Земли Коутс в Землю Королевы Мод и к горам, окаймлявшим Берег Принцессы Астрид. Настороженные, они наблюдали в небе за самолетами Silver Dove.

Впереди горы, где была спрятана станция Серебряного голубя, были грубыми и каменистыми, снег лежал пушистым и невинным, как облака в долинах.

Где-то в тех снежных глубинах похоронено тело отважной Анны.

«Я сожалею о ней», - наконец сказал Майк. «Анна Бленкочева».

"Да."

Они пролетели над парой снежных буревестников, выносливых антарктических птиц, гнездящихся на горных скалах на расстояние до двухсот миль вглубь суши, а затем над полосатым каракарой, темной и похожей на ястреба, одной из самых редких хищных птиц в мире. Два агента летели дальше, солнце медленно кружило над горизонтом, а тени двигались, как медлительные призраки, по сверкающей каменистой земле.

Они приземлились на равнине, где разбили лагерь Картер и Анна. Следы их палатки и скимобиля все еще были там.

Пока Майк спустила новый скимобиль из задней части вертолета, Картер шагал по расширяющимся дугам вокруг. Он знал, что это безнадежно, но он должен был убедиться. И он хотел похоронить тело Анны должным образом.

Но ее не было видно. Снег от метели в некоторых местах был наложен еще на пятнадцать футов. Он покрыл всю плоскую поверхность, а затем расположился по краю. Она не могла продвинуться дальше в этой жестокой и сильной буре. Он вспомнил истории о некоторых телах, найденных через тридцать лет после того, как они были потеряны в антарктических метелях.

"Ник!" Майк позвонил. "Поехали!"

Это было окончено. Анна мертва, и он не найдет ее тела. Думать иначе было нереально. Ему нужно было выбросить ее из головы. Вернись к жизни. Вернитесь к жизненно важной работе, которую он должен был сделать.

Он поплелся обратно к скимобилю, и Майк встретил его на полпути. Ее яркое лицо с сочувствием наблюдало за ним.

«Я буду вести машину», - сказал он ей.

Она кивнула, скользя по сиденью. Он запрыгнул внутрь и почувствовал гудение колеса под его руками. Это было знакомое ощущение. Машины в работе. Надежный. Надежный. В зависимости от вашего ухода. Но без эмоций и азарта. Что сделало человечество особенным. Почему он любил свою работу, делая мир лучше для людей.

Он улыбнулся, развернул скимобиль и направился обратно по знакомой тропе к станции Серебряного Голубя.

«Смотри», - предупредил он Майка. «Голуби будут патрулировать. И они в белых костюмах. На фоне снега и льда их почти невозможно увидеть».

Она кивнула, затем взглянула на зимнюю одежду цвета хаки на нее и Картера.

«Но когда наши антитеррористические войска приступят к работе, - сказала она, - они, по крайней мере, смогут отличить нас и себя от« Серебряных голубей »».

"Это идея."

Картер умело водил скимобиль по тропе, по гребням, гребням, между склонами и вниз по долинам, приближаясь к горной долине, на которой находились Серебряные голуби.

Наконец Картер остановил машину. Он жестом показал Майк, чтобы та надела ее беговые лыжи, и он надел свои. С рюкзаками и лыжными палками они бесшумно, незаметно пробирались по новому пути, который, как надеялся Картер ...

Вдруг он поднял специальную пневматическую винтовку, которую Лев Ларионов так давно подарил ему в темнице Голубей. Он должен был действовать быстро, прежде чем его заметили.

Брови Майк удивленно приподнялись. Она огляделась в поисках цели.

Картер пролетел через широкое ущелье. Выстрел издал глухой тихий звук.

Взгляд Майк проследил за линией его траектории. Напротив них внезапно встала высокая фигура, одетая во все белое, схватившись за грудь. Он был достаточно далеко, чтобы быть маленьким, как детская кукла. Он издал тихий крик боли и рухнул на высокую холмистую поверхность, крутясь из стороны в сторону, пока не приземлился тихо внизу, почти невидимый в снегу.

"Один из часовых?" Сказала Майк, впечатленная.

Картер мрачно кивнул.

Тот, кто связался по рации с штабом Dove с просьбой о подкреплении, когда я и Анна, Бленкочев и я хотели, чтобы их схватили, - сказал он. позже необнаружен ".

«Это опасный способ получить информацию».

«Но иногда это единственный выход», - сказал он. «Теперь мы можем вернуться назад и какое-то время идти по тропе с меньшими шансами на открытие. На другой стороне этого холма находится долина, в которую закопались Серебряные голуби».

Они вернулись на лыжах к отвесной каменной стене, откуда они могли смотреть вниз. Майк наблюдал за белыми фигурками внизу в бинокль.

«Их было бы невозможно увидеть с воздуха», - пробормотала она. «Они могут быть фанатиками, но они умные».

Она вернула бинокль Картеру. Он сунул их в рюкзак и посмотрел на часы.

«Шестьдесят четыре минуты», - сказал он. «Должно быть много времени».

Она улыбнулась, и они молча спустились с горы. Они остановились за валуном размером с дом. Неподалеку слышались шумные моторы грузовиков и джипов.

Они сняли лыжи и рюкзаки, открыли рюкзаки и развернули белые костюмы, сшитые персоналом Галлея, чтобы соответствовать описанию Картера. Оба агента надели комбинезоны поверх костюмов цвета хаки. В сердце каждого белого костюма был вышит серебряный голубь.

Они вырыли за собой яму в сугробе и закопали рюкзаки. Они сели в свои белые беговые лыжи и пристегнули их к ботинкам. Они накинули настоящие пневматические винтовки Silver Dove на плечи, натянули белые лыжные маски на волосы и лица и, как два часовых, возвращающихся к обеду, проехали на лыжах вокруг двух огромных валунов в долину Серебряного Голубя.

Картер посмотрел на часы.

«Тридцать три минуты», - сказал он Майку.

Она посмотрела на свои часы и кивнула.

Они ехали на лыжах, а белые джипы и грузовики со строительными бригадами и ящиками уверенно ехали по заснеженной дороге. Валуны были снесены бульдозером. Записанная на пленка русская народная мелодия, играла из чьего-то скимобиля.

Два замаскированных агента направились к массивным дверям, ведущим в инсталляцию «Серебряный голубь». Никто из рабочих долины не смотрел на Картера и Майка больше, чем праздное любопытство, вероятно, благодарный, что у них нет скучной работы часового.

Напряжение нарастало, используя информацию, которую ему дали его внимательные наблюдения, Картер и Майк на лыжах вылетели через двери в заполненный выхлопными газами склад. Внутри высоких дверей они смотрят с лыж и кладут их себе на плечи.

«Двадцать одна минута», - сказал он ей.

Они пронесли свои лыжи и лыжные палки мимо рядов машин и рабочих. Картер шел впереди, Майк молча позади, к дверям, высеченным в граните.

Здесь Картер остановился и накинул лыжную маску на голову. Майк сделал то же самое, ее длинные каштановые волосы были спрятаны под оставшейся шапкой. Без макияжа, ходьба с раскачивающимися плечами, а не бедрами, суровое выражение на обычно сияющем лице, она выглядела достаточно мужественной, чтобы пройти поверхностный визуальный осмотр.

Они оставили лыжи прислоненными к грубой гранитной стене, сняли рукавицы и прошли через дверь в отапливаемый коридор. Их тихий, эффективный и безопасный переход не мог продолжаться вечно.

Они прошли по коридору мимо грохочущих машинок и звонков телефонов. Офисные работники в белых брюках и рубашках ходили взад и вперед по граду с блокнотами и стопками бумаг.

Картер и Майк по-деловому смотрели прямо перед собой. Они были двумя обычными часовыми, возвращавшимися к своим койкам.

Они продолжили движение по коридору, завернув за угол, к двери кабинета генерала Евгения Скобелева. Картер посмотрел на часы.

«Пятнадцать минут», - пробормотал Картер себе под нос Майку.

Она кивнула, беззвучно насвистывая.

Они остановились у фонтана и попили, люди проходили взад и вперед по холлу.

Во время короткого затишья, зал ненадолго опустел, они взмахнули винтовками в руках.

«Двенадцать минут», - сказал Картер.

Они подрезали его близко. Но если бы у них не было проблем, время было бы идеальным.

Нацелив оружие прямо вперед, Картер открыл дверь Скобелева.

"Брось оружие!" - резко приказал Скобелев.

Он держал Люгер Картера, Вильгельмину, и он был направлен прямо в сердце Картера. Картер мог убить Скобелева. Выстрел в голову, и все будет кончено. Но ему был нужен Скобелев, а время было на исходе.

Двадцатая глава.

Дюжина Белых голубей ворвалась через две двери, ведущие в холл и лабораторию. Они направили оружие на агентов, окружив их ухмылками и угрозой мгновенной смерти.

«Не смотри так и не удивляйся, Киллмастер, - удовлетворенно сказал Скобелев. «Мы следим за вами с тех пор, как вы убили нашего часового. Вы думали, мы не ждали вашего возвращения?» Он положил «люгер» Картера на стол и стер воображаемое пятнышко с его блестящего ствола. «Вы должны ценить свою репутацию. Если метель не убила вас, мы можем предполагать не меньше, чем ваше возвращение».

«Вы следили за часовыми, - сказал Картер.

«Совершенно верно, мой умный Киллмастер», - сказал Скобелев, сияя одобрением. Было приятно убить достойного противника. «На всех часовых были закреплены специальные электронные устройства. Когда одно из их сердец останавливалось, на соседнем компьютере загорался соответствующий свет. После этого все было легко. Мы знали, как вы войдете, и могли наблюдать за вами . "

Картер задумчиво кивнул, похоже, впечатленный.

«Это мой« Люгер », - сказал Картер, указывая на пистолет на столе Скобелева.

«Я знаю», - удовлетворенно сказал генерал. «У меня есть все ваше оборудование».

«Не совсем все», - сказал Картер, в свою очередь обрадовавшись.

Он согнул колено, и из него выскочила шпилька маленькой газовой бомбы, близнец Пьера. Бомба тихо упала с его штанины на пол, пока все Серебряные голуби сосредоточили свое внимание на своем лидере и Нике Картере.

«Девять минут», - тихо сказал Майк рядом с ним. "Лучше ускорись".

"Какая?" - раздраженно сказал Скобелев. «Говори! Ты все равно скоро умрешь. Это твой последний шанс поговорить ...»

Бомба громко зашипела и взорвалась смертоносным газом без запаха. Картер и Майк затаили дыхание, ожидая, считая. Человеку потребовалось всего тридцать секунд, чтобы потерять сознание от газа, и еще тридцать секунд, чтобы он умер, если его не переместить в безопасный воздух.

"Картер!" - крикнул Скобелев. «Что он сделал? Николай? Алексей? Что он сделал !?»

Скобелев встал и перегнулся через стол, чтобы посмотреть.

В замешательстве Серебряные Голуби заколебались, глядя друг на друга. Некоторые из них неуверенно понюхали воздух. "

"Это бомба!" - крикнул Скобелев. "Возьми это!"

Один из Голубей вбежал в коридор через дверь офиса. За ними последовали еще трое.

Двое более храбрых нырнули, чтобы схватить бомбу и бросить ее вслед трусам.

Остальные Голуби повернулись к Картеру.

Не двигаясь, не дыша, не желая больше привлекать к себе внимание, Картер смотрел, как их пальцы сжимаются на спусковых крючках. Их адреналин бушевал. Они будут дышать тяжелее. Затем он увидел, как их глаза вспыхнули. Их тела колеблются. Они вздохнули еще глубже. Их глаза остекленели. В унисон Картер и Майк залезли под шапки и одели маленькие противогазы, чтобы прикрыть носы и рты.

Крик тревоги разнесся по всей установке. Серебряные голуби, сбежавшие из офиса, включили его.

Скобелев поднял тяжелые глаза и выглянул в дверь. Он упал на стол. Один за другим в комнате упали другие Голуби.

Картер и Майк перепрыгнули через тела. Они схватили Скобелева за руки и затащили в лабораторию, где он мог дышать. Он был им нужен.

Они заперли дверь, чтобы никто не мог войти в офис.

Ученые из лаборатории подняли глаза. Их было семеро. Их глаза расширились от удивления. Они схватили пневматические винтовки.

"Восемь минут!" - сказал Майк. «Всего восемь минут! Где, черт возьми, Бленкочев?»

Картер взмахнул пневматической винтовкой, сбив ближайшего ученого с ног и упав обратно на стол. Стеклянные флаконы и пробирки разбиты об пол.

За единственной дверью, густые черные волосы обрамляли его голову диким ореолом. Бленкочев, как бык, ворвался в лабораторию. Он тоже запер дверь.

Его толстое лицо было заполнено гневом. Его безупречная одежда была растрепана. Его руки были влажными и кровоточащими.

«Они убили Ларионова», - сказал лидер КГБ.

Он схватил ученого Серебряного Голубя, поднял его, как тряпичную куклу, и бросил через комнату в двух других ученых, которые отчаянно пытались решить, в кого стрелять первым. Все трое рухнули на пол.

«Тогда я сам позабочусь о внешних дверях». - сказал Картер.

Но сначала троим нужно было обезопасить лабораторию, прежде чем стеклянная клетка будет открыта или взломана и смертельные бактерии высвободятся.

Майк подняла ее пневматическую винтовку, как если бы это был топор. Ученый бросился к ней, чтобы напасть на Картера. Когда он проходил мимо, она ударила винтовкой ему по голове. Он остановился как вкопанный, удивленный. Затем он рухнул на пол.

Картер развернулся и ударил шестого ученого по носу. Ученый закричал, хватаясь за свой приплюснутый нос, когда кровь текла по его пальцам.

Бленкочев подхватил последнего ученого за переднюю часть лабораторного халата, раскачивал его взад и вперед, как таран, а затем отправил его скользить по лабораторному столу, как если бы он был кружкой пива. Микроскопы улетели со стола вслед за металлом и стеклом.

Картер снял свой белый зимний комбинезон и снова был в одежде цвета хаки. Он поднял Скобелева и потряс его. Скобелев застонал.

"Проснись, черт возьми!" - сказал Картер.

Бленкочев и Майк уже затаскивали ученых в угол, где ему было лучше наблюдать.

Кто-то постучал в дверь лаборатории. Картер с тревогой посмотрел на свои часы. Майк разделся до костюма цвета хаки. Бленкочев по-прежнему носил синюю.

«Четыре минуты», - мрачно сказал Картер. "Скобелев!" Он снова встряхнул вожака Серебряного Голубя, затем ударил по щекам.

Глаза Скобелева открылись. Он нахмурился. Картер поставил его на ноги.

«Мы идем», - сказал Картер Бленкочеву и Майку. «Держите территорию в безопасности. Не впускайте никого».

Он потянулся к двери офиса.

«Вы слишком нахальны, N3», - сказал Бленкочев.

Он приоткрыл дверь и заглянул внутрь с готовой пневматической винтовкой. Он кратко кивнул и проскользнул в кабинет.

Позади Картера Майк подняла свою пневматическую винтовку, чтобы охранять кучу полубессознательных ученых.

Картер втолкнул Скобелева в кабинет. Проходя мимо стола, Киллмастер взял Вильгельмину и сунул ее в карман.

В дверь в холл снова выглянул Бленкочев. Голоса, шаги и замешательство эхом разносились из коридора.

«Очень плохо. Слишком много Голубей», - сказал он Картеру. «Лучше позволь мне разобраться с этим».

Прежде чем Картер успел возразить, Бленкочев вошел в холл и закрыл дверь.

Ноги двинулись, замедлились, остановились. Раздался гул голосов, настолько много, что никто не выделялся. Затем преобладал голос Бленкочева, сильный русский голос, привлекавший внимание. Снова поднялся шум, догнав Бленкочева.

Картер, готовый, балансировал Вильгельмину в руке.

Вдруг раздался крик, голоса слились. Проклятия наполнили воздух. Ноги забились по коридору.

Дверь открылась. Картер попятился, Скобелев хромал рядом с ним. Он поднял свой люгер.

"Торопитесь!" - сказал Бленкочев, его большая голова показалась в дверях. «Все ушли. Теперь сюда. Короткий путь!»

Он открыл дверь в коридоре и выбежал в новый коридор, в котором Картер никогда не бывал.

"Всего две минуты!" - сказал Картер.

Картер, волоча Скобелева, побежал за Бленкочевым мимо других кабинетов и конференц-залов.

"Что ты им сказал?" - спросил Картер.

«Что вы ворвались в лабораторию. Выпустили бактерии. Они этому поверили».

"Иисус Христос."

«В этом здании лучше всего не допускать попадания в него религии», - заметил царь КГБ.

Задыхаясь, он остановился перед тяжелой стальной дверью. Он перевел дух.

«Внутри находятся органы управления электронным оборудованием установки», - сказал он.

"Включая большие внешние двери?"

"Точно."

Картер и Бленкочев уставились на Скобелева.

«Ты мне никогда не нравился», - сказал Бленкочев Скобелеву. «Ты хныкающая маленькая анютиная глазка. Без сердца. И, что еще хуже, без мозгов».

Скобелев выпрямился и поправил свой размазанный белый шелковый костюм-тройку.

«У меня нет времени быть тактичным», - сказал Картер, глядя на Скобелева. «Когда мы войдем туда, запри ворота. Если нет, я тебя убью».

«Если вы убьете меня, - высокомерно сказал Скобелев, - вы никогда не откроете ворота. Они закрываются автоматически, когда срабатывает сигнализация. Они уже закрыты. Только секретный код откроет их снова».

Бленкочев взял Скобелева за шею. Он качнул маленького человечка, как маятник.

«Если ты их не откроешь, - сказал Бленкочев, - мы все равно мертвы. И я убью тебя. Прошло много времени, но я помню, как».

Он бросил винтовку на пол и вытащил стилет из ножен в синем костюме. Он разрезал спереди куртки Скобелева серебряную голубку на сердце. Куртка распахнулась. Скобелев отказался смотреть вниз, но в вене у него на виске начала пульсировать.

«Я бы с удовольствием тебя убил», - мрачно сказал сотрудник КГБ. «Такой милый маленький предатель, как ты».

Картер посмотрел на часы.

«Тридцать секунд».

Он распахнул дверь, приготовив пневматическое ружье.

На полу валялись четыре мертвых окровавленных тела. Одним из них был бывший священник Лев Ларионов. Остальные трое были техниками Серебряного Голубя.

Картер посмотрел на Бленкочева.

«Почему я опоздал», - просто сказал Бленкочев.

Он толкнул Скобелева в комнату. Генерал-предатель споткнулся и упал на труп Ларионова. Он приподнялся, его лицо побледнело, ему хотелось отпрянуть, но он отказывался показать свою слабость. Он разгладил свой пиджак и прошел через комнату к компьютерной консоли.

Бленкочев последовал за ним, пока Картер смотрел на один из телеэкранов, на котором были видны гигантские стальные двери. Они были закрыты, как и сказал Скобелев. В дверях склада солдаты Серебряного голубя раздавали пневматические винтовки и боеприпасы.

Скобелев молча стоял у пульта. Бленкочев воткнул ему в спину пистолет. Советский генерал медленно протянул руку вперед. Медленно пальцы нажимали клавиши на консоли. На мониторе было написано: «Вы уверены?» Нетерпеливый Бленкочев нажал «да». Вспыхнули цветные огни.

«Десять секунд», - сказал Картер.

Медленно двери начали открываться.

Стрельба, одетые в хаки антитеррористические войска проскользнули в расширяющуюся щель.

«Вот и мои люди», - сказал Бленкочев, устремив взгляд на потолочные мониторы. «Ведет Юрий Сомолов. Хороший человек. Надежный».

Американцы, новозеландцы и британцы смешались с русскими, стреляя по одетым в белое Серебряным голубям. Некоторые бросились к углам. Другие преклонили колени, не отрываясь, отказываясь отступать, когда Голуби собрались в яростной атаке. На полу начали валяться тела. Тем не менее сила вторжения медленно, но неуклонно двигалась к задней части склада, к дверям, ведущим в остальную часть комплекса.

Скобелев повернулся, его лицо изменилось от страха до самоуверенности, все еще был опасный человек. Несмотря на то, что его дела казались проигрышными, он не сдавался. Он уже придумывал, как отговорить Политбюро от своей ответственности за провалившихся Серебряных Голубей. Еще до того, как его освободили от обвинений, он бы сформировал другую группу. Фанатик - это человек, удвоивший свои усилия после того, как его цели были потеряны. Скобелев был не столько сторонником превосходства, сколько человеком, который слепо преследовал несуществующую цель любой ценой для других.

Бленкочев оценивающе посмотрел на хитрого генерала. Большой человек из КГБ тоже знал, что должно было произойти. Его лицо говорило, что это слишком. Он отдернул огромный кулак и ударил предателя генерала.

Когда Скобелев без сознания растянулся на полу, Бленкочев оглядел комнату. Картер взял складной стул и поставил его за собой. Бленкочев благодарно кивнул и сел. Он наклонил голову, чтобы посмотреть на экран телевизора. Присев и стреляя, Дэвид Хок и Честер Ффолкс вбежали на склад. Они расстались, чтобы улучшить свои шансы на успех.

Войска захватчиков продолжали сражаться. Серебряные голуби заставили международные силы заплатить ранениями и смертью за каждый выигранный дюйм.

Бленкочев вздохнул и положил окровавленные руки себе на ноги. Руки дрожали.

«Я сожалею об Анне», - сказал Картер.

Бленкочев наблюдал за боем на экране.

"Ты любил ее?" он сказал.

"Да."

«По крайней мере, у нее это было».

Бленкочев сидел на стуле, коренастый и крепкий, шестьдесятивосьмилетний агент, потерявший дочь.

Он не мог об этом думать. Он ждал, чтобы погоревать, когда останется дома один. Вместо этого он с удовольствием наблюдал, как международные подразделения, наконец, прошли через двери, ведущие в комплекс Серебряного голубя. Вскоре в милях коридоров эхом разнесся огонь винтовок.

Скобелев застонал и сел.

«Насчет пенициллина», - сказал Картер. Он посмотрел на Бленкочева. "Вы разбавляли это?"

Директор K-GOL молчал. Он смотрел на экраны, отслеживая битву. Руки дрожали сильнее.

«Вы разбавляли это, зарабаиывали деньги», - сказал Картер. «Может быть, вы сами положили прибыль в карман».

Взгляд Скобелева переводился с одного агента на другого. Он начал понимать.

«Вот так вы смогли купить газету в Дюссельдорфе», - сказал Картер.

«Прошлое - прошлое», - сказал наконец Бленкочев. Он не хотел даже этого говорить. «Я сам заплатил за газету».

Скобелев засмеялся и встал. Его шатало, но он держался, как будто это не так. В нем была свежая решимость.

«Не многие из ныне живущих знают эту историю!» - сказал генерал Скобелев. «Придется напомнить Черненко».

В дверь внезапно постучали. Картер пошел на это.

"N3!" Это был голос Хоука. "Открыть!"

Когда Картер открыл дверь, там стояли Хоук и полковник, их глаза сияли победой.

«Это безопасно, старик», - весело сказал Ффолкс Картеру. «Там кровавое месиво, но проклятые Голуби не смогут отравить мир, как они обещали».

Пока Ффолкс говорил, Хоук прошел мимо Картера. Он взглянул на Бленкочева, его взгляд был полон признательности за сотрудничество России. Затем он направился прямо к генералу Скобелеву.

"Скобелев!" - прорычал Ястреб. «Итак, вы нашли новый способ доставить нам неприятности!»

Скобелев, внезапно неуверенный в себе, попятился к Бленкочеву. Могучий K-GOL стоял, сердито глядя на лидера Серебряного Голубя.

«Я вернусь в Москву», - сказал Скобелев. «С Бленкочевым».

"Ты думаешь, ты выйдешь безнаказанно?" - в ужасе сказал Ффолкс.

Хоук с интересом наблюдал за застенчивым советским генералом.

«Ему есть чем торговать, - решил Хоук.

«Пенициллин», - коротко сказал Бленкочев.

Хоук, Ффолкс и Картер посмотрели на Бленкочева.

«Я выполнял приказ», - сказал Бленкочев. На его лице не было ни стыда, ни раскаяния, когда он использовал предлог древнего солдата, чтобы избежать ответственности. «Приказы Сталина. Мы делали мир лучше. Мы все делали то, что не сделали бы иначе. Это было после войны, и моей стране были нужны деньги. вверху все изменилось. Если бы ситуация с пенициллином повторилась, это было бы из-за индивидуальных решений на местах, а не приказов сверху ».

«Итак, старые действия теперь скрыты», - сказал Ффолкс. «Против политики».

«Спрятано как замена забытому», - сказал Хоук.

«А когда прошлое поднимает свое уродливое лицо, Политбюро с воплем разбегается». - сказал Картер.

«Я не горжусь этим». - сказал Бленкочев, подняв голову и окинул взглядом комнату стальными глазами. «Я сделал то, что должен был сделать. Мой долг. Моя страна должна была выжить».

«Интересно, заслуживает ли страна выживания при такой высокой цене», - сказал Картер.

«Решать это - ерунда, - сказал Бленкочев. «Я делаю только то, что необходимо».

Скобелев от души рассмеялся этой шутке.

«Я запомню это, когда буду разговаривать с Черненко!» - сказал Скобелев.

Уверенность вернулась в создателя Серебряных Голубей. Скобелев вспомнил, что значит быть советским генералом. Быть правой рукой Черненко. Уметь перехитрить большинство из тех, кто придет на смену Черненко. Он снова знал, что значит быть таким могущественным, что жизни окружающих его людей постоянно подвергались опасности по его прихоти.

Хоук и Бленкочев долго переглянулись. Каждый знал, что Скобелев точно понимает ситуацию. Если прошлое Бленкочева выплывет наружу. Бленкочева придется убить или сослать, и, что более важно, у Скобелева будет время построить новую базу силы, с помощью которой он сможет уничтожить мир.

Хоуку это надоело. Он поднял винтовку и выстрелил.

Это был точный удар в сердце Скобелева. Мертвец удивленно уставился на Хоука. Он поднял руку, чтобы бесполезно прижать к зияющей дыре, из которой хлынула кровь. Его пораженные глаза, казалось, говорили о его предательстве, и ни у кого другого не хватило ума на это.

Бленкочев задумчиво наблюдал, затем кивнул Хоуку. Хоук трезво кивнул в ответ. Они не любили друг друга, но понимали свое дело.

* * *

В долине Серебряного Голубя Картер стоял у огромных двойных дверей и курил сигарету. Вокруг него люди выкрикивали приказы, и двигатели оживали.

Международные антитеррористические войска сажали побежденных Голубей в открытые грузовики на первом этапе их обратного пути в Москву на суд. Голуби молчали, их лица были сердитыми и испуганными, когда они смотрели на свое новое будущее.

В закрытых отапливаемых грузовиках солдаты помогали женщинам, запертым в недрах горы.

Это были женщины, которых Голуби завербовали по всему миру в своих путешествиях. Им обещали высокую заработную плату и интересную работу, но вместо этого они оказались похищенными и лишенными всякой надежды. Некоторые держали головы высоко, гордые тем, что победили, выжив. Другие хватались друг за друга, запуганные страхами, которые могли запятнать их будущее.

Картер закурил сигарету и пошел вдоль горы. Его шаги скрипели по твердому снегу.

В вертолет, защищенный герметичными свинцовыми контейнерами, специальные агенты загрузили флаконы с бактериями. Они отправлялись в специальную лабораторию в Женеве, где изучались бактерии, чтобы узнать их секреты, а затем, если не было благоприятных возможностей, они были бы уничтожены.

Воздух в Антарктике был свежим и чистым. Картер глубоко вдохнул и затушил сигарету. Он зашагал по долине, чувствуя напряжение своих мускулов. Это дало ему понять, что он жив.

Он повернул за поворот долины к тому месту, где она расширилась. Он остановился и уставился.

Впереди, перед вертолетом, стояли Дэвид Хок и Леон Бленкочев, два могущественных главы секретных агентств противника. Они были совершенно одни. Старые враги стояли на расстоянии вытянутой руки и разговаривали на белом поле. Они были одеты в зимние комбинезоны, толстая фигура Бленкочева - в синем, а Ястреб - в хаки, изо рта торчала сигара. Дым поднялся в воздух и быстро исчезал.

Картер улыбнулся этому важному случаю.

"Ник!"

Картер повернулся, и Майк подбежала к нему.

«Вот ты где», - сказала она. "Я искал тебя."

Картер кивнул Хоуку и Бленкочеву.

«Гора пришла к Мохаммеду», - сказал Картер. «Но кто может сказать, кто из двух является горой?»

Удивленная Майк смотрела вперед.

Старые враги сохраняли дистанцию. Сначала заговорил один, потом другой. Это был вежливый, достойный разговор.

"Что все это значит?" - подумала Майк.

«Я не знаю, - сказал Картер, - и сомневаюсь, что мы когда-нибудь узнаем».

"Лесли Уорнер?" - сказал Майк. «Анна Бленкочева? Меры предосторожности от будущих серебряных голубей?»

«Может быть. Или, может быть, это просто разговоры. Раздражение от управления секретными агентствоми».

«Как сложно сейчас найти хороших шпионов», - сказал Майк и улыбнулся.

«Высокая стоимость информаторов», - предположил он. «Работа с начальством, которое не понимает проблем, связанных с работой главы агентства».

Майк тихо рассмеялся и взял ее за руку.

«Пойдем», - сказала она, увлекая его обратно в долину. «Они никогда нам ничего не расскажут».

"Куда?" - спросил Картер.

«Меня тоже ждет вертолет», - сказала она. «Приказ Ястреба».

Он подозрительно посмотрел на нее. Она дернула его за бороду.

"Отпуск!" Она смеялась. «Форель! И никаких других женщин. В таком случае ты очень ненадежен. Больше не влюбляйся! Я подарю тебе отпуск», - пообещала она, глаза ее плясали, - «лучший проклятый отпуск, который у тебя когда-либо был!»

Картер рассмеялся. «Готов поспорить, ты будешь», - сказал он.