Белая ворона

Глава 3

Выйдя из больницы, Гроуфилд угодил в объятия пурги, Кена и Чарли.

— Вас подвезти? — сияя, спросил Кен.

— Нет, спасибо, — ответил Гроуфилд. — Я, пожалуй, поеду автобусом.

— Наша машина рядом, — сообщил Кен, и они с Чарли нежно взяли Гроуфилда под белы рученьки.

— Вы слишком любезны, — проговорил он и пошел с ними к «Шевроле» без всяких знаков различия; впрочем, знаки и не требовались: ни одно частное лицо в стране не покупало черных «Шевроле» с тридцать девятого года. Все трое влезли на заднее сиденье — Гроуфилда посадили посередине, — и толстый шофер — очкарик в меховой шапке завел мотор и выехал со стоянки.

Со дня их первой встречи минуло трое суток — вполне достаточно, чтобы Гроуфилд избавился от ощущения нереальности, которое принесли с собой Кен и Чарли. Контрразведки как таковой не существует, вся эта чепуха придумана в угоду писателям и сценаристам, подобно Атлантиде, Дикому Западу или хиппи. Но Гроуфилд довольно быстро понял, что пора воспринимать этих парней и мир, в котором они жили, как нечто реальное, поскольку они могли самым что ни на есть реальным образом повлиять на его житье — бытье, повлиять либо хорошо, либо дурно. Значит, допустим, что на планете Земля и впрямь есть тайные агенты, и два из них пригласили Гроуфилда поиграть за их команду. И правила этой игры, возможно, не совсем таковы, как в кино — и телефильмах, которые он смотрел. Эти парни вытащили его из огня, как и обещали, а уж выбраться из полымени — его, Гроуфилда, забота.

Когда машина влилась в еле ползущий поток залепленных снегом автомобилей, Гроуфилд спросил:

— Может, пора мне вскрыть посылку?

— За этим мы сюда и приехали, — сказал Кен. — На днях вы предложили нам спросить, любите ли вы свое отечество. Мы отказались, но теперь я задам вам сходный вопрос. В какой степени вас интересует политика?

— Я согласен с тем знаменитым парнем, который сказал: «Не приведи Господь когда — нибудь задуматься о моей стране». Забыл, как его звали.

Чарли гавкнул и проговорил:

— Боюсь, вы из этих великих грязнуль, Алан.

— Да уж наверное.

— Ну, вы хотя бы слышали выражение «Третий мир»? — спросил Кен.

— Это что — то вроде вашей давешней «Коза — ностры»?

— Не совсем, — ответил Кен. На улице валил снег, и за его пеленой почти невозможно было разглядеть витрины магазинов. — «Третий мир» — принятое среди пишущей братии название тех стран, которые находятся за пределами сфер влияния, как нашей, так и коммунистической. Это изрядная часть Африки, отдельные места в Латинской Америке, немножко Азии. Балласт ООН.

— Страны в большинстве своем бедные, — добавил Чарли. — И в основном незначительные.

— Полагаю, вы этого, как и многие другие, не знаете, — продолжал Кен, — но несколько лет тому назад в Калифорнии собрались сто самых светлых голов Западного мира, чтобы обсудить возможное будущее человечества, и они пришли к выводу, что грядущее наше зависит от Третьего мира. По их прогнозам, страны Третьего мира будут все больше тяготеть к военным диктатурам и управляться генералами и полковниками. Эти вояки больше похожи друг на дружку, чем на любого гражданина своих стран или любого жителя Соединенных Штатов России. Ученые предположили, что военные правители станут заключать друг с другом кратковременные союзы против западного и восточного блоков и вынудят нас милитаризоваться все больше и больше, пока лет через сто на Земле вовсе не останется гражданских правительств. — Весьма заманчивая перспектива, — заметил Гроуфилд.

— Это пророчество, или, если угодно, предостережение, почти не муссировалось в газетах. Людям нетрудно внушить, что им следует опасаться большой страны, такой, как Советский Союз или красный Китай, а вот пойди — ка втолкуй простому народу, что Сирия, Гватемала или какое — нибудь Конго может представлять серьезную угрозу.

— Короче говоря, — заявил Чарли, — мы ставим сигнализацию от грабителей, а настоящая опасность исходит от муравьев. — Я уловил суть, — сказал Гроуфилд.

— Прекрасно, — похвалил Кен. — И что вы об этом думаете?

— Что я об этом думаю?

— Вы согласны с таким заключением?

— Почем мне знать, черт возьми?

— Оно кажется вам разумным? Гроуфилд пожал плечами.

— Конечно, кажется. Что я могу знать об этом? Скажите мне все, что угодно, и это будет звучать вполне разумно.

— Я бы предпочел, чтобы вы были способны и какой — то мере сами оценить положение, однако на нет и суда нет, — сказал Кен. — Пойдемте дальше.

— Я верю вам на слово, — ответил Гроуфилд. — Я не дурак, просто это не по моей части, понятно?

— Понятно, — произнес Кен. — Идем дальше.

— Вот и хорошо. Идем дальше. Кен взглянул на Гроуфилда.

— Я вас чем — нибудь обидел?

— Так, самую малость, — ответил Гроуфилд. — Я тоже могу начать говорить о своей работе и извозить вас носом в дерьме. На это способен любой профессионал.

— О какой работе?

— Без разницы.

— В колледже я немного играл в самодеятельности.

— Уверен, что вы выглядели весьма достоверно, — заявил Гроуфилд.

Чарли гавкнул, а Кен сказал:

— Кажется, я тоже малость обиделся. Идем дальше.

— Да уж хотелось бы.

— Вы когда — нибудь были в Квебеке?

— В городе или провинции?

— В городе.

— Да.

— Знаете «Шато Фронтенак»?

— Тамошний большой отель? Конечно.

— Ваш приятель, генерал Позос, будет там в следующую субботу, — сообщил Кен. — Под чужим имеНем. — Позос? Я думал, он безвылазно сидит на своей яхте.

— В конце недели он ее покинет. Второй ваш дружок, Онум Марба, тоже приедет туда, и тоже под чужим именем. Он будет в свите полковника Рагоса, президента Ундурвы. Все прибудут инкогнито.

— Насколько я знаю, Позос и Марба знакомы.

— Правители стран Третьего мира все теснее знакомятся друг с другом, — ответил Кен. — Возможно, наши сведения неполны, но, насколько нам сейчас известно, вожди по крайней мере семи малых неприсоединившихся стран инкогнито соберутся в конце этой недели в «Шато Фронтенак». Трое африканцев, один центральноамериканец, двое из Южной Америки и один азиат. Может, будут и другие.

— С какой целью они встречаются? Чарли гавкнул.

— Хотелось бы нам знать.

— О — о! — вздохнул Гроуфилд.

— Мы настолько в этом заинтересованы, — сказал Кен, — что готовы помочь участнику вооруженного ограбления выйти сухим из воды, чего он никак не заслуживает. Если он поможет нам все выяснить.

— Но почему я?

— Потому что вы знаете двоих из этих людей. Потому что оба они знают, что вы авантюрист и наемник. Может ли им пригодиться американец такого пошиба? Надеемся, что да. Надеемся, что вы сумеете убедить их.

— А если не сумею?

— Многое будет зависеть от того, — ответил Кен, — насколько усердно, по нашему мнению, вы будете стараться. — Он подался вперед и выглянул из — за плеча водителя. — Похоже, мы приехали.

Гроуфилд посмотрел на снежную пелену и с трудом разглядел чугунные ворота, мимо которых проезжала машина. Впереди маячил серый кирпичный дом. Они подъезжали все ближе. Гроуфилд спросил:

— А почему бы вам не поручить это кому — нибудь из своих людей?

— Ни у кого из них нет ваших умений и навыков, — ответил Кен. — Подождите, войдем в дом, тогда и поговорим. — Да уж наверное, — буркнул Гроуфилд.

Машина медленно обогнула угол дома и остановилась у черной боковой двери. Чарли толкнул дверцу и вылез под снегопад. Гроуфилд выбрался следом, а Кен был замыкающим. Чарли открыл черную дверь и вошел в дом. Оглянувшись на ходу, Гроуфилд увидел, что машина отъезжает.

Они очутились в тесной жарко натопленной прихожей и принялись топтаться, сбивая с ног снег и расстегивая пальто. Потом миновали еще одни двери и попали в узкий коридор с бурыми стенами, а из него — в широкий, выложенный панелями каштанового цвета. Свернув налево, эта троица зашагала по нему и шагала, пока не вошла в небольшую комнату, которую почти полностью занимал дубовый стол для заседаний. Вокруг него стояли стулья с высокими спинками. Стены были сплошь уставлены книжными полками.

Кен сказал:

— Садитесь. Покончим с делом здесь.

На столе лежали скоросшиватели, бумаги, стояла маленькая металлическая коробочка. Кен уселся рядом со всем этим добром.

Гроуфилд бросил пальто на один стул и сел на другой. Кен был по левую руку от него, а Чарли устроился напротив. Кен раскрыл папку и заговорил:

— А теперь я объясню вам вашу задачу. Мы сняли для вас номер в «Шато Фронтенак» на четыре дня, начиная с завтрашнего. Нынче у нас среда. Жить будете под своим именем. Для вас заказан билет на самолет на сегодняшний вечер, если, конечно, будет летная погода. В Нью — Йорке пересадка. Вам придется просидеть там четыре часа, уж извините. Это все, что мы смогли сделать.

— Ладно, не берите в голову.

— Благодарю. В придачу к той одежде, которой мы снабдили вас в больнице, — кстати, она прекрасно на вас сидит…

— Спасибо. На мой взгляд, костюм излишне строг, но весьма недурен.

Кен учтиво улыбнулся.

— Да, так вот, в дополнение к этому костюму мы дадим вам чемодан со всем, что может понадобиться вам в Квебеке — смена белья, бритва, зубная щетка и все такое прочее.

— Никаких крохотных фотоаппаратов, магнитофонов или пистолетов, стреляющих иглами? Еще одна тонкая улыбка.

— Боюсь, что нет. Кроме того, нам поручено выдать вам деньги на карманные расходы. Возможно, не так уж и много по вашим меркам, но на кофе и сигареты хватит. Сто долларов. — Наличными или почтовыми марками? Снова улыбка.

— Это деньги налогоплательщиков, — заметил Кен.

— Если они не могут обеспечить достойную зарплату школьным учителям, — добавил Чарли, — не стоит ждать от них щедрости по отношению к шпионам — любителям.

Гроуфилд кивнул.

— Интересно, сколько бы Кастро мог выложить мне за этот самолет?

— В «Шато» у вас будет связник, — сказал Кен. — Вот его фотография.

Он протянул Гроуфилду глянцевый черно — белый снимок восемь на десять.

Гроуфилд уставился на мясистую физиономию человека — очки в роговой оправе, жесткие густые усы. Он был похож на жизнерадостного обитателя пригорода, который то и дело одалживает у соседей газонокосилку.

— Так мой связник — мужчина? — удивился Гроуфилд. — Не юная красотка?

— Юные красотки не особенно напрашиваются на такую работу, — ответил Кен.

— Стало быть, вы оба сами на нее напросились?

— Как и ты, приятель, — парировал Чарли. — Давай не будем упускать это из виду.

— Ладно, — согласился Гроуфилд и вернул снимок Кену. — У нас будет какое — нибудь условное рукопожатие или нечто подобное?

— А зачем? Вы и так знаете его в лицо, а он знает вас.

— Откуда?

— Мы послали ему ваш снимок из «Спутника актера».

— О — о!

— Его зовут Генри Карлсон, — продолжал Кен. — Не вступайте с ним в связь до тех пор, пока не раздобудете каких — нибудь конкретных сведений. Или, может, у вас будет к нему какая — то просьба.

— Хорошо.

— Наверное, не стоит подчеркивать, что в течение следующих нескольких дней рядом с вами, кроме Генри, будут и другие наши сослуживцы.

— Еще и другие?

— Ну конечно.

— Мне покажут их снимки?

Кен улыбнулся. На этот раз совсем не учтиво.

— Боюсь, что нет. Скорее всего, вам даже не придется вступать с ними в контакт.

— Разве что, — дружелюбно добавил Чарли, — ты решишь смыться от нас. К примеру, во время остановки в Нью — Йорке. — Кто, я?

— Мы — то знаем, что ты не убежишь, — быстро сказал Чарли. — Другое дело наше начальство. Оно никому не доверяет. Кен бросил Гроуфилду толстый белый конверт.

— Вот ваши деньги и билеты, — сообщил он. — За номер в гостинице уже уплачено.

Гроуфилд запихнул конверт во внутренний карман.

— Наверное, мне следует поблагодарить вас, ребята, сказал он. — За то, что вытащили меня из дерьма.

— Время покажет, — ответил Кен.