Белый дракон

Глава 11

Позднее утро в Бенден-Вейре.

Раннее утро в цехе арфистов.

Полдень в холде Фиделло.

Пятнадцатый Оборот.

Седьмой день пятого месяца

Джексом с Рут'ом заночевали в одном из пустующих вейров, но Рут' чувствовал себя так неуютно на огромном ложе, рассчитанном на большого дракона, что Джексом сгреб все меховые одеяла и прикорнул рядом с ним. Утром он почувствовал, как кто-то трясет его, заставляя вынырнуть из мира сонных грез, в который он погрузился с таким облегчением.

— Я понимаю, Джексом, что ты пальцем не можешь пошевелить от усталости, но придется тебе все-таки встать! — прорезал уютную полутьму голос Менолли. — К тому же у тебя затечет шея, если ты будешь и дальше лежать в такой позе.

«Почему Менолли стоит вниз головой?» — подумал Джексом, приоткрыв глаза. Красотка, уцепившись задними лапками за плечи девушки и спустив передние ей на грудь, с любопытством таращилась на него.

— Просыпайся, Джексом! Мы принесли тебе столько кла, что в тебя, наверное, не влезет.

Ах, тут еще и Миррим!

— Учти, Ф'лар собирается в путь и хочет, чтобы Мнемент' сначала поговорил с твоим Рут'ом.

Менолли с важным видом подмигнула Джексому из-за плеча Миррим; многозначительный взгляд арфистки явно предназначался только одному ему. Джексом застонал — никогда он не сумеет разобраться, кому и что можно говорить, а какие вещи следует держать в тайне. Ну, что за секреты могут быть у нее от Миррим? Потом он застонал еще громче, так как шея у него и вправду затекла.

Рут' на миг чуть приподнял внутреннее веко и недовольно посмотрел на своего всадника. «Я устал. Хочу спать».

— Больше спать не придется. Мнемент'у нужно с тобой поговорить.

«Почему же он не поговорил со мной вчера вечером?»

— Наверное, потому, что сегодня уже ничего бы не помнил.

Рут' приподнял голову и взглянул на Джексома широко раскрытым глазом. «Мнемент' запомнил бы. Он самый большой дракон на всем Перне».

— Ты так любишь его только потому, что он позволяет тебе вволю наедаться на его площадке для кормления. Ты слышал, он хочет с тобой поговорить — так что придется тебе поторопиться. Ты уже проснулся?

«Я не сплю. Я же разговариваю с тобой. Значит, я проснулся».

— Что-то ты сегодня дерзишь, приятель, — сказал Джексом, одним движением вскакивая с импровизированного ложа. Набросив на себя одеяло, он направился к столу, у которого скромно пристроились Миррим с Менолли. Аромат кла придал ему бодрости, и он поблагодарил девушек.

— Который час?

— Середина утра по бенденскому времени, — с невозмутимым видом ответила Менолли, но глаза ее смеялись, когда она едва заметно подчеркнула последние слова.

Джексом хмыкнул. Позади со стонами и скрипом потягивался Рут', готовясь встретить новый день.

— Когда это ты получил отметину, Джексом? — с обычной прямотой спросила Миррим. Наклонившись над юношей, она легко провела пальцем по шраму, поджав губы в знак явного неодобрения.

— Когда учил Рут'а жевать огненный камень в Форт-Вейре, — ответил он с некоторой опаской. Кажется, Миррим собиралась устроить ему выволочку.

— А Лесса знает об этом? — продолжала допытываться Миррим, не скрывая своих подозрений.

— Само собой, — ответил Джексом.

Вот! Пусть съест! Но Миррим не собиралась отступать.

— Тогда я не очень-то высокого мнения о наставнике Форт-Вейра, — сказала она, неодобрительно фыркнув. — Он-то куда смотрел?

— Он здесь ни при чем, — с набитым ртом промычал Джексом.

— Должно быть, Лайтол был вне себя — ты ведь рисковал жизнью!

Джексом энергично замотал головой. Он досадовал на Менолли — и зачем только она привела с собой эту зануду?

— И потом, я никак не пойму, зачем тебе вся эта премудрость. Ведь не собираешься же ты с Рут'ом участвовать в сражении?

Джексом даже поперхнулся.

— Вот именно, собираюсь!

— Он уже участвовал, — вставила Менолли, указывая на шрам. — А теперь прикрой рот и дай мужчине спокойно поесть.

— Мужчине? — Голос Миррим звенел насмешкой, а взгляд, который она бросила на Джексома, был откровенно вызывающим.

Менолли негодующе фыркнула.

— Знаешь, Миррим, если твоя Пат'а в ближайшее время не взлетит, с тобой будет просто невозможно ладить!

Джексом с удивлением взглянул на Миррим, которая покраснела до самых ушей.

— Так вот оно что! Пат'а готова к брачному полету! А ты, значит, места себе не находишь! — Юноша не мог отказать себе в удовольствии подразнить и без того смутившуюся Миррим. — И что же, Пат'а кому-нибудь отдает предпочтение? О, поглядите только, как она покраснела! Никогда не думал, что дождусь дня, когда сестрица Миррим потеряет свой гонор! А скоро тебе придется потерять и еще кое-что! Надеюсь, это будет самый захватывающий полет — с тех пор как Мнемент' догнал Рамот'у!

Миррим не выдержала, глаза ее сузились в щелочки, руки сжались в кулаки.

— Моя-то Пат'а, во всяком случае, поднимется в брачный полет, а вот тебе с твоим белым недоростком этого вовек не дождаться! — прошипела она.

— Миррим! — резкий окрик Менолли заставил девушку вздрогнуть, но ее злые слова успели холодным камнем упасть на сердце Джексома. Он взглянул на Миррим, пытаясь отразить полученный удар.

— Слишком много ты на себя берешь, Миррим, — сказала Менолли. — Тебе, пожалуй, лучше уйти.

— Я и сама здесь ни минуты не останусь! И ты, Менолли, будешь пешком спускаться с этой верхотуры — вот так-то! — девушка выскочила на карниз вейра.

— Клянусь Первой Скорлупой и ее осколками! Вот облегчение-то будет для всех, когда ее зеленая наконец поднимется в брачный полет! Судя по поведению Миррим, это может случиться со дня на день, — небрежно молвила Менолли, посмеиваясь над причудами подруги.

Джексом никак не мог справиться с сухостью во рту. Ради спокойствия Рут'а он постарался унять свой гнев. Искоса взглянув на дракона, он увидел, что тот все еще потягивается и расправляет крылья. Юноша надеялся, что полусонный Рут' не совсем понял, о чем шла речь. Он наклонился поближе к Менолли.

— Ты знаешь что-нибудь о… — он кивнул головой в сторону Рут'а, — что не было бы известно мне?

— Ты имеешь в виду Пат'у? — Менолли сделала вид, что не поняла его намека. — Ну, если ты никогда не обращал внимания, что творится со всадником, когда его дракон входит в брачную пору, то Миррим продемонстрировала тебе типичный пример.

«Пат'а уже совсем взрослая», — задумчиво произнес Рут'. Джексом застонал и закрыл лицо руками. Разве можно что-то скрыть от Рут'а?

Менолли нетерпеливо забарабанила пальцами по столу и в упор посмотрела на Джексома, требуя объяснения.

— Ты хотел бы догнать Пат'у? — спросил Джексом друга, не спуская глаз с Менолли.

«Зачем мне ее догонять? Я уже не раз перегонял ее, когда мы в Телгаре состязались в скорости. Я летаю куда быстрее, чем она».

Джексом дословно передал Менолли ответ Рут'а, стараясь как можно точнее передать озадаченную интонацию дракона.

Менолли так и покатилась со смеху.

— Как бы я хотела, чтобы Рут' повторил то же самое в присутствии Миррим! Это хоть немножко сбило бы с нее спесь.

«Мнемент' хочет со мной поговорить», — в беззвучном голосе Рут'а чувствовалось глубокое почтение. Он поднял голову и посмотрел в сторону карниза, на котором обычно возлежал гигант.

— Так ты все-таки знаешь про Рут'а что-нибудь, не известное мне? — яростно прошептал Джексом, притянув к себе голову Менолли.

— Ты ведь сам все слышал, Джексом! — Глаза Менолли весело сверкнули. — Драконы его ничуть не интересуют — во всяком случае, в этом смысле.

Джексом крепко стиснул ее руку.

— Попробуй рассуждать логически, — сказала девушка, наклоняясь к нему, — ведь Рут' еще подросток, он взрослеет медленнее, чем другие драконы.

— Ты хочешь сказать, что он никогда не повзрослеет настолько, чтобы спариваться?

Менолли пристально посмотрела на него, и Джексом не обнаружил в ее взгляде ожидаемой жалости или уклончивости.

— Скажи мне, Джексом, разве тебе плохо с Кораной?

— Что ты! Прекрасно…

— Ты огорчен и, по-моему, совершенно зря. Я никогда не слышала ничего такого, что могло бы послужить поводом для беспокойства. Разве что разговоры о том, что Рут' — не такой, как другие.

«Я уже рассказал Мнемент'у все, что он хотел узнать. Они сейчас улетят, — сообщил Рут'. — Как ты думаешь, теперь мне можно искупаться в озере?»

— Разве ты вчера не накупался вдоволь в бухте? — Джексом с облегчением убедился, что может говорить с драконом совершенно спокойно.

«Но это же было вчера, — так же спокойно ответил Рут'. — С тех пор я уже поел и поспал на пыльной скале. Тебе, я думаю, тоже не помешало бы искупаться».

— Ладно, ладно, — согласился Джексом, — ступай! Только смотри, чтобы Лесса не увидела с тобой файров.

«А кто правильно почистит мне гребень?» — укоризненно осведомился Рут', слезая с каменного ложа.

— Чем он недоволен? — спросила Менолли, с усмешкой заметив выражение лица Джексома.

— Хочет, чтобы ему потерли спинку.

— Я пришлю к тебе своих малышей, Рут', когда ты уже будешь на озере. Лесса ничего не узнает.

Белый дракон, уже направлявшийся к выходу, замер на половине дороги, склонив голову набок, и слегка призадумался. Потом выгнул шею и уверенной поступью двинулся вперед. «Все в порядке. Мнемент' улетел, и Рамот'а вместе с ним. Они не узнают, что я купался с ящерицами и они чистили мне спину».

Джексом не смог удержаться от смеха — такое лукавое самодовольство звучало в тоне его приятеля.

— Извини, Джексом, что притащила с собой Миррим, но без ее Пат'ы мне было бы трудновато сюда забраться — ну, и без нее тоже.

Джексом отхлебнул большой глоток кла.

— Ладно, простим ее… раз у Пат'ы такие заботы.

— Миррим сама вечно озабочена — не одним, так другим, — язвительно сказала Менолли.

— Что-что?

— Она вообще славится скверным характером…

Внезапно Джексом, которому пришла в голову неожиданная мысль, перебил арфистку:

— А тебе не кажется, что Миррим могла заранее пробраться на площадку Рождений, чтобы заполучить дракона? Конечно, ничего такого не было… но ты ведь помнишь — никто не ожидал, что девчонка запечатлит боевого дракона…

— Как будто с тобой было иначе… Ладно, Джексом, уж и пошутить нельзя! Я не думаю, чтобы она пыталась повлиять на Пат'у, когда та была еще в яйце. И у Миррим были файры — целых три, так что она казалась вполне довольной жизнью… Да и кто на ее месте был бы недоволен? — арфистка усмехнулась. — А ты знаешь, как разъярилась Лесса, когда Миррим запечатлила Пат'у? И тогда ни единый человек не признался, что видел, как Миррим лазала на площадку Рождений! Случись такое, Лессе непременно бы доложили… Возможно, Миррим неуживчива, бестактна, утомительна и любит совать нос не в свое дело, но она не лгунья. Ты не был на том Запечатлении? Зато я была. Знаешь, как все выглядело? Пат'а приковыляла туда, где устроилась Миррим, и торчала там, безутешно скуля и отвергая всех кандидатов, находившихся на площадке. В конце концов Ф'лар решил, что ей понравился кто-то из публики, — Менолли пожала плечами. — И этим «кто-то» оказалась Миррим. И вот что еще странно: ни один из ее файров даже не чирикнул в знак протеста. Нет, я думаю, их связь была так же… так же предрешена, как и ваша с Рут'ом. Например, у нас с Крикуном было совсем не так. Мне совсем не нужен был еще один файр! — она поморщилась при неприятном воспоминании. — Просто скорлупа яйца треснула, когда я передавала его этому безмозглому сынку лорда Грожа. Ну, и… Правда, лорд меня никогда не винил — ведь мальчишка получил-таки зеленую. Но подумай — такому слюнтяю мог достаться бронзовый!

Джексом сжал тонкую руку девушки.

— Что-то ты слишком много болтаешь! Хочешь меня надуть? Ну-ка, признавайся, что тебе известно про нас с Рут'ом?

Менолли взглянула ему прямо в глаза.

— Мне ничего не известно. Честно, Джексом. И, судя по твоим же словам, Рут' отнесся к известию о скором брачном полете Пат'ы с таким же интересом, как мальчик, которому велели вынести мусор.

— Но это еще не значит…

— Это ничего не значит. Поэтому не становись в позу обиженного. Рут' созревает медленно. Вот и все, что тебе нужно помнить… особенно если учесть, что у тебя под рукой всегда есть Корана.

— Менолли!

— И нечего злиться. Иначе весь твой отдых пойдет насмарку. Ты ведь вчера совсем обессилел, — девушка похлопала его по руке. — Я ведь не дразню тебя, когда говорю о Коране, а просто поясняю… Хотя ты, быть может, не замечаешь разницы.

— Сдается мне, что дела Руата не должны заботить арфистов, — стиснув зубы, чтобы не высказать все до конца, заявил Джексом.

— Арфистов заботишь ты, всадник белого Рут'а, а вовсе не юный Джексом, лорд Руата.

— И здесь тоже есть разница?

— Вот именно, — Менолли говорила серьезно, но глаза ее лучились смехом. — Как только Джексом начинает влиять на происходящие на Перне события, он сразу же становится заботой арфистов.

Джексом уставился на нее, по-прежнему недоумевая, почему она умалчивает о его эскападе с возвращением яйца. И вдруг уловил в глазах девушки странное предостережение: по какой-то причине она не хотела, чтобы он подтвердил свою причастность к этой истории.

— В тебе, Джексом, сразу несколько человек, — с подкупающей искренностью продолжала Менолли. — Властелин холда, который не должен стать поводом для раздоров, всадник единственного в своем роде дракона и юноша, который никак не может решить, что за путь ему выбрать. Но ты ведь знаешь — можно быть всем и даже больше, не нарушив верности ни себе, ни другим.

— И кто же это говорит, — фыркнул Джексом, — арфистка или Менолли-всезнайка?

Девушка пожала плечами, и странная улыбка промелькнула на ее лице — не слишком веселая, но и не похожая на усмешку сожаления.

— С одной стороны, арфистка — потому что я уже не могу смотреть на вещи иначе… а с другой — Менолли, которой не хотелось бы огорчать тебя. В особенности — после совершенного вчера подвига! — теперь в ее улыбке безошибочно угадывалась нежность.

В вейр впорхнула стайка ее файров. Джексом постарался скрыть недовольство; ему хотелось продолжить неожиданно доверительную беседу. Но файры были явно взволнованы, и еще до того, как Менолли успела хоть немного их успокоить, в вейре появился Рут'. Глаза дракона вращались, сверкая мириадами разноцветных искр.

«Д'рам с Тирот'ом здесь, и все очень переживают», — сказал Рут', подталкивая Джексома носом, чтобы тот его приласкал. Джексом принялся покорно поглаживать еще влажные после купания надбровья. «Мнемент' очень доволен, что разыскал их», — добавил Рут' с затаенной обидой.

— Но ведь Мнемент' никогда не смог бы вернуть Д'рама с Тирот'ом без твоей помощи, — как можно убедительнее проговорил Джексом. — Правда, Менолли?

«А я не смог бы разыскать Д'рама с Тирот'ом без помощи огненных ящериц, — снисходительно признал Рут'. — А ты додумался отправиться на двадцать пять Оборотов назад».

Менолли, которая не могла слышать последнее замечание Рут'а, вздохнула:

— А вообще-то мы все обязаны файрам Южного.

— Рут' как раз это и сказал…

— Драконы — честный народ! — с выражением произнесла Менолли, поднимаясь. — Пойдемте-ка, друзья. Нам лучше отправиться по домам. Мы сделали все, что от нас зависело. Сделали на славу. Этим нам и следует утешаться. Разве не так? — спросила она, бросив на Джексома насмешливый взгляд. Потом подхватила свои вещи. — И так оно пусть и остается. Согласен?

Она взяла Джексома за руку и потянула к выходу из вейра, улыбаясь с такой таинственной обворожительностью, что его обида растаяла без следа.

Выйдя на карниз, они заметили, как вокруг королевского вейра поднимается суматоха — всадники и женщины из нижних пещер стекались туда, чтобы встретить Д'рама и его бронзового.

— Должна признать, что ради разнообразия иногда приятно проститься с Бенденом, когда все его обитатели пребывают в полном благодушии, — заметила Менолли, в то время как Рут' возносил их с Джексомом к небесам.

Джексом собирался высадить Менолли в мастерской арфистов и сразу же вернуться домой. Однако не успел Рут' сообщить свое имя сторожевому дракону, как Заир и маленькая королева, носящая на шее цвета цеха арфистов, крепко-накрепко вцепились коготками в его гребень.

— Да это же Сибеллова Кими! Значит, он вернулся… — В голосе Менолли прозвенела восторженная нотка, которой Джексом никогда не слышал раньше.

«Сторожевой дракон говорит, что мастер-арфист хочет нас видеть. Заир подтверждает, — сообщил Джексому Рут'. — Меня он тоже зовет», — с гордым удивлением добавил он.

— Почему бы мастеру-арфисту не пригласить тебя, Рут'? Он наверняка хочет тебя похвалить — ведь ты этого вполне заслуживаешь, — сказал Джексом и ласково похлопал дракона по гибкой шее. Рут' завертел головой, выбирая место для приземления.

Робинтон вместе с каким-то мужчиной, камзол которого украшал знак мастера, спускались им навстречу по лестнице, ведущей из главного зала во двор. Робинтон раскинул руки и с таким пылом заключил Менолли и Джексома в объятия, что юноша был просто ошеломлен. Потом, к его полному изумлению, второй арфист вырвал Менолли из объятий Робинтона и стал ее стремительно кружить, то и дело награждая звучными поцелуями. А огненные ящерицы, ни шипением, ни свистом не выразившие гнева при виде такого бесцеремонного обращения с их хозяйкой, пустились исполнять в воздухе какой-то замысловатый танец, переплетая шеи и касаясь крыльями. Джексом знал, что королевы файров редко подпускают к себе других золотых, но Красотка так же радовалась встрече с чужой ящеркой, как и Менолли — с незнакомцем. Взглянув на мастера-арфиста, Джексом удивился еще больше: на его лице расплылась довольная улыбка. Заметив недоумение юноши, Робинтон взял его под руку.

— Пойдем, Джексом. Менолли с Сибеллом, наверное, хотят обменяться новостями — они не виделись несколько месяцев. А я жажду выслушать твою историю о том, как нашли Д'рама.

Не успели Робинтон с Джексомом направиться к входу в мастерскую, как Менолли вскрикнула и высвободилась из объятий арфиста. Правда, Джексом заметил, что ее пальцы все равно не выпустили руку Сибелла, когда она сделала робкий шаг в сторону Робинтона.

— Неужели Сибелл после столь долгого отсутствия не заслужил твоего внимания? — спросил мастер-арфист.

Джексом злорадно отметил, что Менолли смутилась. Сибелл молча усмехался.

— Сначала, девочка моя, послушай, что он тебе расскажет, — уже более добродушно проговорил Робинтон. — А меня вполне устроит общество Джексома.

Шагая вслед за мастером по направлению к входу, Джексом оглянулся на удалявшуюся пару. Молодые люди шли, обняв друг друга за талию, голова Менолли лежала на плече арфиста. Над ними кружились их файры, словно подталкивая своих хозяев к расстилавшемуся позади мастерской лугу.

— Значит, ты, Джексом, привел назад Д'рама с Тирот'ом? — спросил Робинтон.

— Я только нашел их. А вернули Д'рама бенденцы — сегодня утром, по их времени.

Робинтон сбился с шага, едва не оступившись.

— Он все-таки был там, в моей бухточке? Так я и думал…

— Двадцать пять Оборотов тому назад, — уточнил Джексом и, не дожидаясь дальнейших расспросов, принялся пересказывать свое приключение с самого начала. У него был благодарный слушатель, еще более внимательный, чем Ф'лар с Лессой, и постепенно Джексом увлекся.

— Люди? — Мастер-арфист, до того спокойно сидевший в кресле, вскочил столь стремительно, что металлические подковки каблуков звякнули о каменный пол. — Они видели людей?

Джексом на миг опешил. Эта часть истории вызвала недоверие и тревогу у предводителя Бендена, но мастер-арфист отреагировал так, будто ждал именно этого поворота событий.

— Я всегда говорил, что все мы — выходцы с Южного материка, — задумчиво произнес он, обращаясь главным образом к самому себе. Потом сделал Джексому знак продолжать.

Юноша послушно возобновил повествование, но вскоре понял, что Робинтон слушает его вполуха, хотя тот время от времени кивал головой и интересовался разными мелочами. Джексом закончил на том, как они с Менолли благополучно вернулись в Бенден, и замолк, не решаясь задать арфисту вопрос, который тревожил его самого. Он видел, что Робинтон, нахмурившись, с головой ушел в свои раздумья.

— Расскажи-ка мне еще разок, что говорили файры о тех людях? — попросил арфист. Он подался вперед, облокотившись на стол и устремив взгляд на Джексома. Сидевший на его плече Заир вопросительно чирикнул.

— Ничего особенного они не говорили — вот в чем вся беда, мастер Робинтон. Ящерки так разволновались, что невозможно было ничего разобрать. Разве что Менолли добавит что-нибудь — ведь с ней были Красотка и трое бронзовых. Но я…

— А что сказал Рут'?

Джексом пожал плечами, сознавая, что собранные им сведения вряд ли прояснят ситуацию.

— Он говорил, что образы слишком сумбурные, когда файры показывают людей — своих людей. Мы с Менолли к ним явно не относились.

Ощутив сухость во рту, он потянулся за кувшином с кла, затем учтиво наполнил кружку арфиста; тот рассеянно осушил ее, не отрываясь от своих дум.

— Значит, люди, — снова сказал мастер Робинтон, растягивая гласные, а в конце прищелкнул языком. Он так резко поднялся, что Заир даже пискнул, стараясь удержаться у него на плече. — Люди… Причем файры видели их так давно, что образы, сохранившиеся в их памяти, почти совсем поблекли. Очень, очень интересно… просто чрезвычайно!

Робинтон принялся ходить по комнате, поглаживая недовольно чирикающего Заира.

Джексом выглянул из окна. Рут' грелся на солнышке, вокруг роились местные ящерки. Откуда-то доносились звуки пения — хор разучивал очередную балладу. «Интересно, почему они так часто прерываются?» — лениво подумал Джексом. Сам он не мог найти в их исполнении никаких изъянов. Залетавший в окно ветерок был напоен душистыми ароматами лета. Вдруг Джексом вздрогнул — на плечо его легла рука арфиста.

— Ты отлично справился, мой мальчик, а теперь пора возвращаться в Руат. Ты совсем засыпаешь. Прыжок во времени отнял у тебя гораздо больше сил, чем ты думаешь.

Провожая Джексома до выхода, Робинтон заставил его еще раз повторить все, что передали файры. При этом арфист то и дело кивал головой, как будто убеждаясь, что запомнил все в точности.

— Полагаю, то, что ты обнаружил Д'рама с Тирот'ом целыми и невредимыми, — не самое главное. Я знал, что не ошибусь, остановив свой выбор на тебе и Рут'е. Не удивляйся, если услышишь от меня кое-что еще на эту тему — разумеется, с разрешения Лайтола.

В последний раз крепко пожав Джексому руку, Робинтон отступил в сторону, ожидая, пока юноша сядет на Рут'а. Увидев, что приятель покидает их, файры разочарованно заверещали.

Пока Рут' набирал высоту, Джексом махал рукой все уменьшающейся фигурке арфиста. Потом перевел взгляд на долину реки, пытаясь обнаружить Менолли и Сибелла. Он досадовал на себя за любопытство, а когда отыскал их, разозлился еще больше — интимность их позы не оставляла никаких сомнений, что они были знакомы весьма близко. А он об этом даже не подозревал!

Джексому не хотелось возвращаться в Руат — тем более что Лайтол не ожидал его к какому-то определенному часу. Поскольку вокруг не крутились файры, которые могли бы проболтаться о его прегрешениях, юноша попросил Рут'а отнести его в Равнинный холд. Уловив радостный отклик дракона, он удивился; похоже, белый понимал его желания лучше, чем он сам.

В Западном Перне время шло к полудню, и Джексом стал прикидывать, как бы вызвать Корану, не оповещая о своем визите всех обитателей холда.

«Вон она идет», — сообщил Рут', опустив крыло, чтобы Джексом мог увидеть девушку, которая вышла из дома и направилась к реке, держа на плече корзину.

Какой счастливый случай! Он велел Рут'у приземлиться на берегу, где женщины холда обычно занимались стиркой.

«Здесь не очень глубоко, — мимоходом заметил Рут', — но зато есть большой валун на самом солнцепеке — там мне будет тепло и уютно». Не дожидаясь, пока Джексом ответит, дракон начал плавный спуск и, пролетев над бурлящей среди камней водой, пошел на посадку над тихой заводью, где из речной глади выступал большой плоский валун. Сделав аккуратный разворот, чтобы не задеть крылом плакучие ветви густых деревьев, окаймляющих берег, Рут' легко приземлился на теплую гранитную поверхность. «Она идет», — повторил он и наклонил плечо, чтобы Джексому было удобнее спешиться.

Внезапно на юношу нахлынули сомнения: в памяти всплыли язвительные слова Миррим. Конечно, Рут' еще не дорос до того возраста, когда драконы начинают интересоваться брачными полетами, и все же…

«Она идет, и тебе с ней будет хорошо. А когда тебе хорошо, мне хорошо тоже, — произнес Рут'. — С ней ты чувствуешь себя сильным и счастливым, и это прекрасно. Здесь, на солнце, так тепло и приятно… Ступай же».

Изумленный настойчивостью, звучавшей в бесплотном голосе дракона, Джексом пристально поглядел на него. Глаза Рут'а плавно вращались, зеленовато-голубые сполохи свидетельствовали о полном удовлетворении, и это странным образом противоречило его настойчивому тону.

Тут Корана вышла из-за поворота тропинки и увидала их. Уронив корзину с бельем, она бросилась к Джексому. Ее объятия были такими пылкими, а поцелуи, которыми она осыпала его лицо, столь горячими, что скоро Джексом позабыл все свои тревоги.

Рука об руку они направились за прибрежные камни, туда, где землю покрывал мягкий мох и где никто не мог их увидеть, даже Рут'. Корана, как и Джексом, сгорала от желания, подогретого несостоявшейся прошлой встречей. Когда ладони Джексома коснулись ее нежной кожи и девушка всем телом прильнула к нему, мимолетная мысль едва не испортила ему настроение. Кто знает, стала бы Корана столь же пылкой возлюбленной, не будь он лордом Руата? Впрочем, какая разница! Все равно он — ее возлюбленный… И, больше ни о чем не думая, Джексом целиком отдался страсти. В миг наивысшего восторга, граничившего с болью, он ощутил едва заметное касание и радостно, облегченно вздохнул: Рут', как всегда, был с ним.