Белый и чёрный (Рассказы)

ПЛУТИК

Отец купил мне хомяка, когда я заканчивал школу. Принёс зверька домой, пустил под стол, а мне ничего не сказал. Вечером я сел делать уроки, вдруг слышу — в углу кто-то шуршит. «Неужели, — думаю, — у нас мыши завелись?» Потом смотрю — занавеска зашевелилась и по ней прямо на мой стол влез пушистый зверёк. Розовато-серый, щекастый, с глазами-бусинками. Увидев меня, зверёк очень удивился, встал на задние лапы и замер. Так мы и смотрели друг на друга, пока за спиной я не услышал голос отца:

— Ну как, хорош Плутик?

— Хорош, — сказал я. — Но почему Плутик?

— Он мало того что прогрыз карман моего пальто, ещё и в подкладку спрятал деньги. Плут, не иначе.

Я поместил Плутика в клетку для птиц. Внутри клетки привязал пластмассовую трубку наподобие градусника, налил в неё воды; рядом положил морковь, яблоко, насыпал семечки, орешки, а в углу устроил подстилку из ваты. Но Плутику этого показалось мало. Он натаскал в клетку газет, долго комкал их, укладывая на вату. Потом залез под них и проверил — удобная ли получилась спальня? Видимо, он остался доволен своей работой, потому что стал запихивать орехи и семечки за щёки и относить под газеты.

Клетку я поставил на стол и оставил открытой, чтобы Плутик мог спокойно разгуливать по комнате. У него был излюбленный маршрут: из клетки он подбегал к креслу, которое стояло у стола, спускался по нему на пол и бежал вдоль плинтуса до занавески. По ней карабкался на стол и снова входил в клетку. Всё, что ему попадалось по пути, он тащил в клетку.

Однажды Плутик нашёл на полу линейку. Это была для него слишком тяжёлая вещь, но всё-таки он полез с ней по занавеске. И для чего она ему понадобилась — непонятно. Ну не измерять же своё жилище?! Скорее, по привычке — он был запасливый, хозяйственный.

Он уже был у края стола, как вдруг сорвался и шлёпнулся на пол. Подняв Плутика, я увидел, что у него на задней лапе сильно содрана кожа и перелом.

Прибежал в ветеринарную лечебницу, а там полно народа: кто с собакой, кто с кошкой, а одна женщина даже с петухом. Долго я ждал своей очереди. Наконец из комнаты вышел небритый парень в халате. «А у тебя кто?» спросил.

Я достал из-за пазухи Плутика.

— Это что ещё за мышь? — поморщился парень.

— Это хомяк, — пояснил я. — Он упал и сломал лапу.

— Да выкинь ты его. Купи другого. — Парень вытаращил глаза и посмотрел на меня, как на чудака.

— Как это выкинь?! — возмутился я. — Он же мой друг!

— Ну сиди, жди очереди, — усмехнулся парень. — Пусть врач посмотрит. Я-то что, моё дело маленькое. Я санитар.

Когда мы с Плутиком вошли в кабинет, парень сказал врачу:

— Вот хомяка принёс. У него лапа сломана. Надо отрезать.

— Не отрезать, а ампутировать, — поправил врач и обратился ко мне: Ну-ка покажи своего бедолагу.

Осмотрев Плутика, врач сказал:

— Да, придётся ампутировать. Но ты не огорчайся, ему ведь не надо прыгать. А ходить он и так сможет.

Так и стал Плутик инвалидом. Его рана быстро затянулась, и уже на третий день он гулял по своему маршруту, только теперь постукивая культей. И по этому стуку я всегда знал, где он находится.

Днём, когда я был в школе, Плутик чаще всего спал, а вечером, когда я садился за уроки, начинал шебуршить в клетке, обходить «петлю», как я называл его маршрут. Потом хозяйствовал в клетке. Он занимался своими делами, я своими. Случалось, мне не хотелось делать уроки, и я подолгу наблюдал за Плутиком. А он без устали, деловито всё что-то перекладывал, прятал, прикрывал газетами, приводил свой внешний вид в порядок. Я смотрел на него, и мне становилось стыдно за своё лентяйство. Плутик как-то заражал меня трудолюбием.

Мы с Плутиком всё сильнее привязывались друг к другу. После школы я уже не засиживался у приятелей, как раньше, а спешил домой. И Плутик скучал по мне. Отец говорил:

— Когда тебя нет дома, Плутик не выходит из клетки и ничего не ест.

Как-то в начале лета мы с приятелем поехали на рыбалку с ночёвкой. Чтобы Плутик не скучал, я взял его с собой, причём устроил ему настоящий переносной домик из картонной коробки.

Мы поехали на пригородном поезде. Рано утром сели в вагон, поставили коробку с Плутиком на пол и стали обсуждать предстоящую рыбалку.

День начинался как нельзя лучше. Небо было безоблачное и прямо-таки умытое. Плутик возился в коробке и не догадывался, что первый раз выбирается на природу.

Мы проехали всего пять остановок, но когда я потянулся к коробке, обнаружил в ней дыру. Открыв крышку, я увидел, что Плутик исчез. Мы с приятелем забегали по вагону.

— Что вы ищете? Что потеряли? — спросила одна старушка.

— Понимаете, — говорю, — хомяк убежал из коробки.

— А какой он?

— Пушистый и маленький, с мышь.

Старушка перебрала свои узлы, заглянула под лавку. Потом и другие пассажиры стали нам помогать — искать Плутика.

В вагон вошла проводница и, узнав, в чём дело, спокойно сказала:

— Ищите внимательней. Из вагона он никуда не мог убежать.

Мы облазили все закутки. За это время доехали до конечной станции, но Плутика так и не нашли. Я сильно расстроился.

Пригородный отогнали на запасный путь, и проводница сказала:

— Наш состав пойдёт в город только через три дня. Вагоны будут мыть, подкрашивать, ремонтировать. Если найдём вашего хомяка, передадим в багажное отделение на городском вокзале. Обратитесь туда через три дня. А сейчас спешите на платформу. Сейчас в сторону города пойдёт скорый.

Я стоял в нерешительности — просто не мог вернуться домой без Плутика.

— Иди, иди, — подтолкнула меня проводница. — Наверное, ваш хомяк всё-таки перебрался в другие вагоны. Сейчас его всё равно не найдёте. А потом мы найдём. Я оповещу других проводников.

Три дня я ничего не мог делать. Смотрел на пустую клетку, и всё валилось из рук. А на четвёртый прибежал на вокзал, и в багажном отделении мне вручили Плутика… в большой стеклянной банке.

— Принимай путешественника, — сказали. — И в следующий раз грызуна в коробке не вози. Только в клетке. Или вот так, в банке.

С тех пор я вообще Плутика никуда не возил. Я понял — он домашнее животное и лучшее путешествие для него — «петля» по комнате.

Он прожил у меня два года. Лазил по клетке, ходил по «петле», смешно набивал полные щёки семечками и орехами, сосал воду из трубки-»градусника», делал запасы, строил «спальню». Но с каждым месяцем он всё реже выходил из клетки, а потом и из «спальни» стал вылезать редко. Он спал всё больше и больше и как-то незаметно однажды заснул навсегда.