Белый олень

— А ты помнишь, как…

— Казимир! — Эллен появилась на пороге таверны и весело помахала ему. Она снова стала прежней. Мои щеки покалывало, и я заметила, как ее красное платье затянуто на поясе и увеличивает ее грудь. Ее черные волосы были отчасти заплетены, остальные пряди ниспадали на ее грудь. Один локон был закручен на ее лбу, как корона. Она подобрала юбки и сбежала по ступенькам к будущему мужу. Он мог смотреть только на нее, казалось, что в меня попала вторая стрела. — Вот вы где! О, привет, Мей.

— И как ты будешь ехать в такой одежде? — я с ужасом на нее уставилась.

— Все будет просто прекрасно, — она еще сильнее приподняла юбки.

— Ты можешь ехать в карете с Мей, — предложил Каз.

Кровь покинула мои щеки, я заметила, что лицо Эллен побелело. Я спасла ей жизнь, но проводить дни в тесной карете с ней не собиралась.

— Но тогда я не смогу говорить с вами, мой принц, — сказала она, склонившись. — Я мне так хотелось бы узнать вас лучше.

Когда король поел и попил, мы покинули деревню. Я смотрела на владельца таверны в окно кареты, а он выдохнул с облегчением и расправил плечи. То, что люди так боялись короля, пугало и меня. Что он сделал, чтобы заслужить себе такую славу в королевстве? Насколько жестоким он может быть?

Достаточно жестоким, чтобы пронзить меня стрелой. Я задрожала, вспомнив скучающее выражение его глаз. Он ударил меня, словно человек, что никогда никого не любил, ни жену, ни сына. Мне стало больно за Каза. Я не так долго была с отцом, но это время было исполнено любви и тепла. Я не могла представить короля, обнимающим сына или хотя бы говорившим что-то доброе.

Наш путь в Цину проходил без проблем. Длинная дорога была прямой, мы проезжали одиноких путников или торговцев. Пейзаж изменялся от холмов и полей до грязных городов и ферм. Вскоре мы проезжали более крупные города, в которых воняло мусором. Я видела бедняков, чьи кости проступали сквозь кожу. Они выдавливали из себя радость при появлении короля. Некоторые кланялись, протягивая руку и надеясь на милостыню. Они ничего не получали.

— Почему здесь нет растений? — спросила я у целителя. Я кивнула на низкие облака над нами.

— Это чад, — сказал он. — Он убивает все поля от реки до Цины.

— Чад? Что это?

— Дым, что исходит от Красного дворца. Когда последняя рожденная с мастерством умерла, магия покинула королевство, и королю пришлось искать другой способ, как сохранить Красный дворец работающим. И он смог только сжигать в нем уголь из Хэданлэнда. Проблема лишь в смоге.

Карета проезжала дальше мимо городов, и дым становился плотнее. Запах воздуха изменился, он становился едким. Я больше не чувствовала запахи деревьев и жимолости, хвои леса Ваэрг. Такого еще не было, отдаленно похожий запах в воздухе витал лишь тогда, когда кузница горела в Хальц-Вальдене. Металл плавился, горела кожа и солома в тот день.

Я прикрыла рот рукавом.

— Здесь все время так?

Целитель поежился.

Врата загрохотали, были слышны крики и рог. Я выглянула в окно. В дыму не было почти ничего видн, но я уловила силуэты стражей, что открывали врата Цины. На краткий миг я почувствовала гордость, когда я вспомнила, как девочкой стояла у окна хижины, мечтая, что когда-то будет путешествовать по королевству. И теперь я была в городе короля.

А потом я вспомнила все то, что привело меня сюда. Отец умер, Финн пожертвовал собой ради нас, Каз сбежал от Борганов, не оглянувшись. Покрытый чадом город уже не казался достижением, не тогда, когда король всадил стрелу мне в бок и пытался убить Анту.

Тем не менее, я вытягивала шею, чтобы разглядеть город. Глаза слезились от дыма, но я видела силуэты магазинов, кирпичных зданий с вывесками на крышах. Вывески раскачивались на ветру. Улицы были вымощены, и женщины в красивых платьях ходили по ним под руку с высокими джентльменами в черных рубашках и подходящих пиджаках.

Карета повернула за угол, и я впервые увидела Красный дворец. Дыхание покинуло мои легкие. Он был таким же, как в моих видениях, от высоких стен с шестеренками, кирпичных башен до островерхих крыш, что утопали в густых облаках. Разницей была лишь погода. В моем видении был прекрасный солнечный день. Но я не могла представить солнце над Циной. Здесь было слишком мрачно и грязно.

И тут все иллюзии разбились. Вывески магазинов раскачивались на петлях, на улицах виднелись выбитые куски брусчатки и кирпичи из стен дворца. Красивые платья женщин были в заплатках, что не совсем подходили к изначальному цвету одежды. Мужчины закрывали рты и сильно кашляли. Этот город не был хорошим, он был в упадке. Это место должно было процветать, но оно умирало. Только я могла спасти этих людей и этот город, но все думали, что это — Эллен.

Теперь я понимала, что, притворяясь тем, кем я не была, я ограбила мир магии. Мои мысли теперь были не обо мне, Казе или короле. Они были направлены на людей, что кашляли в рукава и голодали без полей с урожаем. Если мои способности могли это сделать, я должна была их спасти.

Глава двадцать третья: Красный дворец разрушения

Когда мы вошли во дворец, я, наконец, поняла, как истощилась королевская семья, и как изолирована была я в Хальц-Вальдене. Огромные двери скрипели и гремели, когда шестеренки заработали, чтобы их открыть. Во дворце царила атмосфера разрухи, металл скрипел по камню. Внутри дворца я была как в пещере. Высокие потолки заставляли меня чувствовать себя крупинкой. Здесь можно было потеряться. Это пустое место должно быть заполнено стражей и солдатами. Но здесь было лишь несколько стражников, что встретили короля, и лишь парочка слуг. Они были одеты в лохмотья. Шлемы стражи были тусклыми и обшарпанными. Теперь я понимала, почему Каз пришел лишь с двумя стражами в Хальц-Вальден. Король не мог выделить больше. Король, как и наше королевство, был бедным.

Женщина спешила к нам по коридору, сжав в кулаках собранные юбки. Она была самой красивой женщиной, что я когда-либо видела, ее золотые волосы ниспадали на спину солнечными прядями. Ее губы были красными и полными. Она была в синем платье, что тянулось за ней по полу, собирая пыль. Но она не обращала на это внимания. Ее взгляд был прикован только к Казимиру.

— Мама, — выдохнул Каз.

Женщина заключила его в объятия.

— О, Каз, я думала, что больше тебя не увижу.

— Отпусти мальчишку, — потребовал король. — Он уже не маменькин сынок, — он выпил кружку пива, отрыгнул и поставил пустую емкость на поднос слуге. — Только и нянчится. Ты ничего не сделала для него. Ничего, — и он ушел, продолжая бормотать.

Королева выпрямилась и уголком глаза следила, как ее муж уходит. Ее лицо было нечитаемой маской, почти безмятежным. Я представила, как она годами терпела его ругань. Когда он все же ушел, не сказав больше никому ни слова, она схватила руки Каза.

— Как же хорошо, что ты здесь. О, Каз, — ее глаза была полны слез. Она касалась его нежными пальцами. Мне было больно, ведь матери у меня никогда не было.

Каз потянулся к своей щеке и поймал ладонь королевы.

— Мама, я хочу тебя кое с кем познакомить, — Эллен выпрямилась, на ее губах появилась улыбка. Она попыталась распрямить платье. Мои плечи опустились, когда я поняла, что королеве сейчас представят будущую жену сына, а мне придется за этим наблюдать. Но, к моему удивлению, он повернулся ко мне. — Это Мей. Она стала мне близким другом и спасла мою жизнь бессчетное количество раз в лесу Ваэрг.

Когда сияющие глаза королевы обратились на меня, я беспокоилась о своей изорванной одежде и грязной коже. Я пыталась вспомнить, как вести себя перед знатью, и попыталась сделать реверанс. Королева поймала меня за руку, когда я начала падать.

— О, Мей, не стоит этих официальностей. Ты спасла жизнь моего сына и вернула его ко мне. Это я должна тебе кланяться, — к моему полному ужасу, королева сделала грационый реверанс. Краешком глаза я видела, что Эллен густо покраснела. — Я рада видеть тебя. Любой друг Казимира — важный гость в этом дворце, надеюсь, ты здесь будешь как дома.

— Уверена, так и будет, — сказала я, пытаясь улыбнуться ей в ответ, пытаясь отринуть сомнения об этом месте.

— Ты ранена, — королева увидела кровь на моей тунике. — Я отправлю Бакстера.

— Он перевязал мне рану по пути сюда, — сказала я. — Она заживет.

— Что случилось? — спросила она.

Я уставилась на каменный пол. Ответил тихим голосом Каз.

— Отец в нее выстрелил.

Королева застыла в ужасе. Она с силой схватилась за платье, мышцы на ее руке напряглись. Она слегка качнула головой, приходя в себя, но когда она заговорила, ее голос был охрипшим.

— Я прошу прощения за поведение моего мужа. Он был не в себе.

Ага, а еще выпил слишком много пива и вел себя как тиран-маньяк. Я ответила:

— Спасибо. Я ценю ваши добрые слова.

Ее глаза все знали, она кивнула.

— И ты должна познакомиться еще кое с кем, мама, — сказал Каз. Он обхватил рукой талию Эллен и притянул ее ближе. — Эллен — рожденная с мастерством. Она станет моей женой, — Эллен низко поклонилась, показывая мне, как нужно было себя вести.

Королева прижала ладони ко рту, ее плечи поднялись.

— Ты так красива. Подойди ко мне, моя будущая дочь, — она обняла Эллен и крепко ее сжала. Глаза Эллен расширились от удивления. Что бы ни случилось между мной и Эллен, я не могла не радоваться за нее, а ведь я знала, как строг мельник. — Кто же мог подумать, что такая красивая девушка может спасти все королевство? — восхищалась королева.

Кровь отхлынула от лица Эллен, ее рот застыл. Она умоляюще посмотрела на меня.

Королева заметила ее выражение и оглянулась на меня, после чего развернулась к Эллен.

— Идемте. Не нужно нервничать. Мне так жалко, я надавила на тебя, да?

— Нет, Ваше Величество, — сказала Эллен.

Каз обхватил ее рукой за плечи.

— Ты будешь блистать.

— Ха, так тут воссоединение века, — сказал скучающий голос за моей спиной. И не оборачиваясь, я видела насмешку.

Каз напрягся. Его спина выпрямилась, челюсти сжались.

— Здравствуй, Линдон.

Юноша шагнул вперед. И хотя я сказала юноша, он больше походил на мужчину с лицом мальчика. Он был почти на полголовы выше Каза, его руки были покрыты мускулами, из-за чего он шел твердыми шагами. Его волосы были темнее, чем у брата, а тонкие губы передались ему от отца. Но его глаза были теми же бледными опалами, что и у Каза, вот только холодные, как у короля.

— Братец, какое счастье, что ты не умер, — Линдон откинул с глаз волосы и оскалился.

— Точно, — сказал Каз сквозь сжатые зубы.

— А ты не хочешь представить Линдона гостям? — сказала королева, вскинув брови.

Каз отвел взгляд от брата и повернулся к Эллен.

— Моя милая избранница, это мой младший брат Линдон.

Эллен сделала реверанс.

— Ваше Высочество.

Линдон взял Эллен за руку и прижался к ней губами.

— Приятно, — было что-то нарочитое в том, как он задерживал взгляд на глазах Эллен, заставив ее покраснеть. Каз с болью смотрел на них.

— А это мой друг Мей, — сказал Каз, пытаясь отвести внимание от Эллен.

Я неуклюже присела в реверансе перед принцем и пробормотала несколько слов приветствия. Суровое лицо Линдона не дрогнуло, словно я говорила с каменной статуей.

— Кто ты? — вдруг спросил он, оглядывая меня, словно я была откуда-то издалека.

— Мей Вейландер, — пробормотала я. И пока я говорила, я подумала, что больше не дам никому издеваться надо мной, кем бы он ни был, и я подняла смело голову. — Я Мей Вейландер из Хальц-Вальдена, дочь Роберта Вейландера, прекрасного человека, что умер, спасая ее жизнь, — я указала на Эллен. — И я спасла жизнь вашему брату множество раз в лесу Ваэрг, когда мы сражались с древесной нимфой, сошедшей с ума пророчицей, стаей птиц-убийц, а в результате я получила стрелу в бок от вашего отца, потому что запретила ему убивать моего оленя, — мои щеки горели от возмущения.

Линдон с ужасом смотрел на меня. Он открыл рот, чтобы заговорить, но его прервала королева.

— Мей, — сказала она, ее глаза мерцали. — Думаю, мы должны тебе горячий ужин, — она положила руку на мое плечо, не обращая внимания на грязную одежду, и повела меня глубже во дворец.

* * *

Позже королева отвела меня в комнату. Ее нельзя было назвать хорошей. Служанки старались оттереть вековую пыль за пару минут. Здесь пахло затхлостью, а злой старик смотрел на меня со стены, его недовольство запечатлели масляные краски.

Я едва успела расправить кровать, когда в комнату ворвалась Эллен. Ее появление насторожило меня. Я думала, что еще она хочет мне сказать, но не успела ничего произнести, а она обхватила мою шею руками, ее дыхание обжигало мою шею.

— Спасибо, спасибо, спасибо, — говорила она сплошным потоком. — Я не знаю, чем могу отплатить за твою доброту, но ты спасла меня. Я… не заслуживаю того, что ты для меня сделала, — она понизила голос. — Или того, что ты сохранила мой секрет. Казимир не выбрал бы меня, узнай он правду, — ее глаза наполнили слезы. — Я не знаю, что мне теперь делать. Когда отец сказал, что я — рожденная с мастерством, я поверила ему, но ведь это не так? Все из-за этого, — она вытащила из кармана маленький янтарный амулет. — Он дал мне достаточно сил, чтобы обманывать людей, но я — не рожденная с мастерством и никогда ею не была. А ты — да. Ты должна выйти замуж за Казимира. Ты должна быть королевой. Но мой отец, он… — она рухнула передо мной. — Он никогда не простит меня.

Упоминание ее отца тронуло мое сердце, но я не сразу поняла это, хотя отвела Эллен к кровати и передала ей салфетку.

— Думаю, ты сильнее, чем я, хочешь быть королевой, — сказала я. — А иначе, зачем я скрывала свои силы?

Она шокировано подняла голову.

— Я о таком и не думала. Почему ты никому не сказала? Я бы кричала об этом отовсюду.

Жар прилил к моим щекам.

— Ты так и сделала, и вот куда нас это привело. Тебя похитили, я осталась без отца, и всем нам пришлось выживать в чертовом лесу.

— А ты не лучше, — парировала она. Но ее лицо смягчилось, глаза увлажнились. — Бедный твой отец. Он был хорошим. Хоть я и была с тобой жестока, он оставался добрым. Мне так жаль, Мей. Правда.

Я вздохнула.

— Нет. Это все моя вина. Я должна была раскрыть свои силы…

— Мы не можем и дальше так думать, — сказала Эллен. — Это приведет к безумию. Что сделано, то сделано, этого уже не изменить. А я могу теперь лишь помочь тебе вернуть магию королевству. Это наш долг. Чтобы сделать это, я выполню все, что ты от меня захочешь.

— Что ж, подумаем вскоре об этом плане. Но прямо сейчас я хочу в ванную.

* * *

Во дворце жилось так, словно мы были в пузыре, это напоминало о Хальц-Вальдене, только более одиноко. Дворец был почти пустым, темные залы пугали меня в ночи. Пока Каз и Эллен заигрывали друг с другом, а Анта была в конюшне в городе, я в одиночку изучала дворец, слушая шепоты за закрытыми дверями. Двор Цины был маленьким, большинство лордов и леди проводили время, работая на короля и разъезжая в Хэдалэнд и обратно. Я не знала, что они там делали, кроме переговоров и договоров. Что я успела узнать, так это то, что король задолжал богатым семьям Хэдалэнда, да и тратил он не на людей.

Но как же королю удалось так истощить царскую казну? Одно было понятно: он ни гроша не потратил на сам дворец. Он был весь обветшалым. Это любопытное здание было непохожим на то, что я видела раньше. Двери из железа открывались посередине, управляясь большими механизмами. Они открывались, как челюсти с тупыми зубами, что встречались, когда двери закрывались. Другие вместо замка имели большие кольца, которые нужно было крутить в правильной последовательности. Я пряталась по углам и следила, как остальные открывают эти двери, и повторяла за ними. Механизмы восхищали меня. Я всю жизнь жила в деревне. Все было простым, сделанным из соломы и дерева. Во дворце же я следила за шестеренками и трубами, я следовала за ними и пришла к комнате, где рабочие забрасывали в открытую печь куски черного камня. Мужчины были грязными и потными. Когда они увидели меня, то подмигнули и улыбнулись.

Я поспешила дальше, мои щеки горели от нехороших ухмылок рабочих. Мои ботинки шаркали о каменный пол дворца, одним пальцем я проводила по шипящим трубам, чувствуя их тепло, но не обжигаясь. Пока я бежала, что-то звало меня, что-то чувствовалось как дом. Мое сердце быстро билось, а дышала я так же радостно, как и во время возвращения в хижину с рынка, когда я знала, что отец и Анта ждут меня с горячим ужином.

Впереди был свет. Он не мерцал, а горел спокойно, сияние согревало мое лицо. Он освещал круг на полу дворца, и в том круге было что-то настолько неожиданное, что я остановилась. Сам круг оказался миской с золотым сиянием. Внутри была земля. Я упала на колени и приложила к земле палец, согреваясь светом. Действие механизмов во дворце отдавалось здесь биением сердца. Глубоко внутри я знала, что должна положить руки в землю. Она была похожей на Спящую Иву в лесу Ваэрг. Древняя магия исходила от нее сиянием. Я потянулась, желая коснуться. И только один голос остановил меня.

— Я так и знал, что найду тебя здесь.

Глава двадцать четвертая: Ритуал

Я резко обернулась и увидела старого мужчину, что стоял в тени. Он сжимал трость из скрученного металла, что была инкрустирована камнем, похожим на жемчужину.

— Кто вы?

Он шагнул в свет, и оказалось, что его кожа в коричневых пятнах, темных, как синяки, а на лысеющей голове виднелись седые волосы. Его борода была снежно-белой, ниспадала до груди. Он был в блестящей синей тунике, что мерцала из-за лучей света. Я не могла отвести взгляда от его глаз, что были налиты кровью, но сияли.

— Я — барон Банкрофт. Но ты можешь называть Бердсли, дорогая. Я — создатель дворца.

Я задохнулась.

— Вы его сделали?

Он рассмеялся.

— Да, девочка, это сделал я. Не само здание. Оно уже здесь было. Но король Ольдрих хотел улучшений дворца. По его словам, он «хотел что-то, что заметят в мире, что сделает его самым богатым человеком в Эгунлэнде», — он уронил голову и рассмеялся, но в этот раз без веселья. — Думаю, здесь я провалился.

— О чем вы? — спросила я.

— Дворец построен так, что он работает от магии, а не от топлива. Это сила рожденной с мастерством вращает шестеренки, управляет дверьми, светом и системой земледелия города. Я создал его, когда была жива последняя рожденная с мастерством, и магия бежала по королевству. А еще дворец перекачивает воду во все фермы вокруг Цины. Годами Цина была фермерским центром королевства. Мы получали урожай в изобилии и поставляли его повсюду, в том числе и в Хэдалэнд, где пустыни не позволяли выращивать еду. После этого король отчаянно пытался найти альтернативу, чтобы продолжать торговлю с Хэдалэндом.

— Но чад убил почву.

— И животных, и часть населения, — тело Бердсли понурилось при этих словах. Он устал, я понимала. Он все силы отдавал служению плохим делам короля. — Я предупреждал его, но… — он печально покачал головой. — Никто не слушает такого старика.

— Никто не слушает и меня в моем возврасте, — сказала я. — Они не воспринимают меня серьезно. Всегда слушали отца.

— Значит, у нас больше общего, — сказал Бердсли, умудряясь улыбаться. — А теперь ты расскажешь мне, чего ты ищешь во дворце, или мне тут весь день стоять?

Я улыбнулась. Странно, но я словно никогда не улыбалась.

— Я сначала хочу спросить вас.

Он выпрямился.

— Я так и думал. И потому можешь принести мне кресло из моего кабинета. Это недалеко.

— Вы живете в подвале? — с ужасом сказала я.

— В этом нет ничего плохого. К шуму привыкаешь. А теперь, топ-топ. Мои старые кости уже трещат. Я стану скелетом, пока ты вернешься, — он хлопнул в ладоши и выпучил глаза. Я побежала по темному коридору, пока не нашла деревянную дверь с непонятной штуковиной на замке. — Просто толкни, дорогая. Я ее не запирал.

Кабинет Бердсли был похож на библиотеку. Книги выстроились на стенах и стояли стопками на каждой поверхности. Его большой стол из красного дерева был едва заметен под горой бумаг. Мне пришлось пробираться сквозь книги, я пыталась не опрокинуть полпустые кубки с затхлым вином. Я убрала с кресла бумаги, что были заполнены мелкими каракулями Бердсли. Когда я схватилась за кресло, что-то привлекло мое внимание на столе. Огромная замысловатая иллюстрация какого-то средства передвижения. Оно было похожим на цилиндр с огромными колесами со спицами и дымящей трубой. Я подумала, что нужно будет спросить о нем потом у Бердсли.

Когда я вернулась, старик тяжело опирался на трость. Его плечи приподнялись при виде кресла. Я понимала, что ему было больно стоять, а потому придвинула кресло так, чтобы ему оставалось лишь сесть.

— Стоило пригласить тебя в мой кабинет, — извиняющимся тоном заговорил он, его рот почти улыбался. — Но ты сама все видела. Там нужна уборка.

— Это может делать избранница, — ответила я.

Бердсли рассмеялся, пока не захрипел.

— Да, думаю, так было бы проще. Но почти все те идеи бесценны. А теперь я хочу узнать твое имя, девочка.

— Мей.

— Как ты попала в Красный дворец, Мей?

— Помогала принцу Казимиру спасти рожденную с мастерством.

Он вскинул брови.

— Тогда королевство тебе многое должно, юная Мей. И я должен честно ответить тебе на пару вопросов, — он склонился вперед в кресле и сцепил пальцы. — Прошу. Спрашивай.

— Что это? — я указала на миску с землей на полу.

— Ах, — сказал он. — Отличный вопрос. Ответ уходит в те времена, когда ты еще не родилась, когда магия была в изобилии. Это было еще до появления рожденных с мастерством, тогда магия бежала по венам каждого жителя Эгунлэнда, а эта земля была частью Связующих с мастерством. Красный дворец был построен на этой земле, чтобы черпать из нее силу. Магия идет от природы. Законы мира связаны с природой. Во всем есть жизненная сила.

— Как в песнях, — пробормотала я.

— Что, прости? — Бердсли склонился вперед.

— В песнях моего народа, — и я спела ту пеню, что и на похоронах отца. Мой голос дрогнул в конце.

— Да, Мей, — сказал он. — Как в твоих песнях.

— Но зачем держать здесь землю? Почему рядом со всеми механизмами?

— Потому что здесь рожденная с мастерством отдает магию королевству. Ее кровь наполняет землю и усиливает дворец. Ловко, да? Это как двигатель для магии.

Я так и думала. Я знала, как мне придется возвращать магию.

— Значит, рожденной с мастерством придется оставаться во дворце?

— О, нет, — сказал он. — Как только ее кровь вернет магию, она может уходить.

— И это длится, пока она жива? — спросила я.

— Еще один хороший вопрос, Мей, — сказал он. Кивок показал, что он впечатлен. И это было приятно. Мои мысли вернулись к отцу, сердце сжалось. — И да, и нет. Магия бежит в венах рожденной с мастерством. В ней ведь кровь Древних. Когда у нее рождается ребенок, есть шанс, что способности будут передаваться следующим поколениям.

Я замерла, понимая с удивлением, что у моей мамы были такие способности.

— Это может и дремать до поры, — продолжал Бердсли. — А у последней рожденной с мастерством не было ребенка. Была сестра, но она потерялась в лесу Ваэрг, — я вздрогнула. Моя мама!

— А где жила последняя рожденная с мастерством? Во дворце? Что с ней случилось? — спросила я, говоря слишком быстро, это могло вызвать подозрения.

— Они всегда были при дворе. Это длилось сотни лет. И она жила здесь с младшей сестрой. Ее звали Фелисити. Красивая женщина. Умерла раньше, чем должна была. Эт была трагедия. Потому король решил, что рожденная с мастерством должна выйти замуж за кронпринца. Он надеялся, что так привяжет рожденных с мастерством к дворцу навсегда.

— И все это он затеял, чтобы торговать с Хэдалэндом? — громко поразилась я. Что-то не сходилось. — А что с бриллиантами, которыми король погасит долг? Ходят слухи…

Впервые глаза Бердсли стали холодными.

— Думаю, вопросов хватит. Я устал. Поможешь старику добраться до кабинета?

— Конечно.

Я собиралась помочь Бердсли подняться на ноги, и тут юный оруженосец вбежал в коридор.

— Король собирает двор! Рожденная с мастерством совершит ритуал через два дня. Принц и рожденная с мастерством сыграют свадьбу через неделю!

Ме сердце превратилось в камень.

* * *

— Куда ты меня ведешь? — спросила я.

Каз шел впереди меня. Он смеялся, прыгая по ступенькам, иногда перемахивая через две ступеньки. Его энергия казалась бесконечной.

— Я хочу тебе кое-что показать, Мей. Думаю, тебе понравится.

Я задыхалась, и Каз схватил меня за руку и потянул к окну. Над нами трещали механизмы, выбрасывая в воздух дым.

— Что это? Я ничего не вижу из-за дыма, — я морщилась и кашляла, закрывая лицо рукой.

— Подожди, пока часы пробьют полдень, — сказал он.

Я открыла рот, чтобы спросить, но он остановил меня, приложив палец к своим губам.

— Увидишь.

Первый удар. Я щурилась от дыма, подозревая, что Каз пытается задушить меня дымом. Но когда час пробили второй раз, я поняла, что что-то меняется. Гудение прекратилось. Механизмы притихли. Часы на башне продолжали бить, а дым начал рассеиваться. Мои глаза раскрылись шире, охватывая пейзаж передо мной. Пара минут, и почти весь дым рассеялся, хотя пейзаж и оставался мутным, я впервые в жизни увидела море.

Я подбежала к окну, впиваясь пальцами в подоконник. Глаза хотела запомнить все, и я желала, чтобы дым развеялся, и мне стало видно больше. Я хотела так сильно, что ветер подхватил дым, открывая мне прекрасный вид на синее море, раскинувшееся на мили.

— Прекрасно, — выдохнула я.

— Странный ветер, — сказал Каз.

— Скрытое течение, — добавила я, зная, что это просто магия пришла ко мне.

— Может, и так, — ответил он. — Но я знал, что тебе понравится. Дворец выключает механизмы, чтобы Эллен потом их включила.

Ее имя ударило меня. Всего через пару часов я должна была придумать, как вернуть магию в королевство, сделав так, чтобы все думали, что это Эллен. Более того, я должна была хотеть помочь ей. Я должна была решить, хочу ли помочь ей, ведь тогда королевство будет жить во лжи.

— Почему ты не привел ее? — я не хотела возмущаться, но слова прозвучали жестче, чем я рассчитывала.

— Она примеряет платье для церемонии.

Я должна была помнить, что была не первым его выбором.

— И я знал, что тебе понравится море, — его улыбка согрела меня.

— Мне очень нравится, — сказала я. — Прекрасно.

Каз подошел ближе и положил руку мне на плечо. Мое тело покалывало в ответ.

— Мы это сделали, Мей. Ты и я. Мы выжили в лесу Ваэрг, привели Эллен в Красный дворец. У нас было потрясающее путешествие, и мне даже грустно, что все закончилось. Но теперь меня ждет свадьба, а однажды я стану хорошим правителем. Я в долгу перед тобой. Ты — мой лучший друг, и я никогда этого не забуду.

— С чего тебе меня забывать? Разве я ухожу? — мой голос был едва слышен.

— Надеюсь, что нет. Просто ты такая смелая и энергичная. Я подумал, что ты захочешь еще приключений.

— Возможно, — сказала я, скрестив руки и глядя на Каза. — Я так и не отомстила Борганам за смерть отца.

Лицо Каза переменилось, став серьезным.

— Я думал, что переступила это. Я думал, что случай с Ибенами изменил тебя?

Злость вспыхнула во мне, но я злилась не на Аллертона и его людей, что убили моего отца. Я злилась на Каза, на то, что он не видел меня.

— Изменил, — отметила я. — Не обращай внимания. Я не знаю, что говорю.

Мы повернулись к морю и молчали. Я вздохнула.

— Я бы хотела уйти когда-нибудь.

— И ты уйдешь. Может, со мной, с Эллен, или… кем-то еще. Я очень хочу, чтобы и ты нашла того, кого полюбишь, — сказал Каз.

— И узнав ее лучше, ты все еще чувствуешь к ней то же самое? — спросила я.

— Да, — сказал он. — Я не сомневаюсь в своем намерении жениться.

Когда я посмотрела в глаза Каза, то поняла, что долдна сделать. Бердсли говорил, что кровь рожденной с мастерством вернет магию в королевство… значит, я должна была дать Эллен свою кровю. А еще мне нужно было уходить. Пора отпустить Каза. Пора покинуть это место.

* * *

Перед ритуалом во дворце устроили пир, и я ела, сколько хотела. Годы голодовки научили меня ценить еду, когда она была, но если я и дальше буду получать ее свободно, то придется пересмотреть это. Не сегодня. Сегодня нужно было наесться так, чтобы лопнул живот.

Эллен и Каз сидели напротив друг друга и выглядели прекрасно. Линдон был рядом с Казом и постоянно перегибался через брата, чтобы взять куриную ножку, или вмешивался в его разговор с Эллен. Их соперничество было бы забавным, если бы не жестокость на лице Линдона.

Я сидела со слугами в странном платье, что, по словам Каза, «делало меня похожей на девушку». Оно было бледно-голубым, подчеркивало грудь — если бы было что подчеркивать — и собирало по полу пыль. Эллен сделала меня своей фрейлиной, моя работа началась бы после ее свадьбы с Казом. Я не смогла признаться, что собираюсь уйти еще до их свадьбы.

Когда заиграла музыка, многие придворные отправились танцевать. Пора было воплощать план. Я оттащила Эллен в сторону, чтобы поговорить без лишних глаз. Вне толпы она тут же переменилась в лице, а из глаз хлынули слезы.

— Что нам делать? Я не могу вернуть магию в королевство…

— Я знаю, как это сделать, — сказала я. — Я узнала о церемонии. Тебе нужно будет порезать руку и пролить кровь на землю.

— И как я это сделаю? — спросила Эллен, хватая меня за руку так крепко, что я побеспокоилась о костях.

Я передала ей маленький флакон своей крови. Ее глаза расширились от понимания.

— Ты наклонишься так, чтобы никто не заметил, а потом выльешь ее в землю, изобразив, что порезала руку церемониальным ножом.

Она кивнула.

— Такое возможно, — я собралась уходить, но Эллен потащила меня обратно. Ее острые ногти царапали мою кожу. — Как думаешь, мы правильно поступаем?

Я сжалась. О том же я спрашивала себя по пути в Цину. Слова Бердсли о крови преследовали меня. Мы обманем королевство, что решит, что у них всегда будет рожденный с мастерством наследник. А если я не смогу родить? Если Каз не полюбит меня, и ребенок родится в непонимании и давлении? Я не могла так поступить. Королевой становилась правильная персона, Каз проведет жизнь с любимой женщиной. А если я все же полюблю кого-то, то смогу продолжить род, у ребенка появится еще одно задание. Или миру придется обходиться без магии, потому что стоило мне подумать о другом варианте, как грудь сдавливало.

— Да, — сказала я.

По щекам Эллен потекло еще больше слез.

— А я вот не знаю. Я не знаю, смогу ли любить…

— О чем это вы шепчетесь за углом? — это был Линдон. Из-за него по моей коже побежали мурашки.

Эллен быстро вытерла слезы и отпустила мою руку. Она выпрямилась и вскинула голову.

— Я благодарю свою будущую фрейлину за дружбу. Она спасле мне жизнь, хотя я была жестока к ней в Хальц-Вальдене.

Линдон фыркнул.

— Ты была жестока? Поверить не могу. А точно не она? — он посмотрел на меня, словно я была мусором, прилипшим к его ботинку. Я ответила ему взглядом. — Я пришел попросить руки, моя леди. Я хотел бы сказать, что танцевал с рожденной с мастерством до того, как она стала принадлежать брату.

Я заметила, что Эллен дрожит, но, к ее чести, она взяла его за руку и улыбнулась так, словно он был единственным мужчиной в комнате. Эллен хорошо играла, безусловно. И это помогало нам в задуманном.

Ритуал планировался на закате, так что для веселья еще оставалось время. К тому времени, как мы добрались до ступенек, некоторые уже не могли ровно стоять, а король успел шлепнуть по ягодицам почти десяток служанок и не раз покричать на супругу. Почти все придворные опасались его. Вульгарность всего происходящего шокировала меня. Ритуал должен быть священным, а они превратили его в посмешище.

Я шла так быстро, что не успевала думать, но если бы успела хоть на миг, то засомневалась бы. Видение Водяного снова всплыло в сознании, то, что я передала Эллен силы, а она благодарила меня на свадьбе. Может, своими действиями я предаю свои силы?

Я сжала зубы и продолжила путь в подвал. Это ради Каза. Я сделаю это, и он будет счастлив. Я сделаю это ради любви.

Мы шли в толпе. Эллен сжала кулак с ценной кровью в нем. Мы не знали, сработает ли это.

Жрец начал церемонию, и люди окружили землю, каждый посерьезнел. Жрец склонил голову, и мы последовали церемонии. Он начал читать, и рана на моей руке начала болеть. Я порезала ее, чтобы наполнить флакон, но я крепко перевязала рану бинтом. Земля словно пела моей крови. Меня к ней тянуло. Сердце билось сильнее. Я слишком сильно порезалась? Я ослабею за время ритуала?

Жрец читал на языке Древних. Слова кипели силой, ветерок понимал волосы с моей шеи. Растерявшись от внезапного порыва, ветра, я оглянулась на других людей. Никто ветер не заметил, ни у кого не шевелились волосы. Только у меня. Я закрыла глаза, а жрец продолжал, голос его был низким и полным силы. Жар пылал в моей груди, я выдохнула и схватилась за сердце. Некоторые посмотрели на меня, и я склонила голову. Таким, видимо, был побочный эффект ритуала. Священная земля звала меня, она показывала мне мою силу.

В ноздри ударил свежий аромат леса, и я наполнилась радостью. И тут мне показалось, что из толпы на меня смотрят янтарные глаза Аллертона. Видение быстро пропало.

Дальше пришла вода. Уши наполнило журчание. Мир тонул в звуках бушующей реки. И тишина. Жрец закончил и передал Эллен церемониальный нож.

— А теперь твоя жертва, — сказал он.

Она разумно притворилась, что режет, склонив кулак так, что никто не увидел, что она вспорола флакон. Я видела, что она тревожно дышит, поднимая руку над землей, куда полилась сквозь сжатые пальцы моя кровь.

Мое сердце замерло. В полной тишине первые капли упали на землю. Каз смотрел на будущую жену в волнении. Сияние свеч напомнило мне первую ночь, когда мы говорили, и закат освещал его лицо.

Должно сработать.

Еще три капли упало на землю, и ничего не происходило. Толпа оглядывалась на механизмы. Они должны были двигаться. Магия должна была завести их, оживить королевство. Король сжал кулаки и склонился вперед, обнажив зубы, как дикий зверь. Ноги дрожали подо мной, а люди вокруг начинали шептаться. Эллен оглянулась на меня с отчаянием.

Должно сработать.

Еще капля упала на землю. Сны пролетали перед моими глазами, те сны, в которых я была единой с землей. Я — часть природы, а она — часть меня.

Должно сработать.

Послышался шум. Кто-то вскрикнул, зажегся свет. Механизмы заработали. Бердсли, радуясь, стукнул тростью о каменный пол. Король упал на колени и поднял в мольбе руки, что было странно для него, но мне было все равно, ведь это сработало, мое сердце парило. Каз обнял Эллен и поцеловал в щеку. И только я заметила, как бутылочка скользнула в складки ее юбки. Толпа ликовала, дворец оживал на моих глазах.

Я выдохнула с облегчением. Я сделала свой выбор, и теперь, все что я должна была сделать, это придерживаться его. Я должна была лишь смотреть, как лицо Каза светится при виде Эллен, все стоило этого.

Цину ждало исправление, магия вернулась в королевство, так что я отвернулась от толпы и отправилась прочь. Я сыграла свою роль, а теперь хотела остаться одна, так что мне нужно было собрать вещи. Анта ждал в конюшнях, я желала уехать на нем подальше отсюда. Кто знает, куда я отправлюсь? Может, все-таки в Хэдалэнд. Увижу Пески Анади… Вот это будет приключение!

А потом я услышала стук, за которым последовал еще один. Запущенные механизмы принялись останавливаться. Я повернулась к толпе, когда послышалось еще больше стуков. Почти половина людей упала на пол, другие попадали на них. Без колебаний я побежала к Казу, умудрившись поймать его, когда он начал падать. Его глаза были закрыты, а кожа была бледной, и я уложила его на колени. Все вокруг были бледными.

Смертельно бледными.

В ужасе я могла лишь смотреть, как каждый придворный, в том числе и Эллен, падает на пол, и их тела покрывает паутина, словно время ускорялось, а они продолжали спать.

— Нет, — прошептала я. — Нет.

Что-то случилось, когда я разожгла магию в Эгунлэнде. Моя кровь запустила что-то, из-за чего все вокруг падали на пол и засыпали. Я уложила Каза на пол, убедившись, что он лежит на мягкой юбке Эллен, и попятилась, качая головой. Такого не должно было случиться. Не так все должно было закончиться. Конец должен был получиться счастливым, Каз и Эллен осталилсь бы вместе, я ушла бы в путешествие. Но вместо этого я смотрела, как слои пыли покрывают спящие тела. Что же мне делать?