Белый враг

X. Лес на горизонте

На полпути Старик с Репьем сварили кашицу, — поели, накормили лошадь. К стану вернулись под вечер. Стан был на прежнем месте, хотя там было делать нечего: полдня взвод лодырничал. Бехтеев спросил Старика:

— Ну, как?

— Да ничего… Обрывов впереди нас мало.

За кашицей все посматривали на Репья. Он взглянул на Старика и начал:

— Доехали мы до бугра, хоть бы один столб валёный. Все стоят.

— А дальше?

— А дальше с бугра опять лес видать.

— Где ж это ты лес видел? — спросил Старик усмехаясь.

— Как где? На горизонте. На самом то-есть горизонте.

— Ну, видно, у тебя глаза вострей, чем у меня.

Спать взвод, ложился с прибаутками, повеселели. Ночью Репеёк разбудил Линька; взял его голову в ладони и зашептал, прижавши губы к уху товарища:

— Беда, брат. Это я политику валял за кашей…

— А что?

— Сам увидишь.

Утром с прибаутками взвод снялся с места. В день легко прошли пятнадцать вёрст, кой-где подвязывая оборванные провода, подтягивая те, что провисли и касались других. Было уж совсем темно, когда перебрались за лог, взобрались на бугор и там остановились.

На завтра Репеёк проснулся от пинка.

— Где ты, собачий сын, лес видел?

Сверчок поставил его на ноги и, встряхнув, вторым пинком вышиб из палатки. Репеёк встал. Вся артель стояла и смотрела с бугра на разрушенную линию.

Вон он лесто! — сказал Репей, почесывая бок.

— Где?!

— На горизонте.

Михайло схватил Репья за шиворот:

— Та ж я тебе покажу, де горизонт.

Репеёк вдруг увидел, что горизонт закружился и перевернулся.

Мальчишка молча встал и погрозил кулаком Старику. Тот обнял его и шепнул:

— Говорил тебе, ври да не завирайся…

— Ну, товарищи, поддержись, наверное, это уж последняя падь такая.

— У тебя все последняя.

За работу принялись вяло. Пошабашили засветло. И на второй день и на третий взвод лениво двигался вперед, поднимая и связывая провода. Но все же участок кончился. Харчи и фураж были на исходе, когда через неделю в морозный вечер взвод устраивался на ночлег за перевалом. За кашицей Старик пытался пошутить:

— Теперь, Репей, твой лес начнется.

— В гаю нарежем прутьев, поставим хлопцев на березовую кашу, — поддержал Михайло Старика.

Взвод молчал.

— Вот что, Старик, — молвил Бехтеев, — есть нам и коням нечего, а вперед с ремонтом итти еще столько, да полстолько, да четверть столько, а еще что там дальше — неизвестно. Надо вертаться.

— До Ворожбы осталось меньше.

— Рассказывай!

— Вертаться!.

— Голосовать!

— Гляди: на дворе опять мороз и снег. Кто: «вертаться», подыми руку.

— Пойдем вперед, — сказал Старик.

С тем и спать легли. А на рассвете морозной ночи Репейка расталкивал Линёк и плача говорил:

— Прощай, Репей. Прощай, Балкан.

— Чего это — прощай?

— Прощай! Весь взвод с отцом уходит.

— Куда?

— Назад.

— А Старик?

— Поди ты сам к старому чорту.

Вокруг палатки гомон. Фуры и двуколки слоены. Старик перед палаткой с револьвером.

— Палатку не отдам. Все равно, померзнете и с ней. Кто со мной остается?

К Старику подошли с винтовками, и встали рядом с ним Рыжий Чорт, Инвалид, Семен с бородой. Мужики сидели на козлах.

— Трогай с богом! — закричал Михайло.

Он был на последней фуре.

Одноколки тронулись. Рабочие вскакивали и садились в них на ходу. Репеёк свистнул.

— Линёк!

— Я с отцом, — ответил Линёк с передней.

— Не с отцом тебе жить.

Прощай!

— А еще товарищ! — сказал Михайло, останавливая свою лошадь и, смеясь, обратился к Старику, — я рассудил за благо с тобой остаться, бедова голова.

Обоз тельстроты перевалил за бугор и скрылся. С последней двуколки мужик оборотился и закричал:

— Михайло, что же ты?

— А я сейчас, — заорал. Михайло, скатываясь с козел, — дай-ка мне рушницу!

Он внезапно выхватил, у Рыжего Чорта из рук винтовку, подбежал к залег и стал палить вслед беглецам. Старик вырвал у него оружие:

— Ты спятил, друг.

— Нехай! Ишь поскакали, дурни.

С той стороны стукнул выстрел, и над бугром пропела пуля. Все спрятались за гребень.

Балкан с лаем побежал вслед беглецам. Вернулся, полаял перед Репейком и убежал опять… Через полчаса снова вернулся, посмотрел, как укладывают на фуру палатку и инструмент, визжа упал к ногам Репья и поднял кверху лапы. Репей сердито ткнул его ногой в живот:

— Пошел ты, изменщик!

Пес с визгом убежал.

— Трогай! — приказал Старик, — ты что, Репей?

— Я догоню. Никак, Балкан залаял.

— Не слыхать.

Фура тронулась. Репеёк вернулся к гребню и взглянул назад. Обоз дезертиров тянулся уж далеко внизу, а от него в полугоре к бугру бежали рядом Линь с Балканом.

Репей их подождал. Линёк подбежал и задыхаясь лепетал:

— Я забыл тебе, Репей, сказать… Балкан-то скачет, лает. Ну, я спрыгнул, да в бежку. Отец стрелить хотел… Я хотел тебе сказать…

— Ладно. Потом скажешь. Идем.

Они втроем пустились догонять фуру.