Беременность напрокат

Глава 44

Глава 44

Юджин

Едва пришел в себя, осознал, не смог усидеть на месте. Хотелось бежать… Бежать к Леле сейчас же.

— Простите. Мне нужно… Важно. Вы тут располагайтесь, как у себя дома!

Я наспех простился с родителями, побежал на выход.

— Юджин, кольцо…

— Цветы! Побольше цветов… Подожди, мы так быстро не успеваем!

Обернувшись, я с удивлением увидел, как родители встали.

— А вы куда?

— Мы тоже хотим. Познакомиться, в конце-то концов! — заявил папа.

— Я вас очень прошу. Подождать немного. Обязательно вас познакомлю немного позднее. Просто сейчас я не уверен, что Оля даже меня слышать захочет, а тут вы…

— Мы — что — мы? Ты нас стесняешься? — ахнула мама.

— Мама, нет! Боже, нет… Просто с Лелькой деликатнее нужно, осторожнее. Я много дров наломал. Не хочу ее спугнуть.

Родители переглянулись.

— У нас есть аргумент, — важно заявил отец и достал коробку. — Такого обручального кольца больше нет ни у кого. Редкое, выкупил на аукционе.

— Вы даже размер не знаете.

— Это ты не знаешь, а мы знаем. Посмотри, какое красивое! Нежное… целое состояние стоит! — начал нахваливать кольцо отец. — У тебя-то кольца нет?

— Вы меня шантажировать хотите, что ли? Я на шантаж не ведусь.

— Так… А слабо? Слабо предложение сделать? — не растерялся отец.

Я не смог удержаться от смеха, поцеловал их по очереди.

— Спасибо, большое спасибо. Но вы сейчас, правда, будете…

— Лишними?!

— Я не говорил слово «лишние», вы сами его назвали, — покачал я пальцем. — Я бы сказал, что впервые признаваться в любви при родителях не совсем уместно.

— Тем более! Вдруг ты снова скажешь что-то не то…

— Так! Надеюсь, это была шутка. Вы остаетесь здесь или внука… увидите только по фото.

— Ах!

— Месяцев через пять! — добавил я совсем жестоко.

— Подлец… — обиделся папа.

— Прошу, немного терпения. Папа, кольцо! — протянул ладонь. — Давайте…

— Шантажист, — протянул мне нехотя и вдруг отдернул руку. — А ты речь приготовил?

— Я придумаю что-то.

— Придумает он. Олена… Речь!

Мама достала из сумочки сложенный вчетверо листок.

— Держи, милый. Речь составил лучший из копирайтеров, в духе самых романтических объяснений в любви…

— Что?! — я уже совсем сердито посмотрел на родителей.

— Мы очень хотим внука, милый, — виновато протянула мама.

— Очень хотим!

— Так, дорогие мама и папа. Я разменял четвертый десяток, я больше десяти лет успешно управляю большой корпорацией, а вы хотите сказать, что я не смогу в любви изъясниться?

— Насчет бизнеса мы даже не спорим, милый. Но мы же понимаем, как некоторые негативные моменты повлияли на твою коммуникацию с девушками, а ты всегда не очень хорошо изъяснялся в чувствах. Помнишь, как ты сказал той девочке, что у нее лицо красивое и круглое, как кусок сыра, и она на тебя вылила банку черной краски…

— Мне было пять, мама. Все, довольно! Речь… Брать не стану. Тем более, слова, идущие от сердца, лучше всяких заготовленных речей.

— А вот с этим я согласен! — закивал папа.

— Кто бы сомневался, что ты согласишься… Помню я, как ты кряхтел и потел от чистого сердца, когда просил моей руки.

— К счастью, у меня есть то, что вас развлечет. Попросите прислугу разгрузить мое авто, плюс игрушки стоят не разобранными. Займитесь созданием уюта, — предложил я.

— Уют — это мы можем… Алекс, помнишь, какую мы чудесную детскую сделали Юджину…

— О да. Славная! Мы же еще не выкинули те игрушки?

— Коллекционные? Шутишь, что ли?

— Тогда почему мы их не взяли?

— Ты же меня торопил…

***

Так, родителей я успешно отправил заниматься делами, а сам помчал в больницу.

Уже у палаты взвыл: гребаные цветы! Я забыл про цветы…

Что за идиот!

Так… Назад не поверну, у меня вся душа пылала от желания признаться и увидеть Лельку свою, пузатенькую. Смешная такая, милая, невыносимо сладкая…

Из палаты доносились голоса.

— И главное, Леля… Жоних из него хороший! — заявил старческий голос. — Алина Аркадьевна нам ужин организует, познакомим тебя…

— Дедуль, давай мы без женихов, ага? Я вообще замуж не хочу. Нам с Сережкой и так неплохо, да, сына?

Я не выдержал и вошел, одновременно постучав по двери.

— Почему Сергей?! — выпалил я, жадно разглядывая Олю.

Она смутилась и отвела взгляд в сторону.

— Мне нравится.

— Ты уже и имя сыну выбрала?

— Выбрала! — ответила с каким-то вызовом. — Долго думала, сегодня приснилось. А что? — поинтересовалась. — Вам, Евгений Александрович, есть дело до того, как будут звать моего сына?

— Почти никакого. Тем более, Сергей Евгеньевич хорошо звучит. Фролов Сергей Евгеньевич.

Вообще-то я планировал тет-а-тет. Но рядом дедушка Оли сидит, важный такой, одеколоном пахнет…

Но уж как пришлось!

Оля сделала шаг назад… Ее глаза заметались по сторонам.

— Что это вы… фантазируете… много… — выдохнула едва слышно.

— Оля…

— Вам, Юджин… Лучше уйти, — показала дрожащей рукой в сторону двери.

— ОЛЯ! Лель… Лелька… Лека моя…

Мысленно я закрыл глаза и шагнул, обнял, прижал ее к подоконнику.

— Я все знаю. Все-все. Знаю… Ты… Ты — та самая Лека… Хитрюга! Другим именем назвалась, а я так долго не мог понять, кого ты напоминаешь, и почему всякий раз у меня такое чувство, будто я тебя знаю. Меня к тебе тянуло. Все это время тянуло, но я… Я запрещал себе! Прости…

— Какие странные у вас фантазии…

— Оля!

Я обхватил ее лицо, поднял, баюкая в ладонях.

Лицо моей любимой девочки расплывалось.

— Прости. Я такой слепой… Без тебя не могу жить. Без вас… Я собрался делать тебе предложение, думая, что у тебя малыш от другого и любил тебя, его… Смешно, да? Кретин! Оля… Люблю тебя. Прости… Прости…

Очередной миг, все окончательно поплыло. Я едва успел коснуться губами ее губ и неожиданно оказался на полу, на коленях перед ней, обнимая животик.

Сынишка толкался во все стороны. Оля придерживала живот одной рукой, я поцеловал ее пальцы, содрогаясь всей душой от мысли и осознания, как сильно люблю…

— Как? — прошептала со слезами.

— Безумно сильно люблю.

— Как ты узнал… Как?! — заплакала. — Я не хотела говорить…

— Жестокая. Будь со мной. Прошу. Будь со мной!

Я переплел наши пальцы. Целуя…

— Люблю тебя. Прости…

За моей спиной кто-то шумно высморкался.

— А говорят, сейчас в любви признаваться не умеют… — всхлипнул дедушка Оли. — Умеют. Аж на слезу пробило! Леля… Не мучь парня. Говори «ДА!» Этого берем. У него лысины нет.

— Деда! Какая лысина? О чем ты?!

— У внука Алины Аркадьевны все хорошо, но лысина… Успеешь ты еще на лысого в старости налюбоваться, а пока молодая, да красивая, надо жизнь… жить и любить. Жить и любить, Леля. Больше ничего.

И она робко кивнула мне.

— Да.