Бери, если сможешь

Глава 24

Клим

Возле подъезда меня ждал Юра.

- Ребята, можете ехать. На сегодня вы свободны, - он отпускает своих подчинённых и жестом показывает мне садиться в машину.

Мы выезжаем со двора, и я сообщаю Юре:

- Я не стал её обыскивать. Даже, если бы и сомневался. Всё равно не стал бы.

- Я это знал.

- Знал? – я по-новому смотрю на Никитенко. - И всё равно оставил нас?

- Хотел, чтобы вы всё выяснили. Но, смотрю, разговор не состоялся.

- Не состоялся.

- А зря. Вас тянет друг к другу. Это очень видно со стороны. Как вы вообще потерялись? Ты мне не всё рассказал. Раньше надо было взяться за вас.

- Всё прошло. Уже не вернуть наших прошлых отношений. Да и лет много прошло.

Юрий засмеялся.

- Лет, говоришь, много прошло. Ничего ты ещё в летах не понимаешь. Самое время всё исправить.

- Так она уже с Виталием.

- Ты забыл? Он женат. И живёт во Франции.

- Может, он в стадии развода. Может, любовь их вернулась. Как-то же они сошлись в первый раз.

- А ты ничего так и не узнал про бывшего, пока с ней жил?

- Да руки не дошли. Казалось, у нас вся жизнь впереди. Да и прошлое – есть прошлое.

- Почему ты так и не проверил, где она живёт? Почему она уехала? Да и уезжала ли она?

- Я не мог. Как мне было бы жить, если бы узнал, что она замужем. Или счастлива в браке. Я понимаю – это чистой воды эгоизм. Но как только я вспоминал о нас… В общем, не мог я. Не хватало у меня духа.

- Ладно, не переживай. Я вам помогу. Вы просто обязаны поговорить обо всём. Ты, вроде, как и сам собирался это сделать.

- Собирался, но понял, когда увидел Виталия… Когда увидел, как он на неё смотрит, что это уже никому не нужно.

- А мне показалось, что смотрит, как друг, который волнуется и хочет помочь. А кто-то сильно ревнует. И девчонка подумала, что ты её обвинил во всех грехах.

- Да, подумала. Она именно так и подумала.

- Даю два часа на отдых, а потом поедем в один бар. Довольно здесь известный. Рульку в пиве закажем.

- Как скажешь.

Несмотря на сегодняшнюю бессонную ночь, уснуть перед ужином мне снова не удалось. Моя нервная система за последние сутки истощилась настолько, что скорее всего пора отправляться к врачу за успокоительными.

Я это почувствовал ещё там, когда стояли у неё под дверью, пока она уточняла информацию у своего директора по поводу посетителей.

Её «кто там» за дверью - и почва полностью выбита из-под ног. Я сейчас её увижу. Я знал, что будет нелегко. Но не думал, что будет так больно.

Наблюдал, как она волнуется от непрошенных гостей. Это была плохая идея мне самому идти к ней. Я в первые секунды встречи с ней понял, что она ни в чём не виновата. А когда заплакала, увидев меня… Спасибо Никитенко, что он взял руководство процессом на себя.

Как можно спокойнее прошу показать квартиру, а у самого одно желание – выставить всех за дверь и успокоить её. И дворняга эта. Бьёт в самое сердце. Как и она, когда смотрит в глаза.

Было видно, что Никитенко провоцирует её. Я давно понял, что он тоже верит в её невиновность. Хочет зацепить, чтобы она разговорилась. Чтобы прорвало её. И тогда мы сможем всё обсудить.

Но всё испортил Виталий. И всё встало на свои места. Только и слышно: Лика, Лика, Виталик. Виталик…

Никогда не думал, что я так ревнив. Не думал, что буду в мелочах представлять, как он её обнимает, как раздевает. Её раздевает… Мою Анжелику…

При нас она берёт его за плечи, внимательно и нежно заглядывает в глаза. Всё. Моя рыженькая дарит свою нежность ему, ночью прижимается спиной к нему, кладёт его руку к себе на талию. Какое же это противное чувство, в котором я сам себе не хочу признаться.

И ничего не могу с собой поделать. Не могу не смотреть на неё. Сколько ей? Двадцать семь. Не может быть. Она стала ещё более стройной. Ей невероятно идёт худоба. Кажется, что годы её повернули вспять. Совсем девочка.

Зачем-то хранит наши совместные фото. Неужели и для неё это осталось таким знаменательным событием. Наши почти пять месяцев…

Когда Юра оставил нас одних, в квартире заискрило с новой силой. Я даже бы сказал, что тогда, четыре года назад, не чувствовал такого напряжения и силы, которая может смести всё вокруг. И если бы не Виталий, никакие её уговоры не смогли бы меня остановить.

Сначала её покорность выводила меня из себя. Соглашается во всем с нами, с любыми нашими действиями, хотя ни в чём не виновата. Потом понял, что она в таком же оцепенении, как и я. Из которого её и пытался вытянуть Никитенко.

Она стояла и дрожала. Но я не мог перепутать – она также хотела меня, как и я её. А потом острые нежные плечи, грудь, руки… И обида. Снова обида, которая мешает трезво думать.

Она снова меня записывает в мерзавцы. В того, кто способен предать. Жизнь стала возвращаться в привычное русло. И снова боль. Боль, помноженная на ревность, на обиды, на профуканное по глупости счастье.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Мои мысли прерывает звонок телефона. На экране высветилось имя – Никитенко Юра. Не хочу никуда идти. Я сплю.

Через двадцать минут стучат в дверь. Открываю.

- Собирайся. Ё-моё, вы как дети. Поехали, я есть хочу, - Юра подаёт мне мою куртку.

Оказывается, что друг мой – хороший провокатор. Приволок меня в культовое заведение, чтобы я увидел её в компании его.

Изумительное меню, крутая винная карта, интимная обстановка, живая музыка, наконец… «Ты сидишь вполоборота вся в лучах ночного света…» И они. Смотрят друг на друга. Непринуждённо ведут беседу, как люди давно знающие друг друга. Как когда-то мы. Предвкушая ночь любви.

Я делаю свой заказ. «Так близки наши тела, и безумные слова без стыда тебе шепчу я…»

- А что ты хотел? Кто говорил, что будет легко. Она нужна тебе? Так борись, - я теперь понимаю, как Никитенко сделал сам себя. – Нет. Я тебе этого никогда бы не посоветовал. Но здесь слепому видно – вам друг без друга никак. Люди вы порядочные. Женитесь, детей воспитаете. Хотя это тоже под вопросом. Но, как жить дальше будете? Нельзя, брат, нельзя. Кому много дано – с того много и спросится.

Я опрокидываю первую рюмку. И жду. Жду, когда она наконец меня заметит.

- Откуда узнал, что они здесь будут?

- Виталий рассказал.

Я опрокидываю вторую рюмку.

- Нехорошо. Человек поделился. А ты информацию использовал.

- Главное, использовать разрешённую информацию.

Я ничего не понимаю. Юра сегодня в ударе. Я его знаю. Такое настроение у него всегда перед подписанием выгодного контракта.

«Ты уйдешь с другим я знаю, он тебя давно ласкает…»

В таких заведениях всегда живая музыка. Чтоб больней. Чтоб наверняка.

Наконец-то. Теперь, я уверен, страдать в этом зале будут как минимум двое.

«Ах, какая женщина, какая женщина, мне б такую…»

Снова ничего не могу поделать. Не знаю, сколько ещё проходит времени. Но я не могу не смотреть. Уверен, Виталий не догадывается, что я это делаю. Она слегка взволнована, но не настолько, чтобы делать глупости. Смотрит чаще, чем положено. Да не волнуйся – морду бить не буду. Хоть и очень хочется.

Сколько я выпил – не знаю. Зачем Никитенко так меня провоцирует – не знаю. Но он никогда ничего не делает просто так.

- Расслабься ты уже. Всё самое плохое вы уже сделали. Четыре года назад. Теперь твой ход.

Виталий смотрит на часы. Что-то ей говорит. За их стол приносят новые блюда. Он достаёт мобильник. Затем она просматривает свой и протестующе машет руками. Он что-то тычет пальцем в сторону её телефона. Встаёт и уходит.

Она выглядит растерянной. Она сидит достаточно далеко. Но я это знаю. Потому что я всё про неё знаю. В её глазах недоумение и тревога. Только я знаю, когда она так и почему опускает свои красивые плечи.

Виталий идёт к нашему столу. Юра встаёт и пожимает ему руку.

- Иди к ней, - говорит мне Виталий и уходит в сторону выхода.

Я смотрю на Юру.

- Иди. Что смотришь на меня? Поешь только хорошо. Я думаю, вам лучше разговаривать у неё. Гостиница не совсем подходит. Наш счёт я сам оплачу.

Я встаю. Знаю, что сейчас её плечи мелко дрожат. С каждым шагом моё сердце делает невероятные кульбиты. Вот я уже вижу в её глазах сомнение. Затем боль. Нет, скорее замешательство. Она ничего не понимает. Впрочем, и я тоже.

Подхожу, отодвигаю стул и сажусь.

- Привет.

- Привет, - её голос дрожит.

- Виталий сколько нам дал времени? Юрий считает, что мы должны поговорить. И лучше у тебя дома. Я согласен с ним. Если ты не против. Не хочу важные моменты жизни делать в гостинице.

- А мой дом, значит, подходит?

- Да. Там хорошая аура. Там Юпитер. Так сколько времени дал нам Виталий?

- Почему ты считаешь, что он должен распоряжаться нашим временем? – она склоняет голову набок, внимательно следя за моими глазами.

Я дико пьян.

«Так само случилось вдруг, что слова сорвались с губ, закружило голову хмельную…» Кто-то снова заказал «Фристайл».

И мне вдруг захотелось есть. Так сильно захотелось есть. И ещё жить. Но её строгий взгляд остужает мой пыл. Но на рёбрышки в фирменном соусе я всё равно набрасываюсь, запивая клюквенным морсом.

- Ты не против?

- Ты про мою квартиру или мой ужин?

- Я про всё.

Она демонстративно накладывает рёбра и себе из общего блюда. И обильно поливает соусом. Выпивает бокал вина. До дна.

Опустошив тарелку, мы молча сверлим друг друга взглядом. Я зову официанта, чтобы нам принесли счёт.

- Виталик перекинул мне деньги на телефон, - осторожно сообщает она.

- Оставь себе.

- Два упрямых барана.

- Я не спорю. Тебе видней.

Выходя из ресторана, понимаю, что Никитенко и след простыл. Вызываю такси. Она ёжится в тонком пальто от ветра. Я решаюсь. И прижимаю к себе. Она льнёт свою голову к моему плечу. Чувствую, как от неё уходит напряжение.

В такси я еду спереди. Чтобы остыть и подумать. Слишком многое сегодня поставлено на карту.

Она открывает подъездную дверь, а я интересуюсь:

- Юпитер вечером гулял?

- Да, - коротко и снова нервно отвечает она.

Подходя к квартире, мы оба уже на взводе. Всё это напоминает нам неприятные события давних лет.

В прихожей Юпитер скачет и пытается лизнуть в лицо, пока мы разуваемся. Я забираю пальто из её рук, стараясь не касаться. Сегодня ничего не будет. Не хочу вновь допустить ошибку.

- Чай? – она по-прежнему немногословна.

- Спасибо. Я не хочу. Могу тебе составить компанию.

- А что ты хочешь? – я знаю, что теперь она провоцирует меня.

- Спать.

Она берёт на руки Юпитера.

- Юрий же считает, что мы должны поговорить.

- Я тоже так считаю. Но мы один раз уже поговорили на пьяную голову. Поэтому больше таких разговоров не будет. Утром. Всё утром. Тебе завтра надо дежурить?

- Нет.

- Вот и прекрасно. Идём спать.

Я подхожу и обнимаю её за талию.

- Покажешь, где можно прилечь?

Мы проходим в гостиную. Она собирается расстелить диван.

- Можно в твоей комнате на кровати?

- Хорошо. Я тут лягу.

- Нет. Ты не поняла. Можно с тобой? Обещаю руки не распускать сегодня.

Она пожимает плечами и выходит. Я иду за ней. Она расстилает кровать и снова выходит. Я, не думая, раздеваюсь и залажу под одеяло. Голова начинает кружиться от её запаха и воспоминаний. И снова непонятное отчаяние захватывает сознание. Но я гоню его прочь.

Слышу, как перестаёт шуметь вода в душе. Слышу её шаги. И тишина. Не придёт? Нет, слышу рядом шорох. Глаза не открываю, чтобы не смутить её. Ложится тихо и накрывается одеялом. Между нами большое расстояние. Я протягиваю руку и тащу её к себе. Она прижимается спиной и кладёт мою руку к себе на прохладное бедро. Чтоб согреться. Раньше она так часто делала.

Всё. Я впервые за сутки спокойно погружаюсь в сон. Нет, впервые за четыре года. Тишина полная, только наше дыхание и мелькание фар машин в темноте за окном, которое так успокаивает, когда двое рядом.

Ну что опять? Это что такое? Она подтягивает руку на талию и успокаивающе гладит. Я понял, это Юпитер запрыгнул в ногах кровати и крутится, чтобы поудобнее устроиться возле нас.