Бери, если сможешь

Глава 29

- С Юпитером пойдём гулять? – Клим схватил меня за талию и нежно провёл большим пальцем по моему лицу.

- Ты сходишь один, а я уберу на кухне, - хитро заулыбалась я.

- Я понял, семейная жизнь уже началась. Юпитер, собирайся.

Юпитер, до этого сладко спавший на диване, быстро вскочил и уже стоял наготове возле входной двери.

- Ну, иди, мой посуду, - усмехнулся Клим и выпустил меня из своих рук.

За шумом воды я не сразу поняла, что Клим уже вернулся. Он остановился на проходе в кухню и стал наблюдать за мной. Я отвернулась и продолжила полоскать бокалы. Вдоль позвоночника стали пробегать небольшие волны наслаждения, потому что я чувствовала, как Клим скользил по мне взглядом и оценивал меня с мужской точки зрения.

Так и есть… Обернувшись, наткнулась на его улыбку, которая говорила сама за себя. Сейчас, моя дорогая, ты будешь моей. Не успела я так подумать, как он пересёк небольшую кухню двумя шагами и прижал меня сзади к мойке.

Я поставила бокал на сушку. И взяла следующий, намочила его под струйкой воды, а сама почувствовала, как он медленно расстёгивает мою молнию на джинсах. Сердце враз застучало сильнее, а вода стала обжигать мои руки. Я попыталась отстраниться, но он лишь воспользовался появившимся пространством и прижал свою тёплую ладонь к животу.

- Что забросила работу? Ещё один немытый остался, - и спустился ниже, выискивая нужные точки, чтобы на них надавить.

Из моих рук в раковину выпал бокал, и я откинула голову ему на плечо, прижавшись к его виску. Он зацепил зубами мою серёжку и слегка потянул её, а свободной рукой нажал на рычаг крана, чтобы закрыть воду.

- Что-то тебя ноги совсем не держат. Сейчас найдём точку опоры, - и, развернув меня, подхватил и усадил на рабочий стол.

Обхватил моё лицо своими ладонями и прильнул к губам, удобно устраиваясь между моими ногами. Волны наслаждения уже не казались мне маленькими, а захватывали всё тело, заставляя меня выгибаться. Затем он перехватил мои запястья над головой, переложил их в одну руку, а второй стал расстёгивать пуговицы у меня на рубашке, глядя мне в глаза.

- Я еле дотерпел сегодня. Я так ждал, когда же Юра уйдёт. А потом собака ещё в нагрузку, - прошептал он и вновь припал к моим губам, проводя одновременно по позвоночнику, как делал это ещё за столом.

- Люби и саночки возить, - смогла ответить ему.

- Я тебе сейчас покажу, как я умею саночки возить.

Ну, конечно, он сможет мне показать. Через его постель прошло много девушек. Он опытен, познал много сексуальных утех.

Ревность больно кольнула меня, но он вдруг заставил меня принять интересную позу, и я стала забывать и о бывших, и о неловкости, которая всё ещё преследовала меня. Это он успел многое опробовать, а я в таких экспериментах ещё не участвовала.

Клим ласкал меня, потом отстранялся, смотрел на мою реакцию и вновь налегал на мои прелести, как он сказал, с новым усилием. И так до тех пор, пока уже никакие силы не могли заставить нас отпрянуть друг от друга и остановить наши движения. Пока наше наслаждение не затмило наши мысли.

Я старалась дышать глубоко, чтобы восстановить дыхание. Краем глаза заметила, скорее, почувствовала, что под моей ладонью тает сахар. Я осмотрелась по сторонам. Клим прижался ко мне и также тяжело дышал. Внизу валялись осколки от сахарницы в окружении рассыпавшегося сахара-песка.

- Клим, - я взяла его за голову.

Он тут же отпрянул от моего плеча и потянулся к губам. Я замотала головой, а он стал сжимать меня.

- Я ещё не насладился тобой.

- Да подожди ты. Аккуратно, на полу осколки.

Теперь и он окинул взглядом пол.

- Сиди тут, не слазь.

- А где Юпитер?

- Я запер его в спальне, - улыбнулся он. – Чтобы не мешал нам. Где щётка?

Клим вытряхнул содержимое из совка в мусорное ведро и подхватил меня на руки.

- Давай в душ и в постельку.

Добравшись до постельки, мы не остановились на достигнутом на кухне. И только часа через два Клим впустил в спальню Юпитера. Он деловито походил по нам, покрутился и улёгся, как обычно, в ногах.

- Слушай, я же наводил справки о тебе. Ты продала квартиру тётушки по доверенности. Почему не сделала это сама? А когда ты вернулась из Франции? И почему не осталась там? Ты же собиралась там жить?

- Нет. Я никогда не собиралась уезжать навсегда.

Клим подтянул меня, чтобы я смогла лечь головой на его плечо. Он взял мою ладонь и нежно по тыльной стороне водил по ней пальцами.

- Только не нервничай. Сейчас всё хорошо. И теперь всегда всё будет хорошо. Я просто хочу знать, что с тобой происходило за это время.

- И я хочу знать. Про тебя.

- Я всё расскажу. Сначала ты.

Я вздохнула и продолжила.

- Ты же знаешь, как я любила свою Нату. Она мне стала моей второй мамой. Не знаю, как я тогда вообще пережила смерть мамы. Помню, что тётушка всегда была рядом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ - А ты не пыталась найти своего отца?

- Как-то дёрнули мы с ней за ниточки связи давние. Мне тогда лет двадцать было. Узнали, что у него давно есть семья. Он во Владивостоке живёт. Я так и не решилась позвонить ему. Он ведь практически сбежал, алиментов никогда не платил. А мама почему-то и не стала подавать его в розыск. Так зачем его трогать. Он ведь знал, что у него есть дочь.

- Ну и правильно, - он гладил мою ямочку возле ключицы. – Какая нежная твоя кожа. Ты продолжай. Я слушаю.

- В тот день…

- Не напрягайся так. Расслабься. Тот день прошёл. Давно прошёл, - он указательным пальцем провёл с нажимом по моей ключице. – Прошлое изменить нельзя. Давай формировать доброе будущее. В тот день ты спустилась вниз. С чемоданом… И…

- Встретила Ольгу Архиповну. Мне так врезалась в память эта встреча. Я не ожидала от неё добрых слов.

- Спасибо ей за это от меня. Приеду, помогу ей в чём-нибудь. Хотя там и Фёдорович уже вовсю старается.

Я заулыбалась.

- Да. Спасибо ей. Я ждала новых обвинений, а она сказала, что я не стерва.

- Да? - Клим спросил удивлённым голосом. – Я вот не уверен в этом.

Я пнула его в бок рукой.

- А вот она сказала, что нет. И что человек я хороший.

- А я что, спорю с этим? – Клим развернулся и уткнулся своим лицом в моё. – Мать моих детей обязательно должна быть хорошим человеком. Жалко, что мы свет выключили. Спорим, ты покраснела?

- Тогда почему ты думаешь, что я могу быть стервой?

- Мне показалось, что незаметные нотки проявились у тебя, – он прильнул к моим губам, несмотря на моё сопротивление. – Шшш… Да не вырывайся.

Когда поцелуй наш закончился, Клим продолжил.

- Когда мы сидели у тебя на кухне, я до конца не верил, что это ты стоишь передо мною. Твоё похудевшее лицо, чёткие скулы и копна твоих огненных волос сводили меня в тот момент с ума. Ты стояла у окна, обрамлённая лучами солнца, и жёстким голосом нам указывала пить чай. Тогда я подумал, что ты изменилась навсегда. Стала стервой, почему-то так подумалось мне тогда. И я больше я никогда не увижу той доброй девочки, которая верила мне без оглядки. И шла, куда я скажу.

Я засмеялась.

- А что, разве я сейчас не иду за тобой без оглядки?

На прикроватной тумбочке раздался звонок с телефона Клима. Он отпустил меня и потянулся за ним. Показал мне, что на экране высветился номер Вадима Гончарова.

- Да, Вадик. Да, тише, не кричи так. Сейчас дам. На, это подруга твоя.

- Алло, - я дрожащими руками взяла телефон.

- Лика, милая, как ты? Ты где была? Как тебя нашёл Клим? – Алина не давала мне вставить ни одного слова.

- Алиночка, привет. Всё хорошо.

- Хорошо? Да я с ума тут схожу. Вадик только что мне всё рассказал. Ему Клим ещё днём позвонил. Видишь ли, он не хотел вас беспокоить.

Клим рассмеялся.

- Скажи ей, что мы всё равно не подняли бы телефон. Что смотришь? Мне всё слышно, - он повернулся на спину, положил две руки под голову и довольно вытянул ноги.

- Я всё слышу. Так и передай ему. Сначала я из-за него подругу потеряла. А теперь он тебя прячет.

- Алина, я так рада тебя слышать.

- И я. Ты давно в России?

- Четыре года. Я приеду и всё расскажу. Как ты, скажи? Как у вас дела вообще?

- Ооо… Это надолго, - и отобрал у меня телефон. – Так, Алина. Я первый. Ну и что, что я во всём виноват. Всё. В понедельник вечером мы возвращаемся. Хорошо, хорошо. Во вторник её привезу к тебе с утра. Наговоритесь. Всё, спокойной ночи, - и отключил телефон.