Беседы на Евангелие от Марка, прочитанные на радио «Град Петров»

1. «За кого вы меня почитаете?»

Страдающий праведник.

Для первых христиан в связи с этим имело большое значение, что Иисус был не первым, кто, будучи посланником Божиим, должен был несправедливо пострадать. Ведь такое происходило уже с пророком Иеремией, который жалуется:

«Ты влек меня, Господи, – и я дал себя увлечь; Ты сильнее меня – и превозмог, и я каждый день в посмеянии, всякий издевается надо мною. ... Ибо я слышал толки многих: угрозы вокруг; «заявите на него, [говорили они,] и мы сделаем донос». Все, жившие со мною в мире, сторожат за мною, не споткнусь ли я: «может быть, [говорят,] он попадется, и мы одолеем его и отмстим ему»» (Иер_20.7, 10).

Да и вообще, если оглянуться на историю Израиля, то создается впечатление, что все, кого Бог посылал к Своему народу, обретали только насмешки и страдания. Об этом говорили возвратившиеся из Вавилонского плена израильтяне, когда они вспоминали историю своих отцов и каялись в своей вине перед ними:

«И заняли они (израильтяне) укрепленные города и тучную землю, и взяли во владение домы, наполненные всяким добром, водоемы, высеченные [из камня,] виноградные и масличные сады и множество дерев [с плодами] для пищи. Они ели, насыщались, тучнели и наслаждались по великой благости Твоей; и сделались упорны и возмутились против Тебя, и презрели закон Твой, убивали пророков Твоих, которые увещевали их обратиться к Тебе, и делали великие оскорбления» (Неем_9.25–26).

Но так поступали не только с пророками. Страдания, издевательства и смерть становились уделом всех праведников, которые следовали Богу и Его воле. Впечатляющий пример этого дает нам Книга Премудрости, иудейское писание из I века до Р.Х. В этой книге цитируются речи беззаконников:

«Сила наша да будет законом правды, ибо бессилие оказывается бесполезным; устроим ковы праведнику – ибо он в тягость нам и противится делам нашим, укоряет нас в грехах против Закона и поносит нас за грехи нашего воспитания, объявляет себя имеющим познание о Боге и называет себя Сыном Господа. Он пред нами – обличение помыслов наших; тяжело нам и смотреть на него, ибо жизнь его – не похожа на жизнь других и отличны пути его; он считает нас мерзостью и удаляется от путей наших, как от нечистот, ублажает кончину праведных и тщеславно называет Отцом своим Бога. Увидим, истинны ли слова его, и испытаем, какой будет исход его – ибо если этот праведник есть Сын Божий, то Бог защитит его и избавит его от руки врагов. Испытаем его оскорблением и мучением, дабы узнать смирение его и видеть незлобие его; осудим его на бесчестную смерть – ибо, по словам его, о нём Попечение будет!» (Прем_2.11–20).

Да, в обществе людей, не заботящихся о познании Бога, просто и не может быть хорошо тому, кто видит в Боге своего Отца. В этом нашем мире праведник должен, вынужден страдать. Не потому, что так желает Бог, но потому, что так обходятся с праведником люди в их жестокосердии и безверии, ибо, как они сами говорят, «он пред нами – обличение помыслов наших».

Этот вывод из их собственной религиозной истории позволял первым христианам «не соблазняться об Иисусе», то есть не впадать в сомнения относительно Иисуса из-за Его страстей и креста. Да ведь и Сам Иисус, зная об участи всех праведников до Него, мог смиренно принять и положительно оценить угрожавшие Ему страдания, как бы невыносимо трудно и тяжело это ни было.

Поэтому слова Иисуса «Сыну Человеческому много должно пострадать» в свете истории Израиля означают не то, что это Бог «распорядился» о Его страданиях. Нет, Иисус переживет только то, что уже многие должны были испытать до Него. Ибо «много скорбей у праведного», как поется в Псалме Давида (Пс_33.20). И поскольку Иисус – Мессия, Христос, Которому предстоит определенным образом воплотить на земле спасительную волю Божию, Ему должно пострадать.

Теперь перейдем к нашему третьему вопросу:

Действительно ли Иисус мог предсказать Свое воскресение?

«Если Иисус на самом деле предсказал, что Он на третий день воскреснет, то почему, – так спрашивают многие, – почему тогда Его ученики после ареста Иисуса убежали в Галилею вместо того, чтобы дожидаться в Иерусалиме третьего дня и воскресения своего Учителя? И почему тогда, если все так и было, они поначалу не поверили женщинам?».

И в этом случае мы должны взглянуть на образцы, «типы», из истории Израиля. В своей истории Израиль видел не только страдания праведника. Тот же 33-й Псалом говорит: «Много скорбей у праведного, и от всех их избавит его Господь. Он хранит все кости его; ни одна из них не сокрушится» (Пс_33.20–21).

Особенно ярко этот опыт избавления описан у пророка Исаии в рассказе о «рабе Божием»:

«Ему назначали гроб со злодеями, с преступниками место упокоения, хотя Он не сделал греха, и не было лжи в устах Его. Но Господне благоволение было к Его поверженному (рабу), и Он избавил Того, Кто отдал жизнь Свою как искупительную жертву. Он узрит потомство долговечное, и воля Господня благоуспешно будет исполняться рукою Его. После столь многих скорбей Он узрит свет» (Ис_53.9–11) (по уточненному переводу).

Поэтому и автор «Книги Премудрости» уверен, что в конце победит не беззаконник, а праведник:

«В сознании грехов своих они предстанут на суд со страхом, и беззакония их осудят их в лицо их. Тогда праведник с великим дерзновением станет пред лицом тех, которые оскорбляли его и презирали подвиги его, – они же, увидев, смутятся великим страхом, и изумятся неожиданности спасения его, и, раскаиваясь и воздыхая от стеснения духа, будут говорить сами в себе: Это – тот самый, который был у нас некогда в посмеянии и притчею поругания. Безумные, мы почитали жизнь его сумасшествием и кончину его – бесчестною! А ныне он причислен к Сынам Божиим, и жребий его – со Святыми» (Прем_4.20–5.5).

Уже опыт общения Израиля с Богом мог придать Иисусу уверенность, что и в Его случае победу одержит не смерть, но жизнь!

Конечно, вряд ли Он мог указывать на точный день Своего воскресения. Ибо, когда Он сказал, что Ему предстоит «в третий день воскреснуть», Он только употребил известное библейское выражение. Это указание срока мы находим в покаянной молитве пророка Осии:

«В скорби своей они с раннего утра будут искать Меня и говорить: «пойдем и возвратимся к Господу! ибо Он уязвил – и Он исцелит нас, поразил – и перевяжет наши раны; оживит нас через два дня, в третий день восставит нас, и мы будем жить пред лицем Его» (Ос_6.1–2).

Вряд ли нам когда-нибудь удастся установить точные слова, которыми Иисус предсказывал о Своей смерти и воскресении. Дело в том, что первая Церковь, которая передала нам предание о словах Иисуса, была еще под живым и острым впечатлением от совсем недавнего события. Она не могла забыть, как именно все происходило в дни страстей Иисуса. Поэтому вполне естественно, что о смерти и воскресении Иисуса Его ученики говорили намного конкретнее, чем об этом мог говорить Иисус, когда все еще оставалось открытым. Но конечно, мы не сомневаемся в том, что Бог Иисусу открыл знание о том, что Его ожидает за пределами Его смерти.

Но у Евангелиста Марка ударение делается не на том, что будет за пределами смерти. Удивление Петра вызывает не весть о воскресении, но весть о страданиях, о которых открыто известил Сам Иисус, Которого Петр только что исповедал как Мессию!

Для Петра было совершенно непредставимо, что для Мессии не может быть иного пути кроме Страстей. Мы часто объясняем это тем, что Петр придерживался ложных, национально-политических мессианских надежд. Но все не так просто. Причина в острой реакции Иисуса на «прекословии» Петра лежала глубже.

Во времена Иисуса существовали разные мнения относительно мессианства. Например, некоторые, – как в Кумране, – ожидали не одного, а двух Мессий: одного Мессию из дома Давида и другого Мессию-Первосвященника. Мнения были разными. Но в одном все были едины: Дело Мессии – спасение Израиля в этом веке, в этом мире! Дело в том, что во времена Иисуса никто в Израиле не ждал от Мессии избавления от грехов или вечного спасения! Прощение грехов и вечное спасение – дело совсем не Мессии, но только Бога.

По этой причине для абсолютно всех иудеев во времена Иисуса было само собой разумеющимся, что от Мессии должны исходить политические действия. Это не означает, что от Мессии ожидали только военно-политических акций против врагов Израиля.

Но все равно, когда Петр, или любой другой в его народе, называл Иисуса Мессией, то это для него означало: «Ты – Тот, Кто, наделенный полномочиями от Бога, должен принести нашему народу спасение. Через Тебя мы должны достичь того состояния, в котором мы сможем жить в шаломе по воле Божией». – И неужели Иисус может реализовать эту цель только через Страдания?

Тот путь, который Иисус Как Мессия видел перед Собой, и о котором он открыто говорил со Своими учениками, был непонятен Петру. Поэтому он отвел Иисуса в сторонку и начал Ему прекословить. Но Иисус не дал совратить себя со Своего пути. «Он, обратившись и взглянув на учеников Своих, воспретил Петру, сказав: отойди от Меня, сатана». Это очень суровые слова. Ведь точно такими же словами Иисус призвал Симона Петра к следованию за Собой (Мк_1.17). В нашем Синодальном переводе, как и с славянском тексте, это не отражено. Иначе говоря, своей попыткой уклонить Иисуса с Его пути, Петр одновременно предает свое ученичество.

Тот, кто предлагает Иисусу иной путь, чтобы на нем принести в мир спасение Божие, тот мыслит слишком по-человечески, но именно потому уподобляется сатане. Ибо он думает «не о том, что Божие, но что человеческое». (Уже здесь мы должны обратить внимание на то, что для нашего Евангелиста Страстей Христовых желает отнюдь не сатана! Прочее – в примечании к Мк_14.49).

Исповедание Иисуса как Христа – правильно понятое – включает в себя также исповедание вполне определенного пути, на котором достигается спасение этого нашего мира.

Беседа 20.

2. Что принесет будущее.

8.34-9.1 — «И, подозвав народ с учениками Своими, сказал им: кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною. Ибо кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее, а кто потеряет душу свою ради Меня и Евангелия, тот сбережет ее. Ибо какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? Или какой выкуп даст человек за душу свою? Ибо кто постыдится Меня и Моих слов в роде сем прелюбодейном и грешном, того постыдится и Сын Человеческий, когда приидет в славе Отца Своего со святыми Ангелами. И сказал им: истинно говорю вам: есть некоторые из стоящих здесь, которые не вкусят смерти, как уже увидят Царствие Божие, пришедшее в силе».

В этой части Евангелия от Марка содержатся центральные и важные моменты христианской веры. Итак, из предшествующего разговора с Петром выяснилось, что для Иисуса как Мессии, как Христа, существует только один путь, путь страданий. Но это имеет последствия для тех, кто хочет идти за Ним. Иисус никогда не пытался подкупать людей, обещая им легкий путь. Он обещал им славу, но никогда не обещал людям покоя.

Поэтому Иисус «подозвав народ с учениками Своими, сказал им: кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною». Заявить человеку, что он должен быть готов нести свой крест, значило сказать ему, что он должен быть готов к тому, что на него будут смотреть как на преступника, что он должен быть готов умереть. Понятно, что первые христиане понимали это выражение не так, как мы, но буквально: «нести крест» значит быть распятым. Надо сказать, что это выражение было известно и в иудейском народе, так как в Римской империи распятие было довольно обычной казнью, и те, кто принадлежал к партии зилотов, должны были считаться, что их могут схватить и распять. Вспомним, что и среди ближайших 12 учеников Иисуса Христа был Симон Зилот (Лк_6.15). Иначе говоря, выражение «взять крест свой» означало то же, что «вступить на опасный путь». (Что-то отдаленно похожее в русской поговорке «от сумы и тюрьмы не зарекайся», но только очень отдаленно.) Итак, Иисус как бы говорит: «Кто не готов принять на себя даже самые крайние, грозящие смертью следствия, тот не может быть Моим учеником».

«Отвергнись себя», – говорит Иисус людям, которые хотят следовать за Ним. Иными словами, следование за Христом означает отказ от поведения, основанного на своеволии и корыстолюбии. Прекрасный пример такого самоотвержения дает нам Апостол Павел, который пишет, что теперь уже живет не он, а Иисус в нем, что он теперь живет не для того, чтобы следовать своим желаниям, а чтобы следовать воле Христовой и в этом находить свободу.

«Кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее, а кто потеряет душу свою ради Меня и Евангелия, тот сбережет ее». – Здесь речь идет о нашей жизни как жертве. Существуют вещи, которые потеряны, если их хранить, и сохранены, если их использовать. Таковы таланты человека и его способности. Пользуясь ими человек совершенствует и повышает их. Если же он отказывается использовать их, то, в конечном счете, теряет их. В широком смысле это применимо и к жизни вообще. Бог дал нам жизнь, чтобы мы растрачивали, так сказать, «теряли» ее, а не хранили. Если мы будем жить, постоянно взвешивая свою выгоду, свои удобства, свой комфорт, свою безопасность, если мы будем радеть лишь о себе, мы только впустую теряем свою жизнь. Но если мы тратим ее ради других, забывая о своем здоровье, времени, имуществе и удобствах, в желании сделать что-либо ради Бога и людей, за которых умер Иисус, мы обретаем жизнь. Смысл жизни в том и заключается, чтобы тратить ее, а не в том, чтобы хранить и лелеять ее. Правда, на этом пути человека ждет не только радость, но часто искушения усталости, переутомления; но, как говорится, – уж лучше каждый день гореть, нежели каждый день ржаветь. Это единственный путь к блаженству и к Богу.

Заявление о крестоношении, конечно, пугает. И все же, оно может напугать лишь того, кто не желает серьезно принять слова того псалма Давида, который цитирует Иисус Христос:

Никто не может искупить брата своего

и дать Богу выкупа за него:

Или какой выкуп даст человек за душу свою?

И не будет того вовек,

чтобы остался [кто] жить навсегда и не увидел могилы.

Каждый видит, что и мудрые умирают,

равно как и невежды и бессмысленные погибают

и оставляют имущество свое другим...

И не пребудет в чести человек;

он уподобится животному, которое умолкает навсегда»

(Пс_48.8–11.13).

И еще: цену нашей жизни определяет Сын Человеческий: «Кто постыдится Меня и Моих слов в роде сем прелюбодейном и грешном, того постыдится и Сын Человеческий, когда приидет в славе Отца Своего со святыми Ангелами» (Мк_8.38). Всякий, кто ради благ этого мира постыдится исповедать Христа перед этим миром, – как такой может рассчитывать на признание со стороны Сына Человеческого?

Но на все это некоторые из слушателей Евангелия могли возразить: Кто нам гарантирует, что в конце все будет именно так, чтобы мы жили согласно словам Иисуса? Может быть, все будет совсем иначе? И Царство Божие к Иисусу не будет иметь никакого отношения?

Кто отваживается на такие мысли, опасно заблуждается. Чтобы показать это со всей определенностью, Марк добавляет следующие слова Иисуса: «И сказал им: истинно говорю вам: есть некоторые из стоящих здесь, которые не вкусят смерти, как уже увидят Царствие Божие, пришедшее в силе». Многие понимают это высказывание как указание на Второе пришествие, и это их удивляет: ведь в таком случае Иисус ошибся, потому что Он не вернулся в силе и в славе при жизни тех людей, к которым были обращены эти слова.

Некоторые обходят эту трудность, толкуя слова Иисуса не в смысле Второго пришествия, но иначе. Рассуждают так: Меньше чем за тридцать лет христианство распространилось по всей Малой Азии, в Антиохии, проникло в Египет, пересекло Средиземное море, достигло Рима и охватило всю Грецию. Христианство, подобно неудержимому приливу, захлестнуло весь тогдашний мир. И все это произошло еще при жизни многих из присутствовавших. Вопреки всем ожиданиям, христианство явилось в силе. Иисус вовсе не ошибался. Он был совершенно уверен в том, что все, что невозможно людям, возможно Богу. В таком толковании под «Царством Божиим в силе» понимается Церковь.

Но у евангелиста Марка явно мысль о другом. Прямо сказано: вот здесь, среди нас, в церкви, для которой пишет Марк, свидетели! Они видели, что Царство Божие уже пришло, и что воистину пришло вместе с Личностью Иисуса Христа. Об этом и повествует следующий рассказ о Преображении Иисуса.

3. Преображение Иисуса.

9.2-10 — «И, по прошествии дней шести, взял Иисус Петра, Иакова и Иоанна, и возвел на гору высокую особо их одних, и преобразился перед ними. Одежды Его сделались блистающими, весьма белыми, как снег, как на земле белильщик не может выбелить. И явился им Илия с Моисеем; и беседовали с Иисусом. При сем Петр сказал Иисусу: Равви! хорошо нам здесь быть; сделаем три кущи: Тебе одну, Моисею одну, и одну Илии. Ибо не знал, что сказать; потому что они были в страхе. И явилось облако, осеняющее их, и из облака исшел глас, глаголющий: Сей есть Сын Мой возлюбленный; Его слушайте. И, внезапно посмотрев вокруг, никого более с собою не видели, кроме одного Иисуса. Когда же сходили они с горы, Он не велел никому рассказывать о том, что видели, доколе Сын Человеческий не воскреснет из мертвых. И они удержали это слово, спрашивая друг друга, что значит: воскреснуть из мертвых».

Этот случай из жизни Иисуса покрыт тайной. Мы можем лишь попытаться понять его. Марк говорит, что это произошло через шесть дней после события в Кесарии Филипповой. Лука говорит, что это произошло через восемь дней. В этом нет противоречия. Оба они имеют в виду, – «приблизительно через неделю». Церковь отмечает день Преображения, 6 августа. И, конечно, неважно, действительно это тот день или нет. Предание также гласит, что Преображение произошло на горе Фавор. Здесь возникают некоторые трудности. Дело в том, что гора Фавор находится на юге Галилеи, а Кесария Филиппова – далеко на севере. Кроме того, на горе Фавор во времена Иисуса находилась крепость. Но и это все не очень важно. Важнее понять суть рассказа.

Он совершенно явственно несет на себе черты того жанра рассказов, возникших в ранней Церкви, которые в современной библеистике принято называть «мессианскими историями», или «историями о Христе». Мы уже встречались с такими рассказами. Например, с повествованием о Крещении Иисуса. И мы замечали, что такие истории, отражая некие факты жизни Иисуса, подобны не репортажам с места событий, но подобны иконам, на которых символичен и исполнен богословского значения каждый штрих, каждое слово. Богословская цель «мессианских историй» очевидна. Их цель – показать, что Иисус есть Мессия, Христос, с Которым на землю приходит Бог и Его Царство.

Внимательно вслушаемся в рассказ о Преображении. В нем упоминается некая высокая гора (Фавор или не Фавор, – какое это имеет значение?). Гора – библейский символ встречи с Богоявлением, место Божественного откровения. Марк говорит, что, когда Иисус преобразился, то есть явилась Его Божественная слава, присутствие Бога в Нем, то Его одежды сделались блистающими как снег; а когда сияние прекратилось, всех накрыло облако. Но ведь и облако – известный библейский символ, знак присутствия Божия. Так и Моисей встретил Бога в облаке. В облаке Бог явился в скинию. Облако наполнило храм при его открытии, во времена Соломона. Иудеи мечтали о том времени, когда на землю явится Мессия. Тогда облако присутствия Божия вновь заполнит храм: «Тогда... явится Слава Господня и Облако, как явилось при Моисее, как и Соломон просил» (2_Мак_2.8). Итак, осеняющее облако – знак того, что Мессия пришел, и всякий в то время, знакомый с Библией, понимал этот символ именно так.

Три ученика – Петр, Иаков и Иоанн – видят Богоявление. Они видят небесный мир. А в этом небесном мире – преображенный Иисус как Мессия и небесный Сын Человеческий из пророка Даниила, в этом мире Моисей и Илия. Моисей как законодатель Израиля, как воплощение Закона и Торы. Илия же был величайшим из пророков. Люди всегда смотрели на него, как на пророка, принесшего им голос Самого Бога. В нашей истории Илия воплощает собой пророческую традицию. К тому же библейское предание говорило, что оба, – Моисей и Илия, – были живыми взяты на небо. Вот там, в небесном мире, они, воплощающие Закон и Пророков, – рядом с Иисусом Христом. Встреча этих двух великих исторических лиц с Иисусом означала, что величайший из законодателей и величайший их пророков благословляли Его, свидетельствовали о Нем.

Наконец, с небес раздается, как и в истории Крещения, голос Божий. Еще раз напомню, что, согласно бытовавшим тогда убеждениям, небо после последнего из малых библейских пророков молчит. И откроется и «заговорит» только при пришествии Мессии. Мессия пришел, небеса заговорили. Бог возвестил нечто похожее на то, что было Им возвещено при Крещении. Тогда глас был таким: «Ты Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение» (Мк_1.11). Теперь мы слышим: «Сей есть Сын Мой возлюбленный; Его слушайте». Мы уже обсуждали первую часть этого «гласа» – «Сей есть Сын Мой возлюбленный». Во-первых, это намек на Пс_2, считавшийся мессианским псалмом. И «Сей есть Сын Мой» означает «Он, то есть Иисус есть Мессия, Христос, Спаситель». Ну, а «Сын возлюбленный» – намек на Исаака, сына Авраама, которого отец принес в жертву. Иначе говоря, В Иисусе на землю пришел Христос, но не такой, какого ожидали иудеи, а такой, какого им послал Бог, – Христос, идущий на жертвенные крестные муки и смерть ради искупления всех людей. Но что же означают слова «Его слушайте»? Для учеников сказанные, они означали, что отныне они должны быть послушны не Моисею, не пророкам, но Ему, Иисусу Христу. Ветхий Завет сменился Новым! И как только были произнесены эти небесные слова, Моисей и Илия исчезли. Ученики «посмотрев вокруг, никого более не видели, кроме одного Иисуса».

После такого переживания, они были потрясены и сбиты с толку. Слишком все было трудно. Происходило нечто такое, что не только совершенно не укладывалось в их голове. Почему их Учитель, которого они только что видели в славе, должен умереть? И «что значит: воскреснуть из мертвых?»

Дополнение к теме.

Сообщение о Преображении дает повод к различным предположениям.

Одни видят в нем изначально рассказ о Воскресении или Вознесении, датировка которого была перенесена в земную жизнь Иисуса. (Впрочем, против этого говорит то, что в других рассказах о пасхальных событиях не играют никакой роли ни Илия, ни Моисей, не слышится никакой небесный голос, которые требовал бы от учеников слушать Иисуса).

Греческое слово μεταμορφώθη (Он был преображен) напоминает также о повествованиях из греческой мифологии, в которых идет речь о преображениях (метаморфозах) божественных образов. (Впрочем здесь речь идет о богах, которые, чтобы общаться с людьми, преображаются в человеческие образы, в то время как в Мк_9.2–3 рассказывается о преображении человека Иисуса).

Иные придерживаются мнения, что в этом рассказе образно выражена только вера в то, что Иисус был Мессией или Сыном Человеческим. Но тогда мы должны спросить себя: Какова же была причина того, что в раннем христианстве этот рассказ мог вообще возникнуть и затем прочно войти в предание? (Даже тот, кто не сомневается в реальности Преображения земного Иисуса, должен спросить себя: По какой причине Марк написал этот рассказ? Ведь в своем Евангелии он сообщает лишь часть того, что происходило с Иисусом во время Его публичной деятельности).

Очевидно, для Марка в этом рассказе о Преображении Иисуса было важно, что все события происходят по особой инициативе Иисуса, и что его свидетелями были отнюдь не все ученики (Мк_9.2). Увидеть Иисуса таким, каким Он здесь изображен, даже для Двенадцати было чем-то очень необычным! Такое видение должно было быть особым даром от Бога: «И (Он) преобразился перед ними» (буквально: «И Он был преображен перед ними», или, уточняя смысл, «И Бог преобразил Его перед ними»).

Что должно было выразить совместное появление Илии и Моисея (Мк_9.4), нам теперь сказать трудно, потому что Илия и Моисей вместе появляются только здесь. Может быть, они просто воплощают «небесный мир», ибо, по иудейскому убеждению, оба они не умерли, но были восхищены на небо. В пользу такого понимания говорит также предшествующий стих: «Одежды Его сделались блистающими, весьма белыми, как снег, как на земле белильщик не может выбелить». Поскольку небесная жизнь, которой будут удостоены праведники после воскрешения, в раннем иудействе всегда сравнивалась с новой, сияющей одеждой, такая картина могла быть понимаема только как откровение небесной жизни в земном Иисусе.

Именно это должны были понять и почувствовать три апостола: с Иисусом на землю пришел небесный мир (Мк_9.4). Мы только тогда имеем полное представление об Иисусе, когда мы видим, что Он уже во время Своей земной деятельности принадлежал также и «миру небесному».

Кому бы не захотелось продлить тот момент, в который ты ощущаешь присутствие Царствия Божия в общении с Иисусом? «Петр сказал Иисусу: Равви! хорошо нам здесь быть; сделаем три кущи: Тебе одну, Моисею одну, и одну Илии». Такое предложение понятно, но очевидно также, что оно – результат непонимания и растерянности («ибо не знал, что сказать»). Петр все еще не хотел – или не мог – принять всерьез слова Иисуса, сказанные за шесть дней перед этим: «Сыну Человеческому много должно пострадать, быть отвержену старейшинами, первосвященниками и книжниками» (Мк_8.31) и «Кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною» (Мк_8.34).

Также и по этой причине была рассказана история о Преображении Иисуса: Она как бы давала понять, почему нам и после Пасхи так трудно осознать слова Иисуса о крестоношении. Если даже Петр...

Но это ничего не изменяет в истинности слов Иисуса. Необходимость крестного пути не противоречит любви Божией. Напротив! Это о Нем, Кто должен идти путем страданий, Бог говорит с небес: «Сей есть Сын Мой возлюбленный; Его слушайте».

Мы спрашивали: Почему в раннем христианстве мог возникнуть такой рассказ и почему он передавался далее? – Теперь нам уже легче ответить на этот вопрос.

Рассказ о Преображении Иисуса, во-первых, мог возникнуть с целью сообщить, что среди апостолов были некоторые, которым было даровано более глубокое знание об Иисусе. Они ощущали, что Иисус принадлежал также и к небесному миру. Они в Нем увидели «Царствие Божие, пришедшее в силе» (Мк_9.1). – И даже если эта идея им была дарована только после Пасхи, в истинности этой мысли ничто не менялось.

Но наш рассказ также разъясняет, что не понимает сути дела всякий, кто хотел бы удержать тот блаженный момент, в который к нему приходит и его освещает Иисус. Тот факт, что в Иисусе на землю пришло Царство Божие, не означает, что отныне наша жизнь на этой земле обязательно должна стать лучше.

Мартин Бубер в своих «Хасидских историях» рассказывает:

«Когда равви Менахем жил в Земле Израиля, некий безумец взошел однажды незамеченным на Масличную гору, встал на вершине и затрубил в бараний рог. Услышав звук рога, люди встрепенулись и испугались: им показалось, что это трубный глас Мессии. Равви Менахем тоже услышал звук рога. Он открыл окно, взглянул через него на свет Божий и сказал: «Нет, это не обновление».

Своим преданием о Преображении Иисуса Ранняя Церковь предостерегает именно от такого заключения о состоянии мира в результате пришествия Мессии (и наоборот!).

4. О границах небесных откровений.

9 9-13 — «Когда же сходили они с горы, Он не велел никому рассказывать о том, что видели, доколе Сын Человеческий не воскреснет из мертвых. И они удержали это слово, спрашивая друг друга, что значит: воскреснуть из мертвых. И спросили Его: как же книжники говорят, что Илии надлежит придти прежде? Он сказал им в ответ: правда, Илия должен придти прежде и устроить всё; и Сыну Человеческому, как написано о Нем, [надлежит] много пострадать и быть уничижену. Но говорю вам, что и Илия пришел, и поступили с ним, как хотели, как написано о нем».

Итак, совершенно естественно, что три ученика были в недоумении, спускаясь с горы. Во-первых, Иисус начал с того, что запретил им рассказывать о том, что они видели. Иисус понимал, что они все еще были обуреваемы идеей о Мессии – сильном и властном. Если они будут рассказывать о случившемся на вершине горы, о том, как явилась слава Божия, как явились Моисей и Илия, то как это совпадет со всеобщим ожиданием? Нет, ученики еще должны были уразуметь, что такое истинное Мессианство. Лишь одно могло научить их – Распятие и последующее Воскресение. Только после всего этого они убедятся, что Иисус действительно был Мессией, тогда, и лишь тогда, они смогут рассказать о славных событиях, которым они были свидетелями на вершине горы. Но пока они еще не понимали, что значат слова Иисуса о воскресении. Оттого и спрашивали: «что значит: воскреснуть из мертвых?». Дело просто в том, что они выросли в совершенно иных представлениях о Мессианстве, и потому не могли уразуметь, что сказал Иисус. И тогда они спросили о том, что поразило их. Иудеи верили, что прежде чем придет Мессия, должен придти Илия, как Его вестник. «Вот, Я пошлю к вам Илию пророка пред наступлением дня Господня, великого и страшного. И он обратит сердца отцов к детям и сердца детей к отцам их, чтобы Я, придя, не поразил земли проклятием» (Мал_4.5–6). В предании говорилось, что Илия придет на три дня раньше Мессии. В первый день он будет стоять на вершинах Израиля, оплакивая горе и запустение земли. А потом голосом, который будет слышан от одного края земли до другого, воскликнет: «Мир нисходит на землю! Мир нисходит на землю!». На второй день он воскликнет: «Благо нисходит на землю! Благо нисходит на землю!». А на третий день он воскликнет: «Иешуа (спасение) нисходит на землю! Иешуа нисходит на землю! Он все исправит».

Совершенно естественно, что ученики удивлялись: «Если Иисус – Мессия, кто же Илия?». Иисус ответил словами, понятными каждому иудею. «Илия пришел, – сказал Он, – и поступили с ним, как хотели». Иисус при этом имел в виду заключение в темницу Иоанна Крестителя и его смерть от рук Ирода. Тем самым Иисус вновь обратил внимание учеников к той мысли, которую они не хотели даже держать в голове, но которую, как Он полагал, они должны хорошенько уяснить. Они должны были задать себе невысказанный ими вслух вопрос: «Если они поступили так с предвестником, с предтечей, то что они сделают с Мессией?». Иисус буквально перевернул все представления и мысли своих учеников. Они ждали явления Илии, прихода Мессии, внезапного вторжения Бога в историю и Его сокрушительной победы, которую они считали одновременно победой Израиля. Иисус хотел, чтобы они посмотрели в глаза факту, что вестник был жестоко убит, и что Мессию ждет один конец – распятие. Но они все еще не понимали, и эта неспособность понять объясняется тем же, что и всегда: люди не могут понять что-то, потому что они цепляются за свои представления. Они хотят, чтобы все было так, как хотят они, а не Бог. Их заблуждения мешают им видеть откровение истины Божией.

Дополнение.

Итак, «когда они сходили с горы, Он не велел никому рассказывать о том, что видели, доколе Сын Человеческий не воскреснет из мертвых». Почему? Разве не легче ли было бы апостолам сохранять верность Иисусу даже в дни Его страданий, если бы Петр, Иаков и Иоанн заранее рассказали бы им о том, что они пережили на горе? Это если мы предполагаем, что они действительно пережили такое откровение. Или этот запрет доказывает, что события на Фаворе вообще не было? – Такие размышления невольно напрашиваются. Однако они не принимают во внимание следующие моменты:

– в том или ином серьезном случае нашей жизни нам мало помогает «информация» о каких-то откровениях, которые были даны другим;

– даже наши собственные, вполне ясные мысли и идеи мы можем превратно понимать до тех пор, пока мы размышляем над ними и толкуем их, исходя из ложных предпосылок.

Для осознания этого и приводится разговор Иисуса с апостолами после того как они спустились с горы.

Первая реакция учеников на слова Иисуса была такой: «Они удержали это слово, спрашивая друг друга, что значит: воскреснуть из мертвых». И когда Марк сообщает нам об этом недоумении апостолов, то ведь речь-то в их вопрошании идет отнюдь не о всеобщем воскресении мертвых. Ибо что значит такое воскресение, было известно всем иудеям во времена Иисуса, даже саддукеям, которые отрицали воскресение. Речь у апостолов идет лишь о том, о чем Иисус только что упомянул – о «воскресении Сына Человеческого»!

Но что же им в этом было непонятно? Это объясняет следующий стих: «И спросили Его: как же книжники говорят, что Илии надлежит придти прежде?». Здесь ученики имеют в виду распространенное среди книжников мнение о том, что перед пришествием Мессии – или перед днем Господним – придет Илия, ибо так написано у пророка Малахии:

Вот, Я пошлю к вам Илию пророка

пред наступлением дня Господня,

великого и страшного.

И он обратит сердца отцов к детям

и сердца детей к отцам их,

чтобы Я, придя,

не поразил земли проклятием

(Мал_4.5–6).

Если же деятельности Мессии должна предшествовать деятельность Илии, которая обратит сердца израильтян, то как тогда вообще возможна вообще говорить о насилии над Сыном Человеческим вплоть до Его убийства? (Вспомним Мк_8.31: «Сыну Человеческому много должно пострадать, быть отвержену старейшинами, первосвященниками и книжниками, и быть убиту»).

Иисус не отвергает слов Писания: «Правда, Илия придет прежде и устроит всё». Таково обещание Божие. Бог исполняет Свои обещания. Но при этом возникает вопрос (в нашем переводе неверно!): «И как же тогда написано о Сыне Человеческом, что Он много пострадает и будет уничижен?». – Где «написано»? Как и в Мк_8.31, здесь имеется в виду Пс_117.22 (по LXX): «Камень, который отвергли строители...». В псалме преследуемый праведник описывает выпавшие на его долю унижения и спасение от Бога. Место строителей заступают иерусалимские первосвященники, книжники и старейшины.

Ответ на поставленный вопрос дает сама история: «Илия пришел, и поступили с ним, как хотели, как написано о нем». В действиях Иоанна Крестителя Бог оправдал Свое обещание. Это Иоанн Креститель должен был все восстановить! Но какой успех он имел? Он испытал такую судьбу, какая была предсказана Писанием как судьба праведника (см. Беседа 19. Продолжение). Мы не поймем судьбы Божии и Его посланников в нашем мире до той поры пока мы не поймем и того, как часто и многообразно мы, люди, препятствуем осуществлению воли Божией в нашем мире.

Но эта ссылка на Писание («Илия пришел, и поступили с ним, как хотели, как написано о нем») все же не очень понятна. Во всяком случае, она – предмет размышлений экзегетов. Ведь предполагаются страдание и смерть Илии redivivus. Обычно для объяснения привлекается Откр_11.3–14 («притча о двух свидетелях»), и при этом предполагается некое распространенное иудейское предание (см. J.Jeremias, ThWNT IV, 868 и II, 941–943), которое должно было некогда находиться в каком-то иудейском писании. Это писание должно было пользоваться успехом. Вообще это место толкуют с большой неуверенностью. В предании (и Откровении) речь идет о двух свидетелях, которые были убиты и вновь ожили, чтобы вознестись на небо. Последнее – явный намек на следующее место из Писания: «Вдруг явилась колесница огненная и кони огненные, ... и понесся Илия в вихре на небо. Елисей же смотрел и воскликнул: отец мой, отец мой, колесница Израиля и конница его! И не видел его более» (4_Цар_2.11–12). Предание испытало христианское влияние, что очевидно в Откровении: «И трупы их оставит на улице великого города, который духовно называется Содом и Египет, где и Господь наш распят. И [многие] из народов и колен, и языков и племен будут смотреть на трупы их три дня с половиною, и не позволят положить трупы их во гробы» (Откр_11.8–9). Обращают внимание на преследования Илии, которое заранее намекало на преследование и убийство Илии redivivus. «И послала Иезавель посланца к Илии сказать: ...пусть то и то сделают мне боги, и еще больше сделают, если я завтра к этому времени не сделаю с твоею душею того, что [сделано] с душею каждого из них... Он сказал: возревновал я о Господе Боге Саваофе, ибо сыны Израилевы оставили завет Твой, разрушили Твои жертвенники и пророков Твоих убили мечом; остался я один, но и моей души ищут, чтобы отнять ее» (3_Цар_19.2, 10, 14). Иезавель и Иродиада в их ненависти к Божиим посланцам усиливают параллели между Илией и Иоанном. В любом случае, исходный пункт для христианской аргументации – фактическая участь Иоанна.

Беседа 21.

5. Вера, дающая свободу. Исцеление бесноватого отрока.

9.14-29 — «Придя к ученикам, увидел много народа около них и книжников, спорящих с ними. Тотчас, увидев Его, весь народ изумился, и, подбегая, приветствовали Его. Он спросил книжников: о чем спорите с ними? Один из народа сказал в ответ: Учитель! я привел к Тебе сына моего, одержимого духом немым: где ни схватывает его, повергает его на землю, и он испускает пену, и скрежещет зубами своими, и цепенеет. Говорил я ученикам Твоим, чтобы изгнали его, и они не могли. Отвечая ему, Иисус сказал: о, род неверный! доколе буду с вами? доколе буду терпеть вас? Приведите его ко Мне. И привели его к Нему. Как скоро бесноватый увидел Его, дух сотряс его; он упал на землю и валялся, испуская пену. И спросил Иисус отца его: как давно это сделалось с ним? Он сказал: с детства; и многократно дух бросал его и в огонь и в воду, чтобы погубить его; но, если что можешь, сжалься над нами и помоги нам. Иисус сказал ему: если сколько-нибудь можешь веровать, всё возможно верующему. И тотчас отец отрока воскликнул со слезами: верую, Господи! помоги моему неверию. Иисус, видя, что сбегается народ, запретил духу нечистому, сказав ему: дух немой и глухой! Я повелеваю тебе, выйди из него и впредь не входи в него. И, вскрикнув и сильно сотрясши его, вышел; и он сделался, как мертвый, так что многие говорили, что он умер. Но Иисус, взяв его за руку, поднял его; и он встал. И как вошел Иисус в дом, ученики Его спрашивали Его наедине: почему мы не могли изгнать его? И сказал им: сей род не может выйти иначе, как от молитвы и поста».

Именно таких ситуаций, одна их которых здесь описана, и хотел избежать Петр, когда на горе, в присутствии славы Божией, он сказал: «Хорошо нам здесь быть». Потом он хотел построить три шалаша: для Иисуса, для Моисея и для Илии, – и остаться там, где жизнь была такой прекрасной и близкой к Богу. Зачем вообще спускаться оттуда? Но в том и смысл жизни, что человек должен спускаться назад с вершины горы.

С Иисусом в мир пришло Царство Божие. Для Марка именно в этом – содержание Евангелия Иисуса. Вспомним первые слова Иисуса Христа в Евангелии: «Пришел Иисус в Галилею, возвещая Евангелие Царствия Божия и говоря: «Исполнилось время и приблизилось Царствие Божие: покайтесь и веруйте в это Евангелие» (1.14–15). Об этом свидетельствуют апостолы, которым было даровано особое проникновение в те отношения, которые существуют между Иисусом и небесным миром. Вспомним все те небесные видения, свидетелями которых они были во время Преображения Иисуса Христа (9.2–8). Это чувствовали также те люди, которые находили у Иисуса свое исцеление, совет и мудрое поучение. Вспомним хотя бы насыщение пяти тысяч пятью хлебами и двумя рыбами (6.30–44), после чего «куда ни приходил Он, в селения ли, в города ли, в деревни ли, клали больных на открытых местах и просили Его, чтобы им прикоснуться хотя к краю одежды Его; и которые прикасались к Нему, исцелялись» (6.56).

О пришествии Царства Божия свидетельствовали и двенадцать вестников Иисуса, которых Он «начал посылать по два, и дал им власть над нечистыми духами» (6.7), и «они пошли и проповедовали покаяние; изгоняли многих бесов и многих больных мазали маслом и исцеляли» (6.12–13). Поэтому было вполне понятно, что люди теперь обращались в своих несчастьях и к ним, если им был недоступен Сам Иисус. Так произошло и в нашем рассказе об отце, чей сын, по-видимому, страдал эпилепсией: он падал на землю, испускал пену, скрежетал зубами и цепенел (9.18). У язычников эпилепсия, как ни странно, считалась священной болезнью. Но в христианской среде она рассматривалась как бесовская одержимость. – Отец мальчика пришел в поисках Самого Иисуса. Ввиду того, что Иисус был на вершине горы, ему пришлось обратиться со своей просьбой к ученикам. И они очень разочаровали его. Вопреки ожиданиям людей, они ничего не могли поделать, и этим воспользовались книжники (9.14–18). Беспомощность учеников дала им возможность принизить не только их, но и их Господа. Все это делало ситуацию неприятной. Действительно, поведение христианина могут использовать другие для суждений не только о нем лично, но об Иисусе Христе. Люди судят о человеке по его делам. Составив же мнение о нем, люди судят и о его Господе. Вот так оно обстояло и на этот раз.

Мы привыкли к тому, что мы – как и апостолы в нашем рассказе – по-прежнему не способны совершать те знамения и чудеса, которые совершал Иисус. – Хотя нелишне было бы напомнить слова Иисуса, сказанные в Евангелии от Иоанна: «Истинно, истинно говорю вам: верующий в Меня, дела, которые творю Я, и он сотворит, и больше сих сотворит» (Ин_14.12). – Реакция Иисуса кажется пессимистичной и пугающей: «Иисус сказал: о, род неверный! доколе буду с вами? доколе буду терпеть вас?» (9.19). Иначе говоря, наша неспособность и признание нашей беспомощности перед лицом великого человеческого страдания для Иисуса Христа вовсе не есть нечто нормальное, «естественное», но есть выражение нашего неверия – и потому есть, в конечном счете, состояние нетерпимое, ненормальное, неестественное.

Когда в Священном Писании Израиля звучала жалоба на неверие народа, за нею, как правило, следовало слово угрозы. Например, у пророка Иеремии Господь говорит: «Выслушай это, народ глупый и неразумный, у которого есть глаза, а не видит, у которого есть уши, а не слышит: Меня ли вы не боитесь, говорит Господь, предо Мною ли не трепещете? ... Неужели Я не накажу за это? говорит Господь; и не отмстит ли душа Моя такому народу, как этот? ... Бегите, дети Вениаминовы, из среды Иерусалима, ... ибо от севера появляется беда и великая гибель» (Иер_5.21 – 6,1). Не так у Иисуса. И здесь проявляется Его своеобразие. За жалобой на неверие народа следует не угроза, но предложение помощи: «Приведите мальчика ко Мне!».

Кажется, отец мальчика достиг своей цели. Однако теперь, ввиду явной всем серьезности застарелой болезни, становится понятно, как трудно ее исцелить, и отца охватывает сомнение: «И привели его к Нему. Как скоро бесноватый увидел Его, дух сотряс его; он упал на землю и валялся, испуская пену. И спросил Иисус отца его: как давно это сделалось с ним? Он сказал: с детства; и многократно дух бросал его и в огонь и в воду, чтобы погубить его; но, если ты можешь, сжалься над нами и помоги нам» (ст. 20–22). «Если ты можешь» – отец не хотел от Иисуса требовать ничего невозможного. Он думает: после того как даже учеников Иисуса постигла неудача, очевидно, что власть зла и в самом деле такая сильная, что до нее уже никому из людей не дотянуться. – Но и здесь для Иисуса не существует тех границ, которые видим мы: «Иисус сказал: «если ты можешь...» – Всё возможно тому, кто верует» (ст. 23, именно так, наверное, надо перевести).

Мы заблуждаемся, если ответ Иисуса понимаем только как высказывание о Его собственной вере, как если бы Иисус сказал: «У тебя нет оснований сомневаться, ибо Я могу всё, потому что у Меня есть вера!». Нет, слова Иисуса относятся и к отцу больного юноши. И тот это понял и тотчас «воскликнул со слезами: верую, Господи! помоги моему неверию» (ст. 24). То есть, «если во мне еще есть какое-то сомнение, то укрепи меня в моей вере».

Марк сообщает эту историю не для того, чтобы еще раз засвидетельствовать силу и власть веры Иисуса, Который тут же изгоняет злого духа из отрока, но для того, чтобы открыть глаза его церкви, церкви Марка, на то, почему мы, ученики и последователи Иисуса Христа, оказываемся столь беспомощны.

Власть зла должна быть сломлена. Люди, которые становятся немыми и оцепенелыми во власти зла и несчастья, могут быть освобождены от этой власти. И когда Иисус в первый раз посылал Своих учеников, они изгнали многих бесов (6.13). То есть они знали, как изгонять бесов. И, тем не менее, на сей раз их постигла неудача. Понятно, что они удивились и были озадачены. Поэтому, оставшись с Иисусом наедине, они спросили Его: «Почему мы не могли изгнать беса?» (ст. 28). Может быть, они сделали что-то не так? Нет, они сделали все правильно. Но при этом они не подумали только об одном: «Сей род не может выйти иначе, как от молитвы» (ст. 29). («и поста», – добавлено в более поздних рукописях). Это означает, что иногда люди попадают в такую тяжелую и бедственную ситуацию, что мы можем помочь им лишь тем, что будем целиком и полностью полагаться на Бога. Именно это и называется «молитвой»!

Позже, когда молитва стала постепенно обретать формальный характер, некоторым этого показалось слишком мало. Поэтому более поздние переписчики расширили ответ Иисуса, добавив в него слово о посте: «Сей род не может выйти иначе, как от молитвы и поста». Но именно этого-то и не сказал Иисус! Победа над злом – не является заслугой и достижением человеческих аскетических упражнений. Эта победа есть следствие той веры, в которой человек полностью вверяет себя Богу. Именно в этом и смысл понятия вера!

6. Иисус второй раз учит о смерти и воскресении.

9.30-32 — «Выйдя оттуда, проходили через Галилею; и Он не хотел, чтобы кто узнал. Ибо учил Своих учеников и говорил им, что Сын Человеческий предан будет в руки человеческие и убьют Его, и, по убиении, в третий день воскреснет. Но они не разумели сих слов, а спросить Его боялись».

Когда мы это читаем только в Писании, то для нас все это выглядит привычным и само собой разумеющимся. Да, мы знаем и о Страстях и о Воскресении... Но... когда мы представим себе, как эти слова Иисуса воспринимались тогда, в контексте Его жизни, в контексте Его общения с учениками, то всё меняется.

Перед нами важная веха в жизни Иисуса. Он покинул теперь северную часть страны, где Ему не грозила прямая опасность, и сделал первые шаги на пути в Иерусалим, где Его ждет распятие. Он знает, что «Сыну Человеческому много должно пострадать и быть отвержену старейшинами, первосвященниками и книжниками» (8.31). То есть Его ученики вскоре должны будут продолжать Его дело без Его непосредственного присутствия. Поэтому понятно, что сейчас, проходя через Галилею, Он желает общаться только с ними (9.30), так как желает им поведать что-то весьма важное (ст. 31).

Но каково содержание их приготовления для времени их самостоятельной деятельности? Это не повторение практических наставлений, что брать в дорогу, да в какой дом входить, а в какой – нет (6.8–11). Что же они должны были узнать от Иисуса такого, что им помогло бы правильно продолжать Его дело?

На этот раз в Его словах ученикам о том, что Его ждет в Иерусалиме, в сравнении с предыдущим предсказанием (Мк_8.31) добавлено одно предложение: «Сын Человеческий предан будет в руки человеческие». Здесь и парадокс и некая игра слов. Ведь «Сын Человеческий» (имеющий уши да услышит) – небесная фигура Божественного посланца на облаках небесных из пророчества Даниила! И вот этот Сын Человеческий предан будет в руки человеческие. Люди убьют Его! Однако такой злой исход не должен вселять страх в сердца апостолов, поскольку это вовсе не конец, ибо Он «в третий день воскреснет». «Но они не разумели сих слов, а спросить Его боялись».

К этому времени они начали осознавать весь трагизм положения, но так и не понимали, что означает воскресение. Это чудо было слишком непонятным для них. Они осознали его лишь тогда, когда оно стало уже свершившимся фактом. Но, не поняв, они были слишком напуганы, чтобы задавать еще вопросы. Они были как те люди, которые знают уже столько плохого, что боятся узнать что-нибудь еще похуже.

7. Кто больше?

9.33-37 — «Пришел в Капернаум; и когда был в доме, спросил их: о чем дорогою вы рассуждали между собою? Они молчали; потому что дорогою рассуждали между собою, кто больше. И, сев, призвал двенадцать и сказал им: кто хочет быть первым, будь из всех последним и всем слугою. И, взяв дитя, поставил его посреди них и, обняв его, сказал им: кто примет одно из таких детей во имя Мое, тот принимает Меня; а кто Меня примет, тот не Меня принимает, но Пославшего Меня».

Иисус хотел, чтобы ученики поняли Его путь, и спросил их, о чем они рассуждают, полагая, что они обсуждают Его слова. Но они не понимали смысла Его речей. Почему так? Их мысли были заняты другим. Они «дорогою рассуждали между собою, кто больше». Ни один эпизод не показывает лучше, чем этот, сколь мало апостолы понимали смысл подлинного Мессианства. Они все еще мыслили о Царствии Божием в мирских категориях, и себя представляли министрами этого Царства. Но в глубине сердца они понимали, что ведут себя недостойно. И когда Иисус спросил их, о чем они спорили, им было нечего ответить: они стыдливо молчали. Хотя... не стоит сходу отвергать их, на первый взгляд, легкомысленный спор. Так, например, в Кумранской общине вопрос о старшинстве играл большую роль из богословских соображений:

«Записывать (членов общины следует) по Уставу одного за другим, согласно разуму и делам каждого, чтобы все слушались друг друга, малый большого. Проверка их духа и их дел должна быть ежегодно, с тем чтобы повышать каждого, согласно его разуму и непорочности его пути, и чтобы отодвигать назад каждого, сообразно его прегрешению» (1QS V, 23–25).

В устроении Кумранской общины должен был отражаться признаваемый Богом священный порядок. Ведь без устава, без порядка не может обойтись никакое общество. И этот принципиальный закон совместной жизни людей Иисусом не оспаривается. Только вот излагает Он этот закон по-новому: «И, сев (поза учительства), призвал двенадцать и сказал им: кто хочет быть первым, будь из всех последним и всем слугою». Нет, Иисус не отметал честолюбивые замыслы Его учеников, но придавал им правильное направление. На место желания управлять Он поставил желание служить. На место желания заставить других делать все для себя, Он поставил желание делать все для других. Иногда мысль Христа поясняют так: «Ты хочешь быть первым? Это неплохо, в этом здоровое чувство честолюбия. Но его нельзя подменять нездоровым тщеславием». Однако мысль Иисуса Христа идет дальше, глубже этого противопоставления здорового честолюбия пустому тщеславию. И что это означает конкретно, Марк тотчас поясняет наглядной картиной: «И, взяв дитя, поставил его посреди них и, обняв его, сказал им: кто примет такое дитя во имя Мое, тот принимает Меня; а кто Меня примет, тот не Меня принимает, но Пославшего Меня». – Вот, оказывается, какой порядок в общине Иисуса, то есть в Церкви. Двенадцать, то есть авторитетные личности, должны понять, что их Учитель (и тем самым Пославший Его Бог,) отождествляет Себя (Себя!) с ребенком – то есть с одним из тех маленьких людей, которые хотя и очень любимы, но существование которых для реальной формы и течения общественной жизни не имеет никакого значения.

И те ученики, которые в служении Иисусу хотят быть первыми, получают от Него урок: Они будут только тогда близкими их Господу, если они будут относиться к людям не «сверху вниз», не с высоты своей значительности и авторитета, но в непосредственном личном контакте будут заботиться о тех, для которых в, так сказать, «взрослой» жизни не находится времени: «И, взяв дитя, Он обнял его».

Нравственный смысл рассказанного Марком эпизода понятен. Дитя не может посодействовать карьере человека, дитя не может дать ему материальных благ. Напротив, ребенка нужно обеспечить материальными благами, ему нужно их дать, для него надо все делать. И Иисус говорит: «Если человек радушно принимает простого человека, не имеющего никакого влияния в обществе, которому нужно помогать, – он принимает Меня; более того, он принимает Самого Бога». И в этом эпизоде урок каждому из нас. Несложно искать дружбы и расположения влиятельных и полезных нам людей, нетрудно заискивать перед влиятельными и сильными мира сего, и игнорировать скромных людей. Все это «естественно» для мира, в котором царит дарвинистская «борьба за существование». В Царстве Божием иначе. В сущности, Иисус говорит, чтобы мы «принимали», то есть добивались общества и знакомства не столько тех людей, которые могут сделать что-либо для нас, сколько искали тех, для кого мы можем что-то сделать. Это трудно. Но именно в этом – служение Христу и Богу (Мф_25.40), Таков порядок в Его Царстве. В земном царстве порядок иной. Эти порядки полярно противоположны, непримиримы. И живущий порядком Царства Божия понимает, почему путь Иисуса ведет к тому, что в «земном царстве» Он «предан в руки человеческие». Кто, как, когда и над кем будет первенствовать, ученики Иисуса могут всерьез спорить только до тех пор, пока они слышат слова Иисуса о необходимости Его пути, но не понимают его смысла. Это понимание придет к ним нескоро, только после Воскресения.

Беседа 22.

8. Кто за? кто против?

9.38-41 — «При сем Иоанн сказал: Учитель! мы видели человека, который именем Твоим изгоняет бесов, а не ходит за нами; и запретили ему, потому что не ходит за нами. Иисус сказал: не запрещайте ему, ибо никто, сотворивший чудо именем Моим, не может вскоре злословить Меня. Ибо кто не против вас, тот за вас. И кто напоит вас чашею воды во имя Мое, потому что вы Христовы, истинно говорю вам, не потеряет награды своей».

«Сын Человеческий предан будет в руки человеческие» (9.31), – сказано было ученикам. Таков путь их Учителя. Они же размышляли о другом, о том, кто из них будет первым, выше других. Но правильному пониманию пути Иисуса Христа препятствует не только стремление Его учеников занять первое место. Евангелист Марк передает еще один разговор между учениками и Иисусом, и называет еще одну причину непонимания учениками пути жертвенных страданий их Учителя.

Способность Иисуса Христа исцелять людей, которые считались одержимыми, была столь явной и впечатляющей, что даже Его имя стало прямо-таки волшебным словом, как бы заклинанием. Так мы, например, читаем в Книге Деяний:

«Даже некоторые из скитающихся Иудейских заклинателей стали употреблять над имеющими злых духов имя Господа Иисуса, говоря: заклинаем вас Иисусом, Которого Павел проповедует. Это делали какие-то семь сынов Иудейского первосвященника Скевы» (Деян_19.13–14).

Вот о таком же случае и говорит апостол Иоанн в нашем Евангелии: «При сем Иоанн сказал: Учитель! мы видели человека, который именем Твоим изгоняет бесов, а не ходит за нами; и запретили ему, потому что не ходит за нами».

В те времена все верили в то, что и физические и душевные заболевания есть не что иное, как вредное влияние конкретных демонов. И существовал один типичный способ изгонять их. Если кто-нибудь знал имя еще более сильного духа и приказывал его именем злому духу оставить человека, считалось, что бес уже бессилен сопротивляться, ибо он не мог выстоять против силы более мощного имени. Вот об этом здесь и идет речь. Иоанн рассказывает о человеке, который использовал имя Иисуса для того, чтобы изгонять демонов. Апостолы запретили ему делать это, потому что он не входил в их узкий круг.

Мы должны согласиться с тем, что реакция апостолов была понятной. Ибо разве тот чужой экзорцист не похищал у них то, что в них было самым привлекательным и убедительным для людей – власть давать свободу от демонов и исцелять во имя их, их Учителя? Иисус – их Учитель! Какое право этот чужак имеет узурпировать место в их тесном кругу? Хуже, разве тот чудотворец своими действиями не вызывал впечатление, что принадлежность к обществу учеников Иисуса вовсе не так уж и важна? И разве не должен всякий честный человек согласиться, что «приличнее» было бы сначала присоединиться к ученикам Иисуса, а потом уже оперировать именем их Учителя?

Но Учитель очевидно мыслил иначе: «Иисус сказал: не запрещайте ему, ибо никто, сотворивший чудо именем Моим, не может вскоре злословить Меня». Иначе говоря, решающей является принципиальная ориентация того или иного человека на Иисуса, а не формальная принадлежность к общине Его учеников. Ибо не может так вот легко и скоро думать и говорить об Иисусе плохо тот, кто воодушевлен Им и поэтому творит добро. А «кто не против нас, тот за нас!»

Но этого не достаточно:

Иисус Христос произносит важные слова, направленные против всякой исключительности и нетерпимости, которая согласна награждать только того, кто официально принадлежит к обществу учеников. Иисус утверждает: «И кто напоит вас чашею воды во имя Мое, потому что вы Христовы, истинно говорю вам, не потеряет награды своей». Следует обратить внимание на смысловой акцент в этом стихе. Смысл не в том, что «вас напоят, потому что вы принадлежите обществу Христа», так сказать, христиане, а в том, что «вас напоят, потому что вы жаждущие и страждущие, а следовательно Мои, Христовы. И кто вас напоит, накормит, утешит, тот и будет вознагражден, принадлежит такой к вашему обществу или нет». Такой человек – истинно ближний, как тот чужак-самарянин из притчи. Другими словами, Иисус объяснил, что ни один человек не может делать что-нибудь истинно полезное и спасительное для людей и одновременно быть Его врагом.

Кто не способен к такому великодушию, как такому понять весь глубокий жертвенный смысл слова о том, что «Сын Человеческий предан будет в руки человеческие» (9.31)?

Этот небольшой евангельский отрывок очень важен, ибо в нем Иисус Христос изложил христианский принцип терпимости: «кто не против нас, тот за нас». О чем этот принцип?

1. Каждый человек имеет право самостоятельно мыслить. Это право мы должны уважать. Бог дал людям свободу мнений.

2. Можно не принимать убеждения человека, можно желать ниспровергнуть его теорию, но не нужно желать его гибели.

3. Свобода мнения приводит и к свободе самостоятельно формулировать свои мысли, то есть к свободе слова. Конечно, существуют какие-то границы элементарного здравого смысла. Во всяком случае, при соблюдении базовых принципов общежития свобода слова – право богоданное.

4. Никто не обладает монополией на «награду», то есть на спасение. На небо может вести множество путей. Это часто забывается. Истина вообще выше всякого человеческого понимания. А гордая нетерпимость – признак высокомерия и невежества, потому что она указывает на то, что человек наивно верит, что именно его понимание истины единственное.

5. Каждое проявление доброты не останется без награды. Каждый нуждающийся человек дорог и близок Христу, принадлежит Христу (вы, то есть жаждущие, – Христовы), и потому мы обязаны помочь ему.

9. О соблазнах.

9.42-48 — «А кто соблазнит одного из малых сих, верующих в Меня, тому лучше было бы, если бы повесили ему жерновный камень на шею и бросили его в море. И если соблазняет тебя рука твоя, отсеки ее: лучше тебе увечному войти в жизнь, нежели с двумя руками идти в геенну, в огонь неугасимый, где червь их не умирает и огонь не угасает. И если нога твоя соблазняет тебя, отсеки ее: лучше тебе войти в жизнь хромому, нежели с двумя ногами быть ввержену в геенну, в огонь неугасимый, где червь их не умирает и огонь не угасает. И если глаз твой соблазняет тебя, вырви его: лучше тебе с одним глазом войти в Царствие Божие, нежели с двумя глазами быть ввержену в геенну огненную, где червь их не умирает и огонь не угасает».

Марк все еще описывает речь Иисуса 12-ти, которая начиналась в 9.35: «И, сев, призвал двенадцать и сказал им: кто хочет быть первым, будь из всех последним и всем слугою» и так далее. Двенадцать – те из Его учеников, которым Он особым образом дал участвовать в общении с Ним и в посланничестве от Его имени. Вспомним: «Потом взошел на гору и позвал к Себе, кого Сам хотел; и пришли к Нему. И поставил из них Двенадцать, чтобы с Ним были и чтобы посылать их на проповедь...» (3.13–19). Так что надо учесть тот факт, что здесь, в речи о соблазнах – продолжение наставлений Двенадцати.

Итак, помочь нуждающемуся, то есть «Христову», – значит получить вечную награду. И напротив, «соблазнить малого» – значит быть обреченным на вечную кару. Нас может удивить начало этой речи о соблазнах: «Кто соблазнит одного из малых сих, верующих в Меня, тому лучше было бы, если бы повесили ему жерновный камень на шею и бросили его в море». Напоминается о суровом наказании, практиковавшемся в Риме и в Палестине. И это говорится апостолам! Неужели 12 ближайших учеников, то есть апостолы, находились в особой опасности соблазнить «одного из малых сих»? А «соблазнить малых» очень часто понимается в смысле совращения малолетних. Но это – глубокое заблуждение. И здесь нам может помочь оригинальный греческий текст Евангелия.

Из него, во-первых, становится ясным, что под «малыми сими» имеются в виду вовсе не дети. Когда речь идет о детях, греческий текст всегда, без исключений, употребляет слово paidi,on (paidion). Так что в данном случае Иисус говорит не о «совращении малолетних», как, – увы, – многие думают. Под «малыми» подразумеваются люди неприметные, незначительные, непривилегированные в общине учеников Иисуса.

Греческое слово skandali,zein (skandalizein), которое у нас переводится «соблазнять», означает «совращать». Это глагол греческой Библии, неизвестный светскому древнегреческому языку. Греческий язык знает только существительное ska,ndalon (skandalon), означающее западню, ловушку. Отсюда и глагол, буквальный смысл которого получается – заманить с западню, обмануть, привести к падению и даже к гибели.

Итак, Иисус Христос здесь в самом общем смысле предостерегает от «соблазна» малых в Церкви. Что именно здесь имеется в виду, нам может разъяснить толкование притчи о семени. Вспомним: «Подобным образом посеянное на каменистой почве означает тех, которые, когда услышат слово, тотчас с радостью принимают его, но не имеют в себе корня и непостоянны; потом, когда настанет скорбь или гонение за слово, тотчас соблазняются (skandali,zontai)» (4.16–17).

Таким образом, «соблазнить кого-то» означает: привести кого-то к такому состоянию, к такому настрою, что он откажется от веры в Иисуса Христа и от последования за Иисусом. Вот от такой возможности Иисус и предостерегает Двенадцать. Ибо если бы такое произошло, то было бы лучше, чтобы тому, кто дал повод выйти из Церкви ее неопытному, простому члену, – «тому лучше было бы, если бы повесили ему жерновный камень на шею и бросили его в море». Вот такое грозное предостережение.

Но как могла возникнуть такая возможность, чтобы «соблазнился один из малых сих»? Об этом говорят последующие стихи, в которых речь идет уже не о «малых», но о тех, к кому и была обращена речь Иисуса Христа, то есть о Двенадцати:

Существует не только возможность, когда один человек, следующий Иисусу, по вине другого отказывается от этого пути, или, словами Евангелия, «соблазняется» другим, совращается им со спасительного пути. Возможно также, что верующий соблазняет себя сам – своею рукой, своею ногой, своим глазом, то есть чем-то таким, что составляет часть его природы. «Что делать? Каков есть, таков есть! Такова уж моя природа!» – Требование отбросить все это? Отрубить руку, ногу, вырвать себе глаз, причинить себе увечье? – Но... в перспективе «вечной жизни» Иисус требует именно такого поступка: «И если соблазняет тебя рука твоя, отсеки ее: лучше тебе увечному войти в жизнь, нежели с двумя руками идти в геенну, в огонь неугасимый». Конечно, Иисус Христос говорит живым восточным языком, излагая ту истину, что в жизни есть цель, ради которой можно пожертвовать очень многим. Чтобы остаться в живых, иногда приходится жертвовать многим. Всем известно, что иногда хирургическое удаление какого-либо органа или ампутация конечности – единственная возможность сохранить жизнь человека. То же самое может иметь место и в сфере духовной жизни.

И все-таки эти слова производят грозное впечатление: отсечь руку, вырвать глаз, геенна огненная... Неужели Иисус, возвещавший о любящем и прощающем Отце, мог действительно так сказать? Или мы здесь имеем дело с позднейшим добавлением ранней Церкви?

«Предостережение от соблазнов» (о руке, о глазе, о геенне и так далее), которое Марк передает как часть «Речи к Двенадцати», находится в других Евангелиях в другой связи. Это предостережение мы читаем – с некоторыми изменениями – в Евангелии от Матфея как часть Нагорной проповеди (Мф_5.29–30) и как часть речи о порядке в Церкви (Мф_18.8–9). Что касается Луки, то он эти стихи в своем Евангелии вообще не приводит. То есть Матфей и Марк вставили эти слова в свои Евангелия в те места и в ту ситуацию, в которых мы сейчас их читаем. А в какой ситуации Иисус произнес их изначально, мы сейчас уже установить не в состоянии.

Но действительно ли они были произнесены Иисусом Христом? Мог ли Он сказать, что для того человека, который соблазняет другого, «малого», «лучше было бы, если бы повесили ему жерновный камень на шею и бросили его в море»?

Да, разумеется, Иисус действительно возвещал Евангелие о любящем и прощающем Отце. Однако этот факт для Иисуса отнюдь не означал автоматическую гарантию спасения для всех и каждого. Сын может ответить отцу «Нет», как в притче о двух сыновьях (Мф_21.29–30); слуга может оставить в небрежении вверенное ему добро, как в притче о талантах (Мф_25.14–30; Лк_19.11–27); виноградари могут присвоить себе весь урожай виноградника, им не принадлежащего, как в притче о злых виноградарях (Мк_12.1–12); приглашенные могут отказаться от приглашения, как в притче о званых на вечерю (Лк_14.15–24) – и Бог относится к таким отказам со всей серьезностью. Бог не принуждает человека вступить в общение с Ним, иными словами, Бог не принуждает человека к вечной жизни. Человек может отказать Богу и отказаться от Бога. Он, несмотря на благость Божию, может потерять свое будущее.

И признание этой страшной возможности вовсе не превращает Благую Весть в Весть угрожающую. Напротив! Когда не желают сознавать и признавать, что будущее человека существенно зависит от его собственной воли и его собственного решения, то это – свидетельство недооценки человеческой жизни, непризнание ее великой ценности, отличной от жизни безвольного растения или моллюска. Нет, отнюдь не безразлично то, что мы делаем! Наше поведение, как и все в этом мире, имеет последствия, оказывает воздействия, положительные или отрицательные, и на нашу текущую жизнь и на нашу жизнь в веке грядущем.

Согласно Евангелию от Марка, опасность не придавать большого значения сугубо личному поведению (рука, нога, глаз), имеется не только там, где люди – по причине их общественной незначительности – с равнодушием, наплевательски относятся к своей жизни и будущему. Эта опасность грозит и Двенадцати, то есть вождям. Ведь именно потому, что они у всех на виду, они своим поведением могут больше чем другие соблазнять «малых сих». Поэтому, согласно Марку, увещевание и предостережение Иисуса Христа относится в первую очередь к ним, к вождям и руководителям Церковного общества.

Нам остается лишь разъяснить некоторые красочные подробности речи Иисуса Христа о соблазнах. В ней неоднократно повторяется выражение геенна огненная. Это – образ вечной погибели или места наказания после Суда Божия. Геенна – греческая форма названия долины, которая находилась за стенами Иерусалима. У этой долины было зловещее прошлое. Там некогда было место поклонения огню и принесения в жертву маленьких детей (2_Пар_28,3; 33,6). В дальнейшем это место было объявлено нечистым (4_Цар_23.10). Позже эта долина стала свалкой и местом сжигания мусора Иерусалима. На огромной свалке отходов размножались отвратительные черви, там всегда все тлело и дымилось.

А фраза о том, что «червь их не умирает и огонь не угасает», взята из описания судьбы злых врагов Израиля в Ис_66.24. «И увидят трупы людей, отступивших от Меня: ибо червь их не умрет, и огонь их не угаснет; и будут они мерзостью для всякой плоти». Это – последняя строка книги Исаии. Итак, вечной жизни противопоставлена смерть (в Апокалипсисе «смерть вторая») в отвратительном образе геенны (в Апокалипсисе «озера огненного и серного»). Образы могут быть разными, но суть – одна.

Беседа 23.

О соли.

9.49-50 — «Ибо всякий огнем осолится, и всякая жертва солью осолится. Соль – добрая вещь; но ежели соль не солона будет, чем вы ее поправите? Имейте в себе соль, и мир имейте между собою».

«Речь к Двенадцати» Марк заканчивает словами Иисуса Христа, которые изначально были произнесены, скорее всего, в другой связи.

Стих 49 встречается только у Марка. Этот стих был подготовлен евангелистом благодаря стиху 48 и ведет к стиху 50: (ст. 48: «где червь их не умирает и огонь не угасает». Ст. 49: «ибо всякий огнем осолится». Ст. 50: «Соль – добрая вещь; … Имейте в себе соль»). Но стих 50 возвращает нас к ст. 33–34, давшим повод ко всей речи Иисуса Христа (ст.50: «…и мир имейте между собою». – Ст. 34: «Они … дорогою рассуждали между собою, кто больше»).

Ст. 50 в несколько иной форме использован евангелистом Матфеем как часть Нагорной проповеди: «Вы – соль земли. Если же соль потеряет силу, то чем сделаешь ее соленою? Она уже ни к чему негодна, как разве выбросить ее вон на попрание людям» (Мф_5.13), а у Луки, в еще другой форме, завершает собрание речений Иисуса на тему «следования» Ему, Иисусу: «Соль – добрая вещь; но если соль потеряет силу, чем исправить ее? ни в землю, ни в навоз не годится; вон выбрасывают ее. Кто имеет уши слышать, да слышит!» (Лк_14.34–35).

О чем говорит весь этот разнобой в форме слов Иисуса Христа и в ситуации, в которой эти слова были высказаны? О том, что Иисус часто ронял короткие замечания, которые остались у людей в уме, потому что они просто не могли забыть их. Но часто люди, запомнив высказывание Иисуса, забывали по какому поводу и в какой ситуации оно было произнесено. И в Евангелиях используется то или иное высказывание Иисуса, чтобы прояснить мысль, важную для каждого евангелиста в его конкретной ситуации.

Смысл слов, завершающих речь Иисуса Христа к Двенадцати ученикам, определяется двумя важными символами: огонь и соль. Значение огня задано стихом 48: «где червь их не умирает и огонь не угасает». То есть, огонь здесь – символ боли и страдания. Соль же, напротив, согласно ст. 50, понимается положительно: «Соль – добрая вещь; … Имейте в себе соль». То есть соль – сохраняющее, очищающее средство, придающее вкус пище.

У Марка, в противоположность к Мф_5.13 в Нагорной проповеди, Двенадцать учеников не сравниваются с солью. Не сказано, как у Матфея, «Вы – соль земли». У Марка сказано нечто иное: «Всякий огнем осолится, … Имейте в себе соль».

Что же такое соль у евангелиста Марка? Он не дает ясного ответа. Но кое-что мы все же можем понять из его слов. Соль связана с огнем. Следовательно, «осолиться», быть посoленным, иметь в себе соль – болезненный процесс очищения: «Всякий огнем осолится!». Это положительный процесс, так как он придает отдельному человеку ту «соль», которая очищает его жизнь, предохраняет от разложения и служит придающей вкус приправой. Огонь связан здесь с понятием очищения. Огонь очищает металл, отделяя все примеси. То есть, огонь означает все, что очищает жизнь. Богу угодна жизнь, выдержавшая очищающие испытания, трудности и опасности преследований и гонений. Мученичество и исповедничество – жертва, угодная Богу. Нельзя забывать также об огне Святого Духа в день Пятидесятницы.

Конечно, соль может «потерять свою силу» и прийти в почти безнадежное состояние: «Ежели соль не солона будет, чем вы ее поправите?» (ст. 50). Против такой опасности утраты своей «соленой» силы по причине теплохладности или стремления к комфорту звучит предостережение Иисуса Христа: «Имейте в себе соль!». В данной ситуации это означает: «Мир имейте между собою» (ст. 50). Чтобы понять это, стоит оглянуться на всю речь Иисуса Христа Двенадцати ученикам.

Мы видели, что предложенная Марком «Речь Иисуса Христа к Двенадцати» (9.35–50) сформирована самим евангелистом. Цель, которой он при этом руководствовался, очевидна:

По всей видимости, мир между Двенадцатью, то есть между ведущими лицами в общине первых учеников, мог быть нарушен тем, что по меньшей мере некоторые из них хотели быть первыми. Вспомним, что стало поводом для Речи к Двенадцати: Иисус спросил учеников: «О чем дорогою вы рассуждали между собою? Они молчали; потому что дорогою рассуждали между собою, кто больше» (9.33–34). А чем Речь заканчивается? – Словами Иисуса «мир имейте между собою» (9.50). Примерно такая же картина встретится нам и в следующей, 10-й главе, где сыновья Зеведеевы Иаков и Иоанн просят Учителя: «Дай нам сесть у Тебя, одному по правую сторону, а другому по левую в славе Твоей». Эта просьба вызывает негодование остальных десяти, а Сам Иисус выговаривает братьям: «Не знаете, чего просите» (10.35–41). Да, стремление выдвинуться, быть первым, быть выше других, стать над другими – естественное стремление, характерное для животного мира и для человека в падшем состоянии: «Иисус, подозвав их, сказал им: вы знаете, что почитающиеся князьями народов господствуют над ними, и вельможи их властвуют ими» (10.42). Но против такого естественного инстинкта Марк напоминает:

Воля к социальному превосходству, по словам Самого Иисуса Христа, несовместима с волей и поступками Самого Бога: «И, сев, призвал двенадцать и сказал им: кто хочет быть первым, будь из всех последним и всем слугою. И, взяв дитя, поставил его посреди них и, обняв его, сказал им: кто примет одно из таких детей во имя Мое, тот принимает Меня; а кто Меня примет, тот не Меня принимает, но Пославшего Меня» (9.35–37).

Стремление к превосходству делает человека бездушным, нетерпимым и приводит к опасности ввести в соблазн «малых» в Церкви (9.38–42). Об этой опасности мы много рассуждали в прошлой беседе. Сейчас напомню только, что под «малыми» в Евангелии имеются в виду не дети, но люди неприметные, простые, незначительные, непривилегированные в общине учеников Иисуса. «Соблазнить» же кого-то означает – своим поведением привести человека к такому духовному настрою, что он откажется от веры в Иисуса Христа и от следования за Иисусом.

Натурально-эгоистическому устремлению человека к превосходству Иисус Христос противопоставляет заповедь быть «из всех последним и всем слугою» (9.35).

Такой отказ от естественных человеческих стремлений и инстинктивных потребностей к доминированию некоторым может показаться неприемлемым насилием над собственной природой. Ведь для этого требуется, по словам Иисуса Христа, как бы отсечь свою руку или ногу, вырвать свой глаз… (9.43–47). Последовать такому требованию жертвенного самоочищения («осоления», по слову Господа) может быть болезненным, соединено со страданиями: «всякий огнем осолится» (9.49). Но что стоят эти страдания по сравнению с теми, которые ожидают человека, если он, вопреки ясному указанию Иисуса, проморгает, потеряет свое будущее? Тогда его будет ожидать геенна и «огонь неугасимый, где червь их не умирает и огонь не угасает».

Марк знал, что именно для Двенадцати, для особо призванных Иисусом в качестве Его самых близких, самых доверенных лиц, именно для них, особо избранных, должно быть весьма болезненно искать не почестей, а неприметности, стремиться не к высокому положению, а к самому последнему месту в «иерархии». Это и в самом деле трудно и может быть даже мучительно. Однако только так они могут осолиться: «всякий огнем осолится» (9.49). Иными словами, только на этом пути смирения они могут достичь необходимой им чистоты и вкуса. И только так они смогут сохранять между собою мир.

«Что Бог сочетал, того человек да не разлучает».

10.1 — «Отправившись оттуда, приходит в пределы Иудейские за Иорданскою стороною. Опять собирается к Нему народ, и, по обычаю Своему, Он опять учил их. Подошли фарисеи и спросили, искушая Его: позволительно ли разводиться мужу с женою? Он сказал им в ответ: что заповедал вам Моисей? Они сказали: Моисей позволил писать разводное письмо и разводиться. Иисус сказал им в ответ: по жестокосердию вашему он написал вам сию заповедь. В начале же создания, Бог мужчину и женщину сотворил их. Посему оставит человек отца своего и мать и прилепится к жене своей, и будут два одною плотью; так что они уже не двое, но одна плоть. Итак, что Бог сочетал, того человек да не разлучает. В доме ученики Его опять спросили Его о том же. Он сказал им: кто разведется с женою своею и женится на другой, тот прелюбодействует от нее; и если жена разведется с мужем своим и выйдет за другого, прелюбодействует».

Иисус Христос шел дальше на юг. Он покинул Галилею и пришел в Иудею. Он уже давно был уверен в том, что «Сын Человеческий предан будет в руки человеческие и убьют Его» (9.31). Но эта перспектива не смущала Его. Она не вынуждала Его прекратить делать то, что Он и делал до сих пор: «Опять собирается к Нему народ, и, по обычаю Своему, Он опять учил их. Подошли фарисеи и спросили, искушая Его: позволительно ли разводиться мужу с женою?» (10.1–2).

Вопрос, который задали Иисусу фарисеи, не был странным и совсем уж неуместным. Дело в том, что в раннем иудействе развод уже давно был темой острых споров. В книге Второзакония сказано:

«Если кто возьмет жену и сделается ее мужем, и она не найдет благоволения в глазах его, потому что он находит в ней что-нибудь противное, и напишет ей разводное письмо, и даст ей в руки, и отпустит ее из дома своего, … то не может первый ее муж, отпустивший ее, опять взять ее себе в жену…» (Втор_24.1–4).

Ввиду этой, законно предоставленной мужчине возможности отсылать свою жену из дома возникал только один непрояснённый вопрос: что следует понимать под словами «он находит в ней что-нибудь противное»? Что такое это «противное» в качестве достаточной причины развода? Этот «жгучий вопрос» был предметом споров и дискуссий различных богословских школ.

Вообще-то споры раввинов не ограничивались вопросом законных оснований для развода. Уже Малахия, последний из малых пророков, от имени Бога обвинял практику развода в Израиле:

«Вы с рыданием и воплем

обливаете слезами жертвенник Господа,

потому что Он уже не смотрит более на ваше приношение

и не принимает жертвы из рук ваших.

Вы спрашиваете: «за что?»

За то, что Господь был свидетелем

между тобою и женою юности твоей,

против которой ты поступил вероломно,

между тем как она подруга твоя

и законная жена твоя…

Если ты из ненависти к ней изгоняешь ее,

насилием оскверняешь одежду твою, –

говорит Господь Саваоф.

Посему берегитесь ради вашей жизни

и не поступайте вероломно!» (Мал_2.13–16).

Так что уже для пророка Малахии развод – несмотря на его законную допустимость – становился реально невозможным в тот самый момент, когда человек задумывался о положительной воле Божией. И Малахия не был одинок в этом убеждении. Уважаемый равви Елиезер (около 100 г. РХ) учил, например, ссылаясь как раз на пророка Малахию: «Даже жертвенник проливает слезы над тем, кто разводится со своею первой женой» (bSanhedrin 22a).

Беседа 24.

11. «Что Бог сочетал, того человек да не разлучает». Продолжение.

Прошлую беседу мы закончили утверждением, что уже для древнего пророка Малахии развод – несмотря на то, что его допускает Закон Моисея – представлялся противоречащим воле Божией. О разводе велись нескончаемые дискуссии.

Но... ведь невозможно спорить с тем фактом, что по букве Закона существует право на развод! Если бы Иисус Христос оспорил это, то сложилось бы впечатление, что Он «разрушает» Закон Моисея, объявляет его утратившим силу. В этом состояло искушение вопроса фарисеев: «Позволительно ли разводиться мужу с женою?» (10.2). Возможно, они знали, что в этом вопросе Иисус настроен не менее решительно, чем пророк Малахия. И если бы Иисус публично высказался именно в таком духе, отвергая развод, то против Него можно было бы выдвинуть обвинение в беззаконии, в кощунственном отношении к святому Закону Моисея!

Но не так-то просто было поймать Иисуса на слове! Для Него самым важным и определяющим вопросом было не: «Что позволил Моисей?», но: «Что заповедал Моисей?» (10.3).

Чтобы оценить все значение этого контрвопроса Иисуса Христа, нелишне бросить взгляд на понимание института брака и брачного права, как оно сложилось в иудействе тех времен, исходя из Закона Моисея.

Понимание брака в Ветхом Завете.

1. Израиль и раннее иудейство никогда не прекращали смотреть на союз мужа и жены в свете Быт_2.18:

«И сказал Господь Бог: не хорошо быть человеку одному; сотворим ему помощника, соответственного ему».

Жена – божественная помощь мужу! Поэтому сказано:

«Кто нашел жену, тот нашел благо и получил благодать от Господа» (Притч_18.23). «Дом и имение – наследство от родителей, а разумная жена – от Господа» (19.14).

Поэтично выражена эта мысль в книге Премудрости Иисуса сына Сирахова:

«Приобретающий жену делает наилучшее приобретение,

соответственную ему помощь, опору покоя его.

Где нет ограды – там расхитится виноградник,

а у кого нет жены – тот будет вздыхать скитаясь.

Кто поверит вооружённому разбойнику,

перебегающему из города в город?

Так и с человеком скитающимся

и останавливающемуся для ночлега там,

где его застанет вечер» (Сир_36.26–29).

2. Однако не только жена дана Богом в помощь мужу. Муж в браке тоже существует для блага жены. Муж и жена принадлежат друг другу для взаимной радости и помощи. Это единство обоих настолько важно, что в случае войны даже существовал такой закон:

«Когда же приступаете к сражению, тогда пусть ... объявят народу, говоря: кто обручился с женою и не взял ее, тот пусть идет и возвратится в дом свой, дабы не умер на сражении, и другой не взял ее» (Втор_20.7). – И более того:

«Если кто взял жену недавно, то пусть не идет на войну, и ничего не должно возлагать на него; пусть он остается свободен в доме своем в продолжение одного года и увеселяет жену свою, которую взял» (Втор_24.5).

Существование мужа для жены в представлении иудеев даже важнее чем существование детей. Так о родителях Самуила Первая книга Царств рассказывает следующее. Анна долго не могла иметь детей. По этой причине она много плакала и даже ничего не ела. «И сказал ей Елкана, муж ее: Анна! что ты плачешь и почему не ешь, и отчего скорбит сердце твое? не лучше ли я для тебя десяти сыновей?» (1_Цар_1.8).

3. Моисей делает мужа ответственным за жену. Всякий мужчина, вступивший в связь с еще незамужней женщиной (на библейском языке ставший с нею «одной плотью»), берет на себя по отношению к ней обязательство. «Если обольстит кто девицу необрученную и переспит с нею, пусть даст ей вено и возьмет ее себе в жену» (Исх_22.16). Книга Второзакония приводит много постановлений, возлагающих на мужчину большую ответственность за судьбу женщины. Например, в том случае, когда мужчина распространяет о своей невесте порочащие ее слухи, «пусть она останется его женою, и он не может развестись с нею во всю жизнь свою» (Втор_22.19). Почему такая строгость? Здесь – забота о женщине в патриархальном обществе. Ведь развод в подобных ситуациях мог оставить женщину без средств к существованию, без будущего. Эта забота распространялась даже на женщин из враждебных племен, на пленниц (Втор_21.10–14).

Да, теоретически идеал иудейского брака не имел равного в тогдашнем мире. Целомудрие считалось величайшей добродетелью. «Иудей скорее должен был пожертвовать жизнью, нежели совершать идолопоклонство, убийство или прелюбодеяние». Идеал-то был, а практика была совсем иной. В реальности по иудейскому закону у женщины не было никаких прав, и она находилась в полной власти мужа, главы семьи. Мужчина мог развестись со своей женой почти на любом основании, женщина же могла потребовать развод лишь по нескольким причинам. Женщине может быть дан развод с ее согласия или без оного, мужчине же лишь с его согласия. В числе немногих оснований для развода женщина могла сослаться на то, что муж ее стал прокаженным, что он занимался вызывающим отвращение ремеслом, например, дублением кожи, если он изнасиловал девственницу или распустил ложные слухи о потере непорочности его невесты еще до брака.

Процедура развода была чрезвычайно простой и зависела полностью от расположения мужа. Однако камень преткновения заключался в толковании закона. Написано, что мужчина может развестись со своей женой, если «он находит в ней что-нибудь противное» (Втор_24.1). Ну, а что такое «противное»? В толковании этого предмета существовало два направления.

Существовала строгая школа Шаммая. Под противным эта школа понимала прелюбодеяние, и только прелюбодеяние. Даже если женщина будет такой ужасной, как Иезавель, считали они, это не может служить основанием для развода, если она не повинна в прелюбодеянии. Другое направление развивала либеральная школа Гиллеля. Они толковали возможную причину развода очень широко. Они говорили, что для развода достаточно, чтобы жена плохо приготовила блюдо к обеду, сидела на улице, заговаривала с незнакомым мужчиной, неуважительно отзывалась о родственниках мужа в его присутствии, или, если она была вздорной женщиной (а такой считалась женщина, голос которой был слышан в соседнем доме). Ясное дело, что по своей человеческой природе люди предпочитали более свободное толкование, и в результате обычным явлением были разводы по самым обыденным причинам и даже вовсе без причины.

Такова была практика. Но когда мы размышляем над перечисленными выше идеальными заповедями Моисея об отношении мужа к жене, мы видим, что они определены мыслью о единстве мужа и жены. Они – единая плоть! И тогда ответ на вопрос Иисуса «Что заповедал Моисей?» (10.3) появляется сам собой: «Моисей заповедал нам заботиться о своей половине, о жене».

Но фарисеи от такого ответа уклоняются. Для них в этот момент (они ведь искушают Иисуса) важна не заповедь, выражающая благую волю Божию, желание Божие; им важно то, что им позволено: «Они сказали: Моисей позволил писать разводное письмо и разводиться» (10.4). Этот факт Иисус, разумеется, не отвергает. Но мысль Его при этом иная. Разве это позволение, допущение Божие может удовлетворить духовно чуткого человека? Поэтому «Иисус сказал им в ответ: по жестокосердию вашему он написал вам сию заповедь» (10.5). Что под этим понимается?

Упрек в жестокосердии встречается довольно часто в Ветхом Завете. Под жестокосердием понимается та сердечная нечувствительность, которая произрастает из постоянного непослушания воле Божией. Согласно Иисусу, Моисей позволил мужу разводиться с женой вследствие того, что сердце израильского мужчины огрубело. Оно утратило духовную чуткость, оно слепо и глухо к Слову Божию, к воле Божией, в данном случае – к изначальной воле Бога, когда Он привел жену к мужу, о чем так ясно говорится на первых же страницах Книги Бытия, на которую ссылается в своем ответе Иисус:

«В начале же создания, Бог мужчину и женщину сотворил их. Посему оставит человек отца своего и мать и прилепится к жене своей, и будут два одною плотью; так что они уже не двое, но одна плоть. Итак, что Бог сочетал, того человек да не разлучает» (10.6–9).

Поскольку для Иисуса Христа существенной была Божественная благая воля, лежащая в основе всего творения, вопрос: «Позволительно ли разводиться мужу с женою?» становился для него несущественным, почти бессмысленным. Такой вопрос может ставить только тот, кто не понял или остался равнодушным к замыслу Божию в Его творении.

Однозначный ответ Иисуса фарисеям вызывает в свою очередь вопросы: Не делает ли этот ответ невозможным всякий развод? Нет ли таких ситуаций, когда развод становится единственной положительной возможностью? Что далее делать разведенному? Все эти вопросы горячо обсуждались в ранней Церкви. В Новом Завете мы находим следы этих дискуссий и разные ответы на поставленные вопросы (Мф_5.32; 19,9; 1_Кор_7.12–16).

У Марка читаем: «В доме ученики Его опять спросили Его о том же. Он сказал им: кто разведется с женою своею и женится на другой, тот прелюбодействует от нее; и если жена разведется с мужем своим и выйдет за другого, прелюбодействует» (10.10–12). Естественно, вопрос о разводе обсуждался и в той церкви, для которой Марк писал свое Евангелие. И в ответе Иисуса Христа Его ученикам мы видим, как Марк приспосабливал слова Иисуса к нуждам и ситуациям его церкви. Действительно, Евангелист писал для языкохристианской среды. В отличие от иудейского, палестинского пространства в церкви Марка был возможен не только развод по инициативе мужа, но и развод по инициативе жены. Для Иудеи это было немыслимо! Но это было возможно по греко-римскому брачному праву. Что же означал в этой новой социальной ситуации развод мужа или жены? Что означал новый брак разведенного или разведенной? – У Евангелиста ответ однозначен: «кто разведется с женою своею и женится на другой, тот прелюбодействует от нее; и если жена разведется с мужем своим и выйдет за другого, прелюбодействует». – Другие вопросы, которые в этой связи возникают, Марк не затрагивает и не обсуждает. Если мы желаем найти на них вопросы в евангельском духе, мы должны выйти за пределы Евангелия от Марка и поискать ответы в других книгах Нового Завета.

Да, Евангелие от Марка отвечает не на все вопросы, которые особенно остро стоят сегодня, когда институт брака подвергается постоянной опасности разложения. Дело в том, что многие наши современные вопросы для Марка просто не существовали и были даже немыслимы. Да и в нашем-то обществе они возникли не так уж давно, когда они были поставлены новейшей психологией или социологией, а в общем-то самой изменившейся жизнью. Тем не менее, высказывания нашего Евангелия о разводе имеют принципиальное значение.

1. Иисус Христос, отказавшись повторять вопрос фарисеев, тем самым указывает на то, что и мы неправильно ставим вопрос, когда спрашиваем: «А можно разводиться, или нет?» – Так спрашивать – значит не понимать вообще смысла брака. Согласно Марку, когда мы выносим суждение о браке (нашем или других людей), нам следует исходить из того, что муж и жена по воле Божией должны быть помощниками друг друга. Поэтому, если супруги желают сделать волю Божию их собственной волей, их вопрос не будет звучать: «Имею ли я право разводиться с супругом/супругой?», но вопрос будет таким: «Как мне стать помощником супругу/супруге». Человек, ищущий волю Божию, не спросит: «Что я имею от другого?», но спросит: «Что я для другого?». – Кто желает быть последователем Иисуса Христа, тот будет задавать себе вопрос Иисуса: «Какую заповедь дал мне Бог? Что требует от меня Бог ради другого человека?»

2. Бог не желает разрыва человеческих отношений. Он желает их длительности. Кто этого не понимает, тот не понимает того, для чего мы, люди, сотворены Богом.

3. В Законе Моисея существует предусмотренный и организованный по правилам развод. Но он есть следствие человеческого жестокосердия, греховной нечувствительности к божественному в творении.

4. И еще один важный момент мы чувствуем в словах Иисуса – Его поразительную свободу. Он абсолютно уверен в том, что Он знает волю Своего Отца Небесного. Отсюда Его свобода в отношении буквы Писания. Так, Он был уверен, что воля Божия, выраженная в Творении первоначальнее, важнее позднее возникшего закона Моисея, который не отменяет той, изначальной воли Божией.

Беседа 25.

Благословение детей (Как войти в Царство Божие?).

10.13-16 — «Приносили к Нему детей, чтобы Он прикоснулся к ним; ученики же не допускали приносящих. Увидев то, Иисус вознегодовал и сказал им: пустите детей приходить ко Мне и не препятствуйте им, ибо таковых есть Царствие Божие. Истинно говорю вам: кто не примет Царствия Божия, как дитя, тот не войдет в него. И, обняв их, возложил руки на них и благословил их».

К Иисусу Христу приносят детей. Кто приносит и зачем? Да был такой обычай: Иудейские матери мечтали, чтобы их детей благословил какой-нибудь великий учитель. Для этого они приносили детей к известному раввину, желательно сразу после рождения. Так и теперь они приносили детей к Иисусу. Ученики их отгоняют. Их понять можно: они не хотели, чтобы кто-нибудь тревожил их Учителя, Которому и так-то нелегко. Но Иисус сказал: «Пустите детей приходить ко Мне и не препятствуйте им, ибо таковых есть Царствие Божие». Почему это сказано? Что ценил в детях Иисус Христос?

Обычные толкования носят сентиментальный характер. В толкованиях мы можем встретить наши, взрослые, сентиментальные представления о детях. Указывают на:

1. Скромность ребенка. Есть, правда, самовлюбленные и даже стремящиеся к публичности и саморекламе дети. Но такие встречаются крайне редко.

2. Послушание. Разумеется, это очень странное представление о каких-то уж слишком идеальных детях. Ребенок часто бывает очень и очень непослушным.

3. Доверчивость. а) Доверие к родителям. До определенного возраста ребенок считает, что его папа или мама знает все, и что папа или мама всегда правы. Ребенок как бы признает свою беспомощность и доверяет тому, кто, по его мнению, что-то знает. б) Доверие к посторонним людям. Ребенок, мол, не ожидает от других людей зла.

4. Незлопамятность. Ребенок, мол, еще не научился таить злобу и питать вражду. Он быстро забывает и прощает.

Однако, несмотря на то, что эти наблюдения отчасти верные, цель рассказа в Евангелии от Марка совсем иная, не сентиментальная. Дитя, малый – здесь, как и в прочих местах, – символ, метафора социально незначительного, подчас даже униженного человека, «нищего духом».

Неслучайно эпизод с детьми находится в трудном для понимания месте, где обсуждается острый вопрос о разводе, о расторжении брака.

Из всего, что мы уже прочитали в Евангелии об Иисусе Христе, мы видим, что Господь призывал людей полностью доверяться воле Божией. Их жизнь будет подлинно благой жизнью, исполненной смысла, только в том случае, если они волю Божию сделают своей собственной волей. Это – скачок веры! Но как такое возможно? Например, из предыдущих рассуждений о браке и о разводе нам стало ясно, что благая воля Бога при творении человека состояла в нерасторжимости брачных уз. Но как возможно следовать этой воле Божией в нашем грешном и злом мире, в котором один партнер в браке стремится к разводу только потому, что он в другом «находит что-нибудь противное», как об этом сказано в Законе Моисея (Втор_24)? Разве не наивно ожидать от людей, что они будут следовать воле Божией? Разве Иисус Христос не видел, что все мы живем не на небе, а в очень злом и ограниченном мире? – Вот на подобные сомнения о возможности веры и отвечает следующая история – рассказ о том, как Иисус благословляет детей. В этом рассказе выражено принципиальное отношение Иисуса Христа к возможности «вхождения в Царство Божие», то есть к возможности подлинно благой жизни уже здесь, в этом мире. В истории с детьми существенны два момента:

а) Первое: Иисус Христос утверждает, что Царство Божие уже здесь (ст. 14). Именно об этом – Его первые и самые важные слова Его публичной проповеди (1.15). Иисус просто предлагает каждому – большому или малому, грешнику или праведнику – войти в это Царство уже сейчас, сегодня. И это – великое и спасительное предложение и приглашение.

б) Второе: Тот, кто желает принять это предложение Иисуса Христа, не должен ничего предъявлять или изображать: ни паспорта, ни удостоверения своей пригодности. Он может быть столь же неприметным и общественно столь же незначительным как дитя (ст. 13). От человека требуется только одно – смирение: чтобы он прекратил считать, что он, как истинно верующий, достоин войти в Царствие Божие (ст. 15). Преимущество детей – не в их невинности и безгрешности, – часто воображаемой, мнимой. Преимущество детей в том, что они полностью зависят от дара, от благодати и дают себя одаривать. Вера подобна пустой руке ребенка, открытой к принятию подарка. Поэтому совсем не наивно призывать к вере, к доверию и того, кто полагает, что он слишком слаб и грешен.

Поскольку грядущее Царствие Божие уже присутствует в личности Иисуса Христа, его принимают все те, кто, как дети, доверяют приглашению Бога в Иисусе Христе, все те, кто, как дети, дают Иисусу заключить себя в объятия и благословить. Таковые уже сейчас входят в Царствие Божие: «И, обняв детей, возложил руки на них и благословил их» (ст. 16).

Еще небольшое примечание к истории толкования этого отрывка. В этой истории преобладали два направления. Первое мы, собственно, уже рассмотрели: Быть как дитя – образец духовного настроя последователя Иисуса Христа. Вопрос только в том, какие качества ребенка имеются при этом в виду. Чистота, невинность, послушание, доверчивость, зависимость от родителей и так далее. Второе направление в толковании не имеет отношения к непосредственному смыслу евангельского текста. Начиная со времени Реформации слова Иисуса Христа «Пустите детей приходить ко Мне и не препятствуйте им, ибо таковых есть Царствие Божие» понимались как оправдание крещения младенцев и использовались в полемике с анабаптистами, которые отрицали таковое крещение. Но это уже история Нового времени, а не Евангельская.

Богатый юноша.

10.17-27 — «Когда выходил Он в путь, подбежал некто, пал пред Ним на колени и спросил Его: Учитель благий! что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную? Иисус сказал ему: что ты называешь Меня благим? Никто не благ, как только один Бог. Знаешь заповеди: не прелюбодействуй, не убивай, не кради, не лжесвидетельствуй, не обижай, почитай отца твоего и мать. Он же сказал Ему в ответ: Учитель! всё это сохранил я от юности моей. Иисус, взглянув на него, полюбил его и сказал ему: одного тебе недостает: пойди, всё, что имеешь, продай и раздай нищим, и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи, последуй за Мною, взяв крест. Он же, смутившись от сего слова, отошел с печалью, потому что у него было большое имение. И, посмотрев вокруг, Иисус говорит ученикам Своим: как трудно имеющим богатство войти в Царствие Божие! Ученики ужаснулись от слов Его. Но Иисус опять говорит им в ответ: дети! как трудно надеющимся на богатство войти в Царствие Божие! Удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царствие Божие. Они же чрезвычайно изумлялись и говорили между собою: кто же может спастись? Иисус, воззрев на них, говорит: человекам это невозможно, но не Богу, ибо всё возможно Богу».

Рассказ о богатом юноше часто понимается неверно. Многим кажется, что его содержание в том, будто настоящим последователем Иисуса Христа может стать только тот, кто откажется от своей собственности. Мол, только такой человек, в конце концов, обретет вечную жизнь в Царствии Божием. Но такое понимание рассказанной в Евангелии истории неправильное, ложное. Речь в рассказе совсем не об этом.

Если мы желаем правильно понять историю с богатым юношей, нам надо взглянуть на исходную ситуацию. Человека, подбежавшего к Иисусу, интересовало, чтo ему надо сделать, чтобы наследовать вечную жизнь. С этим вопросом он обращается к Иисусу, называя его «Учителем благим». Но Иисус не любит высокие титулы. Ему не нравится такое обращение, и Он отклоняет его: «Никто не благ, как только один Бог!». Он как бы говорит: «Не надо никакой лести! Не называй Меня благим! Побереги это слово для Бога!». Учитель должен всегда притягивать внимание не к себе, а к Богу. Итак «благ только Единый Бог». Поэтому юноша только от благого Бога может узнать, чтo благое ему надо сделать, чтобы наследовать жизнь вечную.

Бог выразил Свою волю в заповедях благого поведения человека. «Знаешь заповеди: не прелюбодействуй, не убивай, не кради, не лжесвидетельствуй, не обижай, почитай отца твоего и мать». Кто исполняет эту волю Божию, тот на верном пути к вечной жизни. Юноша получил ответ на свой вопрос, и на этом разговор мог бы закончиться.

Но разговор продолжается, – не потому, что Иисус должен был еще что-то добавить к сказанному. Продолжение разговора обусловлено тем, что юноша, оказывается, все еще чем-то не удовлетворен, ему все еще чего-то не хватает. Он говорит: «Учитель! всё это сохранил я от юности моей».

Эта реакция юноши привлекла к нему благосклонное внимание Иисуса Христа. Он с любовью взглянул на богатого юношу и увидел, что исполнение заповедей не заполнило его жизнь, не придало его жизни окончательного смысла. Для полноты жизни ему нужно было больше. Чего же ему не хватало? «Одного тебе недостает: пойди, всё, что имеешь, продай и раздай нищим, и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи, последуй за Мною!».

Этот призыв к полноте жизни, в которой уже нет недостатка, не имеет отношения к первоначальному вопросу о наследовании вечной жизни, которая наступит потом, которая еще далеко. Иисус же уже теперь предлагает богатому человеку новую жизненную возможность, которая его заполнит целиком – возможность следования за Христом. Жизнь юноши, чтобы уже сейчас и здесь стать «небесной», не должна исчерпываться исполнением заповедей.

Поэтому когда Иисус предлагает молодому человеку: «Пойди, всё, что имеешь, продай и раздай нищим, и будешь иметь сокровище на небесах!», Он не предлагает ему дополнительное условие для вхождения в вечную жизнь. Нет, этими словами Иисус только заверяет юношу, что продажа его имения не принесет ему убытка! Напротив, он обретет нетленные сокровища на небесах уже сейчас и здесь.

«Но юноша смутился от сего слова и отошел с печалью, потому что у него было большое имение». Богатство мешало ему не исполнять заповеди, но последовать за Иисусом, с Которым Царствие Небесное уже сошло на землю.

И вот, поскольку юноша по причине своего богатства оказался неспособным принять приглашение Иисуса следовать за Ним, Господь теперь сокрушенно говорит: «Как трудно имеющим богатство войти в Царствие Божие!». Если бы богатый юноша последовал за Иисусом, то он вошел бы в Царствие Божие! «Ибо приблизилось Царствие Божие!», оно уже здесь! В него надо только войти! Уже сегодня! Но... «как трудно надеющимся на богатство войти в Царствие Божие! Удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царствие Божие».

Это – ответ «ужаснувшимся» ученикам. Дважды подчеркнуто их изумление. А ужаснулись они потому, что Иисус совершенно переворачивал установившиеся иудейские нормы морали. Чем богаче человек, тем вероятнее, что он войдет в Царствие Божие. Ученики сразу же решили, что если Иисус сказал истину, у человека едва ли вообще есть шансы на спасение. Но когда они испуганно спрашивают: «Кто же может спастись?», – они путают понятия. Ведь Иисус ничего не сказал о спасении, то есть о вечной жизни богатого юноши. О спасении речь шла в самом начале разговора. Конечно, сам по себе обрести вечную жизнь никто не способен: это не во власти человека. Поэтому Иисус отвечает ученикам: «Человекам это невозможно». Но тогда, в начале разговора, Иисус сказал юноше о возможности его спасения Богом: «Ты знаешь заповеди», – сказал Он ему. Заповеди Божии – путь в вечную жизнь. Того, кто соблюдает заповеди Божии, спасает Бог! Наследование жизни вечной, то есть спасение человека из власти смерти, – зависит от Бога. Поэтому и сказано: «Человекам это невозможно, но не Богу, ибо всё возможно Богу».

Но до тех пор, пока мы Царствие Божие, которое уже здесь, не отличаем от вечной жизни, которая предстоит нам только после нашей смерти; до тех пор, пока мы не понимаем, что мы входим в Царствие Божие уже сегодня, если мы действительно следуем Иисусу, – до тех пор мы будем смотреть на богатство как на опасность для вечной жизни. Однако в нашем евангельском рассказе не говорится, что богатство само по себе представляет опасность для вечной жизни. Вот ведь, юноша богат, и, поскольку он соблюдет заповеди Божии, вечную жизнь он наследует. Нет, евангельский рассказ устами Иисуса Христа говорит, что богатство – помеха на вхождении в Царствие Божие, здесь и сейчас: «Удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царствие Божие».

Но почему так?

Потому что в Царствии Божием свои законы: «Истинно говорю вам: кто не примет Царствия Божия, как дитя, тот не войдет в него» (10.15). И еще: «Кто хочет быть первым, будь из всех последним и всем слугою» (9.35). Жить такой переоценкой привычных ценностей, – а не только это проповедовать и славить, – так жить очень трудно, почти невозможно для того, кто не в состоянии отказаться от своего богатства. Вот потому и «Удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царствие Божие».

В мире сегодня, а еще больше – в том мире, в каком жил Иисус Христос, ценности были совсем иными! Посмотрим на нашу историю под несколько иным углом зрения:

Вспомним о призвании другого отнюдь не бедного человека, мытаря Левия (Мк_2.14). «Проходя, увидел Он Левия Алфеева, сидящего у сбора пошлин, и говорит ему: следуй за Мною. И он, встав, последовал за Ним». Богатый юноша приходит к Иисусу Христу по собственной инициативе. Иисус соединяет Свой призыв следовать за Ним с определенными условиями. Мытарь же Левий призывается по инициативе Иисуса, и при этом не говорится ни о каких условиях. В этих историях противопоставлены две исходные ситуации: Левий – «грешник», а богатый юноша, как его назвали бы в Палестине, – «праведник». В то время как мытарь Левий без сожалений оставил свое сомнительное имущество, богатый юноша не смог расстаться со своим богатством, ибо он в духе раввинистических представлений своего времени рассматривал свое богатство как вознаграждение от Бога за свою праведность. Он исполняет заповеди, то есть он праведен, и за это Бог наградил его богатством! Расставшись с ним он вместе с тем отказался бы и от своей заслуженной праведности.

Теперь обратим внимание на вариант нашей истории с богатым юношей, представленный в Евангелии от Матфея. Там слова Иисуса Христа юноше несколько иные: «Иисус сказал ему: если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи и следуй за Мною» (Мф_19.21). Замечаете разницу? У Матфея добавлены слова: «если хочешь быть совершенным». «Совершенный» – это слово в обычном греческом языке (а Евангелия написаны по-гречески) означает человека, который достиг высшей ступени развития или посвящения. Но в Библии, и в частности у Евангелиста Матфея, «совершенство» понимается в другом смысле. Совершенный – тот, кто полностью отдает себя Богу, жертвует всем ради Бога. Отсюда следует, что предложение расстаться со своим богатством нельзя понимать «по-гречески», как простой совет достичь некоей высшей нравственной ступени. Нет, условие все продать и раздать – означает пожертвовать всем! Отказаться от всего, даже от своих «заслуг», то есть действительным осуществлением библейского совершенства и действительным знаком покаяния. Поэтому совет «все, что имеешь, продай» – является не обязательным требованием для всех и всегда, но конкретным советом в конкретной ситуации. В принципе, дело не в богатстве как таковом, так как ситуация богатого и праведного юноши может повторяться в бесконечных вариациях. Ибо можно быть «богатым» не только деньгами.

Это далее разъясняется в примыкающем диалоге с учениками (Мк_10.23–27), в котором звучат яркие слова: «Удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царствие Божие» (Мк_10.25). Кстати, этот парадоксальный образ иногда пытались ослабить искусственными филологическими уловками. Так делалось в рационалистической экзегезе 19-го века. Мол, Иисус Христос не говорит абсурдные вещи о реальном игольном ушке, а говорит о городских воротах, которые так назывались. Или – не о верблюде, а о корабельном канате. Нет. Иисус Христос рисует именно остроумный и живой парадоксальный образ: игольное ушко и верблюд! И действительно, невозможно богатому войти в Царствие Божие – тому богатому, который не нуждается в Боге, или делает из Бога своего работодателя, Который вознаграждает богатством за праведность. И ученики Иисуса Христа прекрасно понимают глубокий смысл этого образа, понимают, что речь идет не собственно о богатстве, ибо этим «богатством» может быть все что угодно. Понимая, что слово Христа касается всех, даже бедных, они испуганно спрашивают: «Кто же может спастись?» (Мк_10.26). Только нищие, отдавшие себя Богу? Но кто способен к этому? Ответ гласит как общая сентенция: «Человекам это невозможно, но не Богу; ибо все возможно Богу» (Мк_10.27). Иными словами, «если бы, все спасение человека зависело от его усилий, никто не смог бы спастись. Но спасение есть дар Божий, а для Бога все возможно». Но как Бог делает это возможным? Иисус Христос предлагает ответ на этот вопрос:

Бог дарует вечную жизнь тому, кто исполняет Его волю, соблюдает Его заповеди.

Но полное ощущение спасения, вхождение в Царствие Божие уже в этой жизни, становится доступным тому, кто жертвует всем ради того, чтобы следовать за Иисусом. Тот, кто Ему следует, находит «драгоценную жемчужину» (Мф_13.44–45). Утаенное от богатых, мудрых и разумных Бог в Иисусе открывает нищим и младенцам (Мф_11.25).

Возвращаясь к вопросу о богатстве: Если мы вникнем во все речи Иисуса Христа на эту тему, то поймем, что смысл проповеди Иисуса Христа не в социально-экономической критике богатства. Такая критика не несет в себе ничего оригинального, она стара как мир, поверхностна и тривиальна. Проповедь Иисус Христос – новая благая весть о приблизившемся Царствии Божием. И в свете этой проповеди осуждение «богатых» касается всех и каждого, ибо все хотят сами себя обезопасить, обеспечить себе жизнь. Цель же осуждения – покаяние. Всякий «богатый» должен постичь, чтo приносит Иисус Христос, и как «нищий» дать Ему одарить себя частью того истинного богатства, которое утоляет всякую жажду и снимает все заботы.

Помимо этого история о богатом праведном юноше делает понятным следующее: самонадеянная праведность, которая видит свое подтверждение в богатстве, означает несвободу и отказ от призыва Иисуса Христа к покаянию. Ни жизнь, ни богатство, в конечном счете, не находятся в распоряжении человека. И напротив, свободным становится только тот, кто следует Иисусу Христу, что и означает истинное покаяние.

Иисус Христос не ставит своей целью ни социальное регулирование богатства и собственности, ни революционную отмену его. Он строит жизнь на новом основании, на эсхатологическом Царствии Божием, которое приходит в мир вместе с Ним и Его делами.

Беседа 26.

Стократное приобретение.

10.28-31 — «И начал Петр говорить Ему: вот, мы оставили всё и последовали за Тобою. Иисус сказал в ответ: истинно говорю вам: нет никого, кто оставил бы дом, или братьев, или сестер, или отца, или мать, или жену, или детей, или земли, ради Меня и Евангелия, и не получил бы ныне, во время сие, среди гонений, во сто крат более домов, и братьев и сестер, и отцов, и матерей, и детей, и земель, а в веке грядущем жизни вечной. Многие же будут первые последними, и последние первыми».

«Удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царствие Божие». – «Кто же может спастись?», – вопросили удивленные ученики. Иисус Христос ответил: «Человекам это невозможно, но не Богу, ибо всё возможно Богу!». Однако, неизбежен и следующий вопрос: Если уж даже те, кто из-за своего богатства не способны войти в Царствие Божие, хотя и могут быть спасены Богом, то какую такую выгоду будут иметь те, кто потеряли на земле всё, раздав свое богатство ради следования Иисусу? Разве в этом случае те, кто приняли призыв Иисуса Христа следовать за Ним, – нищим, по человеческим меркам, – не выглядят, мягко говоря, глупо?

Собственно, об этом и следующий вопрос Петра: «Вот, мы оставили всё и последовали за Тобою». Чтo имеет в виду Петр, разъясняет Евангелие от Матфея, в котором Петр далее говорит: «Что же будет нам?» (Мф_19.27). То есть: «Что мы будем иметь за это?». Петр только что видел человека, не внявшего призыву Иисуса «Следуй за мной!». А он, Петр, и его друзья вняли Ему, и вот Петр прямо и откровенно спросил Иисуса, чтo же он и его друзья получат за это. Не слишком ли высока цена ученичества, следования за Иисусом? Всё потерять, и что далее?

«Иисус сказал в ответ: истинно говорю вам: нет никого, кто оставил бы дом, или братьев, или сестер, или отца, или мать, или жену, или детей, или земли, ради Меня и Евангелия, и не получил бы ныне, во время сие, среди гонений, во сто крат более домов, и братьев и сестер, и отцов, и матерей, и детей, и земель, а в веке грядущем жизни вечной».

Вообще говоря, высказывания о щедром вознаграждении за отказ от земных благ были традиционными в иудейской традиции. Но там всегда речь шла о награде за земные страдания, перенесенные ради Закона, о награде праведникам по Закону. Например, читаем у Филона Александрийского: «Сии покинули детей, родителей, братьев и сестер, соседей и друзей, чтобы вместо земного обрести вечное наследие» (Sacr AC 129). Чтo отличает высказывание Иисуса, – это мотивация. Ученик страдает ради Иисуса, а не ради Закона. Эти невзгоды он испытывает уже сейчас, следуя Иисусу.

Да, действительно, цена ученичества в ранней Церкви была очень высокой. Ведь были страшные гонения. И принятие человеком христианства могло повлечь за собой потерю дома, друзей и близких, но вступление в церковь давало ему семью бoльшую, чем та, которую он оставил, а в веке грядущем – вечную жизнь, о которой и спрашивал молодой богатый человек. Его приобретение куда как больше убытка самоотречения!

В устах Иисуса Христа все становится парадоксальным и неожиданным для слушавших Его. Мы слышим о полной переоценке ценностей, происходящей оттого, что суд Божий отличен от суждений человеческих: Первые оказываются последними, последние – первыми. – Считалось, что те, кто не «заслужил», не «заработал» Царствия Божия, в него и не попадет. Вот, например, дети. Они ведь еще ничего не заработали, никаких «заслуг» законной добродетели у них в принципе нет. А Иисус говорит, что именно им, не заслужившим и не заработавшим детям, принадлежит Царствие Божие (Мк_10.13–14). – Казалось бы, что благочестивый и набожный юноша, который исполняет заповеди Закона и стремится в Царствие Божие, просто должен в него попасть. Но на деле он отходит от Иисуса с печалью (10.22). – Кажется, что богатые и сильные имеют все возможности заслужить Царствие. Но нет: «Удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царствие Божие» (10.25). – Ученики Иисуса отдали всё и ничего не приобрели. Это было очевидно всем: все видели, что они – нищие. Но и это не так, ибо они и суть богатые: у них стало намного больше «и братьев и сестер, и отцов, и матерей, и детей, и земель», а в веке грядущем им достанется жизнь вечная (10.29–30). – Мы видим одни парадоксы. Но таково уж Евангелие!

Вообще-то нельзя не признать, что обетование Иисуса Христа о «стократном» приобретении «домов, и братьев и сестер, и отцов, и матерей, и детей, и земель, а в веке грядущем жизни вечной», что это обетование редко способно вызвать энтузиазм и понимание не только у современников Иисуса и Петра, но и у большинства наших современников. Ибо редко кто способен ощутить радость от такой замены любимых и близких обществом христиан, людей, молящихся рядом с тобою в храме, с которыми тебя чаще всего ничто не связывает, кроме того, что мы вместе стоим и молимся по воскресным дням. Таково уж наше христианское общество, столь отличное от того, которое изображено, скажем, в Книге Деяний святых апостолов. Что же остается? Остается только надежда на гарантированную вечную жизнь! Да и та не гарантирована, если мы будем гордиться своей самоотверженностью и добровольной нищетой.

Об этом и предостерегают слова Иисуса Христа. Разумеется, Петр и ученики не должны гордиться тем, что они всё оставили ради Христа и Царствия. Такая похвальба – тоже богатство, выдвижение себя в «первые». Для последователей Иисуса Христа тоже справедливо предостережение: «Многие же будут первые последними, и последние первыми» (10.31). Ибо «Блаженны нищие духом: яко тех есть царствие небесное. ... Блаженны кроции: яко тии наследят землю». (Мф_5.3,5). Слова Иисуса содержат в себе предостережение против всякой гордыни, предупреждение, что окончательное суждение о человеке принадлежит Богу, Который Один знает мотивы человеческого сердца.

Жертвенный путь.