Бесконечный полигон

Глава 7 Охотники

«Господи, как хорошо-то… Как славно-то…»

Илья лежал на берегу речки и жмурился на заходящее солнце. Вот он, рецепт счастья: надо человека в край умучить, а потом дать отдохнуть. В реке кто-то плескался. Барон и ещё несколько особо упоротых пошли выше по течению рыбу ловить. Оказывается, нашлись такие, кто в стартовом наборе взял удочки и сети.

«Психи. Рыбалка? Плавание? Зачем это все, если можно просто не шевелиться?»

Левая рука и плечо болели от тренировок со щитом. Для поединка круглый щит предлагалось держать далеко от своей тушки.

«На манер баклера» — пояснил Ганс — «Чтобы лучше перекрыть линию атаки».

Затем пустился в какие-то скучные рассуждения про недостаток знаний о раннятном бое. Мол, многие наши техники — это перенос позднятных принципов на снаряжение эпохи викингов. И вообще жаль, что дескать Эгиль в перерывах между попойками, убийствами и стихосложением не нарисовал фехтбук. Очень было бы кстати. А то благодарные потомки ломают головы и срутся на форумах о том, как конкретно Эгиль всех урабатывал.

Теория Илью интересовала слабо. Вот научиться правильно принимать удар на щит — дело полезное. Оказывается, это тоже наука. В играх процесс сводится к выставить перед собой и все удары идут куда надо. Кулачный щит также может загулять в руке, если удар попадет в край. Это уже потеря контроля, а то и травма запястья.

«Щит не броня. Это оружие». — поучал их Василич. — «Если у кого есть сомнения, могу заехать торцом».

Желающих не находилось.

Удары умбоном, удары торцом, то есть самой кромкой, навалы, блок вооружённой руки. Щит действительно был очень разноплановым орудием причинения добра и справедливости.

Илья лежал не шевелясь, пока разбавленное вино остывало. Он закопал литровую пластиковую бутылку в прибрежный мокрый песок по самое горлышко.

«Блаженство…»

Совсем не хотелось думать о том, что они — бродячий отряд на вражеской территории и земля под ногами загорится в любой момент. Позже. Идите все на три веселые. И гоблины, и орки, и чудо-юдо это хвостатое. Люди отдыхают.

Ньяль умотал держать совет, а к Алу припер старый знакомый, представившийся Глорфинделем, или Глором. Странный мужик. Внешнее напоминал молодого Певцова. Высокий, с правильными, сердцеедскими чертами лица, а голос совершенно неподходящий. Невыразительный, без всякого присутствия харизмы.

Вооружен Глор был тем, что кличут термином сайдсворд. Ренессансное оружие со сложной гардой уже заметно ориентированное на уколы, но ещё не рапира. Также Глор носил кинжал и баклер.

Впрочем, безоружным теперь никто не ходил. Илья постоянно носил с собой меч, нож и обязательно копьё. Мешается — воткнул рядом или приставил куда-то. Без присутствия оружия парень с недавнего времени чувствовал себя голым.

Глор и Алу устроились в тени куста, тихо обсуждая какие-то свои темы. Прежде всего возможную встречу с эльфами, которых эти двое: «Двадцать лет играли!»

В тихом злорадстве Илья представлял, что эльфы здесь окажутся стремными, голозадыми дикарями. Может быть каннибалами, в боевой раскраске из медвежьего дерьма. Посмотрел бы он тогда на этих двоих.

Вскоре вернулись Барон с баронессой. Он держал за жабры какую-то страхолюдную рыбину с костяными пластинами на морде. Плавников в ней будто слишком много было натыкано. Аппетита рыба не вызывала.

— Слушай, а напоминает кисте… — начал было умничать биолог Давен. Его заглушил Барон, который в идиотическом экстазе принялся декламировать стихотворение.

— Браво! — иронию Алу прикрыть не пытался. — Жду, не дождусь, когда местные выучат русский. М-мы тут же ударим по их неокрепшей психике нашей в-великой культурой. Ария, Сектор Газа, Летов и вот этот шедевр как называется?

— Думаю, что «Рыба-жопа». — предположил Барон. — Но это не точно.

Солнце медленно катилось за горизонт. Вернулись Ньяль и гном, которого звали Азби или Асби, или Аспи. Что-то такое. Он уже выучил некое количество слов великого и могучего. Постоянно говорил «привет». Был крепко привязан к Ньялю. Возможно потому, что именно бывший учитель вернул гному топор, кольчугу и шлем. В плане алкоголя он соответствовал фэнтезийным стереотипам. Пил, не морщась, даже когда ему наливали драгоценную иномирную водку. После собрания они с Ньялем хлестали пиво у реки. Алу тогда пошутил, что дескать каждому по потребностям. Барон в другом мире сразу нашел себе бабу, а Ньяль собутыльника.

Тогда же высилось, что Глор переходит к ним в отряд. После прибытия он тусовал с позднятными ландскнехтами, но из них никого не знал близко. Может там и конфликт какой был. Этого не озвучивали. Так или иначе к неприкаянным добавился ещё один клинок. Уже вечером Глор перенес палатку.

Ночь пришла вслед за короткими сумерками. Илья должен был дежурить под утро и мог спокойно просматривать сны. Опять ему мерещились битвы. Несколько раз он просыпался от того, что мускулы срабатывали. Они пытались поднять руку с щитом. Такое у него до этого было лишь раз, когда появилась первая девушка. Тогда Герасимов тоже просыпался от попыток тела выполнить известные фрикции.

Впрочем, Илья тут же засыпал. Снова перед глазами мельтешили вооруженные фигуры. Он бежал куда-то с мечом и все думал о том, как бы не забыть правильную технику.

А затем он проснулся от криков. Резко поднявшись, Илья схватил копьё. Нет, прямо сейчас битва не идет, но в лагере кипиш. Попаданцы окружили себя рядом возков, на манер гуситов. Натянули между ними веревки и тросы. Были дозоры. Как обычные, так и секрет.

— Он здесь?! — доносился крик с одной стороны.

— Сюда! Фонарь нужен!

Илья подхватил левой фонарь, в правой копье. Барон, Ньяль и остальные тоже были на ногах. В таком составе они отправились выяснять причину кипиша.

— Ушел!

— Ты его видел!

— Всем тихо! Стоп паника!

Горький опыт ночи в Гоблинбурге научил попаданцев не бегать по темноте. Паниковали насколько возможно организовано. Народ держался своих предводителей.

— Че там вообще?! — рявкнул Барон, когда они локализовали источник кипиша. Люди толпились у одного из участков берега.

— Да тварь эта ебучая! Человека утащила.

Илья вспомнил лыбящегося монстра и вырезанную деревню гоблинов.

«Тварина».

Животное бы не поперлось в лагерь к тысяче с хером здоровых вооруженных лбов. Но монстр другая песня. Похоже, на инстинкт самосохранения ему было чхать своей уродской мордой. Он пришёл развлекаться.

Вскоре выяснились подробности. Тварь ночью прокралась вдоль береговой линии. Затем перемахнула через возок. Дозорные заметили урода, но ничего сделать не успели. Слишком быстро и ловко тварь шмыгнула в лагерь. Жертвой стал лежачий раненный. Один из самых тяжёлых. Он лихорадил без сознания и никакого сопротивления не оказал. Вместе с ним монстр сбежал, получив лишь один удар вскользь.

Утром люди были в мрачном настроении. Ладно гоблины. Подлые, но своё получили. Да и словить нож в бочину это одно, а быть сожранным мерзкой лыбящейся твариной… Сразу как-то не по себе становится от таких мыслей.

— Все главы решили, что монстра надо убить. — объявил Ньяль. — Он нам может много крови попортить, да и отплатить ему надо. Алу, Симон, у нас с луками. Насколько хорошо вы ими владеете? И какие у вас стрелы?

— Ну я ходил. Тренировался. — вздохнул Симон. Молодой паренёк из Иркутска.

— КМС. Лучная стрельба. — коротко ответил Алу.

— Серьезно? — с уважением произнес Барон.

— Ну б-бумажку я тебе сейчас не покажу, но стрелять умею.

— Хорошо. — вздохнул Ньяль. — Сегодня мы идём через брод на другой берег. И да, Илья. Это тебе передали. Тут набедренники бригантные, титан кстати и наколенники сталь. Сам понимаешь откуда.

Илья кивнул. Наследство. Мёртвые заботятся о живых.

— Ночью будем делать на тварь засаду. Алу, ты идешь от нас как стрелок. Добровольцы есть?

— Я пойду. — заявил Барон. — Присутствие этой херни у лагеря плохо влияет на мою половую жизнь.

— Я тоже. — вздохнул Илья.

«Риск. Конечно, риск».

Но слишком уж хотелось увидеть эту тварь мертвой. Слишком запала в душу садистская лыба на отвратной харе.

— Хорошо. Троих от нас достаточно. Всего в засаде будет несколько десятков человек. Когда мы перейдем вечером реку, то оставим на берегу одну из камер. Попробуем заметить тварь заранее. Если оно не умеет или не любит плавать, то пойдёт к нам через брод. Там и встретим гада.

Все звучало правильно, логично и хорошо. Однако днём ситуация обострилась. На том берегу речки видели орков.

— Вон они!

Илья бросился к рюкзаку за биноклем.

Действительно орки. Челове… то есть штук десять. Рослые, полуголые, лица покрыты узором из чёрной краски. Они без всякого страха подошли к реке и рассматривали людей. Все вооружены на манер покойных коллег. Разве что эти ещё носили дротики.

— Я думал они фанаты ближнего боя… — произнес Алу.

— Манера боя это одно, а другое дело охота. Плюс, может они из другого племени. — произнёс Ньяль.

— Что вообще значит манера боя? — уточнил Илья, наблюдая за врагами, которые что-то там жестикулировали. Наверное, местные оскорбления.

— Традиции массовых столкновений. — пояснил Ньяль. — У племен в нашем мире они складывались очень разные. На некоторых островах битва была обменом метательными копьями и камнями. Кто первый впадал в панику, тот проигрывал. Основное оружие папуасов — луки, но и ножи они мастера в ход пустить. А вот маори и зулусы отрицали дальний бой. Ну до того, как узнали огнестрел. Однако булава и топор плохи для охоты. Вот и наши зеленокожие вполне могут знать дротик и пращу как средства добычи зверя.

Прошло около часа, а орки не уходили. Точнее, двое из них куда-то почапали. Остальные же сидели на берегу.

«Разведка? Оставили за нами присмотр, а сами пошли оповещать своих? Возможно».

Орки сопровождали отряд вплоть до брода. Зеленокожие ушли только когда передовой отряд людей направился через реку. Брод был неглубокий. Идти приходилось максимум по пояс. Вода в мутной и ленивой реке днем разогрелась. Сложнее было с переправой груза. Низкие возки пришлось переносить на руках. Слишком они взяли в илистом дне.

Сразу после переправы собрали группу охотников на чудище. Всего их было тридцать пять. Десять стрелков и остальные с древковым или двуручным. Барон припер свой полутор. Алу взял копьё и современного вида блочный лук. Стрелы охотничьи. Жуткие, шипастые наконечники. Среди стрелков было несколько арбалетчиков с мощными машинами. Стальные дуги, вороты. Такая штука по убойности сравнима с огнестрелом. Был один обладатель современного арбалета. Приклад, прицел, блочная дуга. Все это дико и странно смотрелось посреди этого жуткого, богом забытого места, где жили твари наподобие мантикора.

За бродом были кусты и небольшой холм. Там попаданцы расположили засидки. Несколько человек с охотничьим опытом правильно поставили маскировочные тенты, чтобы ветер не унес запахи людей к воде. Сверху накрылись местной растительностью. Камеры ночные с хорошим зумом и ждать…

— Как думаешь, он разумен? — спросил Алу.

— А ты с ним хочешь в переговоры вступить? — съязвил Илья. — Или в ещё какую-нибудь связь?

— Никаких переговоров с шерстяными террористами! — ответил Барон. — Только силовое решение.

— Т-тихо ты.

Стемнело. В тенте было довольно душно и хотелось хлебать воду до полного в ней растворения. Снаружи стрекотали какие-то насекомые. Звук как от сверчков почти. Что-то изредка орало. Доносились странные крики гиеноподобных тварей.

— Он переходит брод. Ждите пока. Конец связи.

Все замерли и затихли. У людей с собой были мощные фонари, заряд для которых пока оставался. Подождать пока тварь выберется на берег. Выйти со всех сторон. Ослепить, нашпиговать стрелами, добить копьями и алебардами.

«И ведь не страшно почти». — сам себя дивился Илья.

Мандражит немного. Лезет в голову негатив, но сердце будто холодной водой залили. Слишком задолбался, чтобы бояться. Поскорей бы на свежий воздух. Готов, как говорится, на любой движ кроме голодовки.

— Выходите.

Люди принялись выбираться наружу. Осторожно. По чуть-чуть. Главное не вспугнуть. А потом понеслось говно по трубам…

Народ попер на берег с оружием и фонарями на перевес. Шли в темноте по наитию. Вспышка. Глаза твари мерцают в лучах фонарей. Илья держит одной рукой копьё, а другой слепит чудище. Свист и особый звук тетивы. Тварь дёргается со странным подвыванием, мечется из стороны в сторону и падает. Тишина. Только иномирные сверчки стрекочут под темным небом.

— Все? — настороженно спрашивает один из бойцов, косясь в сторону туши.

— У него болт в голове. Допрыгался обмудок.

— Перезарядите, пожалуйста, оружие. — произнес Илья, положив свой фонарь на вытоптанную траву.

Чудище замерло, но не нравились Герасимову глаза урода. Будто живые. Веки наполовину опущены, а из-под них зыркает злобно нечеловеческий разум очами своими изумрудными. Илья медленно подошел, выставив копьё.

Нет. Не шевелиться гад. А если…

Резким выпадом Илья выкалывает монстру правый глаз. Голова твари дёргается назад. Уши закладывает жуткий вой. Тварь вскакивает и бросается к реке. В спину монстру впиваются ещё несколько болтов и стрел. Но обмудок шерстяной успевает броситься в реку прежде, чем подоспеют ближники с древковым. Тварь прёт с брода в глубину. Ныряет, уходит под воду.

— Вот сука… — вздохнул Илья.

— Да ему не жить. — произнес один из арбалетчиков. — Снаряды только жаль. Утопнут с ними.

Но Илье не спокойно. Эта тварь не зверь и не человек. Для надёжности бы голову рубануть, а лучше кувалдами всмятку и сжечь все к чёртовой бабке.

— Ладно. Будем считать, что огреб он и мертв с вероятностью 95 процентов. Пошли в лагерь.

У него не было имени, не было сородичей, которые могли бы звать его или ждать с охоты. Одиночка. Всегда ли так было? Возможно, нет. Где-то в самых глубоких закутках памяти существа, монстр помнил другое время. Тогда он был частью чего-то большего. Но слишком много прошло с той эпохи. Все потерялось, обратилось в пыль. Он остался один. Без цели, без нужды, без смысла существования. Не осталось ничего, кроме развлечений. Он выслеживал и убивал на потеху себе. Старался не рисковать, так как его интересовала не охота, а сам акт убийства. Нравилось проглатывать мелких зелёных существ так, чтобы они оставались живы. Чувствовать, как они барахтаются и затихают внутри. Гнать их, пока те не упадут, смирившись со смертью. Отрывать по кусочку. В такое время ему казалось, что он снова нашел какой-то смысл для существования. А потом пришли новые. Странные крупные существа. Другой запах, другие облики. Они стали резать и убивать зелёных. Победили их защитников. И он теперь мог безнаказанно рвать гнездо за гнездом, жрать тех, кто убегает от новых по дорогам. Он пришёл посмотреть на них. Ночью утащил одного. Просто попробовать на вкус. Тот и так умирал. Разило от него смертью, пахло гнилью. Но новые все равно отомстили. Они подкараулили и стали избивать какими-то странными шипами. А потом… Глаз. Это уже не заживёт…

Теперь он лежит в темноте на берегу, истекая кровью и лакая грязную воду. Но он жив. Впервые за долгое время у него появилась цель. Он тоже отомстит. Выживет, найдет их и разорвет. Всех, чьи лица запомнил в ту ночь.

На утро отряд продолжил путь. Передовая разведка теперь постоянно видела группы орков на горизонте. Небольшие отряды по пять-десять штук. Они держались на расстоянии. Не шли на столкновение, но и не уходили.

— Есть два варианта. — произнес Ньяль. — Или это разведка преследующей нас армии, или нам завезли партизанскую войну. Черт знает, что будет хуже.

— И что нам с ними делать? — спросил Антон.

— Да ничего мы с ними не сделаем. — ответил Ньяль. — Они с детства на ногах. Снаряги никакой почти. Пешком их не догнать. Можно попробовать делать засады и какие-то схемы с окружением, но надо ли оно нам? Уничтожение одной-двух групп ничего не изменит. Разве что языка взять. Пытать. Но если они такие же упоротые, как те, что с нами бились… Живых взять будет сложно. А расколоть…

— Все рано или поздно колятся. — хмыкнул Алу.

— Или умирают. — возразил Ньяль. — Равальяка вон не раскололи, а его профи пытали.

— Это кто ещё?

— Да француз один. Короля зарезал.

Вскоре на пути попаданцев обнаружилась ещё одна деревенька гоблов, а в ней…

— Вот вам и тактика выжженной земли пошла…

Гоблинов нет, скота нет, еды практически нет. Все что смогли орки унесли. Остальное максимально испортили. В неглубоком колодце плавали дохлые куры. Туда ещё похоже для верности закинули дерьма. Овощи потоптали, крупу рассыпали и смешали с грязью. В одном доме обнаружился тайник с сыром и маслом. Но по настоянию Ньяля на пробу все дали сначала языкам. Один из них вскоре помирал, корчась в луже поноса.

— Ох… — тяжело вздохнул Илья. — Все мы вместе в мягком месте. Жопа, в общем.