Бескрайняя плоть

14. АРИЭЛЬ МЕНЯ НЕ ПОДВЕДЁТ!

Зов звёзд возник вокруг, звеня в душе летящего среди них существа, закупоренного в золотистый, блестящий звездолёт. Этим существом, блаженно дремлющим в мягчайшем кресле, был Захар Захарович Зудов, направляющийся к новым приключениям своего предначертанного Пути, и он полулежал, поджав ноги и закрыв глаза, и как-то беззащитно, по-детски, посапывал, видя во сне груды золотых монет, которые падали на него с неба, словно манна. Тут раздался сигнальный гудок, от которого Зудов резко встрепенулся, и голос стюарда из многочисленных громкоговорителей, встроенных почти повсюду, произнёс:

— Доброго здоровья вам, пассажиры!..

Зудов, проснувшись и тут же с грустью поняв, где находится, услышал эту реплику, сказанную характерно безликим, механическим тоном, и подумал: "Робот, что ли…" А стюард продолжал:

— Вы сейчас находитесь внутри межпланетного лайнера "Ту-Ту-двадцать два", совершающего рейс к Луне, в российское лунное поселение Нижнелунск. Мы уже покинули притяжение Земли и оказались в безвоздушном пространстве, которое, собственно, и является главным наполнением, если можно так выразиться, всей нашей Вселенной. Да и не нашей — хи-хи, — гнусно хихикнул стюард, — тоже, если она только существует, ха-ха-хы. Температура воздуха за бортом — минус двести семьдесят три градуса по Цельсию, или ноль градусов по Кельвину — "абсолютный ноль", как говорится, ниже уже не бывает. В настоящее время мы взяли на себя смелость вас разбудить, поскольку до этого вы пребывали в состояние анабиоза и поэтому не испытывали дичайших перегрузок, от которых, кто-то из вас мог бы и…отъехать — а?!.. Коней, то бишь, двинуть, в ящик, это самое, сыграть, ху-ху-хэ…Да нет, не ссы…извините, это — просто космическая шутка. Всё у нас продумано до самой последней мелочёвки. Фирма «Ту-Ту» — это вам не "Хухры-мухры!!

"Ничего себе, шуточки!" — остолбенело подумал Зудов, зачем-то озираясь.

— Ну, а сейчас вы можете расслабиться, — весело продолжал стюард, — привести кресло в удобное для вас положение, а я вам пока расскажу о мерах безопасности в случае экстренной остановки корабля, кстати, он называется, «Огурчик» — все ведь наши лайнеры имеют свои собственные клички — а пилот его, астронавт первого класса Никита Сергеевич Звездюк. И он приветствует вас на борту!!! Кстати, всякие эти экстренные остановки и прочие чудовищные несчастья абсолютно исключены, в связи с исключительной надёжностью нашего великолепнейшего «Огурчика», который получился таковым благодаря совершенно запредельной гениальности фирмы «Ту-Ту», которая не устанет радоваться тому, что вы воспользовались именно её — нашими! — услугами, а не всякими «Хухрами-мухрами», хо-хо-хо…Простите, это вновь лёгкая космическая шутка…Тем не менее, я обязан поведать вам о том, что ваши личные скафандры расположены…

"Да пошёл ты! "- мысленно выпалил Зудов и тут же резко задремал: видимо, давало о себе знать снотворное, которое Зудов выпросил у Трутя перед поездкой в космопорт, несмотря на рассудительные предостережения Никитики, и бешеную дозу которого он принял сразу же, как только уселся в звездолётное кресло. Снотворное плюс ещё предусмотренный полётными правилами анабиоз сделали его голову мерзко тяжёлой и похожей по ощущениям на привинченную к шее массивную гирю, а сознание его было мутным, словно застоялая вода в заброшенном, заросшим ряской, пруду и каким-то эпилептично-сумеречным, как хмурое утро в будний ноябрьский день, пронизанное изморосью и предстоящей трудовой рутиной.

Где-то вдали зудовского слуха проносились бодрые объяснения неуемного стюарда о правильном поведении в открытом космосе; прищуренный взор З. З. сквозь застилавший его внутренний мозговой туман видел задорную девушку в экипажной униформе, совершающую показ поз, если, не дай Бог, «Огурчик» развалится на части и вас выбросит в вакуумную жуть, но сам Зудов сейчас почти совершенно не принимал никакого участия во внешнем мире и был бесконечно спокоен и умиротворён, — и даже какая-то наиприятнейшая эйфория пронизала каждый член его тела и души, как будто бы он вновь попал в рай материнской утробы, который не омрачали никакие обязанности и необходимая, уже привычная, но, оказывается, донельзя неприятная, активность, и откуда его не могли вытянуть никакими грехами и кесаревыми сечениями: всё тревожное, казалось, навечно осталось вовне, и ничто, как будто бы не могло его уже родить обратно в омерзительный мир деяний, выбора и решений.

"Божье — Богу…" — сладко прошептал Захар Захарович, и вот тут-то его голова буквально взорвалась от резкого окрика:

— Эй!! Зэ-Зэ!! Спишь?!.. Летишь?!..

— Что это? — опешил Зудов. — От…Откуда?…

— Кайфуешь, придурок… — продолжал противный голос внутри убаюканных зудовских мозгов. — Да, так мы и думали…Это Никитка тебя пожалел, добавил тебе твоего любимого триметилфентанила. Ладно, просыпайся, солдат капитала, потащился, пора и за дело!..

— Как это?… Как?!.. — почти захныкал Зудов. — Ведь я же…Ведь я же в космосе!.. В кос-мо-се!!! Это вы, Свен Свенович?… Я не понимаю, как такое возможно…

— А ты думал, мы тебя запустим в небо и оставим? Ты пока что ещё не в отпуске. Как возможно, как возможно…Фирма веников не вяжет, вот как возможно. Телефон, который мы тебе вживили, действует в пределах Солнечной системы. А в звездолёте вообще элементарно — ретранслятор, и всё в порядке. Усекаешь, работник? Ну что, не умер на взлёте?

— Ннн-нет…

— Слушай, кончай заикаться! Выпей кофе, или я уж не знаю чего…Давай, приходи в себя! — голос Трутя стал жёстким и воистину начальственным. — Даю тебе десять минут, и чтоб был, как огурчик! Да, знаю, знаю, что твой корабль называется «Огурчик». Сам билет заказывал. Нам с тобой надо ещё кое-что решить и проделать. Всё, конец связи. Десять минут!! Да отстань ты, Никитка, сейчас не до минетов!..

— Вот гад!.. — не удержавшись, вскричал Захар Захарович. Над ним зависла миловидная стюардесса.

— Вам плохо? Хотите анаши? Мы уже не на Земле, так что здесь разрешено…

Зудов задумчиво уставился на выпуклость её грудей.

— Мне взбодрится надо, — деловито сказал он. — Срочный рабочий вызов. Я сам это…бизнесмен. Приходится трудиться…даже здесь. Может, вы организуете кофе, или чего-нибудь такого взбадривающего?… А то я от вашего анабиоза…

— За чем же дело стало!.. — ухмыльнулась стюардесса, кладя руку себе на талию. — Кофе — это мигом. Но если вы хотите по-настоящему взбодриться…Повторяю, мы же не на Земле!

— Ну…и что вы можете мне предложить?

— Я думаю, таблеточка фенамина вместе с кофе даст вам такую бешеную работоспособность, о который вы и мечтать не смогли бы!

— Чего-чего?

— Положитесь на меня, — уверенно произнесла стюардесса. — Меня зовут Таня, и наша фирма «Ту-Ту» сделает для своего клиента абсолютно всё. Тем более, — она усмехнулась с лёгким, почти незаметным презрением, — для бизнесмена. Я сейчас! Кстати, как вы относитесь к уколам? Просто, если вам надо взбодриться сразу…

— Да, да, именно сразу! — рассеянно промолвил Зудов. — А вы что, хотите сделать мне укол? В…жопу?

— В вену, если сразу. Успокойтесь, это не больно и совершенно легально. Мы не на Земле!

— Это я уже уяснил, — раздражённо проговорил Зудов. — Так давайте же! Меня через пять минут уже шеф…

— Поняла! — отрезала Таня. — Сейчас!!

Она буквально упорхнула и почти сразу появилась вновь, вместе с чашкой кофе и шприцом на бархатной подушечке, которую она гордо выставила перед собой, словно это был орден умершего генерала, который торжественно несут за его гробом именно вот на такой подушечке.

— Засучите рукав, — деловито приказала она; Зудов спешно повиновался, надеясь, что успеет проделать эту процедуру раньше внедрения в его осоловелую башку Трутя.

Раз — вжик — игла легко впилась в вену Захара Захаровича и прозрачная жидкость переместилась внутрь его организма. Тут же наступил взрыв невыразимого наслаждения, как будто бы Зудов испытал одновременно сто оргазмов; он дёрнулся в бешеном припадке кайфа и чуть было не вылетел из собственных ботинок.

— Ну, и как вы себя чувствуете? — насмешливо спросила стюардесса.

— Я…Я… — заплетаясь промямлил Зудов, — я никогда не думал, что человеку может быть так хорошо…

— Может быть ещё лучше.

— Я…Я…Таня, я вас хочу…Вы говорили, что фирма для клиентов делает всё…

— То, что вы меня сейчас хотите, это справедливо, это — одно из действий фенамина. По крайней мере, он может так подействовать. А вообще, — с достоинством заявила стюардесса, — я — не проститутка.

Зудов поник.

— Но я — блядь. Так что, заканчиваете ваши дела, а там…В общем, посмотрим.

Она удалилась, нарочито вихляя задом. Захар Захарович взял чашку, и тут же внутри него раздался противный, неотвратимый голос:

— Пришёл в себя, чудик?…

От неожиданности Зудов чуть не выронил чашку, но расплескал немного кофе себе на брюки.

— Вы бы хоть предупреждали!.. Ну зачем я вам сейчас понадобился?… Инструкции получил, бумаги все подписал, Никитка за меня, я на Луне…

— А про «хроник» забыл, чудик?

Этого Зудов боялся больше всего.

— Свен Свенович, — умоляюще сказал он. — Ну зачем он мне?… Я и так всё сделаю. Всё равно с покойником мы не успеваем…У Никитки-то его нет…

— Никитка за один день всё устроит.

— Так тем более!.. Тогда — в чём же дело? Он всё устроит, дела наладятся, а я пока с «Лунстроем» всё решу…

— Слушай ты, — злобно проговорил Труть, — ты мне уже надоел. «Лунстрой» нам должен два миллиона. Два миллиона!! И они нужны мне сейчас! Откуда я знаю, сколько там Никитка провозится, хотя я ему и доверяю больше, чем тебе. Но ты подумай — пока ты долетишь, пока разберёшься, пока вернёшься, пройдёт почти три месяца. И это в лучшем случае!.. А с «хроником» ты уже завтра у меня будешь с деньгами. Ну — или без денег. Но завтра уже, понимаешь, завтра!! Что мы тебе, просто так его вживляли, что ли? Всё, мне надоело тебя увещевать. Я устал. Или немедленно включай «хроник», или считай себя уволенным. Со всеми вытекающими последствиями. Вернёшь аванс, деньги за билет на Луну…

— Да боюсь я его! — в сердцах воскликнул З. З.

— Дурак ты! — сказал ему Труть. — Если всё получится, ещё премию получишь, как первый испытавший. Да тебе цены не будет! Независимо ни от чего, на всю жизнь будешь обеспечен. В общем, ладно. Я всё сказал. Решай. Или «хроник», или увольнение. Знать тебя тогда не желаю — понял?!..

Зудов напряжённо замолчал.

— Ну?!..

— Как его хоть включать-то? — упавшим тоном спросил Захар Захарович.

— Молодец, — сказал Труть. — Иди в туалет и плотно закройся.

Зудов, слегка трясясь от страха и фенамина, встал со своего кресла и направился в задний отсек звездолёта.

— Вы уже? — крикнула ему откуда-то стюардесса Таня.

— Нет ещё, — грустно ответствовал ей Зудов, идя в туалет, как на расстрел. Ему даже хотелось крикнуть всем пассажирам "Прощайте, друзья"; он взглянул в иллюминатор, словно пытаясь зафиксировать в своей памяти зрелище реального проистекания времени, но не увидел ничего, кроме безумных звёздных скоплений, для которых вечность, очевидно, была столь же естественна, как для человека своевременная смерть в старости, или же оволосение лобка в период полового созревания.

Грустный Зудов вошёл в звездолётный туалет, закрыл за собой дверь и посмотрел в зеркало, увидев своё бледное лицо, покрытое потом. "А может, уволиться?… " — вдруг подумал он. "Вдруг я из-за этого «хроника» умру раньше времени, или ещё чего похуже…Но…деньги, слава, комфорт…А, ладно, кто не рискует!..»

— Я готов, Свен Свенович, — негромко произнёс он.

— Молодец, — немедленно отозвался Труть в его голове. Судя по его голосу, он почти торжествовал.

"И чему он так радуется?" — печально подумал Зудов.

— Снимай штаны.

— Снял.

— Засунь в жопу указательный палец, нащупай предохранитель, похожий на геморроидальную шишку.

— Знаю, знаю, она меня уже затрахала!

— Нащупал?

— Да.

— Вытащи его.

— Больно!..

— Тащи-тащи. Больше он зато беспокоить тебя не будет.

Зудов зацепил предохранитель двумя пальцами, дёрнул, и он оторвался. Зудов поднёс его к глазам и увидел небольшой шарик из неизвестного материала, весь в крови и в говне.

— Выброси его в унитаз и спусти воду.

— Да.

— Теперь нащупай в пупке кнопку, она под кожей, напоминает как будто второй пупок.

Зудов обследовал живот.

— Я одного не понимаю, — сказал он Трутю, — как вы всё это в меня засадили…Это ж целая операция! А я ничего не помню…

— Ты спал. Да, конечно, целая операция! И очень сложная. А ты решил, что всё это зря?

— Ладно, — попытался усмехнуться Захар Захарович, — надеюсь, что это даст какие-то плоды…Раз уж я позволил над собой такое проделать…Но я же стану богатым? Могучим? Миллионером?

— Мультимиллионером, — холодно сказал Труть. — Нажимай на эту подкожную кнопку. Жми, пока не раздастся щелчок. После этого она должна уйти внутрь тебя.

— Внутрь? — обескураженно спросил Зудов. — А…как же весь этот механизм выключать? Я же не всегда буду под этим…"хроником"?

— Ну конечно же, нет, — натужно рассмеялся Труть. — Как выключать, я тебе расскажу тогда, когда ты всё сделаешь. Не волнуйся, всё предусмотрено. Давай, нажимай, а то миллионы уплывут…

З. З. застыл в раздумиях, держа палец на кнопке рядом с пупком. Миллионы…Миллионы…Дворцы, бассейны, машины, власть…Хрясь! Он сам не заметил, как резко вдавил палец внутрь живота, и раздался характерный щелчок. Ничего не изменилось — просто теперь у него под кожей рядом с пупком ничего не было, и он неожиданно почувствовал откровенное облегчение, как будто вся задача его жизни была уже выполнена, и ему теперь предстояло только упиваться её безмерными плодами. Ему вдруг показалось, что он выиграл в лотерею рог изобилия, и кривая улыбка счастливого довольства перекосила его рот.

— Что ты замолчал? — обеспокоенно раздался голос Трутя. — Эй! Зэ-Зэ! Откликнись!

— Всё, — сказал Зудов.

— Что — всё? Ты нажал?

— Нажал.

— Щелчок?

— Был.

— Кнопка?

— Ушла. Рассосалась. Растворилась. Но я ничего не чувствую. И с вами разговариваю…В чём дело? Может, этот «хроник» не работает? Вроде ничего не изменилось…

В голове Зудова стало слышно, как Свен Свенович облегчённо вздохнул.

— Спасибо тебе, — сказал он. — Ты спас нашу фирму. Прости меня, Захар, но у меня не было другого выхода. «Хроник» начнёт действовать где-то через полчаса. И вот тогда…Прощай, дружище, мне пришлось тобой пожертвовать.

Холод гибели пронзил душу Зудова, словно ветер кладбищенского мрака.

— О…О чём вы? Что…Что вы имеете в виду?… Свен Свенович, ответьте мне! Что вы со мной сделали?!.. Что такое "хроник"?!..

— Что такое «хроник» никто в точности не знает, — серьёзно и сочувственно произнёс Труть. — Но одно известно точно: тот, кто активизировал его в себе, больше не принадлежит нашему миру, нашей реальности.

— То есть…я умру? Через полчаса умру?…

Труть помолчал.

— Нет, не так. Точнее, для нас ты, в общем, умрёшь. Точнее, не умрёшь, а просто исчезнешь. Растворишься. Ты выпадешь из реального течения времени и, соответственно, из нашей реальности. Можно считать, что тебя больше нет. И даже никогда не было. Это не смерть, это — переход, выпадение, всё. Ты более нам не принадлежишь.

— Куда же я денусь?! — отчаянно вскричал Зудов. — Если не умру, то…что со мной случится?…

— Не знаю, — грустно промолвил Труть. — И никто не знает. Есть какие-то теории…Ты можешь попасть в параллельный мир, или в несколько параллельных миров, можешь даже соприкасаться с реальным миром наполовину, или даже на две трети, а можешь вовсе не соприкасаться, но в любом случае, всё равно, это будет не реальный мир. То есть, для тебя-то он будет как раз более чем реальным, но…Можно сказать, что ты станешь сном, галлюцинацией, мечтой. Но и это всё только предположения. Понимаешь, я-то не верю во все эти теории. Одно я знаю: то, что с тобой случится, не будет смертью, но к нашей, нормальной реальности, это уже не будет иметь никакого отношения. Хотя, когда проводились опыты с хроником, иногда они вдруг возникали, но…Эх, не верю я во всё это! Вообще-то да, иногда возникали, с ними имели контакт, потом они опять исчезали…

— Кто «они»? Кто? Значит, я не первый?!

— Нет, — сказал Труть. — Ты — не первый. Но вас мало.

— А как-нибудь можно его выключить?! Вы же сказали, что можно, вы же…

— Нет, — сказал Труть, — выключить его нельзя. Я тебя обманул.

— Неужели никак нельзя вернуться?! — отчаянно воскликнул Зудов, всё ещё не веря, что это происходит с ним сейчас — здесь, в нормальном туалете нормального звездолёта, летящего к вполне реальной Луне.

— Вернуться вообще-то можно, — вдруг сообщил Труть, — но шансов почти нет.

— Как?!!!

— Ты не можешь выключить «хроник», но ты можешь его передать. Другому существу. Но оно должно быть из реального мира. И…оно должно захотеть его принять от тебя. Иначе ты его не передашь.

— Но как его передать, как?!.. Ведь он теперь…растворён во мне!..

— Не знаю, — сказал Труть. — Но ты будешь это знать. Если найдешь такое существо. Реальное. И если оно захочет.

— А…А хоть кто-нибудь вернулся? — с последней надеждой, тихо спросил Зудов.

— Нет, — жёстко ответил Труть.

— Но за что вы сделали это со мной, за что?!.. И почему?!..

— Извини, Захар Захарович, бизнес — жестокая вещь. Ты же подписал бумаги?

— Я? — вспомнил Зудов. — Доверенности Никитке…

— Это были не доверенности. Ты искал старика, искал покойника. И ты его нашёл. Это — ты. Завтра мы возьмём огромный кредит в банке и отошлём его на твоё имя, договор заключён, там стоит твоя подпись. Ну а ты…Тебя теперь не найдёт милиция всей Вселенной. Ещё раз тебе повторяю: прости, друг. Я не хотел. Но эта ситуация была слишком заманчива. Ведь ты даже не умер. Более того — ты существуешь. А вот где…

— Будь же проклят, старый педрила!.. — вскричал Зудов. — Клянусь, я вернусь, и яйца тебе оторву, и младенцу твоему недоёбаному…

— Желаю удачи, — надменно сказал Труть. — Конец связи.

Захар Захарович Зудов ошарашенно вышел из туалета и медленно направился к своему креслу. Он ничего не мог ни думать, ни воспринимать; его сознание словно совершенно зашкалило от только что полученных ужасных новых знаний и чудовищного коварства своего начальника, которое он просто не мог вместить в разум и душу, настолько это было чрезмерно и страшно. Или же всё это было просто жестокой шуткой? Ведь мир есть мир, Зудов есть Зудов, время есть время; есть жизнь и есть смерть, и больше ничего быть не может. Ничего. Ничего! Ничего!!!

Звездолёт продолжал лететь к Луне, и в его салоне было тихо, как в одиночной камере.

— Ты уже? — спросила стюардесса Таня, весело стоящая в проходе. — Сделал свои дела? Готов?

Она призывно улыбнулась и игриво ущипнула себя за коричневый, морщинистый, волосатый сосок у себя на подбородке, прямо под нижней губой.

"Началось", — понял Зудов и потерял сознание, мягко падая на звездолётный пол.