Бескрайняя плоть

19. УНИКАЛЬНЫЙ ПОРОШОК

Захар Захарович очнулся и ощутил, что звездолёт больше уже никуда не летит, а стоит, не шелохнувшись, на твёрдой почве, прибыв, очевидно, туда, куда он и намеревался прибыть.

— Где я?… Что со мной было?… Что я?… Что во мне?… Какие-то сны…Грёзы…Видения…Луна…Валерий…Лерочка — ой! Я…Я — ой! Этот — как его?!.. Хро…Хро…Хро…ник…Хроник! Ну и придумайте ж вы, Свен Свенович! Ох — ну и проказник!..

Улыбнувшись, Зудов приоткрыл глаза и сразу же увидел над собой внутреннюю обшивку звездолёта.

— Ааааааааааааааааааааа!!!!!!!!!!!!!!! — взвопил он, поняв в одно лишь мгновение натуральную реальность происходившего с ним ранее, и всё ещё происходящего с ним же сейчас. Но если то была реальность, то что тогда это? И почему это вдруг сейчас?… Ведь он же…Ведь я же…Ведь я же…Покончил! Жизнь! Самоубийством!

Мозги расплылись по стене. Мозги ведь — блин! блин! — расплылись по стене!.. А сейчас они вроде на месте — даже шовчика, шрамика нету. И почему-то он — З. З. З., Захар Захарович Зудов — сидит тут, в кресле космического лайнера, как будто бы всех его путешествий, любви и смерти не было вовсе, а всё только лишь начиналось по новой, и он только-только прилетел и обнаружил себя здесь, на Луне, живым, да ещё и с мозгами.

"Ага, вот так, — решил тогда Зудов, учуяв в своей трепещущей душе лёгкий аромат слабенькой, как таблетка анальгина для ракового больного, надежды. — Труть есть, Никитка есть, морг был, роддом был, на Луну меня послали, на Луну я прибыл. Всё остальное — бред, сон, маразм. Что там мне вколола стюардесса? Не помню. Что мне там вставил врач в пупок и в зад? Не знаю. Это всё надо забыть, как ночной кошмар, ну и — за работу, Лунстрой деньги…Так, так, так. Я — я; я — мужик; Лерочка Небаба — баба; всё существует именно в том виде, в каком и должно существовать. Ведь правильно — ху-ху!..»

Зудов почти рассмеялся и весело сунул руку в карман, с наслаждением нащупав своё левое яйцо, удовлетворённо почувствовав его округлую упругость и присутствие именно там, где ему и полагалось, а не на лбу, либо вообще нигде.

Он огляделся: впереди вроде бы сидели в креслах какие-то сонные пассажиры, а в иллюминаторе мерцали звёзды, нависшие над характерным пыльным грунтом, заканчивающимся неровно-изломанной линией горизонта. Всё, вроде бы сходилось: он прибыл на Луну по поручению родного «жужуинвеста», он должен был разобраться с «Лунстроем», а никакого…"хроника" (кажется, эта хренятина именно так называлась в его жутких грёзах) вовсе никогда и не существовало — нутро жопы было свободно от любых инородных тел, а пупок существовал в единственном числе и был лишён любых патологий, как тщательно тестированный для путешествия в центр Земли первопроходец. Ура — любимая реальность никуда не подевалась, и в его багаже, наверное, всё ещё мирно продолжают лежать навязанные ему какой-то дерзкой девицей прокладки «Хронос» с крылышками, и Зудов даже умилился при вспоминании таких нормальных, привычных и милых его мозгам и душе вещей, как прокладки, шампуни, бритвы, кремы, фирмы — всего того, что составляло и продолжает составлять родной и близкий ему мир, в котором он привык жить, работать и отдыхать, — чтобы вновь работать с ещё большим желанием денег, кремов и бритв.

— Приветствую вас, дамы и господа!.. — раздался вдруг самоуверенный и бодрый басок стюарда. — Поздравляю вас всех, и нас всех также, с прибытием на Луну.

"Для начала неплохо, — удовлетворённо подумал всё более и более успокаивающийся Зудов. — Мои мысли подтверждаются. Интересно, где тут у них "Лунстрой"?…»

— Наш звездолёт «Огурчик», — продолжал стюард, — совершил свою мягкую посадку невдалеке от русского лунного поселения Нижнелунск. Просьба оставаться на местах, мы вас пригласим к выходу специально. Надеюсь, что наш полёт вам безумно понравился!!

Зудов, улыбаясь, кивнул, хотя его буквально резануло и почти насторожило сказанное стюардом слово «безумно». Но, в конце концов, это была всего лишь небольшая деталька общего, вполне приемлемого, для нормальной реальности и здоровых мозгов, текста стюардовской речи. И вдруг:

— Захар Захарович Зудов! — выпискнул визгливый женский голосок. — Пройдите, пожалуйста к выходу!

И затем совсем уже вкрадчиво и почти шёпотом, но таким же писклявым:

— Мы ждём вас…Мы так вас ждём!

— Ауа! — рявкнул Зудов от неожиданности того, что вся выстроенная им система объяснений последних событий, снов и идиотизма последних моментов его жизненной действительности рассыпалась, точно небрежно построенный песчаный домик на морском берегу от неловкого телодвижения какого-нибудь жирного двухлетнего карапуза. Он вскочил, взял портфель, поискал глазами другой багаж — а его не было нигде, что вконец расстроило и даже ужаснуло З. З. "Спокойно, спокойно…Его и не может здесь быть, он в спец-отделении…"

— Никакого своего чемодана вы не найдёте, Зинаида Захаровна, — насмешливо произнёс противный голосок. — Да он вам и не нужен. Всё, что вам понадобится — в портфеле. Лифчики, прокладки…

"Ну вот, опять. Ядреноть — как же они задолбали!.. Я — мужик!.. У меня…яйцо!! Вот! Вот!"

— Идите сюда.

Зудов проследовал мимо пассажиров, которые напоминали больше плохо сделанных манекенов, нежели живых людей во плоти, и вошёл в звездолётную дверь, прямо за которой стояла знакомая ему стюардесса. На этот раз у неё на подбородке вновь, как в одном из зудовских снов, грёз, маразмов, либо же реальностей, коричневел морщинистый, волосатый сосок. Она ущипнула за него правой рукой, ухмыльнушись, и сказала:

— Ну и что, будете дальше делать вид, что всё нормально?… Вас это не убеждает?

— Меня убедит, если у тебя под трусами будет хуй! — огрызнулся Зудов.

— Пожалуйста.

Стюардесса подняла юбку, приспустила трусики и З. З. увидел большой, по-еврейски обрезанный, мужской член у неё промеж ног.

— Хорош, а? По-моему, красавец. Лично меня возбуждает.

— Чего вы от меня хотите?… — устало вымолвил Захар Захарович. — Это всё "хроник"?

— Можешь называть это и так, — ответила стюардесса, натягивая трусы и оправляя юбку. — Иди, с тобой хочет побеседовать наш жёлтый начальник. Хотя, никакой он не начальник. Он — просто первый, поэтому лучше во всём разбирается. И запомни: мы тебе не враги, и ты не одинок. Хотя нас мало. Но мы — есть!

— Рад слышать, — пробормотал Зудов. — Куда?

— Сюда, — вдруг почему-то раздражённо проговорила стюардесса. — А то ты не помнишь!..

Зудов наклонился и пролез в узкий проход, который он, к своему великому неудовольствию, вспомнил. И оказался в маленькой комнатке, где за массивным столом сидел человек, одетый во всё жёлтое. Он поднял лицо вверх:

— Здравствуй, Зинаида Захаровна!..

— Я пока что ещё Захар Захарович! — злобно воскликнул Зудов.

— Да какая разница…Ну будешь Зинаидой…Потом опять Захаром. Один шаг на грунт, и…Да ты, кажется, всё это уже знаешь. Но вот чего ты упорно ты не хочешь понять и…принять, — человек стал максимально серьёзен, — так это то, что с тобой действительно нечто случилось. И это нечто и есть сейчас твоя жизнь, твоя новая реальность, твоё бытие. Или не-реальность — но это, как нам с тобою ясно, — человек вяло улыбнулся, — чисто лингвистический вопрос. И с этим ты, увы, дружище, ничего не можешь поделать, это не какой-то там эпизод в твоей карьере, заполненной долларами и прокладками, а это на самом деле совершенно необратимо новое, принципиально иное, причём, ты отсюда уже не выберешься, как бы ни старался. Многие из нас пытались самоубиваться, у кого-то это даже получалось — на некоторое время. Пойми наконец, что ты попал в мир, где главный закон состоит в отсутствии любых законов, точнее, ты сам — вот наиглавнейший и единственный закон. На самом деле, это никакое не ограничение и не выброс тебя куда-то там "во внешнюю тьму", а наоборот: расширение, безграничные возможности, максимальный плюс, а никакой не минус. Всё будет так, как ты захочешь. Ты захотел Лерочку, и она появилась, захотел стать Захаром — стал. Перед тобой больше нету никакого предела, более того, и он возможен, если ты его себе поставишь. Ты отныне — другое существо. Я знаю, что это, конечно же, невозможно сразу понять, да и принять, но я хочу тебе помочь, как помогал до тебя всем, ибо я — первый. Нас мало, но мы есть. Тебя бы здесь сейчас, конечно же, не было бы, ибо всякие там мозги на стене, ангелы, прочая мутотень, я вообще не знаю, где бы ты был. Может быть, в том самом раю, куда тебя так настойчиво приглашали. Либо вконец запутался бы в собственных наслоениях, пока кто-нибудь тебя не вытащил, как это сделал сейчас я. Я тебя пожалел просто, но это только в первый раз. Дальше сам будешь уже во всём разбираться, и от тебя зависит, где ты в результате окажешься, вообще — быть тебе, как таковому, либо же нет, табурет, сто тысяч звёзд Бетельгейзе, абсолютная гибель, прокладки…Кстати, здесь у тебя может быть столько прокладок, сколько захочешь!.. Хочешь?

— Это не прокладки!.. — бешено выпалил Зудов. — Это — не настоящие прокладки!

— Да ну… — усмехнулся жёлтый человек. — Не настоящие?… С лингвистической точки зрения…

— Плевал я на эту вашу…точку зрения! У меня были, были с собой реальные, понимаете — реальные прокладки, а не этот ваш…"третий пол"! Или сосок на лбу. Да вот же они, вот… — Зудов немедленно раскрыл портфель, вытащил пачку с прокладками, раскрыл её, но оттуда почему-то вылетела пёстрая птичка и, как-то противно каркнув, накакала Захару Захаровичу прямо на нос. Он машинально стёр птичью говешку, поняв вдруг, что убирает с носа липкий, засахарившийся мёд.

— Да вы просто фокусница, Зинаида Захаровна!.. — издевательски хихикнув, сказал человек в жёлтом.

— Не называйте меня так!!

— Да пойми же ты, наконец, что это с тобой случилось! Уже случилось. И если бы я тебя не утащил сюда, а ты полетел бы со своим…ангелом в рай, то это был бы твой, личный рай, который бы немедленно сгинул, стоило тебе только усомниться, впрочем, как и всё остальное. Повторяю: я просто тебя пожалел — но это в первый и последний раз, и вызвал к себе, поскольку я намного более опытен, и моя воля сейчас сильнее твоей, да и любого другого, наверное, из нас. И забудь думать о каком-то там освобождении. Напротив: ты именно сейчас, в этом мире, реальности свободен, намного более свободен, чем был всю свою предыдущую дурацкую жизнь, которая сводилась лишь к каким-то дензнакам и дезодорантам…Ну и к прокладкам, раз они тебе столь милы и приятны.

— Что значит — свободен? — ошарашился Зудов. — И не прокладки мне милы, ссал я них, ибо менструировать не умею, а…мир! Настоящий, ебенать, мир! Где он? Ушёл в жопу вместе с предохранителем от этого…хроника?!..Но я-то знаю, что он есть, а значит могу…

— Ничего ты не можешь, — устало промолвил жёлтый человек. — Да и зачем? Вот придурок. Ты можешь всё, пойми — всё!!! Всё-всё-всё-всё…А ты уцепился за какую-то придурочную частность. Я понимаю: это трудно сразу освоить, но в конце концов — какая жопа? Какой…"хроник"?… Какой же ты грубый, пошлый, я просто диву даюсь…Ну да, когда-то, где-то, это, возможно, так и называлось и…происходило — чего греха таить?… Но через твою, как ты выражаешься, «жопу», через свой пупок ты обрёл сейчас абсолютную красоту!!.. Эстетику!.. Полную власть, наконец!.. Чудо, любовь…

— Власть? — недоверчиво переспросил Зудов — Над чем это, если я даже прокладку не могу из портфеля просто так вытащить!

— Ну…это — моя шутка, может, не столь уместная. Кстати, посмотри, они у тебя там в портфеле так, между прочим, и лежат. Ведь они тебе понадобятся, Зинаида Захаровна, помнишь ведь: шаг на грунт, и…

— Помню-помню, — огрызнулся З. З. — Третий пол. Да…охренительная власть, когда я в собственной пипиське не могу быть уверен!

— Фу, фууу… — укоризненно забормотал человек, — опять гадости, гнусь какая-то. Неужели у тебя никаких интересов других нету? И не издевайся, пожалуйста, над "третьим полом". Это — наша мечта. Законы Луны, как и законы мира, где нет законов, поверь, не мы устанавливаем. Но мы найдём третий пол!!! Я уже почти нашёл его! И тогда…И тогда…И тогда…

— И тогда тебе больше не понадобится ни прокладок, ни презервативов, — злобно закончил за него Зудов.

— Фууу…Мерзость. Нет — он неисправим! Зачем его к нам? Кто его сюда…

— Засунул? — спросил Зудов. — Мой замечательный начальник — Свен Свенович Труть. Педрила и редкая гадина…

— Фуууу, — прямо весь передёрнулся человек в жёлтом. — Кошмар просто какой-то. Я уже начинаю жалеть, что вытащил тебя из твоего самоубийственного рая…Летал бы там сейчас на своих прокладках с крылышками!

— А что, я могу летать?

— Можешь, конечно, как и всё остальное, — уверенно ответил жёлтый человек и усмехнулся. — Но это не самое интересное, поверь уж мне. Хотя мне нравится, что ты задал, наконец, первый, приемлемый для приличного и…высшего нашего общества, вопрос.

— Высшего? — презрительно, сквозь зубы, процедил Захар Захарович, совсем как сказал бы какой-нибудь урка в тюряге пахану камеры, с целью затеять с ним ссору, дабы в результате занять его место и искупать, по возможности, его татуированную злобную харю в параше. — Ну а что — выбраться действительно никак нельзя? Даже вот Свен Свенович намекал, что хотя таких случаев и не было…

— Да втемяшь ты, наконец, в свой бараний мозг, что ты уже, уже выбрался!.. Куда тебе ещё выбираться?… Для тебя сейчас нету ничего невозможного.

— А вернуться назад? В «жужуинвест»? К Трутю? К настоящей Лерочке? К…Никитке, наконец? Как же это "нету ничего невозможного"?… Тоже мне выбрался…через жопу!

— Нет, он меня просто доведёт до…исступления! Неужели же они тебе все ещё не надоели? Все эти Никитки, бреды…И потом: это опять-таки будет твой, личный «жужуинвест», твоя собственная Лерочка, твой личный Труть, сложенный из твоих представлений о нём, твой Никитка…Пожалуйста — возвращайся! «Мерседес» будет подан к твоему подъезду. Ну?… Чего уставился? Начинаешь, наконец, соображать?… Третий пол ищи, а не новый унитаз с подмыванием! Хотя — вольному воля, это всё ты тоже можешь. Но, как я сказал, всё это будет лишь твоё, личное, то есть, вообще-то, идеальный лично для тебя вариант! Где ещё ты сможешь встретить своего Трутя и отрастить ему двадцать второй палец, просто так, в виде шутки? Где ты ещё трахнешься с Валерием Небабой? И не надо мне говорить, что ты этого не хотел! Пойми, что тебе дан уникальный шанс…

— Уникальный порошок, — передразнил его Зудов. — Какая же это, к дьяволу, реальность, где есть только я и мои желания? Это просто…просто…

— Мечта идиота, ты прав, — засмеялся человек в жёлтом и закурил длинную синюю сигару. — Поэтому, мой тебе совет: осмотрись, обдумай всё, и…Ищи третий пол! Это — путь к абсолютному совершенству! Вот я…почти нашёл его!

— Ну и на что он похож?…

— Болван! — не выдержав, крикнул человек в жёлтом. — Это совсем не то, что ты думаешь. И показывать я тебе ничего не собираюсь, трусы тут перед тобой…

— Да нужны мне твои трусы! — огрызнулся З. З. — Ты лучше скажи всё-таки: вернуться можно?…

— Опять ты за своё!!! Уматывай отсюда, придурок, надеюсь, что больше никогда и нигде не пересекусь с тобой в любой точке континуума…Хотя — многие из нас были такими…невтыкаемыми по первости, когда ещё ничего не сознавали, многие боялись, другие жалели своих…близких, наконец, но такой…наглости, такой…верности своим этим…прокладкам и всему такому, я ещё не видел. Убирайся! Выход ты знаешь — нагнись и иди. Кстати, не забудьте ваши, реальные, ха-ха, прокладки, Зинаида Захаровна, они вам могут пригодится…

— Так можно вернуться, или нет?!! — стоял на своём З. З.

— Вооо-ооон!!!! — заорал человек.

— Я не уйду, пока ты не ответишь.

Зудов настойчиво выпятил грудь прямо перед письменным столом, за которым восседал его собеседник и даже попытался молодцевато топнуть ногой.

— Эх, выкинул бы я тебя сейчас в…Но я должен тебе сообщить, я обязан, раз ты так уж хочешь. Выбраться, как ты говоришь, назад, хотя я почти уверен, что, буквально через совсем небольшой промежуток времени, ты уже и думать про это забудешь, так вот — выбраться можно, только оставив здесь взамен какое-нибудь другое существо, из того, твоего старого мира, который ты упорно называешь реальным, причём это должно быть искреннее желание этого самого существа. Оно должно захотеть этого, понял?!.. А вот как ты установишь с ним какой-либо контакт, да ещё и объяснишь, ну и уговоришь…Практически это невозможно, хотя теоретически всё обстоит именно так.

— И никто ещё не выбирался?… — взволнованным шёпотом спросил Зудов.

— Нет, конечно, хотя бы потому, что ни у кого ещё не возникало такого желания…Да и у тебя в скорейшем…

— Всё! — отрезал Зудов и взмахнул рукой.

Он бодро схватил портфель, прошествовал мимо человека в жёлтом и влез в узкий выход. Оказавшись одной ногой на лунном грунте, он тут же ощутил вновь большие соски, влагалище и всякую такую прелесть, но тут он мгновенно вдруг отдёрнул ногу, а затем прыгнул прямо на грунт, вздыбив серую пыль. Вновь появился мужской хуй, причём в состоянии эрекции. "Вот так-то лучше…Для начала!" — удовлетворённо подумал он, прижимая портфель к своей нормальной, плоской мужской груди.

— Смотри-ка, — раздался противный голос жёлтого у Зудова за спиной. — Ты быстро учишься…Эдак ты и третий…

— Да иди ты!.. — не оборачиваясь, крикнул ему З. З., строевым шагом прошёл вперёд по лунной поверхности, а затем вдруг, почти неожиданно для самого себя, подпрыгнул вверх и полетел.