Беспросветный Тупик

Приют святого Вурдалака

Любая история рассказывается с определенной точки зрения. Рассказчик (которым в данном случае являюсь я) ведет повествование тем или иным способом и старается придерживаться тактики, избранной с самого начала.

Если не считать небольшого отступления в ванную мистера и миссис Диккенсов, эта история рассказывается с точки зрения бедняги Эдди. Куда он, туда и мы. Когда он садится в экипаж, мы следуем за ним. Когда он ночует на конюшне «Придорожной гостиницы», мы тоже проводим там всю ночь. Когда он смотрит в дуло поддельного револьвера, мы не убегаем, а остаемся с ним.

Но у нас нет повода гордиться своим самообладанием. Если бы револьвер был настоящим, да еще заряженным настоящей пулей, застрелен был бы Эдди, а не мы. Это он истек бы кровью, в то время как мы не подвергались бы никакой опасности. Не скрою, мне очень хотелось бы сочинить книгу, в которой пуля попадает в читателя, когда он доходит до 67-й страницы. Но когда я представляю себе, какой ропот возмущения прокатится по книжным магазинам и публичным библиотекам, у меня опускаются руки.

Суть дела состоит в том, что на протяжении всего повествования я пока еще ни разу не использовал словосочетание «тем временем» для того, чтобы переключить внимание с Эдди на какого-нибудь другого персонажа, находящегося вдалеке от него.

Теперь настала пора это сделать. И тут нет ничего плохого. Существует множество изумительных историй, рассказывая которые автор употребляет оборот «тем временем» — и переключает действие с точки зрения одного персонажа на точку зрения другого персонажа. Но вот чего хороший рассказчик не делает никогда: он не перескакивает с одной точки зрения на другую неожиданно, с бухты-барахты. Короче говоря, я вас предупредил.

Итак.

Тем временем родителей Эдди охватила паника. У них было для этого серьезное основание в виде охватившего их дом пожара.

Ничто не может так испортить вечер, как языки пламени, вырывающиеся из окон верхнего этажа вашего дома и лижущие деревянные стропила его крыши. Возгорание стало прямым результатом последнего нововведения в Курсе лечения доктора Маффина — вода в грелках должна быть горячее.

Вы помните, что чете Диккенсов дозволялось вставать с постели не более трех раз в день. Им было предписано сосать специальные ледяные кубики и сидеть на кровати в окружении множества грелок. Когда стало ясно, что лечение не дает должного эффекта, доктор рассудил, что вода в грелках просто недостаточно горяча.

И он решил эту задачу, разработав специальную систему подогрева воды. Новая система позволяла больным подогревать воду в грелках, не вставая с постели. Супруги Диккенсы были первыми, на ком доктор Маффин испробовал свое изобретение. В конечном итоге оказалось, что они же стали и последними, поскольку доктор пришел к выводу (совершенно правильному), что домашний врач не должен устраивать пожар в доме своих пациентов: ведь если ничего не останется от дома, то кому будет нужен домашний врач?

(Замечу в скобках, что в те благословенные времена женщин-врачей не существовало. Женщинам просто не разрешалось заниматься врачебной практикой. Причиной этого запрета было твердое убеждение всех представителей Ассоциации Медицинских Экспертов с Большими Бородами, будто при использовании стетоскопа длинные женские волосы могут помешать врачу должным образом прослушать биение сердца своего пациента. Уже тогда была очевидна вся смехотворность этого аргумента, но члены Ассоциации Медицинских Экспертов с Большими Бородами действительно обладали очень внушительными бородами, поэтому никто не рисковал вступать с ними в спор.)

Как бы то ни было, нам пора вернуться к доктору Маффину и его системе подогрева воды в грелках. В доме самого доктора имелся сделанный на заказ обеденный стол с прикрепленным к нему металлическим подносом, на котором горячие блюда не остывали. Под подносом размещались три горелки на жидком парафине с регулируемыми фитилями, с их помощью можно было прибавлять и убавлять пламя. Во время очередного визита к Диккенсам доктор Маффин принес эти горелки к ним домой, с тем чтобы поставить их под двуспальную кровать своих пациентов.

Идея доктора состояла в том, что пламя плавно разогреет матрас, который в свою очередь плавно разогреет воду в грелках, которая в свою очередь плавно разогреет родителей Эдди. Такова была идея в общем виде. Разумеется, стоило доктору произвести «предварительное испытание» системы на кровати Эдди (пустовавшей по той причине, что мальчик находился в это время на пути к Беспросветному Тупику), как матрас тут же загорелся.

К счастью для доктора, в его распоряжении оказалась грелка с водой; поэтому ему не составило большого труда вытащить из нее пробку, вылить содержимое грелки на матрас и тем самым «ликвидировать возгорание» (это словосочетание позволяет при помощи двадцати трех букв выразить тот же смысл, который выражается словосочетанием «потушить пожар» при помощи тринадцати букв).

Родители Эдди почувствовали, что в доме что-то горит, но не могли это проверить, так как уже трижды вставали в этот день с постели: в первый раз для того, чтобы сразиться в расшибалочку с Теккереями, жившими в Амбаре, во второй раз, чтобы сходить на рыбалку с семьей Троллопов, которые арендовали плавучий домик на близлежащем озере, а в третий раз для того, чтобы кинуть ботинок в надоедливого старого кота, который беспрестанно мяукал, сидя во дворе на куче компоста. Таким образом они израсходовали весь лимит увольнительных и вынуждены были оставаться в постели. Доктор Маффин очень рассердился бы на них, если бы они позволили себе встать с кровати в четвертый раз; в этом случае он мог бы отказаться принимать от них плату за лечение, что, по их представлениям, было равносильно катастрофе.

— Усе у палатке? — спросила миссис Диккенс.

В эту минуту у нее во рту не было ни лука, ни кубика льда в форме знаменитого генерала. Причина, по которой она произнесла фразу «Все в порядке» таким странным образом, заключалась в том, что на этот раз у нее во рту находилось ухо мистера Диккенса.

Если среди читателей есть чувствительные натуры, способные впасть в истерику при виде царапины на пальце или прихрамывающего муравья, то я спешу их успокоить: им будет приятно узнать, что ухо мистера Диккенса благополучно пребывало там, где ему положено — на голове сбоку.

Дело в том, что миссис Диккенс крепко спала, когда находившиеся в супружеской спальне гуси учуяли дым, распространявшийся из комнаты Эдди, и разразились громким гоготом. Гуси часто использовались в те времена в качестве сигнальной противопожарной системы.

Если вы считаете, что это утверждение звучит немного дико, подойдите к своему учителю в школе (или к какому-нибудь другому всезнайке) и задайте ему следующие два вопроса:

1. Действительно ли стая гусей подняла тревогу в 387 году до новой эры и тем самым предупредила жителей Древнего Рима о том, что галлы готовят нападение на Капитолийский холм?

2. Действительно ли шахтеры спускали в прорубленные шурфы канареек, чтобы проверить, нет ли там вредных газов?

Правильный ответ на оба эти вопроса: «Да!!!»; вот почему в том, что чета Диккенсов держала у себя в спальне выводок гусей для оповещения о пожаре, нет ничего из ряда вон выходящего. Это были обычные для того времени сторожевые гуси. И сейчас на электронных сигнальных дымоуловителях изображают птиц, хотя это не гуси, а куры. Ну и что из этого?

Итак, на чем я остановился? Ах да: дым от загоревшегося матраса Эдди заставил гусей закричать, и этот шум разбудил миссис Диккенс. Ей снилось, будто она ест сушеный чернослив; проснувшись, она обнаружила, что в реальности роль этого сухофрукта выполняло ухо ее мужа. Она спросила у доктора Маффина, все ли в порядке, и тот лживо заверил супругов, что им не о чем беспокоиться.

После первой неудачи доктор усовершенствовал свою систему. Он задал себе вопрос: отчего у него дома не случается возгораний при подогреве пищи? Оттого, ответил он сам себе, что пламя горелок касается только металлического подноса, который в свою очередь разогревает тарелки, которые в свою очередь передают тепло пище.

Поэтому он поступил следующим образом: приказал Диккенсам встать с кровати, посадил их на один из стульев тридцати одного вида, сконструированных таким образом, что сидеть на них можно было только прямо, даже если приковать седоку руки к коленкам при помощи наручников. (Если быть уж совсем точным, то до того дня, когда Эдди выехал из дома, там имелись стулья тридцати двух видов, но один из них был мгновенно съеден личинкой жука-древоточца. Можно себе представить, как проголодалась эта личинка: ведь Эдди отсутствовал всего один день.)

Когда Диккенсы уселись вдвоем на одном стуле, доктор Маффин откинул их матрас и положил на пружины кровати несколько металлических подносов и столовых тарелок, найденных на кухне у Диккенсов. Затем он положил матрас на место, отчего посуда зазвенела. После этого доктор поставил горелки на жидком парафине под кровать, выпустил фитили на всю катушку, зажег их и приказал своим пожелтевшим и ставшим расплывчатыми по краям пациентам вернуться в постель.

— Теперь вам будет тепло, и дело быстро пойдет на поправку, — громогласно заявил доктор Маффин. — Вы должны оставаться в постели до утра, — добавил он. — Ни в коем случае не вставайте с кровати, разве что в ванную. Желаю вам скорейшего выздоровления.

С этими словами он вышел из спальни, гордо прошествовал мимо комнаты Эдди, где все еще дымился обгорелый матрас, спустился по лестнице и покинул дом Диккенсов. Не прошло и десяти минут после его ухода, как матрас Диккенсов загорелся.

— М-может быть, так и надо? — высказала предположение миссис Диккенс, но дрожь в голосе выдала ее тревогу.

— Не думаю, — сказал мистер Диккенс, у которого только что загорелась левая штанина пижамных брюк.

— Что же нам делать? — спросила миссис Диккенс, у которой занялся помпончик на чепце, отчего она стала похожа на золотистую игрушку на рождественской елке.

— Что делать? Ничего, — ответил мистер Диккенс. — Доктор сказал, что мы ни при каких обстоятельствах не должны вставать с кровати. — Отец Эдди был воспитан в уважении к Предписаниям докторов.

— Ни при каких обстоятельствах, разве что в ванную, — напомнила мужу миссис Диккенс.

— Тогда пойдем в ванную! — предложил мистер Диккенс.

— Отличная идея! — обрадовалась его жена, и они соскочили с кровати за секунду до того, как все их постельное белье, скроенное из бумажных пакетов, вспыхнуло ярким оранжевым пламенем.

К тому времени, когда родители Эдди добрались до ванной (они полагали, что обязаны сходить туда, чтобы не нарушить Предписаний доктора), она тоже была охвачена пламенем. Итак, в огне пылала их спальня, спальня Эдди, лестница и крыша — словом, почти весь верхний этаж.

— О боже! — выдохнула миссис Диккенс. — Что же нам делать?

Они решили впасть в панику, и это было самое лучшее, что они могли сделать в данных обстоятельствах, поскольку большого выбора у них не было.

Тем временем один из сторожевых гусей Диккенсов (если быть уж совсем точным, это была гусыня) вылетел из окна и закричал во все горло:

— Га-га-га!

Поскольку я снова употребил выражение «тем временем» (если помните, мы рассуждали о нем в начале эпизода), пора вспомнить об Эдди.

Итак.

Тем временем Эдди сидел на краю металлической кровати в темном подвале похожего на тюрьму здания, носившего название Приют для Благодарных Сирот имени святого Вурдалака.

И тут ему пришли на память слова мудрой старой матери, сказанные при расставании, перед тем как Эдди отправился в это злосчастное путешествие с Безумным Дядей Джеком: «Будь осторожен. Ты должен приложить все усилия для того, чтобы тебя не приняли за беглого сироту и не отправили в приют, где дети подвергаются жестокому обращению и терпят нужду и горе».

Как в воду глядела…

Я понимаю: читатель раздражен тем, что ему не сообщили, как Эдди там оказался. Мы так увлеклись этим пресловутым «тем временем», которое привело нас в родительский дом мальчика, что упустили из виду основное действие. Возможно, мы так никогда и не узнаем, как он очутился в этом забытом богом месте. Но не исключено, что это выяснится уже в следующем эпизоде.

Тем временем нам придется оставить несчастного Эдди в одиночестве в жутком подземелье и вернуться к его родителям, покинутым нами на верхнем этаже объятого пламенем дома.

Ведь жизнь не каждый день преподносит нам такие неприятные сюрпризы, как пожар.