Бессмертные Вороны

Глава 3

Она смотрела на медленно ползущую стрелку часов. Эйфория от встречи прошла, оставив послевкусие из страха и стремительно тающей надежды на лучшее. Алиса медленно потерла холодные ладони друг о друга, пытаясь согреться. Ощущение покалывания в подушечках пальцев привело в чувство, напомнив, где она и что должна делать.

Девушка встала из-за стола, потянулась к лежащему на кровати плюшевому коту и прижала его к груди. Игрушка податливо изогнулась в руках, и Алиса легко чмокнула ее в мягкий лоб. Не отпуская плюшевого друга, она придвинулась к экрану и положила озябшую ладонь на компьютерную мышь. Нажала на вкладку с перепиской и пробежалась взглядом по новому сообщению.

«На сколько будешь поднимать ценник? Тебе как часто теперь придется ходить к врачу?» – спросил Борис, ее интернет-друг и по совместительству менеджер по работе с заказчиками.

«Ты помнишь, я редко к нему ходила последние месяцы. На сколько посоветуешь?» – отправила в ответ Алиса.

Она опустила голову и еще раз поцеловала плюшевого кота в лоб. Придвинув игрушку к лицу, посмотрела в вышитые черными нитками глаза своего мягкого друга и сказала:

– Ты всегда такой счастливый, Батон. Хотела бы и я нарисовать себе улыбку и ни о чем не переживать. Но не могу. Многое бы отдала, чтобы не вспоминать… все, что случилось…

Ее отвлек звук уведомления. Алиса вновь обратила внимание на монитор и потянулась к клавиатуре.

«Предлагаю на 50 %. Так будет менее ощутимо. Хотя бы на первое время. У тебя 2 заказа со старыми ценниками остались. Если согласна, я напишу пост о подъеме ценника. Доплату за срочность возвращаем?» – прочла она сообщение от Бориса.

«Да, исправь цены в прайсе и добавь двойную доплату за срочность. Лекарства, как оказалось, жуть какие дорогие», – ответила Алиса.

«Он выписал тебе новые?»

«Да. Я уже купила их. 2,5к. Надеюсь, помогут».

«Будем надеяться. Как твое самочувствие? Кошмары еще беспокоят?»

Пальцы задрожали над клавиатурой. Липкое чувство тревоги сдавило грудь. Она выдохнула и ощутила, как защипало в уголках глаз.

Борис попал точно в цель. Каждый вечер Алиса ложилась спать с мольбой о том, чтобы сны прошли мимо ее кровати. Но ночью они с хищной кровожадностью впивались в сознание, впрыскивая страх в пульсирующую вену на шее, и наслаждались болью, что отражалась на лице девушки, которая с трудом выныривала из реки кошмарных сновидений. С каждым разом делать это было все мучительнее. Алиса надеялась, что ее попытка помочь, предпринять хоть что-то, облегчит страдания, и вина за бездействие отступит в тень. Только все оказалось куда сложнее.

Алису отвлек звук уведомления. Поморгав, она вернулась из мыслей в реальность и наклонила голову, тихо прочтя вслух новое сообщение:

– Не хотел обидеть. Если будет желание пообщаться, пиши.

Девушка с облегчением выдохнула, быстро напечатала и отправила:

«Я просто задумалась. Ты оповестишь всех заказчиков?»

«У тебя за последние 3 недели нормальный такой буст. Думаю, желающих заказать арт будет достаточно даже с новыми ценниками».

Она больно закусила губу. Количество подписчиков в ее группе с рисунками увеличилось с 11 до 20 тысяч. У человека, который ведет соцсети почти 10 лет, такой резкий скачок популярности должен вызвать восторг и гордость. С одной стороны, это и правда было приятным дополнением ко всем страшным событиям, что с ней произошли за последние два месяца. Но с другой, Алиса понимала, откуда пришло большинство новых людей. Перед мысленным взором всплыло светлое лицо худощавой девушки с рыжим каре и большими красными губами. Она улыбнулась, показывая белые ровные зубы, и поправила бретельку платья, легко коснувшись пальцами тонких ключиц.

Алиса замотала головой, пытаясь отогнать образ Симоны. Виктория Симонова была одной из ее подписчиц, которая сама рисовала и выставляла свои работы на всеобщее обозрение. Ее рисунки стали все чаще попадаться в рекомендациях, люди начинали следить за ней, и сама Симона превратилась из обычной девочки в популярную художницу с аудиторией в 55 тысяч человек, а вскоре и в успешную модель. Внешность Вики и ее амбиции способствовали этому. Алиса же, напротив, никогда не публиковала свои фото в интернете. Ей было привычнее и комфортнее сохранять анонимность. Максимум, на который она соглашалась, – это автопортрет, который всегда выполнялся в упрощенном, нереалистичном стиле.

Ей до сих пор было неприятно вспоминать их последний разговор. «Хотя что можно считать за это? Нашу переписку или то, что она сказала мне тогда, в лесу?» – с горькой усмешкой подумала девушка.

Взгляд зацепился за упаковку лекарств. Она взяла ее, вытащила блистер и дважды щелкнула. На ладони лежало две красно-белые капсулы. Алиса закинула их в рот и запила водой.

Она снова стала накручивать себя, и эти мысли усугубили и так шаткое состояние ее психики. Ей нужно было возвращаться к работе. И чем быстрее это произойдет, тем лучше.

Сев за стол, девушка надела очки, проверила чувствительность стилуса и открыла документ с текстом. У Алисы был индивидуальный подход к каждому рисунку. Она всегда начинала с витиеватого, но подробного описания будущего арта, после чего, мысленно представив и прочувствовав нужную атмосферу и положение персонажей, приступала к работе. И этот раз не стал исключением.

Алиса увидела перед мысленным взором мужчину, нежно обнимающего сзади светловолосую смущенную девушку. Воображение дорисовало детали: сверкающие блики, отражающиеся от неприкрытого шторами окна за их спинами, выбившиеся из тугого высокого хвоста пряди осветленных волос и широкие ладони высокого мужчины, обхватывающие талию поверх розового ремня. Ее щеки покраснели от этой близости, но она не может скрыть мягкую улыбку, выступившую на вытянутом лице. Глаза мужчины закрыты, он вдыхает исходящий от нее запах ягодного мороженого и опускает подбородок на плечо, прижимая девушку к груди.

Размеренно задышав, Алиса провела стилусом по планшету и начала рисовать.

Александр Белый даже не заметил, как пролетели первые рабочие часы. От изучения архивных дел его отвлек звук уведомления. Он взял телефон и встал из-за стола. Слишком увлеченный работой, только сейчас молодой следователь заметил ноющую боль в пояснице. Белый потер спину и посмотрел на покосившийся деревянный стул, которому на вид было явно больше лет, чем ему.

К столу напротив было приставлено офисное кресло, которое облюбовал его бывший коллега. Мысль о нем заставила Александра невольно поджать губы. И хотя кресло теперь никому не принадлежало и Белый мог с легкостью забрать его себе, он предпочитал сидеть на неудобном советском стуле. Воспоминания о человеке, который предал его доверие и их зарождающуюся дружбу, приносили намного больше боли, чем ноющая поясница.

Белый разблокировал экран телефона и увидел последнее сообщение: «Встретимся у входа. Отдам косарь». Он взял папки со стола и вышел из кабинета.

Перекинувшись в коридоре с несколькими коллегами короткими приветствиями, Александр Белый подошел к дежурному и отдал ему архивные дела. Мужчина за мониторами покосился на него, но без слов забрал папки.

Молодой следователь вышел через главный вход и увидел Антона. Парень стоял в трех метрах от него, в куртке и с электронной сигаретой. Он выдохнул большое облако пара и протянул ладонь для рукопожатия. Белый ответил на этот жест и тут же вытер руку о штанину, вопросительно посмотрев на коллегу из техотдела.

– Нервы у меня, – стал оправдываться Антон, повторяя его движение. – Вот и вспотел.

– Что случилось?

– Да это… – сказал Соличев, сделал затяжку и выдохнул. – Завал в отделе. Не суть. У тебя что?

– Пусто. Мне кажется, все, что я мог сделать, уже сделано. Рудской надеется, что я найду что-то в архивах для дела, но пока глухо. Не думаю, что резко может всплыть какая-то важная деталь. На самом деле это утомляет.

– Нет, – на выдохе сказал Антон и покачал головой. – Наоборот. Рудскому не хотелось бы, чтобы ты что-то нашел. Это же и так был удар по репутации – его в том числе, – и ему пришлось признать свою неправоту. В твоем отношении, – уточнил он. – А теперь Рудскому нужно подтверждение того, что все не настолько херово. Единственное, что может помочь, на мой взгляд, это признание самого Невзорова.

Белый резко дернулся, услышав эту фамилию. Антон приподнял брови, заметив это движение.

– Не самая приятная тема.

– А я подумал, что замерз, – сказал Соличев, с улыбкой кивнув на его одежду и шмыгнув веснушчатым носом.

Александр поправил воротник рубашки и провел пальцами от выреза синего свитера к животу. Он и правда не ощущал холод в этой одежде, поэтому пропустил последние слова Антона мимо ушей.

– Когда заметил корни? – поинтересовался Александр, легко ткнув парня в бок локтем.

– А, точняк!

Соличев зажал губами электронную сигарету, запустил свободную руку в карман куртки, достал оттуда тысячу рублей и протянул ему. Белый забрал деньги и вопросительно посмотрел на коллегу. Он и не думал, что любимчик Рудского ни разу за два года работы в отделе не видел отросшие корни волос начальника. Антон так яростно убеждал коллег в том, что у пожилого мужчины просто хорошие гены и оттого он не седеет, что Александр Белый рискнул предложить пари, которое вскоре благополучно выиграл.

– Честно? – выдохнул Соличев. – Я охерел, когда увидел.

– Ты был в кабинете сразу после меня? – уточнил Белый.

– Почти. По-моему, он сам заметил слишком поздно. Потому что следующим утром седых корней уже не было.

Они оба рассмеялись. Антон почесал затылок, взъерошив рыжие волосы, и теперь был похож на своего тезку из знаменитой русской песни про копание картошки и игру на гармошке. Словно подтверждая это сравнение, Соличев показал электронной сигаретой на наручные часы Белого и спросил:

– Обед там скоро?

Тот оттянул рукав и посмотрел на время.

– Еще час.

– Как же тянется время, когда в падлу работать, – сказал Антон, посмотрев на электронную сигарету и снова сделав затяжку. – Сейчас бы в отпуск. На море. К солнцу. Отдохнуть нормально. А не вот это вот все.

– Не думал, что доживу до момента, когда ты начнешь жаловаться на работу.

– Я же тоже человек. И ты не забывай про отдых. Пойдем, – сказал Соличев, взмахнув рукой. – Пора возвращаться, пока нас не хватились.

– Жижка закончилась?

– Да… – сдавленно простонал Антон, пытаясь скрыть улыбку.

Александр Белый пропустил его вперед, придержав дверь. В коридоре они пожали друг другу руки и договорились вместе пообедать. Когда он проходил мимо дежурного, его остановил голос:

– Белый!

Развернувшись на месте, молодой следователь подошел к окошку, за которым сидел дежурный, и наклонился к нему. Мужчина протянул исписанную бумагу со словами:

– Поручение от Рудского. Заявления.

Белый взял несколько листов и просмотрел их. Три из четырех не представляли собой ничего интересного, но последнее заставило его застыть на месте. Он повернулся к дежурному и уточнил:

– Я могу взять любое?

– Если найдешь, кому отдать остальное, – лениво ответил дежурный.

Александр еще раз пробежался взглядом по коряво написанным строчкам заявления о пропаже человека. Теперь ладони вспотели у него. По шее скатилась холодная капля, заставив вздрогнуть. Имя разыскиваемого человека было ему знакомо.

Шум в ушах напоминает шелест листьев. Ветер поднимается, касаясь ее подбородка и подбрасывая синие волосы, запутывается в угловатых ветвях деревьев. Алиса медленно открывает глаза. Резкая боль в висках срывает стон с пересохших губ. Вена на лбу неприятно пульсирует, но девушка заставляет себя держать глаза открытыми.

Она видит укрытое дождевыми облаками небо. Кроны голых деревьев обнимают его полукругом. Слышится шум ветра. Покачивания сухих крючковатых ветвей кажутся почти живыми. Глаза наполняются слезами, размывая серую картину перед ней. Затылок и шея взмокли то ли от пота, то ли от влажных листьев, на которых лежит Алиса.

О лицо ударяется холодная капля. Неприятно. Мокро. Девушка с трудом садится и чувствует, как по щекам скатываются теплые дорожки слез. Она поднимает руку и стирает влагу с лица. В нос ударяет сильный запах мокрой земли. Алиса смотрит на свои бледные длинные пальцы, под ногтями которых застряла грязь и что-то темно-красное. Принюхавшись, быстро отнимает ладони от лица и пытается осмотреться.

Страшное предчувствие заполняет сознание. Сердце подскакивает в груди, заставляя ее затаить дыхание. Пальцы пахнут влажной землей и засохшей кровью. Спина мокрая от пота. Алиса старается сфокусироваться на чем-либо вокруг, но видит лишь нечеткие контуры изогнутых темных деревьев, утопающих в густом утреннем тумане.

Она пытается встать, но тут же заваливается на бок, проехавшись щекой по влажной подушке из гнилых листьев. Правая нога не слушается и кажется холоднее левой. Алиса опирается на колено и отталкивается от земли ладонями. Она встает и резко покачивается, взмахивая руками в воздухе в тщетной попытке ухватиться за что-нибудь. И в этот момент кто-то берет ее за локоть.

Алиса оборачивается и утыкается носом в клетчатую рубашку. Ноги не слушаются, стопы скользят по мокрым листьям, но ладони держат за плечи крепко и уверенно. Она с трудом вдыхает и чувствует болезненно знакомый аромат: молочного кофе и сладкой выпечки.

Поднимает голову и видит его лицо. Лицо человека, которого не смогла спасти. Андрей, бариста в ее любимой кофейне. Парень, что всегда был рад видеть Алису и каждый раз делал ей небольшие, но приятные скидки, сейчас стоит рядом и улыбается в густую темную бороду. Он пугающе бледен, а исходящий от него замогильный холод бросает в дрожь.

– Ты вернулась, – говорит Андрей, и девушка ощущает под пальцами вибрацию, идущую от ледяной груди.

Капилляры вокруг его зеленых глаз лопнули, и контраст двух несочетаемых цветов заставляет девушку отшатнуться. «Он мертв, – напоминает она себе. – Это сон. Очередной кошмар…»

– Не уходи, – низким голосом просит Андрей, хватая Алису за плечо. – Без тебя здесь так холодно… И грустно.

Она делает шаг назад. Правая нога все еще не слушается и ощущается, как не своя. Поджав губы, девушка поворачивает голову и вздрагивает. Ярко-оранжевые волнистые пряди мелькают рядом, а следом – до боли знакомый голос шепчет над самым ухом:

– Останься с нами… Мы ждали тебя…

Алиса в панике размахивает руками, стараясь отогнать нахлынувшее наваждение. Листья под ногами жалобно скрипят, когда она отходит от Андрея. К ее удивлению, тот не удерживает, только непрерывно смотрит на нее пугающим взглядом красно-зеленых глаз. Нужно бежать. Куда угодно, неважно куда, главное – как можно дальше, за пределы сна, чтобы этот кошмар закончился как можно скорее.

На непослушных ногах она разворачивается и срывается с места. Но влажный туман словно застыл, стал густым и осязаемым. Алиса двигается слишком медленно, словно плывет в вязком безвкусном киселе, беспомощно хватая воздух ртом.

С каждым шагом ей становится труднее идти. Тело, неуклюжее, неповоротливое, ощущается чужим. Она медленно моргает и больше не может открыть глаза. Сердце сжимается, и все вокруг окончательно застывает. Как резко отрезанный кадр длинной киноленты. Оборванное на самом интересном моменте видео. Последняя картина перед неожиданной смертью.

Щелчок. Земля уходит из-под ног. Алису обдает ледяным потоком воздуха. Одеревеневшее тело падает в неизвестность, стремительно набирая скорость. Резинка, что слабо держала волосы в хвосте, соскальзывает, и теперь они поднимаются, больно оттягивая кожу головы. Девушку бросает из стороны в сторону, переворачивает в воздухе. Она предпринимает попытку вытянуть руки, и ей это удается. Тогда Алиса приоткрывает глаза, но сильный поток воздуха не дает сделать это, ударяя в лицо.

Девушка обхватывает плечи пальцами, и резко ее слух улавливает странную мелодию. Она пробивается сквозь рев ветра тонкой светлой нитью. Меланхоличная, мягкая, но настойчивая. Алиса прислушивается и различает голос. Никогда ранее она не слышала его, но что-то внутри отзывается тупой болью, стоит ей различить слова. «Малышка, помни, я с тобой», – поет он.

И Алиса начинает видеть с закрытыми глазами. Вспышками. Но отчетливо, словно находится совсем близко. Перебирающие струны гитары мужские пальцы. Следом – широкое плечо, обтянутое потрепанной серой футболкой. Мочку уха, а за ней – черные вьющиеся волосы. «Отдай печали мне, и помни – я с тобой», – мягкие губы двигаются вслед за словами песни.

Алиса протягивает руку, желая приблизиться к человеку перед ней. Голос такой молодой, печальный и полный тоски. Ей хочется увидеть его лицо. Обратить внимание на себя. Собрать кусочки образов в один и взглянуть ему в глаза. Щемящая нежность в сердце нарастает с такой силой, что каждый вдох дается с огромным трудом. Она тянется к человеку, которого не видит, но чувствует. Одновременно так близко, словно может коснуться щеки, и так бесконечно далеко, словно их разделяют расстояние, года и сами Вселенные.

Рука резко поднимается, и Алиса больно ударяется спиной обо что-то твердое. Мгновение – она открывает глаза. Темноволосый мужчина склоняется над ней, полоска света падает на его гладковыбритое лицо.

Алиса судорожно вздыхает. В нос ударяют сильные запахи кофе и сигаретного дыма. Сердцебиение ускоряется. Мужчина касается ладонями ее лица и скользит ниже. Карие глаза смотрят с пугающим хладнокровием. Его обтянутые кожаными перчатками пальцы резко сжимаются на шее Алисы, издавая громкий хруст.

Она начинает хрипеть, пытаясь сделать вдох. Кровь приливает к лицу. Капельки пота катятся по вискам. Алиса пытается вырваться, но мужчина держит крепко, упираясь ногой в спинку заднего сиденья машины.

Тело самопроизвольно дергается. Ее начинает бить крупная дрожь. Силы стремительно покидают Алису. Пульс замедляется. И жизнь покидает тело. Широко распахнутыми глазами она смотрит в глаза человека, в котором нет ни капли жалости и сострадания. Человека, который ее убил.