Бесстыжая нечисть

— Развернись к стене! Прогнись!

Я сладко вздрагивала, спеша подчиниться, и закусывала губу, чтобы не завыть от возбуждения.

Сильные мужские руки уперлись в стену надо мной.

Он не торопился, словно хотел наказать меня за долгое отсутствие. Впрочем, с такими наказаниями я, кажется, скоро стану о-о-очень непослушной девочкой…

Сейчас Денис был другим, жестким и властным. И, черт возьми, мне это ужасно нравилось! Он как будто чувствовал, чего именно я хочу.

— Денис… — простонала я наконец, не в силах выдерживать те до невозможности сладкие муки, которым он меня подвергал.

— Да? — Кажется, мое нетерпение позабавило его: в голосе прозвучала легкая насмешка. Желание — и без того жгучее — стало невыносимым. Ну, погоди… я ведь и отомстить могу.

Я прогнулась еще сильнее и потерлась ягодицами о то место, которое лучше всего выдавало, как сильно он по мне соскучился. Денис резко выдохнул. Все, кажется, игр больше не будет. Ммм… ну давай же, я вся горю…

И вот, именно в этот миг мучительного и сладостного ожидания, когда все мои чувства обострились до предела, случилось страшное. Внутри что-то болезненно лопнуло, и я вдруг со всей ясностью осознала две вещи: во-первых, зелье Кузьмы только что перестало действовать; во-вторых, не стоило игнорировать предупреждение домового о последствиях. Хотя, если честно, о таком он меня не предупреждал… Начнем с того, что первый сбой произошел отнюдь не на физическом уровне.

Я с ужасом поняла, что теряю контроль над собой. Сознание поплыло. Безумие накатывало волнами. Изнутри поднималось что-то животное, первобытное, темное… Нет-нет-нет! Надо держать себя в руках! Мой идеальный парень не должен узнать, что я уже не совсем человек! Не должен!

В момент, когда внутренняя борьба достигла пика, Денис вошел в меня одним резким толчком. Ох, что сейчас будет…

А ведь как все хорошо начиналось! Когда я сошла с электрички, Денис ждал меня на вокзале. Всю дорогу до города я пребывала в напряжении, опасаясь, что леший разберется, что к чему, и попробует, все-таки, остановить электричку. Один раз кто-то из пассажиров сорвал стоп-кран, так я едва не скончалась от ужаса… И лишь миновав городскую черту, ощутила некоторое облегчение. А увидев на станции Дениса, вообще едва не разревелась.

Из-за зелья он меня сначала не заметил, а когда я с ним заговорила, очень удивился.

— Тоня? Откуда ты появилась? Готов поклясться… впрочем, неважно.

— Привет… — пролепетала я, ощущая комок в горле, и тут же оказалась заключена в крепкие объятия. Хан протестующе пискнул, высунув мордочку из кармана.

— О, да у тебя новый член семьи, — Денис отстранился, присел на корточки и одним пальцем аккуратно погладил котенка по крошечной головке. Тот премиленько зевнул и замурлыкал. Я улыбнулась и в который раз мысленно напомнила Хану о том, чтобы не вздумал что-нибудь взболтнуть при Денисе.

По правде говоря, я опасалась, что Денис решит для начала заехать ко мне домой, ведь там мог подстерегать охваченный страстью ректор (вот, кстати, еще проблема, с которой предстоит как-то разбираться!). Однако, как выяснилось, мой идеальный парень даже не рассматривал такой вариант. Единственное место, куда он заехал по пути — это зоомагазин, в котором мы приобрели необходимые атрибуты для Хана, вроде мисочки, мягкого домика и кошачьего туалета.

— А теперь куда? — кокетливо уточнила я, скрывая легкое напряжение.

— Ко мне, разумеется. И возражения не принимаются. Я очень соскучился, — кинув на меня пылающий взгляд, отозвался Денис.

Я хмыкнула и успокоилась. Ну, почти. Проблема с ректором все же маячила на горизонте, вызывая некоторое беспокойство. Но, наверное, последние события с лешим временно оглушили моего внутреннего паникера и пока он еще не пришел в себя. Поэтому я каким-то образом умудрялась наслаждаться моментом и предвкушать романтический вечер, а также его горячее продолжение. Судя по голодным взглядам Дениса, он держал себя в руках из последних сил. Даже старался не прикасаться ко мне лишний раз, чтобы не сорваться раньше времени. Приятно-о-о. Особенно если учесть, что из деревни я приехала встрепанная и чумазая, без косметики и укладки. Мне простительно — я уходила от погони впопыхах. И до конца не была уверена, что ушла. Даже сейчас в голове нет-нет да и всплывали последние слова лешего: «Запомни, Тоня, я за тобой приду». Как-то уж очень уверенно он это сказал…

А дома у Дениса был и ужин, и горячая ванна, и… очень, очень горячие ласки. Хан, напившись молока, сладко спал в соседней комнате, а мы наслаждались друг другом. До тех пор, пока чертово зелье не испортило мне весь кайф. И надо же было ему так не вовремя перестать действовать!

Самое ужасное, что сбоить начала вся «система» целиком. Это значит — моя внутренняя чертовка тоже свихнулась. Поэтому звать ее на помощь, как в случае с белобрысой лесной ведьмой, не было никакого смысла. Сумасшедший вряд ли сможет помочь сумасшедшему.

Что интересно, больше всего я испугалась не за себя. Я испугалась за Дениса! Потому что в какой-то момент в моей голове мелькнула картинка, как я с наслаждением впиваюсь ему зубами в горло. Я до глубины души ужаснулась собственным порывам и благодаря этому смогла на мгновение овладеть собой. Вынырнув из омута раздирающих меня диких, первобытных желаний, я выбрала одно из них — самое безопасное для Дениса — и позволила этому желанию захлестнуть себя полностью. Что ж, я сделала все, что могла. Будь что будет!

— Ты напряжена, — шепнул он, продолжая ритмично двигаться.

Я двинула бедрами, разрывая контакт, и развернулась к нему. Наверное, мое лицо выглядело как-то по-другому. Денис чуть нахмурился и, кажется, хотел что-то сказать, но не успел. Я с неожиданной силой толкнула его на диван, а сама запрыгнула сверху, как дикая кошка, и начала жадно его целовать, прикусывая губы. Он попытался перехватить инициативу, но я сжала его ногами со сноровкой опытной наездницы, которой попался строптивый жеребец. Не знаю, что произошло бы, если бы Денис попытался вырваться. Наверное, я бы окончательно озверела. Но он внезапно застонал и расслабился, позволяя мне делать все, что заблагорассудится. Боже, что я вытворяла! Я отдавалась Денису так яростно и напористо, что при желании он мог бы, наверное, подать на меня в суд за изнасилование. Вот только ему, кажется… невероятно нравилось происходящее! Я царапала его ногтями, кусала, и довольно чувствительно, но Дениса это только сильнее заводило. М-да, кажется, безумие заразно…

Прошло много времени, прежде чем я, наконец, «насытилась» и выпустила свою потрепанную, но очень довольную «жертву». Некоторое время мы лежали неподвижно. Тишину нарушало только тяжелое дыхание. Как же я укатала парня! А ведь это непростая задача, учитывая его великолепную физическую форму.

— Тоня… — наконец, сказал он, спустя добрых десять минут, — я тебя люблю.

В любое другое время первое признание Дениса в любви сделало бы меня невероятно счастливой, но только не сейчас. Потому что я чувствовала, как отступившее было безумие возвращается.

— Ты чего-нибудь хочешь? — заботливо уточнил Денис. Наверное, решил, что я в шоке от его признания и нуждаюсь в смысловой паузе.

— Да, — еле слышно выдохнула я. — Я немного… проголодалась.

— Все понял, моя госпожа. Сейчас сооружу бутерброды, — он встал, с наслаждением потянулся и, послав мне нежный взгляд, ушлепал на кухню.

Я тут же вскочила и бесшумно заметалась по комнате.

— Хан! — позвала мысленно. — Хан, проснись!

— Что случилось? — сонно отозвался котенок.

— Со мной что-то происходит! Я теряю контроль над собой! Кажется, я… опасна для Дениса! Это все из-за зелья!

— Кузьма же тебя предупреждал… Погоди, сейчас приду…

Я ему не ответила. По правде говоря, я собой уже не владела. Последних крох разума хватило на то, чтобы открыть окно на улицу. То, что произошло дальше, он меня уже не зависело. Когда в комнате появился Хан, я подхватила его и «рыбкой» сиганула с пятого этажа. Еще в полете сознание окончательно отключилось.

Боже, голова раскалывается… и тошнит… Мы что, пили вчера? Не помню… Веки получилось разлепить только с третьей попытки. Превозмогая дурноту, я приподнялась на локтях и осмотрела свою комнату. Так… все вроде на местах. Никаких бутылок или других следов попойки. Чистота и порядок, даже пыли нет. Взгляд уперся в Хана, который сидел на тумбочке у кровати и сосредоточенно мыл переднюю лапу. А ничего, уютненько так он вписался в мою квартиру… стоп. В МОЮ КВАРТИРУ?!

Я резко подскочила и тут же со стоном повалилась обратно. В голове будто разорвался снаряд. Черт, больно-то как… Но как же я оказалась в своей квартире? Вчера ведь мы поехали к Денису. Да, точно! А там… бли-и-ин… у меня сорвало крышу! Был безумный секс, а потом я… я… выскочила в окно!

Вторая попытка сесть тоже оказалась болезненной, но я выдержала. С трудом.

— Ты цел? — Даже мысленный разговор с Ханом давался нелегко.

— Цел, — невозмутимо подтвердил котенок.

— Я тебя вчера не… повредила?

— Нет! Хоть ты и была не в себе, но меня держала очень бережно, — успокоил Хан, на мгновение прерывая процесс. — Правда, я все равно на тебя сердит.

И он продолжил яростно вылизывать ту же самую лапу, напрочь игнорируя остальные.

— Почему? — уточнила я, безуспешно пытаясь сосредоточиться. От этого затошнило сильнее.

— Не люблю падений с большой высоты!

— Я тоже их не люблю… — заторможенно отозвалась я, обхватывая себя руками. Эй, погодите-ка! Я же совсем голая!

— А где одежда?

— Где-где… у Дениса твоего в квартире осталась, — проворчал Хан, недовольно подергивая хвостишкой.

— У Дениса… — медленно повторила я, окончательно перестав что-либо понимать.

Внезапно в коридоре что-то стукнуло, и раздались тяжелые шаги. Я встрепенулась.

— Там кто-то есть? — прохрипела вслух.

— Твой новый знакомый, — неодобрительно отозвался котенок. — Ты здесь, конечно, главная, но мне кажется, что прежде чем выдавать нечисти приглашение в собственное жилище, надо хорошенько подумать…

— Нечисти? — еще больше напряглась я. Из коридора пополз зловонный черный туман.

— Угу, — подтвердил котенок.

Я с ужасом вытаращилась в дверной проем, ожидая появления жуткого гостя. Н-да, кажется, я вчера наломала дров… еще и какого-то потустороннего монстра домой притащила…

Как назло, гость появляться не спешил. Шаги стихли. В зеркало он там смотрится, что ли? А может… исчез? Хотя нет, так еще страшнее. Ожидание стало таким напряженным, что когда в коридоре скрипнул пол, я едва не завопила. Наконец, шаги возобновились. Топ… топ… топ… Я так активно таращилась в проем, что заболели глаза. Однако отводить взгляд было страшно. Воображение услужливо рисовало чудовищ, призывая на помощь все просмотренные мною когда-либо ужастики. Особенно ярко представился мертвец с дырой во лбу, который служил оболочкой для инопланетного монстра. Помнится, я долго не могла после этого фильма спокойно спать. Все казалось, будто жуткая фигура маячит в моей спальне…

Зловоние усилилось. В проеме возникла мохнатая рука с черными когтями и схватилась за косяк.

— Антонина… — прохрипел жуткий потусторонний голос. — Антонина…

Я открыла рот, чтобы крикнуть, но не смогла выдавить и звука.

Наконец, существо показалось полностью и закончило предложение:

— …Я там твоим унитазом воспользовался. Лучше бы тебе не заходить в туалет в ближайшую пару часов.

— А? — тупо переспросила я, во все глаза разглядывая «чудище». Хан хихикнул.

— Я говорю — в туалет в ближайшее время не заходи, а то у меня какое-то расстройство желудка, что ли… может, съел что-то не то…

Мой гость одновременно походил на медвежонка и на детеныша гориллы. Только вместо носа — мохнатое рыльце. И уши собачьи. Вообще-то, он был даже милым, несмотря на внушительные когти и устрашающе-острые зубы. Густая шоколадная шерсть с пухом, как у щенка. Большие фиолетовые глазищи. Толстая шея и странно припухшее горло. Может, он болен? Вон голос какой хриплый, будто прокуренный.

— Ты кто? — наконец, выдавила я.

— Коловертыш я. Забыла, что ли?

— Коловертыш? Какой еще коловертыш?!

— Тьфу ты, — притопнуло существо на удивление широкой ступней. — Опять, что ли? Коловертыш — значит, прислужник ведьмы. Я же тебе вчера полночи свою печальную историю рассказывал, пока мы от того мужика озабоченного убегали.

— Ась? — опешила я от новых деталей о вчерашнем безумии.

Он неправильно истолковал мое замешательство и принялся объяснять:

— Коловертышей ведьмы выводят, когда им помощники нужны. У нас есть кой-какие… полезные навыки. А зовут меня Проша.

Я пропустила объяснение мимо ушей, так как зацепилась за одну оброненную им фразу.

— Мы вчера… убегали от озабоченного мужика?!

— Ну да… после того, как ты под фонарем для него голая танцевала…

— Голая? — слабо переспросила я.

— Ага! — восторженно подтвердил коловертыш Проша. — Но выглядело, надо сказать, очень эффектно. Аж у меня дыхание сперло от восторга! Шутка ли — такая красотка под фонарем танцует, а вокруг мотыльки вьются… да еще красиво так, слаженно, ленточками летают… строго один за другим… как ты их так организовала?

— Разве это танец? — фыркнул Хан. — Это… это… бесстыдство это! Так откровенно извиваться! Ты ж ему все показала! Ничего не утаила! Да как! Бедняга сполна оценил твою гибкость и фантазию. У него аж слюни потекли! Он к тебе, а ты с дьявольским хохотом прочь…

— Хорошо, что не догнал… — убито пролепетала я. Дожила! Голышом по городу бегаю, мужиков совращаю!

— Даааа, хорошо, — согласился коловертыш. — Повезло ему. А то случилось бы с ним то же самое, что с теми отморозками в переулке…

— Так, стоп! — Я поняла, что вот-вот взорвусь. Мало того, что голова раскалывается, так еще эти двое меня сейчас своими обмолвками окончательно доконают.

Они замолчали. Хан вернулся к вылизыванию лапы (той же самой), а Проша сел на мохнатую попу и воззрился на меня преданными фиолетовыми глазищами.

Я несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, стараясь держать голову неподвижно, а потом медленно заговорила:

— Давайте-ка по порядку. Ты! Как там тебя… коловертыш! Ты опасный?

— Да ты чего, матушка? — не на шутку обиделся он, всплеснув когтистыми руками. — Да ты посмотри на меня! Разве ж я кого обидеть способен?! Я ж… я пыль тут везде протер! И на стол накрыл, между прочим! От меня же польза сплошная! Быстрый, услужливый! Незаметный!

— А пахнет почему так? — мой голос сорвался на визг. — И туман этот!

— Так расстройство желудка у меня, говорю же… Я вообще-то всеядный, а вот поди ж ты… Наверное, эти, в переулке, повредили мне что-нибудь…

— Ладно. Ты, значит, ведьминский прислужник. А где твоя хозяйка? — Я с опаской покосилась на вход. Вдруг она тоже тут появится?

— Так прогнала меня хозяйка-то! Я же вчера тебе…

— Стоп. Давай-ка проясним кое-что. Вчера я была не в себе. Ничего не помню. Поэтому сейчас вы вдвоем все по порядку мне расскажете. Только не очень громко, а то у меня голова треснет. И еще, ты, запашистый, окна открой пошире, дышать нечем. И не только здесь. Во всех комнатах открой. Про кухню не забудь.

Проша беспрекословно подчинился. Туман постепенно вытянуло наружу. От свежего воздуха стало чуть-чуть полегче.

— Давай я тебе голову-то подлечу? — предложил коловертыш, когда я немного отдышалась.

— Давай, — обрадовалась я.

Он подошел вплотную, встал на носочки (если бы я стояла в полный рост, он доставал бы мне до пояса), и обхватил голову. Сразу полегчало.

— Ой! — сказал Проша и плюхнулся на ковер. — Ой, как тебе худо-то было, хозяюшка… Голову-то как ломи-и-ит…

— Погоди, — заволновалась я. — Ты что, себе мою боль забрал, что ли?

— Да. Я по-другому лечить не умею, я же не колдун. Забрать только могу. Но ты не волнуйся, через полчасика все пройдет. Коловертыши быстро восстанавливаются. Ведьмы этим частенько пользуются.

— Ужас какой!

— Да я привычный. Желудок вот себе уже восстановил почти… сейчас и головой займусь…

Мне стало стыдно. Бедняга! Ну и что, что быстро восстанавливается? Все равно ведь страдает.

— А обратно ты мне боль передать не можешь?

— Могу. Но не буду. Да не переживай ты, проходит уже потихоньку. К тому же я тебе должен за вчерашнее. Ты ведь мне жизнь спасла!

— Ого, правда? А поподробнее? И, лучше, начните с начала…

В этот момент кто-то активно принялся названивать в дверь. Очень настойчиво.

— Аааай-яй! — прохрипел Проша, схватившись за голову.

Я вышла в коридор и остановилась в замешательстве. Открыть или притвориться, что меня нет дома? Вдруг это ректор?

— Тоня! — донесся до меня голос Дениса. — Тоня, ты здесь?! Открой! Тоня!

В этот момент я вдруг осознала, что исчезла у него из квартиры, оставив там всю одежду. Что он мог подумать? Да он же наверняка страшно перепугался! Сейчас утро, значит, меня не было остаток вчерашнего дня и всю ночь! Господи…

— Денис, я сейчас! Я не одета! — крикнула я в ответ и метнулась за халатом. — Ой! Проша, тебе надо спрятаться! Залезай в шкаф!

— Не переживай, хозяйка, я умею прятаться от людей. Когда вернешься в комнату, меня тут уже не будет, — заверил он своим хриплым баском.

Я кивнула и бросилась к двери. Распахнула. Застыла, увидев Дениса. Выглядел он неважно. В мятой одежде, с синяками под глазами. А лицо… у меня защемило сердце. Судя по всему, он пережил тяжелую ночь. Чувство вины стало нестерпимым.

— Денис… — пролепетала я, не представляя, что еще можно сказать в такой ситуации. — Я…

Первым делом он шагнул ко мне и крепко, до хруста, обнял. Потом отстранился. Я почти физически почувствовала, как страх сменяется злостью. Нет, не так. Точнее будет сказать: я почувствовала, как ужас сменяется бешенством.

— Где. Ты. Была?! — прорычал он, сжимая зубы после каждого слова, словно сдерживал рвущуюся наружу ругань.

— Денис… я… — Ну что ему сказать?! Как объяснить то, что объяснению не поддается?! — Мне просто… эээ… срочно надо было уйти. Я не могла остаться, поверь…

Боже, как же неубедительно это звучало!

— Как ты вышла? — глухо уточнил Денис. — Вся одежда осталась у меня…

— Не вся! — отчаянно сказала я и продолжила нести околесицу: — Я достала платье из дорожной сумки. Ты ведь не знаешь, что там было внутри. Вот.

— А обувь?

— Обувь? — Точно, еще ведь обувь! — Ну я… я сначала не планировала уходить! Пока ты был на кухне, мне позвонили подруги. Они были тут, поблизости. Я кое-что привезла им из деревни, решила отдать, пока не испортилось. Джинсы натягивать было долго, так я достала платье, быстро натянула его, вышла в коридор, открыла дверь… а потом вдруг у меня что-то сдвинулось в голове. Мне никто никогда не признавался в любви, и я испугалась. Это слишком серьезный шаг! Я хотела все обдумать… И поэтому убежала. Обуваться не стала, чтобы не терять времени и не создавать шума. Прямо так, босиком, выскочила. Лето ведь, тепло. Подруги на такси были, подвезли меня…

Денис спокойно выслушал эту чушь до конца, потом развернулся и молча шагнул к лестнице. Я поняла, что он сейчас уйдет. И мне стало страшно. Очень, очень страшно. Где-то внутри поселилась уверенность, что если я его сейчас отпущу, то никогда больше не увижу. А если и увижу, то он будет чужим. Совсем чужим. Холодным и непроницаемым. Я должна что-то сделать! Но что? Как исправить ситуацию?!

— Денис! — отчаянно выкрикнула я. Единственную пришедшую мне в голову идею никак нельзя было назвать удачной. Но, за неимением лучшего…

Он, помедлив, обернулся. Я развязала пояс и распахнула халат. Мне было плевать, что это может увидеть кто-то из соседей. Денис просто стоял и смотрел. Но стоял! Не уходил!

Я быстро шагнула вперед, прильнула к нему обнаженным телом, обвила руками шею и начала целовать его в плотно сжатые губы. Он не отвечал. Но и не отталкивал! Значит, продолжаем! С какой-то болезненной решимостью, я с силой рванула его рубашку так, что пуговицы посыпались на пол, покатились по ступеням… Не давая ему опомниться, я начала целовать мускулистую грудь, зализывая оставленные мной же вчера царапины и следы укусов и, одновременно, опускаясь все ниже… положила руку на ширинку, чуть сжала… Денис не выдержал. С рычанием раненого зверя он схватил меня за плечи, вздернул вверх и впился в губы. Затем оттеснил в квартиру. Не глядя, захлопнул дверь. Дальше мы не пошли. Все случилось прямо в прихожей. В этот раз вел Денис. Я отдавалась ему, позволяя делать все, что он только захочет. Как захочет. В нужные моменты нарочно раззадоривала, не давая успокоиться. Я хотела, чтобы он выплеснул всю ярость и боль, до капли. Прошло много времени, прежде чем буря, наконец-то, окончательно утихла. Совершенно обессиленные, мы повалились на ковер.

Я со страхом ждала его первых слов. Боялась, что он скажет что-то вроде: «Это ничего не меняет» и уйдет. Но, кажется, я нашла верный и, возможно, единственный способ его остановить.

— Тоня… что же ты со мной делаешь, а? Ты же из меня веревки вьешь… — пробормотал он. — Я всегда гордился своей выдержкой… А с тобой послал к черту все принципы, гордость, самоуважение… Ты меня с ума сведешь… рано или поздно.

— Ты не уйдешь? — задала я самый важный вопрос. Голос невольно дрогнул.

— Уйду. Но вечером вернусь. Меня на работе ждут, а я послал всех лесом и ушел тебя искать.

Я хотела сказать «прости», но остановила себя. В данном случае «прости» будет выглядеть издевательством. Лучше промолчу.

Некоторое время царила тишина.

— Как ты вышла из моей квартиры? — без перехода спросил Денис. — Я не слышал ни звука. А ведь кухня у меня рядом с выходом.

— Через дверь. Ты просто не заметил.

— Ну да… — согласился он. — Не в окно же ты с пятого этажа выпрыгнула.

Я еле сдержала нервный смех.

— Я ведь приходил к твоей квартире несколько раз. Звонил в дверь. Сидел в подъезде…

— Я к девчонкам поехала. Домой вернулась совсем недавно. — Вранье давалось мне все легче.

— Скажи только — почему? Почему ты ушла? Ты ведь могла просто сказать мне, что не готова еще к таким признаниям. Я бы понял. Притормозил бы. Неужели ты мне не доверяешь?

Ох, Денис. Знал бы ты… Что ж, попробуем рассказать частичную правду.

— Мой папа сильно пил, и мама ушла от него. Уехала в другой город. Ей очень нелегко пришлось. И я еще в детстве решила, что лучше уж одной быть, чем так мучиться. Поэтому стараюсь избегать стабильных отношений. Хотя сейчас моя мама уже снова замужем и вполне себе счастлива. Считай, что это детская травма. Наверное, я боюсь довериться полностью. Мне страшно влюбиться, а потом разочароваться. Ведь я о тебе практически ничего не знаю. Твое признание всколыхнуло все детские страхи. Я испугалась, что все зайдет слишком далеко и запаниковала. Да что там, я практически себя не контролировала! По правде говоря, я даже толком не помню, как сбежала.

Последнее предложение я сказала вполне искренне. И насчет родителей не соврала. Вот только не было у меня никогда страха отношений… Но, боюсь, другое объяснение может снова разжечь потухший конфликт. А я намерена избежать этого любой ценой.

— Прости, — помолчав, сказал Денис. Теперь он чувствовал вину за свою секретную работу, из-за которой я якобы не могу ему довериться. Да, перевести стрелки — подлый ход. Все бы отдала за возможность сказать правду и не потерять при этом Дениса! После случая с лешим только он держит меня над пропастью и не дает упасть. Так, все. Я же пообещала себе, что не буду думать про Власа. Не буду!

Больше Денис ничего не спрашивал. Конечно, он мог бы всего парой правильных вопросов камня на камне не оставить от моего вранья. И, скорее всего, сам он это прекрасно понимал. Но не стал ничего делать. Предпочел поверить и закрыть тему.

Мы обменялись еще парой ничего не значащих реплик, а потом он начал собираться. Со смешком накинул порванную мной рубашку, заметив, что теперь точно придется заехать домой и переодеться. Я смутилась.

— Да хоть все рубашки порви, — увидев мое смущение, подмигнул он. — Я готов каждый день покупать новые… Кстати, все хотел спросить… а что за странный запах у тебя в квартире?

Я мысленно обругала Прошу. Хорошо хоть, Денис уборной не пользовался! Страшно подумать, что там сейчас творится!

— А, это… — Я на секунду задумалась, прикидывая, с чем можно сравнить запах. Сравнения не находилось. А, ладно. Главное, говорить уверенно. — Новое средство от плесени в ванной. Ты же знаешь, какие они бывают едкие…

Понятия не имею, пользовался ли раньше Денис средствами от плесени, однако уверенный тон сработал. Он кивнул и склонился для поцелуя на прощание.

— Приеду вечером, заодно привезу твои вещи, — напомнил он и, наконец, ушел.

Я с милой улыбкой закрыла за ним дверь, а потом уселась на пол в прихожей и уставилась в пустоту. Все, не могу больше. Эмоциональное истощение иногда пострашнее физического.

Не знаю, сколько я так сидела. Но в какой-то момент вдруг обнаружилось, что рядом сидит Проша, а на коленях свернулся Хан, которому я уже какое-то время бездумно почесываю пузико.

— Едва его не потеряла, — зачем-то сказала им вслух. — Ума не приложу, как смогла удержать.

— А чего удивляться? Ты же не человек. У тебя очарование повышенное, — сочувственно прохрипел своим прокуренным голосом коловертыш. — Ему трудно было устоять.

— Ммм, ясно, — протянула я. И поймала себя на мысли, что сижу тут нагишом, в распахнутом халате, и совершенно не чувствую смущения. А ведь и Хан, и Проша прекрасно слышали, чем мы тут занимались. И стоны, и всхлипы, и просьбы, и высказывания, там, всякие, которые в процессе вырывались как-то сами собой… Странно. Да и когда я Дениса соблазняла, мне тоже было совершенно неважно, увидят меня соседи или нет. Я готова была прямо в подъезде перейти непосредственно к… примирению. Так что теперь меня по праву можно называть «бесстыжей нечистью». М-да. А еще на Огнеславу грешила.

— Шоколадку хочешь? — неожиданно спросил Проша. — Говорят, они силы восстанавливают.

— Ну… не знаю даже. Можно. Только где ты сейчас шоколад… ой!

Коловертыш разинул рот, засунул туда лапу аж по локоть, аккуратно извлек шоколадку в упаковке и вручил мне. Я на автомате взяла, как-то подсознательно ожидая, что она будет мокрая и склизкая. Но нет! Абсолютно сухая нормальная шоколадка. С орехами и изюмом. Словно из кармана достали.

— А как ты…

— Я же коловертыш, — пожал плечами он, словно это все объясняло.

— И что?

— Ну так ведьмы нас для того и выводят, чтобы мы им всякие вещи полезные добывали и приносили. У каждого коловертыша зоб, как сумка. Бывает, даст ведьма задание продуктов раздобыть, так мы полный зоб всякого добра набиваем, да приносим ей… за то и ценимся.

— Погоди-ка! А где это вы продукты добываете? — с подозрением уточнила я, обнаружив на шоколадке приклеенный ценник.

— Ну… — он немного смутился. — Раньше у людей брали… а сейчас магазинов полно всяких… от охраны уйти проще простого… мы прятаться-то хорошо умеем. А еще скорость при надобности развиваем такую, что и глазом не углядишь.

Я вылупила на него глаза. Ну, дела! Вот так вороватые помощнички!

— Так ты, получается, шоколадку эту украл?!

— Ага, — радостно подтвердил Проша. — И не только шоколадку! Я же говорю — на стол накрыл, идем чай пить! Правда, он остыл уже, но я новый мигом вскипячу!

Я подорвалась, забыв о своем глубочайшем расстройстве, и бросилась на кухню. И застыла в дверях, сраженная.

Стол был буквально завален всяческими деликатесами! Три банки красной икры, шпроты, конфеты разные, шоколадный кекс, пачка подтаявшего сливочного масла, коробка с чаем, две упаковки кофе (зерновой и растворимый), полпалки сервелата и… чекушка!

А уж хлеба-то и вовсе несколько видов: белый, черный, бездрожжевой, со злаками, батон…

— Не знал, какой ты ешь, — тихонько прокомментировал Проша, когда я обратила на него свой пылающий взор.

Немая сцена длилась еще некоторое время, а потом у меня началась нервная истерика. Я с хохотом сползла по косяку… Рядом тоненько заливался Хан. Проша робко улыбался, переводя взгляд с одного на другого и явно не понимая причин веселья.

— А чекушка-то зачем?.. — задыхаясь, уточнила я, когда смогла говорить.

— Просто ты под конец так выглядела, словно тебе с утра опохмелиться надо будет, — простодушно объяснил коловертыш. — Ну я и выхватил у мужичонки одного из кармана… на всякий случай…

— Ааааа, не могуууу… — И веселье пошло по новому кругу.

Отсмеявшись, я задумалась. Ну и что теперь с этим добром делать? Заставить Прошу вернуть все обратно? Или уж деградировать по полной и позавтракать?

— Значит так, — вздохнув, постановила я. — Проша, я не ем ворованного. Поэтому ты возьмешь у меня деньги и, как стемнеет, отнесешь их в тот магазин, где все это взял. С извинительной запиской, которую я напишу сама. Подкинь куда-нибудь поближе к кассе, чтобы никто, кроме кассира, не увидел. И больше так не делай, хорошо?

Он печально кивнул. Чтобы не расстраивать его еще больше, я уж не стала говорить, что на эти деликатесы уйдет львиная доля денег, которые мама с отчимом высылали мне на месяц. Придется на кашках сидеть. Ну да ладно. Попробую икру со шпротами на несколько дней растянуть. И хлеб лишний в холодильник уберу. Он ведь там подольше, наверное, храниться будет? Я открыла дверцу холодильника и заметила на полке большую бутылку свежего молока.

— Это я для питомца твоего взял, — понуро объяснил Проша.

— Спасибо тебе большое, — искренне поблагодарила я. — Да не расстраивайся ты! Будем считать, что ты мне организовал доставку продуктов из магазина на дом. Так бы мне самой пришлось идти покупать.

— Правда? — Он просиял, а потом задумался. — Ну, так я могу ходить, когда надо… за деньги! Все, что надо, возьму, а деньги кассиру подкину незаметно. А? Хорошо же я придумал?

— А ты чего это, жить у меня собираешься? — вдруг опомнилась я.

— Ну да… ты же на меня свою метку поставила… куда я пойду? — прошептал он, а потом как завопил с надрывом: — Опять по подворотням шататься?!

Я аж подпрыгнула. Тьфу ты. Метку я на него поставила… стоп. Метку?!

— Так, ребята. Давайте-ка за стол. А ты, Хан, на стол. Я тебе сейчас молоко подогрею. За завтраком вы подробно расскажете мне, что вчера произошло. Чувствую, натворила я делов…

Первым начал котенок, так как Проша, насколько я поняла, присоединился к нам не сразу.

— Ох и натерпелся я страху, когда ты меня схватила и выпрыгнула в окно! К счастью, приземление было мягким. Нас поймали деревья. Оказывается, в этом безумном состоянии ты неплохо управляешь своими лешачьими силами… Ну вот, а потом ты удобно устроилась в какой-то раскидистой кроне и… самым подлым образом уснула, прижимая меня к себе, как плюшевого медвежонка! Я пытался тебя добудиться, но ты не реагировала.

Дерево тебя листьями-ветками укутало, прикрыло от посторонних глаз. И, кажется, оно с тобой силой делилось… не уверен. Может, мне показалось. Потом я тоже задремал. Один раз чуть вниз не свалился, но дерево меня подхватило аккуратно и на место вернуло. Вот.

Когда окончательно стемнело, ты проснулась. Я опять попробовал с тобой заговорить, но ты мне не отвечала. Да и вообще, вела себя как-то не по-человечески. Спрыгнула с дерева, принюхалась, а потом уверенно почесала к ближайшему переулку…

— Дальше я расскажу, — вмешался Проша. До этого он весь изъерзался, ожидая своей очереди. — С тех пор, как хозяйка меня выгнала, я по городу слонялся, на крышах ночевал. Меня выследила банда упырей и полуночников.

— Кто такие полуночники? — перебила я.

— Мерзкие существа… к младенцам по ночам являются, жизненные силы у них высасывают, из-за чего те болеть начинают. А упыри — то бывшие мертвецы неупокоенные, что восстали и переродились в хищных тварей. Они мясом человеческим питаются.

— Бррр, — сказала я. Зачем я вчера вообще решила приблизиться к этим монстрам? Сейчас скажи мне кто, что упырь поблизости, так я такого деру дам… — Ну, ладно. Что дальше было?

— Так вот, охотилась за мной эта банда. Они хотели, чтобы я для них младенцев воровал новорожденных, очерненных проклятием родительским.

— Проклятием?!

— Да. Ну, не в прямом смысле. Просто если ребенок нежеланный и нелюбимый, если от него родители отказываются, пусть даже мысленно, то у такого малыша словно пятно черное на душе появляется, и он становится уязвимым. Разумеется, я на подобное согласиться никак не мог. Прятался от банды этой везде, но вчера бдительность потерял — они меня в переулок загнали. Окружили. Пригрозили, что на части разорвут, если не соглашусь на них работать. Я уж к смерти приготовился, и тут появилась ты… О, это было очень эффектно! — Он мечтательно зажмурился, вспоминая. Я выразительно кашлянула. Проша опомнился и продолжил рассказ: — Как сейчас картина перед глазами стоит. Эти морды жуткие вокруг скалятся, рычат, слюной брызгают, угрожают… и тут в переулок танцующей походкой входит абсолютно голая девушка с котенком на руках! Эти бандиты от счастья чуть не померли… сгрудились вокруг тебя, слюни пускают.

— Сожрать хотят? — слабым голосом переспросила я.

— И сожрать тоже… — деликатно откашлялся коловертыш. — Ну и вот. А потом ты улыбнулась так сладко-сладко… и жутко так. Монстры эти аж напряглись как-то. Но вроде голой девицы глупо бояться. Так что они к тебе ка-а-ак шагнут, а потом ка-а-ак назад отпрыгнут! Я сначала ничего не понял, а потом смотрю — у тебя глаза зеленым светятся! Мать честная! Лешачиха! В городе! Ну понятно, думаю, почему они нагрелись. А ты все шире, шире улыбаешься… А потом как давай зубами щелкать!

Проша подался вперед и для усиления эффекта щелкнул своими острыми зубищами перед моим лицом, я чуть со стула не свалилась.

— И тут же из всех углов крысы полезли… много, много крыс… — Проша передернул мохнатыми плечами. — Серой тенью по асфальту стелются, мохнатым ковром вокруг тебя собираются… Не видел я армии страшнее…

— Крысы? — с сомнением переспросила я. — Ну и что в них такого страшного-то? По сравнению с упырями…

— Ээээ, нет, матушка, — погрозил мне когтистым пальцем коловертыш. — Крысы — существа особенные. По одной, может, и не страшны. А вот как вместе соберутся, силой лешачьей объединенные, так от них и упырю не спрятаться… они ж как вода — везде просочатся, везде догонят… ни кусочка от упыря, ни косточки не останется… Страх крысам в таком состоянии не ведом, отвращение у них в принципе отсутствует, силе магической они неподвластны. Только лешим и подчиняются.

— Правда? — удивилась я. — Лешие сильнее всех, получается?

— Не совсем так, — почесав за ухом, принялся объяснять Проша, — лешие сильнее многих, это да. Но не в этом дело. Просто в лешем все твари живые вожака распознают. И крупные животные, и грызуны, и насекомые даже. Одно исключение есть — если они уже под покровительством другого лешего или лешачихи находятся, то тебя не послушают.

Я задумчиво покивала. Хм, а этот пушистик, кажется, много знает, а значит, может быть мне полезен.

— Надо ли говорить, что было дальше? — не подозревая о моих мыслях в свой адрес, продолжил коловертыш. — Ты красиво так рукой повела, и крысы пошли в атаку. Упыри с полуночниками брызнули во все стороны! По стенам уходили…

Он снова зажмурился от удовольствия, вспоминая. А я, наоборот, покрылась холодным потом, ярко представив ползущих по стенам упырей. Непреодолимо захотелось закрыть все окна в доме.

— Ну, я не растерялся, тут же на колени бухнулся перед тобой и покровительства попросил, — гордо ударил себя в грудь Проша. — Ты мольбам моим вняла и метку на меня свою поставила.

— Как?

— Да обычно! Опустилась на корточки, в глаза глянула, и меня теплом таким окатило. Я на мгновение лес увидел солнечный… красивый… шум деревьев услышал, ощутил запах травы, хвои прелой… А потом в голове возник вопрос, на который я мысленно ответил «да». И все. Теперь все нечистики будут видеть, что я под твоим покровительством. Упыри эти с полуночниками, надо думать, меня за три версты обходить будут.

— Угу, — призадумалась я. Когда леший меня силой пользоваться учил, я тоже лес видела. Мой лес. Что бы это значило?

— Ты про танец под фонарем расскажи! — ехидно пискнул Хан, вытащив мордочку из блюдца с молоком.

— Честно говоря, я так и не понял, чего это тебя под этот фонарь потянуло, — признался Проша. — Но подготовилась ты основательно. Сначала подходящее место искала. Потом мужика подстерегала. Котенка мне отдала, рукой на кусты махнула, мол, посидите там пока… И, главное, момент-то как подгадала! Мужик на секунду отвернулся, а потом поворачивается, а ты уже под фонарем извиваешься в окружении мотыльков… Он аж будто лбом обо что ударился — застыл, как вкопанный, рот раззявил и смотрит… А как отмер, да к тебе рванул, ты с хохотом в кусты нырнула и была такова. Мы за тобой. До самого рассвета ты его, бедолагу, дразнила. То покажешься из-за дерева, то снова с глаз скроешься… Он, поди, до сих пор там рыщет. Честно говоря, я так и не понял, в чем смысл был… Но повеселились знатно!

К концу рассказа я сидела красная, как вареный рак. Перепачканный в молоке Хан покатывался со смеху, глядя на мое вытянувшееся лицо.

— Был смысл, — выдавила, наконец, так как от меня, судя по всему, ждали объяснений. — Очевидно, я таким странным образом решила воплотить свою давнюю фантазию. Раньше — до того, как стала чертовкой — я частенько представляла себе, как летаю над ночным городом и танцую под фонарями, шокируя припозднившихся работяг и порождая городские легенды. Правда, в своих мечтах я делала это в белом платье… видимо, мотыльки должны были частично его… эээ… компенсировать…

— Без платья даже эффектнее получилось, — заверил Проша.

Хан снова начал хихикать, а я с подозрением уставилась на коловертыша. Издевается или нет? Он ответил мне честным, преданным взглядом.

— Ну ладно, насмешники, остался последний вопрос. Как мы оказались в моей квартире?

— Едва светать начало, ты вялая стала, с лица как-то спала… Я спросил, есть ли у тебя дом, а ты посмотрела на меня задумчиво и прямиком сюда направилась. Я вначале удивился, что у лешачихи квартира своя, но Хан сказал, что ты полукровка…

— А внутрь попали как?

— Не велика наука, — фыркнул Проша. — У тебя же дерево за окнами растет, а на форточке завертка сломана… Я уточнил, даешь ли ты мне приглашение войти, внутрь просочился и окно вам открыл. Ты уже едва шевелилась, так что дерево тебя в комнату практически закинуло, а тут я подхватил и на кровать пристроил.

— В форточку? — Я с сомнением смерила его взглядом. Великоват…

Он правильно понял мой взгляд, вздохнул мученически и вдруг преобразился. Бока подобрались, упитанное тельце вытянулось вверх, став длинным и узким, мордочка заострилась. Через мгновение передо мной стояла странная мохнатая колбаса, ростом чуть повыше меня.

Он подержался так пару секунд, а потом осел обратно, как огромная лягушка, и вновь стал коротким и толстым.

— Я же говорил, что коловертыши припасы для ведьм добывают, — смущенно напомнил он. — Для этого приходится в самые разные отверстия пролазить… главное, ничего особенно габаритного не воровать, а то зоб застрять может.

— Все с тобой ясно, — я откинулась на стуле. — Да уж, натворила я дел… И, боюсь, это еще не конец. Кузьма говорил, что последствия растянутся на пару-тройку недель. Значит, есть риск, что я снова одичаю. Какие имеются предложения?

Все сделали вид, что призадумались.

— К ведьме разве что сходить… — как-то неохотно изрек, наконец, коловертыш.

— К твоей бывшей хозяйке?

— Нет. К другой ведьме. Хозяйка уехала из нашего города, а меня с собой не взяла. Но я знаю, где живет вполне себе сильная ведьма. Правда, далеко не факт, что она захочет тебе помочь. Но и вредить не станет. Поостережется лешачиху обижать.

— Уверен? — с сомнением уточнила я. — Когда один вредный леший меня своей невестой едва не сделал, городская нечисть готова была на куски меня разорвать!

— Я про это ничего не знаю, — почесал голову Проша. — Вообще-то, городская нечисть лешаков боится.

— Ну… тогда я еще не была… эээ… такой. Я была человеком и опасности ни для кого не представляла.

— Так это другое дело. Сейчас-то в тебе сила есть, и немалая. Ведьмы это чувствуют. Чары опасные она на тебя наложить так, с ходу, не рискнет: так как ты полукровка, велик шанс, что сбой будет. А если сбой будет, ты ведь наверняка отомстить захочешь… Ведьмы осторожные очень, они все вероятности по двести раз просчитывают, чтобы любого риска избежать. Нет, готов спорить на собственные уши, что она поостережется тебя трогать. Никто в здравом уме не захочет заиметь мстительную лешачиху в качестве врага. В конце концов, ты можешь ведь и армию крыс натравить, забыла?

— То есть, если я с ней поговорить попробую, есть неплохой шанс, что меня, как минимум, выслушают? — Я немного приободрилась. — Мне бы, по правде говоря, даже просто хороший совет бы не помешал. А может, ты со мной пойдешь? На месте подскажешь, как себя правильно вести…

— Нет-нет, нельзя мне. Моя ведьма с этой ведьмой не ладила. Боюсь, как бы та обиду не затаила. Просто из вредности может на мне злость сорвать. Лучше даже про меня не упоминай на всякий случай.

— Жаль, ну да ладно. Пожалуй, пойду-ка я к ней прямо сейчас. Откладывать не стоит, вдруг снова срыв случится. Говори адрес.

Ради Дениса я не только к ведьме, я бы и к упырю на поклон пошла, если бы был хоть малейший шанс, что это мне поможет. А ведь если срывы продолжатся, Дениса я точно потеряю. Руководствуясь этими соображениями, я записала адрес и отправилась собираться в гости к ведьме.

Следующее открытие о себе я сделала, когда вошла в ванную и увидела собственное отражение в зеркале. Бог ты мой! Это я? Нет, лицо узнаваемое, но при этом… глаза яркие-яркие, зеленью отливают. А раньше серые были. Ресницы густы-ы-ые… Кожа гладкая, словно сияет изнутри. Губы алые, сочные, никакой помады не надо. Да я никогда так хорошо не выглядела! Придирчивый осмотр выявил, что изменения коснулись всего тела. Исчезли малейшие намеки на целлюлит, пропали пятнышки и прыщики. Даже шрам с коленки исчез! Моя фигура, и без того неплохая, заметно подтянулась. Округлости хоть и не увеличились в размерах, но… как-то более четко обозначилась, что ли. Короче, не девочка — картинка. Хоть сейчас на обложку мужского журнала, и пусть мужики облизываются. А то ведь жаль такую красоту от народа прятать!

Приняв душ, я открыла шкаф с одеждой, глянула на джинсы и скривилась. По непонятной причине привычная одежда вдруг вызвала приступ тоскливого отвращения. Жаль, что нельзя расхаживать по улицам обнаженной… стоп. Неужели это мои собственные мысли?! Как будто не хватило ночных приключений! Однако факт остается фактом. Я меняюсь, и это глупо отрицать. Придется поискать некий компромисс между желаемым и приемлемым. Что ж… Я еще раз обвела взглядом вешалки. Пожалуй, возьму вот эту мини-юбку, которую мне давным-давно сшила двоюродная сестра и при этом слегка ошиблась с длиной. В том смысле, что юбка стала не просто «мини», а «супермини». Я надевала ее один раз в жизни, после чего убрала подальше в шкаф и постаралась забыть о ней. Юбка вроде бы и не обтягивающая, но одно неловкое движение и у окружающих не останется никакой интриги относительно того, какое на мне нижнее белье. Правда, что-то мне подсказывало, что в моем нынешнем состоянии неловких движений не будет. С тех пор как Проша забрал у меня боль, я чувствовала себя все лучше и лучше. Тело ощущалось невероятно легким, гибким, послушным. Поэтому и движения стали мягкими, плавными, текучими, как у кошки. А уж про скорость реакции вообще молчу. Я случайно в душе горячую воду включила, так отклонилась прежде, чем струи достигли эмалированной поверхности ванны. Невероятно быстро.

Так, с юбкой определились. Чем же дополнить комплект? Надену, пожалуй, этот белый обтягивающий топ… без лифчика, разумеется. Я представила, как эластичная ткань обтянет грудь и ухмыльнулась. Должно получиться забавно… Наверняка будут просвечивать соски. Не очень явно, но если приглядеться… То что надо, в общем. Как раз на грани. Хотя, кажется, теперь мне всегда придется балансировать на этой грани, так как полностью отказываться от своей человечности я не собираюсь. Пока не знаю, как это — существовать на два мира, но я привыкну. Я научусь, чего бы мне это не стоило. К тому же, как сказал Лаврентий, в этом моя уникальность и сила.

Перед выходом я вошла в гостиную и замерла напротив денежного дерева. Ночью я легко пользовалась своими лешачьими способностями. Может, получится и сейчас? Кроме того, мне хотелось проверить, выйдет ли леший на связь. Лучше это сделать дома. Страшно, конечно. Но… рано или поздно мне придется с ним поговорить. Кстати, интересно, пробовал ли он выйти со мной на связь, когда я была не в себе?

Я протянула подрагивающую руку и прикоснулась к стволу так, словно могла обжечься. Ничего. Леший на связь не выходил. Дерево на мои приказы не реагировало. На всякий случай я простояла так около десяти минут, то пытаясь пообщаться с деревом, то мысленно вызывая Власа. Никакого отклика.

Хан порывался пойти со мной, но я оставила его с Прошей и строго-настрого наказала обоим, чтобы не вздумали покидать квартиру. А сама мысленно попросила котенка приглядывать за нашим новым знакомым. Вообще-то обострившееся чутье подсказывало, что коловертыш никакой опасности не представляет, но уж больно удобный был предлог, чтобы оставить Хана дома. Лучше потом с ним отдельно погуляю, город покажу. Заодно чары отвода глаз потренирует. Хан поворчал для проформы, но смирился, проникнувшись важностью поручения.

В нашем подъезде опять заседала местная шпана — молодые парни, лет по семнадцать-восемнадцать. Когда я вышла из квартиры, с ними как раз привычно ругался сосед дядя Женя. Шпана слушать нравоучения не желала, поэтому невежливо отправляла дядю Женю в пеший тур по физиологическому маршруту. И тут появилась я.

— Привет, мальчики! Доброе утро, дядя Женя!

И, напевая, принялась спускаться с лестницы. В своей коротюсенькой юбке. Тишина воцарилась такая, что стало слышно, как закипает электрический чайник в одной из квартир.

— Привет, Тоня, — наконец, сдавленно произнес кто-то из парней. — Как… как дела?

— Спасибо, хорошо.

— Куда пошла? Может, тебя проводить? — смущенно улыбнувшись, вступил в разговор другой. Забавно. Обычно он больше остальных дерзил окружающим, а мне, еще до того, как во мне проснулась нечистая кровь, частенько говорил вслед всяческие непристойности, после чего ржал, как конь. Правда, так он себя вел исключительно в тех случаях, когда со мной не было Мани. Ее дерзкий тип побаивался.

— Только не ты, Вася, — сполна отомстила ему за прошлые обиды я. — Ты слишком грубый и невоспитанный.

— Так может, тогда я?

— Дядя Женя! И вы туда же! — Я едва не расхохоталась в голос. От благовоспитанного соседа я ожидала скорее порицания за свой откровенный наряд. Но кажется, мои чары разили всех мужчин, независимо от возраста.

— Я исправлюсь! — попытался реабилитироваться в моих глазах Вася. — Я, между прочим, на работу устроился! Могу тебя вечером в кафе сводить… пойдем, а?

Тут уж я не выдержала и рассмеялась.

— Дрын, завали… — осек его более сообразительный приятель. — Такую девушку по вонючим кафешкам не водят… Я видел, у нее хахаль на дорогущем автомобиле ездит…

— Пра-а-авильно, сладкий, — одобрительно кивнула я. Парни слегка приуныли. Поднять им немного настроение, что ли?

Я полезла в сумочку и достала телефон, «случайно» уронив на пол пачку с одноразовыми платками.

— Ой… — вздохнула томно. Подняла. Медленно. — Ну ладно, пора мне, мальчики.

Никто не ответил. Парни застыли в разных позах, мечтательно таращась в пустоту. Я хмыкнула и продолжила путь. Дойдя до конца пролета, обернулась и увидела, как Вася молча протягивает дяде Жене початую банку с пивом. Тот также молча берет, отхлебывает и возвращает. Оба глубоко вздыхают. Вот оно, мужское взаимопонимание…

Как все-таки здорово обладать молниеносной реакцией! Я поняла это в тот момент, когда отошла от подъезда на пару метров, увидела въезжающий во двор джип ректора и спустя долю секунды обнаружила себя сидящей в раскидистых кустах сирени. Блин! Вот же гадство! Аркадий Михайлович вышел из джипа и направился к подъезду. Ключей у него не было, и он замер у двери, ожидая, когда кто-нибудь войдет или выйдет. У двери! В нескольких шагах от меня! Если он сейчас обернется, то почти наверняка увидит белеющий сквозь листву топик. С этой стороны ветви не особо густые… Можно, конечно, забуриться поглубже, но шум наверняка привлечет внимание ректора. Точно реагируя на мои мысли, Аркадий Михайлович резко повернул голову, словно что-то услышал. Еще немного, и он посмотрит прямо на меня!

От волнения внутри что-то переклинило. Сирень зашелестела, будто бы от порыва ветра, и сдвинула ветви, укрепляя мое убежище. Листики развернулись таким образом, чтобы создать практически непроницаемую зеленую стену.

Я поначалу обрадовалась, решив, что теперь могу и в сознательном состоянии пользоваться своими лешачьими силами. Однако радость оказалась преждевременной. На мои призывы сирень не отвечала, мысленные приказы игнорировала, а когда я попробовала чуть подвинуться вперед, ветки и не подумали передо мной расступиться! Очевидно, как и тогда с иргой, дерево откликнулось на случайный эмоциональный всплеск. Ну и ладно. Все равно хорошо. Теперь ректор меня вряд ли заметит.

Как назло, возле подъезда наступило редкостное затишье. Никто не входил и не выходил. Через десять минут я начала уставать. Сидеть на корточках в скрюченной позе — то еще удовольствие.

Внезапно в сумке завибрировал телефон. Я вздрогнула. Хоть и не звонок, но гудение слышно! Я в панике полезла в сумочку, чтобы отключить аппарат. Задела за ветку, та негромко хрустнула.

— Тоня… — вдруг раздался голос ректора. У меня аж сердце чуть не остановилось от страха. Я уже совсем было собиралась ломануться через кусты и попробовать убежать, но в этот момент Аркадий Михайлович добавил: — Давай же, возьми трубку, любовь моя… Ну почему ты не отвечаешь…

Тьфу ты! Так это он звонит! Я отключила телефон и попыталась отдышаться. Ректор негромко выругался. Черт, я совсем забыла, что у него есть мой номер. Кстати, странно, что он не названивал мне, когда я была в деревне. Несколько пропущенных вызовов от него я увидела только в электричке, уже после того, как позвонила Маня. И все они были сделаны в то же утро. Очевидно, не дозвонившись мне, он и вызвал к себе подруг.

Может, поначалу он еще боролся с собой, помнил про компромат, жалел сына? Или с супругой решил сперва разобраться, надеясь, что так я быстрее отвечу ему взаимностью? А может, просто подозревал, что я не обрадуюсь, узнав о его намерении добиться меня любой ценой, и не хотел вспугнуть раньше времени? Ходил, караулил меня у дома… а меня все не было и не было. Тогда он сорвался, попытался дозвониться, не смог, вызвал подруг и узнал, что я в деревне. Похоже на правду. Но в этом случае остается еще один вопрос — как он, скажите на милость, узнал, что я вернулась из деревни? Или он не знает, а просто ходит сюда каждый день, как на работу? Ох, надо поскорее решить эту проблему, иначе он рано или поздно столкнется с Денисом. Стоп. А может, ведьма мне и с ректором сумеет помочь? Вот было бы здорово!

Из мыслей меня выдернул звуковой сигнал открывшейся двери подъезда. Кто-то вышел. Ура! Сейчас ректор зайдет внутрь, а я тем временем сбегу. Я тихонько выглянула из укрытия и увидела, как ректор исчезает за дверью. Отлично! Пока он дойдет до моего этажа, пока позвонит в дверь… Полно времени, чтобы скрыться!

Я вылезла из кустов и быстро пошла прочь, по направлению к гаражам. Пройду через дворы к дальней остановке, чтобы наверняка остаться незамеченной. Но едва я миновала две трети пути, как звуковой сигнал раздался вновь! Дверь моего подъезда начала открываться! Я рванула вперед и метнулась за ближайший гараж. Окриков не было. Успела! Может, это вообще не ректор? А вдруг ректор? Вдруг он меня увидел и теперь молча подбирается к гаражу, чтобы не вспугнуть? Надо выглянуть. Но если он меня не заметил, то когда я высунусь, вполне может заметить! Черт! Нет, рискну.

Я осторожно выглянула из-за гаража и тут же спряталась снова. Аркадий Михайлович с задумчивым видом стоял на крыльце. Как он так быстро уложился… блин! Там же парни сидят! И дядя Женя с ними! Наверное, он додумался спросить у них, вернулась ли я из деревни, и получил ответ, что я буквально минуту назад была тут!

Так, медлить нельзя. До следующего гаража пара метров, если я побегу сейчас, он меня увидит. Но если он пойдет к джипу, я могу успеть завернуть за угол гаража, подождать, пока он отъедет и спокойно уйти. Я выглянула. Вовремя. Аркадий Михайлович как раз спускался с крыльца. Немного выждав, я обошла гараж и притаилась за углом. Отлично. Сейчас он сядет в свою машину и…

— Боже мой! Во что ты одета!

Я подпрыгнула от неожиданности и уставилась на соседку. Тетя Люба стояла напротив, уперев руки в бока. Ректор ведь наверняка слышал возглас. Правда, у него нет причин думать, что скандальная громкоголосая женщина обращается именно ко мне. По интонации, скорее, можно решить, что она ругает свою несовершеннолетнюю дочь. Главное, чтобы не назвала меня по имени!

— Тетя Люба, отстаньте! — тихо огрызнулась я. — Между прочим, я только что видела вашего мужа в подъезде! Он пил пиво вместе с подростками.

Не сработало.

— Да как ты смеешь наговаривать на уважаемого человека! Мой Женя никогда, слышишь, никогда…

В этот момент раздался звук отъезжающей машины. Ура! Пронесло! Я расслабилась.

— …Видела бы тебя твоя мать! — закончила свою эмоциональную речь соседка.

— Тетя Люба, — проникновенно сказала я в ответ, — если будете ко мне цепляться, я вашего мужа соблазню. Как думаете, он устоит?

С этими словами я выгнулась, огладила свое тело и медленно облизнула губы. Она на мгновение онемела. Я прочитала в ее глазах ответ на свой вопрос. А потом соседка опомнилась.

— Ах ты, вертихвостка! — истерично возопила она, замахнулась на меня сумкой и вдруг отскочила. Я услышала рычание. А через мгновение поняла, что это я рычу. Низко так, грозно, раскатисто. Может, еще зубами щелкнуть? Ну я и щелкнула. Тетя Люба взвизгнула и со всех ног бросилась к подъезду. Странно. Чего это она?

Я порылась в сумке, достала карманное зеркальце и глянула на себя. М-да. В глазах медленно таяли зеленые искры. Все правильно. Нечистики в совершенстве умеют не только обольщать, но и запугивать до смерти. Еще бы только научиться как-то это все контролировать…

Я хмыкнула и походкой победительницы направилась к остановке. Мурлыкая себе под нос песенку, миновала гаражи, свернула в соседний двор и… уткнулась прямо в Олега. Да что ж за день-то сегодня такой! Глянув в лицо ректорского сына, я струхнула не на шутку. Ой, что сейчас будет… Напугать бы его, как тетю Любу, но нет. Зверь внутри исчез так же внезапно, как и появился.

— Сука! — Он схватил меня за плечи и встряхнул. — Ненавижу тебя!

В его глазах плескались злость, отчаяние и боль. М-да. В таком состоянии он непредсказуем. Убьет…

— Олег…

— Молчи, тварь! — заорал он и занес руку. Я аж зажмурилась, ожидая удара. Но удара не последовало. Я аккуратно приоткрыла один глаз. Ректорский сын выглядел страшно. Его искаженное лицо пугало. Боюсь даже предположить, что он сделает…

Олег медленно опустил занесенную руку. А потом… упал на колени! В лужу. Дорогие брендовые штаны придется отстирывать… но ему до этого не было дела. Я так удивилась, что не нашлась, что сказать. Просто стояла столбом и хлопала глазами. Было так странно видеть перед собой на коленях самого вредного, заносчивого и наглого парня в универе! И ведь я чувствовала — сейчас он не околдован! Все, что он делает — он делает исключительно по своей воле.

— Тоня… — глухо сказал он. — Тоня, я люблю тебя. По-настоящему! Скажи, что мне сделать? Что угодно…

Я немного поскучнела. Вот в чем дело! Да, он не околдован. Но мое повышенное с недавних пор очарование никто не отменял. Не у него одного сегодня при виде полуголой меня резко начало припекать в штанах…

— Любишь? И когда ты это понял? Только что?

— Нет, — он вскинул голову и уставился на меня снизу вверх. — Впервые я осознал это в тот момент, когда ты мне в очередной раз отказала и я пошел к Наташке, чтобы забыться… Не смог! Она увивалась вокруг меня, а мне было противно. Я думал только о тебе! Тогда и решил, что добьюсь тебя любой ценой! По-хорошему или по-плохому. А потом пришел чертов новенький… этот Денис… и все закрутилось…

О, а вот это уже интересно. Не подозревала, что за гадким поведением кроются глубокие чувства. Списывала все на уязвленное самолюбие.

— А тебя не смущает, что я соблазнила твоего отца? Разрушила семью?

— Я хочу тебя ненавидеть… — глухо отозвался он. — Но понимаю, что сам виноват. Я поставил тебя в безвыходное положение, вынудил защищаться…

— Дошло, наконец, — хмыкнула я. — Отрадно слышать. Прости, Олежка, но твое признание ничего не меняет. И встань, пожалуйста. Кстати, почему у тебя лицо такое исцарапанное?

— Ветками расцарапал, — буркнул он, поднимаясь. — Когда за тобой гнался, помнишь? Застрял в кустах и… не знаю, как так получилось, но пока выбирался, всю одежду в клочья изорвал, кожу содрал в нескольких местах, ну и исцарапался весь. Сейчас заживает уже, а поначалу сильно саднило.

Я хмыкнула. А вот и маленький привет от лешего. Странно только, что у него хватило силы и на то, чтобы связаться со мной через городской барьер (что само по себе казалось невозможным), и на то, чтобы слегка потрепать ректорского сына. Впрочем, что я знаю о лешачьих силах? К сожалению, пока чуть больше, чем ничего.

— Ладно, пора мне, пожалуй.

— Тоня…

— Да?

— Скажи мне, только честно: у меня когда-нибудь был шанс?

Я внимательно на него посмотрела, прикидывая, стоит ли сказать правду. Хотя… ладно уж, скажу.

— Был. Когда на первом курсе я впервые пришла к тебе домой на вечеринку. Ты мне понравился. Такой яркий стильный парень, окруженный кучей друзей. Но потом я увидела, как ты поспорил с друзьями, что соблазнишь любую выбранную ими девчонку за пять минут. И соблазнил. А когда она согласилась пойти с тобой в отдельную комнату, начал ее при всех высмеивать за доступность. И по внешности прошелся. Мол, как ты, уродина, могла подумать, что сам я, великий Олег, могу обратить на тебя свое царственное внимание. Мне стало противно, и я ушла с вечеринки. На этом все. Как отрезало.

Он застыл, жадно ловя каждое слово. Кажется, из всей тирады его по-настоящему взволновал только тот факт, что когда-то я все же примеряла его на роль своего бойфренда. Я хмыкнула, обогнула замершего парня и, напевая, пошла в сторону остановки.

— Я не сдамся, Тоня! — хрипло донеслось мне вслед. Вот блин. Лучше бы все же соврала.

Ведьма жила в… девятиэтажке! В добротной такой девятиэтажке с огороженным двором. Над крышей не кружило воронье, по двору не расхаживали черные кошки. Напротив раскинулся парк, где неспешно прогуливались мамы с колясками. А как же она, интересно, в своей квартире зелья варит? Или ведьмы этим занимаются только в сказках?

Я остановилась у подъезда. В домофон звонить не стала. Лучше уж лично загляну, чтобы она сразу же увидела, с кем имеет дело.

Не прошло и пары минут, как из подъезда вышел представительный мужчина в костюме. Увидев меня, он вдруг улыбнулся и придержал дверь.

— Спасибо, — поблагодарила я и скорее шмыгнула внутрь прежде, чем он успел что-то сказать.

Ведьма жила на седьмом этаже за старенькой деревянной дверью, которая на фоне своих металлических собратьев выглядела очень жалкой и ненадежной. Но как-то сразу становилось понятно, что ни одному вору и в голову бы не пришло попытаться преодолеть эту хлипкую преграду. Хотя бы даже потому, что стоило к ней приблизиться, внутри возникало непреодолимое желание бежать прочь. Я несколько раз протягивала руку, чтобы позвонить и каждый раз отдергивала ее в последний момент. А когда, наконец, нажала на кнопку, вместо звонка раздался визгливый старушечий хохот. Обшарпанная дверь с жутким скрипом приоткрылась. Это приглашение войти? Надеюсь, так…

Просторный коридор уходил куда-то в бесконечность и терялся во тьме. Эффектно. Вот только я уже видела что-то подобное у банника. Он тоже любил поиграть с пространством, чтобы произвести на меня впечатление. Стоило мне войти внутрь, как дверь за спиной захлопнулась. Я вздрогнула. Мало того что в целом атмосфера жутковатая, так еще и ведьма, кажется, наложила какие-то чары, усиливающие страх. Не знаю, как, но я их чувствовала. И именно поэтому находила в себе силы идти дальше.

Внезапно мне померещилось, что сбоку что-то двигается. Я отпрыгнула и уставилась в большое зеркало. Тьфу ты! Это ж я. Я робко улыбнулась собственному отражению, и оно улыбнулось в ответ… Но не успела я вздохнуть с облегчением, как вдруг поняла, что губы зазеркальной Тони продолжают растягиваться, обнажая длинные желтоватые зубы, похожие на акульи. Улыбка медленно превращалась в жуткий оскал. Мать честная! Я невольно отшатнулась назад, а она в этот момент резко прыгнула вперед и начала остервенело долбиться в стекло. Не выдержав нового удара по моим и без того расшатанным нервам, я завизжала.

А кто бы не завизжал? Она яростно пробивалась ко мне, прыгала на стекло, брызгала слюной, царапала преграду отросшими когтями… Признаться, больше всего я боялась, что стекло не выдержит. Поэтому пошла вперед, с трудом заставив себя оторвать взгляд от хищной твари, прикрывшейся моим лицом. Позади слышались удары. Тварь не теряла надежды.

— Эй! — громко сказала я. — Я — лешачиха! Пришла к ведьме за советом! Хочу просто поговорить!

— Ну так чего тогда стоишь на пороге? — прохрипел ужасный потусторонний голос мне прямо в ухо. Готова поклясться, что почувствовала чье-то дыхание!

Я подпрыгнула от неожиданности, резко развернулась влево и уткнулась в невесть откуда возникший шкаф с игрушками. Еще секунду назад там ничего не было! От столкновения шкаф пошатнулся. С верхней полки на меня упала кукла. Я взвизгнула и отшвырнула ее в сторону. Она ударилась о стену и разлетелась на две части — верхнюю и нижнюю. И осталась лежать, не подавая никаких признаков жизни. Обычная игрушка. Разве что страшненькая. В целом, все куклы в этом шкафу были жуткие — каждая по-своему. У той, которая упала на меня, например, облупилось верхнее покрытие, выпал один глаз и частично истлело платье. Но были там и совсем новые. Особенно выделялась одна белокурая леди в нежно-розовом платье с рюшками, у которой было на редкость злорадное личико. Я некоторое время смотрела на нее, боясь отвернуться. Казалось, только отвернусь, и все куклы вдруг оживут. Но нет.

Через несколько минут, когда дыхание более-менее выровнялось, я пошла дальше. Сделала пару шагов, обернулась — шкаф исчез. Ну-ну. Видимо, до истерики доводить лешачиху не рискнули, решили ограничиться умеренным запугиванием. Но зачем? Или это у ведьмы охранная система такая, чтобы навсегда отвадить нежеланных гостей? Может, ее самой вообще нет дома? В любом случае, вернуться на лестничную площадку не получится — ветхая деревянная дверь исчезла. Там, где она раньше располагалась, теперь была лишь голая стена.

Значит, буду двигаться вперед. Куда-нибудь да выйду.

Я сделала еще несколько шагов и остановилась. Что-то не так. Сзади слышались привычные уже удары, но к ним добавился еще звук. Легкий, едва уловимый шорох. Ш-ширх… пауза… ш-ширх… пауза…

Я резко обернулась, первым делом кинув взгляд вдаль, в сторону зеркала. Ничего… Облегчение было очень коротким. Почти сразу я уловила краем глаза движение внизу, посмотрела на пол и завопила в голос: за мной ползла одноглазая кукла! Та самая, которую я швырнула в стену! Ноги у нее отлетели, поэтому она передвигалась, цепляясь ручонками за ковровое покрытие и подтягивая за собой тело. Собственно, волочащееся тело и издавало тот звук… Реагируя на вопль, сломанная кукла подняла голову и оскалилась.

Так, все. Не знаю, какую цель преследует ведьма, но еще немного, и ей придется иметь дело с озверевшей лешачихой. Из-за сильных эмоций моя неустойчивая психика снова понемногу начинала сбоить. Я буквально чувствовала, как пошла трещина по хлипкой преграде, которой я временно отделила единственный оставшийся островок разумности от пораженной зельем области. Безумие могло в любой момент прорваться наружу. И тогда… Как бы ни сложились обстоятельства, вряд ли я в этом случае смогу рассчитывать на помощь ведьмы.

Звук разбитого стекла выдернул меня из раздумий. Мой жуткий двойник все же сумел пробить зеркало изнутри! Я увидела, как из образовавшегося проема показались когтистые руки, а затем тварь вылезла целиком. Встала. Глянула на меня и радостно оскалилась. Я таращилась на нее, она на меня. Никто не двигался. Одноглазая кукла тоже замерла. Я моргнула, а когда вновь открыла глаза, обнаружила, что зазеркальная Тоня стоит намного ближе. Черт. Кажется, она двигается, когда я моргаю. Прямо как в фильмах ужасов! Едва я это осознала, как невыносимо захотелось моргнуть. Глаза аж заболели от напряжения. И разумеется, я не выдержала, позволив жуткой твари снова сократить расстояние. Теперь она стояла очень близко и уже пускала слюну, предвкушая, как видно, скорый обед. Следующий раз будет последним. Нельзя моргать! Нельзя… Хотя какого, собственно, черта? Внезапно я разозлилась. Ах, играть со мной вздумали? Ну тогда вы должны знать, с какими последствиями вот-вот столкнетесь. И не говорите потом, что не предупреждала.

— Если я испугаюсь еще чуть сильнее, у меня сорвет крышу, — отчетливо сказала я, глядя прямо в глаза стоящей напротив твари. Она насмешливо рыкнула. — Я стану дикой и неконтролируемой. В прошлый раз в таком состоянии я разогнала банду полуночников и упырей… с помощью крыс! Хотите иметь дело со спятившей лешачихой? Что ж, тогда продолжайте в том же духе!

Секунду царила тишина. Я несколько раз моргнула, но тварь не приближалась. Кукла вообще притворилась обычной игрушкой и не подавала никаких признаков жизни.

Наконец, зазеркальная Тоня раскрыла рот и прошипела:

— Уходи, лешачиха, тебе тут не рады…

— И как я должна уйти? — проворчала я. Тварь подняла когтистую руку и указала куда-то вбок. Я повернулась и без особого удивления увидела в шаге от себя давешнюю деревянную дверь.

— Вот значит как, — хмыкнула я. — Прогоняете?

Словно в ответ на мой вопрос, дверь с выразительным скрипом приоткрылась. Мол, проваливай, да поскорее.

— Ну ладно, — я шагнула к выходу и взялась за ручку, проворчав себе под нос: — Даже с мертвой ведьмой и то приятнее было иметь дело.

— Что?! — возопил женский голос, и в то же мгновение обстановка изменилась. Коридор с дверью исчезли, и я обнаружила себя в просторной светлой комнате, вполне себе современной. А напротив, на диване, в самой фривольной позе расположилась ведьма. Увидев ее, я опешила. Вот те на! Она выглядела… пошло. Ужасно пошло! Нет-нет, никаких черных волос, крючковатого носа и прочих подсознательно ожидаемых атрибутов стандартной ведьмы. Более того, она была полностью одета. Вот только…

Выглядела хозяйка дома лет на шестнадцать: наивное лицо, пухлые губки, большие оленьи глаза, две русые косички, узкая талия, полненькие ножки в гольфах и… огромная упругая грудь под тоненькой белой кофточкой на пуговках. Школьница. Школьница, у которой тело неожиданно повзрослело, а мозг еще нет. И она, хоть убей, не понимает, почему ее пожирают глазами взрослые дяденьки. Школьница, которая всем своим видом сообщает каждому встречному извращенцу: «Я надеюсь, что вы не воспользуетесь моей неопытностью, ведь я не в состоянии отличить хорошее от плохого и, скорее всего, выполню любую просьбу». Я поймала себя на мысли, что ведьма выбрала самое эффективное обличье, чтобы ввергать окружающих в пучину порока. Вольно или невольно при взгляде на нее возникали совершенно определенные мысли.

— Ну, что уставилась? — стервозно проворчала «школьница».

— Мама дома? — съязвила я, хотя прекрасно поняла, что передо мной именно ведьма.

— Не дерзи, лешачиха. Я вдесятеро старше тебя, — беззлобно огрызнулась та.

— А выглядишь почему так?

— На себя посмотри! — фыркнула она, а потом снизошла до объяснения: — Задача у нас, нечистиков, такая — вводить окружающих в искушение и пробуждать у них самые грязные, потайные желания.

— Зачем это? — с подозрением уточнила я. Меня этот вопрос очень интересовал, так как я и в себе начала замечать даже не желание — потребность дразнить, заставлять всех, без разбора, мужчин вожделеть меня. А вот почему это происходит — пока не понимала.

— О, смысл есть, — оживилась ведьма. — На чистого душой человека мы воздействовать не можем. Ну так что тебе от меня нужно, Антонина?

— Ты меня знаешь? — поразилась я.

— О, ведьмы о тебе наслышаны! — Она игриво погрозила мне пальцем. — Из-за тебя ведь недавно чуть городской барьер не пал. Неужели ты думала, что мы, его хранительницы, этого не почувствуем и виновницу не отыщем?

Я застыла.

— И… выходит, вы убить меня хотите? — спросила напряженно. Пришла, блин, за советом…

— Нет, — зевнула она, томно потягиваясь. — Ты город опасности подвергла, ты его и спасла. Как барьер пошатнулся, мы тут же спохватились. Стали выяснять причину. Выяснили. Ох и суета у нас в Совете ведьм поднялась! Мы ж тебя на кусочки разорвать хотели, пока ты в силу не вошла еще. Хорошо хоть, старейшины додумались поворожить, поможет ли смерть твоя город спасти. И тут — вот неожиданность! — духи нам выдают прогноз: если тебя убить, город точно падет. А если ведьмы вмешиваться в ситуацию не будут, то город выстоит с вероятностью в девяносто пять процентов! Так и получилось.

Я украдкой утерла пот со лба.

— А чего ж городская нечисть на меня напала тогда?

— Кто напал, те к нам отношения не имеют. У многих нечистиков дар стихийного предвидения есть. Видно, опасность почуяли и решили от тебя избавиться, пока ты в силу не вошла. Вычислить тебя несложно было — кольцо с кровью лешего на тебе горело, как сигнальный огонек.

— Так спасли бы меня тогда!

— Ты глухая, что ли? Говорю же — нельзя нам было в ситуацию вмешиваться! Любое вмешательство привело бы к катастрофе! — раздраженно отозвалась ведьма, но тут же сменила тон на ласковый. — Ладно, дело прошлое. Кстати, меня Аксинья зовут. Можно Ксюша. Чай будешь?

— Нет, спасибо.

— А я выпью, пожалуй. Чаю мне! — капризно выкрикнула она.

В комнату вплыл высокий мускулистый красавец с длинными белокурыми волосами. Из одежды на нем были полупрозрачные обтягивающие боксеры (при взгляде на которые становилось понятно — парня буквально распирает от энтузиазма) и бабочка. В руках он держал серебряный поднос с чайником, чашкой и высоким пирожным с белой кремовой шапкой, на вершине которой призывно алела консервированная вишенка. Я подавилась воздухом от неожиданности. Блондин подарил мне широкую улыбку и ловко пристроил поднос на журнальный столик, как бы невзначай вильнув хозяйством прямо перед моим лицом.

— Спасибо, сладкий, — с довольным видом сказала Ксюша и звонко шлепнула парня по заднице. — А теперь иди в спальню и жди меня там. Буду позже: у нас тут серьезный разговор.

— Это… человек? — прохрипела я, как только он удалился.

— На треть, — скупо ответила ведьма, наливая себе чай. По ее виду я поняла, что больше на эту тему вопросов задавать не стоит. — А теперь расскажи-ка мне, Антонина, о той мертвой ведьме, с которой тебе встречаться приходилось. Сдается мне, мы с тобой можем быть полезными друг другу.

Ну, я и рассказала. Коротко, конечно. Начала с момента, как еретица меня в лес зашвырнула, а закончила описанием ее пышной кончины в огне.

Грудастая «школьница» меня внимательно выслушала, а потом встала, порылась в шкафу и достала оттуда хрустальный шар.

— Сожми его в руках и представь себе ту ведьму еще до того, как она тебе свой истинный облик явила!

Я послушалась. В шаре немедленно появилось знакомое лицо, обрамленное черными волосами.

— Стелла! — ахнула грудастая и тяжело осела на диван.

— Ты ее знаешь? — уточнила я.

— Еще бы! Она в нашем городе жила. Сильна была, чертовка! Чувствовала я, что что-то с ней неладно… но чтобы до такой степени! Как же она улизнуть-то от нас умудрилась? Помог ей кто-то… кто-то могучий, кто-то, кто может укрыть ее от артефактов наших. Зря он так… Совет ведьм не успокоится, пока не найдет гада… — Она побарабанила пальцами по коленке, а потом задумчиво и как-то даже оценивающе глянула на меня. Почему-то мне не понравился ее взгляд.

— Чего смотришь? — с опаской уточнила я.

— Ничего, — она вдруг сладко улыбнулась. — Лучше расскажи, с какими проблемами пришла.

— Но…

— Давай-давай, не отвлекайся! — поторопила Ксюша. Вообще, я планировала задать ей еще несколько вопросов по поводу услышанного, но тут эта сладострастная бестия наклонилась к подносу так, что ее грудь чуть не вывалилась наружу, и с явным удовольствием скусила пышную белую верхушку пирожного. Конечно, она вся измазалась! Губы, щеки, подбородок… Я отвела глаза. Смотреть на то, как ведьма, мыча от удовольствия, собирает пальцами крем, а потом тщательно их обсасывает, было крайне неловко. Признаться, после сегодняшних выкрутасов в подъезде я была уверена, что меня уже ничем не смутить. Но нет. Что я там хотела сказать? Не помню… что-то о проблемах… а, точно!

Я с некоторым трудом собрала мысли в кучку и принялась излагать. Ксюша слушала с интересом. Рассказ о свихнувшемся ректоре ее изрядно позабавил. Деспотичные замашки лешего вызвали череду завистливых вздохов. А когда я дошла до собственного помешательства в момент жаркого секса с Денисом, эта коза и вовсе расхохоталась так громко, что аж стекла задребезжали.

Закончила я свой рассказ словами:

— Как ты понимаешь, жить в постоянном страхе следующего срыва я не могу. Да и с ректором надо что-то делать. Короче говоря, вся надежда на тебя.

Ведьма кинула на меня озорной взгляд и принялась методично расправлять складочки на своей короткой клетчатой юбке.

— Интересная ты девушка, Тоня. И безумно везучая. Помогу я тебе, с удовольствием. Вот только срывы я устранить не в состоянии. Они сами собой пройти должны… со временем. И в ситуации с ректором я — увы! — бессильна. Кто чары наложил, тот и снять их может. Ты ректора околдовала, тебе придется самой разбираться, как его расколдовывать. Кроме тебя этого никто не сделает.

— А тогда чем же ты мне поможешь-то? — Я почувствовала разочарование. Столько усилий, и все зря!

— Так ведь у тебя, милочка, проблема посерьезнее имеется. Из твоего же рассказа выходит, что у лешего есть лазейка в город, которой он нет-нет да и пользуется втайне от тебя. Как бы иначе он тебе от ректорского сына помог сбежать?

— Что?! — завопила я, вскакивая с дивана. Новость свалилась, как мохнатая гусеница в декольте. — Нет-нет-нет! Ты ошибаешься! О, пожалуйста, скажи, что ты пошутила!

— Все дело в том, — безжалостно продолжила ведьма, — что леший не смог бы взаимодействовать с тобой через растения, если бы находился по ту сторону городской черты. Никак не смог бы. Это просто невозможно.

— Но… но ведь помолвка давно расторгнута!

— Ну так что! Когда ты его в первый раз впустила в город, у лешего было достаточно времени, чтобы организовать себе запасной путь. Теоретически это возможно, хоть и непросто. Для этого он должен был найти себе здесь помощника-человека, наладить с ним прочную эмоциональную связь и рассказать ему, кем является на самом деле. Чтобы пригласить лешего в город, этот человек по доброй воле (да-да, вообще без принуждения!) должен провести пренеприятнейший (и это еще мягко сказано!) ритуал. Правда, приглашение такое, во-первых, имеет отвратительные последствия для самого вызывающего, во-вторых, накладывает на лешего строжайшие ограничения. Он, к примеру, не может убивать людей или наносить им опасные для жизни увечья.

— Не может? Но ведь, когда он в прошлый раз… — пискнула я.

— В прошлый раз все по-другому было! Ежу понятно — помолвка дает намного больше прав и возможностей, тем и страшна. Кстати, все спросить хотела… — Ведьма выдержала паузу и мечтательно облизнулась. — А вот когда леший твоим женихом был, как ты смогла устоять и помолвку не закрепить, а? Неужели не хотелось попробовать, каков он… хм… на вкус?

Я закашлялась, вкладывая в этот процесс все свое возмущение. Аж глаза заслезились.

— Ну ладно, ладно, — махнула рукой она. — Какая ты скучная, ей богу… О чем я? Так вот, от способностей лесного властителя остается лишь жалкая тень. Кроме того, город отторгает его, тянет из него силы, поэтому он вряд ли способен находиться здесь дольше нескольких дней. Сколько конкретно — зависит от лешего. Чем он сильнее, тем дольше сможет сопротивляться. В любом случае, периодически ему придется выходить за городскую черту, чтобы восстановиться. И для возвращения помощник каждый раз должен снова проводить ритуал приглашения. По доброй воле! Представляешь, насколько двинутым надо быть, чтобы согласиться… впрочем, неважно. Видимо, леший как-то с этим помощником расплачивается… — Противная Ксюша снова приглушила голос и теперь почти мурлыкала, откровенно поглаживая собственную грудь: — Готова спорить, это и не помощник вовсе, а помощница… которая, к слову, в отличие от занудливой тебя, не стала ушами хлопать и распробовала этот запретный лесной плод… Да не зыркай ты на меня так! Это всего лишь предположение. Суть всего вышеизложенного в том, что в таком ослабленном состоянии леший для хранительниц барьера не опасен. А вот тебе может доставить неприятности. Я права?

Я ей не ответила. Мое воображение в данный момент рисовало все те жуткие вещи, которые разъяренный Влас проделает со мной при встрече. Ну и что, что у него будет лишь тень былых способностей?! Мне и тени за глаза! Он и вообще без способностей опасен! Что ему помешает закинуть меня на плечо и вынести за городскую черту, а? А там… блин… Лоб невольно покрылся испариной. Надо думать, после моей последней выходки Влас оч-ч-чень обиделся… А учитывая его мстительность и фантазию… ох… Я вскочила и забегала по комнате. Получается, леший может проникнуть в город! А я думала, что здесь-то уж я в безопасности. Наивная Тоня! Вот почему он так уверенно сказал, что придет за мной! А может… он уже тут? Может, он в этот самый момент поджидает меня на улице?! Или даже поднимается по лестнице?

— Отставить панику! — рявкнула ведьма. — Рядом с домом его нет. Да и сам ритуал приглашения требует времени. Так что ты вполне успеешь подготовиться к его визиту.

— Как подготовиться?! — истерично возопила я.

— Да успокойся! Говорю же — помогу я тебе. Только не даром. Я могу наложить защитные чары сроком на неделю. Леший не сможет к тебе притронуться даже. — Я встрепенулась и с надеждой уставилась на ведьму. — Только чары эти будут внутри городского барьера действовать. Если хоть шаг за барьер сделаешь, они моментально слетят.

— А почему только на неделю?

— Потому что! Мне и на неделю наложить их будет ох как непросто. Потом придется долгое время восстанавливаться. Сложные это чары, ясно? Я вообще не уверена на сто процентов, что у меня получится. С вами, полукровками, никогда не знаешь, чего ожидать.

— Да, извини, — тут же пошла на попятный я, боясь, как бы она не передумала.

— Но если ты согласишься на сделку, которую я тебе предложу, то у тебя появится определенный шанс получить постоянную защиту от лешего. Не сказать чтобы большой, но все же… Правда, тоже только внутри города. Интересно?

Вот тут я опомнилась. Понятно ведь, что за свои услуги ведьма затребует немалую цену. Конечно, защита мне бы не помешала. Но кто знает, что придется сделать взамен? Может, столкновение с лешим еще цветочками покажется?

— Что конкретно от меня потребуется? — осторожно уточнила я.

— Да сущий пустяк! Тебе нужно будет разок воспользоваться своими лешачьими способностями. И все! Дело в том, что у этой подгнившей злыдни (я имею в виду Стеллу, конечно) на окраине есть домик. А так как ведьма незадолго до своей кончины обычно чувствует, что скоро станет еретицей, она наверняка подготовилась заранее и союзника подыскала еще при жизни. — Ксюша передернула плечами, от чего грудь соблазнительно всколыхнулась. — Тебе нужно будет пойти туда и аккуратненько пообщаться с зарослями вокруг жилища. Попросишь их показать всех посетителей дома за последний… ну, скажем, год. Учитывая, когда я видела Стеллу живой… да, думаю, года будет достаточно. А потом расскажешь мне, что выяснила. Не стану врать — это может быть опасно. Ведьмы свои жилища защищают и против незваных гостей устанавливают ловушки. Поэтому близко к дому лучше не подходи. Поболтай с кустиками и быстренько назад. На все про все уйдет максимум минут десять. Неплохая сделка, а? Семь дней защиты от лешего взамен за десять минут работы?

— А сама чего туда не пойдешь? — с подозрением уточнила я. Сдается мне, задание-то гораздо опаснее, чем пытается донести Ксюша.

— Потому что со мной растения говорить не будут! — жестко отрезала она. — Да не бойся! Пришла-ушла и все! Главное, к дому совсем близко не подходи и тем более внутрь попасть не пытайся. Вероятность, что ты зацепишь какую-то ловушку, от силы процентов пять. Почти никакого риска! Хотя, чего я тебя уговариваю? Скажу по секрету: сама бы я на твоем месте ни за что не согласилась на такую сделку.

Ну разумеется! Так и думала, что это смертельно опасно. Однако, как выяснилось, Ксюша еще не договорила.

— Да, не согласилась бы! И знаешь почему? Да потому что я совсем не против, чтобы меня наказал горячий и чертовски сексуальный леший! Вместо того чтобы накладывать защиту, я бы, наоборот, постаралась раздразнить его посильнее… Эй, ты чего побагровела-то? Думаешь, как бы послать меня куда подальше? А вот и зря. Ведь я не сказала самое главное: если вдруг среди гостей Стеллы все-таки окажется таинственный союзник еретицы, Совет ведьм в благодарность за неоценимую помощь в расследовании должен будет тебе ответную услугу. А Совет никогда не остается в долгу. Ты хоть понимаешь, что это значит? Ты сможешь попросить постоянную защиту от лешего на территории города! Да что там! Знаешь ли ты, что Совету ведьм по силам снова усыпить у тебя нечистую кровь, только уже навсегда? Ты опять станешь человеком! Если, конечно, захочешь. — Я ахнула, тут же позабыв все обиды. — Правда, не буду врать: шанс, что среди гостей будет нужный нам злоумышленник, очень мал. Но он есть! Неужели это не стоит того, чтобы попытаться?

Она меня почти убедила. Вот только…

— Не выйдет, — с явным сожалением сказала я. — Я же тебе говорила уже, что в сознательном состоянии силами своими пользоваться не могу!

— Все ты можешь! Надо только немного потренироваться. Так что, по рукам?

Я замешкалась, а потом все же кивнула. Была не была! Рано или поздно мне придется осваивать новые способности. К тому же нет никаких сомнений, что они у меня есть. Осталось только научиться использовать их сознательно. Мелочь, если подумать! Но все равно на всякий случай уточню:

— А если у меня ничего не выйдет? К примеру, я к дому подойти не смогу или растения со мной не захотят говорить… да мало ли что может пойти не так!

— Всякое бывает, — легко согласилась Ксюша, записывая на бумажке адрес ведьмы. — Но я верю, что ты сделаешь все возможное. Иначе через неделю, когда чары слетят, ничто не помешает лешему до тебя добраться.

Я гулко сглотнула.

— Ах да! Постарайся не волноваться по пустякам — срывы нам не нужны, — жизнерадостно напомнила ведьма. Мне почему-то захотелось ее ударить.

Легко ей говорить! Как не волноваться по пустякам, если есть вероятность, что за мной по пятам будет ходить леший? Да, физически он меня пока достать не сможет, но возможность психологического давления никто не отменял. А Влас в этом мастер! Очень важно, чтобы он не узнал, что защита действует всего лишь неделю. Кроме того, если я сделаю хоть шажок за городской барьер — Ксюшины чары слетят. М-да. Веселая мне жизнь предстоит в ближайшее время!

Чтобы поставить на меня защиту, ведьме понадобилось ровно пять минут. Она просто молча посидела напротив с закрытыми глазами, а потом, под конец, сделала резкое движение ладонями, словно что-то на меня выплеснула. На мгновение стало жарко. По окончанию сего действа выглядела Ксюша из рук вон плохо: лицо покраснело, на висках застыли капли пота, руки мелко подрагивали. И дыхание тяжелое, словно она кросс только что пробежала. Видимо, и вправду сложная магия. Или все дело в том, что я полукровка. Может, на обычного человека ей столько усилий бы не понадобилось.

Немного отдышавшись, по-старушечьи кряхтящая «школьница» потащилась провожать меня до двери. В этот раз коридор выглядел совершенно обычно. Никаких зеркал-шкафов-кукол.

— Ну, пока! Как будут новости — заскакивай, — она открыла дверь, выпуская меня в подъезд.

В это время сверху спускался мужчина средних лет. Меня он мазнул заинтересованным взглядом, а потом обратился к ведьме:

— А что это у вас, милочка, ночью шум такой стоял? Я никак уснуть не мог! Даже по батарее стучал, а все без толку!

— Ой, простите! — сделав огромные глаза, пролепетала Ксюша. — Пожалуйста, только отцу не говорите! Ко мне приходили подруги с ночевкой, и мы… увлеклись немного…

Я поразилась, как быстро она вошла в роль. Даже движения стали суетливыми и неуверенными, как у закомплексованного подростка. Мужчина явно упивался своей властью.

— Ну не знаю… может, все же поговорить с вашим папой? Кстати, я уверен, что звуки издавали не подруги, а друг!

Ксюша густо покраснела и облизнула пухлые губы. Я почти физически почувствовала исходящую от мужчины похоть. Но он еще боролся с собой.

— Просто… никого не было дома, и я… ко мне зашел одноклассник… он был так настойчив! Я не смогла отказать! — лепетала тем временем Ксюша, прижимая руки к своей огромной груди. — Прошу, не говорите никому! Давайте я сделаю что-нибудь для вас? Приберусь у вас дома, например? Сегодня вечером могу! Отец сегодня в ночную смену, так что я буду свободна…

Все, мужик сломался.

— Хорошо, заходи вечером. Жена как раз уедет к теще. Я подумаю насчет уборки… Мы наверняка найдем какое-нибудь решение…

— Ура! — «просияла» ведьма и подмигнула мне. Я укоризненно покачала головой и начала спускаться по лестнице. Сочувствовать извращенцу я не собиралась. Хотел школьницу — получи коварную двухсотлетнюю ведьму. Так тебе и надо.

После визита к ведьме я созвонилась с подругами, мы встретились в кафе и проболтали почти до самого вечера. Несколько часов пролетели как одна минута, а мы все никак не могли наговориться, бурно обсуждая то произошедшие во мне изменения, то развратную ведьму, то свихнувшегося ректора, то мои сложные отношения с Власом. Кроме того, девчонкам не терпелось поскорее увидеть Хана и Прошу. По правде говоря, если бы не обещание Дениса заехать, я бы наверняка позвала подруг к себе с ночевкой.

Кстати, насчет Дениса… утром я так боялась его потерять, что сгоряча согласилась на предложение завезти вещи. Учитывая последние новости, лучше бы ему в моем дворе не появляться. Мало ли кого он там может встретить… Позвонить ему, что ли? Наплету что-нибудь и предложу перенести свидание к нему домой. А с вещами разберемся как-нибудь потом. К сожалению, телефон Дениса опять оказался недоступен. Ох уж эта его таинственная работа, будь она неладна! Что ж, придется уповать на удачу. Если охваченный страстью Аркадий Михайлович попытается на него напасть, то наверняка огребет по полной. Может, это немного охладит его пыл? Хуже, если во дворе окажется Влас… С другой стороны, ведьма сказала, что ритуал приглашения требует времени. Правда, в тот момент я была в таком шоке, что даже не уточнила, сколько конкретно. Есть надежда, что раз утром Влас не связался со мной через денежное дерево, то в городе его пока нет.

Домой я отправилась пешком, нарочно задевая рукой все попадающиеся на пути кусты и деревья. Тишина. Или Влас затаился, или и в самом деле еще не прибыл. Надеюсь, второе…

К счастью, во дворе меня никто не поджидал. Хороший знак! Переступив порог квартиры, я вдруг поняла, что окончательно успокоилась. Да и вообще, по правде говоря, настроение улучшалось с каждой минутой.

— Чем занимались сегодня? — спросила я, заглянув в кухню. Хан устроился на подоконнике, а Проша сидел на кухонном диванчике и чинно попивал чай с вареньем. Надо сказать, что в течение дня я несколько раз мысленно обращалась к котенку и уточняла, все ли у них в порядке. Он отделывался односложными ответами, а в последний «сеанс» вообще попросил не отвлекать, так как они «страшно заняты».

— Проша учил меня накладывать устрашающие чары, — похвастался Хан. — У меня уже почти получается! Хочешь, и тебя научим?

— Нет, спасибо, — отказалась я. — Может, позже, когда перестанут аукаться побочные эффекты от зелья Кузьмы. А то я таких дел наворочу… кстати, а что такое устрашающие чары? Как они действуют?

— Да очень просто! — радостно вмешался коловертыш. — Просто представь, что ты где-нибудь прячешься и не хочешь, чтобы тебя нашли. К примеру, в шкафу. И вдруг тот, от кого ты прячешься, начинает приближаться к этому шкафу. Тут-то ты эти чары и используешь. Каждый, кто оказывается рядом, чувствует беспричинный страх и отходит. Гениально же? Вот бывало у тебя в жизни такое, что тебе становится неожиданно страшно заглядывать за угол или под кровать? Вполне возможно, там притаился какой-нибудь нечистик, который очень не хочет быть обнаруженным!

— Все ясно! Значит, время проводили с пользой. Молодцы! — хмыкнула я и, напевая, отправилась в ванную. А раньше наверняка начала бы вспоминать и заново переживать все свои вспышки беспричинного страха. Но не сейчас. Странно. И почему мне так хорошо?

— Потому что приближается ночь, — отозвался из кухни Проша. Я что, произнесла вопрос вслух? — Ночь — это время нечисти.

После контрастного душа я вышла из ванной полностью обнаженная, наслаждаясь непривычной свободой. Как, оказывается, хорошо без этих осточертевших тряпок, которыми зачем-то нужно драпировать тело! И почему я раньше чувствовала себя голышом так неловко? Сейчас это казалось таким естественным, таким… правильным! Я ощущала кожей воздушные потоки, сладко вздрагивала от щекочущих касаний мельчайших пылинок в воздухе, а когда в комнату через окно заглянул последний луч заходящего солнца, мне показалось, будто меня погладила большая теплая рука! Внезапно в памяти всплыли как-то сказанные Власом слова: «Почувствуй кожей лунный свет». Какой чушью мне это показалось тогда! Тогда, но не сейчас…

А может, пока я вся такая открытая и восприимчивая, потренироваться взаимодействовать с растениями? Как раз скоротаю время до прихода Дениса. Вдруг получится? Тогда завтра утром я отправлюсь к дому ведьмы и аккуратно пообщаюсь с деревьями. И, если повезет, заработаю исполнение желания от Совета ведьм. Тогда можно будет не бояться Власа! Нет, впопыхах я ничего загадывать не стану. Я уже все продумала. Сначала попробую поговорить с лешим на равных (пока действует моя семидневная защита) и донести ему свою точку зрения. Если ничего не выйдет, то попрошу у ведьм постоянную защиту от него. А если выйдет решить дело миром, то… снова стану человеком. Наверное. Да, скорее всего, стану. Жаль, что можно загадать только одно желание!

Попросив Прошу и Хана меня временно не тревожить, я закрылась в большой комнате, уселась на стул перед денежным деревом и обхватила рукой ствол. Что ж, приступим.

Дерево плевать хотело на мои наполеоновские планы. На мои призывы оно отвечало гордым молчанием. Спустя десять минут бесплодных усилий я не выдержала.

— Слышишь, ты, высокомерная скотина! Если будешь меня игнорировать, я перестану тебя поливать!

Кажется, моя угроза возымела действие. Потому что ствол под рукой потеплел и едва заметно запульсировал. Не успела я обрадоваться, как в следующее мгновение началось светопреставление. Ощущение было такое, словно я стою посреди толпы и все орут мне прямо в уши. Добавьте к этому хаотично сменяющиеся картинки… Кажется, через дерево я подключилась к общему информационному полю всех городских растений! Круто, конечно. Вот только, блин, как этим управлять?!

— А ну-ка, стой! Прекрати! — приказала я вслух. Вдруг и во второй раз сработает? Но нет. Жаль. Долго я так не выдержу.

Надо сосредоточиться. Только как? Ох, голова гудит… Пора закачивать, а то я просто-напросто отключусь. Все, последняя попытка. Ведь Влас как-то с этим справляется?

Едва я подумала о лешем, как вдруг наступила тишина. Ну, почти. Какие-то звуки все же остались. Шум ветра. Отдаленный перестук проходящего где-то поезда. Тяжелое дыхание. Дыхание было слышно лучше всего. Правда, я пока не могла разобрать, кто дышит — мужчина или женщина.

Картинки не было. Перед глазами плясали разноцветные пятна. Кажется, моих сил уже не хватало на то, чтобы обеспечить полноценное соединение. И неудивительно. Я чувствовала себя как выжатый лимон и с каждой секундой все хуже. Связь вытягивала из меня силы. Кажется, еще немного — и сознание просто выключится, как перегоревшая лампочка. Однако я упрямо продолжала сжимать ствол. Чутье подсказывало — нельзя обрывать связь прямо сейчас, иначе упущу что-то очень, очень важное… поэтому я держалась из последних сил, до боли вслушиваясь в чье-то дыхание. Наконец, человек заговорил, с явным трудом выталкивая из себя слова.

— Да, любимый… я даю тебе разрешение войти в город…

Подозрительно знакомый женский голос. Чей это? Я попыталась навести резкость, напряженно вглядываясь в цветные пятна. Зря. В голове словно что-то взорвалось. Одновременно со вспышкой боли я увидела лицо скромняшки Вики, которая любила делиться конспектами с Власом. Картинка мелькнула и погасла. Я потеряла сознание.

Сквозь забытье ко мне пробился звонок. Кто-то названивал в дверь. Я сморщилась, не открывая глаз: приходить в сознание не хотелось. Я точно знала, что стоит мне вынырнуть из милосердной тьмы, как начнется жуткая головная боль. Или еще что похуже. К сожалению, отлежаться не получилось.

— Маааааам! — Пронзительный голосок Хана способен, кажется, и мертвого поднять.

— Давай, вставай, хозяюшка! Ты чего это удумала?! — присоединился к нему хриплый бас Проши. Меня не особенно аккуратно приподняли и встряхнули. Я грязно выругалась.

— Живая, — удовлетворенно заключил Проша. — Дверь-то будешь открывать или нет? А то жених твой уйдет несолоно хлебавши…

— Жених? — пробормотала я.

— Ну не жених — так хахаль!

— Он имеет в виду Дениса, — участливо пояснил Хан.

Я тут же подскочила, ожидая вспышки головной боли. Ее не было. Я с подозрением посмотрела на Прошу. Он отвел глаза.

— Ты опять мою боль забрал?!

— Не серчай, хозяюшка… а только как ты будешь с хахалем-то миловаться? — просипел он, стараясь не шевелить головой.

— Мы об этом еще поговорим! — рявкнула я, вскакивая. — А теперь прячься. Денис не должен тебя видеть.

— Не изволь беспокоиться, — заверил коловертыш.

Я кинулась к входной двери. А то вдруг Денис решит, что меня нет дома. Опять потом врать придется… а у нас и так отношения под угрозой из-за недавнего инцидента. Успела. Распахнула дверь и с облегчением улыбнулась Денису. Он почему-то не спешил улыбаться в ответ.

Мое появление в дверях не осталось незамеченным. Оказывается, за то время, пока я валялась без сознания, в подъезд вернулись давешние парни, которых утром пытался прогнать дядя Женя. В этот раз они расположились прямо на нашей площадке. Зря я с утра их раздразнила! При виде меня парни издали дружный стон: «Ооооооо».

Денис шагнул вперед, закрывая меня своим телом от посторонних взглядов, и прошипел:

— Тоня, ты же совсем голая! Что на тебя нашло?

Я запоздало ахнула, прикрываясь руками, и отскочила вглубь квартиры. Из подъезда слышались выкрики:

— Красотка!

— Конфетка! Так бы и облизал…

— Тоня, иди к нам!

— Повезло тебе, парень…

— Так и знал, что вечером будет продолжение утреннего шоу!

Я покраснела. Черт! Все из-за того, что без одежды я ощущала себя так естественно и комфортно! Видимо, еще не очухалась после обморока. Хотя вот раньше даже в состоянии жесточайшего похмелья я бы не забыла накинуть на себя халат! А сейчас мне и в голову не пришло, что чего-то не хватает… Поскакала открывать дверь в чем мать родила! А в следующий раз что? Буду так торопиться на учебу, что голой на улицу выскочу?!

Денис захлопнул дверь и осторожно опустил на пол сумку с моими вещами. Он выглядел очень мрачным.

— Я просто встречалась с подругами, выпила лишнего. А потом пришла домой, решила сделать тебе сюрприз, разделась и нечаянно уснула… Твой звонок в дверь меня разбудил. Еще ничего не соображаю толком… — затараторила я, желая хотя бы не исправить, но чуть-чуть сгладить впечатление от произошедшего.

— Ясно, — только и ответил он.

— Все… эээ… в порядке? — Да, идиотский вопрос. Но я не знала, что еще сказать. В голове не было ни одной здравой мысли.

— Не совсем. Когда я вышел из машины перед твоим подъездом, ко мне подскочил наш ректор.

— Он… накинулся на тебя?! — воскликнула я. Вот и случилось то, чего я так боялась! — Ты… его побил?

— Зачем? — как-то вяло удивился Денис. — С чего бы ему на меня накидываться? Нет, он… плакал.

— А? — опешила я.

— Умолял меня, чтобы я оставил тебя ему, даже на колени упал. Говорил, что любит тебя так сильно, что расстался с женой. Еще говорил, что жить без тебя не может.

— Ох… — Я не знала, что и сказать. Лучше бы Аркадий Михайлович на него напал, честное слово! М-да, как-то вечер с самого начала не задался. Хуже некуда!

Но, как оказалось, я и тут ошиблась. Хуже быть могло.

Мы молча прошли в комнату, думая каждый о своем. Я злилась на дурацкое стечение обстоятельств, переживала из-за Дениса, а еще пыталась понять, почему мне так тревожно. Словно я забыла что-то очень-очень важное. Нет, так нельзя. Надо немедленно что-то предпринять! Раз Денис не ушел, значит, все еще поправимо. Вот сейчас я заварю чай, и мы непременно…

Я не успела додумать. Внезапно откуда-то со стороны шкафа раздался странный трубный звук. Из щели между дверцами пополз знакомый зловонный туман.

— Ой! — отчетливо сказал кто-то хриплым басом.

Денис вскочил и уставился на шкаф. Потом перевел взгляд на голую меня. Потом снова на шкаф. На его лице медленно проступало понимание.

— Кто это? — почти спокойно спросил он. Но взгляд при этом был…

— Со… сосед… тут слышимость такая… — залепетала я, мысленно костеря Прошу. Ну ладно, тумана напустил! Это еще хоть как-то можно было объяснить. Но ойкать-то зачем?! Теперь Денис решил, что у меня любовник! Любовник, который, видимо, курит вонючие сигары прямо в шкафу. Или еще что-то в этом роде.

Денис медленно подошел к шкафу. Я сидела молча. Он распахнул дверцы. Никого. Только полочки с аккуратно свернутым бельем. Проша не соврал: он действительно умел прятаться от человеческих глаз.

— Откуда дым? — чуть растерянно уточнил Денис.

— Не знаю, — еле слышно отозвалась я. От волнения у меня не придумывалось даже самое нелепое объяснение.

— Готов поклясться, что слышал отсюда голос.

— Можешь осмотреть всю квартиру, — ровно предложила я, с тревогой прислушиваясь к себе. Кажется, от волнения внутри что-то сдвинулось. Как бы мне снова не сорвало крышу! Надо срочно успокоиться.

— Нет. Я не буду осматривать квартиру, — Денис повернулся ко мне. Он выглядел так, словно на что-то решился. Ох, не нравится мне это. — Знаешь, ректор сказал одну вещь… он утверждал, что у тебя в телефоне есть фотографии, на которых вы с ним вместе. Я не собирался заводить этот разговор, но в свете последних событий и твоего странного поведения… в общем, не могла бы ты показать мне свой телефон?

— Нет.

Он некоторое время помолчал, ожидая какого-то правдоподобного объяснения. Он давал мне шанс соврать или придумать что-то! Если бы я сказала: «Понимаешь, там есть фотографии с моей вечеринки с подружками, и они умоляли меня никому эти кадры не показывать», он бы наверняка не стал больше задавать вопросов и остался. Но… я не смогла. Поэтому просто молчала. Нет, ну что мне стоило перенести эти фотографии куда-нибудь, и удалить их из телефона?! Пауза затянулась. Денис все понял. Он встал, посмотрел на меня долгим взглядом и сказал:

— Мне, наверное, лучше уйти. Поговорим… позже. Боюсь, сейчас я не совсем хорошо себя контролирую.

Я ничего не ответила. Я боролась с собой. И проигрывала. Подступал очередной срыв. Если расслаблюсь хоть на секунду, то произойдет что-то ужасное. Нет. Надо держаться. Из глаз хлынули слезы.

Денис бросил на меня последний взгляд и вышел. Я слышала, как хлопнула дверь. Внезапно мне стало очень страшно, что я его больше не увижу. Вдруг он ушел навсегда? От страха, нет, от ужаса у меня получилось овладеть собой.

Я вскочила и кинулась следом. В коридоре остановилась, вернулась в комнату и начала в спешке одеваться. Я должна его догнать!

Из шкафа вывалился Проша.

— Прости, — убито просипел он. — Я не сдержался…

Я быстро впрыгнула в джинсы, натянула первую попавшуюся футболку и шагнула к нему.

— Ты ведь соврал, что быстро восстанавливаешься, да? — спросила строго. — Соврал, чтобы я не чувствовала угрызений совести из-за того, что отдала тебе свою боль?

— Нет, я… — начал было он, но глянул в мои глаза и осекся. — Да.

— Поэтому живот у тебя не восстановился до конца. Скажи, как долго ты терпел боль, которую забрал у меня утром? Не ври!

— До вечера.

— То есть она и сейчас не прошла? А ты еще в дополнение к этому снова вытянул мою дурноту, чтобы не сорвалось свидание с Денисом. Надо думать, тебе сейчас совсем плохо? Поэтому ты и не контролируешь себя в полной мере?

— Да, — он опустил мохнатую голову. — В нормальном состоянии я бы ни в жисть такой оплошности со шкафом не допустил…

— Не делай так больше, — попросила я. — Не надо забирать мою боль. Я справлюсь.

Он промолчал. Кажется, остался при своем мнении. Ладно. Разберемся потом. Сейчас некогда. На то чтобы натянуть кроссовки и открыть входную дверь, ушло еще несколько драгоценных мгновений. Вниз я неслась, перепрыгивая через ступеньки. Парни, сидящие на площадке, что-то кричали мне вслед, но я даже не обернулась.

Выскочила из подъезда как раз вовремя, чтобы увидеть, как отъезжает автомобиль Дениса. Не успела.

— Тоня! — Ко мне через двор бежал Аркадий Михайлович.

Я заскочила в подъезд и закрыла дверь. Что же делать? Дениса уже не догнать. Разве что поймать такси и попытаться оказаться у его дома раньше него. Аркадий Михайлович наверняка захочет меня задержать. Я сейчас в таком состоянии, что легко могу принять устрашающий вид. Для этого только надо перестать себя контролировать и позволить чему-то дикому внутри на мгновение выглянуть наружу. Надо думать, любой испугается… кроме околдованного Аркадия Михайловича. Он привязан ко мне чарами, так что даже если я позеленею и покроюсь чешуей, он, скорее всего, и тогда будет считать меня красоткой. Эх, вот бы владеть магией перемещения… стоп. Я изо всех сил ударила себя ладонью по лбу. Вот балда! Я же знаю отличный способ! И имела шанс убедиться, что он работает в городе так же хорошо, как и в деревне! На то чтобы снять футболку, вывернуть ее наружу и снова надеть, потребовалась пара секунд. Я без особого удивления увидела, как стены становятся прозрачными и зыбкими, как туман. Под ногами появилась тропинка. Я пошла по ней, очень четко представляя себе дом Дениса. Идти по изнанке города было интересно. Как во сне, где все искажается и знакомые, казалось бы, места приобретают новые причудливые очертания. Только вот мне было не до любования. И изнанка города пошла навстречу моей отчаянной решимости. Не прошло, кажется, и пары минут, как я вышагнула прямо из стены в переулке возле дома Дениса. Всего в паре метров от подъезда. Отлично. Вот только сюда ли он направился? Вдруг он решил поехать в какой-нибудь бар или просто покататься по городу? Неважно. Я буду ждать его тут столько, сколько потребуется.

К счастью, Денис не поехал ни в какой бар. Спустя буквально двадцать минут у подъезда остановилась его машина. От волнения у меня внутри снова что-то перемкнуло. Как не вовремя! Нет, я выдержу. Приложу все усилия. Я не могу его потерять! Ведь Денис прочно сросся с моей человеческой частью. Потерять его для меня значило потерять часть себя. Ту часть, которую я считала остатком своей основной человеческой личности и которую во что бы то ни стало хотела сохранить.

— Тоня? — удивленно позвал Денис, приближаясь. — Но как ты смогла? Как успела?..

Я посмотрела на него и поняла, что не могу сказать и слова. Горло перехватило.

— Твои глаза… они как будто светятся… — продолжал Денис, удивленно вглядываясь в мое лицо. — И выглядишь ты как-то по-другому…

Все, не могу больше держаться. Кажется, сейчас что-то случится…

— Денис, — быстро затараторила я, — я должна тебе кое в чем признаться. Пожалуйста, просто выслушай. Это будет похоже на бред, но… в общем, я… не совсем человек. Я была человеком до недавнего времени. А потом кое-что произошло. Оказалось, что нечисть существует. Существуют лешие, ведьмы, водяные… И я стала одной из них. Нечаянно. Нет, я частично человек. Но только частично. Поэтому я так странно себя веду. Я не изменяю тебе! Прошу, поверь. И знаешь, у меня есть шанс снова стать полноценным человеком! По крайней мере, я приложу все усилия! Ты только дождись, не бросай меня. Дай мне немного времени, я со всем разберусь, обещаю!

Он застыл, глядя на меня с изумлением. Затем изумление сменилось чем-то другим. Смесь жалости и какой-то… брезгливости, что ли. Наверное, думает, что я вру. Или что сошла с ума.

— Тоня, ты… заболела? — уточнил он, подтверждая мои мысли. Что ж.

Я на секунду ослабила контроль и позволила себе измениться. Немного.

— А… — Денис открыл рот, да так и замер. Наверное, у меня сейчас действительно горят глаза. Или вспыхивают зелеными искрами. Надо думать, выгляжу я жутко.

— Денис…

Но он не отвечал. Он смотрел на меня как на… чудовище! На его лице был написан ужас. Теперь он не видел меня. Он видел монстра. Испуганный Денис — это что-то новенькое. Я шагнула к нему, он отшатнулся. Отшатнулся так, словно вместо меня здесь стоял восставший мертвец со сгнившей плотью. Наверное, когда облезлая еретица сидела на скамейке напротив меня, я смотрела на нее также. Вот только ее это не волновало. А у меня было такое чувство, будто рухнул мир. Ведь я со всей ужасающей ясностью осознала — вот сейчас точно все кончено. Навсегда. Ничего у нас уже не будет. В этом нет никаких сомнений. Достаточно только увидеть застывший взгляд Дениса. Взгляд, который будет преследовать меня до конца жизни. Я аккуратно обошла его и побрела прочь. Он не окликнул. Это конец.

В этот раз я не пользовалась коротким переходом. По правде говоря, мне было все равно, куда идти.

На улице стемнело, а я все брела. Несколько раз со мной заговаривали прохожие. Конечно, мужского пола. Они что-то спрашивали. Наверное, интересовались, все ли у меня в порядке. Я ничего не отвечала, только махала рукой, чтобы отстали. Не до них.

Что интересно, буря внутри меня утихла. Удивительное дело. По всем признакам я должна была сейчас слететь с катушек и, не помня себя, носиться по городу, разгоняя стаи упырей. Или еще что-то в этом роде. Но нет. В голове царила омерзительная ясность. И ни следа безумия. А жаль. Наверное, дело в том, что эмоциональный ураган сменился полнейшей апатией. Она накатила на меня сразу, как я увидела застывший взгляд Дениса. Именно в тот момент на трон заступила ее величество Безнадежность. Настолько полная и всепоглощающая, что сейчас внутренняя буря казалась подарком.

Я несколько часов бездумно бродила по темным улицам. Периодически со мной связывался Хан. Он переживал. Наконец, он устал от моих вялых заверений, что все в порядке, и в приказном тоне потребовал, чтобы я шла домой, иначе они с Прошей пойдут меня искать. Кажется, он говорил серьезно. Пришлось направить стопы в сторону дома.

Когда до моего двора оставалась пара кварталов, я вдруг ни с того ни с сего почувствовала нарастающую тревогу. Странно. Мне-то казалось, что в ближайшие дни я не буду ощущать ничего, кроме опустошения. По мере приближения к дому тревога усиливалась. Что-то надвигалось. Чутье буквально вопило: «Опасность! Опасность!». Хотелось развернуться и броситься прочь, но я все равно почему-то двигалась вперед. Подумаешь, опасность… Тревога — это даже хорошо. Если я как следует испугаюсь, то, возможно, снова стану безумной. И пусть! Это лучше, чем переживать из-за Дениса. Пожалуй, я даже не против, если на меня сейчас выскочит стая жутких упырей… По крайней мере, так я себя убеждала. А что — побегаю по городу, проветрюсь, а с утра очнусь с дикой головной болью, и мне будет плевать на все и на всех.

Несмотря на сии здравые доводы, тревога не утихала. Наоборот. Каждый шаг давался с трудом. Я замерла перед гаражами. Еще несколько шагов, и я заверну в свой двор.

В этот момент из-за ближайшего гаража выступила зловещая темная фигура с горящими зелеными глазами. Я раскрыла рот, чтобы завопить, и не смогла. От ужаса пропал голос.

— Ну привет, хозяйка моя, — мурлыкнул Влас. За всю жизнь я, кажется, не слышала ничего более жуткого, чем этот угрожающе-ласковый тон.

Если он ждал ответа, то напрасно. Пока я не могла даже полноценно вдохнуть.

— Молчишь… понимаю. Сердишься, что я прибыл с опозданием. Заждалась меня, наверное? В свое оправдание скажу, что торопился как мог, — он шагнул вперед. Я невольно отшатнулась назад, больше всего на свете мечтая сейчас оказаться на другом конце города. А лучше — на другом конце Вселенной. Не припомню Власа более пугающим. Даже когда он наказывал банницу…

— Не представляю, что ты забыла в этой дыре, — продолжал рассуждать он, травмируя меня своим пристальным взглядом. — Душно, пыльно. Совсем не место для юной лешачихи. Будь я чуть более мнительным, решил бы, что ты хочешь спрятаться здесь от меня. Какая чушь, правда? Как будто от меня можно где-то спрятаться…